Выдержка из текста работы
КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ, СВВ. Кирилл (827–869) и Мефодий (815–885), греческие миссионеры, создатели славянской письменности. Братья Константин (принявший в схиме имя Кирилл) и Мефодий родились в Солуни (ныне Салоники, Греция) в семье византийского военачальника. Константин с детства выделялся неординарными способностями. Он воспитывался при дворе, обучался вместе с малолетним императором Михаилом III. Среди его учителей были Лев Математик и Фотий, будущий патриарх Константинопольский. Склонный к монашеской жизни, Константин отказался от придворной карьеры. Однако уединиться в монастыре ему не удалось. Он работал библиотекарем патриаршей библиотеки, преподавал философию (поэтому в житиях он именуется «Кирилл Философ»), участвовал в полемике с иконоборцами. В 855–856 Константин участвовал в миссионерской поездке к арабам («сарацинская миссия»), где вел полемику с мусульманами, демонстрируя хорошее знание Корана. В 860 Константин вместе со своим братом Мефодием участвовал в византийском посольстве к хазарам. Во время этого путешествия Константин обнаружил мощи св. Климента (1 в. н.э.) – четвертого папы Римского, мученически погибшего в Херсонесе. Впоследствии эта находка оказала огромное влияние на успех миссионерской деятельности у славян.
В 863 моравский князь Ростислав обратился к византийскому императору Михаилу III с просьбой прислать епископа и учителя для проповеди среди славян, живущих в Паннонии и Моравии. Эти славянские земли находились в церковном управлении Рима, и Константинополь не имел права поставить туда епископа, поэтому патриарх послал не имевших официальных полномочий Константина и его брата Мефодия. В ту эпоху славяне еще не имели своей письменности; Константин создал для них алфавит (по всей видимости, это была глаголица) и перевел с греческого некоторые тексты. См. ГЛАГОЛИЦА И КИРИЛЛИЦА.
Помимо изобретения славянской азбуки, за 40 месяцев своего пребывания в Моравии Константину и Мефодию удалось решить две задачи: были переведены на церковнославянский (древнеславянский литературный) язык некоторые богослужебные книги и подготовлены люди, способные по этим книгам служить. Однако для распространения славянского богослужения этого было недостаточно. Ни Константин, ни Мефодий не были епископами и не могли рукополагать своих учеников в священники. Кирилл был монахом, Мефодий – простым священником, а местный епископ был противником славянского богослужения. Для придания своей деятельности официального статуса братья и несколько их учеников отправились в Рим. В Венеции Константин вступил в дискуссию с противниками богослужения на национальных языках. В латинской духовной литературе была популярна идея о том, что богослужение можно совершать только на латинском, греческом и еврейском языках, так как, согласно евангелиям (Лк 23:38; Ин 19:20), именно на этих языках была сделана надпись на кресте, на котором был распят Христос. Пребывание братьев в Риме было триумфальным. Константин и Мефодий привезли с собой найденные в Херсонесе мощи св. Климента, папы Римского, который по преданию был учеником апостола Петра. Мощи Климента были драгоценным даром, и славянские переводы Константина получили благословение. В нескольких соборах Рима была отслужена славянская литургия. Прожив в Риме около года, 14 февраля 869 Константин умер, приняв незадолго до смерти схиму с именем Кирилл. Он был похоронен в Риме в крипте базилики св. Климента.
Руководство миссией перешло к Мефодию, который, будучи блестящим организатором, продолжил дело брата. Ученики Кирилла и Мефодия были рукоположены в священники, при этом папа Римский направил моравским правителям послание, в котором официально разрешил совершать богослужение на славянском языке: «Размыслив, мы решили отправить в ваши страны сына нашего Мефодия, посвященного нами, с его учениками, мужа совершенного разумом и истинной веры, чтобы он вас просветил, как вы сами того просили, объяснив вам на вашем языке Святое Писание, весь богослужебный чин и святую мессу, т.е. службы, включая крещение, как начал делать философ Константин с Божьею благодатью и по молитвам святого Климента». Во время следующего посещения Рима Мефодий получил епископский сан. Теперь, получив право рукополагать своих учеников в священники, он начал активную деятельность: обучал славянскому языку и письму, организовывал переписывание славянских книг, готовил священников, способных служить по этим книгам. Однако вскоре эта деятельность была прервана. До посвящения Мефодия и создания славянской епископии паннонские земли в церковном отношении подчинялась епископу Зальцбургскому, который препятствовал распространению славянского богослужения и письменности. В 870, после того, как покровитель Мефодия князь Ростислав был свергнут, Мефодия обвинили в ереси и заключили в тюрьму, где он провел около трех лет. Лишь после вмешательства папы Римского он был восстановлен в своих правах. Однако противостояние нового моравского князя и немецкого духовенства заставили Мефодия снова поехать в Рим, чтобы защитить свое дело. Славянские переводы богослужебных текстов были одобрены римской курией, о чем папа Иоанн VIII сообщил в специальном послании. Упрочив свое положение в Моравии, Мефодий осуществил ряд новых переводов, завершил перевод Библии, Номоканона (византийского сборника церковных законов) и Патерика.
6 апреля 885 Мефодий умер, оставив после себя около 200 учеников. Вскоре после его смерти активизировались противники славянского богослужения: славянская литургия была запрещена, а ученики и последователи изгнаны из страны. Изгнанные из Моравии, ученики Мефодия нашли убежище в Болгарии, которая стала новым центром славянской письменности.
День памяти св. Кирилла 14 февраля (в Русской православной церкви 14 февраля по старому стилю), св. Мефодия 6 апреля (по старому стилю), святых Кирилла и Мефодия 11 мая (по старому стилю).
В 2003-м году мы отмечали 1140-летие славянской азбуки и книги. Не только в России, но и во многих других странах прошли торжественные богослужения, собрания, научные конференции, фестивали в честь славянских просветителей. В Греции, в городе Фессалоники — на родине Константина-Кирилла и Мефодия. И на земле Чехии, где проходила апостольская миссия славянских первоучителей и получила распространение созданная Кириллом первая славянская азбука — глаголица. И в Болгарии, на родине кириллицы, где работали ученики и последователи святых братьев. Церковь чествует братьев в первую очередь как создателей славянского богослужения. Мир светский отмечает их исключительные заслуги в создании славянской письменности. Однако, только воссоединив грани творчества первоучителей, мы поймем во всей полноте непреходящее значение его для славянства.
Миссия Константина Философа в славянские земли была последней в ряду осуществленных им поездок в соседние с Византией страны с целью христианской проповеднической деятельности. Предшествовало ей появление у Михаила III, императора Византии, послов от Ростислава, князя западнославянской земли — Великой Моравии. Ростислав обращался с просьбой прислать в Моравию учителя для славян, способного обучать моравских священников богослужению на славянском языке. Михаил III поручил это задание Константину Философу, помогали ему в поездке старший брат Мефодий и ученики. Выяснив, что славяне не имеют письма, Константин составил азбуку и начал переводить тексты Библии на славянский язык.
С просветительной деятельностью свв. Кирилла и Мефодия связано зарождение книжной традиции у славян. Взяв за основу один из древнеболгарских диалектов, они создали на нем первые церковнославянские произведения. Переводы древнейших текстов Евангелия, Псалтири и других текстов Священного Писания являются результатом деятельности славянских первоучителей.
Среди наиболее значительных тем, которые выдвигает Константин-Кирилл в своем творчестве, — тема крещения и духовного возрождения славянства, которая перекликается с темой слова, письма, книги. "Без света нет радости оку зреть красоту мира, такова и душа без букв", "голы без букв все народы", "душа безбуквенная мертвой является в человецех". Кирилл обозначает, что среди всех народов именно для славян свет веры и свет книги пришли одновременно. Тема собирания племен, равенства прав народов на свою национальную культуру на родном языке с особой остротой выражена Кириллом в диспуте с триязычниками. Когда латинские епископы накинулись на него, "как вороны на сокола": зачем создал письмена для славян, ведь известны лишь три священных языка — еврейский, греческий и латинский, — он отвечал им: "Не идет ли дождь от Бога равно на всех, не сияет ли для всех солнце, не равно ли мы все вдыхаем воздух?" Ссылаясь на Библию, Кирилл подчеркнул право каждого народа на свою письменную культуру.
Кирилл был не только талантливым учеником выдающихся византийских ученых, но и сам стал эталоном учительства для своего времени. И величие дела славянского первоучителя вырастает не только из его личного творчества, но и из последовавшей литературной деятельности учеников и сподвижников: Климента Охридского, Константина Преславского, Наума, Иоанна Экзарха Болгарского, Черноризца Храбра. Литературная деятельность учеников и последователей Кирилла и Мефодия, значительная по объему, содержанию и форме, определила лицо целого периода в развитии славянской средневековой литературы. С помощью азбуки, созданной Кириллом, были написаны фундаментальные произведения различных жанров — естественнонаучные труды, такие, как "Шестоднев" Иоанна Экзарха, "Физиолог", Толковая Палея, календарные астрономические сочинения; изборники — богословские энциклопедии, житийные произведения, похвальные слова, богослужебные песнопения, исторические сочинения, филологические трактаты, поэтические творения, азбучные молитвы. Ученики чрезвычайно много сделали для создания первых литературных центров в Преславе, Охриде, Плиске. Деятельность этих центров под знаком кирилло-мефодиевских традиций ознаменовала новый этап подъема славянской культуры, называемый ее "золотым веком" (он приходится на конец IX — начало X вв.).
Два брата — две яркие личности. Константин-Кирилл — гениальный первооткрыватель. Именно ему принадлежит заслуга создания славянской азбуки и письменности. Он философ, проповедник, миссионер, переводчик-полиглот, писатель, поэт. Он и лингвист, поражающий современных ученых своими достижениями в переводческой технике, в фонологии, риторике, стилистике. Разработанный им древнецерковнославянский язык — образец языковой гармонии и совершенства. Подвиг Мефодия — в служении общему делу просвещения славян. Он первый славянский архиепископ, строитель славянской Церкви, наставник учеников. Много испытаний, заточение в баварскую тюрьму и пытки пришлось ему претерпеть со стороны преследователей славянской Церкви и письменности.
Равноапостольные святые братья Константин-Кирилл и Мефодий вместе смогли совершить невозможное: создать азбучный код, фонд письменной культуры и школу как условие их воспроизведения, которые обеспечили сохранность славянской этнокультурной традиции на протяжении тысячелетий. От них берут начало и литургия на славянском языке, и церковнославянский язык, послуживший основой для литературных языков всех славян, и древнеславянская литература, и переводческая традиция, и азбука, и школьная традиция — все, без чего немыслимо дальнейшее развитие славянской культуры во всех ее направлениях. В переводе с греческого языка "апостолы" значит "посланники Божии". За великие заслуги в духовном просветительстве славян Церковь канонизировала братьев в чине равноапостольных святых. Тем самым их деяния приравнены к подвигам первых апостолов Христа.
Как общегражданский праздник в России День письменности установили в 70-е годы XIX в., когда широко отмечалось тысячелетие со дня преставления равноапостольного Кирилла. А в речи, произнесенной в 1885 году в Императорской Академии наук, И.В. Ягич отмечает, что тысячелетие празднования памяти равноапостольного Мефодия — это "праздник, общий для всех славянских народов".
В Самаре в тот год празднование памяти славянских первоучителей проходило очень широко и торжественно согласно заблаговременно составленному в городской управе расписанию: с литургиями во всех церквах, с участием всех учебных заведений в крестном ходе до украшенной флагами Алексеевской площади, с крестами и хоругвями, при звоне во все колокола, с хорами певчих, исполнявших канты в память и славу великих первоучителей, с военным оркестром, исполнявшим гимн. На Алексеевской площади служили молебен свв. Кириллу и Мефодию. В этот день все учащиеся освобождались от занятий, каждая школа получала икону свв. Кирилла и Мефодия, воспитанникам раздавали их изображения и жизнеописания.
В том же 1885 году городская Дума отправила в Болгарию телеграмму: "Тысячелетие назад святые Кирилл и Мефодий указали болгарскому народу путь к свободе духовной, в последнюю войну лик тех же святителей на Самарском знамени в огне сражений указал путь болгарскому народу к свободе гражданской. Поэтому город Самара в день настоящего общеславянского торжества приветствует Болгарию, для которой память святых первоучителей вдвойне драгоценна".
В советское время традиция празднования Дня славянской письменности была утрачена. Она восстанавливалась постепенно. Свою лепту в ее восстановление внесли Кирилло-Мефодиевские чтения. Идея проведения Кирилло-Мефодиевских чтений возникла в 1976 году, а первые Чтения состоялись в мае теперь уже далекого 1977 года на филологическом факультете Самарского государственного университета.
К середине восьмидесятых годов Чтения стали традиционными и превратились в общефакультетские филологические праздники Самарского университета. Выдержки из публикаций "Университетского вестника" тех лет сообщают, как проходили эти конференции.
Первые сборники Кирилло-Мефодиевских чтений стали выходить с 1991 года. Идея использования Самарского знамени на обложке связана с болгарской газетой "Забуквите". В 1980 году в День славянской письменности в Софии Илия Пехливанов, редактор этой иллюстрированной газеты, посвященной истории славянской письменности, подарил самарцам несколько экземпляров последнего, только что вышедшего номера. На обложке газеты была фотография Самарского знамени, в центре которого изображены святые Кирилл и Мефодий, несущие славянам свиток с азбукой и книгу. Это изображение и стало символом наших Чтений.
За четверть века на Кирилло-Мефодиевских чтениях прозвучало свыше шестисот докладов. В них приняли участие ученые из ведущих учебных заведений страны, ближнего и дальнего зарубежья, а также ученые из Самарского государственного университета. В конференции 2003 года участвовали преподаватели и студенты Самарской Православной Духовной семинарии, а также гуманитарных вузов.
Нас радует, что возрожденный праздник славянской письменности, просвещения и культуры мы отмечаем сегодня в лучших традициях прошлого, в едином порыве благодарной памяти к первоучителям вместе с другими славянскими народами.
Миссия Церкви
Для расширения и углубления понимания смысла православной миссии в современном мире нужно знать, чем она отличается от миссионерской деятельности сект по вербовке новых членов. Социологи религии неустанно твердят об отсутствии каких-либо существенных отличий. Действительно, имеются ли у нас достаточные основания для выделения принципиальных, сущностных различий, или мы также вынуждены констатировать полную идентичность обоих процессов?
Поставленная проблема намного сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Прежде всего, нужно отметить, что далеко не всякая деятельность сект по привлечению к себе внимания со стороны общества и завлечению людей может рассматриваться как миссионерская. Поэтому здесь не будут учитываться секты, не имеющие постоянного членства и не стремящиеся к всестороннему овладению жизнью и мировоззрением человека. Их отношения с последователями можно охарактеризовать скорее как куплю-продажу некоего "духовного" товара, что не налагает никаких серьезных обязательств на обе стороны. Самостоятельный приход человека в Церковь и его нередко встречающийся аналог — самостоятельный уход индивида в секту — здесь также не будут никак учитываться из-за отсутствия в обоих случаях предшествующей миссионерской деятельности.
Можно ли предположить, что основное различие состоит в методах и формах ведения миссионерской работы Церковью и сектой? Действительно, методы секты во многом отличаются от подхода Церкви. Можно долго говорить о том, что в подавляющем большинстве случаев секта характеризуется продуманной, навязчивой вербовкой, сопровождающейся грамотным, практически незаметным психологическим манипулированием. Секта может маскироваться под различные миротворческие, экологические, образовательные и т. п. проекты, используя их как приманку. Она может регулярно изменять свое название, объем и содержание распространяемой "для непосвященных" информации о себе и, наконец, просто "покупать" новых членов через многообразные формы благотворительности. Однако трагичность ситуации состоит не столько в сложностях поиска очевидных различий в методах и формах миссионерской работы Церкви и секты, сколько во встречающихся примерах полной их идентичности. De facto, далеко не все адепты секты способны на серьезное психологическое манипулирование для завлечения новых членов. И не во всех ситуациях можно использовать данные методы воздействия.
Итак, секта может привлекать людей, случайно или целенаправленно, не прибегая к своим специфически сектантским методам. Это, конечно, не означает, что она не будет использовать психологического воздействия и давления на уже пришедших в нее разными путями людей, пытаясь таким образом предотвратить их выход. Поэтому можно говорить лишь о второстепенной значимости анализа различий методологии миссионерской деятельности для решения поставленной задачи.
В ряде случаев существуют отличия в роли и месте миссионерской деятельности в контексте общего существования Церкви и секты. Известны секты, не ведущие вообще никакой миссионерской деятельности, например, Амиши. При этом пополнение рядов секты происходит за счет естественного прироста (рождение детей от сектантов-родителей). В противоположность этому в Международной Церкви Учеников Христа все вероучение организации построено вокруг важности и необходимости ведения миссионерской деятельности, а обращение новых членов является центральным и постоянным критерием членства индивида в группе. То есть член секты — только тот, кто регулярно приводит новых людей в организацию. Однако подобные секты составляют скорее исключение, чем правило, и, следовательно, критерий места и роли миссии также не является существенным.
Секта может отличаться избранием конкретного, вполне специфического субъекта и объекта миссионерской деятельности. Иначе говоря, секта нередко точно определяет, кто может вести миссионерскую работу, и на кого конкретно она должна быть направлена. В первом случае вербовка новых адептов входит в обязанность вполне конкретной прослойки в иерархии секты и/или является обязательной/возможной ступенью для перехода на новый этап посвящения в группе. Во втором случае все силы направляются на вербовку какой-либо конкретно заданной категории населения, например, преимущественно на женщин, молодежь, государственных чиновников, учителей, бывших или настоящих наркоманов, преступников и т. д. Миссия Церкви обращена ко всем и вся. К сожалению, в современном мире каждый член Церкви, вне зависимости от его желания и понимания, вынужден выполнять функции миссионера. Хуже всего, когда эта ситуация нами не осознается. Такое узкое определение субъекта и объекта миссии присутствует далеко не во всех сектах, что снова лишает нас оснований для проведения различий.
Все вышесказанное принуждает нас к переходу на новый уровень постановки вопроса: "Есть ли разница в целях миссионерской работы Церкви и секты?" Секта практически всегда стремится любыми путями обратить как можно большее количество новых адептов. К сожалению, подобное же мнение относительно главной цели миссии Церкви существует и в православной среде. Секты могут предложить человеку все, что он только пожелает, все, до чего только сможет додуматься его разум, кроме одной единственной вещи — свободы. Секта по определению не может раскрыть перед человеком всех масштабов и перспектив этого неизмеримо ценного сокровища, дарованного человечеству Богом, и полнота осознания которого может прийти только в Церкви. Поэтому первостепенная задача православного миссионера заключается не столько в том, чтобы сразу привести человека в Церковь, но в доведении его до понимания своей свободы и ее Источника. Фактически, миссия — это процесс раскрытия начала духовного пути в индивиде. Конкретная форма и содержание сообщения, передаваемого миссионером человеку, играют второстепенную роль. Главное, с современным человеком нужно обращаться на его языке, отталкиваясь от его представлений о ценностях, уважая и ни в коем случае не осуждая любые, даже самые чужеродные его воззрения на жизнь. Только так можно завладеть его непостоянным и неуловимым вниманием, пробудить серьезный интерес, заставить задуматься.
Необходимо открыть человеку его ответственную лишь перед Богом свободу, которая будет ниспровергать одного за другим имеющихся у него идолов и в конечном итоге приведет его к самостоятельному, осознанному приходу в Церковь. Вся сложность задачи обязывает православного миссионера хорошо знать современный мир с его страстями, интеллектуальными идеями и веяниями, философскими дилеммами, психологией масс, борьбой идеологий, популярной музыкой, фильмами, направлениями в искусстве. Это мир чужд Церкви, но он ей не враг, и знание его особенностей всегда будет значительно облегчать работу миссионера. Слепой страх и осуждение мира — это шаг назад в миссии. Всестороннее осмысление, глубокое понимание и готовность к конструктивному диалогу с миром — основа эффективной миссии.
Если критически попытаться осмыслить сказанное, то можно задать вопрос, ответ на который будет решающим для понимания отличия миссии Церкви в мире и сектантской миссионерской работы: "В чем конкретно заключается этот отсутствующий в сектах компонент свободы, который является неотъемлемым в процессе миссионерской деятельности Церкви?"
Ответ: "В изначальном допущении самой возможности свободного неприятия человеком проповедуемой ему Православной веры". Именно в этом состоит фундаментальное отличие православной миссии от сектантских попыток любой ценой, вне зависимости от желаний и стремлений человека завладеть им. Миссия — это не промысел, не ненасытный поиск добычи. Наша задача состоит в том, чтобы человек сам, в общении с нами пришел к Вопросу, Ответ на который он найдет только в Церкви. Возможно, мы этого человека видим в первый и последний раз, но уже за 30 минут разговора мы должны пробудить в нем такой интерес к поиску смысла бытия, к постоянной постановке неразрешимых вопросов, который впоследствии приведет его в Церковь.
Для более полного уяснения и адекватного понимания обозначенной мысли нужно ответить на следующий радикально поставленный вопрос: "Можно ли с помощью сектантских методов воздействия на сознание и подсознание привести человека в Церковь?" Однозначно, можно. Но такой человек, находясь в Церкви, при всем желании просто не сможет быть православным до тех пор, пока не освободится от всех влияний, вынудивших его прийти в Церковь, и самостоятельно не воцерковится.
ЛИТЕРАТУРА
Сказания о начале славянской письменности. М., 1981
Бернштейн С.Б. Константин-Философ и Мефодий. М., 1984
Уханова Е.В. У истоков славянской письменности. М., 1998
