Пример реферата по истории: Становление командно-административной системы в СССР в 1920-1930 годы.

Содержание

Введение3

1. Предпосылки становления командно-административной системы в СССР в 1920-30 гг.4

2. Характерные черты общественно-политической жизни страны при сложившейся командно-административной системе7

3. Итоги становления командно-административной системы в СССР в 1920-30 гг.9

Заключение13

Список использованной литературы14

Выдержка из текста работы

Актуальность исследования. В современных условиях, когда высок интерес к полной и правдивой истории нашей страны, становятся актуальными исследования, освещающие репрессивную политику советской власти. Политические репрессии были важнейшим явлением жизни советского общества, они изменили ход развития государства, оказав негативное влияние на политические, социальные и экономические процессы, протекавшие в СССР. Более того, наследие репрессий Россия ощущается до сих пор. Оно выражается в своеобразном расколе общества, выразившимся в выделении двух пограничных групп граждан: тех, кто исключительно позитивно воспринимает сталинскую эпоху, признавая ее созидательный вклад в развитие советской цивилизации, умалчивая или сознательно преуменьшая роль репрессий в политической системе страны в тот период; и тех, кто выводит репрессивный аппарат на первый план при оценивании эпохи, заостряет внимание на количестве жертв и социальных последствиях «достижений» форсированного развития страны в эти годы.

Преодоление разногласий невозможно без всестороннего анализа и осознания причин, сути, характера и результатов политических репрессий в Советском Союзе.

Сталинские репрессии осуществлялись в соответствии со статьями Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. следующей квалификации: террор, измена родине, шпионаж, террористические намерения, вредительство, диверсия, контрреволюционный саботаж (за отказ от работы в лагере, за побег с места заключения), участие в заговорах, антисоветских группах и организациях, агитация против действующей власти, семьи изменников родины, политбандитизм и повстанчество.

С 1930 года в СССР создается система лагерей для заключенных ГУЛАГ, которая включала спецпоселения (предназначенные для отправленных в ссылку людей), колонии (для заключения не менее чем на три года), лагеря (для арестантов, получивших довольно большой срок). Одним из таких лагерей стал Акмолинский лагерь жён изменников Родины, в котором содержались осужденные в соответствии с оперативным приказом НКВД СССР № 00486 как ЧСИРы — «члены семей изменников Родины».

Новизна проблемы определяется ее малоизученностью. Несмотря на то, что сама тема сталинских репрессий после развала СССР стала объектом внимания как западных, так и российских историков, тема репрессирования членов семей изменников родины (далее — ЧСИР), фактически не изучена до сих пор. Так, если мы еще можем найти работы, посвященные Карагандинскому исправительно-трудовому лагерю (далее — Карлагу), то работ, посвященных непосредственно Акмолинскому лагерю жен изменников родины (далее — АЛЖИРу), в российской историографии фактически нет. Во многом, это связано с труднодоступностью источников, находящихся в Казахстане, а также отсутствием их перевода на русский язык.

Степень изученности проблемы. Тема сталинских репрессий в отечественной историографии получила заслуженное признание. К настоящему времени в исторической науке сформировалось определённое направление по изучению этих трагических событий в истории нашей страны.

Историография проблемы на современном этапе приросла сотнями новых работ, что говорит об устойчивом интересе среди специалистов к этой теме. Необходимо подчеркнуть, что подобный факт во многом объясняется острыми спорами в средствах массовой информации и среди публицистов, нагнетающих общественный интерес и призывающих историков дать ответы на острые вопросы. Смешение исторической объективности с политической ангажированностью является общей тенденцией для историографии вопроса.

Однако, эта проблема не получила развития в советской исторической науке, достаточно быстро все было сведено к ошибкам одного человека — В.И. Сталина, который установил культ собственной личности и изменил линию развития партии и советского государства. Такая концепция восходит к точке зрения Л.Д. Троцкого, который обвинял В.И. Сталина, в том, что он «предал революцию».

Одно из наиболее дискуссионных направлений — масштабы репрессий, в рамках которого дается количественная и качественная оценка репрессий.

Наиболее точно масштабы репрессий приводятся в работах В.Н. Земскова. Массовые репрессии 1937-1938 гг. привели к резкому увеличению числа осужденных. Если в 1936 г. органами НКВД было осуждено 274 670 чел., то в 1937 г. — 790 665, 1938 г. — 554 258, 1939 г. — 63 889.1

В современной историографии темы рассматривается и вопрос о хронологических рамках политических репрессий. Большинство отечественных историков, признавая личную ответственность И.В. Сталина за их развязывание, ограничивают период террора нахождением его у власти, признавая 1937 г. в качестве переломного этапа. По вопросу о хронологических рамках массовых репрессий среди зарубежных авторов серьезных разногласий также нет. Так, например, Р. Конквест и Н. Верт называют период 1936-1938 гг., М. Малиа — 1937-1939 гг. Но все согласны с тем, что переломным моментом явился 1937 г. Конквест следующим образом обосновывает свою хронологию «большого террора»: «До 1937 года «чистки» — очищение партии, с 1937 года

— «чистки» — кровопускания», а «к 1939 г. Сталин, завершив в основном свои преобразования в стране, превратился в главный «винтик» собственной машины»2.

На современном этапе историографии наиболее дискуссионной проблемой является историко-философская оценка исторического факта политических репрессий и их последствиям для развития советского общества.

Начало переоценки и осознания сталинских репрессий, в отечественном обществознании, принадлежит А.И. Солженицыну, считавшего террор имманентным свойством социализма как абсолютного зла, сопоставимого с нацизмом гитлеровской Германии, от социалистического строя страна потеряла 110 млн. человек3.

Наиболее последовательным критиком репрессий и социалистического строя был А.Ципко, который пришел к выводу, что репрессии 30-50-х годов были неотъемлемой частью советского государства, изначально основанного на неправильных теоретических посылках, пришедших в перманентное противостояние с природой общества. Репрессии, по мнению автора, — это своеобразная реакция социалистического строя на отторжение его обществом. Репрессии античеловечны и приводят к колоссальным и бессмысленным жертвам4.

Интересна точка зрения в рамках данного направления Д.А. Волкогонова. Он пришел к выводу о том, что репрессии — закономерный результат сталинской модели социализма, являвшейся преемницей ленинского государства. Отсюда следует, что репрессии были заложены в самом характере социалистического государства. Оценка репрессий Д.А. Волкогоновым крайне негативная: они подорвали обороноспособность СССР накануне Второй мировой войны и были причиной огромных людских и материальных потерь СССР в ходе войны5.

Сходной точки зрения придерживается на современном этапе и наиболее

известный специалист по истории политических репрессий в СССР О.В. Хлевнюк: суть террора не в личных качествах Сталина, террор в советской модели социализма используется как механизм воздействия на население: с его помощью удерживается в повиновении население, подавляется инакомыслие, укрепляется единоличная власть, осуществляется принуждение к труду6.

Так же среди работ отечественных исследователей стоит упомянуть Ю.А. Геллера, В.Н. Раппопорта7, С.А. Папкова8, Д.Ю. Лыскова9, В.М. Гринёва10 и многих других. Большой вклад в изучение Акмолинского лагеря жён изменников Родины внесли исследовательские работы А.Р. Кукушкиной11, а также статьи правозащитников из общества «Мемориал» А. Рогинского и А. Даниэля12.

Очень важную роль в привлечении внимания к данной теме сыграли произведения В.Т. Шаламова13 и многих других отечественных писателей и диссидентов, прошедших через горнило сталинских лагерей.

Характер репрессий оценен Г. Ферром и В. Бобровым на основе особенностей право применения в условиях массовых арестов и судебных процессов 30-х годов. Г. Ферр и В. Бобров делают вывод о том, что сталинское правосудие изначально ориентировалось на обвинительный приговор и не было и не могло быть справедливым14.

Интересна точка зрения П. Грегори о том, что политические репрессии прикрывали сущность сталинизма, который был основан на рабском труде заключенных лагерей и без этой армии раб не мог существовать. Сталинский социализм был не социализмом, а формой тоталитарного государственного капитализма.

Из зарубежных исследователей проблеым необходимо выделить американо-британскую журналистку Энн Эпплбаум16, Сергея Баймухаметова — члена российско-казахского отделения Международного общества «Мемориал»17 и многих других.

Более взвешенной нам представляется позиция итальянского историка Дж. Боффы, который полностью признает и факты сталинских репрессий и их масштабы, но отрицает то, что репрессии — это свойство социализма, утверждая то, что репрессии были порождением мнительности В.И. Сталина и являлась искажением социализма как идеи и как практики. Исследователь также не согласен и с уравниванием сталинизма и нацизма18.

В последние годы стали появляться работы, в которых проводиться ревизия негативной оценки сталинских репрессий. Так, К.К. Романенко отрицает то, что репрессии — это свойство социализма. Они — потенциально возможная функция политических систем, причем, прежде всего, в чрезвычайных ситуациях их становления и развития; одна из наиболее радикальных чрезвычайных ситуаций — изменение экономического базиса и соответственно политической надстройки или только последней, т.е. государственного устройства. Такое изменение не может обойтись без репрессий в отношении тех, кто с этой трансформацией не согласен и противодействует процессу становления новой политической системы, а часто и социально-экономического строя19.

А. Шубин считает, что сталинские репрессии были превентивным ударом по антисталинскому заговору, который состоял из военных и приверженцев Л.Б. Троцкого и Н.И. Бухарина. Заговорщики собирались уничтожить В.И. Сталина и захватить власть, поэтому Сталин был вынужден защищаться.

Ю.Н. Жуков оценивает политический террор 1933-1937 не как совокупность карательных компаний по уничтожению несогласных со Сталиным, а как политические реформы социалистического управления, которые в тех условиях принимали специфическую форму репрессий21.

Таким образом, в историографии политических репрессий советского времени существует определенный плюрализм мнений. Общепринятой и подтвержденной историческими источниками является точка зрения о том, что политические репрессии в СССР носили масштабный характер, они сказались практически на всех гражданах Советского Союза, репрессии происходили как против настоящих врагов советской власти, так и против политических оппонентов внутри коммунистической партии, в маховик репрессий попало и огромное количество невиновных. Репрессии были присущи советскому государству с первых дней его формирования и являлись неотъемлемым элементом политики на протяжении десятилетий. Результатом политических репрессий в СССР было уничтожение десятков миллионов людей, подрыв экономического развития государства, тяжелая социальная и политическая деформация. К тому же, наступило время, когда больше нельзя было откладывать нанесение удара по мнимым и реальным противникам режима. Лишь когда была устранена та часть элиты, которая в наибольшей мере беспокоила вождя, укреплявшего свою власть, наступил конец политическому террору.

В качестве источников были использованы архивные документы и воспоминания бывших узников ГУЛАГа из Фонда имени академика А.Д. Сахарова, Международного общества «Мемориал» и другая официальная документация, находящаяся в открытом доступе.

Так, основным документом в нашем исследовании является Оперативный приказ НКВД СССР № 00486 «О репрессировании жен Изменников Родины»22. В нем четко регламентировался порядок проведения ареста и допроса, ссылки.

При анализе состава заключенных Акмолинского лагеря использовались данные совместного российско-казахстанского издания «Узницы «АЛЖИРа»: Список женщин — заключенных Акмолинского и других отделений Карлага» под редакцией В.М. Гринева, В.В. Горецкого, Г.Н. Карсакова и др.23. Эта работа содержит 7529 краткие справки о женщинах-заключенных, находившихся в Карагандинском Лагере в период с 1938 по 1940 годы. Справка включает собой следующие сведения: фамилию, имя и отчество осужденной, ее год и место рождения, национальность, дату вынесения приговора и его формулировка, название органа, осудившего ее, дату прибытия и дату освобождения.

В качестве объекта исследования выступает система ГУЛАГ НКВД- МВД СССР в 1938 — 1953 гг.

Предметом исследования является Акмолинский лагерь жён изменников Родины, как составная часть карательной системы СССР.

Целью данной работы является изучение истории Акмолинского лагеря жён изменников Родины, его охранных структур, режима и условий содержания заключенных.

Для достижения поставленной цели нам необходимо осуществить решение следующих задач:

— рассмотреть и проанализировать нормативно-правовую базу и обоснование репрессий членов семей изменников Родины;

— изучить организационный аспект осуществления репрессий в отношении членов семей изменников Родины;

— определить роль и место Акмолинского лагеря жён изменников Родины в системе ГУЛАГа;

— на примере узниц Акмолинского лагеря рассмотреть условия содержания осуждённых женщин и малолетних детей;

— выявить особенности повседневной жизни заключённых в Акмолинском лагере.

Хронологические рамки работы охватывают советский период истории России с 1937 по 1956 годы. Начальная граница приходится на 15 августа 1937 года, когда был издан оперативный приказ НКВД СССР № 00486 в отношении членов семей изменников Родины. Верхняя граница обусловлена датой закрытия лагеря.

Методология исследования. При проведении исследования были использованы общенаучные методы: проблемно-хронологический, метод систематизации и критического отбора изучаемого материала.

В работе использованы также конкретно исторические методы: историко- системный метод (с помощью которого изучение Акмолинского лагеря велось с позиции части лагерной системы, внутреннее устройство АЛЖИРа), историко- типологический метод (позволивший проследить свойства и функции лагерной системы в процессе ее развития).

При анализе повседневных практик узниц АЛЖИРа использовался инструментарий истории повседневности — метод «считывания» человеческих текстов. Основу исследования составили воспоминания бывших заключенных, отразивших два мира — свой собственный и лагерный. Работа в основном велась с выраженной информацией источника, языковыми структурами текста, за счет выделения эмоционально окрашенных фрагментов. Первоочередное внимание уделялось описаниям быта.

Для выявления личностного опыта бывших заключенных использовался биографический метод, позволяющий рассматривать нетипическое в социокультурном контексте, выявлять индивидуальное в коллективном.

Практическая значимость работы определяется потребностями расширения знаний подрастающих поколений советской истории, в связи с чем областью применения материалов настоящей работу могут стать базовые и курсы по выбору в средней и высшей школе.

Апробация исследования. Основные положения ВКР были апробированы в ходе выступления с научным докладом на всероссийской конференции на базе ГСГУ г. Коломна «Молодежь Подмосковья и общественные науки» (2015 г.).

Структура исследования соответствует избранной цели и задачам. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

Глава 1. Репрессии в отношении семей «врагов народа» и «изменников Родины»

1.1 Нормативно-правовая база проведения репрессий

репрессия акмолинский лагерь

В качестве главной нормативно-правовой базы сталинских репрессий выступал Уголовный Кодекс РСФСР от 1926 года. Карательные меры осуществлялись в соответствии с содержащимися в нём статьями и их положениями по следующей квалификации: террор, измена родине, шпионаж, террористические намерения, вредительство, диверсия, контрреволюционный саботаж (за отказ от работы в лагере, за побег с места заключения), участие в заговорах, антисоветских группах и организациях, агитация против действующей власти, принадлежность к семье изменников родины, политбандитизм и повстанчество.

С 1930 года в СССР создается своеобразная пенитенциарная система исправительно-трудовых лагерей для заключённых. Она включала в себя спецпоселения, которые предназначались для отправленных в ссылку людей, колонии для содержания заключённых со сроками наказания менее трёх лет и сами исправительно-трудовые лагеря, предназначенные для осуждённых, получивших довольно большой срок.

Одним из таких лагерей стал и Акмолинский лагерь жён изменников Родины, в котором содержались осуждённые в соответствии с оперативным приказом НКВД СССР № 00486 как ЧСИРы — «члены семей изменников Родины».

5 июля 1937 года Наркому внутренних дел СССР Н.И. Ежову направлена выписка №?П51/144 из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП (б), состоявшегося в тот же день. Выписка «Вопрос НКВД» гласила:

«1. Принять предложение Наркомвнудела о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жен осужденных изменников родины членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации, согласно представленномусписку.

2. Предложить Наркомвнуделу организовать для этого специальные лагеря в Нарымском крае и Тургайском районе Казахстана.

3. Установить впредь порядок, по которому все жены изобличенных изменников родины правотроцкистских шпионов подлежат заключению в лагеря не менее, как на 5-8 лет.

4. Всех оставшихся после осуждения детей-сирот до 15-летнего возраста взять на государственное обеспечение, что же касается детей старше 15-летнего возраста, о них решать вопрос индивидуально.

5. Предложить Наркомвнуделу разместить детей в существующей сети детских домов и закрытых интернатах наркомпросов республик.

Все дети подлежат размещению в городах вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тифлиса, Минска, приморских городов, приграничныхгородов»24.

К 1937 г. в стране уже был развернут «большой террор»: по всей стране шли массовые разоблачения «троцкистско-террористических шпионско- вредительских организаций», была расстреляна группа военачальников с маршалом Тухачевским во главе. Политбюро решало вопрос о высылке семей арестованных «троцкистов и правых» в Казахстан25.

При проведении операции был учтён практический опыт проведения предшествующих операций по репрессированию контрреволюционеров, «врагов народа» и «изменников Родины».

Оставшиеся на свободе родственники, требующие через инстанции освобождения арестованного, упирая на соблюдении советских законов, не только мешали выполнению установленных «показателей», но и срывали плановость и массовость проведения кампании.

Помимо этого, они могли выступить источником возмущения общественного мнения, которое заранее было подготовлено официальной пропагандой к восприятию судебных процессов и репрессий как справедливого возмездия за совершенное предательство перед Родиной.

15 августа 1937 году Нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов, издает оперативный приказ НКВД СССР № 00486, по которому аресту подлежат «члены семей изменников Родины» и ссылаются в исправительно-трудовые лагеря.

В ходе операции на местах самочинно расширяется понимание категории потенциально осуждаемых, в связи с чем Нарком внутренних дел готовит приказ № 00689, предельно конкретизирующий статус члена семьи изменника Родины и порядок ареста27.

Аресту подлежат теперь только те жены, которые были в курсе контрреволюционной деятельности мужа, или же содействовали ему в этом. Кроме того, привлекались к ответственности те из женщин, на которых имелись данные об антисоветских настроениях по 58-й статье УК РСФСР.

Вопрос о каждом из членов семьи «изменников Родины» решается отдельно, а их задержания должны проходить не обязательно одновременно вместе с арестом обвиняемого. Однако, не смотря на всё это, сам порядок ареста по-прежнему сохранялся.

Подобной линии поведения сталинское руководство будет верно до конца, постоянно дорабатывая и «совершенствуя» процедуру ареста даже в разгар войны.

Так, 29 июня 1942 года, когда Красная Армия терпела одно поражение за другим, за подписью И.В. Сталина появилось совершенно секретное постановление ГКО №?1926 СС «О членах семей изменников Родины».

Первый пункт Постановления звучал так: «…Установить, что совершеннолетние члены семей лиц (военнослужащих и гражданских), осуждённых судебными органами или Особым совещанием при НКВД СССР к высшей мере наказания по ст. 58-1а УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик за шпионаж в пользу Германии и других воюющих с нами стран, за переход на сторону врага, предательство или содействие немецким оккупантам, службу в карательных или административных органах немецких оккупантов на захваченной ими территории и за попытку к измене Родине и изменнические намерения, — подлежат аресту и ссылке в отдаленные местности СССР на срок в пять лет»28.

Под данный пункт Постановления попадали члены семей коллаборационистов, полицаев и перебежчиков. Но, к немалому сожалению, он применялся и в отношении лиц и членов их семей, находящихся на оккупированной территории и вынужденных идти на работу под угрозой смерти или применения насилия. Например, немецкие комендатуры зачастую заставляли работать на себя сотрудников электростанций или железнодорожников, угрожая им расстрелом и держа в заложниках их родственников.

Второй пункт Постановления ГКО №?1926СС «О членах семей изменников родины» гласил, что «…аресту и ссылке в отдаленные местности СССР на срок в пять лет подлежат также семьи лиц, заочно осуждённых к высшей мере наказания судебными органами или Особым совещанием при НКВД СССР за добровольный уход с оккупационными войсками при освобождении захваченной противником территории»29.

Применение репрессий в отношении членов семей перечисленных лиц должно было производиться «…органами НКВД на основании приговоров судебных органов или решений Особого совещания при НКВД СССР».

При этом «…членами семьи изменника Родине считаются отец, мать, муж, жена, сыновья, дочери, братья и сестры, если они жили совместно с изменником Родине или находились на его иждивении к моменту совершения преступления или к моменту мобилизации в армию в связи с началом войны»31. В последнем пункте указывалось, что «…не подлежат аресту и ссылке семьи тех изменников Родине, в составе которых после должной проверки будет установлено наличие военнослужащих Красной Армии, партизан, лиц, оказавших в период оккупации содействие Красной Армии и партизанам, а также награжденных орденами и медалями Советского Союза»32.

Правда, последний пункт вступал в противоречие с ранее изданными решениями и постановлениями о безусловном заключении в лагеря всех жён, осуждённых по «изменническим» статьям. Впрочем, на практике в большинстве случаев данное противоречие игнорировалось.

Если вышеуказанное постановление ещё можно как-то пытаться оправдать суровыми реалиями военного времени, то мероприятия по репрессиям родственников «врагов народа» и «изменников Родины» не поддаются никакому объяснению и оправданию.

Так, женщин под предлогом свидания с мужьями, которые уже были арестованы, как «враги народа», заманивали в отделения НКВД, там арестовывали и после скорого суда отправляли этапом к месту отбывания наказания. Отправляли в чём были одеты — в красивых шелковых платьях, одетых специально для свидания с мужем33.

Всего по итогам данной операции было арестовано более 18 000 женщин и «изъято» более 25 000 детей, которые были помещены в детские дома и спецприёмники34.

Вместе с тем, был принят приказ об одностороннем разводе, дававший возможность избежать ареста в случае отказа от брака одной из сторон. Данное предписание было принято уже после начала массового террора, когда стало ясно, что аппарат просто не справится с таким количеством лиц, которых можно было «подвести» под понятие «член семьи изменника Родины». Кроме этого, для некоторых категорий граждан предусматривалась возможность «отказа от родства» с осуждённым за «измену Родине». То есть, если человек отказывался от родства с мужем, отцом, сыном, то таким образом избегал ареста. Это позволяло сотрудникам НКВД избирательно подходить к задержанию родственников осуждённых.

После издания приказа НКВД СССР № 00486, касающегося членов семей изменников Родины, в 1937 году жизни многих тысяч людей трагически изменились. Согласно приказу, всех их нужно было отправить в исправительно- трудовые лагеря либо колонии.

Матери, отцы, жены несправедливо осуждённых вместе с детьми были направлены в Северный Казахстан, где располагалось Акмолинское спецотделение Карагандинского исправительно-трудового лагеря35.

В 1950-е годы, после XX съезда КПСС, на котором был развенчан культ личности И.В. Сталина, большая часть родственников «изменников Родины» была реабилитирована. Вместе с тем они подвергались ряду других ограничений — при поступлении в ВУЗы, при приёме на работу, при призыве в Красную Армию.

Чинимые препятствия заставляли многих пострадавших пытаться скрыть собственные происхождение и биографию. Была даже развёрнута целая кампания с лозунгом — «Отрекаемся от своих отцов».

14 января 1938 года А.Я. Вышинский, занимавший пост Генерального прокурора СССР, подписал директиву о том, что увольнение родственников «врагов народа» и других репрессированных лиц являются юридически неверными. Следом за этим было издано соответствующее постановление Политбюро ЦК ВКП(б).

В связи с обострившейся внешнеполитической обстановкой Советским правительством были предприняты некоторые меры, направленные на укрепление обороноспособности страны, что значительно снизило степень репрессий в отношении военных, и так пострадавших во время «Великой Чистки» 1935 — 1937 годов.

Например, было отменена практика классового подхода при комплектовании частей Красной Армии рядовым и сержантским составом. Однако наряду с этим, детям и родственникам «бывших людей», кулаков, лишенцев, по-прежнему был закрыт доступ в военные училища. Также они не могли занимать командные должности в армии и на гражданской службе36.

Приказы НКВД СССР № 00447 и № 00486, а также иные аналогичные им документы, изданные и осуществлённые в период 1937-1938 годов, привели к тому, что советское общество погрузилось в атмосферу страха, безысходности.

Отныне императивом поведения людей становилось доносительство, двойная мораль. Среди многих партийных работников и служащих царила шпиономания, принимавшая формы массовой истерии. По всей стране активно искали «иностранных шпионов» и выявляли сотрудничавших с ними «врагов народа».

Для местных органов НКВД СССР, своеобразные «лимиты» и показатели, установленные центральным руководством страны и ведомства, служили прямым руководством к осуществлению действий, направленных на арест «изменников Родины» и членов их семей.

Однако на практике процессы разоблачения «скрытых контрреволюционеров» и «предателей» не всегда мог быть проконтролирован на должном уровне. Сотрудники НКВД, зачастую задерживали граждан, как по формальному поводу, так и без него. Очень большую роль в данном процессе сыграло поощряемое властями доносительство37.

Таким образом, органы НКВД СССР включились в своеобразное межрайонное и междугороднее «соцсоревнование», показателем которого выступал уровень выявления числа «изменников Родины» и «предателей».

«Врагов народа» искали по всей стране.

С 1 декабря 1934 года в действие был введён особый упрощённый порядок рассмотрения дел, связанных с террористическими организациями и террористическими актами против работников советской власти. Подобный порядок судопроизводства с 14 сентября 1937 года вводился и в отношении дел по диверсиям и вредительству.

Таким образом, «тройки», заочно осуждавшие десятки, сотни тысяч «изменников и предателей Родины», получили неограниченную власть над судьбами всех этих людей. Им в помощь советской прессой был создан привлекательный образ всесильного чекиста из НКВД, борющегося с происками мирового империализма и его «прихлебателей». Всё это в конце концов привело к тому, что сама партия и её органы включая Политбюро ЦК ВКП(б) стали терять контроль над ведомствами НКВД и страной в целом.

Размах организованной борьбы с «изменниками Родины» и «врагами народа» привёл к тому, что все ставившиеся ранее задачи по «чистке» были выполнены и перевыполнены в гораздо большем масштабе, чем ожидалось.

Таким образом, репрессии 1935 — 1938 годов принявшие огромный размах и охватившие всю страну привели к большому числу напрасных жертв, зачастую носили необоснованный характер и в дальнейшем привели советское общество к необратимым последствиям. Рассмотренная нами нормативно- правовая база репрессий начиная с УК РСФСР от 1926 года и заканчивая Постановлением ГКО №?1926СС в 1942 году подтверждает, что они носили целенаправленный характер.

1.2 Организация процесса осуществления репрессий

Начиная с 1-го августа 1937 года начался масштабный процесс репрессирования жен «изменников родины», а также жен «членов правотроцкистских шпионско-диверсионных организаций», осужденных военной коллегией и военными трибуналами по первой и второй категории.

Подготовка данной операции осуществлялась следующим образом:

1. В отношении каждой намеченной к репрессированию семьи производилась тщательная проверка, собирались дополнительные установочные данные и компрометирующие материалы. На основании собранных материалов составлялись:

а) общая подробная справка на всю семью с указанием фамилии, имени и отчества осуждённого главы семьи, за какие преступления, когда, кем и какому наказанию подвергнут. К ней прилагался именной список состава семьи, включая и всех лиц, состоявших на иждивении осуждённого и вместе с ним проживавших, а также подробных установочных данных на каждого члена семьи.

б) материалы компрометирующие жену осуждённого, а также характеристики, в отношении степени социальной опасности детей старше пятнадцатилетнего возраста. Собирались данные о наличии в семье престарелых и нуждающихся в уходе родителей, наличии заразных или тяжелобольных, наличие малолетних детей, по своему физическому состоянию, требующих ухода.

в) отдельная краткая справка на социально-опасных и способных к антисоветским действиям детей старше пятнадцатилетнего возраста.

г) именные списки детей, не достигших пятнадцатилетнего возраста, причём отдельно на дошкольников и школьников.

2. Справки рассматривались наркомами внутренних дел союзных республик и начальниками управлений НКВД краев и областей.

Последние, в свою очередь, выдавали санкцию на арест и обыск жён изменников Родины, определяли дальнейшие мероприятия в отношении детей, родителей и других родственников арестуемой38.

Следующим этапом операции являлось собственное проведение арестов и обысков. Оно осуществлялось следующим образом:

1. Намеченные к репрессированию арестовывались. Арест оформлялся специальным ордером.

Аресту подлежали жены, состоявшие в юридическом или фактическом браке с осуждённым в момент его ареста. Также аресту подлежали и жены, хотя и состоявшие с осужденным, к моменту его ареста, в разводе, но:

а) причастные к контрреволюционной деятельности осуждённого; б) обвиняемые либо уличённые в укрывательстве осуждённого;

в) знавшие о контрреволюционной деятельности осуждённого, но не сообщившие об этом соответствующим органам власти.

При этом, аресту не подлежали:

а) беременные женщины; жёны осуждённых, имеющие грудных детей, тяжело или заразно больные; имеющие больных детей, нуждающихся в уходе; пожилые женщины и лица преклонного возраста. В отношении таких лиц временно ограничивались отобранием подписки о невыезде с установлением тщательного наблюдения за семьей репрессированного.

На практике беременных женщин и матерей с грудными детьми арестовывали регулярно. Так, во время рутинного осмотра прибывшего в лагерь этапа один лагерный врач обнаружил женщину, у которой уже шли родовые схватки. Из сопроводительных документов выяснилось, что её арестовали на седьмом месяце беременности и отправили по этапу. Другую женщину,

Наталию Запорожец, отправили в ссылку на восьмом месяце беременности. После езды в тряских вагонах и в кузове грузовика она родила мертвого ребенка39.

б) жёны осуждённых, разоблачившие своих мужей и сообщившие о них органам власти сведения, послужившие основанием к разработке и аресту мужей.

2. Помимо ареста в квартирах и домах у подозреваемых проводился тщательный обыск, во время которого подлежало изъятию оружие и патроны к нему, различные взрывчатые и химические вещества, военное снаряжение. Также конфискации подлежали приборы для копирования — стеклографы, шапирографы, пишущие машинки и прочее. У некоторых изымалась «контрреволюционные» произведения литературы, вся переписка, а также драгоценные металлы в слитках, монетах и ювелирные изделия, валюта, личные документы и денежные документы.

Необходимо отметить тот факт, что все личное имущество, принадлежащее арестованным (за исключением необходимых белья, верхнего и нижнего платья, обуви и постельных принадлежностей, которые арестованные берут с собой) конфисковалось, а квартиры арестованных опечатывались. В тех случаях, когда совместно с арестованным проживали их совершеннолетние дети, родители и другие родственники, то им, помимо их личных вещей, оставлялась в пользование необходимое: жилая площадь, мебель и домашняя утварь.

3. После производства ареста и обыска арестованные жены осужденных конвоировались в тюрьму. Одновременно с ними вывозились и их дети.

Дела арестованных оформлялись следующим образом: на каждую арестованную и на каждого ребенка старше 15-ти летнего возраста заводилось следственное дело, в которое помимо установленных документов, помещались дополнительные справки и краткое обвинительное заключение. Затем следственное дело направлялось на рассмотрение Особого Совещания НКВД СССР, которое давало по нему окончательное заключение, т.е. фактически выносило приговор.

Начальникам управлений НКВД по Дальневосточному и Красноярскому краям и Восточно-Сибирской области следственные дела на арестованных Особому Совещанию не высылались. Вместо этого им сообщались по телеграфу общие справки на семьи осуждённых, которые впоследствии рассматривались Особым Совещанием НКВД СССР.

Особое Совещание НКВД сообщало свои решения по каждой семье «изменников Родины» с одновременным указанием места заключения (лагеря) начальникам перечисленных управлений НКВД СССР40.

Что же касается определения меры наказания, то жёны осуждённых изменников родины подлежали заключению в лагеря на сроки, в зависимости от степени социальной опасности, не менее как 5 — 8 лет.

Все следственные дела по операциям репрессирования по их завершению сдавались в архив НКВД СССР.

Затем приговоры приводились в исполнение. Осуждённых Особым Совещанием жён изменников Родины направляли для отбытия наказания в специальное отделение Темниковского исправительно-трудового лагеря, по персональным нарядам ГУЛАГа.

Направление в лагеря производилось существующим порядком. Осуждённые, не подвергнутые аресту, в силу болезни и наличия на руках больных детей, по выздоровлении арестовывались и направлялись в лагерь. Также после вынесения приговора немедленно арестовывали женщин, имеющих грудных детей или находящихся в преклонном возрасте. Кроме строгого регламента вынесения и осуществления приговора в отношении жён изменников Родины, существовала также система размещения детей осуждённых.

Всех оставшихся после осуждения детей-сирот размещали в следующем порядке:

а) детей в возрасте от одного до полутора лет и до трёх полных лет в детских домах и яслях Наркомздравов республик СССР в пунктах жительства осуждённых;

б) детей в возрасте от трёх полных лет и до 15 лет в детских домах Наркомпросов других республик, краев и областей (согласно установленной дислокации) и вне Москвы, Ленинграда, Киева, Тбилиси, Минска, приморских и пограничных городов.

В отношении детей старше 15 лет, вопрос решался индивидуально. В зависимости от возраста, возможностей существования собственным трудом, или возможностей проживания на иждивении родственников, такие дети могли быть:

а) направлены в детские дома Наркомпросов республик;

б) направлены в другие республики, края и области (в пункты, за исключением перечисленных выше городов) для трудового устройства или определения на учебу.

Грудных детей отправляли вместе с их осужденными матерями в лагеря, откуда по достижению возраста от одного до полутора лет их передавали в детские дома и ясли Наркомздравов республик. Детей в возрасте от трёх до 15 лет принимали на государственное обеспечение.

Кроме того, другим, не репрессированным, родственникам разрешалось взять на полное иждивение оставшихся детей-сирот41.

О размахе репрессий в той части, что коснулась детей различных возрастных категорий свидетельствует докладная записка начальника АХУ НКВД Сумбатова от 29 января 1939 года:

«…Приказом НКВД за № 00486 от 1937 года на Административно- хозяйственное управление НКВД было возложено особое задание по изъятию детей врагов народа… С 15 августа 1937 года по настоящее время Административно-хозяйственным управлением проделана следующая работа:

Всего по Союзу изъято детей — 25 342 человека, из них:

а) Направлено в детдома Наркомпроса и местные ясли — 22 427 чел., из них г. Москвы — 1909 чел.

б) Передано на опеку и возвращено матерям — 2915 чел.»42.

Это данные по деятельности, направленной на «изъятие детей» из семей осуждённых и расстрелянных только лишь за 17 месяцев — с 15 августа 1937 года по январь 1939 года43.

У большинства осуждённых жён и членов семей изменников Родины сроки заканчивались в начале 1940-х годов. Однако в связи с началом войны уже 22 июня 1941 года была издана директива о запрете освобождения уголовников и «контрреволюционных элементов».

Одновременно с этим, год спустя была издана директива, предусматривающая возможность освобождения членов семей изменников Родины. Тех, кто подлежал освобождению, согласно данной директиве, предписывалось направлять на работу при исправительно-трудовых учреждениях в качестве вольнонаёмного персонала. Этим органы НКВД пытались снизить «нагрузку» на службу охраны, часть которой была отмобилизована на фронт, а также увеличить производительность труда бывших заключённых44.

Кроме того, требовалось «разгрузить» часть лагерей для временного либо постоянного размещения военнопленных, появившихся в большом количестве после Сталинградской битвы.

Окончательное освобождение для осуждённых жён и членов семей изменников Родины пришло только после войны, при этом бывшим узникам было запрещено проживать в крупных и приморских городах Советского Союза. При освобождении некоторым из них устно рекомендовалось сотрудниками лагерных спецотделов НКВД оставаться в пределах стокилометровой зоны от места либо выезжать в определённые области страны.

О происходивших в те годы трагических событиях сохранились многочисленные документальные свидетельства, оставленные их участниками, в том числе и в официальных документах.

Так, в информационной сводке от 30 января 1938 года и.о. прокурора Краснодарского края Л.А. Востокова поданной на имя Прокурора СССР А.Я. Вышинского указывается следующее:

«…по Краснодарскому краю репрессировано по 1-й и 2-й категориям свыше 20 000 человек, члены семейств которых теперь обращаются в краевую прокуратуру. Поток жалобщиков имеет тенденцию к постоянному увеличению и обещает в феврале-марте возрасти до больших размеров».

Далее сообщается, что в тюремных учреждениях Краснодарского края, под стражей содержалось 16 860 арестованных. Это при возможном максимальном лимите в 2 760 человек. По данной причине образовалась исключительная перегрузка тюрем, в которых среди заключённых началось распространение инфекционных заболеваний. Далее следует перечисление тюрем, где были выявлены заболевания брюшного и сыпного тифа — в Краснодарской, Армавирской и Майкопской46.

Затем исполняющий обязанности краевого прокурора Л.А. Востоков, указывает в своей информационной записке, что возле тюремных учреждений городов Армавира, Краснодара и Новороссийска скапливаются большие группы людей, состоящие из родственников осуждённых. Они буквально «осаждали» тюрьмы, пытаясь узнать что-либо о судьбах арестованных родных, а также передать тем продукты, одежду, либо получить разрешение на свидание.

И.о. прокурора отмечает, что людские толпы стоят вокруг тюрем даже в ночное время, а некоторые из родственников осуждённых живут возле них по нескольку дней. В Краснодарской тюрьме и на городском почтамте все складские помещения доверху забиты адресованными арестованным посылками.

Так, всего лишь полгода спустя с момента начала операции по репрессированию «контрреволюционных» и «антисоветских» элементов, чиновник прокуратуры Краснодарского края отмечает, что вверенный его юрисдикции регион фактически оказался на грани общественной катастрофы. Тюрьмы Краснодарского края были забиты битком. В них содержалось людей в шесть раз больше, чем они могли вместить. А сотни и тысячи родных заключённых были готовы ночевать возле них, чтобы только узнать хоть какие- нибудь сведения о своих близких и их дальнейшей судьбе47.

В одной из своих исследовательских работ Александр Даниэль и

Арсений Рогинский из правозащитного общества «Мемориал», посвящённой изучению политического террора, попытались дать объяснение логике действий НКВД касающихся судьбы членов семей «изменников и предателей Родины» и их жён:

«…С точки зрения Сталина, женщины, репрессируемые в рамках приказа № 00486, были не просто женами «врагов народа». Это были жены «главных врагов» — «правотроцкистских заговорщиков»48.

При переводе на современный язык, это означает, что данные женщины, прежде всего, являлись представительницами общественно-политической элиты. Они были жёнами крупных военачальников, партийных работников аппарата государственного управления, руководителей промышленных и хозяйственных предприятий, деятелей советской культуры и науки. В общем, они относились к советской элите, сформировавшейся за предыдущие годы с момента установления Советской власти.

Теперь же, спустя два десятилетия с точки зрения И.В. Сталина большая часть этих людей представляли собой «ненужный балласт». Кроме того, он усматривал в них возможный источник заговора против его личной власти над страной.

Опираясь на собственный опыт семейной жизни старого революционера- подпольщика, И.В. Сталин должен был неизменно придти к выводу, что жёны бывших революционеров являлись под стать своим мужьям. Поэтому он исходил из принципа, что «его враги» должны быть уничтожены «с корнем».

Согласно логике И.В. Сталина, это вовсе не значило, что жёны и другие родственники его бывших соратников по революции непосредственно принимали участие в «контрреволюционных заговорах» своих мужей. Он исходил из того, что они не могли не знать об этом. Следовательно, они являлись соучастницами своих мужей. Так исследователи объясняют, какое обоснование было положено в основание процесса политических репрессий, направленных против родственников и жён «врагов народа»49.

Открытых судебных процессов и заседаний по делам членов семей изменников Родины и их жён не проводилось. Их только лишь уведомляли о решении Особого Совещания при НКВД СССР и ставили перед фактом получения срока заключения в исправительно-трудовых лагерях, согласно рекомендациям приказа № 00486. Вопрос ставился лишь по длительности срока отбывания «наказания» — варьируясь от пяти до восьми лет. На каждую семью, попадавшую под действие этого приказа, заводилась карточка со списком родственников-иждивенцев. В их число входили жены, дети, пожилые родители.

На детей, достигших возраста 15 лет, характеристики составлялись отдельно: подростки считались «социально опасными и способными к антисоветским действиям».

В отношении каждой, намеченной к репрессированию семьи производилась тщательная её проверка, собирались дополнительные установочные данные и компрометирующие материалы.

Таким образом, с появлением в 1934 году в советском законодательстве термина «член семьи изменника Родины» репрессии приняли массовый всеобщий характер. По постановлению ЦИК СССР от 8 июня 1937 года наказанию подлежали члены семей военнослужащих и сотрудников спецслужб, дезертировавших на территорию сопредельных стран либо бежавших за рубежом.

В зависимости от того, были ли они (по мнению следователей) в курсе планов перебежчика или нет, членов семей карали лагерем от 5 до 10 лет или ссылкой в Сибирь на 5 лет.

Высылка семей «бывших» людей из Ленинграда в 1935-1937 годах50, депортации семей «антисоветских элементов» из Западной Украины, Западной Белоруссии, Прибалтики в 1939-1941 годах, аресты и ссылки семей изменников (мнимых и подлинных) в годы войны и сразу после неё, послевоенные высылки семей инсургентов и коллаборационистов из Прибалтики и Западной Украины.

Таким образом, мы можем прийти к выводу о том, что специальная операция против жен и детей «правотроцкистских шпионов и диверсантов», осуществлённая органами НКВД СССР в 1937-1938 годах является лишь эпизодом в длинной цепи репрессий, которым советские власти подвергали родственников тех, кто был признан ею в качестве врагов Советского государства.

Краткое и размытое в общих чертах решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 июля 1937 года явилось первым документом обосновывающим решение начать оперативные мероприятия органов НКВД СССР против жён и родственников «изменников Родины». Последовавший за ним объёмный приказ № 00486 уже выступал в качестве документального регламента, который подробнейшим образом рассматривал и конкретизировал воплощение этого решения в жизнь.

Приказ № 00486 не раз публиковался и хорошо известен исследователям. По этой причине мы в качестве подведения итогов остановимся на трёх основных положениях, содержащихся в тексте данного документа.

Во-первых, в соответствии с данным приказом, жёны и родственники лиц приговорённых к «высшей мере социальной защиты», заключению в тюрьмы или лагеря по решению Военной коллегии ВС СССР либо военными трибуналами за принадлежность к «правотроцкистским шпионско- диверсионным организациям» после 1 августа 1936 года, подлежали аресту и осуждению.

Во-вторых, в дальнейшем предписывалось «…впредь всех жен изобличенных изменников родины, правотроцкистских шпионов, арестовывать одновременно с мужьями».

В-третьих, определялся механизм оформления приговоров — Особое Совещание НКВД СССР, и срок заключения — «не менее 5-8 лет».

Глава 2. Лагерная повседневность Акмолинского лагеря

2.1 Акмолинский лагерь жён изменников Родины в системе ГУЛАГа

Всего для содержания осуждённых «членов семей изменников Родины», именуемых в официальных документах ЧСИР и для других «родственников врагов народа», ГУЛАГом НКВД СССР было предусмотрено создание четырёх концентрационных лагерей.

Это Темниковский лагерь, расположенный в пос. Потьма Зубовско- Полянского района Мордовии, Темляковский лагерь в Поволжье в 40 км от города Горький (Нижний Новгород), Джангирский лагерь в Киргизии и Акмолинский лагерь жен изменников Родины, находившийся в Северном Казахстане.

Именно последний из этого списка концлагерей стал самым большим из них и получил в народе печальную известность под именем «А.Л.Ж.И.Р.», образованного по первым буквам его названия. Ещё одним названием, бытовавшим среди заключённых и обывателей, была «26-я точка». Это было связано с тем, что лагерь находился в 26-ом спецпосёлке «трудовых поселений».

Акмолинский лагерь жён изменников Родины был создан в соответствии с приказом Народного комиссара НКВД СССР от 15 августа 1937 года. В качестве места его размещения был определён населённый пункт Тонкерис (Малиновка), расположенный юго-западнее города Акмолинск.

Он предназначался для содержания членов «семей изменников Родины», которым в соответствии с постановлением ЦИКа СССР от 8 июня 1934 года было установлено наказание в виде лишения свободы от 5 до 10 лет, либо ссылка в дальние районы Сибири на 5 лет.

Одним из свидетельств предназначения и причин создания Акмолинского лагеря жён изменников Родины является шифротелеграмма начальника ГУЛАГа М. Бермана от 3 июля 1937 года в управление Карлага: «…Ближайшее время будут осуждены и должны быть изолированы в особо усиленных условиях режима семьи расстрелянных троцкистов и правых, примерно количестве 6-7 тысяч человек, преимущественно женщины и небольшое количество стариков. С ними будут также направляться дети дошкольного возраста.

Для содержания этих контингентов необходима организация двух концлагерей, примерно по три тысячи человек, с крепким режимом, усиленной охраной (только из вольнонаемных), исключающей побеги, с обязательным обнесением колючей проволокой или забором, вышками и тому подобное, использованием этих контингентов на работах внутри лагеря»51.

С момента своего основания и до 29 декабря 1939 года А.Л.Ж.И.Р. формально был подчинён непосредственно ГУЛАГу НКВД СССР. Данное обстоятельство объяснялось тем, что он в первую очередь предназначался для содержания в нём лиц, связанных с политическимистатьями.

Женщины и несовершеннолетние лица, осуждённые по бытовым и уголовным статьям, отбывали наказание в тюрьмах и исправительно-трудовых учреждениях общего режима.

С 29 декабря 1939 года это учреждение было официально включено в структуру Карлага как «Акмолинское отделение Карагандинского исправительно-трудового лагеря».

Карагандинский исправительно-трудовой лагерь был одним из самых больших советских концлагерей в 1930-1959 годах. С 21 октября 1937 года до 17 сентября 1955 года Управление Карлага находилось в непосредственном подчинении ГУЛАГ НКВД СССР.

Органы управления лагерем включали в свою структуру отделы:

— административно-хозяйственный, занимавшийся общим руководством;

— учётно-распределительный отдел;

— контрольно-плановый отдел;

— культурно-воспитательный отдел;

— отдел кадров, занимавшийся в основном вольнонаёмными сотрудниками и специалистами Карлага;

— отдел снабжения;

— отдел торговли;

— 3-й оперативно-чекистский отдел;

— лечебно-медицинский отдел;

— финансовый отдел;

— транспортный отдел, в ведении которого находилось две железные дороги, автомобильный и гужевой транспорт;

— политический отдел, ежемесячно отправлял в управление ГУЛАГа НКВД СССР 17 типов отчётности по различным видам деятельности.

— спецотдел НКВД СССР, осуществляющий «внутреннюю» безопасность и надзор за политическим «спецконтингентом», в том числе и в А.Л.Ж.И.Р.е;

— производственный отдел, отвечающий за организацию производства в лагере и его отделениях и пунктах;

— отдел земледелия, бывший самым большим по численности сотрудников из всех остальных отделов.

В состав отдела земледелия входило четыре службы: землеустройства, мелиорации и ирригации, механизации, животноводства и ветеринарии. Последняя имела в своей структуре отдельную ветеринарную баклабораторию и центральную ветеринарную аптеку.

Помимо этого, при Управлении Карлага действовали особые административные отделения:

— Балхашское отделение, осуществляющее различные подрядные работы;

— Карабасское отделение, являющееся пересыльным пунктом и базой снабжения для лагерей и производственных комплексов;

— Центральный лазарет, находившийся в посёлке Долинка.

Связь между Управлением Карлага и его отделениями осуществлялась по радио, телефону, телеграфу или фельдъегерской почтой52.

Структура военизированной охраны (далее — ВОХР) Карлага создавалась как звено многоуровневой пенитенциарной системы. Войсковые подразделения лагеря были созданы по образцу частей Красной Армии и состояли из дивизионов, взводов и отделений.

Порядок службы в охране: строевая подготовка, организация, комплектование и снабжение устанавливались по нормам и положениям принятыми ГУЛАГ НКВД СССР.

Формирование структуры военизированной охраны Карлага в системе ГУЛАГа осуществляющего репрессивно-карательные функции, наложило отпечаток на всю деятельность этого учреждения.

Период с 30-х по 50-е годы XX столетия все структурные изменения в системе военизированной охраны исправительно-трудовых учреждений были осуществлены в соответствии внутриполитической обстановкой и трансформациями, происходившими в карательной системе СССР53.

Правовой статус работников ВОХР Карлага определялся секретными инструкциями НКВД СССР. По этой причине он уже изначально выходил за рамки обычной юридической практики.

Общие и должностные обязанности служащих охраны лагерей и исправительных учреждений определяли регламенты и уставы службы войск НКВД СССР, общевойсковые уставы Красной Армии. Они же определяли права охранников и регламентировали несение ими гарнизонной, караульной и внутренней службы в ведомственных учреждениях.

Сотрудники военизированной охраны Карлага по своему правовому и социально-экономическому статусу были приравнены к лицам находящимся на действительной военной службе. Естественно, что на них помимо обязанностей аналогичных военнослужащим войск НКВД распространялись и льготы по выслуге лет.

Для сотрудников военизированной охраны была предусмотрена стратегия получения ими различных льгот и привилегий. Она распространялась на сферу труда и социального страхования, получения общего и высшего образования, в области трудового землепользования сельского хозяйства и медецинского обеспечения. Также льготы предоставлялись при переезде по железной дороге и при пользовании водным транспортом. Существовали компенсации, связанные с почтовыми расходами.

Охранники получали значительные денежные пособия, им оплачивали судебные издержки. Для них были предусмотрены льготы по обязательному страхованию, по налогам и сборам, а также льготы на получения жилья и улучшение жилищных условий54.

Одним из главных отличий от большинства лагерных отделений Карлага, было то, что новое Акмолинское спецотделение № «Р-17» не входило в состав территориально-административной структуры исправительно-трудовых учреждений. Охрану Акмолинского специального лагерного отделения осуществлял отдельный взвод ВОХР, находящийся в прямом подчинении Управления Карлага55.

Лагерь А.Л.Ж.И.Р. занимал территорию в 30 тысяч гектаров. В один из периодов функционирования в его структурный состав также входило несколько отделений, расположенных в других населённых пунктах Карагандинской и Акмолинской области. На территории Акмолинского спецотделения № «Р-17» располагалось здание администрации лагеря, помещения охраны и длинные саманные бараки для заключённых. Первоначально бараки устанавливались в два ряда, позднее, с увеличением числа заключённых, к ним были добавлены ещё несколько рядов бараков.

Кроме обычных бараков, было построено ещё одно специальное помещение — карантин. Там проводили первые сутки заключённые, прибывающие в лагерь с очереднымэтапом.

Заключённые были разбиты на бригады, во главе которых ставился бригадир из их числа. Каждая бригада имела свой отдельный участок работы, за который несла ответственность.

К сожалению, об организации труда женщин-заключённых известно очень мало. Большинство воспоминаний узниц А.Л.Ж.И.Р.а касаются личной судьбы и переживаний. Официальные документы НКВД СССР не содержат подробностей по этому вопросу. Потому можно выдвинуть предположение о том, что методы организации труда женщин-заключённых в Акмолинском отделении Карлага мало чем отличались от применяемых в остальных его исправительно-трудовых учреждениях.

В глухой казахстанской степи женщины-заключённые сумели создать производственный комплекс, который не только обеспечивал их одеждой и питанием, но и в годы Великой Отечественной войны поставлял на фронт специальное и зимнее обмундирование. В лагере функционировала выстроенная заключёнными швейная фабрика, где позднее был организован цех строчевышивальных изделий.

Работа фабрики учитывалась вместе с другими планово-экономическими показателями и задачами, поставленными перед Управлением Карлага московским руководством НКВД СССР. Начальник лагеря нёс личную ответственность за выполнение поставленного плана.

То есть заключённые Акмолинского отделения Карлага должны были выполнять определённые нормы. До и после войны наказание за их невыполнение определялось в соответствии положениями, разработанными ГУЛАГ НКВД СССР. Во время Великой Отечественной войны применялся только один вид наказания — расстрел.

Во время войны фабрике ежегодно присылали заказы на 3 000 комплектов телогреек и брюк. На фабрике работали три с половиной тысячи узниц56. В Акмолинском спецотделении № «Р-17» силами женщин-заключённых была построена собственная малая электростанция, вырабатывающая электричество для нужд лагеря и производства.

Таким образом, несмотря «политическое» предназначение Акмолинского лагеря жён изменников Родины это учреждение было включено в общую систему исправительно-трудовых лагерей НКВД СССР, «спецконтингент» А.Л.Ж.И.Р. получил собственный экономический план хозяйственной деятельности, бывший частью общих показателей деятельности Карлага.

2.2 Состав заключённых «спецконтингента» Акмолинского лагеря

С 10 января 1938 года в лагерь стали прибывать первые этапы осуждённых жён изменников Родины и членов их семей.

Как правило, процедура ареста происходила, по определённой схеме. Жён арестовывали позже их мужей, поскольку вынести им приговор могли только после осуждения мужа по соответствующей статье УК СССР. Очень часть в число осуждённых членов семей изменников Родины входили и ближайшие родственники — сёстры, родители и дети, включаямалолетних.

Так, к примеру, в одном лагере могли содержаться как мать, так и дочь. Заключённых было настолько много, что руководству Карлага пришлось перераспределять последующие этапы членов семей изменников Родины в другие пункты Акмолинского лагерного спецотделения № «Р-17». Позже было создано специальное отделение, которое носило название — Спасское. В дальнейшем, после снятия «спецрежима», женщин оттуда перевели обратно в А.Л.Ж.И.Р., а на его базе был сформирован лагерь для военнопленных57.

Все осуждённые женщины и другие родственники «предателей и врагов народа» поступали в Акмолинский лагерь жён изменников Родины из тюрем разных городов страны: Бутырская тюрьма города Москвы, Новинская тюрьма города Москвы, из тюрем Владивостока, Хабаровска, из города Арзамаса, а также с различных пересыльных пунктов — это города Смоленска, Оренбурга, Ливны и других городов СССР58.

В Акмолинском лагере жён изменников Родины отбывали срок заключения женщины 62-х национальностей, как проживавших на территории СССР, так и за его пределами. Данные по возрастному составу узниц и по срокам их заключения представлены нами в таблице № 1.

Таблица № 1

Национальность	Количество человек	Срок заключения	Количество человек
Русские	4390	3 года	746
		5 лет	1243
		8 лет	1447
		10 лет	954
Еврейки	852	3 года	62
		5 лет	261
		8 лет	323
		10 лет	206
Украинки	732	3 года	53
		5 лет	244
		8 лет	314
		10 лет	121
Польки	173	3 года	2
		5 лет	53
		8 лет	80
		10 лет	38
Немки	169	3 года	4
		5 лет	59
		8 лет	87
		10 лет	19
Грузинки	146	3 года	6
		5 лет	48
		8 лет	92
Белоруски	134	3 года	2
		5 лет	21
		8 лет	82
		10 лет	29
Латышки	101	3 года	2
		5 лет	28
		8 лет	53
		10 лет	18
Казашки	88	3 года	7
		5 лет	36
		8 лет	45
Армянки	79	3 года	2
		5 лет	16
		8 лет	60
		10 лет	1
Татарки	73	3 года	1
		5 лет	23
		8 лет	47
		10 лет	2
Азербайджанки	44	3 года	1
		5 лет	10
		8 лет	32
		10 лет	1
Кабардинки	29	3 года	1
		5 лет	16
		8 лет	12
Мордовки	21	10 лет	2
		5 лет	13
		8 лет	6
Эстонки	21	10 лет	4
		5 лет	6
		8 лет	11
Гречанки	14	10 лет	3
		5 лет	4
		8 лет	7
Финки	12	10 лет	2
		5 лет	3
		8 лет	7
Карачаевки	10	10 лет	1
		8 лет	9
Осетинки	10	3 года	1
		5 лет	5
		8 лет	4
Другие национальности	120	3 года	10
		5 лет	27
		8 лет	76
		10 лет	7
Литовки	13	10 лет	3
		5 лет	5
		8 лет	5

Из данных таблицы видно, что в Акмолинском лагере жён изменников Родины отбывали сроки женщины практически всех национальностей СССР. Самое большое количество женщин были русскими. Их число составило 4 390 человек.

Также значительное количество женщин были еврейками и украинками, пригнанным в лагерь из крупных городов и национальных окраин СССР. Их численность составила порядка 1 584 человек.

Среди заключенных были австрийки, башкирки, ассирийки, балкарки, дагестанки, литвинки, ингушки, цыганки и женщины других национальностей. Их численность составляла до 120 человек.

Среди них находились такие, как таджичка Шарифбаева Марьяна (приговорена как ЧСИР к 8 годам), шведка Александрова-Петерсон Холда- Евгения Ивановна (приговорена как ЧСИР к 8 годам), уйгурка Джаппарова Зайнал Ушаровна (приговорена как ЧСИР к 3 годам), которые были единственными представительницами своей национальности в лагере.

По сроку заключения узниц Акмолинского лагеря жён изменников Родины можно разделить на четыре группы: 3 года, 5 лет, 8 лет и 10 лет.

Состав узниц А.Л.Ж.И.Р.а по срокам заключения представлен нами в таблице № 2.

Таблица № 2

Сроки заключения	Число заключённых
1	2
3 года	900 человек
5 лет	2 121 человек
8 лет	2 799 человек
10 лет	1 411 человек
Итого:	7 231 человек

Те женщины, которые имели срок от 3 до 8 лет в основном были осуждены, как члены семей изменников Родины. Их общее число достигало 5 820 человек.

Женщины, которые были осуждены по статьям УК РСФСР от 1926 года за участие в антисоветской агитации и контрреволюционной деятельности обычно осуждались на срок в 10 лет.

Социальный состав практически однороден — это рабочие и служащие: машинистки, зоотехники, врачи, педагоги, музыканты, экономисты, продавцы, ткачихи и портнихи.

У многих узниц в личных делах не была указана их сфера деятельности, так как, прибывая в женский лагерь, они теряли свои имена и фамилии, каждой давался свой номер. Поэтому достаточно сложно определить точное количество женщин разных профессий и специальностей.

Для того чтобы более полно охарактеризовать «спецконтингент» А.Л.Ж.И.Р.а, рассмотрим в качестве примера судьбы некоторых узниц этого лагеря.

Тналина Загфи Садвокасовна 1911 года рождения казашка по национальности, член ВКП(б) с 1932 года. В апреле 1937 года был арестован её муж Алибаев Абат, занимавший должность редактора Казгосиздата, приговорён «высшей мере социальной защиты» и расстрелян в 1938 году. Тналина Загфи Садвокасовна была приговорена 10 июня 1938 года Особым Совещанием при НКВД СССР как члена семьи изменника Родины к 3 годам исправительно- трудовых лагерей.

Прибыла в Акмолинский лагерь 7 октября 1938 года из тюрьмы г. Алма- Аты. В деле не указан период нахождения в А.Л.Ж.И.Р.е. Тналина Загфи Садвокасовна была освобождена уже из Карлага 10 апреля 1941 года61.

Шубрикова Ирина Николаевна родилась в 1905 году в Ленинграде, русская, член ВКП(б) с сентября 1924 года. Сначала 15 августа 1937 года была исключена из партии в связи с арестом органами НКВД СССР её мужа Шубрикова Владимира Петровича, осуждённого по статье 58-8-ІІ УК РСФСР к «высшей мере социальной защиты» и расстрелянного 30 октября 1937 года в городе Москве.62

Ирина Николаевна была арестована 3 сентября 1937 года и приговорена 7 июля 1938 года Особым Совещанием при НКВД СССР как член семьи изменника Родины к 8 годам лагерей. Прибыла в Акмолинское спецотделение

14 августа 1938 года из тюрьмы г. Новосибирска. С сентября 1938 года — агроном Акмолинского отделения Карлага. Находясь в лагере, работала над научной работой по коррозии почвы. Освобождена 3 сентября 1945 года63.

Казбекова Магрифа Мурзагуловна 1903 года рождения. Её муж Казбеков Исмагул Сулейменович был арестован в 1936 году как враг народа. Казбекова М.М. была приговорена 21 июля 1938 года Особым Совещанием при НКВД СССР как родственница «врага народа» к 5 годам заключения. Прибыла в Акмолинское лагерное спецотделение 1 октября 1938 года из тюрьмы города Чимкент. Дети были разлучены друг с другом, сын Ерден определен в Магнитогорскую школу-интернат, а дочь Эльке — в дом малютки города Чимкент.

Освобождена из Карлага 2 марта 1943 года. В 1943-1946 годах, после освобождения из лагеря, находилась на вольном поселении на 26-ой точке Карлага, где работала врачом.

Казбекова М.М. была реабилитирована в 1956 году. До конца своей жизни она работала врачом в г. Балхаш, получила звание заслуженного врача Казахстана.

В настоящее время акимат Целиноградского района Акмолинской области ходатайствует о присвоении имени Казбековой Магрифы Мырзагуловны Целиноградской районной больнице.

Енданова Анна Григорьевна 1917 года рождения. Её муж, Енданов Лев, следователь НКВД, был арестован в 1937 году во время одной из «чисток», происходившей в данном ведомстве. Впоследствии он был расстрелян. В 1938 году была арестована и сама Анна Григорьевна. 31 июля 1938 года Особым Совещанием при НКВД как ЧСИР её приговорили к 8 годам ИТЛ, а дети, двухлетняя дочь и семимесячный сын, были отправлены в детские дома.

В Акмолинское спецотделение Карлага Енданова А.Г. прибыла 27 августа 1938 года из тюрьмы Владивостока, когда ей шел 21 год. Все 8 лет, проведенных в А.Л.Ж.И.Р.е, и после освобождения из лагеря 18 марта 1946 года, она работала поваром. У неё была возможность поесть то, что она готовила, поэтому она не съедала свою пайку хлеба, а отдавала другим узницам.

Сначала, будучи ещё в лагере, она узнала о смерти сына. После освобождения Анна Григорьевна отправила письмо директору детского дома, куда была отправлена её дочь. Директор детдома и сообщил ей трагическую весть о смерти дочери65.

Афонина Татьяна Павловна 1911 года рождения, хореограф. В 1937 году незаконно репрессирована как «жена врага народа». Её муж Авраменко неизвестно) инженер по выпуску самолетов был арестован в 1937 году органами НКВД как «враг народа» и расстрелян (о муже при жизни она ничего не рассказывала). Освобождена из Акмолинского спецотделения в 1943 году.

С 1943 года, после освобождения из лагеря, жила в Акмолинске, работала в клубе, затем во Дворце культуры железнодорожников им. В.Л. Ленина, где создала и возглавляла 32 года танцевальный ансамбль66.

Зильберберг Софья Александровна родилась 5 ноября 1894 г. в городе Лодзь в Польше, еврейка по национальности. Приговорена 29.12.1937 г. Особым Совещанием при НКВД СССР как ЧСИР к 8 годам лагерей. Прибыла в Акмолинское спецотделение 25.04.1938 г. из тюрьмы г. Уфы. Период нахождения в А.Л.Ж.И.Р.е не указан. Освобождена из Карлага 13 ноября 1945 году. До ареста работала главным врачом знаменитого родильного дома имени Грауэрмана.

Её муж Харин Соломон Михайлович замдиректора Госбанка СССР был арестован, а 4 ноября 1936 года расстрелян. Софью Александровну сняли с работы как члена семьи изменника Родины, потом выслали из Москвы в Уфу, там её арестовали и после тюрьмы отправили в А.Л.Ж.И.Р. В Москве остались две дочери, Елена и Майя.

В лагере Зильберберг С.А. работала врачом, лечила, спасала других и даже не давала разрешения использовать больных на общих работах, пристраивая их на кухнях, в медпунктах, в мастерских. Освободилась из лагеря в 1947 году, приехала в Караганду и стала там успешно работать врачом. В 1949 ей предъявили выдуманное обвинение по ст. 58 и отправили в село Аксу-Аюлы Шетского района Карагандинской области на вечное поселение67.

Гриневич Стефания Вячеславовна родилась в 1906 году в Австрии, полька по национальности. Приговорена 22 марта 1938 года Особым Совещанием при НКВД СССР как член семьи изменника Родины к 5 годам лагерей. Её муж, Гриневич Эмиль Михайлович осужден по ст. 58-6, 8 УК РСФСР к «высшей мере социальной защиты» — расстрелу с конфискацией имущества.

Через три месяца Гриневич С.В. была арестована. Официально прибыла в Акмолинское спецотделение Карлага 04 мая 1938 года из Бутырской тюрьмы г. Москвы. В А.Л.Ж.И.Р.е, включая карантин, пробыла с апреля 1938 г. по февраль 1943 г. Дочь Леонтину и сына Дантона отправили в детский дом в Кировоград, сына Романа — в Рыбинск. В лагере Стефания училась на курсах трактористов и до окончания срока работала на тракторе МТЗ, выполняя плановые задания, за что имела благодарственное письмо и занесена на Доску почёта. По совету подруг, чтобы быстрее вырваться из лагеря родила ребенка — Елену. Освобождена 24 февраля 1943 года68.

Брон Клара Азарьевна родилась в 1885 года рождения, еврейка по национальности. Её муж Саул Брон был арестован 25 октября 1937 г. по обвинениям в шпионаже и 21 апреля 1938 г. расстрелян. 5 ноября 1937 г. Клара Брон была арестована.

На момент ареста родителей сын Лев заканчивал Военную академию, а дочь Мира была студенткой 2-го курса математического факультета МГУ, откуда их сразу исключили. Брон К.А. была приговорена 16 мая 1938 года Особым Совещанием при НКВД СССР как член семьи изменника Родины к 8 годам лагерей. Прибыла в Акмолинское спецотделение 12 июня 1938 года из Бутырской тюрьмы г. Москвы.

В А.Л.Ж.И.Р.е находилась до 9 августа 1939 года. Умерла от метастазного рака печени, развившегося после операции запущенного рака груди в лагерной больнице 22 января 1945 года. Похоронена 24 января 1945 года в безымянной могиле на кладбище в с. Просторное Карагандинской области69.

Среди заключенных жён изменников родины также были: Кира Георгиевна Андроникашвили — актриса, кинорежиссёр, жена Бориса Пильняка, Елизавета Николаевна Арватова-Тухачевская, Рахиль Михайловна Мессерер- Плисецкая — актриса кино, мать Майи Плисецкой (находилась в лагере с грудным ребенком), Наталья Ильинична Сац — режиссёр и театральный деятель, жена И.Я. Вейцера, Лия Лазаревна Соломянская — деятель советского кинематографа и журналистка, мать Тимура Гайдара, а также Евгения Серебровская, Вера Крестинская, жена и дочь А.С. Енукидзе и многие другие известные узницы.

Также в Акмолинском лагере жен изменников Родины содержались узницы по религиозным причинам, некоторые из которых были расстреляны в 1942 году. Уже в наше время они были прославлены в сонме новомучеников и исповедников Русской Православной Церкви.

По не полным данным число репрессированных, направленных в Акмолинский лагерь, превысило 18 000 осуждённых, в том числе более трёх тысяч из Москвы и около полутора тысяч из Ленинграда70.

Таким образом, опираясь на данные по узницам — заключённым Акмолинского спецотделения Карлага мы можем сделать вывод о том, что этот лагерь не носил характер исправительно-трудового учреждения. Он представлял собой место содержания, прежде всего, «политических» заключённых, то есть представлял собой типичный концентрационныйлагерь.

В 1938 году в лагере находилось около восьми тысяч заключённых женщин, в том числе 4 500 жён «изменников Родины». Ещё около полутора тысяч членов семей изменников Родины находились в других отделениях Карлага71. Всего же с 1940 по 1950 годы в Карлаге погибло более десяти тысяч заключённых. Около шестисот из этого числа относится к умершим в Акмолинском спецотделении № «Р-17».

О масштабах гибели людей можно судить по числу кладбищ, разбросанных на территории Карагандинской и Акмолинской областей, в местах массовых заключений и ссылок.

В настоящее время активистами из Международного общества «Мемориал» совместно с российскими и казахскими историками проводится деятельность по установлению точного числа погибших в А.Л.Ж.И.Р.е и их имён.

Первоначально лагерь состоял из нескольких саманных бараков, четырёх вышек охраны и ограждения из колючей проволоки. Мест для всех женщин- заключённых не хватало. Прибывшие с новыми этапами должны были сами строить для себя бараки и устанавливать в них дощатые нары, несмотря ни на какие погодные условия.

На территории лагеря располагалось озеро, в котором рос степной камыш. Им крыли крышу, добавляли в саман, используемый для постройки бараков. В качестве матрацев использовали солому, укладываемую на деревянный настил нар. В качестве топлива для печек-буржуек, предназначенных для обогревания бараков, узницы были вынуждены косить камыши. В течение первых двух зим сухой тростник был основным видом топлива для печек. Зимой дневальные сутками подкладывали камыш в печь, однако он давал так мало тепла, так что температура в бараках не превышала 6-8 градусов. Во вторую зиму было несколько легче, так как заключённые заранее запасали и припрятывали сухой кизяк.

Позднее, когда из Карлага стал поступать уголь для лагерной электростанции, заключённым разрешили использовать его в качестве топлива. Правда выделялся он в очень малых количествах, и потому им приходилось понемножку воровать уголь.

Согласно приказу, изданному Управлением Карлага, осуждённым должны были выдавать теплые вещи и карболовый вазелин для рук и лица, а при температуре ниже минус 30 градусов выпускать только на аварийные работы. Однако данный приказ на местах зачастую не выполнялся. Так, во время проверки в Акмолинском спецотделении в начале февраля 1938 года было выявлено 89 случаев обморожения72.

Попав в лагерь, заключённый лишался фамилии, национальности, чаще всего и гражданской профессии, переставая таким образом быть полноценным человеком. Звание на всех одно — враг народа и изменник Родины.

«…Различали и отличали людей по личным лагерным номерам на спецнашивках — на спине, рукавах, коленях — мишеням в случае побега. Утром перед бараком общая перекличка, потом в столовой половник жидкой каши. Жуткое ощущение постоянного голода. Пайка черного хлеба, черпак баланды, чайная чашка каши — размазни — вот неизменное питание узниц из месяца в месяц»73.

Содержащиеся в Акмолинском спецотделении Карлага женщины- заключённые по сопроводительным документам проходили как «особо опасные», по этой причине была установлена специфика их содержания. Территория спецотделения № «Р-17» была ограждена тремя рядами колючей проволоки, а поверки и построения заключённых проводились не менее двух раз за сутки.

Все жёны «врагов народа» и родственницы «изменников Родины» были на положении законвоированных. Это значило, что в свободное от работы время они должны были находиться под охраной, либо в закрытых помещениях, либо на огороженной колючей проволокой территории. Заключённым запрещалось читать и вести какие-либо записи, кроме того, была запрещена всяческая переписка, получение посылок.

Также существовал особый запрет на работу по специальности, но большинство женщин с «нужными» лагерю профессиями всё же трудились по полученной профессии. Большинство больных людей, детей и стариков работали на швейных и вышивальных фабриках.

Специалисты гуманитарного профиля (музыканты, поэты, учителя и прочие), получившие на медицинской комиссии категорию «ТФ», были заняты на сельскохозяйственных полях и в качестве подсобных рабочих на стройке74. Категория «ТФ» означала, что заключённый признавался годным для тяжёлого физического труда.

В мае 1939 года был издан приказ ГУЛАГ НКВД СССР, во исполнение которого в течение лета-осени отделения ТемЛАГа, СибЛАГа и Карлага, где были сконцентрированы члены семей изменников Родины, были переведены со «спецрежима» на общелагерный.

С этого момента осуждённым женщинам была разрешена переписка, был снят запрет использование специалистов по их рабочим специальностям, женщины смогли получать посылки. Многие смогли узнать о судьбе своих мужей и детей.

Переход на общелагерный режим означал, в частности, что жёны, дети и другие члены семей изменников Родины не являются больше «спецконтингентом», который должен быть изолирован от других заключенных. Теперь заключенных можно было переводить в другие лагпункты и лагеря.

Как исследователи истории А.Л.Ж.И.Р.а, так и сами бывшие узницы вспоминают исключительную дисциплинированность осуждённых женщин: получить освобождение от работы почти никто не пытался, случаев побега или попыток к ним зафиксировано не было, проводились социалистические соревнования ударниц производства — приуроченные к празднованию 8 марта или Первомаю.

Правда, в сами праздничные дни женщин запирали в бараках и выставляли усиленный конвой — чтобы не устроили митинг или демонстрацию. В столовую тоже водили под конвоем75.

Рабочий день начинался с подъёма в 4 часа утра. Потом была поверка, завтрак и выход на работу. Отбой в 22.00 вечера.

Как и в других отделениях Карлага, в Акмолинском лагерном отделении развивали сельское хозяйство. Осуждённые учёные, агрономы и биологи на опытной станции выводили новые сорта семян, выращивали в степи огурцы, помидоры, капусту, лук. Позднее стали засевать зерновые, в лагерном отделении появилась своя мельница и пекарня.

На 18 гектарах перепахали землю для посадки овощей, причем все делалось вручную с помощью лопат. Выращивали яблоки и груши, вишни. Много было посажено малины, так и появилось прежнее название поселка — Малиновка.

Одна из бывших заключённых А.Л.Ж.И.Р.а — Минтай Даукенова рассказывала нынешним местным жителям, что, когда они посадили 600 яблоневых саженцев, зайцы начали грызть их кору, поскольку зима выдалась суровой и есть им было нечего. Руководство лагеря тогда распорядилось, что если пропадет хоть один саженец, то начнут расстреливать заключённых. Тогда женщины решили делиться хлебом с зайцами. Возле каждого саженца они оставляли кусочки хлеба. Зайцы поднимали эти крошки, не трогая кору высаженных деревьев. К весне яблоневый сад был сохранён76.

Наряду с огородничеством и полеводством, лагерным начальством отводились участки для посева бахчевых культур. В А.Л.Ж.И.Ре росли дыни, помидоры и арбузы. Весь урожай уходил за пределы зоны, всё это предназначалось не для заключенных и не отражалось на их рационе питания.

В теплицах росли цветы, вдоль бараков, женщины сажали тополя77.

Одновременно с обработкой земли, шла работа по животноводству, строились фермы для коров, молодняка, инкубаторы для кур, ветеринарная лечебница для скота.

Главным зоотехником была назначена П. Усыченко, коневодством руководила Е. Савельева. Под их руководством Акмолинское отделение Карлага быстро выполнило необходимые нормы Карлага по мясозаготовкам, а также по поставкам другой продукции сельскохозяйственного назначения. Но на весьма скудном рационе заключённых это изобилие никак не отражалось78.

Бывшая заключённая из А.Л.Ж.И.Р.а Е. Красичкова уже будучи в Минске в 1989 году вспоминала:

«…Руки заключенных женщин за колючей проволокой вышивали прекрасные изделия. Вышивание стало спасением для многих. Но на фабрике часто бывали простои, когда не было полотна, и тогда всех вышивальщиц отправляли на заготовку камыша. Камыш был главным строительным материалом и использовался дляотопления.

Как мы выглядели? Фланелевые платья, самодельная телогрейка, мягкая обувь, тряпочный шлем на голову, только дырочки для глаз — так мы шли на заготовку камыша. Мороз 40 градусов, ветер, птицы на лету замерзали. Кое-где лед проваливался, тогда промокала обувь, и мы шли, как в колодках, стуча по льду.

Делянки камыша были довольно далеко. Чтобы жать камыш быстро, приходилось снимать телогрейку, и мы работали в одних платьях. Надо было нажать 40 больших снопов, бригадир проверяла. За 40 снопов получали 800 граммов хлеба. Если не выработаешь, без хлеба сдохнешь.

От барака в столовую ходили по натянутому канату — такой дул ветер со снегом. Мороз, пурга, метель, глаза замерзают. Ничего не видно вокруг»79.

В зависимости от рода деятельности, каждая женщина пыталась помочь другим, чем может. Например, женщина, работавшая чабаном, утаивала ягнят от начальства, делилась мясом со своими соседками по бараку. Очень много людей она спасла от голодной смерти.

Первые годы существования в лагере были самыми тяжелыми для заключенных женщин. Теснота, тяжелая работа, непривычный быт — все это делало жизнь особенно мучительной.

Многие из заключённых стали сочинять стихи или песни, ведь в лагере было очень много творческих личностей и представителей науки и культуры. Стихи постоянно переписывали и заучивали наизусть.

Есть информация о том, как ухаживали женщины за своими волосами в лагере. Заключенная с неухоженными волосами не могла в полной мере ощутить себя женщиной, поэтому узницы находили всевозможные способы по решению этой проблемы. Так как костяные расчески быстро ломались, а металлические были запрещены, женщины сами делали себе такой необходимой предмет гигиены из расщепленных тонких досок или полностью сбривали волосы.

Так же одним важным видом их повседневной деятельности был уход за детьми в яслях, расположенных на территории лагеря. Заключённые всеми силами пытались облегчить жизнь и себе, и ребенку. Сделать все, для того чтобы дети были в тепле, накормлены, не чувствовали ужаса своего местонахождения.

Хотя в приказе НКВД СССР «О репрессировании жен и размещении детей осуждённых «изменников Родины» говорилось о неприкосновенности беременных женщин, но как в тюрьмах, так и впоследствии в лагерях сидели как беременные, так и женщины с грудными детьми, о чём свидетельствуют архивные источники и воспоминания самих женщин.

Всего в Акмолинском спецотделении и в целом по Карлагу женщинами- заключёнными было рождено 1 507 детей80. Роддом для заключённых женщин находился в посёлке Долинка, но там представительницы «спецконтингента» могли рожать детей только после снятия «спецрежима» с Акмолинского лагерного отделения.

До этого времени жёнам изменников Родины, поступившим в лагерь будучи беременными, зачастую приходилось рожать прямо в бараках или при кухне, где было относительно тепло.

Для грудных младенцев на территории Акмолинского спецотделения Карлага имелись ясли, куда матерей приводили под конвоем на кормление, а тех, кому исполнялось три года, отправляли в Осакаровский детский дом в Караганде81.

Детская смертность была высокой. Зимы на севере Казахстане очень суровые, земля промерзала, и рыть могилы было очень трудно. По этой причине детские трупики складывали в большую металлическую бочку, с тем, чтобы потом захоронить по весне, когда земля оттает.

Одна из вольнонаёмных женщин лагерного персонала, санитарка по имени Валентина однажды, проходя мимо бочки, увидела, как в ней зашевелилась детская ручка. Она вытащила оттуда маленькую девочку-казашку, спрятала под полушубок, тайком принесла домой и выходила.

Позднее, эта женщина-санитарка разыскала в лагере мать этой девочки и через восемь лет, когда та освободилась, вернула ребёнка матери. Девочка выросла и обеих женщин называла мамами.

Умерших детей хоронили в степи недалеко от яслей, которые находились на окраине лагеря. Хоронили, как правило, в братские могилы, без гробов. Иногда место захоронения вообще не отмечалось.

Самым тяжёлым периодом для узниц Акмолинского спецотделения Карлага и их детей стал период 1942-1943 годов. Тогда из лагерей и сопутствующих им учреждений изымались все излишки продовольствия, а рацион узников был уменьшен до минимума. В эти годы от голода в ГУЛАГе умирал каждый пятый заключенный83.

Здесь стоит отметить, что не все сотрудники НКВД и лагерной охраны отличались жестокостью по отношению к заключённым. В своих воспоминаниях бывшие узники, как правило, отмечают, что вышестоящие офицеры ВОХР проявляли большую терпимость и даже лояльность к узникам, нежели сотрудники низового звена — надзиратели и т.д.

Бывшие узницы и дети Акмолинского спецотделения Карлага всегда вспоминали и вспоминают добрым словом второго начальника лагеря — Сергея Васильевича Баринова.

Будучи совсем молодым сотрудником, он получил высокую должность в областном Калининском управлении НКВД. С.В. Баринову как чекисту прочили карьеру всесоюзного масштаба, но, когда начались массовые политические репрессии, С.В. Баринов усомнился и отправил в Москву свой рапорт, в котором указал, что наверняка происходит какая-то чудовищная ошибка.

С.В. Баринова не осудили и не расстреляли. Его всего лишь понизили в звании и «сослали» в Северный Казахстан, назначив начальником Акмолинского спецотделения Карлага84.

С.В. Баринов спасал детей узниц Акмолинского спецотделения Карлага.

Одних женщин привезли в лагерь с крошечными детьми, других — беременными.

Одна из заключенных женщин, врач-педиатр, медсестра Первой мировой войны, затем личный врач Фрунзе, подала С.В. Баринову предложение устроить больницу и детсад, а также отдельный детский барак.

В управлении Карлага начальнику А.Л.Ж.И.Р.а разрешили осуществить эту идею «своими силами». Таким образом, матери из числа заключённых остались рядом со своими детьми.

Затем С.В. Баринов обратился в Москву в ГУЛАГ НКВД СССР, и по его рапорту было принято решение не считать детей, рождённых в Акмолинском отделении Карлага, врагами народа. После этого, многие из них смогли выжить в детдомах, поступали в школу и даже учились в одних классах с детьми надзирателей85.

Таким образом, мы можем констатировать, что условия содержания, труда и повседневного быта женщин-заключённых в А.Л.Ж.И.Р.е были намного тяжелее, чем у мужчин, содержащихся в других отделениях Карлага.

К тому же они усугублялись ещё и жестоким отношением к ним надзирателей, которые лишний раз старались оскорбить, унизить и без того нелегкое положение узниц. Всё это приводило к высокой смертности среди них. С 1942 по 1944 годы в Акмолинском спецотделении Карлага начальником которого в это время был М.Т. Юзипенко, от голода и истощения умерло 540 женщин-заключённых. И это не считая тех, кто подлежал расстрелу за нарушения лагерного режима или по присланным постановлениям ГУЛАГа.

Исследования темы политических репрессий будут незаконченными или неполными, в том случае если мы не попытаемся хотя бы в общих чертах проанализировать цели «большого террора» и егопоследствия.

Серьёзные исторические источники, опубликованные в начале XXI столетия, несмотря на наличие множества изданий, посвящённые этой теме, заставляют нас обращаться к побудительным мотивам массовых политических репрессий снова и снова.

По нашему мнению, существуют две основные причины, связанные с началом и реализацией политических репрессий в СССР.

Во-первых, репрессии были направлены против лиц, отдельных категорий и групп граждан, которые могли представлять гипотетическую угрозу для диктатуры И.В. Сталина или установленного им режима. Истребление потенциальной «пятой колонны» стало важным условием подготовки страны к предстоящей войне.

Во-вторых, формирование жестокого тоталитарного режима в СССР было завершено при помощи массовых политических репрессий образца 1937-1938 годов. С помощью террора большевики решали сложные политические, экономические, социальные, национальные, культурные и иные проблемы. Он стал инструментом нагнетания в обществе страха, который держал людей в повиновении, исключил возможность организации сопротивления. В качестве методов воспитания нового советского человека, которому были привиты гены управляемости, единомыслия, идеологической зашоренности явились методы страха и террора.

Нами рассмотрена одна из малоизученных проблем, позволяющая глубже осмыслить один из важных компонентов истории сталинских репрессий. Необходимо в дальнейшем проводить научно-исследовательскую работу по данной теме, которая должна по нашему мнению выражаться в следующем:

Во-первых, необходимо упорядочить фонды различных ведомственных архивов и провести систематизацию документов, связанных с изучением истории сталинских репрессий;

Во-вторых, обеспечить исследователям более свободный доступ к остающимся секретными материалам государственных и ведомственных архивов, как основным источникам изучения того времени;

В-третьих, оказывать поддержку процессу реабилитации жертв политического террора;

И последнее — необходимо расширить круг вопросов, связанных с проблемами исследования репрессий сталинского режима.

На основании произведенных исследований в ходе работы над выпускной квалификационной работой можно сделать следующие выводы:

- нормативно-правовая база репрессий начиная с УК РСФСР от 1926 года и заканчивая Постановлением ГКО №?1926СС в 1942 году подтверждает, что репрессии носили целенаправленный характер;

- решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 июля 1937 года явилось первым документом обосновывающим решение начать оперативные мероприятия органов НКВД СССР против жен и родственников «изменников Родины»;

- в качестве документального регламента, который подробно рассматривал и конкретизировал процесс мероприятий против жен и родственников «изменников Родины» выступал приказ №00486;

- Акмолинский лагерь жён изменников Родины был включен в общую систему исправительно-трудовых лагерей НКВД СССР, «спецконтингент» А.Л.Ж.И.Р. получил собственный экономический план хозяйственной деятельности;

- Акмолинский лагерь жен изменников Родины представлял собой место содержания, прежде всего, «политических» заключённых, то есть представлял собой типичный концентрационный лагерь;

- в 1938 году в лагере находилось около восьми тысяч заключённых женщин, в том числе 4 500 жён «изменников Родины». Ещё около полутора тысяч членов семей изменников Родины находились в других отделениях Карлага. Всего же с 1940 по 1950 годы в Карлаге погибло более десяти тысяч заключённых. Около шестисот из этого числа относится к умершим в Акмолинском спецотделении № «Р-17».

- условия содержания, труда и повседневного быта женщин- заключённых в А.Л.Ж.И.Р.е были намного тяжелее, чем у мужчин, содержащихся в других отделениях Карлага. К тому же они усугублялись жестоким отношением к ним надзирателей. Всё это приводило к высокой смертности среди них.

Историческая память — важная составляющая будущего любого народа. Поэтому нельзя допустить, чтобы гибель сотен тысяч людей, боль и трагедии, допущенные властью, были забыты.

1. Постановление ГКО СССР № 1926СС О членах семей изменников Родине от 24 июня 1942 г. // РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 1. Д. 40. Л. 61.

2. Уголовный кодекс РСФСР 1926 года / Редакция 05.03.1926. // Правовая система Консультант Плюс.

3. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий: В 2-х ч. Ч. 1 / Сост.: Кулагина В.С., Щепаков В.А.; Под общ. ред. и с предисл. Весновской Г.Ф.; Генеральная прокуратура РФ. — Курск: ГУИПП «Курск», 1999.- 510 с.

4. Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реаблитиации жертв политических репрессий./ Сост. Зайцев Е.А.; Верх. Совет Рос. Федерации.- М.: Республика, 1993.- 223 с.

5. «Особая папка» Л.П. Берии: Из материалов Секретариата НКВД- МВД СССР, 1946-1949 гг. Каталог документов / Под. ред.: Козлов В.А., Мироненко С.В., Отв.ред. тома: Колеров М.А.; Сост.: Локтева О.К. (отв. сост.) и др.; Гос. Арх. Рос. Федерации (ГАРФ). — М., 1996.- 681 с.

6. «Погружены в эшелоны и отправлены к местам поселения…» (из переписки Л.П. Берии с И.В. Сталиным и другие документы о депортации) / Подгот. текста Бугай Н.Ф. // История СССР. — 1991. — № 1. — С. 143-160.

7. Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. № 38 (153). С.4. [Электронный ресурс] // URL: https://doc-14-88- docs.googleusercontent.com/docs/securesc/ha0ro937gcuc7l7deffksulhg5h7mbp1/akcpsbtnk5bhttrm2hou55hgtl1e58js/1

495000800000/15872746098618191749/*/0B8VdLLIbejwmMmV1Y0NOZ2FuaXM?e=view.

8. Выписка из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б)

«Вопрос НКВД СССР» (пункт 144). 5 марта 1940 г. РГАСПИ. Ф.17. Оп.166. Д.621. Л.134.

9. Документы Московской Хельсинкской группы, 1976-1982 гг. / Авт. вступ. статьи Алексеева Л.М., Авт. археогр. предисл.: Кузовкин Г.В., Зубарев Д.И.; Сост., подгот. текста коммент Кузовкин Г.В., Зубарев Д.И., Костенко Н.В.; Моск. Хельсинк. группа (МХГ). — М.: Зацепа, 2001.- 639 с.

10. Оперативный приказ НКВД СССР № 00486 «О репрессировании жен изменников родины». [Электронный ресурс] // URL:

http://www.memo.ru/history/y1937/1937.htm.

11. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов: [В 8 т.]. Т. 2. Кн. 1. Начало: 22 июня — 31 августа 1941 года / Редкол.: Патрушев Н.П. (пред.) и др.; Авт.-сост.: Ямпольский В.П. (рук. группы) и др.; Акад. ФСБ РФ.- М.: Русь, 2000.- 717 с.

12. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: Сборник документов: [В 8 т.]. Т. 2. Кн. 2. Начало: 1 сентября — 31 декабря 1941 года/ Редкол.: Патрушев Н.П. (пред.) и др. / Авт.- сост.: Ямпольский В.П. (рук. группы) и др.; Акад. ФСБ РФ.- М.: Русь, 2000.- 699 с.

13. Приказ Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР № 00689. [Электронный ресурс] // URL: http://www.memo.ru/history/y1937/1937.htm.

14. Система исправительно-трудовых лагерей в СССР, 1923-1960: справочник / о-во «Мемориал», Гос. арх. Рос. Федерации; [сост. М.Б. Смирнов].

— Москва: Звенья, 1998.- 597 с. — Из содерж.: Карагандинский ИТЛ (Карлаг). — С. 285-286.

15. Справки о численности заключенных, содержавшихся в лагерях, тюрьмах и колониях НКВД // Военно-исторический журнал. — 1991. — № 7. — С. 68-73.

16. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917 — 1960 / Сос.: Кокурин А.И., Петров Н.В.; Науч. ред. Шостаковский В.Н.; Междунар. Фонд

«Демократия». — М.: Материк, 2000.- 888 с.

17. Дети ГУЛАГа. 1918 — 1956 / составители: Виленский С.С., Кокурин А.И., Атмашкина Г.В., Новиченко Ю.И. — М.: МФД, 2002.- С. 379-380.

18. Режим содержания и охраны заключенных Карлага в 1930 гг. // Степной край Евразии: Историко-культурные взаимодействие и современность: материалы международной научной конференции: тезисы докладов и сообщений. — Омск: Изд-во ОмГУ, 2007.- С. 172-174.

19. Узницы «АЛЖИРа»: Список женщин — заключенных Акмолинского и других отделений Карлага / Ассоц. жертв незакон. репрессий г. Астаны и Акмол. обл., Междунар. о-во «Мемориал»; Сост.: В.М. Гринев, В.В. Горецкий и др. — М.: Звенья, 2003.- 567 с.; Ч.2, С. 33-566.

20. Экономика ГУЛАГа и её роль в развитии страны, 1930-е годы: Сборник документов / Сост. Хлусов М.И.; Под ред. Дмитренко В.П.; Ин-т рос. истории Рос. Акад. наук. — М., 1998.- 172 с.

21. О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева XX съезду КПСС.

22. Приказ Народного Комиссара Внутренних Дел Союза ССР N 00689, от 17.10.38. [Электронный ресурс].URL: http://www.memo.ru/history/y1937/1937.htm .

Литература:

23. Абрамкин В.Ф., Чеснокова В.Ф. Тюремный мир глазами политзаключённых, 1940-1980-е годы / Отв. ред. Абрамкин В.Ф.; Обществ. центр содействия реформе уголовного правосудия. — М.: ЗАО ИД «Муравей», 1998.- 384 с.

24. АЛЖИР (лагерь) // Казахстан. Национальная энциклопедия. — Алматы: Главная редакция «Казак энциклопедиясы», 2005.- 560 стр.

25. Архивы раскрывают тайны. Международные вопросы: события и

люди. M., Политизат, 1991.- 381 с.

26. Базунов В.В., Детков М.Г. Тюрьмы НКВД-МВД СССР в карательной системе Советского государства / В.В. Базунов, М.Г. Детков; Под ред. А.Г. Лукоминского; Министерство Юстиции Российской Федерации, Научно-исследовательский институт угол.-исполн. системы.- М., 2000.- 111с.

27. Боффа Дж. История Советского Союза: Т.1.М.: Международные отношения, 1990. — 337 с.

28. Виноградов О., Лукин Е. Большой террор в Ленинграде.- Т. 1: Август — сентябрь 1937 года // Ленинградский мартиролог. 1937-1938: Книга памяти жертв политических репрессий / Отв. ред. А.Я. Разумов. / Обществ. совет: Л.А. Барташевич, Д.И. Богомолов, Л.И. Бучина и др.; Редкол.: Д.И. Богомолов, Е.В. Вольский, Н.И. Деринг. и др.- СПб.: Изд-во РНБ, 1995.- С. 5- 56.

29. Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. М.: Новости, 1997.

— 624 с.; Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Политический портрет И.В.Сталина: в 2-х кн. М.: АПН, 1989. — 267 с.

30. Грегори П. Политическая экономия сталинизма. М.: РОСПЭН, 2006.

— 400 с.

31. Гринёв В.М. Виновные в родстве. / Хранить вечно: Книга памяти жертв массовых политических репрессий 30-40-х и начала 50-х годов Акмолинской области / Ассоц. жертв незакон. репрессий Акмол. обл. — Астана, 2001.- 503 с.; Ч.2, С. 3-4.

32. Депортированные в Казахстан народы: время и судьбы / Сост. Анес Г.; Редкол.: Кекилбаев А. К. (пред.) и др.; М-во информ. и обществ. согласия Республики Казахстан; Фонд изуч. наследия репрессир. интеллигенции Казахстана «Арыс». — Алматы: Арыс-Казакстан, 1998.- 413 с.

33. Дети Карлага / [Сост. Горецкий В. В.]; Центр правовой статистики и информ. при прокуратуре Караганд. обл.- Караганда, 1999.- 59 с.

34. Дугин А.Н. Неизвестный ГУЛАГ: Док. и факты/ Александр

Николаевич Дугин. — М.: Наука, 1999.- 103 с.

35. Елеуханова C.B. История Карлага: охрана, режим и условия содержания заключенных (1930-1956 гг.) Автореферат дис. . канд. ист. наук. — Караганда, 2009.- 30 с.

36. Емельянов Э.И. Мы не забыли: Мемориал памяти жертв незаконных политических репрессий / Эрлен Иванович Емельянов.- Ростов-на- Дону: Издат.-полиграф. фирма «Малыш», 2000.- 59 с.: ил.

37. Живая память: О жертвах сталинских репрессий / Авт. — сост. Хожаев Д.; Ред. Симагина В.А.- Грозный: Книга, 1991.- 88 с.

38. Земсков В.Н. Заключенные в 30-е годы (демографический аспект) // Социологические исследования. — 1996. — № 7. — С. 3-14.

39. Земсков В.Н. Заключенные, спецпоселенцы, ссыльнопоселенцы, ссыльные и высланные (статистико-географический аспект) // Социологические исследования. — 1991. — № 5. — С. 151-165.

40. Кадровая политика ГУЛАГА // Вестник Карагандинского университета. — Серия История. Философия. Право. — 2005. — № 1(37). — С. 53- 56.

41. Корейцы — жертвы политических репрессий в СССР, 1934 — 1938 гг. / Моск. регион. обществ. орг. «Первое марта».- Кн. 2 / Авт. и сост. Ку. С., Ли Хен Кын.- М.: Возвращение, 2002.- 288 с.

42. Конквест Р. Большой террор. Рига: Ракстниекс, 1991. -220 с.

43. Красильников С.А. Рождение ГУЛАГа: дискуссия в верхних эшелонах власти: Постановления Политбюро ЦК ВКП(б), 1929-1930 гг. // Исторический архив. — 1997. — № 4. — С. 142-156.

44. Кузьмин С. Продукты для Карлага / Кузьмин С., Иванова Е. // Преступление и наказание. — 1996. — № 12. — С. 24-25.

45. Кукушкина А.Р. Акмолинский лагерь жён «Изменников Родины»: История и судьбы / Анфиса Рафкатовна Кукушкина; Каз. фин.-экон. ун-т. — Караганда, 2002.- 184 с.

46. Кукушкина А.Р. История создания и функционирования Акмолинского лагеря жен «Изменников Родины»: (30-40-е годы ХХ века): Автореф. / Анфиса Рафкатовна Кукушкина; Карагандин. гос. ун-т им. Е.А. Букетова. — Караганда, 2001.- 28 с.

47. Литвин А.Л. Следственные дела советских политических процессов как исторический источник // Проблемы публикации документов по истории России ХХ века. — М., 2001.

48. Лысков Д.Ю. «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века. М., 2009.- 288 с.

49. Организационная структура военизированной охраны Карлага // Вестник КарГУ. — Серия История. Философия. Право. — 2004. — №4(36). — С. 52- 55.

50. Память: Жертвы политических репрессий / Под общ. ред.: Сенькин П.Е.; Сост.: Сенькин П.Е., Сараев Ф.П. — Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2000.- 864 с.

51. Папков С.А. Доносы 1937 года. / Политические и социальные аспекты истории сталинизма. Новые факты и интерпретации. Серия: История сталинизма. — М.: РОССПЭН. 2015.- С. 86-105.

52. Папков С.А. Карательное правосудие на трудовом фронте в СССР в 1941-1945 гг. // Вопросы истории. — № 12. — 2011. — С. 72-80.

53. Папков С.А. Репрессивная политика советского государства в Сибири (1928 — июнь 1941 гг.). Автореф. дисс. д.и.н. — Новосибирск, 2000.- 40 с.

54. Раппопорт В.Н., Геллер Ю.А. Измена Родине. М.: РИК «Стрелец», 1995.- 464 с.

55. Рассказов Л.П., Упоров И.В. Лишение свободы в России: Истоки, развитие, перспективы: Моногр. / Леонид Павлович Рассказов, Иван Владимирович Упоров; Краснодар. юрид. ин-т МВД РФ.- Краснодар, 1999.- 490 с.

56. Ратьковский И.С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году.

— СПб., 2006.- 286 с.

57. Рогинский А.Б., Даниэль А.Ю. «Аресту подлежат жены». Текст. А.Б. Рогинский, А.Ю. Даниэль // Узницы «АЛЖИРА»: Список женщин-заключенных Акмолинского и других отделений Карлага. / Сост.: В.М. Гринёв, B.В. Горецкий, Г.Н. Карсакова и др. — М.: Звенья, 2003.- 567 с.

58. Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ. В 3 томах. М., 2011.- 2048 с.

59. Соломон П. Советская юстиция при Сталине = Soviet criminal justice under Snalin. — М.: РОССПЭН (Рос. полит. энцикл.), 1998.- 464 с.

60. Степанова-Ключникова Г.Е. Казахстанский Алжир / Ассоциация жертв незаконных репрессий. — М.; С. Малиновка; г. Астана. — 2003. — 64 с.

61. Стецовский Ю.И. История советских репрессий: В 2-х т. Т. 1. / Юрий [Исаакович] Стецовский; Обществ. фонд «Гласность».- М.: Знак-СП, 1997.- 429-443 c.

62. Хлевнюк О.В. 1937-й: Сталин, НКВД и советское общество. М.: Республика, 1992.- 270 с.

63. Ципко А. Насилие лжи, или как заблудился призрак. М.; Молодая гвардия, 1990. С. 238.

64. Шаламов В.Т. Собрание сочинений. М., Художественная литература, Вагриус, 1998, т.1,- 181 с.

65. Эдельман О.В. Надзорные производства Прокуратуры СССР как источник по истории политических репрессий // Материалы к семинарам- тренингам: Сборник материалов для участников партнерской сети проекта

«Возвращённые имена» / Сост. и вступ. статья В.М. Кириллова. — Н. Тагил, 2002.- С. 221-234.

66. Эпплбаум Энн. ГУЛАГ. Паутина большого террора. М., 2016.- 688.

67. Яковлев Б.А, Бурцов А.П. Концентрационные лагери СССР / Ин-т по изучению истории и культуры СССР (Мюнхен).- Мюнхен, 1955.- 253 с.

Интернет-ресурсы:

68. «Город Акмолинск. Тюрьма для мам». В музее лагеря для жён

«изменников Родины» [Электронный ресурс] // URL: http://yvision.kz/post/753496.

69. 15 неизвестных фактов о лагере «АЛЖИР» [Электронный ресурс] // URL: http://el.kz/ru/news/obshchestvo/15_neizvestnih_faktov_o_lagere alzhir

70. А.Л.Ж.И.Р. Как жил лагерь для жён «изменников Родины» [Электронный ресурс] // URL: https://zona.media/article/2016/29/07/alzhir.

71. Анцис Мария Лазаревна. Воспоминания бывшей узницы Акмолинского лагеря жён изменников Родины «АЛЖИРа». / Центр им. А.Д. Сахарова [Электронный ресурс] // URL: http://www.sakharov- center.ru/museum/library/unpublished/?t=anzis.

72. Баймухаметов С. АЛЖИР в Казахстане: ад для «жён изменников Родины» [Электронный ресурс] // URL: http://svpressa.ru/society/article/16243/.

73. Баймухаметов С. Дети ГУЛАГА [Электронный ресурс] // URL: https://www.chayka.org/node/5765.

74. Женское лицо ГУЛАГа. [Электронный ресурс] // URL: http://www.novayagazeta.ru/apps/gulag/45520.html.

75. История лагеря «АЛЖИР» [Электронный ресурс] // URL: http://museum-alzhir.kz/o-muzee/istoriya-lagerya-alzhir.

76. Карлаг НКВД. Свидетельства. [Электронный ресурс] // URL:

http://karlag.kz/art.php?id=63.

77. От двух до пяти за тревожные слухи. [Электронный ресурс] // URL:

https://rg.ru/2015/10/09/rodina-dezertiry.html.

Размещено на