Содержание
Введение3
1. Абсурдность мира и жизни человека в этом мире5
2. Проблема смысла жизни10
3. «Бунт» и смысл жизни человека14
Заключение18
Список использованной литературы20
Выдержка из текста работы
Николай Александрович Бердяев — религиозный философ-мистик, близкий к экзистенциализмуЭкзистенциализм — философия существования — направление в философии XX века, рассматривающее человека как уникальное духовное существо, способное к выбору собственной судьбы. Экзистенция трактуется как противоположность эссенции (сущности). Если судьба вещей и животных предопределена, т.е. они обладают сущностью прежде существования, то человек обретает свою сущность в процессе своего существования. Основным атрибутом экзистенции является свобода, которая подразумевает тревогу за результат своего выбора.. Его основная позиция определяется взаимодействием экзистенциалистского утверждения неограниченного духовно-творческого начала личности и христианского мотива сострадания.
Свою жизнь Бердяев посвятил борьбе за такую, казалось бы, странную, малоосязаемую и малоценимую вещь как свобода. Свобода существует не для чего-либо, она в некотором смысле — самоцель. [6]
Важное место в творчестве Н. А. Бердяева занимает проблема отчуждения человека, или объективация. Мыслитель видит ее в приспособлении человека к условиям пространства, времени, причинности, рационализации. В своих работах он противопоставляет объективации творчество и свободу.
Актуальность исследования работ Н. А. Бердяева заключается в необходимости преодоления отчужденности человека сегодня. Ослабление традиционных религиозных, национальных, семейных и духовных связей, разрушение веры в гармонию мира приводят к обезличиванию человека, способствуют возникновению чувства одиночества. [3] Также в настоящее время стоит вопрос о духовном возрождении России.
Ввиду социальной тематики философских работ Н. А. Бердяева, его творчество сегодня подробно изучается. Авторское видение проблем отрыва человека от истоков, смысла своего существования освещено в работах многочисленных ученых, философов, богословов.
Цель реферата — рассмотреть формулировку проблемы отчуждения человека, его свободы и творчества в философии Николая Александровича Бердяева.
Для изучения философского наследия Н. А. Бердяева были поставлены следующие задачи:
Рассмотреть формулировку проблемы личности;
Изучить видение проблемы отчужденности человека;
Проанализировать понимание свободы Н. А. Бердяевым;
Изучить предложенный путь спасения через творческий акт.
ГЛАВА 1. «ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА»
В философии Николая Александровича Бердяева человек рассматривается с двух сторон. Во-первых, как существо павшее, греховное и нуждающееся в искуплении своего греха, от которого требуют смирения. С другой стороны, человек сотворен Богом по Его образу и подобию. Этому соответствуют двойственность человеческого самосознания и возможность говорить о человеке в терминах полярно противоположных.
Грехопадение — это катастрофа, результатом которой явился мир объективации, пронизанный отчуждением. Вследствие грехопадения человек оказался выброшенным в мир объектов, подчинен времени, причинности, рационализации. Но в нем есть и положительный смысл, так как оно, а затем и воплощение Бога в человеке, показало, что лучше быть живым человеком, чем пребывать в состоянии неведения. [3]
§1. «ЛИЧНОСТЬ»
Н. А. Бердяев считает, что человек представляет собой разрыв в природном мире, вследствие чего он необъясним из природного мира. Но в нем есть элемент, превышающий этот мир. Греческая философия увидела этот элемент в разуме. Аристотель предложил определение человека как разумного животного. Но всякий раз, когда человек совершал акт самосознания, он возвышал себя над природным миром. Человек сознает себя не только природным существом, но и существом духовным.
Личность — категория духа, а не природы, она не подчинена природе и обществу. С точки зрения экзистенциальной философии, личность совсем не есть часть общества. Наоборот, общество есть часть личности, лишь социальная ее сторона. Личность не есть также часть мира, космоса, наоборот, космос есть часть личности. Человеческая личность есть существо социальное и космическое, то есть имеет социальную и космическую стороны.
Личность как целое не подчинена никакому другому целому, находится вне отношения рода и индивидуума. Личность должна мыслиться не в подчинении роду, а в соотношении и общении с другими личностями, с миром, с Богом.
Личность вкоренена в духовном мире, она не принадлежит природной иерархии и не может быть в нее смещена.
Личность противоположна вещи противоположна миру объектов, она есть активный субъект, экзистенциальный центр. Только потому человеческая личность независима от царства кесаря. Стать личностью есть задача человека. Личность не рождается от родителей как индивидуум, она творится Богом и самотворится, и она есть Божья идея о всяком человеке.
Личность может быть характеризована по целому ряду признаков, которые между собой связаны. Для личности разрушительно, если она застывает, останавливается в своем развитии, не возрастает, не обогащается, не творит новой жизни. И так же разрушительно для нее, если изменение в ней есть измена, если она перестает быть собой.
Личность есть единство судьбы. Она имеет сложный многообразный состав. Весь сложный духовно-душевно-телесный состав человека представляет единый субъект. Существенно для личности, что она предполагает существование сверхличного, того, что ее превосходит и к чему она поднимется в своей реализации. Личность вмещает в себе не общее, а универсальное, сверхличное. Общее, отвлеченная идея, всегда обозначает образование идола и кумира, делающего личность своим орудием и средством. Для Бога человеческая личность есть цель, а не средство. Общее есть обеднение, универсальное же есть обогащение жизни личности.
Личность может быть понята лишь как акт, она противоположна пассивности, она всегда означает творческое сопротивление.
Настоящая активность, определяющая личность, есть активность духа. Личность есть сопротивление, сопротивление детерминации обществом и природой, героическая борьба за самоопределение изнутри. Борьба за реализацию личности болезненна. Быть личностью, быть свободным есть не легкость, а трудность, бремя, которое человек должен нести.
Ни один человек не может считать себя законченной личностью. Личность творит себя на протяжении всей человеческой жизни.
Личность не самодостаточна, она не может довольствоваться собой. Она всегда предполагает существование других личностей, выход из себя в другого. Личность предполагает различение, установку разности личностей, то есть видение реальностей в их истинном свете. Личность предполагает жертву, можно пожертвовать жизнью, но не личностью. Личность не является ограниченностью, необходимо отказаться от затверделой самости, мешающей личности развернуться.
Человек есть существо собой недовольное, неудовлетворенное и себя преодолевающее в наиболее значительных актах своей жизни. Личность выковывается в этом творческом самоопределении. Человек является личностью, только если он следует этому внутреннему голосу, а не внешним влияниям. Призвание всегда носит индивидуальный характер.
Сами страсти, связанные с природно-стихийной основой, являются материалом, из которого создаются и величайшие добродетели личности. Когда сознание подавляет и вытесняет бессознательно-стихийное, то происходит раздвоение человеческой природы и ее затвердение и окостенение.
Сознание нужно понимать динамически, а не статически, оно может суживаться и расширяться, закрываться для целых миров и открываться для них. Нет абсолютной, непереходимой границы, отделяющей сознание от подсознательного и сверхсознательного. То, что представляется средне-нормальным сознанием, с которым связывается общеобязательность и закономерность, есть лишь известная ступень затверделости сознания, соответствующая известным нормам социальной жизни и общности людей. Но выход из этого средне-нормального сознания возможен, и с ним связаны все высшие достижения человека, с ним связаны святость и гениальность, созерцательность и творчество. И в этом выходе за пределы средне-нормального сознания, образуется и реализуется личность, перед которой всегда должна быть открыта перспектива бесконечности и вечности. Личность есть выход из себя, за свои пределы, но при недопущении смешения и растворения. Она открыта, она впускает в себя целые миры и выходит в них, оставаясь собой.
Человек, состоящий исключительно из души и тела, есть существо природное. Дух совсем нельзя противополагать душе и телу, он есть реальность другого порядка, он в другом смысле реальность. Душа и тело человека принадлежат к природе, они являются реальностями природного мира. Но дух не есть природа. Духовный элемент в человеке означает, что человек не только природное существо, что в нем есть сверхприродный элемент. Человек соединяется с Богом через духовный элемент, через духовную жизнь. Достижение целостности человеческого существования и означает, что дух овладевает душой и телом.
Человек не может определить себя только перед жизнью, он должен определить себя и перед смертью, должен жить, зная, что умрет. Человек должен преодолеть животный страх смерти, этого требует достоинство человека. Смерть есть величайшее и предельное зло, источник всех зол, результат грехопадения, ибо всякое существо сотворено для вечной жизни. Христос пришел, прежде всего, победить смерть, вырвать жало смерти. Но смерть в падшем мире имеет и положительный смысл, ибо свидетельствует отрицательным путем о существовании высшего смысла. Бесконечная жизнь в этом мире была бы лишена смысла. Реализация полноты жизни личности предполагает существование смерти. Смерть есть не только разложение и уничтожение человека, но и облагораживание его, вырывание из власти обыденности. Бессмертие достигается в силу духовного начала в человеке и его связи с Богом. Бессмертие есть задача, осуществление которой предполагает духовную борьбу. Это есть реализация полноты жизни личности.
Человек есть не только существо социальное, но существо историческое. История есть создание человека, он согласился идти путем истории. И вместе с тем история равнодушна к человеку. Человек втягивается в историю, подчиняется ее року и, вместе с тем, находится с ней в конфликте, противопоставляет истории ценность личности, ее внутренней жизни и индивидуальной судьбы. История не имеет смысла в себе, она имеет смысл лишь за своими пределами, в сверхисторическом.
Как только провозглашают, что нет ничего выше человека, что ему некуда подниматься и что он довлеет себе, человек начинает понижаться и подчиняться низшей природе. В ХVIII — ХIХ веках гуманизм принужден был признать человека продуктом природной и социальной среды. Признание самодовления и самодостаточности человека есть источник унижения, ведет к внутренней пассивности человека. Возвышает человека лишь сознание, что человек есть образ и подобие Божие, то есть духовное существо, призванное преображать мир и над ним господствовать. [1]
Обобщая вышесказанной, отметим, что человек в философии Н. А. Бердяева рассматривается в трех ипостасях. Тело и душа делают человека всего лишь разумным животным, но не личностью. Дух позволяет человека стать личностью, она же — цель и смысл жизни, определенные божественным происхождением человека. Реализация личности возможна только через преодоление самого себя. Этот процесс труден и не всем доступен, однако только он способен является самоцелью, обусловленной человеческой природой.
§2. «ОТЧУЖДЕНИЕ»
Большинство проблем, рассматриваемых русскими экзистенциальными мыслителями: человек, Бог, свобода, зло, смерть, трагедия, творчество и другие сходятся и пересекаются в проблеме отчуждения.[3]
В объективизации тайна о человеке закрывается, он узнает о себе лишь то, что отчуждено от внутреннего человеческого существования. Но человек не принадлежит целиком объективному миру, он имеет свой собственный мир, свою несоизмеримую с объективной природой судьбу. Человек как целостное существо не принадлежит природной иерархии и не может быть в нее вмещен.
Лишь в человеческом существовании и через человеческое существование возможно познание бытия. Познание бытия невозможно через объект, через общие понятия, отнесенные к объектам.
Человеческая личность может себя реализовать только в общении с другими личностями, Личность должна отстаивать свое своеобразие, независимость, духовную свободу, осуществлять свое призвание именно в обществе. В подлинном общении нет объектов, личность для личности никогда не есть объект, всегда есть «ты». Общество абстрактно, оно есть объективация, в нем исчезает личность.
В обществе, оформляющем себя в государстве, человек вступает в сферу объективации, он абстрагируется от самого себя, происходит как бы отчуждение от его собственной природы. Это происходит во всяком обществе и государстве. Экзистенциально и человечно лишь общение «я» с «ты» в «мы». Человек превращается в абстрактное существо, в один из объектов, поставленных перед другими объектами.
Объективация соборности превращает ее в общество, уподобляет ее государству. Тогда личность превращается в объект, обнаруживаются отношения господства и подчинения. Общество, в основу которого будет положен персонализм, признание верховной ценности всякой личности и экзистенциального отношения личности к личности, превратится в общину, в истинный коммунизм. Но общение недостижимо путем принудительной организации общества, этим путем может быть создан более справедливый строй, но не братство людей. [1]
Объективация, по мнению философа, является «предвечной» катастрофой и охватывает всю мировую историю. Акт грехопадения произошел внутри самого человека. Он бросил человека в поток времени, разорвал время на прошлое, настоящее и будущее. человек в результате греха начинает погружаться в природу. В результате, мир отделился от человека и образовался внешний, отчужденный мир, мир Кесаря.
Согласно Бердяеву, отчуждение в природе естественно, так как каждое существо греховно уже оттого, что появилось на свет и существует в пространстве и времени.
Объективация есть отчуждение и разобщение. Объективация есть возникновение «обществ» и «общего» вместо «общения» и «общности», «царство кесаря» вместо «царства Божьего».
Бердяев не противопоставляет знание и бытие как две конкурирующие реальности. Знание — одна из форм бытия. Он не отрицал науку и рациональное познание вообще, он лишь показывал их зависимость от веры.
В понимании русских экзистенциальных мыслителей моральные принципы не являются чем-то само собой разумеющимся, что мы должны соблюдать автоматически. Мораль имеет ценность не тогда, когда она воспринята с объективной необходимостью, а когда пережита и является результатом осознанного выбора. Только будучи самостоятельным, человек может по-настоящему стать моральным, ибо в этом случае нравственный выбор станет результатом его собственного решения. Мы сами должны придавать ценность своей жизни и жизни других. Попытка же навязать моральные нормы в виде общеобязательных правил приличия аморальна, поскольку порождает равнодушных обывателей, следующих нравственным принципам не потому, что они верят в их обязательную ценность, а главным образом потому, что так принято и привычно, потому что за тобой следят соседи, полиция, коллеги по работе.
Нравственный опыт, как и опыт поиска истины, не является опытом исключительно коллективным или механическим, основанным на восприятии того, чему учат «учителя жизни».
Абстрактный моральный закон беспощаден к человеческой личности. Отрицание ценности личности переходит в отрицание ценности целых коллективов, семей, наций. Человек превращается в средство достижения цели.
В социальном аспекте сущность отчуждения выражена в противостоянии внешней социальности и личности. Страстно ставит проблему явления «личности, не рабствующей миру» в своем творчестве Бердяев. Общество не имеет в себе реальности ни как объективная идея, ни как «множество телесно обусловленных индивидов». И то, и другое есть продукт объективации. Реальностью обладает личность, являющаяся носителем сверхвременного и сверхпространственного духа, который, в свою очередь, есть конкретно-универсальное начало всякого бытия.
По Бердяеву, общество — это рабство человека, одна из форм отчуждения его существа; в обществе человек теряет глубинную связь со свободным духом. Выбрасывая себя в безличную общественную стихию, он при этом обезличивается сам, становится ничтожным атомом среди бесконечного множества подобных.
Находясь в плену социальной обыденности, человек словно заколдован ее объектностью, непроницаемостью и принудительностью, и потому воспринимает социальную стихию как первореальность, ибо общество этим самым внушает страх. Все это заставляет человека выбрасывать свой экзистенциальный центр в социальную обыденность, которая подчиняет его себе и своим законам, склоняет его к игре в социальную роль, что, с одной стороны, еще больше приковывает человека к социальной обыденности, а с другой — сохраняет его глубинное внутреннее существо от опасности грубого вмешательства извне, из общества как продукта отчуждения.
Социальная роль, которую играет каждый человек в среде себе подобных, есть лишь символ подлинного существа личности, но ни в коем случае не сама личность; это маска, но не лицо. Вся беда коллективизма в том, что он стремится редуцировать человека к его социальной роли, к маске, лишив при этом его подлинного существа, лица. Но если на поверхности социального существования при таком положении вещей человек находится в коллективе, то в глубине он оказывается страшно одиноким.
Индивидуализм — это обратная сторона социального отчуждения Индивидуальность, замкнутая в себе, болезненна, это боль разрыва человека с органическим и исторически первичным единством людей в первобытном коллективе, слитым с природой и подчиненным ей.
Вследствие этого болезненного разрыва образуется отчуждение, результатом которого выступают общество — с одной стороны, и индивидуальность — с другой.
По Бердяеву, индивидуализм и коллективизм есть способы социального приспособления к падшей действительности и не дают выхода к духу и духовной общности людей.
Будучи высшим существом в мире объективации, человек стремится господствовать в нем, но любая его деятельность в этом мире объективируется, в результате чего возникают новые формы объективации, которые все более порабощают человека. Человек попадает под власть всего того, что сам же и создает: общество, политика, культура, семья, государство, религия, техника и так далее.
Для преодоления отчужденности и реализации личности необходимо, во-первых, само существование личности в человеке, то есть наличие активного субъекта. Во-вторых, признание собственной свободы и сотворение чего-либо нового. В этом заключен парадокс творчества. Творческий акт реализует новое, не бывшее в мире. Но он предполагает творческого субъекта, в котором дана возможность самопреодоления и самовозвышения в творчестве небывшего. Это есть величайшая тайна человеческого существования. Быть личностью трудно, быть свободным — значит взять на себя бремя. Легче всего отказаться от личности и от свободы, жить под детерминацией, под авторитетом.
ГЛАВА 2. «РЕАЛИЗАЦИЯ ЛИЧНОСТИ»
Подлинное преодоление трагедии возможно лишь через восстановление правильной иерархии уровней нашего бытия: не забвение себя в одном мгновении, а придание абсолютной ценности данному мгновению и введение его в вечность.
Такое отношение к мгновению, такое переживание полноты жизни в одном ее миге можно рассматривать как окончательную формулу преодоления объективации или, по крайней мере, ослабления ее господства над человеком. [4]
§1. «СВОБОДА»
По мнению русских экзистенциалистов, есть огромная разница между Богом как существом и Богом как объектом. Объектированный Бог был предметом рабского поклонения, а Бог как существо есть свобода. Бог есть тайна человека. [3]
Важнейшим признаком духа является свобода; ее действие и приводит к тому, что «райское» состояние преобразуется в состояние, где господствует противоположность «падшего», неистинного бытия «внешнего» мира и истинного бытия человеческой личности, сохраняющей в своих глубинах дух и его свободу.
Бердяев, в противоположность каноническому смыслу мифа о грехопадении, считает, что грехопадение не уничтожает свободу, а представляет собой акт раскрытия смысла свободы; «падение» мира и человека должно было произойти в целях, необходимых самой свободе. При этом Бердяев различает два слагаемых акта «отпадения» мира. Один — это само разделение реальности, то есть возникновение из первобытия нашего «падшего» мира с характерным для него противоборством добра и зла. Второй — это возникновение из того же исходного домирного райского состояния (первобытия) человеческого сознания, человеческого разума, необходимого для ориентации в «падшем» мире, для различения добра и зла. Чтобы подчеркнуть различие указанных двух слагаемых акта «отпадения», Бердяев вводит представление о двух составляющих самой свободы, присущей первобытию, то есть человеку; он фиксирует их в понятиях первой и второй свободы.
Первая свобода — это самое глубокое определение первобытия, это свобода-произвол; в ней выявляются бесконечные потенции духа. С «недолжной», противодуховной реализацией этой свободы и связано «отпадение» мира, переход первобытия (духа) в состояние дуального противостояния мира и духовной сущности человека. Возникновение природного мира приводит к появлению радикального противоречия между этим миром и заключенным, «заброшенным» в него человеческим духом, и это противоречие в свою очередь обуславливает необходимость появления сознания (разума, души) как промежуточного звена между абсолютной реальностью духа и чисто относительной, наполненной злом реальностью природного мира. Сознание выступает как «затвердение» духа, как форма его приспособления к миру необходимости. И только возникшему, «затвердевшему» сознанию, которое пытается ориентироваться в мире, наполненном противоречиями и столкновениями, присуща вторая свобода — свобода выбора добра, свобода стремления к добру и совершенству в мире (августиновская свобода).
Понимая грехопадение как необходимый акт раскрытия всей полноты свободы, присущей первобытию, Бердяев оставляет непонятным, до какой степени первая свобода является принадлежностью человека. Может создаться впечатление, что, по крайней мере в исходном акте «отпадения» мира, свобода сама раскрывает свой смысл, как бы помимо человека, «до» его появления. Ведь во многих своих работах Бердяев утверждает, что свобода рождается не из первобытия (тождественного личности), а из другого онтологического начала — из ничто, стоящего как бы рядом с первобытием. Это явно противоречит другому утверждению Бердяева о том, что свобода — это важнейший «признак» духа (который Бердяев отождествляет одновременно и с Богом, и с первобытием, и с человеческой личностью во всей ее внутренней полноте). Бердяев сам признавал противоречивость своих взглядов и относил это на счет «символичности» и «мифологичности» применяемой им формы познания Истины. Поэтому приходится принимать как данность это ключевое противоречие его мировоззрения (противоречие между пониманием свободы как главного «признака» личности, первобытия и представлением о ее происхождении из ничто), не предполагая возможности его естественного разрешения. [4]
Принижение человека, его свободы и его творческого призвания, порожденное классическим пониманием христианства, вызвало восстание и бунт человека во имя своей свободы и своего творчества. На пустом месте, которое оставлено в мире христианством, начал строить антихрист свою вавилонскую башню и далеко зашел в своем строительстве. Манившая свобода человеческого духа, свобода человеческого творчества на этом пути окончательно погибает. Церковь должна была охранять себя от злых стихий мира. Но подлинное охранение святыни возможно лишь при допущении христианского творчества.
В основу всего христианства, в основу всего духовного пути человека, пути спасения для вечной жизни, было положено смирение. Смирение заслоняет и подавляет любовь, которая открывается в Евангелии и является основой Нового Завета Бога с человеком. Онтологический смысл смирения заключается в реальной победе над самоутверждающейся человеческой самостью, над греховной склонностью человека полагать центр тяжести жизни и источник жизни в себе самом, — смысл этот в преодолении гордыни. Смирение не есть внешнее послушание, покорность и подчинение. Это освобождение себя от власти страстей, от низшей природы, которую человек принимает за свое истинное «я». Смирение есть не уничтожение человеческой воли, а ее просветление, свободное подчинение Истине.
Смирение в мистической своей сущности совсем не противоположно свободе, оно есть акт свободы, и предполагает свободу. Принудительное смирение, навязанное, определяющееся внешним строем жизни, не имеет никакого значения для духовной жизни.
Христианское миропонимание не только не обязывает нас, но и не позволяет нам думать, что реальны только отдельные души людей, что только они составляют творение Божье. Общество и природа тоже ведь реальности и сотворены Богом. И человеческую личность нельзя вырвать из общества, как общество нельзя отделить от человеческих личностей. Личность и общество находятся в живом взаимодействии, принадлежат одному конкретному целому.
По мнению Н. А. Бердяева, творческий акт человека, основанный на внебытийственной свободе, есть ответ на Божий призыв к человеку, и он нужен для самой божественной жизни, имеет не только антропогоническое, но и теогоническое значение. Последняя тайна о человеке, которую он с трудом способен понять, связана с тем, что человек и его творческое дело имеют значение для самой божественной жизни, являются восполнением ее. Тайна человеческого творчества остается сокровенной, не откровенной в Священном Писании. Во имя человеческой свободы Бог предоставляет самому человеку раскрыть смысл его творчества. Идея самодостаточности, самодовольства божественной жизни есть экзотерическая и, в конце концов, ложная идея, она противоположна идее Богочеловека и Богочеловечества.
Следовательно, свобода в философии Н. А. Бердяева дает человеку ряд прав и обязанностей. С одной стороны, она является основой для творчества, предполагающего реализацию личности. Но в тоже время свобода возлагает на субъект большое количество обязательств. Свободный человек противопоставляет себя обществу, миру объективизации. Находясь в конфликте с царством кесаря, человек стремится быть личностью, то есть творить, быть достойным царства Божия [2]
§2. «ТВОРЧЕСТВО»
Рутинной повседневности с ее стремлением к устоявшемуся и приспособлением к действительности русские экзистенциальные мыслители противопоставляют творческие дерзания. Свободный творческий акт рассматривается в их философии как средство преодоления объективации во имя Бога и во благо человека и мира. отчуждение свобода бердяев
Любое творчество в понимании мыслителей — это выпадение из причинно-следственной цепочки, поэтому каждый творческий акт «расшатывает» устои мировой необходимости. [3]
Человек есть также по природе своей творец, созидатель, строитель жизни, и жажда творчества не может в нем угаснуть.
Мучительность проблемы спасения и творчества отражают расколы между Церковью и миром, духовным и мирским, сакральным и светским. Церковь занята спасением, творчеством же занят светский мир.
Церковь Христова есть Богочеловечество. Ангельское начало есть начало, посредствующее между Богом и человечеством, начало
пассивно-медиумическое, передающее Божью энергию, проводник Божьей благодати, а не начало активно-творческое. Начало активно-творческое предоставлено человечеству.
Путь творчества остался самочинным человеческим путем, не освященным и неоправданным, и в нем человек предоставлен себе.
Церковная иерархия стала враждебна к творчеству, подозрительна к духовной культуре, принижает человека и боится его свободы, противополагает путям творчества пути спасения.
Церковь существует для спасения отдельных душ, но не интересуется творчеством жизни, преображением жизни общественной и космической.
Церковь говорит, что дело личного спасения есть единое необходимое, что творчество для этой цели не нужно и даже вредно. Зачем знание, зачем наука и искусство, зачем изобретения и открытия, зачем правда общественная, творчество новой, лучшей жизни, когда человеку грозит вечная гибель и единственно нужно ему вечное спасение. Такого рода подавленное и паническое религиозное сознание и самочувствие не может оправдать творчества.
Людям рекомендуется быть младенцами по сердцу, но не по уму. И вот творчество человека, знание, искусство, изобретение, усовершенствование общества нужно не для личного спасения, а для осуществления замысла Божьего о мире и человечестве, для преображения космоса, для Царства Божьего, в которое входит вся полнота бытия. Человек призван быть творцом, соучастником в Божьем деле миротворения и мироустроения, а не только спасаться. И человек может иногда во имя творчества, к которому он призван Богом, во имя осуществления дела Божьего в мире, забывать о себе и своей душе. Людям даны Богом разные дары, и никто не имеет права зарывать их в землю, все должны творчески использовать эти дары, указующие на объективное призвание человека.
Но для того, чтобы личность спаслась, нужно, чтобы она была утверждена в своей подлинной природе. Подлинная же природа личности в том, что она есть центр творческой энергии. Вне творчества нет личности. Творческий инстинкт в человеке есть бескорыстный инстинкт, в нем забывает человек о себе, выходит из себя. Научное открытие, техническое изобретение, творчество художественное, творчество общественное могут быть нужны для других, использованы для целей утилитарных, но сам творящий бескорыстен и отрешен от себя. В этом существо творческой психологии.
Психология творчества очень отличается от психологии смирения и не может быть на ней построена. Смирение есть внутреннее духовное делание, в котором человек занят своей душой, самопреодолением, самоусовершенствованием, самоспасением. Творчество есть духовное делание, в котором человек забывает о себе, отрешается от себя в творческом акте, поглощен своим предметом. В творчестве человек испытывает состояние необычайного подъема всего своего существа. Творчество всегда есть потрясение, в котором преодолевается обыденный эгоизм человеческой жизни. И человек согласен губить свою душу во имя творческого деяния. Невозможно делать научные открытия, философски созерцать тайны бытия, творить художественные произведения, создавать общественные реформы лишь в состоянии смирения. Творчество предполагает другое духовное состояние, не противоположное смирению, но качественно отличное от него, другой момент духовной жизни. Оно предполагает своеобразную духовную аскезу, творчество не есть попускание своих страстей. Творчество предполагает самоотречение и жертву, победу над властью мира. Творчество есть обнаружение любви к Богу и божественному, а не к миру сему. И потому путь творчества есть также путь преодоления мира. Но творчество есть иное качество духовной жизни, чем смирение и аскеза, есть обнаружение богоподобной природы человека.
Проблема творчества, проблема христианской культуры и общества неразрешима церковно-иерократически. Это есть проблема религиозного освящения начала человеческого, а не восстановление господства начала ангельского. Творчество есть сфера человеческой свободы, исполненной преизбыточной любви к Богу, миру и человеку.
Творчество богочеловечно, оно есть обнаружение избыточной любви человека к Богу, ответ человека на Божий зов, на Божье ожидание. В христианстве заключены неисчерпаемые творческие силы. И обнаружение этих сил спасет мир от упадка и увядания. [2]
Никогда не открывали образа Божьего в творческой природе человека, в подобии человека Творцу. Это означает переход к совершенно иному самосознанию, преодоление подавленности и угнетенности.
Человек есть существо, способное возвыситься над собой, Именно в творчестве человек преодолевает самого себя, творчество есть не самоутверждение, а самопреодоление, В действительности верно обратное: дух активен, а жизнь пассивна. Но активным может быть назван лишь творческий акт. Самый малый акт человека есть творческий, и в нем создается не бывшее в мире. Всякое живое, не охлажденное отношение человека к человеку есть творчество новой жизни. Всякий акт любви есть акт творческий. Нетворческая же активность, в сущности, пассивность.
Творчество подобно платоновскому эросу, имеет свой источник не только в богатстве и избытке, но и в бедности и недостатке. Творчество есть один из путей исцеления больного существа человека. В творчестве преодолевается раздвоенность. В творческом акте человек выходит из себя, перестает быть поглощенным собой и терзать себя.
Акт не может быть повторением, в него всегда приходит свобода, которая несет эту новизну. Творческий акт всегда связан с глубиной личности. Личность есть творчество.
Религиозный смысл человеческого творчества гораздо глубже обыкновенного оправдания культурного и социального творчества. Творческий акт человека, в сущности, не требует оправдания, это внешняя постановка вопроса; он оправдывает, а не оправдывается.
Существует извечная человечность в Божестве и, значит, и божественность в человеке. Поэтому творческий акт человека есть самообнаружение в полноте божественной жизни. Не всякий творческий акт человека таков, может быть и злое, дьявольское творчество, но оно всегда есть лжетворчество, всегда обращено к небытию. Подлинное творчество человека христологично, хотя бы в сознании этого совершенно не было видно. Гуманизм не понимает этой глубины проблемы творчества, он остается во вторичном. Христианское же сознание, связанное с социальной обыденностью, оставалось закрытым для творческой тайны о человеке, оно было исключительно обращено к борьбе с грехом. Но Н. А. Бердяев предполагает возможность возникновения нового человеческого самосознания в христианстве. Антропологические исследования должны подготовлять его с разных сторон. Традиционные христианские и философские антропологии, идеалистические и натуралистические, должны быть преодолены. Учение о человеке как творце есть творческая задача современной мысли. [1]
Решение проблемы отчужденности человека Н. А. Бердяев видит в реализации личности, которая, в свою очередь, возможна только через принятие собственной свободы и созидание. Последнее обусловлено созданием человека по образу и подобию Бога. Творческий акт есть всегда господство духа над природой и над душой, он предполагает свободу. Творческий акт не может быть объяснен из природы, он объясним из свободы, в него всегда привходит свобода, которая не детерминирована никакой природой, не детерминирована бытием.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В философии Николая Александровича Бердяева человек есть существо противоречивое и поляризованное. Противление мировой данности, неприятие всякой объектности, как рабства человека, противоположение свободы духа необходимости мира, насилию и конформизму — основные принципы мировоззрения философа.
Человек не в силах привести к гармонии и всеединству заключенные в нем начала, которые могут казаться противоположными и взаимоисключающими. Для Н. А. Бердяева это всегда было столкновение любви и свободы, независимости и творческого призвания личности с социальным процессом, который подавляет личность и рассматривает ее как средство. Конфликт свободы и любви, как и свободы и призвания, свободы и судьбы, один из самых глубоких в человеческой жизни.
Решение проблемы отчужденности человека мыслитель видит в признании в нем личности. Только личность способна нести ответственность за все принятые решения, то есть быть свободной. Таким образом, только личность способна творить, создавать что-либо новое.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Бердяев, Н. А. (1936). Проблема человека. «Путь», 3-26.
Бердяев, Н. А. (2000). Спасение и творчество. Два понимания христианства. Получено из Библиотека «ВЕХИ»: http://www.vehi.net/berdyaev/spasenie.html
Вальц, Л. Л. (2007). Проблема отчуждения в русской экзистенциальной философии. «Вестник МГТУ», 10(3).
Евлампиев, И. И. Человек, мир и история в антропологической концепции Николая Бердяева. Получено из Философская антропология: http://anthropology.rchgi.spb.ru/berdyaev/berd_i1.htm
Мысливченко, А. Г. (2005). Человек как особая форма бытия. В В. В. Миронов, Философия. Учебник для вузов (стр. 658). Москва: Норма.
Новик, В. Н. (1998). Мужество человека, публициста, философа. «Невский Наблюдатель»(№1 (3)).
Размещено на
