Пример реферата по социологии: Концепция символического интеракционизма

1

ТЕМА 3. СИМВОЛИЧЕСКИЙ ИНТЕРАКЦИОНИЗМ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ИССЛЕДОВАНИЯ КОММУНИКАЦИИ.

1.Предпосылки возникновения символического интеракционизма.

2.Общая характеристика символического интеракционизма.

3.Джордж Герберт Мид как основоположник символического интеракционизма.

4.Социологическая концепция Герберта Блумера.

5.Социологические воззрения И. Гофмана.

6.Культурологические подходы к коммуникации в рамках символического интеракционизма.

1. Предпосылки возникновения символического интеракционизма.

Прямым предшественником символического интеракционизма можно считать Чарльза Хортона Кули (1864-1929).Кули критиковал инстинктивизм, утилитаризм и другие натуралистические концепции социального поведения.

Кули считал, что можно выделить два фундаментальных представления о человеческой природе:

1)под природой человека понимается фиксированный набор «бесформенных импульсов и способностей», передаваемых посредством механизмов наследственности. Это биологическая природа, которая являлась определяющим фактором на ранних стадиях развития человека, но сейчас перестала играть решающую роль.

2)под природой человека понимается его социальная природа, которая «вырабатывается в человеке при помощи простых форм интимного взаимодействия, или первичных групп, особенно семейных и соседских, которые существуют везде и всегда воздействуют на индивида одинаково» (здесь Кули выражает собственную точку зрения). Она представляет собой некоторый общий для всего человечества комплекс социальных чувств, установок, моральных норм, составляющий универсальную духовную среду человеческой деятельности.

Соответственно и в познании выделяются два фундаментальных типа: «материальное познание», в ходе которого происходит «преобразование чувственных контактов в знание вещей»,

исоциальное, или личностное, познание, которое «развивается из контактов с сознанием других людей, через коммуникацию, позволяющую нам понимать их, разделяя их чувства и мысли».

Цель социального познания, по Кули, – «вообразить воображаемое». Поскольку речь идет о непосредственных социальных отношениях, считал Кули, все воображаемое является, в итоге, реальным. Он поясняет это следующим образом: «Мое взаимодействие с вами состоит в отношении между моим представлением о вас и моим самосознанием. Если в вас имеется нечто, не включенное в мое представление о вас… то это нечто в нашем взаимодействии не имеет ника-

2

кой социальной реальности. Непосредственная социальная реальность есть идея личности». «Общество в его непосредственном аспекте есть отношения между идеями личностей».

Эти идеи Кули повлияли на развитие социальной психологии, теории социализации, социологии личности, социологии малых групп и др. Наиболее значимыми оказались концепция зеркального «Я» и концепция первичных групп.

Концепция «зеркального Я»

Идея зеркального «Я» происходит из понимания социального познания и одновременно процесса формирования социальной реальности как процесса межиндивидуальных взаимодействий. Кули отметил, что в наших представлениях о самих себе огромную роль играет то, как нас видят другие. Мы смотримся в представления других о нас самих, как в зеркало, и судим о самих себе по этому отражению. Особенно важную роль такой процесс играет в раннем развитии ребенка, когда именно через восприятия и реакции других людей формируются его идеи и представления о самом себе, выливающиеся затем в стабильную концепцию собственной личности.

Уже в возрасте шести месяцев, отмечает Кули, ребенок по-разномуреагирует на разных людей ипо-разномуорганизует в их присутствии собственное поведение. «Юный актор скоро научается быть разным для разных людей, показывая, что он начинает понимать, что такое личность и как она организует свою деятельность».

Личность Кули трактовал как совокупность психических реакций человека на мнение окружающих людей.

Самосознание включает три основных компонента:

–представление о том, каким я кажусь другому лицу;

–представление об оценке, которую другой индивид дает моей кажемости;

–появляющаяся у человека в результате этих двух представлений чувство «Я» как проявление либо гордости, либо унижения.

Кули: «самопредставление… имеет три основных элемента: образ нашего облика в представлении другого человека, образ его суждения о нашем облике и какое-тосамоощущение, например гордость или унижение».

Понятие, обозначенное в третьем компоненте, Кули назвал понятием «зеркального Я». Это понятие показывает зависимость самосознания индивида от мнения окружающих и от собственной самооценки. Понятие «зеркального Я» Кули распространил на всю сферу общественных отношений.

Сущность человека, по Кули, определяется его функционированием в социальном окружении, которое формирует его как личность. Человек постоянно смотрится в других людей как

взеркало. В результате человек бессознательно начинает ориентироваться на эти зеркальные отражения и выстраивать свое собственное «Я» согласно этим отражениям.

3

Формирование собственного «Я» проходит три стадии:

1)конструирование, воображение своей собственной внешности. Человек планирует свой образ, представляет себе, как выглядит со стороны;

2)интерпретация реакции других. Человек анализирует то, как другие реагируют на него, т.е. он размышляет, совпадает ли его субъективное восприятие с восприятием других;

3)конструирование собственного образа. Человек соединяет собственную изначальную мотивацию с реакциями других и тем самым формирует собственный образ (что он возьмет за основу?). Этот образ, в итоге, обусловливает социальное поведение индивида.

Общество складывается из таких взаимных психологических реакций людей друг на друга, поэтому определяющее значение в жизни общества имеют межиндивидуальные отношения, которые складываются в первичных группах.

Концепция «первичных групп»

Понятие «первичная группа» ввел в оборот Кули. Первичными Кули называл группы, «характеризующиеся тесными, непосредственными связями и сотрудничеством». Они являются основой формирования ценностных установок личности, ее идеалов, в конечном счете, ее социальной природы.

Первичные группы дают индивиду первый опыт социального единства и мало подвержены изменениям. Они выражают всеобщую природу человека и являются источниками жизни как для индивидов, так и для социальных институтов. Эти группы распространены во всех обществах, являясь повсеместными и универсальными.

Наиболее распространенные первичные группы, которые подробно анализирует Кули, – это семья, детская игровая группа, соседи и общинная группа старших. Кроме них, он пишет о клубах, братствах, школах, объединениях рабочих одной профессии и др. Кули: первичные группы независимы от макросоциальных структур и существуют в любом обществе, начиная от первобытного, примитивного и кончая современным, индустриальным.

Первичные группы, с точки зрения Кули, первичны в том смысле, что они воплощают в себе универсальный характер человеческой природы. Сложные и крупные общественные макроструктуры разнообразны и изменчивы. Первичные же группы всегда и повсюду идентичны. «Они не меняются. Они первичны потому, что дают индивиду самый ранний и самый полный опыт социального единства, а также потому, что они не подвержены изменениям в той же степени, что и более сложные отношения, но образуют сравнительно неизменный источник, из которого проистекают последние».

Кули подчеркивает устойчивость первичных групп по отношению к крупномасштабным общественным изменениям. В частности, он анализирует крестьянские общины в России и Германии. Кули рассматривает их как образцы структур, соответствующих первичным группам. Этим структурам свойственны такие качества, как наличие непосредственных родствен-

4

ных, дружеских или соседских связей, прямая демократия, единогласность принимаемых решений. Вместе с тем Кули критикует социальную ситуацию в больших городах, пагубно влияющую на состояние первичных групп. Распад этих групп, считает Кули, знаменует собой распад социальных связей вообще, основанных на самой социальной природе человека.

Ученый противопоставляет первичные группы вторичным, характерным для крупных индустриальных городов, в которых происходит распад тесных социальных и межличностных связей, составляющих главную особенность первичных групп. К вторичным группам Кули относит институты, формирующие социальную структуру общества. Среди них он называл правительство, церковь, образование, промышленные системы, собственность. Кули считал их институтами, так как они являются продуктом реализации постоянных потребностей человеческой природы. В них царят безличные, формализованные отношения, а индивид оказывается не более чем носителем определенных функций. Вторичные группы по своим размерам могут значительно превышать первичные. Они создаются людьми сознательно для достижения строго определенных целей, эмоциональные отношения и взаимодействия между их членами уходят на задний план. В этом смысле вторичные группы противостоят первичным.

Другим ученым, внесшим большой вклад в становление символического интеракционизма, был Уильям Айзек Томас (1863-1947).Его заслуга состоит в разработке методологического аппарата социологии в русле идей символического интеракционизма. Изучая социальный мир, Томас обращал внимание не только на объективные процессы и явления, но и на бесконечное многообразие субъективных мотивов, которые могут лежать за внешним единообразием форм поведения. Отсюда его внимание к субъективному восприятию социального и к процессам формирования межиндивидуальных взаимодействий.

Для анализа внутренних, субъективных аспектов деятельности Томас применил два основных методологических понятия: понятия «установки» и «определения ситуации». При подходе с точки зрения установок индивида и определения им ситуации своего поведения социолог в состоянии получить, как писал Томас, «неполное, но каузально адекватное объяснение поведения».

Концепция установки Томаса («Польский крестьянин в Европе и Америке») стала первой систематической концепцией установки в социологии. Установка трактовалась как процесс индивидуального сознания, определяющий потенциальную или актуальную реакцию индивида на объекты и явления социального мира. Эти объекты представляют собой ценности.

Под ценностью понимается «любой ориентир, имеющий эмпирическое содержание, доступное членам некоторой социальной группы, и значение, в силу которого он является или может являться объектом действия».Установка же – это «индивидуальная тенденция реагиро-

5

вать позитивно или негативно на данную социальную ценность». Установка и ценность образуют единство.

Их связующим звеном является действие. Установка выявляет себя в действии. И в действии же обнаруживается значение той или иной социальной ценности. Понятие установки позволило выявить социальную обусловленность индивидуального сознания.

Втомасовской концепции определения ситуации речь идет о «конструируемой» индивидом ситуации его собственного поведения. Всякой деятельности, считает Томас, предшествует «стадия рассмотрения, обдумывания, которую можно назвать определением ситуации. В действительности не только конкретные действия зависят от определения ситуации, но и весь образ жизни, и сама личность следует из серии таких определений».

Врезультате каждая ситуация, в которой оказывается взрослый самоопределяющийся индивид, представляется системой факторов, диктующих поведение в соответствии с прежними ситуациями, пережитыми индивидом в ходе его жизни. Конечно, имеется в виду не столько мате-

риальная ситуация с ее чувственно воспринимаемыми объектами, сколько ситуация социальных отношений, элементами которой являются семья, школа, общественное мнение, установки других личностей,

с которыми индивиду приходилось иметь дело. Каждый элементов ситуации обладает для действующего индивида значениями, почерпнутыми из прежних, давно пережитых ситуаций. Томас так и пишет: «Особенная модель поведения в основном обусловливается типами ситуаций и особенностями опыта, почерпнутого индивидом в ходе его жизни».

Томас выразил, суть этой своей концепции в знаменитом афоризме, который его коллега Р. Мертон назвал «теоремой Томаса»: «Если ситуации определяются как реальные, они реальны по своим последствиям». В качестве иллюстрации Томас приводит следующий пример: параноик, попавший впоследствии в одну из нью-йоркскихбольниц, убил несколько человек, имевших несчастную привычку бормотатьчто-топро себя, гуляя по улице; он заключал, что они всячески его поносят, и вел себя так, будто это действительно имело место. «Поскольку он определял эту ситуацию как реальную, она на самом деле оказалась реальной по своим последствиям».

Также существенное влияние на формирование символического интеракционизма как научного направления оказали прагматизм и бихевиоризм, речь о которых пойдет в третьем вопросе настоящей лекции.

2. Общая характеристика символического интеракционизма.

Символический интеракционизм предполагает анализ социальных взаимодействий между людьми на основе того символического содержания, которое они вкладывают в свои конкретные действия. Основными символами, с помощью которых осуществляется взаимодействие,

6

являются жесты, ритуалы и, особенно, язык. Поэтому их исследованию сторонники данного направления уделяют особое внимание.

Н. Смелзер: «люди не реагируют непосредственно на взаимодействия внешнего мира наподобие лягушки, которая автоматически выбрасывает язык, когда слышит жужжание мухи. Вместо этого люди придают определенные значения получаемым стимулам и реагируют в большей степени на эти значения, или символы, а не на сами стимулы. В числе символов, на которые реагируют люди, могут быть слова, предметы, дистанция, на которой общаются люди, выражение их лиц и поступки, треугольные нашивки в виде слов «Остановись!» или «Как ты думаешь?» на модных джинсах и рубашках, легкий кивок головы, сигнализирующий другу, что пора уходить с вечера, — все это символы. Прошлый опыт человечества и взаимопонимание того, что означают определенные символы, в большинстве случаев облегчают общение людей… Сторонники теории символической интеракции наблюдают действия людей в обычной обстановке повседневной жизни. Они изучают значения, которые люди придают своим действиям, и то, почему люди это делают».

Как направление социологической мысли, символический интеракционизм неоднороден. Концепции, образующие данное направление (учения Дж. Г. Мида, Г. Блумера, И. Гофмана и др.), серьезно отличаются друг от друга. Сторонники этой парадигмы часто уходят от обсуждения вопросов функционирования общества в целом, его структур, институтов и организаций. Основное внимание они сосредотачивают на личности, особенностях ее восприятия внешнего мира, других людей и взаимодействии.

Поэтому символический интеракционизм нередко противопоставляют структурному функционализму. Как вы помните, структурные функционалисты в своих исследованиях шли от структуры социального процесса к поведению людей. Символические интеракционисты, напротив, идут от действующей личности к социальной структуре. Они утверждают, что социальная структура субъективна (а не объективна, как считают структурные функционалисты). Это значит, что она формируется и воспроизводится в процессе совместной деятельности людей (субъектов), во взаимодействии.

Еще одним отличием этих двух направлений является их отношение к эмпирическим исследованиям. Если структурный функционализм в основном ориентирован на теорию, то символический интеракционизм развивается преимущественно в эмпирическом русле. Его сторонники проводят эмпирические исследования конкретных коммуникативных форм символического взаимодействия между людьми (в первую очередь, языка). При этом используются преимущественно качественные методы, потому что каждое социальное взаимодействие, по мнению символических интеракционистов, уникально и неповторимо. Кроме того, качественные методы более эффективны при характеристике интерпретации индивидами поведения взаимодействующих с ними людей.

7

Обычно выделяют два направления в рамках символического интеракционизма: Чикагское и Айовское направления (по названию университетов, где эти направления развивались). К представителям Чикагского направления символического интеракционизма относятся Дж.Г. Мид, Г. Блумер, Т. Шибутани; Айовского – М. Кун, Т. Партленд.

Сторонники Чикагского направления изучали социальные взаимодействия между людьми с точки зрения их процессуального характера. ПриверженцыАйовского направления исследовали в основном сложившиеся и стабильные символические структуры. Социологи Чикагского направления анализировали процессы формулирования и переопределения ситуаций взаимодействия их участниками. Представители Айовского направления стремились к формализации исследований и их результатов, работали над созданием измерительных процедур и шкал оценок.

Охарактеризовать символический интеракционизм в обобщенном виде непросто, поскольку, как говорит Пол Рок, этой концепции свойственны «умышленно созданная неясность» и «противодействие систематизации». Тем не менее, многие сторонники данного направления (Блумер, Мэнис, Мельтцер, Роуз) стремились выделить основные принципы символического интеракционизма. Рассмотрим их.

1.Люди наделены способностью мыслить. Это значит, что люди могут действовать обдуманно, а не вести себя бездумно. Люди должны управлять собой, контролировать свои действия, а не просто выпускать их на волю.

2.Способность мыслить формируется социальным взаимодействием. Развитие челове-

ческой способности мыслить тесно связано с процессом социализации, который рассматривается как частный случай взаимодействия (интеракции). Интеракция представляет собой процесс,

врамках которого одновременно развивается и выражается способность мыслить. Интеракция совершенствует нашу способностью мыслить, а мышление, в свою очередь, формирует процесс интеракции.

3.В процессе социального взаимодействия люди усваивают значения и символы. Если на знаки люди откликаются бессознательно, на символы они реагируют обдуманно. Знаки обозначают сами себя (например, жесты злых собак или вода для умирающего от жажды человека). Символы представляют собой социальные объекты, используемые для представления (или обозначения, замены) того, что согласно договоренности людей, они будут представлять. Совокупность символов, приведенная в систему, образует язык. Слова часто являются символами, потому что используются для обозначения вещей. Слова делают все остальные символы возможными. Действия, объекты и другие слова существуют и имеют значение только потому, что они уже были или могут быть описаны словами.

Символы играют решающую роль в способности людей поступать по-человечески.Благодаря символу человек не пассивно откликается на реальность, которая навязывает себя, а ак-

8

тивно создает и воссоздает мир, в котором он действует. Кроме того, символы в целом и язык в частности обладают для актора рядом специфических функций:

–символы дают людям возможность взаимодействовать с материальным и социальным мирами, они позволяют называть, классифицировать и запоминать объекты, с которыми они сталкиваются. Таким образом, люди с помощью символов могут упорядочить мир.

–символы улучшают способность мыслить. Мышление можно рассматривать как символическую интеракцию с самим собой.

–символы повышают способность решать различные проблемы. Низшие животные должны использовать метод проб и ошибок. Люди могут символически обдумать разнообразные альтернативные действия перед тем, как совершить реальный поступок. Такая способность сокращает вероятность совершить непоправимую ошибку.

–использование символов позволяет акторам выходить за пределы времени, пространства

идаже собственной личности. Люди с помощью символов могут вообразить, какой была наша жизнь в прошлом или какой она может стать в будущем. Кроме того, акторы могут представить мир с точки зрения другого человека (принятие роли другого).

–символы позволяют нам представить метафизическую реальность, например, ад или рай.

4. Значения и символы помогают людям осуществлять характерные для человека дейст-

вия и взаимодействия. Влияние значений и символов на человеческое действие и взаимодействие – важнейший вопрос для символических интеракционистов.

Значения и символы придают отчетливые характеристики социальному действию (в котором участвует единичный субъект) и социальному взаимодействию (которое охватывает двух или более акторов, участвующих в совместном социальном действии). В случае социального действия индивиды мысленно взаимодействуют друг с другом. Иначе говоря, предпринимая действие, люди одновременно пытаются оценить его влияние на других акторов.

В процессе социального взаимодействия люди с помощью символов сообщают значения другим участникам интеракции. Другие интерпретируют эти символы и строят свои ответные действия на основе этой интерпретации. Иначе говоря, в случае социального взаимодействия акторы вовлечены в процесс взаимной интерпретации.

5. Люди способны модифицировать значения и символы, используемые ими в действии и взаимодействии, на основе своей интерпретации ситуации. Во многом благодаря способности использовать значения и символы люди, в отличие от низших животных, могут в своих действиях делать выбор. Они не обязательно должны принимать значения и символы, навязываемые им извне. На основе своей собственной интерпретации ситуации люди способны создавать новые значения. Таким образом, с точки зрения символических интеракционистов, акторы, по крайней мере, до некоторой степени, обладают автономией. Они не просто испытывают на себе

9

принуждение; они способны осуществлять нестандартный и независимый выбор. Более того, они способны создавать уникальный стиль жизни.

3. Джордж Герберт Мид как основоположник символического интеракционизма.

Джордж Герберт Мид родился 27 февраля 1863 года в городе Саут Хэдли в шт. Массачусетс. Его отец, Ширам Мид, был священником, потомком фермеров и служителей церкви – пуритан. Мать, Элизабет Сторрз Биллингз, как и ее муж, происходила из семьи, в которой высоко ценились интеллектуальные достижения.

Когда Миду исполнилось семь лет, его отца пригласили в Оберлинский колледж, чтобы занять кафедру искусства проповеди (гомилетики) во вновь открытой богословской семинарии. Мид рос в Оберлине и учился здесь в колледже.

Оберлинский колледж (основан в 1833 году) стал одним из первых американских колледжей, куда принимали негров. А в 1841 году он стал одним из первых колледжей совместного обучения, где степень бакалавра присуждалась и женщинам. Однако, содержание обучения было ограничено. Сын Мида вспоминает, что образование отца в Оберлинском колледже состояло, главным образом, в изучении произведений античных авторов, риторики, литературы, этики, математики и начал естествознания. Любознательность не поощрялась, поскольку основные ценности определялись людьми, весьма искушенными в церковных догматах, которые сразу переходили к изложению и внушению взглядов философов-моралистов.

В1881 году отец Мида скончался. Семья была вынуждена продать дом и переехать на съемную квартиру. Джордж, чтобы заработать на хлеб, работал официантом в столовой колледжа, а его мать преподавала в колледже. В 1883 году Мид закончил колледж и затем в течение полугода преподавал в школе.

Втечение трех последующих лет Мид жил на северо-западеСША, поочередно занимаясь репетиторством и работая инспектором на строительстве железной дороги. Зимой, когда проводить инспектирование было невозможно, Мид много читал и работал с учениками.

К концу 1887 года Мид вместе со своим другом Генри Кастлом решил отправиться в Гарвард и продолжить там изучение философии. В Гарварде Мид учился у Ройса и Джемса, которые в значительной мере повлияли на его жизнь и мировоззрение.

Пробыв в Гарварде год, Мид поехал в Германию для более глубокого изучения философии. Это было принято среди представителей его поколения. Вначале он отправился в Лейпциг, чтобы поучиться у В. Вундта, чья концепция жеста оказала серьезное влияние на работы Мида.

Кконцу 1889 года Мид приезжает в Берлин для дальнейшего изучения философии и психологии.

1 октября 1891 года Мид женился на сестре своего друга Элен Кастл, а спустя год у них родился сын Генри. Супруги перебрались в Энн-Арбор,где Мид получил назначение на долж-

10

ность преподавателя факультета философии и психологии Мичиганского университета. В это время там работали известные ученые – Кули, Дьюи и Тафтс.

В 1892 году Мид принял приглашение Джона Дьюи перебраться в Чикагский университет, где Дьюи стал ведущим профессором на факультете философии.

Как преподаватель Мид обладал исключительной силой убеждения. Он передавал окружающим «дух энергии, нерушимой силы, бьющей через край и ничем не сдерживаемой». Мид тщательно готовился к лекциям, и их посещало большое количество студентов. Его изложение было ясным и упорядоченным. Несмотря на то, что ему было трудно излагать свои мысли на бумаге, в устной форме все получалось более чем хорошо. Особой популярностью пользовался курс лекций Мида по социальной психологии.

Ученик Джорджа Мида Герберт Блумер отмечал, что реакция на лекции Мида была неоднозначной. На некоторых студентов, в том числе и на самого Блумера, они производили очень сильное впечатление, меняли их мировоззрение. Другие студенты, не уступавшие первым по своему интеллектуальному уровню, не могли понять, о чем шла речь.

Еще один известный студент Мида – Леонард Коттрелл – так охарактеризовал преподавательскую деятельность своего учителя:

«Для меня курс профессора Мида был уникальным и незабываемым опытом… Профессор Мид был крупным добродушным человеком, он носил великолепные усы и вандейковскую бородку. Его характерной мягкой застенчивой улыбке сопутствовал огонек в глазах, словно он радовался какой-тоскрытой шутке, которую разыгрывал с аудиторией…

Читая лекцию всегда без записей, профессор Мид обычно вертел в руках кусок мела и пристально смотрел на него… Высказывая особенно хитроумный тезис лекции, он обычно бросал беглый взгляд и робко, почти извиняясь, улыбался, никогда не смотря ни на кого в отдельности. В ходе лекций мы вскоре поняли, что вопросы или комментарии аудитории не приветствуются. Действительно, когда кто-либоосмеливался задать вопрос, поднимался неодобрительный ропот студентов, которые возражали против любого прерывания восхитительного повествования…

Его требования к студентам были умеренными. Он никогда не устраивал экзаменов. Главной задачей для каждого из нас, студентов, было написать по возможности грамотную работу. Профессор Мид читал их очень внимательно, и то, что он об этом думал, становилось твоей оценкой по предмету. Можно было бы предположить, что студенты будут для подготовки к работе скорее читать литературу, чем посещать его лекции, но это был не тот случай. Мид никогда им не надоедал».

Миду было очень трудно излагать свои мысли в письменном виде. Он мог проводить за столом часы, порой, чуть не рыдая, когда он отчаивался придать соответствующее выражение стремительному потоку своих мыслей. Его друг и коллега Джон Дьюи писал: «В результате он

11

всегда был неудовлетворен тем, что сделал; всегда отказывался от своих первоначальных выражений, и в результате всегда с такой неохотой воплощал свои идеи в печатное слово, что в течение многих лет только его студенты и близкие коллеги знали об огромном богатстве и силе его философского ума».

Мид никогда не стремился к славе, известности. Он был скромным, уравновешенным человеком. Мид сравнивал себя с простым работником на винограднике. Однако, будучи по натуре скромным и застенчивым, Мид не был слабым человеком. Если обстоятельства вынуждали, он мог действовать решительно и не уступать своим принципам. Однажды ректор университета Р. Хатчинс попытался заставить философский факультет принять в состав преподавателей своего друга философа М. Адлера. Мид возразил против этого, а когда его возражения были проигнорированы, он подал заявление об отставке и готовился перейти к Дьюи в Колумбийский университет. И только его безвременная смерть помешала осуществить этот замысел. Умер Мид 26 апреля 1931 года от сердечного приступа.

Основные работы Мида («Сознание, самость и общество» (1934), «Философия настоящего», «Философия действия» (1938)) были опубликованы после его смерти и представляли собой отредактированные бывшими студентами стенограммы лекций ученого.

Теоретические предпосылки творчества Мида.

Исследователи творчества Мида выделяют, как минимум, два направления, которые повлияли на концепцию Мида. Это прагматизм и бихевиоризм.

Прагматисты считали, что истинная реальность не существует «вовне», в реальном мире; она «активно создается, когда мы действуем в мире и по направлению к нему». Люди запоминают и основывают свое знание о мире на том, что оказалось для них полезным. Скорее всего, они изменят то, что больше «не работает». Люди определяют существующие материальные и социальные объекты в соответствии с пользой, которую те имеют для людей. Если мы хотим понять конкретного человека, мы должны основывать это понимание на том, что он реально делает в мире.

Для символического интеракционизма здесь существенны три момента:

1)упор на взаимодействии между актором и миром;

2)актор и мир представляют собой динамические процессы, а не статичные структуры;

3)придание огромной важности способности актора интерпретировать социальный мир. Бихевиористы интересовались только наблюдаемым поведением индивида. Они обращали

внимание на стимулы, которые вызывают определенные реакции, или поведение. Существование скрытых мыслительных процессов либо вообще отрицалось, либо ему не придавалось большого значения.

Мид признавал важность наблюдаемого поведения, но он также считал, что существуют скрытые аспекты поведения, которые не учитываются бихевиористами. Однако, Мид не хотел

12

просто философствовать об этих скрытых явлениях. Он хотел расширить эмпирическую базу бихевиоризма, выявить то, что находится между стимулом и реакцией.

Еще одним отличием Мида и бихевиористов было отношение к различию между поведением людей и животных. Бихевиористы не видели существенной разницы между людьми и животными. Мид утверждал, что разница есть, причем, значительная. Она заключается в наличие у человека умственных способностей, позволяющих людям использовать между стимулом и реакцией язык для того, чтобы решить, каким образом реагировать.

Концепция действия.

В качестве простейшей единицы своей теории Мид рассматривает действие. В своем исследовании действия Мид опирается на бихевиоризм, обращая внимание на стимул и реакцию. Однако, Мид не считает реакцию человека бездумной и автоматической. Он понимает стимул «как повод или возможность для поступка, а не как принуждение».

Мид выделяет четыре основные ступени действия. Эти ступени тесно связаны между собой и образуют единое целое.

1. Импульс. Эта стадия включает непосредственный чувственный стимул и реакцию актора на это побуждение, потребность сделатьчто-либов этом отношении. Например, голод. Актор может немедленно и не раздумывая отреагировать на импульс, но человек, скорее всего, подумает о подобающей реакции (например, поесть сейчас или попозже). Человек, обдумывая свою реакцию, будет учитывать не только непосредственно ситуацию, но также прошлый опыт и ожидаемые результаты действия.

Голод может возникнуть как внутреннее состояние актора или может быть вызван наличием пищи во внешней среде. Либо, что наиболее вероятно, он явится следствием некоторой комбинации обоих факторов.

2.Восприятие. С помощью него актор ищет и реагирует на стимулы, связанные с импульсом, а также определяет доступные способы его удовлетворения. Люди могут ощущать или воспринимать стимулы с помощью органов чувств (зрения, слуха, обоняния и др.). Восприятие включает поступающие стимулы, а также порождаемые ими в сознании человека образы. Люди не просто немедленно реагируют на внешние стимулы, а обдумывают, оценивают их с помощью мысленных образов. Они выбирают из набора стимулов и отбирают определенные свойства стимула. Таким образом, у стимула есть несколько измерений, а у актора есть возможность выбора.

3.Манипуляция. После того, как импульс обнаружен, а объект воспринят, актор предпринимает в отношении него определенные действия. Манипуляция с объектом происходит не сразу, а после некоторой паузы, в течение которой человек обдумывает все возможные последствия данной манипуляции. Например, если голодный человек видит перед собой гриб, он не съедает его немедленно. Сначала он сорвет его, исследует, возможно, проверит по справочнику,

13

съедобный гриб, или нет. В размышления о том, съесть ли гриб, включены и прошлое и будущее. Люди могут подумать о своем прошлом опыте, когда они отравились несъедобными грибами, и могут подумать о болезни или даже о смерти, которые могут последовать за употреблением в пищу ядовитого гриба. Иными словами, манипуляция с грибом является своеобразным мысленным экспериментом, в ходе которого актор проверяет различные гипотезы о том, что может случиться после поедания гриба.

4. Потребление (консумация) – это совершение действие, которое удовлетворяет первоначальный импульс.

Жест.

Если действие предполагает наличие только одного человека, то социальное действие возможно лишь при наличии двух или более акторов. Основным механизмом (средством, способом) социального действия и социального взаимодействия является, с точки зрения Мида, жест. Жест – это «движения первого организма, действующие в качестве особых стимулов, вызывающих социально принятые реакции второго организма». Жест – это начальная фаза взаимодействия, стимул, на который реагируют другие его участники.

Мид делил жесты на значимые и незначимые. Незначимые жесты вызывают у человека бездумные реакции. Например, жесты, характерные для активных видов спорта – бокса, бейсбола, футбола и т.д. Жесты одного соперника вызывают бессознательные действия у другого.

Еще один пример незначимых жестов – собачья драка. «Действие каждой собаки становится для другой собаки стимулом для реакции… Сам факт, что собака готова напасть на другую, становится для другой собаки стимулом изменить свою собственную позицию и свое собственное отношение. Она сделает это не скорее, чем изменение отношения второй собакой, в свою очередь, вызовет изменение отношения со стороны первой собаки».

Мид называет происходящее в данной ситуации «разговором жестов». Жест одной собаки автоматически вызывает жест второй. Данное взаимодействие не предусматривает никаких мыслительных процессов у собак.

Значимые жесты (символы) характерны только для людей. Они предполагают определенную мысль у действующего субъекта. Эта мысль представляет собой значение жеста.

«Значение возникает и находится в области связи между жестом человеческого организма и его последующим поведением, определяемым этим жестом, применительно к другому человеческому организму. Если этот жест указывает другому организму последующее поведение данного организма, тогда жест имеет значение». Иными словами, значение опосредует стимул (жест) и реакцию (поведение человека).

К значимым жестам, в первую очередь, относятся голосовые жесты (язык). Голосовые жесты гораздо эффективней неголосовых. Например, когда мы делаем гримасу, мы не видим,

14

что делаем (если не смотрим в данный момент в зеркало). А когда мы производим голосовой жест, мы слышим себя.

В результате, голосовой жест, во-первых,может влиять на говорящего в той же степени, что и на слушателей;во-вторых,наша способность остановить себя, производя голосовые жесты, выше, чем в случае с физическими жестами. Иными словами, мы обладаем лучшим контролем над голосовыми жестами, чем над физическими жестами. Способность контролировать себя и свои реакции – одна из отличительных особенностей человека.

Только при наличии значимых жестов возможна коммуникация в полном смысле слова, коммуникация, которой не может быть у муравьев, пчел и др. общественных животных, кроме человека. Люди используют значимые голосовые жесты, или язык. Если происходит обмен незначимыми жестами, передаются лишь сами жесты. В случае с языком предаются жесты вместе с их значениями (жест + значение = символ).

Значимый жест вызывает в сознании воспринимающего тот же отклик, что и в сознании совершающего жест. Слова кошка и собака вызывают у произносящего человека такой же мысленный образ, что и у тех, кому они адресованы. Кроме того, влияние языка состоит в побуждении говорящего человека действовать наравне с другими. Человек, который кричит «пожар» в переполненном театре, имеет такую же мотивацию покинуть театр, как и те, к кому он обращается. Таким образом, значимые жесты (символы) делают возможным символическое взаимодействие (интеракцию).

Другой функцией значимых жестов является их влияние на мыслительные процессы, на разум. Только благодаря значимым жестам (символам) возможно мышление. Мид определяет мышление как «интернализированный или подразумеваемый разговор индивида с самим собой с помощью таких жестов». «Мыслить – значит то же самое, что говорить с другими людьми».

Самость.

Еще одним важным понятием теории Мида является «самость» (self). Самость – это способность человека видеть себя как объект, способность быть одновременно субъектом и объектом. Самость невозможна без коммуникации между людьми. Низшие животные самостью не обладают, как и человек от рождения. Самость возникает в процессе социальных взаимодействий, в результате социальных отношений.

Самость тесно связана с разумом. С одной стороны, самость возникает на определенном этапе развития разума, т.е. разум влияет на самость; с другой стороны, самость, ее рефлексивность важны для развития разума. Разделить разум и самость довольно сложно, поскольку самость, по своей сути, есть мыслительный процесс. Однако, самость не только мыслительный, но и социальный процесс. Она отражает связь мышления и общества.

Развитие самости связано с развитием способности бессознательно ставить себя на место других и действовать как они. Люди постепенно обретают способность анализировать себя с

15

точки зрения других людей. Чтобы обладать самостью, люди должны выйти за границы собственного «Я», оценить себя, стать для самих себя объектами.

Развитие самости (личности).

Мид обращает особое внимание на генезис самости. Он рассматривает этот процесс на примере двух этапов развития ребенка.

1.Стадия ролевых игр (play). На этом этапе дети учатся примерять отношения других людей к себе на себя. Т.е. они учатсяпринимать роли других людей. Низшие животные тоже играют, но только люди играют, изображая другого.

Мид приводит пример ребенка, играющего в индейца. «Это означает, что ребенок обладает определенным набором стимулов, которые вызывают у него реакции, которые вызывали бы

удругих и которые характерны для индейца». В ходе такой игры ребенок учится быть одновременно субъектом и объектом. Однако, его самость (идентичность) ограниченная, т.к. ребенок может принимать роль определенных отдельных других. Если, например, дети играют в«дочки-матери»,они развивают способность оценивать себя как их родители и другие конкретные индивиды. Но не более того. Дети на этой стадии не могут сформировать более целостное и более организованное понимание себя.

2.Стадия коллективных игр (game). Если на стадии ролевых игр ребенок принимает роль отдельных других, то на стадии коллективных игр ребенок должен принимать роль каждого, участвующего в игре, причем, эти различные роли должны определенным образом соотноситься друг с другом. Иными словами, ребенок должен научиться приниматьроль обобщенного дру-

гого.

В качестве иллюстрации данной стадии Мид приводит пример игры в бейсбол.

«В игре, в которой участвуют несколько индивидов, ребенок, принимающий некоторую роль, должен быть готов к принятию роли каждого участника. Если они играет в бейсбол, он должен обладать реакциями каждой позиции, включенной в его собственную. Чтобы вести свою игру, он должен знать, что собирается делать каждый. Он должен принимать все эти роли. Они не обязательно должны одновременно присутствовать в сознании, но в определенные моменты в его собственной установке должны присутствовать три или четыре индивида, как, например, собирающийся бросить мяч, собирающийся поймать его и т.д. Эти реакции в определенной степени должны присутствовать в его собственном состоянии. Таким образом, в данной игре присутствует набор реакций этих других, организованных так, что установка одного вызывает соответствующие установки другого».

На стадии ролевых игр ребенок не становится организованным целым, поскольку принимает на себя набор определенных ролей. В результате, он не обладает установившейся личностью (самостью). На стадии коллективных игр такая организация возникает, и вместе с ней воз-

16

никает личность. Дети приобретают способность действовать в организованной группе и определять свои будущие действия в пределах конкретной группы.

Обобщенный другой.

Как было отмечено, на стадии коллективных игр дети учатся принимать на себя роль обобщенного другого. Обобщенный другой – важное понятие концепции Мида. Обобщенный другой – это отношение целого общества (целой команды). Для развития самости очень важна способность людей оценивать себя с точки зрения обобщенного другого, а не просто с позиций отдельных других. Принятие роли обобщенного другого способствует развитию абстрактного мышления и объективности.

Чтобы обладать самостью, человек должен быть членом сообщества и руководствоваться общими для этого сообщества установками.

Принятие роли обобщенного другого важно не только для самости, но и для развития организованной групповой деятельности. Группа требует, чтобы индивиды руководствовались в своих действиях установками обобщенного другого.

Мид также рассматривает самость с точки зрения прагматизма. На уровне индивида самость позволяет ему быть более эффективным членом общества. Благодаря самости люди вероятнее совершат то, что от них ожидают в данной ситуации. В результате, группа будет функционировать эффективнее. Таким образом, самость обеспечивает координацию группы.

Структура самости (личности).

Проанализировав генезис самости, Мид обращается к ее структуре. Он выделяет в ней два аспекта: I иme. Это не элементы структуры, а процессы, протекающие в рамках данной структуры.

I – непосредственная реакция индивида на других. Это непросчитываемый, непредсказуемый и творческий аспект личности. Люди не знают заранее, каким будет действиеI. Мы никогда целиком не осознаемI и через него сами удивляемся своими действиями. Мы получаем знание обI только после того, как действие уже совершено. Таким образом, наши знания обI содержатся в наших воспоминаниях. Мид подчеркивает значениеI по четырем причинам:

1)I – важнейший источник новизны в социальном процессе;

2)все важнейшие ценности сосредоточены в I;

3)I создает основу самореализации. ИменноI позволяет нам развить личность;

4)в процессе развития цивилизации роль I возрастает. Если у людей в примитивных обществах преобладаетme, то в современных обществах более значителенI.

В каждой личности I иme смешаны в определенной пропорции. В силу специфики биографической ситуации каждого человека, соотношениеI иme в каждом индивиде является уникальным. Великие личности отличаются большей долейI, чем другие люди. Однако, в повсе-

17

дневных ситуациях может утвердиться I любого человека и привести к изменению социальной ситуации.

I противодействуетme.Me – это «организованный набор установок других, принимаемый человеком для себя». Другими словами,me – это принятие роли обобщенного другого. Люди осознаютme.Me предполагает осознанную ответственность. Мид говорит, что «me есть общепринятый, привычный индивид». Элементme преобладает у конформистов, хотя каждый, независимо от степени его конформности, имеет существенную долюme. Именно с помощьюme общество доминирует над индивидом. Само понятие «социальный контроль» Мид определяет как преобладание выраженияme над выражениемI.

Обратимся теперь к концепции общества Мида. В самом широком смысле Мид понимает под обществом текущий социальный процесс, предшествующий как разуму, так и самости. На более низком уровне общество для Мида – это организованный набор реакций индивидов в формеme. В этом смысле мы носим обществе в себе и можем контролировать себя.

Еще более конкретизируя понятие общества, Мид рассуждает о социальных институтах. Его широкое определение института: это «коллективный отклик общества» или «жизненные обычаи сообщества». Более конкретно это определение звучит так: «целое сообщество в определенных обстоятельствах действует по отношению к индивиду одинаковым образом… при этих условиях со стороны целого сообщества наблюдается идентичный отклик. Мы называем это формированием института». Мы носим в себе организованный набор установок, и они служат для контроля наших действий.

Мид считает, что институты не обязательно разрушают индивидуальность или сдерживают творчество. Институты, по Миду, только в самом общем смысле должны определять, как следует действовать людям, и должны оставлять много пространства для индивидуальности и творчества.

4. Социологическая концепция Герберта Блумера.

Герберт Блумер (1900-1987)родился в г.Сент-Луис(штат Миссури), изучал социологию в Чикагском университете. В1925-1952годах преподавал в Чикагском университете, с 1952 г. – в Калифорнийском университете (Беркли). Здесь он был сначала профессором и руководителем кафедры, а с 1959 года – директором Института социальных наук. С 1942 по 1953 год работал редактором журнала «American Journal of Sociology». Блумер опирался на работы Ч. Кули, Дж. Дьюи, У. Томаса. Ученик и последователь Дж. Мида. Блумер ввел в научный оборот термин «символический интеракционизм».

Блумер выделяет два уровня взаимодействия – несимволический и символический (у Мида – значимые и незначимые жесты). Несимволическое взаимодействие характерно для живой

18

природы. Символическое взаимодействие представляет собой коммуникацию между индивидами на основе использования символов. Оно присуще только человеческому обществу.

Феномен символического взаимодействия обусловлен символической природой языка как основного фактора человеческой интеракции. В процессе общения язык порождает одинаковую реакцию разных людей на языковые конструкции. В то же время любое слово (как символ) обладает частным значением, возникшим в результате взаимодействия и договора между людьми об этом значении. Опираясь на прагматизм, Блумер исходит из того, что значение объекта определяется не присущими ему свойствами, а его ролью в поведении. Объект – это то, что он значит в ожидаемом и реальном социальном взаимодействии.

Люди приписывают значения символам, т.е. интерпретируют их. В результате, объекты, с которыми они взаимодействуют, наделяются смыслом. Поэтому большое значение для коммуникации играет интерпретация. Благодаря интерпретации становится понятным, как стремится взаимодействовать с объектом индивид. На основании интерпретации может быть переопределена ситуация действия.

Процесс интерпретации касается не отдельного индивида, а как минимум двух взаимодействующих людей. Следовательно, можно говорить о процессе взаимной интерпретации. В процессе взаимной интерпретации символов происходит своеобразное «конструирование социальной реальности». Оно есть не что иное, как принятие и приписывание значений, которые и образуют символическую среду жизни.

В работе «Символический интеракционизм: перспектива и метод» (1969) Блумер излагает основные положения своей теории:

1)человеческая деятельность осуществляется в отношении объектов на основании тех значений, которые индивиды им придают;

2)сами значения выводятся из социального взаимодействия, в которое люди вступают между собой, т.е. являются продуктом социальной интеракции между индивидами;

3)значения изменяются и применяются посредством интерпретации – процесса, используемого каждым индивидом в отношении знаков (символов), его окружающих.

Таким образом, люди действуют в отношении вещей (объектов) на основе смыслов, которыми располагают о них. Однако смыслы не присущи вещам самим по себе. Они возникают в процессе взаимодействия, и по своей природе являются социальным феноменом. Но вместе с тем эти смыслы задаются и преобразуются благодаря процессу их интерпретации людьми. Следовательно, одной из главных задач социологии является исследование способов практического осуществления людьми интерпретации смысла объектов в рамках их повседневной социальной жизни.

19

5. Социологические воззрения И. Гофмана.

Ирвинг Гофман родился в небольшом канадском городке Мэнвилль в 1922 году. Его отец, украинский еврей, приехал в Канаду вместе с тысячами европейских эмигрантов. После средней школы Гофман учился в университете, где изучал химию, немного поработал в Национальном кинокомитете в Оттаве и даже мечтал о карьере кинорежиссера, но вскоре вернулся к академическим занятиям. В 1945 году он окончил факультет социологии и антропологии университета в Торонто и поступил на факультет социологии Чикагского университета. В Чикаго его учителями были Уильям Ллойд Уорнер, автор знаменитого исследования «Янки-сити»,и Эверетт Хьюз. Работал профессором университета Беркли в Калифорнии, а также в Пенсильванском университете. Фактически в год своей смерти он был избран президентом Американской социологической ассоциации, но не смог выступить с президентским посланиемиз-запрогрессирующей болезни. Умер Гофман в 1982 году. Принимая во внимание особый статус Гофмана, Рэндалл Коллинз так описывает его послание: «Каждого интересовало, что он приготовит для своего президентского послания: обычная традиционная презентация казалась немыслимой для Гофмана с его репутацией бунтаря… но мы получили гораздо более драматическое сообщение: президентское послание отменяется, Гофман умирает. Это был вполне гофмановский способ выхода из ситуации».

Основные работы И. Гофмана: «Представление себя другим в повседневной жизни»

(1956), «Стигма» (1963), «Анализ фреймов» (1974).

Теоретические предпосылки творчества И. Гофмана.

1.Прагматизм (У. Джемс).

2.Формальная социология Г. Зиммеля.

3.Социология Э. Дюргейма.

4.Символический интеракционизм.

5.Этнометодология.

6.Неокантианство (учение о методе).

Ирвинг Гофман является одним из наиболее интересных и оригинальных мыслителей в истории социологии. Его творчество оставляет широкий простор для интерпретаций и неоднозначных оценок. До сих пор не существует единой точки зрения на то, к какой школе или направлению отнести идеи Гофмана, — к символическому интеракционизму, этнометодологии, феноменологии или социальной антропологии.

Наиболее распространенной в научных кругах является мнение, согласно которому теоретическое наследие Гофмана следует отнести к символическому интеракционизму. Это связано с тем, что свои высокие степени Гофман получил в Чикагском университете, где Дж.Г. Мидом закладывались основы символического интеракционизма. Сам Гофман незадолго до смерти говорил, что данный термин слишком расплывчат, чтобы он мог поместить свои идеи в рамки

20

этого направления. Дж. Ритцер полагает, что уместить творчество Гофмана в какую-либоодну группу теорий практически невозможно, т.к. при формировании своих взглядов Гофман опирался на широкий спектр источников и выработал свой собственный подход.

Р. Коллинз больше связывает идеи Гофмана с социальной антропологией, нежели с символическим интеракционизмом. Будучи студентом в Торонто, Гофман изучал антропологию, а в Чикаго сотрудничал преимущественно не с символическими интеракционистами, а с У. Ллойдом Уорнером – антропологом. С точки зрения Коллинза, изучение цитат из ранних работ Гофмана показывает, что он находился под влиянием социальных антропологов и редко ссылался на символических интеракционистов, а если и цитировал их, то лишь с целью критики. Тем не менее, на Гофмана существенно повлияли описательные исследования, проводившиеся в Чикаго. Козер, говоря об отличиях идей Гофмана от концепции символического интеракционизма, отмечает, что в то время, как символический интеракционист обычно смотрит на то, как люди создают или обсуждают свой имидж, Гофмана интересует, как общество вынуждает людей изображать определенный образ самих себя, заставляет нас переходить от одной из множество сложных ролей к другой, а также делает нас лживыми, непоследовательными и бесчестными.

Помимо того, что Гофман внес весомый вклад в формирование символического интеракционизма, его идеи способствовали развитию другого близкого направления социальногуманитарного знания – этнометодологии. Так, Р. Коллинз обращает внимание на тот факт, что И. Гофман впервые стал заниматься детальными эмпирическими исследованиями повседневной жизни. Делал он это с помощью метода наблюдения без использования специальных технических средств (видео- и аудиомагнитофонов), т.к. в то время они еще не вошли в обиход.

Таким образом, идеи Гофмана оказали существенное влияние на современную социологию, антропологию и философию. Оригинальность подхода Гофмана, по мнению Дж. Ритцера, является залогом популярности его идей не только в настоящее время, но и в будущем.

Драматургический подход.Из-засвоего интереса к театру Гофман при рассмотрении социальной жизни сравнивал ее с последовательностью драматических представлений. Гофман отмечал, что «Я» не есть органическое явление с конкретным местоположением. Анализируя «Я», мы отвлекаемся от его обладателя, от человека, поскольку этот человек является простым носителем, опорой, на которой некоторое время будет удерживаться продукт коллективной деятельности. Средства для производства и утверждения социальных «Я» внутри этой опоры не содержатся.

Иными словами, социальное «Я» не является собственностью актора. Это скорее продукт театрализованного взаимодействия между исполнителем и публикой. Самость – «театральный эффект, порождаемый… разыгрываемой сценой». Т.к. самость – это продукт театрализованного взаимодействия, то она может разрушиться во время представления. В своей драматургической концепции Гофман рассматривает процессы, при которых такие нарушение пре-

21

дотвращаются или нейтрализуются. В целом же большинство представлений, как отмечает мыслитель, проходит успешно. Это приводит к тому, что при обычных обстоятельствах исполнителям приписывается устойчивое «Я», которое, как всем кажется, исходит от исполнителя.

Гофман полагает, что в процессе взаимодействия индивиды хотят изобразить определенное понимание своего «Я», которое будет принято другими. Однако, даже представляя это «Я», исполнители осознают, что часть аудитории может сорвать их спектакль. Поэтому исполнители стремятся контролировать аудиторию, особенно тех ее членов, которые могли бы плохо повлиять на их представление. Исполнители надеются, что то понимание «Я», которое они представляют публике, будет для нее достаточным, чтобы определить исполнителей, как они того желают. Исполнители также рассчитывают на то, что это вынудит аудиторию добровольно действовать таким образом, как того хотят исполнители. Гофман называл это явление «управлением впечатлениями». Оно включает способы, которые используют исполнители, чтобы поддерживать определенное впечатление вопреки проблемам, с которыми они могут столкнуться, и методы, которые они применяют для решения этих проблем.

Управление впечатлениями нацелено на защиту от ряда неожиданных действий. Например, от непроизвольных жестов, несвоевременного вторжения и оплошностей, а также от ряда преднамеренных поступков, например, от скандала. Гофмана интересовали различные методы разрешения подобных проблем.Во-первых,существует набор способов, направленных на изображение «драматургической верности». Этого можно достичь, например, развивая максимальную групповую солидарность, не допуская идентификации членов команды с аудиторией и периодически меняя аудитории, для того чтобы они не были слишком хорошо осведомлены об исполнителях.Во-вторых,Гофман предположил, что существуют различные формы драматургической дисциплины. Сюда относятся случаи, когда человек сохраняет «присутствие духа», чтобы исключить промахи, примеры поддержания самообладания и управления выражением лица и тоном голоса при определенном выступлении.В-третьих,он выделял различные типы драматургической осмотрительности. Это, например, предварительное определение сценария представления, планирование непредвиденных ситуаций, отбор верных членов команды, подбор благожелательной аудитории, вхождение в небольшие команды, где разногласия наименее вероятны, допущение лишь кратковременных появлений на публике, предотвращение доступа аудитории к частной информации и полная договоренность о программе действий, чтобы избежать непредвиденных происшествий.

Аудитория также выигрывает в случае успешного управления впечатлением со стороны исполнителя или команды исполнителей. Чтобы спасти спектакль, аудитория проявляет к нему огромный интерес и внимание, избегает эмоциональных вспышек, не замечает промахов и выказывает особое уважение по отношению к исполнителю-новичку.

22

Гофман вводит еще одно понятие, позаимствованное из театральной жизни, — «передний план». Передний план – это место, где происходит та часть представления, которая имеет устойчивый и обобщенный характер, и определяет ситуацию для тех, кто наблюдает за представлением. Далее в рамках это авансцены Гофман выделяет обстановку и личный передний план.Обстановка относится к физической сцене, которая обычно присутствует при выступлении. Без этого исполнители не могут выступать. Например, хирургу требуется операционная, таксисту – такси, а конькобежцу – лед.Личный передний план состоит их тех элементов экспрессивного оформления, которые аудитория идентифицирует с исполнителями и ожидает, что они будут сопровождать их в обстановке. Например, предполагается, что хирург будет одет в медицинский халат, у него будут определенные инструменты и т.д.

Личный передний план Гофман разделяет на внешний вид и манеры. Внешний вид включает те моменты, которые говорят нам о социальном статусе исполнителя (например, медицинский халат хирурга).Манеры говорят аудитории, какого рода роль исполнитель предполагает играть в данной ситуации (например, использование определенных повадок, внешнего поведения). В частности, резкая и мягкая манеры поведения демонстрируют совершенно разные типы представлений. В целом, мы ожидаем согласованности внешнего вида и манер.

Гофман утверждает, что передние планы имеют тенденцию к институционализации, т.к. относительно того, что должно происходить на определенном плане, возникают «коллективные представления». Когда исполнители играют установленные роли, они обнаруживают уже существующие и принятые для таких представлений передние планы. Таким образом, передние планы скорее выбираются из уже готового набора, нежели создаются. Данная идея ближе к структурализму, чем к символическому интеракционизму (т.к. здесь рассматривается не взаимодействие, а преимущественно существующие структуры, определяющие ход интеракции), что свидетельствует о разноплановости подхода Гофмана.

Гофман полагает, что люди в представлениях на авансцене обычно пытаются представить идеализированную картину самих себя. Они понимают, что в рамках своих представлений должны что-тоскрывать.Во-первых,исполнители могут скрыть тайные удовольствия (например, употребление алкоголя), имевшие место непосредственно до выступления или в отдаленном прошлом (например, бывшие наркоманы, алкоголики), несовместимые с их текущим представлением.Во-вторых,исполнители могут скрыть ошибки, допущенные при подготовке представления, а также действия, направленные на их исправление. Например, таксист может утаить тот факт, что сначала поехал в неверном направлении.В-третьих,исполнители иногда стремятся показать только конечный результат, не раскрывая при этом детали процесса его производства. К примеру, преподаватели могут потратить на подготовку к лекции несколько часов, но при этом будут вести себя так, как будто всегда знали весь материал.В-четвертых,исполнители могут попытаться скрыть от аудитории «грязную работу», проведенную при создании конечно-

23

го продукта. Под грязной работой подразумеваются нечистоплотные, полулегальные, жестокие и любые иные предосудительные действия. В-пятых,исполнители, играя определенную роль, могут пожертвоватькакими-либонормами. Наконец, исполнители, скорее всего, утаят любые оскорбления, унижения, сомнительные сделки, предпринятые ради продолжения данного представления.

Еще один аспект драматургии на авансцене, отмеченный И. Гофманом, состоит в том, что исполнители зачастую стремятся создать впечатление, что они ближе к аудитории, чем это есть на самом деле. Например, исполнители могут попытаться убедить аудиторию в том, что данное представление является их единственным или самым важным представлением. При этом исполнители должны быть уверены, что их аудитории изолированы друг от друга, и что их фальшь не будет замечена. Даже если этот обман случайно вскроется, аудитория может в него не поверить, т.к. будет стремиться сохранить созданный исполнителем идеальный образ. Успех представления зависит от вовлечения всех участников. Еще один способ управления впечатлениями – попытка исполнителя внедрить в сознание аудитории идею, заключающеюся в том, что в данном представлении есть нечто особенное, а отношения между аудиторией и исполнителем уникальны. Публика хочет верить в то, что наблюдает незаурядное представление.

Исполнители также стремятся к тому, чтобы все элементы одного представления были связаны между собой. В некоторых случаях единственный противоречивый момент может сорвать все выступление. Разные представления имеют, по Гофману, разную степень необходимой согласованности. Так, например, если священник поскользнется во время службы, это будет серьезным сбоем, а если таксист свернет не на ту улицу, это вряд ли нанесет существенный ущерб всему представлению.

Гофман рассматривает еще один метод, используемый исполнителями. Это мистификация. Как правило, исполнители стремятся мистифицировать свое выступление посредством ограничения контактов с аудиторией. Тем самым они формируют социальную дистанцию между собой и публикой, что может вызвать у аудитории чувство некого благоговейного трепета. Это, в свою очередь, не дает аудитории сомневаться в подлинности представления. Гофман обращает внимание, что роль публики в этом процессе также важна. Публика нередко сама стремится поддержать впечатление достоверности исполнения, сохраняя дистанцию с исполнителем.

Хотя базовой единицей анализа для Гофмана является личность, а не группа, он, тем не менее, рассматривает данный объект. Гофман использует для обозначения группы термин «команда». Команда – это любая группа индивидов, которые сотрудничают в постановке определенного рутинного житейского взаимодействия. Исполнитель и аудитория представляют собой один тип команды, но Гофман говорил и о группе исполнителей как о единой команде, и об аудитории как о другой команде. Гофман отмечает, что команда может также выступать в лице

24

одного человека. Его логика, следующая классическому символическому интеракционизму, состоит в том, что индивид может быть своей собственной аудиторией – может представлять, что присутствует публика. Каждый член команды зависит от других, потому что каждый может сорвать представление и каждый осознает, что он занят в совместной постановке. Гофман сравнивал команду с тайным обществом.

Гофман также рассматривает закулисную зону, где могут проявиться скрываемые на переднем плане факты или различного рода неформальные действия. Кулисы обычно примыкают к авансцене, но одновременно и отрезаны от нее. Исполнители, безусловно, могут рассчитывать на то, что члены их парадной аудитории не появятся за кулисами. Чтобы удостовериться в этом, они применяют различные виды управления впечатлениями. Выступление может быть существенно осложнено, если исполнители не могут предотвратить появление аудитории за кулисами. Существует также третья, остаточная сфера,внешняя зона, которая не является ни авансценой, ни кулисами.

Никакая область жизни все время не может быть одной из этих трех сфер. Более того, определенная область в разное время занимает все три сферы. Профессорский офис становится авансценой, когда его посещает студент, кулисами, когда студент уходит, и внешней зоной, когда профессор находится на университетском матче по баскетболу.

Мэннинг указывает не только на то, что понятие «Я» занимает в книге Гофмана центральное место, но и на то, что автор дает в ней циничную оценку людей: «общая направленность «Представления себя другим в повседневной жизни» проявляется для мира, в котором люди, индивидуально или в группах, преследуют свои личные цели, цинично пренебрегая другими людьми…. Личность здесь рассматривается как набор масок для представлений, скрывающих манипулятивное и циничное «Я»». Мэннинг выдвигает «тезис двух «Я»», чтобы описать этот аспект гофмановского подхода: имеется в виду, что люди одновременно обладают внешним «Я» для представлений и скрытым, циничным «Я».

Ролевая дистанция. Гофмана интересовала степень поглощенности личности данной ролью. С его точки зрения,из-забольшого числа ролей мало кто целиком поглощен некоторой определенной ролью. Ролевая дистанция обозначает степень отделения человека от ролей, которые он играет. Например, если дети старшего возраста отправляются на карусель, они, вероятно, понимают, что на самом деле слишком взрослые, чтобы получить от этого развлечения удовольствие. Единственный путь справиться с этим чувством – продемонстрировать дистанцирование от роли, совершая во время катания на карусели опасные действия. Выполняя эти действия, дети старшего возраста показывают публике, что они не столь поглощены этим занятием, как маленькие дети, или что если они им и поглощены, то толькоиз-затого, что делают чтото необычное.

25

Один из ключевых выводов Гофмана состоит в том, что ролевая дистанция есть функция социального статуса. Люди, имеющие высокий статус, зачастую демонстрируют ролевую дистанцию по причинам, отличным от характерных для людей на низших статусных позициях. Например, хирург высокого статуса может проявлять в операционной ролевую дистанцию, чтобы снять напряжение в группе оперирующих врачей. Люди более низкого статуса обычно занимают в проявлении ролевой дистанции более оборонительную позицию. Например, уборщики туалетов могут проделывать свою работу с томным скучающим видом. Возможно, они будут пытаться сказать своей аудитории, что они слишком хороши для такой работы.

Стигма. Гофмана интересовал разрыв между тем, чем человек должен быть, «фактической социальной идентичностью», и тем, что он на самом деле из себя представляет, «реальной социальной идентичностью». Любой человек, у которого эти идентичности не совпадает, по мнению Гофмана, «заклеймен». С помощью понятия «стигма» рассматриваются театрализованные взаимодействия между нормальными и заклейменными людьми. Природа такого взаимодействия зависит от того, к какой из двух категорий принадлежит человек. В случаедискредитированной (явной)стигмы исполнитель полагает, что различия известны членам аудитории или очевидны для них (например, страдающий параличом или не имеющий конечностей).Дискредитируемая (неявная, скрытая)стигма – такая, в которой членам аудитории различия не известны и не ощущаются ими (например, в случае человека, который занимался проституцией или имел гомосексуальную связь). Для человека, имеющего дискредитированную стигму, основная драматургическая проблема – контроль над напряжением, возникающимиз-затого, что людям известно об их трудностях. Для человека с дискредитируемой стигмой драматургическая проблема заключается в управлении информацией таким образом, чтобы их трудность оставалась аудитории неизвестной.

Книга «Стигма» (1963) начинается с рассказа о девушке, которая родилась без носа. И в целом значительная часть текста посвящена людям с очевидными, часто гротескными стигмами. Однако, Гофман, опираясь на такие выразительные примеры, пытается провести мысль, которая заключается в том, что на самом деле все люди в той или иной степени стигматизированы. Во многом степень стигматизации зависит от времени действия и конкретной ситуации, обстановки представления. В качестве примеров он приводит «вхождение» еврея в преимущественно христианское общество, толстого человека в группу людей с нормальным весом и индивида, который лгал о своем прошлом и все время должен быть уверен, что аудитория не знает о его обмане.

Проанализировав большое число гофмановских работ по взаимодействию Мэнинг выде-

лил основные предпосылки взаимодействия, по Гофману.

1. Взаимодействующие должны учитывать ситуацию действия и знать, как вести себя в обществе. Необходимо соблюдать этикет в определенных ситуациях, т.е. делать то, что счита-

26

ется уместным в том или ином случае. Однако, то, что считается правильным, может меняться в зависимости от ситуации.

2.Люди должны продемонстрировать соответствующий уровень вовлеченности в данную социальную ситуацию. Например, люди обычно не могут казаться рассеянными, если участвуют в социальном взаимодействии.

3.Люди должны проявлять соответствующие уровни вежливого невнимания при взаимодействии с незнакомцами. То есть в ситуациях анонимности нам надлежит на многое не обращать внимания. Вежливое невнимание «выражает неустойчивое равновесие между признанием существования людей вокруг нас и намеренным уважением к ним. Мы уважаем их право на неприветливую анонимность».

4.Взаимодействующие должны быть доступны друг для друга, иначе социальная интеракция может быть разрушена.

В основе этих четырех предпосылок лежит предположение еще более фундаментальное, названное Гофманом «условием счастья». Это «любая установка, которая позволяет нам оценивать вербальные действия человека не как проявление отчужденности».

Анализ фреймов. Английское слово «frame» дословно переводится как «рамка, схема, структура». Под ним подразумевается структурирование реальности. Можно сказать, что в широком смысле слова фрейм – это форма. Как правило, фреймы не осознаются субъектом, и попытка их уяснения может привести к дезорганизации восприятия и взаимодействия. Синонимами фрейма могут служить такие понятия, как рамка, схема, план, шаблон, сценарий, гештальт, прототип, парадигма (в языкознании), дисциплинарная матрица (в науковедении). М. Минский

вработе «Фреймы для представления знаний» (1979) определяет фрейм как структуру знаний для представления стереотипной ситуации. Примером фрейма может служить библиографическое описание издания: (автор) – (заглавие) – (место и время издания) – (количество страниц). Значения в скобках могут меняться, а сам фрейм остается в том же виде.

Понятие фрейма Гофман заимствовал у этолога Грегори Бейтсона. Г. Бейтсон исследовал высших приматов, выдр, дельфинов, опираясь при этом на теорию коммуникации, теорию множеств и кибернетику. Идея фрейма возникла в процессе наблюдения обезьян в зоопарке Сан-Франциско.Бейтсон, наблюдая за поведением высших приматов, имитирующих драку, предположил, что они обмениваются метакоммуникативными сигналами, означающими, что «это игра», или, наоборот, что «это настоящая драка». Реальность при этом усложняется. Участники взаимодействия распознают «реальную реальность» и «реальность понарошку».

В «Анализе фреймов» Гофман отходит от классического символического интеракционизма и обращается к исследованию малых структур социальной жизни. Гофман в целом согласен с У. Томасом в том, что «если люди определяют ситуации как реальные, они реальны по своим последствиям» (т.н. теорема Томаса). Однако, Гофман полагает, что значение определе-

27

ний ситуаций не следует переоценивать. Он пишет, что «определение ситуаций как реальных, безусловно, имеет ряд последствий, но они лишь в незначительной степени могут повлиять на происходящие события». Более того, даже когда люди определяют ситуации, они обычно не создают подобных определений. Действие больше определяется механическим соблюдением уже существующих правил, а не с помощью активного, созидательного процесса, результатом которого могли стать новые правила и нормы. Можно сказать, что фреймы – это уже готовые определения ситуаций, которые индивид извлекает из своего опыта и использует в соответствующих обстоятельствах. Гофман стремится вычленить базовые рамки понимания, используемые в нашем обществе для придания событиям смысла, и проанализировать, когда эти структуры особенно уязвимы.

Таким образом, предметом исследования Гофмана являются особые структуры, которые незаметно для индивидов управляют их повседневной жизнью. Это схемы интерпретации позволяют индивидам совершать, воспринимать, опознавать и обозначать действия в их жизненном пространстве и в мире в целом. Придавая событиям или действиям значение, фреймы организуют опыт и руководят действием, индивидуальным или коллективным. Фреймы – принципы организации, которые определяют наш повседневный опыт. Они являются предположениями о том, что мы видим в социальном мире. Без фреймов наш мир был бы неупорядоченным набором индивидуальных несвязанных событий и фактов. Фреймы – это не жесткие, косные структуры. Они вслед за изменением действительности также претерпевают определенные трансформации. Происходит т.н. фреймирование или форматирование реальности.

По мнению исследователя творчества Гофмана Гоноса, фрейм нельзя трактовать как случайное кратковременное соединение элементов. Напротив, он состоит из установленного набора существенных компонентов, имеющих определенную организацию и находящихся в устойчивых отношениях. То есть фрейм – это система, компоненты которой имеют стройный и законченный характер. С точки зрения Гоноса, фреймы – это правила или законы, определяющие взаимодействие. Обычно эти правила не осознаются и не оговариваются. Гонос выделял, в частности, правила, которые определяют, как должны интерпретироваться знаки, как внешние проявления связаны с социальными «Я» и какой опыт сопутствует деятельности. Гонос делает следующий вывод: «гофмановская проблематика, таким образом, способствует исследованию не наблюдаемого «повседневного» взаимодействия как такового, а его внутренней структуры и идеологии; не ситуаций, а их фреймов».

Мэннинг приводит следующие примеры того, как из-заприменения к одному и тому же ряду событий различных фреймов, этим событиям придается совершенно разное значение. Например, что мы должны подумать при виде женщины, которая кладет в карман двое часов и уходит из магазина, не заплатив? Если рассматривать ситуацию через фрейм местного детектива, ясно, что это чистый случай магазинной кражи. С точки зрения фрейма права, ее адвокат

28

может рассматривать это как действие рассеянной дамы, которая пошла покупать подарки своим дочерям. Возьмем другой пример. Применяя медицинский фрейм, женщина может расценивать действия своего гинеколога с одной стороны, если же она использует фрейм сексуальности и сексуального домогательства, то может те же самые действия оценить совсем иначе.

Рассмотрим механизм соотнесения реального события с его идеальным смысловым образцом – фреймом. Для описания этого механизма Гофман использует понятия «ключ» (key) и «переключение» (keying). Ключ обозначает тональность межличностного общения. Переключение – это переход из одной тональности в другую.Переключение также означает настройку распознавания ситуации. Мы можем видеть одни события, но у нас есть основания (ключи) говорить, что на самом деле они означают совсем иное. Мы создаем нереальный мир, чтобы понимать мир реальный, и настраиваем эту процедуру так, как настраивается музыкальный инструмент.

Бесчисленное количество ситуаций, с которыми сталкиваются люди, казалось бы, требует для входа в них бесчисленного количества ключей. Однако, Гофман предлагает всего пять основных ключей к первичным системам фреймов:

—выдумку;

—состязание;

—церемониал;

—техническую переналадку;

—пересадку.

Выдумки превращают серьезное в несерьезное, создают вымышленные миры. Любое драматургическое представление реальности – это выдумка. Имея ключ к подобным ситуациям, люди отличают инсценировки от реальности. Таковы фреймы театра, кинематографа, массовой информации.

Состязание – это переключение фрейма схватки в безопасную форму игры, которая поддерживает ощущение риска и неопределенности обстоятельств.

Церемониал временно отделяет участников от мира и превращает их (фреймирует) в живое воплощение ролей, демонстрируя тем самым образцы надлежащего поведения. Церемониал присяги создает солдата, присуждение ученой степени превращает нормального человека в кандидата наук, а свадебная церемония – это ключ к фрейму жениха и невесты.

Техническая переналадка – собирательное обозначение различных презентаций, инсценировок, выставок, демонстраций и т.п. Во всех этих случаях реальная ситуация превращается в ее изображение и сопровождается фоновыми указаниями на ее восприятие как реальной.

Пересадка – ключ к пониманию мотивов действий в ситуациях, когда изображение не соответствует действительности. Например, казино нанимает псевдоигроков, которые должны изображать увлеченность игрой.

29

Фреймы могут быть настроены на восприятие определенных смысловых пластов (подключены к ним). Такие подключения иперенастройки могут быть многократными, что приводит к изменению самих фреймов и первичных настроек. Задача исследователя заключается в том, чтобы выявить смысловые слои фрейма.

Помимо переключений и настроек, средством преобразования фреймов являются фабрикации. Фрейм является сфабрикованным, если он специально направлен на введение в заблуждение некоторых участников взаимодействия. В некоторых случаях фабрикации не противоречат морали и не наносят никакого вреда взаимодействию и его участникам. Например, начинающий музыкант может верить в то, что его игра доставляет удовольствие слушателям. В данной ситуации этот небольшой самообман будет полезен для него. Фабрикации могут создаваться и в корыстных целях. Это уже обман.

Переключения, перенастройки и фабрикации постоянно трансформируют и, в конечном счете, разрушают фреймы. Тем самым подрывается уверенность людей в правильности принятых ими определений реальности. Однако, благодаря ним поддерживается воспроизводство социального опыта и картин мира. Структуры взаимодействия постоянно воссоздаются в деятельности субъектов на фоне существенного риска и неопределенности. Гофман считает, что преодоление неопределенности связано с процедурой крепления фреймов, или рутинизацией повседневного опыта. Как показывает практика, большая часть повседневных действий осуществляется почти автоматически. Люди опознают, что есть что и кто есть кто благодаря следую-

щим креплениям:

—заключение в скобки;

—роли;

—преемственность (последовательность, передача) ресурса;

—отсутствие связности;

—общепринятое представление о человеке.

Скобки показывают, где начинается и где кончается фрейм. Они могут бытьвнешними (например, школьный или театральный звонок) ивнутренними, которые выделяют смысловые части внутри фрейма. Например, преподаватели нередко отклоняются от темы, чтобы рассказать о том, что они вчера видели по телевизору или слышали по радио и т.п. Если это отклонение ясно и недвусмысленно заключено во внутренние скобки, оно скрепляет фрейм преподавания. Если невозможно отличить содержание лекции от собственных размышлений лектора, фрейм разрушается.

Социальные роли позволяют закреплять ожидания в стандартных ситуациях взаимодействия. Если роли играются качественно, их смысл распознается практически безошибочно. Если в исполнение ролей актор вносит свои не всегда уместные коррективы, бывает трудно определить, что происходит на самом деле.

30

Преемственность (передача) ресурса связана с определениями прошлого и с авторитетными свидетельствами, закрепляющими значимые события.

Отсутствие связности предполагает, что многие события и действия, происходящие внутри фрейма нерелеванты и должны быть отсечены, поскольку они мешают правильному пониманию смысла фрейма.

Представление о человеке подразумевает личностную идентичность. Гофман считает, что фрейм направленности личности скрепляет в смысловом отношении все ее действия. Например, не получив откого-либоиз родственников или друзей поздравления с днем рождения, мы с высокой степенью уверенности можем сказать, что это «такой» человек. В других случаях, если нас не поздравил близкий человек, мы можем серьезно обеспокоиться, т.к. должно было произойти нечто непредвиденное, чтобы «такой» человек нарушил свои обыкновения.

Также в работе «Анализ фреймов» Гофман отходит от циничного взгляда на жизнь, согласно которому он рассматривал общество сквозь призму театральных терминов, считая, что везде царит обман и притворство. В самом начале данной работы Гофман замечает: «Мир не есть сцена: определенно, театр не повсеместен». Таким образом, Гофман признает, что использование понятия театра для анализа повседневной жизни имеет существенные ограничения. Будучи полезной для решения некоторых задач, эта метафора, высвечивая некоторые аспекты жизни, скрывает другие. В частности, не рассматривается значение ритуала в повседневной жизни.

Для Гофмана ритуал имеет существенное значение, потому что он поддерживает наше доверие к базовым общественным отношениям. Ритуал позволяет людям оправдывать законность своего положения в социальной структуре. Ритуал представляет собой позиционный механизм, с помощью которого, как правило, социальные низы подтверждают более высокое положение превосходящих их слоев. Статус ритуала в обществе отражает легитимность его социальной структуры, поскольку ритуальное уважение к индивидам есть также знак уважения к ролям, которые они исполняют. Таким образом, ритуалы – это один из ключевых механизмов, с помощью которых повседневной жизни и социальному миру в целом придается упорядоченность и прочность.

Интерес Гофмана к ритуалам привел его к позднему творчеству Эмиля Дюркгейма, в частности к работе «Элементарным формам религиозной жизни». Гофман обратился к рассмотрению правил. Он трактует их как внешние ограничения социального поведения. Однако правила обычно лишь частично и неопределенно руководят поведением. Кроме того, такие ограничения не исключают возможности индивидуальной вариации, даже использования человеком этих правил с выдумкой. Так, мы нередко игнорируем или нарушаем правила, ограничивающие наши возможности и наши действия. Таким образом, гофмановский подход во много созвучен современным концепциям, где правила рассматриваются одновременно как ограничения и источ-

31

ники социального взаимодействия (например, концепция структурации Э. Гидденса, в рамках которой анализируются два основных аспекта структуры – ресурсы и правила).

6. Культурологические подходы к коммуникации в рамках символического интеракционизма.

Интеракционистскйй культурологический подход к изучению коммуникаций в различных обществах и организациях стал очень популярным в середине и второй половине XX в. Он связан с этнометодологией и исследует общее и специфическое в коммуникациях представителей различных культур (обществ, организаций). Предметом особого внимания являются символические действия или ритуалы, которые члены общностей регулярно или иногда совершают. Так, в 1980-хгг. возникает организационная теория ассимиляции Ф. Джаблина, исследующая культурные поведенческие и познавательные процессы, благодаря которым лица присоединяются к организации и выходят из нее.

Теория межкультурного содержания коммуникации («проксемия»), разрабатываемая американским антропологом Э. Холлом, дает возможность уяснить культурные значения коммуникативных действий и соответствующее их выполнение, эффективность которых основана на признании принадлежности коммуникантов к определенной культурной среде.

В концепции Холла рассматриваются четыре расстояния коммуникации: близкое, персональное, социальное и публичное. Близкое расстояние(0-1,5м) означает явное присутствие другого лица и может время от времени оказывать «давление»из-заочень интенсивных сенсорных воздействий.Персональное расстояние(1,5-4м) оказывает разделяющее воздействие, но сохраняет возможность воспринимать визуально изменения в лице.Социальное расстояние(4-10м) характерно для случайных общественных мероприятий и оставляет возможность продолжать работать в присутствии другого лица без того, чтобы показаться невежливым.Публичное расстояние (10 м и более) характеризует места для общественного дискурса.

При этом анализе коммуникации используется понятие «социальная дистанция», которое характеризует степень близости или отчужденности социальных групп и лиц. Она не тождественна пространственной, географической дистанции, хотя может выражаться и в специфических формах расселения этнических групп (например, гетто и др.), элит. Исследования социальной дистанции проводились Г. Зиммелем, Р. Парком, Э. Бёрджессом, Л. фон Визе.

Возрастание социальной дистанции между индивидом и социальным образованием является, по мнению Холла, критерием расчленения социальных образований на массу, группу и абстрактный коллектив. В изучении коммуникаций в малых группах была выявлена взаимозависимость между социальной дистанцией и взаимодействием, симпатиями и антипатиями лиц. Согласно Дж. Хомансу, сплоченность группы тем больше, чем меньше социальная дистанция.

32

В теории «лица» (идентичности) в переговорах, предложенной С. Тинг-Туми,нашли отражение социокультурные аспекты коммуникации. Эта теория основывается на следующих предположениях:

—участники переговоров независимо от их культурной принадлежности стараются сохранять идентичность (лицо) во всех коммуникативных ситуациях;

—идентичность особенно проблематична в ситуациях неопределенности;

—конфликт требует от обеих сторон активного управления формированием и сохранением идентичности;

—конфликтующие стороны осуществляют два типа управления: в отношении собственной и чужой идентичности;

—вариативность культур по такому параметру, как коллективизм – индивидуализм, влияет на выбор стиля поведения в конфликте.

Понятие «лица» включает не только проектируемый образ себя в ситуации переговоров, но складывается под воздействием угроз и поощрений, предлагаемых сторонами и определяющих степень ощущения собственного достоинства в связи с требованиями, выдвигаемыми каждой стороной в данной ситуации. Проектирование, желаемого образа включает формирование представления о собственном значительном потенциале, и наоборот, исключение хотя бы намека на свою неспособность, слабость или глупость. Иначе говоря, это культурно выраженная форма убеждения в способности противостоять угрозам, которые ни при каких обстоятельствах не помешают сохранить или восстановить потерянное лицо.

Угроза «потери лица» инициирует две группы мероприятий: а) спасающие престиж, включающие предупреждение и профилактику, ориентиры на будущее и наступление; б) восстанавливающие «лицо» и рассматриваемые как оборона. Процедура утверждения «лица» включает декларации, в которых проясняется как собственная цель, так и намерение взаимных уступок. Вместе с тем возможно расширение требований или другие действия, вследствие которых повышается собственный статус.

Особое внимание теория уделяет тому, что эти процессы обусловлены этническими характеристиками сторон, которые влияют на продолжительность и условия переговоров, обычно связываются не только с культурным и национальным происхождением, но и с расовыми, религиозными и лингвистическими чертами.

Этнокультурная матрица деловых коммуникаций (переговоров) включает также такие параметры, как этнические ярлыки, шутки и предубеждения, культурные и языковые различия, совместимость интересов и ценностей, остроту этнических различий, предысторию этнических отношений, межэтнические контакты и потенциал взаимодействия.