Выдержка из текста работы
Император Александр III (1881—1894) был вторым сыном Александра II и стал наследником престола в 20 лет, после смерти цесаревича Николая Александровича в 1865 г. С этого момента он участвует в заседаниях Государственного совета и Комитета министров, председательствует в Особом комитете по сбору и распределению пособий голодающим. Александр Александрович, которого изначально готовили лишь к военной карьере, проходит ускоренный курс обучения наукам, необходимым для монарха. Среди учителей Александра III был профессор права Московского университета К. П. Победоносцев. Он вошел в число наиболее доверенных лиц будущего императора, стал его ближайшим советником и фактически определял его политику. Даже сторонники считали Александра III человеком «ниже среднего ума, ниже средних способностей и ниже среднего образования». Однако отсутствие талантов и гибкости ума в Александре III с успехом восполнялось природным здравым смыслом, интуицией, опытом и обостренным чувством ответственности. Из его личных качеств современники отмечали трудолюбие, прямоту взглядов; искреннюю религиозность и привязанность к семье.
Цареубийство 1 марта 1881 г. первоначально вызвало в правящих кругах панику и растерянность. Александр III даже назначил регента на случай собственной гибели — своего брата Владимира. Но ни революции, ни антиправительственных выступлений не последовало, а силы народовольцев были исчерпаны: к середине марта полиция арестовала всех участников убийства Александра II.
Первые шаги Александра III на троне были крайне осторожными. Новый самодержец как бы выжидал и оценивал расстановку сил в правительственных верхах. Заседания Совета министров 8 и 21 марта с участием великих князей, посвященные обсуждению проектов Лорис-Меликова, продемонстрировали заметное преобладание сторонников преобразований. Однако Александр III, интуитивно осознавая опасность для российского общества, которая исходила от замыслов конституционных реформ, отложил их выполнение.
Суд над народовольцами — убийцами Александра II — продемонстрировал поворот общественного мнения от либеральных иллюзий к требованию «сильной руки» и жестких полицейских мер. 3 апреля 1881 г. пятеро народовольцев (А. И. Желябов, С. Л. Перовская, Н. И. Кибальчич, Т. М. Михайлов, Н. И. Рысаков) были публично повешены.
Вскоре Александр III в письме брату Владимиру сформулировал свое политическое кредо так: «Я никогда не допущу ограничения самодержавной власти, которую нахожу нужной и полезной для России».
29 апреля 1881 г. был издан манифест «О незыблемости самодержавия», составленный Победоносцевым. Манифест хоронил надежды либералов на конституционные изменения государственного строя. В нем провозглашалось намерение «утверждать и охранять» самодержавную власть от «всяких на нее поползновений». На следующий же день в знак протеста начали подавать в отставку министры-либералы прежнего царствования — М. Т. Лорис-Меликов, министр финансов А. А. Абаза, военный министр Д. А. Милютин. Был отстранен от дел руководитель морского ведомства великий князь Константин Николаевич.
Состав нового кабинета отражал его переходный характер. На пост управляющего военным ведомством был назначен не страдавший «конституционными галлюцинациями» генерал П. С. Ванновский, которого император знал по службе в Рущукском отряде в период русско-турецкой войны. Министром финансов стал талантливый ученый-экономист, один из «либеральных бюрократов» Н. X. Бунге. Ключевой пост министра внутренних дел был предложен известному русскому дипломату, бывшему послу в Константинополе графу Н. П. Игнатьеву, близкому к славянофилам.
Основными направлениями деятельности нового правительства были «искоренение крамолы» и успокоение общественности. Особая роль в укреплении и охранении режима отводилась Департаменту полиции, деятельность которого приобрела невиданный размах после назначения на пост его директора В. К. Плеве, а затем И. Н. Дурново. В 1882 г. политический розыск в России возглавил подполковник Отдельного корпуса жандармов Г. П. Судейкин. Этот умный, предприимчивый и честолюбивый чиновник тщательно изучил опыт работы тайной полиции европейских стран. На посту инспектора секретной полиции и начальника Петербургского охранного отделения он создал в России продуманную систему политического сыска, основанную на провокаторской деятельности, шпионаже и шантаже. К 1883 г. был фактически разгромлен Исполнительный комитет и провалена военная организация «Народной воли». Вскоре, однако, Судейкин и сам стал жертвой агента-двойника С. П. Дегаева, который в декабре 1883 г. организовал его убийство.
14 августа 1881 г. Александр III утвердил положение «О мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия». Введенное сроком на три года, оно регулярно возобновлялось вплоть до 1917 г. Согласно этому акту, любая местность могла быть объявлена на положении «усиленной или чрезвычайной охраны», если «для охранения порядка» применения действующего законодательства было недостаточно. Министру внутренних дел и губернским властям предоставлялось право арестовывать, предавать военному суду и административной высылке, объявлять закрытые судебные процессы, закрывать учебные заведения и предприятия, запрещать выпуск газет и т. д.
Значительно увеличилась численность корпуса жандармов. Повсеместно создавались секретно-розыскные отделения по охране общественной безопасности и порядка, в работе которых использовались филеры, тайные агенты и провокаторы.
Помимо официальных полицейских органов, в марте 1881 г. возникла конспиративная общественная организация для защиты императора и борьбы с революционным террором — «Священная дружина». Она была создана с ведома Александра III и объединила более 700 представителей высшей знати, сановной бюрократии, генералитета, крупных купцов, банкиров, известных публицистов и др. Среди них были братья царя, министр двора И. И. Воронцов-Дашков, граф П. А. Шувалов, С. Ю. Витте, Б. В. Штюрмер. При помощи собственной агентуры, а также шпионажа и провокаций «Дружина» пыталась дезорганизовать действия революционных организаций «изнутри». Вскоре ее активная, но непрофессиональная деятельность стала мешать работе Департамента полиции. А к концу 1881 г. Александр III, осознав опасность этого «добровольного» карательного органа, подрывавшего авторитет власти и ее монополию на репрессии, повелел распустить «Священную дружину».
Усиление карательной политики по отношению к революционному движению сопровождалось мерами, призванными успокоить крестьянские массы и ослабить внутреннюю напряженность в российском обществе.
Для решения первой задачи использовались экономические рычаги (отмена подушной подати, ликвидация временнообязанного положения крестьян и снижение выкупных платежей, создание Крестьянского банка).
Проводя политику заигрывания с либеральной общественностью, осенью 1881 г. Н. П. Игнатьев созвал деятелей земств для обсуждения вопросов внутренней политики. А в ноябре 1881 г. начала работу комиссия по выработке проекта реформ местного управления под руководством М. С. Каханова, бывшего сотрудника М. Т. Лорис-Меликова. Проработавшая до 1885 г. комиссия была упразднена, а ее проекты сданы в архив.
В апреле 1882 г. Н. П. Игнатьев представил императору подготовленный им при участии славянофилов (прежде всего И. С. Аксакова) проект манифеста по поводу коронации и об одновременном созыве представительного Земского собора. Александр III некоторое время выжидал, а в мае созвал совещание, которое единодушно отвергло эти проекты. Игнатьев был уволен, и министром внутренних дел в мае 1882 г. стал граф Д.А. Толстой. Назначение на важнейший пост в правительстве столь откровенного консерватора и обскуранта, зарекомендовавшего себя «сильным» государственником в должности обер-прокурора Синода и министра просвещения при Александре II, означало завершение «переходного периода». Правительство взяло курс на укрепление и усиление мощи самодержавной монархии, началось оформление политики так называемых «контрреформ».
Концепция нового политического курса окончательно сложилась к середине 80-х гг. и заключалась в провозглашении незыблемости самодержавия, недопустимости каких-либо политических преобразований существующего правления, в централизации власти и ограничении прав местного самоуправления, «полной неприкосновенности» прав дворянства.
Вопрос № 29
Освободительное движение в России в первые годы после отмены крепостного права проходило в обстановке общественно-политического подъема, начавшегося в конце 50-х годов XIX в.
Недовольство крестьян невыгодными для них условиями освобождения выразилось в массовых волнениях весной—летом 1861 г. и произвело сильное впечатление и на правительство, и на все общественные круги, которые считали вполне реальным повторение новой волны крестьянского протеста весной 1863 г., когда минет указанный в Манифесте 19 февраля 1861 г. двухлетний срок введения в действие законов об отмене крепостного права, и крестьяне окажутся обманутыми в своих ожиданиях «новой воли». Революционные демократы верили в возможность и близость народной революции, готовили себя к ней и надеялись ее возглавить.
Значительным фактором общественного движения начала 60-х годов явились студенческие вол нения осенью 1861 г. Поводом к ним послужили изданные правительством в июле 1861 г. «Временные правила», которые усиливали надзор за студентами и ограничивали доступ в университеты разночинцам. Начавшиеся в сентябре 1861 г. в Петербурге волнения в октябре перекинулись в Москву, Казань и в другие университетские города. Массовая уличная демонстрация студентов Петербургского университета была разогнана полицией, сотни студентов препровождены в Петропавловскую крепость. В защиту студентов выступили передовые профессора университета, среди них Н. И. Костомаров и П. В. Павлов, подвергшиеся за это правительственным гонениям. В Москве студенческая демонстрация закончилась избиением ее участников полицией и арестами. Ответом правительства на выступления студентов в Петербурге, Москве и Казани явилось временное закрытие университетов. Герцен на страницах «Колокола» обратился к студенчеству с призывом «идти в народ». Студенческие волнения осенью 1861 г. получили широкую огласку за рубежом. Под их влиянием правительство приступило к разработке университетской реформы.
Характерным явлением в России в начале 60-х годов было распространение нигилизма. Нигилизм: как направление общественной мысли возникает в кризисные моменты общественно-политической жизни страны, ломки ее общественных устоев. Ему присущи гипертрофированное сомнение в общепринятых ценностях, их отрицание (идеалов, формы общественной жизни, ее моральных норм и эстетических принципов), абсолютизация индивидуального начала.
В конце 1861 г. в Петербурге сложилась общерусская революционная организация «Земля и воля». Она представляла собой своеобразную «федерацию» объединившихся различных конспиративных кружков и групп, возглавляемых Комитетом, но продолжавших действовать самостоятельно.
Деятельность «Земли и воли» была подчинена подготовке к предстоящему крестьянскому восстанию, которое, как уже говорилось, ожидали к весне 1863 г. Герцен и Огарев разработал план действий революционеров. Предполагалось предъявить императору требование созвать всесословный Земский собор, а в случае отказа — приступить к решительным действиям, опираясь на крестьянское восстание.
Когда надежды на него не сбылись, в деятельности «Земли и воли» на первое место выдвинулась связанная с начавшимся в январе 1863 г. польским восстанием задача координации сил русских и польских революционеров. Но к этому времени в «Земле и воле» возникли острые разногласия по программным и организационно-тактическим вопросам. К весне 1864 г. она самоликвидировалась, не будучи раскрытой правительством. Лишь немногие ее члены подверглись арестам, но не по причине принадлежности к ней, а по обвинению в связях с «лондонскими пропагандистами».
Революционно-демократическое направление в русском освободительном движении середины 60-х — начала 70-х годов XIX в. было представлено деятельностью различных кружков интеллигенции в Москве, Петербурге и в ряде провинциальных, в основном университетских, городов.
Наиболее значительным из них был кружок «ишутинцев», действовавший в 1863—1866 гг. в Москве и Петербурге. Основателем его стал вольнослушатель Московского университета Николай Ишутин.
В 1865 г. ишутинцы пришли к мысли о необходимости более активной деятельности и в феврале 1866 г. создали тайное общество под названием «Организация». Они намеревались создать в провинции ее филиалы. Член ишутинского кружка Дмитрий Каракозов по своей инициативе совершил покушение на Александра П. 4 апреля 1866 г. он стрелял в императора у Летнего сада в Петербурге, но промахнулся и был схвачен. Суд приговорил его к повешению, остальных членов кружка к разным срокам каторги и ссылки.
Покушение на царя послужило предлогом заметного поворота к политической реакции. Указом 13 мая 1866 г. была усилена власть губернаторов. Реакция обрушилась на демократическую печать: были закрыты «Современник» и «Русское слово». Усилились гонения на высшую школу и студенчество. Последовали отступления от проведенных реформ, в частности, подверглись ограничению права земств и задержана подготовка реформы городского самоуправления.
Однако реакция не могла приостановить развитие революционно-демократического движения. Осенью 1868 — весной 1869 г. прокатилась волна студенческих «беспорядков» в высших учебных заведениях Петербурга — в университете, в Технологическом институте и Медико-хирургической академии. Студенческие волнения захватили и Московский университет. Возникали новые конспиративные студенческие кружки.
Активный участник студенческих волнений 1868—1869 гг. в Петербурге приходский учитель; вольнослушатель университета, Сергей Нечаев совместно с молодым журналистом Петром Ткачевым создали зимой 1868/69 года нелегальную группу петербургских студентов.
Нечаев намеревался к лету 1870 г. приступить к «разрушительной деятельности»: создать боевые отряды, привлекая в них и «разбойные» элементы, уничтожать путем террора представителей власти, конфисковывать «частные капиталы». По приказу Нечаева в ноябре 1869 г. в Москве был убит активный участник «Народной расправы» студент И. И. Иванов, не пожелавший беспрекословно подчиняться его требованиям. Дело было раскрыто и привело к разгрому организации. Арестам подверглись 80 человек. Нечаеву удалось вторично скрыться за границу.
С целью дискредитации революционного движения правительство в 1871 г. устроило над «нечаевцами» показательный процесс.
Представители революционного подполья в большинстве своем осудили методы «нечаевщины» (хотя находились и ее сторонники).
Задачу революционной организации среди народа поставил и действовавший в 1872 — 1873 гг. кружок студента-технолога Александра Долгушина, в котором состояло до 20 человек. Кружок был основан в Петербурге, но затем перенес свою деятельность в Москву. В Подмосковье его участники оборудовали подпольную типографию, в которой им удалось напечатать воззвания: «Как должно жить по закону природы и правды», «Русскому народу», «К интеллигентным людям». При попытке перейти к непосредственной пропаганде среди рабочих и крестьян Подмосковья кружок был выявлен полицией и разгромлен.
В конце 60-х годов русские народнические кружки стали создаваться и за границей. В 1868 г. в Женеве образовался кружок русских эмигрантов — в основном из бывших участников «Земли и воли» 60-х годов. Они издавали свой журнал «Народное дело», в 1870 г. вошли в состав созданного в 1864 г. К. Марксом 1 Интернационала в качестве его «Русской секции», принимали участие в Парижской коммуне 1871 г.
В пореформенной России главным направлением в освободительном движении становится народничество. Оно основывалось на системе взглядов об особом, «самобытном» пути развития России к социализму, минуя капитализм. Объективными условиями появления в России такой идеи явились слабое развитие капитализма и наличие крестьянской поземельной общины. Основы этого «русского социализма» были сформулированы на рубеже 40—50-х годов А. И. Герценом — «предтечей» русского народничества.
Идея общинного социализма, сформулированная Герценом, была развита Н. Г. Чернышевским. Но в отличие от Герцена Чернышевский иначе смотрел на общину. Для него община — патриархальный институт русской жизни, которая призвана сначала выполнить роль «товарищеской формы производства» параллельно с капиталистическим производством. Затем она вытеснит капиталистическое хозяйство и окончательно утвердит коллективное производство и потребление. После этого община исчезнет как форма производственного объединения.
Русское народничество представляло собой широкий спектр различных течений — от революционно-демократического до умеренно-либерального и даже консервативного.
В 70-е годы преобладающее значение имело революционное (или, как его называли, «действенное») народничество. Сам термин «народник» появился в литературе в середине 60-х годов, но тогда он еще не обозначал определенного общественно-политического направления. Под народничеством в то время понимали обычно стремление к изучению народного быта и желание облегчить тяготы народных масс, в первую очередь, крестьянства. Периодические издания были наводнены материалами о бедственном положении народа, придавленного тяжелыми налогами и страдающего от недостатка земли. Появились и монографиические исследования. Наиболее значительным из них, привлекшим к себе всеобщее внимание, был опубликованный в 1869 г. большой труд публициста и ученого-экономиста В. В. Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России» («рабочим классом» он считал не только собственно рабочих, но весь трудовой люд и, главным образом, крестьянство).
Как общественное направление народничество стало складываться в конце 60-х — начале 70-х годов, когда зачинатели его поставили себе задачу перехода к борьбе за интересы народа, при этом они были убеждены, что радикальное решение всех социальных проблем может быть решено революционным’ путем и силами народных масс, руководимых революционной (народнической) организацией. На рубеже 60—70-х годов сложилась и доктрина народничества, главными идеологами которой явились Михаил Бакунин (1814—1876), Петр Лавров (1823—1900) и Петр Ткачев (1844— 1885).
На рубеже XIX—XX вв. возникают и радикальные, неонароднические кружки и организации, поставившие своей целью продолжить дело народников-семидесятников.
Рабочее движение — новое явление в социальной жизни пореформенной России. Но о его возникновении может идти речь применительно к 70-м годам XIX в. В 60-е годы было зафиксировано всего 51 выступление рабочих, причем число стачек не превышало десяти, остальные выступления мало чем отличались от обычных крестьянских волнений. Но уже в 70-е годы число стачек возросло до 326. В печати и в правящих кругах заговорили о появлении «рабочего вопроса».
Из рабочих выступлений тех лет наиболее значительными, вызвавшими общественный резонанс, были стачки на Невской бумагопрядильне в 1870 г. и на Кренгольмской мануфактуре в Нарве в 1872 г. На Невской бумагопрядильне выявилась столь чудовищная эксплуатация рабочих (которая и послужила причиной стачки), что суд оправдал стачечников, а организаторы стачки отделались арестом сроком от трех до семи дней. Такой мягкий приговор вызвал недовольство Александра II. Стачка нескольких тысяч ткачей Кренгольмской мануфактуры была прекращена властями с применением военной силы: на усмирение рабочих- было послано два полка солдат. На это раз суд приговорил 27 руководителей стачки к каторжным работам. В либеральной прессе о рабочих стачках писали как о «явлении в России новом, доселе небывалом».
Во второй половине 70-х годов появились и рабочие организации.
В рабочие кружки и «союзы» в то время был вовлечен еще узкий круг рабочих. Стачечное движение еще не выходило за рамки требований экономического характера. Однако и предприниматели, и правительство уже были вынуждены считаться с этим новым социальным явлением.
Оппозиционное движение в стране представляли либерально-настроенные писатели, ученые, врачи, учителя, журналисты, земские деятели. Либеральная оппозиция выступала против административного произвола, требовала «усовершенствования» государственного строя (введения гласности, представительного правления, даже конституции), но она боялась социальных потрясений, считала, что разрешить насущные сооциальные и политические проблемы необходимо сверху, мирным путем. Либерально-оппозиционные настроения и требования нашли свое выражение в периодических изданиях — газетах «Голос» и «Земство», журналах «Вестник Европы», «Юридический вестник» и «Русская мысль». ‘
В либерально-оппозиционном движении 60—70-х годов существенное место занимали славянофилы. Позднейшие исследования опровергают сложившееся ранее представление о том, что после реформы 1861 г. наступил период заката и распада славянофильства, превращения его в исключительно реакционное направление. В действительности именно в пореформенное время активизировалась либерально-оппозиционная деятельность славянофилов, направленная на решение задач, поставленных процессами социально-экономического развития России.
Славянофилы не стояли в стороне от животрепещущих проблем политического и социального устройства пореформенной России. Они предлагали свою программу реформ местного и центрального управления, развития просвещения, строительства железных дорог в России, эксплуатации недр, учреждения банков и коммерческих предприятий.
На рубеже 70—80-х годов оживилось земское либерально-оппозиционное движение. Оно проявилось преимущественно в нелегальных собраниях земцев с целью выработки своих требований которые в верноподданнической форме излагались в виде «адресов», «записок» и прочих ходатайств и петиций царю. В этих записках, петициях и т. п. говорилось о преданности престолу, но вместе с тем выражались просьбы разрешить проведение земских съездов по вопросам «местных польз и нужд», заявлялось о необходимости «увенчания здания земского самоуправления» путем созыва общероссийского земского органа в виде «Общей земской думы» или «Земского собора», выдвигались требования пополнить Государственный совет выборными от земцев.
В своих адресах и записках либеральные земцы, требуя от царя уступок, в качестве тактического приема указывали, что ограниченность реформ порождает усиление революционного движения, средство же его погашения, полагали они, — развитие дарованных ранее реформ. Вместе с тем некоторые либералы входили в контакты с народниками с целью «отговорить» их от террористической деятельности.
Вопрос № 30
Буржуазные реформы 60—70-х годов были рубежом в социально-экономической жизни России и обозначили начало капиталистического периода в ее истории. Эти реформы оказали влияние на многие стороны общественно-культурной жизни, социальный и духовный облик населения.
В пореформенное время более интенсивно происходили культурные интеграционные процессы, захватив в значительной степени российскую провинцию. Рост экономических связей между городом и деревней, между отдельными регионами способствовал усилению этих процессов, развитию культурно-информационной системы, определявшей в известной мере расширение культурного пространства. Капитализм объективно требовал более высокого культурного уровня общества, предполагавшего не только распространение элементарной грамотности, но и качественно более глубокой образованности граждан. Это диктовалось расширением сферы приложения общеобразовательных и специальных знаний, необходимых для развивающегося индустриального общества.
Отмена крепостной зависимости основной массы населения увеличивала объективные социальные возможности для демократизации образования. В пореформенную эпоху была фактически создана народная школа, появилась система технической школы, в том числе — отраслевые высшие учебные заведения, учительские семинарии, готовившие преподавателей начальных училищ. В стране сформировалась достаточно широкая сеть культурно-просветительных учреждений.
Серьезной интеллектуальной силой в общественно-политической и культурной жизни в этот период стала русская интеллигенция. С ее деятельностью связаны демократизация народного образования, внесение в общественное сознание идей гражданственности и борьба за воплощение этих идей в жизнь. В России, пожалуй, впервые создавались реальные предпосылки становления основ гражданского общества, его образовательных, правовых элементов, независимых от власти.
Однако существование в России капитализма как общественно-экономической системы немногим более полувека не позволило реализовать многие из этих предпосылок. Кроме того следует учитывать, что самодержавие, идя на некоторые уступки общественности в вопросах образования народа в период демократического подъема, не меняло своего принципиального отношения к проблемам широкого распространения просвещения. Не случайно долгое время (1833—1849) пост министра народного просвещения занимал С. С. Уваров, принадлежавший к числу наиболее консервативных государственных деятелей. А в 1866—1880 гг., в эпоху общественных преобразований, на этом посту находился Д. А. Толстой, убежденный консерватор и реакционер по своим политическим взглядам.
При несомненном единстве в историко-культурном процессе пореформенного времени во второй половине XIX в. можно выделить два внутренних этапа, особенности которых порождались реалиями общественно-политической жизни. 60—70-е годы характеризовались преобладанием демократических идей в общественном сознании, убежденностью в необходимости широких социальных преобразований в интересах народа. В это время произошло известное отступление самодержавия от своих охранительно-крепостнических принципов.
60-е годы воспринимались современниками как время больших надежд и свершений. «Эти годы можно назвать весною нашей жизни, — писала в воспоминаниях одна из участниц педагогического движения 60-х годов Е. Н. Водовозова, — эпохою расцвета духовных сил и общественных идеалов, временем горячих стремлений к свету…»
Развитие культуры в 80-е годы приобретает некоторые новые черты, которые были порождены атмосферой общественно-политической жизни России того времени. Современники оценивали эти годы как «черные», «глухие».
В те годы дальние, глухие
В сердцах царили сон и мгла. (А. Блок)
В 80-е годы в полной мере проявился реакционный курс в политике правительства по отношению к школе и печати, наметившийся еще в предшествующее десятилетие, заметно усилились государственная поддержка православной церкви, ее влияние на систему школьного образования.
Для общественных настроений большинства разночинской интеллигенции этих лет характерными становятся упадочничество, пессимизм, неверие в эффективность революционной, политической борьбы, увлечение теориями «малых дел» и «постепенного прогресса», толстовством с его непротивленчеством в противоположность общественному оптимизму 60-х годов.
В развитии общественного сознания 80-е годы были переходным временем, когда намечаемые перемены не выявились еще достаточно определенно.
В недрах русской социальной жизни происходили важные процессы: развивался капитализм, вместе с ним рос промышленный пролетариат, 80-е годы — время зарождения российской социал-демократии, начало распространения марксизма в России.
Культура в конце XIX в. и первых десятилетий XX в. отразила в своем развитии сложность и противоречивость эпохи, полной острейших социальных конфликтов и политических битв, которые привнесли в общественное и художественное сознание новые черты и особенности. Вместе с тем, это время русского «серебряного века», атмосфера которого отмечена необыкновенным взлетом духовности и культуры. Современники, впервые обозначившие это понятие (С. К. Маковский, Н. А. Оцуп, Н. А. Бердяев), рассматривали его как образное, мифологическое. В современных культурно-исторических исследованиях понятие «серебряный век» или «русский духовный ренессанс» используется для характеристики духовной культуры конца XIX — начала XX вв.
Анализ общественно-культурной жизни этого времени выявляет разительный контраст в духовной атмосфере по сравнению с предшествующим периодом. На смену настроениям известной стабильности, распространенным в обществе в 80-е годы, приходит психологическая напряженность, ожидание «великого переворота» (Л. Толстой). В одном из писем 1901 г. А. М. Горький отмечал, что «новый век воистину будет веком духовного обновления».
Ощущение «рубежности», «переходности» времени, переживаемого Россией, осознавали и политики, и общественные деятели, и художественная интеллигенция. В 1899 г. А. С. Суворин записал в «Дневнике»: «Мы переживаем какое-то переходное время. Власть не чувствует под собой почвы и не стоит того, чтобы ее поддерживать. Беда в том, что общество слабо, общество ничтожно, и может произойти кавардак невероятный». Пророческими оказались слова С. П. Дягилева, произнесенные им в 1905 г. на открытии выставки русского портрета в Таврическом дворце в Петербурге: «Мы свидетели величайшего исторического момента, итогов и концов во имя Дновой, неведомой культуры, которая нами возникает, но и нас же отметет».
Революция внесла в общественное сознание просветительскую струю, во многом способствовала и политическому, и культурному просвещению. Она не прошла бесследно для творчества многих деятелей культуры, ее воздействие испытали А. Блок, А. Белый, В. Серов и др. Революция более четко определила идейные позиции части художественной интеллигенции.
Особенностью общественно-культурной жизни России рубежа веков было развитие различных форм объединений деятелей культуры. Идея синтеза искусства, широко распространенная в художественном сознании того времени, несомненно способствовала этому, соединяя в поисках новых форм художественной деятельности представителей разных искусств. Эти идеи находили воплощение в таких художественных объединениях, как «Мир искусств», журналы «Весы» (редактор В. Я. Брюсов), «Золотое руно» (издатель Н. П. Рябушинский), спектакли Художественного театра.
К 1901 г. относится начало Религиозно-философских собраний. Целью их было создание открытого общества людей религии и философии для обсуждения вопросов церкви и культуры. 3. Н. Гиппиус писала, что идея этих собраний заключалась «во встрече интеллигенции с церковью». Синод контролировал собрания, поскольку здесь часто звучала критика по отношению к официальному православию.
Художественные объединения существовали и в провинции: на рубеже веков их насчитывалось около 30 (в столицах в это время их было немногим более 40).
Наступившая в стране политическая реакция после поражения революции 1905—1907 гг. оказала известное влияние на появление новых тенденций в общественно-культурной жизни. Широкое распространение в кругах художественной интеллигенции получили идеи «нового религиозного сознания» (богоискательство). Одним из пропагандистов «нового христианства» был Д. С. Мережковский. Истоки его взглядов лежали в философской концепции Вл. Соловьева о возможности синтеза религий, культур и победы всемирной теократии. Новое религиозное сознание основывалось на утопической идее, что новая религия должна была стать главным фактором в нравственном обновлении человека.
Некоторые деятели из среды социал-демократов (А. В. Луначарский, В. А. Базаров) увлеклись богостроительством, пытаясь соединить социализм с религией. В 1908 г. Луначарский выпустил книгу «Религия и социализм», в которой утверждал, что «философия Маркса есть философия религиозная» и научный социализм, воспринимаемый как религия, может обрести величайшую силу. Увлечение богоискательством испытал в эти годы М. Горький. С критикой богостроительства выступили Г. В. Плеханов и В. И. Ленин.
Культурную атмосферу в России последнего предреволюционного десятилетия прекрасно передала в своих воспоминаниях Е. Ю. Кузьмина-Караваева, входившая в круг символистов, впоследствии участница Французского Сопротивления, знаменитая Мать Мария: «… Мы жили среди огромной страны, словно на необитаемом острове. Россия не знала грамоту — в нашей среде сосредоточилась вся мировая культура… мы знали философию и богословие, поэзию и историю всего мира, в этом смысле были гражданами вселенной, хранителями великого культурного музея человечества… В известном смысле мы были, конечно, революция до революции — так глубоко, беспощадно и гибельно перекапывалась почва старой традиции, такие смелые мосты бросались в будущее».
Вопрос № 31
В 1905-1906 гг. было проведено самое значительное изменение государственного строя Российской империи. Манифестом 17 октября 1905 г. вводилась выборная законодательная Государственная Дума. На основе Манифеста были разработаны основные законы Российской империи. Проект обсуждался Особым совещанием в Царском Селе под председательством императора, с участием великих князей, министров, других высших чиновников.
При составлении Основных законов были использованы многие европейские конституции и проекты либералов. После победы кадетов на выборах в 1 Думу дворцовый комендант Д. Трепов передал проект через предпринимателя В. Ковалевского, имевшего связи в либеральных кругах, частному совещанию, в состав которого входили лидеры кадетов П. Милюков, С. Муромцев, Ф. Головин и глава партии демократических реформ М. Ковалевский. Либералы внесли ряд поправок. Окончательный текст выработала комиссия высших чиновников во главе с министром юстиции М. Акимовым и 23 апреля 1906 г. за четыре дня до открытия Думы Николай 11 утвердил Основные законы Российской Империи. Этот документ многие крупные юристы и государствоведы называли конституцией. Видный юрист и социолог профессор права В. Хвостов считал, что ввод Основных законов означал окончание целой эпохи, когда неограниченный монарх стоял по сути выше закона.
Точно также оценивал значение изменений и сам Николай II. В письме матери он писал: «предоставление гражданских прав населению: свободы слова, печати, собраний и союзов, и неприкосновенности личности; кроме того, обязательство проводить всякий законопроект через Государственную Думу -это, в сущности, и есть Конституция».
В России вводился двухпалатный парламент с реорганизованным Государственным Советом в качестве второй палаты: половина его членов назначалась царем, а половина была выборных — от православного духовенства, дворянских и земских собраний. Академии наук и университетов, организаций торговли и промышленности. Такая практика различного комплектования низшей и вышей палат соответствовала многим действовавшим европейским конституциям.
Статья 7 Основных Законов вводила разделение законодательной власти между Государственной Думой, Государственным Советом и Императором. Подобные статьи провозглашались почти во всех конституционных монархиях. Всякий законопроект должен был быть принят сначала Думой, затем Госсоветом и поступал на рассмотрение царя, после подписи которого он становился законом. В случае, если император не подписывал законопроект, он мог быть внесен в Думу снова лишь на следующей сессии. Из этого видно, что царь мог несколько ограничивать деятельность парламента, но за II лет работы четырех Дум он только два раза не подписал законопроекты (о штатах морского штаба 1909 г. и об отмене ограничений для лиц, лишенных духовного сана в 1911 г.) как не относящиеся к правам Думы.
К компетенции Думы и Госсовета были отнесены все вопросы, кроме военных, иностранных дел. Министерства Двора, назначения министров, которыми ведал император. Государственная Дума и Госсовет имели исключительное право законодательства и утверждения бюджета, что являлось главным признаком конституционного государства. Соблюдение основного принципа любой Конституции о том, что верховная власть не может принять закона без одобрения парламента, отменяло абсолютную власть царя.
Правда, по статье 87 царь мог издавать указы, имеющие силу закона, но это право было ограничено больше, чем у многих президентов даже в республиках. Указ можно было издать только в период перерыва в работе Думы. Проект представлялся коллективным решением Совета министров,. который был обязан обосновать необходимость указа наличием «чрезвычайных обстоятельств». Указ не мог вносить изменения в Основные законы и особенно важно было то, что указ терял силу, если он не был внесен в Думу через два месяца после возобновления ее работы (так было с указом о военно-полевых судах) или его не примут Дума или Госсовет. Ограничение прав царя было сделано с его согласия. Таким образом, Россия становилась после 23 апреля 1906 г. конституционной или Думской монархией.
Первая русская революция происходила в условиях когда мировой капитализм, в т. ч. и российский, вступил в свою высшую стадию. В стране были налицо все противоречия, присущие империализму, и прежде всего острейший социальный конфликт между пролетариатом и буржуазией. Однако главным оставалось противоречие между потребностями социально-экономического развития страны и остатками крепостничества, на страже которых стояла устаревшая полуфеодальная политическая надстройка — самодержавие. В экономике России сложилось острое несоответствие между высокоразвитым промышленным и значительно развитым аграрным капитализмом и полукрепосническим земледелием. 10, 5 млн. крестьянских дворов имели почти столько же земли, сколько 30 тыс. помещиков, применявших отработки и другие полуфеодальные методы эксплуатации крестьян.
Характеризуя основное противоречие экономического и социального положения в России, Ленин писал: «… Самое отсталое землевладение, самая дикая деревня — самый передовой промышленный и финансовый капитализм!» (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 16, с. 417). Аграрный вопрос был наиболее острым в русской революции, одной из основных задач которой являлась ликвидация помещичьего землевладения.
Революция 1905-07 в России была буржуазной крестьянской революцией: вся масса крестьянства выступала за переход земли в руки народа. Решение этой проблемы прямо зависело от осуществления главной, первоочередной задачи революции — свержения царизма и установления демократической республики. Необходимо было также покончить с великодержавной шовинистической политикой в отношении угнетенных царизмом нерусских национальностей и предоставить всем народам Российской империи равные права и демократические свободы (35% населения страны составляли народы нерусской национальности, покоренные русскими).
Многообразие и острота социально-экономического, политического и национального конфликтов обусловили превращение России в узловой пункт всех противоречий мирового империализма, его наиболее слабое звено.
Одна и, может быть главная причина нашей революции 1905-07гг. — это запоздание в развитии принципа индивидуальности, а следовательно, и сознания собственности и потребности гражданственности, в том числе и гражданской свободы. Всему этому не давали развиваться естественно, а так как жизнь шла своим чередом, то народу пришлось «или давиться, или силою растопыривать оболочку; так пар взрывает дурно устроенный котел-или не увеличивай пара, значит, остывай, или совершенствуй машину по мере развития движения». Принципом индивидуальной собственности ныне слагаются все экономические, на нем держится весь мир.
К 1905 году в России существовали полицейские организации рабочих, которые были введены еще покойным Плеве и которые получили название зубатовщины. Такого рода организации «зубатовщины», делаемые с целью держать рабочих в полицейских руках хотя бы при помоши несправедливого отношения к интересам капиталистов, должны привести в известный момент к тому, что эти организациии стряхнут с себя полицейское направление и воспримут в той или другой мере социалистические принципы борьбы с капиталом, борьбы не только мирным путем, но и силой.
За несколько дней до «Кровавого воскресенья» 9-го января было известно, что рабочие приготовляют петицию государю императору, в которой они предъявляют «различные не то просьбы, не то требования, касающиеся их бытия. » Возможность кровопролития предвидели академик Арсентьев, писатель Анненский, Максим Горький, явившиеся к С. Ю. Витте вечером 8-го, однако сам С. Ю. Витте не был приглашен на совешание у министра внутренних дел Мирского и вмешаться в это дело не мог, хотя и передал их доводы по телефону Мирскому. Оказывается на совещании было решено не допускать рабочих-манифестантов далее известных пределов, находящихся в близи Дворцовой площади.
Таким образом, демонстрация рабочих допускалась вплоть до самой площади, но на нее рабочим вступать не дозволялось. Поэтому когда они подходили к площади (это было около Троицкого моста), то их встречали войска: военные требовали от рабочих, чтобы они далее не шли или возвращались обратно, предупредив, что если они не возвратяться, то в них будут стрелять.
Рабочих предупредили, они не верили, что в них будут стрелять, и не удалились. Всюду последовали выстрелы, залпы, и, таким образом, было убито и ранено больше 200 человек. Это была первая кровь, пролитая в довольно обильном количестве, которая как бы напутствовала к широкому течению русскую революцию 1905г. Министром внутренних дел вместо снятого Святополк-Мирского был назначен Трепов, первоначально занимающий пост С. -Петербургского генерал-губернатора. Став диктатором, поборник неограниченного самодержавия, издав в октябрьские дни приказ войскам «патронов не жалеть», через несколько он высказывался за широкую амнистию. Эти меры во многом открыли двери революции и повели к 17 октября. По мнению С. Ю. Витте «если бы кадеты вели себя сколько бы то ни было благоразумно, начиная хотя бы со времени первой Думы, то их дело бы выгорело. Они вступили бы во власть, но наделали столько глупостей, что столыпину нетрудно было свалить этот план (организации «зубатовщины» применительно к кадетам) и вместе с тем и Трепова».
Таким образом, революция началась в Петербурге 9 января 1905 года, когда царские войска расстреляли мирную демонстрацию петербургских рабочих, шедших к царю для вручения петиции о нуждах народа. На улицах столицы появились первые баррикады, ознаменовавшие собой начало вооруженной борьбы рабочего класса с самодержавием. Пролетариат России поддержал петербургских рабочих многочисленными стачками. В январе-марте 1905 г. бастовало 810 тыс. промышленных рабочих — в 2 раза больше, чем за все 10 предреволюционных лет. Наибольшую активность проявляли металлисты. Поднялись рабочие в национальных районах (Польша, Прибалтика, Кавказ).
Во многих местах забастовки и демонстрации сопровождались столкновениями с войсками и полицией. Борьба развертывалась под лозунгами: «Долой самодержавие!», «Долой войну!», «Да здравствует революция!». Одновременно с этим пролетариат выдвигал экономические требования в том числе требование 8-ми часового рабочего дня. Под влиянием борьбы рабочего класса вспыхнуло крестьянское движение Центральной России, где были особенно сильны крепостнические пережитки. Прошли стачки сельскохозяйственных рабочих в Латвии, Польше, на Правобережной Украине. Развернулась борьба крестьян на Кавказе (Гурийское восстание 1905 г.). Крестьяне громили помещичьи имения, производили порубки леса, захватывали хлеб, а местами и землю. Весной 1905, писал Ленин, произошло «… пробуждение первого крупного, не только экономического, но и политического крестьянского движения в России» (Полн. собр. соч., 5 изд., Т. 30, с. 315). Однако в январе-апреле крестьянское движение охватило лишь 1/7 уездов Европейской России. В общий поток революционного движения вливались антиправительственные выступления студенчества. Активизировалась демократическая интеллигенция. Возникли профессионально-политические союзы адвокатов, инженеров и техников, врачей, учителей и т. д., объединившиеся в мае в «Союз Союзов». Оживилась и либеральная буржуазия, претендовавшая на роль вождя общенационального движения против самодержавия. Однако, фрондируя против самодержавия и заигрывая с народными массами, либеральная буржуазия боялась революционных выступлений больше, чем реакции, постоянно колебалась между царизмом и силами демократии и вела закулисные переговоры с правительством, предавая в решающие моменты интересы народа и революции.
В отличие от западно-европейской буржуазии эпохи восходящего капитализма, конрреволюционная российская буржуазия оказалась неспособной стать вождем буржуазно-демократической революции эпохи империализма и была оттеснена пролетариатом от руководства народными массами. Таким образом, на политической арене страны отчетливо выступали три лагеря: правительственный (царизм, правящая бюрократия, и крепостники-помещики), стремившиеся любой ценой сохранить самодержавный строй; либерально-оппозиционный (либеральные помещики, буржуазия, верхи буржуазной интеллигенции), добивавшийся конституционной монархии; революционный (пролетариат, крестьянство, мелкобуржуазные слои города, демократическая интеллигенция), боровшийся за установление демократической республики.
Усилив военно-полицейский террор против революционного народа, царское правительство вместе с тем начало маневрировать (Создание комиссии Шидловского и Коковцева, рескрипт 18 февраля о разработке законопроекта совещательной Думы), пытаясь обмануть народные массы обещанием реформ.
Однако большевики разоблачили смысл этих маневров и призвали массы к усилению революционной борьбы. Состоявшийся в апреле 1905г. в Лондоне Третьий съезд РСДРП определил стратегию и тактику пролетариата в начавшейся революции. Большевики исходили из того, что пролетариат в союзе с крестьянством, нейтрализовав и изолировав либеральную буржуазию должен добиваться максимального расширения и углубления революции, стремиться к победе вооруженного восстания и к установлению революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Органом этой диктатуры должно было стать Временное революционное правительство, призванное собрать Учередительное собрание и осуществить политические и экономические требования, сформулированные в программе- минимум РСДРП. Большевики считали допустимым при определенных условиях участие в таком правительстве и представителей социал-демократов. 3-й съезд РСДРП подчеркнул, что одной из самых главных текущих задач партии является практическая военно-боевая подготовка пролетатариата к вооруженному восстанию. В основе большевистской тактики лежала ленинская идея гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции. Пролетариат не только наиболее самоотверженно и энергично боролся с самодержавием, увлекая за собой крестьянство и «средние слои» города, но и выступал в роли идейного вождя и организатора непролетарских масс. Особенно велика при этом роль массовой политической стачки как решающего рычага пролетарской гегемонии в народном движении, как пролетарского метода мобилизации масс на больбу с царизмом. Авангардная роль рабочего класс и особое место стачки и других пролетарских методов борьбы в 1905-07 гг. придавали революции дополнительно пролетарский характер. Тактическая линия на установление гегемонии пролетариата в революции получила выражениев резолюции 3-го съезда РСДРП об отношении к крестьянскому движению. В ней говорилось о необходимости немедленного создания революционных крестьянских комитетов, самостоятелной организации сельского пролетариата, о подддержке рабочим классом всех революционных требований крестьянства вплоть до конфискации помещичьих, казенных, церковных и удельных земель. Большевики разъясняли рабочим антиреволюционный и противопролетарский характер либеральной оппозиции и энергично боролись против ее попыток захватить гегемонию в революционном движении.
Совершенно иную тактическую линию отстаивали меньшивики. Они видели в русской революции лишь повторение опыта «классических» буржуазных революций прошлого и отводили пролетариату скромную роль «крайней оппозиции», которая призвана подталкивать буржуазию на борьбу с самодержавием. Меньшивики недооценивали революционные возможности крестьянства как союзника рабочего класса, отрицали идею гегемонии пролетариата, а также возможность организации и военно-технической подготовки вооруженного восстания, заранее были против участия социал-демократов во Временном правительстве. Их тактика строилась с расчетом на то, чтобы » не отпугнуть» либеральную буржуазию, которую меньшивики считали движущей силой и руководителем революции. Обьективно меньшевистская тактика вела к политическому подчинению пролетариата буржуазии, к свертыванию революции. Была также распространена авантюристическая левацкая линия меньшевиков-троцкистов, рассчитанная на «перепрыгивание» через демократический этап движения непосредственно к борьбе за социализм.
Особенностью троцкистской теории перманентной революции состояла в том, что она отрицала союз пролетариата с крестьянством, изолировала рабочих от широкого демократического движения народных масс и ставила судьбы русской революции в полную зависимость от успеха борьбы пролетариата на Западе. Ведя идейную борьбу на два фронта- против «правого» и «левого» оппортунизма, большевики добивались ликвидации раскола рабочего класса в интересах революции, создания единого фронта революционно-демократических сил под руководством пролетариата. Они считали допустимыми отдельные практические соглашения с мелкобуржуазной партией эсеров, пользовавшейся влиянием среди крестьянства и демократической интеллигенции. Резко критикуя положения доктрины эсеров (программа социализации земли, отношение к индивидуальному террору и др.), большевики учитывали вместе с тем их революционный демократизм, готовность идти на вооруженное восстание. В июле 1905г. вышла книга В. И. Ленина » Две тактики социал-демократии в демократической революции», в которой много внимания уделялось обоснованию большевистской линии в вопросах тактики в условиях буржуазно-демократической революции, и где также предлагалась теория перерастания буржуазной революции в социалистическую без длительного исторического интервала.
На протяжении 1905 г. революция развивалась по восходящей линии. Весенне-летний подьем начался массовыми первомайскими забастовками, в которых участвовало 220 тыс. рабочих. Праздник Первого Мая отмечался в 200 городах. В апреле-августе 1905 участники политических забастовок составляли более 50% общего числа стачечников. В борьбу втягивались все новые силы рабочего класса. Начавшаяся 12 мая всеобщая забастовка иваново-вознесенских текстильшиков продемонстрировала революционную зрелость рабочих. Стачка продолжалась 72 дня. Бастующими руководило Собрание уполномоченных депутатов фактически первый в России общегородской Совет рабочих депутатов. В ходе стачки выдвинулись руководители рабочих — большевики Ф. А. Афанасьев, М. В. Фрунзе, Е. А. Дунаев, М. Н. Лакин, С. И. Балашов и др. Происходившая в июне всеобщая стачка 100 тыс. рабочих Лодзи быстро переросла в вооруженное восстание, всколыхнувшее всю Польшу и нашедшее отклик в разных городах России. В знак солидарности с лодзинскими рабочими началась всеобщая забастовка в Варшаве, которой руководил Варшавский комитет СДКПиЛ во главе с Ф. Э. Дзержинским. В деревнях летом 1905 произошло около 900 выступлений, охвативших пятую часть уездов Европейской России. В ряде губерний создавались специальные социал-демократические аграрные группы, которые вели работу среди крестьян. В августе оформился Крестьянский союз всероссийский, требовавший перехода земли в общенародную собственность. Крупным событием в ходе революции явилось восстание команды броненосца «Потемкин» (июнь 1905г.) — первая попытка образования ядра революционной армии. Почти одновременно вспыхнуло восстание моряков на Балтике в Либаве. Всего летом 1905г. произошло свыше 40 революционных выступлений солдат и матросов. Напуганное размахом народного движения правительство опубликовало 6 августа манифест о созыве законосовещательной Государственной думы (Булыгинской Думы), который явился уступкой царизма с целью подавить революцию. Однако этот проект не удовлетворял не только революционный лагерь, но даже многих либералов, заметно «полевевших» под влиянием потемкинского восстания. В обстановке подьема революции большевики выступали за активный бойкот Думы, связывая его с широкой агитационной деятельностью, проведением массовых стачек и усилением подготовки вооруженного восстания. Под знаменем бойкота Думы большевикам удалось сплотить всю российскую социал-демократию, включая и наиболее влиятельные национальные социал-демократические партии. За бойкот выступили также эссеры. Только часть меньшевиков отвергла тактику бойкота. В ходе антидумской кампании сложился блок социал-демократических партии и революционно-буржуазной демократии («левый блок»). Решение о бойкоте Думы вынес даже леволиберальный «Союз союзов». Правое крыло либералов, осуждая на словах булыгинский проект, высказались за участие в Думе, надеясь остановить с ее помощью революцию. Но царизм так и не успел созвать Булыгинскую Думу.
К осени революционное движение охватило почти всю страну. Сентябрьская забастовка московских печатников, булочников, табачников, трамвайщиков и рабочих некоторых других профессийй, поддержанная пролетариатом Петербурга явилась предвестником нового подъема революции. Большевики старались превратить частичные забастовки в обеих столицах в общегородские, распространить их на всю страну. Большевистская политика сплочения всех революционных сил принесла крупный успех. В октябрьские дни забастовали все железнодородники России. Важную роль в этом сыграл Всероссийский железнодорожный союз. Железно-дорожная забастовка способствовала началу всеобщей стачки на фабриках и заводах, в учреждениях, высших и средних учебных заведениях, на почте и на телеграфе. Это была подлинно всероссийская забастовка, парализовавшая всю политическую и экономическую жизнь страны. Всеобщая стачка рабочих дала мощный толчок национально-освободительному движению угнетенных народов, особенно в Польше, Финляндии, Латвии, Эстонии.
Октябрьская стачка продемонстрировала мощь пролетариата как организатора и руководителя общенародной борьбы против самодержавия, она вырвала у царя Манифест 17 октября 1905, провозглашавший гражданские свободы. За Думой были признаны законодательные права, расширился круг избирателей. 21 октября был издан указ об амнистии политических заключенных, 22 октября — о восстановлении автономии Финляндии, 3 ноября правительство объявило о прекращении взимания с крестьян выкупных платежей.
Все это явилось первой крупной победой революции. Пролетариат завоевал себе и всему народу, хотя и на короткое время, свободу слова и печати. Вышла из подполья социал-демократия. Впервые в истории страны стали легально выходить рабочие газеты, в том числе орган большевиков газета «Новая жизнь», публиковавшая статьи В. И. Ленина, М. С. Ольминского, А. В. Луначарского, М. Горького, В. В. Воровского и других партийных публицистов. Установилось временное, крайне неустойчивое равновесие борющихся сил; царизм был уже не в силах подавить революцию, революция же не в силах была свергнуть царизм.
Либеральная буржуазия с восторгом встретила царский манифест. Оформилась буржуазная партия-констинуционно-демократическая (кадеты) ее лидером стали П. Н. Милюков, В. А. Маклаков, П. Б. Струве и др.; образовался «Союз 17 октября» (октябристы) во главе с А. И. Гучковым и Д. Н. Шиповым идр. Русские либералы, строившие тактику в расчете на Думу, повернули к контрреволюции.
Новый выборный закон дал первую Государственную Думу гораздо более левую, чем ожидали. Думу эту прозвали Думою «народного возмездия». В сущности в Думе главнейшая партия была кадетов, и если бы кадеты обладали хотя малою долею государственного благоразумия и понимания действительности и партия эта решилась бы отрезать «революционный» хвост, то первая дума просуществовала бы долго и, вероятно, имела бы за собою историческую честь введения и воплощения русской констиуции. После опубликования 6 августа совещательной Думы Булыгина, которая, конечно, не могла обратиться в законодательную, когда было приступлено к выборам, министр внутренних дел Булыгин издал циркуляр о том, чтобы выборы производились совершенно свободно и администрация никоим образом не вмешивалась в выборы в смысле влияния на выборы тех или иных лиц. Зависимость Думы от Государственного совета и от императора в решении основного вопроса- крестьянского в плане принудительного отчуждения частновладельческих земель хотя и за плату, противление правительства Горемыкина самому обсуждению этого вопроса, привело к полевению и без того левой Думы и итогу — разгону первой Думы правительством. Правительство готово было сделать это в июне и если и не сделало то только потому, что опасалось последствий такой меры. Однако, это было успешно сделано 7 июля после подписания соответствующего указа о роспуске Думы императором.
Вслед за роспуском Государственной думы последовало Выборгское воззвание и соответственные репрессивные меры в отношении лиц, подписавших это воззвание они были судимы и понесли кару в виде тюремного заключения, а главное были лишены права быть выбранными в Государственную думу. Перед закрытием Государственной думы вся петербургская и Киевская губернии были объявлены на военном положении. 12 августа последовало покушение на жизнь Столыпина, а 13 августа был убит командир Семеновского полка генерал Мин, который усмирял московсое восстание.
С конца октября резко возросло крестьянское движение, которое приобрело наибольший за время революции размах и охватило около 37% уездов Европейской России. Крупнейшие выступления крестьян происходили в Саратовской, Тамбовской, Черниговской, Орловской, Курской, Воронежской губерниях. Крестьянские восстания охватили Грузию и Прибалтику. Однако в целом натиск крестьянства был еще недостаточен для победы над царизмом. В октябре во многих городах пролетариат добился нейтрализации войска. Показателем дальнейшего развития революции к вооруженному восстанию явились стихийные бедствия солдат и матросов в Кронштадте и Владивостоке (конец октября), в Киеве, в Туркестанском военном округе и особенно на Черноморском флоте, в Севастополе (ноябрь).
Готовясь к вооруженному восстанию, пролетариат создавал невиданные ранее массовые политические организации: Советы рабочих депутатов — зачаточные органы революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. 13 октября начал свою деятельность Совет рабочих депутатов в Петербурге; 21 ноября — в Москве. Советы действовали более чем в 50 городах и промышленных поселках. Из органов руководства стачечной борьбы они превращались в органы общедемократической революционной борьбы с царским правительством, в органы вооруженного восстания. В ходе борьбы Советы установливали свободу печати, вводили 8-часовой рабочий день, осуществляли контроль за работой торговых, коммунальных и других предприятий. Это были зародыши новой революционной власти. Быстро росли возникшие в ходе революции профессиональные союзы рабочих и служащих.
В результате октябрьской стачки коренным образом изменились условия деятельности РСДРП. Большевики воспользовались днями «свобод» для создания легальных или полулегальных партийных организаций (наряду с сохранением нелегального аппарата) и последовательного проведения в них принципов демократического централизма. Все это способствовало укреплению связей партии с массами, росту численности ее рядов.
Декабрьские вооруженные восстания 1905г. явились кульминацией революции. Центром восстания была Москва. 9 дней несколько тысяч дружинников при поддержке или сочуствии всего трудяшегося населения города героически сражались с царскими войсками. Рабочие проявили в ходе восстания чудеса героизма. Выдвинулись вожаки масс, мужественные герои баррикадных боев — большевики З. Я. Литвинов-Седой, А. И. Горчилин, М. С. Николаев, Ф. М. Мантулин, И. В. Карасев и др. Рядом с большевиками сражались эсеры А. В. Ухтомский, М. И. Соколов и др. Москвичей поддержали рабочие Ростова-на-Дону, Новороссийска («Новороссийская республика»), Сочи, Н. Новгорода (Сормово, Канавино), Харькова, Екатеринослава, Донбасса, Мотвилихи, Красноярска («Красноярская республика»), Читы («Читинская республика»). Латвия Эстония и Грузия были охвачены восстаниями. Однако, они носили локальный характер, вспыхивали разновременно. Восставшие как правило, придерживались оборонительной тактики. Объективная обстановка в декабрьские дни в ряде промышленных центров быстро менялась к худшему. Восстание не затронуло Петербурга, где силы правительства были особенно велики, а силы пролетариата, шедшего в авангарде движения с первых дней революции, основательно ослаблены предшествовавшей борьбой, локаутами, арестами.
Первая попытка вооруженного штурма самодержавия оказалась неудачной. В ряде районов страны свирепствовали карательные экспедиции. К апрелю 1906г. общее число казенных превысило 14 тысяч человек. В тюрьмах томилось 75 тысяч политических заключенных. Декабрьские восстания обогатили пролетариат опытом революционной борьбы, продемонстрировали возможность уличных боев с правительственными войсками. В ходе восстания в Москве родилась тактика партизанских действий рабочих-дружинников мелкими подвижными отрядами. Из уроков декабрьских восстаний вытекала необходимость продолжения подготовки одновременного общероссийского вооруженного выступления рабочего класса при поддержке крестьянства и армии.
Обобщая и пропагандируя опыт декабря 1905г. большевики во главе с В. И. Лениным учились и учили массы относиться к восстанию, как к искусству, главным правилом которого является смелое и решительное наступление, призывали вести энергичную борьбу за переход колеблющегося войска на сторону народа.
С поражением восстания началось медленное отступление революции, растянувшееся на полтора года. Пролетариат дважды пытался перейти в новое наступление. Но ни весенне-летний (апрель-июль) 1906 ни весенний 1907 подъемы революции не смогли дорасти до уровня 1905г. Всего в 1905г. был зарегистрировано около 14 тысяч стачек и 2, 86 млн. забастовщиков (60% пролетариата), в 1906 свыше 6100 стачек с 1, 1 млн. участников (до 38% рабочих), а в 1907 — свыше 3570 стачек и 0, 74 млн. стачечников (32, 8% рабочих). Наибольший спад движения в 1906г. был среди металлистов — авангарда борьбы 1905г., нуждавшихся в передышке для накопления новых сил (в 1907 г. металлисты вновь усилили борьбу).
Текстильщики, в массе своей втянулись в движение металлистов, дали в 1906г. наибольшее число стачечников. В обстановке увольнений и локаутов, с помощью которых буржуазия стремилась избавиться от наиболее активных рабочих и запугать пролетариат, широкие размеры приняло в 1906г. движение безработных под лозунгом «Работы и хлеба!» Поддержанные всем пролетариатом, безработные создали в ряде городов Советы безработных. Политические стачки пролетариата значительно преобладали в этот период над экономическими, а в непромышленных губерниях (архангельской, Вологодской, Курской, Симбирской и др.) 1906г. дал даже увеличение общего числа забастовщиков по сравнению с 1905г.
Революционный подъем летом 1906 сопровождаля воссозданием Советов рабочих депутатов (июль), формированием новых боевых дружин, развитием партизанской войны, ростом числа профсоюзов (к 1907 они обьединяли около 245 тысяч рабочих). Особенно большой размах получило в 1906-07 партизанское движение (нападения на полицейские участки и тюрьмы, освобождение политзаключенных, захват оружия, экспроприация денежных средств на нужды революции и т. д.). Наиболее сильным это движение было в Латвии, Грузии, на Урале. Уровень крестьянского движения летом 1906 приближался к уровню осени 1905г. всего в апреле-августе 1906 было зарегистрировано около 1850 крестьянских выступлений. Главными районами крестьянского движения 1906г. были Поволжье, черноземный Центр, Украина, Польша. Крестьяне переходили к борьбе против царской администрации, особенно полиции. Развернулись забастовки сельско-хозяйственных рабочих. Революционное брожение в войсках вылилось летом 1906г. в вооруженное восстание на Балтике (Кронштадское восстание в 1905 и 1906 гг., восстание в Свеаборге в 1906г.), которые возглавляли большевики А. П. Емельянов, Е. Л. Кохановский, Д. З. Мануильский, И. Ф. Дубровинский. На крейсере «Память Азова», стоявшем в районе Ревеля, восстанием руководили большевики Н. Лобадин и А. И. Коптюх.
Проводя линию на подготовку нового всенародного восстания, большевики связывали его успех с единством действий всех революционных сил, и прежде всего самого пролетариата.
Как и в 1905г., правительство в борьбе с революцией действовало не только репрессиями. Стремясь расколоть и ослабить народное движение, отвлечь от революции мелкобуржуазные слои населения, прежде всего крестьянство, оформить союз с буржуазией и успокоить «общественное мнение» внутри страны царизм созвал в апреле 1906г. «законодательную» Государственную думу, предварительно сделав все возможное, чтобы превратить ее в безвластный орган. Принятый еще в разгар декабрьского восстания 1905г. избирательный закон расширил круг избирателей, допустив к выборам в Думу часть рабочих.
По стране прокатилась новая волна репрессий. 19 августа были введены военно-полевые суды. За 6 месяцев их существования были приговорены к смертной казни около 950 человек.
К осени 1906г. борьба рабочих стала постепенно затухать. Вместе с тем правительство пыталось успокоить крестьянство, создать себе новую массовую опору в лице кулачества. Последовали указы о продаже крестьянам части удельных и казенных земель, о содействиии крестьянскому переселению в восточные районы страны, об отмене некоторых правовых ограничений крестьян. 9 ноября 1906г. был издан указ о свободном выходе крестьян из общины, положивший начало Столыпинской аграрной реформы.
К началу 1907г. состоялись выборы во 2-ю Государственную думу, в которых участвовали и большевики, решившие использовать думскую трибуну в целях революционной агитации, разоблачения либералов.
Вопреки расчетам реакции, состав 2-й Думы оказался более левым, чем 1-й. Кадеты потеряли в ней руководящее влияние. 3 июня царизм разогнал 2-ю Государственную думу; социал-демократическая фракция была арестована. правительство издало новый избирательный закон, по которому права трудящихся были еще более урезаны. Третьеиюньский государственный переворот 1907г. означил конец революции.
Вопрос № 32
В течение недели с момента объявления 28 июля 1914 г. Австро-Венгрией войны Сербии в неё втянулись почти все великие державы Европы. Сразу же после начала войны поспешили заявить о своём нейтралитете Болгария, Греция, Испания, Португалия, Голландия, Дания, Швеция, Норвегия, США, ряд государств Латинской Америки и Азии, а также союзники австро-германского блока — Италия и Румыния. Находившаяся в фарватере германской политики Турция также заявила о нейтралитете, но уже 2 августа турецкое правительство заключило секретное соглашение с Германией и приступило ко всеобщей мобилизации, фактически передав в распоряжение германского генерального штаба все вооружённые силы Турции.
Образовался русско-турецкий закавказский фронт, который отвлёк значительные силы русских войск от борьбы с Германией.
В то время когда внимание империалистов западноевропейских государств было приковано к театру военных действий в Европе. хищнический японский империализм предъявил ультиматум Германии, потребовав немедленного отвода из дальневосточных вод и Тихого океана всех германских вооружённых сил и передачи Японии «арендованной» Германией территории Цзяочжоу с портом и крепостью Циндао. Германия отклонила ультиматум. 23 августа 1914 г. Япония объявила войну Германии. После непродолжительной осады Циндао был захвачен Японией, а затем ею были захвачены Маршальские, Каролинские и Марианские острова в Океании, принадлежавшие Германии.
Так, начавшаяся империалистическая война в Европе, перекинувшись на Ближний и Дальний Восток, превратилась в мировую войну.
Первая мировая война возникла в результате начавшегося общего кризиса капиталистической системы мирового хозяйства и явилась следствием неравномерного развития капитализма на стадии империализма.
Война была вызванная крайним обострением противоречий между двумя коалициями капиталистических держав (германо-австрийский блок и Антанта), в ходе борьбы за сферы влияния, источники сырья, территориальное господство. Наиболее острыми были противоречия между Великобританией — старейшей капиталистической державой и экономически усилившейся Германией.
Каждая из империалистических держав, вступая в мировую войну, преследовала свои захватнические цели. Германия стремилась разгромить Англию, лишить её морского могущества и переделить французские, бельгийские и португальские колонии и утвердиться в богатых аравийских провинциях Турции, ослабить Россию, отторгнуть у неё польские губернии, Украину и Прибалтику, лишив её естественных границ по Балтийскому морю.
Австро-Венгрия рассчитывала захватить Сербию и Черногорию установить свою гегемонию на Балканах, отнять у России часть польских губерний, Подолию и Волынь.
Турция при поддержке Германии претендовала на территорию русского Закавказья.
Англия стремилась сохранить своё морское и колониальное могущество, разбить Германию как конкурента на мировом рынке и пресечь её притязания на передел колоний. Кроме того, Англия рассчитывала на захват у Турции богатых нефтью Месопотамии и Палестины, на захват которых питала надежду и Германия.
Франция хотела вернуть Эльзас и Лотарингию, отнятые у неё Германией в 1871 г., и захватить Саарский бассейн.
Россия вступила в войну с Германией и Австро-Венгрией, добиваясь свободного выхода черноморского флота через Босфор и Дарданеллы в Средиземное море, а также присоединения Галиции и нижнего течения Немана.
Долго колебавшаяся между Тройственным союзом и Антантой Италия в конечном счёте связала свою судьбу с Антантой и воевала на её стороне из-за проникновения на Балканский полуостров.
В течение трёх лет войны Соединённые Штаты Америки занимали нейтральную позицию, наживаясь на военных поставках обеим воюющим коалициям. Когда война была уже на исходе и воюющие стороны до предела истощили себя, США вступили в войну (апрель 1917г. ), намереваясь продиктовать ослабленным странам условия мира, обеспечивающие мировое господство американского империализма.
Только Сербия, явившаяся объектом австро-германской агрессии, вела справедливую, освободительную войну.
Хотя главными предпосылками войны были экономические противоречия союзов великих держав, политические расхождения и споры между ними, конкретным поводом к ней явилась драма, порождённая национально-освободительным движением славян против австрийского владычества. Возникший конфликт можно было бы урегулировать мирным путём, но Австро-Венгрия считала, что настал удобный момент, чтобы навсегда покончить с национальным движением (в том числе и террористическим), базировавшимся на Сербию, а её мощный покровитель и союзник Германия полагала, что в данный момент она лучше подготовлена к войне, чем Россия и даже её союзники Франция и Англия. В отношении последней кайзер питал иллюзии. что она останется нейтральной. В итоге европейская война, давно и многими ожидавшаяся, разразилась неожиданно и вызвала первый в истории военный конфликт, разросшийся до мирового масштаба.
На конец июня 1914 г. Австро-Венгрия назначила проведение военных манёвров на границе с Сербией. 28 июня на открытие манёвров должен был приехать наследник престола эрцгерцог Франц-Фердинанд. Сербская националистическая организация «Народна одбрана» постановила совершить террористический акт против эрцгерцога. Покушение должны были осуществить два серба: Гаврила Принцип, гимназист, и рабочий Неделько Чабринович. 28 июня в центре города Сараево Принцип убил из пистолета эрцгерцога и его жену, ехавших в открытой машине, Сараевские выстрелы положили начало экстренной политической активности. Почти месяц готовили австрийские власти свою ответную меру. И 23(10)июля Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, поставив срок в 48 часов для пресечения антиавстийской пропаганды и деятельности с территории страны. Большинство пунктов ультиматума были приемлемы. Но два из них — допущение австрийских следователей на территорию страны и введение ограниченного контингента войск — задевали суверенитет и национальное достоинство маленького славянского государства.
В 18 часов 30 минут этого дня австрийский посланник в Белграде уведомил правительство Сербии, что её ответ на ультиматум является неудовлетворителным и он вместе со всем составом миссии покидает Белград. Ещё до этого в Сербии была обьявлена мобилизация, а правительство и дипломатический корпус вечером покинули столицу и отправились в город Ниш. Утром 26(13) июля кризис вступил в ещё более острую фазу. В утренних телеграммах российского МИД в Рим, Париж и Лононд указывалось, что Россия не может не прийти на помощь Сербии, и выражалась надежда, чтобы Италия подействовала на свою союзницу в умеряющем смысле. В своих дипломатических шагах Австро-Венгрия и Германия утверждали, что Австрия не ищет территориальных приобретений в Сербии и не угрожает её целостности. Её — де главная цель — обеспечить собственное спокойствие и общественную безопасность. Англия выступила с предложением созвать конференцию совместно с Францией, Германией и Италией, чтобы вчетвером обсудить возможные выходы из положения 27(14) июля Россия согласилась на это, одновременно были начаты прямые переговоры с австрийским посланником в Петербурге, Вечером того же дня в Париже от австрийского посла стало известно, что на следующий день Австрия предпримет против Сербии «энергичные действия», включая, возможно, и переход границы.
Утром 28(15) июля надежды на переговоры ещё оставались, но спустя несколько часов сербский посланник принёс телеграмму от своего министра иностранных дел: «В полдень австро-венгерское правительство прямой телеграммой объявило войну сербскому правительству».
В Берлин было сообщено, что 29(16) июля будет объявлена мобилизация четырёх военных округов против Австрии (Одесского, Киевского, Московского и Казанского). При этом сообщалось для сведения германского правительства, что у России нет каких-либо наступательных намерений против Германии. Данное сообщение было передано также в Вену, Париж и Лондон. Николай II отправил 28(15) июля личную телеграмму германскому императору Вильгельму II. В ней он просил умерить Австрию, объявившую «гнусную войну» маленькой стране. В Англии в тот день произошёл резкий поворот в общественном мнении от нетралитета к подержке Сербии, России и Франции, против Австрии и Германии.
В ответ последовало заявление Германии. В нём утверждалось, что, если Россия не прекратит своих военных приготовлений, германское правительство объявит мобилизацию. В ноте германского посольства, указывалось, что мобилизация в России сорвала посредничество, которое вёл германский император по просьбе российского. Так как Россия отказывется отменить эти меры, германский император, принимая вызов, от имени империи заявляет, что считает себя в состоянии войны с Россией. Так началась война.
1 августа Италия обьявила о своём нейтралитете в начавшемся конфликте, поскольку он начался из-за агрессевных действий Австрии против Сербии и не представляет «казус фёдерис» ( случай испонения союзных обязательств) для Италии.
2-3 августа Франция заявила о поддержке России, а Англия о поддержке Франции. Война стала европейской, а вскоре и мировой. Первым днём французской мобилизации стало 2 августа.
Вечером 3 августа (21) июля Германия объявила войну Франции. Германские войска нарушили нейтралитет Бельгии и Люксембурга. Бельгия обратилась а Франции, Англии и России, как к державам-поручительницам, с призывом к сотрудничеству в защите её территории. Вечером 4 августа служащим германского посольства в Лондоне были вручены паспорта с требованием выезда, а английский флот получил приказ открыть огонь.
В ночь на 5 августа (23 июля) толпа «патриотических манифестантов» ворвалась в здание германского посольства на Исаакиевской площади в Петербурге. Она разгромила внутренние помещения посольства и сбросила с фронтона здания огромную бронзовую конную группу. 5 августа австрийское правительство в Вене потребовало выезда российского посла, а 6 августа в Петербурге австрийский посол Сапари заявил об объявлении войны.
В первые месяцы войны потерпели провал расчеты германского командования на разгром и вывод из войны Франции, чему содействовало наступление русских войск в Восточной Пруссии (успешная на первом этапе Восточно-прусская операция 1914 завершилась тяжёлым поражением русской армии). В августе—сентябре. 1914 русские войска в Галицийской битве разбили австро-венгерские войска и овладели большей частью Галяции, а в октябре отразили контрнаступление австро-венгерских войск в Польше, 16(29).10.1914 на стороне германского блока вступила в войну Турция. Образовались фронты в Закавказье, Месопотамии, на восточной границе Сирии и Палестины. Турецкая армия в декабре 1914 — январе 1915 потерпела поражение от рус. войск в Закавказье.
В 1915 г. из 268 дивизий германского блока 107 находилось на русском фронте. Русские войска, отступая, оставили Галицию, Польшу, часть Прибалтики.
10(23).5.1915 к Антанте примкнула Италия, 1(14).10.1915 на стороне германско-австрийского блока выступила Болгария. В 1915 Германии не удалось при помощи неограниченной подводной войны парализовать английский флот, господствовавший на морских путях.
В 1916 попытка Германии прорвать в районе Вердена стабилизировавшийся с ноября 1914 западный фронт провалилась в немалой степени благодаря успешному вначале наступлению русских
войск в Галиции.
14(27).8.1916 на стороне Антанты выступила Румыния, но к концу года румынская армия была разбита. В апреле—мае 1917 англо-французская армии проводили наступательные операции, которые оказались безрезультатными.
К концу 1916 года совершенно отчётливо выявилось превосходство Антанты как в численности вооружённых сил, так и в военной технике, особенно в артиллерии, авиации и танках. В военную кампанию 1917 года Антанта на всех фронтах вступила с 425 дивизиями против 331 дивизии противника.
12 декабря 1916 года кайзеровское правительство Германии предложило странам Антанты начать «мирные» переговоры. При этом германское «мирное» предложение было рассчитано на раскол в лагере Антанты и на опору тех слоёв внутри стран Антанты, которые склонны были добиться мира с Германий без «сокрушительного удара» по Германии силой оружия. Так как «мирное» предложение Германии не содержало никаких конкретных условий и абсолютно замалчивало вопрос о судьбе оккупированных австро-германскими войсками территорий России, Бельгии, Франции, Сербии, Румынии, то это дало повод Антанте на данное и последующие предложения отвечать конкретными требованиями об освобождении Германией всех захваченных территорий, а также раздела Турции, «реорганизации» Европы на основе «национального принципа», что фактически означало отказ Антанты вступить в мирные переговоры с Германией и её союзниками. Германская пропаганда шумно возвестила всему миру, что в продолжении войны повинны страны Антанты и что они вынуждают Германию к «оборонительным мерам» путём беспощадной «неограниченной подводной войны».
В феврале 1917 года в Росии победила буржуазно-демократическая революция, и в стране широко развернулось движение за револиционный выход из империалистической войны.
В ответ на начавшуюся с февраля 1917 года неограниченную подводнуювойну со стороны Германии США разорвали с последней дипломатические отношения, и 6 апреля, объявив войну Германии, вступили в войну, чтобы повлиять на её результаты в свою пользу.
Таким образом, в 1917 году на всех европейских фронтах, несмотря на превосходство Антанты в живой силе и в военной технике, её войскам не удалось достичь решающего успеха ни в одном из предпринимавшихся наступлений. Револционная ситуация в Росии и отсутствие необходимой согласованности в военных операциях внутри коалиции сорвали реализацию стратегических планов Антанты, рассчитанных на полный разгром австро-германского блока в 1917 году.
Весной 1918 года германское командовние попыталось разбить англо-французские войска до прибытия в Европу крупных вооружённых сил США. Оно заверяло солдат, что эта битва будет решающей.
С конца марта Германия начала наступление. Ценой больших потерь её войскам удалось продвинуться к Парижу, захватить немало пленных и трофеев. Но разбить англо-французские армии до прибытия войск США не удалось. Не только материальные, но и людские резервы Германии были исчерпаны: на фронт отправляли подростков. Солдаты были измотаны и не желали сражаться, многие дезертировали.
Наступление германских войск потерпело неудачу, и инициатива перешла к Антанте. Англо-французская армия и уже прибывшие дивизии США отбросили войска Германии на исходные позиции.
8 августа началось наступление войск Франции, Англии и США под общим командованием французскогомаршала Фоша. Они прорвали фронт противника, разгромив в один день 16 дивизий. Не желая сражаться, немецкие солдаты сдавались в плен. Это был, по словам фактического руковадителя германского генерального штаба генерала Людендорфа, «самый чёрный день германской армии в истории мировой войны».
Вооружённые силы Германии уже не могли оказывать сопротивления генераьному наступлению франко-англо-американских войск.
Англо-французские и сербские войска наступали и ни Балканском фронте. Болгарская армия была разбита, и Болгария капитулировала. После разгрома английскими и французскими войсками турецкой армии в Палестине и Сирии капитулировала и Османская империя. Солдаты австро-венгерской армии отказались воевать. Австро-Венгрия развалилась. На территории образовался ряд независимых национальных государств. 3 ноября 1918 года австро-венгерское командование подписало продиктованное Антантой перемирие.
В тот же день в Германии началась революция. 9 ноября народ сверг монархию. Страна стала республикой. Было создано новое правительство. На рассвете 11 ноября 1918 года в Компьенском лесу, в штабном вагоне Фоша было подписано перемирие между Германией и её противниками.
11 ноября в 11 часов утра сигнальщик, стоявший у штабного вагона верховного главнокамандующего, протрубил сигнал «Прекратить огонь». Сигнал был передан по всему фронту. В тот же момент были остановлены боевые действия. Первая Мировая война окончилась.
Вопрос № 33
К началу XX в. в России остро стоял аграрный вопрос. Реформы императора Александра II не на много облегчили жизнь крестьян и деревни. В деревне продолжала сохраняться община, которая была удобна для правительства, для сбора налогов. Крестьянам запрещалось покидать общину, поэтому деревня была переселена. Многие Высокие личности России пытались уничтожить общину, как феодальный пережиток, но община охранялась самодержавием и им не удалось это сделать. Одним из таких людей был С. Ю. Витте. Освободить же крестьян от общины удалось позже П. А. Столыпину в ходе его аграрной реформы. Но аграрная проблема оставалась. Аграрный вопрос привел к революции 1905 г. и оставался главным к 1917 г.
К 1917 г. 130 млн. человек проживали в деревне. Аграрный вопрос стоял острее прежнего. Свыше половины крестьянских хозяйств были бедняцкие. По всей России наблюдалось повальное обнищание народных масс.
Те вопросы, которые выдвигает жизнь, ставятся ею дважды, и трижды, и больше, если они не решены или решены наполовину. Так было и с крестьянским вопросом и с другими проблемами в России:
– самодержавие хотя и находилось у последней черты, но продолжало существовать;
– рабочие стремились добиться лучших условий труда;
– национальные меньшинства нуждались если не в независимости, то в более широкой автономии;
– народ желал прекращения ужасной войны. Эта новая проблема добавилась к старым;
– население хотело избежать голода, обнищания.
Внутренняя политика правительства переживала глубокий кризис. За 1914–1917 г. г. сменилось 4 председателя Совета Министров. С осени 1915 г. по 1916 г. – пять министров внутренних дел, три военных министра, 4 министра земледелия.
Главный шанс отсрочить гибель самодержавия правящие круги России видели в победоносном завершении войны с Германией. Под ружье было поставлено 15,6 млн. человек, из них до 13 млн. крестьян. Война 14-го года к этому времени вызывала недовольство в массах, не без участия большевиков. Большевики санкционировали митинги в столицах и других городах России. Они вели, также, агитацию в армии, что негативно сказалось на настроении солдат и офицеров. Народ в городах присоединялся к большевистским манифестациям. Все заводы Петрограда работали на фронт, из-за этого не хватало хлеба и других товаров потребления. В самом Петрограде по улицам протянулись длинные
хвосты очередей.
14 февраля собралась Дума и заявила, что правительство надо сменить, иначе добра не будет. Рабочие хотели поддержать Думу, но полиция разгоняла рабочих, как только они начали собираться, чтобы идти к Думе. Председатель Государственной Думы М. Родзянко добился приема у государя и предупреждал о том, что России угрожает опасность. На это император не отреагировал. Он не обманывал, но обманывался сам, потому что министр
внутренних дел распорядился, чтобы местные власти слали Николаю II телеграммы о “безмерной любви” народа к “обожаемому монарху”.
Царское правительство к концу 1916г. расширило эмиссию денег настолько, что товары стали исчезать с полок. Крестьяне отказывались продавать продукты за обесценивающиеся деньги. Они повезли продукты в крупные города: Питер, Москву и др.
Губернии “замкнулись” и царское правительство перешло к продразверстке, т.к. на это вынуждало состояние финансовой компании. В 1914г. была отменена государственная винная монополия, это прекратило аграрный отсос денег в аграрное хозяйство. В феврале 1917г. индустриальные центры разваливались, голодали Москва, Питер и другие города России, в стране нарушилась система товарно-денежных отношений.
Министры обманывали императора во всем, что касалось внутренней политики. Император безоговорочно верил им во всем. Николая больше заботили дела на фронте, которые складывались не лучшим образом. Не решение внутренних проблем, финансовый кризис, тяжелая война с Германией – все это привело стихийным выступлениям, которые переросли в Февральскую Буржуазную Революцию 1917 г.
23 февраля. Бастовало более 128 тыс. человек, 32% всех питерских рабочих. В ночь на 23 февраля большевики провели собрания среди организованных ими кружков.
Забастовки возникли только на нескольких заводах. Надо сказать, что недовольство в массах возникло по большей части из-за продовольственного вопроса (в частности из-за нехватки хлеба). Во многих цехах собирались группки, читали листовку распространяемую большевиками и передавали ее из рук в руки:
. После небольшой стачки между полицией и бостующими, народ уже кричал не только: «Хлеба!», но и: «Долой правительство!».
В тот же день в Таврическом дворце шло заседание Государственной думы. Она начала работать еще 14 февраля, в тревожной обстановке ожидавшейся крупной демонстрации. Это отразилось на сдержанной позиции, прозвучавшей в речах Родзянко, Милюкова и других ораторов Прогрессивного блока. Первым выступил меньшевик М. И. Скобелев. Он хотел обратить внимание на стихийность и неосознанность движения 23 февраля, на то, что оно не имеет руководителей и порождено лишь нехватками хлеба, которые, кстати, были уже ликвидированы правительством в предшествующие дни. И это понятно, ведь к митингам и забастовкам 23 февраля призывали не меньшевики, а
большевики. Но и в этой речи есть свидетельство того, что события начались выступлениями женщин, за которыми последовали уже и рабочие-мужчины.
Сведения о небоших тачках митингующих с полицией продолжали поступать в Думу, но они не изменили общей оценки событий со стороны ее членов. Скобелева сменил Керенский, затем выступил один из лидеров кадетской фракции – А. И. Шингарев, заявивший, что Дума должна потребовать от власти, “наконец, чтобы она или сумела справиться с делом, или убралась вон из государства”. Думские деятели в этот день не увидели в уличных событиях чего-либо более крупного, чем стихийные продовольственные беспорядки. Революция Думы, предложенная Милюковым, ограничивалась предложениями по улучшению продовольственного снабжения
населения при участии самих рабочих.
Министр внутренних дел А. Д. Протопопов, получив подробные донесения, расценил их лишь как продовольственные волнения. Он потребовал от командующего округом генерала Хабалова выпуска немедленного воззвания к населению, в котором бы говорилось о том, что хлеба в городе достаточно. Вечером Протопопов
сам объехал центр города на автомобиле и убедился, что внешний порядок вполне восстановлен. На улицах было пусто, случайные прохожие торопились попасть домой, всюду стояли усиленные наряды полиции.
На следующи день бастующие рабочие продолжили свои митинги. К ним присоединилось ещё 86 тыс. Все заводы встали, а на улицах собирались уже большие толпы. Повсюду полиция старалась разогнать демонстрантов и забастовщиков, но 6 тысяч полицейских на 200 тысяч забастовавших рабочих явно не хватало. Во многих местах завязывались схватки с полицией. Десятки револьверов и шашек были отобраны у полицейских.
.На четвертый день, в воскресенье 26 февраля, с окраин к центру города снова двинулись колонны рабочих. Солдаты, выставленные властями в заслоны, отказались стрелять по рабочим. Офицерам пришлось стать пулеметчиками. Более 150 человек были убиты в тот день.
В то время как подавленные демонстранты возвращались домой, правительство, считавшее, что победа осталась за ним, ввело чрезвычайное положение и объявило о роспуске Думы, игнорируя призыв ее председателя Родзянко, обращенный к царю, назначить «правительство доверия», чтобы положить конец «беспорядкам».
В ночь с 26 на 27 февраля солдаты нескольких лейб-гвардейских полков (Павловского, Волынского, Преображенского) взбунтовались против своих офицеров, которым они не могли простить приказа стрелять в толпу.
Победа революции была обеспечена утром 27 февраля, когда демонстранты начали братание с солдатами. Восставшие захватили Арсенал (40 тыс. винтовок были тут же розданы), отдельные общественные здания и направились к Зимнему дворцу. Первым вошел туда, не встретив сопротивления, Павловский полк.
. Перед депутатами Государственной Думы встал вопрос: как реагировать на приближение восставших к Таврическому дворцу, где проходило заседание? Некоторые, соглашаясь с Милюковым, считали, что будет более достойным встретить их, ocтаваясь на своих местах. Вопреки мнению своих коллег Керенский бросился навстречу восставшим и приветствовал их приход. Этим порывом он сохранил союз народа и парламента.
В то же время группа рабочих, активистов-меньшевиков и Военного комитета (К.Гвоздев, М.Бройдо, Б.Богданов), которые были только что освобождены из тюрьмы восставшими, вместе с двумя депутатами-меньшевиками (Н.Чхеидзе и М.Скобелев) и бывшим председателем Санкт-Петербургского Совета 1905 г. Хрусталевым-Носарем в одном из залов Таврического дворца создавали Совет рабочих депутатов
Под именем Временного исполнительного комитета Совета рабочих депутатов группа активистов, среди которых преобладали меньшевики, провозгласила себя штабом революции. Он образовал Комиссию по снабжению (она тут же призвала население кормить восставших солдат) и Военную комиссию (под председательство Мстиславского) для координации действий защитников революции. В то же время Государственная дума, встревоженная образованием Совета и не желавшая остаться в стороне от движения, пошла на осторожный разрыв с царизмом и создала Комитет по восстановлению порядка и связям с учреждениями и общественными деятелями под председательством Родзянко. Этот комитет, в котором преобладали кадеты, стал первым этапом на пути к формированию правительства. 27 февраля около полуночи П.Милюков смог объявить Совету, что Дума только что «взяла власть». Военным комендантом Петрограда Комитет назначил полковника Энгельгарда. Совет выразил свой протест, так как только что поставил Мстиславского во главе Военной комиссии Совета. Две власти, рожденные революцией, были на грани конфликта. Во имя сохранения единства в борьбе против царизма Совет вынужден был уступить. Он не готов был взять власть. Его руководители боялись ответных действий со стороны армии, царя и решили, что лучше не препятствовать думцам взять всю ответственность на себя. Вспоминая с ностальгией о советах 1905 г., члены-основатели Петроградского Совета хотели видеть его в соответствии с меньшевистской концепцией «пролетарской цитадели» в буржуазном государстве. Служащий интересам рабочего класса в борьбе против буржуазии, Совет должен был также стать на первом этапе самым прочным оплотом буржуазной революции против возврата к самодержавию.
Эта концепция объясняет позицию руководителей Совета по отношению к думскому Комитету. За исключением Керенского все считали, что, так как революция еще не прошла «буржуазную фазу», деятельность министров-социалистов не принесет результатов и только дискредитирует революционное движение. Поэтому руководство Совета отказалось от участия в правительстве
. С одной стороны, образовался «лагерь» правительства, сословных учреждений (земства, городские думы) и «буржуазным партий» (кадеты), с другой — силы «демократии» (Советы, ее диетические партии, анархисты, профсоюзы).
. Совет согласился с просьбой Милюкова — чтобы никакое решение, касающееся характера будущего режима, не принималось до созыва Учредительного собрания. Оставалось договориться относительно состава правительства: князь Львов — председатель Совета министров и министр внутренних дел, Милюков — министр иностранных дел, Гучков — военный министр, Терещенко — министр финансов, Шингарев — министр сельского хозяйства, Коновалов — министр торговли, Некрасов — министр путей сообщения. Чтобы придать кабинету некую революционность,
думцы настояли на включении в него Чхеидзе и Керенского.
Компромисса между Государственной думой и Советом, несомненно, сыграла роль неуверенность относительно позиции Николая П и генерального штаба информированный за два дня до этого о серьезности положения. В течение всего дня 1 марта царь находился в пути. Прибыв поздно вечером в штаб Северного фронта, он узнал о полной победе революции. Ночью Родзянко сообщил генералу Н.Рузскому, что отречение стало неизбежным. Династия могла еще быть спасена, если бы царь немедленно отрекся от престола в пользу своего брата великого князя Михаила Александровича. Из-за слабого здоровья сына
Алексея
Николай отрекся в пользу брата
Михаила Александровича. 2 марта он передал текст отречения двум эмиссарам Думы- Гучкову и Шульгину, прибывшим в Псков. Но этот акт был запоздалым, и народ, узнав о планах правительства заменить Николая Михаилом, требовал провозглашение республики. Несмотря на усилия,предпринятые Милюковым для спасения династии, Михаил, которому князь Львов и Керенский объяснили, что не могут гарантировать его безопасность, в свою очередь отрекся от престола.
Сообщение сразу о двух отречениях от престола (3 марта) означало окончательную победу революции — столь же неожиданную,
как и ее начало.
После отречений Николая и Михаила единственным законным органом центральной власти слало Временное правительство, пришедшее 2 марта на смену думскому Комитету. Создание Временного правительства явилось тем компромиссом, к которому были вынуждены прибегнуть Временный комитет и Петроградский Совет. Первый олицетворял собой умеренные силы общества, которые одни только к этому времени являлись более или менее организованной силой. Второй представлял реальную, но совершенно не организованную силу толпы и поэтому мог диктовать условия Комитету, но был не в состоянии организовать управление государством. Состав и Декларация о задачах нового правительства, как известно, были оговорены на встрече представителей Комитета и Совета и лишь после этого были опубликованы.
Taк правительство с самого первого дня своего существования стало заложником Совета.
Оно состояло в основном из организаторов Прогрессивного блока 1915 г., центром которого стали шесть фракций Государственной думы, ее большинство – от прогрессистов и кадетов до группы центра и националистов-прогрессистов. Основным требованием Прогрессивного блока, как известно, было создание кабинета «общественного доверия». При этом кадеты и октябристы, входившие в блок, отказались ради своего союза с более умеренными течениями от своего довоенного требования ответственности правительства перед Думой.
Согласные в выборе основных направлений, члены правительства разделились по вопросам методов и отношений с Советом. Одни, и в первую очередь Милюков и Гучков, считали, что следует свести к минимуму уступки Совету и все сделать для победы в войне, которая придала бы вес новому режиму. Это подразумевало немедленное восстановление порядка как в армии, так и на предприятиях. Тем временем продолжение войны можно было использовать как предлог для удушения революции оправдания отсрочки реформ до созыва Учредительного собрания, который мог состояться только после восстановления мира. В отличие от сторонников «сопротивления», те, кто ратовал за «движение» (Некрасов, Терещенко, Керенский), настаивали на впечатляющих инициативах и немедленном принятии некоторых из требуемых Советом мер, чтобы подорвать авторитет последнего и вызвать патриотический подъем, необходимый для победы в войне. Разрываемое между этими двумя тенденциями и одержимое своей главной заботой — ускорить возвращение к нормальной жизни, — Временное правителя принимало меры ограниченного характера, которые могли удовлетворить только незначительную прослойку средних классов.
По отношению к Временному правительству Советы представляли собой вторую власть. Петроградский Совет формально являлся городской общественной организацией и официально не претендовал на власть, но, объявив себя органом, представляющим «всю трудовую Россию», и получив поддержку масс, был реальной угрозой для правительства как института, действующего от имени народа и для народа. Реальная сила Петроградского Совета не была, конечно, так велика, как могло бы показаться его лидерам. Он обладал бесспорным верховенством, но очень разросся — 850 рабочих и 2 тыс. солдатских депутатов; большую часть своих полномочий он передал Исполкому, где профессиональные политики, назначенные «по праву», вытеснили беспартийных активистов. За несколько недель по той же схеме в стране были избраны сотни Советов. В отличие от Советов 1905 г. огромное большинство Советов 1917г. были не чисто рабочими, а рабочими и солдатскими, даже чаще всего рабочими, солдатскими и крестьянскими.Нормы представительства порождали конфликты между различными группами.
Лидеры Петроградского Совета призвали трудящихся организовываться, намереваясь упрочить тем самым собственную власть. В обстановке, когда профсоюзы еще не приняли окончательной формы, а партия оставалась малочисленной, заводским комитетам отводилась роль удобного связующего звена между Советом и рабочими массами. Под именем Советов старост некоторые из них существовали еще до революции, но тогда это были простые делегации без существенного влияния, которые едва терпела администрация. Сразу же после победы революции стихийно образовались тысячи подобных комитетов. 10 марта было заключено соглашение и принят документ, регулирующий отношения рабочих и предпринимателей, который правительство обязалось кодифицировать. Комитеты не замедлили превысить предоставленные им права и потребовали передать им контроль за административным, экономическим и техническим управлением предприятиями.
В этом они пошли дальше, чем политические партии (за исключением анархистов, требовавших захвата заводов и экспроприации «буржуев»), что означало конфликт не только с правительством и предпринимателями, но и с Советами, партиями и профсоюзами, которые хотели направлять и контролировать требования рабочих.
Районные Советы также были организациями, созданными по призыву Петроградского Совета для объединения, невзирая на классовые различия, всех желающих защищать революцию. Предполагалось, что Петросовет возьмет на себя решение политических вопросов, а в обязанность райсоветов войдет выполнение трех функций: гарантировать исполнение решений Совета, обеспечить при необходимости защиту столицы, организовать «новую жизнь» в районах. В действительности третья функция возобладала над двумя первыми; райсоветы занялись жилищными проблемами, помощью жертвам войны, созданием яслей и столовых, продолжая своей деятельностью традиции «буржуйских» организаций, основанных во время войны.
В целях защиты революции Петроградский Совет призвал рабочих создать милицию (Красную гвардию) и вооружить ее захваченным 27 февраля в Арсенале оружием. Постепенно Красная гвардия оформится в автономные организации, независимые от Советов и партий. Она сыграет не последнюю роль в октябрьских событиях 1917г.
В целях защиты революции Петроградский Совет призвал рабочих создать милицию (Красную гвардию) и вооружить ее захваченным 27 февраля в Арсенале оружием. Постепенно Красная гвардия оформится в автономные организации, независимые от Советов и партий. Она сыграет не последнюю роль в октябрьских событиях 1917г.
Февральская революция дала решающий импульс национальным движениям, начиная с поляков и кончая бурят-монголами, которые из Читы потребовали 6 марта территориальной автономии и создания местного собрания с законодательными полномочиями. Несколько национальных движений, создавших свои собственные социалистические партии (украинцы, латыши, евреи из Бунда), участвовали «по праву» в деятельности Исполкома Петроградского Совета. Воплощая
19 марта правительство в ответ на воззвание Петроградского Совета, потребовавшего, чтобы «все инородцы могли свободно развивать свою национальность и свою культуру», сделало заявление по вопросу о национальностях. Правительственное заявление, составленное в более ограничительном духе, только перечислило новые права гражданина-инородца: свобода передвижения, право собственности, право на выбор профессии, право быть избирателем, государственные служащие получили право использовать в школе национальный язык. Эта декларация освобождала инородцев от дискриминации, которой подвергался каждый из них при царском режиме. Но она не возвратила им «коллективного достоинства», которое принесло бы инородцам признание индивидуальности нации.
В начале апреля проблема войны стала в центр политических дебатов. По мнению правительства, в котором П.Милюков и А.Гучков отличались особой активностью, только победа могла укрепить связи нового режима и западных демократий, консолидировать общество и, может быть, положить конец революции. Для Милюкова цели, преследуемые в войне новой Россией, ни в чем не отличались от целей царского правительства: на повестке дня оставалось завоевание Константинополя. Эта позиция вызывала сомнения у Совета. После долгих дебатов согласие было достигнуто (14 марта) принятием «Воззвания к народам всего мира», в котором пацифистская утопия сочеталась с «революционным оборончеством». Вернувшись из ссылки, лидер меньшевиков Церетели настоял на том, чтобы Совет более точно определил свою позицию в пользу тех, кто отдавал приоритет борьбе за мир, или тех, кто настаивал на защите революции. 26 марта Церетели добился одобрения этой центристской позиции — борьба за мир и защита революции — значительным большинством Совета.
Обеспокоенные после обнародования «Воззвания к народам всего мира» боеспособностью русской армии, правительства решили войти в контакт с Временным правительством России через посредничество социалистов, на которых возлагалась задача возродить боевой дух нового режима. В Петроград отправились две делегации: «чрезвычайная посольская миссия» двух министров-социалистов и делегация западных социалистических лидеров. Социалистическая делегация, приехавшая официально для того, чтобы приветствовать революцию от имени западных социалистов, была настороженно встречена Советом, который подозревал ее — и не без оснований — в желании добиться возобновления наступления в тот самый момент, когда с таким трудом была выработана формула мира «без аннексий и контрибуций». Западные социалисты на словах одобрили эту формулу. Но ввиду того, что русские решительно отвергали идею сепаратного мира, делегация западных социалистических лидеров в конечном счете установила прекрасные отношения со своими коллегами из Совета и даже были приглашены на Съезд солдатских комитетов Западного фронта, который проходил в Минске, чтобы поддержать представителей Совета и при необходимости «поднять дух» солдат.
Лозунги Совета о «мире без аннексий» и «революционном оборончестве» были горячо приняты делегатами этого съезда, показавшего, что командование (и в большой степени правительство) потеряли всякий авторитет у войск. Исполненные твердой решимости добиться выполнения Приказа № I (к которому добавился в связи с настойчивыми просьбами офицеров Приказ № 2, ограничивший компетенции солдатских комитетов), солдаты ежедневно сталкивались с непримиримостью офицеров, не желавших никакой демократизации армии, никакой либерализации военных институтов и решительно настроенных на ведение войны до победного конца. В глазах солдат Приказ № 1 никоим образом не означал, вопреки утверждениям командования и военного министра Гучкова, «смерти армии» или «отрицания всякой дисциплины». Солдаты были готовы воевать — в тот момент они еще полностью доверяли Совету, — но отказывались терпеть систематические унижения.
Именно в этой напряженной обстановке разразился апрельский кризис. Апрельский кризис стал первым испытанием новой власти на прочность. Проблема внешней политики была, пожалуй, первым вопросом, по которому правительство не смогло сразу найти взаимопонимания с массами и Советом. Кризис ясно показал полную беспомощность правительства. И дело было не в его «буржуазности», ведь и последующие составы правительства от присутствия в них министров-социалистов в конечном счете не стали более популярными. Состав правительства и партийная принадлежность министров мало что значили. От властей требовалось лишь одно: поощрение и узаконение того беспредела, что происходил в стране. Петросовет для этого вполне подходил, а Временное правительство было сковано его авторитетом и своим собственным бессилием. В его задачи входило лишь издание таких законодательных актов, которые не противоречили бы настроениям масс. Любое серьезное сопротивление им неизбежно влекло за собой кризис власти. Итак, ни буржуазия и либеральный лагерь, ни социалистические партии как политические силы не являлись тем рычагом, который в феврале 1917г. произвел революцию в России. Можно так или иначе оценивать роль этих сил в ее подготовке, но собственно революция произошла не по их вине.
Под давлением многочисленных петиций, большинство которых исходило от солдат столичного гарнизона, призывавших Совет принять участие в правительстве, и учитывая вновь возросшую активность окраин, меньшевики, руководимые Чхеидзе и Церетели, объявили о своей поддержке идеи коалиционного правительства.
Переговоры о создании коалиционного правительства были проведены в два приема по сценарию министерского кризиса парламентского типа: дискуссия о программе; торг вокруг формирования кабинета
. Дан и Церетели подготовили программу Совета, отдававшую приоритет внешней политике за счет всех других важных вопросов (аграрная реформа, защита прав трудящихся, статус национальных меньшинств).
Новое правительство посвятило себя прежде всего решению проблемы заключения мира. План заключения мира, разработанный
Церетели, состоял из двух пунктов: обращение к правительствам с целью заручиться поддержкой идеи мира без аннексий (отказ России от притязаний на Константинополь должен был послужить примером); организация конференции всех социалистических партий в Стокгольме для разработки программы мира, которую социалисты воюющих стран, возродившие Интернационал, должны навязать своим правительствам, если те останутся глухи к доводам разума. Этот утопический проект потерпел полный крах.
Потерпев поражение на «фронте мира», новое правительство было не более удачливым и на военном фронте. Керенский считал, что только авторитарное восстановление порядка в армии принесет положительные результаты. Чтобы подготовить наступление, он предпринял длительное и памятное турне по войсковым частям, стараясь убедить участников огромных солдатских собраний, пришедших его послушать, что сначала нужна военная победа над немцами, которая покажет союзникам, что Россия ищет мира не из слабости. На какое-то время это ему удалось. 18 июня началось наступление, которое после нескольких первоначальных
успехов захлебнулось, отчасти из-за нехватки снаряжения. И здесь провал правительства был очевиден.
В городах по-прежнему не переставала расти напряженность в отношениях рабочих с предпринимателями. Занятые решением проблемы войны и мира, министры-социалисты наспех состряпали экономическую и социальную программы.
В сельских местностях правительство также теряло популярность. Предупредив крестьян о недопустимости незаконных захватов, правительство постановило создать на всех уровнях губерния, уезд, волость) комитеты по снабжению и аграрные комитеты. Вместо этих комитетов, единственная цель которых, казалось, состояла в лишении крестьян права получить наконец землю в собственность, крестьяне создали на общинных сходах собственные комитеты, структура которых, как правило, не соответствовала официальным инструкциям. Эти комитеты присваивали необрабатываемые земли (без выплаты компенсации), захватывали сельскохозяйственный инвентарь и скот, принадлежавшие помещикам, пересматривали в сторону снижения платы договоры об аренде, устанавливали порядок использования выпасов.
Огромное влияние на развитие ситации оказали кроваые дни 3-5 июл в Петрограде.. поводом для них послужили попытки под предлогом военных нужд вывести из столицы революционн настроенные части, начавшие поступать сухи опровале наступления под Тарнополем в Гилиции. Обострению ситуации способствовало заявление министров-кадетов о выходе из состава правительства под предлогом своего несогласия с признанием автономной краевой власти на Украине – Генерального секретариата Центральной Рады. Расчет был сделан на то, чтобы меньшевики и эсеры, входящие в правительство, сами выпутывались из создавшегося положения или же пошли на то, чтобы действовать решительно в пользу установления твердой вдасти.
3 июля огромная толпа, в которой было немало вооруженных солдат и матросов, собралась у Таврического дворца, где заседал Всероссийский ЦИК, избранный на І съезде Советов, с требованиями устранения Временного правительства, передачи власти Советам и назначения ответственных перед ВЦИК министров. . Ситуация оказалась крайне неопределённой и смутной. Не было единства по этому поводуи у большевиков.
Часть их считала выступление преждевременным, другая часть, особенно члены военной организации партий, ряда районных комитетов города открвто призывали к вооруженному захвату власти, многие колебались, не выражая определённой точки зрения, и ждали, как повернуться события. Двойственность и противоречивость проявлялась в выступлениях ораторов. Одни призывали к спокойствию, другие шли по пути возбуждения толпы. Как бы то ни было, ВЦИК наотрез отказался от взяти власти. Движение зашло в тупик. Его участники стали разбредаться.
На следующий день, однако, всё началось как бы сызнова, причем стихийно и неорганизованно, с участием преступных и хулиганствующих элементов. На волне этих выступлений вскипала ультралевацкая анархистская пена. Раздавались призывы к вооруженному восстанию, реквизиции предприятий, банков, складов, магазинов. Наались грабежи, погромы, появились убитые и раненые. Ораторы, котрые уговаривали прекратить безчинства, получали пинки и зуботычины. В Таврическом дворце под угрозой расправы толпа требовала от депутатов ВЦИК «прекратить сделки с буржуазией». Симптомы и облик гражданской войны обозначились явственней.
5 июля Временное правительство при поддержке ВЦИК сумело взять ситуацию под свой контроль, вызвав с флота верные войска. Демонстранты были расстреляны и рассеяны. Всю вину за сложившуюся ситуацию возложили на большевиков. Был арестован рядих видных руководителей, которым надлежало предстать преред судом. Ленин и Зиновьев скрылись в подполье. Одновременно активно распространялась версия о них как о немецких агентах. Была разгромлена редакция «Правды».
Вернувшись в Ставку после московского Совещания, Корнилов, поощряемый кадетами и поддерживаемый Союзом офицеров, решил предпринять попытку переворота. Были приняты меры, чтобы послать в Петроград особо «верные» войска, в том числе «дикую дивизию» (состоявшую из татар, осетин и чеченцев), входившую в конный корпус под командованием генерала Крымова. Получив информацию о намерении Корнилова приступить к осаде Петрограда, ввести там военное положение и свергнуть правительство, Керенский сместил главнокомандующего, который после разоблачения решил действовать открыто и отказался уйти в отставку. Конфликт был неизбежен. В то время как Корнилов продвигал свои войска к столице, Керенский, покинутый министрами-кадетами, подавшими в отставку, начал переговоры с Исполкомом Совета по поводу образования Главного земельного комитета. Служащие почты, телеграфисты, солдаты и железнодорожники отреагировали мгновенно: они вывели из строя систему связи, а лояльные войска столичного гарнизона выступили навстречу солдатам Корнилова, чтобы объяснить, каковы подлинные планы мятежного генерала. Угроза мятежа вновь превратила Керенского в главу революции. Революционная солидарность проявилась полностью: большевистских лидеров выпустили из тюрьмы; большевики приняли участие в работе земельного комитета и Комитета народной обороны против контрреволюции, созданного под эгидой Советов. За несколько часов мятеж был ликвидирован. Генерал Крымов покончил жизнь самоубийством, а Корнилов был арестован.
Без корниловского мятежа, не было бы Ленина. И он был, несомненно, прав: в политическом плане мятеж резко и полностью изменил ситуацию. Кадеты, открыто поддержавшие Корнилова и ушедшие в отставку из правительства в разгар кризиса (27 августа), были дискредитированы.
Между тем ситуация в стране осенью 1917 года находилась на грани катастрофы, что было главной причиной радикализации масс, требовавших уже самых решительных действий. Ни мира. Ни земли, ни хлеба страна не получила. Углубляющийся развал промышленности сопровождался локаутами, увольнениями рабочих. В ответ рабочие организации через органы рабочего контроля на производстве всё чаще пытались вырвать управление из рук предпринемателей, воспрепятствовать им в действиях, направленных на устанавления «порядка».
В деревнях полыхало крестьянское движение, осуществлялись погромы, захваты помещечьих имений. Крестьянские выступления подогревались дезертирами, которых становилось всё больше по мере развала армии. Продовольственное снабжение ухудшилось настолько, что кое-где пришлось ввести карточки нормированное распределение. Цены пошли круто вверх. Начался спонтанный распад общества на враждующие слои и группы. Власть обнаруживала полное бессилие. Временное правительство, потеряв после «корниловщины» опору справа, показалонеспособность обеспечить ее и со стороны левых сил.
31 августа большевистская резолюция, призывавшая к созданию правительства без буржуазии, впервые получила большинство в Петроградском Совете, 9 сентября Исполком Петроградского Совета, в котором преобладали эсеры и меньшевики, оказался в меньшинстве; Троцкий был избран председателем Совета. Из столицы это движение распространилось на Москву, Киев, Саратов. В сентябре уже более 50 Советов приняли резолюции о передаче всей власти Советам. К тому же большевики завоевали прочные позиции в некоторых народных организациях, таких, как Советы фабрично-заводских и районных комитетов в Петрограде.
В более общей форме большевистские идеи внедрялись в армию и рабочую среду. На II конференции фабрично-заводских комитетов преобладавшие там большевики без труда добились принятия нужных резолюций. Что же касается крестьян, то они доверяли лишь «максималистам», не догадываясь, что те играют на руку большевикам. Радикализация и постепенная большевизация широких слоев общества, разочарованных политикой правительства и «демократии», щедро раздававших обещания и не прекращавших призывать к терпению в ожидании созыва Учредительного собрания, контрастировали с малочисленностью партии большевиков, насчитывавшей примерно 200 тыс. членов. Но в условиях организационного вакуума осени 1917 г., когда государственная власть уступила место соцветию комитетов, советов и совещаний, оспаривавших друг у друга крохи власти и законности, было достаточно энергичных действий одной группы, пусть даже малочисленной, но организованной и решительной, чтобы авторитет ее немедленно вырос до размеров, несопоставимых с ее реальной силой.
15 сентября ЦК партии большевиков начал дискуссию по двум письмам. которые были получены от Ленина, скрывавшегося в Финляндии. Он требовал, чтобы партия призвала народ к немедленному восстанию. Никто из членов ЦК его не поддержал. Еще слишком свежи были воспоминания об «июльских днях».
ЦК решил срочно принять меры для предотвращения любой демонстрации и участвовать в работе Демократического совещания. Две недели спустя Ленин вернулся к своему предложению в статье «Кризис назрел». По инициативе Троцкого депутаты-большевики 7 октября покинули зал Совета республики. В этот же день Ленин тайно вернулся в Петроград.
Большинство из них приняли точку зрения Ленина, поверив слухам, что правительство готово сдать Петроград немецким войскам и переместить столицу в Москву. Выставив себя патриотами, большевики заявили о своем намерении обеспечить оборону города. С этой целью они создали Военно-революционный центр (ВРЦ) из пяти членов (Свердлов, Сталин, Дзержинский, Урицкий, Бубнов) для мобилизации масс.
Ранее со своей стороны Троцкий, являвшийся председателем Петроградского Совета, 9 октября стал инициатором создания самостоятельной военной организации при Совете — Петроградского Военно-революционного комитета (ПВРК). Проявив тактическую ловкость, он поручил руководство им левому эсеру П.Лазимиру. Однако комитет, в который вошел ВРЦ, находился под контролем преобладавших в нем большевиков. Таким образом, под прикрытием организации, действовавшей от имени Совета, большевики смогли бы руководить восстанием.
ПВРК вошел в контакт с четырьмя десятками военных частей столицы (в которой их насчитывалось тогда около 180), с Красной гвардией, почти с 200 заводами, полутора десятками районных комитетов, что позволяло мобилизовать 20 — 30 тыс. человек (в действительности только 6 тыс. человек приняли участие в собьггиях на стороне восставших). 18 октября военная комиссия Петроградского Совета организовала собрание уполномоченных полковых комитетов гарнизона. Большинство комитетов выразило недоверие правительству, подозреваемому в намерении сдать Петроград немцам, и заявило о готовности защитить революцию по призыву съезда Советов.
Но совсем другое дело было заставить их принять большевистский лозунг взятия власти путем восстания. Таким образом, за два дня до открытия съезда Советов ни дата, ни способы проведения восстания не были еще определены.
Однако восстание ни для кого не было секретом. «Новая жизнь» опубликовала статью Каменева, осуждавшую идею вооруженного большевистского восстания и косвенно подтверждавшую подлинность информации, появившейся накануне. Эта статья взволновала общественное мнение. Ленин счел ее равносильной предательству и потребовал исключения «диссидентов» из ЦК, но остался в меньшинстве, так как Каменев и Зиновьев обещали никоим образом не мешать осуществлению решений ЦК. В Исполкоме Совета Троцкий был подвергнут настоящему допросу меньшевиками и вынужден был ответить на вопрос, готовят ли большевики восстание. Он заявил, что восстание не предусмотрено большевиками, но они полны решимости защитить съезд Советов от любых контрреволюционных вылазок. Таким образом, подготовка большевиков выглядела «законной». Со своей стороны Керенский демонстрировал полную уверенность, так как рассчитывал на поддержку меньшевиков » и эсеров и получил от полковника Полковникова, командующего гарнизоном, заверения в «абсолютной лояльности» войск правительству.
Тем не менее 21 октября гарнизон перешел на сторону ПВРК. . Керенский в ультимативной форме потребовал от ПВРК отмены этого документа. Началась проба сил. Утром 24 октября Керенский приказал закрыть типографию большевиков. Последние заняли ее снова. Для разработки плана действий в Смольном собрался ЦК большевиков. В восстании должны были слиться два самостоятельных потока: государственный переворот, организованный ПВРК от имени Петроградского Совета, чтобы защитить революцию, и пролетарское восстание под руководством Военно- революционного центра.
. Вечером 24 октября Красная гвардия и несколько военных частей, действуя от имени Совета, захватили, не встретив сопротивления, невские мосты и стратегические центры (почты, телеграф, вокзалы). За несколько часов весь город перешел под контроль восставших. Только Зимний дворец, где заседало Временное правительство, еще держался. Керенский тщетно пытался установить контакт со штабом. Там не вполне осознавали характер событий и не спешили оказать помощь победителю Корнилова. Утром 25 октября Керенский отправился за подкреплением. Не дожидаясь отправки ультиматума правительству, по инициативе Ленина было опубликовано в 10 часов утра воззвание ПВРК, в котором говорилось, что правительство низложено и что власть перешла в руки ПВРК. Это заявление до взятия власти П съездом Советов представляло собой настоящий государственный переворот. В первом варианте воззвания ПВРК Ленин писал: «ПВРК созывает сегодня на 12.00 Петроградский Совет. Принимаются неотложные меры для установления советской власти». Ленин хотел сосредоточить всю полноту власти в руках органа, созданного в процессе восстания, органа, который ни в чем не зависел бы от съезда Советов.
Этот шаг делал неизбежным еще до открытия II съезда Советов разрыв между Лениным и другими революционными организациями, которые считали себя вправе претендовать на частицу нового авторитета и новой власти.
Однако победа большевиков оставалась неполной, так как в Зимнем дворце еще заседало правительство. В половине седьмого вечера оно получило ультиматум ПВРК, который давал ему 20 минут на решение вопроса о капитуляции. В действительности же штурм Зимнего дворца произошел позднее, ночью, после того как крейсер «Аврора» сделал несколько холостых выстрелов в сторону дворца. В два часа утра Антонов-Овсеенко от имени ПВРК арестовал членов Временного правительства.
За несколько часов до падения Зимнего дворца, в 22.40, открылся II
Всероссийский съезд Советов. Осудив «военный заговор, организованный за спиной Советов», меньшевики покинули съезд, за ними — эсеры и бундовцы. Их уход обрек на поражение Мартова и его сторонников, искавших компромисса и предлагавших создать правительство, в котором были бы представлены социалистические партии и все демократические группы. После перерыва Каменев объявил о взятии Зимнего дворца и аресте министров Временного правительства. Колебавшиеся делегаты окончательно склонились на сторону большевиков. Под утро съезд заслушал и принял написанное Лениным обращение «Рабочим, солдатам и крестьянам», в котором объявлялось о переходе власти ко II съезду Советов, а на местах — к Советам рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Вечером 26 октября после доклада Ленина съезд принял Декрет о мире, в котором предлагалось «всем воюющим народам и их Правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире» без аннексий и контрибуций. Обращение было направлено непосредственно народам воюющих стран, минуя правительства, и носило прежде всего пропагандистский характер. Дискуссии, разгоревшиеся среди большевиков о принципах формирования нового правительства (общесоциалистическое или чисто большевистское), разрешили не только жесткая позиция Ленина, но и сами левые эсеры. Стремясь к компромиссу между социалистическими партиями и созданию широкой социалистической правительственной коалиции, они отказались войти в правительство. В результате на съезде было утверждено большевистское Временное (т.е. до созыва Учредительного собрания) рабочее и крестьянское правительство, — Совет Народных Комиссаров (СНК). Большевики не без труда сумели сформировать состав этого правительства. Многие видные большевики отказывались занимать посты в правительстве, старались переложить бремя совершенно незнакомых им управленческих функций друг на друга.
26 октября съезд избрал ВЦИК нового созыва. В него вошли 62 большевика и 29 левых эсеров. Определенное количество мест было зарезервировано на случай возвращения других советских партий. Был утвержден состав нового правительства – Совета народных комиссаров (СНК), состоявшего сплошь из большевиков, поскольку левые эсеры ещё колебались по вопросу о вхождении в СНК. Председателем СНК стал Ленин.
Положение большевистского правительства было неустойчивым. Исход вооруженных столкновений в Москве был еще неясен. Керенский не сумел собрать значительных сил. Но и немногочисленные войска командующего 3-м корпусом генерала Краснова, который поддержал Керенского, 27 октября захватили Гатчину, 28-го — Царское Село и подходили к Петрограду. В самом Петрограде консолидировались антибольшевистские силы. Еще 24 октября был создан Комитет общественной безопасности под руководством городского головы Г.И.Шрейдера. 26-го главным образом эсерами и меньшевиками, членами городской Думы, прежнего ВЦИК, исполкома Всероссийского Совета крестьянских депутатов и ушедшими со II съезда Советов членами фракций социалистических партий был создан Комитет спасения Родины и революции.
Комитет планировал одновременно с вступлением в Петроград войск Краснова поднять восстание против большевиков. Но начать действовать ему пришлось раньше. 29 октября вспыхнул мятеж, главной силой которого выступили юнкера. Мятеж сопровождался жестокими убийствами с обеих сторон и был относительно легко подавлен.
Левое крыло меньшевиков и эсеров, не поддерживая вооруженные выступления, тем не менее осуждали большевиков. Всероссийский исполнительный комитет профсоюза железнодорожников (Викжель) под угрозой всеобщей забастовки потребовал прекратить военные действия и начать переговоры с целью создания однородного социалистического правительства. В ходе начавшихся 29 октября переговоров большевики согласились на
расширение «базы правительства», изменение его состава и даже склонялись к исключению из него Ленина и Троцкого (чего добивались меньшевики и эсеры). Тем не менее они пытались отстоять другие решения II съезда Советов. В то же время Каменев, Рязанов и некоторые другие большевики готовы были пойти гораздо дальше навстречу жестким требованиям меньшевиков и эсеров. В частности, они согласились на создание вместо избранного на II съезде Советов ВЦИК «Народного совета» и на выдвижение главой нового правительства лидера эсеров Чернова или даже более правого Авксентьева. Однако после разгрома 30-31 октября войск Краснова Ленин выступил против продолжения переговоров. В конце острых и длительных дискуссий его позиция в основном победила. После ультимативного заявления ЦК большевиков, принятого в ночь на 2 ноября, переговоры были прерваны. В знак протеста Каменев, Рыков, Милютин, Ногин вышли из состава ЦК. Также подали в отставку ряд наркомов и высших должностных лиц (Ногин, Рыков, Милютин, Теодорович, Рязанов, Дербышев, Арбузов, Юренев, Ларин). С ними солидизировался Шляпников. Этот первый после 25 октября острый внутрипартийный кризис большевиков отразил сохранявшиеся с весны 1917 года разногласия по вопросам о перспективах революционного процесса в России и целесообразности создания «чисто большевистского» правительства. Правительственный кризис был преодолен только в декабре 1917 г., когда после долгих колебаний в состав СНК вошли левые эсеры.
Итак, в чем же причины краха послефевральской демократии и победы большевиков? Среди множества факторов стоит отметить прежде всего то, что сила российской буржуазии не соответствовала уровню развития капитализма (из-за огромной роли иностранного капитала и государства в экономике). Это предопределило относительную слабость либеральных политических сил. В то же время отсутствие полноценного частнособственнического строя в деревне, мощные пережитки традиционного, общинно-уравнительного сознания и глубокое недоверие народных масс к высшим и образованным слоям общества — все это способствовало быстрому распространению социалистических идей, близких массам своим радикальным и «коллективистским» духом, и колоссальному усилению социалистических партий. Огромный «левый флюс» крайне затруднял формирование стабильного политического режима. Важнейшими факторами являлась продолжавшаяся мировая война (выйти из которой можно было, лишь заключив сепаратный мир, что единодушно осуждалось тогда всеми политическими силами), нерешенность аграрного вопроса, сложное экономическое положение и, наконец, острейший кризис власти, вызванный падением самодержавия и двоевластием. Кадеты даже в коалиции с меньшевиками и эсерами не могли заполнить этот вакуум власти, а противоречия между ними не позволили быстро реформировать страну, ни решительно бороться с революционной стихией. В результате быстрой радикализации масс, отсутствия твердой государственной власти формировавшаяся демократия быстро превращалась в безвластие. Большевики в этих условиях сумели полностью реализовать свои преимущества: твердую политическую волю, стремление к власти, гибкую, но единую партийную и, используя слабость Временного правительства, прийти к власти.
Вопрос № 34
Сама идея государства такого типа возникла первоначально в теории — в работах К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина — как противопоставление государствам других типов, власть в которых принадлежит эксплуататорскому меньшинству и используется прежде всего для подавления эксплуатируемого большинства. Появление социалистического государства связывалось с осуществлением социальной революции, возглавляемой рабочим классом, со сломом старой государственной машины, с установлением диктатуры пролетариата. Предполагалось, что власть в начальный период будет принадлежать рабочему классу, который будет использовать ее прежде всего для организации всех трудящихся для построения социалистического общества, а также для подавления сопротивления свергнутых эксплуататорских классов. Считалось, что освобождение рабочих и крестьян от власти капиталистов и помещиков, национализация средств производства приведут к невиданному росту производительности труда, народного благосостояния, культуры, сделают всех трудящихся активными строителями новой жизни, привлекут их всех к участию в управлении делами государства и общества. Государство, которое не будет угнетать большинство в интересах меньшинства, перестанет быть собственно государством, станет «полугосударством», а затем и отомрет, будет заменено органами народного самоуправления.
Однако большинство этих теоретических прогнозов на практике не подтвердилось. Национализация средств производства не привела к тому, что люди почувствовали себя их хозяевами. Проводимая уравниловка лишила труд необходимых стимулов, сделала его в значительной степени принудительным. Определенные достижения в сферах промышленности, сельского хозяйства, науки, культуры и других были достигнуты в немалой степени за счет «силовых» методов, что привело, в частности, к массовым необоснованным репрессиям.
В конечном счете сформировалось общество и государство» основанные фактически на единой государственной собственности и поэтому в значительной мере сходные с «восточными» типами общества и государства. Реальным собственником средств производства стал партийно-государственный аппарат, точнее, его верхушка, которая в результате приобрела неограниченную власть.
Участие народа в осуществлении власти, его политические и личные права и свободы стали во многом формальными, равно как и деятельность демократических институтов, в том числе Верховного Совета и других представительных органов. И, как всякое «восточное» общество, наше также приобрело застойный характер, перестало развиваться. Похожие, хотя в каждом случае имеющие специфические черты, процессы происходили и в других странах, строивших социалистическое общество. Идея социалистического государства на практике пока не нашла реального воплощения, осталась утопией, мечтой, а попытки ее реализации привели к фактической реанимации, естественно на более высоком витке общественного развития, общества восточного типа. Все это не отвергает идей социализма. Они, возможно, будут реализованы в условиях более высокого уровня развития экономики и культуры, науки, техники. Представляется, что первые шаги в этом направлении делают как раз наиболее развитые страны Запада.
Окончательные теоретические оценки во многом зависят и от того, как будет происходить развитие таких стран, как Китай,
Английский историк А. Тойнби, Автор идеи сменяющих друг друга цивилизаций, предложил цивилизационный подход классификации обществ и государств, который учитывает не только социально-экономические условия, но и религиозные, психологические, культурные основы жизни и общества. Вся мировая история, по его мнению, насчитывает 26 цивилизаций — египетскую, китайскую, западную, православную, арабскую, мексиканскую, иранскую, сирийскую и др.
Основные тенденции развития советского государства просматриваются в Конституции 1936 г. В этой главе будут рассмотрены основное содержание этого законопроекта.
В Конституции 1936 г. закреплялась федеративная система, состоявшая из разнородных субъектов. Полноправными субъектами Федерации становились только союзные республики.
В 1936 г. была преобразована ЗСФСР, которая распалась на три союзные республики: Грузию, Армению, Азербайджан. Существовавшие в качестве автономных республик Киргизия (с 1926 г.) и Казахстан (с 1920 г.) были преобразованы в 1936 г. в союзные республики.
Наряду с внутренними национально-территориальными преобразованиями в конце 30-х гг. в состав СССР вошли новые союзные республики. Территория СССР расширилась за счет включения в нее бывших независимых республик Прибалтики, а также территорий, аннексированных у Польши, Румынии и Финляндии.
Военно-политические операции по присоединению этих территорий осуществлялись в рамках договоренности о разграничении сфер влияния между СССР и Германией
Выборы в законодательные органы организовывали «союзы трудового народа».
Таким образом, за период войны изменилось административно-территориальное устройство СССР: были созданы новые области, разукрупнены некоторые области и края, в октябре 1944 г. в состав СССР на правах автономной области вошла Тува
Расширение конституционных прав союза автономных республик в послевоенный период связывалось с экономическими преобразованиями, происходившими в них.
Были расширены права министерств союзных республик по управлению промышленностью: в мае 1955 г. изменен порядок планирования и финансирования хозяйств союзных республик. Их Советы министров стали сами утверждать планы производства и распределения, титульные списки капитального строительства, темпы увеличения численности работающих, роста производительности труда и фонда зарплаты.
В октябре 1959 г. Законом о бюджетных правах республик был дан перечень источников, из которых формировались республиканские бюджеты: отчисления от прибылей предприятий, подоходный налог с колхозов и кооперации, сельскохозяйственный налог, часть подоходного налога с населения, местные налоги и сборы и средства государственного социального страхования на выплату пенсий.
В феврале 1957 г. Верховный Совет СССР принял законы «Об отнесении к ведению союзных республик законодательства об устройстве судов союзных республик, принятия гражданского, уголовного и процессуальных кодексов» и «Об отнесении к ведению союзных республик разрешения вопросов областного, краевого административно-территориального устройства». За верховными органами СССР закреплялось право установления основ по этим отраслям законодательства. На основании этих актов союзные республики провели ряд территориальных преобразований и изменений в статусе национально-государственных образований.
Вопрос № 35
В 1918 г. страна Советов оказалась в кольце фронтов гражданской войны. Достаточно четко обозначились три политические силы: первая — большинство рабочего класса и беднейшего крестьянства от имени которых выступали большевики; вторая — представители свергнутых классов и поддержавшие их группы населения (офицеры, большая часть казачества, торгово-промышленная буржуазия и другие «бывшие»); третья — самая многочисленная часть населения, так называемая «мелкая буржуазия» города и деревни (среднее крестьянство, торговцы, ремесленники и т. п.).
«Если первые две силы сразу определились как враждебные и непримиримые, то третья колебалась и ее позиция («на чьей стороне») нередко зависела от перевеса красных или белых, ибо по ту и другую сторону фронта основную массу солдат составляли те же крестьяне, которые часто в тылу и «красных» и «белых» поднимали восстания».
Разумеется, подобный расклад социальных сил, сошедшихся в жестокой схватке, носит во многом условный характер, так как состав каждой из противоборствующих сторон был неоднороден и подвижен. В рядах «красных» находилось немало бывших офицеров, представителей интеллигенции, выходцев из средних и даже высших слоев российского общества.
Под знаменем Белого движения воевали и рабочие, в частности уральских заводов, и крестьяне-бедняки — те, кого принято относить к социальным низам. Попав в катаклизмы революционной эпохи, сотни тысяч людей искали свое место в катастрофически меняющейся жизни, нередко метались подобно шолоховскому Григорию Мелехову из одного лагеря в другой или жили в зависимости от причудливо переплетавшихся обстоятельств, вырвавших их из привычного быта и заставивших забыть о происхождении и интересах своей социальной среды.
На первом этапе гражданской войны хлебная монополия, реквизиции, бесчинства продотрядов и комбедов оттолкнули массы крестьян от большевиков и усилили позиции эсеров.
«Социалистические партии, не принявшие Брестский мир, осудившие большевистский квазисоциализм и насилие над крестьянами, призывали к борьбе с коммунистами под флагом Учредительного собрания. Летом 1918 г. в нескольких регионах образовались социалистические коалиционные правительства, пытавшиеся избежать крайностей революционного радикализма и оголтелой контрреволюции, стремясь выбрать, по словам либеральных социалистов, путь «золотой середины» — демократического обновления России». Появившийся позже в советской историографии термин «демократическая контрреволюция» означал, что с мая по ноябрь 1918 г. борьбу с большевиками вели под демократическим флагом меньшевики и эсеры.
Идеологам умеренных социалистических партий большевики казались не менее опасной силой, чем приверженцы старого строя. Будущее, считали они, принадлежит «демократии и социализму», а большевизм — «вульгарная пародия» марксизма, которая наносит социализму не менее тяжкий вред, чем открытая реакция.
Именно белое движение с осени 1918 года становится главной силой антибольшевистского сопротивления. Белое движение начиналось как порыв патриотически настроенных офицеров. Основной идеей этого движения было восстановление боеспособной армии для отпора большевизму и возрождение «великой неделимой России». Белое движение не было многочисленным в момент пика своего развития в феврале 1919 года все белые армии на Востоке, Западе, Севере, Юге и на Северном Кавказе насчитывали с тыловыми частями немногим более полумиллиона человек. По своей численности они явно уступали Красной Армии, в которой численность только одного из самых непреклонных ударных отрядов-интернационалистов, среди которых были немцы, венгры, югославы, китайцы, латыши и другие, превышала 250 тысяч человек.
В рядах белых оказались различные политические силы: от правых социалистов до яростных монархистов. Вырабатывать при таких условиях единую идейно-политическую платформу оказалось почти невозможным. Военные же лидеры по природе своей не смогли уделять внимание этим вопросам столь интенсивно, как это делали вожди большевиков.
Рассмотрим основные центры белого движения и их лидеров.
Колчаковщина — режим, установленный в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке во время гражданской войны 1918-1920 годов.
Колчак располагал золотым запасом страны. Он признал все иностранные долги России (свыше 12 млрд. руб.), вернул владельцам фабрики и заводы и широко субсидировал их, раздавал иностранным капиталистам концессии, почти всюду разогнал профсоюзы, преследовал коммунистов, революционных рабочих и крестьян, ликвидировал Советы. Аграрная политика Колчака была направлена на восстановление частного землевладения и укрепление земельных собственников. По Декларации о земле (апрель 1819 года), предназначавшейся для всей России, отобранные у хуторян и отрубников земли, подлежали возвращению их владельцам. Национальная политика проводилась под лозунгом «единой и неделимой России».
«После разгрома белогвардейских войск Колчак бежал из Омска в Иркутск, где 27 декабря 1919 года по указанию Верховного совета Антанты он был взят под международную охрану чехословацкими войсками».
4 января 1920 года Колчак издал указ о передаче прав Верховного правителя Деникину, главнокомандующему «Вооруженными силами Юга России»-(ВСЮР)
и заместителю Верховного правителя России.
Чехословакия передала Колчака в Иркутский эсеро-меньшевистский политический центр, который обязался выдать его большевистскому Ревкому и передать золотой запас советскому командованию.
7 февраля 1920 года Колчак по приговору Ревкома был расстрелян. Остатки колчаковских войск ушли в Забайкалье.
Деникинщина — режим, установленный Деникиным на Юге России и на Украине. К началу 1919 года Деникину удалось подавить советскую власть на Северном Кавказе, объединить под своим командованием казачьи войска Дона и Кубани, получить от Антанты вооружение. Весной и летом 1919 года войска Деникина заняли Донбасс и область от Царицына до Харькова, Екатеринослава, Александрова. В июле заняли Орел и Воронеж. Успеху Деникина содействовали колебания середняка на Украине, восстания в тылу советских армий, преобладание у него конницы, отвлечение сил Красной Армии решающими боями против войск адмирала Колчака.
По политическим взглядам Деникин примыкал к кадетам и выступал за парламентскую республику.
Программа Деникина сводилась к созданию «единой неделимой России». Формально он подчинялся Колчаку. Великодержавная политика Деникина встречала оппозиционное отношение со стороны казачьих государственных образований Дона и особенно Кубани, добивающейся автономии и федеративного устройства будущей России; она вызвала активное сопротивление со стороны буржуазно-националистических партий Украины, Закавказья, Прибалтики. Политическая неоднородность деникинщины и те противоречия, которые имелись между разными её социальными группировками, отразились и на её организации вооружённых сил Дона, которые состояли из 3 армий: Добровольческой армии, Донской и Кубанской казачьих армий.
«Летом 1919 года Южный фронт стал главным. Крестьянин-середняк повернул в сторону Советской власти. К марту войска Деникина были в основном разгромлены. Деникин с частью войск бежал в Крым. 4 апреля Деникин ушёл в отставку и уехал за границу. Его сменил барон, генерал-лейтенант П. Н. Врангель».
В 1939 году Деникин выступил с обращением к белоэмигрантам не поддерживать фашистскую Германию в случае её войны с СССР. Деникин -автор мемуаров о гражданской войне («Очерки русской смуты», 5 томов, Париж, Берлин, 1921-1926 г.; сокращенный вариант-«Поход на Москву». М., 1928 г.).
Врангелевщина — режим, установленный белогвардейцами в Крыму и на Юге Украины в апреле-ноябре 1920 года.
После разгрома белогвардейской армии Деникина часть её отступила в Крым. Сюда же на кораблях Антанты в конце марта 1920 года были переброшены белогвардейские части, уцелевшие от разгрома на Северном Кавказе. Во главе этих белогвардейских сил в начале апреля встал генерал Врангель. Великобритания передала Врангелю оставшиеся неиспользованными правительственные кредиты Деникина, но Врангель решительно отклонил её предложение ограничить военные действия обороной Крыма.
Врангель реорганизовал остатки деникинских вооружённых сил в Русскую армию численностью до 40000 (в октябре-до 80000)бойцов. Врангель имел также военный флот на Черном и Азовском морях. Вся власть в этом районе находилась в руках главнокомандующего армией Врангеля и сформированного им правительства (председателя, министра иностранных дел, министра юстиции,
министра финансов и др.). Выражая интересы помещиков и финансовой буржуазии, врангелевщина была в то же время попыткой опереться на крупных землевладельцев и зажиточные слои крестьянства.
Войска Врангеля пытались занять Кубань и Донбасс, но это им не удалось. Польша разрешила Врангелю сформировать на её территории новую армию, но от совместных действий уклонилась, а потом был заключён мир с Польшей, что и предрешило окончательный разгром войска Врангеля. После поражения в Северной Таврии и Крыму 14 ноября 1920 года Врангель со значительной частью белой армии бежал за границу. Там им был создан Русский общевоинский союз. Врангель-автор мемуаров («Записки» в журнале «Белое дело» Берлин, 1928 г.).
Большевики, несмотря на все изломы, просчеты и провалы в своей политике, все же сумели одержать победу. Одной из основных причин завершения гражданской войны в пользу Советской власти были энергичные и последовательные действия правящей партии по строительству новой государственности. Создав мощный, разветвленный и централизованный государственный аппарат, большевики умело им пользовались для мобилизации экономических и людских ресурсов на нужды фронта, для достижения хрупкой и относительной, но все же стабильности в тылу.
«Белое движение, напротив, полностью включившись в боевые действия, мало преуспело в формировании механизма собственной власти. А. Деникин говорил, что ни одно из антибольшевистских правительств «не сумело создать гибкий и сильный аппарат, могущий стремительно и быстро настигать, принуждать, действовать». Большевики тоже не стали национальным явлением, но бесконечно опережали нас в темпе своих действий, в энергии, подвижности и способности принуждать. Мы с нашими старыми приемами, старой психологией, старыми пороками военной и гражданской бюрократии, с петровской табелью о рангах не поспевали за ними… » Характеристика в целом верная. В одном нельзя согласиться с Деникиным, что большевики, как и белые «не захватили народной души». Напротив, миллионы россиян с энтузиазмом восприняли идеи социальной справедливости, ниспровержения власти господ и создания государства для трудящихся. Лозунги, под которыми шла революция, были для них близки, понятны и желанны. Энергичная организаторская, пропагандистская и идеологическая работа большевиков в массах подтвердила известную истину, что в политической, а тем более в военной борьбе мало иметь светлые и высокие идеи: необходимо, чтобы эти идеи стали достоянием миллионов людей, организованных и готовых идти за них в бой. «Ради защиты революции, — справедливо пишет итальянский историк Д. Боффа, — провозгласившей великие и простые лозунги, народные массы вынесли неслыханные мучения и проявили подлинный героизм». Действительно, сотни тысяч, а к концу гражданской войны миллионы красноармейцев шли в бой не только за «красноармейский паек» или под страхом «децимации» и пулеметов заградотрядов, но и влекомые перспективами новой жизни, свободной от эксплуатации имущих классов, основанной на принципах равенства, справедливости, на идеях, перекликавшихся с христианскими заповедями, веками проповедовавшимися Русской Православной Церковью.
Большевики смогли убедить огромные массы людей в том, что они являются единственными защитниками национальной независимости России, и это сыграло решающую роль в их победе над Белым движением. Об этом с горечью говорили и писали современники событий, причем различной политической ориентации. Так, один из идеологов «сменовеховства» Н. Устрялов писал, что «противобольшевистское движение… слишком связало себя с иностранными элементами и потому окружило большевизм известным национальным ореолом, по существу чуждым его природе». Великий князь Александр Михайлович (двоюродный дядя Николая II), отвергавший сменовеховство, монархист по происхождению и по убеждениям, отмечал в своих мемуарах, что вожди Белого движения, «делая вид, что они не замечают интриг союзников», сами довели дело до того, что «на страже русских национальных интересов стоял никто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи… ». Истории было угодно распорядиться так, что большевики безразличные к идее единой России, по сути не дали стране распасться. Известный политик В. Шульгин полагал, что знамя единства России большевики подняли, неосознанно подчинившись «Белой мысли», которая, «прокравшись через фронт, покорила их подсознание». Как позорный Брестский мир на начальном этапе гражданской войны оттолкнул от большевиков миллионы людей, оскорбленных в своих патриотических чувствах, так и союзнические отношения белогвардейцев с интервентами отталкивали от них все большие пласты населения.
«В антибольшевистском движении не было единства. Его ослабляли противоречия между лидерами, разногласия с Антантой и национальными окраинами». Единого антибольшевистского фронта не получилось, и белые генералы, будучи неплохими тактиками, но, как выяснилось, слабыми политиками, так и не сумели объединить все силы, боровшиеся с Советской властью. Большевики, напротив, выступали единой силой спаянной, и идейно и организационно подчиненной железной дисциплине, вдохновленной непоколебимой решимостью победить.
Политика «военного коммунизма» состояла из совокупности чрезвычайных мероприятий государства, направленных на мобилизацию ресурсов страны не столько экономическими, сколько внеэкономическими, насильственными, а порой даже военными методами в целях победы в гражданской войне.
Наиболее характерные мероприятия политики «военного коммунизма»:
— продовольственная разверстка;
— национализация всей промышленности в сочетании с максимальной централизацией управления;
— централизованное снабжение населения промышленными и продовольственными товарами по карточкам через потребкооперацию;
— всеобщая трудовая повинность (применение принудительного труда).
Период с 1918 по 1920 г. традиционно в представлении бывших советских людей связывается с так называемым «военным коммунизмом». Это словосочетание превратилось в своеобразный стереотип, и редко кто задумывается о том, почему стало возможным появление такой парадоксальной, на первый взгляд, связки слов, к тому же заключенной в кавычки.
При ближайшем рассмотрении оказывается, что объяснение может быть таково. По чисто внешним, формальным признакам экономика того времени (бесплатность предоставления коммунальных и транспортных услуг, замена денежных знаков всевозможными рабочими квитанциями, всеобщность труда), действительно, отдаленно напоминала тот коммунистический идеал бестоварного социализма, который описали классики коммунизма, начиная с его утопического варианта.
Однако классический вариант коммунизма предполагает наличие мощной материально-технической базы общественного производства, обусловливающей всю эту бесплатность и пренебрежение к дензнакам. В российском случае времен гражданской войны подобная база, конечно, отсутствовала, отсюда и «закавыченность» данного термина.
С другой стороны, обусловленность появления подобной политики обстоятельствами военного времени, его четкая связь с чрезвычайной ситуацией привели в данном случае к сращиванию термина «коммунизм» со словом «военный».
Безусловно, «военный коммунизм» как специфическая экономическая политика дал возможность за счет исключительной концентрации всех усилий на выполнении строго определенных задач в кратчайший срок достичь какой-то экстраординарной цели. Однако, справедливости ради, надо сказать, если воспользоваться технической аналогией, что при длительном применении форсированного режима работы двигателя самолет начинает разваливаться прямо в воздухе — техника не выдерживает таких пассажей и нагрузок.
Гражданская война дорого стоила России. Боевые действия, красный и белый террор, голод, эпидемии и другие бедствия сократили население страны к 1923 г. на 13 млн. чел., а с учетом резкого спада рождаемости страна потеряла по сравнению с 1917 г. 23 млн. людских жизней. Города и села заполнились миллионами калек, сирот, беспризорных, людей, утративших кров и семью. В советской историографии гражданская война представала как летопись подвигов, самоотверженности, героизма и других проявлений человеческого духа революционеров.
С замечательной точностью охарактеризовал всю сложность и драматизм эпохи гражданской войны оказавшийся в эмиграции русский писатель М. Осоргин: «Стена против стены стояли две братские армии, и у каждой была своя правда и своя честь. Правда тех, кто считал и Родину и революцию поруганными новым деспотизмом и новым, лишь в иной цвет перекрашенным, насилием, — и правда тех, кто иначе понимал Родину и иначе понимал революцию и кто видел их поругания не в похабном мире с немцами, а в обмане народных надежд…
Были герои и там и тут; и чистые сердца тоже, и жертвы, и подвиги, и ожесточение, и высокая, внекнижная человечность, и животное зверство, и страх, и разочарование, и сила, и слабость, и жуткое отчаяние.
Было бы слишком просто для живых людей, и для истории. если бы правда была лишь одна и билась лишь с кривдой: но были и бились между собой две правды и две чести, — и поле битв усеяли трупами лучших и честнейших». Да, все это было, но с обеих сторон и по разным мотивам.
Гражданская война — не только классовая, но прежде всего братоубийственная война. Это — трагедия народа, ворвавшаяся в каждую российскую семью болью безвозвратных близких и родных, горем, лишениями и страданиями.
Вопрос № 36
Историю советского общества 1920-х гг. обычно связывают с
новой экономической политикой, которую стали
проводить
большевики
после окончания гражданской войны. В нашем реферате мы
рассматриваем
основные принципы новой экономической политики, а также основные
причины свертывания нэпа в 1920-х гг.
В последнее время активность историков — исследователей нэпа все более возрастает и характеризуется неординарным, разносторонним подходом специалистов к анализу становления, недолгого развития и
причин исчезновения нэпа. Достаточно указать
работы
В.П. Данилова, В.П. Дмитриенко, Ю.А. Полякова, Н. Валентинова (Н. Вольского).
Для историографии характерны 2 тенденции. Первая — идеализация нэпа, преувеличение успехов и достижений
этого
периода.
Введение нэпа, без всякого сомнения, позволило восстановить разрушенное
народное хозяйство, улучшить материальное положение людей.
Однако
в то же время в период нэпа постоянно росла безработица, сокращалась доля средств, идущих на социальные нужды и
программы. С этими явлениями связана вторая тенденция —
критика
нэпа. Нам кажется, что если бы принципы нэпа внедрялись в экономику
последовательно, то он оказал бы положительное
влияние
развитие России.
Споры о нэпе продолжаются сейчас, ведутся, например, дискуссии на тему, был ли отказ от нэпа обусловлен «общей логикой событий» или это было «нарушение логики поступательного развития». Важно, однако, что в научной литературе признано: в 20-е годы страна переживала время тревожных ожиданий, стояла на развилке дорог, каждая из которых имела свои сложности и опасности. Обсуждение различных вариантов развития велось открыто, на съездах партии. Но обеспечить оптимальный
выбор не удалось.
Преждевременная смерть Ленина предопределила выбор едва ли не наихудшего варианта. Страна оказалась под управлением одой партии, лидеры которой расходились между собой
по важнейшим вопросам экономической стратегии и к тому же вступили в борьбу за власть.
Следует заметить, что споры вокруг нэпа не утихают потому,
что модели существования смешанной экономики, одна из
которых
впервые была воплощена в жизнь в нашей стране, в той же или
видоизмененной форме проходят апробацию в разных странах и различных
исторических условиях. Это вызывает необходимость обращения к истории
нэпа,
ее объективной и беспристрастной оценке.
Вопрос о том, кто является автором идеи новой экономической
политики, является в историографии дискуссионным. Долгое
время
творцом ее признавали В.И. Ленина. И действительно, в работах «О продналоге», «Проект тезисов о роли и задачах профсоюзов в условиях новой
экономической политики» формулируются основные принципы нэпа: «…теперь допущены и развиваются свободная торговля и капитализм, которые подлежат государственному регулированию, а,
с другой
стороны,
государственные предприятия переводятся на так называемый хозяйственный расчет, то есть по сути в значительной степени на коммерческие и капиталистические начала… Пролетарское государство, не изменяя
своей сущности, может допускать свободу торговли и развитие
капитализма
лишь до известной меры и только при условии государственного регулирования частной торговли и частнохозяйственного капитализма».
По мнению Ленина, сущностью нэпа должен был стать союз рабочих и крестьян, поскольку только он мог решить проблему экономической отсталости страны. Экономика России была слабо развитой, свободного капитала не хватало, обращение за помощью к зарубежным странам было теперь бесполезным. Решить насущные задачи можно было одним из двух взаимоисключающих способов: либо улучшить положение деревни и таким образом повысить производительность труда в сельском хозяйстве, либо все средства направить на индустриализацию, чтобы создать рабочие места вне сельского хозяйства.
Ленинская концепция нэпа отрицала возможность развития только промышленности или только сельского хозяйства и неизбежность ущемления одного другим как единственного источника экономического роста. Промышленность и сельское хозяйство должны были помогать друг другу и развиваться одновременно, по следующей схеме «технического союза»: восстановление тяжелой промышленности, ориентированной прежде всего на то, чтобы обеспечить сельское хозяйство средствами
производства; поощрение мелких сельских предпредпринимателей; импорт сельскохозяйственной техники в обмен на сырье, которое советская промышленность еще не могла обрабатывать. Быстрое улучшение технической базы сельского хозяйства вызвало бы немедленное увеличение его производительности и прирост продукции, которая будет направлена на рынок. Таким образом, город будет накормлен и страна снова сможет экспортировать сельскохозяйственную продукцию, получая взамен машины и оборудование для промышленности. В то же время излишки этой продукции стимулировали бы развитие внутреннего рынка и позволили бы промышленности накопить новые средства, необходимые для последующего развития народного хозяйства.
Но было бы ошибкой связывать нэп только с именем Ленина. Нэп
не только союз города и деревни, «передышка
перед
решающим
штурмом», «перегруппировка классовых сил», но и цикл последовательных
операций по выходу из кризиса, которые диктовались скорее объективными обстоятельствами, чем какими-либо идеями, и которые
постепенно
оформлялись в попытку наметить программу построения социализма экономическими методами. Наиболее последовательно это программа изложена в
трудах Н.И. Бухарина. С этой точки
зрения
становится
понятным
смысл термина «новая экономическая политика», то
есть
сменяющая
старую, выдвигающая на первый план экономические методы управления.
Внедрение принципов новой экономической политики в сельское
хозяйство началось весной
1921г.
выполнении
решений
Х съезда РКП(б) о замене продовольственной разверстки продналогом и допущении товарообмена в пределах местного
хозяйственного
оборота.
Первоначально большевики рассчитывали обойтись без торговли, рынка и денежного обращения, предлагая крестьянам обменивать излишки
своей
продукции на принадлежащие государству промышленные товары по
фиксированным натуральным эквивалентам. Однако крестьяне
предпочитали
рыночным отношениям куплю-продажу товаров за деньги.
В конце 1923г. произошел резкий скачок цен на промышленные товары массового спроса по сравнению с ценами
сельскохозяйственную продукцию. Промышленные товары были очень дорогими и плохого
качества. Государственные цены на зерно были очень
низкими
и часто
не покрывали даже себестоимости. Выращивать скот и технические культуры было гораздо выгоднее. Крестьяне не спешили продавать зерно, предвидя возможность его сбыта частным лицам по более высоким ценам. Дефицит товаров и низкие закупочные цены привели
к тому, что
сельские производители выращивали зерно, исходя из собственных
потребностей. Такая политика крестьян объяснялась к тому же негативным опытом «военного коммунизма», в частности продразверстки. Сельские
производители боялись быть зачисленными в «класс кулаков», для чего было достаточно, как отмечает
Н. Н. Верт,
«нанять
сезонного
рабочего,
иметь сельскохозяйственную технику, чуть менее
примитивную,
обычный плуг, или держать две лошади и четыре коровы».
Следствием этого стал первый кризис нэпа, вызванный «ножницами цен». Из-за низкой платежеспособности крестьян и
искусственно завышенных цен на промышленные товары возникли затруднения с их сбытом, вследствие чего ухудшилось положение на
государственных
предприятиях, нечем стало платить зарплату рабочим. Кризис был
разрешен административными мерами: цены на промышленную продукцию были снижены на 30%.
В 1921-1923 гг. в промышленности была
проведена
реформа,
суть которой заключалась в том, что в государственном секторе были
выделены наиболее крупные и эффективные
предприятия,
более
менее обеспеченные топливом, сырьем. Они подчинялись непосредственно ВСНХ. Остальные подлежали сдаче в аренду.
Предприятия, подчиненные ВСНХ, объединялись в
тресты,
деятельность которых должна была строиться на самофинансировании и самоокупаемости. Убыточные и нерентабельные предприятия закрывались.
В.И. Секушин приводит следующие сведения
о количестве
предприятий, принадлежавших по аренде частникам: на октябрь 1923 г. — 95 (общее число заводов — 164), на октябрь 1924 г. — 78 (общее число заводов — 167). Однако, несмотря на обилие арендованных частными лицами заводов, число рабочих в них составляло всего 15,3% от всех,
занятых в арендованной промышленности [Секушин 1990]. Представления о безграничной свободе частного предпринимательства в период
нэпа
не совсем точны, так как отдел губсовнархоза имел право утверждать
или не утверждать программу работы частного предприятия.
Прекрасное знание своего дела и умение
организовать
производство выгодно отличало частных
арендаторов
новых
руководителей государственных предприятий и кооперации. «В конце
1925г.
производилась инвентаризация основных фондов ленинградской цензовой промышленности. Она показала, что выпуск
продукции
единицу
основных фондов в госсекторе составлял величину 0,96, а на
частных
предприятиях — 2,3″.
Нельзя не отметить экономической целесообразности
использования государством частного капитала: за счет налогов содержались законсервированные заводы и фабрики, народное образование.
Однако, несмотря на выгоду частного предпринимательства, отношение к индивидуальному хозяйству со стороны государства было негативным. Следовательно, абсолютно оправданным выглядит нежелание частных предпринимателей расширять производство, что, конечно же, связано с неуверенностью в будущем, с оценкой их деятельности со стороны РКП(б) и государства.
Они знали о курсе партии на вытеснение
«несоциалистических
укладов»
в народном хозяйстве страны и потому поддерживали свое производство в масштабах, позволяющих быстро свернуть его при первой необходимости.
Все это приводило к тому, что к
1929г.
частная
промышленность утратила свое значение в экономике государства, а официально причина этого
явления трактовалась как общая тенденция к закрытию мелких
промышленных предприятий, не могущих составить конкуренцию крупным
предприятиям государственного сектора.
Одним из принципов новой экономической политики было создание концессий, то есть предприятий, основанных на договорах между
государствами и иностранными фирмами для эксплуатации свободных основных фондов в обрабатывающих и добывающих отраслях. Почему же, несмотря на ненависть к капиталистам, было решено допустить концессии?
Во-первых, нужно было налаживать мирные отношения с капиталистическими странами; во-вторых, концессионный союз с
крупными с крупными предпринимателями помог бы восстановить
разрушенное
хозяйство, в-третьих, рабочий класс страдал от голода, вследствие которого началась депролетаризация масс, так как рабочие уезжали в деревню.
Однако иностранные предприниматели не спешили с крупными
вложениями денег, так как не были уверены в эффективности подобных акций.
В начале 1920-х гг. все-таки был заключен
взаимовыгодных договоров, дававших возможность поднять некоторые отрасли промышленности, использовать передовой производственный опыт, увеличить
ввоз оборудования, расширить экономические
связи
с капиталистическими странами. Концессии старались предоставлять
лишь
солидным
фирмам. Договор на концессию утверждался Советом Труда и Обороны.
Как показывает В.И. Секушин на примере деятельности
Севзаппромбюро, хозяйственные органы стремились
допустить
распространения концессий, которые становились конкурентами
отечественных
товаров. Так, Севзаппромбюро давало свое согласие лишь на те предприятия, которые не определяли лицо города [Секушин 1990].
В целом
концессии оказывали благотворное влияние на развитие экономики страны. Во-первых, это новые рабочие места, во-вторых, заработная плата на концессиях была выше, чем на государственных предприятиях, в-третьих,
закупка сырья и материалов, производимая концессиями, была ориентирована на внутренний рынок, что способствовало увеличению товарооборота внутри страны; в-четвертых, доходы от концессий шли в
местный
бюджет.
С переходом к нэпу и разрешением частной торговли, казалось, вся страна превратилась в огромный базар. Бывшие мешочники, рабочие, деклассированные элементы толпами высыпали на улицы, торгуя кто и
чем может. Оживилась деревенская, ярмарочная торговля. Однако очень скоро государство вмешалось в этот стихийный процесс: были введены
патенты и прогрессивный налог. К середине 1920-х гг. была создана
широкая сеть розничной торговли. В оптовой торговле преобладали кооперативные и государственные предприятия.
В городах 1920-х гг.
наблюдался
рост
слоя
мелких
и средних предпринимателей — нэпманов, торговцев, владельцев мастерских,
ресторанов, булочных, кафе и пр. Однако эти люди
постоянно
испытывали на себе давление со стороны властей. Официальная политика по отношению к нэпманам колебалась от их вынужденного признания до бюрократического произвола. «Новые капиталисты» были лишены
политических
прав. Ощущение зыбкости, временности, неустойчивости своего положения
породило особый стиль поведения нэпманов:
беспрерывные
кутежи,
рвачество, готовности идти в обход закона. Все эти явления известны
из литературы как «гримасы» или «угар» нэпа.
В 1924г. правительство ввело в обращение новые казначейские
билеты достоинством в 1, 3 и 5 рублей, а также разменную
металлическую монету. Советские денежные знаки прекратили свое
хождение.
Денежная реформа 1924 г. имела большое значение для развития экономики страны, так как червонец становился частично конвертируемым, поэтому с его помощью было возможно
вести
валютно-торговые
операции
как внутри страны, так и за рубежом.
С переходом к нэпу государство предоставило возможность развития различным формам кооперации. Наиболее быстро
развивалась
потребительская кооперация, тесно связанная с
деревней.
Однако
и другие формы — снабженческая, кредитная,
промысловая,
сельскохозяйственная, производственная, жилищная — получил стимулы для своего
развития. Впервые кооперация получила свое организационное оформление в масштабах государства. Во
главе
потребительской
кооперации
стоял Центросоюз, кустарно-промысловой — Всепромсоюз.
теперь
кооперация стала относиться к социалистическому сектору народного хозяйства.
Обычно нэп считается периодом культурной,
идеологической, социальной и экономической разрядки между «военным коммунизмом» и
«великим переломом». Начало в 1921г. постепенных и умеренных изменений способствовало развертыванию противоречивой культурной политики, сочетавшей репрессии по отношению к «уклонистским» идеологиям с
относительным нейтралитетом в области литературы и искусства.
6 июня 1922 г. декрет определил компетенции Главлита, обязанного осуществлять предупредительный и репрессивный контроль за проявлениями инакомыслия, пропагандой национального и религиозного фанатизма. Несмотря на принятый закон об отделении церкви от государства,
согласно которому церковь уже не была юридическим лицом, не имела права на собственность, права получать субсидии и вести обучение в
государственных и частных школах, но зато имела
право
свободно
отправлять религиозные обряды, советская власть вела непрерывную антирелигиозную пропаганду. Так, в феврале 1922г. государство конфисковало у церкви драгоценности для борьбы с голодом.
С введением нэпа выбор книг стал разнообразнее,
ослаб
политический контроль. Госиздат уже не обладал монополией
книгоиздательство.
Успешному проведению в жизнь новой экономической
политики
препятствовали многие объективные факторы, например экономическая блокада страны и послевоенная разруха. В этих условиях чрезвычайно тяжело было противостоять стихийным бедствиям. После засухи 1921-1922 гг. В России начался голод, известный как один из самых сильных в
мировой истории.
Благами нэпа были недовольны значительная
часть
партийного
и государственного руководства, а также
служащие
госаппарата,
поставленные перед угрозой сокращения. Громадным балластом была бюрократия, основную массу которой составляли малообразованные
выдвиженцы. Существовало только 2 возможности сделать карьеру: быть богатым или попасть в партийный аппарат.
Еще одним свидетельством болезни общества стала коррупция.
Крестьянство было недовольно политикой партии. Власти не спешили разрешить деревенским жителям участие в выборах в советские
органы. В ряде мест крестьяне выступили со своими экономическими
и политическими требованиями
Перед молодежью также встала проблема перспектив
и социального продвижения. Возможность получить образование, продвинуться по службе была очень мала, так как ассигнования на культуру
были
мизерными. Все это вызывало недовольство молодежи. Чувство
неудовлетворенности выражалось через «распущенность» в личной жизни: были разрешены аборты, гражданский брак приравняли к законному,
развод
стал возможен по устной просьбе одного из супругов без разрешения суда.
Бюрократия, культурный застой,
коррупция,
невозможность продвинуться по службе, безработица — вот основные социальные проблемы нэповской России. В обществе процветали спекулянты, паразиты и тунеядцы; пропасть между красивой идеей
справедливого
общественного устройства и реальностью становилась все
более
очевидной. Общее «разгильдяйство» и «социальная деградация» привели к тому, в конце 20-х гг. подавляющее число коммунистов высказалось за
необходимость «большого скачка» вперед, что означало
возврат
к чистоте революционного учения.
Основной причиной отказа от нэпа, на наш взгляд, было
пренебрежение руководством страны экономическими законами и чрезмерное увлечение политико-административными методами управления
народным
хозяйством.
Завершение восстановительного процесса поставило на повестку дня вопрос о том, куда двигаться дальше. На 1925-1926г.
планировалось увеличить объемы промышленного производства на 50% [История
России 1997]. Обеспечить такой рост промышленности предполагалось
счет расширения экспортно-импортных операций: продажи
хлебопродуктов
и сырья за границу и приобретения оборудования. Однако планы
хлебозаготовок были сорваны, так как крестьяне вследствие проводимой
политики не удовлетворяли потребностей городских
жителей
в сельскохозяйственной продукции. Товарный обмен между городом и деревней
оказался нарушенным, обострилась продовольственная проблема.
В 1926-1927 гг. стало очевидным, что «союз рабочих и крестьян» на гране распада. Просчеты властей не ограничивались несбалансированной политикой. Правительство без внимания отнеслось к различным формам кооперации, начиная с артелей, кончая «товариществами по совместной обработке земли», которые возникли и к 1927 году уже объединяли около одного миллиона крестьянских хозяйств. Абсолютно заброшенными оказались совхозы. Это кажется тем более удивительным, что совхозы были редкими островками государственного сектора в деревне. Однако они не могли быть образцом для мелких землевладельцев, так как были крайне бедными. Что же касается селекции семян, улучшения культуры землепользования, многополья, укрупнения хозяйств, распространения агрономических знаний в деревни, обучения агрономов
и механиков — все это было записано в решениях
и документах, принимавшихся на самом высоком уровне. Однако часто эти решения оставались на бумаге.
В январе 1928г. Политбюро проголосовало за применение чрезвычайных мер при выполнении плана заготовок. Около 30 тыс. эмиссаров приняли участие в хлебозаготовительной кампании. Все «излишки»
отбирались, имущество арестованных изымалось в пользу государства.
Хлебозаготовительный кризис зимы 1927-1928 гг. сыграл решающую роль в последующем: Сталин сделал ряд выводов о необходимости сместить акцент
с кооперации, ранее горячо защищавшейся Лениным, на создание «опор социализма» в деревне — колхозов-гигантов и машинно-тракторных станций. Благодаря значительным возможностям этих «опор» по производству сельскохозяйственной продукции для продажи на рынке предполагалось, что они дадут государству 250 миллионов пудов зерна (1/3 действительных потребностей) [Верт 1992]. А это позволит обеспечить снабжение ключевых отраслей промышленности и армии, а так же выйти на внутренний и внешний рынок, тем самым вынудив крестьян продавать излишки государству. Начиная с 1927 года, стала складываться система «контракции» (контракт, предусматривающий, что в обмен на продукцию, которую крестьяне поставляют государству, они получают от него необходимую технику), позволявшая государству улучшить контроль за имеющимися продовольственными излишками. Летом 1928 года Сталин уже не верил в нэп, но еще не пришел окончательно к идее всеобщей коллективизации. По плану дальнейшего развития частный сектор должен был существовать и в дальнейшем. В то же время набирала силу политическая борьба
с «правой оппозицией».
На июньском пленуме ЦК ВКП(б) 1928 г. Сталин заявил о необходимости введения «сверх налога» на крестьянство ради сохранения высоких темпов индустриализации. Видимое отставание сельского
хозяйства
от промышленности позволило Сталину объявить
аграрный
сектор
главным виновником кризиса. По его мнению, провал последней хлебозаговительной кампании был вызван действиями «кулаков», которых
необходимо было уничтожить. Вот почему в июне 1929г. печать сообщила о начале «массовой коллективизации». Все сельские коммунисты обязаны были вступить в колхозы. Десятки тысяч рабочих и студентов
были
направлены в деревню для агитации. В этих условиях заготовительная кампания приняла характер реквизиции. Вот почему
в целом
государство получило зерна на 60% больше, чем в
предыдущие
годы
[Верт
1992]. Ободренное этими результатами, правительство
призывает
к «сплошной коллективизации». Ноябрьский пленум ЦК партии (1929 одобрил сталинский постулат о коренном изменении отношения крестьянства к
коллективным хозяйствам и одобрил нереальный план роста
промышленности и ускоренной коллективизации.
Все дальнейшие мероприятия характеризуются усилением роли директивного планирования. Сталин и
сторонники
проводили
политику «социалистического наступления» и свертывания
нэпа.
Атака
по всем фронтам: «фронту индустриализации»,
«фронту
коллективизации», «идеологическому фронту»,
«культурному
фронту»,
«антирелигиозному фронту», «литературному фронту».
Развертывание «фронта индустриализации» привело к
строительству новых промышленных объектов, усилению режима экономии,
установлению карточного снабжения. Все это
сопровождалось
вытеснением
частного сектора из экономики. За 1928-1929гг. вдвое увеличились налоги,
что привело к
свертыванию
нэпманского
предпринимательства,
закрылись частные лавки.
В конце 1920-х гг. происходило свертывание концессий.
Причинами такой политики партии были следующие: во-первых, командно-административной системе было легче управлять предприятиями, полностью зависимыми от центра, нежели концессионными, поэтому концессии исключались из плановых расчетов, а его потребителям присылалась
разнарядка
на получение продукции от госпредприятия; во-вторых, ликвидация различных форм госкапитализма и частного предпринимательства
обеспечивала рост обобществленного сектора
экономики;
в-третьих,
правительство стремилось к максимальной независимости от капиталистических стран.
Проблемы, вызванные различными трудностями, и все более явный провал идеи «союза рабочих и крестьян» вызывали оживленные внутрипартийные споры на всем протяжении 20-х гг. Столкнулись два направления: «левое», наиболее последовательно отстаиваемое Троцким, Преображенским, Пятаковым, и «правое», главным теоретиком которого был Бухарин.
Антинэпмановская кампания на «идеологическом фронте» была связана с борьбой против «правого уклона в ВКП(б) и Коминтерне». В сущности с правыми олицетворялись все, кто продолжал отстаивать
принципы нэпа, призывал к умеренности и острожности, здравому смыслу.
Борьба с «правым» уклоном была направлена прежде всего против Бухарина, как главного идеолога нэпа.
Разгром «правых» состоялся на апрельском пленуме ЦК и ЦКК 1929г. Бухарин выступил с резкой критикой проводимого Сталиным курса.
Сталин же назвал взгляды Бухарина пораженческими, проявлением
панических настроений.
Борьба с «правым уклоном» привела к исключению оппозиционеров из партии.
Одновременно с разгромом «правой оппозиции» проводилось
свертывание нэпа по всем направлениям. Так, производство
строилось
путем прямого централизованного регламентирования сверху.
Снова
возникли разговоры о прямом продуктообмене между городом и деревней, об отмене денег. Ликвидировались банки, акционерные общества. На производстве вводилось единоначалие, а директора
назначались по номенклатурному списку.
В то же время началась борьба с мещанскими и
буржуазными
«элементами», осуществлялась критическая переработка старого буржуазного культурного наследия и создание новой социалистической культуры.
Таким образом, принципы новой экономической
политики,
несмотря на свои положительные стороны, противоречили устоям социалистического общества и не отвечали интересам большинства. Все это
привело
к свертыванию новой экономической политики. Метод командно-административного управления экономикой породили множество нерешенных проблем и противоречий, разрешение которых связывалось с
ускоренным строительством социализма.
Вопрос № 37
Иосиф Виссарионович Сталин (настоящая фамилия — Джугашвили), родился в 1879 году в маленьком грузинском селе Гори, в семье сапожника. Личность, пожалуй, одна из самых загадочных и незаурядных в истории России, да и всего мира. Даже факт его рождения был окутан своеобразной тайной. Ходило множество легенд о происхождении Сталина. Одна из них пользовалась большой популярностью и получила большое распространение: Некоторые считали, что он был сыном очень красивой крестьянки и грузинского князя. И вполне естественно, что мальчик осознав свое двойственное положение, с юных лет проявил недовольство, стал бунтарем. Он был достоин большего, старался расправить крылья. Прошлое тяготило его. Покинув дом, он никогда не возвращался больше в семью, в родные места…
Существовала также и другая, не менее популярная: Отец его, дескать, не кто иной, как известный путешественник Пржевальский, бывавший в Гори в гостях у князя. Даже показывали портреты и уверяли, что Сталин и Пржевальский очень похожи, и не только лицом, но и фигурой, и осанкой…
Во всех этих предположениях достоверно только одно: Иосиф Виссарионович не любил вспоминать о Гори, о своем детстве, а если говорил, то лишь о матери и никогда — об отце, который, судя по всему, в свою очередь относился к Иосифу очень холодно.
И все же, кто бы ни был его отцом, мальчик вырос умным, эрудированным человеком с аналитическим складом ума. Он был не красив. Вот как описывает В. Успенский его внешность в книге «Тайный советник Вождя»: « Передо мной стоял невысокий, плотного телосложения человек, лет под сорок, со смуглым усталым лицом, на котором заметно проступали рябинки. Лоб невысокий, даже узкий, обрезанный черной полоской коротко подстриженных волос. Несколько велик был нос, как у многих кавказских жителей. Показалось, что руки длинноваты и тяжеловаты по сравнению с туловищем. И малоподвижны, особенно — левая». Но все, кто когда-либо встречался со Сталиным замечали его особенный взгляд. Здороваясь, он пристально смотрел человеку в глаза, и таким пронизывающим был его взгляд, что казалось Джугашвили мгновенно просвечивал человека, проникал в его сущность и понимал, кто перед ним стоит. Это не могло быть приятным и всегда вызывало раздражение у его собеседников.
Некоторое время Сталин провел в ссылках, потом началась его политическая карьера. Он сумел пробиться на « самый верх » исключительно благодаря своей невиданной настойчивости и невероятному дару убеждения. Жизнь воспитала этого человека так, что он не останавливался не перед чем и ни на секунду не сомневался в правильности и безупречности своих действий.
Что такое сталинизм — это некое умственное течение, предначертавшее ход построения нового общества, сотворившее его согласно своим не вполне правильным схемам? Или же с этим именем связан трагический период, этап российской истории, характеризуемый вполне определённым способам решения проблем национального развития?
Если понимать сталинизм как идейную подоплеку сталинищины, то всё сводится либо к поиску тех пунктов, где Сталин “не понял” или извратил К. Маркса, либо к поиску тех пунктов теории социализма, которые послужили точками роста сталинской идеологии. В обоих случаях анализ истории ограничивается анализом действия только лишь пресловутого
“субъективного фактора”, важнейшей задачей для авторов представляется ещё раз напомнить о том, что случайность играет роль в истории, “событие… во многом зависит от самих участников исторического процесса”. Более того А. Цинко в первой части статьи чётко формирует: “…анализируя прошедшее, надо, наверное, всё же начинать с начала, начинать со слова, с проекта, с наших теоретических основ. Ибо социализм как раз и является тем уникальным в истории обществом, которое строится сознательно, на основе теоретического плана”.
Авторы, идеализирующие понятие сталинизма, решительно игнорируют тот факт, что сталинизм тесно связан с некоей линией исторического развития, а именно с историей российской индустриализации. Между тем сталинизм осуществил в законченной форме те тенденции, которые появились уже в эпоху дореволюционного развития крупной индустрии.
Уникальный механизм российской индустриализации заключался в том, что при неразвитости капиталистического рынка, поверхностном развитии товарно-денежных отношений роль проводника политики индустриализации взяло на себя самодержавно-деспотическое государство, в свое время возникшее для эксплуатации дотованых укладов. Тем самым это государство подменило собой рынок – путем создания концентрированного, не зависящего от конъюнктуры государственного спроса, и прямо стимулируя монополизацию возникшей крупной промышленности. Государство же и «оплачивало» индустриализацию за счет выкачивания огромных средств из патриархально-дотоварного и мелкотоварного крестьянства. Не случайно форсированная индустриализация 1890-х – начала 1900-х гг., связанная с именем министра финансов Витте, — при котором, по словам современника, государство сделалось главным и единственным банкиром, экспортером, хозяином торговли и промышленности, — была названа одним из критиков Витте «государственным социализмом». Отличительная особенность такого развития состояла в том, что растущая крупная индустрия уже по самому способу своего возникновения оказалась заинтересованной не в развитии рынка и товарно-денежных связей, а в сохранении и воспроизводстве дотоварных укладов для неэквивалентного и концентрированного выкачивания из них ресурсов.
Эпоха «военного коммунизма», с которой связан гении сталинизма, сопровождалось полным уничтожением товарно-денежных отношений и рынка, вместо которых возникла единая хозяйственная монополия, «единый трест», проект которого выдвигался рядом политических и промышленных десятилетий еще до Октября 1917 г. Но утверждение этой государственной монополии неизбежно было связанно с стихийным ростом хозяйственного и политического аппарата, уже к 1921 г. раздувшегося до нескольких миллионов человек.
Анализ периода НЭПа и его противоречий имеет непосредственное значение для понимания причин так дорого стоившей «победы» сталинизма. Объективно переход к НЭПу был связан прежде всего с необходимостью восстановления хозяйства, и прежде всего государственной крупной промышленности, стянутой в «единый трест», но почти бездействующий. Для этого было необходимо прежде всего восстановит связь промышленности с сельским хозяйством, аграрным сектором. После поворота к НЭПу уцелевшие элементы рынка в лице мелкотоварных производителей деревни и города начали стихийно пробивать себе дорогу, вместо планирующегося «товарообмена»развивалась торговля сельскохозяйственными продуктами. Во многом благодаря этому в течение всего лишь нескольких лет были восстановлены сельское хозяйство и государственная крупная промышленность. Развитие элементов рынка в условиях НЭПа уже было ограничено прочно утвердившейся монополией крупной промышленности. Уже осенью 1923 г., после кризиса сбыта, связанного с политикой повышения цен, которую проводили синдикаторы и тресты, опирающиеся на фактическую монополию, развитие все больше и больше пошло в сторону нового разрастания хозяйственного и политического аппарата, централизованного регулирования хозяйства. По мере того как проходило восстановление хозяйства, нарастала и волна форсированной индустриализации. Сначала планы «сверхидустриализации» выдвигались Троцким, затем его вчерашними противниками Зиновьевым и Каменевым, чтобы затем осуществиться под руководством их общего противника – Сталина. Все эти планы в качестве основной меры содержали требование черпать из деревни для нужд индустрии как можно больше, не останавливаясь ни перед чем; во всех этих планах явно или неявно крестьянство рассматривалось как чуждая социализму и опасная для него масса, годная лишь для того, чтобы извлечь из нее любые, ничем не ограниченные средства для развития социалистической индустрии; все эти планы исходили из того, что индустрия является целью, а крестьянство – средством.
«Механизм» победы сталинизма был прост: форсированная, подхлестываемая индустриализация любой ценой автоматически требовала гигантских концентрированных капиталовложений, бравшихся из деревни, по словам самого Сталина «почти даром», для чего нужен был огромный, время от времени тасуемый аппарат, проводивший чрезвычайные меры, и такой же чрезвычайный сверхцентрализованный аппарат командного управления крупной промышленностью и всем народным хозяйством. Говоря о сталинизме, часто разделяют принудительную коллективизацию, форсированную индустриализацию и «кадровую революцию», вылившуюся в репрессии 1937-1938 гг. И все же исторически Сталин и сталинизм связаны неразрывно. Конкретно-историческая связь очевидна. Поэтому без разговора о Сталине, его роли в нашей истории нам не обойтись и сегодня. Для одних он – политический преступник, узурпировавший власть и уничтоживший лучших представителей народа. Для других – мудрый вождь, обеспечивший грандиозные победы, прогресс и порядок.
Эпохе в целом и Сталину, как ее действующему лицу, свойственна не только противоречивость, но и определенность. У эпохи она – в борьбе за социализм. У Сталина – в том, что к нему сошлись решающие пути управления этим прогрессом. Таков объективный ориентир для анализа результатов преобразований 20-50-х годов в целом и личного вклада Сталина.
Что на первом этапе легендарного ослепления сталинизма в нашем обществе – в период первой оттепели – главный, если не единственный, акцент был сделан на версии индивидуальной ответственности. Происшедшее рассматривалось как результат действий отдельных лиц, а сами эти действия как одиозные отклонения в рамках однозначно правильной истории и не подлежащей критическому переосмыслению политической реальности. С тех пор сам феномен и вместившая его эпоха получили имя – «культ личности».
С первого этапа десталинизации и до недавнего времени сталинизм как проблема был жёстко локализован вначале в границах 1937-1938 гг., а затем – 1929-1953 гг., вырезан из текущей истории и в таком виде представлен для дальнейшего обозрения. Сейчас основные интеллектуальные усилия в обществе направлены на то, чтобы вставить его «на место» и попытаться реконструировать нарушенные исторические связи. Эти восстановительные работы, начинаемые сразу после переноса огня, позволяют локализовать ошибки и осуществить очередную нормализацию большой истории; тем самым поддерживать версии правильности и единства генеральной линии и иллюзия возможности быстрого, не слишком болезненного и достаточно радикального избавления от издержек текущих отклонений. Сталин, разгромив оппозиционеров и прокрасив нэп из оттепели в эпоху «гримас», одновременно полностью высветил послереволюционный период, трагические ошибки которого ещё в 20-х гг. почти открыто признавались (а заодно и большую часть российской истории эпохи самодержавия).
Хрущёв, ударив по сталинизму, заметно снизил тональность в критике предсталинского периода, Критика Хрущёва Брежневым сопровождалась явным выравниванием официальной линии в отношении к сталинизму. Происходящая сейчас особенно решительная десталинизация другим своим «плечом» как бы приподнимает 20-е годы, вызывая неосознанную потребность в известной идеализации политики и не слишком и не слишком дискредитировавших себя деятелей того периода.
Внимание первоначально сосредоточилось на технологии
сталинского переворота и на том, что ему непосредственно предшествовало. Кульминация была найдена, причины всех дальнейших событий сосредоточились в одном: как оказался у власти этот. Критической точкой, означавшей наступление собственно сталинской эпохи, обычно считают 1929 (или 1928-1929 гг). Составившие этот «великий перелом» основные его трещины также очевидны: установление личной диктатуры и резкий, катастрофический по своим ближайшим последствиям нэпа; начало дисбалансно форсированной индустриализации, заданное манипуляциями с контрольными цифрами первой пятилетки; принудительная тотальная коллективизация, проведённая под политику ограбления «внутренней колонии» — крестьянства; начало методической подготовки «большого террора» — шахтинское дело, процесс, Промпартии и т.д.).
Первой по времени была версия, ещё в 30-х выдвинутая Л. Троцким: «ребёнок родился вообще не от родителей, сталинизм есть «предательство», «термидорианское отрицание» большевизма, а 1937 г. окончательно разделил их «рекой крови». Именно это время – естественно, без указания её действительного авторства – возрождается сейчас в многочисленных идеологически санкционированных попытках описать сталинизм в прямом противопоставлении предыдущему периоду. Сталинизм со всей очевидностью заимствовал многие положения большевистских теорий, отдельные формулировки, которой были, куда хлеще сталинских – хотя бы в силу большей литературной одарённости «Экономики переходного периода», в которой утверждалось, что «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является … методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи». Сталин был не обязательным, но законным порождением такого режима. Он существенно изменил политический курс, стиль, атмосферу, само направление идейной эволюции, но использовал, сохранил и довёл до логического конца именно эту идеологию власти, усугубив её соответствующей технологией. То, что интеллектуальное ядро руководства сменилось аппаратным, вожди – вождём, теория – волей, поиск исторической колеи – несгибаемой
ни с чем не считающейся генеральной линией, под конвоем ведущей страну через нечто непроходимое, и всё это не отменяло главного и осуществлялось в той же структуре власти: знание как харизма и конечное оправдание политической воли – вождь (коллективный или персональный) как высший авторитет и носитель этого знания – организация, осуществляющая нисхождение этого знания в действующие органы общества и народ и обеспечивающая «претворение в жизнь» – внемлющие, впадающие в энтузиазм или подчиняющиеся массы.
То что сталинизм это результат последовательного воплощения марксистской ортодоксии, у нас негласно подозревали всегда. Теперь это выходит на уровень теоретических обобщений. Но пока мы таким образом испытываем собственную смелость, западные советологи считают своим долгом защищать Маркса даже от Ленина: «Можно представить себе уникальную уничтожающую оценку, какую дал бы воскресший из мертвых Маркс, неспособности своего ученика с Волги понять некоторые основы того, чему «учит марксизм». Для наших разрушителей догм это, очевидно, следующий шаг в иерархии развенчаний, и если мы его вместе с ними сделаем, то придём к отнюдь не новому выводу о том, что Сталин по ряду параметров был более последовательным марксистом, чем Ленин.
Важным аспектом тотализации было сосредоточение функциональных зон общественного сознания совмещение функций социальной теории, идеологии, «практического разума» структур власти и массового сознания. проблема, таким образом состоит в том, чтобы учитывать возможности искусственных бифуркаций. Такие практические неконтролируемые катаклизмы, таким был сталинизм — во многом порождение современности. «Пригожинская парадигма, — пишет О. Тоффлер, — особенно интересно тем, что она акцентирует внимание на аспектах реальности, наиболее характерных для современной стадии ускоренных социальных изменений: разупорядочености, неустойчивости, разнообразии, не равновесии нелинейных соотношениях, в которых малый сигнал на выходе может вызвать сколь угодно сильный отклик , темпоральности — повышенной чувствительности к ходу времени». Ныне мы знаем, что человеческое общество представляет собой необычно сложную систему, способную претерпевать огромное количество бифуркаций… Мы знаем, что столь сложные системы обладают высокой чувствительностью к флуктуациям. Мы живем в опасности, неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь чувство умеренной надежды…». Такой подход в крайне драматической ситуации — в стране и в мире в целом — в равной мере предостерегает как от обезнадежной пассивности, так и от не в меру решительных и узко целенаправленных действий, не учитывающих, что на границе того, что называется экстремизмом, в политике, сейчас существенно понижена.
Это требует нового качества сознания – способности работать в условиях известной неопределённости и
подвижности самой иерархии целей. В этом отношении человечество уже выработало немалый опыт. Он – в истории культуры и мысли, взятой как целое, вне чрезмерной сосредоточенности на каких-либо отдельных и частных по своей сути линиях. Освобождаться от идеологического и социально-психологического наследия сталинизма – значит не только, а может быть, даже не столько пересматривать его «позитив», сколько осваивать те пласты культуры сознания, которые были им и его предшественниками дискредитированы или просто отброшены. Модный сейчас плюрализм в этом плане не выход, поскольку допускает известную зацикленность разных сознаний на разном, каждого – на своём. Альтернативное – универсалистское – сознание преодолевает плюралистическую конфликтность уже тем, что просто не допускает существования другого, но активно стремится к пониманию, к тому, чтобы увидеть момент истины и в другом – а значит и собственную ограниченность. Его идеал – само себя понимающее целое культуру, его «всеединство».
Необходимо осмыслить, прежде всего, место 30-40гг. в перспективе последующего общественного развития. Ибо именно стремление понять, как в ее наследии можно безоговорочно или с оговорками принять, а что следует с раскаянием и ужасом отринуть, есть, наверное, самое главное, зачем, собственно, надо ворошить грязное и кровавое белье сталинских десятилетий. Да и сами сталинские преобразования в те годы, сами сочетания слагающих их зерен и плевел становятся гораздо более четкими в свете дальнейшего хода истории. Логические представляется возможными и очевидно ясными два подхода к проблемам нашего времени. В простейшем из них предполагается, что события 30-40гг. лишь косвенно связаны с сегодняшними проблемами. То, что произошло в сталинские времена, рассматривается здесь как дела давно минувших дней, так или иначе «перекрытые» последующие тридцатилетием. Потребность в перестройке и ускорение экономического роста выводится в этом случае в основном из застойных процессов 60-70-х гг. Что касается сталинизма, его разоблачение считается необходимым преимущественно в качестве средства предотвращение крайностей культа личности и политических
эксцессов вроде предвоенных и последовоенных репрессий. Согласно точке зрения, в 50-70-е гг. не было серьезных сдвигов, и советское общество пришло к повторному середины 80-х гг. в качественном смысле таим же, каким оно сложилось на исходе сталинского правления современная социально-экономическая и историческая обстановка в советском обществе сложилась, как мы думаем, в результате взаимодействия своего рода сложения и переплетения последствий того, что произошло в условиях сталинизма, с тем, что случилось в последующее десятилетие. В самом деле. Несмотря на еще не оконченные споры относительно суммарной оценки итогов того, что случилось в эпоху Сталина, можно, по-видимому, считать очевидным следующее.
С точки зрения народнохозяйственного, технико-экономического прогресса, в стране осуществляется в это время один из вариантов индустриализации, перехода от доиндустриального и раннеиндустриального
технико-технологического типа производства к развитому индустриальному типу производства, вариант этот послефорсированный характер в том смысле, что все усилия общества концентрировались на ускоренном развитии тех элементов производительных сил, наращивание которых в глазах политического центра имело первостепенное, приоритетное значение, независимо от того, как сказывалась такая концентрация на остальных сферах общественной жизни. С точки зрения социально-экономической, происходила смена классической многоукладной экономики переходного типа специфическим вариантом одноукладной раннесоциалистической или деформированной социалистической экономики; подобная смена означала не только унижение частной собственности и основных на ней форм эксплуатации, но и преимущественно внешнеэкономическому способу регулирования хозяйственной жизни; в существовавшей у нас многоукладной экономике переходного типа действовало относительно независимых экономических субъектов, связанных друг с другом товарно-денежными, рыночными отношениями, находящимися под регулирующим воздействием государства, держащего в руках «командные высоты» хозяйства; вместо этой экономики сложилась нерыночная фактически бестоварная экономика, где почти все элементы полностью подчинены государству и управляются, главным образом, с помощью внеэкономических, командно-директивных методов. Иными словами, произошел переход от саморегулирующейся экономики нэповского типа к регулируемой из политического центра монопольно-государственной экономике, в которой имелась возможность сосредоточить народные силы на том, что этот центр считал приоритетным как в тех случаях когда подобное
сосредоточение поддерживалось трудящимися, так и тогда, когда народные массы не принимали приоритетов власти; в прочем, большую часть периода 30-40-х гг. следует считать даже не переходом к административно управляемой монопольно-государственной экономике, а временем функционирования этой экономики.
В политическом смысле шло складывание и развитие беззаконного авторитарно-деспотического режима, подчиобщественную жизнь не правовой, а произвольной, командно приказной власти. Подобный режим обеспечивал, правда, возможность директивного управления экономикой и концентрацию ресурсов общества на любых участка, в том числе и на тех., от которых действительно зависело само существование страны и исход ее столкновений с внешними врагами; но тот же режим уничтожал в зародыше малейшие ростки демократии и правового государства, душил всякую народную самостоятельность, губил почти любую инициативу и потому зачастую вызывал бессмысленное, неоправданное расходование народных сил; одновременно авторитарно-деспотический режим выступал в качестве главного средства поддержания необъятной личной власти Сталина, давая возможность ему и его окружению осуществить непрерывные репрессии, направленные на сокрушение реальных или мнимых противников и еще больше – на поддержание атмосферы всеобщего страха, нужной не столько для защиты общественных интересов, сколько для господствующего положения правящей верхушки, ее абсолютного всевластия в обществе; деспотический политический режим позволял тем, кто стоял тогда руководства страной, творить любые беззаконие и любой произвол, избегая ответственности за совершение и повторение самых губительных ошибок и промахов; репрессии, стоившие жизни миллионов, есть наибольшее страшное выражение политической сущности сталинизма. И наконец, в культурном, идеологическом, социально-психологическом смысле происходил цивилизационный сдвиг, в котором продолжали развертываться противоречия
