Содержание
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ3
1.П. Я. Чаадаев о природе человека и сущности исторического процесса4
2.Будущее России по «Философическим письмам»11
ЗАКЛЮЧЕНИЕ17
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ19
Выдержка из текста работы
В данной работе рассмотрено важнейшее произведение известного русского мыслителя и общественного деятеля П.Я. Чаадаева. «Письма о философии истории» — именно так официально называются его «Философические письма», были написаны на французском языке в 1829-1831 годах. Они были переведены другом Чаадаева, известным западником Кетчером. Первое письмо («К г-же ***») было опубликовано в журнале «Телескоп» в сентябре 1836 года, в отделе «Науки и искусства». Перед письмом было опубликовано редакторское замечание: «Письма эти писаны одним из наших соотечественников. Ряд их составляет целое, проникнутое одним духом, развивающее одну главную мысль. Возвышенность предмета, глубина и обширность взглядов, строгая последовательность выводов и энергическая искренность выражения дают им особенное право на внимание мыслящих читателей… Предлагаемый перевод не имеет всех достоинств оригинала относительно наружной отделки. Мы с удовольствием извещаем читателей, что имеем дозволение украсить наш журнал и другими из этого ряда писем». Публикация письма вызвала резкое недовольство властей, журнал был закрыт, а Чаадаев — объявлен сумасшедшим.
Несмотря на это, письмо способствовало резкому скачку в развитии русской философии. Именно после появления данного произведения полемика вокруг него разделилась на западников (сторонники Чаадаева), а его критики — на славянофилов. Однако сам Чаадаев, по моему мнению, не примыкает ни к той, ни к другой стороне, автор «писем» говорит о самобытности России. «Мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, — пишет он, — мы — народ исключительный». Правда, он противоречит сам себе, утверждая также, что цивилизация едина, а все попытки поиска самобытности есть «национальные предрассудки». Эта идея — далеко не единственная в «письмах», подробнее идеи будут рассмотрены в основной части работы.
Для полного понимания поставленной проблемы необходимо обратиться, собственно, к текстам «Философических писем». Кроме того, необходимо дать биографическую справку о Чаадаеве, для этого обратимся к одной из энциклопедий российских писателей. Интересен в этом отношении очерк В.В. Зеньковского о Чаадаеве, где автор не только приводит его биографию, но рассказывает о его мировоззрении, о религиозном мироощущении. Это важно для понимания «писем», ибо тематика в них именно религиозно-философская. В работе также приведены некоторые факты о том, что произошло после публикации, о судьбе. Говоря об идеях «Философических писем», важно также изучить критику А.С. Хомякова — самого известного славянофила той эпохи.
чаадаев философия письмо
Биография
Петр Яковлевич Чаадаев родился в Москве, в 1794 году (хотя точная дата неизвестна), в старинной богатой дворянской семье. По материнской линии Чаадаев — внук князя Щербатова, русского историка и публициста. Рано стал сиротой, но это не помешало ему получить хорошее домашнее образование. Чаадаев любил читать, собирал свою библиотеку. В 1808 поступил в Московский университет, где проучился до 1811 года. Там Чаадаев был дружен с писателем А.С. Грибоедовым (а, как известно, Чаадаев, возможно, является прототипом героя комедии «Горе от ума» — Чацкого), а также будущими декабристами Н.И. Тургеневым, И.Д. Якушкиным. Во время Отечественной войны 1812 участвовал в Бородинском сражении. В доме Н.М. Карамзина Чаадаев познакомился с А.С. Пушкиным, на которого оказал громадное влияние. Не считая нравственно возможным продолжать службу после наказания близких друзей восставшего Семеновского полка в 1820 году, Чаадаев, в 1821 вышел в отставку. Чаадаев вступил в тайное общество декабристов, однако не принимал участия в его делах. С 1823 по 1826 год путешествовал по Европе. Во время своего путешествия Чаадаев познакомился с немецкой классической философией, в лице Шеллинга, которая оказала на него сильнейшее влияние. Свои мысли Пётр Яковлевич оформляет в виде писем знакомым, и в случайных записках. Когда Чаадаев вернулся в Россию, он был арестован по подозрению в причастности к декабристам, но через 40 дней отпущен. Жил в Москве и деревенском имении. В 1829-1831 Чаадаев создал «Философические письма» — размышления о путях человечества к царству Божию на Земле. Раньше предполагали, что письма были написаны некоей г-же Пановой, теперь доказано, что она не была адресатом. Чаадаев просто избрал эпистолярную форму для изложения своих взглядов, — что было тогда довольно обычно. Благодаря выбору эпистолярного жанра, теория Чаадаева приобретает вид пламенного обращения к собеседнику, его письма непосредственны и эмоциональны. Чаадаев в этих письмах резко критиковал Россию, чем вызвал гнев Николая I. Чаадаева признали сумасшедшим, затем, чтобы поставить над ним полицейский надзор. Это унизительная слежка продолжалась вплоть до 1837 года. Вскоре Чаадаев пишет «Апологии сумасшедшего» где он уже по-другому посмотрел на Россию, в частности он отмечает могучую натуру Петра Великого, всеобъемлющий ум Ломоносова и грациозный гений Пушкина. После Крымской войны (1853 — 1856), не видя улучшения в положении России, Чаадаев думал о самоубийстве. Умер от воспаления легких в 1856 году, в Москве, оставив свои материальные дела в полном расстройстве. Творчество Чаадаева было неоднозначным, что позволяло исследователям называть его и воинствующим западником, мистиком и консерватором, и деятелем освободительного движения, чисто религиозным мыслителем. Произведения Чаадаева часто подвергались критике, а сама его личность, впрочем, как и многие мыслящие личности того времени, вызывала недоверие у правящей верхушки. Но, как бы ни оценивались бы взгляды Чаадаева, неоспоримым является то, что он сыграл значительную роль в развитии общественной мысли России.
Первое письмо
Необходимо выделить в отдельный пункт работы первое письмо Чаадаева. В нем автор рассматривает место России по отношению к всеобщему историческому процессу. (Последующие письма были посвящены общим философским проблемам.) Выводы Чаадаева относительно этой проблемы отнюдь не положительные. В России, по мнению Чаадаева, не было периода великих свершений. Вся история России это беспрерывный застой. «Говоря о России, постоянно воображают, будто говорят о таком государстве, как и другие; на самом деле это совсем не так. Россия — целый особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека. Именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях одинаково это — олицетворение произвола». У нас нет ничего постоянного, все ценности любых сфер жизни заменяются другими и забываются (общественные или личные). Слишком критично отзывается Чаадаев о значении страны в мировой истории: «Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили». Он отмечает, что Россия не принадлежит ни Западу, ни Востоку, а идет своим путем. Но при этом страна отстает от других цивилизаций в поиске истины — то, что у других уже избито, для нас в новинку. Юность народов — пора волнений, страстных порывов, беспокойств, деятельности, побуждающей великие свершения — все это было у других цивилизаций, но не у нас. «Все общества через это прошли — в этом и состоят общественные устои… Наша юность: дикое варварство, затем грубое суеверие». Наша страна тоже хочет иметь свое лицо как цивилизация, и Чаадаев утверждает, что, чтобы добиться этого, необходимо заниматься воспитанием (другие же народы воспитывает собственное прошлое). Не могу полностью согласиться с такой идеей Чаадаева — быть может, то, что он называет юностью, является скорее высшей точкой развития цивилизации — когда свершения и духовная возвышенность делают из страны настоящую цивилизацию и веху в истории — такими вехами в свое время были Греция, Римская империя, Европа и т.д. Может быть, не пришел еще черед России?
Вторая важная идея Чаадаева здесь заключается в том, каждый народ имеет собственную миссию, и призван воплощать в жизнь божественный замысел. Наша цель в истории — «преподать великий урок миру». Чаадаева зря обвиняют в отсутствии патриотизма, ведь цель для России он видит поистине высокую. Вот только выполнение ее он видит в далеком необозримом будущем, да и не знает, сколько мук придется перенести, чтобы ее исполнить. И здесь же он опять корит страну за отсталость от Европы, с ее высокими представлениями о чести, долге, нравственности. Чаадаев сравнивает наш народ чуть ли не с дикарями: «Я нахожу даже, что в нашем взгляде есть что-то до странности неопределенное, холодное, неуверенное, напоминающее отличие народов, стоящих на самых низших ступенях социальной лестницы». Иностранцы ценят в нас отвагу (видимо, после того, как узнали партизан в войне 1812 года, ведь Чаадаев упоминает, что они имеют ввиду низшие слои населения),но и это отвергается автором — за этой отвагой кроется неприятие истины, добра, зла — одним словом, равнодушие — это не дает нам совершенствоваться. «…Если мы обладаем некоторыми достоинствами народов молодых и отставших от цивилизации, то мы не имеем ни одного, отличающего народы зрелые и высококультурные.»
Философ ставит в упрек также то, что массы не могут мыслить и лишь слепо подчиняются власти (ставит это в упрек власти, естественно). Почему это важно? Дело в том, что автор предполагает, что среди этих масс есть мыслители, способные своими идеями привести нацию в движение. Мы являемся пробелом в интеллектуальном плане, как будто у нас в крови есть нечто, отвергающее прогресс. Подобные пессимистичные мысли, однако, Чаадаев не оставляет без надежды на лучшее. И мыслитель надеется на изменение в духовных устоях страны, которое приведет к изменению общественного миропорядка в целом. И изменение это должно быть радикальнейшим. Критикуя Россию за ее связь в прошлом с Византией, к которой другие народы якобы относились с презрением (то есть за принятие православия), и позитивно отзываясь о том, что Европа в это время правильно духовно развивалась, мыслитель намекает на то, что необходимо исповедовать католицизм, а не православие. («Хотя мы и христиане, не для нас созревали плоды христианства… Нужно это исправлять: стремиться всеми способами оживить наши верования и наше воистину христианское побуждение».) Можно даже думать о том, что Чаадаев не считает православие христианской религией как таковой, говоря о ее ложных ценностях, тормозящих развитие (ведь основной целью этой религии он считал создание идеального общества, которое вовсю идет на Западе: «Несмотря на всю неполноту, несовершенство и порочность, присущие европейскому миру…, нельзя отрицать, что Царство Божие до известной степени осуществлено в нем».) Именно католичество, по его мнению, стремиться привести общество к совершенному строю на земле, и он уверен, что этот строй когда-то настанет (не зря Чаадаева некоторые называли революционером). Чаадаев приемлет революции европейские, говоря, что они изменяли страны не только и не столько политически, сколько нравственно. Христианство меняет материальные потребности на духовные — высшие потребности человека. Но здесь, на мой взгляд, Чаадаев противоречит сам себе: ведь именно революции в Европе: буржуазные революции — ставят ценность денег и материального достатка на первое место. Есть и еще одно противоречие — в начале письма мыслитель утверждал, что Россия идет своим путем. Но по мере развития его рассуждений стало ясно, что страна должна избрать именно европейский путь развития — с ее религией, ценностями. Ведь ни слова об Азии, о ее особой философии, к которой, кстати, было бы действительно неплохо прислушаться России, нет. Но нужно также отметить, что эта мысль была не уникальной у Чаадаева — в те времена католичество оказывало влияние на умы из высших сословий в России, оно имело немалый успех.
Это письмо, конечно, самое известное и, может быть, наиболее яркое и острое из всего, что писал Чаадаев. Но его взгляд на Россию совсем не стоит в центре его учения, а, наоборот, является логическим выводом из общих его идей в философии христианства и религии в целом, о чем будет сказано в дальнейшем.
Христианство и история
Зеньковский в своем анализе творчества Чаадаева утверждает, что тот является богословом (вопреки мнению самого мыслителя — тот называл свою религию не богословской, но религией будущего). Обосновывает он это тем, что, несмотря на отсутствие богословской системы, Чаадаев строит богословие культуры — уже не христианскую философию, а собственное богословское построение по вопросам философии истории и культуры (под культурой здесь нужно понимать, собственно, богословие Церкви).
В понимании философии истории Чаадаев не разделает историю и христианство, эти понятия на протяжении всего произведения у него тесно связаны. Таким образом, можно сказать, что это попытка христоцентрического понимания истории, отсюда происходит и его пафос единства Церкви. Христианство не может быть понято без истории, но и само историческое бытие не может быть понято без христианства. Чаадаева интересовало основное содержание истории как единого организма, без обращения к внешним фактам, всемирная история. Но при этом история не имеет полного единства — у каждого народа есть своя судьба, как у отдельной личности в обществе («каждый народ есть нравственная личность».) Смысл истории определяет Божественная воля — вместе с этой теорией провиденциализма Чаадаев не приемлет теорию прогресса, отзываясь о ней иронически.
Одной из основных идей является идея Промысла — таинственной силы, направляющей ход истории. История движется к Царству Божию. В этом суждении открывается провиденциализм Чаадаева. При этом человек должен идти вслед за высшим началом, тогда он обретает свободу. В противном случае открывается разрушительный характер свободы — неправда и ложь индивидуализма. Его мыслитель не примелет, выступая за глубокую социальную сторону жизни. При этом здесь имеется в виду не коллективизм, но Церковь как «благодатная социальность». При этом следование за высшим началом — не слепее и бессмысленное, как это может показаться. Чаадаев выступает за свободу и ответственность человека за ход истории, поэтому возражает против «суеверной идеи повседневного вмешательства Бога».
Идея Царства Божьего понимается в историческом воплощении, как Церковь. Христианство у Чаадаева глубоко исторично: «христианство является не только нравственной системой, но вечной божественной силой, действующей универсально в духовном мире… Историческая сторона христианства заключает в себе всю философию христианства… Таков подлинный смысл догмата о вере в единую Церковь… в христианском мире все должно способствовать — и действительно способствует — установлению совершенного строя на земле — царства Божия».
Человек в философии Чаадаева
Чаадаев крайне критично относится к стремлению естествознания причислить человека к животным, относя его целиком к природе. По мнению философа, натура человека двойственна: «Жизнь человека, как духовного существа обнимает собой два мира, из которых один только нам ведом… От животного начала в человеке к разумному не может быть эволюции.» Высшее начало в человеке формируется благодаря социальной среде, и человек крайне крепко связан с этой средой, с обществом. Без общения с другими люди стали бы животными: « Находили детей среди лесных зверей, нравы которых эти дети себе усвоили; они затем восстанавливали свои умственные способности; но эти дети не могли быть покинуты с первых дней своего существования. Значит, дети эти до разлуки с родителями восприняли зачатки умственности». Из этого следует, что общение уже имеет само по себе духовное начало. «В день создания человека Бог беседовал с ним, и человек слушал и понимал, — таково истинное происхождение разума». Когда после грехопадения контакт с Богом был утерян, воспоминания о божественных словах остались, передаются из поколения в поколение и делают из человека мыслящее существо — таким образом, человек изначально не рождается с «готовым» разумом — индивидуальный разум зависит от разума всеобщего. Поэтому нельзя говорить об автономии разума, об обособлении сознания. Субъективный разум Чаадаев оценивает негативно, он отделяет человека от общества. Не только разум, но и нравственность человека зависит от общества и от Бога: «Значительная часть наших мыслей и поступков определяется чем-то таким, что нам отнюдь не принадлежит; самое хорошее, самое возвышенное, для нас полезное из происходящего в нас, вовсе не нами производится. Все благо, какое мы совершаем, есть прямое следствие присущей нам способности подчиняться неведомой силе».
Мысли о свободе и об ее страшной силе, о которых было уже упомянуто, связаны с первородным грехом человека. Субъективный разум слишком самонадеян: «Назначение человека — уничтожение личного бытия и замена его бытием вполне социальным или безличным». Ложный индивидуализм проявляется в отклонении человеческой сущности от «всемирного существа». И это лишь иллюзия так называемого личного бытия. Необходимо отречься от обособленности, чтобы найти себя в «высшем сознании».
Судьба «Философических писем»
Первое письмо было опубликовано в 1836 году в журнале «Телескоп», не по инициативе Чаадаева, но с его согласия. Сам автор не собирался публиковать свою работу, которая «ходила по рукам». Как указывает Чернышевский, в печать письмо попало практически случайно. Станкевич прочел «Письма», и сумел заинтересовать ими Белинского — тогда главного редактора «Телескопа». Есть другая точка зрения, которая говорит отом, что письма опубликовал предприимчивый журналист, сотрудник «Телескопа» Н.И. Надеждин. Так или иначе, общество письмо потрясло. «На первый план выдвигают его оценку России в ее прошлом. Это, конечно, самое известное и, может быть, наиболее яркое и острое из всего, что писал Чаадаев, но его взгляд на Россию совсем не стоит в центре его учения, а, наоборот, является логическим выводом из общих его идей в философии христианства» — пишет Зеньковский. У власти письмо вызвало резкое недовольство, из-за выраженного в нем негодования по поводу духовного застоя, препятствующего исполнению предначертанной свыше исторической миссии. Журнал «Телескоп», как было уже ранее сказано, за эту публикацию был закрыт, цензор уволен, а Чаадаев, по приказу царя, объявлен сумасшедшим и за ним был установлен обязательный медицинский надзор, длившийся около года. Последующие письма, а из всего было восемь, в печать не вышли. Они стали доступными широкому кругу читателей лишь спустя много лет после смерти автора, в 1935 году (пять писем из восьми тогда были опубликованы).
Вокруг единственного опубликованного письма возникли разногласия. Оно вызвало огромный ажиотаж, громкие дискуссии вели все мыслящие круги общества. Герцен писал в «Былом и думах»:«Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь; тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь, весть об утре или о том, что его не будет, — все равно, надобно было проснуться». Он, а также другие радикально настроенные граждане (а их было меньшинство), с воодушевлением отнеслись к идеям Чаадаева. Консерваторы и даже либералы отнеслись к «Письму» негативно. Славянофилы-оппоненты, в частности, обвиняли автора «Философических писем» в отсутствии патриотизма. Хомяков в своей статье о «Письмах» увидел в тексте мысли о ничтожности России: «Неужели мы так ничтожны по сравнению с Европой, неужели мы в самом деле похожи на приемышей в общей семье человечества?» Кроме того, в критике Хомякова обнаруживается его несогласие с Чаадаевым в том, что истину нужно «совершенствовать» («Если ты уже постигла один раз истину и следуешь ей, то не думай, чтоб истину можно было совершенствовать. Ее откровение совершилось один раз и навеки, и потому слова: «Сколько светлых лучей прорезало в это время мрак покрывавший всю Европу!» — относятся только к открытиям, касающимся до совершенствования вещественной жизни, а не духовной.») С язвительной насмешкой обращается критик к автору «писем» насчет его утверждения о том, будто среди русских людей нет мыслителей: «Он отрицает этим собственную свою мыслительную деятельность.»
В ответ на обвинение в недостатке патриотизма Чаадаев написал, можно сказать, оправдание: «Апология сумасшедшего». Здесь Чаадаев пояснял особенности своего патриотизма. Он был уверен, что Россия должна быть «совестным судом» человеческого духа и общества. (Эта же мысль прослеживается и в первом письме). Но статья осталась неопубликованной при жизни мыслителя.
Заключение
Идея философии и религии у Чаадаева неразделимы — в этом отношении его можно назвать патриотом, ведь в России была настолько же сильно крепко слита культура и вера. Наиболее важное для изучения письмо — первое, говорит о месте нашей страны в общем историческом процессе. Несмотря на критику, порой беспочвенную, в сравнении с Западом, который, по мнению Чаадаева, в духовном своем развитии опережает Россию (во многом благодаря выбору правильной религии — католичеству), автор все же надеется на то, что настанет и черед нашей страны развиться в великую державу. Чаадаев даже называет мировую цель отечества — преподать великий урок миру. Не думаю, что Чаадаев хотел, чтобы Россия стала исповедовать католичество — он много раз упоминал некую мировую религию, то есть для него не были важны нюансы и отличия между вероисповеданиями — главной была общая идея стремления к Царству Божьему. И важно, что стремление это должно быть общим, человек не должен обособляться в своих взглядах, он должен идти вместе с единомышленниками. Эта довольно патриархальная мысль напоминает мне идею русской соборности, что тяготеет скорее к православию. Любопытно также, что провиденциализм Чаадаева не всепоглощающий, за человеком остается право выбора — либо пойти по ложному пути индивидуализма, либо обрести свободу в стремлении к общему благу. Христианство и история так же неразделимы у Чаадаева, как человек, общество и Бог: это триединство обосновывается тем, что изначально из-за первородного греха контакт между Богом и человеком был утерян, но возможность познать истину через взаимодействие с обществом осталась. У Чаадаева много по-настоящему правильных мыслей относительно того, как необходимо строить общество — не обособляя каждого индивида, строя общие интересы и ценности, духовные и нравственные устои. Только общими усилиями можно прийти к идеальному обществу, которое в конечном итоге удовлетворит потребности каждого (наверное, данное суждение несколько напоминает идею коммунизма, но в сущности все утопичные идеи схожи). Однако нынешнее общество идет совершено по другому пути, и хорошо это или плохо, пока неизвестно.
Значимость Чаадаева для русской мысли состоит в том, что он дал толчок для развития отечественной философии. «Философические письма» — один из первых русских самобытных философско-исторических трактатов. Произведение стало поистине новаторским. Чадаева как философа в то время можно было сравнить разве что с его главным противником — Хомяковым. Автор «Философических писем» в этом произведении, а также в «Апологии сумасшедшего» поставил ряд философских вопросов и категорий. Целый ряд крупных мыслителей России возвращается к темам Чаадаева, несмотря на то, что его мнения по поводу этих тем имели в свое время так мало сторонников.
Библиография
1. Чаадаев П.Я. «Философические письма» М., «Терра», 2009 г.
2. Зеньковский В.В. «История русской философии» (Т.1, ч.2) М, «Проспект»,
2000 г.
3. Хомяков А.С. «Несколько слов о «Философическом письме», напечатанном в 15 книжке «Телескопа»» (интернет-энциклопедия www.vehi.ru)
4. Биография П.Я. Чаадаева (интернет-энциклопедия www.vehi.ru)
Размещено на
