Содержание
содержание
1. Введение.
2. Значение и роль имен собственных в романе.
3. Заключение.
4. Список использованной литературы.
Выдержка из текста работы
? Александр Сергеевич Пушкин родился в Москве. С раннего возраста Пушкин воспитывался в литературной среде. Отец его был ценителем литературы, имел большую библиотеку, дядя был поэтом. Дом Пушкиных посещали Н.М.Карамзин, В.А.Жуковский, И.И.Дмитриев.
? Бабушка, Арина Родионовна, дядя Никита Козлов, Царскосельский Лицей, где он начал учиться в 1811 году, сыграли важную роль в жизни Пушкина. Его друзья в лицее были: Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, Антон Дельвиг. Там же он начал писать стихи, в 1814 году было опубликовано первое стихотворение «К другу стихотворцу».
? После окончания Лицея А.С.Пушкин в 1817 году переехал в Петербург и был зачислен на службу в Коллегию иностранных дел. В Петербурге он общался в светском обществе. В 1820 году он закончил поэму «Руслан и Людмила» — первое крупное произведение.
? За свои произведения в 1820 году Пушкин был отправлен в ссылку. Там им были написаны поэмы «Кавказский пленник», «Бахчисарайский фонтан», «Братья разбойники», а в 1823 году он начал работу над романом в стихах «Евгений Онегин».
? В 1824 году Пушкин снова был отправлен в ссылку. Там он продолжал работу над «Евгением Онегиным», писал «Бориса Годунова», стихотворения. Там же, в Михайловском, навещали его друзья. Пущин привез Пушкину «Горе от ума», и от него он узнал о восстании декабристов, в котором участвовали многие его друзья, а также об их казни.
? 4 сентября 1826 года Николай I неожиданно вызвал Пушкина в Москву. Но уже в 1328 году вышло постановление о надзоре над А.С.Пушкиным. В этом же году он уехал на Кавказ.
? В 1830 году Пушкин посватался к Н. Гончаровой. Перед женитьбой он уехал в имение в Болдино. Этот период в творчестве Пушкина называют Болдинской осенью, т.к. он написал большое количество произведений.
? 15 мая 1831 года Пушкин женился и переехал в Петербург. В эти годы он написал произведения: «Дубровский», «Капитанская дочка», «История Пугачева». Общался с В. Г. Белинским, Н.В.Гоголем, с художниками.
? 9 февраля 1837 года Пушкин стрелялся на дуэли с Дантесом, был смертельно ранен и скончался 10 февраля в своем доме на Мойке.
Предисловие
Первым комментатором романа «Евгений Онегин» был сам его гениальный автор: Пушкин снабдил свой роман примечаниями, где раскрывал намеки на разнообразные явления литературной современности, личной жизни, пояснял стихотворные цитаты, защищал от реакционной критики, введенные в текст романа простонародные слова и выражения, переводил иностранные речения.
Современный читатель в романе Пушкина встречает характерные подробности чуждого ему быта, Гуковский Г.А пишет о романе: «…уже самое количество бытовых тем и материалов принципиально отличает пушкинский роман от предшествующей литературы. В «Евгении Онегине» перед читателем проходит серия бытовых явлений, нравоописательных деталей, вещей, одежд, цветов, блюд, обычаев». Читатель может пропустить без внимания многое из того, что для Пушкина было животрепещущим, что волновало его современников по остроте поставленных вопросов, направленных на все знакомые в то время детали, идейные течения, даже лица, и что в настоящее время требует конкретного исторического раскрытия. Роман не только полон «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» автора, он насыщен пушкинским мировоззрением — философским, политическим, эстетическим. «Друг, товарищ» дворянских революционеров, он резко бичует нравы дворянской знати и отсталых групп господствовавшего класса, сочувствует передовым представителям дворянской культуры. Так возникает задача обрисовать в годы написания романа общественно-политические настроения, породившие главных героев романа, определившие их социальную судьбу, психологию, формы поведения, и раскрыть круг идей самого автора в изменявшейся при его жизни действительности, когда надежды на социальные преобразования были разбиты после поражения декабристов.
«Евгений Онегин» — это роман в стихах, написанный в 1823—1831 годах.
Он является уникальным, ведь ранее в мировой литературе не существовало ни одного романа в стихах. Александр Сергеевич Пушкин создал его подобно поэме лорда Байрона «Дон Жуан». Определив роман как «собранье пестрых глав», Пушкин подчёркивает одну из черт этого произведения: роман как бы «разомкнут» во времени, каждая глава могла бы стать последней, но может иметь и продолжение. И тем самым читатель обращает внимание на самостоятельность каждой главы романа. Работу над ним Пушкин называл подвигом — из всего своего творческого наследия только «Бориса Годунова» он характеризовал этим же словом.
В. Г. Белинский в своей статье «Евгений Онегин» сделал вывод: «„Онегина“ можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением».
История создания
Первое упоминание о работе Пушкина над романом находим в его одесском письме к П.А. Вяземскому 4 ноября 1823 г.: «Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница…»
На возможность появления романа в печати Пушкин не рассчитывал, опасаясь цензуры. «О печати и думать нечего»… «Если когда-нибудь она «моя поэма» и будет напечатана, то, верно, не в Москве и не в Петербурге»… «Не знаю, пустят ли этого бедного «Онегина» в небесное царствие печати; на всякий случай попробую», — писал он в 1823?1824 гг. Вяземскому, Бестужеву и А.И. Тургеневу.
Хотя в начале своей работы поэт «еще не ясно различал» «даль своего романа», форма его уже была продумана: роман должен был стать — в свободной жанровой форме — отражением общественной жизни с обильными отступлениями от основной нити повествования о герое и его судьбе; он должен был стать романом социальным и романом-исповедью, романом лирическим и сатирическим, «романтической поэмой» и романом-памфлетом (сатирическая и едкая брошюра, задевающая какую- либо личность), насыщенным темами живой современности и откликами непосредственного участника, который «захлебывается желчью». Стиль романа несколько позже (в 1828г.) был определен самим поэтом в посвящении П.А. Плетневу, напечатанном в первом издании IV и V глав «Евгения Онегина»:
«Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть — рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.»
Автор был доволен своим созданием: «Это лучшее мое произведение», — писал он в январе 1824г. Л.С. Пушкину; «Все-таки он, «Онегин», лучшее произведение мое», — повторил он в письме к А.А. Бестужеву 24 марта 1825г.
«Забалтываюсь до нельзя», — признавался он А. Дельвигу в ноябре 1823 г., незадолго перед этим окончив первую главу романа. «Болтовня», непринуждённый тон легкой беседы, перебегающей от одной темы к другой, небрежная манера речи, постоянные обращения к читателю своего, светского круга, «шуточное описание нравов» с кажущимся безразличием автора, какое впечатление производят на читателя серьезные темы и забавные шутки, — таков тон первой главы. Начиная со второй главы, этот тон «забалтывающегося» поэта меняется; в роман включаются темы огромной содержательности; образ героя стал уясняться читателю в безвыходности его положения на фоне закостеневшего дворянского быта, в условиях политического тупика 20-х годов. Элементы сатиры в новых главах проявляются в отношении автора к «дикому барству», в резкой критике «большого света» и его «предрассуждений», в критике общественных нравов и политической системы, ломавших и калечивших людей с большим запасом душевных сил. «Небрежный» тон совсем исчезает в последних главах, написанных после 14 декабря 1825 г. в условиях мрачной николаевской реакции. Гениальный художник поставил перед собой серьезные проблемы об отношении личности к обществу, об общественных и индивидуальных конфликтах, неразрешимых в классовом обществе.
Пушкин, кончая роман, прощался с ним и с читателем трогательно-волнующими словами:
«Кто б ни был ты, о мой читатель,
Друг, недруг, я хочу с тобой
Расстаться нынче как приятель.
Прости.
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд…»
Хронология романа «Евгений Онегин»
В черновых бумагах Пушкина П. Анненковым был найден листок, на котором поэт в 1830 году набросал план полного издания «Евгения Онегина».
ОНЕГИН
Часть первая. Предисловие.
I песнь. Хандра. Кишинев, Одесса.
II » Поэт. Одесса. 1824.
III » Барышня. Одесса. Михайловское. 1824.
Часть вторая.
IV песнь. Деревня. Михайловское. 1825.
V » Именины. Михайловское. 1825, 1826.
VI » Поединок. Михайловское. 1826
Часть третья
VII песнь. Москва. Михайловское. П.б. Малинники. 1827, 1828.
VIII » Странствие. Москва. 1829. Павловское. Болдино.
IX » Большой свет. Болдино.
Примечание.
1823 года, 9 мая. Кишинев.
1830 года, 25 сентября. Болдино.
Этот набросок можно дополнить более точными указаниями из черновых тетрадей Пушкина.
Роман был задуман в Кишиневе 9 мая 1823 г., первые строфы первой главы были начаты ночью 28 мая 1823 г., работа продолжалась в Одессе и была закончена 22 октября 1823 г.
Вторая глава была начата на другой день, к 1 ноября были готовы 16 строф, под XVII?XVIII строфами пометка 3 ноября; ночью 8 декабря 1823 г. была окончена XXXIX строфа.
Третья глава начата ночью 8 февраля 1824 г.; окончена 2 октября 1824 г. (в селе Михайловском).
Четвертая глава носит пометы: при XXIII строфе — 31 декабря 1824 г. и 1 января 1825 г.; под ХLIII строфой — 2 января 1826 г.: под LI строфой — 6 января 1826 г.
Пятая глава начата 4 января 1826 г. и в том же году окончена и переписана 22 ноября.
Шестая глава писалась в Михайловском в 1826 г., окончена 10 августа 1826 г.
Седьмая глава написана в 1827-1828 гг.; начата в Москве 18 марта 1827 г.; весной (в Москве и Петербурге) Пушкин написал строфы, посвященные описанию Москвы; после долгого перерыва Пушкин возобновил работу в начале 1828 г.: между XII и XIII строфами помета 19 февраля 1828 г.; окончена седьмая глава 4 ноября 1828 г. 19 декабря 1827 г. Пушкин написал посвящение Плетневу. К седьмой главе относится «Альбом Онегина» — помета 5 августа 1828 г.
Восьмая глава — впоследствии исключенная и напечатанная под заглавием «Отрывки из путешествия Онегина» — начата 24 декабря 1829г., но еще раньше (не позже 1827 г.) Пушкин написал строфы, посвященные Одессе. К 30 октября было готово начало главы до строфы «Он видит Терек своенравный»; последняя строфа («И берег Сороти отлогий») датирована 18 сентября 1830 г.
Девятая глава, потом занявшая место восьмой, задумана в 1829 г., кончена 25 сентября 1830 г. (в Болдине); летом (в июле — начале августа) 1831 г. поэт вставил в восьмую (печатную) главу несколько строф из путешествия Онегина, написал новые строфы (например, XIII), заменил старые (например, первые 4), переработал картину петербургского света (XXIV-XXVI строфы) и 5 октября 1831 г. вставил «Письмо Онегина к Татьяне». 21 ноября 1830 г. написано предисловие к «Евгению Онегину», которое Пушкин хотел предпослать задуманному изданию восьмой и девятой глав вместе.
Десятая глава. Сохранилась запись Пушкина: «19 октября 1830 г. сожж. X песнь». В дневнике П. Вяземского от 19 декабря 1830 г.: » Пушкин много написал в деревне; привел в порядок VIII и IX главу Онегина, ею и кончает; из X, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих — славная хроника!»
Возвращение к «Евгению Онегину». К осени 1833 г. относятся наброски, в которых Пушкин говорит о желании продолжать свой роман. 15 сентября 1835г. он написал две вступительных строфы к задуманному продолжению романа.
Письма Пушкина
А.С.Пушкин об «Евгении Онегине»
4 ноября 1823 г. (Одесса) в письме к П. А.Вяземскому:
«Что касается до моих занятий, я теперь пишу не роман, а роман в стихах — дьявольская разница! В роде Дон-Жуана. О печати и думать нечего: пишу спустя рукава…»
16 ноября 1823 г. в письме к А. А. Дельвигу:
«Пишу теперь новую поэму, в которой забалтываюсь до нельзя… Бог знает, когда мы и прочитаем ее вместе…»
1 декабря 1823г. в письме к А. И. Тургеневу:
«Я на досуге пишу новую поэму, Евгений Онегин, где захлебываюсь желчью. Две песни уже готовы.»
В январе 1824г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Может быть, я ему [Дельвигу] пришлю отрывки из «Онегина»; это лучшее мое произведение. Не верь Н. Раевскому, который бранит его, — он ожидал от меня Романтизма, нашел Сатиру и Цинизм и порядочно не расчухал».
8 февраля 1824 г. в (черновом) письме к А. А. Бестужеву:
«Об моей поэме нечего и думать. — Она писана строфами едва ли не вольнее строф Дон-Жуана. Если когда-нибудь она будет напечатана, то верно не в Петербурге и не в Москве.»
В начале апреля 1824 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«Сленин предлагает мне за «Онегина» сколько я хочу… Дело стало за цензурой, а я не шучу, потому что дело идет о будущей судьбе моей, о независимости — мне необходимой. Чтоб напечатать Онегина я… готов хоть в петлю.»
В апреле — первой половине мая 1824 г. в письме к П. А. Вяземскому:
2Ты хочешь знать, что я делаю — пишу пестрые строфы романтической поэмы — и беру уроки чистого Афеизма…»
7 июня 1824 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«С женой отошлю тебе 1-ю песнь Онегина. — Авось с переменой министерства она и напечатается.»
13 июня 1824 г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Попытаюсь толкнуться ко вратам цензуры с первой главой или песнью «Онегина». Авось пролезем. Ты требуешь от меня подробностей об «Онегине» — скучно, душа моя. В другой раз когда-нибудь…»
29 июня 1824 г. в письме к А. А. Бестужеву:
«»Онегин» мой растет. Да черт его напечатает. Я думал, что цензура ваша поумнела при Шишкове, — а вижу, что при старом по-старому.»
14 июля 1824 г. в письме к А. И. Тургеневу:
«Зная старую вашу привязанность к шалостям окаянной музы, я было хотел прислать вам несколько строф моего «Онегина», да лень. Не знаю, пустят ли этого бедного «Онегина» в небесное царствие печати; на всякий случай попробую.»
В сентябре — октябре 1824 г. в письме к П. А. Плетневу:
«Беспечно и радостно полагаюсь на тебя в отношении моего «Онегина». Созови мой ареопаг: то есть Жуковского, Гнедича и Дельвига. От вас ожидаю суда и с покорностью приму его решение. Жалею, что нет Баратынского!»
В первой половине октября 1824 г. в письме В. Ф. Вяземской:
«Что касается моих соседей, то сперва я давал себе труд только не принимать их; они не надоедают мне; я пользуюсь среди них репутацией Онегина, — итак, я пророк во отечестве своем… Я нахожусь в наилучшем, какое только можно себе представить, положении для того, чтобы окончить мой поэтический роман, но скука — холодная муза, и поэма моя совсем не подвигается; вот, однако, строфа, которою я вам обязан; покажите ее князю [Петру Вяземскому], скажите ему, чтобы он не судил о всем по этому образчику.»
В начале ноября 1824 г. в письмах к Л. С. Пушкину:
«Что «Онегин»?.. Брат, вот тебе картинка для «Онегина» — найди искусный и быстрый карандаш. Если и будет другая, так чтоб всё в том же местоположении. Та же сцена, слышишь ли? Это мне нужно непременно.»
В половине ноября 1824 г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Печатай, печатай «Онегина» и с «Разговором»… Будет ли картинка у «Онегина»?»
П. Вяземский Пушкину 6 ноября 1824 г.:
«…Твое любовное письмо Тани: Я к вам пишу — чего же боле? — прелесть и мастерство. Не нахожу только истины в следующих стихах:
Но, говорят, вы нелюдим,
В глуши, в деревне всё вам скучно,
А мы ничем здесь не блестим!
Нелюдиму-то и должно быть нескучно, что они в глуши и ничем не блестят. Тут противумыслие! — Сделай милость, пришли скорее своих Цыган и дай мне их напечатать особенно! Давай мне всё печатать… Вообще в Москве печатать лучше, вернее, дешевле. Петербургская литература так огадилась, так исшельмовалась, что стыдно иметь с нею дело. Журналисты друг на друга доносят, хлопочут только о грошах… И тебе не худо хлопотать о грошах, или денежках на черный день; но это дело другое! Собери все свои элегии и пришли мне их; можно их отдельно напечатать. Потом три поэмы. Там отрывки из Онегина; а уж под конец полное собрание. Вот тебе и славная оброчная деревня! А меня наряди своим Бурмистром. Тебе времени теперь много: есть досуг собрать, переписать. Да и я без дела и без охоты делать. А твое занятие будет для меня: дела не делай, а от дела не бегай. Сделай милость для меня и для себя, займись моим предложением.»
29 ноября 1824 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«Брат увез Онегина в П.Б. и там его напечатает. Не сердись, милый; чувствую, что в тебе теряю вернейшего попечителя; но в нынешние обстоятельства всякой другой мой издатель невольно привлечет на себя внимание и неудовольствия. — Дивлюсь, как Письмо Тани очутилось у тебя. Истолкуй это мне. Отвечаю на твою критику. Нелюдим не есть мизантроп, т. е. ненавидящий людей, а убегающий от людей. Онегин — нелюдим для деревенских соседей; Таня полагает причиной тому то, что в глуши, в деревне ему скучно, и что блеск один может привлечь его. Если, впрочем, смысл и не совсем точен, то тем более истины в письме. Письмо женщины, к тому же 17-летней, к тому же влюбленной!»
В начале декабря 1824г. в письме к Д. М. Княжевичу:
«…Вот уже четыре месяца, как нахожусь я в глухой деревне, — скучно, да нечего делать. Здесь нет ни моря, ни голубого неба полудня, ни Итальянской оперы, ни вас, друзья мои. Уединение мое совершенно, праздность торжественна. Соседей около меня мало, я знаком только с одним семейством, и то вижу его довольно редко (совершенный Онегин); целый день верхом, вечером слушаю сказки моей няни, оригинала няни Татьяны: вы, кажется, раз её видели; она — единственная моя подруга, и с нею только мне не скучно…»
В. А. Жуковский Пушкину в середине ноября 1824г.:
«…Читал Онегина и разговор, служащий ему предисловием: несравненно! По данному мне полномочию предлагаю тебе первое место на русском Парнасе. И какое место, если с высокостью Гения соединишь и высокость цели.»
4 декабря 1824 г. Л. С. и О. С. Пушкиным:
«Что Козлов слепой? ты читал ему Онегина?»
В декабре 1824 г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Христом богом прошу скорее вытащить «Онегина» из-под цензуры… Деньги нужны. Долго не торгуйся за стихи — режь, рви, кромсай хоть все 54 строфы, но денег, ради бога, денег!»
Хлопоты по изданию первой главы «Евгения Онегина» взял на себя П. А. Плетнев. Так, он писал:
22 января 1825 г.:
«Как быть, милый Пушкин! Твоё письмо пришло поздно. Первый лист «Онегина» весь уже отпечатан, числом 2400 экзем. Следственно поправок сделать нельзя. Не оставить ли их до второго издания? В этом скоро будет настоять нужда… Все жаждут. «Онегин» твой будет карманным зеркалом петербургской молодёжи. Какая прелесть! Латынь мила до уморы. Ножки восхитительны. Ночь на Неве с ума нейдет у меня. Если ты в этой главе без всякого почти действия так летишь и скачешь, то я не умею вообразить, что выйдет после… Если хочешь денег, то распоряжайся скорее. Когда выйдет «Онегин», я надеюсь скопить для будущих изданий значительную сумму, не отнимая у твоих прихотей необходимого.”
7 февраля 1825 г.:
«Ты из прежнего письма моего знаешь, что поправок сделать в «Онегине» и «Разговоре» нельзя (если не захочешь бросить понапрасну 2400 листов веленевой бумаги и оттянуть выход книги ещё на месяц по проклятой медленности наших типографий). Теперь еще требуешь поправки, когда уже всё напечатано. Сделай милость, оставь до второго издания.
Предвижу ваше возражение:
Но тут не вижу я стыда…
И в самом деле: твоя щекотливость почти не у места. Что знаешь ты, да кто другой, того мы не поймем. Всякий подумает, будто нельзя и поэм писать как только о себе самом.»
3 марта 1825 г.:
«Нынешнее письмо будет рапортом, душа моя, об “Онегине”… Напечатано 2400 экз. Условие заключал я с Олениным, чтобы он сам продавал и от себя отдавал, кому хочет, на комиссию, а я, кроме него, ни с кем счетов иметь не буду. За это он берет по 10 проц., т. е. нам платит за книжку 4 р. 50 к., продавая сам по 5 руб. За все экземпляры, которых у него не будет в лавке, он платит деньги сполна к каждому 1 числу месяца для отсылки к тебе, или как ты мне скажешь. 1 марта, т. е. через две недели по поступлении «Онегина» в печать, я уже не нашел у него в лавке 700 экз., следовательно, он продал, за вычетом процентов своих, на 3150 р. Из этой суммы я отдал: 1) за бумагу (белую и обертошную) 397 р., 2) за набор и печатание 220 р., 3) за переплет 123 р., за пересылку экземпляров тебе, Дельвигу, отцу и дяде (твоим) 5 р. Итого 745 руб.»
25 января 1825 г. в письме к К. Ф. Рылееву:
«Бестужев пишет мне много об «Онегине». Скажи ему, что он не прав. Ужели хочет он изгнать всё легкое и веселое из области поэзии? Куда же денутся сатиры и комедии? Следственно должно будет уничтожить и «Orlando furioso», и «Гудибраза», и «Pucelle» и «Вернера» и «Рейнеке-Фуко» и лучшую часть «Душеньки», и сказки Лафонтена, и басни Крылова, и проч. и проч. Это немного строго. Картина светской жизни также входит в область поэзии. Но довольно об «Онегине».»
К. Ф. Рылеев Пушкину 12 февраля 1825:
«…Разделяю твое мнение, что картины светской жизни входят в область поэзии. Да если б и не входили, ты со своим чертовским дарованием втолкнул бы их насильно туда. Когда Бестужев писал к тебе последнее письмо, я еще не читал вполне первой песни Онегина. Теперь я слышал всю: она прекрасна; ты схватил все, что только подобный предмет представляет…»
25 января 1825 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«”Онегин” печатается, брат и Плетнев смотрят за изданием; не ожидал я, чтобы он протёрся сквозь цензуру. Честь и слава Шишкову!..»
19 февраля 1825 г. в письме к П.А. Вяземскому:
«“Онегин” напечатан; думаю, уже выступил в свет…»
23 февраля 1825 г. в письме к Н. И. Гнедичу:
«Кажется, вам обязан “Онегин” покровительством Шишкова и счастливым избавлением от Бирукова. Вижу, что дружба наша не изменилась, и это меня утешает.»
В конце февраля 1825 г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Читал объявление об «Онегине» в «Пчеле»; жду шума. Если издание раскупится, то приступи тотчас же к изданию другому, или условься с каким-нибудь книгопродавцем. — Отпиши о впечатлении, им произведенном. Покамест я почтенному Фаддею Бенедиктовичу Булгарину послал два отрывка из «Онегина», которых нет ни у Дельвига, ни у Бестужева: не было и не будет… а кто виноват? Все друзья, все проклятые друзья.»
А. А. Дельвиг Пушкину 20 марта 1825 г.:
«… «Онегин» твой у меня, читаю его и перечитываю и горю нетерпением читать продолжение его, которое, должно быть, судя по первой главе, любопытнее и любопытнее…»
24 марта 1825 г. в письме к А. Бестужеву:
«Твоё письмо очень умно, но все-таки ты не прав; все-таки ты смотришь на «Онегина» не с той точки; все-таки он лучшее произведение мое. Ты сравниваешь первую главу с «Дон-Жуаном». Никто более меня не уважает «Дон-Жуана» (первые 5 песен, других не читал), но в нем ничего нет общего с «Онегиным». Ты говоришь о сатире англичанина Байрона и сравниваешь ее с моею, и требуешь от меня таковой же! Нет, моя душа, многого хочешь. Где у меня сатира? О ней и помина нет в «Евгении Онегине». У меня бы затрещала набережная, если б коснулся я сатиры. — Самое слово сатирический не должно бы находиться в предисловии. Дождись других песен. Ах! Если б заманить тебя в Михайловское!.. Ты увидишь, что если уж и сравнивать «Онегина» с «Дон-Жуаном», то разве в одном отношении: кто милее и прелестнее (gracieuse) — Татьяна или Юлия? 1-я песнь — просто быстрое введение, и я им доволен (что очень редко со мною случается). Сим заключаю полемику нашу…»
К. Ф. Рылеев Пушкину 25 марта:
«Что Дельвиг? По слухам он должен быть у тебя… С нетерпением жду его, чтоб выслушать его мнение об остальных песнях твоего «Онегина».»
Середина апреля 1825 г, в письме к П. А. Вяземскому:
«Я переписываю для тебя «Онегина». Желаю, чтоб он помог тебе улыбнуться. В первый раз улыбка читателя me sourit; извини эту плоскость: в крови!.. А между тем будь мне благодарен: отроду ни для кого ничего не переписывал, даже для Голицыной.»
22 апреля 1825 г. в письме к Л. С. Пушкину:
«Толстой явится у меня во всём блеске в 4-й песне «Онегина», если его пасквиль этого стоит, и посему попроси его эпиграмму и пр. от Вяземского (непременно). Ты, голубчик, не находишь толку в моей луне — что же делать? а напечатай уже так.»
В конце апреля 1825 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«Дельвиг у меня. Чрез него посылаю тебе 2 главу «Онегина» (тебе единственно и только для тебя переписанного). За разговор с няней, без письма, брат получил 600 руб. Ты видишь, что это деньги, следственно должно держать их под ключом.»
В конце мая 1825 г. в письме к А. А. Бестужеву:
«Все, что ты говоришь о нашем воспитании, о чужестранных и междоусобных (прелесть!) подражаниях — прекрасно выражено и с красноречием сердечным; вообще мысли в тебе кипят. Об Онегине ты не высказал всего, что имел на сердце: чувствую, почему, и благодарю; но зачем же ясно не обнаружить своего мнения? Покамест мы будем руководствоваться личными нашими отношениями, критики у нас не будет, а ты достоин ее создать.»
П. А. Катенин Пушкину 9 мая 1825 г.:
«…на прошедшей почте князь Николай Сергеевич Голицын прислал мне из Москвы в подарок твоего «Онегина». Весьма нечаянно нашел я в нем мое имя, и это доказательство, что ты меня помнишь и хорошо ко мне расположен, заставило меня почти устыдиться, что я по сие время не попекся тебя проведать… С отменным удовольствием проглотил г-на Евгения (как по отчеству?) Онегина. Кроме прелестных стихов, я нашел тут тебя самого, твой разговор, твою веселость и вспомнил наши казармы в Мильонной. Хотелось бы мне потребовать от тебя в самом деле исполнения обещания шуточного: написать поэму, песен в двадцать пять; да не знаю, каково теперь твоё расположение; любимые занятия наши иногда становятся противными. Впрочем, кажется, в словесности тебе неудовольствий нет, и твой путь на Парнас устлан цветами…»
В начале июня 1825 г. в письме к А. А. Дельвигу:
«…Что мой «Онегин»? Продается ли? Кстати скажи Плетневу, чтоб он Льву давал из моих денег на орехи, а не на комиссии мои… Что делает Жуковский? Передай мне его мнение о 2-й главе «Онегина»…»
К. Ф. Рылеев Пушкину 12 мая 1825 г.:
«…Слышал от Дельвига и о следующих песнях «Онегина», но по изустным рассказам судить не могу… Если б ты знал, как я люблю, как я ценю твое дарование. Прощай, чудотворец…»
И. И. Рылеев Пушкину 31 мая 1825 г.:
«…J’ai lu le 2-m chant dе «Евгений Онегин»; c’est un charme!..»
(Я прочел 2-ю песнь Евгения Онегина; прелесть!)
П. А. Вяземский Пушкину 7 июня 1825 г.:
«…Я получил вторую часть «Онегина» и еще кое-какие безделки. «Онегиным» я очень доволен, т. е. многим в нем; но в этой главе менее блеска, чем в первой, и потому не желал бы видеть ее напечатанною особняком, а разве с двумя, тремя, или по крайней мере еще одною главою. В целом или в связи со следующим она сохранит в целости свое достоинство, но боюсь, чтобы она не выдержала сравнения с первою, в глазах света, который не только равного, но лучшего требует…»
В июне 1825 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«Думаю, что ты уже получил ответ мой на предложения Телеграфа27. Если ему нужны стихи мои, то пошли ему, что тебе попадётся (кроме “Онегина”…)».
Плетнев 5 августа 1825 г. продолжал свой отчет по продаже первой главы «Евгения Онегина»:
«Вновь же «Онегина» продано (кроме тех, о которых я уже тебя уведомлял, т. е. к 1-му марта 700 экз., да к 28 марта 245 экз.) 161 экз., т. е. на 724 руб. 50 к. … Я повторяю: напечатано 2 400 экз.; за деньги из них прод.: 1106 экз., а без денег вышло для разных лиц 44 экз. Следовательно, продать осталось еще 1250 экз. И их-то я решился для скорейшей продажи уступать книгопродавцам по 20 процентов, т. е. чтобы тебе с них за экземпляр брать по 4 руб., а не по 4 р. 50 к., как было прежде. Доволен ли ты моими распоряжениями?»… В письме 29 августа: «Об «Онегине» заговаривал было я с книгопродавцами, чтобы они взяли остальные экземпляры с уступкой им за все издание 1000 руб. Никак не соглашаются. Они думают, что эта книга уже остановилась, а забывают, как ее расхватят, когда ты напечатаешь ещё песнь или две. Мы им тогда посмеемся дуракам. Признаюсь, я рад этому. Полно их тешить нам своими деньгами. Милый, прими совет мой!»…
Около 12 сентября 1825 г. в письме к П. А. Катенину:
«4 песни «Онегина» у меня готовы и еще множество отрывков; но мне не до них. Радуюсь, что 1-я песнь тебе по нраву — я сам ее люблю…
Плетнёв снова просит Пушкина об издании следующих глав «Евгения Онегина» — в письме 21 января 1826 г.: «Умоляю тебя, напечатай одну или две вдруг главы «Онегина». Отбоя нет: все жадничают его. Хуже будет, как простынет жар. Уж я и то боюсь: стращают меня, что в городе есть списки 2-й главы». В письме 6 февраля: «Сделай милость, выпусти «Онегина». Ужели не допрошусь я?»»
3 марта 1826 г. в письме к П. А. Плетнев:
«…Пускай позволят мне бросить проклятое Михайловское… А ты хорош! пишешь мне: переписывай, да нанимай писцов опоческих, да издавай «Онегина». Мне не до «Онегина». Черт возьми «Онегина»! Я сам себя хочу издать или выдать в свет. Батюшки, помогите!»
П. А. Катенин Пушкину 14 марта 1826:
«…Наконец достал я и прочел вторую песнь «Онегина» и вообще весьма доволен ею; деревенский быт в ней так же хорошо выведен как городской — в первой. Ленский нарисован хорошо, а Татьяна много обещает. Замечу тебе, однако (ибо ты меня посвятил в критики), что по сие время действие еще не началось; разнообразие картин и прелесть стихотворения, при первом чтении, скрадывают этот недостаток, но размышление обнаруживает его; впрочем, его уже теперь исправить нельзя, а остается тебе другое дело: вознаградить за него вполне в следующих песнях. Буде ты не напечатаешь второй до выхода альманаха, ее подари; а буде издашь прежде, просим продолжения: вещь премилая…»
П. А. Катенин Пушкину 11 мая 1826 г.:
«…Что делает мой приятель Онегин? Послал бы я ему поклон с почтением, но он на все это плевать хотел: жаль, а впрочем, малой не дурак…»
27 мая 1826 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«…Мое глухое Михайловское наводит на меня тоску и бешенство. В 4-й песне «Онегина» я изобразил свою жизнь…»
1 декабря 1826 г. в письме к П. А. Вяземскому:
«В деревне я писал презренную прозу, а вдохновение не лезет. Во Пскове, вместо того чтобы писать VII главу Онегина, я проигрываю в штос четвертую: не забавно.»
Плетнев от 18 января 1827 г. сообщил Пушкину:
«Из поступивших в действительную продажу 2356 экз. 1-й главы «Е. Онегина» остается в лавке Оленина только 750 экз., т. е. на 3000 руб., а прочие 1606 экз. уже проданы и за них получены деньги сполна 6977 руб.”
В конце января 1827 г. в письме к В. И. Туманскому:
«…Пришли в Одессу мой отрывок»
22 сентября Плетнев писал Пушкину:
«Ничто так легко не дает денег, как «Онегин», выходивший по частям, но регулярно через 2 или 3 месяца. Это уже доказано, а posteriori. Он, по милости божией, весь написан. Только перебелить, да пустить. А тут-то у тебя и хандра. Ты отвечаешь публике в припадке каприза: вот вам «Цыганы»; покупайте их! А публика, назло тебе, не хочет их покупать и ждет «Онегина» да «Онегина». Теперь посмотрим, кто из вас кого переспорит. Деньги-то ведь у публики: так пристойнее, кажется, чтобы ты ей покорился, по крайней мере, до тех пор пока не набьешь своих карманов. Короче тебе скажу: твоих Цыганов ни один книгопродавец не берется купить: всякий отвечает, что у него их — дескать, еще целая полка старых. Нуждаются только во 2-й гл. «Онегина», которая засела в Москве, а здесь ее все спрашивали. Итак, по получении сего письма, тотчас напиши в Москву, чтобы оттуда выслали все остальные экземпляры «Онегина» 2-й главы в Петербург на имя Сленина… В последний раз умаливаю тебя переписать 4-ю главу «Онегина», а буде разохотишься, и 5-ю, чтобы не с тоненькою тетрадкою идти к цензору… По всему видно, что для разных творений твоих бесприютных и сирых один предназначен судьбою кормилец: «Евгений Онегин». Очувствуйся: твое воображение никогда еще не создавало, да и не создаст, кажется, творения, которое бы такими простыми средствами двигало такую огромную массу денег, как этот бесценный клад золотое дно «Онегин». Он … не должен выводить из терпения публики своею ветреностью».
В июне 1827 г. в письме к С. А. Соболевский:
«Напиши мне слово путное, где «Онегин» II часть? Здесь ее требуют. Остановилась даже продажа и других глав. А кто виноват? Ты…»
В ноябре 1827 г. в письме к С. А. Соболевскому:
«Если бы ты просто написал мне, приехав в Москву, что ты не можешь прислать мне 2-ю главу, то я без хлопот ее бы перепечатал; но ты все обещал, обещал — и, благодаря тебе, во всех книжных лавках продажа 1-й и 3-й глав остановилась.»
В конце 1827 г. в письме к М. П. Погодину:
«Отрывок из «Онегина» и «Стансы» пропущенные — на днях пришлю в Москву….»
Пушкин к Е. М. Хитрово:
В начале февраля 1828 г. Петербург:
«Беру на себя смелость послать Вам только что вышедшие 4 и 5 главы «Онегина». От всего сердца желал бы, чтоб они вызвали у Вас улыбку.»
Пушкин к Е.М. Хитрово.
Конец января 1832 г. Петербург:
«Я очень рад, что «Онегин» Вам понравился: я дорожу Вашим мнением.»
Е. Баратынский Пушкину. В конце февраля — начале марта 1828 г.:
«…Вышли у нас ещё две песни «Онегина». Каждый о них толкует по-своему: одни хвалят, другие бранят и все читают. Я очень люблю обширный план твоего «Онегина»; но большее число его не понимает. Ищут романической завязки, ищут необыкновенного и, разумеется, не находят. Высокая поэтическая простота твоего создания кажется им бедностью вымысла, они не замечают, что старая и новая Россия, жизнь во всех её изменениях проходит перед их глазами, mais que le diable les emporte et que Dieu les benisse! Я думаю, что у нас в России поэт только в первых незрелых своих опытах может надеяться на большой успех. За него все молодые люди, находящие в нём почти свои чувства, почти свои мысли, облеченные в блистательные краски. Поэт развивается, пишет с большою обдуманностью, с большим глубокомыслием: он скучен офицерам, а бригадиры с ним не мирятся, потому что стихи его все-таки не проза…»
П. А. Катенин Пушкину 27 марта 1828 г.:
«…Я читал недавно третью часть «Онегина» и «Графа Нулина»: оба прелестны, хотя, без сомнения, «Онегин» выше достоинством.»
В конце марта 1828 г. в письме к С. А. Соболевскому:
«Кто этот Атенеический Мудрец, который так хорошо разобрал IV и V главу — Зубарев или Иван Савельич?»
В апреле 1828 г. (получено 5 числа) в письме к И. Е. Великопольскому:
«Любезный Иван Ермолаевич, Булгарин показал мне очень милые ваши стансы ко мне в ответ на мою шутку. Он сказал мне, что цензура не пропускает их, как личность, без моего согласия. К сожалению, я не мог согласиться:
Глава Онегина вторая
Съезжала скромно на тузе —
и ваше примечание — конечно, личность и неприличность. И вся станса недостойна вашего пера. Прочие очень милы. Мне кажется, что вы немножко недовольны. Правда ли? По крайней мере, отзывается чем-то горьким ваше последнее стихотворение. Неужели вы захотите со мною поссориться не на шутку и заставить меня, вашего миролюбивого друга, включить неприязненные строфы в 8-ю гл. «Онегина»? NB. Я не проигрывал 2-й главы, а её экземплярами заплатил свой долг…»
П. А. Вяземский Пушкину 26 июня 1828 г. из с. Мещерского Саратовской губернии:
«В нашем соседстве есть Бекетов… (у него) есть сестра — все главы «Онегина» знает наизусть… Я у Павлуши (сына) нашел в тетради: критика на «Евгения Онегина».»
26 ноября 1828 г. в письме к А. А. Дельвигу:
«Здесь думают, что я приехал набирать строфы в «Онегина»… а я езжу на пароме.»
В начале мая 1830 г. в письме к П. А. Плетневу:
«Скажи: имел ли влияние на расход «Онегина» отзыв «Северной Пчелы»?»
9 декабря 1830 г. в письме к П. А. Плетневу из Москвы, по возвращении из Болдина:
«Вот что я привез сюда: две последние главы «Онегина», восьмую и девятую, совсем готовые к печати…»
Сюжет
Роман начинается ворчливой речью молодого дворянина Евгения Онегина, посвящённой болезни его дядюшки, вынудившей его покинуть Петербург и отправиться к одру больного, чтобы проститься с ним. Обозначив, таким образом, завязку, автор посвящает первую главу рассказу о происхождении, семье, жизни своего героя до получения известия о болезни родственника. Повествование ведётся от имени безымянного автора, представившегося добрым приятелем Онегина. Сам образ автора — повествователя и одновременно «героя» романа — уникальный образ.
Евгений родился «на брегах Невы», то есть в Петербурге, в семье типичного дворянина своего времени —
«Служив отлично благородно,
Долгами жил его отец.
Давал три бала ежегодно
И промотался наконец».
Онегин получил типичное для многих дворян воспитание — сначала гувернантка Madame, затем гувернёр-француз, не утруждавший своего воспитанника обилием наук. Пушкин подчеркивает, что воспитание Евгения типично для человека его среды (дворянина, которым с детства занимались учителя-иностранцы).
Жизнь Онегина в Петербурге была полна любовными интригами и светскими развлечениями, но в этой постоянной череде забав не было места искренним чувствам, что привело героя к состоянию внутреннего разлада, пустоты, скуки. Евгений уезжает к дяде, и теперь ему предстоит скука в деревне. По прибытии оказывается, что дядя умер, а Евгений стал его наследником. Онегин поселяется в деревне, но и здесь его одолевает хандра.
Соседом Онегина оказывается приехавший из Германии восемнадцатилетний Владимир Ленский, поэт-романтик. Ленский и Онегин сходятся. Ленский влюблен в Ольгу Ларину, дочь помещика. Навсегда весёлую Ольгу не похожа её задумчивая сестра Татьяна.
«Ни красоты сестры своей,
Ни свежестью ее румяной…»
Ольга, красивая внешне, лишена внутреннего содержания, что замечает Онегин:
«Неужто ты влюблен в меньшую?
— А что?
— Я выбрал бы другую,
Когда б я был, как ты, поэт.
В чертах у Ольги жизни нет.»
Встретив Онегина, Татьяна влюбляется в него и пишет ему письмо, признаваясь в своем чувстве. Её письмо «соткано «из реминисценций из сентиментальных романов, который составляли круг чтения героини, но чувство Татьяны искренне и глубоко. Однако Онегин отвергает её: он не ищет спокойной семейной жизни. Татьяне, путем долгих разочарований и переживаний, постепенно приходит прозрение по поводу глубинной сущности ее избранника. (В пророческом сне она видит Евгения среди клыкастых рогатых чудовищ.)
Ленский и Онегин приглашены к Лариным. Онегин не рад этому приглашению, но Ленский уговаривает его поехать.
«[…] Надулся он и, негодуя,
поклялся Ленского взбесить,
И уж порядком отомстить».
На обеде у Лариных Онегин, дабы заставить Ленского ревновать, неожиданно начинает ухаживать за Ольгой. Ленский вызывает его на дуэль. Поединок заканчивается смертью Ленского, и Онегин уезжает из деревни. Именно здесь происходит окончательное прозрение Татьяны. В доме Онегина, когда она после отъезда своего возлюбленного посещает его наследный «замок», читает его книги. «Чудак печальный и опасный, / Созданье ада иль небес…» — таким предстает теперь в сознании героини ее избранник. Главное открытие Татьяны в Онегине автор обозначает словами «подражание», «пародия». Онегин — «москвич в гарольдовом плаще, в нем все не свое, заемное. Его поведение — следование байроновским образцам.
Через три года, после путешествия, он появляется в Москве и встречает Татьяну и не узнает:
«Она была нетороплива…
Не холодна, не говорлива,
Без взора наглого для всех,
Без притязаний на успех,
Без этих маленьких ужимок,
Без подражательных затей…
Все тихо, просто было в ней.»
Своей простотой, естественностью и одновременно величием она покорила светский Петербург:
«К ней дамы подвигались ближе;
Старушки улыбались ей;
Мужчины кланялися ниже,
Ловили взор ее очей;
Девицы проходили тише
Пред ней по зале…»
Онегин воспылал к ней любовью. Он пишет ей письмо. Но Татьяна не отвечает ни на письмо, ни на преследование Онегина, несмотря на то, что Татьяна так же любит его, но хочет остаться верной мужу.
«Я вас люблю, (к чему лукавить?),
Но я другому отдана;
Я буду век ему верна.».
Ф. М. Достоевский, оценивая ее поступок, восклицает: « Высказала она это именно, как русская женщина, в этом ее апофеоза…разве может человек основать свое счастье на несчастье другого? Счастье не в одних только наслаждениях любви, а в высшей гармонии духа… Скажите, могла ли Татьяна решить иначе, с ее высокою душой, с ее сердцем, столько пострадавшим? Нет; чистая русская душа решает вот так: “Пусть, пусть я одна лишусь счастья…но не хочу быть счастливою, загубив другого!”»
Автор, описывая героиню, утверждал, что в следовании долгу, чести, верности самой себе проявляется ее свободная воля, потому она и »сидит покойна и вольна».
Условно сюжет можно разделить на две части:
* главы с первой по седьмую — история любви Татьяны к Онегину. Параллельно развивается линия Ленского и Ольги;
* Глава восьмая — возвратившийся из путешествия Онегин и его любовь к Татьяне.
Кульминацией каждого из этих сюжетов служит письмо, а развязкой — ответ — отповедь.
В произведении изображены события, способствующие эволюции Онегина. В первой главе показано его монотонное однообразное существование в Петербурге, вызывающие в нем состояние, которое автор охарактеризовал как «русская хандра». Затем под воздействием иного ритма деревенской жизни, любви Татьяны, дружбы с Ленским, убийства последнего на дуэли Онегин уезжает из мест, «где окровавленная тень ему являлась каждый день». В 8-й главе в Петербурге появляется уже другой Онегин, способный ждать свидания, любить…
Когда Татьяна отвергает его любовь, он стоит «как будто громом поражен». Финал романа принципиально открытый. Читателю предстоит размышлять, что «станет с Онегиным потом»?
Сюжетные линии
1. Онегин и Татьяна. Эпизоды:
o Знакомство с Татьяной,
o Разговор с няней,
o Письмо Татьяны к Онегину,
o Объяснение в саду,
o Сон Татьяны. Именины,
o Посещение дома Ленского,
o Отъезд в Москву,
o Встреча на балу в Петербурге через 2 года,
o Письмо к Татьяне (объяснение),
o Вечер у Татьяны,
2. Онегин и Ленский. Эпизоды:
o Знакомство в деревне,
o Разговор после вечера у Лариных,
o Визит Ленского к Онегину,
o Именины Татьяны,
o Дуэль (Ленский погибает).
Действующие лица
? Евгений Онегин — прототип Пётр Чаадаев, друг Пушкина, назван самим Пушкиным в первой главе.
? Татьяна Ларина — одним из прототипов можно считать Авдотью (Дуня) Норову, подругу Чаадаева. В этом образе также можно найти черты Марии Волконской, жены декабриста С. Г. Волконского, друга Пушкина, а также Анны Керн, возлюбленной Пушкина.
? Ольга Ларина, её сестра — обобщённый образ типичной героини популярных романов; красивый внешне, но лишённый глубокого содержания.
? Владимир Ленский — «энергичное сближение Ленского с Кюхельбекером, произведенное Ю. Н. Тыняновым»
? Няня Татьяны — вероятный прототип — Арина Родионовна, няня Пушкина
? Зарецкий — дуэлянт, в числе прототипов называли Фёдора Толстого-Американца
? Не названный в романе муж Татьяны Лариной, «важный генерал», генерал Керн, муж Анны Керн.
? Автор произведения — сам Пушкин
Интересные факты
Поэтические особенности
? Роман написан особой «онегинской строфой». Каждая такая строфа состоит из 14 строк четырехстопного ямба.
? Первые четыре строчки рифмуются перекрёстно, строки с пятой по восьмую — попарно, строки с девятой по двенадцатую связаны кольцевой рифмой. Оставшиеся 2 строчки строфы рифмуются между собой.
Переводы
«Евгений Онегин» переведен на многие языки мира:
на английский — Уолтером Арндтом, Владимиром Набоковым и другими;
на французский язык — И. С. Тургеневым и Л. Виардо, Жаном-Луи Бакесом и Роже Легра, Жаком Шираком и другими;
на немецкий язык — Рольфом-Дитрихом Кайлем и другими;
на белорусский — Аркадием Кулешовым,
на украинский — М. Ф. Рыльским,
на иврит — Авраамом Шлёнским.
на осетинский язык — Нафи Джусойты.
В миниатюре
Одна из русских типографий в 1837 году выпустила роман «Евгений Онегин» в миниатюре — последнее прижизненное издание А. С. Пушкина. Планы типографии были таковы, что за один год весь тираж (5000 экземпляров) можно было продать по 5 рублей за одну книгу. Но в связи с сенсацией — печальным итогом жизни автора произведения — весь тираж был раскуплен в течение недели. А в 1988 году издательство «Книга» выпустило факсимильное издание книги тиражом 15 000 экземпляров.
Одним из наименьших полных изданий «Евгения Онегина» является микроиздание в 4 томах размером 8×9 мм 2002 г. Омск, А. И. Коненко
Десятая глава
26 ноября 1949 года главный библиограф ленинградской Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина Д. Н. Альшиц обнаружил рукопись второй половины XIX века, предположительно с текстом Х главы «Онегина». Как утверждал Давид Самойлов, «ни один серьезный литературовед не поверил в подлинность текста» — стиль слишком не похож на пушкинский и низок художественный уровень.
Влияние на другие произведения
В литературе:
Тип «лишнего человека», введённый Пушкиным в образе Онегина, оказал влияние на всю дальнейшую русскую литературу. Из ближайших наглядных примеров — фамилия «Печорин» в лермонтовском «Герое нашего времени», также как и фамилия Онегина образована от названия русской реки. Близки и многие психологические характеристики.
В современном русском романе «Код Онегина», написанном Дмитрием Быковым под псевдонимом Брэйн Даун, идёт речь о поисках пропавшей главы рукописи Пушкина.
Жанр полноценного «романа в стихах» вдохновил А. Дольского на создание романа «Анна», который был закончен в 2005 году.
В музыке:
П. И. Чайковский — Опера «Евгений Онегин», (1878)
Р. К. Щедрин — Строфы «Евгения Онегина», для хора акапелла по роману в стихах А. Пушкина, (1981)
Критика
Критики-современники
К. Ф. Рылеев, Н. А. Полевой, Д. В. Веневитинов, Н. И. Надеждин, Ф. В. Булгарин, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов, Д. И. Писарев, Ф. М. Достоевский, А. Григорьев, А. В. Дружинин
Комментатор В.В. Набоков
Объем комментария составляет свыше 1100 страниц и является, таким образом, самым обширным этого рода исследовательским трудом, посвященным пушкинскому произведению.
Высказывания
В.Г. Белинский
? Прежде всего, в «Онегине» мы видим поэтически воспроизведённую картину русского общества, взятого в одном из интереснейших моментов его развития. С этой точки зрения, «Евгений Онегин» есть поэма историческая в полном смысле слова, хотя в числе её героев нет ни одного исторического лица.
? В своей поэме он умел коснуться так многого, намекнуть о столь многом, что принадлежит исключительно к миру русской природы, к миру русского общества. «Онегина» можно назвать энциклопедией русской жизни и в высшей степени народным произведением.
Исследования Ю. М. Лотмана
«Евгений Онегин» — трудное произведение. Самая лёгкость стиха, привычность содержания, знакомого с детства читателю и подчёркнуто простого, парадоксально создают добавочные трудности в понимании пушкинского романа в стихах. Пушкин, сам отмечавший, что его
…слог
Пестреть гораздо б меньше мог
Иноплеменными словами
Иллюзорное представление о «понятности» произведения скрывает от сознания современного читателя огромное количество непонятных ему слов, выражений, фразеологизмов, намёков, цитат. Задумываться над стихом, который знаешь с детства, представляется ничем не оправданным педантизмом. Однако стоит преодолеть этот наивный оптимизм неискушённого читателя, чтобы сделалось, очевидно, как далеки мы даже от простого текстуального понимания романа. Специфическая структура пушкинского романа в стихах, при которой любое позитивное высказывание автора тут же незаметно может быть превращено в ироническое, а словесная ткань как бы скользит, передаваясь от одного носителя речи к другому, делает метод насильственного извлечения цитат особенно опасным. Во избежание этой угрозы роман следует рассматривать не как механическую сумму высказываний автора по различным вопросам, своеобразную хрестоматию цитат, а как органический художественный мир, части которого живут и получают смысл лишь в соотнесённости с целым. Простой перечень проблем, которые «ставит» Пушкин в своём произведении, не введёт нас в мир «Онегина». Художественная идея подразумевает особый тип преображения жизни в искусстве. Известно, что для Пушкина была «дьявольская разница» между поэтическим и прозаическим моделированием одной и той же действительности, даже при сохранении той же тематики и проблематики.
Заключительные слова
Роман в стихах «Евгений Онегин» действительно стал «энциклопедией русской жизни» в определённую эпоху её исторического развития. И в то же время это очень личная, светлая книга великого национального поэта, проникнутая любовью, лиризмом, авторской мыслью, воспоминаниями и большими надеждами. Она по-прежнему живёт, читается, ставится на сцене, звучит в музыке, волнует, помогает понять русскую душу. Не случайно Пушкин в конце второй главы романа высказал надежду, что «Евгений Онегин» останется в памяти потомков, тронет их сердца, напомнит им о его авторе:
«И этот юный стих небрежный
Переживёт мой век мятежный.
Могу ль воскликнуть, о друзья:
Воздвигнул памятник и я.»
Материал взят:
1. wikipedia.org
2. bestreferat.ru
3. livelib.ru
4. feb-web.ru
5. lib.rus.ec
6. portal-slovo.ru
7. Школьный курс по основным предметам. Справочное пособие. Санкт — Петербург. Издательство «Весь» 2008
Размещено на
