Выдержка из текста работы
В международном праве все вопросы, касающиеся международной безопасности, всегда находились на особом положении. В основном для решения этих вопросов и создавалась Организация Объединенных Наций, главная задача которой состоит в том, чтобы «поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры для предотвращения и устранения угрозы миру и предупреждения актов агрессии…» (ст.1 Устава ООН).
В современном мире, когда процессы глобализации играют решающую роль, обеспечение национальной безопасности является делом не только одного государства, а целого ряда стран, которые должны быть способны дать отпор в случае агрессивных действий.
Распад СССР и появление на евразийском континенте новых государств – самостоятельных и полноправных международных субъектов – повлек за собой формирование новой структуры геополитических регионов с новыми проблемами и угрозами. Одним из этих геополитических регионов стал регион Каспийского моря, где уже на протяжении более 15 лет существует постоянная угроза национальной безопасности России. Положение в самом регионе и ситуация, складывающаяся вокруг него, в лучшем случае не благоприятствует России, ее военной и экономической безопасности, а в худшем – способны задержать развитие России. Основными нерешенными проблемами данного региона являются:
— неурегулированность международно-правового статуса Каспийского моря;
— наличие больших запасов энергетического сырья вызывает интерес не только самих прикаспийских государств, но и мировых держав, таковыми не являющихся;
— уникальная экосистема моря, которая нуждается больше чем когда-либо в защите от любых видов загрязнений;
— риск обострения этнических и религиозных конфликтов в регионе;
— проявление интереса западных держав к региону и их отчетливое стремление способствовать прозападной ориентации кавказских и центрально-азиатских государств, попытки взять на себя обязанности единственного гаранта безопасности в регионе.
Таким образом, видно, что Каспийский регион представляет собой целый комплекс взаимосвязанных проблем, которые, однако, до сегодняшнего дня решить не представляется возможным исключительно «благодаря» противодействию и взаимоисключающим интересам самих прикаспийских государств. Но всегда стоит иметь в виду, что, во-первых, проблема не может постоянно находиться в нерешенном состоянии, когда-нибудь придется придти к общему знаменателю, а во-вторых, затянутость неопределенного положения в данном регионе ведет к ослаблению позиций самих прибрежных стран и все большей втянутости в число участников иных мировых держав, что, однако, весьма нежелательно ни для одного из государств Каспийского региона.
1 Правовой статус Каспийского моря
Решение вопроса о правовом режиме Каспийского моря в значительной степени зависит от того, каким был правовой режим этого пространства до распада СССР. Не известно, объявлял ли когда-либо Иран, который, как считается, осуществлял господство на всем протяжении каспийского побережья до ХVIII столетия, какие-либо правовые притязания на водные пространства Каспийского моря или на его часть. Каких-либо исторических сведений на этот счёт нет. Относительно же военных судов, то Ираном издревле признавалось право военных судов только под российским флагом плавать в Каспийском море, никакая иная держава такого права не имела. Необходимо заметить, что еще в 1812 г. в ходе переговоров о заключении Гюлистанского мирного договора российский уполномоченный заявил, что в будущем договоре «должны быть подтверждены прежние права, России принадлежащие в рассуждении мореходства по Каспийскому морю». Включение в указанные договоры положения об исключительном праве России на военное мореплавание обусловливалось тем, что, как известно, политика Великобритании и Франции была направлена на усиление их позиций на Ближнем и Среднем Востоке.
В частности, в 1812 г. Великобритания подписала с Ираном договор, в котором предусматривалось создание на Каспийском море иранского военно-морского флота под командованием англичан. Международно-правовая доктрина ХIХ — начала ХХ в. уделяла весьма незначительное внимание вопросам правового режима Каспийского моря. Чаще всего Каспийское море причислялось к закрытым или внутренним морям или озерам. В то время таким морем считалось водное пространство, которое было полностью окружено территорией одного государства или нескольких государств и не имело выхода к океану (к другим морям). Если море находилось в пределах территории одного государства, то, соответственно, и режим его определялся этим государством. В отношении моря, окруженного территорией нескольких государств, ни одно из таких государств не могло в одностороннем порядке определять правовой режим. Считалось, что Каспийское море в сущности есть русское море, хотя берега его принадлежат России и Персии, потому что по Арапчайскому (Туркманчайскому) миру 1828 г. Персия не может содержать на нем военных кораблей. Наш выдающийся юрист-международник Ф. Ф. Мартенс называл Каспийское море закрытым. Хотя оно окружено территорией и России, и Персии, «но должно считаться русским, так как в Туркманчайском договоре с Россией (1828 г.) персидский шах, из особенного уважения к русскому императору, согласился (ст. 8) предоставить ему на вечные времена исключительное право содержать на Каспийском море военные суда, и «никакая другая держава не может иметь на нем судов военных».
В связи с этим, как подчеркивал Ф. Ф. Мартенс, «Каспийское море подчиняется исключительно русским законам и властям». Таким образом, в международно-правовой доктрине более распространенным было мнение, что Россия на основании заключенных с Ираном в 1813 и 1828 гг. договоров приобрела исключительное право в отношении Каспийского моря. Но, как следует из анализа ст. 5 Гюлистанского договора и ст. 8 Туркманчайского договора, Россия приобрела исключительное право лишь на использование военного флота в этом море, а Иран отказывался от такого права. В то же время в отношении остальных аспектов правового режима Каспийского моря не делалось никаких исключений в пользу какой-либо из договаривающихся сторон.
В связи с этим нельзя согласиться с господствующим и в отечественной, и в западной международно-правовой доктрине мнением, что только Россия вплоть до первой четверти ХХ столетия определяла в одностороннем порядке правовой режим Каспийского моря. Интересно отметить, что такие мнения высказываются до сих пор. После 1828 г. Россия и Иран больше не заключали каких-либо договоров, в которых бы подробно регламентировалась деятельность по использованию пространств Каспийского моря в различных целях. Очевидно, это объяснялось тем, что у этих прикаспийских государств не возникало особой необходимости заключить договор, которым бы подробно определялся правовой режим возможных видов деятельности. Происшедшая в России Октябрьская революция привела к определенным изменениям в российско-иранских отношениях, в том числе и относительно правового режима Каспийского моря. 26 февраля 1921 г. был заключен Договор между РСФСР и Ираном. В статье 1 этого договора провозглашалось, что Российское государство «объявляет все трактаты, конвенции и соглашения, заключенные бывшим царским правительством с Персией и приводившие к умалению прав персидского народа, отмененными и потерявшими всяческую силу». Россия объявляла отмененными и договоры, которые были заключены царским правительством с третьими государствами «во вред Персии и относительно ее» (ст. 2).
В статье 11 договора указывалось, что «в силу провозглашенных в статье 1 настоящего договора принципов, утратил также силу и мирный трактат, заключенный между Персией и Россией в Туркманчае 10-го февраля 1828 года, ст. VIII коего лишала Персию прав иметь флот на Каспийском море, Обе Высокие Договаривающиеся Стороны согласились, что с момента подписания настоящего договора они будут в равной степени пользоваться правом свободного плавания по Каспийскому морю под своим флагом».
Договор предусматривал обязательства России и Ирана не допускать, в частности, образования или пребывания на своей территории организаций или групп либо отдельных лиц, деятельность которых была бы направлена на борьбу с Россией или Персией. Если Иран был не способен после предупреждения России предотвратить попытку третьих государств, например, использовать иранскую территорию как «базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность» ее границам, то Россия получала право вводить свои войска на иранскую территорию, чтобы в целях самообороны принять военные меры (ст. ст. 5 и 6). Россия в силу указанных положений приобретала право требовать от иранской стороны удаления из состава экипажа иранских судов граждан третьих государств, которые используют свое пребывание в составе иранского флота «в недружелюбных по отношению к России целях» (ст. 7). Таким образом, Россия и Иран провозглашали свободу судоходства. Однако свобода судоходства предоставлялась только для российских и иранских судов. Учитывая, что в ст. 11 специально упоминалась ст. 8 Туркманчайского договора, которая провозглашалась отмененной, эта свобода предоставлялась и военным кораблям договаривающихся сторон. Иными словами, Иран приобретал право иметь свой военно-морской флот на Каспийском море. Развитие разнообразных отношений между СССР и Ираном, в том числе в области судоходства и рыболовства, потребовало заключения договора, который бы более подробно регулировал советско-иранские отношения, касающиеся, в частности, пользования Каспийским морем. 27 октября 1931 г. СССР и Иран заключили Конвенцию о поселении, о торговле и о мореплавании. Данная конвенция воплотила идею о том, что Каспийское море является совместным советско-иранским. В сущности, действующие до сего времени договоры от 26 февраля 1921 г. и от 25 марта 1940 г. определяют современный правовой режим Каспийского моря.
Несмотря на уникальность и особое геополитическое положение моря изучению его правового статуса в международном праве уделялось весьма незначительное место. Впоследствии всеми учеными было разделено мнение относительно Каспия о том, что это уникальный бассейн с особым режимом. В отечественной доктрине часто употреблялся термин «закрытое море», т.е. море, не имеющее выхода к морю и окруженное сухопутной территорией двух или более государств. Как уже упоминалось выше, никаких иных договоров между СССР и Ираном относительно более детального определения правового статуса Каспийского моря не заключалось.
Ситуация изменилась, как уже отмечалось выше, когда после распада СССР возникли новые прикаспийские государства (Азербайджан, Казахстан и Туркмения). Хотя новые прикаспийские государства признавали, что правовой режим Каспийского моря определяется договорами 1921 и 1940 гг., однако эти договоры, по их мнению, не регулируют многие вопросы, касающиеся использования пространств Каспийского моря и его природных ресурсов, главным образом нефти и газа, а также вопросов предотвращения загрязнения морской среды. Кроме того, Россия, Азербайджан, Казахстан и Туркмения полагали, что установление правового режима Каспийского моря зависит главным образом от того, является ли оно озером или морем. Если признать Каспийское море озером, то к нему следует подходить как к пограничным озерам, то есть Каспийское море следует разделить на сектора, которые будут принадлежать соответствующим государствам. В свою очередь, признание Каспийского моря морем влечет за собой применение к нему норм международного морского права, прежде всего, Конвенции ООН по морскому праву. Иными словами, каждое прикаспийское государство будет иметь свои внутренние воды, территориальное море и исключительную экономическую зону.
Следует отметить, что определение правового режима Каспийского моря зависит не от того, чем оно является — морем или озером. Прикаспийские государства могут договориться, например, о применении к этому пространству положений Конвенции ООН по морскому праву и других норм международного морского права. Эти государства могут пойти и по другому пути, установив для Каспийского моря специальный режим, обусловленный его специфическими физико-географическими особенностями. Насколько можно судить по ряду фактов, такие государства, как Россия, Казахстан и Азербайджан, выбрали второй путь. Эти государства, не дожидаясь заключения договора об общем правовом режиме Каспийского моря, решили путем двухсторонних договоров определить границы на дне Каспийского моря для того, чтобы нефтяные компании этих государств могли начать свою деятельность по разработке богатств дна Каспийского моря. При этом Россия выдвинула принцип «делим дно — вода общая» как основу нового режима Каспийского моря, который она решила претворить в жизнь путем заключения двухсторонних договоров с сопредельными государствами. Как известно, 6 июля 1998 г. Россия и Казахстан подписали Соглашение о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. 23 сентября 2002 г. Россия и Азербайджан подписали Соглашение о разграничении сопредельных участков дна Каспийского моря. Необходимо отметить, что Туркмения еще в 1994 г. приняла закон о государственной границе, которым устанавливалось территориальное море шириной 12 морских миль. В свою очередь, Азербайджан на основании статьи 11 Конституции включил в состав государственной территории принадлежащий ему сектор Каспийского моря и воздушное пространство над этим сектором. В связи с подписанными соглашениями о разграничении дна Каспийского моря и принятыми односторонними законодательными актами возникает вопрос о том, как они согласуются с правовым режимом, установленным договорами 1921 и 1940 гг., и нормами общего международного права.
Применительно к Каспийскому морю как специфическому водоему возникает вопрос о том, каков же характер прав государств в отношении Каспийского моря. В соответствии с международным правом пространства подразделяются на территории, находящиеся под суверенитетом государств, и территории за пределами действия суверенитета каких-либо государств. Несомненно, что на основании советско-иранских договоренностей Каспийское море входит в первую категорию пространств, то есть прикаспийские государства осуществляют суверенитет над Каспийским морем. Учитывая, что Каспийское море находится под суверенитетом прибрежных государств, использование термина «суверенные права» в целях разведки, разработки и управления ресурсами дна и недр Каспийского моря является вполне правомерным. Появление новых прикаспийских государств (Азербайджана, Казахстана и Туркмении) не повлекло за собой каких-либо изменений в правовом режиме Каспийского моря, установленном договорами 1921 и 1940 гг. Эти государства в силу норм общего международного права, Алма-Атинской декларации от 21 декабря 1991 г. и последующих актов Содружества Независимых Государств осуществляют правопреемство в отношении договоров бывшего СССР. Россия, в свою очередь, является продолжательницей СССР. Поскольку Каспийское море находится в общем пользовании, то есть под суверенитетом прикаспийских государств, какие-либо односторонние либо сепаратные акты (имеются в виду двухсторонние соглашения), направленные на притязания на осуществление особых прав, должны приниматься только с общего согласия всех прикаспийских государств. В противном случае эти акты являются противоправными, то есть не имеющими юридической силы. Между тем, все прикаспийские государства признают, что современный правовой режим Каспийского моря установлен договорами 1921 и 1940 гг. Это подтверждается, например, Совместным заявление России и Азербайджана о принципах сотрудничества на Каспийском море от 9 января 2001 г. и письмом Ирана Генеральному секретарю ООН (Док. ООН А/52/588 от 12 ноября 1997 г.). Прибегая к односторонним действиям либо заключая сепаратные договоры, прикаспийские государства должны также учитывать, что в общем международном праве действует принцип эстоппель. В соответствии с этим принципом, в основе которого лежат такие принципы, как добросовестность и взаимность, государства обязаны быть последовательными в своем поведении. При заключении тех или иных соглашений в отношении Каспийского моря прикаспийские государства должны исходить из того, насколько они будут соответствовать договорам 1921 и 1940 гг. И такое положение будет сохраняться до тех пор, пока не будет принята Конвенция о правовом режиме Каспийского моря, которая заменит упомянутые договоры.
Сегодня предлагается множество вариантов раздела акватории и все их можно свести в две группы:
— по одним из них Каспий — это море,
— по другим — озеро.
Следовательно, и разные принципы раздела.
Первый принцип. Если принять за определение, что Каспий — это море, тогда и применять при разделе его акватории следует международные морские конвенции, к примеру, конвенцию о территориальном море и прилегающей зоне, принятую на Женевской конференции по морскому праву ООН в 1958 г. Однако по своим физико-географическим характеристикам Каспийское море морем не является, что не означает тем не менее невозможность его признания таковым по согласию всех пяти прибрежных государств. Придание какому-либо водоему статуса "моря" дает любому неприбрежному государству право на водоемопользование (морепользование). Но даже в этом случае правовой режим замкнутого моря в подавляющем большинстве случаев определяется Конвенцией (Соглашением), заключенной между прибрежными государствами.По этому варианту каждое прикаспийское государство имеет суверенные права на 12-мильные территориальные воды (континентальный шельф) и 200-мильные исключительные экономические зоны. Поскольку максимальная ширина Каспийского моря не превышает 200 морских миль, то внешние границы исключительной экономической зоны можно определить на основе принципа серединной линии.
Второй принцип. В случае признания Каспия озером раздел акватории должен происходить по принципу срединных линий, то есть строго посередине делится акватория моря с севера на юг, и прямыми линиями соединяются точки выхода к побережью государственных границ прибрежных государств. В этом случае юрисдикция прибрежного государства будет распространяться на всю доставшуюся акваторию. Но и в этом случае препятствий для осуществления торгового мореплавания не возникает. Любое судно будет пользоваться правом мирного прохода. Озеро в юридическом смысле не имеет таких категорий, как экономические зоны, шельфы, территориальные воды. Оно относится к внутренним водам — суверенным территориям прибрежных государств, на которые международный режим не распространяется. Тем самым реализуется основополагающий принцип ООН — принцип невмешательства во внутренние дела государств. Установление правового режима пограничного озера является исключительной компетенцией самих прибрежных государств, и посему общепризнанных или общепринятых международных правовых норм раздела пограничных озер, определяющих хотя бы общие правовые вопросы раздела и эксплуатации их ресурсов, не существуют, за исключением одной: разграничение пограничного озера может быть осуществлено только по взаимному согласию всех прибрежных государств. В любом случае — и для определения статуса Каспия как "моря", и для определения статуса Каспия как "озера", и на ресурсный раздел Каспия, и на пространственный раздел Каспия — необходимо получить единодушное согласие всех пяти прикаспийских стран. Это — основа международных взаимоотношений. Позицию РФ в этом вопросе можно выразить несколькими позициями:
— Каспий является уникальным закрытым внутриконтинентальным водоемом, который должен иметь особый правовой статус и на который не распространяются нормы и понятия международного морского права, в частности Конвенции ООН по морскому праву 1982г.
— Новый правовой статус Каспия предстоит зафиксировать в Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, которая может быть принята только консенсусом.
— До принятия нового статуса Каспия международными документами, определяющими его правовой режим, являются Договор между РСФСР и Персией от 26 февраля 1921 г. и Договор о торговле и мореплавании между СССР и Ираном от 25 марта 1940 г. Оба они основываются на принципе "общей воды".
— Россия против раздела Каспия на национальные сектора и национальные рыболовные зоны, поскольку это потребовало бы коренного пересмотра сложившегося за многие десятилетия рационального режима хозяйственного использования водоема, нанесло бы ущерб осетровой популяции Каспия.
— В основу нового правового статуса Каспия предлагается использовать формулу "разграничиваем дно в целях недропользования — вода общая".
2 Каспийский регион после распада СССР
Как уже упоминалось, по итогам каспийского саммита лидерам России, Ирана, Туркменистана, Казахстана и Азербайджана удалось подписать конвенцию, которая позволила сделать вывод о том, что проблема Каспийского региона наконец-то началась решаться, хотя вопрос о разделе акватории и о морских вооружениях так и не был решён — принятие окончательной Конвенции о статусе Каспия отложено до следующего саммита. Ключевым пунктом документа стало признание суверенитета над Каспийским морем и, соответственно, его ресурсами только самих прикаспийских государств, и только их флаги могут быть установлены на судах в Каспийском море, по крайней мере, до подписания итоговой конвенции. В декларации получило отражение намерение всех государств региона поддерживать добрососедские отношения и все проблемы решать исключительно мирным путём. В соответствии с этим введён запрет на предоставление странами Каспия своих территорий посторонним государствам для агрессии против соседей. Это, в частности, означает, что в случае развязывания странами Запада войны против Ирана, они не смогут найти стратегическую опору на прикаспийских территориях. Также в декларации отражено право всех прикаспийских государств Владимир Путин в ходе пресс-конференции по итогам заседания.
Сложившаяся в Каспийском регионе ситуация определяется тем, что в этом богатом углеводородными ресурсами регионе пересеклись интересы ведущих мировых держав — России, США, Китая и Европейского Союза. Исторические реалии показывают, что с одной стороны великие державы ищут пути налаживания сотрудничества с представителями региона на дву- и многосторонней основе, в том числе в энергетической сфере и в интересах принятия мер по устранению угрозы международного терроризма. С другой – в той или иной форме ведут «большую игру», определяемую национальными, геополитическими и геоэкономическими интересами.
Для России Каспийский регион является традиционной зоной национальных интересов. Россия заинтересована в укреплении своих позиций на Каспии и в том, чтобы не допустить здесь доминирования третьих сил. Ее политика направлена на решение трех основных стратегических задач: защита и наращивание собственных позиций на Каспии, сохранение стабильности в регионе, развитие регионального сотрудничества.
После «принуждения Грузии к миру», признания Россией и некоторыми странами мира независимости Абхазии и Южной Осетии изменилась геополитическая ситуация не только на Южном Кавказе, но и в зоне Каспия. Своими действиями Россия ограничила влияние США, Великобритании и в целом Запада не только на Южный Кавказ, но и на зону Каспия.
Однако борьба за изменение статуса этого региона не закончилась, наоборот — обострилась. Настолько, что вполне можно ожидать попыток Запада организовать смену власти в странах Каспийского региона на режимы, менее лояльные Москве. В Иране или Туркмении, где сильны властные структуры, сделать это будет практически невозможно, но это вполне может произойти в Азербайджане.
Россия, проявляя добрую волю и желая сохранить стабильность в Азербайджанской республике и на всем Южном Кавказе, неоднократно препятствовала определенным, в том числе зарубежным, заинтересованным силам организовать государственные перевороты и ввергнуть азербайджанский народ в пучину кровавых столкновений.
В октябре 2005 азербайджанскими спецслужбами был предотвращен государственный переворот, который планировал бывший министр экономического развития Азербайджана Фархад Алиев совместно с бывшим министром финансов Фикpетом Юсифовым, председателем Партии Народного фронта Али Керимли, экс-спикеpом Расулом Гулиевым и другими политиками и бизнесменами. Вряд ли бы история завершилась благополучно, если бы не помощь российских спецслужб. Тогда президент Азербайджана Ильхам Алиев встретился с директором Службы внешней разведки России Сергеем Лебедевым и назвал очень важным сотрудничество спецслужб двух стран.
Естественно, что российские власти преследовали этим шагом несколько целей. Во-первых, что было самым главным, не допустить гражданской войны, гибели ни в чем неповинных людей. Во-вторых, не допустить геополитического усиления соседнего государства на Южном Кавказе. В-третьих, лишить США и страны НАТО предлога для ввода в Азербайджан «миротворческих» сил с задачей противодействия экспансии соседнего государства. Как известно, силы НАТО легко входят в страну, но долго уходят, если вообще уходят. Применительно к разговору о данном регионе можно со 100-процентной вероятностью предположить, что они не уйдут никогда: еще в период Первой мировой войны Клемансо говорил, что «одна капля нефти стоит одной капли крови наших солдат», а Гитлер во время второй мировой войны, напав на СССР, стремился во что бы то ни стало овладеть бакинской нефтью. В послевоенный период стало еще более очевидно, что нефть является мощным оружием влияния в международных отношениях. Наступила эпоха "нефтяной дипломатии". Сейчас идет борьба мировых держав за ресурсы, поиск альтернативных источников энергоресурсов, разведывание и разработка новых месторождений природного топлива, поиск наиболее оптимальных транспортных маршрутов для доставки нефти и газа в страны-импортеры, которые не хотят повторения нефтяных «кризисов» 1973 и 1978 гг. Одним из таких месторождений, причем весьма богатым не только нефтью, но также и газом, известняком, солью, песком и пр., уникальными рыболовными и рекреационными ресурсами является Каспийское море. Эксперты разных стран дают различные цифры относительно объема запасов «черного золота» в регионе, но неоспорим тот факт, что хотя запасы нефти здесь и не превышают запасы Персидского залива, но в 2 раза больше запасов Северного моря. Особенно актуален данный вопрос в свете предстоящего уменьшения выработки нефти на Аляске и в Северном море.
МИД Российской Федерации еще в 1994 году предпринимал активные дипломатические усилия по предотвращению заключения Азербайджаном, Казахстаном и Туркменией контрактов с западными компаниями по освоению нефтегазовых месторождений дна Каспийского моря. 27 апреля 1994 года в связи с намечавшимся заключением контракта между Азербайджаном и консорциумом западных компаний МИД Российской Федерации направил ноту Великобритании, в которой заявлял об отсутствии у Азербайджана права на разведку и добычу нефти на шельфе Каспийского моря. 12 сентября 1994 года в адрес Азербайджана и Туркмении, 16 сентября — в адрес Казахстана были направлены ноты МИД Российской Федерации, цель которых заключалась в том, чтобы не допустить появления на Каспии иностранных (не российских) компаний. Однако они никоим образом не остановили процесс заключения контрактов между Азербайджаном, Казахстаном и Туркменией с западными компаниями по освоению нефтегазовых месторождений Каспийского моря. Более того, ноты МИД РФ не имели под собой правового основания: все прикаспийские государства суверенны, полноправные субъекты международного права и имеют полное право на заключение любых видов договоров в своих национальных секторах Каспийского моря, которые были определены еще в советский период; во-вторых, в существующем правовом статусе Каспийского моря, определяемом известными российско-иранским 1921 года и советско-иранским 1940 года договорами, оговорены, в основном, вопросы судоходства и рыболовства и они не содержат статей, касающихся освоения минеральных ресурсов дна моря, и, следовательно, не могут служить препятствием для начала этих работ.
3 Проблемы международной и региональной безопасности в Каспийском регионе
Регион становится зоной повышенного внимания одновременно Севера и Юга, Востока и Запада. За этими географическими названиями стоят такие страны или группы стран: с Севера — Россия, с Юга — страны Ближнего и Среднего Востока, включая Пакистан и Афганистан, с Востока — Япония и КНР, а также некоторые государства АСЕАН (в частности, Индонезия и Малайзия), с Запада — почти вся Европа, плюс США и Канада. Это редкий случай в мировой политике, когда в одной зоне одновременно перекрестились оси Север-Юг, Восток-Запад. Хотя уже более 30 государств и десятки ТНК вовлеклись в те или иные формы сотрудничества в регионе, ситуацию в регионе будет определять небольшое количество государств, а точнее не больше пяти.
Специфику региону придает тот факт, что объектами «игры» являются бывшие советские республики Центральной Азии и Кавказа, рассчитывающие утвердиться в качестве полноправных независимых государств. Это крайне трудная задача, учитывая разрушенную и ослабленную экономику, а также не устоявшиеся общественно-политические системы, многие из которых исламизированы. Все вкупе делает их весьма податливыми на различного рода манипуляции.
Особенность региона заключается и в том, что в силу геостратегического расположения в район Каспийского моря вовлечены две крупные региональные державы — Иран и Турция, находящиеся по разные стороны “баррикад” в отношениях с США. Первая — их стратегический противник, вторая — стратегический партнер по НАТО. И та, и другая страна стремится к региональной гегемонии как на Ближнем и Среднем Востоке, так и в районе Каспийского моря, используя, помимо всего прочего, различные варианты мусульманства. Тем самым, даже взаимоотношения между этими двумя государствами формируют один из сложных узлов противоречий в регионе.
Вовлеченность Японии и КНР в данную зону придает крайне сложный для анализа и прогнозов контекст всей совокупности взаимоотношений, особенно в четырехугольнике США-Россия-КНР-Япония.
Хотя в «игре» на Каспийском плацдарме задействован весь Запад, основным игроком, без сомнения, есть и будут США. Причем, не только нефть и газ будут интересовать Вашингтон (это, скорее всего весьма удачный повод), а возможности вписать регион в зону своих национальных интересов для утверждения единоличной гегемонии.
Для России, даже, может быть, в большей степени, чем для США, район Каспийского моря важен не столько с ресурсных позиций, сколько как район геостратегической значимости с точки зрения национальной безопасности на юге страны. Сверхважность этого направления становится очевидным, если учесть нашу стратегическую уязвимость на Дальнем Востоке в силу превосходящего военно-политического и экономического потенциала связки США-Япония, стратегической бреши на Севере (особенно после принятия стран Балтии в члены НАТО) и на Западе — в связи с подступами НАТО непосредственно к границам России. Остается пока «не закрытым» южный фланг, т.е. Центральная Азия и Кавказ. Однако и здесь есть большая доля вероятности вскрытия этой линии безопасности, если не предпринять превентивные меры.
Туркменистан предпринимает определенные усилия по укреплению своих морских рубежей на Каспии. Об этом свидетельствуют туркмено-иранские и туркмено-пакистанские контракты по вопросу укрепления береговой охраны Туркменистана и закупки в этих целях быстроходных сторожевых катеров, а также подготовки кадров для военно-морских сил. Нарастание противоречий между прикаспийскими государствами, и прежде всего по вопросу будущего правового статуса и определяемого им распределения нефтегазовых богатств и режима использования Каспийского моря, может усилить тенденцию его милитаризации. После развала СССР Каспийская военная флотилия была перебазирована из Баку в Астрахань. Лишь небольшая ее часть досталась Азербайджану. Казахстан в 1995 году принял решение о создании своего военно-морского флота, базирующегося в Актау. В его составе несколько сторожевых катеров. США подарили Казахстану 6 катеров. Завод "Зенит" в городе Уральске приступил к производству сторожевых катеров для ВМФ Республики Казахстан на Каспийском море. Теперь к созданию ВМФ на Каспии приступил Туркменистан. Эти первые шаги Азербайджана, Казахстана и Туркменистана по созданию своих военно-морских сил на Каспийском море наряду с традиционным здесь военным присутствием России безусловно подтолкнет и Иран к укреплению ВМФ на Каспии.
Разногласия и споры вокруг проблем рыболовства и охраны окружающей среды, и особенно экологических аспектов добычи нефти и газа на шельфе Каспийского моря, могут в ситуации обострения борьбы за природные ресурсы перерасти в межгосударственные конфликты.
Глубокие расхождения между прикаспийскими государствами имеются не только по вопросу о правовом статусе Каспийского моря и разделе на национальные сектора, экологии, судоходстве и рыболовстве, но и по выбору маршрутов экспортных нефтепроводов для доставки каспийской нефти на мировые рынки. Россия заинтересована и делает все, что в ее силах, чтобы сохранить монополию на транспортировку нефти и газа только через свою территорию. Азербайджан, Казахстан и Туркменистан как внутриконтинентальные страны, не имеющие выхода к морю, добиваются реализации проектов нефте- и газопроводов, минующих территорию России. Иран, имеющий порты в Персидском заливе, стремится обеспечить доступ к ним для Азербайджана и Центральной Азии, для чего предлагает построить трубопроводы через свою территорию. Турция, хотя и не является прикаспийским государством, кровно заинтересована в том, чтобы большая каспийская нефть потекла по трубопроводам, построенным на ее территории и ведущим к ее портам на Средиземном море.
При этом стратегическим интересом Азербайджана является утверждение себя в качестве независимого, прежде всего от России, регионального лидера во всей зоне Каспийского бассейна. Стимулом для подобных претензий являются не только запасы нефти, но и самое выгодное геостратегическое расположение Республики. В качестве инструмента реализации данной стратегии выступает взаимная заинтересованность вместе с США и их союзниками «оторваться» от России. Разработка нефтяных месторождений и вывод нефти на мировые рынки должны обеспечить экономический фактор независимости и процветание азербайджанской экономики. Хотя некоторые тактические действия Баку могут рассматриваться, а зачастую и рассматриваются в Москве, как отвечающие взаимным интересам, на самом же деле они не должны вводить в заблуждение. Подобные действия осуществляются или в силу экономической целесообразности на данный момент, или в силу тактической игры в интересах большой стратегии.
Однако Азербайджан, попадая в эпицентр внимания многих стран, одновременно находится в самом сложном положении в том смысле, что ему крайне трудно выбрать оптимальное поведение или решение в условиях перекрестных интересов столь разнородных государств как США-Россия, Иран-Турция, Грузия-Армения и т. д. Слабость собственной экономики сковывает маневренность дипломатии, но если в итоге Азербайджан попадет в тупик, из которого не сможет выбраться самостоятельно, следует исходить из того, что в качестве возможного союзника он выберет именно США.
Казахстан также с конца 90-х годов стал склоняться к идее нефтяной «дипломатии» с антироссийской направленностью, однако особенностью положения данной страны является ее связь с Китаем. Именно «китайский фактор» делает взаимоотношения с США не столь однозначными, какими они складываются у Баку. В отличие от Азербайджана, однозначно склонившегося к Западу, Казахстан находится в более сложном положении. Ему приходится играть с тремя стратегическими игроками: США, КНР и Россия. И здесь необходимо учитывать не только геополитику текущего дня, но и геостратегию наперед лет в 20-30.
Туркменистан некоторое время занимал выжидательную позицию, и после прекращения с марта 1997 г. поставок природного газа на Украину и Кавказ (по инициативе Газпрома) обсуждались различные варианты прокладки газопровода через Афганистан, Пакистан и Индию, а также через территории Ирана и Турции в Европу. Однако после того как «иранский путь» был заблокирован Вашингтоном, и в отсутствие инициатив из Москвы, Ашхабад принял решение действовать с опорой на Запад. Фактически Россия, оставив Туркменистан без своей поддержки, в основном финансовой, толкнула его на антироссийский путь.
Позицию Ирана по широкому спектру проблем в районе Каспийского моря можно рассматривать как наиболее соответствующую национальным интересам России. Тегеран в целом позитивно оценивает развитие своих отношений со всеми прикаспийскими государствами, отвергая приписываемые ему намерения навязать свой вариант «исламского фундаментализма». В раскрутке такого имиджа, считают в Иране, заинтересованы именно те державы, которые сами стремятся к внедрению в регион. Иран настоятельно требует совместных усилий по выработке новой законодательной базы для деятельности на Каспии, исходя из заботы о сохранении рыбных запасов, экологической чистоты и безопасности добычи нефти и газа. Причем постоянно оговаривается, что в этом процессе должны участвовать только прибрежные страны, поскольку вмешательство внерегиональных государств неизбежно осложнит выработку соответствующих документов. Тегеран предлагает создать коллективный орган — Организацию по сотрудничеству в Каспийском море (The Caspian Sea Cooperation Organization — CASCO), которая должна работать над проблемами, ведущими, в частности, и к таким желательным результатам: 1) сдержать гонку вооружения, 2) обеспечить безопасность транспортировки нефти и газа на базе контроля многосторонних сил, 3) рентабилизировать все расходы по добыче и транспортировке энергетических ресурсов. Тегеран полагает, что район Каспийского моря должен сохранить статус демилитаризованной зоны в долгосрочной перспективе. Что же касается эксплуатации нефти и газа, то для России и Ирана существует база для непротиворечивого сотрудничества. Имеется в виду, что Иран объективно заинтересован в строительстве сети транспортных путей как на Севере (т.е. на российской территории), а Россия заинтересована в строительстве аналогичных путей на юге (т.е. на иранской территории), однако ни у Ирана, ни у России, ни у прикаспийских государств нет достаточных средств для реализации предлагаемых вариантов. А это в свою очередь снижает цену «иранской карты» для всех государств-реципиентов.
США – главная угроза национальным интересам России в этом регионе. Еще в 1998 г. Каспийский регион вошел в американскую стратегию национальной безопасности как один из основных приоритетов. США расценивают эту местность и страны, окружающие Каспийское море, во-первых, как орудие сдерживания Ирана, во-вторых, как важное месторождение природных ресурсов, в-третьих, прикаспийские государства могут стать плодотворной почвой для укрепления влияния США не только в этом регионе, но и во всех прилежащих, что фактически будет означать попадение Ближнего Востока и Центральной Азии под «защиту» (то бишь влияние) США.
Что касается Китая, то хотя основные геополитические «игры» КНР будет вести в Восточной Азии, тем не менее, интересы экономической, даже скорее энергетической, безопасности предполагают более глубокое втягивание этой страны в районы Ближнего Востока и Каспийского моря. Причем в первом случае в силу уже утвердившихся отношений Китай оказался в связке с Ираном и Ираком, т.е. со стратегическими противниками США. Не случайно последние рассматривают КНР как одну из дестабилизирующих факторов в регионе. Глубокое втягивание Пекина в казахскую нефть, а в перспективе, не исключено, и в туркменский газ, превращают данное направление для Китая в стратегически значимую из-за планируемого резкого увеличения энергопотребностей как следствие динамично развивающейся китайской экономики. Все это ведет к тому, что КНР явится одной из основных игроков в районе Каспийского моря, интересы которого фактически не совпадают ни с одной внерегиональной страной. Китай, оттягивающий нефть на себя и действительно заинтересованный в ее добыче, представляет конкуренцию западным компаниям, но окажется союзником Японии, которая может использовать нефтепроводы, идущие на Китай, для перекачки собственной доли нефти. На этой почве возникают весьма сложные отношения в четырехугольнике КНР-США (Запад)-Япония-Россия, например, за заказы по строительству самого нефтепровода, финансируемые КНР. В наибольшем выигрыше оказывается Казахстан и другие сопричастные к проекту страны Центральной Азии. Это один из самых сложных узлов взаимоотношений, в которые вплетаются после ядерных взрывов в Индии индийский и пакистанский факторы.К какой стороне склонятся Казахстан и Китай, зависит от степени стратегической близости этих двух стран с Россией и Западом. И хотя с коммерческой точки зрения выбор очевиден, но он не столь очевиден с позиции политических и геостратегических перспектив. Дипломатическое искусство России как раз и состоит в том, чтобы убедить Казахстан учитывать общие долгосрочные геостратегические интересы обеих стран, а не сиюминутные выгоды. Анализ этого узла осложняется тем, что Китай ведет игру, рассчитанную, как минимум на 50 лет, в которой США однозначно являются его стратегическим противником.
После принципиальной договоренности с Баку о прокладке трубопровода до Джейхана следует признать, что Турция также становится ключевым «игроком» в борьбе за каспийскую нефть. Но именно этот фактор может вызвать консолидацию всех антитурецких сил в регионе, причем и на территории самой Турции, активизируя, например, борьбу курдов за независимость. Положение Турции сейчас весьма неоднозначно: ее внешняя политика характеризуется проамериканством, она является членом НАТО, участвует в договоре о строительстве альтернативного газопровода “Nabucco”, однако после того, как из договора о строительстве «Южного потока» вышла Болгария, что повлекло резкое снижение темпов самого строительства, Турция дала России разрешение на проведение на своей территории изыскательских работ по проекту "Южный поток". Это, безусловно, не означает, что Турция стала участником договора вместо покинувшей его Болгарии, однако явно свидетельствует о двойной игре Турции: страна хочет быть уверенной в том, что будет принимать участие хотя бы в одном маршруте поставок газа в ЕС, а оба проекта (и «Nabucco», и "Южный поток") находятся на стадии согласования и баланс шансов на успех непостоянен. Несмотря на такую двойную игру с помощью своей лояльности к России Турция вынуждает РФ вести с Анкарой переговоры и идти на определенные уступки, например строительство нефтепровода Самсун — Джейхан, тогда как ранее Москва активно продвигала альтернативный трансбалканский газопровод Бургас — Александруполис). Впрочем, в текущих условиях данная мера может сыграть даже на руку РФ, поскольку даст возможность оказать некоторое давление на Болгарию, где новое правительство объявило мораторий на крупнейшие энергетические соглашения, в том числе и на "Южный поток".
Как участник проекта «Nabucco» Турция добивается от среднеазиатских стран статуса страны-транзитера и права закупки "голубого топлива" из экспортного газопровода. Пропустив вперед конкурирующий проект, она может оказать определенное давление на своих партнеров по европейскому проекту, в том числе на Азербайджан. Кроме того, Турция нуждается в поддержке своих нефтепроводных проектов. Поэтому весьма вероятно, что Россия могла пообещать ей поддержку нефтепровода Баку — Джейхан.
Действия основных акторов в регионе ведут к оформлению блоковой конфигурации в прикаспийской зоне мировой политики. По мнению одних, на одной стороне сгруппируются Россия, Иран, Армения и, возможно, Туркменистан, на другой — США, Турция, Азербайджан, Грузия и все более склоняющийся к ним Казахстан. По мнению других, Россия, Армения, Иран, Пакистан, Болгария будут противостоять Турции, Азербайджану, Казахстану и Грузии, опирающихся на поддержку США и Запада. В данном случае не важно, какая конфигурация сложится в реальности. Главное то, что начался процесс выявления союзников и противников в грядущей конфронтации. Причем специфика данного региона состоит в том, что если военные столкновения в Персидском заливе не препятствовали добыче нефти и насыщению ею западного рынка, то в районе Каспийского моря аналогичные столкновения окажут самое негативное влияние на хозяйственную деятельность прикаспийских стран. Главным образом потому, что два основных стратегических противника, США и Россия, объективно, хотя и по разным причинам, более заинтересованы в замораживании всех проектов, нежели в их реализации. Столь же объективно на эту тенденцию будут работать и политико-экономическая нестабильность в самих странах Прикаспия. Необходимо учитывать и такой немаловажный фактор как этнические и религиозные противоречия между Азербайджаном и Арменией, Азербайджаном и Ираном, Арменией и Турцией. Как уже говорилось, весьма сложный клубок противоречий закрутится между КНР-США-Россией.
Для того чтобы не потерять регион окончательно, как это случилось с Балтией, необходимо четко выстроить стратегическую линию по защите национальных интересов России. При этом, сверхнедостаточность финансов и вообще экономических ресурсов может быть компенсирована весьма тонкой политической игрой, подкрепляемой еще сохранившимися военными рычагами воздействия на ситуацию в регионе. В частности, имея в виду возможное продвижение НАТО к берегам Каспийского моря, необходимо заранее продумать возможность усиления военно-морского присутствия в Каспийском море, создавая полновесную военно-морскую базу и усиливая Каспийскую военную флотилию (Астрахань), а также укрепляя прилегающие к региону военные округа. Необходимо также иметь в виду, что хотя военно-морское присутствие РФ в Каспийском море самое ощутимое, однако все остальные государства также стали наращивать свое присутствие, Казахстану в этом помогал союз НАТО, Иран же и без американской помощи является вторым после России по мощи своего военно-морского флота в море.
В Стратегии национальной безопасности РФ до 2020 года указано, что «Решение задач обеспечения безопасности государственной границы Российской Федерации достигается за счет создания высокотехнологичных и многофункциональных пограничных комплексов, особенно на границах с Республикой Казахстан, Украиной, Грузией и Азербайджанской Республикой, а также повышения эффективности охраны государственной границы, в частности в Арктической зоне Российской Федерации, на Дальнем Востоке и на Каспийском направлении»[1] . Кроме того, в качестве одного из приоритетов заявление сохранение за РФ обладания источниками энергоресурсов в Каспийском регионе, а «в условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключены решения возникающих проблем с применением военной силы — может быть нарушен сложившийся баланс сил вблизи границ Российской Федерации и границ ее союзников»[2] .
Кроме того, поведение России на других участках международной деятельности не должно противоречить стратегическому курсу в районе Каспийского моря. Надо четко для себя уяснить, кто является стратегическим союзником России, а кто является стратегическим противником. Попытки «ладить со всеми» всегда в мировой политике оборачивались провалом. Поэтому с учетом нынешней реальности необходимо придерживаться ясной позиции относительно Азербайджана, Грузии и Армении, на «иранском» направлении, попытаться перехватить инициативу в Казахстане и еще не совсем потерянном Туркменистане. Проводить жесткую линию на военное доминирование в Каспийском море. Переломить развивающиеся здесь негативные тенденции, обеспечить стратегические интересы России можно лишь своевременными интегрированными усилиями ключевых государственных ведомств при активном внешнеполитическом маневре, обеспечение которого возможно только в том случае, если он будет базироваться на дальновидной перспективной политике.
Список литературы
1. «Стратегия национальной безопасности РФ до 2020 года», утвержденная Указом Президента РФ от 12.05.2009 № 537 – www.kremlin.ru.
2. З.Габиева «Правовой статус Каспия», www.nasledie.ru
3. С.Кривошеев «Беспощадное сотрудничество», www.evrazia.org.
4. И.Дмитриев «Внутренние проблемы вокруг внутреннего моря», www.evrazia.org.
5. У.Касенов «Каспийская нефть и международная безопасность. Зона потенциального международного конфликта», www.analitika.org.
6. А.Блохина «Геополитическая ситуация в Каспийском регионе: проблемы энергетической безопасности», www.centrasia.ru.
7. А.И.Гушер «Геостратегическое измерение проблем Каспийского моря», www.farsiiran.narod.ru.
8. О.Арин «Каспийский регион – нарождающийся узел международных противоречий», www.analitika.org.
9. «Договор с Турцией не означает победы «Южного потока над «Nabucco», www.rbc.ru.
[1] «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года», www.kremlin.ru
[2] Там же.
