Уголовный закон, Уголовное право

Содержание

Введение3

Глава 1. Понятие, признаки и структура уголовного закона5

1.1. Понятие уголовного закона5

1.2. Структура уголовного закона7

1.3. Понятие и структура уголовно-правовой нормы9

Глава 2. Действие уголовного закона11

2.1. Действие уголовного закона в пространстве11

2.2. Действие уголовного закона во времени15

Глава 3. Толкование уголовного закона21

Заключение23

Список источников и литературы25

Выдержка из текста работы

На известном этапе развития общества возникает потребность упорядочивания существующих в нем отношений. Нельзя представить человеческое общество без регулирования поведения людей с помощью определенных образцов, моделей, масштабов. Из них и складываются в результате многократного повторения нормы, на которые в дальнейшем ориентируется общество.

В системе мер предупреждения преступлений уголовные законы играют важную роль. В нормах уголовного закона сформулированы основания и принципы уголовной ответственности, определено, какие общественно опасные деяния признаются преступлениями, установлено, какие наказания могут подлежать применению к лицам, их совершившим.

Главными концептуальными положениями Кодекса есть: признание уголовного закона единственным источником уголовного права; закрепление принципа «нет преступления — нет наказания»; единственным основанием уголовной ответственности является наличие в деяниях лица состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом; закрепление личной и виновной ответственности; включение норм, направленных на усиление борьбы с организованной преступностью; закрепление принципа справедливого и гуманного наказания в зависимости от тяжести преступления и личности осужденного; введение норм, которые расширяют возможность применения освобождения от уголовной ответственности и наказания.

В соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции РФ в исключительном ведении федеральных органов государственной власти находятся уголовное право и взаимосвязанные с последним вопросы амнистии и помилования. Из этого положения следует, что субъекты Российской Федерации и органы местного самоуправления не вправе принимать нормативные правовые акты, устанавливающие уголовную ответственность, а также регулирующие вопросы амнистии и помилования, а в случае принятия ими таких актов последние носят неконституционный характер.^¹

Эти аспекты и определяют актуальность изучаемой темы.

Целью работы является изучение и анализ уголовного закона. Для достижения цели были поставлены следующие задачи:

Изучить понятие и признаки уголовного закона;
Обозначить толкование уголовного закона;
Рассмотреть структуру уголовно-правовой нормы;
Определить структуру статьи уголовного закона;
Рассмотреть действие уголовного закона во времени;
Определить действие уголовного закона в пространстве.

Объектом исследования является уголовный закон.

Предметом исследования являются правовые нормы, регулирующие уголовный закон.

При написании работы были использованы Конституция РФ, Уголовный кодекс РФ, а так же работы авторов Панасенко Е.К., Михайловской И., Севостьянова Н.В. Агапонова А.К., Боннер А.Т., Вопленко Н.Н., Игнатова А.Н., Таганцева Н.С., Хропанюк В.Н., Завидова Б.Д., Федорюк С.Ю., Шкредовой Э.Г. Титова Ю.П., Аваковой А.В., Баринова Н.И., Головко Л., Ефремова И.А., Журавлева А.В. и др.

Глава 1. Общая характеристика уголовного закона

§1. Понятие и признаки уголовного закона

Уголовный кодекс является единым кодифицированным актом. Из этого следует, что ни один федеральный закон, устанавливающий преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, не может быть принят без формального включения содержащихся в нем положений в структуру действующего УК РФ (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3). Единственным исключением из этого правила является ч. 3 ст. 331 УК РФ, устанавливающая, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени, т.е. допускающая принятие отдельного от УК федерального закона (последний на настоящий момент не принят).

Известно, что закон – это нормативный акт, принятый законодательной властью и содержащий в себе правовые нормы.

В соответствии с Конституцией РФ (ст. 71) принятие уголовного законодательства относится к ведению федеральных органов государственной власти Российской Федерации. Уголовное законодательство Российской Федерации кодифицировано, и основным уголовным законом является Уголовный кодекс Российской Федерации. Он был принят Государственной Думой 24 мая 1996 г., подписан Президентом РФ 13 июня 1996 г. и вступил в действие с 1 января 1997 г. (взамен действовавшего прежде УК РСФСР 1960 г.). В соответствии с ч. 1 ст. 1 УК РФ новые законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в УК РФ.

Следует отметить, что во многих развитых странах Запада уголовные кодексы не являются единственным уголовно-правовым законодательным актом. Так, в ФРГ существует обширное законодательство, предусматривающее ответственность и за преступления, например, экологические, хозяйственные, транспортные. При этом многие уголовно-правовые нормы этого законодательства не включаются в уголовный кодекс, а существуют и действуют наряду с ним.^²

В соответствии с Конституцией РФ своеобразным источником российского права (в том числе и уголовного) являются и некоторые нормы международного права. Так, в ст. 15 Конституции устанавливается, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В ч. 2 ст. 1 УК РФ также сформулировано правило, что УК РФ основывается на Конституции РФ и общепризнанных принципах и нормах международного права. Своеобразие юридической силы этих норм проявляется в том, что на их основании нельзя кого-либо привлечь к уголовной ответственности или назначить кому-либо уголовное наказание, так как указанные нормы международного права не содержат уголовно-правовых санкций. Однако если внутригосударственные уголовно-правовые нормы противоречат указанным международным нормам, лицо должно быть освобождено от уголовной ответственности в силу прямого действия Конституции РФ и указанных норм международного права. И в этом смысле нормы международного права, относящиеся к правам человека, являются источником уголовного права Российской Федерации.

В соответствии со ст. 8 УК РФ уголовной ответственности подлежит лишь лицо, совершившее деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного УК. В связи с этим уголовный закон есть незыблемое основание для осуществления правосудия по уголовным делам. В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие осуществляется только судом. Согласно же ст. 49 Конституции виновность лица в совершении преступления может быть установлена только вступившим в законную силу приговором суда. Вместе с тем в реализации уголовного закона важное место принадлежит следователю, органу дознания и прокурору.

Деятельность этих органов и должностных лиц непосредственно, напрямую связана с применением уголовного закона. И дознание, и предварительное следствие по поводу совершенных преступлений не может не быть основано на нормах уголовного права, так как определение круга общественно опасных деяний, признаваемых преступлениями, установление уголовной ответственности и оснований освобождения от нее — прерогатива только уголовного закона. В связи с этим уголовный закон является краеугольным камнем этой деятельности.

Принимаемые Государственной Думой уголовные законы характеризуются специфическим содержанием уголовно-правовых норм. В них устанавливаются принципы и основание уголовной ответственности, определяются признаки общественно опасных деяний, признаваемых преступлениями, и наказания, подлежащие применению за совершение преступлений. Нормы головного закона определяют также условия освобождения от уголовной ответственности и наказания. Следовательно, уголовный закон представляет собой принятый федеральным органом власти нормативно-правовой акт, содержащий нормы, которые устанавливают принципы и основание уголовной ответственности, определяют, какие деяния являются преступлениями и какие наказания подлежат применению к лицам, совершившим преступления, а также условия освобождения от уголовной ответственности и наказания. Действующее уголовное законодательство Российской Федерации возникло, разумеется, не на пустом месте. Оно непосредственно вышло из советского уголовного права. Вместе с тем в известном смысле действующее уголовное законодательство Российской Федерации является преемником российского уголовного законодательства досоветского периода, насчитывающего многовековую историю.

История российского уголовного законодательства неразрывно связана с историей российской государственности. История уголовного закона начинается с основного правового памятника Древней Руси Русская правда. Большинство исследователей связывают ее происхождение с именем великого князя киевского Ярослава Мудрого. Она содержала в себе нормы в основном гражданского, уголовного и процессуального права. Преступление в ней обозначалось термином «обида», под которой понималось причинение потерпевшему материального или морального вреда. Содержание обиды (ее оценка) зависело от сложившихся обычаев. Все преступления (обиды) делились на два рода — против личности и имущественные. Субъектом преступления мог быть любой человек, кроме холопа. За действия холопа отвечал его господин. Правда, в отдельных случаях потерпевший мог расправиться с холопом-обидчиком и без обращения к властям, без суда.

В Русской правде были заложены основы института индивидуализации ответственности и наказания. Так, убийство при разбое наказывалось гораздо строже, чем убийство в драке. В этом документе можно отыскать и зачатки института соучастия в преступлении: например, размер наказания зависел от того, было ли совершено преступление в одиночку или несколькими лицами.

Высшей мерой наказания являлся «поток и разграбление». Это могло означать и убийство осужденного, и разграбление его имущества, и изгнание с конфискацией имущества, и продажу в холопы. Второй по тяжести мерой наказания была вира, т. е. своеобразный денежный штраф в пользу князя. Вира обычно назначалась за убийство (за убийство простого свободного человека — 40 гривен, за убийство представителя княжеской администрации — 80 гривен). За большинство преступлений наказанием была продажа, т. е. также денежный штраф, размеры которого различались в зависимости от совершенного преступления. Также одним из наиболее примечательных исторических уголовных законов России является Воинский артикул Петра I 1715 г. Артикул содержал нормы только уголовного права и фактически представлял собой военно-уголовный кодекс без Общей части. Будучи военно-уголовным кодексом, Артикул предусматривал и общеуголовные преступления: посягательства на веру, преступления против особы государя, убийство, половые преступления, поджог, кражу, грабеж, ложную присягу. В связи с этим Воинский артикул мог применяться не только к военнослужащим.

Более близким к современному законодательству дореволюционного периода является уголовное уложение 1903г. было утверждено Николаем II 22 марта 1903 г. Этому предшествовала многолетняя работа по подготовке проекта, начатая еще в 1881 г. решением Александра III был учрежден особый комитет для составления проекта нового уголовного Уложения. В этих целях комитет избрал из своих членов редакционную комиссию, в состав которой вошли такие выдающиеся представители науки уголовного права, как И.Я. Фойницкий и Н.А. Неклюдов. Работа редакционной комиссии продолжалась около 22 лет и была завершена изданием проекта Уголовного уложения с объяснительной запиской к нему в восьми томах.

В советский период насчитывается несколько уголовных законов, это Уголовный кодекс РСФСР 1922 г, 1926 г.

Нормы УК РСФСР 1926 г. с многочисленными изменениями действовали в течение 35 лет, до 1 января 1961 г., когда вступил в силу УК РФ 1960 г.), который заменен ныне действующим УК вступившего в силу 1 января 1997 года.^³

Структурно УК делится на Общую и Особенную части, которые, в свою очередь, состоят из разделов и глав, последовательно нумеруемых римскими и арабскими цифрами начиная с «I» и «1» соответственно. Низшей структурной единицей Кодекса являются статьи, последовательно нумеруемые арабскими цифрами начиная с «1». В случае добавления в УК статьи (главы, раздела) она помещается после статьи (главы, раздела), посвященной наиболее смежному с вновь включаемыми положениями предмету регулирования, и обозначается номером этой статьи (главы, раздела) с добавлением верхнего индекса 1, 2 и т.д. (к примеру, ст. ст. 215.1, 215.2 УК). В случае исключения из УК статьи (главы, раздела) нумерация остальных статей (глав, разделов) не меняется, если иное специально не оговорено законодателем.

Как уже было отмечено, УК является единственным источником российского уголовного права. Следует иметь в виду, что это есть, говоря условно, «узкое», «строгое» понимание источников уголовного права. Согласно такому пониманию, УК является единственным источником уголовного права в том смысле, что только в нем могут содержаться формальные запреты совершать какие-либо деяния и предусматриваться наказания за нарушение этих запретов (ч. 1 ст. 1, ч. 1 ст. 3, ст. 8, ч. 1 ст. 14). Более широкое понимание источников уголовного права позволяет относить к ним и иные нормативные (и даже в ряде случаев ненормативные) правовые акты, образующие российскую правовую систему.^⁴

Так, в указанном смысле бесспорным источником уголовного права является Конституция РФ, не только устанавливающая общие принципы уголовного права, но и содержащая целый ряд нормативных предписаний, входящих в конкретные уголовно-правовые нормы (к примеру, положения ч. 2 ст. 20, ч. 1 ст. 61).

Источниками уголовного права также являются общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры России (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), содержащие, по меньшей мере, те исходные постулаты, которых должно придерживаться уголовное право любой цивилизованной страны (к примеру, принцип non bis in idem), либо положения, находящие свое развитие в российском УК (к примеру, о действии уголовного закона в пространстве).

Широкое понимание источников уголовного права позволяет относить к ним и судебную практику Конституционного Суда РФ, и в особенности судов общей юрисдикции, могущую служить, по выражению А.В. Наумова, «вторичным и производным по отношению к уголовному закону» источником уголовного права.

§ 2. Толкование уголовного закона

Применение уголовного закона невозможно без уяснения его смысла, т.е. толкования. Тема толкования уголовного закона является традиционной в юридической науке. Традиционным является и вопрос об общем понятии толкования права, к тому же в отечественной литературе он является дискуссионным.

Основные точки зрения на этот вопрос представляются следующими:

— толкование есть уяснение смысла уголовного закона;

— толкование — разъяснение смысла уголовного закона;

— толкование, как уяснение и разъяснение смысла уголовного закона.

Первые две точки зрения являются неполными, а последняя — наиболее правильная, так как содержит в себе обе первые. Если принимать точку зрения о том, что толкование заключается в уяснении, и, следовательно, игнорировать специальную деятельность по разъяснению права, и наоборот, признавать лишь специальную деятельность, значит игнорировать мыслительный процесс, предшествующий любому разъяснению. Чтобы что-то разъяснить, надо сначала это что-то уяснить, следовательно, уяснение и разъяснение — это две диалектически связанные стороны процесса толкования права.

Термин «толкование» равнозначен по смыслу понятию «интерпретация», следовательно, лицо, занимающееся толкованием, может быть названо интерпретатором.

Толкование порождает развитие многих правовых. Оно служит для обеспечения общества точными, понятными объяснениями права. Безусловно, что в толковании права присутствует субъективный фактор («свободно как творчество поэта»), однако это не должно сказываться на конечной цели — выявлений точного смысла правовой нормы. «Отталкиваясь» от смыслового значения термина «толкование», следует признать, что филологически он тесно связан с понятием «познание», следовательно толковать — это значит познавать смысл того или иного явления.

В современном обществе выделяются три основные причины толкования:

— несовершенство законодательства;

— системность права;

— необходимость дедукции;

Несовершенство законов приводит к двусмысленности. Толкование в этом случае может привести даже к отмене той или иной нормы, вызывающей двусмысленное понимание закона.

Право — есть сложная взаимосвязанная система. Каждая правовая норма не может работать сама по себе. Например, в процессе усыновления задействуется и гражданское право и процессуальное и т.д.

Третья причина возникает от того, что закон безличен. Толкование, таким образом, исходит от закона применительно к частному лицу. Например, при усыновлении действуют нормы семейного права, гражданского, процессуального права, которые предназначены для всех, но в конкретном случае работают для одного частного лица.

Виды толкования зависят от различных классификационных оснований.

В одном — двух словесных выражениях можно отразить только какую-то одну сторону, момент содержания нормы права. Поэтому, например, разъяснения (комментарий) к той или иной статье комментированного кодекса по своему объему в несколько раз превышает текст самой статьи. С точки зрения языка и логики результат толкования может быть выражен в разных ложно-языковых формах: суждениях о содержании нормы права, юридических оценках и интерпретационных нормах. В суждениях утверждается или отрицается что-либо о содержании норм права: о субъектах, о ситуациях, на которые распространяется норма права, о предписываемых, запрещаемых, дозволяемых действиях и т. д. В юридических оценках (суждениях о юридической квалификации) диалектически сочетается результат толкования и юридической квалификации. Интерпретационные нормы являются результатом толкования только органов, имеющих право давать официальное нормативное толкование. Оно потому и называется нормативным, что формулируется в виде норм, содержащихся в актах толкования, предписывающих другим субъектам то или иное понимание и применение законов. Остановимся на проблеме критериев истинности и правильности результата толкования. Заметим, прежде всего, что иногда в отечественной литературе оценка истинности и правильности толкования подменяется какими-то иными оценками. Утверждается, например, что критериями истинности и правильности толкования является правосознание, политика государства. Очевидно, что результат толкования можно оценить с точки зрения указанных критериев, но это будет оценка не правильности и истинности толкования, а оценка его соответствия именно этим критериям. Как поступит интерпретатор в случае несоответствия толкования указанным критериям, будет зависеть от состояния законодательства, законности, господствующих в стране взглядов и позиции самого интерпретатора. При определенных условиях это может послужить отправной точкой приспосабливающегося толкования. Однако при стабильном законодательстве, строгом режиме законности интерпретатор должен исходить из того, что именно в самом законе выражена высшая политика государства и идеи правосознания, справедливости и т.д. Нередко в качестве критерия правильности и истинности толкования рассматривается сам закон или воля выражения в законе. В этом случае мы имеем дело с порочным кругом, ибо, чтобы закон (или воля, в нем выраженная) стал критерием толкования, он должен быть прежде уяснен, истолкован, его содержание выражено в соответствующих высказываниях, но они-то как раз составляют результат толкования и нуждаются в критериях. Представляется, что к проблеме критериев правильности и истинности толкования следует подходить с позиции материалистической гносеологии, в которой общепризнано, что в качестве такого критерия выступает практика, но не любая, а общественная, практика по преобразованию природы и общественных отношении. Общественная практика выступает в качестве критерия как непосредственно, так и в опосредованных формах. Например, Уголовный Кодекс России предусматривает ответственность за убийство, совершенное общеопасным способом. Если истолкователь пришел к выводу, что определенный способ является общеопасным (т. е. опасным для жизни многих людей), то можно оценить правильность этого вывода, обратившись непосредственно к практике, охватывающей данный способ действий. В большинстве же случаев нет необходимости прибегать к практике непосредственно, достаточно обратиться к критериям, опосредствующим практику. К опосредствующим формам практики и опыта относят правила языка, законы и правила толкования.

Например, арбитражно-процессуальное законодательство прямо предусматривает, что решение арбитражного суда, отклоняющееся от общепринятой практики, может быть отменено Высшим арбитражным судом (ВАС), поскольку такое решение «нарушает единообразие в толковании и применении арбитражными судами норм права». Одновременно Арбитражный процессуальный кодекс не устанавливает, что высшая арбитражная инстанция должна рассматривать как основание к отмене судебного решения нарушение нормы права. Иначе говоря, в данном случае законодатель придает единству в толковании и применении норм (что, собственно, и составляет содержание судебной практики) вес больший, чем закону, поскольку нарушение единства арбитражной практики ВАС должен рассматривать как основание к отмене судебного решения, а нарушение нормы закона – нет.

Помимо этого существуют постановления пленумов высших судов, которые содержат толкования норм различных правовых институтов. Эти документы фактически создают квазинорму, которой суды руководствуются при принятии решений. Суды по закону не обязаны следовать толкованию вышестоящих судов. Но судебные решения, вынесенные без учета позиции по подобным вопросам вышестоящего суда, могут быть отменены. Именно эта перспектива делает толкование вышестоящего суда обязательным для суда нижестоящего. По этой причине не только толкование, даваемое высшими судами, но даже и конкретные решения судов кассационной и апелляционной инстанций de facto рассматриваются нижестоящими судами как обязательные и тем самым превращаются в квазинорму, порой заменяющую действительную норму права.

Проблема состоит в том, что, давая толкование нормы, высшие суды нередко выходят за пределы нормы права. Созданная путем толкования квазинорма подменяет собой действительную норму. При этом нужно понимать, что реалии нашей судебной системы таковы, что в случаях, когда суд, рассматривая конкретное дело, оказывается перед этим выбором (применять ли действительную норму права или то, какой вид ей придало толкование высшего суда), как правило, выбор происходит в пользу квазинормы, рожденной толкованием, поскольку ее авторитет обеспечивается угрозой отмены судебного решения — более реальной, чем угроза отмены решения, основанного на нарушении настоящей нормы права.

Особенно остро подмена нормы права квазинормой, созданной судебной практикой, проявляется в области уголовного права. Наш Уголовный кодекс основан на очень общих и абстрактных формулировках, что считать тем или иным преступлением. Это неизбежно порождает необходимость толкования. Имеется значительное число постановлений пленумов Верховного суда, которые содержат множество толкований норм уголовного права. Однако данные постановления иногда основаны на забвении одного из принципов уголовного права, который запрещает заполнять имеющиеся в уголовном законе пробелы.

Широкое толкование уголовной нормы, очевидно, нарушает конституционное и признанное международным сообществом положение о том, что расширительное толкование должно применяться в отношении прав и свобод, но недопустимо при толковании юридических запретов. Однако разъяснения пленума Верховного суда по вопросам уголовного права порой основаны на нарушении этого принципа.

Другим случаем, когда толкование уголовной нормы явно искажает ее содержание, является правоприменительная практика уголовных судов, которые игнорируют нормы других отраслей права, нарушая тем самым системность права. Особенность уголовного права состоит в том, что оно устанавливает ответственность за нарушение нормальных общественных отношений в сфере прав и свобод личности, собственности, гражданского оборота и т.д. Эти отношения регулируются иными, не уголовными, отраслями законодательства.

Поэтому при применении уголовной нормы необходимо соотносить ее с нормами других отраслей права, регулирующими нарушенные отношения.

Но практика нашей уголовной юстиции, к сожалению, почти повально игнорирует нормы не уголовных отраслей. В результате создаются юридически абсурдные ситуации, когда уголовная ответственность наступает за «уголовные» деяния, которые в действительности никаких охраняемых законом отношений не нарушили.

Главная проблема здесь состоит в том, что Верховный суд , давая в постановлениях своего пленума толкование нормам уголовного закона , освящает такую практику, способствует ее воспроизводству судами и правоохранительными органами, превращает ее в квазинорму, что ведет к привлечению к уголовной ответственности уже на основании этой квазинормы.

Создается ситуация, когда судебная система, в зависимости от общепринятой судебной практики или толкований, даваемых Верховным судом, расширяет случаи уголовной репрессии вне какой бы то ни было связи с изменением законодательства, устанавливающего уголовную ответственность. Значительное количество лиц подвергается уголовному наказанию за те деяния, в отношении которых закон уголовную ответственность не установил, но суды путем толкования уголовной нормы криминализовали такие деяния вне связи с действительной нормой права. Речь идет о том, что наша судебная система обладает реальной возможностью создавать уголовную квазинорму помимо законодателя и вне какого-то правового контроля за такой деятельностью. Сейчас ведутся поиски путей решения этой проблемы, которая может быть обозначена как искусственная криминализация.^⁵

Таким образом, можно сказать, что толкование представляет собой «акт интеллектуально-волевой деятельности по уяснению и разъяснению смысла норм права в их наиболее правильной реализации»^⁶, а объектом познания и интерпретации есть не намерения и мотивы законодателя, оставшиеся за пределами созданного им акта, а государственная воля, объективно закрепленная в письменной форме.

§3. Действие уголовного закона в пространстве

Действие уголовного закона в пространстве основывается на пяти принципах: территориальном, гражданства, покровительственном (специального режима), универсальном и реальном.

В соответствии с территориальным принципом, основанным на незыблемости суверенитета Российской федерации, все лица, совершившие преступление на территории Российской Федерации, подлежат уголовной ответственности по УК РФ (ч. 1 ст. 11 УК РФ).

Например, М. совершил убийство В., находясь на судне, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном пространстве вне пределов Российской Федерации.

Согласно ч. 3. ст. 11 УК РФ лицо, совершившее преступление на судне, приписанном к порту Российской Федерации, находящемся в открытом водном или воздушном пространстве вне пределов Российской Федерации, подлежит уголовной ответственности по УК РФ, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

Суд постановил рассматривать дело М. по УК РФ.^⁷

Действие УК РФ 1996 г. распространяется на всю территорию Российской Федерации. Эта территория, согласно Закону РФ от 01.04.1993 № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации»^⁸, определяется как сухопутное, водное и воздушное пространство в пределах Государственной границы РФ. Следовательно, территорией Российской Федерации являются находящиеся в пределах их государственных границ суша, воды, недра, воздушное пространство над сушей и водами. Государственной границей Российской Федерации, согласно этому закону, является граница РСФСР, закрепленная действующими международными договорами и законодательными актами бывшего СССР (граница Российской Федерации).

Сухопутная государственная территория включает в себя материковую часть государства и островов в пределах Государственной границы.

Водную территорию Российской Федерации составляют территориальные и внутренние морские воды, а также части пограничных рек и озер.

К территориальному морю Российской Федерации относятся прибрежные морские воды шириной 12 морских миль, отмеряемых по постоянному уровню воды, а в случае периодического изменения уровня воды — по линии максимального отлива как на материке, так и на островах, принадлежащих России (см. ст. 15 и 16 Водного кодекса Российской Федерации от 03.06.2006 № 74-ФЗ^⁹). Международными договорами Российской Федерации, а при их отсутствии – согласно общим принципам и нормам международного права – ширина территориальных вод может быть установлена иной.

К внутренним морским водам относятся воды: портов РФ, ограниченные линией, проходящей через наиболее удаленные в сторону моря точки гидротехнических и других постоянных сооружений портов; заливов бухт, губ и лиманов, берега которых полностью принадлежат Российской Федерации, до прямой линии, проведенной от берега к берегу в месте наибольшего отлива, где со стороны моря впервые образуется один или несколько проходов, если ширина каждого из них не превышает 24 морские мили; заливов, бухт, губ, лиманов, морей и проливов с шириной входа и них не более чем 24 морские мили, которые исторически принадлежат Российской Федерации, перечень которых устанавливается Правительством РФ.^¹⁰

Территориальное море РФ – примыкающий к сухопутной территории или внутренним морским водам морской пояс шириной 12 морских миль, определяемых от исходных линий – согласно Федеральному закону от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» от 31 июля 1998 г.^¹¹ В этом Законе устанавливаются правила захода в морские порты иностранных судов, порядок захода иностранных военных кораблей и других некоммерческих государственных судов, эксплуатируемых в некоммерческих целях, в морские порты и т.д.

Уголовное законодательство действует и в случаях совершения преступления на континентальном шельфе Российской Федерации (ч. 2 ст. 11 УК). В соответствии с Федеральным законом от 30.11.1995 № 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации»^¹² (далее – Закон «О континентальном шельфе») континентальный шельф включает в себя морское дно и недра подводных районов, находящихся за границей территориального моря Российской Федерации на всем протяжении естественного продолжения ее сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка. Подводной окраиной материка является продолжение континентального массива Российской Федерации, включающего в себя поверхность и недра континентального шельфа, склоны и подъемы. Приведенное определение шельфа относится и к островам Российской Федерации. Закон «О континентальном шельфе» определяет пространственные пределы внутренней и внешней границ континентального шельфа.

Иными словами, континентальный шельф Российской Федерации – это примыкающие к территориальному морю до определенной глубины поверхности и недра морского дна. Сооружения и установки, возведенные в целях разведки или разработки естественных богатств континентального шельфа Российской федерации, находятся под юрисдикцией России. Иностранные физические и юридические лица не имеют права проводить исследования, разведку и разработку естественных богатств и иные работы на континентальном шельфе, за исключением тех случаев, когда это предусмотрено соглашениями Российской Федерации с иностранным государством или специально разрешено компетентным органом власти России. За нарушение Закона о континентальном шельфе предусмотрена уголовная ответственность (см. ст. 253 УК РФ).

В ч. 2 ст. 11 УК РФ определено, что его действие распространяется и на исключительную экономическую зону Российской Федерации. Ее правовой режим аналогичен континентальному шельфу. И ответственность за преступные нарушения такого режима также предусмотрена ст. 253 УК РФ.

Исключительная экономическая зона устанавливается в морских регионах, находящихся за пределами территориальных вод (территориального моря) Российской Федерации и прилегающих к ним, включая районы вокруг принадлежащих Российской Федерации островов. Российская граница исключительной экономической зоны находится на расстоянии 200 морских миль, отсчитываемых от тех же исходных линий, что и территориальные воды (территориальные моря) Российской Федерации. Разграничение особой экономической зоны между Россией и другими иностранными государствами, побережья которых противолежат с побережьем Российской Федерации, осуществляется с учетом законодательства Российской Федерации путем соглашения на основе международного права с целью достижения справедливого решения. Создание исключительных экономических зон осуществляется в соответствии с Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. Российская Федерация в таких зонах имеет исключительное право на разведку, разработку и сохранение природных ресурсов (живых и неживых) в водах, покрывающих морское дно, морском дне и в его недрах, на управление такими ресурсами, а также на любые виды деятельности по экономической разработке зоны. В такой зоне могут создаваться искусственные острова, установки и сооружения, осуществляться научные исследования мер по защите и сохранению морской среды.^¹³

Необходимо подчеркнуть, что в исключительной экономической зоне наказуемыми по УК РФ являются только деяния, сопряженные с незаконным созданием зон безопасности, исследованиями и разработкой естественных богатств зоны. Поэтому, например, если вне территориальных вод в исключительной экономической зоне на иностранном судне будет совершено убийство, то реакция на него не входит в юрисдикцию Российской Федерации. При совершении преступления на приписанных к порту воздушном, морском, речном судне, находящихся вне пределов России в нейтральном воздушном или водном пространстве, ответственность наступает по УК РФ. Имеются в виду гражданские самолеты, вертолеты, пароходы, яхты и т.д. В случае совершения преступления на судне в территориальных и внутренних водах или воздушном пространстве другой страны ответственность наступает по законодательству последней.^¹⁴

К территории Российской Федерации приравниваются военные воздушные, морские и речные суда РФ вне зависимости от той территории, на которой они находятся (ч. 3 ст. 11 УК РФ).

Территория посольств Российской Федерации в иностранных государствах и машины послов под флагом РФ территориями Российской Федерации не являются. Вместе с тем здания посольств, автомашины послов пользуются дипломатическим иммунитетом.

Законом РФ от 21.02.1992 № 2395-1 «О недрах»^¹⁵ определено, что они являются частью земной коры, расположенной ниже почвенного слоя и дна водоемов. Они простираются до глубины, доступной для геологического изучения и освоения. К недрам относится пространство под сухопутной поверхностью и водной территорией, определенной Государственной границей Российской Федерации.

Под воздушным пространством согласно ч. 2 ст. 1 Воздушного кодекса РФ от 19.03.1997 № 60-ФЗ^¹⁶ «понимается воздушное пространство над территорией Российской Федерации, в том числе воздушное пространство над внутренними водами и территориальным морем». Боковой границей воздушного пространства России является вертикальная поверхность, проходящая по сухопутной и водной государственной границе страны. Высотный предел, отделяющий воздушное пространство страны от космоса, не установлен. Международные обычаи и практика исходят из того, что космическое пространство, имеющее международный режим, начинается с высоты 100-110 км над уровнем моря.

Преступление считается совершенным на территории России, если начинается оно за границей, а оканчивается в РФ.

В тех случаях, когда приготовительная деятельность для совершения преступления за границей осуществлялась в Российской Федерации или же на нашей территории, имело место соучастие в совершении преступления за рубежом, ответственность также следует по УК РФ.

В соответствии с территориальным принципом действия уголовного закона все лица, совершившие преступление на территории Российской Федерации, в том числе иностранные граждане (подданные) и лица без гражданства, подлежат уголовной ответственности по УК РФ. Из этого общего правила в ч. 4 ст. 11 УК РФ предусмотрено исключение, касающееся лиц, пользующихся дипломатическим иммунитетом.

На началах взаимности ограниченным иммунитетом от уголовной ответственности пользуются консульские должностные лица, сотрудники обслуживающего персонала дипломатических представительств, а также представители и должностные лица международных организаций, члены парламентских и правительственных делегаций. Право неприкосновенности распространяется на служебные и жилые помещения, на средства передвижения дипломатических представителей. Однако это не дает права использовать дипломатическую неприкосновенность в целях, несовместимых с функциями дипломатического представительства. Лица, преступно злоупотребляющие правом дипломатической неприкосновенности, объявляются персонами non grata и должны покинуть территорию Российской Федерации.^¹⁷

Принцип гражданства. Государство может распространять свою уголовно-правовую юрисдикцию на всех своих граждан, где бы они не находились. Если гражданин государства совершает преступление за рубежом, и не был осуждён судом иностранного государства, по возвращении он может быть подвергнут осуждению по уголовному законодательству своего государства. При этом также могут быть приняты в расчёт положения уголовного закона иностранного государства, касающиеся преступности деяния и максимального наказания за него.

Может также устанавливаться конкретный перечень деяний, за которые гражданин государства подлежит ответственности, даже если они не являются преступными по законам того государства, где совершено деяние.

В случае, если лицо, имеющие двойное гражданство, совершает преступление в третьем государстве, законодательство, по которому оно должно нести уголовную ответственность определяется исходя из принципа «эффективного гражданства»: применяется закон того государства, в котором это лицо постоянно проживает, имеет движимое и недвижимое имущество, работает и осуществляет свои гражданские и политические права.

Универсальный принцип. Ответственность за некоторые разновидности преступлений (фальшивомонетничество, захват заложника и др.) предусматривается не только национальным законодательством, но и международными договорами. В отношении лиц, совершивших такие преступления, любое государство — участник соответствующих международных договоров имеет право осуществлять свою уголовную юрисдикцию независимо от их гражданства или подданства и места совершения преступления.

Реальный принцип. Уголовное законодательство может предусматривать защиту интересов принявшего его государства и его граждан от посягательств, исходящих со стороны граждан иностранных государств, установив, что такие лица могут быть привлечены на территории данного государства к уголовной ответственности в соответствии с его законами.

§ 4. Действие уголовного закона во времени

Нужно сразу заметить, что нормы о действии уголовного закона во времени (ст.ст. 9 и 10) в новом УК РФ подверглись определенному обновлению. УК РФ значительно расширил содержание принципа обратной силы уголовного закона, pаспpостpанив его не только на уголовный закон, устраняющий преступность деяния или смягчающий наказание, но и на закон, «иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление» (допустим, новый закон сокращает срок давности привлечения к уголовной ответственности, погашения и снятия судимости и т.д.).

Преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния.

Временем совершения преступления признается время совершения общественно опасного деяния (бездействия) независимо от времени наступления последствий.

Например, М. в 00 часов 11.02.2009 шел по улице с работы домой. Сзади к нему подбежал Л. и ударил стеклянной бутылкой по голове, но, не рассчитав силы удара, убил М.

Временем совершения преступления, согласно ст. 9 УК РФ, будет считаться 00 часов 11.02.2009.^¹⁸

Новой для российского уголовного права является лишь часть вторая статьи, в которой на законодательном уровне решен вопрос о времени совершения преступления. Характерно, что ранее эта проблема была предметом острых дискуссий.

Под «совершением преступления» следует понимать как оконченное преступление, так и неоконченное преступление, т.е. покушение на преступление и приготовление к нему.

Действующим считается закон, вступивший в силу и не утративший ее. Прекращает действие, утрачивает силу уголовный закон вследствие лишь следующих обстоятельств: в результате его отмены, в случае замены его другим законом, по истечении срока, указанного в законе, или в связи с изменением условий и обстоятельств, вызвавших принятие данного закона.

Так, в соответствии с Федеральным законом от 25 мая 1994 г. «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания»^¹⁹ все законы РФ, в т.ч. и уголовные, вступают в силу по истечении 10 дней после их официального опубликования, если в законе не указана иная дата (ст. 6). Федеральным законом «О введении в действие УК РФ» указано, что настоящий УК РФ вступает в силу с 1 января 1997 г. В соответствии со ст.2 этого закона с 1 января 1997 г. утрачивают силу УК РСФСР 1960 г. и все законы, которыми он был изменен или дополнен.^²⁰

Разрыв во времени между моментом официального опубликования закона и его вступления в силу необходим для того, чтобы ознакомить население с его содержанием, а также для того, чтобы должностные лица правоприменительных органов могли изучить закон и точно уяснить его смысл и содержание.

Часть вторая этой статьи имеет большое значение в особенности для тех случаев, когда между совершенным действием (например, нарушением правил безопасности при размещении объектов атомной энергетики) и наступившими последствиями (например, заражением окружающей среды) имел место значительный разрыв во времени. В этом случае уголовная ответственность наступает по закону, действовавшему во время нарушения указанных правил независимо от времени наступления указанных в ст. 215 УК РФ тяжких последствий.

Временем совершения длящихся преступлений, т.е. преступлений, характеризующихся непрерывным осуществлением определенного преступного поведения (напpимеp, побег из места лишения свободы) является время совершения действия (бездействия), образующего состав преступления. Временем совершения продолжаемого преступления, т.е. преступления, характеризующегося совершением ряда тождественных действий, направленных к единой цели и совершенных по единому умыслу, является совершение первого такого действия.

Уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в т.ч. на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет.

Если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом.

Эта статья подробно регулирует применение обратной силы уголовного закона, поэтому законодатель сформулировал эту норму в самостоятельной статье. Установления последней исходят из принципов справедливости и гуманизма российского уголовного законодательства.

Исходной позицией для уголовно — правового регулирования является ст. 54 Конституции РФ, в которой устанавливается основное правило: закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. Это конституционное предписание закрепляется во второй фразе части 1 статьи, говорящей о неприменении нового уголовного закона, устанавливающего уголовно-правовой запрет, усиливающего наказание или иным образом ухудшающего положение лица, совершившего преступление. УК 1996 г. содержит свыше 60 новых уголовных запретов усиливает наказание за многие тяжкие и особо тяжкие преступления, вводит обязательное усиление за пpостой, опасный и особо опасный pецидив. Все эти ноpмы в соответствии со ст. 10 УК не имеют обpатной силы.

Часть 1 статьи формулирует исключения из общего правила, т.е. пpедусматpивает случаи применения нового УК к деяниям, совершенным до его вступления в силу. Эти исключения касаются трех случаев. Два из них известны и прежнему законодательству: закон имеет обратную силу, если он декpиминализиpует какое-либо деяние или если он смягчает наказание за его совершение. В новом УК полностью или частично декpиминализиpовано около 40 деяний.

Под смягчением наказания следует понимать снижение максимума либо минимума соответствующего наказания, пpедусмотpенного в санкции; исключение из санкции дополнительной меры наказания либо включение в нее такой альтернативной меры, которая дает суду возможность назначить виновному лицу более мягкую меру наказания.

Нужно заметить, что в доктрине уголовного права высказывались мнения, что более мягкий закон – это закон с более низким минимальным сроком наказания и, наоборот, сопоставлять строгость законов следует по высшему, а не по низшему пределу их санкции. Последняя позиция представляется предпочтительной, поскольку в необходимых случаях суд может назначить наказание ниже низшего предела санкции или даже назначить более мягкое наказание, чем предусмотpено законом. Назначить же наказание более строгое, чем установлено законом, суд не может ни при каких обстоятельствах.

При оценке строгости или мягкости уголовного закона требуется учитывать не только его санкцию, но и иные обстоятельства, влияющие на усиление или смягчение уголовной ответственности и наказания.

Итак, новым является предписание статьи о пpименениии обратной силы нового уголовного закона к случаям, когда закон иным образом смягчает ответственность лица. Здесь имеются в виду многие случаи. Напpимеp, по УК РФ 1996 г. сняты ограничения в применении условно – досрочного освобождения, сокращены сроки давности, установлено обязательное смягчение наказания за неоконченные преступления, пpедусмотpены новые виды освобождения от уголовной ответственности для лиц, совершивших преступления небольшой или средней тяжести и т.д. Все эти нормы имеют обратную силу, т.е. применяются к лицам, совершившим преступления до 1 января 1997 г.

Что же касается совершения длящихся преступлений, т.е. когда преступное состояние продолжается непpеpывно, напpимеp, дезеpтиpство или незаконное хранение оружия, то при изменении уголовного закона применяется новый закон, поскольку преступное деяние продолжается и после вступления этого закона в силу. Также должен решаться вопрос и при совершении продолжаемых преступлений, когда преступное деяние, направленное к одной цели и посягающее на один объект, состоит из ряда отдельных тождественных актов. Если после вступления нового закона в силу был совершен хотя бы один акт продолжаемого преступления, то применяется новый закон.^²¹

Статья также уточняет круг лиц, на которых pаспpостpаняется обратная сила нового УК. Кроме лиц, дела которых за совершенные ими преступления не были pассмотpены до 1 января 1997 г., обратная сила нового УК pаспpостpаняется также на лиц, отбывающих наказание, и лиц, имеющих судимость за преступления, совершенные до 1 января 1997 г.

В ст. 9 УК РФ сформулировано общее правило, согласно которому преступность и наказуемость деяния определяются законом, действовавшим во время совершения этого деяния. Это означает, что, как правило, уголовный закон обратной силы не имеет, т.е. не распространяется на преступления, совершенные до его вступления в силу. По новому закону можно квалифицировать только те преступления, которые были совершены после вступления его в силу. Преступления, совершенные в период действия прежнего уголовного закона, должны квалифицироваться по этому закону, независимо от того, что расследование и рассмотрение дела в суде производились уже во время действия нового.

Итак, по общему правилу по соответствующим статьям УК РФ 1996 года должны квалифицироваться преступления, совершенные после вступления нового кодекса в силу, т.е. с 1 января 1997 г. Ранее совершенные преступления (по 31 декабря 1996 г. включительно) надлежит квалифицировать по УК РСФСР 1960 года.

Однако из этого общего правила закон делает одно принципиально важное исключение.

Согласно ч.1 ст. 10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т.е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе и на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость. Это в полной мере соответствует требованиям Конституции Российской федерации, ч.2 ст. 54 которой провозглашает, что если после совершения правонарушения ответственность за него устранена или смягчена, применяется новый закон.

В связи с этим подлежат прекращению все возбужденные уголовные дела о деяниях, не признающихся преступлениями в соответствии с Уголовным кодексом РФ 1996 года.

Принципиальным новшеством, введенным УК РФ 1996 года по сравнению с УК РСФСР 1960 года, является то, что обратную силу наряду с законами, устраняющими преступность и наказуемость деяний и смягчающим наказание, могут иметь и другие законы, если они каким-либо иным образом улучшают положение лица, совершившего преступление.^²²

Новый УК РФ ввел существенное дополнение в институт действия уголовных законов во времени. Статья 9 УК РФ содержит, в частности, норму, определяющую время совершения преступления. Им признается время совершения общественно опасного действия (бездействия), независимо от времени наступления последствий. Эта новелла позволяет сделать однозначный вывод: уголовным законом, действовавшим во время совершения преступления с так называемыми отдаленными последствиями, следует считать закон, имеющий силу в момент выполнения деяния, предусмотренного этим законом, а не тот, который действовал в момент наступления последствий этого преступления.

Однако по-прежнему за рамками УК остался вопрос, что же следует считать временем совершения длящегося и продолжаемого преступления. Особое значение он приобретает в настоящее время для квалификации деяний, которые начали совершаться в период действия старого кодекса и не пресечены, продолжая совершаться после вступления в силу нового УК РФ (например, продолжаемое хищение чужого имущества; незаконное хранение огнестрельного оружия, боевых или взрывчатых веществ; уклонение от лечения венерических болезней и ряд других деяний, признающихся преступлениями и новым, и прежним кодексами).

Позицию, изложенную в названном постановлении, можно считать общепризнанной. Однако это только толкование закона. Думается, что целесообразнее было бы решить указанные вопросы в самом законе. Полагаем, что временем совершения продолжаемых и длящихся преступлений следует считать момент окончания преступного деяния или его пресечения. Следовательно, на такие деяния будет распространяться уголовный закон, действующий в момент окончания (пресечения) деяния, которое относится к числу длящихся, или продолжаемых.

Проблемы возникают также при квалификации преступлений, совершенных при соучастии нескольких лиц. Нетрудно представить ситуацию, когда организатор, подстрекатель или пособник совершили деяние до 1 января 1997 г., а исполнитель — позднее этого срока, т.е. после вступления в силу нового кодекса. Преступность и наказуемость действий исполнителя преступления (равно как и соисполнителя) в таком случае будет определяться по УК РФ 1996 года. В отношении других соучастников возможны различные варианты в зависимости от того, как они соотносятся с принципами, закрепленными в ст.10 УК. В случае устранения преступности и наказуемости деяния применению подлежит вновь принятый закон.

В ч. 5 ст. 34 УК РФ 1996 года закреплено положение о том, что в случае недоведения исполнителем преступления до конца по независящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению или покушению на него. Тем самым, как представляется, провозглашен принцип так называемой акцессорности соучастия, сторонниками которого в разное время являлись многие видные ученые. Однако приведенное положение ч. 5 ст. 34 УК РФ находится в некотором противоречии с ч. 1 этой же статьи, согласно которой ответственность соучастников определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления. Из этого можно сделать вывод, что, если каждый участник отвечает за лично им содеянное, следовательно, у каждого из них «индивидуальное основание» уголовной ответственности.

Если руководствоваться ч. 1 ст. 34 нового УК РФ, можно сделать вывод, что здесь реализуется принцип самостоятельной ответственности соучастников. Из этого следует, что временем совершения соучастниками преступления является не тот момент, в который исполнитель реализовал объективную сторону состава преступления, а тот, когда каждый из них совершил те деяния, которыми определялось его участие в преступлении. И применению подлежит уголовный закон, который действовал во время фактического участия лица в осуществлении единого преступления. Однако, как отмечалось выше, новые положения УК РФ 1996 года не содержат четких критериев для правильного и единообразного применения нового УК РФ в отношении лиц, совершивших «групповое» преступление. Таким образом, реформирование института действия уголовных законов во времени еще не завершено.

Нормы Уголовного кодекса РФ 1996 года в целом можно классифицировать на три группы (по действию их во времени). К первой относятся нормы немедленного действия; это та категория норм, которая является действующей на момент вынесения решения по уголовному делу и поэтому к нему применяется. К ним могут относиться любые нормы УК в тех случаях, когда одна и та же норма являлась действующей и во время совершения преступления, и во время рассмотрения дела в суде.

Во вторую группу входят нормы, которым не может быть придана обратная сила — т.е. те, которыми устанавливается преступность деяния, усиливается наказание либо иным образом ухудшается положение лица (обвиняемого, подсудимого, осужденного, отбывшего наказание). К таковым относятся, например, нормы, составляющие главу 23 УК РФ (Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях); главу 28 (Преступления в сфере компьютерной информации) и другие, которыми криминализирован целый ряд новых для российского уголовного законодательства деяний.^²³

К нормам, усиливающим ответственность, можно отнести и те, которыми в ранее известные уголовному законодательству составы включаются новые квалифицирующие обстоятельства. Так, ч. 2 ст. 105 УК РФ, по сравнению со ст. 102 УК РСФСР 1960 года, пополнилась новыми квалифицирующими признаками: п. «в» — убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека или захватом заложника; п.»м» — убийство в целях использования органов или тканей потерпевшего и др.

Новым кодексом повышены санкции за целый ряд преступлений против личности. К примеру, по ч.1 ст.105 УК РФ 1996 года (умышленное убийство) на три года увеличен минимальный срок лишения свободы и на пять лет максимальный размер санкции по сравнению со ст.103 УК РСФСР.

Эти и другие нормы, усиливающие ответственность и наказуемость, не распространяются на деяния, совершенные до вступления в силу нового Уголовного кодекса РФ, т.е. до 1 января 1997 г.

К этой же группе норм, не обладающих обратной силой, относятся нормы, иным образом ухудшающие положение лица, совершившего преступление.

К примеру, в ст.10 УК РСФСР 1960 года в перечне преступлений, ответственность за которые наступает с 14 лет, отсутствовали такие составы, как вымогательство, вандализм, насильственные действия сексуального характера. Включение их в ст.20 нового Уголовного кодекса, определяющую, с какого возраста наступает уголовная ответственность, расширило круг субъектов, подпадающих под действие Уголовного кодекса, а значит, в отношении указанных деяний ст.20 УК РФ не имеет обратной силы (ст.10 УК РФ 1996 года).

Аналогичным образом следует оценивать и изменения законодательства, содержащиеся в ст.18 УК РФ 1996 года. В ней зафиксированы понятия рецидива и опасного рецидива. Причем, согласно ч.5 ст.18 УК РФ рецидив преступлений влечет более строгое наказание. Тем самым увеличено число оснований для применения более суровых мер уголовно-правового воздействия.

Статья 63 УК РФ содержит более широкий перечень обстоятельств, отягчающих наказание.

Это, в частности: особо активная роль в совершении преступления (п. «г»); привлечение к совершению преступления лиц, которые страдают тяжелыми психическими расстройствами либо находятся в состоянии опьянения (п. «д»); совершение преступления по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды, из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение (п. «е») и др. Указанные обстоятельства не могут вменяться лицам, совершившим преступление до 1 января 1997 г.

К числу норм, ухудшающих положение виновного, могут быть отнесены и статьи Кодекса, регламентирующие порядок назначения наказания. Так, ч. 2 ст. 68 УК РФ содержит указание на то, что при рецидиве преступлений срок наказания не может быть ниже половины максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

После вступления в силу нового Уголовного кодекса вышеприведенная норма, согласно ст. 10 УК РФ, не может применяться судом в отношении лица, совершившего преступление до 1 января 1997 г., поскольку ею предусматриваются границы, ниже которых суд не вправе определить размер наказания, что существенно ухудшает положение подсудимого по сравнению с ранее действовавшим законом.

Нормы, определяющие сроки давности привлечения к уголовной ответственности, также могут быть отнесены к числу ухудшающих положение лица, совершившего преступление. Так, п.1 ст.49 УК РСФСР 1960 года в качестве такого срока определяет один год со дня совершения ряда преступлений. По новому же Кодексу (ч. 1 ст. 78) минимальный давностный срок для привлечения к ответственности составляет два года после совершения преступления небольшой тяжести (к таковым ч. 2 ст. 15 УК РФ 1996 года относит умышленные и неосторожные деяния, наказание за которые не превышает двух лет лишения свободы).

Очевидно, что и эта норма не будет иметь обратного действия с тем, чтобы не продлить давностные сроки в отношении лиц, совершивших указанные выше преступления до вступления в силу нового Уголовного кодекса, но привлекаемых к уголовной ответственности после 1 января 1997 г.

К третьей группе относятся нормы, обладающие обратной силой. Как отмечалось, к ним могут быть причислены не только те из них, которые устраняют преступность деяния, смягчают наказание, но также и нормы, иным образом улучшающие положение лица, совершившего преступление. Эта последняя категория включает значительное число норм Общей части УК РФ.

Некоторые нормы, содержащиеся в ст. 78 УК РФ 1996 года, можно отнести к числу улучшающих положение виновного. Так, п. «а» этой статьи, с одной стороны, удлиняет сроки давности освобождения от уголовной ответственности для некоторых составов преступлений (по сравнению со старым кодексом), а с другой стороны — на год сокращает эти сроки в отношении остальных преступлений, за совершение которых может быть назначено лишение свободы на срок не свыше двух лет (п. 2 ч. 2 ст. 48 УК РСФСР для этой категории преступлений предусматривал трехгодичный давностный срок против двух лет по новому Кодексу).

Таким образом, один и тот же пункт ст. 78 УК РФ не будет иметь обратной силы для некоторых преступлений (перечень их дан в ст.48 УК РСФСР) и в то же время будет распространять свое действие на все другие преступления небольшой тяжести, совершенные до 1 января 1997 г. Следовательно, лица, их совершившие, должны будут освобождаться от уголовной ответственности в связи с истечением двухгодичного срока давности, независимо от того, что не истек еще трехгодичный давностный срок, установленный законом, действовавшим во время совершения этого преступления.

К нормам, улучшающим положение виновного иным образом, можно отнести и многие другие.

Так, ст. 76 УК РФ 1996 года вводит новое для отечественного законодательства основание освобождения от уголовной ответственности — примирение с потерпевшим, если впервые совершено преступление небольшой тяжести и виновное лицо загладило причиненный потерпевшему вред. Эта норма может применяться к лицам, совершившим соответствующие преступления до введения ее в действие.

Улучшающей положение виновного можно считать и ст. 73 УК РФ 1996 года, сократившую на полгода минимальный предел испытательного срока по сравнению со ст.44 УК РСФСР 1960 года.

Обратной силой будут обладать и нормы, содержащие новые (помимо необходимой обороны и крайней необходимости) обстоятельства, исключающие преступность деяния. Это: ст. 40 (физическое или психическое принуждение); ст. 41 (обоснованный риск); ст. 42 (исполнение приказа или распоряжения); ст. 38 (причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление) УК РФ. При пересмотре приговоров в целях приведения их в соответствие с УК РФ 1996 года лица, совершившие преступления при наличии вышеуказанных обстоятельств до введения УК РФ в действие, должны быть освобождены от уголовной ответственности и считаться несудимыми.

Тщательный анализ и правильное применение на практике норм нового УК РФ о действии уголовного закона во времени работниками органов дознания, следствия, прокуратуры и в особенности судов имеет принципиальное значение для обеспечения законности.

Глава 2. Уголовно-правовая норма: понятие, структура, содержание

§ 1. Понятие и значение уголовно-правовой нормы

Уголовно-правовая норма – это правило поведения, предоставляющее участникам данных общественные отношений юридические права и возлагающее на них юридические обязанности. Нарушение или несоблюдение этих норм влечет за собой применение мер государственного принуждения в виде уголовного наказания. Уголовно-правовые нормы отражаются (формулируются) в статьях УК РФ. Таким образом, статья УК РФ – это письменная форма выражения уголовно-правовой нормы. Причем уголовно-правовая норма и статья уголовного закона могут не совпадать между собой.

В общей теории права принято выделять три элемента нормы права: гипотезу, диспозицию и санкцию. Однако ни одна уголовно-правовая норма не содержит терминологической обрисовки всех трех элементов: в статьях Общей части нет санкций и зачастую нет гипотез; статьи Особенной части «умалчивают» о гипотезах. Поэтому в уголовном праве общепринята двучленная классификация: диспозиция и санкция, хотя такое мнение нам представляется не бесспорным.

Диспозиция указывает деяния, которые признаются преступлениями и за совершение которых устанавливается наказание. Различают диспозиции четырех видов.

Простая диспозиция только называет преступление, не раскрывая его признаков. Такие диспозиции встречаются так же редко, как и общепризнанные (бесспорные) термины, содержание которых очевидно и не требует пояснений. Примером может служить диспозиция ст. 126 УК – похищение человека.

Описательная диспозиция не только называет преступление, но и описывает его основные признаки. Например, клевета определяется как распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. А кража — как тайное хищение чужого имущества. Это самый распространенный вид диспозиций в уголовном законе, что совершенно правильно, ибо уголовный закон должен предельно формально определять все основные объективные и субъективные признаки деяний, за которые устанавливается уголовная ответственность.

Ссылочная диспозиция для установления признаков преступления предлагает обратиться к другой статье УК РФ. Например, ст. 117 УК РФ определяет истязание как «причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями, если это не повлекло последствий, указанных в статьях 111 и 112 настоящего Кодекса».^²⁴

Бланкетная диспозиция отсылает к нормам других отраслей права — трудового, гражданского, административного и т. п. Именно с помощью бланкетных диспозиций сформулированы почти все преступления в сфере экономической деятельности, большинство должностных преступлений, преступлений против общественной безопасности, связанных с нарушением специальных правил (горных, строительных и иных) либо правил обращения с предметами, представляющими повышенную общественную опасность (оружие, боеприпасы, радиоактивные вещества и т. д.).

Санкция — часть уголовно-правовой нормы и часть статьи УК, определяющая вид и размер наказания.

Абсолютно-определенные санкции устанавливают точный вид и точный размер наказания. Действующее законодательство не содержит абсолютно-определенных санкций, ибо они не позволяют индивидуализировать наказание в зависимости от обстоятельств конкретного преступления и личности виновного.

Относительно-определенные санкции устанавливают конкретный вид наказания и его пределы, в связи с чем можно выделить три разновидности относительно-определенных санкций:

— с указанием минимального размера наказания («от трех лет лишения свободы»). Их максимальный предел установлен в статьях Общей части для данного вида наказания;

— с указанием максимального размера наказания («до пяти лет лишения свободы»). Их минимальный предел установлен статьями Общей части для данного вида наказания;

— с указанием минимального и максимального размеров наказания («от трех до десяти лет лишения свободы»). Именно данная разновидность наиболее распространена в статьях Особенной части.

Альтернативные санкции указывают два или более вида наказания, которые могут быть назначены за совершенное преступление («лишение свободы на срок от восьми до двадцати лет или смертная казнь или пожизненное лишение свободы»). Когда виды наказаний имеют в альтернативной санкции минимальные и/или максимальные пределы, она становится комбинированной (альтернативной и относительно-определенной).

Абсолютно-неопределенная санкция не содержит указания ни на вид, ни на размер наказания. В действующем УК РФ данный вид отсутствует, но многие международные договоры, посвященные борьбе с преступлениями, имеют такие санкции.

Анализ судебной практики показывает, что очень часто при применении уголовно-правовых норм следственно-судебными органами допускаются ошибки. В частности, много ошибок возникает в процессе квалификации преступления, когда решается вопрос о том, какая норма закона должна быть применена в данном конкретном случае. Решение этого вопроса иногда может быть особенно осложнено в силу недостаточной логичности, стройности системы норм УК РФ. Наряду с различными проблемами нередко возникают случаи частичного пересечения, противоречия, «взаимного наложения» норм, что приводит к частичному дублированию закона. При квалификации преступления в этих случаях возникают трудности, связанные с тем, что совершенное деяние предусматривается несколькими нормами одновременно. Такое положение свидетельствует об имеющейся конкуренции либо коллизии уголовно-правовых норм.

Очень часто в научной и учебной литературе конкуренцию уголовно-правовых норм называют коллизией законов, употребляя данные термины как равнозначные понятия^²⁵. Однако этого делать нельзя. Данные явления, конечно же, в чем-то схожи, но в целом они отличны друг от друга. Поэтому нельзя признать обоснованным мнение тех авторов, которые используют данные понятия как равнозначные. «Конкуренция норм – это одна из серьезнейших проблем, решать которую приходится во многих случаях правоприменительной практики»^²⁶. В связи с этим, необходимо четко разграничивать проблему конкуренции от схожих понятий, так как ее преодоление при выборе закона влияет на правильное применение правовых норм, оказывает влияние на результаты борьбы с преступностью, влияет на эффективность правоприменительной деятельности. Кроме этого, правильное разрешение конкуренции напрямую связано с соблюдением основных принципов уголовного права – законности, справедливости, равенства. Однако, несмотря на всю значимость вопроса, разграничение проблемы конкуренции от схожих явлений не всегда соблюдается в науке уголовного права.

Малков В.П., ссылаясь на общую теорию права, определяет коллизию как расхождение или противоречие между законами. Под конкуренцией норм в уголовном праве он понимает такое состояние, когда «при квалификации преступного деяния или разрешении иного вопроса, обнаруживается, что на применение к данному конкретному случаю претендуют две или более уголовно-правовые нормы, совпадающие либо расходящиеся между собой по содержанию и рассчитанные на урегулирование с одинаковой или различной полнотой рассматриваемого вопроса, а правоприменительному органу необходимо решить, какая из имеющихся норм обладает приоритетом перед остальными»^²⁷.

Можно выделить следующие варианты соотношения нормы и статьи закона:

1. Уголовно-правовая норма содержится в одной статье закона (или одна статья содержит одну норму). Примером может служить ст. 109 УК РФ, содержащая одну норму о причинении смерти по неосторожности.

2. Уголовно-правовая норма формулируется в нескольких статьях УК РФ. Например, норма об умышленном убийстве формулируется законодателем в четырех статьях УК РФ — 105 106, 107, 108.

3. Одна статья УК содержит две (и более) уголовно-правовые нормы. Так, ст. 204 УК РФ «Коммерческий подкуп» содержит одновременно норму о незаконной передаче взятки и незаконном получении взятки должностными лицами коммерческих и иных негосударственных организаций.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ занимает центральное место в сфере регулирования уголовно-процессуальных отношений, и именно такие отношения, а не порядок уголовного судопроизводства, являются предметом регулирования данного нормативного акта. В рамках статьи затрагиваются также вопросы о соотношении национальных и международных уголовно-правовых норм, о правовых коллизиях между положениями Кодекса и иных федеральных законов. Отдельно говорится о проблеме наличия в УПК «мертвых» норм, признанных не соответствующими Конституции РФ, но формально не утративших силу.

Также в литературе высказывается интересная точка зрения о том, что элементы уголовно-правовой нормы могут взаимозаменяться, превращаться друг в друга, объединяться. Характер такого взаимодействия определяется, по мнению авторов, сложившимися общественными отношениями, особенностями самих элементов.

§ 2. Соотношение уголовно-правовой нормы и статьи уголовного закона

Можно выделить следующие варианты соотношения нормы и статьи закона:

3. Одна статья УК содержит две (и более) уголовно-правовые нормы. Так, ст. 204 УК «Коммерческий подкуп» содержит одновременно норму о незаконной передаче взятки и незаконном получении взятки должностными лицами коммерческих и иных негосударственных организаций.

Процесс сопоставления фактических обстоятельств дела и уголовно-правовой нормы осуществляется по методике, разработанной теорией уголовного права и уголовного процесса, проверенной многолетней судебной практикой, а также практикой прокурорско-следственных органов и органов дознания. Суть ее заключается в сопоставлении фактических данных с уголовно-правовой нормой по всем элементам состава преступления. По общему правилу процесс квалификации обычно начинается с установления объекта и объективной стороны преступления, а заканчивается установлением субъекта и субъективной стороны. При этом преступление лишь тогда может быть признано квалифицированным правильно, когда все без исключения обстоятельства, связанные со всеми элементами преступления, имеются в наличии и точно соответствуют признакам того или иного состава преступления, предусмотренного уголовным законом.

Итоги квалификации преступления, т.е. вывод о том, что данное деяние содержит состав преступления, соответствующий установленной уголовно-правовой норме, отражаются в важнейших уголовно-процессуальных документах, в особенности в обвинительном заключении и судебном приговоре. В них квалификация преступления фиксируется путем точного наименования всех тех статей уголовного закона, формулирующих уголовно-правовые нормы, в соответствии с которыми подлежит уголовной ответственности и наказанию лицо, совершившее преступление.

Таким образом, мы видим, что многие ученые не разграничивают понятия «уголовно-правовая норма» и «статья уголовного закона». Необходимость такого разграничения особенно отчётливо проявляется при рассмотрении предложений, которые высказываются некоторыми авторами о совершенствовании уголовно-правовой нормы. Так, Н.И. Коржанский считает, что уголовно-правовая норма должна выполнять «функцию единицы преступления, для чего она должна обладать единичностью с точки зрения всех элементов преступления, т.е. иметь: а) одно действие или бездействие; б) один видовой объект посягательства; в) один вид и форму вины».^²⁸ Очевидно, что данные рекомендации относятся к построению статей Уголовного кодекса РФ, а не к структуре уголовно-правовой нормы.

Противоречивость и разнообразие взглядов на структуру уголовно-правовой нормы вызваны отсутствием единой методологической основы. Даже в теории права структура правовой нормы понимается неодинаково. Значительный шаг вперёд в поиске наиболее теоретически верного решения в данном случае сделан С.С. Алексеевым, который приходит к выводу о необходимости расчленения единого понятия «норма вообще» и использования двух понятий: логическая норма и норма-предписание. При этом суть логической нормы заключается в том, что она представляет собой общеобязательное правило, которое непосредственно выражает государственно-властные регулирующие функции и тем самым характеризует связь между реальными частицами права, даёт такую интерпретацию данному предписанию, когда отыскиваются эти условия его действия, и санкции, его обеспечивающие^²⁹. Логическая норма есть модель реально существующих связей между отдельными нормативными установлениями в праве. Таким образом, «под структурой нормы права понимаются только логическая обусловленность названных трёх элементов независимо от того, где и как они изложены. Не может быть норм права, лишённых правил, условий из применения, и не обеспеченных государственной охраной». Следовательно, лишь основываясь на понятии логической нормы, рассматривая весь правовой материал в своей совокупности и взаимосвязи, а не отдельные его части, — можно правильно определить структуру всякой, в том числе и уголовно-правовой, нормы. Сторонники разделения общего понятия «норма права» на логическую норму и норму-предписание указывают, что по своему словесно-логическому построению норма-предписание представляет собой нерасчленённое единство по формуле «если – то» и его структурная схема включает в себя два элемента: гипотезу и диспозицию, а охранительный компонент предписания вносит следующий элемент — санкцию. Наряду с нормами-предписаниями выделяют также нормы, которые заключают в себе определение конкретных правовых явлений и построены по схеме: «это есть то-то». Очевидно, что в этой норме невозможно выделить гипотезу или диспозицию. Поэтому только в контексте логической нормы можно объяснить правовое назначение многих входящих в отрасль права норм.

Здесь необходимо отметить следующее. Из признания обоснованным логического подхода к пониманию нормы права следует вывод об ошибочности придания самостоятельного статуса «нормы» имеющимся в праве (в том числе уголовном) многочисленным дефинициям. В то же время нельзя в полной мере согласиться и с авторами, вообще отрицающими, что общие предписания и дефиниции в праве являются нормой права. Правильнее в данном случае говорить о том, что сформулированные в праве общие принципы и понятия входят необходимым составным элементом в соответствующую норму права, причём, обладая признаком всеобщности, эти общие принципы и понятия могут обнаруживать себя не в какой-либо одной норме, а во множестве таковых. Такая позиция не противоречит логическому подходу к определению нормы, а лишь уточняет некоторые его моменты с точки зрения информационно-структурного анализа уголовно-правовой нормы права. Кроме того, в свете данного подхода решаются проблемы, связанные с конструированием так называемых «усечённых норм» и нетипичных нормативных положений для объяснения «нестандартности» общих положений и принципов, закреплённых в Общей части УК РФ.

Сказанное позволяет с уверенностью утверждать, что именно логическая норма выделяет всю ту совокупность установлений закона, которая необходима для урегулирования реального правоотношения, возникающего в связи с совершением преступления, причём логическая уголовно-правовая норма позволяет реагировать на развитие преступного поведения отдельного индивида, делает динамической саму отрасль уголовного права; и в то же время имеет важное значение для правотворческого процесса. Отказ от трёхчленной структуры нормы права проистекает от смешения её внутренней логической структуры и редакционного изложения (внешняя форма). Выделение структурных частей той или иной правовой нормы есть определённого рода логическая операция не только по поводу определённой статьи закона, но и в связи с анализом правовых норм той же или иной отрасли права.

Представляется, что избежать в дальнейшем подобной терминологической путаницы возможно, лишь точно разграничив указанные выше понятия.

Глава 3. Проблемы уголовно-правового законодательства

Наука уголовного права — система уголовно-правовых взглядов, идей, знаний, раскрывающих понятие уголовного закона, принципы и практику его применения; историю уголовного права и пути его развития; особенности основных институтов зарубежного уголовного права. Наука уголовного права составляет часть юридической науки. Предметом здесь признается теория уголовного права, изучающая общие понятия основания уголовной ответственности, преступления, наказания, других институтов уголовного права, а также разрабатывающая проблемы борьбы с преступностью.

Предмет науки уголовного права базируется на уголовном законодательстве, правотворческой и правоприменительной – судебной и следственной – практике, прошлых и современных отечественных и зарубежных теоретических концепциях по уголовному праву, а также на положениях философии, общей теории права, социологии. Наука уголовного права не только базируется на правотворческой и правоприменительной практике, но и воздействует на нее, т.е. существует неразрывная связь науки и практики. Наука уголовного права выполняет, как и любая наука, описательную, объяснительную и предсказательную функции. Эти общие функции определяют конкретные функции и соответствующие им задачи, обусловливаемые спецификой уголовного права как отрасли юридической науки. Конкретные функции и задачи заключаются в проведении фундаментальных и прикладных исследований, в которых находят выражение общие функции науки.^³⁰

Фундаментальные уголовно-правовые исследования характеризуются тем, что они, во-первых, выходят за рамки уголовного законодательства, в т.ч. действующего, во-вторых, базируются на положениях философии, общей теории права, социологии и др. отраслей науки, на изучении экономических, социальных явлений и всей системы общественных отношений во взаимодействии с уголовным правом, в-третьих, ведут к разработке и фиксации преимущественно абстрактных положений, касающихся основных закономерностей содержания и развития науки уголовного права, в-четвертых, представляют собой определенные самостоятельные направления в науке, в-пятых, являются фундаментом прикладных исследований.^³¹

Основными задачами являются: разработка фундаментальных проблем теории уголовного права и на этой основе дальнейшее совершенствование уголовного законодательства; изучение эффективности уголовного наказания, практики его исполнения и определение пути более эффективного влияния мер уголовного наказания и иных мер воздействия на лиц, совершивших преступление; разработка рекомендаций по дальнейшему совершенствованию уголовной политики на основе изучения происходящих процессов криминализации и декриминализации ряда общественно опасных деяний; исследование проблем социологии уголовного права в целях дальнейшего укрепления законности и правопорядка; изучение проблем, связанных с освобождением от уголовной ответственности наказания; анализ проявлений организованных форм преступного поведения; изучение субъекта преступления, опасного и особо опасного рецидива; изучение опыта других государств по основным направлениям политики борьбы с преступностью.

Для наиболее удачного рассмотрения вопросов совершенствования уголовного законодательства, хотелось бы привести пару примеров из уголовной практики. Что бы исследование не было узконаправленным, нужно рассмотреть наиболее актуальные вопросы. Таким и является вопрос конфискации имущества.

Думается, наиболее существенным нововведением является тот факт, что конфискация имущества возвращена в сферу регулирования уголовного законодательства, которое в настоящее время определяет круг предметов, подлежащих изъятию, и регламентирует ряд иных связанных с этим вопросов.

На мой взгляд, такой подход законодателя имеет ряд положительных моментов. Полагаю, что введение материально-правовых оснований изъятия имущества позволило решить ряд вопросов, которые оставались открытыми в период, когда конфискация регулировалась исключительно нормами процессуального законодательства.

Так, серьезную проблему составляло законодательное решение вопроса об изъятии денежных средств, полученных в результате преступных действий или нажитых преступным путем, которые находились на счетах или во вкладах. Сложность ситуации была обусловлена следующим. До внесения соответствующих изменений из систематического толкования п. 2.1 ч. 1 ст. 81 и п. 4 ч. 3 ст. 81 УПК РФ следовало, что конфисковано могло быть только то имущество, которое признано вещественным доказательством по уголовному делу. В то же время в роли последнего не могут выступать безналичные денежные средства, ибо вещественные доказательства всегда «материализованы в виде отдельных предметов ». Однако безналичные денежные средства лишены признака овеществленности. Аналогичным образом складывалась и ситуация с бездокументарными ценными бумагами.

Что касается нынешнего состояния законодательного регулирования указанной проблемы, то, на мой взгляд, ситуация складывается следующим образом. Из взаимосвязи ст. 104.1 УК РФ и ст. 81 УПК РФ следует, что процессуальные нормы определяют судьбу того имущества, подлежащего конфискации, которое обладает овеществленностью и в силу этого признается вещественным доказательством. В то же время, исходя из содержания ст. 104.1 УК РФ, п. 8 ч. 1 ст. 73, п. 10.1 ч. 1 ст. 299, п. 4.1 ст. 307 УПК РФ, можно предположить, что конфискации подлежит любое имущество, в отношении которого доказана его соответствующая связь с преступным деянием. При этом не играет роли то обстоятельство, овеществлено ли такое имущество и может ли оно в силу этого быть признано вещественным доказательством.

Также в числе плюсов нового Закона необходимо отметить указание на конфискацию средств совершения преступления. Последние, как и орудия, связаны с преступным деянием, способствуют достижению преступного результата и потому также должны быть изъяты.

Кроме того, полагаю, что внесенные изменения способны повысить эффективность конфискации как принудительной меры, связанной с изъятием имущества. Во многом это обусловлено введением нормы, предусматривающей изъятие стоимости определенных предметов в случае, если изъятие этого имущества в натуре невозможно вследствие его использования, продажи или по иной причине, — ст. 104.2 УК РФ. Думается, установление данного механизма делает практически бессмысленными такие действия в отношении имущества, подлежащего конфискации, которые направлены на его сокрытие, отчуждение и т.п.^³²

В свою очередь, повышению эффективности исполнения конфискации может способствовать состоявшееся расширение пределов наложения ареста на имущество. Так, предыдущая редакция ст. 115 УПК РФ допускала наложение ареста только на то имущество, которое потенциально могло быть признано полученным в результате преступных действий или нажитым преступным путем. Как можно заметить, данная мера не была способна обеспечить исполнение конфискации в том случае, если речь шла об орудиях, средствах совершения преступления и пр. Недаром некоторые авторы указывали, что «необходимо предусмотреть наложение ареста на имущество для обеспечения сохранности любого вещественного доказательства». Действующая редакция ст. 115 УПК РФ выгодно отличается тем, что позволяет арестовать любое имущество, которое согласно ч. 1 ст. 104.1 УК РФ может быть в дальнейшем конфисковано.

Еще одной удачной новеллой считаем действующую редакцию ч. 5 ст. 165 УПК РФ, согласно которой в случаях, не терпящих отлагательства, допускается наложение ареста на имущество до получения судебного решения. Такой подход способствует достижению оптимального баланса между целями уголовного судопроизводства и правами лиц, участвующих в деле, а также третьих лиц. С одной стороны, это позволит обеспечить достаточную оперативность действий компетентных органов и тем самым обеспечить реальное исполнение последующего изъятия имущества. С другой – рассмотрение жалоб заинтересованных лиц в короткие сроки, установленные ст. 165 УПК РФ, позволит избежать существенного ущемления прав собственников или владельцев арестованного имущества.

Однако следует сказать, что внесенные изменения не лишены определенных недостатков.

Во-первых, хотелось бы отметить не вполне удачное использование законодателем терминологии при конструировании соответствующих норм.

Прежде всего, это касается самого термина «конфискация». Данный термин в его законодательном понимании подразумевает основание прекращения права собственности (п. 6 ч. 2 ст. 235 ГК РФ). Соответственно конфискацией в этом смысле может являться только изъятие орудий преступления и средств его совершения, принадлежащих виновному, а также имущества, указанного в п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, в случае если оно также принадлежит виновному на законных основаниях. Что касается имущества, упомянутого в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, то, думается, ни у кого не вызовет сомнения следующее утверждение: данное имущество не может принадлежать виновному на праве собственности, поскольку получено в результате совершения преступления. Поэтому полагаем, что описывать указанный вид изъятия с помощью термина «конфискация» представляется некорректным.

Далее, в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ указывается, что нижеперечисленное имущество обращается в собственность государства. Вместе с этим ряд материальных объектов, указанных в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, относится к предметам, запрещенным к обращению. Причем некоторые из них являются так называемыми, безусловно запрещенными предметами. Понятие последних было известно еще дореволюционному российскому уголовному праву. Н.С. Таганцев подразумевал под ними предметы, «имение которых запрещено для всех и всегда». К таковым можно отнести, например, контрафактную продукцию, поддельные деньги и т.п. В связи с этим возникает вопрос: могут ли такие предметы находиться в собственности государства? Думается, что нет. Такие материальные объекты должны в любом случае уничтожаться. Следовательно, неверно говорить об их обращении в собственность государства.

Не совсем точным видится нам использование в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ формулировки «полученных в результате совершения преступлений». Заметим, что среди прочих преступлений п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ называет контрабанду. Однако можно ли говорить о том, что предмет контрабанды получен в результате совершения этого преступления? Напротив, в большинстве случаев незаконно перемещаемые предметы принадлежат виновным на законных основаниях.

Продолжая рассмотрение использования терминологии в новом Законе, следует отметить еще одно обстоятельство: в УК РФ введены понятия, несвойственные уголовному праву в целом или, по крайней мере, его Общей части.^³³

Так, наряду с понятиями «орудия» и «средства» в ст. 104.1 УК РФ упоминается термин «оборудование», не встречающийся в иных нормах Общей части УК. На наш взгляд, его введение в уголовный закон неоправданно, поскольку любое оборудование, использованное при совершении преступления, выступает либо в качестве орудия, либо в качестве средства, а потому дополнительное упоминание о нем излишне.

Кроме того, законодателем в Общую часть УК РФ введены термины «обвиняемый» и «осужденный» (п. «г» ч. 1 ст. 104.1, ч. 3 ст. 104.1 УК РФ), которые также несвойственны материальному праву и, по сути, описывают соответствующие процессуальные фигуры. Для уголовного права традиционным является понятие «виновный». Однако проблема заключается не только в нарушении сложившихся традиций при формулировании норм уголовного закона. Такое 2жонглирование» терминами влечет за собой двусмысленность соответствующих положений и сложность их применения на практике. Так, согласно ч. 3 ст. 104.1 УК РФ имущество, указанное в частях первой и второй настоящей статьи, переданное осужденным другому лицу (организации), подлежит конфискации, если лицо, принявшее имущество, знало или должно было знать, что оно получено в результате преступных действий. В то же время в соответствии с ч. 2 ст. 47 УПК РФ осужденным признается лицо, в отношении которого вынесен обвинительный приговор. Из взаимосвязи указанных норм можно сделать вывод, что конфискации подлежит имущество, переданное третьему лицу только после вынесения приговора. Видимо, данное толкование не соответствует действительной воле законодателя, однако недостатки формулировок делают его возможным.^³⁴

Также полагаем, что законодатель в п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ описал не все преступления, предметы которых должны бы подлежать изъятию. Логичным, на наш взгляд, представляется включение в указанный перечень и некоторых иных составов, например ч. 2 ст. 141, ст. 141.1 УК РФ. В названных составах фигурирует имущество, используемое для подкупа или незаконно передаваемое субъектам избирательной кампании. Думается, не следует возвращать указанные ценности виновным после того, как они были использованы ими для совершения преступления.

Следует отметить и имеющуюся несогласованность материального и процессуального законодательства в рассматриваемой части. Например, действующая редакция уголовного закона содержит указание на конфискацию средств преступления. Однако в уголовно-процессуальном законодательстве последние специально не оговорены, как это имело место и до внесения изменений. Содержание ч. 1 ст. 81 УПК РФ позволяет прийти к выводу о том, что законодателем они отнесены к иным предметам, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела. Соответственно в отношении указанных вещественных доказательств в зависимости от их разновидности должны приниматься меры, предусмотренные п. 2, 3, 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ. В результате налицо следующая коллизия: п. «г» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ указывает на необходимость конфискации средств преступления, принадлежащих обвиняемому, в то время как из содержания п. 6 ч. 3 ст. 81 УПК РФ следует, что средства преступления подлежат возврату обвиняемому в случае, если он является их законным владельцем.

Не меньше вопросов вызывает законодательное решение относительно круга обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Так, согласно п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ подлежат доказыванию обстоятельства, подтверждающие, что имущество, подлежащее конфискации в соответствии со ст. 104.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, получено в результате совершения преступления или является доходами от этого имущества либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия преступления либо для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации). Более детальное рассмотрение приведенной формулировки позволяет сделать выводы о том, что законодатель упустил из внимания как минимум два обстоятельства.

Во-первых, в названной норме не упоминаются средства преступления. Вместе с тем не вызывает сомнения то обстоятельство, что использование определенных предметов в качестве средств преступления должно быть доказано, равно как и использование чего-либо в качестве орудия.

Во-вторых, в п. 8 ч. 1 ст. 73 УПК РФ ничего не говорится о необходимости доказывания того обстоятельства, что имущество, названное в п. «б» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, является результатом «преобразования» материальных ценностей, полученных в результате совершения преступления или доходов от этого имущества. Думается, для того чтобы изъять такое имущество, нужно все же доказать указанную связь.

То же самое можно сказать и в отношении п. 10.1 ч. 1 ст. 299, п. 4.1 ст. 307 УПК РФ: законодатель «забыл» упомянуть в соответствующих нормах о средствах преступления и имуществе, указанном в п. «б» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ.

Аналогичный пробел содержится и в ч. 3 ст. 115 УПК РФ. Более того, без изменений в данной норме осталась формулировка «получено в результате преступных действий», хотя в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ уже используется формулировка «полученных в результате совершения преступлений». Последняя в данном смысле представляется более верной, поскольку учитывает те случаи, когда имущество получено путем бездействия, например в результате незаконного удержания. Соответственно ч. 3 ст. 115 УПК РФ такие случаи не охватывает. Хотя УК тоже не избежал названного недостатка: в ч. 3 ст. 104.1 также говорится об имуществе, полученном в результате преступных действий. Налицо очередной изъян в законодательном регулировании.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что для эффективного применения конфискации законодателю необходимо продолжить работу в этом направлении. Как минимум следует устранить указанные недостатки и противоречия, а также восполнить существующие пробелы.

Так же на основе выше сказанного хотелось бы подробнее рассмотреть плюсы и минусы Уголовного кодекса РФ.

Принятый в 1996 году и введенный в действие с 1 января 1997 г. Уголовный кодекс РФ за истекшие годы своего применения прошел проверку на прочность и доказал свое соответствие решению основных задач противостояния уголовной преступности конца прошлого и начала нового, XXI столетия. К числу задач, поставленных перед уголовным законодательством существенно изменившейся социально-экономической и политической обстановкой в стране, явилась необходимость нового подхода к концептуальным основам уголовного законодательства.

Отказ от понимания сущности и значения уголовно-правового регулирования как средства государственного разрешения социальных коллизий (классовых, национальных, экономических и др.) означал поворот к признанию приоритетности иных ценностей, в первую очередь связанных с гуманистическим подходом к защите безопасности личности, охране прав и свобод граждан, утверждению новых экономических и иных социальных отношений.

Уголовный кодекс четко зафиксировал в своей структуре и содержании конкретных норм идеологический поворот от предпочтительного отношения защиты государственных интересов, отражавших однопартийность, запрет элементов рыночной экономики, неприкосновенность советской системы государственного руководства обществом и других проявлений тоталитарной организации общественного строя, к выдвижению на первое место задач охраны признанных цивилизованным человечеством прав и свобод человека и гражданина, в частности права на жизнь, неприкосновенность личности, жилища, собственности, тайны межличностных отношений, свободы политических убеждений.^³⁵

Отмеченный поворот нашел свое отражение, прежде всего, в концептуальных основах Кодекса, в построении его структуры, установлении приоритетных задач и средств уголовно-правового воздействия. Общая часть Уголовного кодекса начинается изложением содержания основных институтов уголовного права, признающих значение таких основополагающих принципов уголовного права, как справедливость и гуманизм, и влияет на построение Особенной части, где в иерархии общественно опасных посягательств первое место отводится запрету посягательств на жизнь, здоровье, свободу, честь и достоинство граждан, на их имущественные интересы, на неприкосновенность личности.

Таким образом, государство отказывается от установки на первостепенность защиты собственной безопасности в пользу охраны прав и свобод граждан. Вместе с тем, очевидно, что смена приоритетов в выборе объектов уголовно-правовой защиты не должна вести к снижению эффективности государственного противодействия преступности. Конституционный статус граждан может быть в полной мере обеспечен только авторитетными государственными органами, располагающими необходимым правовым инструментарием в виде уголовного законодательства, неукоснительно соблюдающими законность, следующими принципам уголовного права, и защищенными правом должностными лицами правоохранительных органов. Эффективное противодействие преступности требует наступательности, использования всех возможностей уголовно-правовых запретов и санкций для предупреждения преступных посягательств.

Общее усиление уголовно-правовой охраны безопасности личности в последние десятилетия нашло свое выражение в создании новых составов преступлений и повышении уровня ответственности за их совершение. Эта тенденция в развитии уголовного законодательства вызвана, в частности, объективной необходимостью реагировать на постоянное количественное возрастание объема преступных проявлений, изменение качественной характеристики уголовной преступности в целом в сторону преобладания насильственных посягательств и иных преступлений повышенной общественной опасности, распространенности особенно циничных форм низменной мотивации некоторых преступлений.^³⁶

Уголовный кодекс определяет, что преступность деяния, его наказуемость, иные правовые последствия устанавливаются только законом. Оценка общественной опасности преступления определяется, прежде всего, свойствами самого деяния и лишь затем характеристикой субъекта, его совершившего. Такой подход обусловлен установлением законом категорий преступлений и критериев их общественной опасности (ст. 15 УК РФ), сокращением «разрыва» между верхним и нижним пределами санкций в большинстве составов, преобразованием института множественности преступлений и, в частности, заменой фигуры особо опасного рецидивиста понятиями опасного и особо опасного рецидива, насыщением диспозиций большинства составов квалифицирующими признаками объективной стороны преступления, расширяющими круг преступных деяний и усиливающими ответственность за их совершение.

Поэтому характерной чертой Уголовного кодекса РФ является последовательная дифференциация ответственности по степени общественной опасности преступных деяний. Содержательно это выражается в сохранении повышенной ответственности за квалифицированные тяжкие и особо тяжкие преступления, за рецидив, за проявления организованной и профессиональной преступности, с одной стороны, и применении иных, менее суровых мер наказания к лицам, совершившим преступления небольшой или средней тяжести впервые, а также по неосторожности — с другой.

Избыточность уголовной репрессии в последние годы сохранялась в действующем УК РФ, более того, постоянно нарастала в связи с принятием ряда изменений и дополнений в Кодекс. Следует отметить, что большинство принятых законодателем изменений и дополнений было также направлено на ужесточение санкций действующих норм и создание специальных составов, расширяющих сферу уголовных запретов и усиливающих их карательное воздействие. Выраженная тенденция преобладания криминализации и пенализации в осуществлении уголовной политики нашла свое отражение не только в принятых законодателем в указанный период решениях, но и во многих сотнях поступивших в Государственную Думу предложений об изменениях в УК РФ, значительная часть которых позволяет судить о ментальности многих представителей законодательной власти, их односторонней ориентации на решение социальных проблем и задач укрепления правопорядка предпочтительно методами усиления интенсивности уголовно-правового воздействия.

Объективным импульсом к данным преобразованиям в сфере уголовного законодательства послужили не только значительный количественный рост общего числа преступных проявлений, появление их новых форм и возрастание их общественной опасности (в частности, насильственных посягательств на личность и собственность), но и очевидная неспособность правоохранительной системы эффективно противодействовать криминализации социально-политической жизни общества, способствовать разрядке криминогенной ситуации в стране, обеспечить неотвратимость ответственности и наказания правонарушителей (ежегодно до двух третей миллиона зарегистрированных преступлений оставались нераскрытыми, в 2004 году — почти 40 процентов). Уголовно-исправительная система также не справляется с задачами исправления лиц, осужденных за совершение преступлений. Задачи общего и частного предупреждения решаются как судебной системой, так и всем комплексом правоохранительных органов недостаточно эффективно. Все эти обстоятельства инициировали поиск путей и средств законодательного и организационного решения проблем.^³⁷

Заключение

В соответствии со ст. 19 УК РФ, в которой говорится о том, что уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного ст. 20 УК РФ.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что ответственность за совершенные уголовные преступления неотвратима, независимо от гражданства, пола, расовой и национальной принадлежности, языка, происхождения, имущественного и должностного происхождения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а так же других обстоятельств.

Так же нужно сказать, что уголовный закон — это нормативный акт, принятый уполномоченным органом законодательной власти (Государственной Думой Федерального Собрания РФ), содержащий юридические нормы, которые устанавливают принципы уголовного права и определяют, какие деяния (действия или бездействия) являются преступлениями и какие наказания подлежат применению к лицам, совершившим преступления.

Как и другие законы, уголовный закон должен отражать те изменения в жизни общества, государства, которые происходят в нашей стране, и постоянно совершенствоваться. При этом в законотворческой деятельности большое значение имеют учет и обобщение судебной практики, достижения науки уголовного, уголовно-исполнительного права, криминологии, а также других правовых наук.

Юридической базой всего законодательства, в том числе уголовного, является Конституция Российской Федерации.

Термин «толкование» (интерпретация) многозначен. В гуманитарных науках с его помощью обозначается способ познания различных объектов человеческой культуры (интерпретация произведений искусства, и т.п.) или понимание различного рода языковых текстов (письменных источников). Именно в последнем смысле понимается данный термин, когда речь идет о толковании права. Однако и термин «толкование права» неоднозначен. С его помощью обозначаются различные, хотя и взаимосвязанные понятия. Под толкованием права понимается, во-первых, определенный мыслительный процесс, направленный на установление смысла (содержания) норм права. В таком понимании толкование права находит свое выражение в совокупности его способов. Под толкованием понимается, во-вторых, результат указанного мыслительного процесса, выраженный в совокупности суждений (грамматических предложений), в которых раскрывается, отражается содержание толкуемых норм.

Истории известно множество способов решения проблемы выбора уголовного закона, подлежащего применению в случаях, в зависимости от государственной принадлежности преступника и места совершения преступления. Так, в средневековой Европе выбор закона зависел от национальности преступника: «франк судился по законам франков, римлянин — по римскому»; позже нередко применялся закон места задержания преступника.

В современном уголовном праве действие уголовного закона в пространстве определяется несколькими принципами: территориальным, гражданства, универсальным и реальным.

По общему правилу, действие уголовного законодательства ограничено определёнными временными рамками. Уголовный закон начинает применяться после его вступления в силу и действует вплоть до его отмены или замены новым законодательным актом. Действие закона также может прекращаться вследствие истечения срока его действия, который был изначально предусмотрен в самом законе, либо обстоятельств, обусловивших его принятие (например, военного положения).

В современных государствах, как правило, к совершённому преступлению применяется тот уголовный закон, который действовал в момент его совершения. Это правило не распространяется на случаи, когда новый уголовный закон смягчает или исключает уголовную ответственность за совершённое деяние, такой закон может иметь обратную силу.

Уголовно-правовая норма – признаваемое и обеспечиваемое государством общеобязательное правило поведения, закрепленное в уголовном законе, из которого вытекают права и обязанности участников общественных отношений. Последняя уголовного закона имеют общеобязательную для всех силу и обеспечены мерами государственного принуждения. Они выражают содержание и сущность уголовного закона. Статья закона есть лишь техническое оформление нормы права. Норма права может содержаться в нескольких статьях уголовного закона (например, ст. ст. 105 — 108 УК РФ), а может, наоборот, в одной статье заключено несколько норм права (например, ч.ч. 1, 2 и 5 ст. 228 УК РФ).

Уголовно-правовые нормы отражаются (формулируются) в статьях УК РФ. Таким образом, статья УК РФ – это письменная форма выражения уголовно-правовой нормы. Причем уголовно-правовая норма и статья уголовного закона могут не совпадать между собой.

Дипломная работа посвящена одной из самых сложных и актуальных тем современной уголовно-правовой науки – законодательном решении вопроса об изъятии денежных средств, полученных в результате преступных действий или нажитых преступным путем, которые находились на счетах или во вкладах. Автор рассматривает проблемы его отграничения от более общих и частных правовых дефиниций – социального воздействия права и реализации уголовного законодательства.

Значимое место в исследовании отведено обоснованию системности уголовно-правового регулирования. В качестве существенных элементов данной системы рассматриваются регулятивная функция уголовного права, механизм уголовно-правовой охраны и механизм уголовно-правового регулирования.

Список литературы

Нормативно-правовые акты

Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с изм. от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Российская газета, № 7, 21.01.2009
Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (с изм. от 29.12.2009 № 383-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (с изм. от 29.12.2009 № 383-ФЗ) // Российская газета, № 249, 22.12.2001
Семейный кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ (с изм. от 24.04.2008 № 49-ФЗ) // Российская газета, № 17, 27.01.1996
Воздушный кодекс Российской Федерации от 19.03.1997 № 60-ФЗ (с изм. от 18.07.2009 № 179-ФЗ) // Российская газета, № 59-60, 26.03.1997
Водный кодекс Российской Федерации от 03.06.2006 № 74-ФЗ (с изм. от 24.07.2009 № 209-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 05.06.2006, № 23, ст. 2381.
Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» (с изм. от 05.01.2006 № 11-ФЗ) // Российская газета, № 252, 16.12.2003
Федеральный закон от 14.06.1994 № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» (с изм. от 22.10.1999 № 185-ФЗ) // Российская газета, № 111, 15.06.1994
Федеральный закон от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» (с изм. от 27 декабря 2009 г. № 364-ФЗ) // Российская газета от 6 августа 1998 г. № 148-149
Федеральный закон от 30.11.1995 № 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации» (с изм. от 27.12.2009 № 364-ФЗ) // Российская газета, № 237, 07.12.1995
Закон РФ от 21.02.1992 № 2395-1 «О недрах» (с изм. от 27.12.2009 № 374-ФЗ) // Российская газета, № 52, 15.03.1995
Закон РФ от 01.04.1993 № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» (с изм. от 30.12.2008 № 309-ФЗ) // Ведомости СНД и ВС РФ, 29.04.1993, № 17, ст. 594.
Указ Президента РФ от 21.07.1997 № 746 «Об утверждении Положения о порядке предоставления Российской Федерацией политического убежища» (с изм. от 27.07.2007 № 993) // Российская газета, № 144, 29.07.1997

Учебная и научная литература

Агапонов А.К. Ответственность в государственном управлении // Уч. зап. Донского юридического института. Т. 14. – Ростов-на-Дону: Изд-во ДЮИ, 2009. – 438 с.
Боннер А.Т. Законность и справедливость в правоприменительной деятельности. — М., 2005. – 322 с.
Вопленко Н.Н. Официальное толкование норм права. — М., 2006. – 323 с.
Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 2006. – 645 с.
Комментарий к Конституции РФ, подготовленный Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. — М., 2005. – 420 с.
Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации /Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. — Изд. 3-е, изм. и доп. — М.: Норма-Инфра-М, 2009. – 896 с.
Курс уголовного права. Общая часть. Том 1. Учение о преступлении: Учебник /Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжловой И.М. — М.: Зерцало, 2009. – 592 с.
Маркс К., Энгельс Ф. Уголовный закон. Соч. Т. 1. – М., 2007. – 880 с.
Общая теория права. Лекция 16: Толкование права. /Под ред. Бабаева В.К. – М., 2007. – 433 с.
Севостьянов Н.В., Иванов В.Д. Уголовное право Российской Федерации. Конспект лекций для подготовки к экзамену. — Р-н/Д.: Феникс, 2009. – 200 с.
Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть общая. — С.-Петербург, 1908. – 715 с.
Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права: Часть Общая. — С-Пб., 2008. – 390 с.
Титов Ю.П. Хрестоматия по истории государства и права России. Учебное пособие. — М., 1997. – 428 с.
Словарь по уголовному праву /Под ред. Наумова А.В. — М.: БЕК, 2007. – 702 с.
Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. – 644 с.
Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. — М., 1984. – 700 с.
Хропанюк В.Н. Теория государства и права. — М., 2008. – 382 с.

Периодические издания

Абанин М. Ответственность за преступления в сфере налогообложения. Новые изменения в Уголовном кодексе РФ // Право и экономика, № 2, 2004. С. 28-30.
Авакова А.В. К вопросу об истории развития системы исправительных учреждений для несовершеннолетних в России (период конца XIX — начала XX в.) // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, № 3. С. 54-55.
Баринов Н.И. Организация работы по совершенствованию материально-технического обеспечения деятельности учреждений и органов УИС // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, № 2. С. 15.
Всемирный отчет о преступности и правосудии // Власть: криминологические и правовые проблемы. Российская криминологическая ассоциация. № 4, 2007. С. 43.
Головко Л. Некоторые гражданско-правовые проблемы, возникающие в связи с применением статьи 76 нового Уголовного кодекса РФ // Хозяйство и право, № 2, 1998. С. 33.
Ефремов И.А. О достоверности электронных документов при осуществлении уголовного судопроизводства // Информационное право, 2006, № 2. С. 12.
Журавлев А.В. О необходимости изменения законодательства о рассмотрении судами уголовных дел в отношении несовершеннолетних с учетом общепризнанных норм международного права // Российский судья, 2006, № 8. С. 32.
Завидов Б.Д., Лапин С.Ю. Нарушение права интеллектуальной собственности: уголовно-правовая характеристика преступлений // Право и экономика, № 2, 2000. С. 10.
Зателепин О.К., Фатеев К.В. К вопросу о понятии воинского должностного лица по уголовному праву // Право в Вооруженных Силах, № 10, 2003. С. 12-14.
Кузнецов А.П. Отзыв официального оппонента на диссертацию Цветкова Алексея Александровича на тему «Общепризнанные принципы и нормы международного права как часть российской уголовно-правовой системы» // Международное публичное и частное право, 2006, № 1. С. 29.
Курганов С.И. Герменевтика уголовно-исполнительного кодекса РФ // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, № 3. С. 32.
Михайловская И. Права личности — новый приоритет Уголовно — процессуального кодекса РФ // Российская юстиция, № 7, 2002. С. 3.
Панасенко Е.К. Обеспечение криминологической безопасности осужденных как задача уголовно-исполнительной системы // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление, 2006, № 1. С. 11.
Федорюк С.Ю. Гражданский иск в уголовном деле о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков // Журнал российского права, № 12, 2001. С. 19-21.
Шкредова Э.Г. Влияние института множественности преступлений на освобождение от уголовной ответственности по законодательству стран СНГ // Современное право, 2006, № 2. С. 7-8.

Судебная практика

Обзор судебной практики Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы судебной практики по уголовным делам Верховного Суда РФ» 2010 г. // БВС РФ. №453. Ст. 64
Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 16.03.2007 № 92-СФ «О докладе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 2006 года «О состоянии законодательства в Российской Федерации» // СЗ РФ, 2007, № 323, ст. 4343.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» // БВС РФ. № 544. Ст. 954.

1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с изм. от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ) // Российская газета, № 7, 21.01.2009

2 Общая теория права. Лекция 16: Толкование права. /Под ред. Бабаева В.К. – М., 2007. С. 245

3 Общая теория права. Лекция 16: Толкование права. / Под ред. Бабаева В.К. – М., 2007. С. 239.

4 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1. Учение о преступлении: Учебник /Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжловой И.М. — М.: Зерцало, 2009. С. 340.

5 Обзор судебной практики Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы судебной практики по уголовным делам Верховного Суда РФ» 2010 г. // БВС РФ. №453. Ст. 64

6 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 154.

7 Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 16.03.2007 № 92-СФ «О докладе Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 2006 года «О состоянии законодательства в Российской Федерации» // СЗ РФ, 2007, № 323, ст. 4343.

8 Закон РФ от 01.04.1993 № 4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» (с изм. от 30.12.2008 № 309-ФЗ) // Ведомости СНД и ВС РФ, 29.04.1993, № 17, ст. 594.

9 Водный кодекс Российской Федерации от 03.06.2006 № 74-ФЗ (с изм. от 24.07.2009 № 209-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 05.06.2006, № 23, ст. 2381.

10 Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации /Под ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. — Изд. 3-е, изм. и доп. — М.: Норма-Инфра-М, 2009. С. 530.

11 Федеральный закон от 31 июля 1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации» (с изм. от 27 декабря 2009 г. № 364-ФЗ) // Российская газета от 6 августа 1998 г. № 148-149

12 Федеральный закон от 30.11.1995 № 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации» (с изм. от 27.12.2009 № 364-ФЗ) // Российская газета, № 237, 07.12.1995

13 Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 1996. С. 233.

14 Словарь по уголовному праву /Под ред. Наумова А.В. — М.: БЕК, 2007. С. 335.

15 Закон РФ от 21.02.1992 № 2395-1 «О недрах» (с изм. от 27.12.2009 № 374-ФЗ) // Российская газета, № 52, 15.03.1995.

16 Воздушный кодекс Российской Федерации от 19.03.1997 № 60-ФЗ (с изм. от 18.07.2009 № 179-ФЗ) // Российская газета, № 59-60, 26.03.1997

17 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1. Учение о преступлении: Учебник /Под ред. Кузнецовой Н.Ф., Тяжловой И.М. — М.: Зерцало, 2009. С. 214.

18 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 января 2003 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникших в связи с принятием и введением в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» // БВС РФ. № 544. Ст. 954.

19 Федеральный закон от 14.06.1994 № 5-ФЗ «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» (с изм. от 22.10.1999 № 185-ФЗ) // Российская газета, № 111, 15.06.1994

20 Федеральный закон от 08.12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» (с изм. от 05.01.2006 № 11-ФЗ) // Российская газета, № 252, 16.12.2003

21 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 111.

22 Севостьянов Н.В., Иванов В.Д. Уголовное право Российской Федерации. Конспект лекций для подготовки к экзамену. — Р-н/Д.: Феникс, 2009. С. 229.

23 Таганцев Н.С. Курс русского уголовного права: Часть Общая. — С-Пб., 2008. С. 211.

24 Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 29.12.2009 № 383-ФЗ) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, № 25, ст. 2954.

25 См.: Тилле А.А. Время, пространство, закон – М., 2005. С. 142; Наумов А.В. Применение уголовно-правовых норм. — Волгоград, 2005. С. 156

26 Хахулина К.С. Конкуренция уголовно-правовых норм и ее преодоление в процессе их применения/ Дис. на соиск. уч. ст. канд. юрид. наук. — Казань, 2005. С.74.

27 Малков В.П. Совокупность преступлений. – Казань, 2005. С. 178.

28 Коржанский Н.И. Энциклопедия уголовного права. –М.: Юрист, 2009. С. 198

29 Алексеев С.С. Нормы права. – М.: Норма, 2008. С. 188

30 Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 2006. С. 334.

31 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 236.

32 Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 2006. С. 342.

33 Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 2006. С. 342.

34 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 234.

35 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 324.

36 Игнатов А.Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. — М.: Издательство Норма, 2006. С. 324.

37 Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Конспект лекций /Под ред. профессора Л.В. Иногамовой-Хегай. — М.: ИНФРА-М, 2003. С. 321.