Содержание
Содержание
Введение2
I.Общая характеристика русской живописи XVIII века3
1.2. Портрет середины XVIII века.6
1.3. Портрет конца XVIII века10
II.Жанры портретного искусства XVIII века12
2.1. Парадный портрет12
2.2. Интимный портрет15
2.3. Детский портрет19
Заключение22
Список использованных источников23
Введение
XVIII век был знаменателен для России броскими изменениями и
внушительными достижениями в сфере искусства. Модифицировались жанровая структура, содержание, характер, средства художественного выражения. И в архитектуре, и в скульптуре, и в живописи, и в графике русское искусство выходило на общеевропейские пути созревания. Еще в недрах XVII века, в петровские эпоху, начался процесс «обмищанивания» русской культуры.
В становлении и развитии светской культуры общеевропейского типа невозможно было полагаться на старые художественные выразительные способы для которых новые задачи оказались не по плечу. Приглашаемые на русскую службу иностранные мастера не только оказывали помощь при формировании нового искусства, но и были учителями русских людей. Иным не менее важным путем получения профессиональной подготовки была стажировка русских мастеров в Западной Европе. Так многие русские мастера получили высокую подготовку во Франции, Голландии, Италии, Англии, Германии
В данной курсовой работе будет освещена русская живопись в целом, и вопрос русского портрета в частности
I.Общая характеристика русской живописи XVIII века
1.1. Живопись
До начала XVIII столетия в русской живописи развивались преимущественно иконописные традиции
По воспоминаниям современников, в России в то время любые изображения принимали за иконы: нередко, приходя в дом чужеземца, русские по обычаю кланялись первой попавшейся им на глаза картине. Однако в XVIII в. живопись постепенно стала приобретать европейские черты: художники осваивали линейную перспективу, позволяющую передать глубину пространства, стремились правильно изображать объём предметов с помощью светотени, изучали анатомию, чтобы точно воспроизводить человеческое тело. Распространялась техника живописи маслом, возникали новые жанры.
Особое место в русской живописи XVIII в. занял портрет. Наиболее ранние произведения этого жанра близки к парсуне XVII в. Персонажи торжественны и статичны.
Иван Никитич Никитин (1680 около 1742) был одним из первых русских портретистов. Уже в его ранних портретах старшей сестры Петра I Натальи Алексеевны (17151716 гг.) и его дочери Анны Петровны (до 1716 г.) с редким для того времени мастерством переданы объём и естественная поза модели. Однако в этих работах очевидна некоторая упрощённость: фигуры выхвачены из темноты неопределённого пространства лучом яркого света и существуют вне связи со средой; художник ещё неумело изображает строение фигуры и фактуру материалов бархата, меха, драгоценностей.
Вернувшись в Петербург после четырёхлетней поездки по Италии, Никитин создал лучшие свои произведения, в которых проявилось возросшее мастерство художника. Это портрет канцлера Г. И. Головкина и портрет, известный под названием «Напольный гетман» (оба 20-е гг.).
В Петровскую эпоху в России обосновалось немало иностранных мастеров, работавших в разных стилях и жанрах. Иоганн Готфрид Таннауэр (16801737), приехавший из Германии, писал портреты членов императорской семьи и приближённых Петра I, а также батальные полотна. Его знаменитая картина «Пётр I в Полтавской битве» (10-е гг.) представляет собой распространённый в Европе тип портрета полководца на фоне сражения.
Луи Каравакк (16841754), французский мастер, приглашённый в Россию, вскоре достиг большой славы и положения придворного живописца. Он работал в России много лет и писал портреты всех русских монархов от Петра до Елизаветы. Его кисти принадлежит знаменитый парадный портрет Анны Иоанновны в коронационном платье (1730 г.), который послужил образцом для остальных произведений этого жанра. В портрете передан не только внешний облик императрицы женщины могучего телосложения, изображённой в торжественной и величественной позе, но и её натура, суеверная и подозрительная. Из мастерской Каравакка вышли многие русские живописцы середины XVIII в.
К концу 20-х 30-м гг. XVIII в. относится недолгое, но яркое творчество живописца Андрея Матвеевича Матвеева (1701 1739). Проведя более десяти лет в Голландии и Фландрии, н стал первым русским мастером, умевшим «писать истории и персоны», т. е. не только портреты, но и картины на мифологические и исторические сюжеты.
Однако больше всего Матвеев знаменит как портретист. Самым известным его произведением считается «Портрет супругов» (около 1729 г.). Споры искусствоведов о том, кто на нём изображён, не утихают до сих пор. Вероятнее всего, это автопортрет художника с женой, т. е. первый автопортрет в истории русской живописи.
С 1727 г. и до самой смерти Матвеев возглавлял «живописную команду» Канцелярии от строений. В ней до открытия Академии художеств учились и служили практически все художники.
К 4050-м гг. XVIII в. относится творчество Ивана Яковлевича Вишнякова (16991761). Самый изысканный портрет Вишнякова изображает Сарру Элеонору Фермор, дочь начальника Канцелярии от строений (1749 г.). Юная девушка в роскошном серебристо-сером атласном платье, вышитом цветами, готовится сделать реверанс. В руке она грациозно держит веер. Кисти рук на полотнах Вишнякова почти всегда написаны с особым изяществом: пальцы лишь слегка касаются предметов, будто скользят по их поверхности. В «Портрете Сарры Фермор» обращают на себя внимание и тонкая живопись кружев, и декоративный пейзажный фон, мотивы которого перекликаются с вышивкой на платье.
Алексею Петровичу Антропову (17161795) так и не удалось преодолеть некоторую иконописную плоскостность изображения: в его портретах зритель не ощущает пространства, окружающего модели. Так, на «Портрете статс-дамы А. М. Измайловой» (1759 г.), женщины пожилой и грубоватой, противопоставляются яркие цвета переднего плана и абсолютно тёмный, «глухой» фон. В портрете Петра III (17б2 г.), изображённого художником в виде полководца с маршальским жезлом в руке, поражает контраст между кукольно-грациозной фигуркой монарха и помпезной обстановкой с атрибутами императорской власти мантией, державой и короной на фоне битвы.
1.2. Портрет середины XVIII века.
Ренессанс — это культура, ее сотворение, изучение природы и природы человека через анатомию и искусство портрета. До сих пор отношение человека к другому опосредовалось Богом, присутствием сакрального, теперь сам человек опосредует это отношение к другому и миру, что и есть гуманизм в самом общем и непосредственном виде. Человек предстает перед самим собой — через другого, словно глядясь в зеркало, в нашем случае, художник. Новизна этой ситуации — один из феноменов новой жизни, Ренессанса.
И это мы видим, ощущаем, чувствуем в портретах Рокотова, который при этом виртуозно владел кистью и обладал неповторимым чувством цвета. Это редкий мастер даже в ряду величайших художников эпохи Возрождения в Италии.
«Портрет неизвестной в голубом платье с желтой отделкой». (1760-е годы.) Это Ренессанс! Чистейшее воплощение эстетики Ренессанса, что удавалось немногим из старых мастеров. Здесь все чудесно — и красота модели, и ее платье, и мастерство художника, который писал в несколько слоев, слой за слоем давая высохнуть краскам, и они светились изнутри, создавая впечатление игры света и легкости исполнения. По свидетельству поэта Н.Е.Струйского, Рокотов писал «почти играя».
Имя молодой женщины неизвестно. Среди старинных портретов можно и не заметить ничего особенного. Но облик модели художника светел и совершенно индивидуален, можно сказать даже, национален, перед нами именно русская женщина и, ясно, русская женщина эпохи Возрождения. И художник под стать ей. У нее артистически продуманный наряд, что Рокотов воспроизводит с блеском, как Моцарт, играя кистью и красками. А плечи молодой женщины с легким поворотом, грудь — под покровом изящных складок отделки платья чувствуются, как в яви.
Великолепны и мужские портреты Рокотова. «Портрет А.М.Римского-Корсакова» (Конец 1760-х годов.) Художник не просто схватывает облик модели, у него живой облик явлен во всей новизне его впечатления и самой жизни, как по весне бывает, при этом и прическа, и кафтан с тонкими штрихами отделки — все ново также, а новизна создает ощущение легкости. Это молодость модели и поразительное мастерство художника, который играючи владеет кистью гения.
«Портрет графа А.И.Воронцова». (Около 1765 года.) Здесь еще яснее проступает отличительное свойство портретов Рокотова — это артистизм, присущий как художнику, так и его моделям. В отношении созданий Рафаэля говорят о «грации», она несомненно присутствует и у Рокотова. О графе А.И.Воронцове нам известно, как о крестном отце Пушкина в будущем. Это значит, Пушкин в детстве мог видет портрет его крестного отца в юности и даже его автора.
«Портрет В.И.Майкова» (Между 1775 и 1778 годами). Известно, Василий Иванович Майков служил в Семеновском полку, и карьера военного для него была естественна, как и сочинение стихов, ведь так начинал и Державин. Но молодой офицер или поэт проявил «леность» и вышел в отставку в 1761 году. Он поселился в Москве, откуда и был, вероятно, родом и, по его словам, «жаром собственным влеком спознался я со Аполлоном и музам сделался знаком». В 1763 году он издал героико-комическую поэму «Игрок ломбера». Он писал басни, сатиры, его трагедии шли на сцене.
Поэма «Елисей, или Раздраженный Вакх» (1769-1771) Майкова высоко оценивалась современниками и вызывало восхищение впоследствии у Пушкина задорной веселостью и соленой шуткой. Между тем, будучи и в отставке, Майков получил чин бригадира, с правом носить темно-зеленый кафтан с красным воротником и лацканами, украшенными бригадирским шитьем, в чем и написал Рокотов поэта в зените его славы.
Выдержка из текста работы
Изучаемая эпоха — век перелома общественной жизни. Возможно, именно поэтому она так интересует не только историков, но и является очень обсуждаемой темой в обществе. О быте и культурных особенностях российского дворянства идут многочисленные споры и дискуссии. В данной курсовой работе основное внимание уделено проблемам общественной жизни и традициям дворян. История дворянского быта обладает значительным потенциалом для осмысления особенностей и своеобразия исторического развития России. Научная актуальность данной работы заключается в том, что имеются тенденции к изучению быта дворян со стороны общества, людям всегда было интересно узнать о том, как жили, чем интересовались, как воспитывали детей предшествующие поколения. Повышается интерес не только к быту дворян, но и к самим дворянам, уже не как к «классу эксплуататоров», а как деятелям и представителям великой русской культуры.
Формирование отечественной историографии дворянства начинается в XVIII веке, и первое сочинение, посвященное собственно российскому дворянству, появляется в 1776 году, под пером историка Г. Ф. Миллера. В своей работе он сравнивает русское дворянство с европейским Миллер Г.Ф. Известие о дворянех [Российских] // Сочинения по истории России. Избранное. — М.., 1996. . Н. М. Карамзин также занимался исследованием дворянства, он заявляет о губительности для дворянского сословия «Табели о рангах»: «надлежало бы не дворянству быть по чинам, а чинам по дворянству, т.е. для приобретения некоторых чинов надлежало бы необходимо требовать благородства, чего у нас со времен Петра Великого не соблюдается» Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 106.. С.М.Соловьев заложил основу для формирования классических взглядов государственной школы на развитие сословий, и дворянства, в частности. В своих «Исторических письмах» он показывает решающую роль государства в становлении дворянского сословия Соловьев С.М. Сочинения. Книга XVI. Работы разных лет. М., 1995. С. 367. А. В. Романович-Славатинский в 1870 году публикует, вероятно, самое основательное исследование по истории русского дворянства, которое окончательно закрепляет мысль о том что дворянство это сословие созданное государством. Романович-Славатинский А.В. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб, 1870. (второе изд. Киев, 1912). Историк считает, что дворянство в России «всегда было установлением политическим, существовавшим и видоизменявшимся, сообразно целям и потребностям правительства» Там же. С. I-II..
В послереволюционный период историография дворянства была достаточно скудной, так как данная тема была несколько табуированной, однако истории дворянства все же были посвящены труды С.М. Троицкого, который пишет о взаимоотношениях самодержавия и дворянства на протяжении XVIII века. С. М. Троицкий считает, что абсолютизм постепенно заменяет дворянство бюрократией, и с течением времени дворянство приобретает некую самостоятельность Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке. Формирование бюрократии. М., 1974.С.365-366.. Ю.М. Лотман, автор одной из фундаментальных работ по истории культуры дворянства, рассматривал её через призму созданных дворянством культурных норм и традиций.
В 1990-е годы происходит возрождение интереса к истории дворянства, и в работах современных исследователей заметны различные подходы к изучению этой проблемы. Такие исследователи дворянской психологии как С.С. Минц и Е.Н. Марасинова пишут о росте сословного самосознания дворян в XVIII — начале ХIХ вв. Минц С.С. Об отражении особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети ХVIIIпервой трети ХIХ вв. // Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984; Марасинова Е.Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. М., 1999. Следует так же отметить монографию И.В.Фаизовой, которая посвящена службе дворянства до и после Манифеста 1762 года Фаизова И.В. “Манифест о вольности” и служба дворянства в XVIII столетии. М., 1999.. Проблемой культурных особенностей, традиций и быта дворян интересуются историки-любители, например А. Шокарева Шокарева А. Дворянская семья: культура общения: русское столичное дворянство первой половины XIX века. — Москва: Новое литературное обозрение, 2017. .
Цель работы:
Опираясь на советские и современные исследовательские работы, составить и охарактеризовать примерную картину жизни дворянина XVIII — XIX века.
Задачи работы:
1) Проанализировать комплекс научной литературы, в которой представлена информация о дворянском быте XVIII — XIX вв.
2) Рассмотреть модели и практики дворянского быта, образования и государственной службы.
3) Выявить в этих трёх сферах жизнедеятельности общие характеристики, исходя из которых, можно представить магистраль развития дворянского сословия в XVIII — XIX вв.
Глава 1. Повседневная жизнь дворян
§1. Дворянский быт и культура общения
русский дворянство быт традиции
Русское дворянство в XVIII — XIX веках являлось порождением петровской реформы. Среди различных последствий этой реформы, создание дворянства в функции государственно и культурно доминирующего сословия занимает явно не последнее место. Петровская реформа при всех издержках, которые на неё накладывала эпоха и личность царя, решила национальные задачи, создав государственность, обеспечившую России двухсотлетнее существование рядом с главными европейскими державами, и создав одну из самых ярких культур в истории человеческой цивилизации. Петровская эпоха навсегда покончила с сословием служилых людей. Формы петербургской городской жизни создал Петр I, и его идеалом было т.н. «регулярное государство», где вся жизнь регламентирована, подчинена правилам, выстроена с соблюдением геометрических пропорций, сведена к точным, почти линейным отношениям.
Поведение дворян разительно отличалось в Москве и Петербурге. Вот как описывает жизненный уклад в доме своей бабушки Екатерина Владимировна Новосильцева: «В восемь часов пили чай. Вера Васильевна (тетя) хлопотала о хозяйстве, бабушка начинала свою долгую молитву, Катя с сестрой Олей занимались в своем флигеле. А Надежда Васильевна (старшая тетка) отправлялась гулять, то есть обходить знакомых соседей, но прежде ещё сходив к ранней обедне. Около часа все собирались в чайной. Обеденный стол был накрыт в два часа. Затем все семейство отдыхало, а девочки уходили в свой флигель. В шесть часов все собирались в гостиной, где Вера Васильевна разливала чай. В тридцатых годах бабушка уже никуда не выезжала, кроме церкви, но ранее всегда по вечерам отправлялась в гости. Вечер проводили в семейном кругу. Надежда Васильевна или сама уезжала в гости, или приглашала какую-нибудь соседку. В десять был ужин, а потом все отправлялись по местам (только Катя убегала к Вере Васильевне и часов до двух с ней говорила) Новосильцева Е.В. Семейные записки Т. Толычевой. М., 1865. С 144-150..
В Петербурге же распорядок дня был совершенно иным. Писательница М. А. Корсини запечатлела жизненный уклад Северной столицы в образе одной из своих героинь, которая вставала во втором часу пополудни, беседовала с дочерью, давала хозяйственные распоряжения, обедала, затем ей следовало собираться в гости самой или ждать их появления, чтобы провести остаток дня за картами Корсини М.А. Очерки современной жизни: в 7 т. СПб., 1853. Т. 5. С. 75..
Безусловно, стиль общения дворянина зависел от места его проживания. Если можно было бы составить некую шкалу гостеприимства, то высшая точка находилась бы в поместьях, а наибольшей сдержанностью и закрытостью характеризовался бы Петербург. В Петербурге жили постоянно в незримом, либо реальном присутствии императора, поэтому позволить себе более вольного поведения не могли. Жизнь в Петербурге была более дорогой, показной и суетливой. В Москве темп жизни был медленнее, и число ежедневных контактов со знакомыми значительно меньше, чем в Северной столице, что позволяло больше времени уделять семье, общению с близкими и любимым занятиям.
На протяжении полувека идеал поведения дворянина в семье менялся, стремясь к освобождению от ранее принятых норм общения. Если в начале XIX века муж с женой общались исключительно на «вы», то к 1830-м годам стало вполне приемлемым. Также и девушкам неприлично было курить и пить, а уже в 1840-е годы у столичных барышень вошли в моду «пахитоски» и за праздничным столом им наливали шампанское Богданов И. Дым отечества, или Краткая история табакокурения. М.: Новое литературное обозрение, 2007, С. 14.. При несомненной ценности брака в светских кругах на первый план выходят не внутренние отношения между супругами, а востребованная в обществе внешняя картина соблюдения приличий. Изменение норм поведения в семье, прежде всего, обуславливалось влиянием западноевропейской культуры через общение с иностранными гувернерами, чтение иностранных книг и частые поездки заграницу.
Уделом мужчин являлась военная служба. Родовитые знатные дворяне записывали своих сыновей в полки едва ли не еще до рождения: можно вспомнить, например, Гринева из «Капитанской дочки», который рассказывал о себе: «Матушка была еще мною брюхата, как я уже был записан в Семеновский полк сержантом» Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 3.Проза. — М.: Худож. Лит., 1985.Т.1 С. 230.. Ребенок в буквальном смысле с пеленок «служил» и продвигался по службе. К 14-15 годам, отправляясь на реальную службу, мальчики уже имели довольно высокие чины и могли командовать подразделением. А некоторые офицеры из богатых семей военных вообще видели только на картинке — любящие мамы не отпускали своих сыновей в действующие войска. И шансов дослужиться до высокого чина у них практически не было. Выйдя в отставку, которая случалась частенько сразу после женитьбы, дворяне оседали в своих поместьях, где как раз могли быть и своры борзых, и приятное общество провинциальных дам, и непринужденные беседы за стопкой анисовой водки.
Что касается женщин, то их положение в обществе и род их деятельности напрямую зависел от положения сначала отца, затем мужа и их рода деятельности. Об этом говорилось в табеле о рангах. У женщин тоже были свои ранги: полковница, бригадирша, советница, генеральша, секретарша — так именовали соответственно жену полковника, бригадира, советника и т. д.. А при императрицах Анне и Елизавете был разработан целый дресс-код, который регулировал в женском наряде ширину кружева, наличие золотого или серебряного шитья на платье, пышность самого платья и так далее, чтобы даму можно было классифицировать при одном взгляде на ее одеяние. Майнштейн в своих Записках о России, пишет о том, что «Роскошь была уже преувеличенная и стоила двору огромных денег. Невероятно, сколько через это ушло денег за границу. Придворный, который определял в год только по 2 или по 3 тысячи рублей на свой гардероб, т.е. 10 и 15 тысяч франков, не мог похвастаться щегольством» Манштейн Х. Г. Записки Манштейна о России. 1727-1744. — СПб: Тип. В.С. Балашева,1875. С 182.
Женщины-дворянки до второй половины XIX века были полностью лишены возможности сделать хоть какую-то карьеру. Прецеденты случались, как, например, кавалерист-девица Надежда Дурова, но таких случаев по пальцам одной руки пересчитать. Стремиться служить, то есть делать мужскую работу, девушке-дворянке было делом осудительным и позорным. Удел дворянской девицы — замужество, материнство, домоводство.
Нравственный идеал, который стремилось воплотить дворянство в первой половине XIX столетия, включал в себя такие элементы как: рыцарство, привнесенное культурными связями с Западной Европой, героика, почерпнутая из античных классиков, а так же элементы православного благочестия, ставшего нравственным стержнем еще во времена принятия христианства. Жизненный уклад дворян первой половины XIX столетия зависел от их социального положения, достатка и места проживания. Однако, следование инокультурным образцам привело к дисгармонии в обществе. Ценности, которые были приняты в дворянской среде, противоречили патриархальному укладу и мировоззрению крестьянства, купечества и духовенства. Пропагандируемый западной культурой образ благородного, впитавшего идеи равенства и братства человека, был так нехарактерен для русской культуры в целом. В дворянском кругу стали все чаще подниматься вопросы: по какому сценарию развиваться России, какая форма правления является для неё оптимальной, что может обеспечить счастье народу. При этом для крестьянства были сильны иные представления — о том, что единственной формой правления в России может быть только самодержавие, а единственной религией — православие.
Великие русские писатели, описывая Россию того времени, её различные слои населения немало внимания уделяли роли дворянства в российском обществе. Эта проблема нашла свое отражение в сатирическом изображении помещиков-крепостников у писателей того времени. Например, в «Горе от ума» московское барство — это общество черствых крепостников, куда не проникает свет науки, где все панически боятся новизны, а «к свободной жизни их вражда непримирима Грибоедов А. С. Горе от ума: Комедия в 4-х действиях в стихах // Грибоедов А. С. Горе от ума. — 2-е изд., доп. — М.: Наука, 1987. — С. 47.». Не зря Пушкин взял для эпиграфа к седьмой главе «Евгения Онегина» именно грибоедовские строки. Этим он хотел подчеркнуть, что с тех пор московское дворянство ничуть не изменилось:
«Все то же лжет Любовь Петровна, Иван Петрович так же глуп… Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 2.Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. — М.: Худож. Лит., 1986. С. 310.
Пушкин и Грибоедов в своих произведениях показали, что в то время в России было неважно, каково качество образования, в моде было все иностранное, люди же из «высшего общества» чуждались национальной культуры. И в «Горе от ума», и в «Евгении Онегине» подчеркнута безликость «сильных мира сего». У них нет никакой индивидуальности, все фальшиво, а общественное мнение — это для них самое главное. Все стремятся к какой-то общепринятой мерке, боятся заявить о своих чувствах, мыслях. А скрывать истинное лицо под маской уже прочно вошло в привычку.
§2. Балы
Танцы были важным структурным элементом дворянского быта. Их роль существенно отличалась как от функции танцев в народном быту того времени, так и от современной.
Бал оказывался с одной стороны, сферой противоположной службе — областью непринужденного общения, светского отдыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. Присутствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслужебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника. С другой стороны бал был областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволенного в России той поры коллективного быта.
Со времени петровских ассамблей остро встал вопрос и об организационных формах светской жизни. Формы отдыха, общения молодежи, календарного ритуала, которые были в основном общими и для народной, и для боярско-дворянской среды, должны были уступить место дворянской культуре быта. Внутренняя организация бала была задачей культурной важности, так как являлась формой общения между «кавалерами» и «дамами», и должна была определить тип социального поведения внутри дворянской культуры. Это повлекло за собой ритуализацию бала, создание определенной строгой последовательности некоторых частей и обязательных элементов. Возникала структура бала, а сам он являлся чем-то наподобие театрализованного представления, в котором каждому элементу соответствовали определенные эмоции, стили поведения и т.д.
Основным элементом бала как общественно-эстетического действа были танцы. Они служили организующим стержнем вечера, задавали тон, стиль и тип беседы. Бальный разговор был весьма далек от той интеллектуальной игры, которая культивировалась в литературных салонах Парижа в XVIII столетии, и на отсутствие которой в России жаловался Пушкин. Тем не менее, он имел свою прелесть — свободу, непринужденность, оживленность беседы между мужчиной и женщиной, которые, одновременно оказывались и в центре шумного празднества, и в невозможной при других обстоятельствах близости.
Обучение танцам начиналось рано — с пяти-шести лет. Раннее обучение танцам было весьма мучительным и напоминало жесткую тренировку спортсмена. Длительная тренировка придавала молодому человеку не только ловкость во время танцев, но и уверенность в движениях, свободу в постановке фигуры, что влияло на него и с психологической точки зрения: он чувствовал себя уверенно и свободно, как опытный актер на сцене. Изящество, которое проявлялось в точности движений, было признаком хорошего воспитания.
Бал в начале XIX века начинался польским (полонезом) который играл роль торжественного, первого танца. Второй бальный танец — вальс. Пушкин характеризовал его так:
«Однообразный и безумный,
Как вихорь жизни молодой,
Кружится вальса вихорь шумный;
Чета мелькает за четой» Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 2.Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. — М.: Худож. Лит., 1986. С. 274..
Эпитеты «однообразный и безумный» имеют под собой не только эмоциональную окраску. «Однообразный» — потому что в отличие от мазурки, вальс состоял из одних и тех же повторяющихся движений. «Безумный» — потому что, в 1820-е годы вальс имел репутацию непристойного, или, по крайней мере, излишне вольного танца. Вальс создавал для нежных объятий очень удобную обстановку: близость танцующих способствовала интимности, а соприкосновение рук позволяло передавать записки. Таким образом, вальс создавал идеальные условия для нежных объяснений.
Мазурка составляла центр бала и ознаменовывала собой его кульминацию. Мазурка танцевалась с многочисленными причудливыми фигурами и мужским соло, составляющим кульминацию танца.
Котильон — вид кадрили, один из заключающих бал танцев, танцевался на мотив вальса и представлял собой танец-игру, самый непринужденный, разнообразный и шаловливый танец.
Однако бал был не единственным местом где можно было бы шумно и весело провести ночь. Альтернативной ему были холостые попойки в компании молодых гуляк, офицеров-бретеров, прославленных пьяниц. Бал был вполне приличным и светским мероприятием, противопоставлял себя этому разгулу, который воспринимался как проявление «дурного тона». Жестокая картежная игра и шумные походы по ночным петербургским улицам дополняли картину.
Бал обладал стройной композицией. Это было как бы некоторое праздничное целое, подчиненное движению от строгой формы торжественного балета к различным формам хореографической игры. Однако для того чтобы понять смысл бала целиком, нужно осознать его в противопоставлении двум крайним полюсам: параду и маскараду.
Парад в том виде, который он получил под влиянием своеобразного «творчества» Павла I представлял собой довольно своеобразный, тщательно продуманный ритуал. Он представлял собой противоположность сражению. Бой требовал инициативы, парад — подчинения, превращающего армию в балет. В отношении к параду бал выступал как нечто противоположное. Подчинению, дисциплине, стиранию личности бал противопоставлял веселье, свободу, а суровой подавленности человека — радостное его возбуждение.
То, что бал предполагал довольно строгую внутреннюю организацию, ограничивало свободу внутри него. Это вызвало необходимость еще одного элемента, который сыграл бы роль запланированного и предусмотренного хаоса. Эту роль принял на себя маскарад.
Маскарадное переодевание в принципе противоречило глубоким православным традициям. В православном сознании это был один из наиболее устойчивых признаков бесовства. Поэтому европейская культурная традиция маскарада с трудом проникла в дворянский быт XVIII в. или же сливалась с фольклорным ряженьем.
§3. Карточная игра
Карточная игра приобретает в конце XVIII — начале XIX века черты универсальной модели, своеобразного мифообразования эпохи. В функции карточной игры проявляется ее двойная природа. С одной стороны карточная игра есть игра, то есть имеет образ некой конфликтной ситуации. С другой же стороны карты используются и при гадании, а значит активизируются другие функции карт: прогнозирующая и программирующая.
Игра в карты была чем-то большим, чем стремление к выигрышу как материальной выгоде. Так смотрели на карту только профессиональные шулера. Для честного игрока выигрыш был не самоцелью, а средством вызвать ощущение риска, внести в свою жизнь непредсказуемость. Это чувство было оборотной стороной мундирной, парадной жизни дворянина. Петербург, военная служба, сам дух императорской эпохи отнимал у человека свободу, исключал случайность. Игра вносила в жизнь как раз ту самую случайность. Для того, чтобы лучше понять такую страстную приверженность дворян к карте, мы вспомним образ Петербурга:
Город пышный, город бледный,
Дух неволи, стройный вид
Свод небес зелено-бледный
Скука, холод и гранит… Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 1.Стихотворения; Сказки; Руслан и Людмила: Поэма. — М.: Худож. Лит., 1985.Т.1 С. 431.
Карточные и азартные игры, еще в начале XVIII века формально запрещенные и сурово преследовавшиеся, во второй половине века превратились во всеобщий обычай дворянского общества и фактически были канонизированы. Свидетельством их признания явился утвердившийся в 30-е годы XIX века порядок, по которому доходы от игральных карт шли в пользу ведомства Марии Федоровны, то есть на филантропические идеи.
Карточная игра становится тем фокусом, в котором пересекаются социальные конфликты эпохи. Нечестная игра сопутствовала азартным играм с самого начала их распространения. Однако в 30-40-е годы она превратилась в подлинную эпидемию. Светский шулер сменился шулером-профессионалом, для которого «картежное воровство» сделалось основным и постоянным источником существования. Дворянское общество относилось к нечестной игре в карты хоть и с осуждением, однако значительно более снисходительно, чем, например, к отказу стреляться на дуэли или другим «неблагородным» поступкам. Если карты являются как бы синонимом дуэли, то антонимом их в общественной жизни выступает парад. В этом противопоставлении выражалась «дуэль» Случайности и Закономерности, государственного императива, и личного произвола. Эти два полюса как бы очерчивали границу дворянского быта той эпохи.
Глава 2. Дворянское образование
§1. Женское образование
Вопрос о месте женщины в обществе неизменно связывался с отношением к её образованию. Петровская эпоха принесла новую позицию по этому вопросу. Указами Петра I женам и дочерям «из знатных домов» строго повелевалось посещать «ассамблеи» то есть публичные гуляния, бывать «на театрах», на приемах иностранных послов и дипломатов. Сестра Петра I, Наталия Алексеевна, основала при своем дворе небольшой театр, писала для него пьесы, принимала участие в их постановке на сцене. Освобождение женщин от «теремного затворничества» позволило им по-другому посмотреть на вопросы брака и любви.
Еще на первых порах инициатором приобщения женщины к просвещению стало государство. С начала XVIII века, в царствовании Петра I столь важный в женской жизни вопрос как замужество, неожиданно связался с образованием. Петр специальным указом предписал неграмотных дворянских девушек, которые не могут подписать хотя бы свою фамилию, — не венчать. Не следует думать, будто до Петра все женщины в России были неграмотными, однако в начале XVIII века вопрос грамотности был поставлен совершенно по-новому. Необходимость женского образования и его характер стали предметом споров и связались с общим пересмотром типа жизни и типа быта.
Мы уже привыкли к тому, что прогрессивные направления в педагогике связываются со стремлением к одинаковой постановке обучения мальчиков и девочек. Начиная с середины XIX века мысль о равенстве полов, и следовательно о единых принципах воспитания и обучения стала своего рода знаменем демократической педагогики. Однако «общее» образование в XVIII веке практически было образованием мужским, и идея приобщить девушек к «мужскому образованию» всегда означала ограничение доступности для них. Теперь же возникла идея просвещения всех дворянских женщин. Поэтому сразу же встала проблема учебных заведений. Учебные заведения для девушек были потребностью времени, они приняли двоякий характер: появились частные пансионы, и одновременно возникла государственная система образования.
При Екатерине II возникло учебное заведение, которое называлось по помещению, где оно располагалось, Смольным институтом, а ученицы его — смолянками. Смольный институт в Воскресенском женском монастыре был задуман как учебное заведение с очень широкой программой. Предполагалось, что смолянки будут обучаться, по крайней мере, двум языкам, а так же физике, математике, астрономии, танцам и архитектуре. Обучение в Смольном институте, несмотря на широкие замыслы, было неодинаковым по разным предметам, но лучше всего преподавали языки. Здесь требования были серьезными и воспитанницы достигали больших успехов. Из остальных же предметов, большее значение придавалось лишь танцам и рукоделию.
Обучение в Смольном институте длилось девять лет. Сюда привозили маленьких девочек лет пяти-шести, и в течение девяти лет они жили в институте, как правило, почти не видя дома. Такая изоляция смолянок была частью продуманной системы. В основу обучения ставился принцип замкнутости: институток вполне осознанно отделяли от домашней атмосферы. Эта традиция восходила к И.И. Бецкому, который хотел ограничить воспитанниц от среды влияния их родителей, и вырастить из них «идеальных людей» по просветительской модели. Самое тяжелое в жизни институток было суровость распорядка дня. Подъем в шесть утра, уроков ежедневно шесть или семь, отведенное время для игр ограничивалось.
Смольный институт был отнюдь не единственным женским учебным заведением в России. Возникали частные пансионы. К концу XVIII века их было несколько десятков в Петербурге, десять с лишним в Москве, и несколько в провинции. Пансионы были иностранные. Уровень образования зачастую оказывался весьма невысоким. В них систематически учили языку и танцам. Воспитательницами были, как правило, француженки или немки. Пансионная система оказывалась направленной на то самое, о чем когда-то заботился Петр, — чтобы девушка вышла замуж и стала хорошей женой.
В начале XIX века императрица Мария Фёдоровна выступила с инициативой открытия закрытых сословных учреждений для девиц (Сиротский институт, институты для благородных девиц, Александровские училища, Мариинские институты) не только в столичных городах, но и в других городах империи. Стоит отметить, что на протяжении первой половины XIX века царское правительство в лице Министерства народного просвещения не проводило существенных преобразований в сфере женского просвещения. В стране существовало достаточно небольшое количество государственных женских школ.
В 1804 г. был утвержден устав учебных заведений, подведомственных университетам. Согласно уставу, представительницам женского пола был разрешен доступ лишь на низшую ступень системы народного образования — приходские училища Константинов Н. А. Очерки по истории начального образования в России. М., 1953. С.87.. К началу XIX века оформились две самостоятельные ветви женского образования — закрытые, подчиненные ведомству императрицы, и открытые женские учебные заведения (приходские школы Министерства народного просвещения, частные пансионы и школы). В 1835 году было принято положение, регламентирующее деятельность частных учебных заведений. Согласно этому положению, все частные пансионы и школы по курсу обучения должны были приблизиться к соответствующим им казенным заведениям. За частными школами и пансионами устанавливался строгий контроль. С этой целью в губерниях и уездах были назначены особые инспектора, в обязанности которых входило следить за ходом образовательного процесса. Положение о частных учебных заведениях просуществовало без изменений с 1835 до 1857 года. В 1840-е — начале 1850-х гг. система женского образования дополнилась еще одной структурой — учебными заведениями для дочерей духовенства. Эти учебные заведения подчинялись местным епархиальным властям.
1850-е годы актуальным становится вопрос о реформировании системы женского образования. Под воздействием бурного общественного движения 30 мая 1858г. вышло «Положение о женских училищах ведомства Министерства народного просвещения». Это событие явилось отправной точкой к распространению системы женского образования в России. Согласно этому положению, предполагалось открывать в губернских и уездных городах женские училища первого и второго разряда шести- и трехгодичные, где могли бы обучаться девушки всех сословий. Основная часть средств на содержание училищ возлагалась на различные благотворительные организации, а так же частных лиц Дмитриева Н. А. Процесс формирования системы женского образования в России в XIX веке как объект исторического исследования [Электронный ресурс ] // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. 2008. №65. URL: http://cyberleninka.ru/article/n/protsess-formirovaniya-sistemy-zhenskogo-obrazovaniya-v-rossii-v-xix-veke-kak-obekt-istoricheskogo-issledovaniya (дата обращения: 25.06.2017).. Таким образом, в России постепенно складывалась система женского образования. Однако она не имела однородности, так как разные учебные заведения подчинялись разным ведомствам.
§2. Образование и воспитание молодых дворян
Формирование ребенка происходит в социокультурной среде, его становление зависит от условий жизни и людей, с которыми он общается. В дворянских семьях ответственно подходили к становлению личности ребенка и старались контролировать все этапы его развития, следуя традиционным для этой среды установкам и схемам. Положение детей дворян в доме было, если так можно выразиться, строго определено и ограничено от мира взрослых. Ребенок не считался равным родителям, иерархия семейных отношений неизменно поддерживалась, так что каждый член семьи знал свое место в доме.
Отцы обычно занимались воспитанием старших детей, а малышей оставляли на попечение матерей или нянек. В основном в дворянских семьях была принята довольно строгая система воспитания. Детей водили к родителям здороваться, благодарить за обед, дети целовали родителям руки и не смели обращаться к ним на «ты». Мальчиков и девочек воспитывали по-разному. Телесные наказания практиковались в некоторых семьях, но это не считалось оскорблением, так как было широко распространено, к девочкам же телесные наказания применялись значительно реже, чем к мальчикам.
Чтобы у детей были все условия для полноценного развития, состоятельные дворяне окружали их многочисленными слугами. До трех лет за ребенком следила няня, до 7-9 лет — «мадам» (исполняли роль гувернера, обучали детей языкам и хорошим манерам) затем гувернер — до поступления в учебное заведение (11 лет) или до выхода в свет (16-17 лет).
Образование всегда считалось престижным у знатных людей, и дворянский ребенок никак не мог без него обойтись. В домашнем образовании принимали участие как отечественные, так и иностранные гувернеры. Первые могли быть из студентов или выпускников высших учебных заведений, либо духовных академий, либо из числа выпускников и выпускниц средних учебных заведений (пансионов). Вторые — состояли преимущественно из французов, немцев, англичан и шведов. Во второй половине XVIII века в моде были именно французские наставники. В эпоху правления Екатерины II, дворян «устраивали любые французы, они не могут хорошенько сделать действительно удачный выбор, они не имеют, наконец, свободы выбора» . Артемова Е.Ю. Культура России глазами посетивших ее французов (последняя треть XVIII века) / Под ред. Л.Н. Пушкарева. М., 2000. С. 178.. Многие из французов приезжали в Россию в поисках места парикмахера, повара, лакея, но находили должность гувернера более привлекательной для себя, т.к. в ряде случаев им предлагали 400-500 рублей в год, бесплатный стол и квартиру. Они учили детей иностранным языкам, ибо именно знания языков требовало от дворянства новое время. В этом отношении, наиболее значимым был французский язык, сменивший к середине XVIII века немецкий. Французский язык был необходим, ведь только очень хорошее его знание обеспечивало дворянину уважение и в провинциальном дворянском обществе, и, тем более, в высшем свете. Естественно, что обязательной для изучения была разнообразная французская литература. Конечно, гувернеры не пользовались в семье таким же уважением как родители. Гувернер занимал в семье место чуть выше слуги. Однако ребенок был обязан соблюдать приличия, оказывать учителю знаки почтения и не мог позволить себе фамильярности.
Главным правилом при воспитании девочек было то, что «женщина обязана соблюдать скромность и учтивость». Девочкам следовало утром и вечером молиться, ходить в храм, причащаться, читать книги, рисовать, танцевать, бывать на воздухе, заниматься рукоделием, в большой компании больше молчать и не показывать своих обширных (если они есть) познаний. К сожалению, родители не часто заботились об умственном совершенствовании дочерей. Домашнее воспитание заканчивалось для девушек тогда, когда их начинали вывозить на балы.
Для молодых людей домашнее образование прекращалось, если мальчика отдавали в пансион, училище, кадетский корпус. Заботясь о карьере своего ребенка, о том, как он будет обеспечивать себя в будущем, родителям зачастую приходилось отдавать его в образовательное учреждение, находящееся далеко от дома. Дети часто довольно тяжело переживали расставание с родителями, однако справившись с этими трудностями, затем с благодарностью вспоминали старания родителей.
В XIX веке дворянских детей держали в строгости, любимые дерзости и шалости пресекались, культивировалось уважение и почитание родителей, старших. Детям старались передать принцип семейственности — ценности, крепости и необходимости родственных связей. Слуги и воспитатели также всячески выражали свое почтение к родителям, чем подкрепляли в детском мировоззрении их высокий статус.
Необходимо отметить несколько специфических особенностей, влияющих на общение и коммуникативное поведение детей. Во-первых, имела место быть замкнутость и ограниченность кругом семьи — дворянские дети редко общались со сверстниками из других семей. Во-вторых, противоположное влияние на ребенка сразу нескольких традиций и мировоззрений. Няни, кормилицы, крепостные слуги общались с детьми, используя просторечные выражения, поэтические образы русского фольклора, что помогало ребенку осознать свою принадлежность к русскому народу, православной культуре. С другой же стороны, влияние иностранных гувернеров, обучавших языкам, было также весьма значительным. Гувернеры приобщали детей к европейской культуре, тем самым обогащая их внутренний мир и призывая к творческой деятельности.
Продолжилось, начатое раннее, формирование нового типа личности дворянина и дворянки, которое стало результатом заимствования европейских образовательных систем. Во времена Петра I создание светской школы и дворянское образование было делом исключительно государственным. Однако, именно первая треть XIX века считается «золотым веком» русской культуры. Её творцами были в основном дворяне. И огромное влияние на детей — будущих государственных деятелей, писателей, ученых — оказывала, прежде всего, домашняя атмосфера и семейное воспитание.
Глава 3. Государственная служба
§1. Военная служба
XVIII век — время молодости для российского государства и русской дворянской культуры. Русское дворянство родилось как военная каста, а дворянин был человеком с оружием, и его назначением было вооруженное вмешательство в ход жизни — войны, подавления мятежей. Несмотря на принятие манифеста 18 февраля 1762 года и уничтожение обязательного характера государственной службы для дворянства, чин продолжал оставаться главным критерием сословной иерархии и для самодержавной власти и для современников. Табель о рангах, принятая Петром I в 1722 году делила все виды службы на воинскую, статскую и придворную. Воинская служба, в свою очередь делилась на сухопутную и морскую. Табель о рангах ставила военную службу в привилегированное положение. Это выражалось в том, что все 14 классов в воинской службе давали право наследственного дворянства, а в статской службе такое право давалось лишь, начиная с VIII класса. Это означало, что самый низший обер-офицерский чин в военной службе уже давал потомственное дворянство, между тем как в статской службе для этого надо было дослужиться до, например, надворного советника. Немного позже путь в благородное сословие был открыт благодаря орденам и академическим званиям.
Военная служба считалась преимущественно дворянской службой — статская не считалась «благородной», её называли «подьяческой», в ней всегда было много разночинцев, ею принято было гнушаться. Исключение составляла лишь дипломатическая служба, так же считавшаяся «благородной». Предпочтение военной службы статской имело достаточно весомую причину. Табель о рангах создавала военно-бюрократическую машину государственного управления. Власть государства покоилась на двух фигурах: офицере и чиновнике. Хоть и слово «чиновник» происходит от древнерусского «чин» что означает «порядок», положение в обществе чиновников было таковым, что их считали за некую бюрократическую фикцию, ибо слово «чин» подразумевало упорядоченность не реальную, а бумажную, условно-бюрокрастическую. Имелась так же и еще одна сторона жизни чиновника, определявшая его низкий общественный престиж. Запутанность законов и общий дух государственного произвола, ярчайшим образом привели к тому, что русская культура XVIII — начала XIX века практически не создала образов беспристрастного судьи, справедливого администратора и т.д. Русская бюрократия, являясь важным фактором государственной жизни, почти не оставила след в духовной жизни России: она не создала ни своей культуры, ни своей этики, ни даже своей идеологии. Дворянство оставалось служилым сословием, но само понятие службы сделалось довольно противоречивым. В нем можно различить борьбу государственно-уставных и семейственно-корпоративных тенденций. Последние существенно усложняли структуру реальной жизни дворянского сословия XVIII — начала XIX века и расшатывали неподвижность бюрократического мира.
Личный дворянин пользовался рядом сословных прав дворянства: он был освобожден от телесных наказаний, подушного оклада, рекрутской повинности. Однако он не мог участвовать в дворянских собраниях и занимать дворянские выборные должности. Что же касается дворянина вообще не имеющего чина, то он был неким «изгоем», получал лошадей на постоялом дворе последним, а в документах вообще подписывался как «недоросль такой-то». Одновременно с распределением чинов, шло распределение выгод и почестей. Бюрократическое государство создало систему человеческих отношений, которые нам сейчас совершенно непонятны. Право на уважение распределялось по чинам. В реальном быту это, прежде всего, проявлялось формах обращения к особам разных чинов в соответствии с их классом. Место чина в служебной иерархии было связано с получением многих реальных привилегий. По чинам, например, давали лошадей на почтовых станциях. По чинам в XVIII веке слуги носили блюда на званых обедах, и сидевшие на «нижнем» конца стола гости часто лицезрели лишь пустые тарелки. А. В. Романович-Славатинский отмечал в своей работе гипертрофированную роль статуса в системе ценностей дворянина, его алчную страсть к почестям, наградам, отличиям Романович-Славатинский А.В. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. СПб, 1870. (второе изд. Киев, 1912) С 160-167.. Положение дворянина в системе иерархии господствующего сословия определялась чином и способом его получения, т. е качеством отношений с властью.
В фундаменте той концепции службы, которая была заложена Петром, имелись некие противоречия: служба из чести, и служба как государственная повинность. По мере усиления независимости дворянства, оно начало тяготиться основными принципами петровской концепции службы: её обязательностью, и возможностью для недворянина стать дворянином по службе и чину. Создавалась некая социокультурная ситуация: дворянство окончательно закрепилось как господствующее сословие. Завоевав эту позицию, дворянство стремилось ослабить свою зависимость от власти, а так же от принципов «регулярности» и чиновой иерархии.
Таким образом, в начале XVII в. военная служба представлялась по преимуществу тяжелой обязанностью для дворян, война была необходимостью для защиты государства от внешних врагов, а власть жестко требовала исполнения военной службы. Дворянское сословие, становясь опорой государства, получало все больше почестей и привилегий, а так же постепенно осознавало себя единым сословием.
§2. Статская служба
Дворянство традиционно олицетворяется с землевладением, но еще в большей степени — со службой государству, особенно в XVIII вв., когда сословная организация Российской империи принимала свою окончательную форму. Представители господствующего класса, занимая ключевые посты в центре и на местах, составляли немногим более 1/5 части чиновничества в империи. Вид службы, самый многочисленный и распространенный во все сферы общественной жизни — гражданская или статская. Чиновники составляли основу всей российской государственной машины, очень сложной, громоздкой, невероятно бюрократизированной. В гражданской службе были свои «специальности», возглавляли их девять министерств. Наиболее престижной считалась служба по министерству иностранных дел, дипломаты в общественном мнении приравнивались к военным. Остальные ведомства были менее почетны, но служить где-то надо, и дворянин выбирал — пойти по министерству юстиции или финансов, по народному просвещению или по министерству внутренних дел и так далее. Необходимо отметить, что во все времена порядочные люди ниже всего считали службу в полиции и жандармерии. Государство поддерживало престиж полицейских, но это имело незначительный успех, и в полицию шли самые «потерявшиеся» дворяне, а чаще выходцы из других сословий, где понятия чести, достоинства были более размытыми, чем в дворянстве. Необходимость полицейских не отрицалась, но общения с ними в частной жизни лучшие представители дворянства избегали. Не имея возможности вновь сделать государственную гражданскую службу строго обязательной для потомственного дворянства, правительство всю первую половину XIX в. искало варианты привлечения в государственный аппарат представителей «первенствующего» сословия. При этом самодержавию постоянно приходилось искать компромисс между желанием максимально привлечь на все ключевые посты представителей дворянства, и стремлением сделать эффективным государственное управление, что было не возможно без высококвалифицированных профессионалов, которых, впрочем, было крайне мало не только среди дворянства, и в стране в целом. Надеясь повысить квалификацию чиновничества, хотя бы через подъем его образовательного уровня, правительство по инициативе М.М. Сперанского в 1809 г. ввело образовательный ценз для получения VIII классного чина и, соответственно, для занятия должностей в коронном управлении, которые предполагали обладание таким классным чином. Несмотря на то, что этот указ постепенно сводился на нет другими нормативными актами, вводившими все новые и новые исключения из этого правила, политика стимулирования получения образования была продолжена.
Данные эпистолярных источников свидетельствуют о том, что по-прежнему значимой сферой общественной жизни определяющей потребности и цели дворянства, оставалась государственная служба. В письмах 33 из 45 авторов от 55 до 90% информации посвящено проблемам военной, гражданской или дипломатической службы и служебной карьеры. Е. Н. Марасинова, Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. С 62. Негативное отношение поместного дворянства к гражданской службе создавало постоянный дефицит управленческих кадров. Государство, рассматривая дворянство как опору трона, пыталось мотивировать дворян на занятие должностей в коронном управлении льготами и преимуществами в карьере. Не имея должного в этом успеха, оно вынуждено было постепенно открывать дорогу представителям других сословий в канцелярии коронных учреждений. Конфликты между предводителями дворянства и губернаторами второй половины XIX века свидетельствуют о сохранении неприязни по местного дворянства к чиновничеству.
Заключение
Итак, российское дворянство XVIII в. имело сложную иерархическую структуру и отличалось неоднородностью состава. Было дворянство личное и потомственное, родовое и выслужившееся, столбовое и нетитулованное, разнесенное по разрядам Табели о рангах и не служившее, утопающее в роскоши и близкое по положению к однодворцам. Дворянство было, безусловно, господствующим сословием, наделенным множеством пожалованных прав. Однако сохраняет свою актуальность вопрос об их непосредственной реализации в самодержавном государстве. Юридически подтвержденная принадлежность к «благородной касте» не гарантировала дворянину безбедное существование, в связи с тем, что выгодами господствующего положения воспользовалась, прежде всего, быстро сменяющаяся дворянская олигархия. Принадлежность к дворянству означает, прежде всего, обязательность определенных правил поведения, принципов чести, даже покроя одежды.
Люди последней трети XVII века в России, при всем неизбежном разнообразии натур, отмечены были одной общей чертой — устремленностью к особому индивидуальному пути, специфическому личному поведению. Мировоззрение дворянина первой половины XIX века отличается от представлений аристократии середины XVIII столетия, прежде всего своим отношением к службе. Служба для дворянина являлась уже необязательной. Тем не менее, в сознании большинства она оставалась таковой, оправдывая привилегии данные высшему сословию. В жизни же определяющую роль в карьере служащего играли родственные связи и успешная «политика» за карточным столом.
Корпоративная гордость благородного сословия состояла в приобщении к верховной власти и близости к трону. Свойственную дворянскому мировоззрению врожденную исключительности, дворяне целиком подчиняют монархической идее. Самодовлеющая ценность верноподданнической службы чиновного дворянства и осознание каждым представителем господствующего сословия личной зависимости от монарха являлись препятствием развитию корпоративного единства. Политическая инфантильности дворянства создавала социально-психологическую почву для высокой степени доверия официальной идеологии. Духовная власть самодержавия над личностью дворянина, оставлявшего решение многих социальных вопросов абсолютистскому государству, требовала следования нормативной схеме поведения и мысли.
Несмотря на то, что русская аристократия перенимала европейские гербы, титулы, сословные характеристики, многие историки отмечают, что русское дворянство не обладало признаками европейского этноса, оно было в основном «слугами трона» и не имели представления об «аристократическом сословном достоинстве». В рамках подобной интерпретации, дворянство в России представляло собой, прежде всего служилый класс, тогда как в европейское дворянство имело в своем основании честь и происхождение. Несмотря на это, дворянство все равно предстает перед нами как одна из самых «европейских» явлений в русской истории.
Список источников и литературы:
1. Грибоедов А.С. Горе от ума: Комедия в 4-х действиях в стихах/ А.С. Грибоедов. - Л.: Детская литература,1979. - 166с.
2. Пушкин А. С. Сочинения. В 3-х т. Т. 2.Поэмы; Евгений Онегин; Драматические произведения. — М.: Худож. Лит., 1986. - 527 с.
2. Литература:
1. Александрова Н. В. Война и военная служба в жизни российского дворянина XVIII в. М.: АИРО-ХХ, 2001. 335 — 345 с.
2.Анисимов Е. В. Время петровских реформ. Л.: Лениздат, 1989. 490 с.
3. Записки и воспоминания русских женщин XVIII — первой половины XIX века. — М.: Современник, 1990. 538 с.
4. Кирсанова Р.М. Костюм в Русской художественной культуре XVIII — XX вв., М., 1995. 386 с.
5. Лотман Ю. М.. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века) СПб, 1994. 398 с.
6.Марасинова Е. Н. Психология элиты российского дворянства последней трети XVIII века. — М.: РОССПЭН, 1999.301 с.
7. Порай-Кошиц И. А. Очерк истории русского дворянства от первой половины IX до конца XVIII века 862-1796. СПб, Тип. В.С. Балашева. 1874. 256 с.
8.Романович-Славатинский А. Дворянство в России от начала XVIII века до отмены крепостного права. Киев: Б. и., 1912. 594 с.
9.Шокарева А. Дворянская семья: культура общения: русское столичное дворянство первой половины XIX века. — М.: Новое литературное обозрение, 2017. 300 с.
Размещено на
