Пример курсовой работы по истории: РОССИЙСКО-БРИТАНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ В ПЕРИОД «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ»

Содержание

Оглавление

Введение3

Глава 1. Внешняя политика Англии и советско-английские отношения7

§ 1.1. Снижение роли Англии в международных делах8

§ 1.2. Политика Англии в отношении Советского Союза11

§ 1.3. Предпосылки к улучшению англо-советских отношений14

Глава 2. Великобритания и СССР: печальный опыт холодной войны17

§ 2.1. Тенденциозный подход некоторых советских англоведов17

§ 2.2. Недооценка потенциала европейской интеграции24

Глава 3. Трудная дорога к партнерству27

§ 3.1. Роль в истории отношений СССР и Великобритании27

§ 3.2. Современный этап отношений30

§ 3.3. Перспективы политического сотрудничества сегодня33

Заключение37

Использованная литература42

Введение

Анализ процессов возникновения, развития, взаимодействия современных международных конфликтов не может быть оторван от исследования внешней политики государств, являющихся их прямыми или косвенными участниками.

От момента зарождения на основе того или иного противоречия до своего исхода международный конфликт развивается в процессе взаимодействия внешней политики двух или нескольких государств. В теоретико-методологическом и практическом планах объективное течение конфликта нельзя рассматривать вне действия субъективного фактора — внешней политики государств-участников.

Порою этот фактор имеет не меньшее конфликтообразующее значение, чем то противоречие, которое первоначально послужило почвой и лежит в основе данного конфликта. Сам по себе международный конфликт — особое политическое отношение государств, выражаемое их внешнеполитической, а на определенной фазе развития — и военной деятельностью.

Однако возникает настоятельная потребность и в специальном, сфокусированном и концентрированном исследовании самой внешней политики различных государств — США, Англии, Франции, ФРГ, Японии, Италии, военных группировок, политических объединений капиталистических государств и нейтральных стран.

«Холодная война» — так с легкой руки американского журналиста Уолтера Липпмана стал называться исторический период развития цивилизации, охватывающий почти полвека.

Победители фашизма во Второй мировой войне раскололись на два противостоящих лагеря: социалистические государства во главе с Советским Союзом и капиталистические страны, возглавляемые Соединенными Штатами Америки. Безусловно, идеологическое противоборство двух социально-политических систем возникло еще раньше, сразу же после Октябрьской революции в России.

Однако за время совместных сражений против фашистско-милитаристского блока союзники по антигитлеровской коалиции, казалось, нашли общий язык и дружески решали проблемы, возникавшие в ходе борьбы против общего врага. Но нет, как только стих гром орудий, СССР и западные демократии оказались «по разные стороны баррикад».

Однако эпоха «холодной войны» разительно отличалась от довоенной конфронтации сил различной идеологической ориентации, а также от противоречий политического, экономического, геостратегического характера между отдельными государствами или коалициями предшествующих эпох.

Принято считать, что «холодная война» началась с известной речи Уинстона Черчилля в Фултоне 6 марта 1946 года, когда он впервые упомянул о существовании «железного занавеса».

Однако для нас конфронтация с западными союзниками началась сразу же, как только Красная Армия вступила на территорию стран Восточной Европы. Конфликт интересов был налицо. Принцип проведения многопартийных выборов на освобожденных землях и формирование коалиционных правительств, как предложил в Ялте президент Рузвельт, мог быть приемлем для нас лишь на переходный период после поражения гитлеровской Германии.

Бывший премьер-министр Англии У. Черчилль обвинил СССР в «безграничном распространении своей силы и своих доктрин» в мире.

Вскоре Трумэн провозгласил программу мер по «спасению» Европы от советской экспансии («доктрина Трумэна»). Он предложил оказать широкомасштабную экономическую помощь странам Европы; разместить вдоль границ СССР сеть американских военных баз; поддержать внутреннюю оппозицию в странах Восточной Европы; использовать обычные вооружения и ядерное оружие для шантажа советского руководства.

Все это должно было не только не допустить дальнейшего расширения сферы влияния СССР, но и заставить Советский Союз уйти в свои прежние границы.

Глобальное антагонистическое военное и политико-идеологическое противостояние развитых демократий и левототалитарных государств ушло в прошлое после крушения коммунистических режимов в СССР и странах Центральной и Восточной Европы.

Однако отношения России и Великобритании после окончания «холодной войны» складывались отнюдь не гладко. Обозначились области как совпадения, так и столкновения интересов. Далеко не просто оказалось преодолеть интеллектуальное и эмоциональное наследие прошлого. В конечном итоге и в России, и в Великобритании появились весьма скептические оценки перспектив и возможностей сотрудничества двух государств.

Это ставит несколько важных и сложных вопросов. Порождаются ли выявившиеся в них сложности преходящими обстоятельствами, в частности трудностями адаптации к новой, быстро меняющейся международной среде, или они вызваны столкновениями жизненно важных национальных интересов двух государств?

«Холодная война» тормозила возникновение некоторых этнических, религиозных и расовых конфликтов, но после ее завершения они проявились с нарастающей силой.

По мнению исследователей, войны чаще происходят на религиозной или этнической основе, нежели на почве различий в политической идеологии. Усиление роли религиозной составляющей ставит под сомнение теории модернизации и секуляризации, преобладавшие в западной социально-политической науке на протяжении ХХ века.

И все же наиболее популярными среди конфликтологов пока остаются «экономические» концепции.

Можно ли выстроить и реализовать позитивную долгосрочную повестку дня российско-британских отношений, и если да, то в чем она заключается? Каково место России и Великобритании в международной политике начала XXI века? Окончательных ответов на эти вопросы пока нет.

Актуальность курсовой работы заключена в том, что с учётом роли Великобритании в прошлом и в современном мире интерес к исследованию её роли в истории нашей страны остаётся значительным.

К тому же, в настоящее время в мировой историографии наблюдается повышение исследовательского внимания к истории «холодной войны», к изменению характера взаимоотношений между бывшими союзниками после перехода от сотрудничества в гды второй мировой войны к блоковому противостоянию и ядерной дипломатии.

Цель курсовой работы показать, что все таки опыт российско-британских отношений в период «холодной войны» дает определенные основания для некоторых размышлений и выводов.

Глава 1. Внешняя политика Англии и советско-английские отношения

В 50-е и 60-е годы внешнеполитический курс Англии оставался по-прежнему агрессивным. Его острие было направлено на подрыв мирового социализма, подавление национально-освободительного движения, поддержку всех сил мировой реакции.

Хотя Англия, опираясь на свою экономическую мощь, и играла в эти годы важную роль в международных отношениях, ее влияние на решение мировых дел падало. Английская внешняя политика оказалась в состоянии хронического кризиса.

Нарастанию этого кризиса в решающей степени способствовало новое соотношение сил в мире, сложившееся после второй мировой войны. Экономическое и военное могущество, а также политическое влияние СССР и всего социалистического содружества на международные отношения стали непреодолимым барьером на пути осуществления Англией экспансионистских целей на мировой арене.

§ 1.1. Снижение роли Англии в международных делах

Снижение роли Англии в международных делах объясняется тем, что в течение 50-60-х годов под могучим натиском национально-освободительного движения рухнула Британская колониальная империя. Это привело к заметному ослаблению контроля английского финансового капитала над бывшими колониями, ослаблению, а нередко и к полной утрате его влияния на политический курс освободившихся стран.

Чтобы держать бывшие колонии и полуколонии в экономической зависимости, английский империализм создал так называемое Содружество наций, в него вошло 32 страны. Среди них — Канада, Австралия и Новая Зеландия, а также большинство завоевавших политическую независимость государств Азии, Африки и бассейна Карибского моря, являвшихся колониями Англии. В страны Содружества наций направляется основная масса заграничных капиталовложений английских монополий.

Но центробежные тенденции внутри Содружества наций из года в год растут, многие бывшие колонии Англии, став политически независимыми, проводят антиимпериалистическую внешнюю политику, нередко выступают вместе с социалистическими государствами в решении важных международных вопросов.

Тем не менее, английский империализм все еще остается одним из оплотов колониализма и неоколониализма в Азии, Африке и Латинской Америке. Но вернуть утраченные политические, экономические и военно-стратегические позиции в этих районах он уже не сможет.

Ослабление позиций Англии в международных отношениях есть и результат снижения ее удельного веса в экономике капиталистического мира. Если до конца 50-х годов Англия занимала второе место после США по общему объему промышленного производства, то в 1960 г. ее обогнала Западная Германия, а в 1969 г. и Япония. Англия оказалась на четвертом месте по производству промышленной продукции в капиталистическом мире.

Для английской экономики характерен затяжной кризис платежного баланса, так как страна расходует за границей больше, чем получает доходов. Из страны-кредитора, которой Англия была в свое время, она превратилась в одного из крупных получателей международных займов. В результате в 1969 г. сумма внешнего долга более чем втрое превышала ее запасы золота и обратимой валюты.

После второй мировой войны Англия превратилась в младшего партнера США. Англо-американское сотрудничество, сложившееся еще в годы войны, вылилось после ее окончания в агрессивный альянс, в котором Англия довольствуется подчиненной ролью. Антисоциалистическая направленность — главная суть этого союза.

Правительства Англии, приходившие на смену одно другому в 50-60-е годы, являлись союзниками США в проведении политики «холодной войны» против социалистических государств, сколачивании и поддержании военных блоков, разжигании военной истерии, гонки вооружений, подавлении национально-освободительного движения.

Выдержка из текста работы

Первое послевоенное десятилетие завершилось образованием в Европе двух блоков — НАТО и Варшавского договора — во главе с США и СССР. Остальные страны мира — как входящие, так и не входящие в эти союзы — были вынуждены учитывать факт существования двублоковой системы и соизмерять свои действия с возможными реакциями на них каждой из противостоящих группировок. «Третьего сектора» в международной политике не было, он только начинал формироваться за счет увеличения численности молодых освободившихся стран. Оба блока находились между собой в неприязненных отношениях, и их противостояние было окрашено в идеологические тона. В то же время, идеологические противоречия между самыми сильными державами переплетались с геополитическими, при которых вторые играли важнейшую роль.

Огромное влияние на ситуацию стало оказывать ядерное оружие. Но его разрушительное воздействие на планетарную систему плохо осознавалось элитами всех стран. Военно-политические доктрины США и Советского Союза были наступательными, они строились на упрощенном понимании последствий применения атомного оружия. Политики не имели ясного представления о предельно допустимых порогах конфронтации. Противостоящие стороны испытывали друг к другу недоверие и с поразительной легкостью переходили от мирных инициатив к вызывающим заявлениям, угрозам и ультиматумам. Это придавало международным отношениям неустойчивость, создавало обстановку напряженности. Кризисы и угрожающие ситуации в отношениях между государствами были заурядным явлением. Они стали чаще возникать на прежней периферии — вне Европы, в странах Азии, Африки и Латинской Америки.

В этой курсовой работе рассматривается политика двух ведущих государств, создавших на международной арене биполярную систему, в которую оказался втянут практически весь мир, что повлекло за собой, как уже было указано, множество региональных конфликтов, которые служили своего рода посредниками в демонстрации военных сил и политических амбиций двух сверхдержав

В связи с этим объектом исследования является международные отношения в указанный временной период, а предметом — конкретная политика обоих государства на международной арене.

Цель курсовой работы — проследить эволюцию внешней политики США и СССР на протяжении двух десятилетий. В список задач необходимо внести следующее:

— определить роль и участие двух сверхдержав в различных региональных конфликтах;

— рассмотреть процесс деколонизации как непосредственно подразумевающий под собой локальные конфликты;

— определить роль этого процесса в формировании новых тенденций в мировой политике.

Курсовая работа охватывает временные рамки 50-60х гг. ХХ века. В эти два десятилетия происходило основные события времен холодной войны.

Глава 1. Теоретические основы изучения международного конфликта

1.1 Понятие международного конфликта

Важнейшая составная часть международных отношений — межгосударственные отношения (МГО). Их отличительной особенностью является то, что субъектами этой системы выступают государства или их объединения. Как и любая другая органическая система, система МГО имеет собственную структуру, т.е. совокупность государств и их политических объединений, обладающих определенными связями, и функционирует и развивается на основе целого ряда закономерностей. Эти закономерности имеют общесистемный характер и определены характером ее структуры в пределах рассматриваемого пространственного и временного континуума. Иначе говоря, система МГО задает определенные «правила игры» своим субъектам, следование которым — не столько акт доброй воли, сколько условие самосохранения каждого государства. Попытки обойти эти правила не только вносят серьезный дисбаланс в функционирование системы МГО, но и в первую очередь могут иметь деструктивные последствия для самих инициаторов подобных действий.

С точки зрения теории международных отношений международный конфликт рассматривается как особое политическое отношение двух или нескольких сторон — народов, государств или группы государств, — концентрированно воспроизводящее в форме косвенного или непосредственного столкновения экономические, социально-классовые, политические, территориальные, национальные, религиозные или иные по природе и характеру интересы. Международные конфликты, таким образом, являются разновидностью международных отношений, в которые вступают различные государства на почве противоречий интересов. Разумеется, международный конфликт — это особое, а не рутинное политическое отношение, поскольку оно означает и объективно и субъективно разрешение разнородных конкретных противоречий и порождаемых ими проблема конфликтной форме и в ходе своего развития может порождать международные кризисы и вооруженную борьбу государств.

Часто международный конфликт отождествляют с международным кризисом. Однако соотношение международного конфликта и кризиса — это соотношение целого и части. Международный кризис лишь одна из возможных фаз конфликта. Он может возникнуть как закономерное следствие развития конфликта, как его фаза, означающая, что конфликт дошел в своем развитии до той грани, которая отделяет его от вооруженного столкновения, от войны. Кризис придает всему развитию международного конфликта весьма серьезный и трудноуправляемый характер, формируя кризисную логику развития, убыстряя эскалацию всего конфликта. На этапе кризиса неимоверно возрастает роль субъективного фактора, поскольку, как правило, весьма ответственные политические решения принимаются узкой группой лиц в условиях острого дефицита времени.

Однако международный кризис — это совсем не обязательная и неизбежная фаза конфликта. Его течение достаточно длительное время может оставаться латентным, не порождая непосредственно кризисных ситуаций. Вместе с тем кризис — далеко не всегда завершающая фаза конфликта даже при отсутствии прямых перспектив перерастания его в вооруженную борьбу. Тот или иной кризис усилиями политиков может быть преодолен, а международный конфликт в целом способен при этом сохраняться и возвращаться к скрытому состоянию. Но при определенных обстоятельствах этот конфликт может вновь достигать фазы кризиса, при этом кризисы могут следовать с определенной цикличностью.

Наибольшей остроты и крайне опасной формы международный конфликт достигает в фазе вооруженной борьбы.

Но вооруженный конфликт — это также не единственная и не неизбежная фаза международного конфликта. Он представляет собой высшую фазу конфликта, следствие непримиримых противоречий в интересах субъектов системы международных отношений.

Фазы международного конфликта

Необходимо отметить, что международный конфликт как система никогда не выступает в «законченной» форме. В любом случае он представляет собой процесс или совокупность процессов развития, предстающих как определенная целостность. При этом в процессе развития может происходить изменение субъектов конфликта, а следовательно, и характера противоречий, лежащих в основе международного конфликта. Изучение конфликта в его последовательно сменяющихся фазах позволяет рассматривать его как единый процесс, обладающий различными, но взаимосвязанными сторонами: исторической (генетической), причинно-следственной и структурно-функциональной.

Фазы развития конфликта — это не абстрактные схемы, а реальные, детерминированные в историческом и социальном планах конкретные состояния международного конфликта как системы. В зависимости от сущности, содержания и формы того или иного конфликта, конкретных интересов и целей его участников, применяемых средств и возможностей введения новых, вовлечения других или выхода имеющихся участников, индивидуального хода и общих международных условий его развития международный конфликт может проходить через самые различные, в том числе и нестандартные фазы.

Первая фаза международного конфликта — это сформировавшееся на основе определенных объективных и субъективных противоречий принципиальное политическое отношение и соответствующие ему экономические, идеологические, международно-правовые, военно-стратегические, дипломатические отношения по поводу данных противоречий, выраженные в более или менее острой конфликтной форме.

Вторая фаза международного конфликта — это субъективное определение непосредственными сторонами конфликт своих интересов, целей, стратегии и форм борьбы для разрешения объективных или субъективных противоречий с учетом своего потенциала и возможностей применения мирных и военных средств, использования международных союзов и обязательств, оценки общей внутренней и международной ситуации. На этой фазе сторонами определяется или частично реализуется система взаимных практических действий, носящих характер борьбы сотрудничества, с целью разрешить противоречие в интересах той или иной стороны или на основе компромисса между ними.

Третья фаза международного конфликта заключается в использовании сторонами достаточно широкого диапазона экономических, политических, идеологических, психологических, моральных, международно-правовых, дипломатических и даже военных средств (не применяя их, однако, в форме прямого вооруженного насилия), вовлечения в той или иной форме в борьбу непосредственно конфликтующими сторонами других государств (индивидуально, через военно-политические союзы, договоры, через ООН) с последующим усложнением системы политических отношений и действий всех прямых и косвенных сторон в данном конфликте.

Четвертая фаза международного конфликта связана с увеличением борьбы до наиболее острого политического уровня — международного политического кризиса, который может охватить отношения непосредственных участников, государств данного региона, ряда регионов, крупнейших мировых держав, вовлечь ООН, а в ряде случаев — стать мировым кризисом, что придает конфликту невиданную ранее остроту и содержит прямую угрозу того, что одной или несколькими сторонами будет использована военная сила.

Пятая фаза — это международный вооруженный конфликт, начинающийся с ограниченного конфликта (ограничения охватывают цели, территории, масштаб и уровень ведения боевых действий, применяемые военные средства, количество союзников и их мировой статус), способного при определенных обстоятельствах развиваться до более высокого уровня вооруженной борьбы с применением современного оружия и возможным вовлечением союзников одной или обеими сторонами. Если рассматривать эту фазу международного конфликта в динамике, то в ней можно выделить целый ряд полуфаз, означающих эскалацию военных действий.

Шестая фаза международного конфликта — это фаза урегулирования, предполагающая постепенную деэскалацию, снижение уровня интенсивности, более активное вовлечение дипломатических средств, поиск взаимных компромиссов, переоценку и корректировку национально-государственных интересов. При этом урегулирование конфликта может стать следствием усилий одной или всех сторон конфликта либо начаться вследствие давления со стороны «третьей» стороны, в роли которой может оказаться крупная держава, международная организация либо мировое сообщество в лице ООН.

1.2 Трактовка понятия в теории международных отношений

Существует множество классификаций современных течений в науке о международных отношениях, что объясняется различиями в критериях, которые используются теми или иными авторами.

Так, одни из них исходят из географических критериев, выделяя англо-саксонские концепции, советское и китайское понимание международных отношений, а также подход к их изучению авторов, представляющих «третий мир». Другие строят свою типологию на основе степени общности рассматриваемых теорий, различая, например, глобальные экспликативные теории (такие, как политический реализм, который будет наиболее актуален для этой темы, и философия истории). В рамках подобной типологии швейцарский автор Филипп Брайар относит к общим теориям политический реализм, историческую социологию и марксистско-ленинскую концепцию международных отношений.

Некоторые считают, что главной линией водораздела является метод, используемый теми или иными исследователями, и, с этой точки зрения, основное внимание уделяют полемике между представителями традиционного и «научного» подходов к анализу международных отношений

Несмотря на многообразие концепция, важно однако отметить по несколько существенных обстоятельств. Во-первых, любая из таких классификаций носит условный характер и не в состоянии исчерпать многообразия теоретических взглядов и методологических подходов к анализу международных отношений. Во-вторых, есть все основания говорить о наметившемся синтезе, взаимообогащении, между непримиримыми ранее направлениями.

Исходя из сказанного, в работе будут рассмотрены такие направления, как политический реализм (с точки зрения которого будут рассматриваться практически все международные отношения 50-60х гг.), модернизм и неомарксизм.

Политический реализм

Политический реализм не только подверг идеализм сокрушительной критике, — указав, в частности, на то обстоятельство, что идеалистические иллюзии государственных деятелей того времени в немалой степени способствовали развязыванию второй мировой войны, — но и предложил достаточно стройную теорию. Ее наиболее известные представители — Рейнхольд Нибур, Фредерик Шуман, Джордж Кеннан, Джордж Шварценбергер, Кеннет Томпсон, Генри Киссинджер, Эдвард Карр, Арнольд Уол-ферс и др. — надолго определили пути науки о международных отношениях. Бесспорными лидерами этого направления стали Ганс Моргентау и Реймон Арон.

Работа Г. Моргентау «Политические отношения между нациями. Борьба за власть», стала своего рода «библией» для многих поколений. С точки зрения Г. Моргентау международные отношения представляют собой арену острого противоборства государств. В основе всей международной деятельности последних лежит их стремление к увеличению своей власти, или силы и уменьшению власти других. При этом термин «власть» понимается в самом широком смысле: как военная и экономическая мощь государства, гарантия его наибольшей безопасности и процветания, славы и престижа, возможности для распространения его установок и духовных ценностей. Два основных пути, на которых государство обеспечивает себе власть, и одновременно два взаимодополняющих аспекта его внешней политики — это военная стратегия и дипломатия. Первая из них трактуется в духе Клаузевица: как продолжение политики насильственными средствами. Дипломатия же, напротив, есть мирная борьба за власть. Результатом стремления каждого из государств к максимальному удовлетворению своих национальных интересов является установление на мировой арене определенного равновесия (баланса) власти (силы), которое является единственным реалистическим способом обеспечить и сохранить мир. Собственно, состояние мира — это и есть состояние равновесия сил между государствами.

Согласно Моргентау, есть два фактора, которые способны удерживать стремления государств к власти в каких-то рамках — это международное право и мораль. Проблема войны и мира не имеет никаких шансов на решение при помощи механизмов коллективной безопасности или посредством ООН.

Утопичны и проекты гармонизации национальных интересов путем создания мирового сообщества или же мирового государства. Единственный путь, позволяющий надеяться избежать мировой ядерной войны — обновление дипломатии.

В своей концепции Г. Моргентау исходит из шести принципов политического реализма, которые он обосновывает в своих работах. В кратком изложении они выглядят следующим образом.

1. Политика, как и общество в целом, управляется объективными законами, корни которых находятся в вечной и неизменной человеческой природе. Поэтому существует возможность создания рациональной теории, которая в состоянии отражать эти законы — хотя лишь относительно и частично. Такая теория позволяет отделять объективную истину в международной политике от субъективных суждений о ней.

2. Главный показатель политического реализма — «понятие интереса, выраженного в терминах власти». Оно обеспечивает связь между разумом, стремящимся понять международную политику, и фактами, подлежащими познанию. Оно позволяет понять политику как самостоятельную сферу человеческой жизнедеятельности, не сводимую к этической, эстетической, экономической или религиозной сферам. Политический реализм включает не только теоретический, но и нормативный элемент: он настаивает на необходимости рациональной политики. Рациональная политика минимизирует риски и максимизирует выгоды.

3. Содержание понятия «интерес, выраженный в терминах власти» не является неизменным. Оно зависит от того политического и культурного контекста, в котором происходит формирование международной политики государства. Это относится и к понятиям «сила» и «политическое равновесие», а также к такому исходному понятию, обозначающему главное действующее лицо международной политики, как «государство-нация».

Политический реализм отличается от всех других теоретических школ прежде всего в коренном вопросе о том, как изменить современный мир. Он убежден в том, что такое изменение может быть осуществлено только при помощи умелого использования объективных законов, которые действовали в прошлом и будут действовать в будущем, а не путем подчинения политической реальности некоему абстрактному идеалу, который отказывается признавать такие законы.

4. Политический реализм признает моральное значение политического действия. Но одновременно он осознает и существование неизбежного противоречия между моральным императивом и требованиями успешного политического действия. Главные моральные требования не могут быть применены к деятельности государства как абстрактные и универсальные нормы. Они должны рассматриваться в конкретных обстоятельствах места и времени.

5. Политический реализм отказывается отождествлять моральные стремления какой-либо нации с универсальными моральными нормами

6. Теория политического реализма исходит из плюралистической концепции природы человека. Реальный человек — это и «экономический человек», и «моральный человек», и «религиозный человек» и т. д. Только «политический человек» подобен животному, так как у него нет «моральных тормозов».

Концептуальная стройность, стремление опираться на объективные законы общественного развития, стремление к беспристрастному и строгому анализу международной действительности, отличающейся от абстрактных идеалов и основанных на них бесплодных и опасных иллюзиях, — все это способствовало расширению влияния и авторитета политического реализма как в академической среде, так и в кругах государственных деятелей различных стран.

Однако и политический реализм не стал безраздельно господствующей парадигмой в науке о международных отношениях. Превращению его в центральное звено, цементирующее начало некоей единой теории с самого начала мешали его серьезные недостатки.

Дело в том, что, исходя из понимания международных отношений как «естественного состояния» силового противоборства за обладание властью, политический реализм, по существу, сводит эти отношения к межгосударственным, что значительно обедняет их понимание. Внутренняя и внешняя политика государства в трактовке политических реалистов выглядят как не связанные друг с другом, а сами государства — как своего рода взаимозаменяемые механические тела, с идентичной реакцией на внешние воздействия. В своем стремлении опираться на вечные и неизменные объективные законы международного взаимодействия политический реализм стал заложником собственного подхода. Необходимо отметить, что также было упущено еще одно обстоятельство: то, что указанные изменения требуют применения, наряду с традиционными, и новых методов и средств научного анализа международных отношений. Тем не менее, именно идеями политического реализма пользовались мировые державы в послевоенный период, когда борьба за геополитическое пространство вышла на первое место в международной политике.

Модернизм

Представители модернизма, или «научного» направления в анализе международных отношений, не затрагивая исходные постулаты политического реализма, подвергали резкой критике его приверженность традиционным методам, основанным на интуиции и теоретической интерпретации. Модернизму было свойственно повышенное внимание к использованию средств математики, формализации, к моделированию, сбору и обработке данных, к эмпирической верификации результатов, а также других исследовательских процедур, заимствованных из точных дисциплин и противопоставляемых традиционным методам, основанным на интуиции исследователя, суждениях по аналогии и т.п. Такой подход, возникший в США, коснулся исследований не только международных отношений, но и других сфер социальной действительности, явившись выражением проникновения в общественные науки более широкой тенденции позитивизма, возникшей на европейской почве еще в XIX в.

Сен-Симон и О. Конт предприняли попытку применить к изучению социальных феноменов строгие научные методы. Наличие эмпирической традиции, методик, уже апробированных в таких дисциплинах как социология или психология, соответствующей технической базы, дающей исследователям новые средства анализа, побудило американских ученых к стремлению использовать весь этот багаж при изучении международных отношений. Исследование же природных явлений выработало две противоположных модели, между которыми колеблются и специалисты в области социальных наук. С одной стороны, это учение Ч. Дарвина о безжалостной борьбе видов и законе естественного отбора и его марксистская интерпретация. С другой — органическая философия Г. Спенсера, в основу которой положена концепция постоянства и стабильности биологических и социальных явлений. Позитивизм в США пошел по второму пути — пути уподобления общества живому организму, жизнь которого основана на дифференциации и координации его различных функций. С этой точки зрения, изучение международных отношений, как и любого иного вида общественных отношений, должно начинаться с анализа функций, выполняемых их участниками, с переходом затем к исследованию взаимодействий между их носителями и к проблемам, связанным с адаптацией социального организма к своему окружению.

Явившись реакцией на недостатки традиционных методов изучения международных отношений, применяемых в теории политического реализма, модернизм стал неоднородным течением и в теоретическом, и в методологическом плане. Общим для него является приверженность междисциплинарному подходу, стремление к применению строгих научных методов и процедур, к увеличению числа поддающихся проверке эмпирических данных. Его недостатки состоят в фактическом отрицании специфики международных отношений, фрагментарности конкретных исследовательских объектов, обусловливающей фактическое отсутствие целостной картины международных отношений, в неспособности избежать субъективизма. Тем не менее, многие исследования приверженцев модернистского направления оказались весьма плодотворными, обогатив науку не только новыми методиками, но и весьма значимыми выводами, сделанными на их основе. Важно отметить и то обстоятельство, что они открыли перспективу микросоциологической парадигмы в изучении международных отношений.

Неомарксизм

Представителей неомарксизма объединяет идея о целостности мирового сообщества и определенная утопичность в оценке его будущего. Вместе с тем исходным пунктом и основой их концептуальных построений выступает мысль о несимметричности взаимозависимости современного мира и более того — о реальной зависимости экономически слаборазвитых стран от индустриальных государств, об эксплуатации и ограблении первых последними. Основываясь на некоторых тезисах классического марксизма, неомарксисты представляют пространство международных отношений в виде глобальной империи, периферия которой остается под гнетом центра и после обретения ранее колониальными странами своей политической независимости. Это проявляется в неравенстве экономических обменов и неравномерном развитии.

Так например, «центр», в рамках которого осуществляется около 80% всех мировых экономических сделок, зависит в своем развитии от сырья и ресурсов «периферии». В свою очередь, страны периферии являются потребителями промышленной и иной продукции, производимой вне их. Тем самым они попадают в зависимость центра, становясь жертвами неравного экономического обмена, колебаний в мировых ценах на сырье и экономической помощи со стороны развитых государств.

В шестидесятые годы подобный подход к рассмотрению международных отношений стал для стран «третьего мира» основой идеи о необходимости установления нового мирового экономического порядка. Под давлением этих стран, составляющих большинство стран — членов Организации Объединенных Наций, Генеральная Ассамблея ООН в апреле 1974 года приняла соответствующую декларацию и программу действий, а в декабре того же года — Хартию об экономических правах и обязанностях государств.

Таким образом, каждое из рассмотренных теоретических течений имеет свои сильные стороны и свои недостатки, каждое отражает определенные аспекты реальности и находит то или иное проявление в практике международных отношений.

Сам термин отражает стремление ряда американских ученых (Кеннет Уолц, Роберт Гилпин, Джозеф Грейко и др.) к сохранению преимуществ классической традиции и одновременно — к обогащению ее, с учетом новых международных реалий и достижений других теоретических течений.

Возникновение школы неореализма в Международных отношениях связывают с публикацией книги К. Уолца «Теория международной политики», первое издание которой увидело свет в 1979 году. Отстаивая основные положения политического реализма («естественное состояние» международных отношений, рациональность в действиях основных акторов, национальный интерес как их основной мотив, стремление к обладанию силой), ее автор подвергает своих предшественников критике за провал попыток в создании теории международной политики как автономной дисциплины. Моргентау он критикует за отождествление внешней политики с международной политикой, а Арона — за его скептицизм в вопросе о возможности создания Международных отношений как самостоятельной теории.

Являясь следствием взаимодействий международных акторов, структура международной системы в то же время не сводится к простой сумме таких взаимодействий, а представляет собой самостоятельный феномен, способный навязать государствам те или иные ограничения, или же, напротив, предложить им благоприятные возможности на мировой арене.

Как можно видеть из всего вышеперечисленного, существуют разные подходы и взгляды к созданию теорий международных отношений. Тем не менее, в этой курсовой работе все происходящие процессы будут рассматриваться с точки зрения политического реализма, с присущими ему недостатками и достоинствами. Именно это направление занимало основные позиции в формировании внешней политики ведущих государств в послевоенный период.

конфликт холодная война конфронтация

Глава 2. Конфликты периода конфронтации 1956-1962 гг

2.1 Внешняя политика СССР

14 февраля 1956 г. в Москве собрался XX съезд КПСС. Он закрепил предложенный Н.С.Хрущевым курс на десталинизацию СССР. Это открыло путь к окончательному отказу Москвы от внешнеполитических догм 40-х годов и дало стимул к развертыванию обновленных внешнеполитических подходов советского руководства в цельную платформу. Ее обрамляющей идеей было «мирное сосуществование» — лозунг, возводимый советской традицией к 1917 г., когда В.И.Ленин предложил его в Декрете о мире, и одновременно созвучный принципам «панча шила» и политической программе Бандунгской конференции 1955 г.

«Мирное сосуществование» 50-х годов не было повторением ленинских интерпретаций. В нем содержался ряд важных новаций:

Во-первых, Новая платформа внешней политики СССР закрепляла отказ от старого сталинского тезиса о неизбежности новой мировой войны и, следовательно, о необходимости быть к ней готовым. Акцент внешней политики смещался на возможность длительного мирного периода международного развития, для которого может быть характерно отсутствие больших войн как между «социалистическими» и «капиталистическими» странами, так и между самими странами «капитализма». Эта трактовка была удачей теоретиков, поскольку она «возвращала» народам Советского Союза ощущение светлой исторической перспективы, надежды на лучшее, хотя бы частично освобождало сознание от гнета страхов в связи с будто бы неминуемым приближением очередной войны, как то было характерно для эпохи сталинизма. Такая интерпретация вектора международного развития была сигналом зарубежным партнерам СССР об отсутствии у Москвы воинственных намерений в отношении Запада.

Во-вторых, «мирное сосуществование по Хрущеву» предусматривало сильный акцент на продолжении идеологической борьбы с «империализмом». В целом «мирное сосуществование» трактовалось как «специфическая форма классовой борьбы во всемирном масштабе», которая сочетает мирное сотрудничество с «империализмом» в экономике, политический диалог в вопросах поддержания мира и одновременно — бескомпромиссную «борьбу идей», то есть всемерное отстаивание преимуществ «социалистического образа жизни», экономических, социальных и иных преимуществ «мировой системы социализма». Из-за рубежа эта программа казалась противоречивой: западные политики отказывались понимать, каким образом мирное сотрудничество в экономике и политике может развиваться параллельно с взаимно враждебной пропагандой, построенной на сознательном противопоставлении всего «социалистического» всему «буржуазному». Концепция «мирного сосуществования» казалась пропагандистским приемом, дипломатической хитростью, за которыми, как утверждали на Западе, крылись расчеты Москвы обеспечить теоретическое прикрытие «тайным планам коммунистической экспансии».

В-третьих, «мирное сосуществование» не отменяло марксистско-ленинской догмы о «неизбежности гибели капитализма» и грядущем «торжестве коммунизма во всемирном масштабе». Советская платформа разрешала противоречие между идеей мирного сотрудничества с «империализмом» и тезисом о его «исторической обреченности» на гибель через постулат о непрерывном «обострении внутренних противоречий» капиталистических обществ, их «органических пороках». Капитализм как строй и «мир капитализма» как сектор международных отношений должны были исчезнуть, причиной чего должны были стать присущие «капиталистической системе» внутренние классовые противоречия между пролетарскими массами и господствующими элитами.

Задача Советского Союза в этом смысле состояла не в вооруженной борьбе с противостоящим общественно-политическим строем, а в мирном (экономическом) соревновании с ним, демонстрации преимущество советского образа жизни, множественных социальных льгот и преимуществ, которыми на самом деле пользовалось население социалистических стран. «Мирная конкуренция» двух образов жизни, «экономическое соревнование» такой виделась в Москве обобщенная формула взаимодействия с США и другими западными странами. Отсюда возникло словосочетание «конкурентное сосуществование» (competitive coexistence), которое принято в западной литературе для обозначения внешней политики СССР в 50-х годах.

В последующие годы платформа «мирного сосуществования» была развита и дополнена рядом важных положений, которые были обобщены в новой программе КПСС, принятой на XXII съезде КПСС в октябре 1961 г. «Теория» внешней политики СССР была «обогащена» двумя важными положениями. Прежде всего, был сформулирован тезис о том, что содержание современного исторического процесса в 50-60-х годах стало определяться переходом большинства стран и народов мира от капитализма и докапиталистических форм уклада непосредственно к социализму. Этот постулат основывался на факте быстрого увеличения численности новых независимых государств в Азии и Африке. Поскольку многие из этих стран пришли к независимости через национально-освободительные революции и перевороты, они были сочтены в СССР «потенциально социалистическими».

Кроме того, в советских партийных документах был развит тезис о «трех революционных силах» современности. К таковым были причислены: мировая система социализма, национально-освободительное движение народов бывших колониальных и зависимых стран и рабочее и коммунистическое движения развитых капиталистических государств. «Три революционные силы» современности были официально провозглашены союзниками СССР на международной арене.

Советская внешнеполитическая концепция, таким образом, в принципе не отказывалась от идеи о непрерывно продолжающемся «мировом революционном процессе». Однако она смещала акцент на развитие этого процесса «в иных формах», то есть в форме относительно мирных, не обязательно революционных.

Подразумевалось, что неустойчивость международных отношений отражала неустойчивость «мирового капитализма», проигрывающего соревнование «социалистическому лагерю» и предпринимающего «лихорадочные попытки повернуть колесо истории вспять». С этой точки зрения нестабильность воспринималась в Москве как неотъемлемая часть международной политики.

Вместе с тем, отношение к нестабильности даже в ее революционных проявлениях как к норме международных отношений в теории не исключало стремления СССР поддерживать международную стабильность на практике, если это соответствовало советским интересам. Советский Союз ориентировался на взаимопонимание с Западом.

Главными принципами подхода СССР к отношениям с Вашингтоном были:

1). Уход от прямого столкновения, кроме как в случае нападения на территорию СССР или стран Варшавского договора;

2). Отказ от эскалации региональных конфликтов, способных перерасти в общий конфликт с США;

3). Диалог по основным международным проблемам;

4). Укрепление биполярности как средства закрепить преобладание СССР и США в региональных делах и мировой политике в целом.

2.2 Испытания МБР в Советском Союзе и изменение глобальной военно-стратегической обстановки

К середине 50х гг. Советский Союз и США начали диалог по контролю над вооружениями. Москва на время перестала выдвигать нереалистичные программы полного разоружения, Вашингтон стал воспринимать советские предложения серьезней. В центр обсуждения были поставлены вопросы ограничения ядерных испытаний, против проведения которых в это время бурно выступала западная общественность. В повестку дня обсуждения были включены вопросы о мерах доверия и установлении линии «горячей связи» между Вашингтоном и Москвой. Переговоры продвигались медленно, но в целом успешно. Предполагалось, что соответствующее соглашение удастся подписать приблизительно в середине 1957 г.

Военная стратегия США менялась — в том числе под влиянием европейских союзников, боявшихся, что в случае конфликта США и СССР именно они окажутся его первыми жертвами. В декабре 1956 г. сессия совета НАТО одобрила новую стратегию альянса. В решениях совета говорилось о необходимости создать в Европе крупные сухопутные формирования, способные сдерживать ограниченные гипотетические удары СССР. В документах особо оговаривалось: ядерное оружие не должно применяться в небольших по масштабу, локальных конфликтах. Решение совета НАТО логикой предвосхищало то, что в 60-х годах стали называть концепцией «гибкого реагирования». Оно представляло собой отход от доктрины «массированного возмездия», хотя формально страны альянса ее приняли.

На декабрьской сессии 1956 г. обнаружилось стремление европейских стран расширить масштабы сотрудничества с Вашингтоном в ядерной области. Администрация США стала склоняться к предоставлению европейским союзникам права доступа к американскому ядерному оружию в особых ситуациях.

Под влиянием союзников, обвинявших Вашингтон в пренебрежении интересами их безопасности, американская администрация ужесточила свою переговорную позицию в вопросе о ядерных испытаниях, затормозив их. Это в свою очередь спровоцировало энергичную и демонстративную реакцию Москвы.

В середине 50-х годов стало меняться соотношение военных возможностей между СССР и США. Советский Союз наверстывал отставание от Соединенных Штатов. Одной из главных задач военного строительства считалось приобретение потенциала, способного нейтрализовать геополитическое преимущество США, которое состояло в географической удаленности главных жизненных центров Соединенных Штатов от СССР и неспособности советских вооруженных сил поражать цели на американской территории с территории самого Советского Союза.

Ситуация резко изменилась летом 1957 г. 27 июля поступили сообщения об успешном испытании в СССР многоступенчатой баллистической ракеты. В октябре 1957 г. последовал успешный запуск первого в мире — советского искусственного спутника Земли, способного выполнять полет по околоземной орбите. Это был крупный технологический прорыв. Межконтинентальная баллистическая ракета была способна выносить боезаряд в околоземное пространство и поражать цели в любой точке Земли непосредственно с космической орбиты. Новое оружие окончательно ликвидировало стратегическую неуязвимость США. Одновременно становилось ясно, что по некоторым направлениям развития систем вооружений СССР опережает США. В Москве не скрывали торжества. Запуск советского спутника произвел в мире колоссальное впечатление. Однако на переговорах о ядерных испытаниях это сказалось негативно.

В Вашингтоне опасались, что подписание соглашения замедлит совершенствование ядерного оружия США и будет способствовать закреплению технологического преимущества СССР. Против соглашения выступили европейские союзники Соединенных Штатов, которые, стали требовать от Вашингтона увеличения военно-технологической помощи. Со своей стороны администрация Д.Эйзенхауэра считала целесообразным помочь европейцам в создании «европейского ядерного оружия», с тем чтобы союзники Вашингтона смогли сформировать собственный потенциал ядерного противостояния Советскому Союзу и облегчили бы соответствующее бремя Соединенных Штатов. Ради этого Вашингтон был готов несколько расширить доступ европейских союзников к американским технологиям. Эта политика получила название «ядерного участия» или «ядерного распределения». Особенность этой политики состояла в том, что США, помогая западноевропейским странам в ядерной области, имели в виду создание не ядерного потенциала каждой из союзных стран в отдельности, а общего для Западной Европы потенциала ядерного сдерживания, который стал бы дополнением к ядерному потенциалу США.

Ускорилось переосмысление теоретических постулатов американской внешней и военной политики. Концепция «отбрасывания» и доктрина «массированного возмездия» в изменившихся условиях выглядели авантюристическими. Идея использования всей мощи США в случае ограниченного столкновения с СССР теперь казалась как никогда опасной.

Эти стратегические и концептуальные сдвиги происходили на фоне бурного развития ситуации в Советском Союзе. В мае 1957 г. Н.С.Хрущев смог подавить оппозицию уцелевших соратников И.В.Сталина в политбюро ЦК КПСС («антипартийная группа Молотова — Кагановича»). В октябре того же года был удален с поста министра обороны СССР маршал Г.К.Жуков. В следующем году Н.С.Хрущев сместил с поста председателя Совета министров Н.А.Булганина и занял его место. Совместив в своем лице высшую власть в правящей партии и высшую исполнительную власть, Н.С.Хрущев оказался совершенно неограниченным в своих поступках. Это стало негативно сказываться на советской политике.

В ходе нескольких лет наблюдалось возникновения различных очагов конфликтов на мировой арене. СССР, будучи одним из важных игроков в мировой политике всячески отстаивал в них свои интересы. К ним относятся образование германской проблемы (1958 г.), создание ОАЭ и Ливанский кризис (1958 г.), Тайваньский кризис (1958 г.), сложная обстановка в Юго-Восточной Азии, нарастание противоречий между СССР и КНР (1959 г.), обострение противоречий между Японией и СССР (1960 г.), формирование конфликтного узла на Ближнем Востоке вокруг Ирака, Советско-албанский политический конфликт (1960 г.) и др. В ходе этих преимущественно локальных конфликтов нарастало противоречие между США и СССР, политика которых следовала принципам политического реализма. Пик напряженности пришелся на 1962 г, когда произошел Карибксий кризис, в ходе которого на территорию Кубы были ввезены ядерные ракеты, принадлежащие СССР. Это было сделано после размещения в Турции американских ракет средней дальности.

Напряженность в послевоенной международной системе достигла пика. Мир на самом деле оказался на грани всеобщей ядерной войны, спровоцированной конфронтацией двух сверхдержав. Биполярная структура мира при балансировании США и СССР на грани войны оказалась нестабильным и опасным типом организации международного порядка. От «третьей мировой войны» мир удержал только страх. Требовались незамедлительные усилия для согласования и установления каких-то новых строгих правил поведения в ядерно-космическом мире.

Карибский кризис стал высшей точкой военно-стратегической нестабильности в международных отношениях всей второй половины XX века. Одновременно он обозначил рубеж окончания политики балансирования на грани войны, которая определяла атмосферу международных отношений на протяжении полосы кризисов международной системы между 1948 и 1962 г. «Холодная война» в узком смысле этого выражения закончилась, но конфронтация сохранялась.

Глава 3. Начало политики разрядки

3.1 СССР на мировой арене

После событий 1962 г. осмотрительность сверхдержав резко возросла. Враждебность стала вытесняться из сферы силового маневрирования в область переговоров. Наступила эра «конфронтации по правилам», которая позволяла решать задачи внешней политики сверхдержав без риска «лобового» столкновения между ними. Угроза общей войны стала уменьшаться. Междержавные противоречия вылились в жесткое, но мирное политическое, экономическое и военно-технологическое соперничество. Продолжительный период освобожденности от страхов перед опасностью новой мировой войны после 1962 г. американский историк Джон Луис Гэддис назвал «длинным миром». «Длинный мир» в международной системе воплотился в форме «конфронтационной стабильности» — исторически протяженного и устойчивого состояния отношений между великими державами, для которого было характерно сочетание регулируемого противостояния СССР и США с их сознательным стремлением избежать ядерной войны. Состояние конфронтационной стабильности в целом сохранялось с окончания Карибского кризиса 1962 г. до распада биполярости в 1991 г.

Применительно к 60-м годам конфронтационная стабильность выражалась в активизации диалога между СССР и США, сближении их позиций по проблемам контроля над вооружениями и международной ситуации в Европе на фоне высокого уровня конфликтности в региональных подсистемах — прежде всего восточноазиатской (война США во Вьетнаме, советско-китайский конфликт) и ближневосточной (арабо-израильская война). Интенсивность конфликтов на периферии, в которые СССР и США было вовлечены, мало сказывалась на глобальном советско-американском диалоге. Основное внимание советских и американских политиков снова стали занимать европейские дела и вопросы контроля над вооружениями.

Реальность ядерного конфликта с США нанесла удар по взглядам Хрущева. Изменение соотношения сил в мире в пользу «сил мира и прогресса», духом искренней восторженной веры в которое пропитана новая программа КПСС 1961 г., перестало казаться Н.С.Хрущеву бесспорной истиной и основанием, чтобы говорить с США языком революционного натиска. Идея динамичной конкуренции с США начинает отступать на задний план, и советское руководство постепенно обращается к логике признания.

Слабая реакция Запада на события в Чехословакии в1968 г. Еще раз подтвердила, что западные страны признавали Восточную Европу «советской зоной влияния» и не желали вмешиваться в ее «внутренние дела». Логика статус-кво де-факто стала в Европе преобладающей.

Запад убедился в готовности СССР применить силу для отстаивания своих интересов в связи с этим статус-кво. Решимость СССР вмешаться в чехословацкие дела, как только советское руководство сочло, что развитие ситуации может нанести ущерб безопасности Советского Союза, напугала европейские государства, прежде всего такие, как Финляндия. Эти страны не хотели новых кризисов и считали признание статус-кво разумной ценой за ослабление напряженности, мир и экономические перспективы, которые могли открыться в результате нормализации отношений между Востоком и Западом. Психологический поворот к разрядке был определен сочетанием здравомыслия и страха перед тем, что сохранение неопределенности в вопросах европейской безопасности может провоцировать ситуации, подобные чехословацкой.

В отношении региональных конфликтов 60-х годов действия СССР были «параллельны» американским — в духе «гибкого реагирования». Хотя США воевали во Вьетнаме, а Советский Союз, не скрывая, оказывал Вьетнаму помощь, обе державы проявляли крайнюю осторожность и избегали прямого столкновения. Взаимоприемлемый modus vivendi был найден в эти годы между СССР и США в большинстве потенциально опасных региональных ситуаций в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и Африке. Даже в отношении к ситуации на Ближнем Востоке Москва и Вашингтон стремились найти элементы общего видения. Благодаря «гибкому реагированию» конфликтность, а вместе с ней и угроза прямого столкновения СССР и США, вытеснялась с глобального уровня и сферы советско-американских отношений на региональные подуровни международной системы.

Страны мировой периферии «оттягивали» на себя нестабильность. Конфликты малой интенсивности, возникавшие там постоянно, позволяли «разряжать» потенциал глобальной напряженности, которая в ином случае стала бы накапливаться в мировой системе в результате советско-американских противоречий. Главным предназначением «конфронтационной стабильности» было предотвратить ядерный конфликт между СССР и США.

3.2. СССР и Китай

Разрыв советско-китайского соглашения о сотрудничестве в области ядерной энергии в 1959 г. был знаком принципиальных расхождений между СССР и КНР. В 1960 г. КНР покинули советские специалисты, что усугубило экономический хаос в Китае, вызванный неумелым хозяйственным руководством КПК в период «большого скачка». Советское руководство не отказывалось от надежды сохранить Китай в качестве союзника. Сразу же после визита в США в 1959 г. Н.С.Хрущев отправился в Пекин, чтобы проинформировать Мао Цзэдуна об итогах обсуждений с Д.Эйзенхауэром и попытаться убедить Китай поддержать идею запрета ядерных испытаний, которую в принципе одобрили в Москве, Вашингтоне и Лондоне. Но в январе 1960 г. КНР заявила, что не будет соблюдать договоренности об ограничении ядерных испытаний, выработанные без ее участия. Китай форсировал осуществление своей ядерной программы и в октябре 1964 г. провел испытания ядерного оружия. В мире появилась пятая ядерная держава.

Между СССР и Китаем существовало несколько групп противоречий. В идеологической сфере это были разногласия в вопросе о путях строительства «социализма» и связанные с ним различные взгляды на содержание и форму проявлений внутренних общественных (классовых) противоречий, тактику и стратегию удержания власти (в этой сфере проявлялись несогласия в оценке роли личности в истории и культа личности И.В.Сталина в этой связи), на проблему «экспорта революции» и политику внутри международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движений.

В сфере международной политики Китай не принял советскую концепцию мирного сосуществования, считая ее предательской по отношению к мировому коммунизму и Китаю, потому что она предусматривала возможность сотрудничества СССР с США, а Соединенные Штаты считались врагом КНР, который препятствует решению исторической задачи воссоединения КНР с Тайванем. Вместо мирного сосуществования КНР предлагала «стратегию единого антиимпериалистического фронта» против США, что было неприемлемо для Москвы.

Нарастание советско-китайских противоречий стало изливаться во внешнеполитическую сферу. В 1962 г. во время вооруженного конфликта между КНР и Индией советское правительство заняло нейтральную позицию, отказавшись от поддержки Китая. Китайско-индийский конфликт почти совпал с карибским кризисом. В этой ситуации китайская сторона впервые позволила себя открыто критиковать внешнюю политику Москвы в печати, назвав размещение советских ракет на Кубе авантюризмом, а их вывод по договоренности с США — капитулянтством. Полемика развернулась в 1963 г., в год подписания Договора о запрещении испытаний ядерного оружия. В советской и китайской прессе стали публиковаться острые высказывания. ЦК КПСС и ЦК КПК обменялись резкими посланиями. Между тем, с 1962 г. заметно возросла напряженность на советско-китайской границе, где участились случаи ее незаконного перехода со стороны КНР.

В 1966 г. в Китае началась «культурная революция» (1966-1969). Резкая взаимная критика и напряженность в отношениях СССР и КНР достигли высшей точки. Опасность ситуации была настолько очевидна, что трезвомыслящая часть китайского руководства, прежде всего Чжоу Эньлай, стала пытаться привлечь внимание Мао Цзэдуна к необходимости пересмотреть линию на одновременное противостояние с США и СССР. Сам Чжоу Эньлай склонялся к примирению с США. Политическим оппонентом этой линии выступал маршал Линь Бяо, который, в частности, являлся противником улучшения отношений Китая с США. Оба лидера были согласны между собой в признании ослабления позиций США в Азии, связанного с неудачной для Соединенных Штатов войной во Вьетнаме. Но если Линь Бяо полагал момент подходящим для развертывания общеазиатской революции — в Таиланде, Японии, Индонезии, Лаосе, на Филиппинах, то Чжоу Эньлай указывал на угрозу Китаю со стороны СССР. Остается не проясненным, в самом ли деле он считал советскую опасность реальной, или ссылка на угрозу с севера была оправданием предложения начать поиск взаимопонимания с США. «Советская угроза» стала подталкивать КНР во второй половине 60-х годов к поиску возможностей для нормализации отношений с США.

3.3 Индо-пакистанский конфликт

Ухудшение советско-китайских отношений в начале 60-х годов обусловило рост интереса Москвы к военно-политическому сотрудничеству с Индией, отношения которой с КНР после двух конфликтов за предшествующие десять лет оставались напряженными. СССР оказывал Индии значительное экономическое содействие и начал развивать с ней военные связи. В первой половине 60-х годов масштаб военных поставок Советского Союза превысил размеры помощи, поступавшие в Индию из США. Это стало тревожить Вашингтон. Администрация Дж.Кеннеди ставила цель укрепления отношений с Индией, которую США называли ключом к Азии.

После китайско-индийского конфликта Индия стала крупнейшим получателем американской экономической помощи, хотя в Вашингтоне раздражались по поводу нежелания Индии активнее сотрудничать с США против Китая. Боясь обмануться в расчетах на превращение Индии в надежного партнера, американская администрация стала больше уделять внимания сотрудничеству с Пакистаном. После «июльской революции» 1958 г. в Ираке и выхода его в 1959 г. из Багдадского пакта ценность Пакистана для американской стратегии на Среднем Востоке возросла настолько, что в марте 1959 г. Соединенные Штаты заключили с Пакистаном соглашение, предусматривавшее возможность использования вооруженных сил США в случае агрессии против Пакистана. С 1965 г. Пакистан стал получать от Соединенных Штатов современные вооружения. Но и развитие американо-пакистанских связей не было беспроблемным. США понимали, что противостояние с Индией определяет заинтересованность пакистанского правительства в сотрудничестве с КНР на антииндийской основе. Перспектива китайско-пакистанского блока не устраивала Вашингтон.

Но такой блок был нежелателен и для Москвы. Вот почему, ориентируясь на сближение с Индией, Советский Союз стремился сохранить хорошие отношения с Пакистаном. Задачей советской дипломатии было ограничение пакистано-китайского и американо-пакистанского сближения. Советско-пакистанский диалог успешно развивался.

Индийско-пакистанские отношения в первой половине 60-х годов были напряженными. Визит премьер-министра Индии Дж.Неру в Карачи в 1960 г. и шестимесячные двусторонние переговоры по кашмирскому вопросу в 1962-1963 гг. и в первой половине 1964 г. не привели к оздоровлению обстановки. С конца 1964 г. начались вооруженные столкновения на индо-пакистанской границе. Летом 1965 г. они переросли в полномасштабную войну. Развитие событий вызвало обеспокоенность СССР и США, опасавшихся усиления позиций Китая в Южной Азии. США, лавируя между Индией и Пакистаном, приостановили военную помощь последнему с момента начала военных действий, одновременно выступив с предостережением Китая от вмешательства в индо-пакистанский конфликт. Москва оказалась в позиции, удобной для выполнения посреднической миссии: у нее были дружелюбные отношений и с Индией, и с Пакистаном. Правительства обеих стран согласились принять советское посредничество. США тоже не стали против него возражать. Премьер-министр Индии Лал Бахадур Шастри и президент Пакистана Мохаммед Айюб-хан прибыли в СССР. В январе 1966 г. в Ташкенте при участии председателя Совета министров СССР А.Н.Косыгина состоялись индо-пакистанские переговоры, которые завершились подписанием совместной Декларации Индии и Пакистана о прекращении войны и восстановлении статус-кво. Формально считалось, что во время переговоров Советский Союз оказывал конфликтующим сторонам «добрые услуги», но фактически миссия СССР, скорее, напоминала «посредничество», поскольку советский делегат непосредственно участвовал в переговорах, что в принципе не предусматривается процедурой оказания «добрых услуг».

США во время конфликта занимали нейтральную позицию. В Пакистане к этому отнеслись неодобрительно, полагая, что Вашингтон должен был поддержать его более энергично. Отчасти «в пику» США в октябре 1967 г. президент Пакистана М.Айюб-хан совершил визит в Москву, во время которого он намекнул на стремление Пакистана ослабить зависимость от США в военно-политической области. В начале 1968 г. власти Пакистана объявили о своей незаинтересованности в продлении соглашения, позволявшего США использовать радарные установки в Пешаваре для сбора информации о военных объектах СССР. Во время визита А.Н.Косыгина в Пакистан в апреле 1968 г. СССР дал согласие на поставки вооружений Пакистану. Это вызвало негодование Индии. Стараясь сохранять добрые отношения и с Индией, и с Пакистаном, Москва в целом была склонна оставаться на стороне Дели.

3.4 США на мировой арене

Ситуация в Европе оставалась сложной. Карибский кризис индуцировал перемены в отношениях США с государствами Западной Европы, которые, как во время корейской войны, снова ощутили себя заложниками противостояния Москвы и Вашингтона. Особенно сильно влияние кризиса сказалось на политике Франции. От внимания Ш. де Голля не укрылось то обстоятельство, что во время кризиса американская сторона не вела консультаций с союзниками по НАТО, а только информировала их о своих шагах в той мере, в какой находила это нужным. Это не имело ничего общего с партнерством, как его понимали французские руководители.

Франция была настроена на укрепление самостоятельности Европы в международных делах. Западноевропейцам было важно, чтобы СССР перестал рассматриваться их в качестве сателлитов США автоматически следующих всем поворотам американской политики. Страны Западной Европы были обеспокоены тем, что их отношения с Советским Союзом рассматриваются в Вашингтоне и Москве лишь в качестве производных от советско-американских отношений. Следовало убедить СССР в том, что Западная Европа — независимый центр, способный строить собственную внешнеполитическую линию. Но в том же надо было убедить и Соединенные Штаты, которые не считались со спецификой западноевропейской ситуации.

Расхождения между США и западноевропейскими союзниками продолжали оставаться значительными. Администрация Кеннеди, вынудив Британию согласиться с программой МСЯС, стала готовиться к обсуждению этого плана в рамках НАТО, чтобы убедить присоединиться к нему Францию, ФРГ и других членов альянса. В это время, 14 января 1963 г., президент Ш. де Голль в интервью французской печати в резкой форме заявил об отказе от участия в американском плане и намерении Франции создать собственные ядерные силы и в случае надобности самостоятельно их использовать. Он подверг критике позицию Британии, согласившейся поддержать политику США, и еще раз высказался против ее принятия в ЕЭС. Французский лидер полагал, что после вхождения Британии в «европейское сообщество» оно будет растворено в «атлантическом сообществе» под руководством США и американо-британского блока. Проходившие в Брюсселе переговоры о вхождении Британии в ЕЭС были прерваны. Западная Германия согласилась с позицией Франции, но уклонилась от ее активной поддержки, чтобы не раздражать Лондон и Вашингтон.

Необходимо отметить, что события октября 1962 г. подействовали на державы отрезвляюще. Во-первых, были предприняты шаги по расширению технических возможностей для ведения прямого диалога СССР и США в чрезвычайных ситуациях. 20 июня 1963 г. между Москвой и Вашингтоном была установлена линия «горячей связи», которая в режиме круглосуточной работы позволяла лидерам обеих держав общаться друг с другом. Во-вторых, США и СССР активизировали переговорный процесс по вопросам контроля над вооружениями. Переговоры шли по трем узлам проблем: ограничению испытаний ядерного оружия, регулированию вопросов использования космического пространства в военных целях, введению запретов на свободную передачу ядерных материалов и технологий их использования в государства, не обладающие ядерным оружием. В-третьих, США и Советский Союз продолжили модернизацию военно-политических доктрин, чтобы повысить порог возможного советско-американского ядерного конфликта, сократить риск непреднамеренного столкновения и перерастания обычного регионального конфликта с участием великих держав в ядерную войну. 10 июня 1963 г. президент Дж. Кеннеди, выступая в Американском университете, впервые сказал о необходимости «сделать мир безопасным для многообразия» и позитивно высказался в пользу разрядки международной напряженности.

К весне 1963 г. США окончательно пришли к выводу о практической неприемлемости концепции первого удара. В рамках «гибкого реагирования» американские теоретики стали разрабатывать доктрину «взаимно гарантированного уничтожения». Советский Союз формально критиковал теоретические новации США, но следил за ними и сообразовывал свои действия с изменениями, которые вносили в свое поведение Соединенные Штаты.

Применимость ядерного оружия при наличии его у других держав и прежде вызывала сомнения у трезвомыслящей части военных специалистов в США. После событий 1962 г. было ясно: стратегической неуязвимости американской территории не существует. Не было ее и у Советского Союза. Гонка ядерных вооружений не могла гарантировать ни одной из сторон приемлемого уровня защиты от удара вероятного противника. Если даже одна сторона превосходила другую по численности боезарядов, у второй все равно их было так много, что она могла полностью уничтожить первую. Это было известно и раньше. Вот почему до 1962 г. некоторые американские стратеги всерьез считали решающим условие победы в ядерной войне возможность нанести удар первым.

Но к середине 60-х годов ситуация изменилась. Выяснилось, что ядерный потенциал СССР и США столь велик, что уничтожить его посредством первого удара невозможно — сторона, подвергшаяся первому удару, все равно сохранит часть своего потенциала, которой окажется достаточно, чтобы ответным ударом нанести неприемлемый ущерб стране, которая напала первой. Уничтожение было гарантировано обеим сторонам. Такая логика обессмысливала первый удар и подталкивала стороны к сдержанности и отказу от наступательной стратегии. Следовательно, поскольку ни одна из сверхдержав не могла рассчитывать на неуязвимость, обе они должны были строить новую схему обеспечения стратегической стабильности, исходя из признания взаимной уязвимости и невозможности от нее избавиться. Взаимный страх перед гарантированным уничтожением должен был стать регулятором стабильности.

Это была стратегия на основе «равновесия страха». Русский термин «сдерживание», применявшийся с середины 40-х годов для перевода введенного Дж.Кеннаном выражения «containtment», то есть «удержание в пределах», «ограничение границами», с середины 60-х годов стал употребляться для обозначения того, что по-английски называлось словом «deterrence» (буквально «устрашение»), то есть «удержание от удара при помощи страха». Термины «сдерживание-устрашение» и «взаимное сдерживание» стали ключевыми понятиями теории стратегической стабильности.

3.5 Латинская Америка

Настрой сверхдержав на ограничение гонки вооружений и усиление настроений в пользу неприсоединения и нейтрализма оказывали влияние на разные регионы планеты, в том числе расположенные в Западном полушарии. Латиноамериканские страны прагматично относились к связям с США. Они стремились получить от Вашингтона максимум экономической помощи, по возможности не втягиваясь в политику противостояния с Советским Союзом.

Создание администрацией Дж.Кеннеди программы Союза ради прогресса должно было предупредить повторение антидиктаторских восстаний вроде кубинской революции 1959 г. Программа помощи по линии Союза предусматривала проведение в течение десяти лет комплекса мероприятий для обеспечения ежегодного прироста ВВП латиноамериканских стран в размере 2,5%. На реализацию этой задачи предполагалось выделить 110 млрд долл., из которых 20 млрд должны были предоставить США, международные финансовые организации, страны Западной Европы и Япония, а 80 млрд долл. латиноамериканским странам предстояло изыскать из собственных ресурсов. Средства предстояло затратить на создание в странах Латинской Америки и Карибского бассейна многоотраслевой экономики, проведение индустриализации, поддержку экономической интеграции латиноамериканских стран, осуществление в них аграрных и налоговых реформ, улучшение системы образования и здравоохранения, а также на меры по демократизации общественной и политической жизни.

Реализация программы Союза столкнулась с трудностями, и запланированные ей экономические показатели к 1971 г. достигнуты не были. Разработчики не учли специфики латиноамериканских стран, прежде всего иную, чем в США и Европе, трудовую этику латиноамериканцев. Преобразования, проведенные в ряде государств, не обеспечили достаточного уровня сельскохозяйственного производства и не укрепили промышленный потенциал Латинской Америки. Хотя в 1962-1971 гг. в странах региона наблюдался прирост ВВП, рост доходов на душу населения составил всего 1,7%, а внешний долг латиноамериканских стран возрос с 10 до 17,6 млрд долл. Масштабы жилищного строительства и меры в области просвещения и здравоохранения не поспевали за ростом населения.

Весьма своеобразно, с точки зрения официально заявленных целей Союза выглядели политические результаты программы. Формально одной из ее задач провозглашалась демократизация, которая должна была предупредить левые революции посредством своевременных и постепенных социально-политических и экономических реформ. Программа Союза ради прогресса действительно способствовала нейтрализации угрозы распространения кубинского опыта на другие страны Латинской Америки. Но эта цель была достигнута за счет установления в большинстве стран региона правых (а в Перу и Панаме — левых) диктаторских режимов.

60-е годы оказались в Латинской Америке началом эпохи правления военных, на 30 лет задержавшей утверждение в этой части мира демократии американского типа. В ноябре 1961 г. произошел военный переворот в Эквадоре, в 1962 г. военные отстранили от власти демократические правительства Аргентины и Перу, в 1963 г. — Гватемалы и Доминиканской Республики. Наибольшее влияние на ситуацию в Южной Америке оказала «апрельская революция» бразильских военных, осуществленная 31 марта — 1 апреля 1964 г. Бразильские военные первыми в Западном полушарии смогли представить ясную и понятную программу националистической неоконсервативной «контрреволюции». Именно она, а не демократизация, на практике оказалась альтернативой кубинскому революционному пути.

Вслед за Бразилией военные захватили власть в Боливии (1964), Аргентине (1966), Перу (1968), Панаме (1969), Уругвае (1972), Эквадоре (1972), Чили (1973) и снова Аргентине (1976). Волна переворотов пошла на спад лишь к середине 80-х годов. Все они представляли собой варианты реализации доктрины национальной безопасности, разработанной в начале 60-х годов в недрах Высшей военной школы Бразилии. Главным постулатом этой доктрины была идея о взаимосвязи безопасности и развития. Основным инструментом обеспечения того и другого провозглашалось государство. Права индивида и общества (равно, как и иностранного капитала) признавались вторичными по отношению к интересам безопасности государства. На подобной платформе оказались и правоавторитарные режимы Бразилии и Боливии, и левоавторитарные правительства Панамы и Перу. При этом бразильские военные были сторонниками панамериканизма и равнения на США, несмотря на противоречие их диктаторских устремлений постулатам либеральной демократии.

Важным, хотя побочным, следствием реализации программы Союза было торможение региональных интеграционных процессов, вызванное взаимным недоверием, которое стали испытывать друг к другу диктаторские режимы. В середине 60-х годов важное значение в этом смысле приобрел аргентино-бразильский антагонизм. Недоверие к сильной и воинственной Бразилии испытывали многие соседние с ней государства. Чем откровенней бразильские военные проявляли склонность принять на себя «особую ответственность» в деле противостояния коммунизму, тем серьезней «бразильский вызов» анализировали эксперты сопредельных государств.

Мышление военных, привыкших видеть в соседних странах прежде всего потенциальных противников, негативно сказалось на судьбе латиноамериканских интеграционных проектов — Латиноамериканской ассоциации свободной торговли («договор Монтевидео», 1960), Лаплатской группы («договор Бразилиа», 1969) и Андской группы («Картахенское соглашение», 1969). По сравнению с Европой интеграция в Латинской Америке запаздывала приблизительно на 25-30 лет.

Соединенные Штаты не осуждали авторитаризм в Латинской Америке. Критерием признания новых режимов была мера их дружественности к США и готовности создать благоприятные условия для американского капитала. Но диктаторские правительства не во всем следовали в фарватере политики США. Во второй половине 60-х годов военное правительство Бразилии отошло от ориентации на Вашингтон, национализм во внешней политике начал перевешивать антикоммунизм. В 1968 г. Бразилия не последовала рекомендации США и отказалась присоединиться к Договору о нераспространении ядерного оружия под тем предлогом, что он мешает развитию ее ядерной энергетики. Ратифицировав одной из первых «договор Тлателолко», Бразилия также не сделала полагавшегося заявления о его вступлении для нее в силу. Американские спецслужбы полагали, что Бразилия начала работу по созданию собственного ядерного оружия.

Тенденции к проведению «патриотического», национально-ориентированного курса стали проявляться в политике других стран региона как авторитарных, так и уцелевших демократических. Стремление самостоятельно, отлично от США, осмыслить задачи развития, политического реформирования, обеспечения безопасности и прав человека выливалось в попытки проведения курса, независимого от США, но скоординированного на латиноамериканской основе.

Первым важным шагом стран Латинской Америки к выработке коллективной дипломатии стало подписание ими 14 февраля 1967 г. в Мехико, в одном из городских районов, который носит название Тлателолко, Договора о создании безъядерной зоны в Латинской Америке («договор Тлателолко»). Он явился первой попыткой закрепить в международно-правовом порядке статус безъядерной зоны в обширном и густонаселенном районе земного шара.

Страны региона стремились оградить себя от вовлечения в глобальное противоборство сверхдержав. Договор обязывал его участников запретить на своей территории испытания, использование, производство или приобретение, получение, хранение, установку, размещение ядерного оружия или любую форму владения им. К концу 70-х годов все ядерные державы признали статус безъядерной зоны в Латинской Америке.

Нельзя также забывать и о таком важной проблеме, как война во Вьетнаме, которая была одним из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века, оставившая заметный след в культуре и занимающий существенное место в новейшей истории США и Вьетнама. Война началась как гражданская в Южном Вьетнаме; в дальнейшем в неё вмешались Северный Вьетнам — при поддержке СССР и Китая, а также США и ряд других стран. Таким образом, с одной стороны война велась за воссоединение двух частей Вьетнама и создание единого государства, а с другой — за сохранение независимости Южного Вьетнама. По мере развития событий война оказалась переплетена с шедшими параллельно гражданскими войнами в Лаосе и Камбодже. Все боевые действия в Юго-Восточной Азии, проходившие с конца 1950-х годов и до 1975 года, известны как Вторая индокитайская война.

Несмотря на то, что открытая конфронтация между СССР и США начала уменьшаться, обе страны активно поддерживали протибортсвующее стороны в региональных конфликтах, территории которых попадали под их геополитические интересы.

Необходимо также отметить, что основные направления международной политики 60-х годов определялись проблемами разоружения, запрещения атомного оружия и его испытаний, прекращения ряда региональных конфликтов и военных действий, происходивших в разных регионах, прежде всего в Индокитае и на Ближнем Востоке. На общее состояние отношений между странами оказывали определенное влияние факторы, связанные с техническим прогрессом, такие, как освоение космического пространства и развитие ядерных технологий, в том числе в военных целях.

3.6 Деколонизация

При всем разнообразии исторически сложившихся ситуаций именно процесс деколонизации значительно изменил сущность международных отношений, в которых раньше доминировал биполярный конфликт. Сверхдержавы и все другие субъекты между народной системы должны были по-новому взглянуть на мировой порядок, число участников которого сильно возросло.

Все страны, получившие в недавнем прошлом независимость, не отличала одна общая черта — экономическая отсталость. С освобождением народов от империалистического рабства новые политические силы, которые взяли на себя управление, должны были показать, что они могут, руководствуясь идеями неомарксизма, положить конец политической зависимости и экономической эксплуатации, а также начать новую эпоху экономического роста и благосостояния.

Деколонизация изменила ситуацию в международных отношениях. После стабилизации ситуации в Европе проблема представала в ином виде. Стала актуальной тема так называемого «сосуществования-соперничества» какая страна, используя помощь одной из сверхдержав, сможет эффективнее решать проблемы собственного развития: та, что осваивала формы политико-экономической организации, характерные для рыночной экономики и соответствующие идеям политического реализма, либо, наоборот, та, что следовала экономическим методам неомарксизма.

Необходимо отметить, что проблемы деколонизации не создавали для Соединенных Штатов особых трудностей. Они сами родились в результате первой антиколониальной войны нового времени и всегда боролись с европейским империализмом.

Тем не менее, эти принципы потускнели по мере установления финансово — экономического господства Соединенных Штатов в Латинской Америке. «Большой план» Рузвельта часто интерпретировался как способ замены откровенного колониализма менее заметным, но более ощутимым влиянием. Кроме того, Соединенные Штаты подвергались упрекам за двойственность позиции, которую они проявили в борьбе за колонии с участием их союзников — Великобритании и Франции. Даллеса в 1956 г. заявлял: «На протяжении многих лет, Соединенные Штаты балансировали между обязательством, с одной стороны, сохранять свои давние и крепкие связи со своими английскими и французскими союзниками, а с другой, — попыткой заручиться дружбой и согласием недавно освободившихся стран. Больше мы не можем балансировать на этой тонкой грани. Если нам не удастся сейчас утвердить наше лидерство в отношении этих стран, то они повернутся в сторону Советского Союза».

В действительности антиколониальная революция открыла рынки, поставила проблемы ликвидных средств и стоимости сырья, создала новые сферы господства тех или иных государств, выдвинула проблемы экономического развития перед двумя сверхдержавами, но ни в одной из них не было руководителей, способных быстро реагировать на новые чрезвычайные ситуации.

Вопреки категоричным постулатам марксистско-ленинской идеологии, экономический разрыв был таков, что исход соперничества оказался не в пользу СССР. Советы базировались на идеологической системе, только внешне способной автоматически трансформироваться в идеологию освобождения. Несмотря на большие траты на открытие в Москве учебных заведений для подготовки элиты недавно освободившихся стран, советские позиции оставались слабыми.

С геополитической точки зрения Советы пользовались достаточно ограниченным влиянием. В Восточной Азии их влияние было сильным в Корее и во Вьетнаме, но было подорвано конфликтом с Китайской Народной Республикой. В островных государствах Юго-Восточной Азии они занимали маргинальные позиции в связи с тем, что Филиппины были тесно связаны с Соединенными Штатами, а Индонезия тесно контактировала с прокитайской коммунистической партией.

В остальной части Азии Советский Союз мог рассчитывать на дружеские отношения с Индией, но проблемы и масштабы Индийского государства были настолько огромными, что мешали СССР заключить с индийцами договор, который навязывал бы неравноправные отношения стране, недавно получившей независимость. Советский Союз рассчитывал предложить Индии новую модель отношений и установить дипломатическое и техническое сотрудничество.

Что касается исламских стран, то за исключением Афганистана, Советский Союз испытывал большие трудности и сталкивался со значительными препятствиями: от религиозных и культурных различий до политического недоверия. Наличие в СССР республик с исламским населением, относительно свободным в исполнении религиозного культа, одновременно способствовало и препятствовало распространению советского влияния в оставшейся части региона.

Надежды СССР заменить англо-французское влияние на Ближнем и Среднем Востоке советским рассеялись из-за американского вмешательства и установления в Турции режима, тесно связанного с Западом и вступившего в Атлантический союз. Неудачи Советского Союза объяснялись тем, что Иран выражал недовольство советским давлением, а страны-производители нефти проявляли недоверие в отношении экономического конкурента, вдохновлявшегося концепциями политических преобразований. Только страны, непосредственно затронутые арабо-израильским конфликтом, испытывали заинтересованность в отношении советского вмешательства. Советский Союз проводил традиционную политику помощи и сотрудничества в отношении Египта, Сирии и Ирака.

Открывались некоторые возможности для советского проникновения в Латинскую Америку: в Чили, на Кубу, которая после победы революции Кастро, стала настоящим, но очень ограниченным опорным пунктом советского влияния на страны Западного полушария. Эти геополитические границы, хотя и менялись, были достаточно определенными и сдерживались противодействующим американским влиянием. Но в Африке они отсутствовал и полностью. На Африканском континенте в наибольшей степени могло проявиться соперничество Советов с Западом, прежде всего в Северной Африке, в особенности в Алжире, благодаря связям с Египтом и продолжению освободительной борьбы. Это относилось и к другим африканским странам, где новые руководители с доверием относились к Советскому Союзу, который никак не участвовал в колонизации и, более того, воспринимался как образец борьбы с колониализмом. Поэтому Африка стала ареной, где развернулась борьба за вовлечение молодых независимых стран в различные направления развития. С этой целью Советский Союз стремился убедить их, что его модель и предлагаемые им средства, отвечающие идеям неомарксизма, являются единственно пригодными для нужд африканских стран, даже в большей степени, чем американские рецепты или непродуманные предложения и экономически скудные возможности Китая.

СССР также выразил готовность предоставить развивающимся странам долгосрочные кредиты под небольшие проценты. Основным условием был отказ от заключения многосторонних соглашений и предпочтение двусторонних договоров, чтобы советские кредиты не были бы распределены среди многих участников, а содействовали укреплению прямых связей.

К началу шестидесятых годов советские программы охватывали 25 стран «третьего мира», которым были предоставлены кредиты на общую сумму шесть миллиардов долларов: две трети предназначались на оказание экономической помощи и одна треть — на закупку вооружений.

Импорт из стран «третьего мира» в СССР и союзные с ним государства оставался на низком уровне и колебался от одного до двух процентов мировой торговли, и его характер не претерпел существенных изменений. Идеологические установки не меняли характера торговли, хотя да же прямое участие институтов и предприятий коммунистической системы в сфере образования и торговли, а затем в сельском хозяйстве и горнорудной промышленности стран «третьего мира» рассматривалось в идеологическом плане как средство борьбы с проникновением капитализма. Тем не менее в целом эти меры никогда не были масштабными. В 1978 г., когда в советской системе стали накапливаться кризисные явления, экономическая поддержка, оказанная Советами странам «третьего мира», составляла менее 5% от общего объема получаемой ими помощи.

В соперничестве с Западом СССР потерпел неудачу. За десять лет после кульминационной фазы деколонизации Советский Союз не смог установить контроль над обширными районами Африки, за исключением отдельных случаев, когда ему удалось ввести свои войска непосредственно в некоторые страны, а местные власти не могли или не хотели от них освободиться (как это произошло в Египте в 1972 г.). Исключение составляли и страны, получившие независимость после 1975 г. и оказавшиеся ввергнутыми в пучину гражданских войн.

Позиции Запада в колониальной сфере имели столь глубокие корни, что кризис формальных отношений не мог устранить наличие серьезных связей, порожденных зависимостью или сохранившимся влиянием прежних колониальных держав. Кроме того, Запад был в состоянии в большей мере удовлетворить потребности развивающихся стран. Французы, покинув свои колонии в Африке, сумели привязать страны прежней колониальной империи к системе франка, французской культуре и экономике. Постепенно напряжение острой фазы деколонизации ослабевало, и французы стали даже гарантами внутриполитической стабильности и защиты границ в местных конфликтах между разными государства ми или кланами в их борьбе за власть. История последующих десятилетий изобилует частыми обращениями к правительству Парижа с просьбой вмешаться и восстановить порядок, т.е. подтвердить свое влияние.

Иной была судьба бывших британских колоний. Практика управления на основах автономии не способствовала интеграции между колонизаторами и колонизированным населением, поэтому вслед за получением независимости последовала полная смена руководящих группировок. Именно эти новые государства были наиболее подвержены коммунистическому влиянию. Однако они представлял и относительно небольшую часть Африки в сравнении с новыми государства ми, находившимися под американским влиянием.

На Ближнем и Среднем Востоке, господство Соединенных Штатов прочно держалось на союзе с Саудовской Аравией. В Африке Соединенные Штаты могли опереться на Ливию, где они располагали военно-воздушными базами и приступили к эксплуатации ливийских нефтяных ресурсов. У них были прочные связи с Тунисом и султаном Марокко; сохранялись тесные отношения с Южно-Африканским Союзом.

Соединенным Штатам удалось навязать свое решение очень тяжелого кризиса, пережитого Африкой в переходный период: они поддержали вмешательство Организации Объединенных Наций с целью сохранить единство Конго, и понесли большую часть расходов. В то же время Советы приостановили выплату кредитов, чтобы выразить свою оппозицию предпринятой акции, которую, тем не менее, одобрило большинство членов ООН, что со всей очевидностью показало ограниченность финансовых и военных возможностей Советского Союза.

Там, где существовали элиты, способные руководить развитием в условиях рыночной экономики и традиционной эксплуатации дешевой рабочей силы, руководствуясь принципами политического реализма достигались более существенные результаты. Это объяснялось эффективностью и быстрым оборотом капитала, тесно связанным с логикой прибыли, которая была получена благодаря ресурсам, накопленным в других местах. Подобная политика включала страны «третьего мира» в круг развивающихся стран и не создавала иллюзий волшебных «скачков».

Таким образом, «мирное соревнование» превратилось для Советов в упущенный шанс. Деколонизация открывала возможности произвести в новых частях земного шара разрыв рыночной экономики, который в 1917 г. был совершен русской революцией и пространство которого в 1947 -1949 гг. включило всю Восточную Ев- ропу и Китай.

Медлительность руководства СССР в одних случаях, неповоротливость и ошибки в других привели к тому, что за начальными успехами последовал и серьезные поражения. Благодаря гибкости система рыночной экономики пережила политические перемены, произошедшие в «третьем мире», и использовала их в собственных целях.

Тем не менее, это не позволяет утверждать, что во всех случаях принимались четкие и правильные решения: переплетение политических, экономических и стратегических факторов сделало переходный период очень сложным, и одни страны оказались в менее благоприятном положении, чем другие. Наиболее бедные страны, не имевшие богатых природных ресурсов, остались на обочине процесса экономического развития, но многие азиатские и некоторые африканские страны, используя предоставленные возможности, поднялись в своем развитии с самого низкого уровня на шкале бедности и добились прогресса в условиях жизни. Это было, в основном, результатом разнообразных методов деятельности представителей западной капиталистической системы: хотя над ними и довлел груз наследия империализма, но они были более приспособлены к использованию любых возможностей местной ситуации, оказавшейся не столь безнадежной.

Заключение

Несмотря на постоянную конфронтацию, ведущие мировые державы дорожили миром. Переговорные усилия с середины 60-х гг. становились нормой международной жизни. В Западной Европе бывшие противники, преодолевая стереотипы, вели сложный диалог по вопросам интеграции. США и западноевропейские государства, во многом несогласные между собой, пробовали в спорах найти подходящие схемы евроатлантического сотрудничества в вопросах обороны. Старые колониальные державы — Британия и Франция — с трудом адаптировались к натиску национально освободительных движений. Но и они были вынуждены искать переговорные решения в урегулировании своих противоречий с бывшими зависимыми странами. Наконец, Советский Союз, освобождаясь от сталинизма, менял свою внешнюю политику, уделяя больше внимания поиску компромиссов с Западом. Главная причина неустойчивости международной системы состояла в том, что политико-стратегическая ситуация в мире объективно менялась быстрее, чем государства успевали учиться вести себя в соответствии с новыми реалиями.

Самыми крупными конфликтами того периода была Вьетнамская война, Индо-Пакистанская война и др. Необходимо так же отметить ухудшение связей СССР со своим давним союзником — КНР.

Как уже упоминалось выше, СССР и США вели активную политику соперничества за регионы Латинской Америки, Ближнего Востока, Средней Азии и др. Победителем в этой гонке оказались Соединенные Штаты и их союзники — Франция и Великобритания. Это объяснялось различными факторами и повлияло на распад биполярной системы в 1991 г.

В ходе описанной работы основная цель и задачи были достигнуты, тема раскрыта.

Размещено на