Содержание
ВВЕДЕНИЕ2
ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРЕЗУМПЦИИ И ФИКЦИИ КАК ОСОБАЯ РАЗНОВИДНОСТЬ ЮРИДИЧЕСКИХ ФАКТОВ3
ЮРИДИЧЕСКИЕ ФИКЦИИ И ПРЕЗУМПЦИИ НА РАЗНЫХ СТАДИЯХ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ17
ЮРИДИЧЕСКИЕ ПРЕЮДИЦИИ25
ЗАКЛЮЧЕНИЕ30
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ31
Выдержка из текста работы
Теория права, кроме реальных фактов, выделяет так же и те ситуации, которые носят вероятностный характер, иначе, которые могут наступить с той или иной степенью вероятности. Такие ситуации являются реальностью в большинстве случаев, и право не может их игнорировать.
В результате проведения в России правовой реформы отношение законодательной и судебной власти к применению презумпций существенно изменилось. В последние годы законодательство уделяет им серьезное внимание, в связи с чем, принято множество нормативных актов, где они использованы. Так, например, реформа гражданского судопроизводства привела к изменению принципов процесса. В частности, была ограничена активность суда, усилен принцип состязательности, что делает выяснение сущности презумпций весьма актуальным, так как от их правильного применения во многом зависит содержание судебного решения.
Фикции в праве становятся объектом все более пристального научного внимания таких авторов как С.С. Алексеев, О.А. Кузнецова, В.К. Бабаев, Г.Ф. Дормидонтов, В.И. Каминская, Д.И. Щекин и многих других, главным образом в связи с интенсивной разработкой проблем законодательной техники.
Актуальность курсовой работы заключается в том, что презумпции и фикции — достаточно интересные правовые институты доказательственного права. Определяя наличие юридического факта, они, тем не менее, являются лишь предположением законодателя, основанным на социальной практике либо целесообразности.
Объектом курсовой работы являются общественные отношения, регулирование которых осуществляется с помощью презумпции и фикции.
Предмет курсовой работы — презумпция и юридические фикции в российском праве.
Цель работы — рассмотреть сущность презумпции и фикции в российском праве.
В соответствии с поставленной целью, можно выделить следующие задачи:
— изучить теоретические основы презумпции в российском праве: понятие, сущность и классификацию презумпций;
— изучить теоретические основы фикции в российском праве;
— рассмотреть соотношение презумпции и фикции в российском праве.
В ходе написания курсовой работы использовались системный метод исследования, историко-правовой, формально-юридический, сравнительно-правовой, структурно-функциональный, типологический, описательный метод, метод правового анализа, научной абстракции, моделирования и другие методы научного познания.
Курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.
Глава 1. Общая характеристика презумпций в российском праве
1.1 Понятие и сущность презумпций
Правовые презумпции имеют непростую судьбу в науке. По отношению к ним высказывались не только диаметрально противоположные взгляды, неоднозначным является и само употребление термина «презумпция». Разные авторы используют для его обозначения различные слова и их сочетания. Например, в литературе упоминаются такие варианты: предположение; доказательственное предположение; законное предположение; правовое предположение, юридическое предположение; презумпция; доказательственная презумпция; законная презумпция; легальная презумпция; правовая презумпция; формальная презумпция; юридическая доказательственная презумпция; юридическая презумпция.
Категория презумпций заимствована из римского права. В римском праве по сравнению с обычным, презумпции перешли в качественно новое состояние, они создавались и активно использовались в виде формул-предположений. Например, широкую известность получила презумпция Квинта Муция, согласно которой если жена не могла указать источник своего имущества, предполагалось, что все, чем она обладает, подарил ей супруг. Однако, несмотря на значительную практику применения презумпций, в римском праве так и не было создано общее определение этого понятия [18, c. 2].
Рассматривая проблему применения термина «презумпция» в законодательстве, необходимо отметить следующее: сам термин, несмотря на достаточное количество презумпций, в нормативных актах употребляется крайне редко. Например, самая известная презумпция — презумпция невиновности обвиняемого — нормативно стала использовать свой термин только с момента вступления в силу нового УПК РФ (ст. 14) [6], т.е. с 1 июля 2002г. Ранее закрепленная в Конституции РФ (ст. 49) [1] презумпция невиновности обходилась без него. Анализ законодательства показывает, что в нормативных актах используется исключительно сокращенная форма — презумпция. Полная форма понятия — правовая презумпция — законодателем не употребляется [16].
В юридической науке бесспорным представляется тезис, в соответствии с которым правовые презумпции строятся на основе общего предположения, представляя собой один из его видов. В свою очередь общее предположение является более широкой категорией и активно используется в бытовой, хозяйственной и научной деятельности человека. Смысл общего предположения заключается в том, что на основе наблюдавшихся ранее каких-то событий, приводивших к определенным результатам, можно сделать вывод, что и в будущем при наступлении подобных событий получится тот же самый результат.
При характеристике правовых презумпций традиционно принято выделять логический и политический (телеологический) элементы.
Большинство правовых презумпций представляют собой отобранные законодателем и закрепленные в праве общие предположения. Порядок перехода общих предположений в разряд презумпций является наиболее естественным путем их образования. В этом случае презумпции сохраняют все основные характеристики общего предположения, и в первую очередь его высокую вероятность.
Д.М. Щекин, анализируя акты Конституционного Суда РФ, пришел к выводу, что зачастую понятие презумпции используется не как вывод о факте (фактической стороне дела), а в качестве нормативного основания правоотношения. Для примера он приводит используемую судьями Конституционного Суда РФ презумпцию конституционности нормативных актов, которые выступают в виде суждения о соответствии нормативного акта акту более высокой юридической силы. Таким образом, указывает Д.М. Щекин, «можно говорить о понятии презумпции в узком и широком смысле. В узком смысле правовая презумпция является суждением о факте, а в широком — не только о фактических, но и о нормативных основаниях возникновения правоотношения» [23, c. 198].
Проблема дискуссионности в науке определения правовой презумпции связана с «внутренней» и «внешней» неоднородностью рассматриваемой категории. Презумпции, как будет показано далее, различаются между собой по способу закрепления, по степени обязательности, по предмету регулирования и по ряду других признаков. Поэтому адекватным определением презумпции может быть только такое определение, которое содержит в себе существенные признаки, характерные для всех видов правовых презумпций. К числу существенных признаков правовых презумпций, на наш взгляд, необходимо отнести следующие:
1. Любая правовая презумпция характеризуется вероятностью вывода об объекте предположения. Это утверждение одинаково верно как в отношении высоковероятных презумпций, построенных на основе общих, так и в отношении маловероятных предположений. В любом случае признак вероятности имеется у обоих видов презумпций. Специфика указанного признака заключается в том, что он относится к внутренней структуре презумпции и не имеет правового значения. В юридическом смысле презумпция отцовства и презумпция невиновности обвиняемого в совершении преступления совершенно равны, хотя и имеют разную степень вероятности.[15, c. 17]
Неопровержимые презумпции по своему образованию также обладают вероятностью. Свойство неопровержимости является внешним, технико-юридическим свойством, которым наделяются презумпции только в правовой сфере.
2. Любая правовая презумпция, существуя как элемент нормативной системы [2, c. 165], в обязательном порядке имеет признак нормативного закрепления. Презумпции знают два способа закрепления — прямой и косвенный. Однако для общей характеристики презумпции конкретные способы закрепления не имеют принципиального значения. Признак нормативного закрепления по своему содержанию включает в себя оба названных способа.
3. Существенным признаком любой презумпции является объект предположения. К нему относятся факты, состояния, правоотношения. Для удобства при формулировании определения презумпции есть смысл не указывать каждый из перечисленных объектов предположения, а использовать обобщенную категорию «факт».
Факт как объект предположения всегда обладает положительной или отрицательной характеристикой. В презумпции делается вывод либо о наличии, либо об отсутствии факта. Я считаю, что в определении презумпции нет необходимости делать акцент на эти свойства факта. Наличие факта или его отсутствие характеризует в большей степени сам факт, а не вывод о нем.
4. Существенным признаком любой презумпции является переход от установленного факта-основания к презюмируемому факту без процедуры доказывания. Переход от первого факта ко второму сопровождается рядом условий. Во-первых, факт-основание презумпции всегда должен быть установлен (или доказан). Во-вторых, принятие судом презюмируемого факта производится без процедуры доказывания. В-третьих, принятие судом презюмируемого факта возможно только в ситуации, когда не доказаны иные факты, способные его опровергнуть.
Переход суда от факта-основания к презюмируемому факту осуществляется в двух формах — обязательной (императивной) и необязательной (диспозитивной). В материально-правовых презумпциях (презумпциях материального права) суд, установив факт-основание, обязан сделать вывод о презюмируемом факте. Какое-либо усмотрение суда при применении таких презумпций недопустимо, а непринятие презюмируемого факта будет расцениваться как судебная ошибка. В процессуальном праве существует ряд презумпций, где после установления факта-основания суд, опираясь на судебное усмотрение, самостоятельно решает, сделать ему вывод о презюмируемом факте или нет. Таким образом, признак обязательности вывода в отношении презюмируемого факта не является общим для всех презумпций.
С учетом указанных признаков можно дать следующее определение правовой презумпции.
Правовая презумпция — это закрепленный в норме права вероятностный вывод о факте, который принимается судом без процедуры доказывания в случае установления связанного с ним факта (факта-основания) и не опровержения путем доказывания иного факта.
1.2 Классификация презумпций
российский право презумпция фикция
Правовые презумпции в зависимости от признаков могут быть подразделены на виды. Правильная классификация имеет существенное практическое значение. Она позволяет определить место в механизме правового регулирования как самих презумпций в целом, так и отдельных их видов.
Представляется разумной классификация презумпций, предложенная Бабаевым В.К., в зависимости от следующих оснований:[24, c. 4]
1) по факту их правового закрепления: фактические и законные;
2) по возможности опровержения: опровержимые и неопровержимые;
3) по сфере действия: общеправовые, отраслевые и межотраслевые;
4) в зависимости от роли в правовом регулировании: материально-правовые и процессуальные.
Под фактическими (общечеловеческими) презумпциями (praesumtio hominis) понимаются предположения, в законе не закрепленные и не имеющие в силу этого юридического значения.
Законные презумпции (praesumtio juris) — это предположения, прямо или косвенно закрепленные в нормах права и имеющие, поэтому юридическое значение. Большинство из закрепленных в праве презумпций — это обобщения, которые действовали ранее как фактические презумпции. Таковым является, например, предположение отцовства. Законные презумпции можно классифицировать на опровержимые и неопровержимые.
Опровержимые презумпции допускают свое опровержение, неопровержимые же презумпции (praesumtio guris de jure) — презумпции, опровержение которых не допускается законом.
Классификация презумпций на опровержимые и неопровержимые, на первый взгляд противоречит самой природе презумпций. Поэтому некоторые авторы считают, что неопровержимых презумпций не существует.
Следующее основание для классификации — это сфера действия. Презумптивные положения могут распространяться либо на право в целом, либо на определенную отрасль, либо они своим действием могут охватывать несколько отраслей. Но наиболее значимой и спорной является классификация презумпций на материально-правовые и процессуальные.
При разграничении презумпций на материально-правовые и процессуальные необходимо исходить из оснований разграничения отраслей права на материальные и процессуальные, из служебной роли презумпций.
«Процесс есть только форма жизни закона, следовательно, проявление его внутренней жизни», — писал К.Маркс. Нормы процессуального права представляют собой правила, регулирующие процесс реализации правил, закрепленных в материальных нормах.
Материально-правовое значение презумпции состоит в том, что она предопределяет применение нормы, в которой выражена, либо норм, действие которых возможно лишь в силу действия самой презумпции, и тем самым оказывает влияние на решение дела по существу. Причем материально-правовое значение презумпции находится вне зависимости от того, в какой норме она выражена: материальной или процессуальной.
Действительно, нет такой материально-правовой презумпции, которая не имела бы процессуального значения, но есть предположения, имеющие только процессуальное значение.
Наиболее характерные презумпции:
Презумпция знания закона (правознакомства). Априори предполагается, что каждый член общества знает (или по крайней мере должен знать) законы своей страны. Незнание закона не освобождает никого от ответственности за его нарушение.
Во всех правовых системах исходят из того, что гражданин не может в качестве оправдания ссылаться на свою юридическую неосведомленность — это не будет принято во внимание, хотя заведомо ясно, что ни один человек не в состоянии познать все действующие в данном обществе правовые нормы и акты. Однако иная посылка была бы здесь крайне опасной.
При этом само собой разумеется, что законы должны быть официально опубликованы, чтобы граждане имели объективную возможность с ними знакомиться и соотносить свое поведение с их требованиями. Древняя мудрость гласит: «Закон не обязывает, если он не обнародован». Институт промульгации (публичное объявление, доведение до всеобщего сведения) закреплен в Конституции РФ (ч. 3 ст. 15).[1]
Презумпция невиновности, согласно которой каждый гражданин предполагается честным, добропорядочным и ни в чем не виновным, пока не будет в установленном порядке доказано иное, причем бремя доказывания лежит на тех, кто обвиняет, а не на самом обвиняемом. Данное положение закреплено в международных пактах о правах человека, получило отражение в Конституции РФ (ст. 49).
· Презумпции справедливости закона;
· истинности и обоснованности приговора;
· ответственности родителей за вред, причиненный их несовершеннолетними детьми;
· предположения о том, что фактический владелец вещи является ее собственником, что принадлежность следует за главной вещью;
· позже изданный закон отменяет предыдущий во всем том, в чем он с ним расходится;
· никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам; специальный закон отменяет действие общего;
· к невозможному не обязывают;
· кто не отрицает, признает; не все, что законно, нравственно, и др. Любая презумпция принимается за истину, она действует до тех пор, пока не доказано обратное.
Глава 2. Сущность и теоретические основы юридической фикции в российском праве
2.1 Понятие и значение фикций в праве
Фикция (лат.) — выдумка, вымысел, нечто реально не существующее. В юриспруденции — это особый прием, который заключается в том, что действительность подводится под некую формулу, ей не соответствующую или даже вообще ничего общего с ней не имеющую, чтобы затем из этой формулы сделать определенные выводы. Это необходимо для некоторых практических нужд, поэтому фикции закрепляются в праве. Фикция противостоит истине, но принимается за истину. Фикция никому не вредит. Напротив, она полезна.
Фикция представляют собой категорию, которая находит применение во многих иных областях юриспруденции. Востребованность фикций в этой сфере во многом обусловлена тем, что данный прием избавляет от необходимости давать лишние объяснения по поводу тех или иных предметов, явлений, а также тем, что многие методы научного исследования весьма условны. Даже такие точные науки, как физика и математика, вынуждены прибегать к фикциям в силу отсутствия совершенного логико-понятийного аппарата.
Один из видных юристов прошлого, Р. Иеринг, охарактеризовал фикции как «юридическую ложь, освященную необходимостью технический обман». Фикции широко использовались еще римскими юристами.
В качестве типичного примера фикции из российского законодательства обычно приводится положение о признании лица безвестно отсутствующим, которое гласит: «Гражданин может быть по заявлению заинтересованных лиц признан судом безвестно отсутствующим, если в течение одного года в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания.
При невозможности установить день получения последних сведений об отсутствующем началом исчисления срока для признания безвестного отсутствия считается первое число месяца, следующего за тем, в котором были получены последние сведения об отсутствующем, а при невозможности установить этот месяц — первое января следующего года» (ст. 42 ГК РФ).
Гражданин может быть объявлен судом умершим, если в месте его жительства нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет, а если он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, — в течение шести месяцев [25, c. 204]. Днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим. В случае объявления умершим гражданина, пропавшего без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от определенного несчастного случая, суд может признать днем смерти этого гражданина день его предполагаемой гибели».
М.Ю Варьяс отмечает, что смысл юридических фикций выражается вводными словами: «как бы», «как если бы», «допустим». Он приводит любопытный пример взаимосвязи фикции и презумпции из французского права, которое предусматривает, что в случае одновременной гибели мужа и жены в результате авиационной или автомобильной катастрофы муж считается умершим первым, его имущество переходит к жене, а от нее — к ее родственникам. Основанная на медицинской статистике презумпция большей живучести женщин превращается в данном случае в юридическую.
Наблюдается рост интереса к изучению правовых фикций. Подходы современных российских юристов, чьи произведения в той или иной степени касаются указанной проблемы, можно объединить в несколько групп. Основные из которых:
1. Традиционная концепция, определяющая фикцию как прием законодательной техники. Придерживаются О.А. Курсова, Е.А. Нахова, Е.Ю. Марохин, О.В. Танимов, Н.И. Матузов. Фикция понимается ими как «универсальный метод юридической техники, используемый в исключительных случаях как на стадии правотворчества, так и на стадии правоприменения, состоящий в признании существующим заведомо не существующего факта или, наоборот, несуществующим существующего и служащий средством воплощения законодательной практики»[14, c. 78];
2. Двойственная концепция фикции была разработана К.К. Панько. Он трактует фикцию, с одной стороны, как техническое средство, прием законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего, с другой — как «антипод закона»[19, c. 135];
3. Концепция фикции как правовой нормы разрабатывается Л.А. Душаковой [7], О. А Кузнецовой[13];
4. Теорию фикции как специфической нормы-санкции, применяемой к недисциплинированным лицам — участникам судопроизводства, предлагает И.М. Зайцев [8, c. 13];
5. Фикция как правовое предположение выступает в работах Н.А. Никиташиной [16, c. 97] и др.
2.2 Система юридических фикций в современном российском праве
Что же входит в систему юридических фикций? [6]
По мнению О.А. Курсовой, нормотворческие фикции можно классифицировать по ряду оснований.
Так, в зависимости от принадлежности к материальным и процессуальным отраслям автором выделяются фикции материальных отраслей права (в основном служат целям преодоления состояния неопределенности) и фикции процессуальных отраслей (кроме того, выполняют некоторые другие функции, отражающие специфику именно процессуальной отрасли, например: преодоление процессуальной недисциплинированности участников судопроизводства).
По отраслям права фикции делятся на конституционные, административные, гражданские и т.д. По источнику различаются конституционные фикции; фикции, содержащиеся в законах; фикции подзаконных актов (в том числе ведомственных и локальных).
По способу выражения фикции могут быть сформулированы в виде суждений (отрицательных или утвердительных), а также в виде неопровержимых предположений. На наш взгляд, такая классификация не совсем корректна. Например, первый и второй критерии можно объединить в один — по отраслям права.
Суть юридических фикций адекватно отражена в классификации, предложенной К.К. Панько. В частности, исследователь выделяет следующие группы:
1) традиционные фикции, предусмотренные действующим законодательством и изучаемые правовой наукой (например, институт снятия или погашения судимости);
2) фикции в праве при противоречии законов друг другу;
3) любые фикции, в том числе и не включенные в систему действующего законодательства, исследуемые методами права
Помимо указанной классификации фикций целесообразным произвести подразделение фикций по степени соответствия между общественными отношениями как содержанием и правом как формой их опосредования.
По данному критерию автор выделяет фикции — антипод закона и фикции, имманентные закону. Относительно первого вида фикций необходимо отметить, что их сущность заключается в искажении содержания закона, выразившемся в отсутствии социальных связей между поведением субъекта и требованием закона, между индивидуальными притязаниями субъекта и общественно необходимыми требованиями правовых норм.
Эта сторона понятия юридической фикции совершенно не разработана в правовой науке. Все современные авторы рассматривают юридическую фикцию как прием законодательной техники. Что же касается фикций второго вида, то они вносят в правовое регулирование достаточную устойчивость, способствуют охране прав граждан, делают систему права более простой и экономичной, способствуют стабильности правопорядка, вносят качественную определенность в правовые институты.
Рассмотренный выше комплекс теоретических вопросов, касающихся системы фикций в праве, вызывает необходимость более частной их классификации по следующим основаниям:
1. По отраслевой принадлежности права.
Речь, прежде всего, идет о фикциях в конституционном, административном, уголовном, гражданском и других отраслях права, которые подразделяются на: фикции отраслей материального права; фикции отраслей процессуального права.
Фикции первого подвида, как отмечалось, в основном служат целям преодоления состояния неопределенности. Практическое значение процессуальных фикций предопределено их воздействием на судопроизводство.
Они сокращают ход и объем законодательного материала, облегчают процесс установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела. В целом фикции являются мерами, обеспечивающими процессуальную экономию юридических средств и сил судей, а также лиц, участвующих при отправлении правосудия по конкретным категориям дел.
2. По источнику: [9, c. 23]
· фикции, закрепленные в Конституции РФ;
· фикции, закрепленные в международных нормативных правовых актах; фикции, закрепленные в федеральных конституционных законах и федеральных законах;
· фикции, закрепленные в нормативных актах Президента РФ, актах палат Федерального Собрания РФ, нормативных актах Правительства РФ, иных актах министерств и ведомств;
· фикции, закрепленные в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации, их законах и подзаконных актах;
· фикции, закрепленные в актах о местном самоуправлении;
· фикции, закрепленные в локальных актах.
3. По соответствию потребностям общества: негативные фикции; позитивные фикции.
4. По характеру воздействия: социально одобряемые. Таких фикций подавляющее большинство. Применение фикций в некоторых случаях, например, в гражданском судопроизводстве ставит другую сторону в привилегированное положение.
Социально не одобряемые. Это фикции, негативно влияющие на тех или иных участников правоотношений.
Глава 3. Практическое значение презумпций и фикций в российском праве
3.1 Презумпции и фикции в российском праве, их соотношение
Презумпции являются необходимыми средствами состязательной модели правосудия. Только в состязательном процессе презумпции полностью раскрывают свой потенциал, что позволяет в особо сложных случаях наиболее эффективно защитить нарушенное право или интерес.
Правовая презумпция является прямой по форме закрепления, если норма права непосредственно излагает презумптивное положение. Данное изложение в законодательстве возможно в трех вариантах. Во-первых, часто в таких нормах содержатся выражения «…пока не доказано иное», «…если не докажет», «…предполагается» и подобные. Во-вторых, в самой норме права наряду с презумптивным положением присутствует термин «презумпция». В-третьих, в наименовании статьи, содержащей правовое предположение, содержится термин «презумпция».[14, c. 64]
Например, правовая презумпция прямо закреплена при использовании оборота «…пока не доказано обратное, предполагается» в п. 1 ст. 40 НК РФ [5], где говорится о принятии для целей налогообложения цены товаров, работ или услуг, указанной сторонами сделки. «Пока не доказано обратное, предполагается, что эта цена соответствует уровню рыночных цен». К такому же типу прямого закрепления правовой презумпции относится презумпция, закрепленная в п. 4 ст. 9 Федерального закона «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» [10], в соответствии с которым иждивение детей умерших родителей предполагается и не требует доказательств, за исключением указанных детей, объявленных в соответствии с законодательством Российской Федерации полностью дееспособными или достигшими возраста 18 лет.
Термин «презумпция» используется в названиях статей некоторых актов. Например, в Кодексе торгового мореплавания РФ ст. 315 называется «Презумпция невиновности судов». [4]
Юридическая фикция со времен римского права прочно вошла в правовую традицию как юридико-технический прием. Широко используется она и в российском праве.
И тут никак нельзя согласиться с некоторыми исследователями, утверждающими, что фикции исчерпали себя тем, что позволили римскому праву преодолеть свой консерватизм.
Если мы откажемся от фикций, то придется навсегда забыть о таких правовых категориях, как юридическое лицо, представительство, снятие судимости, бездокументарные ценные бумаги и т.д. Фикции используются во всех без исключения отраслях права.
Система фикций во многом повторяет систему презумпций. Единственное, на что следует обратить внимание так это деление фикций в зависимости от способа их выражения. На этом основании выделяют фикции, выраженные в виде простых суждений и в виде предположений. Ярким примером последних является презумпция знания закона.
Если проанализировать данное предположение (о знании закона всеми гражданами), то наталкиваешься на очень интересный вывод — презумпция знания закона вовсе никакая не презумпция, а самая настоящая фикция. Действительно, сложно представить себе не то, чтобы простого человека, но даже юриста, который с гордостью мог бы заявить, что знает все без исключения законы своего государства. Но этого и не требуется. Достаточно, что каждому предоставляется возможность ознакомится с нормативно-правовыми актами.
Соотношение понятий «презумпция» и «фикция» в праве. Эти две юридические категории порой так близко подходят друг к другу, что их практически невозможно различить. Иногда законодатель сознательно смешивает и путает эти два понятия.
Несомненно, у презумпций и фикций очень много общего. Это плоды юридического мышления, искусственные явления, создаваемые в процессе нормотворчества и правоприменения.
Но, в случае презумпции, мы имеем дело с предположениями, причем предположениями вероятными, которые, всегда могут быть опровергнуты. Фикции же — это изначально ложные положения, которые никогда не могут быть опровергнуты, поскольку в этом просто нет смысла. Кроме того, они всегда выражены императивно, тогда как презумпции могут быть как императивными, так и диспозитивными.
Сложность разграничения заключается обычно еще и в том, что в основе фикции может лежать предположение. Но если это предположение заведомо неистинное, то это фикция, если, же оно, вероятно, то это презумпция.
Еще в дореволюционной юридической литературе предпринимались попытки четко разграничить такие юридические конструкции, как фикция и презумпция, однако до сих пор не найдено общепризнанных критериев, позволяющих это сделать [6, c. 156].
Возможно, выделить три вопроса, рассмотрение которых позволит наиболее детально раскрыть исследуемые категории:
1) понятие;
2) содержание;
3) структура.
В рамках первого необходимо выбрать категорию, через которую возможно определить рассматриваемые понятия. Наиболее целесообразным будет использовать в качестве родового понятие «суждение». Все иные категории необоснованно сужают объем рассматриваемых явлений юридической действительности.
В рамках второго вопроса необходимо выявить основы существования презумпций и фикций. Применительно к презумпциям мы можем говорить о вероятностной и политической основах, фикции же обладают лишь вторым из приведенных свойств. Связано это с тем, что презумпции вызваны к жизни необходимостью восполнения неизвестного факта, фикции — отрицанием известного.
И, наконец, основываясь на, выявленных в рамках предыдущего вопроса, сущностных характеристиках рассматриваемых категорий, необходимо вывести единые формулы, отражающие структуру презумпций и фикций. Структуру и тех, и других можно выразить в виде импликативного суждения, в первом случае его можно представить в виде формулы
«если А, то В есть С», во втором — «если А, то В есть не — В».
Примерами могут служить нормы, закрепленные в п. 1 ст. 45 и ч. 2 ст. 435 ГК РФ. Ст. 45 ГК РФ устанавливает презумпцию смерти: если в месте жительства гражданина нет сведений о месте его пребывания в течение пяти лет (А), то гражданин (В) предполагается умершим (С). Ст. 435 содержит следующую фикцию: если извещение об отзыве оферты поступило ранее или одновременно с самой офертой (А), то фактически полученная оферта (В) считается не полученной (не — В) [4, c. 297].
Фикции можно встретить во многих институтах российского права. Так, она имеется в п. 3 ст. 45 ГК РФ: «Днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим».
Является ли истинным положение о том, что гражданин умер в день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим? Скорее всего, нет, так как оно не соответствует действительности, а если и соответствует, что лишь по случайному совпадению, вероятность которого практически равна нулю. Законодатель при выработке данной нормы, разумеется, имел полное право пренебречь этой возможностью. Следовательно, в данной норме устанавливается положение, которое заведомо лишено истинности, так как признается существующим то, чего на самом деле не существует.
Однако сказанное не дает повода относить к фикции и саму юридическую конструкцию объявления гражданина умершим, так как данное предположение законодателя опровержимо: ст. 46 ГК РФ предусматривает последствия явки гражданина, объявленного умершим. В этом случае налицо гражданско-правовая презумпция: «Объявление гражданина умершим, в отличие от смерти, устанавливает лишь презумпцию, но не самый факт смерти. Поэтому в тех исключительных случаях, когда гражданин, объявленный умершим, фактически жив, решение суда ни в коей мере не влияет на его правоспособность. Если же гражданин действительно умер, то его правоспособность прекращается в силу естественной смерти независимо от того, когда будет вынесено решение суда об объявлении его умершим».[7]
Таким образом, презумпции и фикции — своеобразные юридические факты, которые еще подлежат глубокому изучению представителями теоретико-правового знания.
3.2 Регулирование презумпций и фикций нормами права
Проблема презумпции невиновности постоянно находилась в поле зрения и представителей науки советского уголовного процесса. В течение долгого времени она не переставала быть предметом дискуссии. «Нелепость этой формулы (имеется в виду формула презумпции невиновности), — писал в эти годы активный противник презумпции невиновности К.А. Мокичев, — совершенно очевидна. В самом деле, ведь по этой формуле следует, что прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, да и суд, пока судебный приговор не вступил в законную силу, имеют дело с лицом невиновным…»
Бесспорно, нет большей вины перед человеком, чем необоснованное привлечение его к уголовной ответственности и незаконное его осуждение. И сегодня, анализируя судебную практику, приходишь к единственному выводу — необходимо с нарастающей активностью добиваться строгого соблюдения в деятельности правоохранительных органов принципа презумпции невиновности, точного следования всем другим демократическим началам судопроизводства.
С началом перестройки Верховный Суд СССР стал уделять значительно большее внимание жалобам не незаконное осуждение за особо опасные государственные преступления в 30 — 40-х годах. С 1986 по 1989 год Верховный Суд СССР реабилитировал по этим делам около 400 человек.
Бесспорно, в последние годы суды стали более требовательно относится к оценке материалов предварительного следствия, фактов нарушений и судебных ошибок стало меньше, следовательно, стоит задача минимизировать их.
Для этой цели необходимо, в первую очередь, правильно трактовать презумпцию невиновности, самое главное, закрепить ее в законодательных актах в точной формулировке. Только после этого мы сможем требовать от правоохранительных органов точного соблюдения принципа презумпции невиновности, а в случае игнорирования ее — привлекать к ответственности лиц, пренебрегающих презумпцией невиновности.
Конституцией СССР 1977г. впервые было закреплено основное положение принципа презумпции невиновности: «Никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе, как по приговору суда и в соответствии с законом» (ст.160).
После принятия Конституции СССР 1977г. вопрос о презумпции невиновности привлек к себе пристальное внимание. В политико-правовом комментарии Конституции СССР отмечалось, что ст.160 предусматривается «важное демократическое положение о презумпции невиновности».
Законодательное закрепление формулировки презумпции невиновности всегда было настоятельной необходимостью. Уточнение формулировки презумпции невиновности и ее закрепление в соответствующем законодательстве становится необходимой особенно после принятия Конституции Российской Федерации 1993 года, то есть появления в ней ст.49. Однако в законодательстве нужно закрепить столь совершенную, полную и исчерпывающую формулировку презумпции невиновности, которая, охватывая все элементы данного принципа, исключала бы разночтения.
Понятие принципа презумпции невиновности формулируется в признаваемых РФ авторитетных международных документах.
Во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., презумпция невиновности сформулирована следующим образом: «Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты» (п.2 ст.11).
Здесь возникает ряд вопросов.
Во-первых, зачем нужна в уголовном процессе подобная презумпция?
Почему нельзя ограничится требованием, чтобы органы следствия и суд устанавливали в каждом конкретном случае обстоятельства дела так, как они имели место в действительности, отказываясь от всех презумпций, от всякой предвзятости и соблюдать полную объективность при расследовании и рассмотрении уголовных дел?
Во-вторых, кто же согласно презумпции невиновности, считается невиновным? Если иметь в виду человека вообще, то кажется чем-то само собой разумеющимся, что вину в совершении преступления надо доказывать, и, конечно же, пока вина не доказана, нельзя утверждать, что человек виновен. Если же иметь в виду не человека вообще, а именно то лицо, в отношении которого собраны достаточные доказательства, дающие основания для предъявления обвинения в совершении преступления, то кажется нелепым и противозаконным привлекать к уголовной ответственности того, кого считают невиновным.
В-третьих, вступает ли презумпция невиновности в противоречие с жизнью, с действительностью, имея в виду, что презумпция невиновности обвиняемого, который, скорее всего, виновен и в большинстве случаев судом признается виновным, не подтверждается, а опровергается практикой? А если это так, то зачем нужна такая презумпция, которая в отличие от других типичных презумпций представляется фикцией?
В-четвертых, если в соответствии с презумпцией невиновности обвиняемый считается невиновным, то не столь уж нелогичен вывод, что «видеть в обвиняемом возможного преступника — значит руководствоваться не презумпцией невиновности, а именно презумпцией виновности, что, конечно, не может не наложить известного отпечатка на отношения следователя и судей к обвиняемому…» Но разве не противоречит принципам законности и охраны прав граждан привлечение к уголовной ответственности человека, в котором ни следователь, ни судья на видят «возможного» преступника? Перечисленные, как и некоторые другие трудности и сомнения вызвали в недалеком прошлом резкие расхождения и серьезные колебания среди процессуалистов в вопросе об их отношении к презумпции невиновности [3, 134].
Заключение
Для возникновения юридических последствий в ряде случаев имеют значение не только сами явления действительности, но и предположения о наступивших фактах — юридические презумпции и фикции.
Презумпция в праве — предположение, разновидность нетипичного нормативного предписания, состоящего в указании на предположительность того или иного состояния, основанного на определенных жизненных фактах, подтвержденных предшествующим опытом. Юридическая природа презумпции заключена в том, что она закрепляется в соответствующих нормативных актах и всегда связана с наступлением тех или иных юридических последствий.
Значение фикций состоит в том, что они выявляют противоречия или степень несоответствия между общественными отношениями как содержанием и правом, как формой их опосредствования. Право, обладая известной стабильностью, постоянно отстает от развивающихся общественных отношений. Постоянное развитие общественных отношений и специфика процесса их правового регулирования ведут к тому, что право никогда не может абсолютно точно отражать состояние общественных отношений. Следовательно, многие правовые нормы, начиная действовать, уже не отражают точно, во всех деталях состояние регулируемых ими общественных отношений и намечающиеся между ними противоречия таят в себе необходимость применения фикций.
В отличие от презумпций, фикции не подлежат опровержению, являясь заведомо ложными. Тем не менее, они определяют юридические факты.
Исследование, проведенное в данной курсовой работе, позволило сделать следующие выводы:
1) презумпции и фикции используются тогда, когда иными способами установить какой-либо факт затруднительно, либо нецелесообразно. Подобная правовая неопределенность привела бы к приостановлению либо затягиванию судебного процесса;
2) презумпции — это мощный инструмент практикующего юриста. Правильное использование гражданских презумпций в некоторых случаях, как показывает судебная практика, позволяет выиграть судебный процесс даже без наличия необходимых доказательств, освободившись от обязанности доказывания фактов, опираясь только на необходимую презумпцию;
3) подводя общий итог также необходимо отметить особенности, характерные для проблемы классификации презумпций в целом. Первое, что обращает на себя внимание, — это явное преобладание дихотомического деления понятия презумпции. Довольно редкие исключения демонстрируют классификации, в которых презумпции по одному и тому же основанию делятся на три и более вида. Вторая особенность выражается в большом количестве самых разных оснований для классификаций, что в настоящее время не позволяет говорить об общепризнанной, целостной и глубоко структурированной системе классификации презумпций. Вся эта система, если ее так можно назвать, распадается на два самостоятельных блока: на основные и иные (частные) виды классификаций. Третья: в юридической науке наблюдается очевидная спорность относительно основных видов классификаций правовых презумпций.
4) правовые фикции играют значимую роль в механизме правового регулирования: устраняют неопределенность в правовых отношениях, вносят четкость и стабильность в правовое регулирование, дисциплинируют участников правовых отношений, являются своеобразным гарантом их субъективных юридических прав и законных интересов. Искусственно создаваемые, фикции, тем не менее, являются естественным, объективно существующим атрибутом правового регулирования, источником которого являются основные внутренние свойства права. В современной теории права вопрос о правовых фикциях остается не достаточно изученным. Поэтому, в современных условиях научное исследование проблемы, определение роли фикций в праве имеет принципиальное значение.
Таким образом, презумпции и фикции дополняют собой классические правовые нормы и служат важным подспорьем в регулировании сложных взаимоотношений между людьми. Именно они помогают выходить из наиболее затруднительных ситуаций и коллизий.
Список использованной литературы
Нормативные правовые акты
1. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12 декабря 1993г. // Российская газета. — 1993. — 25 декабря.
2. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ (ред. от 28.06.2014)// Российская газета, № 137, 27.07.2002.
4. Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации от 30.04.1999 № 81-ФЗ (ред. от 03.02.2014) // Российская газета, № 85-86, 01-05.05.1999.
5. Налоговый кодекс Российской Федерации от 31.07.1998 № 147-ФЗ (ред. от 04.10.2014)// Российская газета, № 148-149, 06.08.1998.
6. Уголовный процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 22.10.2014)// Российская газета, № 249, 22.12.2001.
7. «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая)» от 30.11.1994 N 51-ФЗ(ред. от 23.07.2013) // Собрание законодательства РФ (СЗ РФ), 1994. — № 32. — Ст.3301.
8. Об охране окружающей среды: федеральный закон от 10.01.2002 № 7-ФЗ (ред. от 12.03.2014)// Российская газета, № 9, 12.01.2002.
9. Федеральный закон Российской Федерации от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» (ред. от 01.01.2014) // Российская газета, № 116-117, 29.06.2002.
10. Федеральный закон от 17.12..2001г. № 173 — ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации»// Российская газета 20.12.2001г.
Научная и учебная литература
1. Алексеев, С.С. Общая теория права. В 2 т. Т. 2 / С.С. Алексеев. — М.: Проспект, 2011. — 576 с.
2. Алексеев, С.С. Проблемы теории права. Курс лекций в двух томах. Т.1 / С.С. Алексеев. — М.: Норма, 2009. — 240 с.
3. Бабаев, В.К. Презумпции в российском праве и юридической практике / В. К. Бабаев // Проблемы юридической техники. Сборник статей. Нижний Новгород, 2010. С. 328.
4. Варьяс, М.Ю. К вопросу об юридическом лице как правовой фикции / М.Ю. Варьяс. //Законотворческая техника современной России. 2011. С. 45.
5. Джазоян, Е.А. Фикции в римском праве / Е.А. Джазоян // Право: теория и практика. 2009. N 14 (66). С. 36.
6. Дормидонтов, Г. Ф. Классификация явлений юридического быта, относимых к случаям применения фикций / Г.Ф. Дормидонтов. — Казань: Типография Императорского Университета, 2010. -176 с.
7. Душакова, Л.А. Правовые фикции: Дис. … канд. юрид. наук / Л.А. Душакова. Ростов-на-Дону: Право, 2010. — 199 с.
8. Зайцев, И., Афанасьев, С. Бесспорные обстоятельства в гражданских делах / И. Зайцев, С. Афанасьев // Рос. юстиция. 2012. N 3. С. 27.
9. Зайцев, И.М. Фикции в гражданском процессе / И.М. Зайцев // Российская юстиция. 2012. N 1. С. 35.
10. Каминская, В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе / В.И. Каминская. — М.: Прогресс, 2009. — 260 с.
11. Каранина, Н.С. Проблематика правовой презумпции / Н.С. Каранина // Право: теория и практика. 2009. N 14. С. 28.
12. Кузнецова, О.А. Презумпции в российском гражданском праве: Дис.: канд. юрид. наук / О.А. Кузнецова. — Екатеринбург: Право, 2010. — 217 с.
13. Кузнецова, О.А. Фикции в гражданском праве / О.А. Кузнецова // Цивилистические записки. 2011. №4. 450 с.
14. Марохин, Е.Ю. Юридическая фикция в современном российском законодательстве: Дис. … канд. юрид. наук / Е.Ю. Марохин. — М.: РГБ, 2010. — 182 с.
15. Нахова, Е.А. Роль презумпций и фикций в распределении обязанностей по доказыванию: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Е.А. Нахова. — Саратов: СГАП, 2009. — 22 с.
16. Никиташина, Н.А. Юридические предположения в механизме правового регулирования (правовые презумпции и фикции): Дис. .. канд. юрид. наук / Н.А. Никиташина. — Абакан: Норма, 2009. — 185 с.
17. Общая теория государства и права. Академический курс. В трех томах / Под ред. М.Н. Марченко. — М.: Норма, 2010. — 656 с.
18. Оршанский, И. О законных предположениях и их значении / И. Оршанский // Журнал гражданского и уголовного права. 2012. . N 4. С. 3.
19. Панько, К.К. Фикции в уголовном праве и правоприменении / К.К. Панько. — Воронеж: РГБ ОД, 2009. — 135 с.
20. Салогубова, Е.В. Римский гражданский процесс / Е.В. Салогубова. — М.: Городец, 2010. — 157 с.
21. Федотов, А.В. Понятие и классификация доказательственных презумпций / А.В. Федотов // Журнал российского права. 2011. С. 48.
22. Федотов, А.В. Использование оценочных презумпций в процессе доказывания / А.В. Федотов // Журнал российского права. 2011. N 5. С. 87.
23. Щекин, Д.М. Юридические презумпции в налоговом праве / Под. ред. С.Г. Пепеляева. — М.: МЗ Пресс, 2010. — 252 с.
24. Астемирова Л.А. К вопросу о материально-правовых презумпциях // Российская юстиция. № 7, 2008.- 5 c.
25. Вишневский А.Ф. Общая теория государства и права. Издание 3. М.: Тесей, 2009. — 358 c.
Размещено на
