Выдержка из текста работы
«Германия! Сколько раз в детстве, слушая рассказы учительницы на уроках или дома читая Гейне, Шиллера, я думал о том, что хорошо бы увидеть ту сторону, где, как рисовалось моему детскому воображению, так много садов и готических соборов, красивых с черепичной крышей домиков, крестьян, работающих на полях в шляпах, девушек, которые именуют милые имена Гретхен…
Все эти воспоминания из детских времён возникали в моей голове, когда поезд прошёл пограничную полосу, отделявшую польскую землю от немецкой.
Я гнал от себя эти мечты. Зная, что этой Германии уже нет. Мрачная тень фашизма в образе паукообразной чёрной свастики распростёрлась над «Третьей империей», убивая всё светлое, всё живое и романтическое. На память приходили слова из бессмертной «Божественной комедии» Данте: «Входящие, оставьте упования», служившие надписью на воротах при входе в ад»[5, с.206]
Фашизм, как историческое явление, до сих пор вызывает дискуссии и политические страсти. Его углубленное изучение необходимо в связи с живучестью фашистских идей, для предотвращения их возрождения. Зародился фашизм в Италии. Страх перед коммунизмом и недовольство мирными договорами толкают многих промышленников, торговцев, крупных собственников в ряды экстремистов, названных фашистами (от лат. fascio — пучок прутьев, который несли диктаторы в Древнем Риме) в 1922г. вождём фашистов Бенито Муссолини. Фашизм противопоставляет себя не только коммунизму, но и парламентской демократии. Фашисты выступают за порядок, дисциплину и подавление всякого голоса протеста.
Центральной фигурой немецкого фашизма стал Адольф Гитлер. Он являлся примечательной личностью. В религиозных рождественских песнях имя Христа заменилось Гитлером- посланцем божьим:
«На нашу немецкую землю
Христа послал нам фюрера
Мы в восторге от него»
Для написания работы мною освещается период, охватывающий следующие хронологические рамки(1920-1933гг.), которые обусловлены самой темой работы.
Коммунисты в Германии, где фашизм рвался к власти, были инициаторами в борьбе за создание единых антифашистских фронтов. В связи с этим, целями работы являются:
1. Показать целесообразность и необходимость образование КПГ, имевшее большое историческое и международное значение, которое было поворотным пунктом в истории Германии.
2.Проанализировать причины возникновения антифашистской борьбы КПГ «за социалистическое преобразование общества», как следствие возникновения фашизма.
3. Осветить политический курс КПГ в рассматриваемые годы, его цели и задачи
4. Изучить исторические события, повлиявшие на крупное поражение пролетариата в Германии.
Для достижения целей, необходимо решить следующие задачи:
1.Показать причины создания Коммунистической партии Германии (КПГ), основные направления её деятельности на первоначальном этапе существования.
2.Объяснить причину раскола между социал-демократами и коммунистами.
3.Главное внимание уделить формам и методам антифашистской борьбы КПГ.
4.Раскрыть сложный период в деятельности КПГ, дать характеристику 1932г
В данной курсовой работе я выношу положения, которые покажут причины образования КПГ, её деятельность, а также её роль в истории: образование КПГ имело большое историческое и международное значение, оно было поворотным пунктом в истории Германии. Впервые в истории немецкого рабочего движения возникла решающая предпосылка для успешной борьбы германского рабочего класса за торжество социалистической революции. КПГ боролась против угнетения и эксплуатации, против милитаризма и войны, против угрозы фашистской диктатуры и за демократические права народа.
В своей курсовой работе я использовала следующие логические методы: историзм, синтез, анализ, индукция, обобщение. А также специально-исторический метод: историко-генетический.
Источниковая база темы исследования:
1. «Записки о «3-м рейхе». И. Ф. Филиппов. А втор на основе фактов и собственных наблюдений рисует обстановку в Германии накануне 2-й мировой войны, раскрывает античеловеческую сущность германского фашизма, «террористический характер методов правления национал-социалистов, приведших Германию к катастрофе».
2. «Оруженосцы третьего рейха» Д. М. Проэтор. Материал правящей истории германского милитаризма между 2-мя мировыми войнами. Цель на примере истории германского милитаризма, какие бедствия несёт человечеству и как важно вести с ним постоянную и непримиримую войну.
3. «Германия 1918-1939гг.» В.Д. Кульбакин (Стенограмма лекций, прочитанная в Высшей партийной школе при ЦК ВКП (б)).
4. «Революционный кризис 1923г. в Германии и Гамбургское восстание». Д. С. Давидович. В период событий 1923г КПГ была единственной политической силой, которая возглавила трудящихся в борьбе за революционный выход из катастрофы, в которую Германию ввергли господствующие классы: Гамбургское восстание – к 35-летиюКПГ- явилось наивысшей точкой борьбы.
5. «История Европы по европейской инициативе Фредерика Делуша.» Эта книга-дискуссия, в которой авторы спорят об исторических судьбах Еврпы.
Разработке проблемы антифашистской борьбы КПГ в период с 1920-1933гг. посвящена курсовая работа.
Глава 1.Создание КПГ.
C 29-30 декабря 1918г по 1 января 1919г в Германии происходил 1-й Учредительный съезд коммунистической партии Германии. В составе делегатов съезда были спартаковцы и примыкавшие к ним левые группы. Съезд принял решение о создании коммунистической партии Германии и разработал программу партии, в которой указывал на необходимость борьбы «за социалистическое преобразование общества».
Съезд провозгласил свою солидарность с Советской России. Огромное значение 1-го съезда коммунистической партии Германии состояло в том, что он положил начало существование самостоятельной пролетарской партии в крупнейшей стране Центральной Европы и тем самым способствовал дальнейшему развитию международного революционного движения. Однако в работе съезда имелись и серьёзные ошибки полуменьшевистского мелкобуржуазного характера. Подавляющее большинство делегатов съезда высказались против участия в выборах в Учредительное собрание, против работы в реформистских профсоюзах. В этом решении съезда сказалось характерным для спартаковцев сектантство. В программе, принятой съездом, не было указания на необходимость слома буржуазного государственного аппарата, не ставился вопрос о подготовке вооружённого восстания, не провозгласилась борьба за изгнание из Советов социал-предателей.
Съезд провозгласил автономию местных организаций партии, показав, таким образом, свое непонимание ленинского учения о демократическом централизме. Съезд не принял развёрнутого решения о крестьянстве, о наделении землёй малоземельного и среднего за счёт помещичьих земель. Это свидетельствовало о недооценке спартаковцами вопроса о союзных пролетариата, что, в свою очередь, вытекало из непонимании ими сущности пролетариата.
Спартаковцы ещё раз продемонстрировали свою приверженность к теории стихийности и слабую связь с массами, свою боязнь окончательного разрыва с центристскими и ультралевыми элементами.
В это время в Германии под влиянием дальнейшего резкого ухудшения материального положения трудящихся наметился новый перелом в развитии революции. В конце декабря в Бремени рабочие, возглавляемые коммунистами, разоружили пехотный полк, прибывший с фронта для поддержки контрреволюционных сил. Крупные демонстрации и забастовки имели место в Гамбурге и Рейнско-Вестфальской области. Серьезные волнения рабочих происходили в Верхней Силезии, Штутгарте и др. пунктах Германии.
Буржуазия всеми силами пыталась спровоцировать пролетариат на преждевременное выступление, с тем, чтобы, воспользовавшись его неподготовленностью, разгромить революционное движение. Молодая коммунистическая партия Германии не смогла предупредить эту провокацию.
Наибольшей силы революционное движение пролетариата достигло в январе 1919 г.
Таким образом, в 1917-1923гг Германия переживала бурный, насыщенный выдающимися революционными событиями. Эти события явились результатом резкого повышения революционной активности пролетариата в годы мировой войны, принесшей трудящимся Германии голод, нищету и усиление эксплуатации. КПГ была создана лишь 30 декабря 1918г., причём не только в момент её организации, но и на протяжении всего рассматриваемого периода(1918-1923гг.) она ослаблялась наличием в её рядах как «левых», так и правых оппортунистических элементов. В своём гениальном произведении В.И.Ленин указывал, что, так называемые, «левые» коммунисты отрицают партийность и партийную дисциплину, «А это равносильно полному разоружению пролетариата в пользу буржуазии»[1,с.325]
В феврале 1920г. «левые» были исключены из компартии и образовали новую партию, назвав её «коммунистической рабочей партией Германии». Раскол этот был одобрен Лениным, т.к. «раскол лучше, чем путаница, лишающая идейному, теоретическому, революционному росту действительно подготовляющий диктатуру пролетариата, практической работе»[1,с.368]
Глава 2.Проблема раскола между социал-демократами и коммунистами
Приход Гитлера к власти в 1933г. имел не только тяжелейшие последствия для международного рабочего движения, но и в значительной мере определил дальнейшее развитие европейской и мировой истории. Возник очаг фашистской агрессии, приведшей спустя несколько лет ко 2 мировой войне.
Причины того, почему гитлеризм мог победить в такой развитой стране, как Германия, с её давними и, казалось бы, прочными культурными традициями, вот уже более полувека занимает умы не только специалистов. Многие люди, не имеющие прямого отношения к исторической науке, стремятся добиться ответа на вопросы, было ли неизбежно господство фашизма в Германии, можно ли было предотвратить его, и если да, то, что следовало бы сделать для этого.
Главной причиной того, что германский фашизм смог оказаться у власти, был раскол рабочего класса, когда между различными его отрядами, представленными, соответственно, социал-демократической и коммунистической партиями, не только не было какого-либо сотрудничества, а, наоборот, происходила борьба (которая не прекратилась и после 30 января 1933г.) Кто повинен в этой роковой вражде: социал-демократы или коммунисты?
В литературе, где ставится этот вопрос, естественно нет на него однозначного ответа: в работах немарксистских авторов, как правило, обвинения предъявляются только коммунистам; в книгах и статья, принадлежащих учёным-марксистам, вся вина возлагается на социал-демократов, о серьёзных упущениях же в деятельности КПГ, о её крупных ошибках говорится скупо, как бы мимоходом. Конечно, в разные времена оценки варьировались: так, в середине 30-х гг. в связи с поворотом событий в политике Коммунистического Интернационала на его 7 конгрессе руководство КПГ подвергло свою деятельность самокритике, содержавшей ряд существенных признаний. Спустя четверть века, после 20 съезда КПСС ,вновь на некоторое время возникла возможность более или менее объективного освещения событий начала 30-х гг. в Германии. Но в дальнейшем, в течение 20 с лишним лет правдивый анализ политики КПГ был практически невозможен.
Наше время, время коренной перестройки, в то числе в области исторического знания, требует совершенно иного, чем прежде, подхода к такому «белому пятну» новейшей истории ,каким является подоплёка раскола германского рабочего движения в конце 20-начале 30-х гг.
Думается, что данное исследование целесообразно предварить 2-мя замечаниями:
1.Правдивое освещение политического курса КПГ в рассматриваемые годы, раскрытие действительных её промахов отнюдь не означают, что тем самым снимается (или ослабляется) ответственность с германской социал-демократии. Лидеры СДПГ своей политикой разоружали рабочий класс Германии перед лицом фашизма, а их антикоммунизм в сильнейшей степени питал собою сектантские тенденции и настроения в КПГ.
2.Необходимо сразу же отмежеваться о тех исследований на Западе, которые занимают весьма односторонние антикоммунистические позиции. В своих работах эти авторы — К. Никлаус, Т. Вейнгартнер, Г.Вебер, Й. Вист и другие — стремятся обелить социал-демократию, а политику КПГ рисуют чёрной краской. Но главное, пожалуй, в том, что они пытаются доказать зависимость всех действий КПГ от интересов внешней политики СССР.
На деле курс КПГ был связан не с интересами СССР как государства, а с Коминтерном и той политикой, которую он проводил под диктатом Сталина. Она была нацелена на подготовку решительного боя между пролетариатом и буржуазией, и быструю победу над последней. Принятие этой линии неслучайно совпало с разгромом «правой оппозиции» в СССР (и соответствующей компанией против «правых» и «примиренцев» в других компаниях, прежде всего в КПГ). С 1924-1925гг. в Коминтерне быстро усиливалось влияние Сталина на принимаемые решения, а, следовательно, и сектантские, ультралевые тенденции. Они основывались на представлении, что революционное движение, несмотря на некоторую заминку, вскоре начнёт неудержимо расти, а раз так, то необходимо всемерно усилить борьбу с социал-демократией за массы. И этому должна быть подчинена тактика единого фронта: не соглашение с социал-демократией для достижения общих целей, а отвоевание у неё сторонников при помощи «единого фронта» снизу.
Ещё в 1924г. Сначала Зиновьев, а за ним Сталин сделали 1-ю попытку уподобить социал-демократию фашизму. В № 11 журнала «Большевик» за 1924г.[2,с.86] Сталин опубликовал статью «К международному положению», в которой выдвинул печально известный тезис, что «фашизм есть боевая организация буржуазии, опирающаяся на активную поддержку социал-демократии. Социал-демократия есть объективно умеренное крыло фашизма». Термин «социал-фашизм», олицетворявший сталинское представление о социал-демократии, возник в документах 10 пленума ИККИ (июль 1929г). Характеристика политики германской социал-демократии завершалась здесь словами: «Таков путь германской коалиционной социал-демократии к социал-фашизму». Существенную роль в том, что в решении 10 пленума ИККИ появился этот термин, сыграл расстрел 1- майской демонстрации 1929г. в Берлине. Со стороны коммунистов требовались политическая дальновидность и мудрость, которые, к сожалению, практически отсутствовали. Вот, что говорилось, например, в одном из циркуляров секретариата ЦК КПГ, относящемся к марту 1929г.: «Сделать полицейские мероприятия неэффективными можно благодаря решительному отпору, смелому прорыву запрета демонстраций на базе широкой мобилизации масс». Обе стороны е хотели отступать. Результатом было кровавое побоище, унёсшее 30 жизней. Это событие в отношениях между СДПГ и КПГ привлекло максимальную ожесточённость.
В этом случае мы встречаемся с одной особенностью подхода руководителей КПГ к текущим событиям. КПГ едва ли не каждое, даже не слишком значительное ужесточение существующих порядков, квалифицировала как установление фашистской диктатуры. И это могло лишь дезориентировать шедшие за ней массы, снизить их сопротивляемость в момент действительного прихода фашистов к власти. Наиболее тяжёлым, пожалуй, последствием 1 Мая 1929г. был запрет Союза смог бы сыграть немалую роль в отражении атак нацистов на революционных рабочих.
Курс на конфронтацию с социал-демократией был распространён и на профсоюзную политику партии. Его ревностным исполнителем являлся П. Меркер. От него и его единомышленников можно было услышать заявление такого рода: «Социал-фашистские рабочие прогнили насквозь, с ними можно свести счёты только в решительной схватке».
Критика взглядов Меркера была поручена одному из наиболее подготовленных в теоретическом отношении членов Политбюро- Г. Реммеле. Он указывал: «Не видеть нацию национал-фашизма из-за социал-фашизма, значит, привести партию к самым роковым ошибкам, чуждому ленинизму курсу, к небольшевистской политике, стратегии к тактике».
Председатель КПГ Э, Тельман, выступая 20 марта 1930г., решительно осудил взгляды Меркера (Правда, не называв его) и указал, что торжество его взглядов(а это и произошло позднее) привело бы КПГ к кризису. «В данном случае, — сказал он, — «левое» сектантство, проявляющееся в изоляции от всех масс, которые ещё далеки от нас, принимает самую грубую антиленинскую форму». Вместе с тем, Тельман подтвердил, что «новый курс КПГ» означает значительное усиление принципиальной борьбы против социал-фашизма на всех фронтах нашей политической борьбы. Он заявил также следующее: «Мы можем скоро оказаться перед лицом неожиданных событий…вследствие чего, на повестке дня станет вопрос о борьбе за революционную государственную власть, причём, гораздо быстрее, чем мы этого ожидаем»[3, с. 268]
Трудно сказать, на чём могло основываться подобное предложение.
Глава 3.Антифашистская борьба.
Обратимся к вопросу, который, без сомнения, является центральным для суждения о политике КПГ в конце 20-х-начале 30-х гг. об отношении к фашистской опасности. Не заметить её, не понять, против кого она обращена, коммунисты просто не могли, ибо именно компартия, идеи коммунизма с самого начала являлись главным объектом атак гитлеровской партии. Уже в октябре 1929г. вопрос о фашизме рассматривался на пленуме ЦК КПГ. Из отрывочных данных, опубликованных в изданиях ГДР, известно, что Э. Тельман, выступая здесь, подчеркнул, что крупные капиталисты, использующие фашистов в своих интересах, осуществляют реорганизацию гитлеровской партии. Он отметил, что компартия недооценила темп развития нацистского движения, и призывал сделать «крутой поворот в борьбе против фашизма».
В коммунистической печати появились отдельные серьёзные материалы, содержащие анализ отличительных черт нацизма. Такова, например. Редакционная статья, опубликованная в конце 1929г. в журнале «Интернационал» под заголовком «Национал-фашистская волна в Германии». Здесь отмечалось, что нацизм выступает под флагом антимарксизма, будучи тем самым обращён и против социал-демократии. Эта совершенно справедливая констатация была, однако, снабжена оговоркой: «Если смотреть поверхностно». Авторы обращали внимание также на применение нацистами весьма радикальных (по отношению к существующему строю) идей. Они исходили из той точки зрения, что нацистская партия — концентрированное выражение фашистских сил в Германии.
Но такие здравые суждения были сравнительно редки. Недооценка фашистской опасности, о которой говорил Э. Тельман, в последующие годы не только не была преодолена, но даже усилилась. А сама эта недооценка вытекала из изначальной нечёткости в определении того, в чём заключаются специфические черты фашизма, и кто именно является в Германии его носителем. Тот же журнал, где была напечатана охарактеризованная выше статья, опубликовал другой материал, написанный Р. Риннером и называвшийся «Фашистское движение в Германии». Автор рассматривал социал-демократию и гитлеровскую партию, как различные составные части фашистского движения. К этому остается добавить, что он в годы фашистского господства стал жертвой кровавого террора нацистов.
Но не только социал-демократию коммунисты считали фашистской силой. Так же они характеризовали и политические группы, которые находились у власти в начале 30-х гг. В марте 1930г. рейхсканцлером стал лидер партии Центр Г. Брюнинг, положивший начало серии «президиальных» правительств, которые вели курс на максимальное ограничение прерогатив парламента и, соответственно, расширение функций исполнительной власти. Вполне оправданными были резкое неприятие политического курса правительства Брюнинга, мобилизация масс на борьбу против его антинародной политики. Но его антидемократические мероприятия , хотя и были подчас непривычно суровыми, нельзя было считать фашистскими, как характеризовала их КПГ.
Нечёткость была присуща принятому в начале июня 1930г. постановлению ЦК КПГ о борьбе против фашизма. Появление такого документа было бесспорной заслугой руководства КПГ. Содержание его в целом отвечало назревшим потребностям отпора крайней реакции. Намечались меры для оказания сопротивления фашистскому террору, и, вместе с тем, подчёркивалась важность развёртывания идеологической борьбы против фашизма. Отмечалось, что деятельность партии в этой области совершенно недостаточна и должна быть усилена. Но здесь же утверждалось, будто усиление фашизма – «неизбежный спутник созревания революционной ситуации». Говорилось также, что «борьба против социал-демократической партии, её руководство, являющееся решающим орудием фашизации Германии». Целям фашизма противопоставлялись свержение капитализма, установление пролетарской диктатуры, завоевание Советской Германии, что противоречило требованиям максимальной мобилизации масс, сформулированными в постановлении.
В 1929-первые месяцы 1930гг, когда фашистское наступление только развёртывалось и масштабы, которые оно могло принять, были ещё неясны, среди коммунистов был распространён лозунг «Бейте фашистов, где бы вы их ни встретили!». Его авторство приписывалось Г. Нейману. Но стечением времени становилось всё более очевидным, что одними стычками ощутимых результатов в борьбе с фашизмом не добиться (это получило выражение и в постановлении ЦК КПГ от 4 июня 1930г.). Тем более характерно, что именно Нейману партия доверила честь представлять её на 16 съезде ВКП (б), где он в своём выступлении коснулся и данного сюжета. Но в начале остановился на докладе, на этом съезде секретаря ЦК ВКП (б) Молотова, отчитавшегося от деятельности делегации ВКП (б) в ИККИ: он ополчился на «правых» и «примиренцев» за то, что они пытались отрицать перерождение социал-фашизма.
Речь Неймана продемонстрировала единомыслие с руководящими деятелями ВКП (б). Он заявил в частности: «Мы не должны видеть главную опасность фашизма в лице только фашистских боевых организаций типа национал-социалистов. Фашизация государства идёт одновременно сверху, идёт со стороны буржуазной государственной власти.»
Середина июля 1930г., те дни, непосредственно последовавшие за съездом ВКП (б), стали одной из кульминаций политической жизни Германии тех лет. В результате конфликта, вызванного отказом рейхстага утвердить чрезвычайный декрет, введённый Брюнингом при помощи диктаторского 48-го параграфа конституции, президент Гинденбург распустил парламент, и на14 сентября были назначены новые выборы. Они проходили в обстановке небывалой активности гитлеровцев с их изощрённой национальной и социальной демагогией, имевшей немалый успех.
С большой энергией выступала в ходе предвыборной кампании и КПГ, чему способствовало обнародование партией «Программы национального и социального освобождения немецкого народа», остриё которой было направлено против демагогии фашистов. Оценку указанной программе дал Г. Димитров в докладе Коминтерна: «Наши товарищи в Германии…запоздали с программой социального и национального освобождения, а когда выставили её, то не сумели применить её к конкретным потребностям и уровню масс.»[4, с. 226]
Между тем нужда в разоблачении нацистской идеологии была очень велика. В циркуляре ЦК КПГ от 17 июля говорилось: «Значение идеологической борьбы против фашизма, при одновременной организации революционными рабочими обороны от фашистского террора, во многом ещё не находит у партийных организаций понимание». В предвыборных лозунгах партии доминировало всё то же противопоставление, грозящей фашистской диктатуре — диктатуры пролетариата, что суживало их деятельность.
В результате выборов гитлеровцы увеличили число собранных голосов почти в 8 раз и завоевали 5600 новых избирателей. КПГ приобрела 1 млн. 300 тыс. новых сторонников, что никак не компенсировало огромный выигрыш нацистов.
Но уже 1-я реакция руководства КПГ показала, что желание признавать реальности, без чего нельзя было разрабатывать правильную стратегию, отсутствовало. Положения, свидетельствовавшие об очень приблизительном понимании социальной сущности фашизма: « В новом рейхстаге партии, открыто выступающие за капитализм, находятся в меньшинстве». Это значит, что из числа исключалась гитлеровская партия, а это «сигнализирует о быстрой потере господствующей капиталистической системой массовой базы».
Для осмысления политики КПГ и положения в германском рабочем движении в целом большое значение имеет знакомство с курсом партии в профсоюзном движении. После забастовки на металлообрабатывающих предприятиях столицы в октябре 1930г. был создан Красный союз металлистов Берлина. На него возлагались большие надежды, ибо считалось, что стачка открыла серию аналогичных выступлений в данной и других отраслях промышленности. Единый союз металлистов Берлина является первым революционным массовым союзом. Организация этого союза означает исторический поворот в немецком рабочем движении. Создание революционного союза металлистов служит доказательством того, что массы быстрыми темпами отходят от реформизма.[5,с.26]
В конце 1930г. внимание партии было отвлечено на более общие проблемы, связанные с усилившимся антинародным курсом правительства Брюнинга в социальных и других областях. Ужесточение этого курса вело к усилению конфронтации между КПГ и СДПГ, ибо социал-демократы в рейхстаге нового созыва перешли к поддержке Брюнинга, мотивируя это тем, что по сравнению с гитлеровской диктатурой Брюнинг представляет меньшее из зол. Доктрина «меньшего зла» на протяжении последующих полутора лет (до отставки Брюнинга) и явилась главным объектом ожесточённой критики СДПГ со стороны коммунистов, безусловно, справедливой, ибо многими своими действиями она прокладывала путь фашизму.
3 декабря местным организациям была передана телефонограмма Секретариата ЦК КПГ, в которой повторялось, что правительство сделало решающий шаг к установлению фашистской диктатуры, и содержался призыв к широчайшей мобилизации масс под лозунгами «Долой фашистскую диктатуру!» и «Главный враг- это фашисты о Брюнинга и Гитлера до Зеверинга». А 5 декабря Политбюро (в отсутствии Тельмана и Неймана) приняло резолюцию о современном положении. Она декларировала наступление окончательного банкротства буржуазии, которая не может более буржуазно-демократическими методами предотвратить наступление пролетарской революции. После этого следовал вывод, что «немецкая буржуазия пришла к новой форме правления…Фашизм «как метод непосредственной диктатуры буржуазии» (программа Коминтерна) стал господствующей государственной формой. Правительство Брюнинга превратилось в фашистское правительство, в 1-е правительство фашистской диктатуры. Характер государственной власти уже фашистский».
«Немыслима никакая иная ликвидация фашистской диктатуры, кроме её свержения посредством пролетарской революции, смены её диктатурой пролетариата». Такова была совершенно неадекватная реакция на рядовое в общем событии, и вытекала она согласно которой главная угроза фашизма исходила не от фашистской партии(как полагали лидеры СДПГ и другие представители левых кругов), а от тех группировок буржуазии, которые стояли у власти.
В статье, посвящённой итогам январского пленума ЦК КПГ 1931г. председатель партии писал: «Правительство Брюнинга стало правительством фашистской диктатуры. Такое изменение функций не представляет собой изменения классового содержания буржуазного государства. Фашизм не изменяет её классового характера, но лишь изменяет форму, метод господства» А это, мол, не так важно. На пленум было сказано, что будто бы уже возникают тенденции к революционному кризису, а ответ на вопрос, при каких условиях они могут полностью развиваться, гласит: «Мы должны революционную ситуацию организовать»
Искусственная же организация «революционной ситуации не сулила ничего хорошего». Выше уже титровались лозунги, призывавшие (в декабре 1930г) к борьбе против фашистов от Брюнинга и Гитлера до Зеверинга, т.е. фактически против всех, кто не солидаризовался с КПГ. В другом циркуляре (февраль 1932г) указывалось: «Уже сейчас ясно, что все буржуазные группировки от Гитлера до социал-демократии едины в своих важнейших чертах и в буржуазном классовом содержании своей политики»[6,с.16]
Реальный взгляд на ресурсы сторон должен был бы подсказать руководителям КПГ, что у неё нет никаких шансов добиться победы над всеми другими политическими силами (если те действительно объединяться против неё). Трезвый анализ должен был убедить, что у компартии нет достаточных сил и для успеха в единоборстве с нацистской партией.
Распространённым тезисом пропаганды КПГ было утверждение, что нацистская партия теряет сторонников, особенно из числа трудящихся. Уже в упоминавшемся постановлении ЦК КПГ о борьбе с фашизмом (июнь 1930г) говорилось о «начавшемся разложении среди трудящихся – последователей фашистского движения ».
Решения 11 пленума означали дальнейшее усиление борьбы против социал-демократии. В тезисах пленума говорилось, что фашизм органически вырастает из, так называемой, буржуазной демократии, что «успешная борьба против фашизма требует быстрого и решительного исправления ошибок, в основном сводящихся к либеральному противопоставлению буржуазной демократии, и парламентских форм диктатуры буржуазии, её фашистским формам »[7,с. 11-12]
Установки 11 пленума имели важнейшее значение для принятия решения, имевшего очень тяжёлые последствия для исхода событий 1929-1933гг в Германии. Речь идёт об участии КПГ в затеянном крайней реакцией и назначенном на 9 августа 1931г. референдум о роспуске прусского ландтага. Его целью было смещение правительства, руководимого социал-демократами. Борьба по этому поводу велась уже давно, но КПГ, хотя она находилась в длительной конфронтации с правительством Брауна-Зеверинга, которое несло ответственность за берлинский расстрел 1 мая 1929г, за роспуск Союза красных фронтовиков, за другие полицейские преследования коммунистов, не только не участвовала в этой компании, но даже выступила против неё. В циркулярном письме ЦК КПГ от 13 февраля 1931г. было сказано: «Участие в референдуме, разумеется, исключается, ибо это затрудняло бы расширение антифашистской борьбы и руководство ею» 15 октября 1930г Швенк заявил в ландтаге, что нацистский референдум имеет лишь 1 цель — установить кровавую фашистскую диктатуру, поэтому мы отвергаем какое-либо участие в этом обмане народа.
Но этот единственно верный вывод оказался преждевременным. В 20-х числах июля 1931г. КПГ изменила решение на противоположное. В изданиях, вышедших в ГДР, утверждалось, что это произошло под давлением Коминтерна и в результате тайных махинаций Неймана, обратившегося в отсутствии Тельмана в Москву (к сожалению, документы, на сей счет, не опубликованы). Определяющую роль в решении руководящих органов Коминтерна сыграла позиция, занятая Сталиным и Молотовым.
И вот 8 августа «Роте фане» писала: «Эта прусская «цитадель демократии»- тюрьма для рабочих, оплот фашизма, который уже устраивается в седле» А в циркулярном письме ЦК КПГ от 27 июля, подписанном председателем партии, где вначале подчёркивалось, что КПГ ранее отказывалась от участия в данной компании, далее следовало: «Но ныне ситуация-иная и новая» В чём заключалась новизна, из письма неясно. А 24 июля, выступая перед функционерами Берлина, председатель партии говорил, что «цель коммунистов — внести разложение в лагерь буржуазии, расширить вторжение в ряды социал-демократии и ускорить брожение в этой партии» Речь закончилась словами: «Всё это удастся нам»
На деле последствия были совершенно иными. Необходимое число голосов получить не удалось, прежде всего, потому, что многие коммунисты в голосовании не участвовали. Но главное заключалось не в этом, а в огромном моральном уроне, который понесла партия. Как могли год спустя реагировать социал-демократы на призыв КПГ объявить всеобщую забастовку в защиту того же прусского правительства, смещённого декретом фон Папена? Они не давали этому призыву, а многие видели в нём провокацию. Да и от коммунистов нельзя всерьёз требовать, чтобы они вдруг, совершенно неожиданно для себя вступили в борьбу с войсками, отстаивая ненавистное правительство Брауна-Зверинга.
Референдум осложнился событием на площади Брюллова, где находился ЦК КПГ — убийством 2-х полицейских. В изданиях ГДР 60-хгг сообщалось, что этот террористический акт организовали Нейман и заведующий военным отделом ЦК Киппенбергер. Результатом был длительный запрет «Роте фане» и другие репрессии. Эти убийства заставили задуматься над целесообразностью подобных методов борьбы с властями. 13 ноября 1931г. ЦК КПГ принял решение, отчуждавшее индивидуальный террор, как чуждый марксизму. Это был шаг в правильном направлении. В последнем номере журнала «Интернационал» за 1931г Э. Тельман выступил со статьёй с многообещающим названием «О некоторых теоретических и практических ошибках КПГ и путях их ликвидации»[8, с.103-104]. Он указал, в частности, на серьёзную недооценку опасности фашизма, имевшую в КПГ, и вновь подчеркнул острую необходимость развёртывания идеологической борьбы против него. Тельман осудил «крик и ругань» во взаимоотношения с социал-демократией. Но наиболее опасную ошибку автор вновь усматривал в том, что «в наших рядах наблюдается тенденция либерального противопоставления фашизма буржуазной демократии, партии Гитлера — социал-фашизму» Он утверждал: «Если мы победим социал-демократию, мы не сможем разбить фашизм, т. е. не сможем усиленно бороться против диктатуры буржуазии проводимой фашистскими методами». В обосновании этого, автор обращался к предисловию Сталина к книге «На пути к Октябрю», где шла речь о том, что в период подготовки Октябрьской революции главной социальной опорой буржуазии являлись эсеры и меньшевики. Германские коммунисты, говорилось в статье, ещё недостаточно учли в своей практике стратегию т тактику, о которой шла речь в сочинении Сталина.
Подобное игнорирование коренных различий в обстановке России 1917г. и Германии 1931г (не говоря уже о том, что имелся в виду не ленинский подход к анализу обстановки и формированию задач партии, а сталинский) не могло не привести к самым тяжёлым просчётам.
8 января 1932г «Роте фане» опубликовала материал «Письмо товарища Сталина и КПГ», отражавший точку зрения ЦК КПГ. «КПГ – говорилось здесь, — приветствует письмо товарища Сталина как документ, обязывающий и германских социал-демократического влияния на революционное движение, против центризма и люкамбургианства в партии». Популяризация письма Сталина стала в последующие месяцы едва ли не центральным пунктом всей пропаганды КПГ. Развивался тезис: «Письмо товарища Сталина учит нас использованию оружия большевизма в борьбе пртив социал-фашизма, против СДПГ и её «левого» филиала – СРП, против троцкизма» И далее «Вся партия ещё не осознала в достаточной мере, что …письмо Сталина имеет актуальнейшее значение для любого вопроса нашей партийной работы, для повседневной практики». Упоминается здесь СРП – Социалистическая рабочая партия – сложилась летом 1931г из левых социал-демократов. 1 из главных целей СРП в том, чтобы способствовать установлению взаимоотношений между СДПГ и КПГ для ведения совместной борьбы против фашизма. Однако образование новой партии, её деятельность были встречены руководством КПГ в штыки.
КПГ выступала против левых социал-демократов особенно непримиримо, следуя формуле «левые хуже правых», она позаимствовала сталинскую логику, согласно которой, те, кто «маскируются», гораздо опаснее тех, кто выступает открыто. Вот пример из циркулярного письма (осень 1931г): «Мы должны дискредитировать и безжалостно разоблачить перед массами рабочих эту центристскую партию болота». За этим следовало предупреждение: «Каждое, пусть самое незначительное проявление терпимости по отношению к манёврам «левого» социал-фашизма, каждая попытка даже только завязать переговоры с этими контрреволюционными агентами, равнозначны предательству и заслуживают применения самых решительных мер партийной дисциплины»[8,с.26].
Письмо Сталина активизировало компанию КПГ против Троцкого; она пыталась, в частности, выступлениями Троцкого в мировой печати с оценкой положения в Германии и перспектив рабочего движения в ней, выступлениями, которые резко противоречили курсу КПГ. О «германских» работах Троцкого в нашей литературе, кроме бездоказательной ругани, ничего не было. Но вместе с тем, Троцкий реалистически оценивал сложившуюся ситуацию и отделял стратегические задачи компартии от тактических. Троцкий констатировал: ЦК КПГ исходит из идеи, что нельзя победить фашизм, не одолев предварительно социал-демократию. Далее отмечал: «На деле необходимо проявлять полную готовность образовать с социал-демократией блок против фашизма»
Он иронизировал над сталинской формулой о социал-демократии как умеренном крыле фашизма, о том, что они не антиподы, а близнецы, критиковал статью помощника Тельмана в области идеологии, в журнале «Интернационал» (№ 1, 1932г.), где буржуазная демократия уподоблялась фашизму. Троцкий сравнивал условия для развития рабочего движения в Англии и Италии, констатируя, что с точки зрения пролетариата, между ними имеются различия.
«Достаточно, — писал он,- познакомиться со списком действующих рабочих организаций, чтобы сказать: в Германии фашизм ещё не победил. На его пути ещё стоят гигантские препятствия и силы. Каждый мыслящий рабочий, тем более коммунист, обязан дать себе отчёт во всей никчёмности болтовни сталинской бюрократии насчёт того, что Боюнинг и Гитлер — одно и тоже»[9, с. 93-94]
Глава 4.1932г. — сложный период для КПГ
1932г был для КПГ наиболее трудным и сложным в рассматриваемый период. Ситуация из месяца в месяц ухудшалась, ибо НСДАП завоёвывала всё новых сторонников. В этих условиях в деятельности КПГ наметились определённые сдвиги; но серьёзнейшие заблуждения препятствовали отходу от стратегии и тактики, которые, в конечном счете, проистекали из непонимания того, что буржуазии присущи не 1. а 2 различных метода господства.
На президентских выборах 1932г. (март-апрель) СДПГ призвала голосовать за Гинденбурга, который представлял интересы консервативных группировок буржуазии. Он и был избран, в значительной мере голосами рабочих-социал-демократов. Гитлер соперничал с Гинденбургом за пост президента, и его поддержало в 1-м туре свыше 11 млн., во 2-м-13 млн. (Тельман собрал в 1-м-5 млн., во 2-м- 3,7 млн.). Успех гитлеровцев побудил ЦК КПГ высказать в циркулярном письме (6 апреля), ряд самокритичных замечаний: «Решительно применяя тактику единого фронта снизу, с целью отрыва рабочих-социал-демократов от их вождей, мы ни в коей мере не должны упускать задачи борьбы против нацистов. Наша партийная пресса, за некоторыми исключениями, полностью отрицала или, по меньшей мере, недооценивала успех нацистов. Это означает затушёвывание перед массами угрозы со стороны нацистов, оказались не в состоянии конкретизировать наш боевой лозунг «Класс против класса» и сделать его понятным для масс » Выборы в прусский ландтаг, состоявшиеся вскоре, подтвердили, что влияние КПГ падает. Надо было принимать какие-либо меры, и 25 апреля появилось воззвание ЦК КПГ и РПО. В нём провозглашалась готовность бороться плечом «с каждой организацией, в которой объединены рабочие и которая действительно желает вести борьбу против снижения зарплаты и пособий. Призыв к единству, даже выраженный в расплывчатой форме, оказал положительное влияние. В ряде мест прошли совместные выступления в защиту прав трудящихся, против фашистов»
В докладе Тельмана на пленуме ЦК 24 мая прозвучало осознание сектантских ошибок. Он говорил: «Иногда в вопросе о борьбе против фашизма мы видели известное уподобление фашизма социал-фашизму, гитлеровской партии социал-демократии, которых считали близнецами… Состав этих партий совершенно разный. Необходимо учитывать это в стратегической ориентации с целью завоевания масс и в нашей политике единого фронта»
На пленуме было решено развернуть массовую компанию Антифашистской акции. Призыв был опубликован уже 25 мая. Он был услышан многими. В рамках Антифашистской акции в Ханау, Сендале, Везенберге члены СДПГ приняли участие в совместных с коммунистами выступлениях.
Ряд документов КПГ, относящихся к июню-1-й половине июля 1932г., отличается более трезвой оценкой положения и большей продуманностью в предлагаемой тактике. Таково, например, циркулярное письмо секретариата от 4 июня-1-е после прихода Папена к власти (1 июня). Здесь справедливо указывалось: факты последнего времени свидетельствуют о том, что «в связи с исключительным нарастанием национал-социалистического движения буржуазия чувствует себя достаточно сильной, чтобы перейти во фронтальное наступление на пролетариат». В письме содержалась и другая важная мысль, считавшаяся ранее неверной: о том, что разногласия социал-демократии и нацистов относительно методов управления страной «могут при определённых обстоятельствах принимать характер ожесточённых конфликтов».
«Каждому коммунисту,- говорилось здесь,- должно быть ясно: классовая политика обязывает нас, прежде всего, изолировать социал-демократию, отнять у неё рабочих». Подвергая критике позицию межпартийного республиканского объединения (Рейхсбаннер), указанное письмо вместе с тем подчёркивало: «Но мы никогда не пойдём с приверженцами нацизма против Рейхсбаннера, а наоборот- с рабочими-рейхсбаннеровцами против штурмовиков». По-прежнему речь шла, однако, о «вредных тенденциях единого фронта под революционным руководством».
Положительное значение — если бы они были реализованы- имели некоторые выводы статьи Тельмана «О нашей стратегии и тактике в борьбе против фашизма»(июнь 1932г.). Высказываясь против единого фронта только на уровне руководящих инстанций, он, тем не менее, подчёркивал: «Это не исключает в определённых случаях и, прежде всего на стадии более развитого классового движения, применения тактики единого фронта снизу и сверху в революционном смысле»
Таким образом, был определённый сдвиг в лучшую сторону, но лишь частичный, непоследовательный. Следует иметь ввиду, что приход Папена к власти означал существенное изменение роли социал-демократии. Этим, вероятно, объяснялось некоторое изменение тактики коммунистов в представительных учреждениях. Отказ от сотрудничества с депутатами от СДПГ, действовавшей в период после XII съезда КПГ при выборах руководящих лиц этих учреждений, теперь в ряде случаев не соблюдался. Так было и в прусском ландтаге, где коммунисты, чтобы воспрепятствовать избранию нациста на пост президента, голосовали за кандидата СДПГ.
Тем не менее, лидеры социал-демократии не откликнулись на наметившиеся сдвиги. Именно тогда, когда единство, даже зародышевое, необходимо было как воздух, правление партии приняло решение, которое практически покончило с надеждой на смягчение конфронтации. Опубликованное 29 июня, оно категорически запрещало местным организациям какие-либо самостоятельные инициативы по установлению единства. Результаты этого пагубного шага не замедлили сказаться. Надо иметь в виду, что среди рядовых членов КПГ (об этом говорил Э. Тельман на XII пленуме ИККИ) и тем более в руководяще верхушке весьма сильны были сторонники концепции «социал-фашизма», апологеты близкого «последнего боя» и других ультралевых доктрин. Решение правления СДПГ очень помогло им, дав в руки необходимые «козыри». И влиянием этих сил можно объяснить появление циркулярного письма Секретариата ЦК КПГ от 11 июля, в котором всё шаги, сделанные весной 1932 г. В сторону сотрудничества, рассматривались как непростительные ошибки и подвергались резкой критике. Так, например, о тактике, которой должна руководствоваться фракция КПГ в прусском ландтаге, говорилось, что она «ни в коем случае не должна стать правилом, как уже произошло в некоторых местах». Следующий пункт письма касался обращения к СДПГ и организациям Железного фронта о проведении совместных демонстраций; в июне с таким предположением обратился берлинский комитет КПГ. Это объявлялось недопустимым: «Такие демонстрации ведут к затушеванию принципиального различия между нашей партией, единственной революционной партией германского пролетариата, и партией социал-фашизма».
Циркулярное письмо подчёркивало необходимость «с железной энергией представлять в массах нашу революционную стратегию и тактику против массовых настроений, распространённых ныне и проявляющихся и в наших рядах», — о «единстве любой ценой через головы» всех руководителей и т.д. Вновь повторялось, что СРП – «левое» крыло социал-фашизма. Это было за девять дней до реакционного переворота в Пруссии.
Противозаконное устранение Папеном прусского правительства 20 июля 1932 г. Было одним из поворотных пунктов рассматриваемого периода. Папен действовал нагло, делая ставку на раскол рабочего движения; минимальное единство пролетарских рядов (учитывая тот факт, что в руках прусского правительства находились полицейские силы, насчитывавшие несколько десятков тысяч человек) позволило бы оказать достаточно эффективное сопротивление немногочисленным армейским частям. Социал-демократия полностью обанкротилась в тот день со своей упорной тактикой оттягивания «решительного боя». Но есть и другая сторона, о которой уже упоминалось ЦК КПГ о всеобщей забастовке, адресованное СДПГ и АДГБ, после всего, что произошло в отношениях между двумя рабочими партиями, вряд ли могло встретить у социал-демократов желаемый отклик.
Сочетание ряда причин привело к тому, что германский рабочий класс остался пассивным это очень хорошо поняли власти имущие: поражение трудящихся 20 июля 1932 г. Было серьёзным предвестником их рокового поражения 30 января 1933 г.
Под знаком 20 июля прошли выборы в рейхстаг. Нацисты повторили высокий уровень, достигнутый во 2-м туре президентских выборов, КПГ выиграл свыше 600 тыс. голосов за счёт СДПГ. Это в очередной раз вызвало эйфорию в КПГ. В циркулярном письме Секретариата ЦК КПГ 8 августа 1932 г. Содержался знакомый тезис: «Партия – единственный победитель» на выборах. Здесь правильно отмечалось, что их результат означает преодоление временной изоляции и стагнации, которые обнаружились в ходе выборов президента (во втором туре) и прусских, что это удалось благодаря развёртыванию Антифашистской акции. Но проявлялась прежняя самоудовлетворённость: успех на выборах 31 июля объявлялся доказательством правильности проводившейся политики и опровержением взглядов о необходимости изменения её. В конце августа – начале сентября 1932 г. Проходил XII пленум ИККИ. Его участники подвергли руководство КПГ подчас резкой критике за то, что реакция сумела провести переворот в Пруссии практически без сопротивления.
Зато, несомненно «достижение» отмечались в борьбе против социал-демократии. В большой речи В. Ульбрихт обвинил социал-демократию в том, что она, пытается приковать всё внимание рабочего класса к Гитлеру, дабы замаскировать поддержку, оказываемую для установления фашистской диктатуры правительством Папена: «Конечно, приковать внимание к Гитлеру» за пять месяцев до его прихода к власти, безусловно, следовало. На пленуме вновь встал вопрос о красных профсоюзах. Э. Тельман в специальном докладе «Об уронах экономических стачек и борьбы безработных» констатировал, что «у нас, например, в Германии, в развитии красных профсоюзов наступил застой». Мало того, сказал он, создание последних вело к ликвидации революционной профоппозиции в старых профсоюзах. Тельман процитировал в этой связи статью из газеты РПО строителей в г. Вейсенфельсе: «Дальнейшее пребывание в реформатском профсоюзе означает соучастие в предательстве интересов рабочего класса». Однако выводы о том, что создание красных профсоюзов не оправдало себя, не последовало. Наоборот «Нам приходится, — отметил Тельман, — в особенности в Германии, очень резко ставить вопрос об усилении XII пленум ИККИ. Стенографический отчёт т/М33-115 красных профсоюзов и оппозиционного движения внутри реформистских и других союзов».
Тельман говорил: «Наша партия с большим успехом боролась со всеми тенденциями ослабления принципиальной борьбы против социал-демократии, как и против мнения, что главный удар в борьбе с внутренними врагами рабочего класса должен быть направлен уже не против социал-демократии. После прихода к власти правительства Папена отдельные товарищи в Германии вновь обнаружили в этом основном вопросе нашей политики и тактики некоторые уклоны от генеральной линии нашей партии». Курс КПГ вызвал возражения в речи представителей Чехословакии, члена Политсекретариата ИККИ Гутмана, доложившего о выводах специальной бригады Коминтерна, ездившей в Германию. Гутман сказал: «Бригада констатировала, что можно говорить о стене, стоящей между коммунистическими и социал-демократическими рабочими. На обследованных бригадой предприятиях «единый фронт был рассчитан на классово сознательных рабочих, ибо он допускался лишь при условии безоговорочного признания нашего руководства и наших основных, а зачастую также стратегических лозунгов». Но в целом критика КПГ велась на пленуме не с этих позиций.
Последующие месяцы были временем дальнейшей поляризации классовых сил, причём гитлеровцы исчерпали свои возможности мобилизации масс на данном этапе, а КРГ, наоборот, находилось на подъёме: ей удалось поднять забастовочную волну после опубликования в начале сентября чрезвычайных декретов, которые по масштабам воздействия на жизненный уровень трудящихся оставили далеко позади аналогичные мероприятия Брюнинга. Одновременно усилились противоречия в лагере буржуазии. Но КПГ продолжала требовать от своих организаций «с максимальной решительностью усилить идеологическое наступление против нацистов и социал-демократов»[10,с.15]. Главным же объектом борьбы являлось правительство. Так что враги были по-прежнему все.
В октябре 1932 г. Собралась конференция КПГ, но она, в сущности, ничего не изменила. Правда, конференция нанесла завершающий удар группе Неймана-Реммеле, которая рассматривалась как левацкие. Реммеле, как несколько ранее Нейман, был снят со всех постов в партии. Аутентичными материалами о борьбе в руководстве КПГ, итогом которой были эти меры, историки не располагают. Что же касается обвинений в «левизне», то на фоне приведённых выше документов партии эти обвинения не убеждают в особой вине именно Неймана и Реммле. Конечно, Нейман придерживался ультралевых взглядов, но этим он вовсе не отличался от других членов и кандидатов в чины Политбюро ЦК КПГ. Нейман как-то сказал, что, если фашисты придут к власти, то только на полметра под землю, а над этим — рабочий класс. Но разве он один говорил нечто подобное? То же самое провозгласил А. Норден (в послевоенный период многолетний член Политбюро ЦК СЕПГ) в статье, посвященной «обоснованию» участия КПГ в прусском референдуме 1931 г. Упомянув победы германского рабочего класса над путчистом Капом (1920 г.) и рейхсканцлером Куно (1923 г.), Норден заявил, что «всеобщая забастовка быстро нанесёт смертельный удар господству Гитлеру-Гугенберга . Можно привести и другие подобные высказывания, рождавшиеся в атмосфере самовосхваления, переоценки собственных успехов и принижения достижений противника, в обстановке, когда годами воспитывалась убеждённость, что партия может не только противостоять всем, но и рассчитывать на победу и при самом неблагоприятном соотношении сил.
Неубедительным выглядели обвинения против Реммеле. «Дело» не закончилось в 1932 г. Оно вновь возникло на XIII пленуме ИККИ в декабре 1933 г., почти год спустя после прихода фашистов к власти. Здесь с сообщением о фракционной деятельности Реммеле выступил А. Марти. Заявив, что на XII пленуме Реммеле и Нейман защищали политическую линию, противоположную линии КПГ и Коминтерна, он изложил их разногласия с партией и Коминтерном (уже на конец 1933 г.). Первой в списке фигурировала их точка зрения, что приход фашизма к власти означает смену системы господства капитализма. КПГ и Коминтерна в целом и в это время всё ещё продолжали считать, что с установлением фашистской диктатуры ничего не произошло – буржуазия господствовала до этого, господствует и теперь.
Реммеле утверждал, что пролетариат потерпел в Германии самое крупное поражение после 1914 г. Это мнение Марти комментировал так: «Если это верно, то и Коммунистический Интернационал обанкротился. Реммеле полагал также, что «мы сейчас переживаем эпоху фашизма и реакции». Всё это «опровергалось» в лучшем демократическом стиле, которому учились у Сталина. Реммеле по словам Марти, развивал «контрреволюционную теорию» западного коммунизма», теорию отрицавшую большевизацию компартии, в особенности КПГ[13,с.59].
В Германии последних месяцев 1932 г. События развивались стремительно. Новые выборы в рейхстаг (6 ноября) принесли успех КПГ, собравшей 6 млн. голосов. Нацисты же потеряли 2 млн., что вызывалось, вероятно, тем, что приход к власти, который они постоянно предвкушали, сильно затянулся, и не устойчивая часть их электората отдала свои голоса другим партиям, возможно, и коммунистам. У КПГ были основания для радости, но не для самоуспокоенности, ибо потеря влияния НСДАП не входила в расчёт влиятельных кругов крупного капитала, сделавших ставку на Гитлера, она лишь активизировала их. Значительно усилилось давление на Гиндельбурга с целью сгладить имевшиеся разногласия и призвать нацистскую партию к власти. Во главе имперского правительства вместо Папена встал генерал Шлейхер.
Когда знакомишься с документами КПГ, относящимися к этим последним двум месяцам, не оставляет ощущение, что подлинная тревога, которая заставила бы бить в набат, отсутствовала. В конце ноября В. Ульбрихт, рассуждая о письме Сталина (опубликованном год назад), призывал к последовательной борьбе против социал-демократии. В циркулярном письме отдела агитации и пропаганда ЦК КПГ от 22 декабря, посвящённом идеологическому наступлению, речь шла о предстоящим в января дне памяти К. Либкнехта, Р. Люксембург и В.И. Ленина. Подчёркивалось, что этот день должен стать прологом к проведению в марте 1933 г. юбилейных дат связанных с К. Марксом. В этом документе говорилось также: «Мы в текущем году на один шаг приблизились к завоеванию большинства рабочего класса». 28 января датировано циркулярное письмо Секретариата об организации компании в связи с намеченным на весну очередным съездом СДПГ, который рекомендовалось вести под лозунгом завоевания большинства пролетариата (другой лозунг: «СДПГ – главная социальная опора капиталистического господства»). Это спокойствие, ничем не омрачаемая уверенность в завтрашнем дне были следствием того, что господствующей после выборов 6 ноября стала глубоко ошибочная точка зрения о тяжёлом, едва ли не бесперспективном положении гитлеровской партии. В циркулярном письме от 22 декабря речь шла о «находящейся в упадке национал-социалистской партии». А в это время за кулисами шла кипучая деятельность с целью притупить противоречия в буржуазном лагере и передать бразды правления Гитлеру; сведения об этих махинациях проникали в прессу (например, о встрече Папена с Гитлером 5 января 1933 г.).
Но и теперь необходимого осознания того, к чему могут привести происки правящих кругов, не было. Поэтому не было и сколько-нибудь серьёзной подготовки к возможному запрету партии; это тем более непонятно, что в документах КПГ за все рассматриваемые годы постоянно говорилось о предстоящем (иногда – чуть ли не немедленном) переходе в подполье и мерах, необходимых для организации деятельности в новых условиях. К сожалению, запрет, когда он произошёл, партия встретила очень слабо подготовленной.
Если же говорить о 30 января 1933 г., то отчаянный призыв КПГ ко всеобщей забастовке не мог принести успеха, поскольку социал-демократия, верная своей политике непротивления реакции, а кроме того, не желавшая поддержать этот призыв именно потому, что он исходил от КПГ, не захотела поднять идущие за ней массы на активное сопротивление. Отчуждение между приверженцами рабочих партий укоренилось настолько, что преодолеть его было уже нельзя. Совместное выступление могло бы быть только результатами более или менее длительного «перемирия» между ними, если не совместных, то хотя бы одновременных действий, направленных против фашистской опасности. Руководители СДПГ и КПГ не хотели этого, и в сложившихся условиях иного итога быть и не могло.
Заключение
Фашизм возник и получил ощутимое развитие по ряду причин:
1.Резкая ломка социальных структур, которые устоялись раньше, и маргинализация части населения. Война привела к падению жизненного уровня во многих европейских государствах, массового разорения, росту количества безработных людей. Политически и психологически неустойчивые, они выражали острое недовольство своим положением и в поисках выхода готовы были присоединиться к любому движению, принять любую идеологию.
2. Кризис существующих политических систем, основу которых составляли тогда парламентско-демократические институты. Среди населения росло недоверие к ним, стремление к сильной власти даже авторитарно-демократического типа.
3.Кризис массовой сознательности. Он связан с размыванием бывшей системы ценностей. В общественной сознательности усилились настроения безвыходности, была сильно расшатана вера в политические системы и политических лидеров. Огромнейший шок вызвали также революционные события 1917-1923гг., крушение монархии, очень тяжёлый экономический кризис 1929-1933гг. В такой ситуации массовая сознательность относительно легко воспринимала самые разнообразные идеи и их представителей, которые обещали вывести свои страны из тупика и построить новое общество.
Образование КПГ имело большое историческое и международное значение, оно было поворотным пунктом в истории Германии. Впервые в истории немецкого рабочего движения возникла решающая предпосылка для успешной борьбы германского рабочего класса за торжество социалистической революции.
С момента образования КПГ подвергалась преследованиям со стороны империалистической реакции. Последовательно борясь против угнетения и эксплуатации, против милитаризма и войны, против угрозы фашистской диктатуры, за демократические права народа, КПГ в тот период еще связывала эту борьбу с задачей установления диктатуры пролетариата как ближайшей целью. Эта задача при существовавшем тогда соотношении классовых сил в стране не могла быть решена непосредственно, без промежуточных этапов. КПГ поставила целью преодолеть раскол рабочего класса, добиться единства действий коммунистов, социал-демократов, христианских и беспартийных рабочих в борьбе за осуществление насущных требований немецкого народа. Немалая часть рабочих еще шла за социал-демократами, а правое руководство СДПГ упорно отклоняло предложения КПГ объединить усилия для отпора фашизму. Затем партия окрепла идейно и организационно, расширила своё влияние в профсоюзах и других организациях трудящихся. В массовом движении за экспроприацию княжеских имуществ (1926), развернувшемся по инициативе КПГ, было установлено единство действий не только между местными организациями, но и между руководящими инстанциями КПГ и Социал-демократической партии Германии (СДПГ).
Источники и литература:
1.Ленин В.И., Полн. собр. соч., т. 25,460с.
2.Коммунистический интернационал в документах 1919-32гг. Большевик, М.1933г,881с.
3.Тельман Э.Избранные речи и статьи. К истории германского рабочего движения, М., 1958г., т. 2, 268с.
4.Лимитров Т. Избранные произведения, М., 1957г., т. 1,389с.
5.Филиппов И. Ф. Записки о 3-м рейхе. М.,1970г.,225с.
6.Коммунистический Интернационал ,1931г.,№5, с.16-18
7.Тезисы, резолюции и постановления 11 пленума, М., 1931г.,68с.
8.Тельман Э. Боевые речи и статьи, М.,1935,152 с.
9.Пик В.Избранные статьи и речи, М., 1976г.,139с.
10.Кисляков В.Борьба КПГ за притязания единого антифашистского фронта.
Вопросы истории 1959г., №12, с.15-18
11.Бланк А. С., Коммунистическая партия Германии в борьбе против фашистской диктатуры (1933—1945гг.), М., 1964г.,115с.
12.Дякин В. С., Коммунистическая партия Германии и проблема единого фронта в годы относительной стабилизации капитализма 1924—1928гг., М., 1961г.,263с.
13.Кривогуз И. М., «Спартак» и образование Коммунистической партии Германии, М., 1962г.,226с.
14.Тельман Э., Избранные статьи и речи, пер. с нем., т. 1—2, М., 1957—58гг., 255с.
15.Ленин В. И., Письмо к рабочим Европы и Америки, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 37,325с.
16.Ленин В. И. Письмо к немецким коммунистам, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 44, 332с.
17.Гинцберг Л. И., Сталин и КПГ в преддверии гитлеровской диктатуры. Новая и новейшая история, 1990г., № 6, с.4-9
18.Давидович Д. С., Революционный кризис 1923г. в Германии и Гамбургское восстание, М.,1963г.,136с.
19.История Европы по европейской инициативе Фредерика Делуша, Мн.,1996г.,265с.
20.Проэктор Д. М., Оруженосцы 3-го рейха, М.,1965г.,225с.
21.Кульбакин В. Д., Германия 1918-1939гг, М.,1950г,162с.
