Выдержка из текста работы
Актуальность темы исследования. За последние годы в России существенно изменилась криминогенная ситуация. Произошедшие изменения касаются не только ее количественной стороны, но и, прежде всего, качественной. Окончательно оформилась противоправная деятельность организованных групп и преступных сообществ, широкое распространение получили преступления в сфере экономической деятельности. Такого рода преступления отличаются особой опасностью. Они посягают на целый комплекс наиболее значимых социальных ценностей, таких как жизнь и здоровье людей, государственная и частная собственность, нормальная деятельность финансовых, хозяйственных, управленческих структур и институтов, органов правосудия. Организованная и экономическая преступность выходит за рамки традиционно криминального бизнеса, она стремится проникнуть в жизненно важные сферы деятельности общества и государства — устанавливает контроль над финансово-промышленными группами, отдельными предприятиями, субъектами предпринимательской деятельности, лоббирует свои интересы в законодательных органах и органах государственного управления.
В этой связи сотрудники правоохранительных органов должны использовать весь арсенал имеющихся у них правовых средств. В России в последние годы ведется активная и целенаправленная борьба с организованной и экономической преступностью. Однако ее результаты не могут удовлетворить общественные ожидания. Данное направление деятельности весьма осложнено тем, что с одной стороны, коррумпированные должностные лица, пытаясь избежать ответственности, оказывают правоохранительным органам весьма активное противодействие, с другой — сотрудники правоохранительных органов не в полной мере используют имеющиеся в их распоряжении правовые средства борьбы с преступностью.
Одним из таких средств является явка с повинной. Являясь эффективным средством раскрытия преступления, она позволяет быстро и правильно определить основные направления расследования и конкретные способы установления обстоятельств совершенного преступления. Между тем, на практике этот правовой инструмент используется весьма неэффективно. Явка с повинной известна преимущественно лишь как повод к возбуждению уголовного дела, в некоторых случаях в ее форму облачают чистосердечное признание, сделанное обвиняемым при производстве по уголовному делу. Этим в основном ограничивается диапазон использования явки с повинной, что совершенно не исчерпывает действительные возможности данное правового явления.
Не способствует надлежащему использованию на практике и состояние теоретической разработки явки с повинной. Она исследовалась в юридической литературе с точки зрения уголовно-правовых свойств. Криминалистическим свойствам явки с повинной посвящено диссертационное исследование Н.В.Яджина . В меньшей мере оказались изученными уголовно-процессуальные свойства явки с повинной. Отдельные вопросы, связанные с ними, нашли отражение в исследованиях Н.С.Алексеева, С.П.Гришина, В.Н.Григорьева, Н.В.Григорьева, Н.В.Жогина, А.Р.Михайленко, С.И.Никулина, А.В.Савкина, Я.Соукупа, Ф.Н.Фаткуллина, Г.П.Химичевой, С.П.Щербы, А.А.Чувилева, Н.В.Яджина и других. Однако в теории распространен преимущественно упрощенный подход, сведение явки с повинной к одному лишь поводу к возбуждению уголовного дела. Об иных реально существующих формах явки с повинной имеются лишь отдельные упоминания, которые делаются только для того, чтобы отвергнуть саму мысль об их существовании. Это отрицательно сказывается на эффективности института явки с повинной, суживает возможности его практического использования.
В юридической литературе отсутствуют попытки всестороннего исследования всех возможных на практике форм явки с повинной и подхода к ним как к системе. Между тем, практика давно испытывает в этом острую необходимость. Требуется разнообразие процессуальных форм поощрения постпреступного поведения. Теория в этом отношении не идет, к сожалению, дальше несовершенного законодательства, искусственно ограничивая указанные формы. Это весьма отрицательно сказывается на практике борьбы с преступностью.
Указанные обстоятельства определили выбор темы дипломной работы и свидетельствуют о ее актуальности и важности, как в научном, так и в практическом плане.
Цель исследования состоит в разработке теоретических основ различных организационно-правовых форм явки с повинной и системы их правовых последствий. Эта общая цель достигалась путем решения ряда частных задач, к числу которых относятся:
определение сущности явки с повинной как волеизъявления лица, совершившего преступление;
выяснение содержания деятельности при явке с повинной;
формулирование понятия и определение системы форм явки с повинной;
выявление характерных признаков отдельных форм явки с повинной;
определение особенностей процессуального оформления различных форм явки с повинной;
систематизация правовых последствий явки с повинной;
определение влияния явки с повинной на ход и результаты уголовного судопроизводства;
подготовка научно обоснованных предложений по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, ведомственных нормативных правовых актов, связанных с вопросами использования явки с повинной в расследовании преступлений, повышению эффективности взаимодействия оперативных подразделений и следователей органов внутренних дел.
Объект исследования — специфические закономерности, проявляющиеся в ситуации, когда лицо, совершившее преступление, обращается с заявлением об этом преступлении и о своем участии в нем в правоохранительные органы.
Предметом исследования являются сущность, содержание, организационно-правовые формы и правовые последствия явки с повинной.
Методология, методика и эмпирическая база дипломной работы. Методологической основой настоящего исследования является диалектика как общенаучный метод познания. Применялись логический, исторический, юридико-догматический, системно-структурный, сравнительно-правовой, социологический методы анализа правовых и социальных явлений. Использован личный опыт работы автора в органах внутренних дел и в правоохранительной системе.
Нормативной базой исследования являются международно-правовые акты, Конституция Российской Федерации, действующее уголовное и уголовно-процессуальное законодательство, законодательство об оперативно-розыскной деятельности, а также иные законодательные акты, указы Президента Российской Федерации, регламентирующие вопросы борьбы с преступностью, постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации, Конституционного суда Российской Федерации, приказы МВД и некоторые другие ведомственные нормативные акты.
Учтены результаты научных исследовании, проводившихся как в Российской Федерации, так и в зарубежных государствах по вопросам правового регулирования явки с повинной и использования ее результатов в уголовном судопроизводстве.
Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в юридической науке разработаны теоретические основы различных организационно-правовых форм явки с повинной и система их правовых последствий и на этой базе даны научно обоснованные рекомендации по совершенствованию действующего законодательства, ведомственных нормативных правовых актов и практики приема явки с повинной.
На основе деятельностного подхода явка с повинной рассматривается как волеизъявление лица, совершившего преступление. Такой подход позволил раскрыть весь спектр действий, предпринимаемых в ситуации явки с повинной. В результате анализа и обобщения различных случаев явки с повинной сделан вывод о многообразии ее форм. На этой основе раскрыты характерные признаки отдельных форм явки с повинной и показаны особенности их процессуального оформления. Систематизированы представления о правовом значении явки с повинной, показано ее влияние на ход и результаты уголовного судопроизводства в зависимости от конкретной формы явки с повинной.
Основные положения, выносимые на защиту, вытекают из сформулированных выше задач исследования и заключаются в следующем:
1. Определение сущности явки с повинной как волеизъявления лица, совершившего преступление.
2. Представление явки с повинной как системы взаимосвязанных и взаимообусловленных действий, составляющих в совокупности содержание явки с повинной.
3. Формулировка понятия формы явки с повинной и выделение ее отдельных видов, складывающихся в различных ситуациях явки с повинной.
4. Характерные признаки отдельных форм явки с повинной, определяющие специфику деятельности и отграничивающие их друг от друга.
5. Особенности документального оформления различных форм явки с повинной, система составляемых при этом документов, адекватная системе складывающихся на практике ситуаций явки с повинной.
6. Система правовых последствий явки с повинной в различных формах, их влияние на ход и результаты уголовного судопроизводства.
7. Научно обоснованные рекомендации по совершенствованию действующего законодательства, ведомственных нормативных правовых актов и практики деятельности сотрудников органов внутренних дел, а также защитников по уголовным делам в различных ситуациях явки с повинной.
Теоретическое значение исследования состоит в научном обосновании специфических закономерностей, проявляющихся в ситуации, когда лицо, совершившее преступление, обращается с заявлением об этом преступлении и о своем участии в нем в правоохранительные органы, обобщении и анализе имеющегося по этой проблеме научного материала, введении в научный оборот малоизвестных и недоступных юридической общественности служебных документов и практических материалов. Дипломная работа может составить основу для разработки частных проблем использования результатов явки с повинной в системе уголовного судопроизводства.
Практическое значение определяется обобщением и анализом современного эмпирического материала о формах и практике использования результатов явки с повинной в уголовном судопроизводстве. В дипломной работе обоснованы предложения по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, а также ведомственных нормативных правовых актов, которые в дальнейшем могут быть использованы в правотворческой деятельности. Сформулированные в работе положения могут использоваться в правоприменительной деятельности и при организации работы в оперативных и следственных подразделениях органов внутренних дел, а также в коллегиях адвокатов. Результаты исследования также могут быть использованы в научно-исследовательской деятельности и в учебном процессе.
Структура и объем работы. Дипломная работа состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения, списка использованной литературы.
Глава 1. Становление и развитие положений о явке с повинной в уголовно-процессуальном законодательстве России
Выдающийся государственный деятель и ближайший соратник Александра I М.М. Сперанский авторитетно отмечал, что коренные изменения российского законодательства можно и нужно считать отправными пунктами периодизации отечественной истории. В настоящее время при поведении научных исследований даже в узкоспециальных отраслях юридической науки и практики заметно возрос интерес к историческим началам и корням, причем интерес живой и подлинный, а не такой, как недавно — формальный либо ограниченный идеологически. В академическом (и юридическом) журнале "Государство и право", в "Российской юстиции", "Правоведении", "Российском юридическом журнале", "Юридическом мире" и прочих специализированных изданиях (ориентированных, прежде всего, на следователей, прокуроров, судей, адвокатов или иных практических работников) все чаще теперь появляются обстоятельные публикации, в которых актуальные проблемы исследуются, начиная с их исторических истоков и до сегодняшних дней.
К примеру, это статьи таких авторов, как Будякова Т.Г., Кикоть В.Я., Коняхин В.П., Небратенко Г.Г., Пчелинцевы Л.М. и С.В., Родионов К.С., Тарараев С.Е., Тер-Акопов А.А., Чучаев А.И. и некоторые другие. Иногда исследователи-юристы пытаются найти "начало всех начал" даже в религиозных заветах, Ветхом и Новом, в буддизме, исламе, старообрядчестве и прочем. Отсюда и сказанное очень давно: Между Богом и людьми только судьи, Где все виноваты — там никто не виноват, Милосердие выше права и истины, Выше справедливости лишь прощение, Повиниться, что Богу помолиться, Грех не в том, что упал, а в том, что — не поднялся, За признание — половину наказания, Повинную голову меч не сечет, Сильный прощает, слабый — мстит, Позднее раскаяние не спасает, Прощаясь — простись, да больше за такое не берись (от старорусского "прощаться", т.е. просить прощение, каяться). Первоначально основное внимание автора было обращено к исследованию законоположений о явке с повинной в относительно стабильные периоды истории российского государства и права (1864-1916, 1958-1991 гг.). Однако проблематика повинной обнаружилась и в нестабильные годы, поэтому в объяснимых пределах она исследована и в переходные периоды, т.е. до 1864 года, с 1917 по 1958, после 1991 года и до настоящего времени. В целом мое исследование положений о явке с повинной в отечественном законодательстве (т.е. за 160 лет) условно было подразделено на три периода: досоветский (1845-1916), советский (1917-1992) и постсоветский (1993-2005 годы).
Становление процессуальных аспектов повинной неразрывно связано прежде всего, с определенными уголовно-правовыми, материальными предписаниями в отечественном законодательстве. В основополагающем уголовном законе, Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845/ 1885 г.г., явке с повинной уделено несколько десятков статей, в которых на нее было указано прямо либо косвенно. Так, в ст. 134 и 153 (сегодня сказали бы — в Общей части УК) повинная указывалась и детально рассматривалась законодателем как общее для любых преступлений обстоятельство, которое существенно смягчило вину и наказание лица — вплоть до полного его помилования. Такое важное этико-юридическое (и процессуальное) решение в отношении каждого повинившегося и в любом преступлении могло быть принято по закону только судом либо главой государства. Эти решения принимались нередко и всегда при наличии признания и чистосердечного раскаяния, т.е. при подтверждении в суде точно определяемой законом мотивации — субъективного фактора. В российском "Кратком изображении процессов и судебных тяжб" (1715г.) в главе второй "О признании" значилось: когда кто признает, в чем винен есть, тогда дальнейшего доказу не требуется, т.к. признание — лучшее свидетельство… Но оное признание должно быть действительным, добровольным и подтвержденным перед судом… Ибо вне суда учиненное признание еще не может считаться действительным… Здесь и в других местах изложение текста первоисточников дается автором со значительным их сокращением и незначительным изменением словесного оформления, но без какого-либо искажения существа положений.
В ст. 154 Уложения 1 845/1885г.г, в отношении явившегося с повинной лица, судом или главой государства могли быть учтены (наряду с признанием) и такие чрезвычайные обстоятельства, как: предупреждение и пресечение иного злого умысла, грозившего опасностью; прежняя долговременная и беспорочная служба либо прочие отличия, заслуги и достоинства; принятие иноверцем православия; длительное пребывание под стражей и судом и некоторые другие. Кроме того, в двадцати четырех статьях Уложения, т.е. в Особенной части современного УК, при описании большого ряда конкретных составов преступлений, как правило, латентных (или с формальным составом), законодатели включили специальные обстоятельства — условия, при которых в отношении признавшегося лица допускалось по закону существенное смягчение наказания, вплоть до полного освобождения от него. При этом российские законодатели и правоприменители того времени учитывали не только и даже не столько раскаяние, сколько получаемую государством от повинной и признания существенную экономию времени, сил и средств, т.е. тут наличествовали объективные факторы и экономились "заряды" уголовной репрессии.
Так, при подлоге Указа Правительствующего сената, в ст. 292, в части третьей (а не в каком-либо примечании, как сегодня) было предписано: если лицо добровольно, по собственному побуждению явится к суду или начальству с повинной и тем предупредит всякое вредное последствие, то наказание существенно смягчилось, вместо 5-6 лет пребывания под стражей и лишения прав, назначалось от 4 до 8 месяцев тюремного заключения и сверх того участь повинившегося лица могла быть "повергнута Монаршему милосердию". Сходно решался вопрос и о повинившихся в других преступлениях (по ст.294, 296, 372, 373) при подлогах и подделке документов, печатей, мздоимстве или лихоимстве, в том числе взяточников на ниве общественной деятельности. Поощрительные нормы о повинной имелись и во многих других статьях Уложения 1845/1885 гг., иногда в сочетании с дополнительными условиями и даже гарантиями для повинившихся лиц. Например, в части второй ст.559 — о фальшивомонетничестве — указывалось, что те, "которые откроют правительству о своих соумышленниках и сим дадут средство обнаружить и пресечь преступные действия, освобождаются от всякого наказания (и) имена их сохраняются в тайне". Еще шире наши предшественники, законодатели и правоприменители, использовали "заблаговременность повинной" в нормах статей (831-842) о карантинных преступлениях, где наказанием могла быть даже смертная казнь, например, за нарушение противочумных правил, поджог карантинных заведений и некоторые другие деяния, имеющие место быть и сегодня.
В российском Уставе (1864 г.) о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, как правило, за очевидные деяния типа уголовных проступков, повинной не уделялось большого внимания. Однако в ст. 13 были указаны "обстоятельства, уменьшающие вину подсудимого, преимущественно" и среди них — "признание и чистосердечное раскаяние". Определение "преимущественно" позволяло считать перечень поощрительных обстоятельств (условий) не исчерпывающим и открытым, в том числе для явки с повинной. Последняя и в то время (да и сегодня) вполне могла (и может) быть специфичной разновидностью того же признания; что означало возможность учета явки с повинной практически при рассмотрении мировым судьей любого дела об уголовных проступках небольшой тяжести. Уложение (1845/1885), после множества изменений и дополнений, позднее было заменено Уголовным уложением 1903 года, сохранявшем свое значение до 1917 года. В Общей части нового Уложения не стало указаний о повинной, как и о других обстоятельствах, смягчавших либо отягчавших уголовную ответственность и наказания. Объективные исторические условия подвигли российских законодателей пойти по пути "распыления" всех обстоятельств при формулировании в Особенной части Уложения конкретных составов определенных преступлений — именно самих составов, а не примечаний к ним.
Однако и среди общих, принципиально важных предписаний, например в ст.53 Уложения, указывались определенные варианты и пределы допускаемого по закону смягчения наказаний. В этом российском законе также значилось, что помилование и прощение могут исходить и непосредственно от верховной власти. Степень и "пространство" действия монаршего милосердия, в изъятие из общих законов, могли быть определены в "самом милостивом Манифесте, коим смягчалась участь виновных или же даровалось им совершенное прощение". Кроме законоположений общего характера в целом ряде статей Особенной части все-таки было найдено свое место и для повинной — иногда текстуально, а чаще фактически и с учетом прежнего опыта российских законодателей. Как правило, это делалось при изложении и правоприменении статей о наиболее тяжких и латентных преступлениях (ст. 100-102, 124-127 и другие).
Из более чем полутора десятков составов таких преступных деяний многие, к сожалению, "не ушли в историю…" Например, посягательства на изменение в России или в какой-либо ее части образа правления либо на отторжение от России какой-либо ее территории; что каралось смертной казнью. Одновременно ст. 100 предусматривала возможность существенного смягчения наказания при повинной — если преступление обнаруживалось в самом начале и "не вызвало особых мер к его подавлению". Аналогичным был подход российских законодателей того времени и в случаях, когда речь шла о подготовке взрыва, организации преступного сообщества, создании складов оружия, боеприпасов и т.п. Так, в части второй ст. 127 Уголовного уложения 1903 года была предусмотрена такая поощрительная норма о повинной: участнику, сообщившему о преступном сообществе "прежде обнаружения существования оного", наказание существенно смягчалось в установленных законом пределах (по ст.53) либо участник мог быть "вовсе освобожден от наказания".
Начиная с религиозных заветов и древнерусских нормативных источников, как и в других государствах, уголовно-правовые — материальные и процессуальные положения длительное время не были разделены в отдельных "кодексах" (книгах). Яркой иллюстрацией этому служит российское Уложение 1845 года, в уголовно-правовых (материальных) нормах которого (об обстоятельствах, "уменьшавших вину и строгость наказания") одновременно содержались и определенные процессуальные условия для правоприменения повинной: "1) когда лицо добровольно и прежде, чем на него падет какое-либо подозрение, явится в суд или к местному или другому начальству и с раскаянием сознается в учиненном преступлении; 2) если лицо после возбуждения насчет его подозрения и вскоре, без упорства, на одном из первых допросов учинит с раскаянием полное признание; 3) если лицо заблаговременно и с полной откровенностью укажет всех участников" (выделено мной). Бесспорно, что везде речь шла, по сути, об одном — о признании, о повинной и явке с повинной, но в разных правовых (и процессуальных) ситуациях: когда нет еще конкретного подозреваемого или когда такое лицо уже есть либо это обвиняемый, подсудимый и даже осужденный — в терминах УПК РФ. В далеком прошлом наши предшественники, российские законодатели и правоприменители, довольно тесно увязывали не только некоторые материальные и процессуальные нормы, но и процессуальный статус повинившихся лиц с определенными в законе пределами смягчения ответственности и наказания, вплоть до полного освобождения от них, включая сюда и помилование главой государства.
В рассматриваемый период основополагающим актом российского процессуального законодательства становится Устав уголовного судопроизводства 1864 г. В то время один из выдающихся отечественных правоведов И.Я. Фойницкий писал, что и весь вновь принятый судебный устав, и отдельные его правила, процессуальные институты не могут быть признаны ни английскими, ни французскими, потому что "на каждом из них лежит печать самобытности". Причем язык закона "отличался изяществом, легкостью; это так называемый язык литературный… уставы излагались так, чтобы их постановления были понятны для каждого грамотного человека, хотя и не юриста по профессии". Сразу отметим, что в Уставе 1864 года, как и ранее, явка с повинной прямо упоминалась и рассматривалась, прежде всего, в качестве одного из (пяти) законных поводов для начала предварительного следствия — в пункте 3 ст.297 УУС. Надо также заметить, что в раннерусских правовых актах, еще не разделенных на "материальные" и процессуальные, слово "явити" имело и такой смысл, как сделать явным что-то, показать, раскрыть, т.е. сделать известным другим, — к примеру, ст.88,89 Соборного Уложения 1649 г. Лишь значительно позже "явити — явка" стала пониматься и как сегодняшнее "явиться, т.е. лично прийти куда-то".
Согласно ст.297 УУС (1864) при наличии явки с повинной — в отличие от других сообщений о преступлении — следователь обязан был всегда приступить к началу следствия; т.е. в сегодняшнем понимании -следователь обязан был всегда начать и провести процессуальные и другие проверочные действия. Если в результате этого признание явившегося лица не нашло объективного подтверждения и, тем более, было опровергнуто, то следователь обязательно составлял особый протокол — "о причинах, побудивших его оставить явку с повинной без последствий". Копия протокола должна была быть направлена прокурору.
Устав 1864 года конкретно не определял, в какой форме могла быть повинная и как должен быть задокументирован факт явки с повинной. Предполагалось, что тут применимы общие правила ст.250, согласно которым полиция уведомляла соответствующего следователя и прокурора (немедленно и никак не позже одних суток) о всяком происшествии с признаками преступления или уголовного проступка. Явка с повинной и иные сообщения должны были быть приняты в любое время (с его фиксацией), что возлагалось в обязанности чинам полиции и корпуса жандармов, а также следователям и прокурорам. Такого рода сообщения, в том числе и при явке с повинной, принимались в письменном изложении, и в устном, но с обязательным и немедленным "расспросом" и "внесением показаний" в протокол (по ст.306,307 УУС).
В Уставе 1864 года — в статьях о досудебном и судебном производстве -других прямых упоминаний о явке с повинной или повинной не имеется. Однако полагаю, что исследуемые законоположения могли и должны были иметься в виду в целом ряде статей процессуального Устава. Так, процессуальный закон прямо предполагал, что следствие должно быть проведено "с полным беспристрастием", с обязательным установлением обстоятельств "улучшающих" и "оправдывающих" лицо. Эти обстоятельства (а повинная — тем более) обязательно должны быть "обозначены" в обвинительном акте прокурора о предании суду обвиняемого. От наличия или отсутствия признания во многом зависели порядок, содержание и ход судебного следствия. Если подсудимый свою вину признавал, то ему (либо ей) в суде сразу же могли быть заданы вопросы, относящиеся к содеянному. Когда признание, в том числе и повинная, "не возбуждали (у суда) никакого сомнения", на этом исследование доказательств могло быть закончено и переходили к заслушиванию прений сторон.
О замечательных традициях отечественного законодательства и правоприменения (применительно к исследуемым вопросам о повинной), о высоком уровне развития теории того периода можно судить, например, по проекту инструкции, которая предполагалась к выходу одновременно с Уставом уголовного судопроизводства 1864 года (!). В этой давней инструкции значилось: пункт "6). Сознание подсудимого не принимается… а) когда оно не согласно с обстоятельствами дела; б) когда оно вынуждено насилием, угрозами, обещаниями, ухищрениями и тому подобными мерами… 8). Признание подсудимого не может быть принято за основание обвинительное, если, кроме этого признания, нет иного удостоверения в том, что преступление действительно было…" (цитирую по: Л.Е.Владимирский. Учение о доказательствах. — Тула: Изд-во Автограф, 2000. С. 131-132). В научной работе 1909 года, переизданной в 2000 году, подчеркивалось также, что по опыту других государств -и систем права в России признавшееся лицо, т.е. подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный, по тому же деянию "никогда не может быть рассматриваем, как свидетель и не может быть поставлен в процессуальное положение такового. Этот вопрос сохраняет свою актуальность до сегодняшнего дня и до сих пор не находит какого-либо решения ни в отечественном законодательстве, ни в постановлениях пленума Верховного суда России: см., к примеру №1 от 5 марта 2004 г. "О применении судами норм УПК РФ".
По Уставу уголовного судопроизводства 1864 года итоговые решения судов первой инстанции в своей основе не могла выходить за рамочные выводы предварительного и тем более судебного следствия. Поэтому у коронных судей и присяжных заседателей не должно было возникать особых проблем насчет повинных и сознания (признания) повинившихся лиц при вынесении вердикта и приговора — по ст. 754, 755, УУС и др. Если рассматривалось дело о преступлении, в описании которого НЕ БЫЛО прямых указаний на повинную, а фактически повинная была, то лишь профессиональные судьи решали вопрос о смягчении вины и наказания повинившемуся лицу. В таких случаях присяжным заседателям не должны были задаваться вопросы, имелась ли повинная; Заслуживает ли подсудимый снижения наказания.
Когда же законодательная формулировка состава преступления СОДЕРЖАЛА в себе прямое либо косвенное указание на повинную (признание и т.п.), и это фактически имелось и проверено судом, только присяжные могли давать ответы — положительные или отрицательные — на задаваемые председательствующим судьей главные и частные вопросы о повинной, смягчении вины и наказания. Более того, коронные судьи, в том числе и кассационной инстанции, по этому вопросу не вправе были принять иного, чем присяжные заседатели, решения, хотя бы и в пользу подсудимого: ст.813, 814 УУС и постановление Кассационного департамента за 1886г. № 3… Сегодня и эти аспекты повинной остаются актуальными и не лучшим образом они решаются по закону и в судебной практике…
Кроме ранее рассмотренного, в Уставе 1864 года, как затем и в последующих российских УПК, явка с повинной, повинная и признание фактически оказывались одной из характерных и распространенных "законных причин возобновления дел". Так, в ст.935 УУС было, в частности, указано "на открытие доказательств о невиновности осужденного лица, о "понесении им наказания сверх меры содеянного". По российским законам и материалам практически было очевидным, что явка с повинной, повинная имели место и распространение даже на стадии исполнения приговора и наказания — включая и смертную казнь, а также — признание и покаяние на исповеди.
В досоветский период проблемы явки с повинной рассматривались по сути только в одной работе 1916 года (автор ее М.Г.Флер), хотя значимость проблематики отмечали выдающиеся специалисты теории и практики А.Ф.Кони, Н.С.Таганцев, И.Я. Фойницкий, Л.Е.Владимиров и некоторые другие. Свое веское слово об этом морально-нравственном и юридическом феномене (разумеется, не только отечественном!) сказали Достоевский, А.Н.Островский, Салтыков-Щедрин, А.Н.Толстой, А.П.Чехов. На мой взгляд, для досоветской России совсем не случайными, а характерными стали даже известные картины отечественных художников, особенно "передвижников", очень сильно и точно отобразивших реалии того времени — человека, общества, государства, права и процесса. Лишь само перечисление фамилий авторов этих работ говорит о многом: Верещагин В.В., Ге, Касаткин, Коровин, Крамской, Левитан, Маковский, Перов, Репин, Суриков, Ярошенко… Впрочем и наименования сюжетов-картин: Террористка, Рабочий-боевик, В ожидании обыска, Арест пропагандиста, В передней окружного суда, В камере (кабинете) мирового судьи, Самаркандский зидан (подземная тюрьма), Отказ от исповеди, Заключенный, Всюду жизнь или тюремная мадонна, На Шипке все спокойно; наконец, "Апофеоз войны" — с изображение горы из человеческих черепов и с посвящением художника Верещагина "всем великим завоевателям прошлого, настоящего и будущего…" Очень древняя мудрость гласит: когда они (в данном случае произведения мастеров) молчат, то они кричат.
Из приведенного в докладе анализа российского законодательства 1845-1916 г.г. можно сделать следующие выводы. В отечественном праве (и процессе) представления о явке с повинной складывались постепенно, своеобразно, хотя и не всегда последовательно. Первоначально в самом тексте материальных норм закона пытались заблаговременно предусматривать основные виды (формы) повинной, признания и соответствующие им конкретные пределы смягчения вины и наказания, включая "полное прощение" и освобождение от наказания, как правило, по решению суда либо главы государства российского. Причем, общество, государство и законодательство установили очень высокие требования к морально-нравственным аспектам явки с повинной, "просто" повинной и признанию. Отсюда и высокая значимость юридических последствий для повинившегося лица. Вырабатывались первоначально основные материальные и формальные (т.е. процессуальные) признаки явки с повинной. Затем — определяющим и главным становится признание лицом своей вины, когда у органов уголовного преследования не имеется еще достаточных оснований считать это лицо подозреваемым. Российское законодательство предусматривало и другие виды (формы) повинной и признания, когда они имели место позже — при расследовании и изобличении, в суде и даже после судебного разбирательства в вышестоящих инстанциях, при исполнении приговора и отбывании наказания.
После "первоначального накопления" практического и законодательного опыта, не только отечественного, в досоветский период в России переходят к менее детализированным и более общим указаниям о явке с повинной. Причем сугубо процессуальные характеристики повинной опять находят свое отражение, прежде всего о нормах материального, т.е. уголовного закона. Вместе с этим резко понижены прежние высокие критерии нравственного плана, относившиеся ранее к явке с повинной, "просто" повинной, признанию либо к чистосердечному раскаянию. Это было типичным не только для России и вызывалось обвальным ростом преступлений, в их числе профессиональных, коррупционных и латентных, значительно возросшими трудностями в их предупреждении, пресечении и раскрытии. Как было замечено еще в начале XX века — также ушедшего теперь в историю — правовые и процессуальные нормы о явке с повинной становятся узаконенной формой оплаты государством "услуг" по раскрытию и расследованию ряда наиболее опасных и латентных преступлений. Более подробно процессуальные и другие аспекты явки с повинной в отечественном законодательстве 1845-1916г.г. рассмотрены автором в опубликованных им работах (см. в списке №№ 1, 2, 3, 27).
1.2 Формирование законоположений о повинной в советский период
В 1917 году в России к власти пришли силы, которые провозгласили своей первой задачей разрушение "до основания" прежней государственности и правовой системы. Временное рабочее и крестьянское правительство признало отмененными все законы, противоречившие декретам новой власти либо программе РСДРП и партии левых эсеров. Отменены были уголовные и другие российские законы, упразднены должности следователей, прокуроров и адвокатов, ликвидированы все суды, за исключением некоторых мировых. Новым властям оказался ненужным и "суд улицы" — суд присяжных, хотя совсем недавно сами революционеры считали его особой демократической ценностью, в том числе и для России.
Наиболее дальновидные руководители "из новых" понимали, что эффект и спектр чрезвычайных мер властвования может быть весьма ограниченным, поэтому вскоре стали применять и меры поощрительного характера. Так, наряду с расстрелом на месте (1918г.) постановлением Совета обороны 3 июня 1919 г. "О мерах по искоренению дезертирства" устанавливалось 7 суток для добровольной явки, после чего могли применять самые строгие меры, в том числе и к укрывающим дезертиров. Поощрительные меры "в широких размерах" были использованы при объявлении амнистии по постановлению ВЦИК от 6 ноября 1919 г. — в случаях своевременной (не позднее 25 ноября) явки уклонившихся от призыва в армию или дезертиров. А также и осужденных — при полном их раскаянии и т.д.
В декабре 1919 г. были введены в действие "Руководящие начала по уголовному праву РСФСР", ставшие прототипом Общей части будущего Уголовного кодекса. "Руководящие начала" не содержали даже упоминания о явке с повинной, впрочем и об иных обстоятельствах — условиях для смягчения вины и наказания. Такое смягчение подразумевалось при отсутствии отягчающих обстоятельств, к последним были отнесены: коварство, заранее обдуманное намерение, совершение преступления лицом из имущего класса и т.п. Поскольку кодифицированного уголовного законодательства не стало, то любое наказание (вплоть до смертной казни) можно было назначить за любое деяние, если суд либо другой орган новой власти на основе "революционного правосознания" решат, что содеянное и лицо опасны для "государства трудящихся". В "Руководящих началах" предписывалось, чтобы каждое наказание было целесообразным и "разнообразным" — "в зависимости от особенностей отдельного случая и от личности преступника".
В отечественной истории того периода сохранилось мало фактов и статистики применительно к теме исследования о повинной. Представляется характерной и одновременно типичной явка с повинной, например, Малиновского в 1918 году, который до революции возглавлял в IV Государственной думе фракцию социал-демократов и работал с "электоратом" и депутатами под руководством Ленина и …оперативных работников полиции. Несмотря на явку с повинной и целый ряд иных заслуживающих внимание обстоятельств (участие в войне против Германии, ранение, плен) повинившемуся Малиновскому расстрел был, по сути, предрешен и немедленно осуществлен. Иначе сложилась судьба одного из убийц германского посла (в июле 1918г.) Блюмкина. В 1919 году он явился с повинной и был амнистирован новой властью. Затем учился в военной академии, служил в органах госбезопасности, в том числе на руководящих должностях и за рубежом.
Надо отметить, что Декрет о суде (20 июля 1918г.) допускал производство по гражданским или уголовным делам на основании Судебных уставов 1864 года в той их части, в которой они не противоречили программным партдокументам и правосознанию трудящихся классов. В новых нормативных актах была упомянута и явка с повинной, сначала среди законных поводов к возбуждению уголовного дела: например, п. "в" ст.25 Положения о полковых судах. Первые советские суды и судьи фактически ничем не ограничивались в определении мер наказания, но, к примеру, реввоенсовет мог приостановить исполнение любого приговора военного трибунала, в том числе и по "явному несоответствию меры репрессии с деянием виновного". Хотя практика знала и совсем другое. Так, был приговорен к расстрелу и затем расстрелян царский адмирал Щастный, который зимой 1917/1918 г.г. с огромными трудностями сумел вывести из блокированного немцами Хельсинки корабли российского Балтфлота и привел их в Кронштадт. Выступавший в суде Троцкий заявил, что это был не подвиг адмирала, а самореклама и потому — преступление. Причем "расстрельный" приговор суда был вынесен и приведен в исполнение в то недолгое время, когда в Советской России смертная казнь считалась по закону отмененной.
Новые властные структуры неоднократно принимали директивы (например, в 1921 году), когда наряду с самыми строгими мерами репрессивного свойства предусматривались и нормы поощрительного характера. По декрету Совета обороны от 8 мая "О взяточничестве" от уголовной ответственности освобождали тех лиц, кто давал взятки до и после издания этого акта, но не позднее трех месяцев до "распубликования" декрета сообщил судебным властям о даче взятки. В августовском декрете указанное условие было изменено и "лицо, давшее взятку, не наказывается, если оно своевременно заявит о вымогательстве или окажет содействие раскрытию дела о взяточничестве". Следует заметить, что и в досоветском законодательстве не имело принципиального значения то, в какую форму была облечена явка с повинной, к кому первоначально обращена: т.е. устная, письменная, личная или через посредничество; с сообщением в суде либо любому официальному "начальству".
К 1922 г. заканчивался "горячий" период Гражданской войны в России, интервенты были изгнаны и отпала необходимость в широком использовании экстраординарных мер репрессии и социальной защиты. В связи, с чем упразднялась Всероссийская чрезвычайная комиссия, вернее ВЧК видоизменялась, отменялся непропуск кассационных жалоб, ходатайств о помиловании лиц приговоренных к расстрелу; принимаются правовые акты о советской адвокатуре (26 мая 1922 г.), о прокуратуре — 28 мая, о судебной системе — 11 ноября, первые советские кодексы — УК и УПК РСФСР. В Уголовном кодексе (редакции 1922, 1926 г.г.) были сформулированы первые и единственные нормы о повинной по делам о взяточничестве, сначала в тексте статей 114, 114а, затем — в примечании к ст. 118. На этих статьях (о даче взятки) и примечании — об условиях явки с повинной и освобождении повинившегося лица от уголовной ответственности, нарабатывался определенный практический опыт по дальнейшему правоприменению и формированию поощрительных норм о повинной. Введенный в действие с 1 августа 1922 г. УПК РСФСР стал затем своего рода моделью для процессуальных кодексов других советских союзных республик.
О явке с повинной по традиции было указано как об одном из поводов к возбуждению уголовного дела (п.З ст.91 УПК РСФСР). Следователь и судьи обязывались по закону принимать любые заявления о готовящемся или совершенном преступлении "и по делам, им неподсудным" Следователь мог оценить "материал дознания достаточно полным" и тогда по нему следствие не проводилось (ст. 109). Если в суде подсудимый признал обвинение правильным и дал соответствующие показания, то дальнейшее судебное следствие было не обязательным — ч.1 ст.282. При очевидности деяния и бесспорности доказательств, фактически при полном признании подсудимого, в народном суде могли применяться упрощенные процедуры в форме "дежурной камеры" и "судебного приказа": по ст. 360-365.
После убийства Кирова принимается закон 1934 г. об особом порядке расследования и судопроизводства по делам о терроризме. Затем вводится в 1937 году примерно такой же ускоренный и упрощенный порядок производства по делам о контрреволюционном вредительстве и диверсиях. И хотя принятые экстраординарные законы формально не имели прямого отношения к повинной, практически они были сориентированы главным образом на получение "признаний" и "раскаяний". Одним из ключевых и показательных документов того времени можно считать совместный приказ двух народных комиссаров-обороны и внутренних дел СССР от 21 июня 1937 г. № 082 "Об освобождении от ответственности военнослужащих, участников контрреволюционных и вредительских фашистских организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без утайки рассказавших обо всем ими совершенном и своих сообщниках". Этот приказ, завизированный и прокурором Союза ССР Вышинским, строго предписал: о каждом факте повинной немедленно сообщать наркому обороны (Ворошилову); в отношении явившихся с повинной уголовных дел не возбуждать, задержаний и арестов не применять; своевременно представлять соображения о возможности или невозможности дальнейшего использования раскаявшимися лиц на службе. Надо подчеркнуть, что ничего подобного действующие в то время законы не предусматривали.
В реальной жизни стал осуществляться партийно-политический лозунг дня "Меньше процессуальной формы — больше классового содержания". Существенные изменения были внесены в организацию и практику соответствующих структур (дознания, следствия, прокуратуры и суда) и в законодательство. Директивы из центра, например, секретное указание ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 г., предписывали жесткие и, по сути, жестокие требования к подследственным, подсудимым и осужденным, к их окружению, а также — к "политически незрелым" или "нерасторопным" сотрудникам досудебных, судебных структур и к партноменклатуре, идеологически и фактически руководившей репрессиями. В свое время даже из-за границы явился с повинной Зиновьев-Задов, который был начальником контрразведки у Махно. Повинившемуся пришлось пройти все: дознание, следствие, затем — службу в органах ГПУ и НКВД, быть подследственным по делу о шпионаже и судимым в течение 15 минут в 1938 году, расстрелянным, а в 1990 — реабилитированным за отсутствием в деяниях состава преступления. В истории российского государства и законодательства немало имелось примечательного (не только о повинной), как в негативном, так и в позитивном плане. Здесь можно привести такое высказывание А.Ф.Кони: "Прошлая русская жизнь представляла много мрачных сторон… Но в ней были и светлые стороны… Забвение первых грозит их повторением… забвение вторых… было бы несправедливостью".
В научном докладе-исследовании о повинной вряд ли уместен подробный анализ многих нормативных актов периода Великой Отечественной войны 1941-1945 г.г. Все они предназначались для применения в условиях военного времени, по сути, при чрезвычайных обстоятельствах, вызванных самой серьезной внешней агрессией за всю тогдашнюю историю нашей страны. Как и любое государство, его органы и законодатели, в таких экстремальных условиях ("аль арма" — к оружию!) поступали и поступили примерно одинаково, т.е.(применительно к теме исследования) — использовали сугубо в прагматических целях весь потенциал правовых (и процессуальных) норм, которые могли отягчать либо смягчать уголовную ответственность и наказание. Так, например, 12 июня 1941 года Верховный суд Союза ССР предписал всем судам прекратить производство по всем уголовным делам в отношении лиц, призывных возрастов, если за содеянное закон определил наказание не строже исправительных работ. С началом войны вводились в действие (подготовленные ранее) общесоюзные акты о военном положении, военных трибуналах и другие, к примеру, об осадном положении в Москве.
Наряду с понятным ужесточением кары за совершение правонарушений в условиях военного времени нередко предусматривались и другие меры. В соответствующем постановлении Пленума Верховного суда Союза ССР от 22 апреля 1942 года разъяснялось: хотя по закону в военное время за дезертирство предусмотрено самое строгое наказание, вплоть до расстрела с конфискацией всего имущества, но при наличии явки с повинной, раскаяния или иных смягчающих обстоятельств суд может признать более целесообразным направление на фронт подсудимого (осужденного), назначив лицу длительный срок тюремного заключения, без поражения в правах (и конфискации), с отсрочкой исполнения приговора и наказания до окончания военных действий: по аналогии с примечанием 2 к ст.28 и статьей 51 УК РСФСР. Все суды, разумеется, не только на территории России, широко применяли назначение наказания ниже низшего предела, (так называемое) условное осуждение, отсрочку исполнения приговора и наказания — с направлением на фронт военнослужащих или военнообязанных, особенно если по материалам дела устанавливались факты явки с повинной, раскаяния или другие смягчавшие ответственность обстоятельства.
При исследовании последующих материалов существенно значимое нормативное закрепление (точнее, прямое упоминание) явки с повинной встретилось автору только в тексте общесоюзного акта об амнистии (1955г.). 7 июля 1945г. Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР — в связи с победой над гитлеровской Германией — объявлялась амнистия, но она не была и не могла быть "всеобщей". Но через 10 лет соответствующим Указом 17 сентября 1955 года амнистированы были те советские граждане, которые сотрудничали с оккупантами или совершили во время войны тяжкие преступления против государства либо после войны были вовлечены в антисоветские организации. В этом общесоюзном акте 1955 года ЯВКА С ПОВИННОЙ не только прямо упоминалась, но (по аналогии с действующим тогда законодательством) рассматривалась в качестве обстоятельства, существенно смягчавшего уголовную ответственность и наказание, вплоть до освобождения от них. В период 1953-1955 г.г. упразднены были внесудебные органы и спецсуды, отменены чрезвычайные законы 1934, 1938 г.г. и другие, принято новое Положение о прокурорском надзоре в СССР 1955 г.
В Основах уголовного законодательства Союза ССР (1958 г.), как и затем в УК и Упк каждой союзной республики, явка с повинной нашла свое место, хотя и не "отдельной строкой в бюджете" поощрительно-стимулирующих обстоятельств. Она оказалась помещенной законодателями почему-то в конце перечня и рядом со схожими, но все-таки специфичными обстоятельствами, перечисленными через союзы "или" и "а также…" В ст.38 УК РСФСР (1960 г.) было указано: "При назначении наказания смягчающими ответственность признаются…" пункт 9) чистосердечное раскаяние или явка с повинной, а также активное способствование раскрытию преступления". Суд мог учитывать как смягчающие и другие обстоятельства, прямо не указанные законом (например, признание). Нигде более в УК и УПК РСФСР не имелось каких-либо определений явки с повинной, да и она могла быть учтена или не учтена лишь судом, и только для смягчения наказания, но не для освобождения от него. Сюда относятся и такие разновидности повинной, как явка для отбытия наказания, явка и решение вопросов давности, неназначение смертной казни явившемуся лицу (ст.48, 49 УК).
Вскоре в Особенной части УК РСФСР стали формулироваться специальные основания-условия освобождения лиц от уголовной ответственности. Так, общесоюзным актом 1962 г., по сути, воссоздали формулировку ранее известного примечания (о повинной), когда давшее взятку лицо добровольно сообщало об этом (ст. 174 УК РСФСР). Общесоюзными Указами 1960, 1984 г.г, было предопределено включение в статью 64 УК пункта "б", где говорилось об освобождении от уголовной ответственности завербованного иностранной разведкой, если это лицо еще не совершило определенных действий и обо всем добровольно сообщило органам власти. После соответствующих Указов 1974 г. опять-таки в виде примечания к ст.218 УК сформулировано поощрительное обстоятельство-условие, по которому от уголовной ответственности могло быть освобождено лицо, добровольно сдавшее (запрещенное к хранению) оружие, боеприпасы и проч. По Указу 1987 г. и Закону 1991г. в статью 224 УК РСФСР включено примечание из двух частей: по первой — от уголовной ответственности могло быть освобождено лицо, добровольно сдавшее наркотики, и по второй — добровольно обратившийся за медицинской помощью от наркозависимости.
В результате получилось так, что в Общей части российского УК, да и в других союзных республиках, не было правового основания для освобождения от уголовной ответственности названных ранее лиц (явившихся с повинной и т.п.). Однако в Особенной части УК — такие специальные основания были указаны; причем по четырем видам преступлений и десяти их составам повышенной опасности и латентности. Эти основания законодателями формировались и именовались по-разному: добровольное заявление, сдача оружия, наркотиков и т.д. и т.п. Но, по сути, все это предполагало и предполагает одно — повинную, т.е. раскрытие и признание своего участия в преступлении или преступлениях. Так полагал и полагает автор, не встретивший пока принципиальных возражений со стороны специалистов.
Российский УПК того времени традиционно рассматривал явку с повинной, прежде всего, как один из поводов к возбуждению уголовного дела (п.5 ч.1 ст. 108 УПК РСФСР). Затем, впервые в отдельной ст.111, она лишь называлась, и были приведены некоторые процессуальные правила принятия и оформления явки с повинной. Этими двумя статьями, конечно, не определялось истинное юридическое значение повинной. Из проведенного автором анализа практических правовых (и процессуальных) ситуаций, которых насчитывалось более тридцати, сопоставляя действующие тогда УПК, УК и ИТК РСФСР, можно было выделить пять основных процессуальных форм или видов. Первый -специфичный (до исключительного) повод к возбуждению уголовного дела, кроме дел частного или частично-публичного обвинения. Второй — повод к возобновлению прекращенного либо приостановленного дела. Третий — одно из процессуальных оснований освобождения лица от уголовной ответственности с прекращением дела о преступлении (преступлениях) небольшой общественной опасности (ст.61, 7,8,9 УПК) или, как исключение, по более опасным — ст.6. Четвертый вид — в УПК формально отсутствовал, но фактически "присутствовал" в ст. 64,174,218 и 224 УК и поэтому на практике вынуждено заменялся своего рода суррогатными "основаниями" и грубой аналогией, когда дела прекращались по ст.4,5 (п.2), 6 УПК. Пятый (процессуальный) вид явки с повинной — по традиции, как и в досоветский период, представлял собой не столько повод, сколько фактическое основание для возобновления производства прокурором, а затем и судом при пересмотре состоявшихся ранее судебных решений в связи с повинной — как вновь открывшемся обстоятельством: ст.384, 386 УПК РСФСР.
Анализируя законодательство и правоприменение, можно сделать вывод, что явка с повинной фактически реализовывалась на любой стадии уголовного процесса и во всех специфичных производствах того времени, особенно по делам так называемой протокольной формы (ст.415, 419 УПК). При этом было и остается очень важным все: и точность самого правового (и процессуального) понятия явки с повинной, и четкость процедуры принятия сообщения-признания в совершенном деянии, и правовой (процессуальный) статус такого заявителя, прежде всего, на самого себя; возможные юридические и другие последствия при явке с повинной либо оговоре себя, либо иных лиц, в их числе и принимавших повинную. На некоторые аспекты обращали внимание и другие исследователи, к примеру, Р.Д.Рахунов, М.Л.Якуб, Е.К.Герасимова, А.Д.Прошляков и др. В советский период известна единственная попытка дать законодательное определение явки с повинной — в ст. 110 УПК Латвийской ССР. Там было определено, что это "явка в органы дознания, предварительного следствия, к прокурору или в суд лица, совершившего общественно опасное деяние, с целью сообщить о совершенном…" Категоричным и не бесспорным надо считать указание Прокуратуры Союза ССР о том, что явкой с повинной может считаться лишь непосредственное обращение лица "в органы, правомочные возбудить уголовное дело" (приказ № 9 от 10.02.1988г.).
Автор данного исследование полагал и полагает сегодня совсем иное. Поскольку практика и российское законодательство явку с повинной рассматривают в ряду некоторых исключительных обстоятельств, то процедура принятия явки с повинной должна бы считаться следственным действием и независимо от формы первоначально сделанного лицом сообщения — устно, письменно, непосредственно либо иным путем (заочно, через посредника). В прошлом и настоящем российские законы не делают особенных акцентов на конкретных адресатах при явке с повинной. Нельзя же такими адресами считать "суд", "местное или другое начальство", "орган власти", "медицинское учреждение" и прочее. Целесообразнее было в законодательных актах указывать, что заявление о повинной (и само повинившееся лицо) незамедлительно должно передаваться компетентным органам (лицам), правомочным решать вопрос о возбуждении производства по делу, и только они обязаны процессуально принять и оформить явку с повинной, составив об этом соответствующий протокол. Вряд ли тут уместны упрощенчество и простая аналогия с другими заявлениями, например, очевидцев. Скорее должна быть аналогия с повышенными требованиями к заявлениям по делам частно-публичного и особенно частного обвинения (ст.469 УПК РСФСР).
Из-за правовой и процессуальной неотрегулированности и упрощенчества (по нашим данным — как правило) явка с повинной не получала своего доказательственного значения, никак не выделялась среди других данных, характеризовавших личность, хотя нередко упоминалась как смягчающее обстоятельство, но под разными "именами" — признание, раскаяние и т.п. Можно заметить, что длительное время в теории, а на практике — до возобновления в России деятельности суда присяжных — никем не был отмечен "юридический парадокс": по уголовному закону явка с повинной считалась имеющей исключительную важность (до суда, в судах и даже после), а процессуальный закон вообще не считал имеющими доказательственное значение ни факт повинной, ни протокол о ней и "сопутствующие" материалы.. Однако в учебниках и комментариях в качестве примеров получения прямых (и только обвинительных почему-то) доказательств чаще всего приводятся факты задержания с поличным, явки с повинной и признание.
Но уже первые прецеденты в деятельности новых-старых судов присяжных заставили обратить внимание специалистов на необходимость законодательного решения и этого вопроса о повинной. Хотя имеется пореволюционному "простое" предложение — вообще "ликвидировать" у нас стадию возбуждения уголовного дела, на манер других государств упростить ("обесформить" — А.С.Александров) всю досудебную подготовку материалов, в том числе и устаревшие до "одиозности" поводы "к начатию" официального уголовного преследования. С таким предложением (вариантом "меньше формы"…) трудно согласиться: "донос" на самого себя — не простой и не рядовой юридический факт, причем и по законодательству почти всех зарубежных стран.
В нашей стране, как верно отметил С.А. Шейфер, отличительными и существенными особенностями процессуального законодательства и правоприменительной практики как раз и являются: наличие специальной стадии возбуждения дела, законодательные определения понятия доказательств, их видов (формы) и допустимости. Кроме того, этот же автор поддержал точку зрения тех практиков и ученых, которые полагают, что и сам факт явки с повинной, и соответствующий протокол, и другие "сопутствующие" материалы (полученные до возбуждения уголовного дела) имеют доказательственное значение… Конечно, в досоветский и советский периоды истории России всякое случалось и с повинными. Так, из воспоминаний А.Ф.Кони известно, например, об отставном солдате, повинившемся в 114 фактах якобы совершенных им преступлений. Мало известна сегодня явка с повинной прямо во время одного из громких процессов 1884 г. об убийстве, за совершение которого привлекалось другое лицо: перед судом присяжных прокурор так и не смог опровергнуть повинную, а защитник сумел ее доказать. Засекреченными были многочисленные факты ложных явок с повинной, а также — самооговоры и оговоры по так называемому "белорусскому" делу. Правда, соответствующим приказом (№2 от 7 января 1986 г.) именно на прокуроров возлагалась прямая обязанность допросить перед дачей санкции на арест каждое лицо, находившееся в розыске и задержанное, среди которых, разумеется, были и явившиеся с повинной. Неслучайно также велась речь о повинной и в известном специалистам постановлении Пленума Верховного суда Союза ССР от 5 декабря 1986 г. №15. В пункте восьмом всем судам и судьям предписывалось: в обязательном порядке в судебных заседаниях подвергать тщательной проверке мотивы отказа подсудимого от прежних показаний (т.е. от признаний, полученных ранее), также проверять достоверность сведений о явке лиц с повинной, их заявлений о недозволенных законом методах, результатом которых мог стать самооговор.
Резюмируя общие выводы о том, как формировалось законодательство о повинной в советский период надо отметить следующие положения. Государственная власть, особенно ее исполнительная ветвь и в переходные периоды, стремилась не связывать себя только правовыми и процессуальными средствами, т.е. законодательными формулировками о явке с повинной и т.п. Приоритет отдавался партийно-политическим целям и целесообразности, но не законности. Между тем, без точных формулировок и формул законодателя, как правило, нельзя обоснованно применять (либо не применять)и меры принуждения, и меры поощрения. Об этом говорит исторический опыт любой цивилизации. Четкая регламентация в УК, УПК и ИТК РСФСР положений о явке с повинной отсутствовала, хотя и начинала складываться под воздействием реалий практики. Предшествующий опыт отечественных юристов по объективным или субъективным причинам первоначально оказался невостребованным. И главное: четкая регламентация правовых и процессуальных положений о явке с повинной оказалась очень сложной проблемой в отечественной юриспруденции, только кажущейся простой для стороннего наблюдателя. Автор — находясь "внутри системы" профессионального обучения и правоприменеия — по указанным вопросам предлагал и предлагает и новые подходы, и такие, которые были известны ранее, но незаслуженно забыты (см. в списке №№1-4, 7, 8, 10-12, 14, 16, 17, 19, 20, 25, 27, 36, 38, 40-42, 51, 53, 57-59, 61).
1.3 Активное развитие положений о явке с повинной в УК и УПК Российской Федерации в постсоветский период
С началом указанного периода, особенно после принятия Конституции России, объективно усилилась тенденция к возрастанию роли поощрительных законоположений, в том числе и повинной. Цели при этом преследовались и общегуманитарные, и политические, и сугубо практические. Уходил в историю XX век, героический и трагический, тем более для России. Опять наступил переходный период, с большими трудностями столкнулось и реформирование законодательства, уголовного, уголовно-исполнительного и особенно уголовно-процессуального… Применительно к теме исследования (о повинной) "первые ласточки" нередко оказывались "первыми блинами". Так, было с постановлением № 3075 — 1993 года об амнистии, когда объявлялось об освобождении от ответственности за побег или уклонение от отбывания наказания лиц, добровольно и в течение месяца явившихся с повинной не дало позитивных результатов и нововведение 1994 г., согласно которому суд, рассматривая материалы конкретного уголовного дела, мог в данном случае оценить явку с повинной как "исключительное обстоятельство" (по ст.43 УК).
Тогда же УК РСФСР был дополнен ст.2133(терроризм), с санкцией — до смертной казни, и с примечанием — об освобождении от уголовной ответственности, когда лицо добровольно вышло из незаконного вооруженного формирования и сдало оружие. Указом Президента России в 1995 году определялись и дополнительные гарантии для тех, кто добровольно прекращал противоправные деяния в Чечне. Одновременно предусматривался относительно новый механизм очно-заочной формы реализации явки с повинной (через посредничество).
Вместе с тем органы военной прокуратуры и юстиции очень активно (и результативно) стали проводить, по сути, массовые кампании, особенно на территории Урала, под условным и весьма характерным наименованием -призывом "Явитесь с повинной!" Кроме этого, ведомственная статистика (тогда по линии МВД) продолжала фиксировать тысячи фактов явки с повинной лиц из числа отбывающих наказание в колониях или тюрьмах. Следует сразу же отметить, что в законодательной и правоприменительной практике новой России, как и советской, недостаточно учитывались специфичные правовые (и процессуальные) аспекты явки с повинной, тем более лиц, находящихся в местах лишения свободы, на службе в армии или в иных "силовых структурах". Так, к примеру, за всю историю высших судебных инстанций России и СССР имелось единственное постановление Пленума Верховного суда Союза ССР от 29.09.1953г. № 8 "Об устранении недостатков в судебной практике по делам о преступлениях совершенных в местах заключения". Это постановление юридически не действует с 1963 г., но фактически многое в нем остается актуальным до настоящего времени.
Отмеченное полностью относится и к постановлению Пленума Верховного суда России от 11.06.1999 г. № 40 "О практике назначения судами уголовного наказания". В нем также впервые за всю большую историю высших отечественных судебных инстанций сделана попытка обозначить юридически важные признаки явки с повинной, необходимые, прежде всего для решения судом вопроса о смягчении наказания. Вопрос об освобождении явившегося с повинной лица от уголовной ответственности не был, к сожалению, рассмотрен Верховным судом. Впрочем, этот же вопрос остался актуальным до сих пор, как для судов, так и особенно для досудебного производства, поскольку не стал предметом рассмотрения и в постановлении Пленума Верховного суда России от 05.03.2004 г. № 1 "О применении судами норм УПК РФ". Между тем в новых российских УК и УПК при сохранившемся старом наименовании "явка с повинной" она сначала вообще оказалась упущенной в качестве специального основания для освобождения лица от уголовной ответственности.
Затем — в статьях 75 УК и 28 УПК РФ — явка с повинной была введена "под крышу" деятельного раскаяния как одно из обстоятельств (условий) для возможного или обязательного освобождения лица от уголовной ответственности, включая все категории преступлений и их составов. Но в УК не было (и нет) законодательного определения явки с повинной, а впервые данное в УПК РФ в ст. 142 — неполно, и потому оно не может, хотя и должно, в равный мере быть необходимым и пригодным для практической реализации правовых (и процессуальных) норм УК и УПК, да и других законов, например, об оперативно-розыскной деятельности… Как отмечалось ранее в докладе, в досоветский период отечественные законодатели не предусматривали таких преступлений и исключительных обстоятельств, по которым лицо могло быть освобождено от уголовной ответственности и наказания, тем более до суда. В советский период это стало иметь место: сначала лишь по делам о взяточничестве и затем — по 4 статьям из Особенной части УК РСФСР. В постсоветский период началось активное внедрение и развитие законоположений о явке с повинной и иных обстоятельств и условий, по которым лицо могло или должно быть освобождено от уголовной ответственности и наказания, как при досудебном производстве, так и судом. Для чего, впервые за 80 лет развития отечественного законодательства, в нем с января 1997 г. было введено единое правовое и процессуальное основание под обобщающим наименованием "деятельное раскаяние", как бы поглотившем и явку с повинной: ст.75 УК и ст. (7 УПК РСФСР) 28 УПК РФ. По российскому УК (на сегодняшний день) при ЯВКЕ С ПОВИННОЙ, какой она понимается автором данного исследования, лицо подлежит обязательному освобождению от уголовной ответственности и наказания в таких определяемых законом случаях:
1) похищение человека (ст. 126 ч.1, 2, 3 — санкция до 20 лет лишения свободы), если похищенный освобожден добровольно;
2) торговля людьми (ст. 127’ч. 1, 2 — до 10 лет л.с.), если это деяние совершено впервые, потерпевшие освобождены добровольно и лицо способствовало раскрытию преступления;
3) коммерческий подкуп (ст.204 ч. 1, 2 — до 4 дет л.с.), если лицо, совершившее подкуп, добровольно сообщило об этом в орган, правомочный возбудить уголовное дело;
4) подготовка террористического акта (ст.205 ч. 1, 2, 3 и, как правило, ст. ЗО УК — санкция до 20 лет л.с.), если лицо своевременно предупредило об этом орган власти или иным способом поспособствовало фактическому предотвращению тер. акта;
5) вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению (ст.2051 ч. 1, 2 — до 15 лет л.с.), если лицо своевременным и добровольным сообщением в орган власти или иным способом поспособствовало фактическому предотвращению и (или) пресечению деяния террористического характера;
6) захват заложника (ст.206 ч. 1, 2, 3 — до 20 лет л.с.), если заложник освобожден добровольно либо по требованию властей;
7) организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем (ст.208 ч. 1, 2 — до 7 лет л.с.), если лицо добровольно прекратило свое участие и сдало оружие;
8) организация преступного сообщества (ст.210 ч. 1, 2, 3 — до 20 лет л.с.), если лицо добровольно прекратило свое участие в этой преступной организации и активно способствовало раскрытию и (или) пресечению этого преступления;
9) незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение (определенных видов) оружия, основных его частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств (ст.222 ч. 1, 2, 3, 4 — до 8 лет л.с.), если указанное было сдано добровольно;
10) незаконное изготовление оружия, взрывчатых веществ, взрывчатых устройств, комплектующих их деталей, ремонт (ст.223 ч. 1, 2, 3, 4 — до 8 лет л.с.), если указанное было сдано добровольно;
11) незаконное приобретение, хранение, перевозки, изготовление, переработка наркотиков, психотропных веществ или их аналогов (ст.228 ч. 1, 2 — до 10 лет л.с.), если указанное было сдано добровольно и лицо активно способствовало обнаружению, пресечению и (или) раскрытию этих деяний, изобличению других лиц, обнаружению имущества, приобретенного неправомерным путем;
12) государственная измена (ст.275 — до 20 лет л.с.), если лицо своевременным и добровольным сообщением в орган власти или иным образом поспособствовало предотвращению (существенного) ущерба интересам государства (РФ);
13) шпионаж (ст.276 — до 20 лет л.с.), если лицо… см.ст.275 УК РФ;
14) насильственный захват власти или удержание (ст.278 -до 20 лет л.с.), если лицо … см.ст.275 УК РФ;
15) организация экстремистского сообщества либо участие в нем (ст.2821 ч. 1, 2, 3 — до 6 лет л.с.), если лицо добровольно прекратило свое участие;
16) организация деятельности экстремистского объединения либо участие в нем (ст.2822 ч. 1, 2 — до 3 лет л.с.), если лицо добровольно прекратило свое участие;
17) дача взятки (ст.291 ч. 1,2 — до 8 лет л.с.), если давшее взятку лицо добровольно (и своевременно) сообщило об этом в орган, правомочный возбудить уголовное дело;
18) заведомо ложные показания определенных законом лиц (свидетеля, потерпевшего, специалиста, эксперта), заведомо неправильный перевод (переводчика) или заведомо ложное заключение эксперта (ст.307 ч. 1, 2 — до 5 лет л.с.), если об этом указанное лицо сообщило добровольно и своевременно, т.е. до окончания дознания или следствия либо до оглашения решения суда; причем — незаконной является досудебная практика, когда штатные эксперты сами себя предупреждают об этом…
В статьях 222, 223 и 228 УК РФ (и примечаниях) ДОБРОВОЛЬНОЙ сдача указанных предметов, как правило, не считается, если они обнаружены и изъяты у лица при его задержании (по ст.91 УПК, ст. ЗО УИК или ст.27.3 КАП), а также при производстве и в результате других процессуальных, следственных и иных действий. Но, наверное, за исключением тех, что проведены по инициативе самого лица и для обнаружения именно этих объектов.
В статьях 151, 230, 337 и 338 УК есть примечания, согласно которым (в том числе и при явке с повинной) лицо может быть освобождено от уголовной ответственности лишь по грубой аналогии с деятельным раскаянием, т.к. в общей части УК и УПК РФ для этих случаев нет специальных оснований для прекращения производства. Полагаю, что это пробел в нашем законодательстве, т.к. если установлены обстоятельства в соответствии с примечаниями к ст.151, 230, 337 или 338 УК РФ — по сути, они оказываются состоянием крайней необходимости, т.е. Реабилитирующим лицо основанием, по ст.39 УК и п.2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. К предмету нашего исследования относятся, прежде всего, указанные ранее законоположения о 18 преступлениях и 42 их составах (с соответствующими примечаниями, в том числе о явке с повинной), когда производство должно быть освобождено от уголовной ответственности и наказания, но по НЕ реабилитирующему основанию — ч.2 ст.75 УК и ч.2 ст.28 УПК РФ.
Законодатель в обеих частях статей 75 и 28 использует почему-то одно и тоже словосочетание "может быть освобождено" (лицо), "вправе прекратить уголовное преследование…" Однако, по мнению не только автора, такое словосочетание допустимо лишь для первых частей, когда речь идет о преступлениях небольшой (их 194) или средней тяжести (их более 200), когда учитываются явка с повинной, признание, раскаяние в совокупности с другими обстоятельствами. Во вторых частях статей 75 УК и 28 УПК РФ (как и в поощрительно-стимулирующих примечаниях к соответствующим статьям о 18 преступлениях повышенной тяжести и латентности) нужны более четкие законодательные формулировки, к примеру, такие "лицо подлежит освобождению", "уголовное преследование должно быть прекращено". По делам о тяжких или особо тяжких преступлениях указанные разночтения и усмотрение правоприменителей, включая и судей, следовало бы исключить. Тем более в отношении явки с повинной, юридического понимания ее добровольности, правового и процессуального статуса лица, явившегося с повинной и поэтому основанию освобожденного от уголовной ответственности. Чем меньше регламентирования, тем больше…"взяткоемкости".
Исследуемые автором вопросы (вопреки оценкам отдельных оппонентов) оказались и остаются актуальными в юридической науке и правоприменительной практике. Для иллюстрации можно привести материалы, опубликованные в Бюллетене Верховного суда РФ. Так, в № 8 и 9 за 2003 год, да и ранее, констатируется и рекомендуется, по сути, неправильная практика, когда в отношении лица, добровольно сдавшего оружие и пр., уголовное преследование прекращается только на "основании" примечания к соответствующей статье Особенной части УК. Более того, в авторитетном для юристов-практиков и ученых издании "без комментариев" оставлены решения о прекращении уголовного преследования за "отсутствием" (в действиях лица, сдавшего оружие, давшего взятку или пр.) предусмотренного законом состава преступления; что влечет реабилитацию… Но по закону должны быть совсем иначе: основания указаны в ч.1 или 2 статей 75 УК и 28 УПК РФ; они — не реабилитирующие лицо, а в его действиях обязательно наличествует состав конкретного преступления, как и доказаны определенные законом обстоятельства (условия) для прекращения производства.
Учитывая декабрьские 2003 года уточнения примечаний к статьям 222, 223 и 228 УК РФ о том, в каких случаях не будет признана добровольной выдача соответствующих объектов, следует сопоставить новеллы с известными ранее постановлениями Пленума Верховного Суда и публикациями специалистов, рекомендовавшим более взвешенные подходы и решения по вопросу о "юридической" добровольности — не столько абсолютной, сколько относительной. При этом, опять-таки, по делам о преступлениях повышенной латентности и тяжести юридическая добровольность должна определяться законодателем с максимальной и формальной конкретностью, а не по усмотрению отдельно взятого дознавателя, следователя, прокурора, адвоката или судьи. Неслучайно в известных специалистам постановлениях Верховный суд России отмечал не раз: под добровольной сдачей оружия понимается его сдача лицом по собственной воле, независимо от мотивов (1966 г.); добровольность сдачи наркотиков означает их выдачу представителю власти при реальной возможности распорядиться наркотиками иным способом (1998) и более того — добровольной считается выдача до начала выемки или обыска.
В УК и УКП новой России сохранилось старое наименование "явка с повинной". Но, к сожалению, российские законодатели не дали полного и точного определения явки с повинной — как исключительного обстоятельства, в равной мере необходимого и пригодного для реализации правовых (и процессуальных) норм. Как и в прежнем советском УК, юридические последствия оказались, по сути, одинаковыми и для явившихся с повинной, и для задерживаемых в результате розыска. Отмеченная несправедливость имеет прямое отношение и к лицам, совершившим преступления против мира и безопасности человечества. Представляется, что абсолютный запрет на применение давности непродуктивен вообще и, тем более, к лицам, которые могли бы явиться с повинной: ч.5 ст.78, ч.4 ст.83 УК РФ. В указанных ранее в докладе примечаниях к 18 статьям Особенной части УК (к которым отсылают части вторые ст.75 УК и ст.28 Упк) явка с повинной прямо своим именем не называется, хотя, по сути, именно она имеется в виду в новом законе и в прошлом.
Чтобы устранить такое разночтение автор предлагал и предлагает дать законодательное разъяснение, из которого стало бы бесспорным и ясным, что "в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части" (назвать номера этих статей), под явкой с повинной понимаются и добровольное заявление (сообщение) о даче взятки, выдача захваченных людей, сдача оружия, наркотиков и т.п. Ведь главное в повинной, конечно, не личная явка к точно обозначештому адресату, А прекращение и признание, раскрытие своего участия в преступлении или преступлениях. Непризнание участия, бесспорно, исключает возможность законного прекращения уголовного преследования лица по этому исключительному, правовому и процессуальному основанию, т.е. повинной. Как и в тех случаях, когда лицо хотя и возвестило ущерб, сдало оружие и проч., но не признает своего участия в преступном деянии и тем более не прекращает его. Указав на исключительность феномена явки с повинной в ст.62, 64, 65, 73, 83, первой назвав ее в пункте "и" ст.61 УК РФ, законодатели, как и в советский период, поместили ее почему-то не на свое (первое) место — т.е. не в первые пункты ст.61 УК и 140 Упк РФ. Что было бы более логичным и соответствующим традициям раннего отечественного законодательства.
В новом российском УК, как и в советском, явка с повинной опять оказалась механически объединена в одну группу с другими, не очень совместимыми с ней обстоятельствами. Представляется, что в ОДНОЙ и первой группе лучше бы поместить повинную, признание и раскаяние. Последние два прямо не зафиксированы в УК, хотя они имеют свое место и важное значение на практике и в Упк РФ: ч. 2 ст.77, ч.1 ст.316. Автор полагает, что при особом порядке судопроизводства, если была явка с повинной, то наказание в приговоре не должно превышать половину максимального срока или наиболее строгого вида наказания: ч.7 ст.316 Упк. Сложнее и важнее в УК и Упк РФ правильно решить вопрос о правовом и процессуальном статусе явившихся с повинной (давших взятку, сдавших оружие и прочее). Прецедентами тут нельзя ограничиться, в постановлении пленума Верховного Суда России от 05.03.2004 г. №1 об этом ничего не сказано, а в тех же и других номерах Бюллетеня, на взгляд автора, содержатся, по меньшей мере, спорные положения. В них утверждается, что лицо, по сути, соучастник преступления (например, давший взятку) может после прекращения уголовного преследования по не реабилитирующему его основанию (в ст.75 УК и 28 УПК) становиться свидетелем и в этом процессуальном положении должен быть допрошен. Такими же "свидетелями" должны считаться и соучастники, которые отбывают либо уже отбыли наказание за то же деяние… Но пока нет никаких законных оснований — ни в Конституции, ни в УК и УПК России — для появления такого рода "свидетелей". Они могут, разумеется, свидетельствовать по тому же преступному деянию в качестве подозреваемого, подсудимого или осужденного, т.к. ранее уже имели соответствующий процессуальный статус. При исследовании выяснилось, что по делам о преступлениях небольшой, средней тяжести, а тем более — тяжких и особо тяжких преступлениях очень непросто правильно решить вопрос о том, когда вынести постановление о прекращении уголовного преследования (по ст.75 УК и 28 Упк) в отношении лица, явившегося с повинной. Это вопрос права и процесса, но не тактики или методики расследования. Об этом ничего нет в научных публикациях, в материалах следственной и судебной практики. Актуализировался этот вопрос и в связи с новеллами УК и УПК — о принуждении, пытке, о продлении до 30 суток срока предъявления обвинения лицу, подозреваемому в совершении какого-либо преступления, из перечисленных в ч.2 ст. 100 Упк РФ. Автор предлагает следующее… В случае, если обстоятельства повинной касаются только самого лица (явившегося с повинной, признавшегося) и не затрагивают других соучастников, то решение о прекращении уголовного преследования (и дела) целесообразно принимать при окончании производства по делу. А в том случае, когда явка с повинной одного лица неразрывно связана с обвинением другого — получившего взятку, например — прекращение уголовного преследования явившегося с повинной (в даче взятки) должно, как правило, предшествовать обвинению другого лица, т.е. получателя взятки.
Изучение материалов практики досудебного производства и правоприменения новых положений Упк (ст.220, 225 и приложений к ним) повсеместно обнаруживает как бы обвинительный уклон при окончании следствия или дознания, точнее при составлении обвинительных заключений или актов, т.к. в них, как правило, отсутствуют — и перечень доказательств со стороны защиты и список лиц, подлежащих вызову в суд для свидетельствования в пользу обвиняемого. Более того, из-за прокрустова ложа формального разделения указанных перечней доказательств и списков лиц практически все они оказываются только на стороне обвинения — и в первую очередь при явке с повинной, даче так называемых "признательных" показаний и т.п. Конечно, это отдельная проблема практики и теории. Но она стала еще более актуальной после апрельских (2004 г.) новелл УПК о продлении до 30 суток срока для вынесения и предъявления обвинения лицу, подозреваемому в совершении хотя бы одного из преступлений, перечисленных в ч.2 ст. 100. Между тем, все 10 (и 20 составов) — это деяния повышенной тяжести и латентности, а половина из их числа — не исключает вовсе, как законное обвинение, так и законное прекращение, в том числе по основанию, предусмотренному в ч.2 ст.75 УК, ч.2 ст.28 УПК.
В УПК России (2001 г.) нет должной четкости в процедуре окончания досудебного производства по указанным не реабилитирующим лицо основаниям и еще меньше ясности в решении вопроса о возбуждении уголовного дела, в том числе и при явке лица с повинной. Неясно — кто возбуждает дело и когда оно считается возбужденным, нет ясности с перечнем неотложных следственных и иных процессуальных действий органа дознания или следователя — до получения согласия прокурора на возбуждение дела. Практически и теоретически непонятной оказалась смена "утвердительной" формы прокурорского надзора на "разрешительную" — когда так и не определено, в какие сроки и с чем соглашается соответствующий прокурор: с уже возбужденным, прекращенным досудебным производством либо уголовное дело не может считаться возбужденным или прекращенным, пока на это нет согласия прокурора (заместителя, а предлагают еще и помощников прокурора). Представляется, что по ч.1 ст.75 УК и ч.1 ст.28 УПК юридически более важным является совсем другое — отсутствие возражений со стороны потерпевших и подозреваемых (обвиняемых). А по ч.2 ст.75 УК и ч.2 ст.28 УПК — автор не видит никакого юридического смысла и в обязательном выяснении согласия или несогласия указанных и иных лиц на досудебное либо судебное прекращение производства. Разумеется, если это решение будет обоснованным и законным "дважды", т.е. полностью соответствует и примечанию к определенной статье Особенной части УК РФ.
Автор полагает (как и ранее полагал), что в ч.З ст.339 УПК РФ современные законопроектанты и законодатели ошибочно отнесли к частным вопросам (для присяжных) вопрос о доказанности, либо не доказанности, обстоятельств, которые освобождают лицо от уголовной ответственности и наказания по не реабилитирующему основанию, в том числе при явке с повинной. Более логичным и справедливым был подход наших отечественных правоведов в прошлом. Тогда, да и сегодня, если поощрительное условие прямо включено в статью (или примечание к ней) в Особенной части УК, то обсуждение доказанности, либо не доказанности, факта явки с повинной, добровольной сдачи оружия и т.п., надо считать именно для присяжных заседателей (судей факта) не частным, а основным вопросом — может быть, даже самым основным, т.к., по сути, он аналогичен самому первому вопросу — доказано ли, что такое деяние имело место.
Глава 2. Соотношение явки с повинной со смежными уголовно-правовыми институтами и нормами
2.1 Явка с повинной и добровольный отказ: общее и особенное
В общих чертах законодатель пояснил, что отказ от преступления признается добровольным, если лицо прекратило свои противоправные действия на стадии неоконченного преступления и при этом осознавало возможность доведения преступления до конца (ч.1 ст.31 УК). Соответственно, если лицо осознавало невозможность доведения преступления до конца, то отказ от преступления будет вынужденным (недобровольным). Например, вор не смог открыть дверь чужой квартиры из-за сложности замка или вынужден на этой стадии немедленно ретироваться, убедившись, что он обнаружен.
Разъясняя, в каких случаях сообщение лица о совершенном им преступлении можно расценивать в качестве явки с повинной, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 11 июня 1999 г. "О практике назначения судами уголовного наказания" разъяснил, что необходимо проверять, являлось ли такое сообщение (заявление) добровольным. Если преступление не раскрыто, то соответствующее признание правонарушителя, сделанное правоохранительным органам, является актом доброй воли (явкой с повинной). Если же такое признание сделано лишь в связи с его задержанием в качестве подозреваемого по данному преступлению, то его нельзя засчитывать как явку с повинной (это лишь констатация участия в совершении преступления). К явке с повинной "приравниваются" также показания обвиняемого о совершенных им других нераскрытых преступлениях, даже если эти показания зафиксированы не в протоколе явки с повинной, а в протоколе его допроса (либо в иной форме).
Из положений ст.111 УПК РСФСР следует, что в случае явки с повинной устанавливается личность явившегося. Следовательно, в правоохранительных органах его заранее не ждут, туда он прибывает и делает заявление добровольно.
Обратимся к судебной практике.
Указанные разъяснения имеют принципиальное значение. Однако суды не всегда им следуют.
П. обвинялся по п."в" ч.3 ст.228 УК. Как установлено судом, П., являясь сотрудником исправительного учреждения, в ноябре 1999 г. незаконно приобрел в целях сбыта свыше 30 г высушенной марихуаны и в кармане своей одежды пытался пронести наркотическое средство в охраняемую жилую зону исправительной колонии для сбыта осужденным в целях получения материальной выгоды. Однако при попытке проноса П. был остановлен сотрудниками оперативного отдела колонии, которые, удерживая его за руки, повели для производства досмотра. П. при этом им заявил: "Все, все, взяли вы меня, у меня в кармане лежит…" В ходе досмотра марихуана была обнаружена и изъята.
В марте 2000 г. городской суд оправдал П. за отсутствием в его действиях состава преступления, усмотрев "добровольную" выдачу П. наркотического средства и тем самым его "активное способствование раскрытию и пресечению преступления". При этом суд отметил, что П. выдать свертки с наркотиком сам не мог физически, так как его руки удерживались сотрудниками оперотдела, которые не предложили ему выдать наркотики добровольно. Свое решение суд аргументировал ссылкой на п.10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 мая 1998 г. о судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, в котором разъясняется примечание к ст.228 УК о добровольной выдаче предмета преступления как основании освобождения от уголовной ответственности.
Такая позиция городского суда вызывает возражения.
Пленум разъяснил, что добровольная сдача означает выдачу наркотических средств представителям власти при реальной возможности распорядиться ими иным способом. Например, как добровольную сдачу следует считать выдачу их лицом по предложению следователя перед началом производства в помещении выемки или обыска.
Следовательно, суды в первую очередь обязаны выяснять, имелась ли у лица указанная реальная возможность по распоряжению. Если нет, то вопрос о добровольной выдаче автоматически отпадает, даже если лицо собственноручно отдаст наркотики представителям власти, которые неожиданно и специально прибыли в целях их изъятия, ибо правонарушитель в полной мере осознает неизбежность своего разоблачения.
Ошибочность решения суда видится как в неверной оценке подлинного содержания воли П., действия которого не означали добровольной выдачи, так и в неправильном понимании значения добровольной выдачи предмета преступления. Неверно считать, что добровольная выдача "нейтрализует" наличие в деянии состава преступления. В этой связи резонно учесть правовую позицию, выраженную Пленумом Верховного Суда РФ в п.24 постановления от 10 февраля 2000 г. о судебной практике по делам о взяточничестве, что освобождение взяткодателя от уголовной ответственности по мотивам добровольного сообщения о совершении преступления не означает отсутствия в его действиях состава преступления (представляется, что в противном случае невозможно было бы признать и сам факт получения взятки). В п.22 того же постановления разъяснено, что не может признаваться добровольным сообщение о даче взятки, сделанное в связи с тем, что об этом стало известно органам власти.
Думается, что эти разъяснения актуальны не только по делам о взяточничестве или коммерческом подкупе, но и по всем другим категориям дел, по которым возникает необходимость определить истинное содержание воли лица в плане добровольности или недобровольности поведения.
По протесту прокурора кассационная инстанция отменила оправдательный приговор по делу П. При новом рассмотрении дела вынесен обвинительный приговор.
Интересно дело Ф. и Ш., осужденных за похищение человека. Потерпевшего Х. они похитили с целью выяснить у него, кто совершил покушение на убийство их знакомого. Не получив от Х. интересующей информации, Ф. и Ш. избили его, причинив средней тяжести вред здоровью. Затем, имея реальную возможность и далее удерживать Х., они добровольно, без выдвижения условий, отпустили его. Президиум Верховного Суда РФ не согласился с данной квалификацией преступления и указал, что при таких условиях налицо добровольное освобождение ими потерпевшего, а поэтому осужденные подлежат освобождению от уголовной ответственности за похищение человека, но это не означает, что они подлежат освобождению от уголовной ответственности за фактически совершенные действия, связанные с избиением Х. Высшая судебная инстанция переквалифицировала действия Ф. и Ш. на соответствующую статью УК.
В этой связи предлагаю изложить примечание к ст.126 УК более четко: "Лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности за данное преступление. Оно подлежит уголовной ответственности лишь за деяние, содержащее состав иного преступления".
В ст.31 УК ч.3 исключить, а ч.2 дополнить новым предложением: "В этом случае оно подлежит уголовной ответственности лишь за деяние, содержащее состав иного преступления".
Аналогичные изменения целесообразно внести и в примечания к ст.ст.205, 206, 222, 223, 275 УК.
Конечно, добровольный отказ от преступления и добровольное освобождение похищенного человека, а также добровольная выдача предмета преступления или сообщение о преступлении — не одно и то же. Но при решении вопроса о том, было ли поведение лица добровольным или недобровольным, должны быть единые критерии.
Сама по себе явка с повинной отличается от деятельного раскаяния в целом тем, что для явки с повинной достаточно личного прибытия в правоохранитальный орган и заявления о совершенном преступлении. Для деятельного раскаяния этого недостаточно. Кроме явки с повинной, в числе признаков деятельного раскаяния ст. 75 УК РФ указывает: совершение преступления впервые, совершение преступления небольшой или средней тяжести, способствование раскрытию преступления, возмещение причиненного вреда, иное заглаживание вреда, причиненного в результате совершения преступления. Набор условий при деятельном раскаянии шире, по сравнению с условиями явки с повинной.
Следующее отличие явки с повинной от деятельного раскаяния касается сферы применения указанных институтов. Явка с повинной не значится в перечне оснований освобождения от уголовной ответственности, указанных в Общей части УК РФ. В статьях же Особенной части УК РФ явка с повинной упоминается только в трех статьях (ст. 204, 291 и 307 УК РФ).
Еще одно отличие явки с повинной от деятельного раскаяния заключается в том, что явка с повинной является обстоятельством, смягчающим уголовное наказание. Деятельное раскаяние в числе обстоятельств смягчающих наказание, предусмотренных ст. 61 УК РФ не значится. Однако оно может быть таковым при выполнении отдельных условий, а не всей их совокупности, указанной в ч. 1 ст. 75 УК РФ.
Характеризуя общие черты деятельного раскаяния, отметим, что чистосердечное раскаяние не является видом деятельного раскаяния в качестве обязательного субъективного признака деятельного раскаяния. Однако необходимо еще раз обратиться к вопросу о соотношении явки с повинной с активным способствованием раскрытию преступления и чистосердечным раскаянием. В уголовно-правовой литературе высказывалась мысль о том, что все эти разновидности послепреступного поведения составляют единую форму проявления чистосердечного раскаяния.
С таким утверждением трудно согласиться из-за целого ряда причин. О некоторых уже говорилось. В дополнение можно сказать, что п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ сформулирован таким образом, что дает основания для трактовки его как единого смягчающего обстоятельства. Совершенно справедливо многие криминалисты признают самостоятельное значение смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ.
"Причины, по которым виновный не использовал… возможности для облегчения своей участи, не должны влиять на учет других смягчающих обстоятельств. Каждое из них необходимо учитывать как смягчающее обстоятельство независимо от мотивов, которыми он руководствовался при явке с повинной, активном способствовании раскрытию преступления и т.д.".
Судебная практика подтверждает данное положение. Ее изучение свидетельствует о том, что чистосердечное раскаяние, явка с повинной и активное способствование раскрытию преступления учитываются как самостоятельные смягчающие обстоятельства. Признание обязательности установления всех трех признаков, предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, в послепреступном поведении для признания его смягчающим обстоятельством и без достаточных оснований сузило бы возможности стимулирующего влияния уголовного закона на поведение лица после совершения преступления и уменьшило бы реальные возможности следствия и суда по оказанию воспитательного воздействия.
Безусловно, наличие в послепреступном поведении всех смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ, наиболее полно свидетельствует о том, что общественная опасность лица, совершившего преступление, значительно снизилась, и он заслуживает смягчения наказания. Однако это не исключает возможности учета в качестве смягчающего любое обстоятельство, из предусмотренных п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ.
Явка с повинной часто тесно связана с чистосердечным раскаянием и является его следствием. Однако она может и не сопровождаться чистосердечным раскаянием, но и в этих случаях должна учитываться в качестве смягчающего обстоятельства. Важно только установить, что лицо, явившееся с повинной и признавшееся в совершении преступления, правдиво рассказало органам следствия обо всех обстоятельствах дела, а не ставило перед собой задачу избежать возможной ответственности за другое, более тяжкое преступление, совершенное им, или дать возможность избежать ответственности другим участникам преступления.
Явка с повинной свидетельствует о готовности лица передать себя в руки правосудия и понести заслуженное наказание. Она состоит в правдивом сообщении о совершенном преступлении. Оценка явки с повинной как смягчающего обстоятельства во многом зависит от того, какие последствия она повлекла.
Более значительным смягчающим обстоятельством будет такая явка с повинной, в результате которой органы расследования узнали о совершенном преступлении или совершившем его лице или собрали необходимые доказательства по делу, в отличие от явки, последовавшей после возбуждения уголовного дела, или после установления лица, совершившего преступление, либо когда по делу уже собрано достаточно доказательств.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 11 января 2007 г. N 2 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" разъяснено, что помимо добровольного заявления о совершенном им или с его участием преступления (ст. 142 УПК РФ), явка с повинной может быть признана таковой еще и в следующих случаях: сообщение о преступлении, сделанное лицом после его задержания по подозрению в совершении преступления, не исключает признания этого сообщения в качестве смягчающего наказание обстоятельства; если сообщение лица о совершенном с его участием преступлении в совокупности с другими доказательствами положено судом в основу обвинительного приговора, то данное сообщение может рассматриваться как явка с повинной и в том случае, когда лицо в ходе предварительного расследования или в судебном заседании изменило свои показания; сообщение лица, задержанного по подозрению в совершении конкретного преступления, об иных совершенных им преступлениях, неизвестных органам уголовного преследования, следует признавать как явку с повинной и учитывать при назначении наказания за эти преступления. При совокупности совершенных преступлений явка с повинной как обстоятельство, смягчающее наказание, учитывается при назначении наказания за преступление, в связи с которым лицо явилось с повинной.
На практике явка с повинной чрезвычайно редка. По нашим данным, она составляет не более 8% от всех случаев деятельного раскаяния.
Лицу, привлеченному в качестве обвиняемого, необходимо досконально разъяснять правовое значение обстоятельств, предусмотренных п. "и", "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ. Именно эти обстоятельства предусматривают смягчение наказания за действия уже после совершенного преступления. Анонимное анкетирование осужденных, отбывающих наказание в виде лишения свободы, показало, что для многих из них (72,5%) активное послепреступное поведение было обусловлено стимулированием таких действий работниками органов МВД и прокуратуры в период предварительного расследования.
В новой редакции ст. 62 УК РФ "Назначение наказания при наличии смягчающих обстоятельств", законодатель предписывает, что при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п. "и" и (или) "к" ч. 1 ст. 61 УК РФ, и отсутствии отягчающих обстоятельств положения этой нормы распространяются на все статьи Особенной части Кодекса, кроме статей предусматривающих пожизненное лишение свободы или смертную казнь (что несколько ограничивает область применения смягчающих обстоятельств по сравнению с ранее действующей редакцией ст. 62 УК РФ). Таким образом, наказание назначается в пределах санкции соответствующей статьи Особенной части УК РФ (ст. 277, 295, 317 и 357).
Кроме этого, УК РФ предусматривает досудебное прекращение производства и освобождение лица от уголовной ответственности и наказания по ч. 1 или 2 ст. 75 УК РФ. Под действие ч. 1 указанной статьи попадают только преступления небольшой или средней тяжести. Кроме них, под действие ч. 2 ст. 75 УК РФ отнесены 18 тяжких и особо тяжких преступлений (42 состава). Это ст. 126, 127.1, 204, 205, 205.1, 206, 208, 210, 222, 223, 228, 275, 276, 278, 282.1, 282.2, 291 и 307 УК РФ. В примечаниях к этим статьям под явкой с повинной подразумевается и добровольное заявление, и сообщение, и освобождение (захваченных людей), и прекращение участия, и сдача оружия и др. В связи с этим в ч. 2 ст. 75 УК РФ целесообразно было бы разъяснить, что названные в этих статьях действия, следует понимать как явку с повинной. Положения закона о явке с повинной учитываются при решении вопросов о давности, рецидиве, судимости, назначении условной и реальной меры наказания, досрочного освобождения от отбывания наказания, амнистии и помилования.
УК РФ не дает точного и полного определения явки с повинной в качестве действительно исключительного обстоятельства. Все юридические последствия оказались, по сути, одинаковыми и для явившихся с повинной, и для задерживаемых в результате розыска.
На наш взгляд, в действующем законодательстве в ст. 75 УК РФ использованы неточные словосочетания "может быть освобождено" (лицо), "вправе прекратить". В части 2 ст. 75, как и в примечаниях к упоминавшимся выше статьям Особенной части УК РФ, — 42 состава преступлений повышенной опасности и латентности — нужны более четкие формулировки закона, например, "лицо подлежит освобождению", "уголовное преследование должно быть прекращено".
Учитывая, что деятельное раскаяние, явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления порой являются единственной возможностью изобличить преступников, предупредить возможные негативные последствия, представляется необходимым дальнейшее развитие этого правового института.
2.3 Характерные признаки отдельных форм явки с повинной
Явка с повинной, рассматриваемая в ряду других стимулируемых уголовным законом форм поведения лиц, совершивших преступления, представляет собой одну из наиболее важных форм позитивного послепреступного поведения, поощряемых предоставлением льгот при решении вопроса об индивидуализации наказания. Значимость именно этой формы позитивного поведения определяется в немалой степени тем временным периодом, в который возможно совершение действий, обусловленных деятельным раскаянием: именно с момента окончания преступления до вынесения приговора возможно совершение действий, смягчающих тяжесть преступных последствий и способствующих раскрытию и расследованию преступления. На более поздних этапах совершение таких действий становится невозможным. Поэтому и правовые последствия совершения поощряемых действий на более поздних этапах носят иной характер, нежели смягчение ответственности или освобождение от нее.
Объективным признаком характеризующим явку с повинной является ее общественная полезность. В разных видах деятельного раскаяния общественная полезность проявляется по-разному. Действия, составляющие первую группу (предотвращение вредных последствий совершенного преступления, добровольное возмещение нанесенного ущерба, устранение причиненного вреда), направлены на смягчение или ликвидацию преступных последствий; действия второй группы (явка с повинной и активное способствование раскрытию преступления) направлены на способствование раскрытию и расследованию преступления.
Не менее важным признаком явки с повинной является активность совершаемых действий. Он выражается в конкретных целенаправленных действиях лица, совершившего преступление, после его окончания.
Целеустремленность послепреступной деятельности подчеркивает ее активный характер: поставив перед собой цель облегчить свою участь при решении вопросов об уголовной ответственности, оказать содействие в раскрытии или расследовании совершенного преступления, лицо активно добивается ее реализации.
Важнейшим субъективным признаком, характеризующим явку с повинной, служит добровольность ее совершения. Для того чтобы тот или иной вариант поведения был добровольным, у лица должна быть реальная возможность не совершать определенные действия или совершить противоположные им по значению; и оно должно сознавать эту возможность. Добровольность означает совершение действий не под влиянием осознанной необходимости, а в силу внутреннего побуждения и характеризуется двумя признаками: объективным (наличием у субъекта возможности выбрать линию поведения) и субъективным (осознанием этой возможности). Превалирующим из этих двух признаков является субъективный.
Добровольность действий субъекта при явке с повинной не исключается и в тех случаях, когда им предшествовали определенные колебания лица между различными вариантами поведения, борьба мотивов этих действий. Нередко подобные действия совершаются по совету друзей, родственников и т.д. Представляется, что независимо от того, какими мотивами руководствовалось лицо, явившееся с повинной, и с чьей стороны исходила инициатива этого поступка, они должны признаваться добровольными и влечь, в соответствии с законом, смягчение наказания. Добровольность исключается только в том случае, если такие действия были совершены принудительно под воздействием правоохранительных органов.
Субъективным признаком явки с повинной является стремление облегчить свою участь при решении вопроса о наказании. Наличие такой цели не снижает социальной ценности совершаемых виновным действий и не противоречит выводу о снижении общественной опасности лица, совершившего преступление.
К обязательным признакам явки с повинной относятся: временной признак (принесение повинной, после совершения преступления и до момента осуждения за это преступление); нормативный признак (все формы послепреступного поведения регулируются нормами уголовного права); объективные признаки (общественная полезность и активность совершаемых действий); субъективные признаки (добровольность действий и цель облегчения собственной участи при решении вопроса об индивидуализации наказания).
Следует отметить, что как любая классификация представленная классификация признаков явки с повинной является условной: добровольность можно рассматривать и как объективное, и как субъективное проявление воли субъекта; временной признак мог бы быть включен в число объективных, однако он, с учетом его определяющего значения, выделяется в самостоятельный.
Общими объективными признаками всех видов деятельного раскаяния является общественная полезность совершаемых действий и их активность. Однако каждый вид деятельного раскаяния представляет конкретную форму поведения, конкретный вид активных действий, направленных на достижение общественно полезных целей. К таким конкретным видам деятельного раскаяния следует отнести: предотвращение вредных последствий совершенного преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба, устранение причиненного ущерба, явка с повинной, активное способствование раскрытию преступления.
Именно таким образом сформулированы в законе смягчающие обстоятельства, относящиеся к послепреступному поведению виновного. Одновременно эти смягчающие обстоятельства в совокупности являются видами деятельного раскаяния. Такие его виды как предотвращение лицом вредных последствий совершенного преступления, возмещение имущественного ущерба и устранение причиненного вреда объединяют общие объективные и субъективные признаки. Хотя признак добровольности указан только применительно к возмещению имущественного ущерба, он относится ко всем видам деятельного раскаяния, в том числе и к предотвращению вредных последствий совершенного преступления, и к устранению причиненного вреда.
Глава 3. Реализация явки с повинной в уголовном судопроизводстве
3.1 Явка с повинной: понятие и судебная практика ее оценки
В судебной практике имеют место случаи изменения приговоров кассационной инстанцией в связи с тем, что судом первой инстанции не было учтено при назначении наказания такое смягчающее обстоятельство, как явка с повинной.
Одним из видов позитивного после преступного поведения является явка с повинной. При наличии условий, предусмотренных в ст. 75 УК РФ, она может быть основанием для освобождения от уголовной ответственности. В любых случаях (независимо от характера и тяжести совершенного преступления) она учитывается как обстоятельство, смягчающее наказание, а согласно ст. 62 УК РФ, при наличии явки с повинной и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не может превышать трех четвертей максимального срока наиболее строгого наказания.
Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 11 июня 1999 г. "О практике назначения судом уголовного наказания" обратил внимание судов на необходимость проверять, является ли заявление о явке с повинной, поданное в органы расследования, или сообщение (в любой форме) о преступлении, сделанное должностному лицу органа расследования, добровольным и не связано ли это с тем, что лицо было задержано в качестве подозреваемого и подтвердило свое участие в совершении преступления.
Если по делу, возбужденному по факту совершения преступления, лицо, его совершившее, не установлено, добровольное заявление или сообщение лица о содеянном им должно рассматриваться как явка с повинной. Как явку с повинной следует рассматривать также заявление лица, привлеченного к уголовной ответственности, о совершенных им иных преступлениях, не известных органам расследования.
При совокупности совершенных преступлений явка с повинной как обстоятельство, смягчающее наказание, должна учитываться при назначении наказания за преступление, в связи с которым она осуществлена.
Изучение судебной практики признания явки с повинной в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, показало, что судами названное Постановление Пленума Верховного Суда РФ в основном выполняется.
Суд района им. Лазо рассматривал уголовное дело по обвинению В.С. Орлюка в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК РФ. Виновным себя Орлюк признал полностью, и его чистосердечное признание на предварительном следствии было признано как явка с повинной, о чем было указано в обвинительном заключении.
Районный суд в процессе судебного следствия установил, что Орлюк признал себя виновным под давлением неопровержимых доказательств в момент близкий к окончанию предварительного следствия.
Суд принял решение об отказе в признании в качестве явки с повинной признание Орлюком своей вины и достаточно обстоятельно обосновал свое решение.
Охотский районный суд при рассмотрении дела по обвинению Л.В. Смирнова и В.В. Москового в преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 111 УК РФ. также не признал в качестве явки с повинной признание Смирновым своей вины. Смирнов признал себя виновным только после привлечения его в качестве обвиняемого и избрания в отношении его меры пресечения в виде заключения под стражу.
Но имеют место факты, когда суды не проверяют добровольно ли подсудимый заявил о совершенном им преступлении. Обращает на себя внимание следующая особенность: явка с повинной по таким делам стороной обвинения в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, не называется, хотя и упоминается в перечне доказательств. Подобная практика чаще встречается по делам о преступлениях небольшой или средней тяжести, за совершение которых осужденному назначается обычно минимальное наказание.
Имеются и другие случаи. При рассмотрении Хабаровским районным судом дела по обвинению А.В. Тюленева в преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 111 УК РФ, суд выяснил у подсудимого обстоятельства признания подсудимым себя виновным, посчитал его явкой с повинной и свое решение мотивировал в приговоре. Однако на предварительном следствии признание Тюленевым своей вины как явка с повинной расценено не было, и заявление о явке с повинной в материалах уголовного дела отсутствует.
В судебной практике встречаются случаи, когда признание подозреваемым своего участия в совершении преступления, сделанное им после задержания по подозрению в преступлении и оформленное органом предварительного следствия как явка с повинной, признается судом в качестве таковой и даже учитывается судом в качестве смягчающего обстоятельства при назначении наказания.
Комсомольским районным судом рассматривалось дело по обвинению С.А. Кардашева в преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 111 УК РФ. В процессе судебного разбирательства было установлено, что потерпевший А.З. Ботков получил тяжелую травму и при оказании ему помощи рассказал медицинскому работнику о том, что его избил Кардашев. Случаи постоянных ссор и драк между Кардашевым и Ботковым подтвердили и свидетели. Свою причастность к смерти Боткова Кардашев отрицал, объясняя полученную им травму его падением. Только спустя два месяца Кардашев признал свою вину в совершенном преступлении, и это признание совершенно необоснованно было оформлено как явка с повинной. И суд признал эту "явку с повинной" в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.
Из дачного домика была совершена кража. Дверь домика была открыта ключом. Как пояснил потерпевший, о месте нахождения ключа знал только один человек — Вебер. Свидетели видели, как в день кражи в домик заходил Вебер. Он был задержан и после задержания признал себя виновным в краже. Признание Вебером своей вины было оформлено на предварительном следствии как явка с повинной, и Комсомольский районный суд признал эту "явку" в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.
Представляется необходимым сделать следующие замечания. Суды, рассматривая уголовные дела, в которых имелись протоколы или заявления о явке с повинной, и признавая ее наличие как обстоятельство, смягчающее наказание, либо отказывая в таком признании, свое решение не всегда мотивировали. Количество приговоров, где нет названной мотивировки, составляет около 60% от числа изученных.
При назначении наказания лицу, явившемуся с повинной, такое обстоятельство, как активное способствование раскрытию преступления, изобличение других участников преступления и розыск имущества, добытого в результате преступления, суды правильно расценивают как самостоятельное основание для смягчения наказания в соответствии с п. "и" ст. 61 УК РФ.
При обсуждении вопроса о виде и мере наказания по делу Р.Л. Полстянкина, обвинявшегося в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 162 УК РФ. Ленинский районный суд г. Комсомольска-на-Амуре правильно учел смягчающие наказание обстоятельства: способствование раскрытию преступления и явку с повинной как два самостоятельных обстоятельства, смягчающих вину Полстянкина.
Как уже упоминалось, при наличии заявления лица, задержанного по подозрению в совершении преступления, о своем участии в других преступлениях, в совершении которых он не подозревался, должно признаваться как явка с повинной.
Комсомольский районный суд рассматривал дело по обвинению А.В. Киселева, В.Ф. Парфенова и В.А. Стародубова в преступлении, предусмотренном п. "а" ч. 2 ст. 166 УК РФ. Было установлено, что Киселев задержан за угон автомашины, и после задержания рассказал о ранее им совершенных других угонах автотранспортных средств, в совершении которых органами предварительного следствия он не подозревался, и назвал имена соучастников преступления.
Суд правильно учел заявление Киселева о совершенных им ранее угонах как явку с повинной и, следовательно, как обстоятельство, смягчающее наказание.
Амурским городским судом при рассмотрении уголовного дела по обвинению Е.А. Назарова в преступлении, предусмотренном п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ. было признано в качестве смягчающего обстоятельства добровольное сообщение Назарова о совершенном им преступлении. Это заявление Назаров сделал при задержании его по другому уголовному делу. О совершенном Назаровым грабеже правоохранительные органы не знали, и заявление об ограблении потерпевшая сделала только после сообщения Назарова об этом преступлении.
Но есть и существенные замечания. Наличие в уголовном деле заявления или протокола о явке с повинной не всегда получает в приговоре оценку суда. Такие дела составляют практически половину от всех дел, поступающих с названными документами.
Амурским городским судом Е.В. Секнин был признан виновным в преступлении, предусмотренном п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ. Находясь в помещении средней школы N 5, Секнин похитил из кармана брюк одного из учащихся сотовый телефон "Самсунг". Имеющаяся в материалах уголовного дела явка с повинной была признана доказательством вины подсудимого, однако оценки упомянутого обстоятельства в приговоре не сделано и из приговора не видно, учтено ли оно в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, или нет.
Индустриальным районным судом г. Хабаровска были рассмотрены уголовные дела по обвинению С.И. Ан в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК РФ, и А.В. Гринева, обвиняемого в преступлении, предусмотренном п.п. "а, г" ч. 2 ст. 161 УК РФ. При вынесении приговора судом не были соблюдены требования ст. 62 УК РФ о том, что при явке с повинной или активном способствовании раскрытию преступления, изобличению других соучастников и розыску имущества, добытого в результате совершения преступления, окончательное наказание не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строгого наказания.
Судебной коллегией по уголовным делам Хабаровского краевого суда эта ошибка районного суда была исправлена. Приговоры были изменены и наказание обоим осужденным было снижено.
Чаще всего не получает оценку суда наличие в материалах дела заявления или протокола о явке с повинной в случаях, когда имеющаяся в материалах дела явка с повинной не заявлена стороной обвинения в качестве смягчающего обстоятельства, а лишь указывается в перечне доказательств виновности обвиняемого.
Кировский районный суд г. Хабаровска рассматривал уголовное дело по обвинению И.А. Марийского в совершении преступления, предусмотренного п.п. "а, б, в" ч. 2 ст. 158 УК РФ. В материалах дела имелась явка с повинной Марийского, однако в обвинительном заключении она в качестве смягчающего обстоятельства названа не была. В судебном заседании ни государственный обвинитель, ни защитник не просили суд учесть явку с повинной в качестве смягчающего обстоятельства. Суд тоже не дал оценки этой явке с повинной и не учел ее в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.
В судебной практике имеют место случаи изменения приговоров кассационной инстанцией в связи с тем, что судом первой инстанции не было учтено при назначении наказания такое смягчающее обстоятельство, как явка с повинной.
Амурским городским судом А.А. Козлянский был осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ. В приговоре суд не учел явку с повинной Козлянского в качестве смягчающего наказание обстоятельства, хотя признал ее доказательством вины подсудимого. Судебная коллегия по уголовным делам Хабаровского краевого суда, признав явку с повинной смягчающим наказание обстоятельством, снизила осужденному наказание.
Объективная оценка обстоятельств, свидетельствующих о наличии или отсутствии явки с повинной, и назначение наказания с учетом названного обстоятельства позволит обеспечить соблюдение принципа справедливости и достижения целей наказания, предусмотренных ст. 43 УК РФ.
3.2 Явка с повинной как доказательство в уголовном судопроизводстве
В подавляющем количестве уголовных дел, рассматриваемых судами (более 70%), фигурируют явки с повинной или чистосердечные признания. Вместе с тем как у следователей, государственных обвинителей, адвокатов, так и у судей в ходе производства по делу возникают сложности при оценке указанных сообщений о преступлении в качестве доказательства. Первостепенными являются вопросы: следует ли признавать явку с повинной доказательством или она относится к обстоятельствам, смягчающим наказание, согласно ст. 61, 62 УК РФ? Если явка с повинной — доказательство, то можно ли ее считать показаниями лица, причастного к преступлению? Как разрешить вопрос о допустимости данного доказательства? В каких случаях явку с повинной можно исследовать в суде с участием присяжных заседателей?
Согласно уголовно-процессуальному закону, явка с повинной — это добровольное сообщение лица о совершенном им преступлении, сделанное как в письменном, так и в устном виде (ст. 142 УПКРФ). Следовательно, по своему содержанию явка с повинной представляет собой информацию об обстоятельствах совершенного преступления, содеянного лицом, сообщившим эти сведения.
Согласно ч. 1 ст. 74 УПК РФ, доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном Кодексом, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.01.2007 № 2 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания" указывается, что "если сообщение лица о совершенном с его участием преступлении в совокупности с другими доказательствами положено судом в основу обвинительного приговора, то данное сообщение может рассматриваться как явка с повинной и в том случае, когда лицо в ходе предварительного расследования или в судебном заседании изменило свои показания".
Следовательно, Пленум Верховного Суда РФ допускает позицию о том, что явка с повинной обоснованно признается судом доказательством в совокупности с другими доказательствами2. Таким образом, закономерен ответ: явка с повинной является доказательством, которое используется в уголовном судопроизводстве.
Однако в ч. 2 ст. 74 УК РФ отсутствует указание на явку с повинной как источник доказательств.
Это порождает на практике определенные разногласия, которые обусловлены следующей сложившейся ситуацией. В ч. 2 ст. 74 УПК РФ регламентировано: В качестве доказательств допускаются:
1) показания подозреваемого, обвиняемого;
2) показания потерпевшего, свидетеля;
3) заключение и показания эксперта;
3.1) заключение и показания специалиста;
4) вещественные доказательства;
5) протоколы следственных и судебных действий;
6) иные документы.
Поэтому одни юристы считают, что по сути своей явка с повинной — это показания подозреваемого или обвиняемого3, другие полагают, что получение явки с повинной — это не показания подозреваемого или обвиняемого, а иное следственное действие, так как устное заявление о явке с повинной заносится в протокол, согласно ст. 141 УК РФ.
Как всякое доказательство, явка с повинной должна отвечать критерию допустимости. Данный постулат нашел свое отражение в Постановлении Пленума ВС РФ от 31.10.95 № 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"5 .
В нем обращается внимание судов на необходимость выполнения требований ч. 2 ст. 50 Конституции РФ о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона, а также предписаний ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.
Косвенно по данному вопросу высказался и Конституционный Суд РФ. Как указано в Определении от 14.10.2004 № 326-О6 , ст. 142 УПК РФ раскрывает понятие явки с повинной как повода для возбуждения уголовного дела и не касается регламентации порядка и условий использования ее судом в качестве доказательства. Данная норма не содержит положений, которые противоречили бы нормам уголовно-процессуального закона, устанавливающим порядок доказывания по уголовным делам, в том числе ст. 75 Кодекса, и отменяли бы обязательность их соблюдения при оглашении в ходе судебного следствия заявления о явке с повинной, сделанного подсудимым или другим лицом, привлекаемым либо не привлекаемым в качестве обвиняемого по данному уголовному делу.
В специальной литературе ведется активная научная полемика о допустимости доказательств7 . В этой связи следует выделить критерии, без рассмотрения которых, по мнению автора, вопрос о допустимости доказательств, в том числе явки с повинной, останется нераскрытым. К таковым относится соблюдение:
— гарантированных Конституцией РФ и международно-правовыми актами прав человека и гражданина;
— установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка собирания и закрепления доказательств (что подразумевает осуществление соответствующих полномочий надлежащим лицом или органом посредством производства действий, предусмотренных процессуальными нормами).
Среди прав человека и гражданина следует особо выделить закрепленное в ч. 1 ст. 51 Конституции РФ установление, согласно которому никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
Раскрывая понятие "свидетельствовать или давать свидетельство" Конституционный Суд РФ отметил, что в этимологическом и процессуальном смыслах оно означает подтверждать или удостоверять факт какого-либо события, очевидцем которого является свидетельствующий субъект, с предоставлением доказательственной информации об обстоятельствах и фактах, которой он (субъект. — Прим. авт.) обладает, а также указанием источника этой информации. Само свидетельство выступает при этом как удостоверение, доказательство, улика.
Право не свидетельствовать против самого себя включает также право хранить молчание, т. е. не давать свидетельства о любых фактах, содержащих не только инкриминирующую, но и оправдательную и иную информацию, которая могла бы быть использована для уголовного преследования или в поддержку обвинения.
Эти положения полностью корреспондируют принципу презумпции невиновности, закрепленному в ст. 49 Конституции РФ, и, в частности, запрету обязывать обвиняемого доказывать свою невиновность (ч. 2 ст. 49). Из этого же принципа с очевидностью вытекает, что под принуждением или под угрозой ответственности лицо не может быть обязано к явке с повинной или предоставлению какой-либо информации о фактах и обстоятельствах, на основании которых в отношении него может быть возбуждено уголовное преследование.
Согласно позиции Конституционного Суда РФ, опирающейся на практику Европейского Суда по правам человека и выраженной в Постановлении от 27.06.2000 № 11-П, "понятие обвинения не обязательно связано с формальными признаками, закрепленными процессуальным законом. Оно содержательно включает и иные меры, связанные с подозрением в совершении преступления, которые влекут серьезные последствия или существенным образом сказываются на положении подозреваемого"9 . Отсюда следует, что право не свидетельствовать против самого себя и презумпция невиновности, включающие невозможность принуждения к даче объяснений, показаний или иной уличающей данное лицо информации, действуют как на стадии доследственной проверки, так и в ситуации, когда такая информация собирается компетентными органами в целях уголовного преследования лица.
Данный вывод находит свое подтверждение в практике Европейского Суда по правам человека. Так, в толковании права на молчание как составной части права не давать показания против самого себя ЕСПЧ исходит из того, что эти положения являются общепризнанными международными нормами, которые лежат в основе понятия справедливой судебной процедуры (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Они применяются в уголовном процессе в отношении всех без исключения деяний. Их назначение заключается в защите обвиняемого от злонамеренного принуждения со стороны властей, что помогает избежать судебных ошибок и добиться целей, поставленных ст. 6 Конвенции. В частности, рассматриваемое право препятствует использованию обвинением доказательств, добытым вопреки воле обвиняемого с помощью принуждения или давления. Оно тесно связано также с презумпцией невиновности (п. 2 ст. 6 Конвенции).
По мнению Европейского Суда по правам человека, право не свидетельствовать против себя не может быть ограничено лишь признанием в совершении правонарушения или показаниями, прямо носящими инкриминирующий характер. Данное право также должно включать возможность сообщить любую иную информацию о фактах, поскольку она может быть в последующем уголовном процессе использована в поддержку обвинения. Нельзя ссылаться на общественный интерес в оправдание использования в целях обвинения сведений, добытых принудительным путем в ходе внесудебного расследования.
Анализ уголовных дел показывает, что лицам, обратившимся с заявлением о явке с повинной, право, предусмотренное ст. 51 Конституции РФ, не разъяснялось ни в одном случае.
Между тем право на молчание, будучи материальным, должно распространяться на всех участников уголовного судопроизводства, включая лицо, подавшее явку с повинной11 .
Следует согласиться с позицией ученых, по мнению которых положения ст. 51 Конституции РФ необходимо разъяснять, в том числе при получении объяснений (особенно у граждан, чья причастность к преступлению проверяется), а также при составлении протокола явки с повинной.
Явка с повинной может быть признана допустимым доказательством только в случае, когда она дана добровольно и свободно.
При этом подразумевается отсутствие психологического и физического воздействия или угроз со стороны должностных лиц органов следствия. Не может идти речи о добровольном признании при нахождении лица в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, поскольку рассуждения о волевом моменте в данном случае теряют всякий смысл.
Свобода предполагает наличие нормальных условий, когда явка с повинной не выглядит как единственно возможный выход из положения, в котором оказалось лицо (например, лишение или ограничение его естественных потребностей и т. п.). Это относится также к осужденным, дающим явки с повинной в целях получения режима наибольшего благоприятствования при отбывании наказания.
Поскольку в рамках данной статьи не представляется возможным дать развернутую характеристику заявленной проблемы, автор хотел бы обозначить лишь некоторые из выявленных им в практике Европейского Суда по правам человека аспектов, подлежащих применению при рассмотрении вопроса о допустимости явки с повинной в качестве доказательства по уголовному делу.
Если лицо на момент заключения под стражу находится в хорошем состоянии здоровья, но на момент освобождения у него имеются телесные повреждения, государство обязано предоставить исчерпывающие объяснения в отношении их происхождения. В противном случае возникает очевидный вопрос о соблюдении ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Применение физической силы в отношении лиц, лишенных свободы, не являющееся крайне необходимым в связи с их поведением, унижает человеческое достоинство и нарушает права, закрепленные в ст. 3 указанной Конвенции.
В случае подозрительной смерти или жестокого обращения, учитывая основные права, закрепленные в ст. 2 и 3, ст. 13 требует проведения тщательного и эффективного расследования, в ходе которого будут установлены и наказаны лица, ответственные за нарушения.
Не каждое расследование (имеется в виду расследование по факту нарушения прав заявителя. — Прим. авт.) может быть успешным или привести к результату, совпадающему с изложением фактов заявителем; оно должно в принципе способствовать установлению обстоятельств дела и в случае обоснованности жалобы заявителя — установлению личности и наказанию виновных.
Приведенные положения находят свое подтверждение в практике высших судебных органов.
Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного И. о пересмотре приговора Тамбовского областного суда от 31.10.2002, и последующих судебных решений, пришел к выводу о необоснованности признания явки с повинной допустимым доказательством.
В обоснование своего мнения президиум указал следующее.
Согласно протоколу явки с повинной И., подойдя к торговому павильону, через окошко открыл входную дверь, взял около кассы нож, подошел к продавцу, разбудил ее и стал требовать деньги. Получив отказ, И. порезал продавцу шею, ударил ножом в живот, потом выбежал на улицу, выбросил нож. Подъехавшие сотрудники милиции доставили И. в РОВД.
Данные, содержащиеся в протоколе явки с повинной, признаны допустимыми, достоверными доказательствами. Доводы осужденного о том, что явка с повинной получена в результате недозволенных мер воздействия, являются несостоятельными. Эти утверждения стали предметом исследования и оценки судов первой и кассационной инстанций и обоснованно были отвергнуты.
В связи с заявлениями И. о применении к нему насилия со стороны работников милиции прокуратурой Октябрьского района г. Тамбова проводились проверки, по результатам которых вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. По данным следственного изолятора, у И. не имелось телесных повреждений, которые могли бы свидетельствовать о применении недозволенных мер воздействия.
При осмотре места происшествия, проводившемся с участием понятых, адвоката, И. по существу подтвердил данные, содержащиеся в явке с повинной. При последующих допросах с участием адвоката на вопрос о том, применялись ли к нему какие-либо недозволенные меры воздействия, И. отвечал отрицательно.
Как видно из материалов дела, протокол явки с повинной был составлен в день задержания И., изложенные в нем данные согласуются с другими доказательствами.
Вместе с тем президиум пришел к выводу об изменении судебных решений по следующим основаниям.
В соответствии с п. "и" ч. 1 ст. 61 УК РФ одним из смягчающих наказание обстоятельств является явка с повинной. В материалах дела имеется протокол явки с повинной И., где изложено сообщение о совершенном им преступлении.
В приговоре суд привел содержащиеся в протоколе явки с повинной данные в качестве доказательства виновности И., тем самым признав, что добровольное сообщение о совершенном преступлении имело место.
Как один из поводов для возбуждения уголовного дела явка с повинной И. указана в постановлении о возбуждении уголовного дела. Однако, несмотря на это, она не признана обстоятельством, смягчающим наказание, каких-либо суждений по этому поводу в приговоре и кассационном определении не приведено. Обстоятельств, отягчающих наказание И., не имеется.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев кассационные жалобы осужденных П., С., Б., Т., их адвокатов на приговор Нижегородского областного суда от 15.06.2006 пришла к выводу, что судом первой инстанции обоснованно дана критическая оценка доводам осужденных о применении к ним на предварительном следствии незаконных методов ведения следствия в виде физического и психологического воздействия.
По материалам дела установлено, что осужденные допрашивались с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, с разъяснением их процессуальных прав, в присутствии адвокатов. Следственный эксперимент с участием Т. проводился в присутствии понятых, что исключало применение какого-либо незаконного воздействия.
Также в судебном заседании П. сообщил, что оговорил других осужденных, надеясь, что ему назначат меньший срок наказания. Т. пояснил, что давал неправдивые показания, поскольку при задержании П. предложил ему оговорить С. Сам С. утверждал, что его ложные показания в отношении своих сообщников обусловлены желанием отомстить им, так как ему показывали их заявления, в которых они оговаривали его.
Таким образом, выяснилось, что показания осужденных о применении к ним недозволенных методов ведения следствия, в связи с чем они оговорили друг друга, носят непоследовательный и противоречивый характер.
Кроме того, данные доводы осужденных были предметом проверки органов прокуратуры и также не нашли своего подтверждения. При этом установлено, что ссадина лица была получена Б. в ходе оказания сопротивления при его задержании.
Коллегия не нашла оснований считать данные осужденными на предварительном следствии показания, которые являлись предметом исследования в судебном заседании и приведены в приговоре, недопустимыми доказательствами.
Можно констатировать, что при оценке судом допустимости явки с повинной в качестве доказательства по уголовному делу (тем более при ее оспаривании) обязательной проверке подлежат следующие обстоятельства:
— были ли применены к лицу недозволенные меры воздействия;
— осуществлена ли уполномоченными на то лицами проверка заявления лица о применении недозволенных мер воздействия при даче явки с повинной и каковы ее результаты;
— подтверждается ли явка с повинной последующим поведением лица, например согласованности обстоятельств, указанных в явке с повинной, с иными его показаниями, другими доказательствами по уголовному делу.
Представляется правильной точка зрения, согласно которой в случае, если в ходе судебного следствия той или иной стороной не доказано, что явка с повинной или объяснения были получены с грубым нарушением процессуальной формы или прав и интересов граждан либо их оформление и приобщение к материалам дела не соответствует требованиям закона и подзаконных нормативных актов, суд обязан признать подобные материалы в качестве иных документов по делу и при необходимости непосредственно исследовать их содержание. На обоснованность данной позиции указывает также двойственность высказываний авторов, отказывающихся признавать доказательственное значение этих материалов, если они представлены стороной обвинения, и кардинально меняющих свои взгляды, когда на их исследовании настаивает защита.
Как представляется, явка с повинной, как и каждое доказательство, должна быть подтверждена обстоятельствами дела.
По данным обобщения, проведенного президиумом Нижегородского областного суда в 2007 г., рассмотрено 37 уголовных дел, вынесенных на обсуждение по такому основанию, как неправильное применение уголовного закона (п. 3 ч. 1 ст. 379 УК РФ), а именно нарушение требований общей части УК РФ (п. 1 ст. 382 УПК РФ) в части п. "и" ст. 61 УК РФ.
В качестве оснований изменения приговоров выступают различные нарушения, допущенные судами первой и второй инстанций.
При этом обобщение показало, что вопрос о допустимости явки с повинной в качестве доказательства по уголовному делу и признании ее в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, ставился как стороной защиты (25 жалоб), так и стороной обвинения (6 жалоб).
Напротив, обжалование явки с повинной, положенной в основу обвинительного приговора, на предмет ее недопустимости оспаривалось исключительно стороной защиты (6 жалоб), однако в каждом случае доводы заявителя были признаны необоснованными. Представляется правильной позиция В. А. Давыдова, полагающего, что отсутствие в приговоре мотивов, по которым явка с повинной не признана в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, является основанием для возбуждения надзорного производства и передачи надзорной жалобы осужденного на рассмотрение суда надзорной инстанции.
Между тем в отсутствие надзорной жалобы осужденного, в которой в качестве доводов смягчения наказания приведено мнение о необходимости учета явки с повинной, следует особо осторожно и внимательно относиться к обсуждению именно этого основания в порядке ч. 1 ст. 410 УПК РФ.
Действительно, предусмотренное ч. 1 и 2 названной статьи право суда надзорной инстанции проверить все производство по уголовному делу и в отношении всех осужденных обязывает суд устранить все выявленные в судебном заседании нарушения материального и процессуального закона, если это влечет улучшение положения осужденного (осужденных). Иное противоречило бы положениям ст. 6 УПК РФ.
Вместе с тем, принимая решение о проверке производства по уголовному делу в соответствии с положениями ч. 2 ст. 410 УПК РФ, судам следует иметь в виду, что такая проверка сопряжена с ограничением права осужденного на внесение надзорной жалобы в эту же надзорную инстанцию и права довести до суда свою позицию по делу.
Также необходимо отметить следующую закономерность.
По смыслу п. 22 ст. 5, п. 4, 5 ч. 2 ст. 171 и ч. 1 ст. 220 Кодекса применительно к особому порядку судебного разбирательства под обвинением, с которым соглашается обвиняемый, заявляя ходатайство о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства в общем порядке, следует понимать фактические обстоятельства содеянного, форму вины, мотивы совершения деяния, юридическую оценку содеянного, а также характер и размер вреда, причиненного деянием.
Однако следует учитывать, что в соответствии со ст. 316 УПК РФ по делу, рассматриваемому в особом порядке, в ходе судебного заседания могут быть исследованы обстоятельства, характеризующие личность подсудимого, а также смягчающие и отягчающие наказание.
Поскольку порядок такого исследования главой 40 Кодекса не ограничен, оно может проводиться всеми предусмотренными уголовно-процессуальным законом способами, в том числе путем исследования дополнительно представленных материалов, а также допросов свидетелей по этим обстоятельства.
Заключение
В данной дипломной работе нами был рассмотрен институт явки с повинной.
Таким образом, научное и главным образом научно-практическое исследование показывает и, надеемся, доказывает, что в отечественном законодательстве положения о явке с повинной имели свое важное место и назначение. Однако, в силу их специфичности, комплексности и расхождения с практикой применения законоположения о повинной оказались малоисследованными в российском правоведении за последние 160 лет. В постсоветский период в УК — 1996 и в Упк РФ 2001 г. значительно шире представлены поощрительные, стимулирующие обстоятельства-условия (о явке с повинной и т.п.), на основании чего может быть существенное смягчение ответственности и уголовного наказания, вплоть до полного освобождения лица, в том числе свершившего деяния повышенной тяжести и латентности. Досудебное и, тем более, судебное прекращение производства по не реабилитирующему лицо основанию — в статьях 75 УК и 28 Упк, в сущности, не противоречит ч.4 ст. 15, ч.1 ст.49 Конституции России и международно-правовым нормам, например, рекомендациям от 15.09.1999 г. Комитета Министров — членов Совета Европы. Автор полагает, что и сегодня, и в перспективе, приоритет лишь за "точечным" усилением роли уголовной ответственности и наказания — при более широком использовании поощрительных законоположений (о явке с повинной и прочем), когда ответственность и наказание могут либо должны быть существенно смягчены, вплоть до освобождения от них. В настоящее время институт поощрительных норм теоретически может быть применим почти по 400 составам преступлений небольшой тяжести. Кроме того, закон предусмотрел освобождение от ответственности и наказания лиц — при явке с повинной, признании и других условиях — по 42 составам преступлений повышенной тяжести. Особую актуальность проведенному исследованию и основным выводам автора придают декабрьские (2003 г.) и апрельские (2004г.) новеллы УК и УПК. Ими соответственно были введены положения — в УК из Нью-йоркской (1984 г.) конвенции ООН против пыток, а в Упк — о продлении с 10 до 30 суток срока предъявления обвинения лицу, подозреваемому в совершении хотя бы одного из перечисленных (в ч.2 ст. 100) десяти преступлений и двадцати составов — в основном террористической направленности. Из них 5 преступлений и 11 составов имеют поощрительные примечания, в соответствии, с которыми по закону подлежат освобождению от уголовной ответственности и наказания и лица, явившиеся с повинной.
Аксиоматичным должно стать то, что ни в каком ином законодательстве, кроме Конституции, УК и УПК, недопустимо устанавливать основания для смягчения уголовной ответственности и наказания, и тем более — для освобождения от них. Государство должно брать на себя, полностью или частично, процессуальные издержки при досудебном и судебном прекращении производства (по ст.75 УК, 28 УПК), как это предусмотрено п. 10 ст.316 УПК при особом порядке — гл.40 УПК РФ. Не должен оставаться без внимания законодателей и правоприменителей вопрос о возмещении материального и морального вреда потерпевшим в случаях явки с повинной и последующего прекращения производства по рассматриваемым не реабилитирующим основаниям. Как правило, с явившегося с повинной не следует взыскивать общую сумму иска в порядке солидарной ответственности и затем "уповать" на регрессный иск повинившегося… Исключение может быть лишь по его инициативе, ходатайству и возможностям. Наверное, и долевая часть общего иска может и должна быть уменьшена, до "сведения ее к нулю" — с учетом конкретных преступных деяний этого лица, его материального положения и постпреступного поведения, т.е. явки с повинной, содействия в обнаружении ценностей, приобретенных неправомерным путем. Если это не учитывать — и не иметь в соответствующих нормах УК, ГК, УПК и УИК — вряд ли вообще будут иметь место многие явки с повинной, и тем более со стороны осужденных и других лиц: см. ст.405, 413 УПК РФ.
Законное, обоснованное и мотивированное прекращение производства по не реабилитирующему лицо основанию равноценно, в сущности, другим видам (формам) окончания расследования дел. Поэтому автор считает неправильным установление заранее конкретных показателей для завершения в отчетном периоде "не более…%% дел" с прекращением их по не реабилитирующим (лиц) основаниям и т.п. Такие указания даются "сверху" и устно, но при обнаружении их выполнения "на земле", по конкретному делу, это должно рассматриваться как грубое нарушение уголовного, процессуального и даже конституционного законодательства.
Разумеется, минимально необходимые количественные показатели требуются, но главные критерии это закон и законность. Кстати, абсолютно неправильно учитывать статистически только общее число уголовных дел, прекращаемых по ст.75 УК, 28 УПК РФ; надо знать, сколько среди них дел о преступлениях небольшой, средней тяжести — т.е по части первой, и сколько дел о тяжких и особо тяжких преступлениях — по части второй указанных статей… Автор вполне сознает дискуссионность своих выводов и предложений, однако считает необходимым повторить в приложении некоторые из основных и концептуальных: см. также в списке работ №№ 1-6, 15, 16, 23, 28-33, 41-43, 48, 51, 61-73, 75-77, 79, 83-85, предложения также были своевременно направлены в МВД, Генеральную прокуратуру, в Государственную Думу и отдельным депутатам.
Список использованной литературы
I. Законы, нормативные правовые акты и иные официальные документы:
1. Конституция Российской Федерации. – М.: Издательство "СПАРК", 2010.
2. Уголовно-процессуальный кодекс РФ. М., "Изд-во ЭЛИТ", 2010г. – 208с.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 2010.
II. Монографии, учебники, учебные пособия:
4. Якупов Р.Х. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под ред. кандидата юридических наук В.Н. Галузо. — М.: Издательство ЗЕРЦАЛО, 2009. 450с.
5. Уголовный процесс: Учебник / Под ред. И.Л. Петрухина. — М: ПБОЮЛ Грачев С.М., 2009. 543с.
6. Уголовный процесс: Учебник для студентов юридических вузов и факультетов / Под ред. К.Ф. Гуценко. Издание 4-е, переработанное и дополненное. — М.: Издательство "Зерцало", 2008. 589с.
7. Уголовный процесс в схемах (с приложением образцов основных процессуальных документов). Вып. 1. Общая часть / Под ред. проф. Г.П.Химичевой. — М.: ЮИ МВД РФ. 2008.587с.
8. Уголовно-процессуальное право: Учебник / Под общ. ред. профессора, заслуженного деятеля науки РФ П.А. Лупинской. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Юристь, 2007.456с.
9. Строгович М.С. Курс Российского уголовного процесса Т. 1. — М., 2007.
10. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М.Лебедева; Науч. ред. В.П. Божьев. — М.: Спарк, 2008. 766с.
11. Ларин А.М. Уголовный процесс: структура права и структура законодательства. — М., 2008. 558с.
12. Курс Российского уголовного процесса. Общая часть / Под ред. А.Д. Бойкова и И.И.Карпеца. — М., 2007. 365с.
13. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.В. Мозякова. — М.: "Издательство "Экзамен XXI", 2008. 890с.
14. Ю.Громов Н.А. Уголовный процесс России: Учебное пособие. — М.: Юристь, 2007. 223с.
15. Божьев В.П. Уголовно-процессуальные правовые отношения. -М., 2007.
16. Безлепкин Б.Т. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). — М.: ООО "ВИТРЭМ", 2008. 976с.
III. Статьи, научные публикации:
17. "Уголовный процесс" № 5 (май) 2008
18. Журнал "Уголовный процесс" № 1 (49) январь 2009
19. В. Вырастайкин, Добровольный отказ от преступления и явка с повинной "Российская юстиция", N 9, сентябрь 2001 г.
20. Коломеец Валерий Константинович Становление и развитие положений о яке с повинной в уголовно-процессуальном законодательстве России с 1845 до 2005 г. Екатеринбург, 2004.
21. Владислав Куликов "Покайся вовремя". "Российская газета" — Федеральный выпуск №4120 от 18 июля 2006 г.
22. Уголовно-процессуальный кодекс РФ от 18 декабря 2001 г. N 174-ФЗ (УПК РФ) (с изменениями и дополнениями)
23. Юридические аспекты явки с повинной (Е.А. Мачульская, "Журнал российского права", N 9, сентябрь 2008 г.)
24. Явка с повинной: понятие и судебная практика ее оценки (В.М. Вдовенков, В.А. Широков, "Судья", № 10, октябрь 2006 г.)
25. Положения о явке с повинной в российском законодательстве (1845-2005 гг.) (В.К. Коломеец, "Журнал российского права", № 1, январь 2006 г.)
26. Формы физического принуждения к даче признательных показаний и тактика профессиональной защиты (Ю.Ю. Чурилов, "Гражданин и право", 2009 N 1, январь 2009 г.)
27. Владимир Алексеевич Ярковой, Процессуальное значение явки с повинной Журнал "Уголовный процесс" №11 ноябрь 2006 г.
28. Уголовный процесс. Учебник для студентов юридических вузов и факультетов (под ред. К.Ф. Гуценко). — "Зерцало", 2005 г.
29. Уголовный процесс: Учебник для вузов. (под общ. ред. В.И. Радченко) — 2-е изд., перераб. и доп. — "Юридический Дом "Юстицинформ", 2006 г.
30. Роман Валерьевич ЯРЦЕВ Явка с повинной как предмет судебной оценки при назначении наказания. Журнал "уголовный процесс" № 5 (май) 2008.
31. Коломец В.К. Явка с повинной по российскому законодательству (1845-1995). — Екатеринбург: Урал.гос.ун-т, 1996. — 4 п.л.
32. Коломец В.К. Новые положения УК и Укп, практика их применения. — Екатеринбург: Юр.вестн.УрМАЮ, 2000.- 5п.л.
33. Коломец В.К. Повинная в российском уголовном и процессуальном законодательстве (1845-2001). — Екатеринбург: Урал.гос.ун-т, 2001. — 4 п.л.
34. Коломец В.К. Актуальные вопросы производства по новому Упк Российской Федерации. — Екатеринбург: Изд. Урал. Юр.ин-та МВД. России, 2003. — 7 п.л.
35. Коломец В.К. Изменения и дополнения Упк РФ и краткий комментарий к ним. — Екатеринбург: Изд.Урал.юр.ин-та МВД России, 2003. — 3 п.л.
36. Коломец В.К. Уголовный процесс России 2001-2003. — Екатеринбург: Изд.ГУВД Свердл.обл, 2003. — 5 п.л.
