Пример контрольной работы по международному праву: Международное частное право, вариант 2

Содержание

Задание № 1

Дать развернутый ответ на вопрос что такое обход закона в международном частном праве?

Задание № 2

Провести на основе изучения источников права сравнительный анализ разрешения споров в международном коммерческом арбитраже и в государственных судах, и предоставить результаты сравнения в виде таблицы. Должны быть обозначены общие черты и отличительные, а также преимущества и недостатки каждого из способов разрешения споров

Задание № 3

Российской организацией (покупателем) был заключен внешнеторговый контракт с иностранной компанией (продавцом) на поставку товара. Стороны при заключении сделки в письменной форме договорились, что поставка товара будет осуществляться на условиях CIF (морская перевозка) в редакции ИНКОТЕРМС-2000. При этом обязанность по страхованию сделки возлагалась на продавца — иностранную фирму. Фактически перевозка осуществлена на условиях CFR — продавец поставку не страховал. В пути товар был испорчен морской водой во время шторма. Покупатель, получив товар в негодном состоянии, счёл это виной продавца, который односторонне изменил условия поставки с CIF на CFR, что, в свою очередь, привело к ненадлежащему исполнению обязательств по сделке. Иностранная фирма настаивала, что двустороннее изменение договора имело место. В качестве доказательств приводились следующие обстоятельства: продавец отправил по факсу оферту с предложением снизить цену контракта; покупатель в телефонных переговорах согласился с этим. В результате телефонных переговоров продавец счел возможным зафрахтовать судно на условиях CFR и не страховать товар.

Имело ли место изменение базисных условий поставки?

Выдержка из текста работы

Содержание
1. Внедоговорные обязательства в международном частном праве	3
2. Задача	14
Список использованных источников	18

1. Внедоговорные обязательства в международном частном праве

Научно-технический прогресс, с одной стороны, способствует расширению материальной и физической сферы деятельности человека (изобретение новых средств транспорта и коммуникаций, коммерческое освоение космоса, морского дна и т. п.), с другой — придает современной трансграничной практике небывалый размах, обусловливает интенсивность миграции населения и связанных с этим процессов, порождает в связи с этим разнообразные деликтные отношения. При этом часто последствия деликта, совершенного на территории одного государства, проявляются в пределах другой юрисдикции (так называемые «трансграничные правонарушения»).

В данной области международного частного права действует основной и весьма устойчивый принцип — коллизии рассматриваются по месту причинения вреда, т.е. по закону государства, на территории которого совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта — lex loci delicti commissii.

Одним из первых значительных многосторонних международных договоров, разрешивших наряду с прочими коллизионные вопросы деликтных отношений, был Кодекс Бустаманте. Правда, будучи порождением своего времени, этот акт еще не мог предвидеть процессов столь бурного развития техники, науки, технологии, которые обусловили актуальность проблем разграничения категорий «места действия» и «места вредоносного эффекта». Соответственно подходы, закрепленные в нем, основывались на традиционных и типичных коллизионных привязках, которые исходили из принципа lex loci actus.

Так, ст. 167 Кодекса гласит: «Обязательства, возникающие из преступлений или правонарушений, регулируются тем же законом, что и преступление или правонарушение, из которых они возникли». «Обязательства, возникшие из действий или упущений, совершенных виновно или по небрежности, которые не наказуемы по закону, регулируются законом места происхождения небрежности или вины, которые привели к возникновению обязательств» (ст. 168). Следует отметить развернутый характер регулирования, содержащегося в Кодексе, применительно к различным аспектам обязательств из причинения вреда. В частности, оно предусматривает основы разрешения коллизий в том, что касается природы и последствий разнообразных видов обязательств, равно как и их прекращения, определяя, что все это подчиняется закону, который регулирует само обязательство; доказательства по обязательствам в части их признания и размера также определяются законом самого обязательства; в изъятие из общих правил о подчинении деликтного обязательства правопорядку места его совершения ст. 170 Кодекса Бустаманте устанавливает, что в случаях, если обязательство из причинения вреда должно быть погашено платежом денежных сумм, к условиям, а также валюте платежа применяется закон места производства платежа. Тот же закон регулирует судебные расходы по принудительному осуществлению платежа.

В современной практике определенные аспекты отношений по причинению вреда все больше регулируются международными договорами.

Между Россией и другими государствами заключено немало двусторонних договоров о правовой помощи, в которых отражена и коллизионно-правовая регламентация внедоговорных отношений. В большинстве современных договоров содержатся нормы, определяющие, какое законодательство должно применяться к соответствующему отношению в случае причинения вреда. Они отражают современные тенденции регулирования деликтных отношений.

В числе международных договоров, в которых решаются вопросы гражданско-правовой ответственности вследствие причинения вреда, большой удельный вес составляют конвенции, посвященные различным видам перевозок. При этом следует упомянуть Гаагскую конвенцию от 4 мая 1971 г. (вступила в силу с 3 июня 1975 г.) о праве, применимом к дорожно-транспортным происшествиям (ДТП), в которой участвуют 13 европейских государств. Основной ее принцип — lex loci delicti commissii (ст. 3). Конвенция применяется к внедоговорной ответственности в связи с дорожными происшествиями, имевшими место на территории договаривающихся государств, а также в случаях, когда применимым правом признается закон государства, которое участвует в Конвенции (ст. 11). В определенных Конвенцией ситуациях принцип отсылки к закону места совершения деликта заменяется иным, что, в частности, должно обеспечить его более тесную связь с соответствующим правопорядком.

Вопросы гражданской ответственности решаются иногда и с помощью специальных многосторонних международных договоров, заключаемых в отдельных областях, благодаря содержащимся в них материально-правовым нормам.

Среди таких договоров в настоящих условиях особенно важны соглашения, призванные регламентировать ответственность субъектов международного хозяйственного оборота, возникающего в связи с ядерной деятельностью. В их числе Венская конвенция 1963 г. о гражданской ответственности за ядерный ущерб, Конвенция 1971 г. о гражданской ответственности в области морских перевозок ядерных материалов, а также Конвенция 1962 г. об ответственности операторов ядерных судов. Содержащиеся в названных документах нормы устанавливают в интересах потерпевших (как правило, физических лиц) безвиновную ответственность причинителей вреда (большей частью владельцев источников повышенной опасности). Однако в них содержатся также и основания, исключающие ответственность (форс-мажорные обстоятельства, в том числе военные действия, стихийные бедствия и т. п.).

В ряде случаев ответственность причинителя вреда по некоторым из специальных международных соглашений возникает даже и при наличии обстоятельств непреодолимой силы. Таково, в частности, содержание норм Римской конвенции 1952 г. об ущербе, причиненном иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности (Россия как правопреемница СССР участвует в ней с 1982 г.). Вина же потерпевшего, в случае если она будет доказана причинителем вреда, уменьшает размер возмещения.

Пределы ответственности во многих конвенциях определяются путем установления фиксированных сумм, на которые имеет право лицо в случае причинения вреда. Кроме того, предусматриваются и так называемые обеспечительные меры.

Значительное место среди подобных международных договоров занимают так называемые морские конвенции. Известна Брюссельская конвенция от 23 сентября 1910 г., унифицировавшая некоторые правила, касающиеся столкновения судов в открытом море. Однако она не применяется к деликтному отношению, если оба столкнувшиеся судна плавают под общим флагом.

В данном случае спор будет разрешаться на основе закона суда или правопорядка, имеющего более тесную связь с рассматриваемым отношением, каковым является право государства флага.

Нельзя не упомянуть и Брюссельскую конвенцию о гражданской ответственности за ущерб от загрязнения моря нефтью 1969 г. (СССР участвует в ней с 1975 г.), которая унифицировала материально-правовые нормы в специальных областях деликтных отношений. Эта Конвенция обеспечивает возмещение физическим и юридическим лицами убытков, возникших из-за утечки или слива нефти из судов. Пределы ответственности собственника судна за загрязнение довольно высоки. Ответственность более строгая, чем основанная на принципах вины, наступает, если собственник не докажет, что убытки обусловлены военными и тому подобными действиями или стихийным бедствием исключительного, неизбежного и непредотвратимого характера; поведением третьих лиц, имевших намерение причинить убытки; небрежностью или иными неправомерными действиями государства (властей), а также виной потерпевшего.

В последние годы международное сообщество стремится раздвинуть привычные рамки конвенционного регулирования деликтных отношений путем заключения многосторонних соглашений в нетрадиционных отраслях (Конвенция ООН об ответственности операторов транспортных терминалов в международной торговле 1991 г., Конвенция, подписанная 1 февраля 1990 г., о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом (КГПОГ), Базельская конвенция о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением от 20-22 марта 1989 г., к которой присоединилась и Российская Федерация).

До принятия третьей части ГК РФ коллизионно-правовое регулирование деликтных и некоторых иных внедоговорных отношений международного характера осуществлялось нормами Основ гражданского законодательства 1991 г. При этом в качестве основного применялся коллизионный принцип lex loci delicti commissii: «права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда» (ч. 1 ст. 167 Основ). Вместе с тем Основы 1991 г. допускали исключение из действия формулы lex loci delicti, заключающееся в том, что закон места причинения вреда не применяется, если действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для предъявления требования о возмещении вреда, не является противоправным по советскому (российскому) законодательству. Положения, включенные в действующее российское коллизионное право разд. VI ГК РФ, подобного института не содержат — отныне отказ от применения иностранного закона не может быть обусловлен расхождениями в квалификации деяния, совершенного за границей, со стороны соответственно закона суда и правопорядка места причинения вреда. Конструкция «сравнения» материально-правовых норм правопорядка места совершения действия и закона места рассмотрения спора использовалась ранее преимущественно для оправдания отказа в удовлетворении требований, основания которых были неизвестны отечественному праву (в частности, о возмещении морального вреда, отсутствовавшего в советском праве), что перестало быть актуальным после того, как данный институт вошел в российскую правовую действительность, обеспечив в этой части согласование нашей правовой системы с принципами, выступающими в качестве общих для значительного числа стран мирового сообщества.

В настоящее время российское право разграничивает деликтные отношения и некоторые иные действия, имеющие внедоговорный характер, как, например, ведение чужих дел без поручения, неосновательное обогащение.

В третьей части ГК РФ вопросам деликтных отношений и других обязательств внедоговорного характера посвящено несколько статей, представляющих собой целостную систему коллизионно-правового регулирования: ст. 1219-1221, затрагивающие собственно обязательства из причинения вреда, включая ответственность за вред, причиненный товаром, работой или услугой, а также ст. 1222 и 1223, регламентирующие соответственно обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции и неосновательного обогащения.

Раздел VI ГК отчасти сохраняет направления, свойственные предшествующему регулированию. Отличительные его особенности состоят, с одной стороны, в дифференциации регламентации внедоговорных отношений, с другой — в генерализации коллизионных формул для соответствующих их групп; использовании различных комбинаций видов коллизионных привязок: в одних случаях — прикрепление к праву определенного государства на базе жесткого коллизионного принципа lex loci delicti commissii, повсеместно применяемого в практике государств мира, в прочих ситуациях допускаются альтернативные решения. Так, в качестве общего принципа привязки для деликтных отношений закрепляется применение права страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда (п. 1 ст. 1219).

В то же время в данном пункте предусматривается и иное: в случае, когда в результате неправомерного действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Хотя требования приведенных предписаний, предусмотренных для подобных ситуаций, не вполне конкретны (порой весьма затруднительно доказать, можно либо должно было в соответствующем случае предвидеть вред или нет), что в конечном итоге обусловливает проблематичность использования такой коллизионной привязки, сам факт их наличия в действующем праве достаточно симптоматичен, так как, безусловно, означает отход от системы правового регулирования, основанной на единичности коллизионного правила.

Существовавшая в Основах 1991 г. норма о рассмотрении деликтных отношений с участием советских (российских) граждан и юридических лиц в соответствии с отечественным правом только в случае, если обе стороны принадлежат к российскому государству, распространена также и на физических и юридических лиц других государств применительно к случаям, когда действия, причинившие вред, произошли за границей. Короче говоря, если действие, причинившее вред, произошло за рубежом и обе стороны (потерпевший и делинквент) имеют общее гражданство, либо если они не являются гражданами одного и того же государства, но имеют место жительства в одной и той же стране, или представляют собой юридические лица, принадлежащие одному и тому же государству, применяется право последнего (п. 2 ст. 1219). Этот подход широко распространен в международной практике.

Вместе с тем в нем нет логической последовательности и полноты. Дело в том, что ключевой категорией в контексте выбора применимого права в таких случаях выступает понятие «совершение действия, наступления события за границей». Следовательно, если деликт имел место в России, даже при наличии условия, что потерпевший и делинквент являются гражданами одного государства или они имеют место жительство в одной и той же стране, российский суд для целей определения прав и обязанностей сторон и в целом для разрешения дела применит российское право.

Нетрудно заметить, что в этой части фактически произведен возврат к старым специальным коллизионным формулам, когда в целях регулирования обязательств из причинения вреда, возникших из действий, которые имели место на территории России, при выборе права преобладал территориальный подход. Более оправданным было бы генерализировать регулирование посредством устранения из текста нормативного акта оговорки об «обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда за границей».

С другой стороны, нельзя не отметить и то, что действие рассматриваемых правил не носит всеобъемлющего характера. Противовес им составляют положения п. 3 ст. 1219, допускающие выбор применимого права самими сторонами – делинквентом и потерпевшим, хотя и в ограниченных пределах (только после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, и с единственной альтернативой в виде закона страны суда).

Впервые в отечественном правопорядке нормативно указан ряд вопросов, на которые распространяется деликтный статут (ст. 1220). Нелишне подчеркнуть в данном случае, что речь идет только об определении сферы действия права, применимого к деликтным обязательствам. В результате на основании права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются, в частности: 1) способность лица нести ответственность за причиненный вред; 2) возложение ответственности за вред на лицо, не являющееся причинителем вреда; 3) основания ответственности; 4) основания ограничения ответственности и освобождения от нее; 5) способы возмещения вреда; 6) объем и размер возмещения вреда. Хотя данный перечень не носит исчерпывающего характера, правоприменительные органы не вправе проигнорировать непосредственно присутствующие нем позиции при установлении, какие отношения охватываются найденным правопорядком как деликтным статутом.

Важное значение имеет включение в систему правового регулирования деликтных и иных внедоговорных отношений ст. 1221 ГК, посвященной определению права, подлежащего применению к ответственности за вред, причиненный вследствие недостатков товара, работы или услуги. В этой части законодатель предоставил потребителю возможность выбора применимого права: к требованию о возмещении вреда, причиненного вследствие недостатков товара, работы или услуги, по выбору потерпевшего применяется: 1) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности продавец или изготовитель товара либо иной причинитель вреда; 2) право страны, в которой имеет место жительства или основное место деятельности потерпевший; 3) право страны, где была выполнена работа, оказана услуга, или право страны, где был приобретен товар. Предусмотренный в статье выбор потерпевшим применимого к отношениям между сторонами права ограничивается только возможностью доказывания, предоставляемой причинителю вреда, что товар поступил в соответствующую страну без его согласия.

Сходным образом известная доля усмотрения сторон в выборе применимого к их взаимоотношениям права зафиксирована и в случае неосновательного обогащения: «К обязательствам, возникающим вследствие неосновательного обогащения, применяется право страны, где обогащение имело место. Стороны могут договориться о применении к таким обязательствам права страны суда» (ст. 1223).

Еще одна новелла российского права в области коллизионных норм внедоговорных отношений — это регулирование, относящееся к недобросовестной конкуренции, которое отмечено тем, что оно оперирует никогда ранее не использовавшейся разновидностью коллизионной привязки lex loci actus: к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестной конкуренции, применяется право страны, рынок которой затронут такой конкуренцией, если иное не вытекает из закона или существа обязательства (ст. 1222). Характерной деталью формулировок данной статьи выступает их диспозитивность.

В данном отношении российское законодательство восприняло международный опыт. Хотя в современной западной доктрине и практике право недобросовестной конкуренции рассматривается в подавляющем большинстве случаев как часть права деликтных отношений, одновременно считается признанным, что принцип закона места причинения вреда должен иметь свою конкурентную специфику, поскольку теория «повсеместной ответственности» общего коллизионного права деликтных обязательств была бы слишком расплывчатой. В силу этого в случае регулирования отношений по ограничению конкуренции или какого-либо иного нарушения предоставляемых юридическими нормами благ местом совершения правонарушения, как пишут немецкие авторы, будет место конфликта интересов конкурентов (местонахождение рынка). Решающую роль в определении права конкуренции территориального рынка играет место конфликта интересов конкурентов.

Это означает в первую очередь, что компетентным для оценки ситуации с точки зрения права конкуренции является правопорядок страны местонахождения этого рынка независимо от государственной принадлежности конкурентов, а также других участников рынка — поставщиков, заказчиков, потребителей, всего общества и государства.

Принцип регулирования деликтных отношений lex loci delicti commissii как общая коллизионная норма содержится и в отраслевых актах, регулирующих отношения международного характера.

Так, речь идет прежде всего о торговом мореплавании. Нормы, регламентирующие вопросы деликтных отношений в этой сфере, имеются в КТМ РФ 1999 г. Согласно этому акту отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и в территориальном море, подчиняются закону государства, на территории которого произошло столкновение (п. 1 ст. 420).

В случаях столкновения судов в открытом море спор, во-первых, рассматривается в Российской Федерации на основе российского права (применяются правила гл. XVII КТМ «Возмещение убытков от столкновения судов»). Во-вторых, к отношениям, возникающим из столкновения судов, плавающих под флагом одного государства, применяется закон этого государства независимо от места их столкновения (п. 3 ст. 420 КТМ РФ). В этой связи необходимо констатировать изменение подхода отечественного законодателя к коллизионному регулированию в современном праве.

В области регулирования отношений по причинению ущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ или загрязнением с судов нефтью действующий правопорядок исходит из принципа «территориальности» совершенного действия.

В частности, по нормам российского права определяется ущерб, причиненный на российской территории, в том числе в территориальном море и исключительной экономической зоне, загрязнением с судов нефтью, а также предупредительными мерами по его предотвращению (уменьшению), где бы они ни принимались. Это означает, что к отношениям по нанесению ущерба в результате действий иностранных судов по загрязнению нефтью с судов в территориальном море или исключительной экономической зоне России будет применяться российское право (ст. 421 КТМ РФ).

Материально-правовое, регулирование деликтных отношений в Российской Федерации в современных условиях все чаще базируется (или обусловливается) ее участием в соответствующих международных договорах, в результате чего ее внутреннее право либо непосредственно воспроизводит нормы международных соглашений, либо пользуется разработанными международно-правовым путем конструкциями и решениями. Так, прямым последствием присоединения России к Базельской конвенции о контроле за трансграничной перевозкой опасных отходов и их удалением от 20-22 марта 1989 г. явилась разработка соответствующих внутригосударственных правовых норм, посвященных регламентации некоторых аспектов определенного рода обязательств, связанных с деликтными отношениями. В частности, согласно постановлению Правительства РФ от 1 июля 1996 г., утвердившему Положение «О государственном регулировании трансграничных перевозок опасных отходов», его действие распространяется на все организации, осуществляющие экспорт, импорт, транзит, перевозки отходов, а также обращение с отходами (включая бытовые отходы и остатки их сжигания), представляющими угрозу для окружающей природной среды и здоровья людей и признанными опасными в соответствии с критериями, установленными Базельской конвенцией и законодательством РФ. При решении вопросов ответственности за трансграничные перевозки отходов в документе устанавливается, что организация, нарушившая порядок, установленный Положением, и тем самым допустившая незаконную трансграничную перевозку отходов, несет ответственность в соответствии с законодательством РФ и с законодательством других заинтересованных государств.

2. Задача

Фирма, зарегистрированная в иностранном государстве, обратилась в арбитражный суд с иском к российскому акционерному обществу.

Российским торговым предприятием (покупателем) в июле 1996г. был заключен внешнеторговый контракт с этой фирмой (продавцом) на поставку товара.

Стороны при заключении сделки в письменной форме договорились, что поставка товара будет осуществляться на условиях СИФ (морская пере­возка) в редакции ИНКОТЕРМС-90. При этом обязанность по оплате фрахта до пункта назначения и по страхованию сделки возлагалась на продавца -иностранную фирму.

Фактически перевозка осуществлена на условиях ФОБ — продавец по­ставку не страховал.

В пути товар был испорчен попаданием морской воды во время шторма. Покупатель, получив товар в негодном состоянии, счел это виной продавца, который односторонне изменил базисные условия поставки с СИФ на ФОБ, что, в свою очередь, привело к ненадлежащему исполнению обязательств по сделке.

Иностранная фирма настаивала, что двустороннее изменение договора имело место. В качестве доказательства приводились следующие обстоятельства: продавец отправил по факсу оферту с предложением снизить цену контракта; покупатель в телефонных переговорах согласился с этим предложени­ем. В результате телефонных переговоров продавец счел возможным зафрактовать судно на условиях ФОБ и не страховать сделку.

Российское предприятие отрицало факт устного согласия на изменение условий контракта.

Арбитражному суду, разрешающему спор, не были представлены доказательства письменного волеизъявления сторон на изменение условий контракта.

Разрешите спор.

Выполнение:

Действующее законодательство исходит из правила, согласно которому форма внешнеэкономических сделок, в которых участвуют наши организации и предприниматели, должна всегда определяться только по российскому праву. Согласно п. 2 ст. 1209 ГК РФ «форма внешнеэкономической сделки, хотя бы одной из сторон которой является российское юридическое лицо, подчиняется, независимо от места совершения этой сделки, российскому праву. Это правило применяется и в случаях, когда хотя бы одной из сторон такой сделки выступает осуществляющее предпринимательскую деятельность физическое лицо, личным законом которого в соответствии со статьей 1195 настоящего Кодекса является российское право».

Приведенное правило носит строго императивный характер. Внешнеэкономические договоры должны заключаться в письменной форме. Обязательность письменной формы и их недействительность при несоблюдении такой формы была установлена ранее и Основами 1991г. (ст. ст. 30, 165), и ГК РФ (ст. 162). Это правило действует в отношении изменения, продления или расторжения договора. Согласно действующему гражданскому законодательству договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору (п. 2 ст. 434 ГК).

Венская конвенция исходит из того, что не требуется, чтобы договор заключался или подтверждался в письменной форме или подчинялся этому требованию в отношении формы. Наличие договора может доказываться любыми средствами, включая свидетельские показания (ст. 11). Однако в соответствии со ст. 96 Конвенции государство, законодательство которого требует, чтобы договоры купли-продажи заключались или подтверждались в письменной форме, может сделать заявление о неприменимости положения Конвенции, допускающего использование иной формы для тех случаев, когда одна из сторон договора имеет свое коммерческое предприятие в этом государстве.

СССР при присоединении к Конвенции заявил о неприменимости ее положений, допускающих совершение договора не в письменной форме, если хотя бы один из контрагентов имеет свое коммерческое предприятие на его территории (Постановление Верховного Совета СССР от 23 мая 1990 г.). Это заявление действует и для России.

Особо следует остановиться на вопросе о порядке подписания внешнеторговых сделок. Действовавшее в Советском Союзе законодательство предусматривало, что все внешнеторговые сделки должны были подписываться двумя лицами. С 3 августа 1992г. эта императивная (обязательная) норма не действует. Порядок подписания внешнеторговых сделок подлежит применению в России лишь в случаях, предусмотренных учредительными документами (уставами, положениями) соответствующих российских участников внешнеторговых сделок.

Решение Арбитражного суда должно быть выражено в отказе удовлетворения исковых требований к российскому акционерному обществу.

Список использованных источников

1. Гражданский Кодекс РФ
2. Семейных Кодек РФ
3. Ануфриев Л.П. Международное частное право в 3 т. – М.: БЕК, 2002.
4. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. — М.: Международные отноше­ния, 1994.
5. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. — М.: Юристъ, 2005.
6. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. — М.: Юристъ, 2007.
7. Международное частное право. Действующие нормативные акты: Учебное пособие / Г.К. Дмитриева, М.В. Филимонова. – М., 2006.
8. Международное частное право: Учебник / Г.К. Дмитриева. – М.: Проспект, 2004.