Содержание
Введение3
Глава 1. Положение Франции в дореволюционный период.12
1.1. Характеристика Франции в дореволюционный период.12
1.2. Католическая церковь в дореволюционный период.21
Глава 2. Французская революция и католическая церковь29
2.1. Этапы революции.29
2.1. Церковная политика революционеров и отношение духовенства к революции.35
Выводы по главе:48
Глава 3. Восстановление позиций церкви в постреволюционной Франции50
3.1. Значение Великой Французской Революции для французской католической церкви50
3.2. Возрождение французской католической церкви54
Выводы по главе:64
Заключение:65
Библиография:68
Выдержка из текста работы
"…Революция — это быстрое уничтожение, на протяжении немногих лет, учреждений, устанавливавшихся веками и казавшихся такими незыблемыми, что даже самые пылкие реформаторы едва осмеливались нападать на них. Это — распадение, разложение в несколько лет всего того, что составляло до того времени сущность общественной, религиозной, политической и экономической жизни нации; это — полный переворот в установленных понятиях и в ходячих мнениях по отношению ко всем сложным отношениям между отдельными единицами человеческого стада. Это, наконец, зарождение новых понятий о равенстве в отношениях между гражданами…". П.А. Кропоткин [94, с. 17]
Актуальность. За 200 лет Французская революция XVIII в. была изучена историками столь тщательно и детально, о ней было написано столько исследований и книг, было опубликовано столько документальных материалов, что, казалось бы, о каких нерешённых вопросах может идти ещё речь? Всё это так. И вместе с тем эта тема, оставаясь и ныне классической для мировой историографии, привлекает внимание историков, вызывает споры и дискуссии, приковывает некоторыми своими проблемами интерес широких общественных кругов. Основной вопрос всякой революции — это вопрос о власти. Изменения в политической сфере, которые меня интересуют, особенно актуальны на сегодня.
В течение семидесяти лет в жизни советского общества и соответственно в исторической науке господствовала марксистско-ленинская теория. Идеология, по этой теории, часть надстройки и в качестве таковой отражает, в конечном счете, экономические отношения, а исторический тип права соответствует общественно-экономической формации. [112, с. 141 — 142] На протяжении всего XX в. эта идеология заставляла учёных смотреть на историю сквозь призму материализма. Проблема становления государственности и вообще политическая тематика оставалась без внимания, изучались экономика и материальные ценности. Исследование Великой французской революции, в период господства марксистско-ленинской теории, как и в период отхода от коммунистической идеологии, сводилось к рассмотрению исключительно революционных событий и перечислению фактов без каких-либо оценок и анализа. В законотворческой деятельности органов власти уделялось внимание финансовым и аграрным отношениям. В политической сфере анализировали лишь те законы, обойти которые в исследовании французской революции невозможно: "Декларация прав человека и гражданина" и конституции. Только в последнее десятилетие намечается поворот к политической истории различных стран, но пока эта проблема остаётся мало изученной и новой для российской историографии.
Революция — это период когда происходят качественные изменения в фундаментальных понятиях, отношениях, общественных институтах. У любой революции мы видим три основных этапа: эволюционный — качественные изменения в фундаменте — реакционный. После этого спираль поднимается выше, и мы имеем дело со следующей революцией. [93, с. 63]
В современной России продолжается строительство государственных органов власти, развивается законотворческая деятельность государственной системы. И изучение исторического опыта других европейских государств имеет определенную значимость и актуальность.
Степень изученности. Как уже отмечалось выше проблема французской революции в зарубежной и отечественной историографии изучена глубоко и подробно. Представители французской исторической науки Ж. Жорес, А. Матьез и Ж. Лефевр останавливались в своих трудах на движении народных масс, А. Собуль в этом направлении пошёл дальше своих учителей и выдвинул теорию "третьей" революции — "санкюлотского движения" в городах. [108] В стиле художественного произведения, весьма занимательно повествует о событиях французской революции английский историк Т. Карлейль, не утруждая себя размышлениями о пользе или вреде политических нововведений, исторически точно описывая процесс их обсуждения и принятия. Много места отводит характеристике событий и личностей в них участвующих, что не бесполезно для нашего исследования, так как он цитирует деятелей революции. [90]
Наибольший интерес для нас представляет монографическое исследование крупного французского историка конца XIX — начала XX вв. А. Олара "Политическая история французской революции", где он, один из немногих, обращается к наказам от сословий; основательно и полно анализирует текст Декларации, условиям выработки и последствиям её принятия отводит центральное место, считая, что она не только разрушила прошлое, но и явилась политической и социальной программой будущей Франции. Избирательному праву уделяет много внимания. Предпринимает анализ некоторых статей Конституции 1791 года. Но период с весны 1789 до лета 1794 года занимает пятую часть от его монографии, что обусловливает разбор не всех политических декретов. Подробно он останавливается только на декретах, касающихся муниципальной власти. Тьер, как и Олар, считает, что якобинское правительство было прежде всего правительством национальной обороны, а террор, составлявший стержень его политики, — всего лишь вынужденным средством защиты от внешних и внутренних врагов. Я согласна с тем, что обстоятельства военного времени играли важную роль в период становления якобинской диктатуры летом — осенью 1793 г., оказывая во многом определяющее влияние на стихийный процесс концентрации власти в республике. Однако считаю, что ссылка на них ни в коей мере не объясняет особенности функционирования самого режима. Усиление террора центральными органами государственной власти происходило одновременно с ослаблением внешней опасности, а наибольший размах террор приобрёл весной — летом 1794 г., когда войска республики уже почти всюду вели боевые действия на территории неприятеля и внутри страны было покончено не только с очагами открытого сопротивления, но даже с любыми проявлениями легальной оппозиции.[100, 122, 123]
В советской историографии много внимания уделялось изучению различных революций, в том числе и французской революции XVIII века. Ряд солидных историков интересовался этой проблемой, среди них П.А. Кропоткин, В.Г. Ревуненков, А.З. Манфред, А.Д. Люблинская, А.В. Адо, Е.В. Тарле и другие. [94, 102, 103, 100, 96] Все они изучали аграрные вопросы, положение рабочего класса и связанные с ними декреты Учредительного и Законодательного собраний. Лишь в немногом пересекаясь с моей проблематикой в анализе "Декларации прав человека и гражданина" и конституциям 1791 и 1793 гг., некоторых декретов об отмене привилегий, об избирательном цензе, они не уделяли должного внимания становлению правового государства. Классовая борьба, террор и экономика — вот, что интересовало историков-марксистов.
