Пример дипломной работы по уголовному праву: Уголовная ответственность

Содержание

Введение3

Глава 1. Уголовно-правовая характеристика нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств4

§ 1. Объективные признаки нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств4

§ 2. Субъективные признаки нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств13

Глава 2. Квалифицированный состав нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств22

§ 1. Квалифицированные виды нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств22

§ 2. Проблемы квалификации нарушений правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств26

Заключение32

Список литературы34

Выдержка из текста работы

Охрана общественной безопасности и общественного порядка от социально вредных преступных посягательств является, по-видимому, главнейшей заботой государственных органов в сфере правопорядка. В случае отсутствия заботы государства о данном предмете, у граждан возникает закономерный вопрос, а зачем нужно такое государство, которое не может обезопасить нас от злодеев, причиняющих обиду и страдание. В то же время существуют такие преступления, которые лишь фактом своего осуществления заставляют обывателей дрожать от страха, опасаясь за свою жизнь. К числу указанных преступлений относится бандитизм. В силу своей общественной вредности для государства, он карается чрезвычайно жестко.

Анализируя развитие данного вида преступления в специфических условиях российской действительности, следует учитывать отмечающуюся устойчивую тенденцию роста, возрастающую масштабность, а также организованность, тяжесть последствий, хотя в статистике все это не находит отражения, что имеет свои причины. Положение осложняется тем, что официальная статистика не в полной мере характеризует состояние дел.

Из этого можно сделать вывод, что такая ситуация сложилась не только потому, что существуют трудности при квалификации преступлений по ст. 209 УК РФ, не менее важен факт негативного отношения отдельных органов государственной власти и управления к квалификации этого вида преступлений по указанной статье. Представляется, что желание увидеть благополучную картину в указанной области приводит к искажению действительности.

Это в значительной степени определяет важность выбранной темы дипломной работы. Вместе с тем актуализация указанной темы связана и со слабой теоретической разработанностью данной проблематики. Следует отметить, что некоторые вопросы квалификации бандитизма были в свое время рассмотрены в трудах Д. А. Бражникова, В. В. Бычкова, Р. Р. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, Т. Д. Устиновой, И. Шмарова, Ю. Мельниковой, и др., в которых уделяется значительное внимание вопросам правовой квалификации бандитизма и смежных составов преступлений.

В качестве эмпирической базы проведенного исследования выступили законодательные акты России на протяжении ее исторического развития, современный уголовный закон, включая Постановления Пленума Верховного Суда РФ об ответственности за бандитизм, а также теоретические материалы российских ученых-юристов, рассматривающих проблемы ответственности за бандитизм и тесно связанные с ним проблемы.

Объектом данной работы являются теоретические и практические вопросы ответственности за такую форму преступной группы, как бандитизм по УК РФ, а также проблемы разграничения смежных с бандитизмом составов преступных деяний, установление места анализируемого вида преступной группы в ряду существующих на сегодняшний день форм общественно опасного объединения людей.

Целями работы автору представляются: а) изучение наиболее существенных вопросов ответственности за бандитизм по российскому уголовному законодательству, включая сюда и исторический анализ рассматриваемого преступления; б) формирование предложений по совершенствованию уголовно-правовой нормы о бандитизме (ст. 209 УК РФ), в целях повышения эффективности деятельности правоприменительных органов.

Исходя из обозначенных выше целей, автор ставит перед собой следующие задачи:

а) выяснить антиправовую природу бандитизма, раскрыть основания ответственности за данное противоправное деяние;

б) установить признаки субъективной и объективной стороны состава анализируемого деяния, указать наиболее важные для квалификации черты рассматриваемого состава, и, наконец,

в) определить, каким образом необходимо ограничить бандитизм от смежных составов преступлений по УК РФ, прежде всего от разбоя, совершенного организованной группой, использующей оружие и от организации преступного сообщества.

Таким образом, основной проблемой данного исследования является, на наш взгляд, разработка теоретической части ответственности за бандитизм, ибо погружение в огромный массив правоприменительного материала, привел бы к непомерному увеличению объема данной работы. Изучение практики использования рассматриваемого уголовно-правого запрета потребовало бы самостоятельного исследования, и, по нашему мнению, должно остаться за пределами данной дипломной работы.

 

Глава 1. Эволюция уголовной ответственности за бандитизм

1.1. Возникновение и развитие института уголовной ответственности за бандитизм в дореволюционный период

Регулирование отдельных правовых аспектов ответственности за создание и участие в вооруженной группе в целях нападения на людей довольно рано появилось в числе законодательных установлений. Так, Судебник 1497 г. устанавливал ответственность за участие «в воровстве, разбое, убийстве, злостной клевете или в ином каком "лихом деле"»[1]. По-видимому, законодатель, обладающий еще недостаточной степенью юридической техники, в понятие «лихое дело» вкладывал ответственность за многие из существующих в настоящее время отдельно уголовных составов преступлений, посягающих на порядок и спокойствие в государстве.

Но действительная система преступных деяний появилась лишь в уголовном законодательстве Российской империи второй половины XIX — начала ХХ в., в частности, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. и в Уголовном уложении 1903 г.

Несмотря на то, что указанные памятники не выделяли самостоятельного раздела или главы, где были бы сосредоточены нормы об ответственности за преступные деяния, сходные теми, которые предусмотрены в гл. 24 разд. IХ УК 1996 г. (преступления против общественной безопасности). Отдельные нормы, включаемые в различные главы указанных правовых актов регулировали ответственность за посягательства, имеющие комплексный общеопасный характер. Например, В отделения первого "О составлении злонамеренных шаек и пристанодержательства" главы третьей "О нарушении общественного спокойствия, порядка и ограждающих оные постановлений" раздела восьмого устанавливалась ответственность за организацию и участие в шайке для разбоев, зажигательства (по-видимому, речь идет о поджогах), краж и т.д[2]. в целом законодатель еще не осознавал необходимость ответственности за формальный состав бандитизма, так как только при совершении преступных деяний, ради которых создавалась шайка, возможна была дополнительная квалификация по уголовно-правовой норме указанной в ст. 922-931 Уложения.

Последним в истории Российского монархического и самодержавного государства фундаментальным законодательным творением в сфере уголовного права было Уголовное уложение от 22 марта 1903 г. В его разработке приняли участи видные ученые уголовного права и криминалистики, в том числе Н.С. Таганцев, оставивший после себя богатый теоретический опыт для следующих поколений, И.Я. Фойницкий Н.А. Неклюдов и другие. Уложение существенно отличалось от предыдущих законодательных актов не только по технике юридических обобщений, но и по содержательной стороне конкретных уголовно наказуемых деяний. В ст. 279 главы двенадцатой "О нарушении постановлений, ограждающих общественное спокойствие" предусматривалась уголовная ответственность за участие в шайке, составившейся в целях осуществления воровства, разбоев, вымогательств или мошенничества, для повреждений чужого имущества, приобретения, принятия на хранение, сокрытия, заклада или сбыта чужого имущества, добытого заведомо преступным путем, а также за дачу пристанища заведомо участнику такой шайки или доставление средств для учинения преступных деяний. В этих случаях, если посягавший не подлежал ответственности за преступное деяние, шайкой учиненное, более строгому наказанию, он наказывался заключением в исправительный дом. Такому же наказанию подлежал виновный в том, что давал пристанище участнику такой шайки или доставлял средства для учинения заведомо преступных операций[3]. Указанная норма в целом была пригодна для применения, но на практике вызывало затруднение определение признаков указанных в законе преступных действий, так как законодатель ограничился лишь указанием на формы преступных деяний, не озаботившись раскрытием их содержания. По этой причине правоприменительные органы, прежде всего суд, были склонны давать собственное суждение по вопросам, не указанным с достаточной степенью четкости в законе. Законодатель, по-видимому, посчитал, что термины, которыми он оперирует, имеют однозначный смысл, но, как известно, юридическая терминология часто противоречит народным формам языка, что достаточно ярко проявилось в указанной норме, и породило процесс самостоятельного наполнения смыслом установленных законом преступных посягательств.

1.2. Развитие института уголовной ответственности за бандитизм в постреволюционный период

В первые годы советской власти не существовало кодифицированного акта уголовного права, и ответственность за общественно опасные посягательства предусматривалась отдельными актами законодательных, а нередко и исполнительных органов Советской России. В условиях трудной социально-политической ситуации требовалось официальное регулирование ответственности за наиболее тяжкие посягательства против общественной безопасности. К тому же органы государственной власти в 1918 г. запретили правоприменителю пользоваться законодательными актами Российской Империи, лишив его четкой системы преступлений и наказаний, разработанной предреволюционными юристами. Важным уголовно-правовым актом в этой ситуации стал Декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. "Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении". В этом Декрете не только именовано такое преступление, как бандитизм, но и впервые в истории российского уголовного права дано описание признаков состава: "участие в шайке, составившейся для убийств, разбоя и грабежей, а также как пособничество такой шайке и укрывательство ее"[4].

Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., как первый кодифицированный акт уголовного характера Советского государства, предусматривал специальную гл. 8 "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В статьях данной главы Уголовного кодекса предусматривалась ответственность за различные посягательства общеопасного характера на социалистический порядок и безопасность, но нормы об уголовной ответственности за бандитизм в данной главе предусмотрено не было. Законодатель определил место данного общественно опасного посягательства в число норм о "Государственных преступлениях" (гл. 1 Особенной части УК РФ), раздел 2, «О преступлениях против порядка управления» которой предусмотрел ответственность бандитизм (ст. 76). Данная норма устанавливала уголовное наказание за «организацию и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандами разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановки поездов и разрушения жел.-дор. путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами и ограблениями или не сопровождались»[5]. Такие деяния карались высшей мерой наказания и конфискацией всего имущества. Подобная строгость уголовного закона объясняется, на наш взгляд, чрезмерно тяжелыми условиями быта того времени, и необходимостью, стоявшей перед государственной властью установить в разоренной стране порядок в наиболее сжатые сроки. Необходимо отметить, что большинство уголовных санкций из указанного раздела 2 о преступлениях против порядка управления УК 1922 г. в качестве санкций предусматривали лишь высшую меру наказания – расстрел, что обусловлено указанными выше причинами.

Уголовный кодекс редакции 1926 г[6]. сохранил в целом такие же подходы к классификации преступлений Особенной части, что и УК 1922 г. Уголовная норма и бандитизме, за небольшими уточнениями, практически не изменились по сравнению с Кодексом 1922 г. Данный состав, как и прежде, относился к преступлениям против порядка управления, и подвергся лишь косметическим правкам.

Следующим этапом развитии уголовного законодательства об ответственности за общеопасные преступные деяний связан с принятием 25 декабря 1958 г. Закона СССР "Об уголовной ответственности за государственные преступления"[7]. В разделе "Иные государственные преступления" данного Закона содержались нормы, которые предусматривали ответственность за такие преступные деяния против общественной безопасности, как бандитизм (ст. 14) и массовые беспорядки (ст. 16). Впоследствии эти уголовно-правовые положения без каких-либо редакторских правок были восприняты Уголовным кодексом 1960 г.

В ст. 77 УК 1960 г. бандитизм определялся как «организация вооруженных банд с целью нападения на государственные, общественные учреждения или предприятия либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях»[8]. В качестве меры уголовно-правового наказания за данное преступление было предусмотрено лишение свободы на срок от трех до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертная казнь с конфискацией имущества. Таким образом, законодатель оставлял применение смертной казни в качестве меры уголовной репрессии за тягчайшие из общественно опасных деяний, одним из которых является бандитизм. На современном этапе развития российского государства в соответствии с Конституцией Российской Федерации установлено, что смертная казнь может устанавливаться «за особо тяжкие преступления против жизни»[9] (ст. 20). Бандитизм же, не являясь таковым, не может быть наказуем высшей мерой наказания.

1.3. Уголовно-правовое понятие бандитизма

Проведённый исторический анализ отечественного законодательства в области борьбы с преступностью показывает, что на протяжении всего развития нашего государства бандитизм рассматривался как тяжкое преступление, а за его совершение предусматривалось строгое наказание. Давая определение указанного преступления и устанавливая ответственность за него, законодатель всегда вкладывал в него своё субъективное отношение, и дефиниция «бандитизм», тем самым, представляла собой не только уголовно-правовую, но и социально-политическую оценку деяний, признаваемых государством наиболее опасными и представляющими угрозу для политической стабильности в стране.

Бандитизм — основное проявление организованной преступности, однако в определённые исторические эпохи государства социальные формы и содержание бандитизма различались. Характерными особенностями рассматриваемого преступления являются, во-первых, его зависимость от экономического благополучия и политической стабильности государственной власти, и, соответственно, тенденция увеличения в сложные для государства периоды, и, во-вторых, его «оппозиционность» по отношению к государственному устройству, стремление участников преступных формирований устанавливать своеобразные нормы поведения, альтернативные и зачастую существенно отличающиеся от официальных законов.

Диапазон бандитских проявлений достаточно широк, однако отчётливо прослеживается две его основные разновидности: общеуголовный и политический. В настоящее время в современной России следует констатировать, во-первых, расцвет общеуголовного, и, во-вторых, возрождение политического бандитизма, основанного на сепаратистских, религиозно-националистических тенденциях в Чечне и приграничных с ней районах.

УК РФ 1996 г. указал основные признаки банды: устойчивая вооруженная группа (банда) созданная в целях нападения на граждан или организации.

В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 1997 г. и от 17 января 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» дано более подробное разъяснение: «Под бандой следует понимать организованную устойчивую вооруженную группу из двух или более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации. Банда может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения. Банда признается вооруженной при наличии оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других членов банды»[10].

В соответствии со ст. 209 УК основными свойствами бандитизма являются наличие банды и специальная цель ее создания — нападения на граждан или организации. Характеристика бандитизма, является более отчетливой и определенной, по сравнению с Уголовным кодексом 1960 г., поскольку вооруженность сформулирована как обязательный признак банды, а не бандитизма. Ст. 209 ч. 1 дает следующую дефиницию организации бандитизма: «создание устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан или организации, а равно руководство такой группой». Таким образом, в качестве обязательных элементов состава бандитизма выступают: 1) существование группы лиц; 2) наличие у такой группы признаков, указывающих на ее устойчивость и вооруженность; 3) специальная цель данной группы – нападение на граждан или организации (ее мы рассмотрим в части работы, посвященной субъективной стороне бандитизма).

Под группой лиц в уголовно-правовой науке и практике принято понимать двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения указанных в законе преступных действий. Высказывались также мнения в поддержку законодательного установления количественного состава преступной группы, начиная с трех человек[11]. Доводы авторов, подчас довольно обоснованные, не встретили сочувствия в уголовно-правовой науке, которая склонна соглашаться с мнением высшей судебной инстанции о минимально возможном числе участников преступной группы.

Вторым конституирующим банду признаком выступает ее устойчивость и вооруженность. Об устойчивости банды, в соответствии с Постановлением Пленума Верховного Суда, могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, «как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений»[12]. Подобная формулировка указания высшей судебной инстанции свидетельствует, по нашему мнению, о двух обстоятельствах: во-первых, об открытости данного перечня для правоприменительной практики; в силу невозможности перечислить все конкретные обстоятельства совершения общественно опасного деяния в составе устойчивой группы преступников Пленум Верховного Суда ограничился лишь перечислением небольшого их числа; во-вторых, Пленум, на наш взгляд, считает, что при оценке обстоятельств конкретного преступления суду необходимо учитывать все факторы совершенного деяния, свидетельствующие об устойчивости группы, не отдавая тем или иным обстоятельствам приоритетного значения. В случае квалификации подобных действий необходимо помнить об относительности всех признаков совершенного деяния, о необходимости решать каждое уголовное дело конкретно, не опираясь на схемы, которые порой предлагает вышестоящий суд в своих судебных решениях.

Такой признак банды как вооруженность также требует некоторого пояснения. По мнению Пленума Верховного Суда РФ, вооруженность предполагает владение участниками банды холодным или огнестрельным оружием, как заводского изготовления, так и изготовленного в кустарных и домашних условиях, различными взрывными устройствами, а также газовым и пневматическим оружием.

Высший судебный орган предполагает наличие вооруженности и в тех случаях, когда банда имеет пневматическое оружие. Такое решение является, видимо, обоснованным, поскольку нынешние пневматические ружья и пистолеты бывают крупнокалиберными и обладают способностью поражать мишень на расстоянии до 100-150 м.

В литературе высказывалось мнение, что газовое оружие самообороны, снаряженное слезоточивыми или раздражающими веществами, "не способно причинить значительный физический вред здоровью, поэтому наличие лишь его в арсенале преступной группировки не позволяет считать ее вооруженной в понимании ст. 77 УК"[13]. Пленум Верховного Суда РФ допускает возможность квалификации преступной группы как вооруженной, при наличии у ее членов газового оружия. Речь здесь идет о газовом оружии, для приобретения которого требуется специальное разрешение (лицензия). В соответствии с абз. 3 ст. 13 Федерального закона "Об оружии" лицензия требуется для приобретения газовых пистолетов и револьверов[14]. Правоустановитель разделяет по статусу газовое оружие, в зависимости о степени и характера опасности обращения с ним. При этом на признак вооруженности группы и, соответственно, на квалификацию преступного деяния количество оружия, а также правомерность владения им не имеют влияния.

 

Глава 2. Уголовно-правовая характеристика состава преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ «Бандитизм»

2.1. Объективные признаки преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ

2.1.1. Объект бандитизма

Объективные признаки банды, как и любого иного общественно опасного деяния, запрещенного УК РФ под угрозой наказания, включают в себя характеристики объективной стороны преступления, а также особенности объекта посягательства.

Как ясно из местоположения статьи 209 в УК РФ объектом данного преступления выступает общественная безопасность и общественный порядок. Отсюда возникает необходимость уяснения категорий «общественная безопасность» и «общественный порядок».

В жизни человека понятия опасности и безопасности играют роль ключевых мировоззренческих ориентиров, вокруг которых группируются фундаментальные ценности человеческого бытия. Они неотъемлемо связаны с человеческим существованием в мире, в определенной мере характеризуемым стремлением избежать тех многочисленных опасностей, которые подстерегают человека с момента его рождения и до конца земных дней. Голод, болезни, природные стихии — к этим естественным источникам опасностей следует добавить гораздо более многочисленные угрозы человеческой жизни, исходящие от самого человека, такие, как техногенные катастрофы, войны, преступления и в буквальном смысле безопасность означает отсутствие опасности. Однако в реальном окружающем мире не существует «ситуаций без опасностей». Где бы мы не находились, хоть что-нибудь угрожает нам. Иными словами, при рассмотрении безопасности в качестве результата отсутствия опасности безопасность сводится к чему-то несуществующему. Безопасность обозначает качественно сложное явление, смысл которого не исчерпывается отрицанием опасностей. Категория безопасности охватывает различные аспекты, среди которых выделяется способность к выживанию, т.е. способность к сохранению своего существования и продолжению жизнедеятельности.

Однако, как несомненен субъективный момент понятия безопасности, так несомненно и его объективно-всеобщее содержание. Безопасность представляет собой непреложную ценность, которая имеет универсальный характер, так как признается всеми людьми, независимо от их расовой, национальной или социально-классовой принадлежности. И хотя в относительно длительные периоды социальной стабильности ценность безопасности может отходить на второй план, социальные катаклизмы, эпидемии, войны, террористические акты, представляющие собой, к сожалению, атрибуты истории человечества, вновь обостряют значение безопасности и возвращают ей статус важнейшей жизненной ценности. Характерный пример — события 11 сентября 2001 г., которые перевернули общественное сознание американцев, поставив в их общественном мнении ценность безопасности выше ценности свободы.

Понятие безопасности предполагает определенные меры, направленные на устранение той или иной угрозы. Следовательно, это понятие предполагает и межличностные отношения, характеризуемые взаимным доверием, стремлением к мирному решению конфликтной ситуации. Чтобы установить безопасность, люди формулируют нормы и принципы своих взаимоотношений, народы заключают договора о ненападении, вступают в военные и политические союзы, гарантирующие им их безопасность[15].

В наши дни "основным субъектом обеспечения безопасности является государство, осуществляющее функции в этой области через органы законодательной исполнительной и судебной властей"[16]. В системе исполнительной власти всех стран есть специальные органы, которые занимаются исключительно обеспечением социальной безопасности. В нашей стране — это Федеральная служба безопасности РФ. "Федеральная служба безопасности Российской Федерации (ФСБ России) является федеральным органом исполнительной власти, в пределах своих полномочий осуществляющим государственное управление в области обеспечения безопасности…"[17]. Однако если государство берет на себя обязательство обеспечить и безопасность социального целого и безопасность индивида, то эта функция не снимается и с других органов власти, как исполнительных, так и законодательных и судебных. Поэтому значительное место в обеспечении безопасности имеют органы правосудия, применяющие закон.

Структурно система безопасности общества включает в себя:

а) наличие разработанной доктрины безопасности, которая выступает как определенная идеология, способная объединить общество, и одновременно как программа действий;

б) правовую основу, т. е. систему законов и иных правовых норм, позволяющих защищать интересы общества и составляющих его элементов (людей, социальных групп, политических и общественных объединений, общественного сознания и т. д.);

в) систему государственных органов, обеспечивающих безопасность общества;

г) общественную систему безопасности — совокупность неправительственных, общественных, самодеятельных институтов и организаций, которая базируется на активности населения и способности общества противостоять угрозам и опасностям для него;

д) корректную, основанную на демократических принципах, систему средств и методов обеспечения безопасности.

Обязательным условием эффективного функционирования данной системы являются ответственность власти перед обществом, строгое выполнение ею своих обязанностей, ограничение пределов вмешательства государства в дела общества необходимыми рамками. В уголовном праве система обеспечения общественной безопасности носит нормативный характер и включает в себя правовые, технологические и организационные нормы, а также специальные правила безопасности.

Содержание общественной безопасности нельзя сводить только к соблюдению различных правил по производству специальных работ и обращению с общеопасными предметами. Такой подход необоснованно ограничивает пределы общественной безопасности лишь сферой локальной или профессиональной деятельности, а ее содержание — специальной безопасностью. Источником опасности для общества могут выступать не только опасные производства и предметы, но и опасные формы поведения людей, особенно выражающиеся в насильственных формах поведения. Если такой социальный источник направлен на тот же объект, что и "технический" источник, обладает такой же разрушительной силой и способен причинить такие же последствия, то данные факторы нельзя игнорировать при правовой оценке содеянного. В ряде случаев отдельные опасные формы поведения людей необходимо расценивать как угрожающие безопасности общества.

Достаточно сложным является разрешение вопроса об объеме этого понятия, т. е. о том, какие именно отношения охватываются понятием "общественная безопасность". Преступления, посягающие на общественную безопасность, будь то транспортные, экологические или собственно преступления против общественной безопасности, неразрывно связаны с причинением физического, материального, организационного либо иного вреда гражданам, собственности, деятельности социальных институтов, окружающей природной среде. Вместе с тем данное утверждение не означает, что при совершении этих преступлений обязательно должен причиняться весь спектр указанного вреда. В конкретных случаях ущерб может носить или материальный, или физический, или организационный, или комбинированный характер, и причиняться лишь некоторым социальным благам, а не всем.

Характеристика общественной безопасности как "комплексного" объекта означает, что он должен включать в себя всю совокупность общественных отношений, обеспечивающих охрану жизни и здоровья граждан, материальных ценностей, окружающей природной среды. Иной вывод означал бы лишение отношений общественной безопасности их содержательной стороны. К тому же без причинения вреда названным ценностям не может быть нарушения общественной безопасности как социального блага, выступающего в качестве предмета соответствующих отношений. Отсюда следует, что причинение физического, материального или иного вреда при совершении преступлений против общественной безопасности охватывается понятием "нарушение общественной безопасности" и не требует дополнительной квалификации по соответствующим статьям Уголовного кодекса. Исключением является лишь умышленное причинение смерти, которое требует самостоятельной оценки.

Без нападения не может быть бандитизма, без насилия — захвата заложника, без причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью или причинения крупного ущерба — нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта и т. д. Если соответствующие последствия не наступают или отсутствует угроза их наступления, то такие деяния нельзя рассматривать как преступления против общественной безопасности, а в некоторых случаях и вообще как преступления. Следует принимать во внимание и другое обстоятельство. Поскольку преступления против общественной безопасности причиняют вред или ставят под угрозу причинения вреда неопределенный круг лиц, материальных объектов, деятельность социальных институтов, постольку в целом отношениям общественной безопасности как объекту посягательства ущерб причиняется всегда, вне зависимости от конкретных форм его проявления (материальный, физический, организационный). Поэтому прав А. И. Коробеев, который считает ошибочным представление о существовании дополнительных объектов транспортных преступлений[18]. По нашему мнению, такой же вывод можно сделать и применительно ко всем преступлениям против общественной безопасности.

Как правовое явление, общественная безопасность может иметь различное по объему содержание и рассматриваться в нескольких уровнях. Общественная безопасность как составная часть родового объекта посягательств, предусмотренных разд. IX УК "Преступления против общественной безопасности и общественного порядка" (общественная безопасность в широком смысле слова), характеризуется состоянием защищенности безопасных условий функционирования общества и общественного порядка, здоровья населения и общественной нравственности, экологической безопасности, безопасности движения и компьютерной информации. Общественная безопасность в узком смысле слова, как видовой объект посягательств, предусмотренных гл. 24 УК "Преступления против общественной безопасности", выражается в состоянии защищенности жизни и здоровья граждан, имущественных интересов физических и юридических лиц, общественного спокойствия, нормальной деятельности государственных и общественных институтов.

По своей сути безопасность — явление полифункциональное. Поэтому наряду с обеспечением состояния защищенности (отсутствие опасности) основных благ общества от угроз и источников опасности она характеризуется и другими функциями, отражающими ее активный характер. В этом смысле справедливо отмечаются в литературе такие важнейшие свойства и функции безопасности, как снижать, ослаблять, устранять и предупреждать опасности и угрозы. Говоря о безопасности того или иного элемента, мы имеем в виду не только защищенность данного элемента от источников опасности, но и предупреждение и устранение опасности для него, а также поддержание такого уровня его защищенности, который является достаточным для нормального функционирования соответствующего элемента.

Активная роль общественной безопасности находит свое выражение в функции предотвращения, устранения угрозы жизни и здоровью людей, материальным ценностям, окружающей среде и деятельности различных институтов, общества и государства от общественно опасных форм поведения человека, а также в поддержании такого уровня защищенности указанных благ, который является достаточным для выполнения людьми и обществом своих социальных функций.

Таким образом, общественная безопасность представляет собой определенную совокупность общественных отношений, не только регулирующих безопасные условия жизни общества, но и поддерживающих такой уровень защищенности общества, который является достаточным для его нормального функционирования.

Вторым составляющим родового объекта разд. IX УК РФ является общественный порядок. В уголовном законодательстве термин "общественный порядок" впервые был закреплен в Кодексе 1960 г. в гл. 10 "Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения". В Уголовном кодексе 1926 г. гл. 8 именовалась "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и порядок", а в Кодексе 1922 г. гл. 8 была озаглавлена "Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок". В науке уголовного права не сложилось устоявшегося мнения о понятии "общественный порядок". При всей сложности и высокой степени оценочности наиболее оптимальное понятие общественного порядка было сформулировано И.Н.Даньшиным, как система общественных отношений, сложившихся на основе соблюдения норм права, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения, надлежащего поведения граждан в общественных местах, отношений в сфере социального общения[19].

 

2.1.2. Объективная сторона бандитизма

С объективной стороны бандитизм выражается (в отличие от Уголовного кодекса 1960 г.) в четырех формах: в создании банды, в руководстве такой бандой (ранее эта форма рассматривалась как разновидность создания банды), в участии в банде или в участии в совершаемых бандой нападениях. Эти формы относительно самостоятельны, и преступление будет оконченным с момента совершения любого из названных действий. Другая новелла объективной стороны бандитизма — дифференциация ответственности в зависимости от характера выполняемых лицом действий.

В соответствии с ч. 1 ст. 209 УК наиболее опасной формой являются действия организаторов и руководителей банд. По ч. 2 данной статьи к ответственности привлекаются участники таких банд или участники нападений. Создание банды как форма проявления бандитизма в судебной практике встречается редко, поскольку упомянутая деятельность отражается в приготовительных к нападению действиях, внешний контроль за которыми весьма затруднен. При изучении судебной практики мы обнаружили лишь один случай, когда виновным лицам бандитизм вменялся в форме создания банды. Студент Воронежского мединститута И.Комаров задумал нелегально уехать за границу. С этой целью он подыскал себе сообщников, вместе с ними разработал различные варианты ограбления отдельных граждан, либо кассира какого-либо учреждения в день выдачи заработной платы, либо какого-либо ювелирного магазина и последующего прорыва с похищенным за границу. Для реализации своего намерения эта устойчивая группа по инициативе И.Комарова различными путями (изготавливали детали на заводе, откапывали в местах, где шли боевые действия во время Великой Отечественной войны, и т.д.) приобретала оружие. Во время тренировки и пристрелки пулемета в лесу члены банды были задержаны[20].

Создание банды — это любые действия, результатом которых стала организация устойчивой вооруженной группы лиц, имеющей целью совершение нападений на отдельных граждан, государственные и негосударственные структуры[21]. При этом под созданием банды понимается не процесс, направленный на ее создание, а результат предпринимаемых виновными усилий. В тех случаях, когда действия, направленные на создание организованной устойчивой вооруженной группы, в силу их пресечения правоохранительными органами либо по другим обстоятельствам, не зависящим от воли создателей, не привели к сформированию банды, они должны квалифицироваться как покушение на ее создание. Организационные действия могут совершаться одним или несколькими лицами и носить многообразный характер, однако в каждом случае суды обязаны в приговоре указать, в чем конкретно выразились данные действия (сговор соучастников, подбор сообщников и распределение ролей между ними, разработка планов, подыскание источников приобретения оружия, иное материальное обеспечение группы и т.п.). Установление факта создания банды всегда должно предшествовать доказательствам по обоснованию вменения членам и руководителям банды конкретных нападений.

Руководство бандой выражается в определении направлений деятельности уже созданной банды. Оно может выражаться в планировании и выборе объектов нападений, вербовке новых членов, распределении обязанностей между соучастниками в процессе деятельности банды либо во время нападений, даче указаний и распоряжений членам банды, определении местонахождения оружия, руководстве совершением конкретных акций, распределении похищенных средств и тому подобных действиях. В обобщенной форме понятие "руководство бандой" было сформулировано Пленумом Верховного Суда РФ следующим образом: "Под руководством бандой понимается принятие решений, связанных как с планированием, материальным обеспечением и организацией преступной деятельности банды, так и с совершением ею конкретных нападений"[22].

Как правило, создатели и руководители банды — это одни и те же лица, однако возможны и другие ситуации, когда одни лица создают банду, а другие осуществляют руководство ею (находится более сильный лидер, создатели привлекаются к уголовной ответственности по другим делам либо вообще выбывают из банды). Для квалификации это значения не имеет. Более сложными для правовой оценки являются случаи, когда создатели и руководители банды одновременно принимают участие и в совершаемых нападениях, а таких случаев на практике абсолютное большинство. Поскольку создание и руководство бандой предусматривается одной частью ст. 209 УК, а участие в банде или в совершаемых ею нападениях — в другой, то возникает вопрос о квалификации по совокупности преступлений (ст. 17 УК понимает под совокупностью совершение двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями или частями статьи). Отдельные авторы полагают, что, поскольку организация банды и руководство ею, участие в ней и в совершаемых ею нападениях предусмотрены в разных частях ст. 209 УК и представляют собой, таким образом, самостоятельные преступные деяния, действия руководителя или организатора банды, участвовавшего в совершаемых ею нападениях, следует квалифицировать по ч. 1 и 2 ст. 209 УК[23].

По нашему мнению, квалификация по совокупности преступлений в таких случаях невозможна, поскольку в обоих случаях налицо одно и то же преступление, имеющее различные формы выражения. Выделение ч. 1 и 2 ст. 209 УК обусловлено не разностью преступлений, а стремлением законодателя дифференцировать ответственность виновных лиц в зависимости от характера участия лица в преступлении. Создание банды, руководство бандой, участие в ней и в совершаемых ею нападениях есть различные формы проявления одного и того же преступления — бандитизма. Поэтому квалификация по совокупности частей в данном случае означает двойную ответственность за одно и то же преступление, что противоречит положениям ч. 2 ст. 6 УК, закрепляющей принцип справедливости.

Основной формой бандитизма является участие в банде (ч. 2 ст. 209 УК). На данной стадии происходит более конкретное распределение ролей и обязанностей между членами банды, осуществляется непосредственная подготовка к совершению нападений. Участие в банде означает выполнение функций члена банды. Член банды — это лицо, которое дало согласие на участие в деятельности банды и подтвердило его своей практической деятельностью в любой форме (участие в обсуждении планов банды, выполнение функций разведчика объектов нападения, предоставление финансовых средств, различных документов или выполнение любых иных действий во исполнение планов банды). Форма вступления в банду может быть различной: устное или письменное согласие, совершение действий, свидетельствующих о присоединении лица к преступной деятельности банды, например, постоянное выполнение каких-либо поручений руководителей банды. Важно, чтобы лицо считало себя участником банды, а другие члены рассчитывали на его помощь в любой форме в деятельности банды. Членство в банде не обязательно связано со знанием всех или нескольких членов банды. Для признания лица членом банды при наличии определенных субъективных моментов достаточно контакта хотя бы с одним членом банды или ее руководителем. По одному из уголовных дел как участник банды по ст. 77 УК РСФСР 1960 г. была осуждена сожительница одного из братьев — организаторов банды. Она сбывала похищенное бандой имущество, предоставляла свою квартиру для дележа похищенного и обсуждения совершенных и планируемых нападений.

В соответствии со ст. 209 УК не требуется, чтобы все члены банды непосредственно участвовали в нападениях. Согласно планам банды, отдельные члены могут выполнять и иные функции (выбирать объекты нападений, предоставлять транспорт, оружие или боеприпасы, осуществлять функции разведчиков либо сбывать похищенное), не участвуя в нападениях. Действия таких лиц квалифицируются как участие в банде без ссылки на ст. 33 УК, поскольку банда в качестве формы соучастия предполагает не только соисполнительство, но и распределение ролей.

От членства в банде следует отличать пособничество бандитизму, когда лицо эпизодически оказывает содействие членам банды в ее деятельности. Чаще всего это выражается в однократных актах по предоставлению транспорта либо иных предметов, в том числе и орудий совершения преступления, в доставке соучастников к месту совершения нападения, совершении иных подобных действий, не связанных с непосредственным нападением. Если такое содействие носит постоянный характер, то "пособничество перерастает в участие в банде"[24].

В процессе деятельности банды ее участники помимо нападений могут совершать и другие преступления (хищение имущества, причинение физического вреда здоровью потерпевших, изготовление поддельных документов, угон автотранспорта, хищение оружия и т.д.). Когда такие действия совершаются самостоятельно, вне связи с планами и намерениями банды, они должны квалифицироваться по совокупности преступлений как бандитизм и соответствующее преступление. Квалификация по совокупности сохраняется даже в тех случаях, когда члены банды сознают факт совершения преступления отдельными членами вне рамок банды.

Более сложным является решение вопроса о правилах квалификации самостоятельных преступлений, обусловленных членством в банде. В специальной литературе высказываются два диаметрально противоположных мнения. Одни авторы полагают, что необходима квалификация по совокупности ст. 209 и соответствующих статей Кодекса[25]. В период действия Уголовных кодексов 1926 и 1960 гг. большинство авторов исходило из правила, что совершение бандой иных преступлений охватывается бандитизмом и не требует дополнительной квалификации по совокупности. Судебная практика в этом смысле также не отличается последовательностью. В 1955 г. Пленум Верховного Суда СССР по одному из конкретных дел рекомендовал хищение, совершенное бандой, квалифицировать по совокупности преступлений[26].

В 1975 г. Пленум Верховного Суда СССР указал: "Умышленное убийство, совершенное участниками банды при нападениях, подпадает под признаки бандитизма и не требует дополнительной квалификации по ст. 102 УК РСФСР и соответствующим статьям УК других союзных республик"[27]. В 1992 г. Верховный Суд РФ изменил эту позицию Верховного Суда СССР, указав: "Умышленное убийство, совершенное участниками банды при нападении, надлежит квалифицировать по совокупности преступлений как бандитизм и умышленное убийство"[28] (ныне это постановление утратило силу). Наконец, в п. 13 постановления от 17 января 1997 г. Пленум указал: "Судам следует иметь в виду, что ст. 209 УК РФ, устанавливающая ответственность за создание банды, руководство и участие в ней или в совершаемых ею нападениях, не предусматривает ответственность за совершение членами банды в процессе нападения преступных действий, образующих самостоятельные составы преступлений, в связи с чем в этих случаях следует руководствоваться положениями ст. 17 УК РФ, согласно которым при совокупности преступлений лицо несет ответственность за каждое преступление по соответствующей статье или части статьи УК РФ"[29].

Иные правила квалификации предлагают А.Андреева, Г.Овчинникова: "Совокупности преступлений не может быть, если объективная сторона второго состава, даже тяжкого преступления, как и бандитизм, выражается только в нападении. Таким образом, поглощаются составом бандитизма акты "разбойного нападения" как для завладения имуществом, так и оружием, поскольку и вооруженность, и нападение в целях завладения — это элементы бандитизма, который, как более опасный состав, поглощает ч. 3 ст. 218 УК"[30]. По нашему мнению, рекомендации о квалификации совершенных бандой преступлений по совокупности с бандитизмом отражают тенденцию придать норме о бандитизме более широкий, чем определено законодательными рамками, характер. В целях усиления ответственности за различные формы проявления организованной преступности статья о бандитизме интерпретируется как норма, предусматривающая ответственность за организованную деятельность и участие в организации, безотносительно к характеру и содержанию совершаемых бандой преступлений.

Однако рекомендации о квалификации по совокупности и в иных случаях недостаточно обоснованны, поскольку ведут к выхолащиванию содержания бандитизма, утрате его самостоятельных объективных и субъективных качеств. В силу повышенной общественной опасности законодатель признает бандитизм оконченным преступлением с момента организации банды, руководства ею или участия в банде. Это не означает, что последующие действия, связанные с совершением иных самостоятельных преступлений, требуют дополнительной оценки. Бандитизм — сложное преступление, которое характеризуется четко зафиксированными в законе объективными признаками: наличием организованной устойчивой вооруженной группы (банды) и специальной целью. Если преступление охватывается указанными признаками, то нет оснований квалифицировать содеянное бандой по совокупности ст. 209 и соответствующих статей Уголовного кодекса. Квалификация по совокупности возможна лишь в случаях посягательства членов банды на более ценный объект уголовно-правовой охраны, нежели объект бандитизма. По законодательству таковым является жизнь человека. Именно с учетом этого обстоятельства Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 22 декабря 1992 г. рекомендовал судам квалифицировать умышленное убийство, совершенное участниками банды при нападении, по совокупности преступлений как бандитизм и умышленное убийство. Такая рекомендация может повлечь за собой и изменение подходов в квалификации других преступлений, например, дополнительную квалификацию по совокупности за фактическое завладение имуществом при разбое и вымогательстве.

Следует отметить и внутреннюю противоречивость изложенной рекомендации. Если банда похищала оружие, например, для увеличения своего арсенала, то обязательной должна быть квалификация по совокупности ст. 209 и 226 УК. В случаях незаконного приобретения, ношения или изготовления оружия в тех же целях необходимости в квалификации по совокупности не возникает. Действующий Уголовный кодекс усилил ответственность за незаконный оборот оружия и его изготовление, отнеся случаи их совершения по предварительному сговору к числу тяжких преступлений. Таким образом, нелогичность оценки вроде бы была устранена. Однако противоречие сохранилось в другом. Вооруженность является обязательным, конститутивным признаком банды и, следовательно, имманентно присуща ей. Зачем же тогда нужна квалификация по совокупности? Таким образом, на наш взгляд, если совершаемые преступления (хищения, причинение вреда здоровью, приобретение оружия в различных формах и т.д.) охватываются указанными признаками, то нет оснований квалифицировать содеянное бандой по совокупности ст. 209 и соответствующих статей Кодекса. О квалификации по совокупности можно говорить лишь в тех случаях, когда содеянное не охватывается признаками бандитизма либо когда преступление совершается после нападения и не имеет с ним связи (например, причинение физического вреда сотрудникам правоохранительных органов, осуществляющих задержание членов банды). Как справедливо отмечает Р.Р. Галиакбаров, во-первых, при конкуренции составов, если один из них охватывает другой, квалификация по совокупности должна исключаться и, во-вторых, таким путем фактически нарушается принцип справедливости (ч. 2 ст. 6 УК), ибо никто не может нести уголовную ответственность за одно и то же преступление[31].

Участие в совершаемых бандой нападениях является второй формой бандитизма, предусмотренного ч. 2 ст. 209 УК, и в судебной практике также встречается редко. Это самостоятельная форма бандитизма, за которую несут ответственность лица, не являющиеся членами банды, но сознательно участвовавшие в отдельных нападениях. Под участием в нападении следует понимать действия лиц, которые не только, например, применяли оружие или изымали похищенное, но и непосредственно обеспечивали нападение (доставляли членов банды к месту нападения, устраняли препятствия во время нападения, находились на страже и т.д.). При систематическом обеспечении нападений лицо, по существу, становится членом банды со всеми вытекающими отсюда последствиями. Выполнение лицом, не являющимся членом банды, действий по обеспечению нападения, но вне места и времени совершения нападения следует расценивать не как участие в нападении, а как пособничество бандитизму, квалифицируемое по ст. 33 и 209 УК. Такой вывод следует из факта возможного распределения ролей в месте совершения нападения. Оценка действий в качестве участия в нападении при распределении ролей возможна лишь во временных и территориальных рамках нападения. Как пособничество бандитизму должны квалифицироваться и действия лиц, не являющихся членами банды, но совершавших эпизодические действия в интересах банды[32].

Бандитизм считается выполненным при наличии любой из четырех названных форм. Для лиц, участвующих в создании и руководстве деятельностью банды, преступление окончено с момента создания вооруженной банды независимо от того, были ли совершены планировавшиеся ею преступления. Согласно п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1: "Создание вооруженной банды является в соответствии с ч. 1 ст. 209 УК РФ оконченным составом преступления независимо от того, были ли совершены планировавшиеся ею преступления". Таким образом, судебная практика отвергла бытовавшее одно время среди специалистов мнение о признании организации вооруженной банды оконченным преступлением с момента начала организационной деятельности. Для члена банды преступление считается оконченным с момента участия в любой форме в деятельности банды. Если лицо дало согласие на вступление в банду, но не успело принять участие в практической деятельности, то содеянное следует квалифицировать по ст. 30 и ст. 209 УК. Для лица, принимающего участие в нападении, преступление признается оконченным с момента участия в нападении.

2.2. Субъективные признаки преступления, предусмотренного ст. 209 УК РФ

2.2.1. Субъект бандитизма

Субъектом бандитизма могут быть любые физические, вменяемые лица, достигшие на момент совершения преступления возраста 16 лет (ч. 1 или 2 ст. 209 УК РФ), либо должностные лица или представители власти, например работники милиции и других подразделений безопасности, входящие в состав банды и использующие свое служебное положение для обеспечения преступных актов либо безопасности участников банды.

Если среди лиц, участвовавших в вооруженных нападениях банды, окажутся несовершеннолетние в возрасте от 14 до 16 лет, виновные в тех или иных насильственных действиях или хищениях имущества, то уголовная ответственность этих лиц должна наступать по соответствующим статьям об умышленном убийство или умышленном телесном повреждении, или за кражу, грабеж и разбой[33].

При характеристике специального субъекта ч. 3 ст. 209 необходимо отметить, что в Уголовном кодексе 1996 г. впервые предусматривается квалифицированный вид бандитизма — совершение его лицом с использованием своего служебного положения. Основными причинами, побудившими законодателя ввести подобный квалифицирующий признак является его (законодателя) стремление посредством уголовно-правового запрета перекрыть возможности возникновения коррупции среди работников государственного аппарата, исключить утечку информации из правоохранительных органов. В соответствии с п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1: "Под совершением бандитизма с использованием своего служебного положения (ч. 3 ст. 209 УК РФ) следует понимать использование лицом своих властных или иных служебных полномочий, форменной одежды и атрибутики, служебных удостоверений или оружия, а равно сведений, которыми оно располагает в связи со своим служебным положением, при подготовке или совершении бандой нападения либо при финансировании ее преступной деятельности, вооружении, материальном оснащении, подборе новых членов банды и т.п."[34]. Специальный субъект данного состава может состоять на службе, как в государственных органах (работники органов власти и управления, пpавоохpанительных и других органов) или органах местного самоуправления, так и в различных негосударственных образованиях (коммерческих организациях, общественных организациях и объединениях, различных фондах и т.п.). Формы содействия банде могут быть различными: финансирование деятельности, предоставление информации об объектах, лицах и мерах, предпринимаемых правоохранительными органами, по пресечению преступной деятельности банды, в том числе и оперативной информации, осуществление связи между соучастниками, снабжение оружием, боеприпасами, транспортными и иными средствами, совершение действий по подстраховке и прикрытию как деятельности банды в целом, так и ее членов при совершении ими отдельных преступлений и т.д.

Принципиальным и достаточно сложным является вопрос о пределах ответственности виновных лиц за совершение бандитизма. По мнению В. В. Соболева, "члены банды должны нести ответственность не только за те нападения, в которых они сами непосредственно участвовали, но и за те, которые были совершены без их непосредственного участия, но не выходили за пределы целей и планов банды, и физически, материально или по крайней мере морально ими поддерживались"[35].

В.Осин считает, что "за любые преступления, установленные уголовным законом, организаторы банд должны нести уголовную ответственность по ст. 77 УК до тех пор, пока созданная ими криминальная группа не будет уничтожена или самоликвидируется"[36].

Согласно ч. 5 ст. 35 УК, "Лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими, подлежит уголовной ответственности за их организацию и руководство ими в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались его умыслом. Другие участники организованной группы или преступного сообщества (преступной организации) несут уголовную ответственность за участие в них в случаях, предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса, а также за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали". Таким образом, виновным лицам должны вменяться конкретно совершенные ими действия, охватываемые признаками бандитизма (организация банды, руководство бандой, участие в банде или в совершенных бандой нападениях), а также иные преступления, которые совершаются во исполнение планов и намерений банды, но для участников банды только тогда, когда они принимают непосредственное участие в их подготовке, а для организаторов и руководителей — если они охватывались их умыслом. Это правило распространяется и на случаи, когда руководители или участники банд по тем или иным причинам (были задержаны правоохранительными органами, заболели и т.п.) участия в совершении подготовленных преступлений не принимали. Если характер преступлений меняется настолько, что это влечет иную квалификацию (вместо причинения вреда здоровью — причинение смерти, вместо простого состава — квалифицированный и т.д.), содеянное не может вменяться виновным, поскольку оно не охватывалось умыслом соучастников и, следовательно, отсутствует субъективное основание уголовной ответственности за соучастие.

2.2.2. Субъективная сторона бандитизма

Субъективная сторона представляет собой психическое отношение лица к совершенному им общественно опасному деянию, характеризующееся виной, мотивом, целью и эмоциями[37]. Она образует психологическое, т.е. субъективное, содержание преступления, поэтому является его внутренней (по отношению к объективной) стороной. Характеризуя признаки субъективной стороны, следует отметить, что бандитизм исторически характеризуется прямым умыслом, поскольку в дефиниции бандитизма ст. 209 УК содержится указание на специальную цель деятельности банды — совершение с определенными целями нападений. Субъект должен сознавать, что организовывает устойчивую вооруженную группу или входит в состав такой группы и что эта группа создана для совершения вооруженных нападений на учреждения и граждан

При этом сознанием и волей преступно посягавших лиц должны охватываться:

А) для руководителей и организаторов банд — организация или руководство деятельностью бандитской группой – организованной устойчивой и вооруженной группой лиц, имеющей целью совершение нападений. Создание банды предполагает совершение любых действий, результатом которых стало образование организованной устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан либо организации. Они могут выражаться в сговоре, приискании соучастников, финансировании, приобретении оружия и т.п.

В тех случаях, когда активные действия лица, направленные на создание устойчивой вооруженной группы, в силу их своевременного пресечения правоохранительными органами либо по другим не зависящим от этого лица обстоятельствам не привели к возникновению банды, они должны быть квалифицированы как покушение на создание банды.

Под руководством бандой понимается принятие решений, связанных как с планированием, материальным обеспечением и организацией преступной деятельности банды, так и с совершением ею конкретных нападений.

Б) для каждого из участников бандитского формирования — совершение нападений в составе организованной вооруженной устойчивой группы или участие в иной форме в ее деятельности;

В) для участников отдельных бандитских нападений — участие в преступных налетах в составе устойчивой вооруженной группы.

Субъективная сторона преступления, предусмотренного ч. З ст. 209 УК РФ, характеризуется тем, что виновный помимо осознания общественной опасности совершаемых действий и желания их совершить сознает, что использует свое служебное положение и желает его использовать. Это лицо понимает, что занимаемое им должностное положение открывает ему дополнительные возможности для занятия данным видом преступной деятельности: облегчает создание, руководство либо участие в деятельности банды, усиливает ее конспиративность, результативность и т.п. за счет использования своих полномочий.

Статья 209 УК РФ не предусматривает в качестве обязательного элемента состава бандитизма каких-либо конкретных целей осуществляемых вооруженной бандой нападений. Это может быть не только непосредственное завладение имуществом, деньгами или иными ценностями гражданина либо организации, но и убийство, изнасилование, вымогательство, уничтожение либо повреждение чужого имущества и т.д.

Субъекты бандитизма, сознавая перечисленные обстоятельства, желают действовать именно означенным образом. Преступники, совершая свои общественно опасные посягательства, действуют с прямым умыслом, то есть осознают общественную опасность своих действий по созданию, руководству, участию в банде, либо в ее преступных злодействах, предвидят возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желают их наступления. Что же касается волевого и сознательного отношения к конкретным последствиям бандитских нападений, (причинению вреда здоровью в результате нападения, смерти потерпевшего и т.д.), то оно может существовать как в форме прямого, так и косвенного умысла[38].

При совершении конкретных нападений в качестве цели может выступать: совершение убийств (при умышленном лишении жизни признак сопряженности его с бандитизмом выступает в качестве отягчающего ответственность обстоятельства – п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ), причинение различной степени тяжести вреда здоровью, изнасилование, захват заложников, похищение людей, завладение собственностью граждан и учреждений, уничтожение либо повреждение имущества, подчинение влиянию бандитских формирований территорий или лиц, в которых у банды имеется корыстная либо иная заинтересованность. Анализ судебной статистики обнаруживает, что подавляющее большинство банд в качестве основной цели своих нападений предполагает корыстную заинтересованность.

Если устойчивая преступная группа занимается торговлей оружием, наркотиками, но не ставит целью совершение нападений на кого-либо, однако при попытке задержания члены этой группы оказали вооруженное сопротивление работникам правоохранительных органов, их действия нельзя квалифицировать как бандитизм. Такого рода преступления должны квалифицироваться как незаконный сбыт оружия (ст. 222) или наркотиков (ст. 228) и применение насилия в отношении представителя власти (ст. 318) или посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317) по совокупности.

Глава 3. Проблемы квалификации бандитизма

3.1. Особенности квалификации бандитизма

Одной из основных проблем квалификации бандитизма является, на наш взгляд, доказывание признаков его состава. Для многих уголовных дел характерна такая ситуация, когда установлены отдельные признаки этого состава преступления, но отсутствуют достаточные доказательства совокупности всех необходимых признаков, в связи с чем квалификация действий обвиняемых или подсудимых изменяется. Кроме того, немало уголовных дел возвращается на новое расследование.

Доказать факт создания и деятельности банды (устойчивой вооруженной группы) в целях нападения на граждан или организации весьма не просто. Проблема осложняется и отсутствием четких критериев "устойчивости" банды. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 (п. 2) под бандой понимается "организованная устойчивая вооруженная группа из двух и более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации. Банда может быть создана и для совершения одного, но требующего тщательной подготовки нападения". Таким образом, Пленум Верховного Суда РФ признак "устойчивости" дополнил еще и "организованностью".

Возникает вопрос: тождественны ли эти понятия? Верховный Суд РФ различия между ними не делает. Указывая в п. 4 Постановления на отдельные признаки устойчивости банды, Верховный Суд РФ сформулировал одновременно и некоторые признаки организованности, например согласованность действий членов группы. Отсюда можно предположить, что он исходит из того, что признак устойчивости охватывает понятие организованность. По нашему мнению, рассматриваемые понятия не являются тождественными, а поэтому было бы более правильным определить отдельные признаки, свидетельствующие как об устойчивости, так и об организованности.

Органам расследования необходимо устанавливать обстоятельства, свидетельствующие об организованности банды и ее устойчивости. Полагаю, прежде чем проявятся отдельные признаки устойчивости банды, она должна быть организована, что предполагает объединение нескольких лиц в группу для совершения нападений.

Как свидетельствует практика, количество лиц, объединившихся в группу, и степень их организованности могут значительно различаться. Например, в состав банды, организованной братьями Л., на первоначальном этапе кроме них вошли братья Ш., а затем офицер запаса П. В последующем состав этой вооруженной группы пополнялся несколькими десятками лиц. За небольшой период времени банда "состоялась": сложился стабильный состав, оформилась организационная структура. Участники именовали ее "системой". Главари — братья Л. — установили четкую иерархическую лестницу и определили направления деятельности[39].

Однако столь сложная структура вооруженной группы встречается не всегда. Чаще для совершения нападений объединяется меньшее число лиц. Именно в таких ситуациях органами расследования и допускаются ошибки в сборе доказательств и квалификации деяний. Ситуация еще более осложняется, если выявляется всего один эпизод вооруженного нападения.

Полагаем, органам расследования целесообразно с самого начала производства следственных действий сосредоточить усилия на установлении степени организованности группы.

Известно, что устойчивые организованные преступные группы не представляют собой простую совокупность ее членов, а приобретают новые качества, придающие им повышенную общественную опасность, затрудняющие разоблачение. Установлению этих качеств органы расследования не всегда уделяют необходимое внимание, не выясняя (либо делая это поверхностно) особенности формирования преступных групп, их состав и структуру, роли каждого из участников, особенно роли лидеров, правила поведения участников группы и т.п[40].

Не всегда при этом используются возможности судебно — психологических экспертиз. Практика их проведения позволяет в определенных ситуациях выявить лидеров. Так, при расследовании дела о преступной деятельности в Иркутской области группой, состоящей из трех лиц (И., Ш. и Г.), возникли затруднения в установлении лидера группы — нападения совершались в масках, а члены группы давали явно ложные показания. По делу была назначена экспертиза. Эксперт, исследовав психологический статус этих лиц, пришел к выводу, что в данной группе неформальным лидером является И. Об этом, по мнению эксперта, свидетельствовали: более высокий уровень его развития, наличие развитых волевых качеств и организаторских способностей, общительность, инициативность, настойчивость, эмоциональная устойчивость, богатый преступный опыт, находчивость и широкий кругозор, уверенность в себе, умение понять других, расчетливость, а также хорошие физические данные[41].

По многим делам не выясненными в процессе предварительного следствия остаются обстоятельства, свидетельствующие об устойчивости преступной группы: факты, говорящие о предварительной договоренности членов группы о преступной деятельности, длительности ее существования (такой, которая позволяет сформировать "коллектив"). Негативно сказываются на результатах расследования, рассмотрения дела в суде и невыяснение конкретных обстоятельств, которые в совокупности могут свидетельствовать о признаке устойчивости преступной группы, в частности: цели создания группы; возможное планирование деятельности, включая совершение отдельных акций; методы выбора объектов нападения; мероприятия, проводимые до акции и во время нее (велось ли наблюдение за объектом, применялись ли при нападении средства маскировки, предпринимались ли меры для сокрытия следов преступной деятельности); степень технической оснащенности преступной группы и использования технических средств при подготовке и совершении нападений, сокрытии следов преступной деятельности, включая транспорт; распределение функций между членами группы.

Нередко организаторы либо руководители вооруженной преступной группы заранее предусматривают особые меры на случай ее разоблачения: планируются не только соответствующая тактика поведения на следствии и в суде, но и различные виды воздействия, вплоть до лишения жизни участников уголовного процесса (в определенных ситуациях).

Незащищенность от различных противоправных воздействий в первую очередь испытывают потерпевшие и свидетели. Они зачастую боятся, и не без оснований, сообщать сотрудникам правоохранительных органов известные им обстоятельства преступлений, а нередко дают такую их интерпретацию, которая выгодна лицам, принимавшим участие в преступной деятельности.

В сложившейся ситуации требуется незамедлительная законодательная регламентация реальной защиты потерпевших и свидетелей на федеральном уровне, а также соответствующее материальное обеспечение этой деятельности.

3.2. Отграничение бандитизма от смежных составов преступлений

3.2.1. Отграничение состава бандитизма от преступного сообщества

При принятии УК РФ 1996 г. законодатель учел позиции научных и практических работников, установив в ст. 210 УК ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). При этом была сохранена ставшая уже "традиционной" норма об ответственности за бандитизм.

По смыслу закона бандитизм от организации преступного сообщества (преступной организации) отличают три признака.

Первый — это вооруженность, характерная для бандитизма и предполагающая наличие у участников банды огнестрельного или холодного, в том числе метательного, оружия, как заводского изготовления, так и самодельного, различных взрывных устройств, а также газового и пневматического оружия[42]. В составе организации преступного сообщества (преступной организации) данный признак не обязателен. Однако если сообщество либо его структурные подразделения приобретают оружие и начинают совершать нападения на граждан и организации, то организация преступного сообщества (преступной организации) как преступление перерастает в бандитизм и квалифицируется по ст. 209 УК, предусматривающей более тяжкое преступление. Организационная деятельность в этих случаях выступает в качестве подготовительного этапа к организации банды и, соответственно, дополнительной квалификации по ст. 210 УК не требуется.

Во-вторых, разграничение проводится по субъективным признакам. Цель бандитизма — нападение на граждан или организации, которое может быть не только тяжким, особо тяжким, но и иным по степени тяжести посягательством. Состав же организации преступного сообщества (преступной организации) предполагает цель совершения тяжких или особо тяжких преступлений, планирования их совершения, выражающуюся не только в нападениях, но и в других действиях.

Наконец, с точки зрения форм соучастия в ст. 209 УК идет речь об организованной группе, определение которой дается в ч. 3 ст. 35 УК, а в ст. 210 УК — о преступном сообществе (преступной организации) (ч. 4 ст. 35 УК).

Однако, как справедливо указывают многие исследователи, банда зачастую представляет собой именно преступное сообщество (преступную организацию), а не организованную группу (участники формирования занимаются рэкетом, заказными убийствами, похищениями людей и т.п.)[43].

Возьмем, к примеру, рязанскую "слоновскую группировку", приговор по делу о которой относительно недавно был вынесен Рязанским областным судом. Преступное сообщество, созданное В. Ермоловым, постоянно пополнявшееся новыми членами, но на протяжении длительного времени сохранявшее стабильный состав, имело четко выраженную структуру и высокую степень организованности. Оно состояло из отдельных блоков (звеньев) во главе с лидерами, к ним примыкали наиболее активные члены группы. Рядовые участники общались только с членами и лидерами своего звена, не зная всех участников группировки. Четко были распределены роли. При совершении преступлений каждый согласовывал свое поведение с другими участниками формирования. Вклад каждого был неравнозначен по объему выполненных действий, но в совокупности в конечном итоге и приводил к совершению группами (звеньями) преступлений: убийств, вымогательств и т.д. Судебная коллегия признала двадцать два участника "слоновской группировки" виновными в бандитизме (деяния квалифицировались по УК РСФСР 1960 г.)[44].

В правоприменительной практике неизбежно возникает вопрос о возможной квалификации преступлений, предусмотренных ст. ст. 209 и 210 УК, по совокупности. Думается, совокупность возможна только реальная, когда, например, вооруженная организованная преступная группа вначале создается для совершения нападений, но затем трансформируется в более совершенное формирование, имеющее сложную структуру (преступное сообщество), одновременно расширяя сферу преступной деятельности.

Возможна и другая ситуация. Довольно часто организатор (руководитель) какой-либо организации для достижения конкретных целей (коммерческих, политических) создает специальные подразделения ("службы безопасности"). В их функции может входить и ликвидация неугодных лиц, конкурентов, уничтожение (повреждение) чужого имущества, похищение людей и т.п. В этом случае говорить о совокупности ст. ст. 209 и 210 УК РФ можно лишь тогда, когда будет доказано, что организация (коммерческая, политическая) преследует в качестве основной цели своей деятельности совершение преступлений (согласно УК РФ — тяжких или особо тяжких). В противном случае совокупности не будет, поскольку содеянное полностью охватывается составом бандитизма[45].

Очевидно, что использование ранее законодателем в ч. ч. 3 и 4 ст. 35 УК при описании организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) в качестве разграничительных оценочных признаков "устойчивость" и "сплоченность", по существу являющихся синонимами, неудачно. Искусственными выглядели и попытки выделения различных критериев "устойчивости" и "сплоченности", предпринятые высшими судебными органами России. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 9 от 21 декабря 1993 г. "О судебной практике по делам о бандитизме" сплоченность членов указывалась лишь как элемент устойчивости банды. А в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. критериями, свидетельствующими об устойчивости банды, указываются "стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений". В определении по делу Ермаковой и др. судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала в качестве критериев сплоченности "наличие устоявшихся связей, организационно — управленческих структур, финансовой базы, единой кассы из взносов от преступной деятельности, конспирации, иерархии подчинения, единых и жестких правил взаимоотношений и поведения с санкциями за нарушение неписаного устава сообщества"[46]. Как видно, большинство из указанных критериев являются по своему содержанию взаимопересекающимися и, следовательно, не вносят достаточной ясности в различие понятий "устойчивость" и "сплоченность".

В связи с этим представляется достаточно обоснованным изменение в ноябре прошлого года нормы, закрепленной в ч. 4 ст. 35 УК РФ, дающей в пределе дефиницию понятию преступное сообщество (преступная организация): «Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды»[47].

3.2.2. Отграничение состава бандитизма от разбоя

Разграничение бандитизма и вооруженного разбоя, совершенного организованной группой, — довольно старая проблема в теории уголовного права. При решении этой проблемы следует исходить из понимания вопроса о правилах квалификации самостоятельных преступлений, обусловленных членством в банде. В специальной литературе высказываются два диаметрально противоположных мнения. Одни авторы полагают, что необходима квалификация по совокупности ст. 209 и соответствующих статей Кодекса[48]. В период действия Уголовных кодексов 1926 и 1960 гг. большинство авторов исходило из правила, что совершение бандой иных преступлений охватывается бандитизмом и не требует дополнительной квалификации по совокупности[49]. Т.е. сложность состоит в том, считать ли бандитизмом только создание банды и участия в ней, или включать туда и совершаемые бандой преступления.

Вначале о сходстве вооруженного разбоя и бандитизма. Первое из них основано на значительном совпадении объективной стороны обоих преступлений. Как разбой, так и бандитизм — это нападение на граждан или организации, которое в п.6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. определяется как "действие, направленное на достижение преступного результата путем применения насилия над потерпевшим либо создания реальной угрозы его немедленного применения"[50]. Иными словами, нападение можно представить как действие, состоящее из двух последовательных этапов: создание реальной опасности применения насилия и непосредственно насилие. Реальная возможность применения насилия и степень его опасности для потерпевшего могут оцениваться самим потерпевшим (в случае, когда нападение носит открытый характер), а могут быть лишь объективно реальными, исходя из конкретной обстановки, независимо от того, осознавал ли этот факт потерпевший или нет. Действия должны быть направлены против жизни и здоровья потерпевшего. Сказанное в полной мере относится и к ст.162, и к ст.209 УК. Но на это можно возразить, т.к. нападение при бандитизме может выражаться в разнообразных формах и совершаться по различным мотивам (месть, создание массовых беспорядков и т.д.), тогда как разбой совершается только с корыстным мотивом. Различается и статус нападения: в разбое оно — необходимый элемент объективной стороны, в бандитизме представляет собой цель создания банды, т.е. является прежде всего элементом субъективной стороны или необходимым элементом объективной стороны (участие в нападениях).

Справедливо отмечает по этому поводу Л.Д.Гаухман, что понятие "нападение", в частности в составе бандитизма, "употребляется в широком смысле и охватывает различные по характеру действия, в том числе любое по интенсивности насилие и его последствия в виде телесных повреждений или смерти"[51]. В Уголовном кодексе 1960 г. термин "нападение" использовался при описании шести составов преступлений, в действующем Кодексе — употребляется в ряде статей: 162, 209, 227. При этом в ст. 162 УК (разбой) говорится о нападении, которое соединено с насилием, опасным для жизни и здоровья подвергшегося нападению лица, или с угрозой применения такого насилия. Применительно к составу бандитизма в ст. 209 УК подобной оговорки не содержится. Следовательно, законодатель не исключает при бандитском нападении возможность применения и насилия, не опасного для жизни и здоровья или угрозы применения такого насилия. В судебной практике достаточно примеров, когда в результате целенаправленных действий потерпевшим причинялись легкие телесные повреждения, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья.

Второе сходство заключается в том, что группа разбойников и банда с точки зрения действующего уголовного закона (ч. 3 ст. 35 УК) представляет собой организованную группу. Банда и вооруженная организованная группа, совершающая разбой, как организованные группы обладают устойчивость личного состава и заранее объединились для совершения преступлений.

Третье сходство банды и организованной вооруженной группы, совершающей разбой, связано с их вооруженностью. Пункт "г" ч.2 ст.162 УК указывает такой квалифицирующий признак разбоя, как совершение его с применением оружия, а ч.1 ст.209 УК определяет банду как устойчивую вооруженную группу. Однако, несмотря на сходство двух составов в отношении оружия, между бандитизмом и вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, имеется существенное различие. Наличие оружия в банде — обязательный признак данного преступления. При этом имеется в виду оружие только в прямом смысле слова, т.е. предназначенное в соответствии с Законом РФ "Об оружии"[52] для поражения живой или иной цели, подачи сигналов, а не любые предметы, используемые в качестве оружия. Состав разбоя может образовать и нападение с применением предметов, используемых в качестве оружия, если они предназначены или приспособлены членами группы для нападений на людей, имитации или негодного оружия.

Законодатель связывает состав вооруженного разбоя с обязательным применением оружия при нападении, тогда как наличие состава бандитизма связывается лишь с наличием оружия хотя бы у одного из членов банды даже без его применения, если об этом было известно остальным участникам банды и они были готовы его применить[53].

Под применением оружия при совершении вооруженного разбоя следует понимать: причинение с его помощью легкого, средней тяжести или тяжкого вреда здоровью; использование его поражающих свойств, когда по причинам, не зависящим от воли виновного, реальный вред здоровью для потерпевшего не наступает; использование указанных предметов для психического насилия (демонстрация оружия). Если же имевшееся у преступников оружие не демонстрировалось вообще при совершении разбойного нападения, то состав, предусмотренный п."г" ч.2 ст.162 УК, отсутствует.

Теперь рассмотрим различия банды и вооруженной организованной группы, совершающих разбой. Одна из таких попыток сделана в п.3 упоминавшегося ранее постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г., в котором указывается, что от иных организованных групп банда отличается своей вооруженностью и преступными целями — совершение нападений на граждан и организации.

А. И. Ситникова предлагает добавить следующие различия этих составов. Одно из них заключается в том, что собственность при разбое выступает в качестве основного непосредственного объекта, здоровье человека — в качестве дополнительного, а в бандитизме все перечисленные объекты являются дополнительными. В качестве основного непосредственного объекта бандитизма выделяют основы государственного управления в области обеспечения общественной безопасности. Считается, что особенностью преступлений против общественной безопасности, в том числе и бандитизма, является то, что они объективно вредны для широкого круга общественных отношений (безопасности личности, нормальной деятельности предприятий, учреждений, организаций и других социальных институтов). При совершении преступлений против общественной безопасности вред причиняется интересам не конкретного человека, а общественно значимым интересам — безопасным условиям жизни общества в целом.

Различие в квалификации бандитизма и вооруженного разбоя, по ее мнению, заключается также и в том, что поскольку бандитизм предполагает организацию вооруженной банды, то хранение и ношение оружия охватывается признаками состава, предусмотренного ст.209 УК, и дополнительной квалификации по ст.222 УК не требуется[54]. Состав вооруженного разбоя включает в себя только применение оружия и не охватывает его незаконные приобретение, хранение, ношение, поэтому эти составы преступлений образуют реальную совокупность.

Разграничение между бандитизмом и разбоем, совершенным организованной группой с применением оружия, можно проводить и по субъекту преступления. Уголовной ответственности за бандитизм подлежат лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 16 лет. Лица, не достигшие этого возраста, в случае участия в банде подлежат уголовной ответственности за фактически содеянное (ч.2 ст.20 УК). В ч.3 ст.209 УК установлена ответственность для лиц, являющихся организаторами, руководителями, участниками банды или участниками совершаемых ею нападений, если при этом имело место использование ими служебного положения. Иными словами, в ст.209 УК появился и специальный субъект. Субъект разбоя — общий (с 14 лет).

По мнению Т. Н. Ермаковой, практика с успехом делает разграничение разбоя и бандитизма, не допуская серьезных ошибок[55]. Какие критерии берутся за основу? Во-первых, в разбое, совершенном организованной группой лиц, устанавливается наличие оружия или предметов, используемых в качестве оружия. В банде же должно быть только оружие. Во-вторых, в разбое оружие должно использоваться по назначению. Для бандитизма необходимо лишь наличие оружия. На данный признак обращено внимание в п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм". В-третьих, имеется отличие по моменту окончания посягательств. По п."г" ч.2 ст.162 УК разбойное нападение квалифицируется в тех случаях, когда оружие применено в ходе нападения. Нападение вооруженной банды считается состоявшимся и тогда, когда имевшееся у членов банды оружие не применялось (п.6 упомянутого постановления). Более того, уже само создание банды образует оконченный состав преступления.

На наш взгляд, уголовный закон — сложный организм. И при толковании применяемых норм следует учитывать не только содержание конкретных статей Особенной части, но и нормы общего характера, структуру Кодекса, место норм в его системе. По закону разбой и бандитизм — это разные составы с четко различающимися юридическими признаками. Подменять один состав другим, не меняя уголовного законодательства, недопустимо[56]. Вооруженный разбой организованной группой — это нападение с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. В бандитизме признаки состава иные: создание устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан или организации, а также руководство ею или участие в такой группе, т.е. создание вооруженной банды является в соответствии с ч. 1 ст. 209 УК РФ оконченным составом преступления независимо от того, были ли совершены планировавшиеся ею преступления (п.7 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм"). В вооруженном разбое, совершенном организованной группой, всегда устанавливается корыстная направленность — цель хищения чужого имущества. В составе бандитизма цели деятельности шире: нападение на граждан или организации. Само такое нападение более опасно, так как представляет угрозу не только для собственности граждан, но и для их личной безопасности, нормального функционирования государства, коммерческих или иных организаций (п.5 упомянутого постановления). При разбое, совершенном организованной группой, есть группа, но всегда нет банды как более опасного формирования. Вооруженная организованная группа, совершившая разбой, и банда — вовсе не совпадающие понятия. Банда относится не к организованной преступной группе, а именно к разновидности преступного сообщества. Вопреки утверждениям некоторых авторов конкуренции норм между вооруженным разбоем, совершенным организованной группой, и бандитизмом нет. Налицо разные составы.

Вызывает удивление то, что бесспорный вопрос с устоявшейся судебной практикой разрешения уголовных дел вновь ставится на обсуждение с сомнительными по качеству предложениями. Приведем в пример приговор, по которому действия виновных квалифицированы как разбой, по протесту прокурора отменен ввиду необходимости применения закона о бандитизме, в чем они наряду с разбоем обвинялись на предварительном следствии из сложившейся судебной практики.

Тверским областным судом 30 мая 2008 г. Мельничук И. и Мельничук О. осуждены к лишению свободы: по ч.3 ст.222, ч.4 ст.222 и по п."а" ч.3 ст.162 УК РФ.

Братья Мельничуки О. и И. признаны виновными в разбойном нападении, совершенном организованной группой, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, неоднократно, с незаконным проникновением в жилище, незаконном хранении, ношении, передаче и перевозке огнестрельного оружия, совершенных неоднократно и организованной группой, а также в незаконном ношении газового оружия.

Государственный обвинитель в кассационном протесте поставил вопрос об отмене приговора в отношении братьев Мельничуков и направлении дела на новое судебное рассмотрение в связи с необоснованным исключением из предъявленного им обвинения состава преступления — бандитизм.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 30 октября 2008 г. протест удовлетворила, указав следующее.

Суд первой инстанции, исследовав показания осужденных, потерпевших, свидетелей, протоколы осмотров мест происшествий и опознания потерпевшими осужденных, пришел к выводу о виновности братьев Мельничуков в разбойных нападениях 6 марта 2008 г. на Г-на, 27 марта 2008 г. на Ш., 6 апреля 2008 г. на семью Г-вых, 13 апреля 2008 г. совместно с осужденным по этому же делу Сотниковым на семью И-ов, незаконном хранении, ношении, передаче и перевозке огнестрельного оружия — револьвера "Айсберг", а также в незаконном ношении газового оружия — газового пистолета "Рек-Перфекта" и квалифицировал их действия по ч.3 ст.222, ч.4 ст.222 и п."а" ч.3 ст.162 УК РФ.

Между тем органы следствия наряду с разбоем предъявляли Мельничукам обвинение и в создании устойчивой вооруженной группы (банды), участии в совершаемых ею нападениях. При этом, как видно из обвинительного заключения, квалифицируя действия Мельничуков по ч.1 ст.209 УК РФ, органы следствия учли, что братья в процессе организации банды изготовили маски с прорезями для глаз, приобрели револьвер, являющийся ненарезным огнестрельным оружием, пистолет, представляющий собой стандартное газошумовое оружие, и складной нож "бабочку", которые затем применяли при совершении разбоев, вовлекли в банду других лиц, распределили между собой роли, обсуждали планы нападений на граждан и совершали эти нападения в течение длительного времени.

Хотя суд в приговоре считал установленным применение осужденными при нападениях револьвера, пистолета и ножа, он, сославшись на то, что для признания группы бандой их вооруженность была недостаточной, принял решение об исключении из предъявленного им обвинения состава преступления — бандитизм за отсутствием в их действиях такового.

Это решение необоснованно, поскольку суд не указал, на основании каких данных он пришел к такому выводу, а также почему перечисленные в обвинительном заключении револьвер, пистолет и нож, которые осужденные применили при нападениях, по количеству недостаточны для признания организованной Мельничуками группы вооруженной[57].

Криминогенная обстановка в России в настоящее время характеризуется резким ростом опасных насильственных преступлений с применением оружия. Рассчитывая на внезапность, устрашающую угрозу оружием, современные гангстеры действуют почти в открытую, нагло и жестоко[58]. Известно, что в средствах массовой информации широкое распространение получили сетования на отсутствие правовой базы для эффективной борьбы с организованной преступностью. Конечно, нельзя не согласиться с тем, что в этом направлении предстоит еще немало поработать, но ведь и сейчас правоохранительные органы имеют очень острый и при правильном применении эффективный правовой инструмент в этой борьбе. Есть и положительная динамика в работе органов внутренних дел в борьбе с организованными формами преступности.

К сожалению статистики по Ульяновской области наше УВД не открывает, поэтому целесообразно рассмотреть статистику по соседнему региону – Республике Татарстан. В Татарстане с начала года направлено в суд 75 уголовных дел, возбужденных в отношении организованных преступных групп. Как заявил на брифинге начальник Оперативно-разыскной части №6 (по линии УР) (по борьбе с организованной преступностью общеуголовной направленности) МВД Серов Павел Юрьевич, к уголовной ответственности за это время привлечено 432 лидера и участника ОПГ[59]. У них изъято 101 единица огнестрельного оружия, в том числе 2 гранатомета, 25 автоматов, 30 пистолетов, 18 винтовок и ружей, 16 обрезов, 57 гранат, 3,1 кг взрывчатки. В производстве следственных органов МВД и прокуратуры Татарстана находятся 8 уголовных дел, возбужденных по ст. 209 УК РФ (бандитизм). Так, в период с 1999 по 2003 года на территории города Казани члены ОПФ «Базаровские» (поселок Дербышки) совершили 5 убийств с использованием огнестрельного оружия. Оперативниками было изъято 14 единиц огнестрельного оружия (3 автомата, 2 пистолета-пулемета, 4 обреза, 3 пистолета, 2 ружья), 2 гранаты с запалами, 400 гр. взрывчатых веществ и 466 патронов различного калибра.

Итоги анализа криминогенной ситуации и практики применения норм УК невольно наводят на мысль, что преступность в России развивается сама по себе; законодатель творит законы, пытаясь привести их в соответствие со сложившейся обстановкой, а судебная практика идет своим путем. Поэтому требуется постоянная координация законотворческой и правоприменительной деятельности с учетом существующих реалий, состояния преступности, ее общественной опасности. Винить во всем органы внутренних дел и ждать только от них эффективных профилактических мер было бы, по меньшей мере, не верно. Причины формирования банд, их большой рост за последнее время следует искать в самом обществе. Т.к. процессе своего формирования как личность человек проходит через множество социальных институтов, которые формируют модель его поведение в обществе. Это поведение зависит от того, какие нормы, принципы, какие эталоны будут привиты ему в семье, школе, в трудовом коллективе, что он увидит с экрана телевизора, услышит по радио. Правоохранительные органы, в конечном счете, сталкиваются уже с последствиями ошибок в работе этих институтов.

Заключение

В результате проделанной работы автор пришел к пониманию антиправового характера деяния, предусмотренного ст. 209 УК РФ, определил сущностные черты данного преступления. В ходе исследования выяснилось, что из ряда общеопасных преступных деяний, предусмотренных главой 24 УК РФ, бандитизм, является, без всякого сомнения, наиболее опасным, обладая наиболее разрушительными последствиями для жизни молодого российского общества и государства. Неслучайно законодатель все части анализируемой ст. 209, включающей не только участие в деятельности банды и совершаемых ей нападениях, но и организацию банды и руководство ее деятельностью, считает тяжкими преступными посягательствами. Нелишним представляется упомянуть о том, что во всех законодательных актах уголовно-правового характера в предыдущие периоды существования России, в качестве законодательно установленной санкции за бандитизм была предусмотрена высшая мера наказания – смертная казнь, причем в 17-18 веках такая казнь за данный состав носила квалифицированный характер, что указывает на мнение законодателя об особой степени вины членов банды перед обществом, а также обеспокоенность государственной власти совершаемыми бандитскими нападениями, которые расстраивали основную нужду каждого государства – общественный порядок и спокойствие. На современном этапе развития России, когда человеческая жизнь, в соответствии с Конституцией РФ, провозглашается государством в качестве высшей ценности, смертная казнь за бандитизм, не являющийся особо тяжким преступлением против жизни, не может быть установлена уголовно-правовым запретом.

Важно указать, что бандитизм по большому числу признаков схож с разбоем, совершенным вооруженной организованной группой, поэтому возникают нередко злоупотребления со стороны правоохранительных органов по квалификации указанных преступных деяний. В этой связи представляется необходимым модернизировать одну из уголовных норм, устанавливающих ответственность за указанные деяния, в целях упразднить чрезмерную схожесть составов бандитизма и указанной формы разбоя. В частности, автор считает возможным исключить из ст. 162 УК РФ п. «а» ч. 4 (совершение разбоя организованной группой), что избавит правоприменительные органы от проблем квалификации указанных преступных деяний, позволит четко ограничить бандитизм от разбоя, а также лишит правоохранительные органы возможностей злоупотреблений в юридической оценке данных общественно опасных деяний.

Список использованной литературы

Нормативно-правовые акты и материалы судебной практики

1.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Российская газета, N 7, 21.01.2009.

2.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (ред. от 06.05.2010) // Собрание законодательства РФ, 17.06.1996, N 25, ст. 2954; Собрание законодательства РФ, 10.05.2010, N 19, ст. 2289.

3.Федеральный закон от 13.12.1996 N 150-ФЗ Об оружии (ред. от 29.03.2010) // Собрание законодательства РФ, 16.12.1996, N 51, ст. 5681.

4.Федеральный закон от 03.11.2009 N 245-ФЗ О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства РФ, 09.11.2009, N 45, ст. 5263.

5.Закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-I О безопасности (ред. от 26.06.2008) // Российская газета от 6 мая 1992 г. N 103.

6.Указ Президента РФ от 11.08.2003 N 960 (ред. от 17.11.2008) Вопросы Федеральной службы безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства РФ, 18.08.2003, N 33, ст. 3254.

7.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1997. — N 3.

8.Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 9. С. 9 — 10.

9.Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 октября 2008 г. N 35-О08-34 (Извлечение)

Правовые акты и материалы юридической практики, утратившие силу

10. Декрет ВЦИК от 20 июня 1919 г. Об изъятиях из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении // СУ РСФСР. 1919. N 27. Ст. 301.

11. Закон СССР от 25.12.1958 Об уголовной ответственности за государственные преступления // Ведомости ВС СССР, 1959, N 1, ст. 8.

12. Свод законов уголовных. Часть первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1910. — 786 с.

13. Судебник 1497 г. // http://law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1269915

14. Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. 1922 г. // СУ РСФСР, 1922, N 15, ст. 153.

15. Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года. // СУ РСФСР, 1926, N 80, ст. 600.

16. Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. // Ведомости ВС РСФСР, 1960, N 40, ст. 591.

17. Судебная практика Верховного Суда СССР. 1955. N 5. С. 1-3.

18. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. О судебной практике по делам об умышленном убийстве // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975. № 4, с. 10.

19. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. N 15 О судебной практике по делам об умышленных убийствах // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. N 2; 1999. N 3.

Специальная литература

20. Андреева А., Овчинникова Г. Квалификация бандитизма // Законность. 1996. N 4. С. 18-23.

21. Бражников Д. А., Бычков В. В. Бандитизм: Уголовно-правовые и криминологические аспекты: По материалам Уральского федерального округа: Монография / Д. А. Бражников, В. В. Бычков; Федеральное агентство по образованию. Российский государственный торгово-экономический университет. Челябинский институт (филиал). — Челябинск, 2007. — 169 с.

22. Брифинг "О борьбе преступными формированиями в РТ" // http://mvd.tatar.ru/rus/pressa/press-release.htm/press-release/134203.htm

23. Галиакбаров Р. Разграничение разбоя и бандитизма: Ошибка в теории ломает судебную практику / Р. Галиакбаров // Российская юстиция. 2001. № 7. — С. 56 – 57.

24. Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации / Р. Р. Галиакбаров. Краснодар, 2000. — 200 с.

25. Галимов И.Г., Сундуров Ф.Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. Казань, 1998. — 312 с.

26. Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. — М.: 1974. – 167 с.

27. Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества. М., 1997. – 179 с.

28. Даньшин И.Н. Уголовно-правовая охрана общественного порядка. М., 1973. 189 с.

29. Дьяков С. В., Игнатьев А. А., Карпушин, М. П. Ответственность за государственные преступления / С. В. Дьяков, А. А. Игнатьев, М. П. Карпушин; Под общ. ред. и введение Л. И. Баркова. — практ. изд. — М.: Юрид. лит., 1988. — 224 с.

30. Ермакова Т. Н. Банда и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия: Сравнительно-правовой анализ // http://law.edu.ru/book/book.asp?bookID=1324984

31. Козусев А. Бандитизм: проблемы доказывания // http://www.lawmix.ru/comm/7992/

32. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. — 5-е изд., доп. и испр. — М.: Юрайт-Издат, 2006. — 921 с.

33. Кондрусов Э. В. Особенности разграничения вооруженного группового разбоя и бандитизма / Э. В. Кондрусов // Юридические науки. 2007. № 6. — С. 103 – 105.

34. Коробеев А.И. Транспортные преступления. Владивосток, 1992. – 109 с.

35. Курс уголовного права под редакцией Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. в 5 т. Т. 4. СПС Гарант.

36. Курс уголовного права. Том 4. Особенная часть. (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) — М.: ИКД "Зерцало-М", 2002. СПС Гарант.

37. Латина А. В., Шкабин Г. С. Отграничение бандитизма от смежных составов преступлений / А. В. Латина; Науч. рук. Г. С. Шкабин. // Социальные, экономические и правовые аспекты борьбы с преступностью. — Рязань, 2006. — С. 100 – 106.

38. Моздаков А.Ю. Социальная безопасность и безопасность личности // Государство и право 2008. — № 6. – С. 102-105.

39. Муркштис М. И. Ответственность за бандитизм: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / М. И. Муркштис; Науч. рук. Т. Ф. Минязева. — М., 2007. — 24 с. // http://law.edu.ru/book/book.asp?bookID=1274382

40. Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. — Волтерс Клувер, 2005 г. // СПС Гарант.

41. Попова О. А. Проблемы дифференциации ответственности за бандитизм: Исторический и уголовно-правовой аспекты: Монография / О. А. Попова; Федеральное агентство по образованию. Уральская государственная юридическая академия. — Науч. изд. — Екатеринбург: Издательский дом Уральской государственной юридической академии, 2006. — 96 с.

42. Поскоков Э. Э. Отграничение разбоя от других преступлений / Э. Э. Поскоков // Тенденции развития юридической науки. — Ставрополь: Сервисшкола, 2005. — С. 300 – 308.

43. Рожков С. А., Буркина О. А. Отграничение преступлений против собственности, совершаемых с применением насилия, от преступлений смежных составов / С. А. Рожков, О. А. Буркина // Вестник Пермского университета: Серия "Юридические науки". — 2007. — № 8. — С. 164 – 174.

44. Российское законодательство Х-ХХ веков. В 10 т. Т. 9. М., 1994. 659 с.

45. Ситникова А. И. Уголовно-правовые признаки разбоя и бандитизма / А. И. Ситникова // Российский следователь. — 2006. — № 5. — С. 12 – 14.

46. Соболев В. В. Вопросы соучастия в практике судов / В. В. Соболев // Уголовно-правовые проблемы борьбы с соучастием в преступлении. — Краснодар, 2003. — С. 33 – 37.

47. Третьяков В. И. К вопросу о криминологическом измерении состояния организованной преступности в современной России / В. И. Третьяков // Философия права . — 2009. — № 2. — С. 7 – 11.

48. Уголовное право. Особенная часть: учебник / отв. ред. И. Я. Козаченко. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2008. — 720 с.

49. Устинова Т. Д. Уголовная ответственность за бандитизм (по новому УК РФ). — М.: Бизнес-школа "Интел-Синтез", 1997. — 181 с.

50. Феоктистов М. В. Актуальные проблемы ответственности соучастников преступления / М. В. Феоктистов // Уголовно-правовые проблемы борьбы с соучастием в преступлении. — Краснодар, 2003. — С. 26 – 32.

51. Черный А.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) по законодательству России, Беларуси и Украины. М. РГБ, 2005. — 206 с.

52. Шмаров И., Мельникова Ю., Устинова Т. Ответственность за бандитизм: проблемы квалификации // Законность. 1994. N 5. С. 5-10.

 

 

[1] Судебник 1497 г. // http://law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1269915

[2] См.: Свод законов уголовных. Часть первая. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1910. С. 564.

[3] См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. В 10 т. Т. 9. М., 1994. С. 465.

[4] См.: СУ РСФСР. 1919. N 27. Ст. 301.

[5] Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. 1922 г. // СУ РСФСР, 1922, N 15, ст. 153.

[6] Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. редакции 1926 года. // СУ РСФСР, 1926, N 80, ст. 600.

[7] Закон СССР от 25.12.1958 Об уголовной ответственности за государственные преступления // Ведомости ВС СССР, 1959, N 1, ст. 8.

 

[8] Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. // Ведомости ВС РСФСР, 1960, N 40, ст. 591.

[9] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // Российская газета, N 7, 21.01.2009.

 

[10] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм. // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1997. — N 3. С.5.

[11] Галимов И.Г., Сундуров Ф.Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. Казань, 1998. С. 141.

[12] Постановление Пленума Верховного Суда РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 3, 1997.

[13] Андреева А., Овчинникова Г. Квалификация бандитизма // Законность. 1996. N 4. С. 18.

[14] Федеральный закон от 13.12.1996 N 150-ФЗ Об оружии // Собрание законодательства РФ, 16.12.1996, N 51, ст. 5681.

[15] Моздаков А.Ю. Социальная безопасность и безопасность личности // Государство и право. 2008. — № 6. – С. 102.

[16] Закон РФ от 5 марта 1992 г. N 2446-I О безопасности (ред. от 26 июня 2008 г.) // Российская газета от 6 мая 1992 г. N 103.

[17] Указ Президента РФ от 11.08.2003 N 960 (ред. от 17.11.2008) Вопросы Федеральной службы безопасности Российской Федерации // Собрание законодательства РФ, 18.08.2003, N 33, ст. 3254.

[18] Коробеев А.И. Транспортные преступления. Владивосток, 1992. С. 47.

[19] Даньшин И.Н. Уголовно-правовая охрана общественного порядка. М., 1973. С. 142-143.

[20] Цит. по: Курс уголовного права. Том 4. Особенная часть. (под ред. доктора юридических наук, профессора Н.Ф.Кузнецовой, кандидата юридических наук, доцента И.М.Тяжковой) — М.: ИКД "Зерцало-М", 2002. СПС Гарант.

[21] Дьяков С.В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 98-99.

[22] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм. // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1997. — N 3. С.7.

[23] Устинова Т. Д. Уголовная ответственность за бандитизм (по новому УК РФ). — М.: Бизнес-школа "Интел-Синтез", 1997. – С. 86.

[24] Феоктистов М. В. Актуальные проблемы ответственности соучастников преступления / М. В. Феоктистов // Уголовно-правовые проблемы борьбы с соучастием в преступлении. — Краснодар, 2003. — С. 29.

[25] Шмаров И., Мельникова Ю., Устинова Т. Ответственность за бандитизм: проблемы квалификации // Законность. 1994. N 5. С. 7.

[26] Судебная практика Верховного Суда СССР. 1955. N 5. С. 1-3.

[27] Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 июня 1975 г. О судебной практике по делам об умышленном убийстве // Бюллетень Верховного Суда СССР, 1975. № 4, с. 10.

[28] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 г. N 15 О судебной практике по делам об умышленных убийствах // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. N 2; 1999. N 3.

[29] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. N 3.

[30] Шмаров И., Мельникова Ю., Устинова Т. Указ. соч. С. 19.

[31] См.: Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. Краснодар, 2000. С. 93.

[32] Бражников Д. А., Бычков В. В. Бандитизм: Уголовно-правовые и криминологические аспекты: По материалам Уральского федерального округа: Монография / Д. А. Бражников, В. В. Бычков; Федеральное агентство по образованию. Российский государственный торгово-экономический университет. Челябинский институт (филиал). — Челябинск, 2007. — С. 67.

[33] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. — 5-е изд., доп. и испр. — М.: Юрайт-Издат, 2006. С. 521.

[34] Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // Бюллетень Верховного Суда РФ, N 3, 1997.

[35] Соболев В. В. Вопросы соучастия в практике судов / В. В. Соболев // Уголовно-правовые проблемы борьбы с соучастием в преступлении. — Краснодар, 2003. — С. 34.

[36] Муркштис М. И. Ответственность за бандитизм: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук / М. И. Муркштис; Науч. рук. Т. Ф. Минязева. — М., 2007. — 24 с. // http://law.edu.ru/book/book.asp?bookID=1274382

[37] Уголовное право. Особенная часть: учебник / отв. ред. И. Я. Козаченко. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2008. — С. 290.

[38] Курс уголовного права под редакцией Г. Н. Борзенкова, В. С. Комиссарова. в 5 т. Т. 4. СПС Гарант.

[39] Цит. по: Черный А.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) по законодательству России, Беларуси и Украины. М. РГБ, 2005. — С. 109.

[40] Козусев А. Бандитизм: проблемы доказывания // http://www.lawmix.ru/comm/7992/

[41] Попова О. А. Проблемы дифференциации ответственности за бандитизм: Исторический и уголовно-правовой аспекты: Монография / О. А. Попова; Федеральное агентство по образованию. Уральская государственная юридическая академия. — Науч. изд. — Екатеринбург: Издательский дом Уральской государственной юридической академии, 2006. — С. 57.

[42] Латина А. В., Шкабин Г. С. Отграничение бандитизма от смежных составов преступлений / А. В. Латина; Науч. рук. Г. С. Шкабин. // Социальные, экономические и правовые аспекты борьбы с преступностью. — Рязань, 2006. — С. 105.

[43] Рожков С. А., Буркина О. А. Отграничение преступлений против собственности, совершаемых с применением насилия, от преступлений смежных составов / С. А. Рожков, О. А. Буркина // Вестник Пермского университета: Серия "Юридические науки". — 2007. — № 8. — С. 166.

[44] Цит. по: Гаухман Л.Д., Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества. М., 1997. С. 15.

[45] Устинова Т. Д. Уголовная ответственность за бандитизм (по новому УК РФ). — М.: Бизнес-школа "Интел-Синтез", 1997. – С. 89.

[46] Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. N 9. С. 9 — 10.

[47] Федеральный закон от 03.11.2009 N 245-ФЗ О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Собрание законодательства РФ, 09.11.2009, N 45, ст. 5263.

[48] Шмаров И., Мельникова Ю., Устинова Т. Указ. соч. С. 10.

[49] Поскоков Э. Э. Отграничение разбоя от других преступлений / Э. Э. Поскоков // Тенденции развития юридической науки. — Ставрополь: Сервисшкола, 2005. — С. 304.

[50] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. N 1 О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм. // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1997. — N 3. С.6.

[51] Гаухман Л.Д. Насилие как средство совершения преступления. — М.: 1974. — с. 101.

[52] Федеральный закон от 13.12.1996 N 150-ФЗ (ред. от 14.03.2009) Об оружии // Собрание законодательства РФ, 16.12.1996, N 51, ст. 5681.

[53] Кондрусов Э. В. Особенности разграничения вооруженного группового разбоя и бандитизма / Э. В. Кондрусов // Юридические науки. — 2007. — № 6. — С. 103.

[54] Ситникова А. И. Уголовно-правовые признаки разбоя и бандитизма / А. И. Ситникова // Российский следователь. — 2006. — № 5. — С. 12.

[55] Ермакова Т. Н. Банда и преступное сообщество (преступная организация) как формы соучастия: Сравнительно-правовой анализ // http://law.edu.ru/book/book.asp?bookID=1324984

[56] Галиакбаров Р. Разграничение разбоя и бандитизма: Ошибка в теории ломает судебную практику / Р. Галиакбаров // Российская юстиция. 2001. № 7. — С. 56.

[57] Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 30 октября 2008 г. N 35-О08-34 (Извлечение)

[58] Третьяков В. И. К вопросу о криминологическом измерении состояния организованной преступности в современной России / В. И. Третьяков // Философия права . — 2009. — № 2. — С. 10.

[59] Брифинг "О борьбе преступными формированиями в РТ" // http://mvd.tatar.ru/rus/pressa/press-release.htm/press-release/134203.htm