Пример дипломной работы по электронике: Социально экономический аспект экологического картографирования

Содержание

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ3

1 ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ5

1.1 Понятие об экологическом картографировании и экологических картах5

1.2 Классификация экологических карт11

1.3 Принципы экологического картографирования14

1.3 Социально-экономическое картографирование17

2 МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО КАРТОГРАФИРОВАНИЯ20

2.1 Оценка проницаемости географических границ20

2.2 Территориальные единицы экологического картографирования25

2.3 Показатели социально-экономического картографирования и их репрезентативность30

2.4 Интеграция показателей экологического картографирования33

3 СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ КАРТОГРАФИРОВАНИЕ38

3.1 Краткая характеристика района картографирования38

3.2 Результаты социально-экономического картографирования Калининского района Санкт-Петербурга44

ЗАКЛЮЧЕНИЕ55

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ57

Выдержка из текста работы

• 3.2 Политика фашистского государства в области медицины
• 3.3 Политика в области образования
• 3.4 Система трудового законодательства
• Выводы
• Список использованной литературы и источников
• Приложения

Введение

италия фашизм история власть

Настоящая дипломная работа посвящена проблеме итальянского фашизма: социально-экономическому аспекту. Хотя со времени появления термина «фашизм» в политическом лексиконе прошло 98 лет, исследование данной проблемы далеко не исчерпано. С наибольшим основанием это можно утверждать по отношению к Италии, поскольку основное внимание в исторической литературе всегда уделялось германскому фашизму, точнее, нацизму. Действительно, в агрессивном блоке Германия играла главную роль, но фашизм возник и впервые пришёл к власти именно в Италии, и до конца своего существования итальянский фашизм сохранил много своеобразных черт. В исторической литературе рассматриваются различные аспекты итальянского фашизма, главным образом, внешней политики, идеологии, но в меньшей степени изучены методы и средства реализации социально-экономической программы.

Актуальность данной проблемы заключается не только в историческом интересе к прошлому, но и в реалиях нынешнего времени. В различных частях мира (примеров тому достаточно) возникают режимы, напоминающие фашистский. Они используют формы и методы, применяемые фашистскими лидерами. Появляются неофашистские организации, использующие фашистскую символику, идеологию, разжигающие расовую и национальную рознь. В своей деятельности они всё чаще переходят от боевой подготовки к актам прямого террора, что свидетельствует о мобилизации праворадикальных сил.

Необходимо осознать, что для того, чтобы перекрыть дорогу праворадикальным тенденциям, необходимо преодолеть сегодняшний кризис. Хотя современные неофашисты заявляют, что они обновили свою доктрину, но их связь с прошлым очевидна. Пытаясь спекулировать на национальных чувствах, они создают легенду о былом величии Италии в эпоху правления Б.Муссолини, о его грандиозных достижениях и успехах в социально-экономической сфере. Поэтому разоблачение фашизма как силы, которая нанесла огромный ущерб национальным интересам Италии и привела её к катастрофе, представляет исторический интерес и одновременно является важной научной задачей. «В таких исторических условиях необходимо противостоять любым попыткам героизации фашизма и фальсификации истории» 1(В.В. Путин).

Несомненно, история осудила фашизм, однако идеология и практика фашизма не ушла бесследно в прошлое. В 1957 году останки Б. Муссолини были перезахоронены по католическому обряду в семейном склепе в городе Предаппио. Могила и по сей день остаётся местом паломничества неофашистов, особенно 29 июля — в день рождения Б. Муссолини, 28 апреля — день смерти Б. Муссолини и 28 октября — в день знаменитого «Марша на Рим». Известно, что сегодня захоронение Б. Муссолини посещают до 100 тыс. человек в год.

Показательно, что в 1983 году, в связи со столетием Б. Муссолини, в Италии предпринимались попытки возрождения его мифа: выходили книги, статьи о нём, фильмы, продавались открытки и статуэтки. И хотя желаемого эффекта эта кампания не принесла, она показала, что в стране всё ещё остались силы, заинтересованные в сохранении фашистского наследия.

И даже в наше время, спустя более 70 лет после краха фашистского режима, в некоторых политических кругах и в массовом сознании итальянцев обнаруживаются следы героизации фашизма и преклонения перед его «мудрой» социально-экономической политикой.

Опасным явлением является существование в сознании многих итальянцев мифологизированных представлений о том, что при Б.Муссолини проводилась замечательная социально-экономическая политика, приведшая к процветанию страны: осуществлялись грандиозные стройки, осушались болота, не было безработицы, была решена продовольственная проблема, страна богатела и завоёвывала «достойное место под солнцем». Эти настроения постоянно подпитываются неустойчивостью итальянской политической системы и нерешенностью многих социально-экономических проблем.

Важно осознавать, что задача борьбы с фашизмом во всех его проявлениях сохраняет свою актуальность. Сегодня необходимо глубокое и серьёзное изучение проблемы фашизма, так как именно историческая наука может помочь обществу осознать характер этой угрозы, выявить её масштабы, рекомендовать меры, способные сдержать натиск сил, несущих фашистскую опасность.

Объектом исследования данной дипломной работы является фашизм в Италии.

Предметом исследования являются предпосылки и причины установления фашистского режима в Италии, социально-экономическая политика в 1920- 1940 гг.

Цель заключается в том, чтобы изучить и проанализировать внутреннюю политику, социально-экономические преобразования в Италии в период фашистской диктатуры с позиций современной исторической науки.

Исходя из поставленной цели, были определенны следующие задачи:

1. Выделить основные предпосылки и причины возникновения фашизма в Италии.

2. Раскрыть основные этапы формирования фашистского режима.

3. Охарактеризовать социально-экономическое положение страны.

4. Проанализировать политику Б.Муссолини в социально-экономической сфере.

5. Определить и раскрыть особенности фашизма в Италии.

6. Обобщить полученный материал и сделать выводы.

При написании настоящей дипломной работы были использованы следующие методы исследования:

1. Метод наблюдения и описания, который даёт возможность изучить литературу по данной проблеме и изложить представленные в ней концепции.

2. Метод системного анализа, позволяющий рассмотреть фашизм в комплексе связей всех сфер жизни общества.

3. Метод сравнительно-исторического анализа, способствующий сопоставлению итальянского фашизма с другими тоталитарными режимами.

4. Метод выборки и систематизации источников.

Историография по рассматриваемой проблеме обширна. В исторической литературе даются самые различные, порой противоположные, оценки итальянского фашизма и, в частности, методов и средств реализации социально-экономической программы.

Виднейший фашистский историк Дж. Вольпе писал, что фашизм был

«революцией, которая привела к соединению государственной власти с народом и осуществила идеалы итальянского Рисорджименто»2. Суть этой революции изображалась так, будто она навсегда разрешила социальный вопрос, а построением корпоративной системы добилась примирения классов. Историки Б.Кроче, Ф.Шабо, С.Ячини, критикуя фашизм, утверждали, что катастрофа фашистского режима была неизбежна, поскольку ему не удалось создать ни армии, ни экономики, ни финансов3. После войны лишь немногие историки осмеливались оправдывать фашизм и возвеличивать Б. Муссолини.

Подавляющее большинство итальянских историков рассматривали период диктатуры Б. Муссолини с антифашистских позиций.

Де Феличе выступает против интерпретации фашизма с классовой точки зрения. По его словам «фашизм не был выражением интересов одного социального класса, но нашёл сторонников и противников во всех классах»4. Начало марксистскому анализу социальной природы фашизма в Италии положили работы А. Грамши 5 и П. Тольятти. П. Тольятти писал, что «что в жизни нации фашизм был периодом безумства, роковой ошибкой. Фашистский режим был формой правления итальянской буржуазии, рожденной эпохой Рисорджименто». 6 Первая марксистская работа по всему периоду фашизма написана Э. Сантарелли7. Он подчёркивал, что социально-экономическая политика фашизма — корпоративная система, трудовое законодательство, государственные субсидии предприятиям — проводилась, в первую очередь, в интересах крупных капиталистов.

Кристофер Хибберт в своей работе «Бенито Муссолини» показывает неоднозначность и противоречивость социально-экономической политики фашистов. Автор критически оценивает экономическую деятельность Б. Муссолини, подчёркивая, что тот совсем не разбирался в проблемах экономики и торговли, но быстро согласился признать свою выдающуюся роль в деле экономического подъёма. «Но хотя делалось многое — внушительное и впечатляющее, достижения в экономике далеко отставали от намерений и деклараций»8.

Проблема фашизма является одной из самых разрабатываемых тем в исторической науке. В течение второй половины 20го века появилось огромное количество мемуарной литературы, публикаций документов и первоисточников, монографий, статей, посвящённых проблеме фашизма в Италии. Хотелось бы отметить ряд работ 70-80х годов, изданных в нашей стране: монографии Г.С. Филатова, Б.Р. Лопухова, П.Ю. Рахшмира.

П.Ю. Рахшмир в своей работе «Происхождение фашизма» останавливается на духовных, идейных импульсах фашизма в Германии и Италии. Он рассматривает проблемы происхождения и социальной сущности фашизма, обвиняя во всём государственно-монополистический капитализм. Работа изобилует цитатами К. Маркса, В. И. Ленина, Л. И. Брежнева и несколько односторонне трактует процесс формирования фашистского режима9.

Серьёзный, обстоятельный анализ итальянского фашизма содержится в работах Г.С. Филатова («Крах итальянского фашизма» 10, «Фашизм, неофашизм и антифашистская борьба в Италии» 11и «История фашизма в Западной Европе»12) и Б.Р.Лопухова («История фашистского режима в Италии»13 и «Фашизм и рабочее движение в Италии»14). Значительную роль авторы отводят социально-экономической политике Б. Муссолини, делая акцент на её корпоративности и автаркии, которые они оценивают негативно. Авторы отмечают, что в условиях Италии, бедной природными ресурсами, полное самообеспечение производства сырьём было нереальной задачей. Авторы доказывают, что социальная политика Б.Муссолини также потерпела крах: никакой гармонии между трудом и капиталом не было достигнуто. Отсутствие массовых выступлений трудящихся в защиту своих прав вовсе не свидетельствовало об идеальном порядке, а объясняется существованием репрессивной машины.

Из работ последних лет следует отметить труды В.И. Михайленко («Итальянский фашизм: основные вопросы историографии»15, «Отрицаемая история: дискуссия об итальянском фашизме»16, «Итальянский фашизм 90 лет спустя: актуальность исторического феномена» 17), В.П.Любина («Особенности итальянского фашизма»18). Авторы рассматривают проблему с точки зрения современных подходов, учитывая актуальность этого исторического феномена.

Они анализируют историографические концепции, особенности фашистского режима, дискуссионные вопросы истории итальянского фашизма. Историки считают впечатляющими масштабы и эффективность государственного регулирования экономики фашистской Италии: организация общественных работ, которые финансировались государством, мелиорация, индустриализация. Их результатом, подчёркивают авторы, было сокращение

безработицы, реальный рост уровня жизни. Историки рассматривают проблемы со всех сторон, стремясь дать им объективную оценку.

Российский историк, специалист по истории Италии 20-21 вв., А.С.Белоусов 19 в своих исследованиях отмечает, что представление об успешном решении социально-экономических проблем — не более чем миф, и показывает провалы в социальной политике: число безработных в годы экономического кризиса превышало 1 млн. человек, а забастовки, запрещённые как «преступления против экономического порядка», вспыхивали на отдельных предприятиях.

В 2014 году вышла книга Бориса Тененбаума «Гений зла Муссолини».

Автор напоминает, что успехи экономической и социальной политики Б.Муссолини признавали даже его враги, называет Б. Муссолини не бездарем, а гением зла. В целом книгу трудно назвать научным исследованием, поскольку она слишком поверхностна.20

В нашей работе использован целый ряд исторических источников: дневники и воспоминания современников, повествующих о тех событиях в жизни Италии 1920-1940х гг., в которых сами принимали непосредственное участие, а также о людях, с которыми они были лично знакомы.

Следует отметить своеобразие данных источников: не все отличаются достоверностью и точностью, поскольку мемуаристы, порою неосознанно, старались предстать перед нами в выгодном свете, оправдывая свои неудачные поступки, стремясь изобразить события под определённым углом зрения.

Данные источники требуют очень критичного отношения и тщательного изучения, но при всём субъективизме мемуарная литература, на наш взгляд, имеет очень большое значение для историка, поскольку позволяет почувствовать и понять все грани и нюансы проблемы.

В работе мы использовали мемуары самого Б. Муссолини, некоторые выдержки из его работ позволяют уточнить основные направления социально- экономической политики фашизма. Это мемуары 1942-1943 годов, опубликованная работа «Третий путь. Без демократии и коммунистов»21, и «Доктрина фашизм»22, опубликованная у нас в 2012 году. Автор раскрывает свою концепцию, согласно которой лучшим вариантом выхода из кризиса является третий путь — создание национального государства на принципах социального партнёрства. Этот путь Б. Муссолини противопоставляет либеральной и коммунистической моделям.

Несомненный интерес представляет «Дневник фашиста 1939-1943 годы» Чиано Галлеаццо23, который был зятем Б. Муссолини и министром иностранных дел фашистской Италии. Чиано Галлеаццо — непосредственный участник событий, человек, в высшей степени информированный, вёл свои записи с тем, чтобы воспользоваться ими в будущем для написания мемуаров. Записи ведутся аккуратно и чётко, всё по существу — с оценочными суждениям и интересными мыслями и цитатами.

В 2009 году были рассекречены (хранились более 70 лет в государственном архиве Италии) дневники Кларетты Петтачи 24- любимой женщины Б. Муссолини. Написаны они откровенно, поскольку автор дневника считала, что он никогда не получит широкой огласки. Это интимный дневник не очень образованной девушки. Он дёт портрет лидера итальянских фашистов, причём весьма интересный и неожиданный, описываются многие важные факты.

Воспоминания «Дуче, мой отец» написаны сыном Б. Муссолини — Романо Муссолини25. Автор пытается дать своё объяснение событий, личности отца и причин его гибели. К сожалению, очень мало информации о политике, в основном Романо Муссолини ограничивается упоминанием известных фактов, которые мы знаем из других источников. В данной работе использованы также воспоминания Амендолла Джорджо26, в которых приводятся факты революционной деятельности антифашистов. Заслуживает внимания книга Монтаньяна Марио, в которой он повествует об откликах итальянских рабочих (и его лично) на события в России.

В работе мы использовали такие документы, как «Хартия труда» 28 (1927 г.), «Латеранские соглашения»29 (1929 г.), а также следующие законодательные акты: «Закон о правовой организации коллективных трудовых отношений»30 (1926 г.), «Закон о реформе национального совета корпораций»31 (1930 г.) и «Закон о корпорациях»32 (1934 г.).

Прошло более 90 лет с момента появления фашизма в Италии, но он по- прежнему остаётся явлением противоречивым, загадочным, не изученным до конца, несмотря на сотни научных исследований. До сих пор дискуссионной является проблема о том, когда и где зародился фашизм, можно ли его рассматривать как исключительно итальянский феномен или это универсальное явление мирового значения, «вечный фашизм»33, как назвал его Умберто Эко.

Некоторые исследователи предлагают исключить из научного оборота само понятие фашизм как не соответствующее исторической реальности.

Предлагается заменить его более широким понятием — тоталитаризм.

Некоторые историки вообще сомневаются в факте существования универсального фашистского феномена, указывая на его отдельные элементы, такие как «моральная болезнь европейского сознания», «выброс накапливающихся веками дефектов народа, ещё не освоившего ценности либеральной демократии» и.т.д.

Спорным является также вопрос, была ли определённая во временных границах «фашистская эпоха» или это явление, которое не имеет временных ограничений и поэтому представляет собой постоянную и реальную опасность для человечества.

Таким образом, фашизм продолжает вызывать интерес у людей, интересующихся историей и философией, но, в первую очередь, у учёных- исследователей. В последнее время в отечественной и зарубежной литературе появилось огромное множество разнообразных публикаций, посвящённых фашизму, что расширяет возможности современного исследователя в деле изучения этого явления.

I. Приход фашистов к власти в Италии

1.1 Предпосылки и причины возникновения фашизма в Италии

Как политическое движение итальянский фашизм оформился в марте 1919 года. Следует выделить предпосылки прихода фашизма к власти. Известно, что Первая мировая война имела самые негативные последствия: она унесла более 700 тысяч жизней итальянцев, около 1,5 миллиона человек были ранены и искалечены. Опустошены богатые северные провинции, разорены мелкие собственники, наблюдался застой в сельском хозяйстве и гражданских отраслях производства. Кроме того, общество страдало от инфляции, безработицы и роста цен.

Оценивания тяжёлое социально-экономическое положение страны А. Грамши писал: «Итальянское государство атрофировалось, ибо атрофировался аппарат промышленности и сельскохозяйственного производства…Итальянский экономический аппарат был дезорганизован, выведен из равновесия, потерял жизненный импульс» 34.

К этим проблемам присоединялось глубокое разочарование в результатах войны: для итальянцев даже сама победа оказалась весьма сомнительной — «украденной», «увечной». Она не принесла ни обретения страной политического могущества, ни вожделённых территориальных приращений, ни какого-то улучшения качества жизни граждан 35. Напротив, «победа» выглядела граничащей с поражением, унизительной для национального достоинства в целом и для каждого воевавшего в частности.

Несмотря на то, что итальянское королевство значительно расширило свои границы в Европе и колонии в Африке, размер полученного по условиям Версальского мирного договора куска пирога был значительно меньше того, на который рассчитывала Италия, вступая в войну на стороне Антанты. Особенно болезненно было воспринято решение о судьбе порта Фиуме на побережье Адриатического моря, большую часть населения которого составляли итальянцы. Несмотря на настойчивые требования итальянской делегации, даже демонстративно покинувшей Парижскую мирную конференцию, но вынужденной вновь вернуться за стол переговоров (поскольку этот демарш остался незамеченным), порт Фиуме не был передан Италии. Кроме того, часть территории Далмации, на которую претендовала Италия, был отдан Югославии.

Таким образом, решение мирной конференции дало повод для распространения националистических настроений в стране: «Нас обманули и предали!», «Ради чего сражались?!», «Мы побеждённые среди победителей!» — Эти и им подобные взрывоопасные тезисы заполнили страницы газет и разговоры обывателей. Они падали на благодатную почву: настроения многих итальянцев.

В стране резко активизировалась классовая борьба. Несмотря на «победу» в стране созрел полномасштабный общенациональный кризис. Развал экономики, не выдержавшей напряжения военного времени, усугублялся массовыми выступлениями рабочего класса («красное двухлетие»), приводивших к параличу целых отраслей производства и экономическому хаосу. Рабочие были достаточно хорошо организованны и располагали необходимыми инструментами для борьбы за свои цели.

Итальянские трудящиеся перешли в наступление против господствующих классов под непосредственным влиянием Октябрьской революции в России. По сравнению с 1911 годом — годом наиболее сильного забастовочного движения в предвоенной Италии — число забастовщиков увеличилось в 1919 году более чем в 4 раза, а в первом полугодии 1920 года забастовочное движение в Италии по отношению к численности населения было самым значительным в мире 36.

В руках рабочих были окрепшие профсоюзы и крупные политические партии: социалистическая и, отколовшаяся от неё, леворадикальная коммунистическая партия. В результате рабочим удалось добиться весьма существенных социально-экономических уступок, закрепленных на законодательном уровне.

У многочисленных представителей средних слоёв и бывших фронтовиков эти успехи рождали не только зависть и чувство несправедливости, но и, не лишённые оснований, страхи перед грядущей в Италии «большевистской революцией», на пути которой правящая элита не могла поставить заслон «Я признаю, — писал впоследствии Б. Муссолини, — что сила Ленина приобрела степень могущества, которая могла соответствовать разве что мифологии» 37.

Это свидетельствовало о слабости либерального правительства, неспособного стабилизировать, изменить ситуацию. С ноября 1919 года по октябрь 1922 года в Италии сменилось четыре коалиционных правительства, и все они оказались бессильны улучшить положение в стране. Мотив бессилия власти перед внутренним врагом многократно усиливался, когда речь заходила о врагах внешних, в том числе, о бывших союзниках по Антанте. В массовом сознании устоялось представление о несоразмерности цены победы её результатам. Всё больше обывателей приходило к выводу, что либеральное государство обанкротилось, продемонстрировало полную немощь и не сумело отстоять национальные интересы Италии в результате победы. Возникали идеи классовой борьбы, национального величия, бессилия либеральной демократии, необходимости возмездия, абстрактной справедливости, противостоять «предателям»: либералам, демократам, пацифистам, коммунистам, социалистам и прочим могли лишь «герои», объединённые общей идеей «Великой Италии», готовой осуществить революционный переворот, установить сильную надклассовую власть, способную обеспечить гражданам социальную справедливость, а Италии «достойное место под солнцем».

На этом фоне ширились представления о необходимости сильного государства как регулятора социально-экономических процессов, что привносило качественно новый элемент в политическую борьбу, а также становилось питательной средой для развития тоталитарных тенденций («Даёшь сильную власть!»). Масса итальянцев, и в первую очередь бывшие фронтовики, испытывали нарастающее сомнение в способности господствующей политической элиты (либералов, демократов) приспособиться к условиям национального кризиса и дать адекватные ответы на их чаяния.

Таким образом, в массовом восприятии ставилась под вопрос легитимность самой власти — отсюда оставался лишь только шаг до конкретных насильственных действий.

Наибольшим успехом в экстремальных ситуациях пользуются движения и партии, апеллирующие к эмоционально легко воспринимаемым лозунгам и предлагающим простые способы решения сложных проблем. Именно радикальные элементы, движения и лидеры становятся центрами притяжения всех недовольных. Громогласным рупором этих идей стал Бенито Муссолини. По сравнению с прочими демагогами, которых в то время было немало, Б.Муссолини обладал одним бесспорным преимуществом: он не только сумел проникнуться духом целого слоя, но и выразить в простой и доступной форме сокровенные мысли и чаяния, обиженных на всё общество людей, нащупать такие пружины в их сознании, которые усугубляли чувство обиды и побуждали к решительным действиям.

Современники отмечали умение Б.Муссолини «завораживать людей» и завоёвывать их симпатии. Он с лёгкостью изображал драматического героя, целиком захваченного «благородной идеей» защиты нации и всех, кто считал себя обиженным существующим обществом38.

Мы не будем подробно останавливаться на характеристике личности Б.Муссолини, но следует отметить, что даже такие выдающиеся мировые политики, как У.Черчилль, Ф.Рузвельт, М. Ганди, были введены в заблуждение его харизмой. У.Черчилль называл Б. Муссолини «римским гением», Ф. Рузвельт — «безупречным итальянским джентльменом», а М.Ганди восхищался его «искренностью и патриотизмом». Этот харизматический лидер, стремительно взлетев ввысь, привёл страну к катастрофе.

Нельзя сказать, что победа фашизма была неизбежной, но она стала возможной при данной экономической ситуации, недовольстве итогами Первой мировой войны для Италии и расстановке политических и классовых сил в обществе, а также слабости либерального государства.

Таким образом, мы выделяем следующие причины:

1. Ущемление интересов Италии решениями Парижской мирной конференции, хотя с 1915 года она воевала на стороне Антанты («победитель среди побеждённых»).

2. Уязвлённость национальных чувств — итальянцы чувствовали себя униженными как нация и стремились вернуть величие своей страны.

3. Социально-экономический кризис в Италии после войны. Резкое ухудшение материального положения различных слоёв населения и рост социальных противоречий.

4. Слабость политической системы, итальянского парламентаризма, буржуазно- либерального государства.

5. Отсутствие политической стабильности.

6. Раскол левых партий, отсутствие единства и возможности создать единый народный фронт.

Для осуществления поставленных целей Б. Муссолини требовалась крепкая боевая организация, на которую он бы мог опереться в борьбе за власть. В этой конкретной исторической реальности возникает фашизм. Учредительная программа была принята в Милане 23 марта 1919 года при основании «Фашио ди комбаттименто» («Союз борьбы» или «Боевой союз»), включавший 54 человека. Главный упор в программе делается на единстве нации и патриотизм.

Название движения «фаши» (в переводе с итальянского «фашио» означает «союз», «пучок») не отличалось оригинальностью: революционные «фаши» впервые появились в Италии в эпоху Рисорджименто, и движение под таким названием было не единственным.

Потенциальная сила фашистов заключалась в том, что они были нацелены на завоевание доверия и поддержки широких масс. Их программа имела обширный перечень социальных лозунгов, звучавших весьма актуально: всеобщее избирательное право, гарантии гражданских свобод, прогрессивный налог на капитал, установление 8 часового рабочего дня и минимальной заработной платы, участие рабочих в управлении предприятиями, передача земли крестьянам, всеобщее образование и многое другое. Фашисты не обращались к какому-то конкретному социальному слою. Напротив, они апеллировали ко всем итальянцам, жаждавшим ощутимых социальных и политических перемен.

В день основания первого фашио Б. Муссолини так сформулировал кредо нового движения: «Мы позволяем себе роскошь быть аристократами и демократами, консерваторами и прогрессистами, реакционерами и революционерами, сторонниками легальности и нелегальщины в зависимости от обстоятельств времени, места и окружающей среды» 39. Столь откровенная беспринципность позволяла использовать любые идеи и лозунги, приспосабливаться к настроениям масс. Подобные методы имели успех, и многие действительно поверили в псевдореволюционные лозунги.

В конце марта 1919 года Б. Муссолини заявил: «Через два месяца тысяча фаши будут созданы по всей Италии». Однако история показывает, что его прогноз в тот период был чересчур оптимистичным. В борьбе за массы фашисты пока ещё не могли успешно соперничать с социалистической партией, располагающей поддержкой профсоюзов, солидным опытом классовой борьбы и устойчивым влиянием на рабочих. Поэтому именно социалистам Б.Муссолини, уже как лидер нового движения, наносит свой первый удар, пытаясь оторвать рабочих от ИСП. «Социалисты, — уверял он, — есть агенты русских большевиков, стремящихся насадить в Италии коммунизм и подчинить её диктату «красной России», а сам большевизм — это мрачное и преступное

явление регресса и контрреволюции, с распространением которого в Италии давно следует покончить»40. Имея небольшую, но боевую организацию, Б. Муссолини расправлялся с врагами — устраивались погромы, расправы, практически не встречая сопротивления полиции и войск.

В октябре 1919 года немногочисленные ещё фашисты собираются на свой первый съезд, во Флоренции собралось 56 организаций, около 17 тыс. членов. Это говорит о росте сил фашистов. Но спустя месяц амбициям Б.Муссолини был нанесён сильный удар. В ноябре 1919 года в Италии проходили очередные парламентские выборы на основе нового избирательного закона, в соответствии с которым вводилась пропорциональная система голосования, и было дано право голоса безграмотным. Фашисты рассчитывали на успех и выставили 19 кандидатур. В результате ни одна из них не набрала нужного количества голосов, а за Б.Муссолини было подано лишь немногим более 4 тысяч.

Внушительную победу одержала социалистическая партия, получившая 154 места — её фракция в парламенте стала второй по величине41.

Сразу после объявления результатов голосования начались бесчинства сквадристов. Сам Б. Муссолини был арестован, но затем отпущен. Это позволяет сделать вывод, что верхи не придавали серьёзного значения фашистскому движению, а были в большей степени обеспокоены небывалым ростом классовой борьбы в стране.

Впоследствии 1919-1920 гг. историки назовут «красным двухлетием».

Известно, что это было время мощного подъёма забастовочного движения, экономических и политических стачек. Своего рода кульминационным моментом борьбы стал сентябрь 1920 года. Во время массового движения за захват фабрик рабочими со всей очевидностью обнаружилась слабость и нерешительность социалистической партии, с одной стороны, и либерального государства, с другой. Социалистическая партия не сумела возглавить движение, поскольку разрывалась внутренними противоречиями — правые пытались снизить накал выступлений, левые выступали за немедленный захват власти и установление диктатуры пролетариата, а центристы пытались примирить тех и других. Нельзя не отметить прозорливости А. Грамши, который предвидел, что «За настоящим этапом классовой борьбы в Италии последует либо завоевание революционным пролетариатом политической власти, …либо бешеный разгул реакции…Будут пущены в ход все средства из арсенала насилия»42.

Пережив потрясения в период «красного двухлетия», итальянские правящие круги сделали ставу на фашистов, которых можно было использовать для наведения порядка. Призывы фашистов к установлению «сильной власти» находят всё большую поддержку. Полученные финансовые средства шли для покупки оружия, вербовки боевиков, расширения своей пропаганды. В деревне фашистам удалось увлечь за собой массы крестьянства, поскольку они выдвинули ставший популярным лозунг: «земля тем, кто её обрабатывает».

Рабочие крупных предприятий также потянулись к фашистам, увлеченные их демагогией и разочарованные бессилием социалистической партии. Что касается молодёжи, то она тоже поддержала фашистов, так как ей нравилось сочетание в фашизме боевой и политической организации, вседозволенность, необычные атрибуты и символика.

Насилие было возведено сквадристами в ранг высшего принципа.

Впоследствии Б. Муссолини объяснял действия сквадристов: «Нам было необходимо проложить свой путь через насилие, через жертвы, через кровь, чтобы установить столь желанный массами порядок и дисциплину, а добиться этого слюнтяйской пропагандой было невозможно»43.

По подсчетам итальянского историка П. Сприано, в первой половине 1921 года сквадристы разгромили и подожгли 119 палат труда, 59 народных домов, 107 помещений кооперативов, 141 помещение секций и кружков рабочих партий, 28 комитетов профсоюзов, редакции многих рабочих газет44.

Б.Муссолини оправдывал действия сквадристов: «Мы всегда заявляли и заявляем, что готовы принять гражданскую войну».45

Таким образом, мы видим, что фашизм набирает силу. Италия становится ареной ожесточённой борьбы. Преимущество было явно на стороне фашистов, которые объединились в боевые группы, подчинялись единому руководству, имели опыт боевых действий. Что касается антифашистов, то их силы были распылены, рабочий класс расколот, крестьянство пассивно. ИСП отвергала вооружённые методы борьбы и придерживалась тактики «пассивного сопротивления», а молодая КПИ отвергала возможность сотрудничества с другими рабочими партиями и ставила цель немедленного осуществления социалистической революции и установления диктатуры пролетариата, что было, безусловно, преждевременно.

Фашисты умело пользовались этим расколом и разобщённостью, неуклонно укрепляя свои позиции, умело проникая в профсоюзные и другие массовые организации. Б. Муссолини не скрывал своих целей захвата политической власти. «Фашизм — это гигантская мобилизация моральных и материальных сил, — писал он 23 марта 1921 года — чего мы добиваемся? Говорим об этом без ложной скромности: управления нацией»46.

На парламентских выборах, прошедших в мае 1921 года, Б. Муссолини был избран депутатом итальянского парламента. За фашистов было отдано 178 тыс. голосов, и они сформировали фракцию из 35 депутатов. Несмотря на то, что Б.Муссолини глубоко презирал парламент, он осознавал, что именно парламент

— один из возможных путей к власти.

В ноябре 1921 года, выступая на учредительном съезде партии, Б.Муссолини изложил свою программу. Он заявил: «Мы против социализма, но и против слабости буржуазного государства, неспособного управлять производством. В экономике мы либералы и, придя к власти, вернём в частные руки железные дороги, почту, телеграф, телефон и некоторые отрасли промышленности…Классовая борьба — это сказка…Пролетариат и буржуазия, как таковые, не существуют, будучи звеньями одной и той же формации.

Государство, не отвечающее интересам нации, должно быть заменено новым»47. Такова главная идея платформы фашистской партии (ПНФ), объединявшей в момент создания более 300 тыс. человек.

Следует подчеркнуть, что весной 1922 года фашисты перешли к открытой борьбе за власть. Б. Муссолини заявляет: «Я не блефую и не торгую дымом. Революция — это не «ящик сюрпризов», открываемый для удовольствия. Сейчас революции делаются с армией, а не против неё, с регулярными отрядами, а не с аморфными массами, с оружием, а не без него. … Мы готовы — победа или поражение!»48.

13 августа национальный совет ПНФ потребовал роспуска парламента. Было создано военное командование фашистскими отрядами. Это означало, что Б.Муссолини предусматривал два варианта захвата власти: парламентским и вооруженным путём . 20 сентября 1922 года Б. Муссолини объявляет о своём намерении организовать «поход на Рим»: «Мы не должны ограничиваться требованием смены правительства, — заявил он — речь идёт о преобразовании режима…Не будем опускаться до компромиссов, пустим в ход нашу силу.

Момент настал!»49.

Следует отметить, что военная авантюра вполне могла закончиться провалом, поскольку регулярным войскам не составляло особого труда разогнать толпу боевиков. 24 октября в Неаполе открывается очередной съезд фашистских союзов, на котором Б. Муссолини выступает с агрессивной речью, ультимативно требуя у правительства предоставления пяти министерских портфелей: «Мы, фашисты, не собираемся идти к власти через «чёрный ход».

Сейчас вопрос о власти становится вопросом силы»50.

Известно, что в октябре у правительства была власть, а, следовательно, возможность использовать армию и полицию, чтобы подавить фашистский путч. Король, оказавшись перед выбором: решительно подавить начавшееся фашистское выступление или сформировать правительство во главе с Б.Муссолини — выбирает второй вариант.

В результате 30 октября в 10 часов 42 минуты Б. Муссолини появляется в Риме уже в новом статусе — в роли премьера нового правительства.

Одновременно в Рим вступают колонны фашистов, не встречая на своём пути никакого сопротивления. Таким образом, фашисты получили политическую власть.

II. Формирование институтов государственной власти в Италии (исполнительная власть, законодательная власть)

2.1 Процесс преобразования либерального правительства в фашистское

В Италии начинает формироваться новое правительство. Лидер фашистской партии Бенито Муссолини получил мандат на его формирование от короля.

Палата депутатов на своём заседании 16 ноября 1922 года значительным большинством — 306 депутатов «за», 102 (в основном коммунисты и социалисты — «против»), 7 — воздержались. Тем самым парламент сделал первый шаг навстречу своей гибели51. Став во главе правительства, Б.Муссолини стремился сосредоточить всю полноту власти в своих руках, в первую очередь, исполнительную. «Я не хочу быть простым, бескорыстным

слугой народа, — скажет он немного позже, — лидером партии, но прежде всего — главой сильного правительства» 52. В первом же правительстве, помимо поста премьера, Б. Муссолини взял себе ещё две ключевые должности: министра иностранных дел и министра внутренних дел. Формально это правительство было коалиционным: наряду с фашистами, занявшими посты министра юстиции, финансов и более десятка должностей других ведомств, Б.Муссолини в индивидуальном порядке пригласил войти в его состав ряд деятелей буржуазных партий. Он заявляет: «Я мог бы воспользоваться победой, я мог превратить это тёмное и серое здание в солдатский бивуак. Я мог бы разогнать парламент и образовать чисто фашистское правительство. Тем не менее я составил правительство коалиционное. … Но палата должна понять, что от неё самой зависит, жить ли ей ещё два дня или два года…Мы требуем всей полноты власти, ибо хотим полной ответственности»53.

Парламент наделил правительство «чрезвычайными» полномочиями: оно получило право издавать декреты, которые будут иметь силу законов, то есть не будут нуждаться в обсуждении и одобрении парламента. Таким образом, новое правительство видит источник своей власти не в одобрении парламента, а в силе.

На третий день после назначения в кабинет Б. Муссолини заявит своему сподвижнику П. Орано: «То, чего до сих пор не было, есть. Это правительство. Это я. И все слушайте меня хорошенько, все итальянцы должны и будут подчиняться. Итальянцы до сих пор никогда не подчинялись. Ни одно правительство не обладало в Италии реальной власти. Итальянцы должны быть управляемы, и они будут управляемы — все, всегда, во всех областях жизни».

Говоря «правительство — это я», Б. Муссолини перефразировал известное изречение французского короля Людовика XIV: «Государство — это я», но смысл обоих высказываний был одинаковым — безраздельно править54.

Б. Муссолини ещё раз унижает парламент, заявив: «Во имя силы, реально существующей, я достаточно доказал это, я принёс палате зеркало и говорю ей: «Всмотрись, и либо изменись, либо исчезни!»55. Палата предпочла первое и вотировала доверие правительству. Б. Муссолини одержал в этот момент важную для фашизма победу: он поставил на колени парламент — законодательная власть прогнулась перед исполнительной.

Таким образом, захват власти ему удалось осуществить в рамках формальной законности: премьер-министром он был назначен королём, а парламент утвердил состав его кабинета. Теперь же речь шла о том, чтобы сконцентрировать в своих руках всю полноту власти, но одних министерских постов для реального полновластия было недостаточно: в условиях кризиса либерального государства исполнительная власть себя дискредитировала.

Поэтому Б. Муссолини попытался повысить её авторитет и фактически поставить над законной властью. Гарантией такого положения послужили два новых института — большой Фашистский совет (БФС) и Добровольная милиция национальной безопасности (ДМНБ).

БФС был создан в декабре 1922 года. В него входили все министры- фашисты и некоторые местные фашистские лидеры по личному назначению Б. Муссолини. Сам Б. Муссолини стал председателем БФС. Этот совет фактически (не юридически) контролировал все декреты и законопроекты перед внесением их в парламент. Через своих членов, состоявших в парламенте, он контролировал правительство. БФС, по замыслу Б. Муссолини, «должен был стать движущим элементом фашизма, с тяжёлой и деликатной задачей подготовки и трансформации в сфере законности, работы, проделанной фашистской революцией»56.

Вторым институтом, созданным 14 января 1923 года, стала фашистская милиция (ДМНБ), существование которой было узаконено декретом короля. Фашистские боевики присягали на верность королю, но действовать должны были по приказу главы государства. Тем самым Б. Муссолини получил в свои руки мощное террористическое оружие для подавления инакомыслия и оппозиции. Презираемая Б. Муссолини демократия оказалась фикцией.

«Демократия — это правительство, — утверждал он,- которое даёт, или пытается дать народу иллюзию того, что он является господином» 57.

Фашизм продолжает идти по пути усиления исполнительной власти, и летом 1923 года фашисты провели в парламенте новый избирательный закон, предложенный фашистским депутатом А. Чербо. В соответствии с законом пропорциональная система заменялась мажоритарной: партия или блок партий, получивших на выборах относительное большинство голосов, но не менее 25%, получали 2/3 мест в парламенте. На этой основе фашисты надеялись одержать на предстоящих весной 1924 года парламентских выборах лёгкую победу. В конце 1920х годов Б. Муссолини с откровенной насмешкой заявит, что всякие выборы следует считать «детской игрой, или просто «глупым фарсом», однако в 1924 году он всерьёз занимался подготовкой выборов, стремясь придать им значение всенародного референдума. Б. Муссолини создал так называемый

«Национальный блок», в который наряду с фашистами вошли многие буржуазные либералы. «Национальный блок» основывался на лозунгах «общих национальных интересов» и борьбы против «антинациональных сил». Рабочие партии не сумели договориться между собой и выступили на выборах раздельно. Свои списки выдвинули также Католическая Народная партия и разрозненные группы либералов и демократов.

Выборы в парламент состоялись 6 апреля 1924 года. Накануне выборов многие избиратели, известные своими антифашистскими взглядами, получили по почте грозные предупреждения от фашистских боевиков, которые угрожали и самим кандидатам, требуя от них отказа баллотироваться. В день выборов сквадристы под чужими голосами голосовали по нескольку раз, ловили и избивали тех, кто отказывался голосовать за их список. Итоги голосования были в значительной мере фальсифицированы. За кандидатов фашистского «национального блока» было подано 4,5 млн., за все другие списки — 3,5 млн.58

Мы видим, что разница не очень значительная, однако в результате распределения мандатов по системе А. Чербо фашистский блок получил наибольшую долю депутатских мест — 374, все другие партии и группы вместе взятые -15759.

Анализируя результаты выборов, необходимо иметь в виду следующее: выборы проходили в обстановке террора и запугиваний. Победа фашистов была более чем скромная, учитывая такие факторы, как раздробленность и взаимное соперничество оппозиции, а также огромная денежная сумма в 25 млн. лир, полученная фашистами на проведение избирательной кампании от Всеобщей конфедерации промышленности 60. Тем не менее, фашисты заявляли о «блестящей победе». А. Чербо: «Наша победа была действительно грандиозной». Чезаре Росси: «Этот день был апофеозом фашизма» и.т.д61.

Таким образом, можно сделать вывод, что это было третьей санкцией прихода фашистов к власти. Первое — согласие короля на формирование правительства во главе с Б. Муссолини, второе — вотум доверия правительству в парламенте, третье — голосование большинства за фашистский блок.

Фашизм в первый период своей власти осуществлял диктатуру в рамках старой конституции и государственности. Это весьма показательно в плане исследования фашизма как режима. «Понятие «политический режим», — пишет Ф. Бурлацкий, — отражает наиболее существенные черты практики функционирования политической организации общества. Поскольку конституционное закрепление новых форм политической жизни нередко запаздывает, сам политический опыт должен рассматриваться в качестве важной характеристики государства. Основными критериями для определения политического режима, на наш взгляд, могут быть характер партии и главных компонентов её идеологии, её роли в обществе, методы исполнительной государственной власти»62.

Иными словами, фашистский режим складывался, прежде всего, в сфере своей реальной практической деятельности, изменения представлений о соотношении между исполнительной (правительство) и законодательной (парламент) властью. Переход к новому качеству — создание режима на антидемократических началах — был осуществлен именно при фашизме.

Основой своей власти фашисты считали силу: «Я хотел бы управлять, если возможно, с согласия большинства граждан, — говорил Б. Муссолини. — Но в ожидании, когда это согласие оформится и усилится, я пользуюсь максимумом силы, находящейся в моём распоряжении 63.

3 января 1925 года фашисты объявляют исторической датой, имея в виду выступление Б. Муссолини в парламенте. «Третье января 1925 года, — скажет потом Б. Муссолини, — старое либеральное правительство было похоронено со всеми надлежащими почестями 64. Речь шла о самой структуре государства, которое продолжало оставаться формально — либеральным, несмотря на фактически существующую уже в Италии фашистскую диктатуру.

Во второй половине 1924 года эта диктатура пережила серьёзный кризис, начало которому положило выступление депутата — социалиста Джакома Маттеотти — 10 июня 1924 года с разоблачением фашистского террора в период парламентских выборов, фальсификации итогов голосования и требования аннулирования мандатов фашистских депутатов. Далее последовало исчезновение (похищение Маттеотти и его убийство). Преступление носило явно политический, заказной характер, и в стране разразился острый политический кризис, который мог лишить фашистов власти. По всей стране проходили митинги, забастовки, протесты, но левые силы вновь проявили разобщённость и слабость.

В этот момент перед Б. Муссолини совершенно явно встал выбор: или уйти в отставку или перейти в наступление. Известно, что в истории редко бывали случаи, когда кто-либо капитулировал, располагая вооружённой силой в то время, когда его противник рассчитывал только на силу морального воздействия. Таким образом, фашизм переходит в наступление: «Я принимаю на себя всю моральную, политическую и историческую ответственность за всё, что случилось, — заявил Б. Муссолини в своём выступлении в парламенте 3 января 1925 года.- Возможно, что по окончании моей речи найдут её связь с речью, произнесённой мной в этом зале 16 ноября 1922 года. Как и тогда, я могу обойтись без её одобрения парламентом путём голосования. Во всяком случае, следует знать, что я не ищу такого голосования. Я его не желаю»65. Борьба между правительством и оппозицией разрешается силой, и правительство уже не нуждается в одобрении парламента.

Рассмотрение всех этих событий не должно, однако, закрывать от нас более широкой исторической перспективы. Если «кризис Маттеотти» ускорил ликвидацию либерального государства в Италии, то само по себе развитие событий в этом направлении было закономерным, так как вытекало из идеологии и самой природы фашизма.

После выступления Б. Муссолини в парламенте 3 января 1925 года правительство снова осуществляет преобразования, и по своему составу становится чисто фашистским. Редактором и издателем было запрещено печатать статьи и сообщения, оппозиционные фашистскому режиму. Но самое главное — это твёрдое решение Б. Муссолини ускорить процесс преобразования старого либерального правительства в новое фашистское государство.

Уже с октября 1924 года работала специальная комиссия, созданная фашистской партией «для изучения проведения конституционной реформы, соответствующей требованиям времени». 31 января 1925 года эта комиссия была реорганизована в правительственную комиссию в составе 18 человек («комиссия восемнадцати»). Её председателем стал философ Джованни Джентиле. Данная комиссия должна была представить изученные её проблемы правительству, чтобы оно провело соответствующие реформы.

В мае 1925 года был сделан первый практический шаг на пути конституционных преобразований Итальянского государства. Фашисты провели через парламент первый из законов, разработанных «комиссией

восемнадцати» — закон против тайных обществ. Следующий шаг — законопроект о правомочиях и прерогативах главы правительства, первого министра, государственного секретаря. В качестве закона он был утверждён 24 декабря 1925 года. Прежде всего, следует отметить, что по данному закону премьер назначался королём и являлся ответственным только перед ним, а не перед парламентом: «исполнительная власть осуществляется королём через посредство его правительства…глава правительства, премьер-министр, государственный секретарь назначаются и отзываются королём и ответственны перед королём за общее политическое направление правительства. Министры, госсекретари назначаются и отзываются королём по предложению главы правительства, первого министра. Они ответственны перед королём и перед главой правительства за все свои действия и мероприятия их министерства»66.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что по этому закону премьер не только не ответственен перед парламентом, но от него зависит порядок работы парламента. Премьер имеет право и возможность нажима на парламент, в частности, право настаивать на вторичном обсуждении парламентом отвергнутого им законопроекта: «без согласия главы правительства ни одно дело не может быть включено в повестку дня для обеих палат. Глава правительства имеет право потребовать, чтобы законопроект, отвергнутый одной из двух палат, был вновь поставлен на голосование» 67.

За этим последовал следующий шаг — закон от 31 января 1926 года «О праве исполнительной власти издавать юридические нормы». «Королевским декретом, по обсуждении в совете министров, могут издаваться постановления, имеющие силу закона: 1. Когда правительство уполномочено на это законом и в границах этих полномочий; 2. В исключительных случаях, когда это требуется по причинам настоятельной и безусловной необходимости» 68.

Таким образом, можно сделать вывод, что этот закон уничтожил разделение власти на законодательную и исполнительную, а законодательная власть фактически была передана в руки правительства. «В то время, — писал Б.Муссолини, — как все другие цивилизованные народы Европы оставались всё ещё пленниками механической и абстрактной теории разделения властей, Италия шла к осуществлению идеи современного юридического государства»

Следует подчеркнуть, что впечатление об усилении королевской власти было обманчивым, поскольку фактическая сила была на стороне главы правительства (Б. Муссолини), а не главы государства (короля).

Процесс окончательного оформления фашистской диктатуры продолжался, и в этом плане весьма показательной является серия правительственных декретов и законов, названных самими фашистами «мероприятиями по защите государства». Первым из этой серии является декрет от 24 декабря 1925 года о чистке государственного аппарата от «ненационально мыслящих элементов».

31 декабря 1925 года был издан закон о праве префектов запретить выпуск «опасных для общественного спокойствия газет». Фашисты идейно обосновывали этот закон: «закон о печати является важнейшим и актуальнейшим из фашистских законов. Свобода печати кончилась тем, что выродилась в анархический произвол. … В соответствии с фашистской концепцией печать должна быть подчинена дисциплине государства» 70. 31 января 1926 года был издан декрет о лишении итальянского гражданства политических эмигрантов, и, наконец, главной задачей, вставшей перед фашистами на пути централизации власти, была задача по «огосударствлению профсоюзов». В конце апреля 1925 года состоялась очередная сессия БФС, посвящённая фашистским профсоюзам. БФС подчёркивал, что фашистские профсоюзы не исключают забастовок, но прибегают к ним лишь, в крайнем случае: «забастовка, объявленная фашистским профсоюзом, должна иметь предварительное разрешение высших корпоративных органов партии, в противном случае партия имеет право дезавуировать движение» 71. По твёрдому убеждению фашистов от имени рабочих могли выступать только фашистские профсоюзы.

Решающий сдвиг произошёл в том же 1926 году, когда в октябре был принят новый устав фашистской партии. На основе этого устава фашистская партия превратилась в «организацию общественно-правового характера, используемую фашистским правительством для конституционных и административных целей».

Королевским декретом от 12 декабря 1926 года ликторский пучок был объявлен государственным гербом, а королевским декретом от 11 марта 1927 года он был включён в государственную печать.

После очередного покушения на Б. Муссолини все партии, кроме фашистской, были запрещены, и в стране начались массовые репрессии. Таким образом, покушение было использовано как повод для издания чрезвычайных законов и фактического установления тоталитарной диктатуры в стране.

6 ноября Б. Муссолини принял отставку министра внутренних дел Л.Федерцони, заменив его на этом посту. Вслед за этим была проведена целая серия мероприятий по ликвидации остатков демократии. Был издан закон о роспуске всех «антинациональных» партий, чем формально был завершён переход к однопартийной системе — монополии фашисткой партии.

Антифашистская печать запрещалась. Для всех заподозренных в антифашизме лиц устанавливалась так называемая «политическая, или административная, высылка». Даже эмиграция антифашистов была запрещена. Было объявлено о введении смертной казни за покушение на жизнь, неприкосновенность и свободу короля, королевы или главы правительства. 25 ноября был опубликован закон, устанавливающий тюремное заключение до 15 лет за замысел покуситься на жизнь короля, королевы, регента и главы правительства, до 30 лет — за техническую подготовку покушения; смертная казнь — за попытку осуществления 72.

Кроме того, был учреждён Особый трибунал по защите государства, а на самом деле для судебной расправы над антифашистами. Особый трибунал назначался лично Б. Муссолини. Необходимо иметь в виду, что в мирное время был создан судебный орган, состоящий из военнослужащих, наделённых огромными полномочиями в отношении гражданских лиц. Можно заключить, что тем самым фашистское государство как бы подчёркивало объявление открытой войны всем проявлениям антифашизма и инакомыслия.

Наряду с этим открывалась перспектива полного судебного произвола, так как толкование национальных интересов отдавалось на усмотрение членов Особого трибунала — крайне одиозного, но весьма эффективного инструмента подавления в руках фашистов.

Следует заметить, что необходимость создания Особого трибунала диктовалась очевидным фактом: формировавшийся режим не мог опираться на обычные органы правосудия, он был необходим для реализации антидемократических, антиконституционных по сути, но не по форме, правовых норм, зафиксированных в «чрезвычайных законах». Таким образом, Особый трибунал стал неотъемлемой частью новой системы, внедряющейся в итальянское общество на основе принципа силового («революционного» по фашистской терминологии) права.

Особому трибуналу подчинялась и новая тайная политическая полиция под названием ОВРА, созданная для подавления антифашизма и контроля над умонастроениями масс. «Все итальянцы каждую минуту должны были ощущать, что их действия контролируются, что за ними наблюдает невидимое око. Каждый должен чувствовать, что на него наведено жерло орудия, что есть руки, готовые в любое мгновение схватить его. Новая организация будет располагать необъятными возможностями и властью. Она охватит всю страну как страшный дракон, как огромный спрут» 73.

Вскоре ОВРА действительно стала мощной, всепроникающей службой, преследовавшей инакомыслящих и контролировавшей по заданию Б.Муссолини деятельность лиц из его ближайшего окружения, «Её создал я лично, — заявлял Б. Муссолини, — это самая мощная организация в мире»74.

Тысячи антифашистов подвергались гонениям и репрессиям, физическое насилие дополнялось полицейским и судебным произволом, а дела рассматривались в ускоренном порядке. Так происходило в ходе процессов антифашистов, самым крупным из которых были суды над руководителями КП во главе с Антонио Грамши в 1928 году и над руководителями миланской организации «Справедливость и свобода» в 1931 году. Их обвинили в подготовке военного заговора с целью свержения правительства. Каждый из подсудимых был приговорён к длительным срокам изоляции, многие коммунисты и антифашисты без суда и следствия сосланы на острова в Средиземном море.

За весь период существования Особого трибунала с 1927 по 1943 гг. им было осуждено к различным срокам тюремного заключения 4587 человек, в том числе более 4 тысяч членов КПИ и сочувствующих коммунистам. К высшей мере наказания были приговорены 9 человек за акты террора 75.

Можно по-разному относиться к этим цифрам. Если сравнить с А.Гитлером

— это одно, но дело здесь не в количестве, а в том, что в данном случае выпукло проявляется безнравственность тоталитарного режима и презрение к человеческой жизни и человеческой личности.

Б. Муссолини нанёс удар не только по лагерю антифашистов. Он попытался убрать всех недовольных также из рядов самой фашистской партии. С этой целью в ПНФ была проведена чистка, в ходе которой партбилетов лишились около 32 000 человек, в том числе не менее 2 000 руководителей разных рангов. Приём в партию был значительно ограничен, что способствовало превращению ПНФ в узкую привилегированную касту.

Значительно урезались полномочия монарха специальным законом, наделявшим БФС некоторыми законодательными полномочиями и провозглашавшим его «верховным органом, согласовывающим и сосредоточивающим в себе всю активность режима». Король не мог без согласия БФС сместить главу правительства или назначить преемника.

В мае 1928 года были уничтожены последние остатки парламентаризма в Италии. Дело в том, что в Италии всё ещё продолжал существовать старый парламент, избранный на основе либерально-демократических принципов, и мероприятия фашистов всё ещё нуждались в формальном одобрении парламентом. Поскольку срок полномочий парламента последнего созыва истекал, поэтому и появился новый «Закон о реформе политического представительства». Новый закон о выборах предусматривал корпоративный принцип выдвижения кандидатов в депутаты: они выдвигались не отдельными гражданами, а организациями. Теперь этим правом обладали только фашистские профсоюзы и общенациональные фашистские ассоциации.

Кандидатов в депутаты выдвигалось вдвое больше числа установленных мест в парламенте, а именно 800 кандидатов на 400 мест. Далее шёл отбор кандидатов — ФБС как бы «просеивал» предложенные кандидатуры и оставлял 400 имён, которые включались в общий список для голосования. «БФС составляет список депутатов, выбирая их по своему усмотрению из общего числа кандидатов, а также вне его, если это требуется необходимостью включить в список лиц, получивших известность в области науки, литературы, искусства, политики или военного дела, не попавших в число кандидатов» (ст. 5)76.

Таким образом, можно сделать вывод, что по существу депутаты парламента просто-напросто назначались фашистской партией в лице ФБС. Правда сами фашисты маскировали это утверждением, что «ФБС выступал здесь не в роли директивного, а в роли консультативного органа, и окончательное решение оставалось за избирателями» 77.

Действительно, третья ступень — это всеобщее голосование по списку, утверждённому ФБС, но оно создавало только иллюзию привлечения всего народа к решению вопроса о составе парламента, поскольку роль избирательского корпуса была абсолютно пассивной, так как он голосовал за составленный фактически без его участия список, отобранный БФС и состоящий из 100 % приверженцев режима. Кроме того, голосование производилось не по отдельным кандидатам, а по всему этому списку путём приписки внизу бюллетеня «да» или «нет» (ст. 6). Следовательно, ещё с одним элементом либерализма и демократии было покончено.

В марте 1929 года в Италии прошли выборы на основе нового избирательного закона. По официальной статистике против списка БФС было подано около 136 000 человек. Мы полагаем, что эта цифра говорит сама за себя.

Чем более тоталитарным становилось фашистское государство, тем более настоятельной представлялась для него задача урегулирования отношений с Ватиканом и решения «Римского вопроса». Так называемый «Римский вопрос» возник ещё в 19 веке в ходе завершения объединения Италии под эгидой савойской династии. В сентябре 1870 года королевские войска заняли Рим — столицу Папской области. Первосвященник лишился светской власти, проклял итальянское государство и запретил католикам участвовать в политической жизни. Такой разрыв был опасен для фашистов, так как подавляющая часть населения — это верующие. Ватикан официально продолжал не признавать итальянское государство, вышедшее из Рисорджименто. И хотя форма этого государства кардинально изменилась, из либерального оно превратилось в фашистское, тем не менее, с формально-юридической точки зрения, Ватиканский вердикт непризнания оставался в силе. Фашистское государство с его тоталитарными притязаниями не могло примириться с существованием подобной обширной сферы духовного воздействия. К этому моменту фашизм уничтожил или принудил к сотрудничеству все другие не фашистские организации, но уничтожение влияния церкви в сфере духовной жизни фашистам было не под силу, поскольку влияние церкви в Италии было очень сильным. Следовательно, фашисты стремились заключить с церковью союз, чтобы в итальянском обществе не осталось ничего оппозиционного государству.

Со стороны Ватикана на решение начать переговоры повлияло то, что фашисты, в отличие от либералов, не требовали никаких гарантий для сохранения светского характера итальянского государства. Напротив, Б.Муссолини неоднократно говорил о том, что стремится придать государству религиозный оттенок, о «католической миссии» итальянского народа и.т.д.

Б.Муссолини писал: «Глубоко веря в религиозную и католическую миссию итальянского народа, фашистское правительство упорно стремилось, с помощью целого ряда административных и законодательных мероприятий, вернуть итальянскому государству и итальянкой нации тот католический характер, которого либералы в течение долгих лет пытались его лишить…» 78.

Официально переговоры длились два года, но, в конечном счёте, так называемые «Латеранские соглашения» были подписаны 11 февраля 1929 года (состояли из трех документов: «Договор», «Финансовая конвенция» и

«Конкордат»). Обеим сторонам заключение Латеранских соглашений было выгодно: это был своего рода «брак по расчёту», как его удачно назвал итальянский историк Р. Феличе. В обмен на официальное признание Итальянского королевства, Ватикан получил статус самостоятельного суверенного государства с территорией 44 га и населением около 1000 человек (главный пункт «Договора»). 79

«Этот факт, — писал Канделора, — имел преимущественно формальное значение, но, с исторической точки зрения, был положительным, ибо устранял некоторое недоверие в отношении итальянского государства, которое, хотя в гораздо меньшей степени, чем в эпоху Рисорджименто, могло ещё оказывать известное влияние на католиков, особенно послушных воле святого престола»80.

Таким образом, фашизм мог извлечь и действительно извлёк большую выгоду из этого акта признания фашистского итальянского государства со стороны Ватикана. Цена, заплаченная фашизмом за эту полученную выгоду, не ограничивалась исключительно признанием суверенитета государства Ватикан. С согласия «Финансовой конвенции» фашистское государство обязалось выплатить Ватикану огромную по тому времени сумму в 750 млн. лир наличными и 1 млрд. лир ценными бумагами 81. Фашисты тем самым обязались выплатить долги, вытекавшие из давних обязательств итальянского государства в отношении Ватикана, и накопленные за все годы отказа пап от официальных сношений с представителями государственной власти.

Мы считаем, что ни признание государства Ватикан, ни огромная денежная сумма, которая должна была ему выплачиваться, не были главной ценой, заплаченной фашистами за примирение государства с церковью. Главной ценой, на наш взгляд, был «Конкордат». Согласно этому документу, церковь получила преобладающее влияние в школе и в области брачно-семейного законодательства. Государство обязывалось закрыть доступ к ряду должностей священникам — вероотступникам, следить за тем, чтобы в Риме не происходило ничего, что противоречило бы «священному характеру вечного города» и.т.д.

«Конкордат» ограничивал в ряде областей юрисдикцию государства и глубоко задевал его светский характер. Итальянский исследователь Д. Канделоро писал в связи с этим о явном регрессе итальянского государства по сравнению с позициями, завоёванными им в результате Рисорджименто. «Это был, — по его мнению, — регресс не только в идеологическом, но и в институционально- правовом плане»82.

Таким образом, фашистское государство добилось для себя выгоды ценой серьёзных уступок за счёт позиций, завоёванных итальянским государством в течение целой исторической эпохи, прошедшей под знаком Рисорджименто.

10 марта 1929 года Б. Муссолини заявлял, что «было бы сейчас ребячеством говорить о победителях и побеждённых». «Мы признали за католической церковью преобладающее место в религиозной жизни итальянского народа, что является совершенно естественным для такого католического народа, как наш, и под действием такого режима, как фашизм» 83. И далее: «Фашистское государство — католическое, но оно — фашистское. Более того, оно исключительно и по самой природе фашистское. Католицизм его дополняет, и мы говорим это открыто, положив карты на стол» 84.

В литературе тех лет много говорилось в связи со всем этим о полном подчинении церкви фашизму, о её полном слиянии с фашизмом и.т.д. Вряд ли можно с этим согласиться. В соответствии с одной из статей «Конкордата», Ватикан, например, сохранял широкую сеть своих организаций, объединённых в так называемое «Католическое действие». За этими организациями признавалось право деятельности, «направленной на осуществление и распространение католических принципов в каких-либо политических партиях». Комментируя эту статью, Д. Канделоро писал: «Таким образом, основное ядро католического движения в Италии было сохранено и после 1929 года как сила, которую Ватикан мог в известной степени предоставлять в распоряжение фашизма, но которая не должна была сливаться с фашистскими организациями» 85.

Таким образом, главное, чего добился Б. Муссолини — устранение идейного конкурента в лице Ватикана и превращение его в своего союзника. Так сложилась тоталитарная система фашизма.

Фашистский государственный строй в Италии не был закреплён стабильно в документе, являвшемся Конституцией. Своеобразной Конституцией был ряд законодательных актов, изданных в 1925-1928 гг. и определявших её основные принципы и звенья. Анализ этих документов выявляет, прежде всего, концепцию абсолютного (тоталитарного государства). Государство существовало не ради индивида, а, наоборот, индивид существовал для государства. Государство — не средство для личного счастья индивида, наоборот, личность — средство для государства. Государство организует общество и нацию. Суверенен не народ, суверенно государство. «Фашизм, — отмечал Б. Муссолини, — вернул государственному правительству, сведённому

к исполнительному органу выборного собрания, его достоинство представителя личности государства и полноту его имперской власти» 86.

С этой идеей связывается идея тоталитарного государства. Б. Муссолини предсказывает для Италии блестящее будущее, но только в том случае, «если государство будет арбитром политических и социальных споров, если всё будет в государстве и ничего вне государства, ибо ныне нельзя представить индивиды вне государства, разве только дикаря, ищущего для себя уединения среди песков пустыни» 87.

Мы видим, что вплоть до кризиса Маттеотти фашизм укреплял свою власть формально в рамках старого либерального государства, но затем фашизм встал на путь ликвидации либерального государства и создания своей диктатуры.

Итальянские историки, анализируя этот порядок, рассматривали фашизм как аномальное явление, как исторический период, не имеющий действительной связи с прошлым итальянской нации, прежде всего, разумеется, с благородными идеалами Рисорджименто, как моральный и политический кризис.

Следует отметить, что к 1939 году стали явно проступать трещины в, казалось бы, монолитном фундаменте фашисткой диктатуры. Они обнаружились в изменении умонастроений итальянцев, в росте их недовольства политикой фашизма. Сам режим приобретал всё более завершенный тоталитарный характер. В январе 1939 года была распущена палата депутатов парламента, а взамен учреждена «Палата фаши и корпораций». В неё входили назначавшиеся Б. Муссолини члены руководства фашистской партии и Национального совета корпораций. Места за ними в парламенте сохранялись лишь до тех пор, пока они занимали свои должности. Король имел право назначать сенаторов, поэтому парламент даже формально перестал быть выборным органом, сохранилось только название.

С 1939 года Б. Муссолини ни разу не собирал БФС, а в марте назначил себя главнокомандующим войсками. Этот акт был антиконституционным, так как номинально командование должно было сохраняться за главой государства, то есть за королём. Монарх Италии утвердил этот декрет, возложив на Б.Муссолини политическое и военное руководство страной. 29 мая было создано Высшее командование итальянскими войсками. Затем Италия вступает в войну, что вполне соответствовало агрессивной сущности самого фашизма.

В своей работе «Крах итальянского фашизма» Г.С.Филатов, определяя особенности политической системы фашизма в Италии, отмечал, что в стране сохранялась монархия, и юридическим главой государства оставался король. Кроме того, значительное влияние на массы оказывал Ватикан.

Эти особенности, безусловно, несколько ограничивали фашистскую диктатуру. Тем не менее, главной причиной отсутствия внутренней стабильности итальянского фашизма являлось то, что ему не удавалось никогда в полной мере подчинить своей воле народные массы, подавить сопротивление, и привить итальянцам так называемую «железную дисциплину».

Необходимо обратить более пристальное внимание на проблему взаимоотношения монархии и церкви с фашизмом, именно как режима, прежде всего. Эта проблема является дискуссионной в историографии итальянского фашизма. Альберто Аквароне в книге «Организация тотального государства» утверждает, что при сохранении высшего носителя государственной власти в лице монарха и высшего носителя духовной власти в лице папы, фашистское государство в Италии не могло быть тоталитарным в полном смысле этого слова. Уточняя свою точку зрения на эту проблему, А. Аквароне пишет:

«Возьмём, например, церковь и монархию при фашизме. Без сомнения, и та и другая тесно сотрудничала с фашизмом (что касается монархии, то можно говорить о союзе в подлинном смысле этого слова, что касается церкви — вопрос более сложный). Поскольку они сотрудничали с фашизмом, поскольку они включали в режим индивида и группы, шедшие за ними, и постольку они усиливали этот режим» 88.

Таким образом, историк делает вывод, что эти институты усиливали фашистский режим, растворяясь в нём. Вместе с тем дальнейшие рассуждения историка иначе представляют их роль: «Церковь и монархия сохраняли в то же время свою индивидуальность и автономию в отношении режима (более полную — у церкви, менее широкую, но более важную — у монархии). Нельзя не признать, что они всегда оставались теми двумя институтами, само существование которых (а ещё в большей мере их действия в некоторые критические моменты) подрывало компактность и тоталитарный характер фашистского государства» 89.

Необходимо отметить двойную функцию церкви на разных этапах истории фашистского режима. Само существование этих двух сил — очень сильной церкви и фашизма — неизбежно стремящихся к охвату всех сторон жизни итальянцев, было не лишено определённых противоречий. В церковных проповедях и католической литературе постоянно проводилось разделение сферы духовной и сферы светской. Церковь отмежёвывалась от национализма, от расизма, и одновременно, хотя и менее заметно, она подрывала саму идею обоготворения государства и полного подчинения индивида государству.

Кроме того мы знаем, что антисемитские, расовые законы (основа — «Расовый манифест» 1938 года) были отторгнуты Ватиканом. Несмотря на двойственность позиции церкви по отношению к тоталитарному режиму (сотрудничество и неприятие), Папа Пий XI заявил о своём несогласии с запретом смешанных браков и другими расовыми установками правительства. Эта позиция была не конъюнктурной, а принципиальной. Достаточно вспомнить энциклику Папы от 14 марта 1937 года, в которой он недвусмысленно осуждал расизм в Германии. Её появление привело к очередному обострению отношений церкви с режимом Б. Муссолини и крайне негативной реакцией фюрера. Таким образом, мы считаем, что не следует говорить о полной гармонии и сотрудничестве политического режима фашизма с церковью.

В известной мере та же ситуация возникала в отношениях между монархией и фашизмом. Чисто правовой дуализм, который возникал между властью короля и властью Б. Муссолини, также преодолевался на пути сотрудничества между ними, точнее в рамках реального соотношения сил, когда король фактически был сведён до положения декоративной фигуры, становясь марионеткой в руках Б. Муссолини. В условиях тоталитарного режима Виктор- Эммануил III формально оставался главой государства. Робкий и нерешительный, он редко настаивал на своём мнении, а чаще просто его не имел, но зато неприязнь его к Б. Муссолини была устойчивой и глубокой. Он презирал Б. Муссолини за его плебейское происхождение и привычки, революционное прошлое диктатора, и вместе с тем боялся за силу, которой тот располагал. 30 марта 1938 года, выступая в парламенте по поводу присвоения ему звания первого маршала империи, Б. Муссолини заявил следующие, оскорбительные для короля слова: «В будущей войне будет лишь один руководитель — тот, кто сейчас обращается к вам» 90.

Летом 1939 года Б. Муссолини даже размышлял о возможности «совсем покончить с Савойским домом. «Для того чтобы ликвидировать его, достаточно мобилизовать 250 000 человек в двух провинциях — Форли и Равенна.

Возможно, что достаточно будет расклеить манифест» 91.

Однако подобные заявления не имели достаточных оснований. Б.Муссолини недооценивал привязанность к институтам монархии довольно широких слоёв населения, видевших в короле символ единства государства и нации, а отсутствие видимых противоречий между короной и режимом обеспечивало Б.Муссолини поддержку монархически настроенной части итальянцев. И именно король, Виктор-Эммануил, принял отставку с поста главы правительства Б. Муссолини. Произошла резкая смена политического курса. 27 июля 1943 года газеты опубликовали декреты о роспуске фашисткой партии, ликвидации БФС, Особого трибунала.

Можно сделать вывод, что исходя из фактического положения, Б.Муссолини вначале не боялся с формально-юридической точки зрения даже усилить власть короля как высшую власть в государстве. Эти отношения можно отнести к сфере отношений «де-юре» и «де-факто». Де-юре полностью не растворялось в фашистском режиме. Казалось бы, это чистая формальность, но в критический момент (1943 год) оказалось довольно ощутимой реальностью. Отстранение Б.Муссолини и фашисткой партии от власти было освящено авторитетом короля, что позволило осуществить это сравнительно безболезненно.

III. Социально-экономическая политика фашистского правительства

3.1 экономическая политика фашистского государства

В начале 1920х годов фашисты не имели чёткой и конкретной программы социально-экономических преобразований. «было необходимо реорганизовать всю систему гражданской жизни, — констатировал Б. Муссолини, — не забыв о насущной потребности в контролирующей силе. Следовательно, необходимо внести порядок в экономику, в систему образования, в военную мощь государства»92.

Следует отметить, что большинство социально-экономических мероприятий фашистского государства в первой половине 1920х годов носило спонтанный характер, и было продиктовано конкретной ситуацией. Однако надо признать, что в целом эти меры способствовали стабилизации страны и выходу из тяжёлого послевоенного кризиса. В этот период фашисты считали оптимальным вариантом оздоровления экономики — свёртывание государственного регулирование и поощрение частной предпринимательской инициативы. Фашистский режим призывал «копить и обогащаться», а также стимулировал приток капитала в промышленное производство. В эти годы были денационализированы телефон, телеграф, трамвайные линии, правительство отменило налоги на роскошь и наследование крупных состояний, была изменена система налогообложения: вместо прямых прогрессивных налогов вводились пропорциональные и увеличивались косвенные. Не вызывает сомнения, что это сильно ударило по уровню жизни рядовых налогоплательщиков. Правительство сокращает государственные расходы на социальное страхование, отменяет некоторые пособия и пенсии, но с другой стороны проводится ряд мер, которые облегчают жизнь рабочих: закон о восьмичасовом рабочем дне, о повышении оплаты за сверхурочные работы, страхование от туберкулёза. Впоследствии Бенито Муссолини, опираясь на эти факты, будет утверждать, что фашизм «не защищал интересы какого-то одного класса, но являлся верховным регулятором взаимоотношений между всеми гражданами государства. …И капитал также не отрицается, как в российской коммунистической утопии, мы считаем его ведущим актёром в драме производства» 93.

Подъём экономики, продолжавшийся до конца 1920х годов, позволил добиться значительных успехов, в частности, стабилизации курса лиры и возвращения его к золотому стандарту.

После прихода фашистов к власти, Бенито Муссолини в своей экономической политике делает акцент на централизации экономики, но заверяет предпринимателей в обратном, заявляя, «что правительство обеспечит полную свободу частному предпринимательству и откажется от вмешательства в частный сектор». 94

Если мы проанализируем экономическую политику первых четырёх лет (1922-1925), когда министерство финансов возглавлял Альберто де Стефани, то убедимся, что экономический курс действительно соответствовал принципам невмешательства государства в экономическую сферу. В этот период правительство активно поощряет свободную конкуренцию, сокращает налоги, в значительной степени ослабляет законодательный контроль и торговые ограничения, добиваясь баланса бюджета. Были приватизированы некоторые государственные монополии. За этот период были достигнуты значительные результаты, и к середине 1920х годов Италии удалось превзойти по экономическим показателям довоенный уровень и выйти из послевоенного кризиса.

Таким образом, в первый период (до середины 1920х годов) фашизм в Италии следовал курсом классического либерализма, но по мере укрепления фашистского режима идеи либерализма вытесняются практикой государственного вмешательства в экономическую сферу, свободная торговля — протекционизмом.

В годы мирового экономического кризиса Италия сталкивается с серьёзными проблемами в социально-экономическом плане. Число безработных выросло с 300 до 787 человек, а в 1929 году до 1, 018953 млн.95. человек. В попытке преодолеть кризис правительство начинает активно использовать модель государственно-монополистического регулирования экономики, известную под названием корпоративизма. Корпоративистская модель в сочетании с кейнсианскими методами регулирования спроса действовала в Италии на протяжении всех 1930х годов. К 1939 году доля всех государственных предприятий в экономике Италии становится наивысшей в мире по сравнению с другими государствами с рыночной экономикой. Как способ избежать негативного воздействия мирового рынка на национальную

экономику, активно применяется политика автаркии. Сам термин

«автаркическая кампания» получил распространение с середины 1930х годов, но применяться стал значительно раньше, с тем, чтобы сократить зависимость Италии от внешних рынков.

По сути дела она начинается ещё в 1926 году «битвой за зерно».

Правительство предоставляло льготы и субсидии тем землевладельцам, которые занимались производством пшеницы, а также вводило высокие таможенные тарифы на ввоз зерна. В эту «битву» были втянуты все основные категории населения, включая священнослужителей и прихожан, а между провинциями было организовано соревнование (весной победители получали специально учреждённые призы). Положительных результатов удалось достичь не столько в результате энтузиазма масс, сколько в результате вытеснения других сельскохозяйственных культур, распашки целинных земель и увеличения капиталовложений. Производство зерна в эти годы было следующим:

1930 год — 57 млн. ц.

1931 год — 66 млн. ц.

1932 год — 75 млн. ц.

1933 год — 81 млн. ц.

1934 год — 63 млн. ц96.

В 1933 году было объявлено о «победе в битве за хлеб» (собрано более 80 млн. ц.). Следует заметить, что это не освободило Италию полностью от необходимости ввозить зерно из-за рубежа, хотя дало возможность снизить импорт зерна. Для того чтобы ещё больше сократить количество привозного зерна, правительство издаёт ряд декретов, обязывающих примешивать в муку различные добавки. Полученный таким образом хлеб низкого качества итальянцы называли «хлебом фашистского режима».

Другим крупным мероприятием, направленным на решение продовольственной проблемы, была так называемая «битва за интегральную (комплексную) мелиорацию» для расширения посевных площадей.

Предусматривалось освоить около 4 млн. га, окультурить некоторые заболоченные территории, создать ирригационные системы, насадить лесные полосы, построить шоссейные дороги, освоить новые земли. Наибольшая доля средств, выделенная на эти цели, была направлена на осушение Понтийских болот под Римом. Здесь фашисты создали образцово-показательное хозяйство, разрекламированное как символ успеха фашистского режима, что имело политическое значение.

Главное развитие «автаркическая битва» получила в промышленности. Толчком для неё послужило применение экономических санкций против Италии во время итало-абиссинской войны (решение Лиги Наций от 18.11.1935 года). Следует подчеркнуть, что абиссинская кампания продемонстрировала слабость военной подготовки Италии, и стало совершенно очевидно, что итальянская военная промышленность и экономика не готовы к войне.

Следовательно, необходимы были новые решения в области экономической политики. Бенито Муссолини заявил: «18 ноября 1935 года означает начало новой фазы в истории Италии. … В новой фазе будет доминировать постулат: добиться в самые короткие сроки максимальной экономической независимости нации, особенно в области обороны» 97.

Автаркическая компания должна была развиваться по трём основным направлениям: 1. Путём создания «автаркического образа мышления»; 2. Усовершенствования экономики и развития научной и технической инициативы, направленной на достижение экономической независимости; 3. Сокращения импорта и увеличение экспорта. Главной целью этих мероприятий была подготовка к войне. «Автаркию следует понимать как общий принцип безопасности и усиления государства, который…регулирует обмен в соответствии с задачами нации, добиваясь её независимости в определённых обстоятельствах, какими является война», — писал один из экономистов того времени О. Фантини 98.

Для выработки у итальянцев «автаркического образа мышления» был мобилизован весь пропагандистский аппарат. В бесчисленных статьях, брошюрах и исследованиях доказывалась необходимость автаркии для блага государства и достижения «высших целей итальянской нации», доказывалась необходимость и возможность автаркии в Италии, бедной природными ресурсами. Кроме того, одна из очевидных трудностей, которая стояла на пути осуществления автаркии — это дороговизна связанных с нею мероприятий.

В практической области автаркические мероприятия должны были включать в себя полное использование всех ресурсов для достижения экономической независимости, в том числе, максимальное развитие производства заменителей из национального сырья, а также контроль и ограничение потребления.

Весь 1937 год Б. Муссолини обещал, что «корпорации мобилизованы для борьбы за автаркию, а Национальный совет корпораций должен рассматриваться как генеральный штаб, возглавляющий борьбу» 99. С этой целью в системе корпораций была создана Верховная комиссия по автаркии, решения и рекомендации которой передавались непосредственно в государственные органы. Предполагалось, что автаркическая комиссия вместе с министерством корпораций объединят все автаркические программы в

«генеральный план национальной автаркии». В действительности такого плана не было создано до самого начала войны.

Важнейшим военно-автаркическим комплексом был институт промышленной реконструкции (ИРИ) — государственный финансовый орган, созданный в годы экономического кризиса. После начала автаркической кампании на него была возложена реорганизация всей железоделательной промышленности путём финансирования промышленных предприятий этой отрасли. Наряду с ИРИ и его филиалами начали возникать другие полугосударственные объединения, и к началу войны их насчитывалось около тридцати. Таким образом, фашистское правительство сконцентрировало все усилия по увеличению добычи и производства стратегического сырья. Одной из самых трудных проблем была задача обеспечения страны топливом и жидким горючим. Запасы каменного угля в Италии были невелики, причём из-за плохого качества он не мог быть использован в ряде важнейших видов производства. Усиленная разведка и разработка угольных залежей в Италии привела к увеличению добычи твёрдого топлива, однако этот прирост далеко не соответствовал автаркическим программам: Италия накануне войны продолжала ввозить до 12 млн. тонн угля из-за рубежа100.

Не лучше дело обстояло и с жидким топливом. Как известно, внутренние ресурсы натуральной нефти фактически равнялись нулю. Автаркические программы предусматривали увеличение добычи нефти в Италии и Албании, а также расширение ввоза из Румынии и Ирака. Этим планам не суждено было сбыться, а производство различного рода заменителей жидкого топлива также не дало желаемых результатов. Катастрофическое положение с топливом фашистское правительство стремилось хотя бы отчасти выправить путём строительства электростанций, так как большое количество горных рек давало возможность довольно быстрыми темпами развивать сети электростанций.

Огромные средства направлялись фашистским правительством для увеличения производства чугуна и стали, но, несмотря на все усилия, производство стали росло медленно, поскольку сказывалась нехватка сырья. В результате, вступая в войну, Италия производила почти столько же стали, сколько в докризисном 1929 году, причем продолжала ввозить примерно 500 тысяч тонн железной руды, главным образом, из Марокко 101.

Военная промышленность Италии очень страдала от отсутствия в стране марганца, никеля, хрома и других металлов, необходимых для производства высококачественной стали. Правительство не сумело создать значительных запасов этих металлов, и предприятия вынуждены были прибегать к различного рода заменителям, что было одной из причин низкого качества итальянского вооружения. В других отраслях также автаркические цели не были достигнуты см. приложение №1102.

Без сомнения, нельзя считать влияние автаркической компании на итальянскую экономику полностью отрицательной, однако в целом экономическая политика фашистского правительства не стимулировала должного развития производства. Темпы промышленного развития Италии в годы автаркии снизились по сравнению с предыдущим периодом. С точки зрения фашистского правительства, автаркическая кампания не выполнила своей главной задачи — самообеспечения государства в случае войны. Об этом красноречиво говорит таблица — (см. приложение №2) 103.

Автаркические требования снижения импорта и увеличения экспорта вступили в противоречие с интересами национальной обороны. Действительно, усилия, предпринятые фашистским правительством для расширения экспорта, не привели к заметным результатам, и снижение внешнеторгового дефицита шло главным образом за счёт сокращения импорта, что видно из данных таблицы (см. приложение №3)104.

Положение осложнялось тем, что значительная часть импорта приходилась на долю стран, в которых Италия видела своих потенциальных противников в войне. По данным историка С. Вишнева, доля стран-поставщиков в итальянском импорте в процентном отношении распределяется следующим образом см. таблицу в приложении №4105.

Автаркическая компания тяжким бременем ложилась на бюджет страны. Общая динамика госбюджета Италии за 1936-1940 гг. (в млрд. лир) выглядит следующем образом (см. таблицу в приложении №5)106. Из таблицы видно, что за 4 года бюджетный дефицит составил внушительную сумму 66,6 млрд. лир, образовавшуюся главным образом за счёт чрезвычайных расходов на подготовку к войне 107.

Для покрытия нужд военно-автаркических мероприятий правительство прибегало в первую очередь к увеличению всех видов обложений. Налог в 1937-1938 гг. увеличился по сравнению с 1933-1934 гг. на 9,5 млрд. лир, то есть на 50%. Несмотря на это, налоги не покрывали затрат на автаркию и подготовку к войне, поэтому правительство прибегало к всевозможным принудительным займам, массовой эмиссии денежных знаков, изъятию золота и валюты у населения и.т.д108. Надо добавить ещё рост цен и снижение реальной заработной платы — средства нужны были для подготовки к войне.

Заметно сказались на жизни населения автаркические мероприятия в области сельского хозяйства. С 1938 года итальянцы вынуждены были получать низкокачественный хлеб, упало потребление мяса. Формально заработная плата некоторых категорий трудящихся, начиная с 1936 года, была повышена в несколько приёмов. Фашистский режим объявил это одним из крупнейших достижений, но стоимость жизни с 1936 по 1939 годы возросла на 30%, следовательно, никакого увеличения реальной заработной платы не произошло. По расчётам итальянского экономиста М. Маттеотти, реальная заработная плата всех категорий рабочих перед войной оставалась на 10-25 % ниже, чем в 1921 году 109. Поэтому уверения фашистской пропаганды, что о трудящихся проявляли настоящую заботу, опровергаются этими конкретными фактами.

Кроме того, несмотря на то, что перед войной отрасли промышленности, связанные с автаркией, расширили своё производство, в стране продолжала оставаться безработица. Тяжёлым было положение крестьян. Фашистское правительство проводило «битву за хлеб», но ничего не делало для технического перевооружения сельскохозяйственного производства; строило «образцовые хозяйства», но даже не думало о том, чтобы ликвидировать пережитки феодальных отношений в деревне. Существование латифундий, испольщины, издольщины и других пережитков объясняет сохранение отсталости итальянской деревни. Крестьяне страдали от всякого рода налогов, системы принудительных поставок после абиссинской войны. Если трудящиеся были вынуждены нести на своих плечах всю тяжесть военно-автаркической кампании, то для крупных предпринимателей она служила источником дополнительных доходов, поскольку увеличивала прибыли и укрепляла их позиции. К наиболее мощным финансово-промышленным объединениям, занимающих господствующее положение в электропромышленности, относится общество «Эдисон», которое контролировало перед войной акционерные общества с общим капиталом около 5 млрд. лир 110. Можно привести множество подобных примеров — ФИАТ в машиностроении и др. монополии.

Все автаркические предприятия получали от правительства огромные суммы в виде субсидий. О том, какие суммы они получали от правительства можно судить на примере обществ по производству синтетического горючего АНИК и АДЖИП, которые только за 2 года (1937-1939) получили из государственной казны 1,3 млрд. лир. Наживаясь на автаркической кампании, итальянские монополисты в тоже время уклонялись от уплаты налогов. Технические нововведения чрезвычайно медленно проникали в итальянскую промышленность, и она приобретала замкнутый, провинциальный характер «Протекционизм, автаркия, милитаризация промышленности, взаимопроникновение частного и государственного капитала, — пишет Дж.Бокка (итальянский историк), — сформировали особый тип итальянского предпринимателя, который знал, что уклонение от обложения и финансовые манипуляции способны принести больший доход, чем любое технологическое нововведение» 111.

Таким образом, экономическая политика фашистского государства укрепляла в первую очередь позиции крупного капитала, но что касается главной цели — подготовки Италии к войне, то результаты здесь были явно отрицательные. Бывший руководитель итальянской военной промышленности Фавагросса сравнивал после войны автаркическую политику с дорогостоящим и чрезвычайно сильным лекарством, которое предложили в больших дозах несостоятельному больному — «У Италии не было достаточно средств, — писал он, — для того, чтобы позволить себе подобного рода роскошество, которое не разрешило проблемы, а иногда лишь было выгодно определённым финансовым группам, видным деятелям и их друзьям…» 112.

Во время войны экономическая ситуация значительно ухудшилась.

Проблемы заключалась в невероятной путанице, бюрократической волоките, в том, что военной промышленности остро не хватало металла, сырья, электроэнергии. Поначалу Бенито Муссолини не испытывал особого беспокойства, так как был уверен, что скорая победа разрешит все проблемы, надеясь, что до зимы получит доступ к богатейшим ресурсам России.

К 1942 году дезорганизация итальянской экономики стала фактом: снижение производства охватило даже те области, где в первые годы наблюдался подъём. Стала остро ощущаться нехватка электроэнергии: были введены ограничения, как в промышленности, так и для населения. Металлургическая промышленность также переживала кризис: выплавка стали значительно упала даже по сравнению с довоенным временем (если в 1938 году она равнялась 2,3 млн. т., то в 1942 году было произведено 1,9 млн. т. стали) 113. В большом беспорядке находилось финансовое положение страны: огромные расходы на войну приводили к быстрому росту дефицита государственного бюджета, который достиг 86 млрд. лир. Как писал экономист Ф. Гварнери, «за 3 года войны были полностью исчерпаны накопления предыдущих поколений, и продолжение усилий в таких масштабах могло привести лишь к полному краху» 114.

Тяжелейшее положение, в котором оказалась итальянская экономика во время войны, убедительно свидетельствовало о полном провале социально- экономической политики фашизма: автаркическая политика давала минимальные результаты, а корпорации оказались бессильными регулировать хозяйственную жизнь. В конце 1942 года Бенито Муссолини сравнивал корпоративную систему с пустой рамкой.

В январе 1943 года Д. Боттаи, долгое время занимавший пост министра корпораций, поместил в журнале «Экономия фашизма» обширную статью, в которой подводил неутешительные итоги корпоративистской политики фашизма и признавал, что опыт 16 летнего существования экономической системы корпораций «не способствовал созданию ясной картины». Он перечислял причины: «явление экономической концентрации; лишение частными или государственными организациями части функций профсоюзов; развитие консорциумов; всё расширяющееся поглощение предприятий государством — все эти элементы намного ослабляют действенность принципов

«Хартии труда»…». По словам Д. Боттаи, это происходит из-за того, что «в результате неэффективной деятельности корпораций определённые частные интересы смогли одержать верх» 115.

Таким образом, один из творцов корпоративной системы готов был признать, что усилия фашистского режима не дали возможности эффективного функционирования этой системы.

Можно сделать вывод, что экономика Италии не выдержала напряжения военного времени, а политика автаркии кончилась крахом. К экономическим проблемам присоединяются социальные: в 1941 году была введена карточная система на продукты (в 1941 году норма выдачи хлеба на человека — 200 грамм, а в 1942 — 150). Б. Муссолини по этому поводу мрачно заметил, что наконец-то он сможет «увидеть страдания на лицах итальянцев»… «В этом году никто не умрёт от голода, и если многим итальянцам придётся похудеть, то пойдёт им только на пользу». 116 Однако карточная система была малоэффективным уравнительным средством. Дело дошло до того, что весной 1942 года правительство призвало население раскопать городские скверы под огороды.

«В стране неудержимо растут пессимизм и беспокойство, — отметил Г. Чиано в своём дневнике, — в разговорах с людьми любых классов и кругов слышим одно и то же» 117.

Ко всем внутренним проблемам добавлялись внешние: известия с фронтов не внушали ни гордости за фашистскую партию, ни радужных надежд.

Попытки правительства поднять дух населения не имели никакого успеха. В 1942-первой половине 1943 года протест против фашистского режима и войны постепенно приобрёл открытый и организованный характер: по стране прокатилась мощная волна выступлений, активизировалась деятельность антифашистских партий. В 1943 году антифашистская борьба развернулась по всей Италии, и это был не просто кризис фашистского режима, но полный крах социально-экономической политики автаркии и корпоративизма.

В настоящее время в исторической науке нет ни одного исследования по проблеме политики фашистского правительства в области здравоохранения. В справочниках можно отыскать лишь обрывочные сведения и статистические данные. В данном параграфе главы мы попытались проанализировать основные аспекты этой важной социальной проблемы и выяснить, насколько успешно она решалась фашистами в Италии.

Стимулирование рождаемости было возведено фашистами в ранг государственной политики. Б. Муссолини, который придавал этому большое значение, определил цели в лаконичной форме: «Больше населения — больше солдат — больше могущества». Б. Муссолини уверял, что 40 млн. итальянцев к середине века превратятся в 60 млн. С целью поощрения рождаемости были установлены специальные награды, ряд льгот для женатых мужчин и молодых матерей. С декабря 1933 года в Италии стал официально отмечаться «день матери и ребёнка». Правительство стремилось увеличить рождаемость, принимая меры, запрещающие пропаганду, направленную на ограничение рождаемости, усилило меры наказания за аборт, а также ограничило эмиграцию.

Надо отметить, что дело не ограничивалось только пропагандистской кампанией. Основной закон в области здравоохранения был издан 10.07.1925 года, и основные правила утверждены декретом от 15.04.1926 года.

Правительство основало Национальную организацию, целью которой являлся надзор за физическим и моральным воспитанием детей, помощь матерям (на частные средства и правительственные субсидии). Функционировала Центральная администрация здравоохранения, при которой имелся научно- консультативный орган — Высший совет здравоохранения. В структуру центральной администрации входило пять секций. Общая секция занималась подготовкой санитарно-профилактических законопроектов и назначением персонала. Административная секция устанавливала контроль над врачами и занималась санитарной инспекцией, издавала инструкции по гигиене, принимала и рассматривала жалобы, а также выдавала ссуды на работы по осуществлению профилактических мер. Секция общей гигиены занималась профилактикой инфекционных болезней, контролем над сыворотками и вакцинацией. Существовала специальная секция борьбы с туберкулёзом и раком. Действовала санитарная секция118.

Можно сделать вывод, что функционировала достаточно продуманная и чёткая структура в области здравоохранения. В каждую провинцию назначался провинциальный врач и санитарные чиновники. Санитарное законодательство фашистов развивалось успешно и достигло значительных результатов. Большое внимание уделяли борьбе с инфекционными заболеваниями, и регистрация инфекционных болезней была обязательна. В результате заболеваемость прогрессивно уменьшалась (туберкулёз, брюшной тиф, дифтерия, скарлатина), достигнув минимума в 1927 году. По закону от 30 декабря 1923 года прививание стало обязательным. В 1926 году наблюдалась сильная эпидемия брюшного тифа, поэтому циркуляром от 28 июля 1926 года были предприняты специальные мероприятия: введена обязательная прививка от брюшного тифа. Здравоохранение при фашистах предусматривало меры лечения проказы. Закон от 11.11.1926 года определял меры борьбы с ней: построены два лепрозория и открыты палаты для прокажённых в некоторых больницах. Малярия — одна из самых распространённых болезней в Италии того времени ввиду большого количества болотистых местностей и рисовых плантаций. Государство вело энергичную борьбу путём осушения болот. В результате комплексной мелиорации земель на берегах реки По, на заболоченных равнинах по берегам Тирренского и Адриатического морей было осушено более 60 000 га болот, столетиями являвшимися рассадниками малярии. Была введена государственная монополия на хинин, и бесплатный отпуск хинина неимущим, а также бесплатное лечение нуждающихся (доходы от продажи хинина поступали в особый фонд на борьбу с малярией). Государством были закуплены плантации хинина на острове Ява и произведены опыты с разведением хинного дерева в африканской колонии Эритрея. Существовали многочисленные курсы по маляриологии для врачей и населения, а в 1927 году в Риме была основана Высшая Школа маляриологи, имелись лаборатории в городах и на транспорте. В Неттуно существовал специальный институт маляриологи, проводилась широкая пропаганда среди населения.119

Серьёзных успехов здравоохранение добилось в области борьбы с туберкулёзом. В этой области фашисты приняли два закона: 1 — закон от 23 июня 1927 года об обязательной организации во всех провинциях

«консорциумов по борьбе tbc» и второй закон — от 27 октября 1927 года об обязательном страховании от tbc. По закону госпитализация застрахованных больных и их семей была гарантирована, а также предусматривалось пособие больным в зависимости от взноса (4-6 лир в день). Государство создавало диспансеры, санатории, специальные отделения в больницах, лесные школы для детей, субсидировало значительные средства на борьбу с tbc. Был создан Институт имени Форланини для лечения туберкулёза, который до тех пор считался неизлечимым заболеванием, проводилась вакцинация — все дети подлежали обязательной вакцинации.120

Лечебная помощь населению оказывалась врачами и больницами платно, но для неимущих, имевших удостоверение о бедности от коммуны, лечебная помощь оказывалась бесплатно особой категорией врачей (врачей для бедных (medici condotti)). У каждого такого врача имелся свой лечебный участок, называемый condotta sanitaria, и оплачивались эти врачи из местного бюджета.

Имущие больные, не желающие почему- либо обратиться к услугам частнопрактикующего врача, могли прибегнуть к услугам medici condotti, оплачивая их по особой таксе, в зависимости от имущественного положения больного.121

Все больницы были платные, но за неимущих больных платят коммуны, а также было много благотворительных и католических лечебных заведений. По закону от 1923 года больницы должны были принимать и лечить всех больных данной коммуны, в пределах, имеющихся у них средств (излишек расходов оплачивался коммуной, в случае недостатка средств у коммуны на помощь приходило государство). В целом за период с 1922-30 годы число клиник и больниц увеличилось в 4 раза.

Фашистское правительство уделяло большое внимание здоровому образу жизни. Открывались курорты, дома отдыха. В 1928 году в Италии эксплуатировалось 332 минеральных источника — все они принадлежали государству. Главные курорты Монтекатини и Сальсомаджоре широко рекламировались. Декрет от 09.09.1922 года устанавливал строгий контроль над ввозом, вывозом и производством и торговлей наркотических средств, все патентованные средства должны были быть обязательно зарегистрированы.

Отменены рукопожатия из гигиенических соображений. Большое внимание уделялось спорту. По решению правительства все итальянцы независимо от возраста, социального статуса и пола обязаны были по субботам заниматься военно-спортивной подготовкой. За годы фашизма в Италии было построено большое количество открытых и крытых стадионов, бассейнов. Спорт стал доступен миллионам граждан.

Таким образом, можно сделать вывод, что государство в целях увеличения рождаемости использовало не только инструменты пропаганды, но и целый комплекс мер медицинского характера. Была продумана система ЗОЖ, профилактика и эффективное лечение различных заболеваний, в частности, туберкулёза. В целом эти социальные меры можно оценивать как продуманные и успешные. Однако нельзя утверждать, что эта деятельность имела постоянный успех, поскольку темпы прироста населения страны в 1930е годы снизились. Судя по воспоминаниям современников, главной причиной стала неуверенность людей в завтрашнем дне, сомнения в мирном и благополучном будущем страны.

Важным направлением социальной политики фашистов было воспитание и образование молодых людей, поскольку только насилием невозможно создать прочный фундамент политической власти и воспитать глубоко преданных и послушных режиму людей. В официальной доктрине фашизма (авторы философ Джованни Джентиле и Бенито Муссолини) эта задача была определена предельно чётко: «Фашизм стремится переделать не только формы человеческой жизни, но её содержание, человека, характер и веру. Для этого необходима дисциплина и власть, безраздельная власть над умами»122.

Следует отметить, что режиму действительно во многом удалось реализовать эту задачу, особенно по отношению к молодёжи — привить определённые стереотипы и нормы поведения, внедрить в сознание фашистские идеи. Бенито Муссолини, обращаясь к молодёжи в 1927 году, заявлял: «Вы — это заряд жизни, вы — это надежда Родины, но, главное вы — это завтрашняя армия!» 123.

Этой армии требовались послушные воле фашистов солдаты, способные стойко переносить трудности походной жизни и без раздумий идти на смерть.

Школа стала одним из центральных звеньев в системе фашизации молодёжи.

В 1925 году, выступая на съезде учителей Б. Муссолини, потребовал, чтобы школа учила «понимать фашизм, обновляться в фашизме и жить в историческом климате, созданном фашистской революцией». Подчёркивалось, что знания и эрудиция — это простая «гимнастика ума», нужно, «чтобы школа воспитывала характер итальянцев» 124.

Система образования претерпела при фашистах колоссальные изменения. В начале 20х годов реформу образования проводил Джованни Джентилле (итальянский философ), назначенный на пост министра образования. Эту реформу можно оценить в большей степени как либеральную, чем реакционную. Джованни Джентилле провозгласил главной целью своей реформы моральный и интеллектуальный подъём нации. Он стремился преодолеть несоответствие между образованием и избыточным рынком рабочей силы в интеллектуальной сфере, а также сократить государственные расходы на образование за счёт введения ЕГЭ. Реформа, по утверждению Джованни Джентилле, была направлена на то, чтобы отойти от «педагогической неразберихи и грустных лет итальянского политического упадка к чистым, надёжным, классическим принципам свободы»125. Закон об образовательной реформе состоял из 167 статей и введён в действие 30 сентября 1923 года. В программах был осуществлён отказ от простого воспроизводства и заучивания информации, резко возросло количество творческих предметов и творческих методик. В начальной школе было также введено преподавание Закона божьего. Многие историки (Л.С. Белоусов и др.) считают, что Д. Джентилле протащил в школу реакционный клерикализм. На наш взгляд, такая оценка не соответствует действительности. По мнению Д.Джентилле, образование в средней школе должно быть исключительно светским, но на начальном этапе обучения церковь может заложить основы морального воспитания.

Реформирование образовательной системы соответствовало его взглядам на государство, которое должны построить фашисты — «государство — не только этическая воля, и вообще самосознание и, стало быть, полная и совершенная человечность» 126. По его мнению, задачей государства было отобрать лучших для дальнейшего обучения в высшей школе, а слабые должны отсеиваться: для этого реформа ввела ЕГЭ, который принимали независимые комиссии. Следует отметить, что именно введение системы ЕГЭ вызвало наибольшую оппозицию по отношению к реформам Д.Джентилле, и он оставил пост министра народного образования.

Последующая образовательная политика фашистского режима до конца 20х годов шла под знаком усиления фашизации, которая касалась всех элементов образования. 1928 год — начало кампании по фашизации школьных учебников. В 1928 году были введены единые учебники для начальной школы, а в январе 1929 года принят закон, по которому под запретом оказались все учебники, не соответствовавшие «духу фашизма». При этом новые учебники были направлены на стандартизацию мышления, формирование милитаристских взглядов, воспитанию полного повиновения фашистскому режиму. В этих целях искажались реальные факты, была фальсифицирована история. Так в учебниках по истории нашла отражение выдвинутая Б. Муссолини концепция третьего Рима: от Древнего Рима — через средневековый, папский Рим — к новому, фашистскому Риму, создавшему новую итальянскую цивилизацию.

«Римский народ был сильным, до самых Пунических войн он был образцом великолепия и мощи. Потом, с победой на востоке, сюда проникло богатство, духи, женщины, и постепенно римляне размякли. Раньше мы воспитывали в молодёжи боевой дух, они 12 лет служили в армии, а у женщин было по 5-10 детей» 127.

Чистке подверглись школьные библиотеки. Книги классиков мировой литературы были изъяты, поскольку проповедовали гуманистические идеи, а их место заняли книги самого Бенито Муссолини. Особенно последовательно эта политика проводилась в жизнь Джулиано Бомбино, занявшем в 1929 году пост министра в министерстве национального воспитания. В 1930 году он осуществил реформу профессиональной школы, она должна ориентироваться на действие, которого требует реальная жизнь, а не только приобретение знаний. Все школы была поставлена под жёсткий диктаторский контроль государства. Специальным циркуляром всем преподавателям предписывалось прививать детям любовь к религии, верность итальянским традициям и преданность дуче. От учителей требовали подписку о выполнении этих требований, в противном случае — их увольняли.

Новое реформирование системы образования было связанно с именем Джузеппе Боттаи, одного из основателей фашистского движения, теоретика фашистского корпоративизма, а в 1936-43 годах бывшего министром национального воспитания. Новая школьная реформа была обусловлена переходом Италии к политике автаркии и нацелена на практическое применение полученных знаний. Наиболее важным документом образования стала «Школьная хартия», подготовленная в 1937 году и окончательно введённая в действие БФС в январе 1939 года. Школьная хартия должна была создавать в школах Италии «особый климат», формируя неразрывную связь школы с государством и его политикой 128. Но в условиях второй мировой войны уровень финансирования школьных реформ значительно отставал от требуемого, и многие положения реформы оставались только на бумаге. В то же время идея трудовой школы была подхвачена руководством фашистской партии на местах, и в результате «трудовое обучение», особенно в южных провинциях страны, фактически подменило образовательный процесс 129.

Подводя итог, можно отметить, что образовательная политика Италии в период существования фашистского режима в целом соответствовала общеевропейским критериям образовательной политики того времени. Не случайно реформы Д. Джентилли и Д. Боттаи фактически остались в силе и в послевоенный период. Послевоенные правительства Италии осуществляли только дефашизацию школы, удалив из образовательной системы наиболее одиозные моменты, напоминающие о фашизме, но сохранив при этом основные сущностные черты, которые сложились в итальянской системе общего образования в 1920-1930 гг. Образовательная система к кону 1930х-началу 1940х годов становилась мощнейшим инструментом по воспитанию молодых фашистов, которые были преданы режиму и Бенито Муссолини.

Помимо образовательных учреждений фашисты использовали различные молодёжные организации для формирования фашистского мировоззрения и поведения у молодёжи. Основным орудием фашизации нового поколения стали юношеские организации, одна из них — «Балилла», созданная в 1926 году, объединяла детей от 8 до 14 лет. Её структура и порядки были в максимальной степени военизированы (манифестации, шествия, митинги и собрания). Членам

«Балиллы» были предоставлены широкие возможности для занятий спортом, однако это сопровождалось насаждением культа грубой силы и жестокости. Фашистские лидеры полагали, что занятия спортом должны формировать боевой дух, развивать силу воли и приучать к преодолению трудностей, воспитывать презрение к удобству и комфорту. Как отмечал лидер ИКП Пальмиро Тольятти, члены «Баллилы» были «более активны, чем члены фашистской партии» 130. Цель этой организации была сформулирована следующим образом: «подготовить новое поколение, крепкое физически, чистое духовно, которому можно было бы вполне доверить священное наследие величия родины» 131.

Другая организация — «Авангардисты» (с 14 до 18 лет), а в конце 1930 года была создана ещё одна организация «Молодые фашисты» для юношей 18-21 года для идейно-политической и физической подготовки и вступления в фашистскую партию. Юный фашист должен был научиться жертвовать собой, смеясь, стать будущим солдатом. Количество членов этой организации быстро росло: в 1930 году — 380 тыс., а в 1931 году — 800тыс132.

В октябре 1937 года все юношеские организации объединены в единую ДЖИЛ (итальянская ликторская молодёжь). Вступление в неё было обязательным, выдавались специальные книжки, в которые заносили сведения о физической подготовке и уровне владения военными специальностями.

Согласно фашистской доктрине, понятие «гражданин» и «солдат» были идентичны, поэтому с 11 лет учили обращаться с винтовкой, с 16 — стрелять из пулемёта и водить танки, с 17 — все юноши должны были посещать курсы военной подготовки 133.

Чем можно объяснить успех фашистской политики в воспитании молодого поколения. Молодым людям, не имевшим жизненного опыта, трудно было не поддаться воздействию фашистских лозунгов. Старая, дискредитировавшая себя либеральная система, не вдохновляла их, поэтому создание тоталитарного государства не только не отпугнуло молодёжь, но в какой-то мере даже соответствовало её стремлению к «динамичному государству», обещавшему осуществить социальную модернизацию общества. Государство воспринималось как нечто почти священное, отражающее волю всех, как источник права и нравственных ценностей: всеобщей любви и справедливости, гармонии и смысла жизни.

Трудовые отношения и законы о труде основывались на фашистской

«Хартии труда». Идея провозглашения хартии труда впервые прозвучала на заседании БФС в начале 1927 года. Поскольку БФС формально не обладал законодательной властью, то хартия труда не была законом, но она стала основой, на которой впоследствии был разработан целый ряд законодательных актов, имевших правовой и нормативно-юридический характер.

Статья 1 «Хартии» гласит: «Итальянская нация является организмом, цели, жизнь и средства действия составляющих этот организм отдельных лиц и их групп. Она представляет моральное, политическое и экономическое единство и целиком осуществляется в фашистском государстве». 134 Таким образом, провозглашается отсутствие каких-либо противоречий между классами итальянского общества, и на первый план выступает идея единства нации.

Главным принципом фашистского государства Хартия провозглашает сотрудничество работодателей и работников в процессе труда.

В статье 2 «Хартии» подчёркивается: «Труд во всех его формах — интеллектуальных, технических и физических — является социальным долгом. Именно поэтому он пользуется охраной государства. Всё производство представляет единое целое с национальной точки зрения и имеет целью обеспечить благосостояние производителей и развития национальной мощи» 135. Мы видим, что государство представляется арбитром, который защищает в равной степени, как работников, так и работодателей. На практике это имело, как известно, декларативный и пропагандистский характер.

Статья 4 «Хартии» предусматривала заключение коллективного договора между работодателями и работниками: «В коллективном трудовом договоре солидарность между различными факторами производства находит своё конкретное выражение в форме примирения противоположных интересов работодателей и работников и в подчинении их высшим интересам производства»136. Коллективный трудовой договор, по представлению фашистов, должен был вести к солидарности между различными группами населения.

Статьи 11-30 «Хартии» были посвящены трудовым гарантиям, которые должны были включаться в каждый коллективный договор. К этим гарантиям относились: повышенная оплата ночной и сдельной работы, право на ежегодный оплачиваемый отпуск (без указания его длительности) для рабочих, проработавших не менее года на данном предприятии, выплата выходного пособия работникам, уволенным без вины с их стороны. В разделе о страховании подчёркивается, что все его виды должны производиться за счет, как работников, так и работодателей. Обязанности последних в этом отношении фашисты особенно подчёркивали в своей пропаганде, рассчитанной на то, чтобы представить себя как силу надклассовую, общенациональную.

В то же время «Хартия» не содержала даже упоминания о 8 часовом рабочем дне, государственном регулировании минимальной заработной платы, оставляет без ответа острый вопрос о безработице. «Хартия» предписывает работникам строго соблюдать рабочее время и интенсивно работать, предоставляет работодателям право штрафовать и увольнять без выходного пособия рабочих, виновных в нарушении дисциплины и нормального хода производства.

Пункт 5 «Хартии» предусматривал учреждение государственного трудового суда: «Трудовой суд является органом, посредством которого государство регулирует трудовые споры, как те, которые касаются условий договора и других существующих правил, так и те, которые касаются установления новых условий труда» 137.

В статье 10 уточнялось: «Споры на почве коллективных трудовых отношений передаются на рассмотрение суда лишь после того, как корпоративный орган сделал предварительную попытку примирить стороны. В индивидуальных спорах, касающихся истолкования и применения коллективных трудовых договоров, синдикаты имеют право предложить своё посредничество. Такие споры подсудны обыкновенным судам с приглашением заседателей, назначаемых заинтересованными синдикатами»138.

С теоретической точки зрения, обращают на себя внимание выводы, которые фашисты делали в «Хартии труда» из проповедуемой ими идеи о

«сотрудничестве производительных сил во имя общих национальных интересов». В статье 7, например, имелось следующее утверждение: «…Из сотрудничества производительных сил вытекает взаимность их прав и обязанностей. Всякий техник, служащий или рабочий является активным сотрудником предприятия, управление которым находится в руках работодателя, несущего за него ответственность» 139. Многие фашистские идеологи трактовали это утверждение, чуть ли не как исторический переворот в экономической теории и в самой экономике. По их мнению, этим было положено начало освобождению труда, который был объектом производства в либеральной экономике и расценивался до сих пор как некий товар на рынке труда. Теперь же, доказывали они, трудящийся становится субъектом производства, так как участвует в нём в качестве одного из равноправных партнёров.

Один из итальянских комментаторов «Хартии труда» Л. Мерлино, высказался, например, следующим образом: «Предприниматель, как и рабочий, рассматривается в качестве трудящегося, призванного обслуживать нацию.

Поэтому предприниматель уже не является абсолютным хозяином предприятия, а лишь управляет им в интересах коллектива. И этот коллектив, используя государство, побуждает предпринимателя к труду и вознаграждает его за труд. Если же предприниматель ленится, то коллектив в качестве наказания, лишает его собственности и берёт на себя его функции» 140.

В самой же «Хартии» это положение было сформулировано следующим образом: «Вмешательство государства в производство может иметь место лишь тогда, когда отсутствует частная инициатива или когда она является недостаточной, или когда в этом замешаны политические интересы государства. Вмешательство это может принять форму контроля, поощрения или непосредственного управления» 141.

В принципе частная инициатива объявлена главным фактором экономики:

«Корпоративное государство смотрит на частную инициативу в области производства как на наиболее действенное и наиболее полезное для интересов нации орудие» 142. Отсюда отрицание полезности таких мероприятий, как национализация, социализация или муниципализация собственности. На это со всей определённостью было указано ещё ранее, в уставе фашистской партии 1926 года: «Перед лицом социалистических проектов переустройства на основе коллективистского хозяйства национальная фашистская партия становится на почву исторической и национальной действительности. Национальная фашистская партия борется за режим, который, поощряя индивидуальную инициативу и энергию (являющиеся наиболее мощным и деятельным фактором экономического производства), способствует росту национального богатства с полным отрицанием всех путаных дорогостоящих и антиэкономических затей в виде национализаций, социализаций, муниципализаций и т.п.» 143.

Основой мероприятий в области трудовых отношений было создание корпоративной системы, которая охватывала социальную и экономическую жизнь страны. Главные принципы корпоративной политики, как мы уже отметили, были изложены в «Хартии труда». Усиление роли государства в хозяйственной жизни заключалось в том, что, «организатор предприятия» объявлялся ответственным за ход производства; кроме того, государство имело право вмешиваться в процесс производства в том случае, если частная инициативы было недостаточно» 144. Многочисленные статье «Хартии» определяли нормы отношений между предпринимательскими организациями и профсоюзами «для сотрудничества во имя общих национальных интересов».

Реализация корпоративистских лозунгов «Хартии» шла крайне медленно. Имелось министерство корпораций, в 1930 году специальный закон расширил полномочия национального совета корпораций, но самих корпораций на деле не существовало. Лишь в 1934 году стали создаваться корпорации, которые формально охватили почти всё активное население страны — 22 корпорации соответствовали различным отраслям хозяйства, торговли, банков, транспорта и.т.д. Существовали также особые корпорации для лиц свободных профессий и даже для домашних хозяек. Во главе всей этой громоздкой организации стоял Национальный совет корпораций, в который кроме представителей работодателей и трудящихся, входили делегаты фашистской партии, министры и их заместители, различные эксперты и специалисты.

Строительство корпоративного государства было закончено в 1939 году.

Корпоративы изображались как надклассовые организации, призванные осуществлять социальную справедливость и гармоничное сотрудничество. «В корпоративной системе, — писал Э. Тозарелли, — классовая борьба, знаменитый «социальный вопрос», который занимал народы и экономистов, сменяется сотрудничеством классов, осуществляемым по средствам трудовых коллективных договоров, мирным разрешением классовых конфликтов» 145.

Что касается классового мира, который выражался в отсутствии массовых выступлений трудящихся, фашистский режим был обязан, в первую очередь, своему репрессивному полицейскому аппарату, тотальному подавлению всякой оппозиции, а вовсе не реальным трудовым отношениям и гармонии классов.

Паритетное начало, формально принятое в корпоративных органах, было сплошной фикцией: только промышленники представляли в них реальную силу, а от имени трудящихся выступали чиновники, назначенные фашистскими властями. Более того, в то время как с введением корпораций окончательно прекратили своё существование профсоюзы трудящихся, промышленники сохраняли своё общенациональное объединение — Конфиндустрию, которая продолжала играть видную роль в системе фашистского государства.

Что касается эффективности корпоративных органов в разрешении трудовых конфликтов, то о них красноречиво говорят цифры, опубликованные газетой Бенито Муссолини «Пополо де’Италиа»: в 1936 году из более чем 130 тыс. конфликтных дел корпорации разрешили 14 тыс., а в 1937 — из 142 тыс. только 14 тыс146. Таким образом, низкий процент решения дел свидетельствует о неспособности этих органов установить «классовое сотрудничество».

Вмешательство фашистского правительства в экономические дела принимает широкий масштаб в годы мирового экономического кризиса, и роль корпораций в этих мероприятиях была более чем скромной. В тексте закона о принудительном картелировании предприятий одной отрасли, принятом в 1932 году, который теоретики фашизма считали первым актом вмешательства правительства в экономическую жизнь, корпоративные органы по сути дела игнорировались. Решение о принудительном картелировании принималось большинством голосов промышленников данной отрасли, иначе говоря, волею Конфиндустрии. Понадобилось второе издание закона о картелировании, которое вышло в новой редакции в 1937 году. В этом законе корпорациям отводилась значительная роль в контроле над слияниями промышленных предприятий. Новые консорциумы должны были отчитываться в своей деятельности перед корпорациями. Но председателями корпораций, которым направлялись эти отчёты, были представители тех самых консорциумов, которые они должны были контролировать. Нет ничего удивительного в том, что эти отчёты никогда не приводили к каким-либо решениям.

Таким образом, характерным в корпоративной системе было явное расхождение между фашистскими декларациями и действительным положением дел. Дж Пала в журнале «Экономиа фашиста» за 1942 год писал, что «…Корпорации живут отрешённой от действительности жизнью, и не имеют никакой возможности для практической, серьёзной и полезной деятельности» 147. Можно заключить, что огромный корпоративный аппарат работал, по сути, вхолостую. Использовать его для гармонизации классовых отношений было невозможно. Так, под флагом национальных интересов корпорации одобрили и запретили забастовки, что было ударом для рабочих, а также 40 часовую рабочую неделю — удар по прибылям предпринимателей. То есть функция корпораций как регулятора трудовых отношений чаще имела пропагандистский, нежели реальный характер.

Пальмиро Тольятти признавал, что «фашистские руководители знали массы, умели руководить ими, использовали методы не только принуждения, но и убеждения» и «обладая достаточным опытом, эти люди в отличие от государственных деятелей прошлого, знали, как действовать, чтобы обеспечить контроль над массами» 148. Они умели играть на чувствах солидарности рабочих, убеждали, если рабочие хотят улучшить своё положение, они должны сплотиться вокруг своих, то есть фашистских профсоюзов.

Фашистские профсоюзы — одно из важных звеньев всей фашистской политики, проводимой под флагом классового сотрудничества, корпоративизма.

В середине 1930х годов фашистские профсоюзы объединяли около 4 млн. человек, половина из которых состояла в организации «Дополаворо» («После работы»). Она была массовой и очень популярной ассоциацией, занимавшейся организацией досуга, спортивными и культурными мероприятиями. Её воздействие на массы было утончённым и особо опасным. П. Тольятти обращал внимание на гибкость фашистской работы в социальном плане: «Чем занимаются секции Дополаворо? Они развивают деятельность в различных направлениях. Участвуя в ней, рабочие получают и некоторые выгоды. Им предоставляют различные льготы, скидки на билеты в театры и в кино, возможность приобретения в определённых магазинах продовольственных товаров и одежды по сниженным ценам, оказывается помощь в организации туристских экскурсий. Здесь же следует сказать и о некоторых формах социального обслуживания. В отдельных случаях организации Дополаворо выполняют функции касс взаимопомощи, оказывая, например, материальное содействие нуждающимся семьям тружеников, получивших увечье и.т.д.» 149.

Все эти меры подавались под видом реализации фашистского лозунга установления «высшей социальной справедливости» в стране, чтобы эти блага связывались с завоеваниями «фашистской революции». Мы считаем, что сделать вывод об эффективности фашистской политики в плане воздействия на массовое сознание очень сложно, поскольку эта проблема чрезвычайно малоизученна.

Сложность заключается в отсутствии необходимых документальных данных, так как опросов общественного мнения и социологических исследований при фашизме практически не проводилось, а реальные помыслы итальянцам приходилось скрывать.

Проанализировав предысторию зарождения фашизма, мы выяснили, что ситуация, сложившаяся после окончания Первой мировой войны, во многом способствовала проникновению фашистских идей в массовое сознание итальянского общества. Были задеты национальные чувства: итальянцы считали себя «побеждёнными в лагере победителей», поскольку не были реализованы территориальные притязания («урезанная победа», «увечная победа»).

Следует обратить внимание также на то обстоятельство, что после войны Италия переживает экономический кризис, усугубляющийся обострением социальных проблем (безработица, нищета). Итальянское либеральное государство вступает в полосу острого кризиса, не способно справиться с послевоенными трудностями, что привело к крайней дестабилизации общества.

Мы сделали вывод, что все эти обстоятельства в совокупности и привели фашизм к победе. В данной ситуации соединились как объективные, так и субъективные факторы: слабость и разобщённость демократических сил, неспособность левых групп объединить свои усилия и создать единый антифашистский фронт.

Бенито Муссолини главный акцент делает на идее нации и патриотизма, умело используя демагогические методы, что привлекает неискушенных в политике массы. Благодаря социальной демагогии фашистам удалось привлечь, говоря словами самого Бенито Муссолини, «аристократов и демократов, консерваторов и прогрессистов, реакционеров и революционеров, легалистов и иллегалистов».

Мы считаем, что определённую роль сыграл такой фактор, как умелая, гибкая пропаганда и агитация Бенито Муссолини и его сторонников, играющих на пессимистических настроениях и проблемах общества в целом. В условиях широкомасштабных бедствий, крушения традиционных идеалов и ценностей, спекулируя на трудностях послевоенного периода, умело используя недовольство широких слоёв населения итогами войны, фашистская партия добилась победы. Именно в Италии фашисты впервые в истории пришли к власти («Италия — колыбель фашизма» по образному выражению Устрялова Н.В.)150.

Нами были рассмотрены все этапы формирования фашистской диктатуры, проанализированы законы, на которые опирались фашисты, укрепляя свой режим. Мы обратили внимание на особенности режима Бенито Муссолини.

Итальянский фашизм, как специфическая тоталитарная диктатура, имел черты и тоталитаризма и авторитарности. Церковь и монархия одновременно сотрудничали с фашизмом и в то же время сохраняли свою индивидуальность и автономию в отношении режима (более полную — у церкви, менее широкую, но более важную — у монархии), поэтому оставались не растворёнными полностью в фашистском режиме.

Особое внимание в работе мы уделили социально-экономическому аспекту: политике в области образования, медицины, трудовым отношениям, а также экономической программе и её реализации. На основании проведённого исследования можно прийти к следующим выводам и обобщениям.

Фашизм пытался представить себя как силу, способную повести Италию по пути быстрого экономического прогресса. Бенито Муссолини в своих выступлениях постоянно апеллировал к Италии, «которая не хочет быть только страной музеев и памятников, не хочет жить рентой своего великого прошлого, а хочет быть передовой и индустриально развитой державой»151.

Мы проследили эволюцию социально-экономической политики итальянского фашизма и пришли к выводу, что на протяжении первых четырёх лет (1922-1925) поощряется свободная конкуренция, и в этот период экономическая политика в основном следовала курсом классического либерализма. Позже идеи либерализма вытеснялись государственным вмешательством в экономику, свободная торговля — протекционизмом, а цели экономического роста формулировались на языке команд и приказов. Особенно это проявилось в годы мирового экономического кризиса — сложилась модель государственно-монополистического регулирования экономики, известная под названием корпоративизма и автаркии, как способа избежать отрицательного влияния мирового рынка на итальянскую экономику.

Конкретные факты, основанные на документах, статистических данных, приводимые в нашей работе, свидетельствуют, что Италия во времена фашизма действительно продвинулась в своём индустриальном развитии. Но, не говоря уже о чисто человеческих издержках этого прогресса, следует заметить, что он достигался на пути далеко не современной организации экономики, а с помощью жёстких законов о трудовых отношениях, милитаризации, мероприятий политического и идеологического характера. Вместе с тем негативно сказывался громоздкий и неповоротливый партийно- правительственный и профсоюзно-корпоративный аппарат, постоянное вмешательство его в производственный процесс. В конечном счёте, этот итало- фашистский путь индустриализации можно назвать моделью консервативной модернизации.

В данной работе мы проанализировали проблемы осуществления фашистской политики в различных сферах общественной жизни, сделав акцент на социально-экономическом аспекте. В настоящее время написано огромное количество научных работ, посвящённых проблеме фашизма, но в основном, стоит заметить, эти труды посвящены идеологии, завоевательной политике, самой личности Бенито Муссолини. Фактически отсутствует изучение социальной политики в области образования, медицины, очень мало работ, где исследуются особенности социально-экономических преобразований в годы фашистской диктатуры.

В настоящем исследовании нами проанализированы особенности итальянского фашизма и главные аспекты социально-экономических преобразований в Италии в 1920-1940 годы, такие процессы как автаркия, корпоративная система, социальное законодательство. Использованы такие источники, как мемуарная литература, дневники, статистические данные, правовые документы. Нашей целью было объективное, всестороннее изучение данных исторических источников и на их основе определение итогов политики режима Бенито Муссолини, её противоречивости и неоднозначности.

Нельзя умолчать о положительных результатах, об определенных достижениях этого режима в области социально-экономических отношений, но вместе с тем мы показали, что в целом эта политика привела к краху всей системы. Мы пришли к выводу, что экономический механизм, созданный Бенито Муссолини, в определённые моменты давал положительный эффект, но в целом идеи и практика автаркии и корпоративизма показали свою неэффективность, столкнувшись с необходимостью милитаризации экономики, оказавшейся неподъёмной для фашистского государства.

Следует подчеркнуть, что трудовые отношения были далеки от той гармонии, которая была обещана фашисткой властью. Хартия труда и другие, трудовые нормативно-правовые акты были идеальны только на бумаге, а в действительности они не устраняли социальных противоречий, о чём свидетельствует забастовочное движение рабочего класса, численность безработных в годы экономического кризиса превышало 1 млн. человек. В лице Национального совета корпораций государство пыталось взять на себя функции верховного арбитра и регулятора трудовых отношений, однако на деле эта функция чаще приобретала пропагандистский, нежели действенный характер, а сами корпорации служили одной из опор системы общественного консенсуса.

Социальная сфера оказалась достаточно уязвимой, поскольку фашистские мероприятия в этом направлении не привели к устойчивому подъёму уровня жизни и прочной стабилизации итальянского общества.

Бенито Муссолини не удалось полностью уничтожить оппозицию, протестное движение. Итальянцы отвернулись от фашистского режима, выступая против ликвидации демократических свобод, преследования инакомыслящих, тирании и несправедливости.

Начало войны, рост военных расходов, необходимость перестройки организации управления экономикой на военный лад повлекли необратимые нарушения в корпоративной модели и серьёзным проблемам, которые в конечном итоге привели к её краху. «Моя цель проста: я хочу сделать Италию великой, уважаемой и внушающей страх», — так говорил Бенито Муссолини, но в итоге страна была растерзана войной, разорена и унижена фашизмом.

Военные неудачи, просчёты в социально-экономической политике привели к полному краху режима.

1. Паоло Алатри . Происхождение фашизма. М.: Издательство иностранной литературы, 1961. 463 с.

2. Большая медицинская энциклопедия / гл. ред. Н.А. Семашко. М., 1928-1936. Т. 1-35. Т. 16. [Электронный ресурс]. http://бмэ.орг/index.php/Категория:Том_16 (дата обращения 22.05.2017).

3. Ф.М. Бурлацкий. Ленин. Государство. Политика. М.: Наука, 1970. 245 с.Л.С. Белоусов, А.И. Ковылов. Молодёжь Апеннин — выбор к борьбе. М., 1987.: Молодая гвардия, 1987. 174 с.

4. Л.С. Белоусов. Муссолини: диктатура и демагогия. М., 2016.: Планета, 2016. 368 с.

5. Л.С. Белоусов. Режим Муссолини и массы. М., 2000.: МГУ, 2000. 368 с.

6. Вольфганг Випперман. Европейский фашизм в сравнении 1922-1982. Новороссийск, 2000.: Сибирский хронограф, 2000. 239 с.

7. С.М. Вишнев. Военная экономика фашистской Италии.: Гос. издательство политической литературы, 1946. 139 с.

8. Статья в журнале. А.А. Гриднев. Заключительное закрепление фашистской диктатуры в Италии. // История государства и права. — 2014 — №22. — С. 13-16.

9. Джованни Джентиле. Введение в философию. СПб.: Алетейя, 2000, 470

10. Желев Желю. Фашизм. Тоталитарное государство. М.: Новости, 1991, 336 с.

11. М.М. Ильинский. Жизнь и смерть Бенито Муссолини. М.: Вече, 2000. 464 с.

12. Д. Канделоро. Католическое движение в Италии. Москва.: Иностранная литература, 1955. 588 с.

13. Ц.И. Кин . Начало итальянского фашизма: Бенито Муссолини, социально- психологический портрет // Вопросы философии, 1988. №11.

14. Ричард Колье. Дуче! Взлёт и падение Бенито Муссолини. М.: Центр полиграф, 2001, 493 с.

15. Б.Р. Лопухов. История фашистского режима в Италии. М.: Наука, 1977. 295 с.

16. Б.Р. Лопухов. Фашизм и рабочее движение в Италии. М.: Наука, 1977, 413 с.

17. В.П. Любин. Особенности итальянского фашизма // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3. Екатеринбург, 2014, N 1. [Электронный ресурс]. https://journals.urfu.ru/index.php/Izvestia3/article/view/886/826 (дата обращения: 22.05.2017).

18. В.И. Михайленко. Итальянский фашизм 90 лет спустя: актуальность исторического феномена / В. И. Михайленко // Известия Уральского федерального университета. Сер. 3, Общественные науки. — 2013. — № 1 (112). — С. 6-17. [Электронный ресурс]. https://journals.urfu.ru/index.php/Izvestia3/article/view/89 (дата обращения: 22.05.2017).

19. В.И. Михайленко. Итальянский фашизм: основные вопросы историографии. Свердловск.: Издательство Уральского университета, 1987, 233 с.

20. В.И. Михайленко. Отрицаемая история: дискуссия об итальянском фашизме. «Родина». Российский исторический журнал. 2011 №4.

21. А.О. Наумов. Италия и начало Второй мировой войны // Новая и новейшая история. 2009. №4.

22. Т.П. Нестерова. Итальянские интеллектуалы и фашизм. Екатеринбург, 2006.

23. Т.П. Нестерова. Культура в идеологии и практике итальянского фашизма / Т. П. Нестерова // Известия Уральского государственного университета. 2006. №45. С.45-55. [Электронный ресурс]. http://studopedia.su/19_145256_kultura-v- ideologii-i-praktike-italyanskogo-fashizma.html

24. Т.П. Нестерова. От реформы Джентиле к реформе Боттаи: образовательная политика Италии в 1920-1930-х гг. / Т. П. Нестерова // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2, Гуманитарные науки. — 2008. — N 59, вып. 16. — С. 118-126. [Электронный ресурс]. http://elar.urfu.ru/bitstream/10995/22763/1/iurg-2008-59-12.pdf (дата обращения: 22.05.2017).

25. П.Ю. Рахшмир. Происхождение фашизма. М.: Наука, 1981, 184 с.

26. С.М. Слободской. Итальянский фашизм и его крах. М.: Государственное издательство политической литературы, 1997, 207 с.

27. Спасти Италию! 1922-1945: Антифашистская борьба и движение Сопротивления в воспоминаниях участников, письмах, исторических исследованиях. (Составитель А. Крылов). М.: Издательство политической литературы, 1990.

28. Борис Тененбаум. Гений зла Муссолини. М.: Яуза-каталог, 2014, 352 с.

29. Е.С. Токарева. Фашизм, церковь и католическое движение в Италии 1922- 1943. М.: Институт всеобщей истории РАН, 1999, 365 с.

30. Н.В. Устрялов. Итальянский фашизм. М., 1999.

31. Н.В. Устрялов. Италия — колыбель фашизма. М.: Алгоритм, 2012, 240 с.

32. Г.С. Филатов. Крах итальянского фашизма. М., 1973.: Наука, 1973. 491 с.

33. Г.С. Филатов. Фашизм, неофашизм и антифашистская борьба в Италии. М.: Наука, 1984, 381 с.

34. Г.С. Филатов. История фашизма в Западной Европе. Москва.: Издательство наука, 1978.

35. Кристофер Хибберт. Бенито Муссолини. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1998, 512 с.

36. К.Г. Холодковский. Итальянский фашизм. Немного исторического опыта. М.: РАФ профио, 1995, 40 с.

37. 38. Эко Умберто. Эссе Вечный фашизм. 1997 год. Перевод на русский:

1. Джорджо Амнедола. Выбор на всю жизнь. Воспоминания. М.: Издательство политической литературы, 1983, 376 с.

2. «Закон о правовой организации коллективных трудовых отношений». 1926 г. [Электронный ресурс]. http://constitutionallaw.ru/?p=1852 (дата обращения: 04.06.2017).

3. «Закон о реформе национального совета корпораций». 1930 г. [Электронный ресурс]. http://constitutionallaw.ru/?p=1844 (дата обращения: 04.06.2017).

4. «Закон о корпорациях». 1934 г. [Электронный ресурс]. http://constitutionallaw.ru/?p=1850 (дата обращения: 04.06.2017).

5. Большая медицинская энциклопедия / гл. ред. Н.А. Семашко. М., 1928-1936. Т. 1-35. Т. 16. [Электронный ресурс]. http://бмэ.орг/index.php/Категория:Том_16 (дата обращения 22.05.2017).

6. А. Грамши. Тюремные тетради. Москва.: Издательство политической литературы, 1991.

7. Марио Монтаньяно. Воспоминания туринского рабочего. М.: Издательство иностранной литературы, 1951, 364 с.

8. Бенито Муссолини. Доктрина фашизма. Париж.: Возрождение, 1938.

9. Бенито Муссолни. Мемуары. 1942-1943. М.: Эксмо, 2004, 448 с.

10. Бенито Муссолини. Третий путь. Без демократов и коммунистов. М.: Алгоритм, 2012, 270 с.

11. Романо Муссолини. Дуче, мой отец. М.: Рипол Классик, 2009, 224 с.

12. Пальмиро Тольятти. Лекции о фашизме. М.: Политиздат, 1974, 200 с.

13. Кларетта Петаччи. Секретный Муссолини. Дневники. 1932-1938 гг. М.: Рипол Классик, 2013, 528 с.

14. Чиано Галеаццо. Дневник фашиста. 1939-1943. М.: Плацъ, 2010, 688 с.

15. Хартияя труда. 1927. [Электронный ресурс]. http://constitutionallaw.ru/?p=1840 (дата обращения: 22.05.2017).

Приложение 1

Годы	Общий индекс промышленной продукции	Индекс металлургической промышленности	Индекс машиностроения	Индекс текстильной промышленности
1929	100	100	100	100
1937	99	103	127	82
1938	98	110	130	81
1939	112	111	139	84

Приложение 2

Вид сырья	Годовая потребность в случае войны (в тоннах)	Производство внутри страны (включая Албанию) в 1939 г. (в тоннах)	Годовой импорт (в тоннах)
Уголь	16 500 000	2 200 000	11 600 000
Горючие и смазочные материалы	8 500 000	120 000	1 100 000
Сырьё для металлургии	4 800 000	2 400 000	800 000
Редкие металлы (алюминий и марганец)	100 000	20 000	65 000
Лёгкие металлы (алюминий и марганец)	65 000	32 000	5 000
Цинк и свинец	104 000	76 000	10 000
Медь и олово	160 000	1 300	30 000
Сырьё для производства взрывчатых веществ	50 000	20 000	20 000
Резина	22 000	—	14 000
Шерсть	43 000	6 000	1 000
Хлопок	75 000	7 000	1 200

Приложение 3

Годы	Импорт	Экспорт	Отношение экспорта к импорту, в %
1936	6 039	5 542	91,7
1937	13 943	10 444	74,9
1938	11 273	10 497	93,1
1939	10 309	10 823	105,0
1940	13 220	11 519	87,1

Приложение 4

Германия	1929 г.	1933 г.	1938 г.
Британская империя	12,5	14,7	24,3
Франция	20,3	17,4	14,0
США	16,7	15,0	12,0
Малые страны	27,0	36,2	36,4

Приложение 5

	1936/37	1937/38	1938/39	1939/40
Поступления	24,7	27,4	26,2	29,7
Расходы	40,9	38,6	39,0	56,1
Превышение расходов над доходами	16,2	11,2	12,8	26,4

Размещено на