Пример дипломной работы по уголовному праву: Привилегированные составы убийств

Выдержка из текста работы

 Жизнь является естественным благом и ценностью человека, передается ему генетически и относится к важнейшему объекту уголовно-правовой охраны. Право на жизнь — одно из основных прав человека, закрепленное и гарантированное Конституцией РФ (ст. 20). УК РФ устанавливает ответственность за преступления против жизни, здоровья и достоинства личности. Наибольшую опасность среди преступлений, направленных против личности, представляет убийство. Российское законодательство относит убийство при отягчающих обстоятельствах к числу наиболее тяжких преступлений. Понятие убийства в житейском смысле не раскрывает и не может раскрыть юридической характеристики данного преступления. Тем более что вне сферы действия уголовного законодательства под убийством иногда понимается не только преступное лишение жизни, но причинение побоев, ушибов и т.п. В уголовно-правовом смысле понятие убийства более узкое, т.к. для наступления уголовной ответственности за убийство необходимы определенные признаки, которые свидетельствовали бы о совершении данного преступления.

Убийство неразрывно связано с жизнью и смертью человека, поэтому без выяснений содержания понятия жизни и смерти нельзя говорить об определении убийства. Уголовный кодекс вступивший в силу 1 января 1997 г. впервые выделил в самостоятельные привилегированные составы убийства: убийство новорожденного своей матерью (ст. 106 КУ); убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК); убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108); убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление ( ч. 2 ст. 108).

Детоубийство продолжает оставаться типичным «женским преступлением».

Согласно статистике от общего количества зарегистрированных убийств в 1995 г. – убийства новорожденных составляет 15 %, а за период с 1999 г. по 2002 г. в г. Ангарске было зарегистрировано 6 убийств новорожденных. Что касается убийств совершенных в состоянии аффекта, то их процент не очень велик и составляет 1 из 15 убийств. Примерно такое же соотношение получается с убийствами совершенными при превышении пределов необходимой оброны: из 20 различных убийств — 1 является подходящим под норму о необходимой обороне. Убийства совершенные при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление  встречаются очень редко статистика за несколько лет показывает, что таких убийств всего 2.

          Проблемой, решению которой посвящена моя курсовая работа является, то, что перед органами следствия встает вопрос о правильной квалификации совершенного преступником убийства. Нужно четко разграничить признаки преступления, для того, чтобы вынести правильный приговор. Очень важно отличить простое убийство от привилегированного, так как от этого зависит приговор вынесенный судом обвиняемому. Приговорят его к 6 годам лишения свободы или к 3 годам, для него является существенной разницей. Убийства привилегированного вида, относятся к убийствам при смягчающих обстоятельствах. При убийстве матерью новорожденного учитывается ее психическое расстройство связанное с родами. Смягчающими обстоятельствами убийства, совершенного в состоянии аффекта является с одной стороны – психическое состояние виновного, а с другой стороны – то, что состояние виновного вызвано неправильным поведением самого потерпевшего. Если убийство совершено при превышении пределов необходимой обороны, то необходимо установить действительно ли имело место превышение допустимых пределов необходимой обороны, необходимо также учитывать «характер опасности, угрожающей обороняющемуся, его силы и возможности по отражению посягательства, а также все иные обстоятельства, кот. могли повлиять на реальное соотношение сил посягающего и защищаегося. Последнее время Государственной Думой РФ решается вопрос о внесении дополнений в законодательство касаемых необходимой обороны и превышения ее пределов.

          Я считаю, что тема моей курсовой работы на сегодняшний день достаточно актуальна. В настоящее время в связи с возросшим вниманием общественности к проблемам прав и свобод человека граждан, остро стоит вопрос о допустимых пределах необходимой обороны, а также убийств совершенных в состоянии аффекта. Хотелось бы отметить еще то, что в условиях снижения деторождаемости в РФ стала актуальной проблема убийства новорожденных, в связи с тем, что  возникла проблема демографического кризиса, где смертность во много раз превышает рождаемость. Как правило, убийство новорожденных совершают их матери, я считаю что это происходит из-за низкого материального и морального уровня, а также отсутствия возможности дальнейшего воспитания ребенка.            

Целью моей курсовой работы является раскрытие проблемы убийств совершенных в определенной психическом состоянии. Полагаю, что за совершение такого рода убийств необходимо смягчение наказания, что и находит свое отражение в Уголовном кодексе РФ принятым в 1997 г.

          Объектом исследования в курсовом проекте является круг вопросов касаемых правильного применения норм уголовного и уголовно-процессуального права затрагивающих вышеописанные категории убийств.

При анализе используемой литературы для раскрытия темы моего курсового проекта, я пришел к выводу, что тема привилегированных видов убийств не достаточно проработана авторами. Во всей научной литературе у всех авторов просматривается мысль о снижении наказания за совершаемые виды убийств. При этом в большинстве изданий отсутствуют предложения по предупреждению направленному на увеличение эффективности предупреждения и профилактике этих преступлений. При написании курсовой работы я руководствовался следующими источниками:  из нормативной литературы основными являлись — Конституция РФ, УК, УПК, УК РСФСР, Комментарии к УК, Сборник действующих постановлений ПВС СССР, РСФСР и РФ по уголовным делам, Бюллетень ВС РФ, Ведомости Съезда народных депутатов. Основополагающими источниками являются: Курс уголовного права. Особенная часть. Под ред. Профессора Г.Н. Борзенкава; Правовые научно-практические журналы «Законность», «Следователь»; Тичкевич М.В. Квалификации преступлений против жизни.                                                                                        

1. Общее понятие преступлений совершенных

 против жизни в системе преступлений против личности

          Особенная часть Уголовного кодекса РФ открывается разделом VII «Преступления против личности», который включает, пять глав: «Преступления против жизни и здоровья» (гл. 16); «Преступления против свободы, чести и достоинства личности» (гл. 17); «Преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности» (гл. 18); «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» (гл. 19); «Преступления против семьи и несовершеннолетних» (гл. 20). Большинство составов преступлений, предусмотренных в данном разделе, имелись и в прежнем законодательстве, однако теперь они впервые объединены как преступления против личности и выдвинуты на первое место в Особенной части Кодекса.

          Выдвижение этой группы преступлений на первое место соответствует важнейшей концептуальной идее, положенной в основу реформы уголовного законодательства, а именно – приоритетной охране жизни и здоровья человека, его прав, свобод и законных интересов. Сама по себе эта концепция основывается на положениях Конституции РФ, провозгласившей: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства» (ст. 2). О приоритетной

защите указанных благ говорится также во многих международных актах.

          Приоритетная защита личности, и прежде всего жизни и здоровья человека, выражается в Уголовном кодексе РФ не только в изменении расположения раздела о преступлениях против личности, но и в других его особенностях: 1) установление (сохранение) высоких санкций за наиболее опасные преступления против личности; 2) учет при разработке системы санкций насильственного способа совершения преступлений; 3) при использовании в качестве криминообразующего или квалифицирующего признака тяжких последствий, они раскрываются в законе путем указания в первую очередь на причинение смерти или вреда здоровью человека. 4) осуществление защиты личной собственности наравне с государственной и иными формами собственности. Этой же идее служит расширение круга правоохраняемых интересов, охватываемых понятием «личность». Раньше данное понятие рассматривалось в уголовном праве как родовое по  отношению к негосударственным объектам, перечисленным в заголовке гл. 3 Особенной части Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». Поэтому и в науке уголовного права термин «преступления против личности» употреблялся только по отношению к названной группе преступлений, куда входили и половые  преступления, и некоторые преступления против семьи и несовершеннолетних. Преступления против политических, трудовых, иных прав и свобод граждан составляли самостоятельную четвертую главу Особенной части Кодекса 1960 г. и не рассматривались как преступления против личности.

          В теории уголовного права отмечалось, что интересы личности защищаются и в тех главах Кодекса, которые устанавливают уголовную ответственность за посягательства на личную собственность граждан, за нарушение их политических и трудовых прав, за возбуждение насильственной или расовой вражды, за транспортные преступления и др.[1] Б.С. Никифоров называл преступления против личной собственности граждан «преступлениями против личности в широком смысле слова».

          Уголовный кодекс РФ впервые включил в число преступлений против личности посягательства на конституционные права и свободы человека и гражданина, а также преступления против семьи и несовершеннолетних.

          Родовым объектом всех преступлений, включенных в раздел VII Кодекса, по-прежнему является личность. Личность как объект преступления – это человек, рассматриваемый в системе социальных ролей и общественных отношений. Он является одновременно и биологическим существом, и носителем определенных прав, обязанностей, свобод и социальных благ. Поэтому некоторые расширение круга составов преступлений в разделе «Преступления против личности» не следует рассматривать как основание для построения некоего надродового объекта. Каждое преступление, предусмотренное разделом VII, посягает на общественные отношения, обеспечивающие нормальное существование личности. С учетом приведенных характеристик можно признать, что нет оснований для противопоставления категорий «личность» и «человек» в качестве объекта уголовно-правовой охраны.

          Среди индивидуальных благ личности важнейшими являются жизнь и здоровье. Поэтому преступления против жизни и здоровья помещены на самое первое место. Число этих составов относительно невелико, но ввиду их значимости они подробно рассматриваются в отдельных главах.

 1.1.  Понятие и общая характеристика

     преступлений против жизни

          Уголовный Кодекс РФ относит к преступлениям против жизни различные виды убийства (ст. 105-108), а также причинение смерти по неосторожности (ст. 109) и доведение до самоубийства (ст. 110). Эти составы преступлений помещены на первое место исходя из того, что в них идет речь о защите естественного важнейшего права человека. Статья 20 Конституции РФ провозглашает: «Каждый имеет право на жизнь». Охрана жизни человека как самого ценного блага приобретает первостепенное значение в современном обществе. Существенную роль при этом играют нормы уголовного права. Уголовный кодекс решает задачу охраны жизни человека своими специфическими методами, формируя признаки составов преступлений против жизни и устанавливая строгие санкции за их совершение. Однако практика применения данных норм еще недостаточно эффективна.

          Статистика отмечает увеличение числа наиболее опасных преступлений данной категории – убийств. Некоторое замедление их роста в середине 90-х годов имело временный характер. В 1999 году было зарегистрировано 31 140 убийств, что на 5,4 % превышает показатель предыдущего года. Удельный вес убийств среди всех зарегистрированных преступлений составляет 1,04 %, а среди тяжких и особо тяжких – 1,68 %.

          Все преступления данной группы объединяет то, что объектом каждого из них является жизнь человека. Жизнь в качестве объекта преступления понимается, с одной стороны, как естественный физиологический  процесс, а с другой – как обеспеченная законом возможность существования личности в обществе. Благодаря второй стороне жизнь логически подчинена родовому объекту (личность) и общему объекту преступлений (общественные отношения или общественный интерес).

          Как физиологический процесс жизнь имеет начало и конец. Не может быть убийства ни до начала жизни, ни после ее прекращения. Момент начала жизни приобретает непосредственное уголовно-правовое значение при отграничении убийства от плодоизгнания (аборта). Строго говоря, плод в утробе тоже живет. Поэтому аборт можно рассматривать как умерщвление плода. Однако жизнь человека, согласно господствующим представлениям, начинается с момента рождения. А поскольку роды сами по себе имеют некоторую протяженность во времени и проходят несколько этапов, принято считать началом жизни человека момент начала физиологических родов. Жизнь ребенка охраняется уголовным законом уже в процессе рождения. Это подтверждается формулировкой детоубийства в ст. 106 УК РФ: «Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов…». В принципе возможно убийство ребенка, выходящего из утробы матери, в момент прорезывания его головки.

Процесс жизни  человека  заканчивается его физиологической смертью. Признаки ее: полная остановка сердца, прекращение в силу этого снабжения клеток и тканей кислородом, что приводит к распаду клеток центральной нервной системы. Прекращение функционирования головного мозга (смерть мозга) и означает окончание жизни человека. 2

          В отличие от физиологической смерти клинической смертью принято называть временную приостановку работы сердца, когда жизнь еще может быть восстановлена. Состояние клинической смерти продолжается обычно несколько минут после прекращения кровообращения и дыхания. В течение этого промежутка времени, возможно, проведение мероприятий по реанимации. Умышленное придание состоянию клинической смерти необратимого характера следует считать убийством (например, в целях использования органов или тканей потерпевшего).

          Если же смерть человека уже наступила, то посягательство на его жизнь вследствие фактической ошибки может быть квалифицировано как покушение на негодный объект.

Жизнь как объект преступления не поддается никакой  качественной или

количественной оценке. В этом выражается важнейший принцип равной правовой

защиты жизни каждого человека, независимо от его возраста, состояния здоровья или «социальной значимости».

          Именно равноценностью объекта преступления объясняется, почему причинение смерти человеку, ошибочно принятого за другого, не рассматривается как «ошибка в объекте». Ошибка в личности потерпевшего не влияет на квалификацию содеянного как оконченного убийства. Не может служить опровержением принципа равной защиты каждой человеческой жизни ссылка на то, что в Уголовном кодексе имеются специальные нормы, устанавливающие несколько повышенную ответственность за посягательство на жизнь отдельных категорий лиц (ст. 277, 295, 317 УК). Усиление ответственности в этих случаях связано не с повышенной ценностью жизни потерпевшего, а с наличием одновременно другого объекта посягательства. Так, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317 УК) имеет два объекта: жизнь потерпевшего и его деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности.

                Взгляд на жизнь человека как на универсальный, неделимый и неизмеримый объект лежит в основе негативного отношения закона и науки уголовного права к легализации эвтаназии. Термин «эвтаназия» (от греческих слов eu – «благой», «хороший» и thanatos – «смерть») обычно обозначают лишение жизни безнадежно больного человека по его просьбе с целью прекращения его страданий. Вопрос о легализации эвтаназии имеет много аспектов. Трудно рассчитывать, что он будет решен в ближайшее время. Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан3 категорически запрещают медицинскому персоналу применять эвтаназию. Всякое неправомерное лишение жизни человека противоречит моральным и религиозным нормам. Социальная доктрина Русской Православной Церкви, принятая Архиерейским Собором в августе 2000 г., резко осуждает эвтаназию.

Преступления против жизни

I. Убийство

1. Простое (ч. 1 ст. 105)

2. Квалифицированное (ч. 2 ст. 105)

3. Привилегированное:

а) Детоубийство (ст. 106)

в) Убийство при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108)

г) Убийство при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108)

II.   Иные преступления против жизни

1. Причинение смерти по неосторожности (ст. 109)

2. Доведение до самоубийства (ст. 110)

                          1.2. Понятие убийства

          Уголовный кодекс РФ впервые установил законодательное определение понятия убийства: «умышленное причинение смерти другому человеку» (ч. 1 ст. 105). В прежних уголовных кодексах советского периода, также как и в Уголовном уложении 1903 г., убийство не определялось. По-видимому, законодатели исходили из того, что понятие «убийство» в уголовном праве не отличается от общепринятого. Но в правоприменительной практике нередко возникала потребность в точном установлении границ данного понятия. Поэтому в доктрине уголовного права предлагались различные определения убийства, в основных чертах сходные между собой.4 Законодательное определение убийства основано на обобщении выработанных юристами формулировок.

          Ранее убийством считалось как умышленное, так и неосторожное причинение смерти человеку. Соответственно, в уголовных кодексах существовал состав неосторожного убийства. Такая позиция закона не всегда воспринималась положительно.    Почти все доктринальные определения убийства включали указание на «противоправность» («неправомерность», «уголовную противоправность») причинения смерти. В формулировке ч. 1 ст. 105 УК такого указания нет. Однако признак противоправности в характеристике убийства является необходимым. Он позволяет отграничить убийство от правомерного лишения жизни человека. Так, причинение смерти при необходимой обороне не только не влечет уголовной ответственности, но и не может быть названо убийством. Равным образом не являются убийством и другие случаи правомерного лишения жизни: при исполнении приговора к смертной казни, в ходе боевых действий и др. Поэтому следует признать более удачным определение убийства в ст. 139 УК Республики Беларусь и ст. 115 УК Украины, которые содержат прямое указание на противоправный характер лишения жизни другого человека.

          Указание в ст. 105 УК на причинение смерти другому человеку подчеркивает, что причинение смерти самому себе не является преступлением. С точки зрения современных представлений об уголовной ответственности такое указание может показаться излишним. Хотя еще в законодательных актах Петра I предусматривалось символическое наказание для самоубийств. В Уставе воинском сказано: «Ежели кто сам себя убивает, то надлежит палачу тело его в бесчестное место отволочь и закопать, волоча прежде по улицам или обозу». А за неудачную попытку самоубийства без уважительных причин полагалась смертная казнь. Да и новейшее время покушение на самоубийство некоторые кодексы считают преступлением против жизни (например, ст. 309 УК Индии). В Великобритании уголовная ответственность за самоубийство и покушение на самоубийство отменена лишь Законом о самоубийстве (Suicide Akt) 1961 г.5            Для характеристики объективной стороны убийства вместо слов «причинение смерти» иногда пользуются выражением «лишение жизни». Оба выражения равноценны. В первом случае указывается на последствие, во втором – на объект убийства. Все виды умышленного причинения смерти другому человеку охватывается одним термином «убийство». Это соответствует российской правовой традиции. В памятниках русского права мы встречаем и другие словесные обозначения этого преступления: «убивство», «убойство», «душегубство», «смертоубийство», «человекоубийство». Однако они воспринимаются и, прежде всего, воспринимались как синонимы, в отличие от зарубежного уголовного права, где было принято терминологически выделять различные виды убийства по степени из тяжести («Mord» и «Totschlag» в германском праве, «murder» и «manslaughter» — в англосаксонском).

1.3. Состав простого убийства. (ч. 1 ст. 105 УК)

           Простым принято называть убийство без квалифицирующих или привилегирующих признаков. Ответственность за него предусмотрена теперь ч. 1 ст. 105 УК РФ. Это основной состав убийства. Анализ состава простого убийства имеет значение и для других видов убийства, поэтому его можно считать анализом «убийства вообще».6

          Непосредственным объектом этого преступления является жизнь человека.

          Объективная сторона убийства как типичного преступления с материальным составом представляет собой единство трех элементов: 1) действие (бездействие), направленное на лишение жизни другого лица; 2) смерть потерпевшего как обязательный преступный результат; 3) причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего.

          Чаще всего убийство совершается путем активных действий, как посредством использования каких-либо орудий преступления, так и непосредственного физического воздействия на организм потерпевшего. Способ причинения смерти в принципе не имеет значения, за исключением случаев, когда

со способом убийства связан какой-либо из квалифицирующих признаков в ч. 2 ст. 105 УК. Например, совершение убийства общеопасным способом или с особой жестокостью.

          Обязательное условие ответственности за убийство – наличие причинной связи между действием (бездействием) виновного и смертью потерпевшего.

          Для убийства типична прямая причинная связь. Например, выстрел в потерпевшего влечет за собой смерть. Убийство признается оконченным с момента наступления смерти потерпевшего. Не имеет значения, когда наступила смерть: немедленно или спустя какое-то время. Уголовный кодекс РФ в традициях российского законодательства не устанавливает никаких «критических сроков» наступления смерти, если у виновного был умысел на убийство. Действия лица, непосредственно направленные на причинение смерти другому человеку, если они по обстоятельствам, не зависящим от воли виновного, не привели к этому результату, квалифицируются как покушение на убийство.

          При косвенном умысле виновный не направляет свою волю на причинение смерти, но своими действиями сознательно допускает ее наступление. Косвенный умысел на убийство встречается, например, при поджоге помещения, в котором находятся люди; при использовании кляпа или пластыря, чтобы не дать потерпевшему возможности позвать на помощь, если в результате этого наступила смерть7; при убийстве посторонних людей в случае применения взрывного устройства или иного общеопасного и слабо управляемого способа преступления.

          Если мотив или цель убийства реализуются только в случае смерти потерпевшего (получение наследства, избавление от нежелательного свидетеля, осуществление акта кровной мести), умысел всегда будет прямым. Убийство с косвенным умыслом российский законодатель и судебная практика не рассматривают как менее опасный вид. Смерть человека – настолько тяжкое последствие, что и безразличное отношение виновного к ее наступлению свидетельствует о высокой степени общественной опасности содеянного. Закон (ст. 25 УК РФ) вообще не противопоставляет косвенный умысел прямому, а объединяет их. Разграничение этих видов умысла приобретает решающее значение только при не наступлении смертельного результата. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 года. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»8 (п. 2) указал: «Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)».

          Мотив и цель преступления, которые принято относить к факультативным признакам субъективной стороны, в составе убийства приобретают обязательную роль, поскольку от их содержания зависит квалификация убийства. Пленум Верховного Суда РФ требует от судов выяснения мотивов и целей убийства по каждому делу (п. 1 постановления от 27 января 1999 г. № 1). В ч. 1 ст. 105 УК не указаны мотивы простого убийства. Это преступление может быть совершено по любым мотивам, за исключением тех, которым закон придает квалифицирующее значение (п. «з», «и», «к», «л», «м» ч. 2 ст. 105 УК). Для простого убийства характерны такие мотивы, как месть за какое-либо действие потерпевшего, независимо от его правомерности, в том числе за совершенное преступление; ревность; зависть; неприязнь или ненависть, возникшие на почве личных отношений. Возможно также убийство из сострадания к безнадежно больному или раненому; из ложного представления о своем общественном или служебном долге; из страха  перед ожидаемым или предполагаемым нападением при отсутствии состояния необходимой обороны и т.д. К простому убийству относится также умышленное причинение смерти в обоюдной драке или ссоре под влиянием эмоциональных мотивов гнева, ярости, страха за свою жизнь при отсутствии признаков сильного душевного волнения. Субъект убийства, квалифицируемого по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК, — физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 14 лет (ст. 20 УК). Убийство, совершенное должностным лицом при превышении должностных полномочий, квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 105 и 286 УК. Ответственность за привилегированные виды убийства (ст. 106,107, 108 УК) наступает с 16 лет. В последнее время из-за обострения криминальной ситуации поднимается вопрос о снижении возраста уголовной ответственности за убийство и другие, особо тяжкие преступления.9

 

1.4. Виды квалифицированного убийства  (ч. 2 ст. 105 УК)

          Квалифицированным убийством принято называть убийство, совершенное при наличии хотя бы одного  из отягчающих обстоятельств (квалифицирующих признаков), перечисленных в ч. 2 ст. 105 УК. Все остальные признаки основного состава убийства тоже должны быть налицо. Если в действиях виновного имеются два или несколько квалифицирующих признаков, то они все должны быть указаны в предъявленном обвинении и приговоре. Но они не образуют совокупности преступлений и наказание назначается единое, хотя наличие двух или нескольких квалифицирующих признаков учитывается при определении тяжести содеянного. Всего в ч. 2 ст. 105 УК имеются 13 пунктов, но в некоторых из них названо более одного признака (п. «в», «к», «л») либо перечисляются конкретные разновидности данного признака (п. «ж», «з»). В целом система квалифицирующих признаков убийства в Уголовном кодексе 1996 г. носит исчерпывающий характер. Для разграничения отдельных видов убийств важнейшее значение имеет постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)».

          Многие из признаков ч. 2 ст. 105 УК  имелись и в прежнем законодательстве (ст. 105 УК РФ)». Редакция некоторых квалифицирующих признаков уточнена, введено несколько новых обстоятельств. Впервые квалифицирующие признаки убийства располагаются по строгой системе, в зависимости от их связи с определенными элементами состава преступления: признаки убийства располагаются по строгой системе, в зависимости от их связи с определенными элементами состава преступления: признаки, относящиеся к объекту (п. «а», «б», «в», «г»); к объективной стороне (п. «д», «е», «ж»); к субъективной стороне (п. «з», «и», «к», «л», «м») и к субъекту (п. «н»).

          К объекту относятся следующие квалифицирующие обстоятельства, характеризующие жертву преступления: а) убийство двух или более лиц; б) убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга; в) убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо заложника; убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.

          Убийство двух или более лиц (п. «а» ч. 2 ст. 105 УК) характеризуется повышенной тяжестью последствий. Если при наличии прямого умысла на убийство двух лиц погиб только один потерпевший, а смерть другого не наступила по причинам, не зависящим от виновного, то содеянное представляет собой совокупность покушения на убийство двух лиц (ч. 3 ст. 30 УК и п. «а» ч. 2 ст. 105 УК) и оконченного убийства одного лица, которое квалифицируется самостоятельно по ч. 1 или 2 ст. 105 УК (п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»).

          В силу ч. 3 ст. 69 УК при совокупности преступлений допускается назначение наказания путем сложения вплоть до 25 лет лишения свободы. Это может спровоцировать виновного на доведение до конца задуманного преступления, т.е. на убийство оставшегося в живых потерпевшего, поскольку в таком случае совокупности не будет. Разрешение данного противоречия возможно законодательным путем, в частности,  дальнейшей конкретизацией правил о назначении наказания по совокупности в ст. 66 УК.

          Убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. «б» ч. 2 ст. 105 УК). Этот вид убийства представляет повышенную опасность, поскольку посягает не только на жизнь потерпевшего, но  и на другой объект: общественные отношения, обеспечивающие лицу возможность осуществлять свою служебную

деятельность или выполнять общественный долг. В отличие от прежнего Уголовного кодекса новая норма предусматривает ответственность за убийство не только самого лица, осуществляющего служебную деятельность или выполняющего общественный долг, но и его близких. Закон не конкретизирует понятие «близкие лица». Степень близости не имеет значения, если этим  убийством виновный преследует цель деятельности.

          Убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, а равно сопряженное с похищением человека либо захватом заложника (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК), — квалифицированный вид убийства, не известный Уголовному кодексу 1960 г. В одном пункте объединены два отягчающих обстоятельства: первое характеризует потерпевшего, а второе – в первую очередь особенность способа действия.

          Беспомощное состояние потерпевшего может определяться его возрастом (малолетний, престарелый), состоянием здоровья, увечностью и др. обстоятельствами, не дающими жертве возможности оказать сопротивление преступнику или иным образом уклониться от посягательства. Сюда же можно отнести убийство лица, находящегося в состоянии сна или сильной степени опьянения, а также лишившегося сознания по другим причинам.

          Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК). Повышенная опасность этого преступления обусловлена тем, что, убивая беременную женщину, виновный уничтожает и плод как зародыш будущей жизни. Указание на заведомость означает наступление ответственности по этому пункту, если виновный на момент совершения убийства достоверно знал о беременности потерпевшей.10

          Если виновный не был осведомлен о беременности потерпевшей, данный квалифицирующий признак не вменяется.

          Убийство, совершенное с особой жестокостью (п. «д» ч. 2 ст. 105 УК), — один из наиболее распространенных видов квалифицированного убийства. Трудности в применении на практике п. «д» ч. 2 ст. 105 УК связаны с сугубо оценочным характером данного квалифицирующего признака. Оценочным является, во-первых, само понятие жестокости. Во-вторых, в законе говорится об особой жестокости, а не просто о жестокости. В принципе жестоко почти каждое убийство. Особая жестокость – это крайнее, высшее проявление данного качества.

          С учетом сложившейся судебной практике убийство может быть признано особо жестоким, когда:

          а) перед лишением жизни или в процессе совершения убийства к потерпевшему применялись пытки, истязания или совершалось глумление. Если пытки применялись с целью получения от потерпевшего каких-либо сведений, то причинение смерти возможно и с косвенным умыслом;

          б)  убийство совершено способом, который заведомо для виновного связан с причинением потерпевшему особых страданий: нанесение большего количества ранений, использование мучительно действующего яда, кислоты или других агрессивных веществ; причинение смерти путем применения огня, электротока бытового напряжения; закапывания заживо; замедленное утопление или удушение; причинение смерти путем лишения пищи или воды и т.п.;

          в) убийство совершено в присутствии близких потерпевшему лиц, если виновный сознавал, что своими действиями причиняет присутствующим особые душевные страдания;

          г) в целях продления мучений жертвы виновный препятствует оказанию помощи умирающему.

          Убийство, совершенное общеопасным способом (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК). Аналогичный вид убийства в прежнем законодательстве определялся как «убийство способом, опасным для жизни многих людей» (п. «д» ст. 102 УК РСФСР).

          Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 постановления от 27 января 1999 года

№ 1 указал, что «под общеопасным способом убийства (п. «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ) следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего , но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми, помимо потерпевшего, пользуются другие люди)».

          Убийство, совершенное группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК). Для квалификации убийства по этому признаку следует обратиться к понятию группы лиц, группы лиц по предварительному сговору и организованной группы (ст. 35 УК).

          Групповое преступление предполагает не менее двух соисполнителей. Исполнителем убийства может быть признано лицо, которое не только имело умысел убийства, но и принимало непосредственное участие в лишении жизни потерпевшего. Действия лица, которое лишь оказывало содействие исполнителю убийства в осуществлении преступного намерения, давало советы о способе, времени или месте убийства либо иным образом создавало условия, способствующие преступлению, представляют собой пособничество.

          Соисполнительство не исключает распределения ролей между участниками. Важно установить, что при единстве умысла, места и времени действия каждый из них выполняет либо полностью объективную сторону убийства, либо какой-нибудь ее элемент.

          К субъективной стороне преступления относятся следующие отягчающие обстоятельства, характеризующие мотивы и цели убийства: из корыстных побуждений или по найму, а равно сопряженное с разбоем, вымогательством или бандитизмом (п. «з» ч. 2 ст. 105 УК); из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК); с целью сокрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК); по мотиву национальной, расовой и религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК); в целях использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ч. 2 ст. 105 УК).

          Убийство, совершенное из хулиганских побуждений (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК).

В судебной практике признано, что таковым является убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним.

          Убийство с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение, а равно сопряженное с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера (п. «к» ч. 2 ст. 105 УК).

          Под убийством, сопряженным с изнасилованием или насильственными действиями сексуального характера, следует понимать убийство:

          а) в процессе изнасилования (либо третьего лица с целью облегчить совершение изнасилования, либо с косвенным умыслом самой потерпевшей в процессе преодоления ее сопротивления);

          б) с целью скрыть совершенное изнасилование;

          в) из мести за оказанное при изнасиловании сопротивление (в случае, как оконченного изнасилования, так и когда изнасилование не удалось довести до конца);

          г) совершенное при таких же обстоятельствах, но сопряженное с мужеложством, лесбиянством или иными действиями сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения (ст. 132 УК). Также должны оцениваться убийства, сопряженные с последующим удовлетворением сексуальных потребностей в отношении трупа (некрофилия), если субъект будет признан вменяемым.

          Убийство по мотиву национальной, расовой, религиозной ненависти или вражды либо кровной мести (п. «л» ч. 2 ст. 105 УК). Для применения п. «л» ч. 2 ст. 105 УК необходимо установить мотив. Мотив может быть обусловлен ненавистью к потерпевшему как к  представителю определенной национальности, расы или религии либо может служить проявлением шовинистического мировоззрения, ксенофобии или религиозной нетерпимости, когда ненависть или вражда распространяется на лиц всех иноверцев

          Обычай кровной мести, сохранивший в отдельных местностях Российской Федерации (например, в Дагестане, Чечне, Ингушетии), состоит в том, что в случае убийства, или причинения вреда здоровью, или оскорбления какого либо лица потерпевший, либо его родственники обязаны отомстить обидчику, лишив его жизни. Родственники новой жертвы тоже считают себя обязанными выполнить обычай кровной мести («кровь за кровь»). Этот процесс может длиться долго, приводя к гибели многих людей.

          Убийство  с целью использования органов или тканей потерпевшего (п. «м» ст. 105 УК) – новый квалифицирующий признак, не известный ранее законодательству. Введение этого признака обосновывается тем, что благодаря успехам медицины в области трансплантации органов и тканей человека появился соблазн к изъятию их ценой жизни потерпевшего.

          Изъятие органов или тканей убитого возможно и для любого последующего использования, не исключая каннибализма или ритуальных действий на почве суеверия.

          Убийство, совершенное неоднократно (п. «н» ч. 2 ст. 105 УК). Неоднократность – отягчающее обстоятельство, относящееся к субъекту преступления. Оно вменяется тому лицу, которое, которое отвечает данному признаку, и не вменяется другим соучастникам убийства.    Формулировка этого пункта отличается от п. «и» ст. 102 УК 1960 г., где говорилось о совершении преступления «лицом, ранее совершившим умышленное убийство», т.е. имелась в виду, как повторность, так и рецидив.

          В новой редакции употребляется понятие «неоднократность», которое раскрывается в ст. 16 Ук. В соответствии с этой статьей по п. «н» ч. 2 ст. 105 УК квалифицируются действия виновного, совершившего два или более убийства. В отличие от убийства, квалифицируемого по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК, эти преступления совершаются при отсутствии единого умысла и,  как  правило, в разное время. Пункт «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ применяется в том случае, если ранее совершенное преступление квалифицировано по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК, а также по ст. 102 или ст. 103 УК РСФСР. Кроме того, как указал Пленум Верховного Суда РФ, по «смыслу закона основанием для квалификации действий виновного по п «н» ч. 2 ст. 102 УК РФ является также совершение им ранее преступлений, предусмотренных ст. 277, 295, 317, 357 УК РФ и (или) ст. 66, 67, 191, п. «в» ст. 240 УК РСФСР» (п. 14 постановления от 27 января 1999 г. № 1).

 

 

2.  Привилегированные составы убийства

 

История детоубийства в русском праве показывает, прежде всего, противоречия во взглядах на значение и состав данного преступления в различные периоды развития общества.

В российском законодательстве первое упоминание об этой норме встречается в Соборном Уложении 1649 г. В главе XXII, статьях 3 и 26 этого законодательного памятника определяется наказание отцу или матери, убившим своего ребенка, сроком на один год тюремного заключения (ст.3)[2]. В ст.6 Уложения говорилось о том, что сын или дочь не могли свидетельствовать на суде против своих родителей11, иными словами, дети были юридически бесправными перед своими родителями.

Статья 26 Уложения имела целью воспитание нравственности народа и определяла наказание женщине, совершившей убийство  своего новорожденного ребенка. Данные нормы Уложения 1649 г. свидетельствовали о том, что детоубийство в ту эпоху считалось  скорее грехом, а не уголовным проступком.

В последующие годы к исследуемой  уголовно-правовой норме отношение изменилось, церковным догматам стали противопоставляться извинительные мотивы, толкнувшие мать к преступлению12

В XIX веке научные достижения медицины стали свидетельствовать о том, что у матери-роженицы появляется в психике особое потрясение, вызванное родовыми муками. Данное обстоятельство подтверждало снисходительное отношение к детоубийце13.

Тогда же  ученые выдвигали ряд обстоятельств, которые смягчали  ответственность за детоубийство. Так, Н.Л. Зеланд писал: “Вспомним,  какой патологической высоты достигает суровость общественного мнения в случаях полового греха женщины, у которой после этого одностороннего падения как бы уже не признают никакого нравственного достоинства — и тогда сумеем понять то состояние отчаяния, в которое впадает женская душа под совместным давлением стыда, одиночества, нищеты и послеродового недомогания”13.

В России впервые  убийство матерью новорожденного ребенка рассматривается как привилегированное преступление в  Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (п.1. части II ст.1451). Законодатель мотивировал такое решение  тем, что “положение виновной в этом преступлении необыкновенное, и часто она, терзаемая стыдом, страхом, угрызениями совести и изнуренная телесными страданиями, почти лишается рассудка, следовательно, покушается  на ужасное преступление без ясного об этом перед собой сознания”15.

Октябрьская революция 1917 г. смела не только государственный аппарат власти, но и старое законодательство, несмотря на то, что можно было сохранить конструкцию тех норм уголовного права, которые отражали достижения цивилизации. Однако, применительно к анализируемой  нами уголовно-правовой норме, Советское государство внесло ряд позитивных изменений в правовые акты, обеспечивающие права матери и ребенка. Главными моментами таких изменений являлись мероприятия: по отмене института внебрачных детей; предоставлению женщинам права решать самим вопрос о материнстве; установлению материальной помощи одиноким матерям; всемерной охране их трудовых прав16.

Вопрос о том, нужна ли самостоятельная статья, предусматривающая уголовную ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка, поднимался и при обсуждение проекта УК  Союза ССР. Вновь были приведены доводы в пользу такой нормы, и акцент делался на то, что общие статьи об убийстве не могут отражать действительную опасность и сущность детоубийства17.

Законодатель выделил специальную норму в новом Уголовном законе, которая предусматривает уголовную ответственность за убийство матерью новорожденного ребенка. Однако до введения в действие с  1 января     1997 г. Уголовного кодекса РФ одни авторы считали, что оснований для отнесения детоубийства к менее опасному виду убийств не имеется, другие же высказывались за выделение детоубийства в самостоятельный состав убийства при смягчающих обстоятельствах.

Убийство матерью новорожденного ребенка (детоубийство) (ст. 106 УК) впервые в российском законодательстве выделено в самостоятельный привилегированный состав убийства. По дореволюционному законодательству наказание смягчалось лишь при убийстве внебрачного («незаконнорожденного») ребенка.

В УК РСФСР 1960 г. детоубийство не выделялось, и рассматривалась  практикой как разновидность простого убийства. Обстоятельства, сопутствующие детоубийству (особое физическое и психическое состояние женщины во время родов; тяжелая семейная обстановка; материальные трудности). Обычно учитывались судами в качестве смягчающих обстоятельств в рамках санкции ст.103. Однако детоубийство могло быть квалифицировано и по ст. 102 УК 1960 г. при наличии отягчающих обстоятельств (повторность, особая жестокость).

Исполнителем преступления, предусмотренного ст. 106 УК, может быть только мать новорожденного ребенка. В качестве подстрекателя или пособника может выступать другое лицо (отец ребенка, акушерка). Действия такого лица

квалифицируются по общему правилу о квалификации соучастия в преступлении со специальным субъектом, т.е. по ст. 33 и ст. 106 УК. Напротив, убийство новорожденного, совершенное другим лицом даже с согласия и по просьбе матери, квалифицируется по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК.

Убийство матерью новорожденного ребенка (ст.106 УК РФ)  включает в себя четыре самостоятельных вида:

1) убийство во время родов;

2) убийство новорожденного ребенка сразу после родов;

3) убийство новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации;

4) убийство новорожденного ребенка в условиях психического расстройства, не исключающего вменяемости.

  В ст. 106 УК предусмотрено две ситуации.

          Первая ситуация – убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов – не обязательно связывается с каким-либо психическим расстройством матери. Практика  знает немало случаев, когда такое убийство совершается расчетливо и хладнокровно, планируется и готовится заранее, нередко из-за нежелания подвергать себя операции аборта. Важно установить, что убийство укладывается в определенный законом промежуток времени («во время или сразу же после родов»). Смягчение законодателем ответственности может быть объяснено тем, что в этот период женщина не всегда в состоянии воспринимать рождающегося человека как самостоятельное существо, продолжает видеть в нем свой плод, ощущать его как источник боли и страданий.

          Вторая ситуация – убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей обстановки или психического расстройства, не исключающего вменяемости, — напротив, не связывает ответственность со столь узким промежутком времени. Психотравмирующая обстановка может возникнуть до родов, во время родов или некоторое время спустя. Роды сами по себе, необходимость заботится о новорожденном, семейные неурядицы – все это в совокупности может оказаться непосильной нагрузкой для психического состояния роженицы, особенно в первое время. Возможно и психическое расстройство, не исключающее вменяемости (ст. 22 УК). В данном случае состояние влияет и на квалификацию преступления.

          Во втором варианте речь идет также об убийстве новорожденного ребенка. В медицинской практике новорожденный считается ребенок до достижения им одного месяца. Убийство ребенка большего возраста не может квалифицироваться по ст. 106 УК.

          В первом официальном проекте Уголовного кодекса РФ (1992  г.) формулировка соответствующей нормы была более краткой: «умышленное убийство матерью своего новорожденного ребенка во время родов или непосредственно после родов». Это совпадало с текстом статей о детоубийстве, имевшихся в то время в большинстве уголовных кодексов других союзных республик. В проекте Уголовного кодекса РФ, принятом Государственной думой в первом чтении (декабрь 1994 г.), детоубийство не было предусмотрено. Модельный Уголовный кодекс для стран СНГ (1996 г.) уточнил условия применения этой нормы, добавив слова: «совершенное в условиях психотравмирующей ситуации, вызванной родами».18 Это дополнение соответствовало существовавшему в науке уголовного права представлению о смягчающей роли данного обстоятельства.19

  Небольшое изменение, внесенное в окончательную редакцию нормы при последнем голосовании проекта (слова «а равно» перед второй частью фразы), существенно расширило ее содержание, разорвав связь между моментом родов и психическим состоянием матери.

Данные точки зрения отражают историю понятия “убийство матерью новорожденного ребенка” и поэтому заслуживают рассмотрения для его уточнения.

Н.И. Загородников свое возражение против установления специальной нормы о детоубийстве, в которой предусматривается пониженное наказание за

это преступление, аргументировал тем, что действующее уголовное законодательство (УК РСФСР) о преступлениях против жизни и без специальной нормы дает суду широкие возможности определить наказание за детоубийство с учетом отягчающих и смягчающих обстоятельств, в том числе  и аномалий в состоянии здоровья женщины, а также особого психологического состояния роженицы. Выделение же состава детоубийства, считал он, создает привилегированное положение для лиц, совершивших убийство новорожденного ребенка по низменным, корыстным, антиобщественным мотивам, иногда жестоким образом и без каких бы то ни было смягчающих обстоятельств20.

Подобную позицию занимает С.В. Бородин: “Известно, что основанием для выделения детоубийства в самостоятельный состав преступления является то, что женщина во время родов нередко оказывается в тяжелом состоянии, влияющем на психику. Именно такое состояние признается смягчающим обстоятельством. Это правильно. Но вместе с тем необходимо отметить, что далеко не каждое детоубийство совершается при данных смягчающих обстоятельствах. Поэтому заранее относить все детоубийства к совершенным при смягчающих обстоятельствах вряд ли верно. Это ослабляет борьбу с данным видом преступления. Признание детоубийства простым убийством дает возможность дифференцированно подходить к каждому случаю”21.

Противоположную точку зрения высказывают другие авторы. В основе их обоснования отнесения убийства матерью новорожденного ребенка к менее тяжким преступлениям (в ред. УК РСФСР 1960 г.) лежит обстоятельство, связанное со здоровьем виновной, в частности, болезненным состоянием матери23, состоянием остро развившегося психоза24, состоянием острого расстройства психики25.

Ряд исследователей данного вопроса основанием признания детоубийства нетяжким преступлением и понижения за него наказания считают “расстройство”, не уточняя его природу и именуя его повышенным нервным возбуждением27, определенным состоянием психики29.

В числе оснований для понижения ответственности за детоубийство отдельные авторы называют меньшую степень общественной опасности виновной30. По мнению Б.С. Сарыева, единственной причиной признания детоубийства составом со смягчающими обстоятельствами являются побуждения, толкнувшие на убийство, обусловленные пережитками прошлого в отношении к женщине31. Иногда причиной смягчения ответственности является то, что преступное деяние явилось результатом обмана девушки, введения ее в заблуждение32.

На мой взгляд, более основательным представляется мнение тех авторов, которые еще до введения нового Уголовного кодекса высказывались о целесообразности выделения детоубийства в самостоятельный состав со смягчающими вину обстоятельствами. Такая позиция по данному вопросу объясняется следующим. Во-первых, судебная практика и уголовное законодательство, учитывая низменность мотивов и общественную опасность, при назначении наказания исходят не только из предумышленности действий виновной, но и из того, какими причинами они были вызваны. Изучение материалов уголовных дел показывает, что в подавляющем большинстве случаев (70%) виновная заранее готовится избавиться от ребенка  и с этой целью скрывает беременность от органов здравоохранения и окружающих, но при детальном рассмотрении вопроса мы выясняем, что субъектом детоубийства  является молодая девушка, покинутая отцом ребенка во время беременности, либо женщина, как правило, незамужняя, которая находится в трудном материальном положении. Иными словами, умысел либо мотив убийств новорожденных детей не возникают сами по себе, их истоки обязательно кроются в социальной среде. На этом основании трудно согласиться с теми авторами, которые утверждают, что мотивы детоубийства низменны, эгоистичны, и поэтому данное преступление нельзя относить к привилегированному составу.

Во-вторых, достижения медицинской науки свидетельствуют о том, что беременность и роды, осложненные воздействием на психику женщины других истощающих факторов, вызывают сильное возбуждение и расстройство психики, под влиянием которых женщина совершает убийство ребенка. Именно поэтому заслуживают внимания взгляды тех ученых, которые основанием смягчения ответственности за убийство новорожденного ребенка считают изменения в сознании и психике женщины вследствие родов. В-третьих,  практика назначения наказания за детоубийство в рамках действия УК РСФСР 1960 г. приводит к выводу, что квалификация действий детоубийц по ст.103 не соответствовала степени опасности этого преступления. При сопоставлении средних размеров наказания, назначаемых судами матерям-детоубийцам и лицам, виновным в совершении иных видов умышленных убийств, выясняется, что средний срок лишения свободы составлял 3,9 года. Средний размер наказания лицам, совершившим иные умышленные убийства и осужденным по ст.103 УК РСФСР, равен 6,2 года. Кроме того, судебная практика зачастую (около 45%) прямо не признавала детоубийство тяжким преступлением: при вынесении приговора суды ссылались на положения ст.43,44,46 УК РСФСР, что предоставляло им возможность назначать наказание детоубийцам ниже санкции ст.103 УК РСФСР. В качестве примера можно привести следующее уголовное дело.

 Р. осуждена по ст.103 УК РСФСР (убийство новорожденного ребенка) к лишению свободы сроком на восемь лет. Заместитель Председателя Верховного Суда внес протест в Судебную коллегию Верховного Суда РСФСР о снижении Р. наказания до трех лет лишения свободы. Судебная коллегия протест удовлетворила: вина Р. материалами уголовного дела доказана, но в части меры наказания приговор суда подлежит изменению. Назначая виновной наказание, суд признал смягчающие вину обстоятельства (признание вины, совершение преступления впервые), но не учел их в достаточной степени. Также не было учтено судом болезненное состояние женщины, вызванное родами, и тот факт, что ее оставил отец родившегося ребенка. С учетом этого, назначение наказания Р. следует признать несправедливым вследствие его суровости и поэтому подлежит снижению до трех лет с применением ст.44 УК РСФСР (условное осуждение)33.

В последнее время стали встречаться молодые женщины имеющие синдром приобретенного иммунодефицита. Как правило, в своем большинстве данные женщины приобретают данное заболевание вследствие внутривенного употребления наркотических средств. Мотивом убийства детей среди подобных женщин наряду с общеописанными причинами может быть и нежелание иметь ребенка зараженного ВИЧ-инфекцией. Данный мотив ранее в практике не описывался.

Я считаю, что законодатель совершенно обоснованно выделил в самостоятельную уголовно-правовую норму убийство матерью новорожденного ребенка (ст.106 УК РФ) по признаку специального субъекта (мать новорожденного ребенка), со смягчающими вину обстоятельствами (особые изменения в сознании и психике женщины, вызванные родовыми процессами).

Изложенное выше позволяет мне перейти к дальнейшему анализу объективных и субъективных признаков убийства матерью новорожденного ребенка.

 Уголовно-правовой охране по российскому законодательству в равной степени  подлежит жизнь любого человека независимо от его возраста, физических и моральных качеств. Со смертью человека прекращается уголовно-правовая охрана его жизни. Именно поэтому уголовный закон, ставя одной из своих задач всемерную охрану этого блага, относит преступление против жизни к числу наиболее опасных.

Объект посягательства при убийстве матерью новорожденного ребенка указывает на особую общественную опасность этого преступления. Опасность, прежде всего, состоит в том, что человек лишается жизни.

Российское уголовное право содержит глубокую разработку проблемы объекта преступления34, суть которой сводится к признанию его в качестве общественных отношений, охраняемых уголовным законом. Однако целью настоящей работы не является рассмотрение всех спорных моментов этой проблемы. Я ограничусь лишь изложением тех положений, которые необходимы для понимания вопроса об объекте убийства матерью новорожденного ребенка.

Неразрывная связь между участниками общественных отношений и общественными отношениями как таковыми позволяет определить объект уголовно-правовой охраны через характеристику личности человека. Единство общественных отношений и личности не означает их взаимного поглощения.

В.П. Тугаринов пишет: “Свойство быть личностью присуще человеку не как биологическому существу, а как социальному существу, т.е. общественно-историческому человеку как совокупности общественных отношений. Понятия “человек” и “личность” различаются между собой также и в том отношении, что понятие “человек” есть понятие природно-общественное, а понятие “личность” есть понятие социальное, т.е. оно связано не с физическим бытием человека, а с его определенными общественными свойствами. Личность есть человек, взятый в совокупности тех свойств (качеств), которые вырабатываются в нем в процессе взаимоотношений с обществом”35.

На этом основании, при убийстве матерью новорожденного ребенка в качестве родового объекта выступает личность как совокупность всех общественных отношений и как субъект и носитель конкретного общественного

отношения, а в качестве непосредственного объекта  — жизнь новорожденного ребенка.

Совершенно ясно, что новорожденный ребенок лишь со временем может стать развитой, полноценной личностью. Однако сам факт рождения нового члена общества  порождает к жизни ряд новых общественных отношений: ребенок приобретает ряд прав (например, имущественные), у родителей и государства возникают обязанности по его воспитанию, защите и заботе. С этой точки зрения, ребенок должен рассматриваться как потенциальная личность, и поэтому посягательство на его жизнь должно относиться к преступлению против личности.

Понятие такого преступления, как убийство матерью новорожденного ребенка, неразрывно связано с жизнью и смертью человека. Основополагающим здесь является вопрос  определения начального и конечного моментов человеческой жизни, поскольку он в целом ряде случаев может являться решающим при квалификации преступлений, например, разграничение детоубийства от криминального аборта.

Конституция РФ в ст.20 устанавливает, что “каждый имеет право на жизнь”. Применительно к теме нашего диссертационного исследования “право на жизнь” — это совокупность уголовных и гражданско-правовых норм, направленных  на охрану жизни человека, устанавливающих недопустимость произвольного лишения жизни, запрет активной эвтаназии, дозволенность искусственного оплодотворения и имплантации эмбриона, а также самостоятельное решение женщиной  вопроса о материнстве, в том числе об искусственном прерывании беременности36.

Например, уголовное дело по факту обнаружения трупа новорожденного мальчика на берегу р. Большой канал. Л., 32 года, обвиняемая в убийстве новорожденного ребенка, показывала, что забеременела четвертым ребенком. Трое других детей являются несовершеннолетними. В семье трудное материальное положение. На учет в женскую консультацию не вставала. Аборт не делала из-за отсутствия денежных средств. На протяжении всей беременности принимала различные препараты с целью избавиться от плода. По ее подсчетам примерно на девятом месяце ввела себе мыльный раствор, вследствие чего произошли роды. Рожала над унитазом, была уверена в рождении мертвого ребенка. Обнаружив, что младенец родился живой, задушила его и отнесла на свалку на берегу р. Большой канал.

На основании изложенного, можно сделать вывод, что представление о рождающемся ребенке как о человеке, появляется только тогда, когда есть реальная возможность его увидеть. Отметим, что согласно медицинской науке, если ребенок не родился, т.е. не освободился полностью из утробы матери и не приобрел признаков жизни, то он в этот момент является плодом, и, следовательно, посягательство на него не может являться убийством37

Совершение убийства новорожденного ребенка возможно как с прямым, так и с косвенным умыслами. На это обстоятельство указано в п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ “О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)”. Следовательно, при совершении детоубийства с прямым умыслом мать новорожденного осознает, что своими действиями (бездействием) создает опасность для жизни ребенка, предвидит наступление смерти ребенка в результате своих действий (бездействия) и желает ее наступления с целью избавиться от новорожденного. При совершении убийства новорожденного с косвенным умыслом мать осознает фактическую сторону и опасность для жизни ребенка, предвидит наступление его смерти, не желает, но сознательно допускает ее наступление или безразлично относится к этому факту.

Преступный результат при прямом умысле является единственной целью (убить новорожденного ребенка) или необходимым средством для достижения какой-либо другой цели (избавиться от чувства стыда, позора в случае внебрачной беременности, результатом чего является смерть младенца). При косвенном умысле виновная допускает наступление смерти, либо безразлично относится к ее наступлению.

Анализ уголовных дел позволил мне прийти к выводу, что порядка 70% детоубийств совершается с прямым умыслом. В этих случаях обстоятельства уголовных дел свидетельствуют о том, что виновная использовала такие действия (бездействия), направленные на убийство новорожденного ребенка, результатом которых неизбежно становилась смерть младенца. К подобным действиям (бездействию), например, можно отнести удушение ребенка руками и ногами во время родов, утопление в ведре с водой, длительное оставление без пищи.

Примером убийства с прямым умыслом служит уголовное дело по  обвинению Н., которая самостоятельно родила новорожденного, жизнеспособного младенца. Затем умышленно, с целью совершения убийства новорожденного ребенка, завернула его в пеленки, положила в полиэтиленовый пакет, который вынесла на улицу и положила в мусорный контейнер, где новорожденный ребенок  и скончался.

Детоубийство с косвенным умыслом характерно для тех случаев, когда мать, с целью избавиться от ребенка, оставляет его в местах, где обнаружение и спасение его маловероятно, а также при неоказании первой необходимой помощи новорожденному при родах, когда возможность оказать такую помощь реально существует (например, вызвать врача, перерезать пуповину, очистить дыхательные пути и т.д.).

Интересным представляется и рассмотрение вопроса о моменте возникновения умысла и влияние данного обстоятельства на квалификацию детоубийства.

Так, В.И. Ткаченко отстаивал точку  зрения, что: “если детоубийство — результат заранее обдуманных действий, то оно должно квалифицироваться как убийство без смягчающих обстоятельств”38. За подобное решение вопроса высказывался и С.В. Бородин, который указывает, что “детоубийство при подобных обстоятельствах, когда виновная к нему заранее готовится, было бы неправильно признавать совершенным при смягчающих обстоятельствах”39.

 Обнаружение умысла еще до родов не должно повышать общественную опасность детоубийств, а значит, изменять квалификацию содеянного. Такая позиция подтверждается современной законодательной и судебной практикой, которая не проводит различий в квалификации детоубийств по моменту возникновения умысла. Действительно, при заранее обдуманном умысле между возникновением намерения совершить детоубийство и его реализацией есть определенный, иногда весьма продолжительный период времени. Однако длительный период подготовки к детоубийству свидетельствует о сомнениях и терзаниях беременной женщины. Лишь всесторонняя оценка обстоятельств по делу позволит суду правильно определить значение такого умысла. Анализ уголовных дел и юридической литературы свидетельствуют о том, что решимость избавиться от ребенка преступным путем дается нелегко, после длительных колебаний и переживаний. Такое решение принимается женщиной в период беременности и в состоянии, далеком от спокойного, нормального, т.к. беременность существенно изменяет общее психическое и эмоциональное состояние.

Следует учитывать, что вовремя прервать беременность женщины не могут в силу различных причин, но главными уважительными основаниями являются: обещания отца ребенка жениться, вследствие чего пропускается установленный срок (12; 22 недели) для производства аборта; боязнь огласки прерывания беременности в медицинском учреждении (характерно для несовершеннолетних, незамужних и в случаях внебрачной беременности); трудное материальное положение, когда на иждивении существуют несовершеннолетние дети; разнообразные “извинительные” мотивы, которые существенно влияют на первоначальное решение женщины иметь ребенка. Все указанные причины приобретают доминирующий характер в сознании женщины в момент и после родов.

Учитывая подобные обстоятельства, совершенно недопустимо считать, что заранее возникший умысел на детоубийство обладает большой общественной опасностью и должен влиять на квалификацию содеянного. В данной ситуации необходимо обращать внимание не на момент, когда возникает умысел, а на те обстоятельства, которые послужили поводом к его возникновению.

При изучении материалов уголовных дел мне приходилось сталкиваться с примерами, в которых детоубийство совершается с внезапно возникшим умыслом. В таких случаях возникновение умысла обусловлено тем, что женщины при нежелательной беременности пытаются от нее избавиться и поэтому уверены в рождении мертвого ребенка. Но, несмотря на все  “старания”, рождается живой ребенок и, как следствие, происходит его убийство. Таких дел оказалось 25%. Возникновение внезапно возникшего умысла  обуславливается и  родовыми муками, когда психическое состояние женщины характеризуется высокой степенью напряженности, а ребенок воспринимается как причина ее страданий и личных неудач (таких дел оказалось 5%).

В качестве примера можно привести уголовное дело по обвинению Л., 23 года. Обвиняемая Л. живет в незарегистрированном браке, имеет ребенка 3-х лет. Вторая беременность наступила случайно через 3,5 месяца после аборта. Несмотря на то, что довольно рано обнаружила беременность и осознала ее крайнюю нежелательность и бесперспективность, вовремя ее не прервала. Затянула с анализами, опоздала на консультацию, находила массу отвлекающих житейских проблем. Для уменьшения болей в животе принимала анальгин. Несмотря на плохое самочувствие, врачей не посещала. Неоднократно на поздних сроках принимала лекарственные препараты, парилась в бане с целью прервать беременность. Была абсолютно уверена в рождении мертвого ребенка. Когда начались роды и родился живой ребенок, Л. была в шоке и решила его задушить. Смерть новорожденного наступила в результате асфиксии.

В истории советского уголовного права ряд авторов, исследовавших проблему детоубийств, пришли к выводу о необходимости привлечения женщины к уголовной ответственности, если она неосторожно причинит смерть ребенку во время родов, а также после них. Так, Н.И. Загородников отмечал, что неосторожные детоубийства обладают “низкой степенью общественной опасности”, поэтому, “учитывая все обстоятельства дела, может оказаться более правильным ограничиться условным осуждением”40.

Полагаю, что причинение матерью смерти своему новорожденному ребенку во время родов, совершенное по неосторожности (с учетом предложений – неосторожное убийство), наказанию не подлежит. Такая позиция обладает последовательностью и правильностью с точки зрения особых характеристик преступления и субъекта детоубийства.

Как уже отмечалось, специфика родового процесса отличается высокой степенью эмоциональной напряженности и большими физическими нагрузками. Эти обстоятельства накладывают существенный отпечаток на сознание женщины. В данный момент психическое состояние роженицы таково, что оно исключает возможность надлежащей осмотрительности и внимания с ее стороны. Как известно, специфика неосторожных преступлений заключается в невнимательности, пренебрежении правилами предосторожности, легкомысленности и в отсутствии знаний и опыта. Далеко не каждая женщина, рожающая самостоятельно, имеет опыт и навыки для того, чтобы оказать необходимую и не терпящую отлагательства помощь новорожденному ребенку. Какое из указанных обстоятельств можно поставить в вину роженице, психика которой под влиянием родовых мук находится в ослабленном состоянии?

Показательным примером может быть уголовное дело по обвинению В. в убийстве своего новорожденного ребенка по неосторожности. В. родила ребенка одна в своей квартире. После родов перевязала пуповину и положила ребенка на пол. Затем В. принялась останавливать кровотечение, которое открылось у нее вследствие родов; потом принялась убирать следы родов на полу. Когда В. вспомнила о ребенке, он был мертв. Смерть новорожденного наступила в результате переохлаждения. Суд приговорил В. к 1 году лишения свободы, условно.

На мой взгляд, наличие особого психофизического состояния женщины-роженицы должно исключать наказуемость за неосторожное причинение смерти новорожденному ребенку. Подобным образом должен решаться вопрос о детоубийстве, совершенном в условиях психотравмирующей ситуации и психического расстройства, не исключающего вменяемости.

Правильная квалификация убийства матерью новорожденного ребенка предполагает тщательное исследование мотивов совершения преступления,  т.к. установление действительных мотивов детоубийства имеет решающее значение для правильной квалификации преступления и определения меры наказания. “Мотивы совершения убийства отражают в кривом зеркале условия социальной жизни, и поэтому резкие изменения социальных  условий неизбежно вызывают и изменения мотивов убийства”, — отмечалось в юридической литературе41.

Данное высказывание полностью распространяется и на мотивы убийства матерью новорожденного ребенка. Мотивы детоубийства — это обусловленное определенными потребностями и интересами внутреннее побуждение, вызывающее у лица намерения совершить преступление. Они тесно связаны с виной, но не совпадают и не сливаются с ней. Воздействуя на сознание детоубийцы, мотивы формируют направленность воли, обуславливают характер ее действий. Именно  в этот момент и возникает связь мотивации и ситуации, ведь мотивы детоубийства тесно связаны с потребностями и интересами, и если мотивы позволяют понять, почему  женщина  в определенной ситуации совершила данное преступление, то потребности и интересы раскрывают источники побуждения, основу избирательности и направленности поведения личности42.

Анализ материалов уголовных дел показывает, что к наиболее распространенным мотивам детоубийства относятся: стыд за рождение ребенка вне брака (40%), обман отца ребенка (20%), страх перед родителями или близкими родственниками (10%), боязнь огласки аборта в медицинском учреждении (10%, свойственно незамужним и несовершеннолетним), трудности материального характера в содержании ребенка (5%), стремление женщины сохранить мужа в случае внебрачной беременности (2%), по причине того, что виновная считала ребенка мертвым, неполноценным (45%), желание вести свободный образ жизни (1,5%).

В г. Ангарске за период с января 1999 года по январь 2001 года зарегистрировано 6 случаев убийств новорожденных младенцев. Однако данную статистику не следует считать точной, так как следует учитывать высокую латентность данного твида преступления.

Приведенный перечень включил мотивы, которые суд учел в качестве основного мотива  конкретных детоубийств. Материалы уголовных дел свидетельствуют, что указанное преступление редко совершается по одному мотиву. Как правило, данное преступление — результат определенной совокупности их, причем такой, которое дает полное основание утверждать о стечении на данном этапе жизни женщины тяжелых личных и семейных обстоятельств. А.В.  Наумов отмечает, что “вероломное поведение любимого человека, необычайно трудное положение, в котором женщина очутилась в связи с беременностью и родами, — эти обстоятельства нельзя не назвать стечением  тяжелых личных и семейных обстоятельств, которые обычно являются побудительными причинами детоубийства”43. Для таких женщин преступление явилось “скорее бедой, чем виной, своего рода “несчастным случаем”.  Я решил рассмотреть некоторые мотивы, обычно доминирующие при убийстве матерью новорожденного ребенка.

Детоубийства по причине стыда совершены практически в 75% случаев. Данный мотив является порождением предрассудков и старых взглядов о позоре женщины, родившей вне брака. Указанные предрассудки в современном обществе приобрели несколько смягченный характер, но не исчезли совсем, а в некоторых местностях они  весьма распространены.

Совершение детоубийства по мотивам стыда характерно для молодых девушек в возрасте от 16 до 25 лет, которые являются незамужними. Указанный мотив прослеживается и в мотивации преступного поведения у женщин, имеющих взрослых детей, а также  женщин, забеременевших не от мужа. Для первых характерно чувство стыда перед детьми (стыд морального плана), а также чувство стыда за тот факт, что в семье существует трудное материальное положение, и третий или четвертый ребенок существенно осложнит без того нелегкую жизнь. Для других чувство стыда проявляется перед мужем, когда отцом ребенка является другой человек. Показательными примерами детоубийств по мотиву стыда могут служить следующие уголовные дела.

Так, обвиняемая в убийстве своего новорожденного ребенка О., 16 лет, совершила преступление при следующих обстоятельствах. О. обучалась в ПТУ, где познакомилась с учащимся старшего курса Д. и вступила с ним в интимную связь. Д., узнав о беременности О., предложил сделать  аборт, но О. отказалась, т.к. в больнице работала ее родная тетка, и собиралась делать аборт в другом городе. Когда она все-таки обратилась в медицинское учреждение, допустимый срок уже был упущен. Стыдясь окружающих, О. скрывала беременность, туго перетягивала живот, а после того, как родила ребенка, из-за боязни огласки задушила  его бельевой веревкой и отнесла в лесной ближайший массив. Гр. О. была установлена и задержана органами предварительного следствия и, хотя она давала показания о том, что она не убивала своего ребенка, а он родился мертвым, была проведена судебно-медицинская экспертиза, в результате которой стала известна причина смерти младенца – удушение.

Как разновидность совершения убийства матерью новорожденного ребенка по мотивам стыда  необходимо рассматривать мотив боязни огласки производства аборта в медицинском учреждении. Исследования показывают, что соблюдение тайны этой операции, особенно в маленьких городах и сельской местности, не гарантировано. Женщинам приходится сталкиваться с унижением и трудностями при производстве аборта. Они боятся огласки, поэтому часть из них не обращается в женские консультации, не оформляет декретного отпуска, рожает вне больницы, не отдает ребенка в детский дом, а идет по пути преступления именно потому, что все остальное связано с проявлением огласки.

На данный момент детоубийство выделено в самостоятельный, привилегированный состав преступления. Однако роль мотивов убийства матерью  новорожденного ребенка не потеряла своего значения. Согласно п. 20  постановления Пленума Верховного Суда РФ “О судебной практике по делам об убийстве (ст.105 УК РФ)”, “при назначении наказания за детоубийство необходимо учитывать все обстоятельства, при которых оно совершено: вид умысла, мотива и цель”. Такая позиция совершенно обоснована, ибо мотивы определяют сущность, природу детоубийства, они сопутствуют ему, поскольку участвуют в процессе формирования особого состояния субъекта преступления. Мотивы детоубийства еще раз подчеркивают правоту законодателя, выделившего в самостоятельную норму указанное преступление, так как они характеризуют самостоятельность и специфичность ответственности детоубийцы.

 При убийстве матерью новорожденного ребенка мотив имеет много общего с целью, порой их трудно отличить. Необходимо учитывать, что цель преступления — это мысленное представление, модель общественно опасных последствий, к достижению которых стремится лицо. Цель и мотив  тесно связаны между собой, однако по времени мотив возникает раньше цели. Цель как осознанное стремление к удовлетворению возникает из потребностей, появляется на основе преступного мотива. Вместе эти элементы субъективной стороны  формируют интеллектуальную и волевую  деятельность лица по совершению преступления. Мотивируя совершение преступления семейно-бытовыми отношениями, материальными трудностями, женщина преследует весьма определенную цель — сохранить семью (брак), не ухудшить материальное положение и т.п.

Таким образом, рассмотрев субъективные признаки убийства матерью новорожденного ребенка, можно констатировать, что эмоции — это испытываемые детоубийцей переживания по поводу собственного состояния, совершаемого деяния или событий окружающей действительности. Они не являются источником действия человека, их функции связаны, главным образом, с повышением активности его деятельности. Эмоции придают психическим процессам особый фон, способствующий возникновению мотива, ориентируют человека на постановку определенной цели44.

Эмоции характеризуются определенными эмоциональными реакциями, среди которых наиболее часто встречаются гнев, радость, тоска, страх. Интенсивность эмоциональных реакций и степень их влияния на психологическую деятельность детоубийцы выражаются в рамках таких понятий, как особое психологическое состояние, психотравмирующая ситуация и психическое расстройство. Решающим фактором для отнесения детоубийства к составам со смягчающими вину обстоятельствами является совпадение времени совершения преступления с моментом, когда организм матери-роженицы переживает сильнейшее физическое и психическое потрясение, вызванное родами.

Заканчивая уголовно-правовую характеристику детоубийства отмечу, что достижения медицинской науки свидетельствуют о том, что беременность и роды, осложненные воздействием на психику женщины других истощающих факторов, вызывают и сильное возбуждение, и расстройство психики, под влиянием которых роженица совершает убийство новорожденного ребенка. Изучение карательной практики судов по делам о детоубийстве в рамках действия УК РСФСР 1960 г. приводит к выводу, что квалификация действий детоубийц по ст.103 не соответствовала  степени опасности этого преступления. Именно указанные основания послужили поводом для выделения детоубийства в самостоятельный, привилегированный состав преступления (ст.106 УК РФ).

                   2.1. Убийство, совершенное в состоянии аффекта (ст. 107 УК РФ)

1) Убийство совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего, — наказывается ограничением свободы на срок до трех лет или лишением свободы на тот же срок.

2) Убийство двух или более лиц, совершенное в состоянии аффекта, — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

          Данная норма по содержанию идентична ст. 104 УК РФ 1960 г., но новая ее редакция требует особо внимательно рассмотреть все признаки данного состава преступления. Смягчение ответственности за данный вид убийства обусловлено двумя обстоятельствами: во-первых, виновный действует в особом психическом состоянии – в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или аффекта (закон употребляет эти понятия как равнозначные); во-вторых, провоцирующим характером поведения потерпевшего, который своими действиями приводит виновного в состояние аффекта и вызывает у него намерение совершить убийство. Только сочетание названных двух обстоятельств в каждом конкретном случае дает основание для применения ст. 107 УК.

          Аффект – особое психическое состояние человека, которое характеризуется кратковременностью и бурным развитием, сильным и глубоким эмоциональным переживанием, ярким внешним проявлением, сужением сознания и снижением контроля за своими действиями.

          Сильное душевное волнение не считается болезненным расстройством психики и не рассматривается как медицинский критерий невменяемости. Поэтому его иногда называют физиологическим аффектом в отличие от патологического аффекта, когда в результате сильного переживания происходит полное отключение сознания, что исключает вменяемость. Физиологический аффект не лишает человека способности сознавать свои действия, но значительно затрудняет самоконтроль и критическую оценку принимаемых решений. Поэтому для применения ст. 107 УК недостаточно сослаться на провоцирующий характер поведения жертвы, необходимо установить состояние аффекта виновного. Следственные органы не всегда уделяют внимание оценке состояния виновного и не мотивируют свой вывод о наличии аффекта. Обычно суд самостоятельно оценивает душевное состояние виновного по обстоятельствам дела, но в сложных ситуациях возможно назначение психологической либо (при наличии сомнений относительно вменяемости) комплексной психолого-психиатрической экспертизы.45

          Смягчающее значение придается в ст. 107 УК, только внезапно возникшему сильному душевному волнению, что определяет и внезапность возникновения умысла на убийство, и немедленную его реализацию. Если же между провоцирующим поступком потерпевшего и причинением ему смерти проходит значительный промежуток времени, в течение которого виновный обдумывает и готовит убийство, то ст. 107 УК не применяется. Незначительный разрыв во времени между противозаконными действиями потерпевшего и убийством не исключает квалификацию содеянного по ст. 107 УК.  Возможна ситуация, когда сильное душевное волнение возникает не в период совершения потерпевшим противозаконных действий, а в момент, когда виновному стало известно об этих действиях.

          Для квалификации убийства по ст. 107 УК необходимо установить, что причиной сильного душевного волнения (аффекта) явились определенные действия потерпевшего. К ним закон относит альтернативно: а) насилие; б) издевательство; в) тяжкое оскорбление; г) иные противоправные или аморальные действия (бездействие) потерпевшего. Существенным нововведением по сравнению со ст. 104 УК 1960 г. является указание на то, что аффект может быть вызван также «длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего». Этим дополнением расширяется представление о механизме образования аффекта.

          Насилие как повод для возникновения сильного душевного волнения может проявляться в причинении вреда здоровью, нанесении ударов, побоев, ранений, пощечины, истязании, изнасиловании или иных насильственных действиях сексуального характера и т.д. при этом насилие может быть применено не только к виновному, но и к его близким. Если лицо, совершая убийство в состоянии аффекта, осуществляет свое право на необходимую оборону, то оно либо освобождается от уголовной ответственности на основании ст. 37 УК, либо отвечает за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК). Поскольку закон не конкретизирует вид насилия, то надо полагать, что аффект может быть вызван и психическим насилием. Практика и доктрина уголовного права исходят из того, что насилие должно носить противоправный характер. Если насильственные действия были применены потерпевшим правомерно, ст. 107 УК не может быть применена.

          Под тяжким оскорблением принято понимать особо грубое унижение чести и достоинства человека, которое можно считать достаточной причиной для возникновения аффекта. При оценке тяжести оскорбления необходимо руководствоваться общепринятыми нормами морали, но учитывать и индивидуальные особенности личности самого виновного, реальное наличие аффекта. Издевательство может выражаться также в насильственных или оскорбительных действиях, отличающихся особым цинизмом или продолжительностью.

          «Иные противоправные действия (бездействие) потерпевшего» охватывают любые формы поведения, не являющиеся насилием, издевательством или тяжким оскорблением, но существенно нарушающие права и законные интересы виновного и его близких, противоправное поведение потерпевшего может быть преступным (шантаж, клевета, попытка уничтожить дорогие для виновного предметы) либо непреступным (оскорбительное приставание, демонстративный отказ от выполнения обязательств и т.п.). Как пример можно привести убийство гр. Л. 30 августа 2002 года по адресу: 20 м/он дом 4 кв. 17. Гражданка Л. проживая по выше указанному адресу на протяжении длительного времени занималась сбытом наркотиков несовершеннолетним. Один из несовершеннолетних жильцов данного дома приобретя у Л. наркотики, в результате их употребления скончался. Его мать, зная, кто, продал сыну наркотики пришла по адресу: 20 м/он-4-17, где стала убеждать Л. прекратить продавать наркотики детям. В ответ Л. в циничной форме заявила, что будет продолжать свою деятельность, и что ей наплевать умер ли или умрет еще кто-нибудь от наркотиков. В результате у матери погибшего ребенка возникло внезапное сильное душевное волнение (аффект) и она, схватив лежащий на полке для обуви нож стала наносить гражданке Л. множественные ранения в область лица и шеи. От полученных ножевых ранений гр. Л. скончалась на месте происшествия.

          Под аморальными действиями (бездействием) потерпевшего следует понимать безнравственные поступки, глубоко ранящие честь и достоинство виновного (например, грубый обман со стороны близкого человека, супружеская измена). Таким примером стало уголовное дело возбужденное 29 августа 2002 года по факту убийства гр. К. Гражданка К. проживающая по адресу: п. Мегет ул. Колхозная, 24 на протяжении длительного времени изменяла своему мужу с соседом по дому гражданином Р. 29 августа 2002 года гр. Н. (муж гражданки К.) пришел домой раньше обычного и застал гр. К. вместе с гр. Р. В результате возникшего у гр. Н. сильного душевного волнения (аффекта) последний схватил кастрюлю и ударил жену несколько раз в область головы, причинив гражданки К. открытую черепно-мозговую травму от которой она скончалась на месте происшествия. Органами предварительного действия гр. Н. были квалифицированы по ст. 107 ч. 1 УК РФ.

          Новая редакция нормы допускает постепенное нагнетание психотравмирующей ситуации, вызванной  противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Судебная и экспертная практика и ранее сталкивалась с таким явлением, когда аффект возникал в результате переполнения «чаши терпения» у лица, длительное время подвергавшегося оскорблениям и   издевательствам. Отсутствие прямого указания в законе затрудняло правильное решение вопроса о достаточном поводе для сильного душевного волнения в этих случаях. Некоторые суды ошибочно полагали, что при наличии постоянных и систематических ссор, затяжного конфликта внезапность сильного душевного волнения не может иметь места.

          Психотравмирующая ситуация учитывается как смягчающее обстоятельство, если она вызвана противоправным или аморальным поведением потерпевшего. Обычно аффект возникает, когда насилие или другие противоправные действия потерпевшего были направлены против виновного или его близких. Однако не исключается возможность такой реакции на аналогичные действия в отношении других лиц.

          В прежнем законодательстве перечень извинительных поводов для аффекта был значительно уже. В Уголовном кодексе 1922 г., как  и в дореволюционном законодательстве, наказание за убийство смягчалось лишь при условии, если сильное душевное волнение было вызвано «противозаконным насилием или тяжелым оскорблением со стороны потерпевшего» (ст. 144). УК РСФСР 1926 г. остался на тех же позициях. Расширение поводов для аффекта произошло в ст. 104 УК 1960 г., где наряду с насилием и тяжким оскорблением со стороны потерпевшего говорилось также об иных противозаконных действиях потерпевшего, «если эти действия повлекли или могли повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких». В действующем Кодексе перечень «законных» поводов для аффекта безмерно расширен, включая любые противоправные или аморальные действия. Это обстоятельство, а также отсутствие в ст. 107 УК указания на то, что противоправные или аморальные действия потерпевшего «могли повлечь тяжкие последствия для виновного или его близких», свидетельствуют о придании законодателем более важного значения состоянию аффекта у виновного, независимо от того, какие и для кого могли наступить последствия от действий потерпевшего.

          Часть 2 ст. 107 УК впервые    устанавливает повышенную ответственность за убийство двух или более лиц, совершенное  в состоянии аффекта. Эта норма применяется, если причиной аффекта явилось противоправное поведение двух или более лиц, ставших жертвами убийства. В иных случаях, когда виновный в состоянии аффекта причиняет смерть не только обидчику, но и другим лицам (растекание повода), содеянное не может квалифицироваться по ч. 2 ст. 107 УК, поскольку отсутствует такое основание для применения привилегированной нормы, как провоцирующее и противоправное поведение потерпевших.

          В отношении других отягчающих обстоятельств, названных в ч. 2 ст. 105 УК, действует разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, данное в постановлении от 27 января 1999 г. № 1 « О судебной практике по делам  об убийстве (ст. 105 УК РФ)», о том, что убийство, совершенное в состоянии сильного душевного волнения, не должно квалифицироваться как совершенное при отягчающих обстоятельствах.

2.2. Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны

 (ч. 1 ст. 108 УК), — наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок

 

          Необходимая оборона – это правомерная защита от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему. Действия, совершенные в состоянии необходимой обороны, законны и общественно полезны. Они всегда связаны с причинением вреда посягающему, что не является преступлением, какой бы тяжести, ни был причиненный вред. Защита без причинения вреда посягающему исключает состояние необходимой обороны.

          37 статья Уголовного кодекса разъясняет понятие «необходимая оборона»:

1. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

2. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо  с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.

3. Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной  или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.

          Привилегированный состав убийства, предусмотренный ч. 1 ст. 108 УК РФ, является традиционным для российского уголовного законодательства. В составе данного преступления сочетаются признаки убийства (ч. 1 ст. 105 УК) и признаки превышения пределов необходимой обороны (ч. 3 ст. 37), рассматриваемые в курсе Общей части уголовного права.

          Для квалификации убийства по ч. 1 ст. 108 УК, прежде всего, следует установить, что виновный находился в состоянии необходимой обороны, т. е. причинена смерть посягающему лицу при защите личности и прав (своих собственных или другого лица) или законных интересов общества или государства. При этом должны быть соблюдены условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к нападению (оно должно быть общественно опасным и наличным), но нарушено условие, относящееся к защите (допущено превышение пределов необходимой обороны). Согласно этой статье можно описать уголовное дело по факту убийства гр. М. по адресу: 17 м/он-40-24. Гражданин Д. проживал по указанному адресу со своей сожительницей и ее отцом гр. М., который в течение нескольких лет употреблял спиртные напитки. В результате употребления спиртного и суррогатов у него явно выразилась деградация личности, стали возникать алкогольные галлюцинации и навязчивые идеи. 1 декабря 2002 года гр. Д. встал ночью и пошел в туалет, закрывшись на шпингалет. В это момент гр. М. начал выламывать дверь, угрожая гр. Д. расправой. После того как М. выломал дверь в туалет он начал душить гражданина Д. схватив его руками за горло. Гражданин Д., будучи физически сильнее пожилого М. освободился от захвата и стал избивать гр. М. и когда М. упал Д. ударил его  ногой в голову, причинив М. закрытую черепно-мозговую травму от которой последний скончался на месте. Действия гр. Д. были правильно квалифицированы органами предварительного следствия по ст. 108 ч. 1 УК РФ.  

          В силу указаний закона и с учетом судебной практики последних лет по ч. 1 ст. 108 УК может квалифицироваться убийство, если обороняющийся сознательно прибегнул к защите такими средствами и способами, которые явно не вызывались ни характером нападения, ни реальной обстановкой, и без необходимости умышленно причинил нападающему смерть. Неосторожное причинение смерти посягающему при отражении общественно опасного (преступного) посягательства не влечет уголовной ответственности. Это вытекает из текста статьи, где говорится об убийстве, т. е. умышленном причинении смерти. Прежнее законодательство не было столь определенным. Статья 145 УК 1922 г. устанавливала ответственность за «превышение пределов необходимой обороны, повлекшее за собой смерть нападавшего». В ст. 139 УК 1926 г. были объединены «убийство по неосторожности, а равно убийство, явившееся результатом превышения пределов необходимой обороны». И даже ст. 105 УК 1960 г. не содержала указание на форму вины: «убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны». Поэтому продолжало бытовать мнение, что состав допускает и неосторожную форму вины.46

          Практика показала, что при необходимой обороне в принципе возможно причинение смерти по неосторожности. Но оно не выходит за рамки правомерной защиты путем причинения вреда нападающему и не свидетельствует о явном несоответствии защиты посягательству.

          Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, необходимо отграничивать, с одной стороны, от правомерного лишения жизни посягающего (ч. 1 ст. 37 УК), с другой – от умышленного убийства вне состояния необходимой обороны. Для правильного решения вопросов квалификации данного вида убийства следует руководствоваться указаниями Верховного Суда РФ, а также сохранившими силу разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. « О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от преступных посягательств».47

          При решении вопроса о наличии или отсутствии признаков превышения пределов необходимой обороны нельзя механически исходить из требования о соответствии средств и способов защиты от нападения. Такое соответствие едва ли возможно, потому что для успешного отражения нападения его надо

преодолеть, применив более интенсивные методы. Необходимо учитывать характер угрожавшей опасности, силы и возможности обороняющегося по отражению посягательства (количество нападающих и обороняющихся, их возраст, физическое состояние, вооруженность, место и время посягательства и т.д.48 Все должно оцениваться в совокупности. В частности, нет оснований отграничивать возможность лишения жизни нападающего только теми ситуациями, когда нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица. Не будет превышения пределов необходимой обороны, если женщина, защищаясь от группы насильников, применит оружие и причинит смерть кому-либо из нападавших. Действия обороняющегося нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны и в том случае, когда причиненный вред оказался большим, чем предотвращенный и тот, который был достаточен для предотвращения нападения, если при этом не было допущено явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства.

          Нельзя признать правильной практику, когда причинение посягавшему смерти квалифицируется как убийство при превышении пределов необходимой обороны без указания на то, в чем заключалось превышение.49     

Если для виновного было очевидно, что нападение прекращено, то ч. 1 ст. 108 УК не применяется. Причинение смерти в таком случае, в зависимости от обстоятельств дела, квалифицируется либо по ч. 2 ст. 108 УК. Для разграничения этих преступлений важно установить не только сам факт прекращения посягательства, но и осознание этого обстоятельства обороняющимся, который в силу обстановки нападения и своего психического состояния может и неправильно определить данный момент.

          «По смыслу закона состояние необходимой обороны может иметь место и тогда, когда защита последовала непосредственно за актом посягательства и когда для оборонявшегося не был ясен момент его окончания. Переход оружия от посягавшего к окончании посягательства».50

          Причинение смерти при «мнимой обороне», когда лицо добросовестно заблуждалось, полагая, что оно подвергается нападению, хотя нападения в действительности не было либо оно прекращено, по общим правилам об ошибке не должно влечь ответственности. Однако, если при этом лицо превысило предел защиты, допустимой в условиях соответствующего реального посягательства, оно подлежит ответственности по ч. 1 ст. 108 УК.

         

2.3. Убийство, совершенное при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК)

          Впервые в российском законодательстве этот вид привилегированного убийства появился в Уголовном кодексе 1922 г. В ст. 145 УК, устанавливавшей ответственность за причинение смерти при превышении пределов необходимой обороны, имелись слова «а также убийство застигнутого на месте преступления преступника с превышением необходимых для его задержания мер». В последующих кодексах этого дополнения не было. В судебной практике подобные ситуации рассматривались применительно к превышению пределов необходимой обороны. Примером убийства застигнутого на месте преступления преступника, послужит уголовное дело по факту убийства гр. В. по адресу: 11 м/он-5-86. 13 июня 2002 года гражданин С. вернувшись, домой в неурочное время, обнаружил у себя в квартире преступника совершившего кражу ценных вещей. Гражданин С. попытался задержать преступника, но он, оказав сопротивление, ударил С. кулаком в лицо. Тогда С. вооружившись металлической трубой стоявшей  в углу и ударил преступника в область правого виска, причинив ему закрытую черепно-мозговую травму, от которой преступник скончался на месте происшествия. В действиях гр. С. усматривается состав преступления предусмотренного ст. 108 ч. 2 УК РФ.

          В ч. 2 ст. 108 УК вновь установлена специальная норма об ответственности при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление. Условия правомерности причинения вреда задержанному и понятие «превышение мер», необходимых для задержания, установлены в 38 УК.

          Если задержание происходит, когда лицо продолжает начатое посягательство или оказывает сопротивление, то причинение ему смерти является либо необходимой обороной, либо превышением ее пределов. Задержание лица после окончания преступного посягательства с его стороны либо в иной ситуации (например, при побеге) необходимой обороной не является.

          Убийство лица при его задержании следует отграничивать от убийства из мести, представляющего собой акт самочинной расправы. Самоуправное лишение жизни человека, даже совершившего тяжкое преступление, противоречит ст. 20 Конституции РФ.

          Одной из целей задержания, как видно из текста ст. 38 УК, является доставление лица, совершившего преступление, органам власти. Убийство задерживаемого исключает достижение данной цели, Поэтому такое убийство может квалифицироваться по ч. 2 ст. 108 УК лишь в случае совершения его косвенным умыслом, когда виновный не желал, но сознательно допускал причинение смерти задерживаемому.

          Другой легальной целью причинения вреда задерживаемому, согласно ст. 38 УК, является «пресечение возможности совершения им новых преступлений». Вывод о возможности совершения новых преступлений должен основываться на реальных фактах, а не на предположениях.

          Сущность принципа необходимости, в общем, заключается в том, что могут быть оправданы только такие меры, в результате которых причиняется вред, достаточный для пресечения посягательства. Указанный принцип в большей мере подвержен субъективному влиянию. При его использовании для определения пределов необходимой обороны нельзя дать точных рекомендаций. В каждом конкретном случае следователь или судья, исходя из собственных представлений о необходимости причинения того или иного вреда, должен оценивать правомерность защиты. Между тем, справедливо отмечается, что как необходимая оборона, так и превышение ее пределов – объективные категории и их наличие не может зависеть от чьего бы то ни было усмотрения.

          Принципом, обладающим такими положительными качествами, как определенность, лаконичность и доступность к восприятию, является принцип соразмерности. Характерным является то, что именно на основании этого принципа построено законодательство, регулирующее пределы обороны ряда зарубежных стран (США, Франции).

          Буквальное логическое толкование ч. 3 ст. 37 нового УК говорит о том, что, признавая превышением пределов необходимой обороны лишь умышленные действия, «явно не соответствующие характеру и степени общественной опасности посягательства», закон имеет в виду не что иное, как несоразмерность определенных признаков, характеризующих посягательство и защиту.

          Таким образом, представляется, что при определении пределов допустимой обороны следует руководствоваться принципом соразмерности. В целом, учитывая все вышеизложенное, предполагается, что предел допустимого вреда защиты следует определять на основе установления определенной соразмерности между всеми признаками, характеризующими интенсивность посягательства и защиты.

          Таким образом, оценивая пределы правомерности необходимой обороны, следует устанавливать одно из двух обстоятельств: имело ли место несоответствия интенсивности посягательства и защиты или было допущено явное несоответствие интенсивности защиты и посягательства. В первом случае оборона будет правомерной, во втором – является превышением пределов необходимой обороны.

          Несоответствие защиты и посягательства, должно признаваться в том случае, если имела место несоразмерность каких-либо отдельных признаков, составляющих юридическое содержание интенсивности посягательства и защиты. Таковыми, как было определено ранее, следует признавать:

— охраняемое благо и благо, которое подвергается угрозе посягательства;

— угрожаемый вред и вред причиненный в результате обороны;

— способы и средства посягательства.

При этом для более полного их установления действиям посягавшего должна

даваться юридическая оценка. При защите от непосредственно предстоящего посягательства следует оценивать те объективные признаки интенсивности, которые ожидались от его предстоящих действий.        

          Какова бы ни была  цель задержания, причинение вреда задерживаемому не служит обстоятельством, исключающим преступность деяния, если имелась возможность задержать лицо иными средствами. Об этом прямо говорится в ч. 1 ст. 38 УК. При наличии такой возможности причинение смерти задерживаемому является неправомерным и не должно рассматриваться как «превышение мер, необходимых для задержания». Если лицо не оказывает сопротивления и не пытается скрыться, умышленное причинение ему смерти недопустимо и квалифицируется либо как убийство по ч. 1 или ч. 2 ст. 105 УК, либо как убийство, совершенное в состоянии аффекта, — по ст. 107 УК.

 

Заключение

          В заключение своей курсовой работы мне хотелось  бы изложить краткую формулировку результатов, которые были получены в результате исследования темы: «Привилегированные виды убийства». Изучив подробно многие точки зрения на проблемы привилегированных видов убийства, хочу изложить свою точку зрения на проблемы данного вопроса.

          Убийство новорожденного своей матерью происходит из-за: нехватки средств необходимых для аборта, невысокого уровня образования (т.е. такая мать не в полной мере осознает последствия совершенного убийства), наркомания, а также встречаются женщины зараженные ВИЧ, не желающие иметь больного ребенка. Среди женщин совершающих детоубийство меньше всего замужних, Убитый ребенок в значительном числе случаев оказывается связанным с первым неудачным сексуальным опытом. Большинство из них имеют родителей, но боязнь негативной реакции родителей способствовала совершению ими убийства ребенка. Как мне известно, по статистике 83 % среди осужденных за детоубийство женщин совершили преступление в возрасте до 30 лет; 80 % забеременели вне брака; 75 % не имели нормальных жилищных условий.

       Последний Приказ Министерства здравоохранения “О состоянии и мерах по улучшению гинекологической  помощи в стране” датирован 18 февраля 1988 г. Следовательно, нормативно-правовая база, регламентирующая деятельность женских консультаций, устарела.

Детальное изучение  приказов и распоряжений Министерства здравоохранения бывшего СССР и современной России  показывает, что обязанность медицинских органов выявлять женщин, скрывающих беременность, осуществляется на “добровольных началах”, без реальной законодательной основы.

Таким образом, в целях повышения  эффективности деятельности органов здравоохранения по предупреждению детоубийств, необходимо:

—    рекомендовать Министерству здравоохранения  РФ разработать и принять  новые законодательные акты в области оказания акушерско-гинекологической помощи с учетом современной социально-экономической обстановки в стране и предусмотреть в   них меры, направленные на повышение эффективности деятельности “кабинетов по планированию семьи” (источник финансирования, эффективный механизм реализации и контроля, новые расценки с учетом рыночной стоимости на  медицинские препараты);

— вменить в обязанность женским консультациям выявлять   лиц,  скрывающих беременность и принудительно ставить их на учет  (после 28 недель беременности, когда отдается  предпочтение жизни будущего ребенка);

— контроль за выплатой пособий беременным женщинам за постановку на учет в женскую консультацию в ранние сроки беременности,  а также  по своевременной выплате единовременных пособий по беременности и родам.

В  целях неразглашения тайны операции по прерыванию беременности в медицинских учреждениях (один из основных мотивов убийств матерью новорожденного ребенка) Министерству здравоохранения РФ необходимо разработать, в Государственной Думе Российской Федерации — принять закон  “Об основных гарантиях анонимного производства операций по  прерыванию беременности”.

Осуществление указанных мероприятий позволит устранить некоторые причины и способствующие условия, мотивы  (например, боязнь огласки производства аборта в медицинском учреждении и т. п.) детоубийств,  а значит, будет способствовать снижению числа указанных преступлений и своевременному их раскрытию и расследованию.

 Эффективное предупреждение детоубийств возможно только совместными усилиями  государства, правоохранительных органов, органов здравоохранения и общества в целом. Необходимо отметить, что деятельность всех субъектов предупреждения детоубийств, как и любая другая деятельность, должна опираться на достижения науки, т.е. быть научно обоснованной.

Предупреждение привилегированных убийств связано с предупреждением убийств как простых так и квалифицированных. Чем больше будет осуществляться профилактика всех видов убийств тем меньше будет совершаться убийств с привилегированным составом.

         

 

Список сокращений

1. УПК РФ  — Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации;

1. УК – Уголовный кодекс;

2. СЗ РФ – Собрание законодательства Российской Федерацтт;

3. БВС РФ – Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации;

4. РФ – Российская Федерация;

5. СССР – Союз Советских Социалистических республик;

6. т.к. – так как;

7. т.е. – тоесть;

8. гр. – гражданин (ка);

9. т.п. – тому подобное;

10.  т.д. – так далее;

11.  ст. – статья.

Библиография

1. Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 // РГ. – 1993.- № 237.-

25 дек.

2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 01.01.1997 // СЗ РФ. – 1996. –

№ 64. – 13 июля.

3. Уголовный кодекс РСФСР. 1961 г.

4. Уголовное законодательство УССР. Киев.

5. Уголовный Кодекс Республики Беларусь.

6. Комментарий к уголовному кодексу РФ с постатейными материалами и

судебной практикой / Под общ. ред. С.И. Никулина. Изд. 3-е. – М.: Издательство «Менеджер» совместно с издательством «Юрайт», 2002. С. 1243

7. Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР,

РСФСР и Российской Федерации по уголовным делам. М., 2000.

8. Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1981-1988 гг. М., 1989.

9. Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. № 6.

10.  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994.  № 8.

11.   Декрет СНК от 18 декабря 1917 г.  “О гражданском браке” // СУ. 1917. № 11;

12.  Постановление НИЗ и НИЮ от 18 ноября 1920 г. // СУ. 1920. № 90.

13.  Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 3.

14.  Ст. 9 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека» от

22.12.1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 2.

15.  Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993.

 № 33.

16. Декрет СНК от 18 декабря 1917 г.  “О гражданском браке” // СУ. 1917. № 11; Постановление НИЗ и НИЮ от 18 ноября 1920 г. // СУ. 1920. № 90.

17. Авдеева М.И. Курс судебной медицины. М., 1959. С. 476

18. Ахмедов Г.А. Уголовное законодательство. Ташкент, 1972. С. 256

19. Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни. М., 1964. С. 432

20. Боровитинов М.М. . Детоубийство в уголовном праве. Спб., 1905; С. 290

21. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. М., 1994. С. 345

22. Будзинский С.М. О преступлениях в особенности. М., 1887. С. 455

23. Бычков И.Я. Детоубийство в современных условиях.  М., 1929. С. 302

24. Гродзинский М.М. Преступление против личности. М., 1924. С. 367

25. Гернет М.Н. Матери–детоубийцы // Вестник советской юстиции. 1928. № 18. С. 55

 26. Герцензон А., Вышинская З. Борьба с убийствами в судебной практике 1935 г. // Социалистическая законность. 1935. № 12. С. 456

27. Журнал «Российская юстиция». М. – 1996. № 11. С. 70

28. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 1961. С. 389

29. Зеланд Н.Л. Женская преступность. Спб., 1889. С. 389

30. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 3. Л., 1973. С. 456

31. Красавчикова Л.О. Права и свободы человека и гражданина. Екатеринбург, 1998. С. 348

32. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд. М., 1999. С. 234

33. Курс советского уголовного права. Том V. М., 1971. С. 435

34. Курс уголовного права. Том III. Учебник для вузов. Под ред.  Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова.-М.: ИКД Зерцало – М, 2002. С. 467

35. Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968.

С. 435 

36.Лунеев В.В. Преступное поведение: мотивация, прогнозирование, профилактика. М., 1980. С. 254

37. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971. С. 290

38. Лукичев О.В. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика убийства матерью своего новорожденного ребенка. Автореф. дисс… канд. юрид. наук. Спб., 1997; С. 180

39. Любавский А.Д. О детоубийстве // Юридический вестник. Вып. 37. 1863.  № 7. С. 70 

40. Меньшагин В. Преступление против личности по проекту УК Союза ССР // Социалистическая законность. 1937. № 9. С. 300

41. Наумов А.В. Мотивы убийств. Казань, 1967. С. 256

42. Научно-практическое и информационное издание «Следователь». М. – 1998. № 2. С. 62

43. Научно-практическое и информационное издание «Следователь». М.- 2002.

№ 5. 62

44. Научно-практический журнал «Уголовное право». М. – 2002. № 1. 59

45. Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965.

С. 345

46. Правовой научно-практический журнал «Законность». М.- 1997 . № 3. С. 64

48.Правовой научно-практический журнал «Законность». М. – 1995. № 10. С. 64

49. Правовой научно-практический журнал «Законность». М. – 1997. № 5. С. 64

50. Руководство к Особенной части русского уголовного права. Т. 1. Спб., 1876. С. 548

51. Советское уголовное право. Особенная часть. Киев, 1975. С. 400

52. Советское уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. М.И. Ковалева.   М., 1983. С. 298

53. Судебная медицина: Руководство для врачей / Под ред. А.А.  Малышева, А.Р. Дельковского.  Л., 1985. С. 589

54. Судебная медицина: Учебник / Под ред. В.И. Прозоровского.  М., 1968. С. 344

55. Сарыев Б.С. Ответственность за преступление против жизни и здоровья. Ашхабад, 1973.  С. 456

56. Слуцкий И.И. Преступления против личности в проекте УК СССР // Социалистическая  законность. 1947. С. 345

57. Тугаринов В.П. Личность и общество. М., 1965. С. 475

58. Теребилов В.И. Расследование детоубийств // Следственная практика. Вып. 45. М., 1960. С. 487

59. Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья  по советскому уголовному праву. М., 1977. С. 256

60.Тимина Л.И. Спорные вопросы квалификации детоубийства // Труды ВЮЗИ.

Т 60.  М., 1972. С. 345

61. Тимина  Л.И. Ответственность за детоубийство  по советскому уголовному праву. Дисс… канд. юрид. наук. М., 1980. С. 234

62. Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому праву. Т. 2. Спб., 1870. С. 505

63. Тишкевич С.И. Квалификация преступлений против жизни. Минск, 1991.

С. 434

64. Утевский Б.С.  Уголовное право.  М., 1950. С. 534

65.  Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1948. С. 345

66. Шаргородский М.Д. Ответственность за преступления против личности. Л., 1953. С. 468

[1] Курс советского уголовного права. Том V. М., 1971. С. 8.

2 Ст. 9 Закона РФ «О трансплантации органов и (или) тканей человека». От 22.12.1992 г.// ВедомостиСъезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 2. Ст. 62.

. 3 Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1993. № 33.Ст. 1318.

4 Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни. М., 1964. С. 15.

5 Никифоров А.С. Ответственность за убийство в современном уголовном праве. М.,  2000. С. 17.

6 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд. М., 1999. С. 146.

7 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997. № 3. С. 8.

8 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. № 3. С. 4.

9 Красиков А.Н. Указ. Соч. Саратгов, 1999. С. 74.

10 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 8. С. 7-8.

 

11 Колоссовский П.Д. Указ. Работа. С. 186.

12 Боровитинов М.М. Указ. Работа. С. 7.

 

13 Зеланд Н.Л. Женская преступностьт. Спб., 1889. С. 15.

14 Колосовский П.Д. Указ. Работа. С. 187.

15 Руководство к Особенной части русского уголовного права. Т. 1. Спб., 1876. С. 316.

16 Декрет СНК от 18 декабря 1917 г. «О гражданском браке»// СУ. 1917. № 11; Постановление НИЗ и НИЮ от 18 ноября 1920 г. //  СУ. 1920. № 90.

17 Меньшагин В. Преступление против личности по проекту КУ Союза ССР // Социалистическая законность. 1937. № 9. С. 37.

18 Воспринято ст. 140 УК Республики Беларусь.

19 Аниянц М. К. с. 129.

20  Загородников Н.И. Указ. работа. С. 165.

21 Бородин С.В. Указ. работа. С. 47.

22 Слуцкий И.И. Преступления против личности в проекте УК СССР // Социалистическая законность. 1947. № 4. С. 11.

23 Побегайло Э.Ф.Умышленные убийства и борьба с ними. Воронеж, 1965. С. 160-161.

24 Авдеева М.И. Курс судебной медицины. М., 1959. С. 633.

25 Судебная медицина: Учебник / Под ред. В.И. Прозоровского. М., 1968. С. 270.

26 Теребилов В.И. Расследование детоубийств// Следственная практика. Вып. 45. М, 1960. С. 158.

27 советское уголовное право. Особенная часть. Киев, 1975. С. 143.

28 Уголовное законодательство УССР. Кие, с. 326.

29 Тимина Л.И. Спорные вопросы квалификации детоубийства// Труды ВЮЗИ. Т 60. М., 1972. С. 45.

30 Лейкина Н.С. Личность преступника и уголовная ответственность. Л., 1968. С. 120.

31 Сарыев Б.С. Ответственность за преступление против жизни и здоровья. Ашхабат, 1973. С. 110-112.

32 Ахметов Г.А. Уголовное законодательство. Ташкент, 1972. С. 118.

33 Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР 1981-1988 гг. М., 1989. С. 158-159.

34 Загородников Н.И. Понятие объекта преступления в советском уголовном праве //Труды ВЮА. Вып. XII. 1951. С. 12

35 Тугаринов В.П. Личность и общество. М., 1965. С. 43.

36 Красавчикова Л.О. права и свободы человека и гражданина. Екатеринбург, 1998. С. 25.

37 Судебная медицина: Руководство для врачей / Под. Ред. А.А. Малышева, А.Р. Дельковского. Л., 1985. С. 389.

38 Ткаченко В.И. Квалификация преступлений против жизни и здоровья по советскому уголовному праву. М., 1977. С. 59.

39 Бородин С.В. Указ. Работа. С. 47.

40 Загородников Н.И. Указ. Работа. С. 160-161.

41 Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т.З.Л., 1973. С. 492-493.

42 Лукеев В.В. Преступное поведение: мотивация прогнозирование, профилактика. М., 1980. С. 15-17.

43 Наумов А.В. Мотивы убийств. Казань, 1967. С. 179.

44 Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. М., 1971. С. 29.

45 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. № 6. С. 6.

46 Бородин С.В. Преступления против жизни. С. 209-210.

48 Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1980. № 8. С. 9.; 1990. № 12. С. 304; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. № 2. С. 5-6; № 10. С. 13.

49 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 2. С. 14.

50 Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 5. С. 14; Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. № 6. С. 4-5; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. № 10. С. 13-14; 1995. № 8. С. 9-10.