Пример дипломной работы по уголовному праву: Понятие преступления по российскому законодательству

Содержание

Содержание

Введение3-5

Глава 1. Понятие преступления по российскому законодательству:

§1.1. История формирования понятия «преступление» в российском уголовном законодательстве6-8

§1.2. Понятие преступления в современном уголовном праве9-13

§1.3. Признаки преступления, отличие от иных правонарушений и малозначительных деяний 14-43

Глава 2. Виды преступлений:

§2.1. Категории преступлений и их значение 44-47

§2.2. Совокупность преступлений 48-51

§2.3. Рецидив преступлений 52-53

Заключение 54-56

Приложение 1. 57-58

Приложение 2. 59-62

Список сокращений63

Библиография 64-66

Введение

Понятие «преступление», бесспорно, является одной из ключевых категорий уголовного права, однако в разные времена оно не всегда толковалось однозначно. Но, очевидно, что без точного определения понятия преступления невозможно его отделение от других подобных деяний, его разделение на категории с учетом тяжести последствий, определение наказаний, а также защита и восстановление нарушенных прав, свобод и интересов граждан, охраняемых государством и российским законодательством в целом. Моя работа раскрывает следующие аспекты:

— актуальность и значимость выбранной мной темы. Ведь необходимость в строгом определении данного термина вызывается как интересами всего общества, так и законодателей — Федерального Собрания РФ, законоисполнителей — министерств и ведомств, государственных органов и учреждений, судов, входящих в судебную систему Российской Федерации, различных научно-исследовательских институтов и академий, занимающихся вопросами науки уголовного права. Как видится, интерес к понятию преступления актуален, всесторонен, понятен. Это лишний раз доказывает, что к его определению нужно подходить со всей серьезностью, конкретностью, с учетом современных веяний права;

— структуру работы. Моя работа состоит из двух глав, каждая из которых содержит по три параграфа. В первой главе раскрывается понятие преступления, его признаки, затрагиватся вопрос об истории формирования данного понятия начиная с древнейших времен, а также приводится отличие преступления от малозначимых деяний и иных правонарушений. Вторая глава посвящена практической стороне исследования. В ней подробно изложены основания деления преступлений на виды, а также рассматриваются некоторые из разновидностей множественности совокупность и рецидив преступлений. Помимо двух глав работа содержит заключение, список сокращений и библиографические источники, использованные мной при её написании. Анализ информации по ходу работы сопровождается примерами из судебной практики (бюллетеней и постановлений Пленумов ВС РФ), собственными умозаключениями и мнениями по излагаемым проблемам, а также оценками того или иного вопроса авторитетными учеными, юристами-практиками и теоретиками;

— объект и предмет исследования. В данной работе ими выступает преступление: его понятие, признаки, отличительные особенности;

— цели и задачи исследования в ходе написания работы. В круг моих задач входят: изучение происхождения понятия преступления, его формирование; раскрытие понятия «преступления» через его основные признаки; анализ каждого признака преступления в отдельности и в их взаимосвязи; категоризация преступлений; поиск и формирование отличий преступления от других, схожих с ним деяний;

— практическая значимость выполненной работы и научные приемы и методы, используемые в ней. Говоря о практической значимости данной работы, следует сказать, что, безусловно, она не претендует на новые сенсационные открытия в российском уголовном праве, её автор не стремится своими измышлениями создать положительный или отрицательный прецедент в исследуемом направлении. Однако отмечу, что при подготовке этой работы я буду систематизировать полученную информацию, упорядочивать её, используя такие научные методы как: сбор и анализ имеющихся сведений, синтез для вычленения наиболее актуального и важного из массы второстепенной информации, обобщения в том числе обобщения судебной практики, научных теорий и точек зрения по рассматриваемым вопросам, дифференциацию и другие, что, несомненно, создаст положительный пример обобщения накопленных знаний в данной сфере и будет полезным для дальнейших теоретических размышлений и последующего изучения и практического применения материалов, содержащихся в ней, профессорско-преподавательским составом, студентами, аспирантами и в целом людьми, заинтересованными в развитии взглядов по исследуемой мной проблеме.

Выдержка из текста работы

1. Общая характеристика субъекта преступления по  российскому уголовному праву………………………………………………………………………………………………….. 5

1.1. Понятие субъекта преступления…………………………………………………………………………….. 5

1.2. Специальный субъект преступления………………………………………………………………………. 8

1.3. Возрастные признаки субъекта преступления……………………………………………………… 10

1.4. Вменяемость как необходимый признак субъекта преступления. Критерии невменяемости   21

1.5. Влияние уменьшенной вменяемости и алкогольного опьянения на признание субъектом преступления………………………………………………………………………………………………………………. 33

2. Субъект преступления и личность преступника……………………………….. 48

Заключение……………………………………………………………………………………………………………… 69

Список литературы………………………………………………………………………………………………. 72

Введение

Правила, регулирующие поведение людей, действия социальных групп, коллективов, организаций, в своей совокупности составляют социальные нормы. Социальная норма — это правило социально значимого поведения членов общества. Целостная, динамическая система социальных норм является необходимым условием жизни общества, средством общественного управления, организации и функционирования государства, обеспечения согласованного взаимодействия людей, прав человека.

Человек в своём поведении может либо придерживаться этих норм, либо отступать от них. Однако несоблюдение ряда социальных норм вызывает применение различных санкций в отношении лица, их нарушившего. Применение санкций регламентируется различными документами, принятыми в данном обществе, с учётом его особенностей (национальных, территориальных и др.). В нашей стране санкции за нарушение правовых норм (правонарушения) определяются Уголовным Кодексом, Кодексом об административных правонарушениях, Гражданским Кодексом.

Общественная опасность, вредность правонарушений характеризует их как отрицательные социальные явления. Отрицательной оценки заслуживает и лицо, совершившее правонарушение. Любое правонарушение противоправно, представляет собой нарушение запрета, указанного в законе или в подзаконных актах.

Общественная опасность преступлений состоит в том, что они наносят вред правопорядку, общественным и личным интересам. Безвредных или безразличных для государства, общества, граждан правонарушений не существует, а, следовательно, не может быть иных преступлений, кроме общественно опасных. Правонарушения различны по степени вредности и степени общественной опасности.

Юридической наукой разработано понятие состава правонарушения, которым называется описание признаков правонарушения по схеме: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона.

Субъект правонарушения — тот, кто совершил правонарушение, характеристика правонарушителя. При осуществлении штрафной, карательной ответственности качества лица, совершившего правонарушение, учитываются как обстоятельства, влияющие на степень строгости наказания — смягчающие (несовершеннолетний, беременная женщина и др.) или отягчающие (наличие судимости или неснятого взыскания, состояние опьянения и др.). Рядом составов правонарушений предусмотрен специальный субъект — должностное лицо, военнослужащий, работник транспорта, медицинский работник.

Цель данной дипломной работы – раскрыть сущность субъекта преступления и нормативно-правовых основ его регулирования, выработать рекомендации по совершенствованию действующего в этой области законодательства.

Достижение поставленной цели потребовало решения следующих задач:

—   изучить теоретические аспекты понятия субъекта преступления;

—   определить и систематизировать основные нормативно-правовые документы, регламентирующие понятие субъекта преступления;

—   выявить проблемы регулирования субъекта преступления;

—   сформировать практические рекомендации по совершенствованию действующего в этой области законодательства.

Объектом исследования является субъект преступления.

Предметом исследования является совокупность теоретических и практических проблем нормативно-правового регулирования понятия субъекта преступления на основе реализации комплексного подхода.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют методические и нормативно-правовые материалы практического характера, касающиеся регулирования понятия субъекта преступления.

В работе использованы результаты исследований зарубежных и отечественных специалистов в области права.

Исследование основано на системном подходе с использованием методов комплексного правового анализа, статистического, сравнения и других.

1. Общая характеристика субъекта преступления по
российскому уголовному праву

1.1. Понятие субъекта преступления

Одним из элементов состава преступления выступает субъект преступного деяния. Лица, совершившие преступ­ление, являются субъектами. Субъект преступления – это источник общественно опасного воздействия на общественные отношения. Понятие субъекта преступления тесно связано с личностью преступника. Субъект преступления указывает только возраст лица и вменяемость[1].

По законодательству предыдущих столетий субъектом преступления могли быть предметы и вещи. Но в современном мире практически везде субъектом преступления считается человек, физическое лицо.

Не могут быть субъектами преступления животные, даже если их поведение причиняет имущественный, социальный или иной вред. Иначе этот вопрос решался в уголовном пра­ве древнего мира и средних веков. Истории известны случаи преследования животных, плативших жизнью за свою ярость. Современное законодательство ряда зарубежных стран так­же предусматривает возможность применения уголовных санкций к животным. Так, в 1990 г. в штате Техас был выне­сен смертный приговор собаке по кличке Маркус за неод­нократные нападения на людей[2]. В российском законодатель­стве животные не признаются субъектами преступления. Они могут рассматриваться лишь в качестве орудий, если их ис­пользуют в преступных целях.

Исходя из классического принципа уголовного права — принципа личной виновной ответственности, понести ее может только физическое лицо. Названный принцип был про­возглашен в XVIII в. в ходе Великой Французской револю­ции. В более поздние времена в странах, например, англо­американского права, была введена ответственность юриди­ческих лиц. В 1973 г. Европейский комитет по проблемам преступности Совета Европы рекомендовал законодателям встать на путь признания юридических лиц субъектами уго­ловной ответственности за экологические преступления. Дан­ный вопрос широко обсуждался на страницах российской печати, и не только в отношении экологических, но и экономи­ческих, хозяйственных преступлений. Возможность уголов­ной ответственности юридических лиц была предусмотрена в некоторых проектах УК. Но законодатель, на наш взгляд, абсолютно логично придерживается принципа их уголовной безответственности[3].

Для привлечения лица к уголовной ответственности его правовой статус значения не имеет. Это может быть граж­данин Российской Федерации, иностранный гражданин или подданный, лицо без гражданства.

Не любое физическое лицо может быть субъектом пре­ступления. Уголовная ответственность связывается со спо­собностью человека понимать фактическую сторону и об­щественную значимость совершаемых действий и руководить своими поступками. Подобной способностью могут обладать лишь вменяемые лица, достигшие определенного (установ­ленного в УК) возраста.

Перечисленные признаки (физическое лицо, вменяемость и достижение возраста уголовной ответственности) являются обязательными юридическими признаками субъекта любого преступления. В ряде составов преступлений закон, помимо названных, предусматривает и иные признаки субъекта (пол, возраст, должность, профессию и т. д.). Эти признаки в доктринальной литературе именуются факультативными, а лицо, обладающее такими признаками, — специальным субъек­том[4].

Субъект преступления не следует путать с личностью преступника. Второе понятие значительно шире, многогран­нее. В понятие субъекта включаются лишь признаки, ука­занные в статьях уголовного закона. Личность преступника включает в себя все многообразие свойств человека (харак­тер, склонности, темперамент, уровень образования и т. п.). Изучением личности преступника занимается такая дисцип­лина, как криминология. Но и в сфере уголовного права от­дельные свойства, качества личности имеют существенное значение. Так, личность виновного учитывается при: избра­нии судом вида и размера назначаемого наказания; решении вопроса об освобождении от уголовного наказания или от­ветственности; применении условного осуждения; назначе­нии наказания ниже, чем предусмотрено в санкции статьи. Эти данные могут быть непосредственно не связаны с пре­ступлением, но характеризуют личность и его социально-психологические качества с отрицательной или положитель­ной стороны, свидетельствуют о большей или меньшей степени общественной опасности. Некоторые из этих данных ука­заны законодателем в качестве обстоятельств, смягчающих или отягчающих наказание (беременность, наличие малолет­них детей, неоднократное совершение преступлений и т. д.)[5].

Ведущим признаком субъекта преступления определяющим адекватность его поведения, является возраст. Но здесь возникают некоторые проблемы, поскольку каждый из нас уникален в своём развитии. Именно поэтому в истории человеческой цивилизации, с ее развитием, возраст наступления уголовной ответственности постоянно менялся, но в общем прослеживается тенденция его роста. Каким же образом определить возраст наступления уголовной ответственности? Возможно его определение методом конвоя, когда корабли транспортные и военные идут конвоем, скорость их движения определяется самым медленным кораблём, таким же образом и здесь, ориентируются по самому слаборазвитому подростку. Но это было не совсем верно, поэтому берут среднюю величину.

В Уголовном кодексе РФ 1996 г. предусматривается уголовная ответственность по большинству преступлений по достижению 16-ти летнего возраста (ч.1. ст. 20), а за некоторые – по достижении 14-ти лет (ч.2 ст. 20). Куринов Б.Н. справедливо отмечает, что полная уголовная ответственность, т.е. ответственность за все преступления, наступает по достижении 18-летнего возраста. Если лицо достигло 14, 16-ти лет, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанном с психическим расстройством, во время совершения общественно опасного деяния (ч.3 ст. 20 УК) не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, оно не подлежит уголовной ответственности[6].

1.2. Специальный субъект преступления

Значительное количество преступлений, предусмотрен­ных в Особенной части УК, может быть совершено только лицом, наделенным, кроме трех обязательных, и дополни­тельными признаками. Такой субъект именуется в моногра­фической литературе специальным. Например, преступле­ния против военной службы могут быть совершены лишь военнослужащим или гражданином во время прохождения военных сборов. Специальный субъект преступления — военнослужащий, должностное лицо, работник правосудия и т.д. Это лицо, которое может совершать такие действия, к которым обычные люди не имеют доступа.

Необходимо отметить, что в таких преступлениях при­знаками, указанными в диспозиции статьи, должен быть наделен только исполнитель преступного деяния. Роль дру­гих соучастников (пособников, подстрекателей, организато­ров) могут исполнять общие субъекты, т. е. физически вме­няемые лица, достигшие возраста уголовной ответственности. Поэтому более точно именовать подобные составы преступ­лений следует составами со специальным исполнителем, а не со спе­циальным субъектом.

Так, Первомайским судом г.Ижевска 26.02.2003 г. была осуждена Т., фармацевт одной из аптек г.Ижевска по ст. 233 УК РФ за преступление, связанное с нарушением законного порядка оборота в  части использования  наркотических средств и психотропных веществ[7]. Предметом преступления являются рецепты, дающие право на получение наркотических средств или психотропных веществ, которые являются единственным документом такого содержания для граждан. Объективную сторону данного преступления составляла незаконная выдача рецептов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ.

Субъектом преступления при выдаче рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ, могут быть лишь лица, наделенные правом выдачи этих документов. Таким образом, фармацевт Т. является специальным субъектом данного преступления.

Признаки, характеризующие специального исполните­ля, поскольку они предусмотрены не во всех составах пре­ступлений, называются факультативными. И, как любые факультативные признаки, они имеют троякое юридическое значение.

Во-первых, если они предусмотрены в диспозиции основ­ного состава преступления, они являются обязательными при­знаками данного преступления. Без них нет и состава этого преступления. Так, государственную измену (ст. 275 УК) мо­жет совершить только гражданин РФ, а преступления против государственной власти, интересов государственной службы или службы в органах местного самоуправления — только должност­ные лица или лица, занимающие государственные должности, перечисленные в примечании к ст. 285 УК.

Во-вторых, признаки, характеризующие исполнителя преступления, могут быть предусмотрены в частях или пунк­тах статьи Особенной части. В этом случае они влияют на квалификацию содеянного. Так, контрабанда, совершенная должностным лицом, квалифицируется по ч. 3 ст. 188 УК.

В-третьих, если дополнительные признаки субъекта не предусмотрены в статьях Особенной части, они могут быть учтены судом при избрании вида и размера наказания в качестве смягчающих (несовершеннолетие, наличие беремен­ности или малолетних детей и т. д.) или отягчающих (неод­нократность и рецидив преступлений) обстоятельств[8].

Дополнительные признаки исполнителя преступления характеризуют различные стороны его деятельности, свой­ства личности, взаимоотношения с потерпевшим. Мы пред­лагаем выделять следующие группы признаков.

1. Характеризующие правовое положение лица (граж­данство — ст. 275, 276 УК, военнослужащие — гл. 33 УК, участники судебного процесса и осужденные — ст. 307, 308^ 310, 311 УК).

2. Характеризующие должность или профессию лица (глава 30 УК, а также ст. 301, 305, 128 УК).

3. Демографические признаки (пол — ст. 131 УК, воз­раст — ст. 150 УК) и признаки, характеризующие состояние здоровья (ст. 121, 122 УК).

4. Характеризующие взаимоотношение субъекта с по­терпевшим (ст. 156, 157, 133 УК).

5. Характеризующие прошлую антиобщественную деятельность субъекта (судимость — ч. 2 ст. 186, п. «а» ч. 2 ст. 191 УК, неоднократность — ч. 3 ст. 188, п. «б» ч. 2 ст. 229 УК).

1.3. Возрастные признаки субъекта преступления

Возраст — это четкие координаты жизни, количество прожитого времени[9]. Различают следующие критерии возраста: хронологический (паспортный), биологи­ческий (функциональный), социальный (гражданский), психологический (психический). Российский законодатель, ус­танавливая возраст, с которого возможно привлечение к уго­ловной ответственности, руководствовался психологическим критерием.

Необходимость установления возраста уголовной ответ­ственности связана со способностью лица понимать харак­тер и социальную значимость своих действий, соотносить свои желания и побуждения с требованиями общественного запрета, с нормами поведения, установленными в обществе, и со способностью правильно воспринимать уголовное нака­зание[10].

Способность познавать явления окружающего мира, об­наруживать их внутреннюю связь, оценивать, делать выбор между различными побуждениями возникает у человека не с момента рождения, а значительно позднее, по мере биоло­гического и социального его развития, когда у него появля­ется определенный уровень правового сознания. Следователь­но, и уголовная ответственность может наступать лишь по достижении лицом этого возраста.

По действующему законодательству уголовной ответ­ственности подлежит лицо, достигшее ко времени соверше­ния преступления 16-летнего возраста. За наиболее тяжкие преступления, общественная опасность, вредоносность которых становится очевидна для всех граждан значительно ранее (убийство, умышленное причинение тяжкого и сред­ней тяжести вреда здоровью, похищение человека, изнаси­лование, насильственные действия сексуального характера, кража, грабеж, разбой, вымогательство, неправомерное завладение транспортным средством, умышленное уничто­жение или повреждение имущества при отягчающих обсто­ятельствах, терроризм, захват заложников, заведомо ложное сообщение об акте терроризма, хулиганство при отягчаю­щих обстоятельствах, вандализм, хищение и вымогательство оружия, наркотических и психотропных веществ, приведе­ние в негодность транспортных средств или путей сообщения) уголовная ответственность наступает с 14 лет. За соверше­ние отдельных преступлений устанавливается уголовная ответственность с 18 лет (например, воинские преступле­ния, некоторые преступления против правосудия, вовлече­ние несовершеннолетнего в преступную деятельность и т. п.) или с еще большего возрастного предела (например, за вы­несение неправосудного приговора ответственность может наступить лишь с 25 лет)[12].

Так, Верховным Судом РФ изменен приговор Верховного суда Республики Татарстан в отношении Фахрутдинова, осужденного по ст. 15, пп. "а", "н" ст. 102 УК РФ к восьми годам лишения свободы, по пп. "а", "б", "в" ч. 2 ст. 146, ч. 2 ст. 218 УК РФ к шести годам лишения свободы и по совокупности преступлений к 10 годам лишения свободы.

Как установлено материалами дела, Фахрутдинов совершил преступление в несовершеннолетнем возрасте, а поэтому на основании ст. 66 УК РФ Коллегия снизила ему наказание по ст. 15, пп. "а", "н" ст. 102 УК РФ и по совокупности преступлений до семи лет шести месяцев лишения свободы[13].

Установление в законе строго формализованной мини­мальной возрастной границы требует точного определения возраста лица, совершившего преступление (число, месяц, год рождения). Этот вопрос решается на основании соответ­ствующих документов (свидетельство о рождении, паспорт и т. п.). Возраст определяется не началом дня рождения, а его окончанием, т. е. лицо считается достигшим определен­ного в законе возраста на следующий день после дня рожде­ния. При отсутствии документов, удостоверяющих дату рож­дения, возраст устанавливает судебно-медицинская экспер­тиза. В этом случае днем рождения субъекта надлежит счи­тать последний день того года, который назван экспертами, а при определении минимального и максимального количества лет суду следует исходить из предполагаемого ими мини­мального возраста лица.

Жизненные условия и обстоятельства, в которых про­исходит развитие подростков и их формирование, весьма разнообразны — от самых благоприятных до таких, в кото­рых ребенку приходится фактически выживать (социально запущенные семьи, в которых родители злоупотребляют спиртными напитками, наркотиками и абсолютно не зани­маются воспитанием детей, либо далеко не элитные дома ребенка, детские дома и т. п.). Не учитывать все перечислен­ные факторы при решении вопроса, достиг ли ребенок возраста, с которым закон связывает возможность уголовной ответственности, недопустимо. Подобная обстановка, в кото­рой формировалось и развивалось мировосприятие несовер­шеннолетнего, может привести к тому, что он будет психи­чески существенно отставать от своих сверстников. Если несовершеннолетний вследствие такого отставания не мог в полной мере осознавать фактический характер и обществен­ную опасность своего деяния либо руководить им, он не под­лежит уголовной ответственности. Установить подобное суд сможет с помощью психолого-психиатрической экспертизы[14].

Основания уголовной ответственности едины для всех совершивших преступление лиц, достигших установленного законом возраста. Но при этом нельзя не учитывать, что у несовершеннолетних понятия о добре и зле, допустимом и запрещенном все-таки крайне шатки, характер их находит­ся в зачаточном состоянии: достаточно весьма незначитель­ных побуждений, чтобы увлечь подростка на преступный путь. Эта и другие особенности несовершеннолетних не могут не отразиться на характере применяемых к ним мер взыска­ния и наказания..

В законе не ограничен максимальный возраст уголовной ответственности. Поэтому лица, совершившие преступление в преклонном возрасте, рассматриваются в качестве субъ­ектов преступления. Но в отношении этих лиц в УК сущес­твуют определенные рамки применения отдельных видов наказаний. Так, смертная казнь и пожизненное заключение не применяются к мужчинам, достигшим к моменту вынесе­ния приговора 65 лет, а обязательные работы и ограничение свободы не применяются к женщинам старше 50 и мужчи­нам — 60 лет. Кроме того, их возраст может быть учтен судом в качестве смягчающего обстоятельства при избрании вида и размера наказания[15].

Статья 92 УК РФ гласит об освобождении от уго­ловной ответственности несовершеннолетнего, в ней названы основания освобождения от уголовной ответственности. Это небольшая общественная опасность совершенного преступления, небольшая общественная опасность личности несовершеннолетнего и преступление должно совершаться впервые.

Согласно ч. 1 ст. 92 УК РФ освобождение от уго­ловной ответственности с направлением дела в комиссию по делам несовер­шеннолетнего допускается при наличии совокупности следующих условий:

а) если преступление совершено лицом в возрасте до 18 лет;

б) само преступление не представляет большой общественной опас­ности;

в) если преступление совершено впервые;

г) если исправление лица возможна без применения уголовного наказа­ния, с помощью принудительных мер воспитательного характера.

Факт несовершеннолетия виновного лица указывает лишь на правомер­ность постановки вопроса об освобождении его от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного характера. О чем и гла­сит ч, 1 ст. 92 УК РФ:

«Несовершеннолетний, впервые совершивший преступление небольшой тяжести, может быть освобожден от ответственности с передачей материалов на рассмотрение комиссии по делам несовершеннолетних, если с учетом ха­рактера совершенного деяния, личности виновного и иных обстоятельств дела его исправление возможно без применения наказания»[16].

Решающее же значение при решении этого вопроса имеет установление по делу обстоятельств, свидетельствующих о небольшой опасности совершен­ного преступления и незначительной общественной опасности личности виновного, которые в совершенности позволяют прийти к выводу и возможности исправления лица без применения уголовного наказания.

В ст. 92 УК РФ говорится о том, что лицам , со­вершившим преступление в несовершеннолетнем возрасте, освобождение от уголовной ответственности или наказания в связи с истечением сроков дав­ности, производится с применением сроков, в два раза меньших тех, которые предусмотрены для лиц, совершивших преступление в совершеннолетнем воз­расте.

Законодатель опирается в этой статье вероятней всего на то, что «возраст от 14 до 18 лет характеризуется глубокой физиологической, пере­стройкой организма. Одновременно в этот период происходит интенсивный процесс, интеллектуального развития личности, формирование его мировоз­зрения, нравственного и правового сознания, во взаимосвязи с изменением по­ложения подростка в обществе — усилением и углублением учебно-трудовой деятельности, расширением круга социальных контактов и обязанностей, обо­гащением жизненного опыта».

Этот сложный и противоречивый процесс перестройки личности подростков как раз и определяет их психологические и социально-психологические особенности[17].

Подходя к оценке общественной опасности преступлений несовершен­нолетних, следует помнить, что хотя подростки 14-17 лет обязаны нести уго­ловную ответственность за совершенные преступления, все же в силу своих возрастных особенностей они уступают взрослым по уровню развития интел­лекта и воли. По этой причине несовершеннолетние не всегда могут осознавать характер своих действий в той же мере, в какой это свойственно взрослым.

Причем даже среди самих подростков в зависимости от уровня зрелости на­блюдается различная степень осмысливания мотива, цели, характера совер­шаемых ими действий.

Отмеченная особенность психического содержания преступлений несо­вершеннолетних, несомненно, свидетельствует о меньшей степени вины под­ростков в указанных случаях по сравнению с виной взрослых лиц (ст. 92 УК РФ) и некоторых подростков, совершающих преступле­ния осознанно, с четко выраженными намерениями, с хорошим предвидением последствий содеянного. Это обстоятельство имеет важное значение для инди­видуализации ответственности, на что особо было обращено внимание в По­становлении Пленума Верховного Суда СССР от 3 декабря 1979 года. «О су­дебной практике по делам несовершеннолетних». В частности, в нем указы­вается, что «не должны применяться меры уголовного наказания к несовер­шеннолетним за отдельные незначительные правонарушения, носящие иногда характер детского озорства (например, мелкая кража яблок или других фруктов в саду, овощей в огороде и т. д.). Также учитывать, что некоторые действия подростков, иногда внешне сходны с такими составами преступлений, как кража и грабеж, по своей субъективной стороне не содержат состава этих пре­ступлений (например, угон велосипеда с целью покататься, переманивание го­лубей и т. п.)».

На степень вины несовершеннолетних правонарушителей в зависимости от особенностей их личности и совокупности всех обстоятельств дела может влиять непредумышленность совершаемых ими преступлений.

Непредумышленный характер преступлений несовершеннолетних обусловлен свойственными им повышенной эмоциональностью, импульсивностью, внушаемостью, неумением трезво оценивать конфликтную ситуацию, неурав­новешенностью процессов возбуждения и торможения и так далее.

Подростки с указанными дефектами воли наиболее легко бывают под­вержены влиянию внешних обстоятельств, способствующих внезаконному возникновению намерения совершить преступление.

Внезапно возникший умысел несовершеннолетнего может свидетельствовать о меньшей опасности преступных намерений, может быть расценен как форма вины, более легкая по сравнению со многими предумышленными проявлениями, ибо импульс к совершению преступления здесь идет не изнут­ри, а извне: подстрекательство взрослых, проявление несправедливости или явно благоприятные условия для совершения кражи и т. п.

Требуется, однако, заметить, что далеко не все преступные деяния подростков обусловливаются незрелостью их воли. В практике встречается нема­ло преступлений несовершеннолетних, свидетельствующих о значительном развитии их волевых качеств, проявляющихся в хорошо осознанном ими моти­ве совершенного преступления, трезвой оценке возможностей достижения преступной цели и предвидение последствий своего поведения. Внезапно возникший умысел у таких лиц может явиться выражением готовности пойти на пре­ступление под воздействием самого незначительного повода в силу антиобще­ственной направленности личности. Значит, вопрос о влиянии внезапно воз­никшего умысла на степень вины несовершеннолетнего правонарушителя дол­жен решаться применительно к каждому конкретному случаю[18].

Возрастную специфику несовершеннолетних необходимо принимать во внимание не только при оценке умышленных, но также и неосторожных преступлений. Чтобы ответить на этот вопрос, может ли данное действие несовершеннолетнего рассматриваться как преступная неосторожность, необходимо установить индивидуальные особенности и свойства этого лица: возраст общий уровень развития образования, объем знаний и навыков, профессиональный опыт, физическое и психическое состояние в момент совершения преступления и другое. При этом важно иметь в виду, что индивидуальные особенности и свойства подростков и их отличие от индивидуальных особенностей и свойств взрослых лиц могут быть правильно поняты лишь, в связи с общими возрастными особенностями несовершеннолетних.

Только при таком подходе достигается достоверное определение возможности предвидения подростком общественно опасных последствий своего неосторожного поведения и степени проявленной им неосторожности[19].

Известно, что подростки, особенно в возрасте 14-15 лет, отличаются от взрослых лиц недостаточным умением сопоставлять факты, логически прослеживать ход событий и предвидеть возможные последствия своего поведения. По этой причине одни и те же действия, совершенные взрослым и несовершеннолетним, могут получать иногда неодинаковую юридическую оценку. Напри­мер, деяние взрослого будут квалифицироваться как преступная неосторож­ность, а такое же деяние несовершеннолетнего в силу его индивидуальных психологических особенностей может быть расценено как «случайно совершенное».

Наиболее ярко особенности психологической стороны преступлений несовершеннолетних проявляются в мотивах и целях их антиобщественного поведения. Определить мотив и цель – это значит дать ответ на вопрос, что побудило подростка на совершение преступления, чего он желал достичь посредством преступного деяния. Установлено, что нередко подростка к антиобщественным действиям побуждают так называемые «детские» мотивы – стремление утвердить свою взрослость, показаться смелым, желание удовлетворить свои специфически подростковые интересы и потребности. Например, преступлениям, совершенным по детским мотивам, могут быть отнесены: кража с целью завладения сладостями или деньгами для покупки билета в кино; кража телефонных трубок для конструирования приемника и т. д[20].

Исследования свидетельствуют о значительной распространенности детской мотивизации преступлений несовершеннолетних. Около 55-60% преступлений, совершаемых подростками, имеют в своей основе такие мотивы, как озорство, стремление доказать свою смелость и т. п[21].

При освобождении от уголовной ответственности с применением при­нудительных мер воспитательного характера возрастная мотивация преступле­ний является существенной.

Однако надо решительно предостеречь от неправильного понимания значения возрастной мотивации для определения степени общественной опас­ности преступлений несовершеннолетних и их личности. Некоторые полагают, что, поскольку «детские» мотивы антиобщественного поведения менее опасны, нежели корыстные и другие низменные мотивы, и не свидетельствуют о глубо­ко укоренившейся антисоциальной установке личности подростка, то они уже сами по себе являются достаточным основанием для признания совершенного преступления не представляющим большой общественной опасности и осво­бождение виновного от уголовной ответственности с направлением его в ко­миссию по делам несовершеннолетних.

Согласно статистическим данным каждое третье преступление подрост­ка совершается в результате подстрекательства со стороны взрослого. Факт совершения преступления под воздействием взрослого лица, является для под­ростка смягчающим обстоятельством, однако в каждом конкретном случае сте­пень его вины будет зависеть от конкретных особенностей проявленного им преступного поведения. Поэтому рассматривая дела о несовершеннолетних, необходимо устанавливать всех участников преступной группы и в первую очередь взрослых лиц, выявлять их действительную роль в совершение пре­ступления[22].

Следует особо обращать внимание на способ вовлечения подростка в преступную деятельность и степень оказанного на него воздействия со стороны взрослых лиц. Возрастными особенностями несовершеннолетних обусловлена не только меньшая в общей массе степень общественной опасности совершаемых ими преступлений, но и меньшая степень общественной опасности их лич­ности.

В связи с этим, а также с учетом повышенной восприимчивости под­ростков к процессу перевоспитания, в подавляющем большинстве случаев признается целесообразным и широко используется на практике исправление несовершеннолетних правонарушителей с помощью одних принудительных мер воспитательного характера. Однако в соответствии действующим законо­дательством освобождение от уголовной ответственности с применением при­нудительных мер воспитательного характера опускается при установлении возможности исправления виновного без применения уголовного наказания. Помимо небольшой общественной опасности виновного лица может быть ис­правленным без применения уголовного наказания является небольшая обще­ственная опасности его личности.

Освобождение виновного подростка от уголовной ответственности в связи с применением принудительных мер воспитательного характера будет правомерным в том случае, если совершенное им преступление в значительной степени — случайный эпизод в его жизни, не столько являющийся результатом искоренившихся антиобщественных взглядов и установок, сколько результа­том невыработанности надлежащих нравственных качеств и представлений, неумения правильно оценивать некоторые факты и явления жизни, сообразо­вывать свои требования с требованиями общественной необходимости.

Конечно, не следует забывать, что возрастные особенности несовершеннолетних не исключают общего правила, согласно которому общественная опасность лица определяется прежде всего общественной опасностью совершенного им преступления.

Так, например, в связи с применением принудительных мер воспита­тельного характера органами прокуратуры г.Ижевска 18.12.2002 г. были освобождены от уголовной ответственности 15-летние подростки (Андреев М. и Игнатьев С., которые по­хитили из сарая соседа мужской велосипед, то есть совершили преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 158 УК РФ. Следователь моти­вировал свое решение тем, что содеянное виновными и их личности не пред­ставляют большой общественной опасности, поскольку преступление не по­влекло тяжких последствий, было совершено подростками под воздействием взрослого подстрекателя (брата Андреева М.) и при попустительстве со сторо­ны родителей виновных. Похищенное имеет сравнительно небольшую стои­мость. Кроме того, было принято во внимание, что подростки ранее не были замечены ни в чем предосудительном. Они глубоко переживают факт соверше­ния преступления, значительно улучшили свое поведение в школе и дома)[23].

Представляется, что при таких условиях следователь обоснованно пере­дал дело в отношении Андреева М. и Игнатьева С. в комиссию по делам несовершеннолетних.

Закон не исключает возможности освобождения от уголовной ответственности с применением принудительных мер воспитательного характера подростков, совершивших два или более преступления, не представляющих большой общественной опасности.

Поэтому для принятие правильного решения об освобождении от уголовной ответственности несовершеннолетнего, повторно совершившего преступление, важно как можно более полно выяснить все причины толкнувшие его на преступление, и условия, способствовавшие этому: мотивы и цель антиобщественного поведения виновного и т. п. Если в данном случае не будут установлены глубокие отрицательные изменения сознания подростка, след­ственные органы вправе освободить его от уголовной ответственности в связи с применением принудительных мер воспитательного характера.

1.4. Вменяемость как необходимый признак субъекта преступления. Критерии невменяемости

«Свобода воли» – общие условие любого вида социальной ответственности личности в обществе. В праве для характеристики ответственности есть юридическое понятие. В уголовном праве – понятие вменяемости, в основе которой лежит фиксированный нормами уголовного права уровень «свободы воли» личности преступника – принятое свободно решение лица совершить преступление[24].

Свобода воли лица во время совершения общественно опасного деяния, предусмотренного уголовным законом, обусловливает его способность быть виновным, т.е. вменяемым. Иначе – способность лица проявлять свои антиобщественные установки и ценностные ориентации в форме умысла или неосторожности.

С позиций закона, субъектами уголовной ответственности могут быть лишь такие лица, которые обладают определенными интеллектуальными, волевыми и эмоциональными качествами, обусловливающими способность понимать предъявляемые к ним правовые установления, сознавать общественную опасность противоречащего правовым требованиям своего поведения и способность руководить им, способность удерживаться от импульсивной и т.п. деятельности.

Вменяемость, т.е. способность быть виновным, ответственным и юридически признаваться преступником. Поскольку же названная способность «фиксирована» в уголовном законе, она является обязательным юридическим признаком основания уголовной ответственности (состав преступления), характеризующим субъекта преступления. Отсутствие указанного признака (при невменяемости) исключает основание уголовной ответственности – состав преступления.

Вменяемость – предпосылка к конкретного вида юридической ответственности – уголовной. Она – исходный пункт принципа субъективного вменения, важнейшего принципа уголовного права и уголовной политики. Только при наличии вменяемости могут быть поставлены и разрешены вопросы: о субъекте уголовной ответственности и личности преступника; о виновности субъекта; степень его вины; наличии самого основания уголовной ответственности – состава преступления. 

Невменяемый не является субъектом преступления. Совершенные им общественно опасные деяния не образуют состава преступления. Социальная сущность невменяемого состоит в том, что он является носителем общественной опасности, а его общественное опасное деяние причиняет серьезный вред обществу и его интересам. Необходимость охраны общественных отношений от опасных деяний невменяемого ставят перед обществом, государством и правом задачу нейтрализации и предупреждения опасных деяний невменяемых (уголовно правовыми средствами в том числе).

Уголовное право невменяемый интересует в следующих аспектах. Во-первых, с одной стороны – как носитель общественное опасности, а с другой, как субъект общественно опасного поведения. Во-вторых, как субъект самостоятельного вида уголовно правового отношения типа «государство – невменяемый», порождаемого общественно опасными деяниями невменяемого. В-третьих, как объект профилактики средствами уголовного закона, т.е. лицо, к которому в связи с совершением им общественно опасного деяния могут быть применены специальные уголовно правовые меры: принудительные меры медицинского характера того или иного вида, в соответствие с психическим состоянием данного лица и характера совершенного им общественно опасного даяния. В-четвертых, как объект правовой регламентации законодателя: определение правового статуса невменяемого, и гарантирование его прав; установление особого правового порядка, оснований и  условий признания лица невменяемым, и применение к нему принудительных мер медицинского характера, предусмотренных в уголовном законе; определение и установление уголовной ответственности за использование психически больного (в том числе и признанного невменяемым) в преступных целях, в непосредственном исполнении и при групповых посягательствах за преступление, совершаемых психически больных и т.п.

Невменяемым в нашем праве признается гражданин, к которому, согласно закону, за совершенное им общественно опасное деяние, в силу имеющейся у него психической болезни не применяется юридическая (уголовная) ответственность.

Душевнобольной (в отличие от невменяемого) – это лицо, которое по своему психическому состоянию и характеру совершенного общественно опасного деяния нуждается в больничном содержании и лечении в принудительном порядке. Уголовному (материальному и процессуальному) праву известны термины и понятия: «душевнобольной», и «невменяемый». Однако  по объему и содержанию эти понятия различаются между собой. Понятие  «душевнобольной» в уголовном праве по объему шире понятия «невменяемый». Оно охватывает три категории психически больных лиц:

а) невменяемых;

б) вменяемых, заболевших психической болезнью после совершения преступления, но до вынесения судом приговора;

в) совершивших преступление и страдающих психическим расстройствами не исключающими вменяемости;

г) осужденных, заболевших психической болезнью во время отбывания наказания.

Различен правовой статус «невменяемого» и «душевнобольного», установленный законодателем. Различны юридическая природа, сущность и правовой статус и каждого из трех групп больных в уголовном праве[25].

К первой группе относятся психически больные, признанные невменяемыми. Это лица, неспособные во время совершения предусмотренным уголовным законом общественно опасного  деяния сознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) или руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия или иного болезненного состояния психики. Они уголовной ответственности не подлежат. К таким лицам в целях предупреждения рецидива их общественно опасных деяний возможно применение судом в установленном законом порядке принудительных мер медицинского характера, что не является наказанием.

Вторую группу составляют психически больные лица, признанные вменяемыми, но до вынесения судом приговора заболевшие психической болезнью, лишающей возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими. Такие лица во время болезни наказанию не подлежат. К ним в целях предупреждения опасных деяний по назначению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера, а по выздоровлении они могут подлежать наказанию, если не истекли сроки давности или нет других оснований для освобождения их от уголовной ответственности и наказания. Если к такому лицу по выздоровлении применяется наказание, то время, в течение которого применялись принудительные меры медицинского характера, засчитываются в срок наказания.

К третьей группе относятся лица, которые совершили преступление и страдающие психическим расстройством, не исключающим вменяемости. Но об этой категории лиц речь будет вестись отдельно.

К четвертой группе относятся лица, которые были признаны вменяемыми, виновными в совершении преступления и осуждены, но заболели душевной болезнью во время отбывания наказания. К таким лицам после их выздоровления судом может быть применено наказание при тех же условиях, что и ко второй группе, если не истекли сроки давности или нет других оснований для освобождения их от уголовной ответственности и наказания. В случае их выздоровления к таким лицам может быть применено наказание, но время, в течение которого к ним применялись принудительные меры медицинского характера, засчитывается в срок наказания. В тех случаях, когда осужденный во время отбывания наказания заболел хронической душевной болезнью, препятствующей отбыванию наказания, суд по представлению начальника органа, ведающего исполнением наказания, на основании заключения врачебной комиссии вправе (но не обязан) вынести определение об освобождении такого лица от дальнейшего отбывания наказания (ч.1ст.362 УПК) и применить к нему принудительные меры медицинского характера или передать его на попечение органам здравоохранения.

Законодатель стремится четко очертить круг тех лиц, которые отнесены к той или иной группе. К первой группе законодатель относит лиц, страдающих хронической душевной болезнью, временным расстройством душевной деятельности, слабоумием или иными болезненным состоянием. Это, пожалуй, наиболее многочисленная группа. Ко второй группе законодатель отнес лишь лиц, страдающих душевной болезнью, не включая, например, в нее лиц с иными болезненными состояниями и слабоумием. Более уже очерчен законодателем круг лиц, отнесенных к четвертой группе. К ним относятся только лица, заболевшие не вообще психической, а хронической «душевной болезнью».

Под личностью невменяемого нами понимается  психически больное лицо, совершившее предусмотренное законом общественно опасное деяние, которое характеризуется совокупностью демографических, физических, социальных, психологических, психофизиологических и психопатологических признаков, свойств и качеств, имеющих юридическое значение (уголовно-правовое, административно-правовое, уголовно-процессуальное).

Невменяемый, как и любой другой человек, характеризуется множеством различных признаков, свойств и качеств: социальных, психологических, физических и др. Ему свойственны определенные социальные роли, связи и отношения, хотя и специфические. Для него характерна своя, особая психология – психология психически больного человека. Ее особенность в том, что объективные социальные отношения отражаются и преломляются в сознании и воле невменяемого через призму неадекватных субъективно-болезненных оценок. Невменяемому присущи специфические мотивы и установки поведения. Последние не всегда вытекают из психопатологического состояния невменяемого и обуславливаются им. Нередко они имеют под собой реально-бытовую основу. Невменяемого характеризует свой, специфический личностный и правовой статус, который позволяет отграничить его как от психически больного, так и от преступника.

От психически больного невменяемый отличается таким социальным качеством, как общественная опасность (ее характер и степень). От преступника тем, что в структуре личности невменяемого содержатся психопатологические нарушения такой степени, которые исключают его социально-психологическую способность проявлять свое отрицательное (виновное) отношение к интересам общества и государства в форме умысла или неосторожности. Поэтому применение уголовной ответственности к невменяемому – бесцельно. Цели уголовной ответственности в отношении невменяемого не могут быть достигнуты.

В пользу признания Уголовным правом невменяемого личностью свидетельствуют сами цели принудительных мер медицинского характера, гармонически сочетающиеся интересы общества и интересы психически больного, а также то, что общество проявляет гуманистическое отношение к психически больному и, считая его личностью, охраняет от преступных посягательств его жизнь, здоровье, права и интересы. Например, за противоправное лишение жизни невменяемого, за использование невменяемого в преступных целях в качестве орудия преступления и т.д. наступает уголовная ответственность на общих основаниях, предусмотренных в законе.

Объективный характер общественной опасности невменяемого обусловлен не только тяжестью вреда (к примеру, уничтожение шизофреником знаменитой картины Рембранта «Даная»), который им причиняется, но и типом, тяжестью психического заболевания невменяемого. Объективно общественная опасность невменяемого коренится, во-первых, в характере и тяжести вреда, причиняемого невменяемым (или возможности его причинения); во-вторых, в самом невменяемом вследствие имеющейся у него психической болезни или болезненного состояния.

Фактической характеристикой невменяемого общественная опасность является потому, что этим качеством обладают не только преступники, но и вообще все люди, причиняющие или способные причинить вред обществу, его интересам и интересам других членов общества.

Социально-правовой характеристикой невменяемого общественная опасность является потому, что психическое состояние лица, вызвавшее его невменяемость, обуславливает специфический социальный и правовой статус личности, порождая тем самым определенные специфические социальные и юридические последствия для данного объекта.

Возможность причинения повторного вреда обществу обуславливает общественную опасность невменяемого и применения к нему принудительных мер медицинского характера. Цель этих мер – снять общественную опасность невменяемого, исключить с его стороны возможность совершения повторных общественно опасных действий, способных причинить вред обществу. Именно из такого понимания общественной опасности невменяемого исходят законодатель (ст.100, 101 УК РФ) и правоприменение.

Степень общественной опасности невменяемого определяется тяжестью вреда и вероятностью его причинения вновь. Она зависит от психического состояния невменяемого, характера совершенного им общественно опасного деяния и его способности к рецидиву общественно опасных действий.

Принципиальная позиция Верховного Суда РФ по этому вопросу выражена в качестве общего положения в постановлении № 5364 от 12.02.2000 г. по делу Степанова. В нем говорится, что «применение предусмотренных законом мер медицинского характера допустимо лишь в тех случаях, когда данное лицо вследствие его болезни становится общественно опасным, либо потому, что в болезненном состоянии оно способно совершить общественно опасные действия, либо потому, что как носитель болезни представляет собой непосредственную опасность для общества»[26].

Характер и степень общественной опасности невменяемого являются  классификационным критерием. Они положены в основу выделения законодателем различных категорий невменяемых и дифференциации принудительных мер медицинского характера, применяемых к ним. В зависимости от характера и степени общественной опасности законодатель указывает на три категории невменяемых (ст.101 УК РФ):

а) особо опасных для общества;

б) опасных для общества;

в) не представляющих опасности для общества ( ч.1 и 4 ст.400 и ч.1ст.412 УПК РСФСР).

В соответствии с приведенной законодательной классификацией невменяемых уголовный закон устанавливает  и определенные правовые последствия дифференцировано для каждой из категорий невменяемых.

Так, особо опасные для общества невменяемые помещаются в психиатрические больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением. Помещение невменяемого в больницу такого типа может быть назначено судом тогда, когда он по своему психическому состоянию здоровья и характеру совершенного им общественно опасного деяния представляет особую опасность для общества и для себя (ч.4 ст.101 УК РФ).

Невменяемые, опасные для общества, помещаются на принудительное лечение в психиатрические больницы специализированного типа с постоянным наблюдением и общего типа (ч.2 и 3 ст.101 УК РФ).

К невменяемым, не представляющим опасности для общества, принудительные меры медицинского характера не применяются. Однако суд вправе своим определением направить такое лицо на амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра (ст.100 УК РФ, ст.406 , 412 УПК РСФСР).

Истоки и сущность общественной опасности невменяемого и общественной опасности преступника – различны. Общественная опасность преступника определяется его сознательным отрицательным отношением к интересам общества, иначе – его антиобщественными установками и дефектами правового сознания (в форме умысла или неосторожности).

В отличие от преступника, общественная опасность невменяемого по своему содержанию и характеру определяется не отрицательным (виновным) отношением невменяемого к интересам общества, поставленным под охрану уголовного закона. Она обусловлена как объективным происхождением и характером совершаемого (возможностью его совершения) общественно опасного деяния, предусмотренного в уголовном законе, так и клинической формой психического заболевания, динамикой болезненных процессов, этапом их формирования, прогнозом течения и исхода, психопатологическими и сохранными социально-психологическими установками личности невменяемого. Поэтому при определении общественной опасности невменяемого необходимо учитывать не только психопатологическую структуру, но и социально-психологический «портрет» личности невменяемого (его сохранные социально-психологические установки, систему моральных ценностей, «мотивы» поведения и т.д.)

Невменяемость исключает вину и уголовную ответственность лица, но она не исключает общественной опасности самого невменяемого и его деяния. Невиновность невменяемого ни в коей мере не означает общественной неопасности невменяемого и его деяния, так как деянием невменяемого причиняется существенный вред охраняемым УК общественным отношениям (людям, собственности и т.д.). Общественная опасность деяния невменяемого как раз и выражается в причиненных общественным отношениям вредных последствиях. Такие деяния запрещены законом. В случае совершения их вменяемыми лицами они влекут уголовную ответственность, а невменяемыми – основание для применения принудительных мер медицинского характера, которые может применить только суд после того, как им будет установлено, что данное невменяемое лицо совершило общественно опасное деяние.

Разумеется, общественная опасность преступника и общественная опасность невменяемого различны по природе, истокам возникновения, сущности и содержанию. Но различны и уголовно-правовые меры, предпринимаемые  для устранения общественной опасности невменяемого и преступника. Принудительные меры медицинского характера применяются к невменяемому с целью обеспечения общественной безопасности, предупреждения повторных общественно опасных деяний со стороны невменяемого, а также в интересах самого невменяемого с целью его излечения, реадаптации и ресоциализации.

Закон связывает с особенностями общественной опасности невменяемого определенные правовые последствия (ст. 102 УК РФ, ст.406, 409, 412 УПК РСФСР), предусматривая возможность изменения или отмены судом принудительного лечения невменяемого, а также возможность установления над ним по решению суда соответствующего медицинского контроля в целях предупреждения с его стороны новых опасных деяний.

В уголовно-процессуальном законе предусмотрено прекращение уголовного дела в отношении невменяемого при отсутствии оснований для применения принудительных мер медицинского характера (ч.3 и 4 ст.406 УПК РСФСР).

И материальный и процессуальный уголовный закон, таким образом, исходит из характера, степени и динамики общественной опасности личности невменяемого, предусматривая случаи изменения принудительной меры медицинского характера или ее отмену, а также неприменение принудительных мер вообще (ст.102 УК РФ, ст.410, 412 УПК РСФСР), если это лицо по характеру совершенного опасного деяния и по своему психическому состоянию не представляет опасности для общества.

Таким образом нормы уголовного и уголовно-процессуального права, а также судебная практика (а они отражают объективные процессы и явления) не только исходят из признания общественной опасности невменяемого, ее характера и степени, но и учитывая динамику этой опасности как в сторону уменьшения, вплоть до полного отпадения, так и в сторону увеличения. Это свидетельствует о том, что и причинение вреда невменяемым является общественно опасным. Характер и степень общественной опасности невменяемого, ее динамика после совершения общественно опасного деяния определяют и формы социально-правового и медико-профилактического реагирования (применение, изменение или прекращения мер медицинского характера, тип лечебного учреждения, передача на попечение родственникам или опекунам без применения мер медицинского характера, но при обязательном наблюдении в отношении невменяемых лиц).

Вопрос об общественной опасности невменяемого – это вопрос правовой. Решение его является прерогативой суда.

Ошибаются те, кто утверждает, что общественная опасность деяния и степень общественной опасности невменяемого устанавливается заключением судебно-психиатрической экспертизы. Научно-медицинское суждение в этой части не обязательно для суда, хотя, разумеется, оно помогает суду правильно решить вопрос об общественной опасности невменяемого, ее характере, степени, а следовательно, о применении (или неприменении) принудительных мер медицинского характера к данному невменяемому.

Верховный Суд РФ указал в определении № 8326 от 30.06.2002 г. по делу Николаева, что суд при применении принудительного лечения к лицу, признанному невменяемым, назначает тип больницы, руководствуясь требованиями ст.100, 101 УК РФ, а не рекомендациями экспертов, которые в этой части не обязательны для суда[27].

В связи с этим нельзя согласится с мнением, что вопрос о характере и степени общественной опасности невменяемого должен решаться не только судом, но и стать предметом обсуждения судебно-психиатрической экспертизы. Это означало бы не что иное, как выход экспертов за пределы предоставленной им законом компетенции (ч.2 ст.79 УПК РСФСР). Вывод суда об общественной опасности невменяемого, ее характере и степени должен быть ясно и четко отражен в определении суда по делу.

В чем же суды усматривают «особую общественную опасность невменяемого» и чем обосновывают свой вывод о характере и степени общественной опасности? Исследование показало, что делая вывод об особой («большой», «повышенной», «значительной» и т.п.) общественной опасности невменяемого, суд ссылался на следующие фактические обстоятельства в их совокупности:

—   характер и тяжесть совершенных невменяемым общественно опасных деяний (это соответствовало и уголовно-правовой квалификации данных деяний – ст. 167, 105, 111, ч.3 ст.213 УК РФ);

—   клиническую форму психического заболевания в ее динамике;

—   данные о личности невменяемого (прежнюю судимость данного лица, в том числе неоднократную, признание лица ранее невменяемым, неоднократное применение к данному лицу принудительных мер медицинского характера и т.д.;

—   обстоятельства, характеризующие конкретную ситуацию (например, неблагоприятная социальная микросреда, устойчивые связи с антиобщественными элементами и пр.)

Таким образом, вывод суда об общественной опасности невменяемого и ее степени был в большинстве случаев убедительно мотивирован, а избранные судом принудительные меры медицинского характера были обоснованными и понятными. Последнее представляется важным для учреждений, осуществляющих принудительное лечение и трудовую терапию невменяемых, так как позволяет избежать необоснованного и преждевременного снятия принудительного лечения, а следовательно, предупредить повторные опасные действия невменяемого.

1.5. Влияние уменьшенной вменяемости и алкогольного опьянения на признание субъектом преступления

Ст. 19 УК РФ гласит, что «уголовной ответственности подлежит только вменяемое физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом». Если лицо признают невменяемым, то оно не подлежит уголовной ответственности. Однако между полноценным психическим здоровьем и состоянием невменяемости отсутствует резкая, раз и навсегда определенная грань. В связи с этим встает вопрос о пограничном состоянии между вменяемостью и невменяемостью и об ответственности лиц, совершивших общественно опасное деяние в промежуточном между нормой и патологией состоянии. В юридической литературе вопрос о концепции уменьшенной (ограниченной, частичной) вменяемости является дискуссионным.

Подход к вменяемости как к антиподу невменяемости представляется упрощенным. При признании лица вменяемым встает вопрос об оценке степени вменяемости, потому что любое психическое расстройство, даже не исключающее вменяемости, оказывает влияние на интеллектуально-волевую сферу человека, порождает дефекты его мышления и воли. В ряде случаев психическое заболевание или иное болезненное состояние хотя и не свидетельствуют о полной невменяемости субъекта, но играют значительную роль в этиологии преступного поведения.

 Таким образом, целью этого раздела является рассмотреть концепцию уменьшенной вменяемости и различные взгляды на нее, что становится довольно важным, поскольку в УК 1996 года была введена новая норма: статья 22 УК «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости» закрепляет именно институт уменьшенной вменяемости. И хотя, казалось бы, законодатель разрешил все споры, различные взгляды на эту проблему никуда не исчезли.

Попытки индивидуализировать наказание для лиц, страдающих психическими, нервно-психическими и эмоциональными расстройствами, которые не исключают вменяемости, предпринимались давно. Споры об этом велись как в Западной Европе, так и в России.

Впервые об уменьшенной вменяемости упоминают уголовные кодексы германских государств: Брауншвейгский 1840 г., Гессенский 1841 г., Саксен-Альтенбургский 1841 г. и другие. В них среди факторов, обуславливавших уменьшенную вменяемость, указывались слабоумие, недостаточное развитие, старческая дряхлость, опьянение, полное отсутствие воспитания, крайне неблагоприятная и развращающая обстановка, сопутствовавшая человеку в детстве[28]. Во всех подобных случаях предусматривалось уменьшение наказания. Сходные нормы были, например, в законодательстве Швеции 1864 г., Дании 1886 г., Финляндии 1889 г.

Невменяемость в русском уголовном праве упоминается уже в Воинском артикуле 1715 г., но в то время понятие уменьшенной вменяемости еще не было известно. Однако согласно п.4 ст.140 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. вина уменьшалась, если виновный учинял преступление «по легкомыслию или же слабоумию, глупости или крайнему невежеству, которым воспользовались другие для вовлечения его в сие преступление».

Необходимо отметить, что сама идея уменьшенной вменяемости признавалась, да и сейчас признается далеко не всеми. Так, например, Таганцев писал: «Обладание способностью ко вменению должно быть констатировано по отношению ко времени учинения преступного деяния. Поэтому указание на психическое расстройство подсудимого, предшествовавшее учинению им этого деяния или последовавшее за этим, само по себе взятое, не может иметь никакого влияния на вменение данного поступка. Такая постановка вопроса вменяемости, как способности быть уголовно виновным, а потому и ответственным за свои поступки, предрешает возбуждающий спор вопрос о так называемой уменьшенной вменяемости. Нет никакого сомнения, что как способность сознавать и понимать окружающие нас явления, так и способность оценивать сознанное допускают весьма различные оттенки, значительно изменяющиеся как количественно, так даже и качественно; эти оттенки могут иметь влияние на ответственность, но тем не менее эти состояния, относясь к мере ответственности, не могут рассматриваться как особый вид или даже особый оттенок вменяемости, так как в этом отношении существует только двоякая возможность: или признать, что в данном случае существуют условия, устраняющие вменяемость, или установить, что таковые отсутствуют. В первом случае виновный освобождается от ответственности, во втором — подлежит наказанию; признать что-либо третье, посредствующее состояние мы не можем ни теоретически, ни практически. Мне даже думается, что внесение в закон особого постановления об уменьшенной вменяемости как обстоятельстве, обязательно влияющем на уменьшение ответственности,… представляется не только излишним ввиду общего права суда признавать заслуживающим снисхождения, но и нежелательным по своей неопределенности и односторонности. С одной стороны, глупость, опьянение, душевная неуравновешенность и т.д. имеют так много степеней и оттенков, что самые пределы уменьшенной вменяемости представляются слишком слабо очерченными, а с другой — далеко не всегда в подобных состояниях можно приискать основания для уменьшения наказания. Нравственное притупление, психическая неуравновешенность, психическое вырождение могут проявиться в таких кровавых злодеяниях, что даже самые крайние сторонники антрополого-психиатрических воззрений на преступность не решаются рекомендовать в этих случаях снисходительности, а предлагают по отношению к ним более или менее крутые меры охраны. В прежних законодательствах такое постановление могло еще иметь значение ввиду абсолютной или приближающейся к абсолютной относительной санкции закона, но и это значение утратилось благодаря значительности простора, предоставленного суду при выборе меры ответственности»[29].

Сейчас есть немало стран, где действующие уголовные законы признают уменьшенную вменяемость, а также допускают возможность для лиц с аномалиями психики, совершивших преступления, быть признанными уменьшено вменяемыми, что влечет за собой назначение боле мягкого наказания.

По Уголовному кодексу Швеции 1937 г. уменьшенная вменяемость считается установленной, если вследствие расстройства душевной деятельности, сознания или недостаточного умственного развития преступник в момент совершения деяния не обладал полной способностью оценивать противоправность своего поведения и руководствоваться этой оценкой. В таком случае по усмотрению суда наказание ему может быть смягчено. Вместе с тем судье предоставляется право на основании заключения экспертов принять решение об интернировании уменьшено вменяемого в больницу. Эксперты в своем заключении должны указать, нужно ли помещать обвиняемого в больницу. Однако положения об уменьшенной вменяемости и невменяемости не применяются, если обвиняемый сам вызвал тяжкое изменение или расстройство сознания с намерением совершить преступление.

В Уголовном кодексе Германии 1875 г. также предусмотрена уменьшенная вменяемость. Если способность сознавать свои действия и руководить ими является существенно уменьшенной, то наказание может быть смягчено. В то же время к особо опасным преступникам, в том числе уменьшено вменяемым, может быть применено превентивное заключение сроком до десяти лет по одному лишь признаку общественной опасности.

Уголовный кодекс Венгрии предусматривает, что при наличии уменьшенной вменяемости наказание смягчается, если лицо, совершившее деяние в состоянии душевной болезни, слабоумия или умственного расстройства, ограниченно осознавало характер своих действий и их последствий и действовало в соответствии с этим сознанием. Однако эти положения не применяются, если лицо совершило деяние в состоянии алкогольного опьянения или в одурманенном состоянии.

Таким образом, мы видим, что категория уменьшенной вменяемости существует уже довольно давно и, несмотря на неоднозначное к ней отношение, была закреплена в уголовном законе многих стран с теми или иными оговорками. Природа и законодательная оценка психических аномалий, не исключающих вменяемости, однозначно говорят о том, что уменьшенная вменяемость представляет собой индивидуально-личностную особенность и юридически оценивается в качестве возможного, но, как правило, не обязательного основания для смягчения наказания или освобождения от него.

Что касается самого понятия уменьшенной (ограниченной) вменяемости в уголовном праве, то по этому поводу высказывают огромное количество мнений и дают различные определения. И это в какой-то степени закономерно, поскольку с одной стороны она должна быть согласована с институтами вменяемости, вины и ответственности, а с другой стороны — с невменяемостью и принудительными мерами медицинского характера. А поскольку здесь так много противоречий, я позволю себе воспользоваться тем обзором существующих точек зрения, который приводит Михеев[30].

По Калю (1904 г.) уменьшенная вменяемость есть длящееся болезненное состояние, уменьшающее сознание преступности деяния или силу сопротивления соблазну.  По А. А.  Жижиленко (1924 г.) ее можно определить как происходящее от длительного болезненного состояния или умственного недоразвития значительное ослабление способности сознавать совершаемое и оценивать свои поступки. По В. С. Трахтерову (1924) она есть качество сознания больного человека, характеризующее уменьшенную способность руководить своими действиями и отдавать отчет в них, нечто средне, лежащее между вменяемостью и невменяемостью.

Авторы публикаций 70 — 80-х гг. уменьшенную вменяемость определяют как: а) пониженную способность отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими (Авербух, Голубева); б) состояние психики лица, когда его способность сознавать свои действия или руководить ими не утрачена совсем, но по сравнению с нормой понижена (ослаблена) в силу психических аномалий — некоторые формы психопатий, неврозы, дебильность, остаточные явления органического поражения головного мозга, психофизическое недоразвитие и другие явления психопатологии (Сущенко); в) разновидность вменяемости, при которой в силу ряда причин способности лица понимать значение своих действий или руководить ими во время совершения преступления ограничены; сужение содержания и объема интеллекта и воли субъекта позволяет констатировать меньшую степень виновности таких лиц, что должно влечь за собой меньшую степень их ответственности и меньшую меру наказания (Глухарева).

Под ограниченной вменяемостью понимают такое психическое состояние лица, которое вызывает ограниченную способность осознавать значение своих действий и руководить своим поведением в силу наличия психических аномалий (Белокобыльская). Пограничная вменяемость — относящиеся к пограничным между нормой и патологией состояния (Фелинская). Под частичной вменяемостью понимается возможность лица вследствие психических аномалий, не исключающих вменяемости, лишь частично сознавать фактический характер либо общественную опасность своих действий (бездействия) или частично руководить ими (Полубинская).

Как видно из изложенного выше для обозначения психического расстройства (психической аномалии), не исключающего вменяемости, предлагают различные термины. Думается, что наиболее подходящим будет термин «уменьшенная вменяемость». Слово «ограниченный» предполагает значение чего-то стесненного, удержанного в определенных границах, поставленного в какие-то рамки, что не совсем верно для данной ситуации, когда эта категория является составной частью вменяемости. Определение же категории «пограничное состояние» скорее принадлежит психиатрии, то есть медицине, а не праву. «Частичность» же предполагает, что мы должны поделить вменяемость на какие-то части, что вряд ли возможно. Таким образом, уменьшенная вменяемость — это разновидность вменяемости, при которой лицо  при совершении преступления в силу наличия у него психических расстройств, не исключающих вменяемости, не способно в полной мере сознавать характер и общественную опасность своего деяния или руководить им; она устанавливается на основании двух критериев: юридического (психологического) и медицинского (биологического).

Юридический критерий уменьшенной вменяемости усматривают: в уменьшенном сознании преступности деяния или в силе сопротивления преступному соблазну (Каль), в уменьшенной (Трахтеров), пониженной, но не утраченной полностью (Авербух, Голубева), сниженной, ослабленной, не в полной мере, частичной (Полубинская), ограниченной (Белокобыльская), значительно ослабленной (Жижиленко) способности лица сознавать совершаемое и оценивать его или способности мотивировать свои поступки.

Медицинским критерием уменьшенной вменяемости считают: а) длящееся болезненное состояние (Каль); б) длительное болезненное состояние или умственную недостаточность (Жижиленко); в) качество сознания больного человека (Трахтеров); г) временное расстройство психической деятельности, хроническое душевное заболевание, слабоумие или иное болезненное состояние (Щерба); д) наличие психических аномалий (Белокобыльская, Полубинская); е) те или иные психические аномалии: некоторые формы психопатий, неврозы, дебильность, остаточные явления органического поражения головного мозга, психофизиологическое недоразвитие и другие явления психопатологии (Сущенко); ж) задержку интеллектуального (психофизиологического) развития, не обусловленную душевным заболеванием (Астемиров, Карнеева); з) сужение содержания и объема интеллекта и воли субъекта (Глухарева); и) изменения личности при состояниях психики между нормой и патологией (Фелинская).

Таким образом, что касается медицинского критерия уменьшенной вменяемости, в современной психиатрии достаточно разработаны критерии и признаки вменяемости и невменяемости, а также различных пограничных состояний и психической патологии. Это и позволяет выделить довольно обширную группу психических заболеваний, расстройств и иных болезненных состояний, при которых можно говорить об уменьшенной вменяемости.

В соответствии юридическим критерием уменьшенная вменяемость означает, что способность лица отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими хотя и не утрачена, но ослаблена. Различные аномалии и своеобразие мыслительной деятельности некоторых психически неполноценных личностей (вменяемых) могут сужать сопротивляемость к соблазну, ослаблять контрольные механизмы поведения, ограничивают возможности выбора в тех или иных ситуациях.

У юридического (психологического) критерия уменьшенной вменяемости выделяются интеллектуальный и волевой признаки. Интеллектуальный признак заключается в том, что лицо не способно в полной мере сознавать фактическую сторону, характер своих действий, а при совершении преступлений с материальными составами предвидеть также наступление общественно опасных последствий своего деяния[31]. Отмечают также, что для олигофренов, например, характерна «импульсивность поведения; отсюда насилие как реакция на внешние раздражители при слабой способности осмысливания последних и предвидения своих поступков. Другая типичная особенность — повышенная внушаемость, что, несомненно, связано с интеллектуальной недостаточностью»[32]. Налицо интеллектуальный признак и в том случае, когда индивид не в состоянии осознавать свое деяние как общественно опасное и противоправное. Подобное часто наблюдается при задержке психического развития на фоне имеющегося психического заболевания. Волевой признак уменьшенной вменяемости характеризует неспособность лица в полной мере руководить своими действиями, то есть осуществлять их под контролем воли, в виде свободного волеизъявления. Соединение в юридическом критерии уменьшенной вменяемости интеллектуального и волевого признаков оправдано только при самостоятельном их действии. А если неспособность в полной мере сознавать что-либо означает и отсутствие воли, то на долю волевого признака выпадают лишь те редкие случаи, когда субъект полностью сознает фактическую и социальную стороны противоправного поведения, но не может сдержать себя. Примерами таких случаев могут служить извращенные влечения психопатов, навязчивые явления у больных, перенесших энцефалит и различные расстройства произвольной деятельности. Все это свидетельствует, что волевой признак уменьшенной вменяемости сопряжен с эмоциональным состоянием человека.

Кудрявцев в своей статье выделяет три подхода к проблеме психических аномалий, не исключающих вменяемости: 1) учет влияния психических аномалий на степень понимания, рефлексии и произвольности противоправного поведения с помощью введения нормы ограниченной вменяемости, являющейся одним из обстоятельств, смягчающих ответственность по причине невозможности в полной мере осознавать (вариант опасности) своих действий или руководить ими вследствие болезненного психического расстройства; 2) учет психических аномалий как обстоятельств, смягчающих наказание по причине обусловленных ими затруднений осознания субъектом преступного деяния фактического характера своих действий (бездействия), их вредности или в руководстве ими; 3) правовое освоение психических аномалий посредством разведения уголовно-правовых понятий «способности быть субъектом уголовной ответственности» и «способности быть субъектом реального процесса отбывания наказания» (в форме ограниченной исправленной дееспособности).[33]

1) Первый подход — введение нормы «ограниченная вменяемость». Может быть приведен ряд аргументов о ее необходимости.

Широкая распространенность в сфере права лиц с психическими аномалиями, лимитирующими, но не лишающими полностью субъекта преступления возможности саморегуляции (сознательности и произвольности) значимого для права поведения[34]. «Соответствие приоритетам и общим принципам уголовной политики государства, декларирующего действенную готовность «де-юре» и «де-факто» реализовать в законодательной и правоприменительной практике принципы справедливости и гуманности правового воздействия, максимально индивидуализировать наказание, учитывать субъективный фактор преступления.»[35] Ограниченная вменяемость является наиболее последовательной формой закрепления в праве института субъективного вменения и индивидуализации наказания. В настоящее время уровень развития судебной психологии  позволяет оценить полноту состоятельности личности противостоять давлениям социальной и природной среды, выявить границы ее возможностей справляться с требованиями субъективно трудной ситуации, оставаясь в рамках права (закона). Кроме того, институт уменьшенной вменяемости наиболее полно соответствует принципу справедливости. Поэтому, видимо, наш законодатель и пошел по этому пути.

2) Второй подход.

Его существо заключено в смягчении наказания вследствие того, что лицо в силу своего болезненного психического расстройства либо отставания интеллектуального и волевого развития испытывало затруднения в сознании своих действий (бездействия), их вредности или в руководстве ими. Внешне этот подход очень сильно напоминает первый, однако Кудрявцев пишет: «Формулировка «испытывать затруднения» отражает преимущественно процессуально-динамический аспект регуляции, отрицательное субъективное состояние (переживание) субъекта преступного деяния, а не его исполнительский эффект. Можно выполнить действие легко и свободно, а можно с большими затруднениями, на грани возможного, мобилизовав все личностные и физические ресурсы. Исходя из принципа справедливости, правовая оценка должна определяться лишь исполнительским уровнем (мерой) контроля и состоятельности (правоспособности) субъекта преступного деяния, системными содержательно-результирующими, а не процессуально-динамическими характеристиками процесса регуляции значимого для права поведения, не их эмоциональной окраской в сознании субъекта… Учет модальности затруднения скорее должен апеллировать к принципу гуманизма и милосердия, что относится к принципиально иным, скорее этическим, эмоциональным, а не профессионально-научным оценкам»[36].

3) Третий подход.

Он состоит в том, чтобы развести смешение двух понятий: способности быть субъектом уголовного наказания и способности быть субъектом уголовной ответственности. Предлагается понятие ограниченная исправительная дееспособность (ОИД), которое раскрывается как затруднение вследствие психических аномалий субъекта уголовного наказания процесса отбывания наказания и достижение его целей. Выше уже говорилось о недостатках термина «затруднение». Пенитенциарное право требует учитывать возможность или невозможность отбывания наказания, а не затруднения, испытываемые лицом в его процессе, так как субъективные и объективные трудности лица, отбывающего наказание, во многом соответствуют целям наказания. Принцип справедливости предполагает соразмерность этих затруднений мере ответственности субъекта преступления. И наиболее адекватно это может быть сделано именно посредством введения понятия уменьшенной вменяемости.[37]

В Уголовный кодекс РФ от 24 мая 1996 г. законодатель впервые ввел ст. 22 «Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости»: «1. Вменяемое лицо, которое во время совершения преступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежит уголовной ответственности. 2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.» Таким образом, бесспорно, что уменьшенная вменяемость не есть какое-то граничное состояние между вменяемостью и невменяемостью, а входит во вменяемость. «На первое место в ч. 1 ст. 22 УК вынесен термин — «вменяемое» лицо как конститутивный признак субъекта преступления. И на этом основании оно способно нести ответственность. Здесь, однако, имеются в виду лица с психическими аномалиями, к числу которых прежде всего относятся структурные и функциональные отклонения стабильного характера, обусловленные нарушениями дородового развития, например, олигофрения и ядерные или конституциональные психопатии, патохарактерологические развития, остаточные явления органического поражения центральной нервной системы травматической этиологии и т.д. (чаще всего такими отклонениями, в психиатрии характеризуемыми как пограничные формы нервно-психической патологии, страдают алкоголики, значительно реже наркоманы, эпилептики, еще реже шизофреники в стойкой стадии ремиссии). Наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, позволяет суду смягчить наказание в пределах санкции статьи, а при исключительных обстоятельствах назначить более мягкое наказание, чем предусмотрено за данное преступление. Суду же предоставлено право при назначении наказания назначить принудительные меры медицинского характера. Рекомендации по их применению дает комиссия врачей-психиатров либо судебно-психиатрическая экспертиза. Кроме того, законодательная норма ч. 2 обосновывает необходимость медицинской реабилитации осужденных в исправительных учреждениях. Психические расстройства, не исключающие вменяемости, могут влиять на квалификацию преступления лишь в том случае, когда они указаны в диспозиции статьи Особенной части. Тогда они приобретают качественно иную правовую природу и учитываться для смягчения наказания в пределах санкции уже не могут»[38]

Суд при назначении наказания должен руководствоваться законом, учитывая степень и характер общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность. Уменьшенную же вменяемость надо рассматривать как смягчающую ответственность. Психическая аномалия не может быть признана отягчающим обстоятельством и ухудшить положение лица, совершившего преступление. Однако при наличии отягчающих обстоятельств и при особой общественной опасности преступления уменьшенная вменяемость не будет принята во внимание судом при назначении наказания, но это требует мотивировки данного решения. Суд в любом случае обязан выяснить, мог ли подсудимый полностью осознать значение своих действий или руководить ими.

Данные статистики свидетельствуют о том, что более половины преступлений совершается лицами, находившимися в состоянии опьянения. И это явление имеет тенденцию к росту. Наиболее распространенным является алкогольное опьянение. Но все чаще и чаще преступления, особенно насильственные против личности и собственности, соверша­ются в состоянии наркотического или токсического опьяне­ния.

Согласно ст. 23 УК лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения, подлежит уголовной ответственности на общих основаниях. В этой норме речь идет о простом физиологическом опьянении независимо от его степени. В отличие от ранее действовавшего законодательства УК РФ не считает его обстоятельством, отягчающим ответственность. Более того, на наш взгляд, опьянение в зависимости от при­чины его возникновения может быть отнесено к числу смяг­чающих обстоятельств. По условиям возникновения можно выделить следующие виды опьянения:

1) опьянение добровольное, когда лицо, заведомо зная свойства одурманивающего вещества (алкоголь, наркотики, токсические средства), без принуждения принимает его;

2) опьянение вынужденное, или неосмотрительное, ког­да субъекта заставили употребить такие вещества против или помимо его воли с помощью насилия или угроз, либо ввели эти вещества в его организм обманным путем, либо он употребил их ошибочно или не зная об их свойствах. Этот вид опьянения с большим основаниям можно отнести к смяг­чающим обстоятельствам, так как оно, во-первых, возникло против или помимо воли и сознания лица, а во-вторых, как и любое опьянение, оно обычно затрудняет способность рас­познавать зависимость и причинную связь явлений, снижает возможность контролировать свое поведение и руководить своими поступками.

Иначе должен решаться вопрос об уголовной ответствен­ности за деяния, совершенные в состоянии патологического опьянения. Патологическое опьянение — это редко встреча­ющееся кратковременное расстройство психической деятель­ности, при котором лицо утрачивает способность отдавать отчет в своих действиях или руководить ими. Оно возникает в результате ряда предрасполагающих факторов (психичес­кая слабость, физическое и психическое истощение и т. п.) и употребления алкоголя чаще всего в небольших количест­вах. Патологическое опьянение является разновидностью временного психического расстройства, исключающего вме­няемость и уголовную ответственность.

На почве систематического употребления одурманива­ющих веществ могут возникнуть и развиться самостоятель­ные психические заболевания (белая горячка, алкогольный галлюциноз, алкогольный параноид, наркотическая абстинен-ция и т. п.), также исключающие вменяемость субъекта.

Если лицо, совершившее преступление, будет признано хроническим алкоголиком и наркоманом, нуждающимся в лечении, то по решению суда к нему, наряду с уголовным наказанием, могут быть применены принудительные меры медицинского характера.

В заключение необходимо сказать, что законодатель, введя новеллу в виде ст. 22 УК РФ, установил, что уменьшенная вменяемость является не каким-то третьим, пограничным состояние, а представляет собой разновидность вменяемости. Уменьшенная вменяемость — это разновидность вменяемости, при которой лицо  при совершении преступления в силу наличия у него психических расстройств, не исключающих вменяемости, не способно в полной мере сознавать характер и общественную опасность своего деяния или руководить им. Уменьшенная вменяемость определяется двумя критериями: медицинским и юридическим. Необходимо также отметить, что уменьшенная вменяемость связана не с виной, а с уголовной ответственностью за совершенное деяние и с индивидуализацией наказания для лиц, признанных уменьшено вменяемыми. Лицо, страдающее расстройством, не исключающим вменяемости, безусловно, подлежит уголовной ответственности. Однако нельзя сказать, что наказание смягчается во всех случаях. А если лицо представляет общественную опасность, к нему по усмотрению суда могут быть применены принудительные меры медицинского характера. Однако уменьшенная вменяемость ни в коем случае не может быть признана отягчающим обстоятельством и ухудшить положение лица, совершившего преступление. Целесообразность введения в законодательство понятия уменьшенной вменяемости уже долгое время осознавалась юристами и психиатрами, поэтому норма ст. 22 УК явилась как бы логическим заключением всех дискуссий и закрепила наиболее распространенное и наиболее обоснованное мнение по данному вопросу.

 

2. Субъект преступления и личность преступника

Сре­ди наи­бо­лее слож­ных, спор­ных и наи­ме­нее раз­ра­бо­тан­ных про­блем в уголовном праве яв­ля­ет­ся во­прос о лич­но­сти пре­ступ­ни­ка.

Ученые-правоведы, разрабатывая другие проблемы преступности, ее причин и профилактики, т.е. глобальные, не смогут не признать того, что действия, осуждаемые как преступные, всегда и везде совершаются людьми. Наказуемые деяния совершают мужчины и женщины, молодые и пожилые люди, гражданские и военные, умные и не очень, за что они в качестве правонарушителей подозреваются, становятся объектами оперативно-розыскной деятельности, разрабатываются, наказываются и ресоциализируются. С ними имеет дело жертва и негласный сотрудник, сотрудники правоохранительных органов государства, представители  общественных объединений и религиозных организаций.

Ваше представление о преступнике? Закройте глаза, представьте его образ и опишите его… Конечно, могут быть несколько противоположных  образов, но у большинства из Вас обязательно это будет мужчина, 20-40 лет, со специфическими чертами лица и фигурой, короткой стрижкой, наколками,  своеобразным поведением, жаргоном, одеждой, с общественным статусом “одинокого загнанного волка” и т.д. А теперь ответьте себе, почему: не женщина;  не образ заботливого “мужа-отца”; не в костюме с белой рубашкой и галстуком…

Да и наверное не безразлично, можем ли мы одним и тем же словом “преступник” называть: совершившего измену Родине или превысившему пределы необходимой обороны милиционера при задержании  вооруженного грабителя; совершившего впервые  хулиганство или особо опасного рецидивиста…

Единого мнения нет и его не будет никогда, однако основное положение, согласно которому преступники отличаются от не преступников свойствами личности, несмотря на критику, является наиболее устойчивым. Это и будем считать точкой отсчета…

Что же такое  личность преступника? С точ­ки зре­ния рус­ско­го язы­ка сло­во “лич­ность” оп­ре­де­ля­ет­ся, как “че­ло­век,… но­си­тель ка­ких-ни­будь свойств…” или “со­во­куп­ность свойств, при­су­щих дан­но­му че­ло­ве­ку, со­став­ляю­щих его ин­ди­ви­ду­аль­ность…”, “от­дель­ный че­ло­век в об­ще­ст­ве, ин­ди­ви­ду­ум…”[39].

Сло­во “пре­ступ­ник” оз­на­ча­ет то­го, “кто со­вер­шил уго­лов­ное пре­сту­п­ле­ние” (в един­ст­вен­ном зна­че­нии) или “че­ло­век, ко­то­рый со­вер­ша­ет или со­вер­шил пре­сту­п­ле­ние”. Си­но­ни­ма­ми это­го сло­ва яв­ля­ют­ся “уго­лов­ник”(разг.); пра­во­на­ру­ши­тель (юрид.); зло­умыш­лен­ник, вор, тать (ус­тар.); вар­нак (ус­тар.,прост.); зло­дей, ли­хо­дей (ус­тар.)

Итак, “лич­ность пре­ступ­ни­ка”  мож­но пред­ста­вить, как “со­во­куп­ность свойств, при­су­щих, со­вер­шаю­ще­му или со­вер­шив­ше­му пре­сту­п­ле­ние, че­ло­ве­ку, со­став­ляю­щих его ин­ди­ви­ду­аль­ность”.

Эту со­во­куп­ность изу­ча­ют свойств для то­го, что­бы на их ос­но­ве оп­ре­де­лить де­тер­ми­нан­ты со­вер­ше­ния кон­крет­но­го пре­сту­п­ле­ния, ко­то­рые, в свою оче­редь, мо­гут быть ис­поль­зо­ва­ны в про­цес­се рас­сле­до­ва­ния и рас­смот­ре­ния уго­лов­но­го де­ла, а так­же при соз­да­нии ос­нов и ме­то­дик ин­ди­ви­ду­аль­ной про­фи­лак­ти­ки.  Од­на­ко на ос­но­ве изу­че­ния лич­но­сти кон­крет­но­го пре­ступ­ни­ка не­воз­мож­но оп­ре­де­лить при­чи­ны со­вер­ше­ния не толь­ко всех пре­сту­п­ле­ний, но и оп­ре­де­лен­ной их груп­пы. На­при­мер, при­чин со­вер­ше­ния квар­тир­ных краж. Имен­но по­это­му в про­цес­се на­уч­ных ис­сле­до­ва­ний  и обоб­ще­ний пра­во­при­ме­ни­тель­ной прак­ти­ки изу­ча­ют лич­ность пре­ступ­ни­ка на груп­по­вом уров­не, а так­же как сво­его ро­да со­во­куп­ный “субъект пре­ступ­но­сти” в це­лом, т.е. используя типологию.

При та­ком под­хо­де изу­ча­ют­ся ка­те­го­рии и ти­пы пре­ступ­ни­ков, вы­де­ляе­мые по сход­ст­ву как со­вер­шае­мых пре­сту­п­ле­ний, так и со­дер­жа­ния лич­но­ст­ных свойств субъектов дея­ний. Бо­лее кон­крет­но на этих ас­пек­тах мы ос­та­но­вим­ся далее.

Та­ким об­ра­зом, лич­ность пре­ступ­ни­ка изу­ча­ет­ся на трех уров­нях:

— ин­ди­ви­ду­аль­ном;

— груп­по­вом;

— об­щем.

Ес­ли обоб­щить при­ве­ден­ные три уров­ня изу­че­ния лич­но­сти пре­ступ­ни­ка, то на этой ос­но­ве, мож­но сфор­му­ли­ро­вать по­ня­тие лич­но­сти пре­ступ­ни­ка в ши­ро­ком смыс­ле.  Пред­ло­жу свой ва­ри­ант по­ни­ма­ния “лич­но­сти пре­ступ­ни­ка” (в ши­ро­ком смыс­ле), как сис­те­мы ха­рак­те­ри­стик, ис­поль­зуе­мых для изу­че­ния лич­но­сти че­ло­ве­ка, со­вер­шив­ше­го пре­сту­п­ле­ние и оп­ре­де­ле­ния при­чин со­вер­ше­ния пре­сту­п­ле­ний”.

Об­ще­при­ня­ты­ми по­сту­ла­та­ми оте­че­ст­вен­ная наука при рас­смот­ре­нии  лич­ность пре­ступ­ни­ка счи­та­ет:

1. Со­во­куп­ность ин­тег­ри­ро­ван­ных в ней со­ци­аль­но-зна­чи­мых свойств, об­ра­зо­вав­ших­ся в про­цес­се мно­го­об­раз­ных и сис­те­ма­ти­че­ских взаи­мо­дей­ст­вий с дру­ги­ми людь­ми. Этот ас­пект лич­но­сти по­зво­ля­ет рас­смат­ри­вать лич­ность пре­ступ­ни­ка как:

— чле­на об­ще­ст­ва;

— чле­на со­ци­аль­ных групп или иных общ­но­стей (на­при­мер, во­ен­но­слу­жа­щих) и;

— но­си­те­ля со­ци­аль­но-ти­пич­ных черт.

2. Че­ло­век не ро­ж­да­ет­ся, а ста­но­вит­ся пре­ступ­ни­ком. То есть ка­ж­дый ин­ди­вид как лич­ность — это про­дукт не толь­ко су­ще­ст­вую­щих от­но­ше­ний, но так­же сво­его соб­ст­вен­но­го раз­ви­тия и са­мо­соз­на­ния. Од­но и то же по сво­им объ­ек­тив­ным при­зна­кам об­ще­ст­вен­ное по­ло­же­ние бу­ду­чи по-раз­но­му вос­при­ня­то и оце­не­но лич­но­стью, по­бу­ж­да­ет его к со­вер­шен­но раз­лич­ным дей­ст­ви­ям. Сис­те­ма от­но­ше­ний че­ло­ве­ка к раз­лич­ным со­ци­аль­ным цен­но­стям и сто­ро­нам дей­ст­ви­тель­но­сти, нор­мам и ин­сти­ту­там, са­мо­му се­бе и сво­им обя­зан­но­стям, раз­лич­ным общ­но­стям, груп­пам и т.д. за­ви­сит, сле­до­ва­тель­но, как от внеш­них, так и внут­рен­них, лич­но­ст­ных об­стоя­тельств. Здесь важ­но от­ме­тить по­сто­ян­ное взаи­мо­дей­ст­вие со­цио­ло­ги­че­ско­го и пси­хо­ло­ги­че­ско­го, ка­ж­дое из ко­то­рых нель­зя ни ума­лять, ни пре­уве­ли­чи­вать.

3. Не­об­хо­ди­мо изу­чать субъ­ек­ты со­вер­ше­ния са­мых раз­но­об­раз­ных пре­сту­п­ле­ний, в том чис­ле и не­ос­то­рож­ных.

4. Стой­кие ан­ти­об­ще­ст­вен­ные взгля­ды и ори­ен­та­ции и яр­ко вы­ра­жен­ная ин­ди­ви­дуа­ли­сти­че­ская на­прав­лен­ность не  ха­рак­тер­на всем без ис­клю­че­ния ли­цам, со­вер­шив­шим пре­сту­п­ле­ние.

5. Лич­ность пре­ступ­ни­ка от­ли­ча­ет­ся от  за­ко­но­пос­луш­ной лич­но­сти сво­ей об­ще­ст­вен­ной опас­но­стью. Од­на­ко об­ще­ст­вен­ная опас­ность лич­но­сти гра­ж­да­ни­на не пред­по­ла­га­ет фа­таль­но­сти пре­ступ­но­го по­ве­де­ния. Это ка­че­ст­во ли­бо реа­ли­зу­ет­ся, ли­бо не реа­ли­зу­ет­ся в его дея­тель­но­сти, что за­ви­сит как от са­мой лич­но­сти, так и от внеш­них об­стоя­тельств, спо­соб­ных пре­пят­ст­во­вать та­ко­му по­ве­де­нию.

6. Изучение лич­но­сти пре­ступ­ни­ка долж­но стро­ить­ся на твер­дой пра­во­вой ос­но­ве, т.е. долж­на изу­чать­ся лич­ность тех, кто по за­ко­ну при­зна­ет­ся субъ­ек­том пре­сту­п­ле­ния. По­это­му рас­смат­ри­вае­мая ка­те­го­рия име­ет вре­мен­ные рам­ки: с мо­мен­та со­вер­ше­ния пре­сту­п­ле­ния, удо­сто­ве­рен­но­го су­дом, и до от­бы­тия уго­лов­но­го на­ка­за­ния. Но чью же лич­ность изу­чать, про­фи­лак­ти­руя пре­сту­п­ле­ния; за­ни­ма­ясь доз­на­ни­ем или след­ст­ви­ем по де­лам за­дер­жан­ных лиц; бе­ря на ра­бо­ту в ка­че­ст­ве воль­но­на­ем­но­го со­труд­ни­ка — быв­ше­го осу­ж­ден­но­го и т.д. Так, на­при­мер, “лич­ность пре­ступ­ни­ка, об­ви­няе­мо­го, под­су­ди­мо­го, осу­ж­ден­но­го” оп­ре­де­ля­ет­ся в со­от­вет­ст­вии с  нор­ма­ми уго­лов­но-про­цес­су­аль­но­го за­ко­но­да­тель­ст­ва, хо­тя и речь бу­дет ид­ти об од­ном и том же ли­це.

В на­уч­ной ли­те­ра­ту­ре пред­ла­га­ет­ся ряд  на­зва­ний, ин­те­ре­сую­щих нас, но к ним мож­но при­ди­рать­ся с точ­ки зре­ния рус­ско­го язы­ка или ря­да норм пра­ва. Не­ко­то­рые из них: ”предкриминогенная” (речь идет об этапе криминализации личности), “ади­ми­ни­ст­ра­тив­но ан­ти­со­ци­аль­ная” (учебник под  ред. Кузнецовой и Миньковского); “лич­ность, пред­став­ляю­щая об­ще­ст­вен­ную опас­ность” (Алек­се­ев); де­ви­ант­ная лич­ность; лич­ность ли­ца с от­кло­няю­щим­ся (де­ви­ант­ным) по­ве­де­ни­ем; лич­ность ли­ца, вхо­дя­ще­го в груп­пу “рис­ка” и пр.  Очень час­то упот­реб­ляю­щий­ся тер­мин “ли­ца, склон­ные к со­вер­ше­нию пре­сту­п­ле­ний” про­ти­во­ре­чит прин­ци­пу пре­зумп­ции не­ви­нов­но­сти и по­это­му счи­та­ет­ся не­удач­ным. Ко­неч­но, мы будем его употреблять в речи, но не станем этого делать в офи­ци­аль­ных от­че­тах, справ­ках и пла­нах.

7. Различные аспекты личности преступника, помимо криминологии, изучают другие юридические науки: криминалистика, уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исполнительное право и т.д., а также науки, имеющие  двойную природу и происхождение: юридическая психология, исправительно-трудовая психология, судебная психиатрия, судебная статистика и пр[40].

Хотелось обратить внимание на то, что главное в личности преступника — ее природа и сущность, источники, пути, формы и механизмы формирования ее антиобщественных черт, те особенности, которые во взаимодействии со средой или пред преступной ситуацией  порождают преступное поведение, иными словами, все то о преступнике, что может объяснить совершение преступления. Результаты такого изучения являются основой для разработки проблем профилактики преступлений.

Теперь, имея общее представление о понятии “личности преступника”, перейдем к ее “свойствам”, т.е. к тому, прежде всего, из чего она состоит.

При определении структуры личности преступника следует иметь в виду, что прежде всего она представляет собой совокупность ее социально-значимых свойств, сложившихся в процессе разнообразных взаимодействий с другими людьми и делающих в свою очередь ее субъектом деятельности, познания и общения. Этот аспект личности наиболее важен для криминологии, поскольку он позволяет рассматривать личность как члена общества, социальных групп или иных общностей, как носителя социально типичных черт.

Анализ личности предполагает и максимальный учет индивидуальных психических особенностей, и биологически обусловленных свойств, которые отражаются на механизме человеческого поведения, включая преступное. Их выделение в структуре личности преступника вовсе не означает психологизации или биологизации причин совершения преступлений хотя бы потому, что многие психические особенности и биологически обусловленные свойства находятся под определяющим влиянием социальных факторов. Причиной совершения преступлений являются, как известно, лишь социально приобретенные отрицательные черты личности. Неблагоприятные особенности отдельных психических процессов, состояний и биологически обусловленных свойств могут лишь способствовать действию этой причины.

С учетом сказанного в структуре личности преступника выделяется ряд подструктур:

— одна из них включает в себя такие социально-демографические признаки, как социальное происхождение и положение, семейное и должностное положение, национальная и профессиональная принадлежность, а также уровень материальной обеспеченности;

— уровень умственного развития, культурно-образовательный уровень, знания, умения и навыки;

— в третью входят нравственные качества, ценностные ориентации и стремления личности, ее социальные позиции и интересы, потребности, наклонности, привычки;

— четвертую образуют психические процессы, свойства и состояния личности;

— пятая объединяет такие биофизиологические признаки, как пол, возраст, состояние здоровья, особенности  физической конституции и т.д. (причем имеются социальные проявления этих признаков)[41].

Изъятие любой из подструктур разрушает целостность всей структуры, поскольку ни одна из них не может существовать самостоятельно. Следовательно, все они находятся в определенных взаимоотношениях и взаимосвязи, благодаря чему мы имеем дело не с их простой суммой, а со сложной совокупностью элементов, образующих в целом личность преступника.

Могут быть предложены и другие варианты структуры личности преступника. В частности, известна следующая схема, включающая:

— социально-демографические и уголовно-правовые признаки;

— социальные проявления в различных сферах общественной жизни;

— нравственные свойства;

— психические особенности.

Надо сказать, что любая такая схема не будет содержать в себе каких-либо специфических черт, присущих именно личности  преступника, ибо она отличается от личности вообще не отсутствием или наличием каких-либо компонентов своей структуры, а прежде всего содержанием, направленностью определенных компонентов этой структуры. Вот почему мы говорим об антиобщественной направленности взглядов, интересов, потребностей, привычек, которые и выступают причиной совершения конкретного преступления. Поэтому криминологию особенно интересуют нравственные качества, ценностные ориентации и т.д., равно как и психологические особенности. Это,  конечно, не означает игнорирования других подструктур. Напротив, надо знать и учитывать все особенности личности преступника, поскольку они влияют на индивидуальное поведение.

Направленность личности представляет собой характеризующее данного человека и своеобразно переживаемое им избирательное отношение к действительности, влияющее на его деятельность. Направленность — ведущий элемент в психологической структуре личности. Она оказывает определяющее влияние на другие ее элементы — объем знаний, характер проявления  биологически обусловленных  свойств (темперамент, задатки). Направленность имеет решающее значение для определения социального типа личности. То обстоятельство, что выбор преступного поведения порождается определенным своеобразием самой личности, обусловлено многими криминологическими исследованиями. Эта направленность и определяет выбор лицом соответствующего варианта преступного поведения.

В предупредительной работе многие из названных черт личности преступника должны быть объектом воздействия. В наибольшей степени это относится к нравственным характеристикам, подлежащим коррекции. Однако часто бывает так, что изменить поведение человека очень трудно, если не принять меры к повышению его профессионального уровня, овладению новыми специальностями, упрочению материальной обеспеченности, лечению соматических заболеваний и психических расстройств.

Одной из коренных проблем изучения личности преступника является проблема соотношения социального и биологического. Она имеет принципиальное практическое и правовое значение. От ее решения во многом зависят объяснение причин преступности и определение главных направлений борьбы с ней. Оценка роли биологических факторов часто представляет собой тот рубеж, который разделяет многие теории.

Отечественные ученые исходили и исходят из того, что преступность, как и конкретные преступления, в любом обществе имеет социальный характер, социально обусловлена. Это отнюдь не означает игнорирования биологических факторов, однако они могут носить лишь характер условия, способствующего преступному поведению, но отнюдь не его причины.

Некоторые ученые в подтверждение того, что биологические факторы могут сами по себе приводить к преступному поведению, что предрасположенность к такому поведению биологически детерминирована и может передаваться по наследству, приводят данные о том, что в общей массе преступников немало лиц с расстройствами психической деятельности.

Действительно, как показывают исследования, среди преступников, особенно совершающих насильственные преступления, высок удельный вес людей, имеющих психические аномалии в рамках вменяемости. Он  достигает 30%. Положения психологии, психофизиологии, психиатрии, некоторые криминологические данные дают основание считать, что ослабление или искажение психической деятельности любого происхождения способствует возникновению и развитию таких черт характера, как раздражительность, агрессивность, жестокость, и, вместе с тем ведет к снижению волевых процессов, повышению внушаемости, ослаблению сдерживающих контрольных механизмов. Эти черты препятствуют нормальной социализации личности, приводят к инвалидности, мешают заниматься определенными видами деятельности и вообще трудиться, что повышает вероятность совершения противоправных действий и ведения антиобщественного образа жизни. Значимость указанных факторов возрастает в современных условиях, характеризуемых общей психической напряженностью, увеличением количества эмоционально-стрессовых расстройств, состояний психической дезадаптации.

Однако это вовсе не означает, что аномалии психики являются причиной совершения преступлений. Во-первых, среди всей массы преступников субъекты с такими аномалиями не составляют большинства. Во-вторых, даже наличие психических аномалий у конкретного лица далеко не всегда свидетельствует о том, что они сыграли криминогенную роль в его противоправном поведении. В-третьих, как доказано многими эмпирическими исследованиями, не сама аномалия психики предопределяет совершение преступления, а то воспитание, те неблагоприятные условия формирования индивида, которые породили его криминогенные личностные черты. Разумеется, такие аномалии могут способствовать их возникновению и развитию, как и самому противоправному поведению, но лишь в качестве условия, не определяющего это поведение в целом.

Констатация какой-то психической аномалии (например, психопатии, олигофрении в степени дебильности, органического поражения центральной нервной системы и т.д.) отнюдь не объясняет, почему данный человек совершил преступление. Мотивация, внутренние причины преступного поведения не представлены в диагнозе, который лишь определяет наличие того или иного расстройства, его степень, тяжесть и т.д. Поэтому понять субъективные причины преступления, представленные в мотиве, можно лишь путем психологического изучения личности. Дефекты психики, если, конечно, они имеются вовсе не представляют мотивов преступного поведения, хотя и могут влиять на них.

Как установлено, психопатии, например, являются одним из факторов, способствующих совершению насильственных преступлений. В то же время давно известно, что психопаты успешно работают и выполняют многие другие обязанности. Поэтому основное значение имеет не аномалия сама по себе, а социальный облик лица, сформированный обществом.

Предпринимались попытки выявить значение биологических факторов в личности преступника путем изучения близнецов. Это  изучение ориентируется на единое генетическое начало, а именно на сходство (идентичность) генотипа, и направлено  на выяснение степени совпадения иных, в том числе криминологических признаков. Значение близнецового метода состоит в том, что однояйцовые близнецы имеют идентичный генотип. Они рождаются в виде двух мальчиков или двух девочек. Сравнивая таких близнецов и оценивая величину внутрипарной корреляции (соответствия), можно установить, какие их особенности детерминированы генотипом и какие — воздействием среды. Сопоставление  данных различных исследований показывает частоту преступности второго близнеца, если первый был преступником, при этом, как оказалось, частота преступного поведения однояйцовых близнецов в два раза выше, чем у двуяйцовых. Однако это не может служить доказательством биологического происхождения преступлений. Преступное поведение лиц, обладающих сходным генотипом, может объясняться как сходной средой формирования личности, так и сходными психофизиологическими особенностями изученных лиц. К тому же  однояйцовых близнецов среди населения очень немного, а среди преступников практически единицы, что не позволяет сделать какие-либо однозначные выводы.

В плане соотношения биологического и социального внимание криминологов привлекали лица, обладающие хромосомными аномалиями, т.е. отклонениями от нормального строения и количества хромосом в наследственных (половых) клетках. Хромосомные аномалии встречаются примерно у 0,4 процента новорожденных. Криминологическое значение хромосомных аномалий обычно приписывается двум из них, связанным с наличием у мужчин добавочной 47-й хромосомы типа “Х” или типа “У”. В 60-х годах было высказано мнение о том, что именно эти типы хромосомных аномалий могут быть связаны с преступным поведением. Однако и в этой области не добыто достоверных данных. Несовершенство методик исследования, малое число наблюдений в каждом из них  — все это привело к тому, что различия в оценках разных ученых степени распространенности лишней хромосомы среди преступников достигают двадцати кратных размеров. По существу, исследования хромосомных аномалий установили известную связь этих аномалий не столько с преступностью, сколько с психическими заболеваниями: среди обследованных значительное большинство составили именно лица с такими заболеваниями (аномалиями).

Поскольку речь идет о личности, о роли биологических факторов, можно говорить лишь на личностном, психологическом уровне. Личность, ее психика являются, образно говоря, ареной, на которой происходит взаимодействие социальных и биологических факторов. Вне психики их соотношение понять невозможно. Поэтому научный анализ  указанной проблемы может быть плодотворным только в том случае, если рассматривать действие этих факторов в структуре  личности, поскольку человеческое поведение зависит от того, на какой личностной основе они функционируют. Интенсивность проявления социальных и биологических обстоятельств зависит от того, какова сама личность. Однако и здесь мы имеем в виду именно личность, т.е. субъекта и объекта общественных отношений, социальное качество человека, сформированное воспитанием, средой.

Изучение и учет криминологических особенностей личности позволяет установить отличия преступников от не преступников, выявить факторы, влияющие на совершение преступлений. Такой анализ необходимо осуществлять не только в масштабах страны, республики, края или области, но и в городах и районах, отдельных участках оперативного обслуживания, по отдельным делам. Его результаты помогут определить наиболее важные направления предупредительной работы.

Выборочные криминологические исследования, статистические данные свидетельствуют о том, что:

— среди преступников значительно больше мужчин, чем женщин;

— возрастная характеристика преступников позволяет делать выводы о криминогенной активности и особенностях преступного поведения представителей различных возрастных групп. Криминологией давно установлено, что лица молодежного возраста чаще совершают преступления агрессивного, импульсивного характера. Противоправное же поведение лиц старших возрастов менее импульсивно, более обдуманно, в том числе и с точки зрения возможных последствий такого поведения. Наконец, возраст во многом определяет потребности, жизненные цели людей, круг их интересов, образ жизни, что не может не сказываться на противоправных действиях. Наиболее часто совершают преступления лица в возрасте 18-40 лет (до 70-75 %). В этой группе  наибольшая криминальная активность характерна для возрастной группы 25-29 лет, затем следуют 18-24, 14-17-летние, и, затем, 30-40 летние. Наблюдаемая тенденция роста преступности несовершеннолетних  (практически на 10-14% каждый год!), требует не только моральной, но и специальной правовой подготовки. Необходимо также помнить, что многие из этой категории правонарушителей имеют психические аномалии (как наследственные /психопатия, слабоумие в форме дебильности и пр./, так и носящие приобретенный характер /алкоголизм, наркомания, травмы центральной нервной системы и пр./). Преступления, совершаемые несовершеннолетними и лицами до 24 лет чаще всего совершаются кражи, хулиганские действия, грабежи, изнасилования и угоны автотранспорта;

— семейное положение и особенно воспитание оказывает влияние на формирование личностных качеств. Такие отклонения от общепринятых норм, как: фактические брачные отношения родителей, неполные семьи, раздельные бюджеты родителей, низкий уровень культурных отношений в семье, наличие в ней стереотипов правонарушающего поведения, один ребенок в семье или наоборот много детей или детдомовское воспитание, должны вызывать у Вас (командиров) особое внимание к подчиненному;

— коэффициент преступности среди не состоявших в браке почти в два раза выше, чем среди состоявших (хотя это объясняется и тем, что значительную долю преступников составляют молодые люди не успевшие обзавестись семьей);

— особое внимание необходимо обращать на трудовую деятельность до совершения преступления (здесь характерна частая смена места работы и учебы, большие перерывы и пр.);

-уровень образования преступников, как правило ниже, чем у законопослушных граждан, однако в среде военнослужащих высокий интеллект и престижное образование часто является  раздражающим фактором для основной массы, что часто создает предпосылки виктимизации;

— наличие в коллективе представителей разных национальностей, распределение его членов по религиозному признаку или по землячеству также влияют на формирование личности конкретного человека;

— современное положение, выраженное в существенном материальном расслоении общества выделяет личность преступника по имущественному положению, т.е. по доходам. Например, в ходе стажировки на границе со странами Балтии, практические работники отметили значительный рост благосостояния местного населения, выросший за последние годы, когда пограничники по объективным, а что еще опаснее по субъективным причинам не могут обеспечивать качественную ее охрану. Даже законопослушному местному жителю и в том числе военнослужащему ПВ трудно устоять перед соблазном “хрустящих бумажек”, особенно зеленого цвета;

— среди характеристик личности преступников особого внимания заслуживают такие, как характер и длительность преступной деятельности. Преобладающую часть преступников составляют: убийцы, воры, хулиганы, разбойники, грабители, мошенники, насильники и те, кто нанес пострадавшим телесные повреждения. Важно отметить наличие специального рецидива, т.е. повторного совершения тех же или сходных преступлений среди хулиганов, мошенников и лиц, совершавших ранее кражи и последнее, на, что мне хотелось бы обратить внимание, это

— особое отношение к закону. Нельзя сказать, что лица, совершающие преступления, плохо их знают. Напротив, подавляющее большинство из них обладают даже большими правовыми знаниями, чем законопослушные граждане. Но у них отсутствует уважительное отношение к праву, не сформирована потребность следовать его предписаниям[42].

Из всего вышесказанного можно заключить, что практически каждый из граждан может быть правонарушителем. Однако это не так. То, что было сказано носит достаточно формальный характер. По роду своей деятельности предоставлено право определять может ли этот человек совершить преступление или нет, преступник он или нет… Здесь важно  постоянно помнить, что у проблемы преступности есть этическая сторона и борьба с этим отрицательным социальным явлением затрагивает интересы конкретных людей. Необходимо исходить из непреложного правила, что необходимо изучать жизнь, обстоятельства, личные качества, моральное и физическое здоровье людей. Изучать с той целью, чтобы сделать их жизнь, условия их существования подлинно человечными. Человек рождается для того, чтобы творить, созидать, служить Родине, улучшать условия существования себе подобных. Никакие  обстоятельства его рождения, социального происхождения, расы, национальности и т.д. не должны становиться основанием для какой-либо дискриминации. Вот в чем суть этической стороны проблемы преступности, рассматриваемой в свете социальных и биологических позиций. Поэтому и сам термин “личность преступника” весьма условен. Он скорее является научной абстракцией, чем характеристикой конкретного человека. Иной, неэтический подход к человеческой личности ведет к применению аморальных методов изучения и в конечном счете к античеловеческим выводам.

Криминология (генетика и криминолого-генетические исследования) может быть прогрессивна и гуманистична, когда она этична. Нельзя рассматривать человека как некую абстрактную схему, хладнокровно раскладывая его качества “по полочкам” (способен — не способен, умен — не умен, предрасположен — не предрасположен), “приговаривая” его к той или иной роли в жизни и подчас лишая его тем самым каких-либо перспектив.

С учетом вышесказанного, т.е. не забывая про этическую сторону, придется  отличать правонарушителей по демографическим, правовым, психологическим и иным признакам, помня, что по тем же признакам они схожи между собой, образуя достаточно устойчивые группы. Поэтому возникает необходимость классификации и типологии преступников.

Для того, чтобы правильно решить сложные вопросы классификации и типологии преступников, что имеет большое научное и практическое значение, необходимо определить принципиальные методологические подходы к этим приемам научного познания. Прежде всего следует отметить, что классификация и типология, при всей их схожести, не одно и то же.

Классификация преступников может быть построена по различным основаниям, среди которых следует выделить две большие группы признаков:

— социологических (социально-демографических) и

— правовых.

К первой из них относятся: пол, возраст, уровень образования, уровень материальной обеспеченности, социальное положение, наличие семьи, социальное происхождение, занятость общественно полезным трудом, род занятий, наличие специальности, место жительства.

Ко вторым — характер, степень тяжести совершенных преступлений, совершение преступлений впервые или повторно, в группе или в одиночку, длительность преступной деятельности, объект преступного посягательства, форма вины.

Отдельную группу составляют признаки, характеризующие состояние здоровья преступников. В этой связи могут быть выделены здоровые, а также лица, страдающие соматическими или психическими расстройствами[43].

Конечно, приведенный перечень признаков (критериев) классификации преступников не является исчерпывающим и может быть дополнен другими. Здесь многое зависит от того, для чего осуществляется классификация, каким конкретным целям она подчинена.

Проблема типологии личности преступника может быть решена лишь на прочной методологической основе. Говорить о личности преступника как о социальном типе можно лишь в том случае, если она отличается каким-либо признаком, которого нет у представителей других социальных типов. Таким признаком, свойством является его общественная опасность, заключающаяся в возможности нанесения вреда тем отношениям, которые охраняет государство.

Личность преступника как явление типологического порядка есть носитель наиболее общих, устойчивых, существенных социально-психологических черт и свойств Специфика личности как типа заключается именно в том, что в ней имеются особенности, которые выступают в качестве внутренних психологических причин преступного поведения. Ведь любое преступление, в какой бы форме оно не совершалось, не есть случайное по отношению к личности. В своей основе оно подготовлено развитием его социальных, нравственных, социально-психологических свойств. В качестве таковых выступают жизненный опыт человека, наполненный социальным содержанием, а также черты духовного мира, предопределяющие в конфликтных ситуациях выбор общественно опасного варианта поведения.

Личность преступника является закономерной социальной фигурой для конкретного общества настолько, насколько закономерно существование преступности на данном этапе развития этого общества. Поэтому можно говорить о личности преступника как временном социальном типе только в связи с преступностью, представляющей собой преходящее социальное явление. Это временный тип, как и преступность в целом, обладает, однако, устойчивыми чертами и свойствами, позволяющими выделить его в качестве самостоятельного.

Достижения современной психологии свидетельствуют о том, что основным стимулом человеческой деятельности является мотив. Именно в нем отражено то, ради чего совершаются деяния, в чем личностный смысл для субъекта. В мотиве опредмечиваются, конкретизируются потребности, которые изменяются и обогащаются вместе с изменением и расширением круга объектов, служащих их удовлетворению. Деятельность человека обычно полимотивирована, т.е. определяется рядом мотивов, но они не равнозначны. Одни из них являются ведущими, основными, другие выступают в роли дополнительных. Образно говоря, личность больше всего отражена в мотиве, а поэтому справедливо утверждение, что она такова, каков мотив ее поведения.

Мотив — явление субъективное, связанное с индивидуальными особенностями и установками личности, но в то же время включающее в себя и ее социально-психологические черты. Результаты современных криминологических исследований не позволяют утверждать, что есть специфические мотивы преступного поведения. Во всяком случае большинство мотивов преступлений не являются таковыми и могут стимулировать иные действия. Все зависит от нравственных черт личности, предопределяющих выбор цели и средств ее достижения. Основная масса мотивов как бы нейтральна; исключение составляют те, которые направлены на реализацию физиологической потребности в алкоголе или наркотиках.

С учетом сказанного могут быть выделены отдельные типы личности преступника, например по мотивам личного обогащения. Однако стремление к повышению материального достатка не является противоправным и главное здесь заключается в том, какие средства для достижения этой цели избираются. Такой тип личности традиционно называется корыстным, но это скорее всего моральная оценка; понятие корысти обозначает здесь общую направленность личности и избираемые средства деятельности, а не только сам по себе мотив. Поэтому выделение корыстного типа приемлемо лишь с такой оговоркой. Этот тип объединяет всех лиц, совершивших преступления (любые) по мотивам личного обогащения. Чаще всего — это кражи, грабежи, разбои, хищения, мошенничество, ряд должностных преступлений.

Следует отметить, что среди виновных в корыстных (прежде всего в хищениях государственной собственности) и должностных преступлениях заметно выделяется  группа, совершающая такие действия из престижных побуждений, т.е. для того, чтобы занять в жизни более высокое социальное, в первую очередь, должностное положение, завоевать авторитет среди окружающих, быть все время на виду и т.д. Это часто сопровождается неправильным пониманием производственных и иных нужд своего предприятия или учреждения. Корысть, понимаемая в смысле личного обогащения, если она здесь есть, выступает в качестве дополнительного мотива. Следовательно, названных преступников можно объединить в престижный тип.

Однако по престижным мотивам совершаются не только хищения и должностные преступления. Давно установлено, что иногда кражи, грабежи, разбои, хулиганство и некоторые другие преступления совершаются для того, чтобы завоевать авторитет в группе, закрепиться в ней, если членство в группе представляется ценным. Подобные мотивы весьма характерны для преступников молодежного возраста, причем и здесь мотивы личного обогащения не всегда являются ведущими. Стало быть, и такого рода преступников целесообразно относить к престижному типу.

Сложнее определить тип личности преступников, совершающих так называемые корыстно-насильственные преступления, например разбои и грабежи. Для решения этого вопроса необходимо исходить из того, какие мотивы преступления были главными. Так, если разбой совершался с целью обогащения, то субъекта следует отнести к корыстному типу. Но практика показывает, что некоторые разбойные нападения, например, организуются лидерами соответствующих преступных групп не для обогащения этих лидеров, а для того. чтобы сплотить их участников, еще больше подчинить своему влиянию. Стало быть, такие преступления могут совершаться из некорыстных побуждений.

Мотивы насильственных преступлений (убийства, телесные повреждения, изнасилования) и хулиганства достаточно разнообразны. Вообще назвать насилие мотивом ошибочно, потому что совершать насильственные действия ради них самих могут лишь психически больные, невменяемые люди. Понятие насилия во многом отражает внешний характер действия, а не только его внутреннее содержание. Преступления против личности могут совершаться по мотивам личного обогащения, поэтому виновных следует относить к корыстному типу. Некоторые убийства и телесные повреждения совершаются из хулиганских побуждений, по мотивам ревности и мести. Лица, действия которых направляются указанными стимулами, могут быть отнесены к насильственному типу, а виновные в изнасиловании и других половых преступлениях на почве сексуальных побуждений — к сексуальному.

Таким образом, среди основной массы преступников по мотивационным критериям можно выделить: корыстный, престижный, насильственный и сексуальный типы. Такое выделение носит условный характер. Разумеется могут быть выделены и другие типы. Легко заметить в приведенной типологии, что вид преступлений не всегда совпадает с типом личности преступника. Так, виновный в убийстве (являющемся насильственным преступлением по мотивам личного обогащения) должен быть отнесен к корыстному типу.

Мотив весьма важный, но не единственный признак для типологии преступников. Их типологические группы могут быть построены и по характеру антиобщественной направленности и ценностных ориентаций. В связи с этим выделяются группы, которым свойственны:

— негативно-пренебрежительное отношение к личности и ее важнейшим благам: жизни, здоровью, телесной неприкосновенности, чести, спокойствию, достоинству и т.д. Подобное отношение лежит и в основе умышленных агрессивно-насильственных преступлений — убийств, телесных повреждений, изнасилований, оскорблений и т.д., а также большинства случаев хулиганства;

— корыстно-частнособственнические тенденции, связанные с игнорированием права на все виды собственности. Это характерно для совершения хищений, краж, мошенничества, взяточничества и иных корыстных преступлений;

— индивидуалистическое отношение к различным социальным установлениям и предписаниям, к своим общегражданским, служебным, семейным и прочим обязанностям. Подобные антисоциальные черты определяют совершение ряда хозяйственных преступлений, преступлений против порядка управления, правосудия, воинских преступлений и пр.;

— легкомысленно-безответственное отношение к установленным социальным ценностям и своим обязанностям по отношению к ним, проявляющееся в различных неосторожных преступлениях.

Возможно выделение типов преступников и по степени их общественной опасности, криминогенной зараженности, ее выраженности и активности:

— особо опасные преступники (активные антисоциальные) — многократно судимые рецидивисты, устойчивая преступная деятельность которых носит характер активной оппозиции обществу, ее ценностям и нормам; они настойчиво вовлекают в такую деятельность других лиц (коррупционеров; обще уголовных преступников, в числе которых особо необходимо выделить профессиональных преступников /для которых уголовно-наказуемые действия являются единственным или главным источником средств к существованию/ и пр.). Для особо опасных преступников типично то, что благоприятные для совершения преступлений ситуации они активно создают сами.

— десоциализированные опасные преступники (пассивные асоциальные) — лица, “выпавшие” из системы нормальных связей и общения, длительное время ведущие паразитическое, часто бездомное, существование. Это бродяги, попрошайки, тунеядцы. Многие из них алкоголики. В отличие от особо опасных преступников они, в основном, пассивны и как бы “плывут по течению”. Ситуацию для совершения корыстных правонарушений сами обычно не создают, а используют складывающиеся. Как и особо опасные преступники, представители этого типа устойчивы в своих установках и противоправном поведении;

— неустойчивые преступники — лица, совершающие преступления (порой неоднократно) не в силу стойких антиобщественных установок и представлений, а в связи с включенностью в жизнедеятельность некоторых групп отрицательной направленности, ведения образа жизни на грани социально приемлемого и антиобщественного. Они отличаются частичной криминогенной зараженностью, в которой сочетаются черты личности преступника и особенности личности законопослушного гражданина. Наиболее распространенными представителями этого типа являются правонарушители, совершающие в нетрезвом состоянии мелкие хищения и кражи, хулиганство, реже — грабежи, разбои, некоторые насильственные преступления. При существенном изменении жизненных обстоятельств в лучшую сторону и эффективного воспитательного воздействия они способны воздержаться от противоправных действий;

— ситуативные преступники — лица, общественная опасность личности которых выражена в поведении незначительно, но тем не менее имеется и проявляется в соответствующих ситуациях. Преступления совершаются ими не потому, что конкретные ситуации имеют решающее значение, а в силу личностных психологических особенностей, из-за которых они попадают в жесткую зависимость от ситуации и в результате недостаточного нравственного воспитания не находят социально приемлемого способа ее решения. К числу ситуативных относится значительная часть насильственных преступников, а также лиц, совершивших корыстные преступления в объективно сложных жизненных обстоятельствах, например, при материальных затруднениях и пр.

Разумеется, эта типология, как и другие, носит условный характер и, по-видимому, не каждый преступник может быть без колебаний отнесен к какому-нибудь определенному типу. Можно также встретить и смешанные, промежуточные типы, которым присущи черты иных типов.

Заключение

Определение основных направлений изучения личности преступника в практических целях, равно как и объема и пределов ее анализа, зависит от конкретных задач, возникающих в ходе профилактики и борьбы с преступностью.

В первую очередь необходимо выяснить, представители каких групп населения, выделенных по возрастным, образовательным, профессиональным и иным признакам, чаще всего совершают преступления на обслуживаемой территории либо в тех или иных сферах жизни. Эти группы должны быть объектом общей профилактики. Содержание общепрофилактических мер во многом должно определяться особенностями таких групп.

Для успешной индивидуальной профилактики преступлений необходимо знать все те индивидуальные особенности, в первую очередь мотивы, которые могут стимулировать преступные действия данной личности и поэтому должны стать объектом воспитательного воздействия. В этой сфере деятельности может возникнуть необходимость выявить и все те личностные черты, опираясь на которые можно предотвратить неблагоприятное развитие событий, т.е. максимально использовать знания о личности в профилактических целях. Некоторые из такого рода проблем возникают в работе по раскрытию и расследованию преступлений. Так, выдвижение и проверка обоснованных гипотез о мотивах совершенного преступления могут помочь в установлении и розыске преступника, а учет его личностных особенностей — успешному проведению отдельных следственных действий (допросов, очных ставок и т.д.).

Объем сведений о конкретном человеке должен быть достаточным для данной цели, но следует предостеречь от чрезмерного накопления материала, который нельзя использовать. Иными словами, информация должна быть не избыточной, но обязательно достоверной. Сведения о личности можно получить различными путями: из материалов  оперативно-розыскного характера, бесед с самим интересующим лицом, с его знакомыми и родственниками, наблюдением за его поведением, материалов уголовного дела и т.д.

Как для общей, так и для индивидуальной профилактики преступлений нужно всемерно использовать имеющиеся в местных ОВД и ФСБ учеты.

Эти и другие материалы (личные дела, картотеки, характеристики, результаты тестирований и пр.) могут использоваться как в индивидуальной работе, так и в обобщенном виде, в планировании и осуществлении профилактики правонарушений среди обслуживаемого участка в целом. В процессе же аналитической работы, которая будет этому предшествовать, обобщенные за каждый год данные можно сопоставлять с тем, чтобы выявить наиболее существенные тенденции и изменения в характеристиках личности и поведения правонарушителей.

В заключение этого вопроса, хотелось бы еще выделить особое место в собирании криминологической информации о личности правонарушителя — беседе с ними, теми, кто представляет оперативный интерес. Именно в ходе беседы, используя некоторые психологические приемы, можно получить значительную информацию о личности. Для этого беседа должна быть заранее продумана и построена по определенному плану. Более того, хорошему оперативному работнику необходимо овладеть психолого-педагогическими основами проведения бесед, знать их основные принципы, формы и приемы. Этого нельзя достичь только на основании собственного опыта, а нужно изучать соответствующую литературу.

Поскольку речь идет об изучении личности, в процессе его нужно акцентировать внимание на выяснении жизненного пути данного человека, условий его воспитания, отношения к нему родителей, его потребностей, интересов, влечений, целей деятельности, тех ценностях жизни, которые ему представляются наиболее важными, а также способов, с помощью которых он разрешает возникающие у него трудности. Нужно избегать вопросов (или, во всяком случае, ставить их в завуалированной форме), которые могут как-то компрометировать это лицо. При особо сложных обстоятельствах, когда требуются профессиональные психологические знания, можно пригласить специалиста психолога, а если возникают сомнения в психической полноценности личности — психиатра.

Зна­че­ние изучения этих пробле­м оче­вид­но: пре­ступ­ность пред­став­ля­ет со­бой со­ци­аль­ное яв­ле­ние, свя­зан­ное с оп­ре­де­лен­ным ан­ти­об­ще­ст­вен­ным по­ве­де­ни­ем лю­дей. Объ­яс­нить та­кое по­ве­де­ние, рас­крыть его при­чи­ны, най­ти эф­фек­тив­ные пу­ти и сред­ст­ва пре­ду­пре­ж­де­ния пре­сту­п­ле­ний мож­но толь­ко при глу­бо­ком изу­че­нии все­го, что ха­рак­те­ри­зу­ет пре­ступ­ни­ка как ин­ди­ви­да, как лич­ность.

Список литературы

1. Конституция РФ. – М., Инфра-М, 1994.

2. Уголовный кодекс РФ. Общая часть. Официальный текст. — М: ИНФРА-М, 1996.

3. Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987.  

4. Исталин А.Ф. Общая часть уголовного права. Учебное пособие. Под редакцией доктора юридический наук, профессора .И Ветрова. -М., ЮИМВД РФ, 1996.

5. Козаченко И.Я., Сухарев Е.А., Гусев Е.А. Проблема уменьшенной вменяемости. Екатеринбург, 1993.  

6. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. Коллектив авторов. М., 2000.

7. Комментарий к УК РФ. Общая часть под редакцией Генерального прокурора РФ, проф. Ю.И.Смуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М.Лебедева. -М, Инфра-М — норма, 1996.

8. Кудрявцев В.Н. Теоретические основы квалификации преступлений. М., 1963.

9. Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость. // Государство и право, 1995 № 5.

10. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. Издательство МГУ, 1984.

11. Мальков В.П. Субъективные основания уголовной ответственности. // Государство и право, 1995 № 1.

12. Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психогенетическими аномалиями. Хабаровск, 1989.

13. Ожегов С.И. Словарь великого русского языка. – М., 1967.

14. Панько К.А. Рецидив в советском уголовном праве. Воронеж. Издательство Воронежского университета, 1983.

15. Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961.

16. Пожарский И. Объект посягательства и квалификация преступления. Учебное пособие. Волгоград, 1976.

17. Российское законодательство X-XX вв., М., 1988, т.4 и 6.

18. Таганцев Н.С.  Русское уголовное право.  Лекции. Часть общая. В 2 т., том 1.  М., 1996.

19. Уголовное право РФ. Общая часть: Учебник под редакцией Б.В.Здравомыслова. -М.: Юрист, 1996.

20. Уголовное право. Общая часть под редакцией Б.В.Здравомыслова, Ю.А.Прасилова,      — М., 1994.

21. Уголовное право. Часть общая, том 2. Пределы и виды дифференциации уголовной ответственности. Екатеринбург, 1992.  

22. Шишков C. Могут ли психологические и психиатрические экспертизы служить доказательствами? // Законность, 2000 № 7.

23. Вестник Верховного Суда РФ. – 2000. — № 6.

24. Вестник Верховного Суда РФ. – 2002. — № 10.

25. Обзор кассационной практики Судебной Коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2001 г.

26. Судебная практика за 2003 г. Минюст Удмуртской Республики, 2004.

---

[1] Таганцев Н.С.  Русское уголовное право.  Лекции. Часть общая. В 2 т., том 1.  М., 1996. С.132.

[2] Уголовное право. Общая часть под редакцией Б.В.Здравомыслова, Ю.А.Прасилова, — М., 1994. С.224.

[3] Мальков В.П. Субъективные основания уголовной ответственности. // Государство и право, 1995 № 1. С.36.

[4] Уголовное право РФ. Общая часть: Учебник под редакцией Б.В.Здравомыслова. -М.: Юрист, 1996. С.88.

[5] Исталин А.Ф. Общая часть уголовного права. Учебное пособие. Под редакцией доктора юридический наук, профессора .И Ветрова. -М., ЮИМВД РФ, 1996. С.73.

[6] см. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. Издательство МГУ, 1984. С.143.

[8] Комментарий к Уголовному кодексу РФ. Коллектив авторов. М., 2000. С.165.

[9]  Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. М., 1973. С.104.

[10] Мальков В.П. Субъективные основания уголовной ответственности. // Государство и право, 1995 № 1. С.44.

[11] Таганцев Н.С.  Русское уголовное право.  Лекции. Часть общая. В 2 т., том 1.  М., 1996. С. 233.

[12] Комментарий к УК РФ. Общая часть под редакцией Генерального прокурора РФ, проф. Ю.И.Смуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М.Лебедева. -М, Инфра-М — норма, 1996. С. 53.

[13] Обзор кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ за 2000 год.М., 2001. С.30.

[14] Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психогенетическими аномалиями. Хабаровск, 1989. С. 87.

[15] Уголовное право. Часть общая, том 2. Пределы и виды дифференциации уголовной ответственности. Екатеринбург, 1992. С. 55.

[16] Уголовный кодекс РФ. Общая часть. Официальный текст. -М: ИНФРА-М -норма, 1996. С.40.

[17] Мальков В.П. Субъективные основания уголовной ответственности. // Государство и право, 1995 № 1. С. 28.

[18] Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. Издательство МГУ, 1984. С. 200.

[19] Комментарий к Уголовному кодексу РФ. Коллектив авторов. М., 2000. С. 188.

[20] Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 54.

[21] Там же. С.58.

[22] Исталин А.Ф. Общая часть уголовного права. Учебное пособие. Под редакцией доктора юридический наук, профессора .И Ветрова. -М., ЮИМВД РФ, 1996. С. 205.

[23] Вестник Верховного Суда УР. № 534/2003. С. 66.

[24] Уголовное право. Часть общая, том 2. Пределы и виды дифференциации уголовной ответственности. Екатеринбург, 1992. С. 170.

[25] Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 103.

[26] Вестник Верховного Суда РФ № 6. 2000. С. 12.

[27] Вестник Верховного Суда РФ № 10. 2002. С. 18.

[28] Козаченко И.Я., Сухарев Е.А. Проблема уменьшенной вменяемости. Екатеринбург, 1993, с.7-8.

[29]  Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2 т., том 1. М., Наука, 1994, с. 154.

[30] Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психогенетическими аномалиями.. Хабаровск, 1989, с. 64-72.

[31] Козаченко И.Я., Сухарев Е.А., Гусев Е.А. Проблема уменьшенной вменяемости. Екатеринбург, 1993, с. 20.

[32]  Антонян Ю. М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987, с. 108.

[33] Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость. // Государство и право, 1995 № 5, с. 108.

[34] Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 112.

[35] Кудрявцев И.А. Ограниченная вменяемость. // Государство и право, 1995 № 5, с. 108-109.

[36] Там же, с. 110-111.

[37] Более подробно см. Кудрявцев  И.А. Ограниченная вменяемость. // Государство и право, 1995 № 5.

[38] Комментарии к Уголовному кодексу РФ, коллектив авторов. М., 2000, с. 53-54.

[39] Ожегов С.И. Словарь великого русского языка. – М., 1967. С.478.

[40] Уголовное право РФ. Общая часть: Учебник под редакцией Б.В.Здравомыслова. -М.: Юрист, 1996. С. 163.

[41] Шишков C. Могут ли психологические и психиатрические экспертизы служить доказательствами? // Законность, 2000 № 7. С. 54.

[42] Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 142.

[43] Антонян Ю.М., Бородин С. В. Преступность и психические аномалии. М., 1987. С. 149.