Пример дипломной работы по английскому языку: Особенности передачи русскоязычных реалий при переводе художественных текстов

Содержание

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение3

Глава 1. Реалии как переводческая проблема

1.1 Подходы к исследованию переводимости реалий6

1.2 Лингвистические особенности языка художественной литературы23

Глава 2. Реалии в художественной литературе и способы их перевода

2.1 Проблема точности и адекватности в переводах реалий35

2.2 Обеспечение адекватности перевода реалий в художественной литературе53

2.3 Классификация реалий с точки зрения способов их перевода65

2.4 Особенности передачи русскоязычных реалий на примере романа А.Н. Толстого «Петр Первый»69

Заключение79

Библиографический список80

Выдержка из текста работы

Актуальность данного исследования состоит в необходимости исследования возможностей межъязыкового перевода в области дифференциации и анализа различий этических номинаций в различных языках и культурах. В процессе глобализации пересмотр фундаментальных и этно-культурных ценностей, ведет к интеграции культур и соответственно развитию принципов общечеловеческой этики. Перевод представляется одним из наиболее оптимальных подходов к анализу специфики этических номинаций и процесса универсализации, характерного для современного мира ценностей.

Данное исследование могло бы внести определенный вклад в решение проблем межкультурной коммуникации с целью создания платформы для предотвращения конфликтов и повышения уровня толерантности. В процессе глобализации мир сталкивается с серьезными проблемами, так как глобальные изменения могут идти вразрез с интересами отдельных этнических групп.

Одной из конфликтных областей в этом отношении является миграция, которая проходит отнюдь не безболезненно практически во всех странах мира, при этом одной из важных факторов являются различия и конфликтные противостояния связанные с ценностными и в частности этическими ориентирами. Различия или конфликт этических ценностей и требуют новых нестандартных подходов к решению этой проблемы. Межъязыковой перевод, выявляющий различия этических ценностей представителей разных культур позволяет первый шаг на пути проектирования возможностей комфортного сосуществования представителей разных культур.

Целью исследования является анализ переводческих приемов при передаче этических номинаций в художественном тексте на основе сопоставления этических номинаций американской и русской и лингвокультур. В соответствии с данной целью можно поставить следующие задачи исследования:

провести сопоставительный анализ этических номинаций американской и русской лингвокультур на основе подходов, разработанных в отечественной и зарубежной лингвистической семантике;

описать частотные переводческие приемы и стратегии при передаче в переводе этических номинаций;

исследовать переводческие стратегии передачи этических номинаций при переводе художественного текста (на материале произведения А.Рэнд «Атлант расправил плечи»).

Практическая значимость исследования состоит в том, что данная работа может помочь выделить общие модели и приемы передачи этических номинаций в художественном тексте, а также разработать эффективную стратегию передачи в переводе этических концептов.

Объектом исследования являются этические номинации американской и русской и лингвокультур, которые являются репрезентантами концептов этической составляющей американской языковых картин мира.

Предметом исследования являются стратегии и приемы передачи этических номинаций в переводе художественного текста А.Рэнд «Атлант расправил плечи».

Методологическую базу исследования представляют труды отечественных и зарубежных лингвистов в области:

лингвистической семантики (Ю.Д.Апресян) технологий перевода (Латышев)

концепции эквивалентности перевода (В.Н.Комиссаров, Р.К. Миньяр-Белоручев, С.Г.Воркачев, В.И.Карасик, С.А.Аскольдов, В.М. Лейчик, Н.К. Гарбовский).

Материалом исследования являются текст произведения А.Ренд «Атлант расправил плечи» и его переводы на русский язык выполненные издательством «Альпина Паблишер» и Д.В. Костыгиным.

Новизна и значимость работы состоят во введении в поле переводческого исследования нового материала исследования, который не являлся предметом рассмотрения до настоящего времени.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты, полученные в ходе данного исследования, можно использовать в создании новых стратегий перевода этических номинаций, а также при обучении студентов-лингвистов искусству перевода.

Методы исследования данной дипломной работы включают в себя: анализ лингвистической и переводческой литературы, сравнительный анализ переводческих решений и ошибок, теоретическое сравнение и обобщение.

Структура работы задана целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, выводов к каждой главе, заключения и библиографии.

1.1 Основные подходы к анализу этических номинаций

Этические номинации представляют собой одну из наименее изученных проблем современной лингвистики. Основные подходы к данной проблематике обозначены в трудах отечественных (Д.С. Лихачев, Г.А. Голубева, Ю.Д. Апресян, Карасик, С.Г. Воркачев, Н.К. Гарбовский, С.А. Аскольдов, А.А. Зализняк, В.Н. Телия, Н.К. Рябцева) и зарубежных (Дж. Лакофф, М.Джонсон, R. Jackendoff) авторов.

Российские лингвисты всегда проявляют большой интерес к этической составляющей языковой картины мира. Этическая оценка в ее лингвистическом рассмотрении была представлена в новом направлении гуманитарной науки — лингвистической метаэтики, исследующей нравственное сознание людей через его выражение в языке, а именно: этических номинациях, оценках [Постовалова 2000].

Также широко исследуется прагматическая направленность лингвометаэтических описаний, которая предполагает учет мировоззренческого и культурологического контекста употребления языка. Проблематику, которая отражена в данной работе, можно отнести к сфере лингвистической метаэтики [Постовалова 2000].

Под этическими номинациями принято понимать те единицы языка, которые формируют этическую составляющую языковой картины мира [Поливанов 2003].

Этическая номинация является номинативной единицей, которая называет этический концепт. Этические концепты, в свою очередь, являются ментальными образованиями, обладая четкой структурой. Этические концепты возникают в результате когнитивной деятельности отдельных членов общества, а также общества в целом. В этических концептах хранятся данные о конкретном социально-психическом феномене и отображение этих данных в общественном сознании.

Этическую номинацию следует четко отделять от понятия «термин». У термина должна отсутствовать синонимия и омонимия, он должен быть полностью ясным и однозначным, а также иметь однотипные термины в родственных областях [Лотте 1968].

Законы этики непосредственно влияют на коммуникационные процессы и языковую картину мира. Именно поэтому лингвистическую метаэтику по мере роста числа этических проблем выделяют в отдельную дисциплину [Максимов 1998].

Этическая составляющая языковой картины мира — система этических взглядов отдельного социума, причем взгляды актуализируются в языковых формах. Хотя отдельно взятый представитель некоего социума располагает собственной языковой картиной мира, целесообразно рассматривать этические номинации общей картины мира, присущей той или иной лингвокультуре.

Этика закрепляет нормы морали и нравственности, существующие в обществе. Эти нормы создаются в результате влияния на них нравов и установок представителей того или иного этноса. Сами носители той или иной лингвокультуры перенимают конкретные этические установки в силу норм, сложившихся ранее в данном обществе.

Методология исследования обращена к философским основаниям описания этики в трудах великих ученых античности. Впервые термин «этика» был использован Аристотелем для обозначения новой области знания, представленной Сократом и Платоном. В попытке найти ответ на вопрос, как следует жить человеку, Аристотель искал определение подлинной добродетели [Грицанов 2002]. По Аристотелю, истинно добродетельный человек совершает правильные поступки верным образом и в нужное время. Он подчеркивал, что добродетель можно практически применять, и что цель этики — помочь человеку действовать сообразно добродетелям [Грицанов 2002].

Спиноза в собственной работе «Этика, изложенная в геометрическом порядке», опубликованной в 1677 году, подчеркивал, что все действия в мире имеют причину в благом Господе, а для заслуги счастья и счастливой жизни нужно привести в баланс желания, наслаждения и неудовольствия [Кечекьян 1914]. В своей концепции этики Спиноза отстаивал позиции разумного эгоизма, иначе говоря, поиск собственной выгоды, пользы является первой и единой основой добродетели [Фишер 2005]. В этом концепция добродетели эгоизма, которую А. Рэнд отстаивает в своем романе «Атлант расправил плечи» перекликается с этикой Спинозы.

Также существуют подходы к этике в рамках различных религиозных течений. В качестве особенностей схожих этических систем выделяют присутствие персонифицированного Господа, который является объектом морали. Вероисповедание объявляет базисные нормы и нравственные обязательства человека сообразно отношению к Господу [Канке 2009].

Христианскую этику описывает сошествие Господа с небес, его мучения, распятие, воскрешение. В базу христианской этики положено поведение Христа, как идеал, которому обязан следовать каждый человек. Христианская этика докладывает о необходимости для человека благодати, жертвенности, милости и помилования грехов [Канке 2009].

В ХХ веке Джордж Э. Мур представил свою работу «Принципы этики». Им в первый раз было проведено изучение в области метаэтики — направления аналитической этики, разбирающего этику как научную дисциплину [Максимов 1998].

С середины ХХ века по настоящее время отечественными и зарубежными лингвистами проводились исследования в области этических номинаций, причем особое внимание уделялось их классификации и концептуальной наполненности [Гусейнов 2001].

Основой этического элемента языковой картины мира являются номинации, означающие высшие моральные ценности, к которым относятся такие понятия, как добро (благо) и зло, свобода (воля) и ответственность, со- весть, честь и достоинство, значение жизни, счастье, любовь, дружеские отношения [Голубева 2005].

К высшим моральным ценностям относятся свобода воли, долг, ценности, благо, мораль, нравственность, справедливость, добро, зло, добродетель, порок (недостатки), грех, возмездие, отношение к жизни и смерти. А. А. Гусейнов и Р. Г. Апресян еще упоминают идеал, добро (благо) и зло, долг (обязанность) и совесть, свободу (волю), добродетель и порок (недостатки), счастье и блаженство [Рождественский 2003].

Благодаря рассмотрению схожих ключевых образов у исследователя имеется вероятность описать этический компонент языковой картины мира. При этом было бы мало ограничить анализ лишь высшими нравственными ценностями. Еще принципиально важно уделить внимание ряду этических образов, которые воздействуют на создание языковой картины мира.

Для осмысления того, что есть этические номинации, следует верно разграничить понятия этики и морали, а также морали и нравственности. Этика включает в себя общие, базисные принципы, которые являются отображением важнейших ценностей и убеждений отдельной личности и общества в целом, а мораль охватывает наиболее специфические и изменчивые критерии, через которые реализуются эти общие принципы [Гусейнов 2001]. Этика предсталяется более широким понятием нежели мораль и охватывает многое из того, чего нет в морали [Хантингтон 2003]. Этика является некой альтернативой сообразно морали: в этике недостает соответствующих для морали узких признаков, хотя этика может и обращаться к моральной проблематике, а конкретно — как необходимо чело- веку существовать, и что он должен делать [Хантингтон 2003].

Моральность содержит такие понятия как замысел и вина, намерение и благо, добро и совесть, а в содержание нравственности включаются 3 компо- нента: семьи, гражданского сообщества и страны [Гегель 1990].

Этика владеет особым языком, который стремится к преодолению ограничений, налагаемых на человека естественным языком. Выход за пределы языка нужен постольку, поскольку этико-эстетические категории логически непостижимы. При этом Витгенштейн придерживался мнения, что между языком и миром существует некое структурное сходство [Витгенштейн 2007].

Лишь предложение обладает смыслом, лишь в контексте предложения у имени появляется значение [Витгенштейн 2007]. Витгенштейн предвос- хищал тенденции к рассмотрению слов в контексте высказывания, текста, что и в настоящее время является характерным для современной лингвис- тики. В данной работе все этические номинации рассматриваются только в контексте, в котором они были употреблены. Сопоставительный анализ ста- вит цель определить спектр значений и коннотаций, который несет та или иная номинация.

Проблемы этики и этических номинаций в языке получают новое освещение в связи с развитием на рубеже XX-XXI вв. в лингвистической науке множества новых подходов к изучению языка, речи и речемыслительной деятельности. Это было связано в первую очередь с осознанием необходимости исследовать язык неотрывно от человека, который является его носителем, неотрывно от коммуникантов, которые воспроизводят и воспринимают речевые модели. Возникло множество направлений, стремящихся объединить лингвистику с другими областями знаний, например, психолингвистика, лингвокультурология, когнитивная лингвистика, социолингвистика, нейролингвистика, лингвострановедение и т.п [Выготский, Лурия].

Антропологический подход стал наиболее актуальным, так как позволял соединить лингвистический компонент с культурологическим и психологическим. Сформировался новейший раздел психолингвистики — этнопсихолингвистика. Чтобы решать проблемы, стоящие перед этнопсихолингвистикой, необходимо дискутировать по поводу многих теоретических проблем, большая часть которых в рамках лингвистики, психолингвистики и культурологии ещ? не была решена [Залевская].

Требовалось создать не новейшую интегрированную дисциплину, однако совершенно новый интегративный подход, который позволил бы исследователям вести синтез новейших выводов теоретических и практических изысканий в разных областях науки о человеке. При этом было совершенно необходимо, чтобы разные науки возвратились к изучению живого человека, существующего в настоящих культурных условиях вместо того, чтобы препарировать продукты абстрагирования, оторванные от самого человека [Залевская].

При разборе этических номинаций принципиально важно разделить понятия «лингвокультура» и «языковая картина мира». Лингвокультуру определяют как некую систему информации, закрепленной в систематизированных реальной культурой языковых кодах [Красных 2013]. Следовательно, анализ мироощущения этноса через языковые явления может позволить проанализировать и закрепленные в языке шаблоны, и языковую картину мира некоторой лингвокультуры.

При анализе этических номинаций принципиально важно дать определение термина «лингвокультура», которая описывается как культура, которая находит свое воплощение в языковых или речевых процессах и проявляется знаках живого языка [Красных 2013]. Именно это определение лингвокультуры позволяет четко разграничить понятия «языковая картина мира» и «лингвокультура». Языковая картина мира традиционно видится как непростая система семантического поля, некий лингвистический феномен, к которому применимы лингвистические, в первую очередь — семантические методы анализа. А лингвокультура, соответственно, является лингвокогнитивным термином, который создается не на базе языковых единиц, а на базе образов, заложенных в сознании.

Концепт исполняет заместительную функцию. Это мысленное образование, которое способно замещать в мыслительном процессе неопределенное множество предметов или явлений, феноменов одного и того же рода.

В описании этической составляющей языковой картины мира важным представляется классифицировать типы этических номинаций. При выборке этических номинаций из текста романа «Атлант расправил плечи», были выделены ЭН следующих категорий:

1) ЭН, основанные на концепции христианской этики («добро», «зло»);

2) социально обращенные ЭН («счастье», «любовь», «свобода»,

«достоинство»);

Понятия о добре и зле играют главную роль в этической составляющей картины мира. Например, в теологии выделен раздел под названием теодосия, анализирующий данные концепты в христианской морали. Именно с их помощью человек оценивает собственные поступки и действия его окружения. Следовательно, при рассмотрении этической составляющей языковой картины мира, необходимо уделять внимание в первую очередь именно этим двум концептам.

Концептуальная антиномия «добра» и «зла» имеет огромный смысл при создании картины мира любого человека, так как оба полюса этой антиномии являются базой для системы оценок почти во всех областях жизни и деятельности человека. Они взаимообусловлены — добро (благо) традиционно понимается в противопоставлении злу, при этом множество философов отмечали, что, не будь в мире зла, представление о добре потеряло бы свою особенную актуальность [Аристотель, Демокрит, Платон, Спиноза].

Большая часть конфликтов, в особенности межкультурных, обусловлено различающимися представлениями о том, что входит в понятия полюсов антиномии «добро-зло». Если рассматривать эти два понятия в широком значении, то можно верно отметить, что, вне зависимости от компонентов картины мира, «добро» обозначает ось позитивных ценностей, а «зло» — негативных. В то же время добро и зло условны, суждения о них часто являются субъективными.

В системе мира постоянно случается так, что даже зло, а, точнее, его последствия можно истолковать так, что среди этих последствий непременно можно обнаружить какие-нибудь грани добра, поэтому можно утверждать, что зло никогда не может быть безусловным [Лосский 1991].

Пара концептов «добро-зло» может сильнейшим образом повлиять на создание культурного духовного кода и тем самым может предопределить специфику этических установок людей [Красных 2002 : 256].

В русской и английской лигвокультурах эти образы находят разное отражение. В английском языке понятие «добро» передается словом «good», а зло — «evil». В то же время «добрый человек» в английском — «kind person». Концепт «good» кроме того приобретает дополнительные значения, такие как

«благо» и «польза», довольно близкое по значению к слову «benefit».

Для сравнения необходимо проанализировать сочетаемость слова

«добро» в русском и английском языках. В русском языке встречаются такие выражения, как «делать добро», «творить добро», «желать добра», «по добру, по здорову», кроме того, имеется разговорное значение слова «добро» — пожитки, имущество.

В английском языке данным фразам соответствуют следующие эквиваленты: «to do good», творить добро — тоже «to do good», желать добра —

«to mean well», значение «по добру по здорову» передается на английский с помощью частичного соответствия, имеющего сходное значение с оригиналом: «while the going is good», причем происходит замена части речи

— существительное на прилагательное.

В русском языке слову «зло» соответствуют три семемы:

«неприятность», «злость», «нечто плохое». Семема «нечто плохое» наиболее распространена, поэтому многие, употребляя слово «зло», подразумевают именно это значение.

В русском языке слово «зло» употребляется в следующих сочетаниях:

«творить зло», «желать зла», «победить зло». В английском языке обнаружим следующие эквиваленты: «to do evil», «to mean ill», «to defeat evil».

В толковых словарях предложены следующие определения слову

«добро: «добро — наиболее общее оценочное понятие, обозначающее позитивный аспект человеческой деятельности; является противоположностью зла. Идея добра отображает требования человека к действительности. Термин «добро» обозначает: 1) объективную характеристику предмета, фиксирующую его совершенство в сочетании с моральным одобрением; 2) ценность, полезность предметов для человека; 3) нравственное качество человека и его поступков, делание добра» [Философский Энциклопедический словарь 1989].

«Good, n: 1) something that is good; 2) something conforming to the moral order of the universe; 3) praiseworthy character; 4) advancement of prosperity or well-being; 5) something that has economic utility or satisfies an economic want;

6) something useful or beneficial» [Merriam-Webster Online 2017].

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
And no one came to say	И никто не сказал, что	И никто не сказал, что
that your life belongs to	ваша жизнь	ваша жизнь
you and that the good is to live it [Rand 2015 : 926]	принадлежит вам, и добро — это жить для себя [Вознякевич 2013 : 773]	принадлежит вам и благо состоит в том, чтобы прожить ее [Костыгин 1997 : 769]

Сопоставляя определение понятия «зло», данное в Философском Энциклопедическом словаре, подчеркнем, что зло — более общее оценочное понятие, означающее негативный аспект человеческой деятельности, то, что положено ограничивать либо преодолевать; зло является полной противоположностью добра. Злом называется все, что оказывает разрушительный эффект на людей в различных естественных и общественных проявлениях, часто оно может быть отождествлено с отвержением самой жизни [Философский Энциклопедический словарь 1989]

«Evil: 1) the fact of suffering, misfortune, and wrongdoing; 2) a cosmic evil force; 3) something that brings sorrow, distress, or calamity» [Merriam-Webster Online 2017].

В данном случае примечательно значительное сходство в трактовках этого понятия.

На полюсах антиномии «добро» и «зло», «good» and «evil» содержатся морально-нравственные, религиозно-философские, субъективно- психологические, прагматические компоненты соответствующих понятий, которые можно отразить в сознании носителей русского и английского языков и представить как некие когнитивные элементы (признаки), описывающие, дающие характеристику данным концептам [Егорова 2005].

Морально-нравственные характеристики указанных понятий совпадают в значительной степени в русском и американском сознаниях, равно как и их вербальные выражения. Общими признаками концептов

«добро» и «good» для когнитивного сознания представителей русской и американской лингвокультур являются: 1) добродетель — core value/virtue, 2) доброта -kindness, 3) добропорядочность — honesty, 4) сострадание — compassion, 5) помощь другим, добро людям — help, generosity, 6) забота — саге. Общими признаками концептов «зло» и «evil» являются: 1) предательство — deceit, 2) коварство — dishonest, 3) жестокость — cruel, 4) злодеяние — inhuman behavior, 5) преступление — crime.

Признаками концепта «добро» являются: 1) радость, 2) нежность, 3) солнце, 4) улыбка, 5) тепло, 6) свет; концепта «good»: 1) nice, 2) pleasing, 3) God, 4) friends, 5) enjoyment, 6) taste. Особенными признаками концепта «зло» являются: 1) подлость, 2) грубость, 3) зависть, 4) злой человек, 5) мрак, 6) война/терроризм; концепта «evil»: 1) bad, 2) Devil, 3) selfish, 4) hurtful, 5) uncaring [Егорова 2005].

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«… what is good for him or evil…» [Rand 2015 : 927]	«…что для него добро и зло….» [Вознякевич 2013 : 775]	«…что для него хорошо, а что плохо…» [Костыгин 1997 : 771]

Одной из базисных нравственных ценностей человека является концепт

«любовь». Он играет одну из важнейших ролей в образовании этического компонента языковой картины мира. Обычно понятие о любви закладывается уже на подсознательном уровне, и это понятие зачастую тяжело выразить языковыми единицами. Вот почему так принципиально важно понять, что лежит в базисе этого концепта в русской и американской лингвокультурах.

Анализировать этот концепт представляется важным, так как он, как и почти все концепты, актуализирующие нравственные ценности, может передаваться из поколения в поколение, неся в себе компоненты, составляющие ту или иную лингвокультуру.

Изучая отображение образа любви в русской и американской картинах мира, отмечаем, что и в русской, и в американской лингвокультурах в концепт «любовь» вкладывается не только чувство или определенная эмоция, но и сам объект, на который это чувство (эмоция) направлены.

Любовь — это 1) чувство глубокой привязанности, преданности кому-л., чему-л., основанное на общности интересов, идеалов, на готовности отдать свои силы общему делу или спасению, сохранению кого-л., чего-л; 2) чувство, основанное на взаимной симпатии и половом влечении; 3) отношения двух лиц, взаимно связанных таким чувством; 4) перен. разг. тот, кто внушает такое чувство; 5) склонность, расположение или влечение к чему-л. [Ефремова 2000].

«Love: 1) strong affection for another arising out of kinship or personal ties; 2) attraction based on sexual desire, affection and tenderness felt by lovers; 3) affection based on admiration, benevolence, or common interests; 4) an assurance of affection; 5) warm attachment, enthusiasm, or devotion; 6) the object of attachment, devotion, or admiration» [Merriam-Webster Online 2017].

Проанализировав русский пословичный фонд, обнаружим, что среди определяющих признаков концепта любви наиболее полно отражается то, что предмет любви занимает центральную позицию, другими словами, предмет любви является неким ядром. С иной стороны, этот признак зачастую передается паремиологическими единицами, восходящими к чувствам, которые были вызваны конкретно отсутствием «самого дорогого» («Не мил и свет, когда милого нет») [Воркачев 2003].

Кроме того, в пословичном фонде русского языка можно обнаружить паремии, представляющие признак рациональной немотивированости выбора объекта, а также признак «неподконтрольности» («Любовь зла — полюбишь и козла»).

И, наконец, еще один определяющий признак концепта «любовь» в русском пословичном фонде- «индивидуализированный выбор объекта любви» — признак представлен паремиями («Каждому своя милая — самая красивая)» [Воркачев 2003].

Этимологический анализ имени «Love», которым номинируется исследуемый концепт, позволяет представить понятийное содержание концепта «Love» в диахронии и выявить следующие концептуальные признаки: 1)affection; 2) dear; 3) care; 4) desire [Online Etymology Dictionary].

Лексема «Love» представлена следующими значениями:

1.Warm, deep, tender affection for somebody (все словари). 2. Passion, sexual desire. 3. Beloved person. 4. Strong liking . 5. Sexual intercourse (copulation). 6. Worship of God (a sacrificial commitment). 7. Friendly address. 8. Score of zero.

9. Cupid/Eros. 10. God.

Семантический компонент лексемы, ее смысловая составляющая, которая наиболее часто встречается — глубокая привязанность, узы. Смысловая составляющая представлена данными семемами: warm, strong, deep, tender affection [Тюпина 2016].

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…without values,	«…без ценностей, без	«…не имевший никаких
without labor, without	труда, без любви, — он	ценностей, не
love-he was not man»	не был человеком»	работавший, не
[Rand 2015 : 939]	[Вознякевич 2013 : 786]	любивший, — он не был
		человеком» [Костыгин
		1997 : 781]

Мысль о необходимости поиска счастья, которое также относится к высшим моральным ценностям, чрезвычайно часто проявляется в этическом компоненте языковой картины мира всякого народа. Движение к счастью является некой искрой, мотивом для каждого человека. Однако в разных лингвокультурах представление о счастье и его составляющих элементах будут сильно расходиться.

Представляется тяжелой, а порой и невозможным дать определение самому образу счастья. Многие рассуждают о счастье, желают его, стремятся к нему, но в то же время постоянно находятся в поиске счастья, в погоне за ним. Очевидно, что каждый отдельно взятый человек может постановить для себя, что есть счастье. Однако роль культурного наследия и социума в конкретизации образа счастья чрезвычайно велика.

Заложенные в языке концепты, смыслы и концептуальные признаки слова «счастье» воздействуют на человеческую систему ценностей, и можно отметить, что личные представления о том, что такое счастье, обусловлены в первую очередь приоритетами и ценностями, установленными в обществе.

Получить абсолютно четкое определение счастья не видится вероятным [Татаркевич 1981].

В семантическом составе концепта «счастье» обнаруживаются два семантически неразложимых признака — «семантических примитива» [Татаркевич 1981: 282]: «желание» и «благо». Однако в то же самое время в семантике счастья заключается, кроме названного, положение дел, состояние духовного человеческого начала, взаимодействие внешнего и внутреннего мира человека, микрокосм и макрокосм, связь тела с душой. Сообразно этому факту понятие «счатье» лишается четких семантических пределов и приобретает семантическую нечеткость, а также дефиниционную неопределенность: счастье — это сложное понятие, которое для многих является неопределенным и неясным [Татаркевич 1981].

Между признаками концепта «счастье» в русской и американской лингвокультурах наблюдаются большие смысловые расхождения.

Признаками концепта «счастье» в русском языке являются: 1) успех, удача [Ожегов 1953: 724; Ожегов-Шведова 1998: 783; СРЯ 1981, т. 4: 320; БТСРЯ 1998: 1297; ССРЛЯ 1963, т. 14: 1311], 2) удача, успех, благополучное стечение обстоятельств [СЯП 1956, т. 4: 441-442], 3) успех, удача (преимущественно случайная) [Ушаков 1996, т. 3: 615], 4) случайность, желанная неожиданность, талант, удача, успех, спорина в деле, не по расчету [Даль 1998, т. 4: 371].

Признаками концепта «happiness» в английском языке являются: 1) life;

2) liberty; 3) peace; 4) mutual respect; 5) purpose and fulfillment; 6) health; 7) reassurance; 8) safety.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…the happiness of others…» [Rand 2015 : 944]	«…счастью других…» [Вознякевич 2013 : 792]	«…чужому счастью…» [Костыгин 1997 : 785]

В настоящее время человек много внимания уделяет свободе. Свобода была и остается одной из самых важных ценностей в жизни человека. Но в различных культурах человеку присущи различные понятия о том, что входит в состав понятия «свобода», что его образует, и есть ли у свободы границы. Кроме того, определения границ свободы тоже разнятся в различных культурах.

Свобода может распространяться не только на человека и других живых существ, но и на предметы и явления, например, «свободная пресса», «свобода слова».

По результатам анализа словарных дефиниций имен концепта

«свобода» в русской и «freedom» в английской лингвокультуре были выделены три основных значения, общие для сравниваемых лексем- репрезентантов концепта: 1) возможность поступать, как хочешь; 2) отсутст- вие ограничений; 3) нахождение не в заключении, рабстве.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…fighting for his own freedom…» [Rand 2015 : 941]	«…сражаясь за свою свободу…» [Вознякевич 2013 : 788]	«…в борьбе за свою свободу…» [Костыгин 1997 : 783]

Среди дистинктивных признаков концепта «достоинство» в русской и американской лингвокультурах обраруживаются сходные признаки: 1) честь; 2) честность; 3) репутация; 4) гордость; 5) совесть.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…live without dignity…» [Rand 2015 : 964]	«…живете без достоинства…» [Вознякевич 2013 : 807]	«…в вашей жизни нет достоинства…» [Костыгин 1997 : 803]

В данной работе рассматриваются этические номинации в художественном произведении «Атлант расправил плечи». Эта книга стала центральным произведением творчества Айн Рэнд, в котором писательница воплотила свои философские воззрения и идеи.

Это произведение состоит из трех томов, является специфическим интегративным жанром, сочетая в себе жанровые признаки романа и философского трактата. Айн Рэнд стояла у истоков рационального индивидуализма, а ее философия объективизма получила большое распространение в современном мире.

«Атлант расправил плечи» — роман, в котором писательница представила необычную, отличную от общепринятых картину мира, которая отражала ее собственную и вместе с тем характерную картину мира, базисом которой послужила ее философия объективизма. Анализ текста произведения выявляет ряд этических номинаций, которые являются репрезентантами концептов и образов-концептов этических ценностей — высших моральных ценностей и собственной трактовки автором этих понятий.

Созданная Айн Рэнд философия объективизма призвана доказать человечеству, что этическая база есть и должна быть в каждом осмысленном действии, что созидание — естественная, природная потребность человека, что мыслить критически не значит быть изгоем либо чудаком. Это, с точки зрения автора, воплощение рационального индивидуализма. С помощью образов в тексте книги и их трактовок писательница призывает человека к отстаиванию собственной правоты, к отказу от самопожертвования, к неповиновению мнимым авторитетам, к добродетели эгоизма.

Авторская картина мира, в которой этический элемент является базисом, поистине увлекает и заставляет посмотреть на мир с иной точки зрения, а логичность созданной схемы из концептов, образов и интерпретаций просто завораживает.

В качестве материала анализа в данной работе были выделены этические номинации, представленные в тексте произведения. Разумеется, репрезентация некоторых концептов, а также связи между ними отличаются от общепринятых, так как данный художественный текст представляет особую авторскую картину мира.

Наиболее распространен перевод книги «Атлант расправил плечи», выполненный издательством «Альпина Паблишер». В качестве противопоставления этому переводу в данном исследовании будет использоваться перевод книги, выполненный Д.В. Костыгиным, издательство

«Невская перспектива».

В качестве примера можно привести перевод некоторых сегментов текста, включающих этические номинации.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…without	«…без ценностей, без	«…не имевший никаких
values…labor…love-he	труда, без любви, — он	ценностей, не
was not man» [Rand 2015	не был человеком»	работавший, не
: 939]	[Вознякевич 2013 : 786]	любивший, — он не
		был человеком»
		[Костыгин 1997 : 781]

Следуя тематике данной работы, мы вынуждены сосредоточиться только на передаче этических номинаций. Неточная передача этических номинаций встречается в переводе довольно часто.

Стоит отметить особую важность эквивалентной передачи этических номинации, так как Айн Рэнд в своем произведении создает собственную картину мира, и каждый образ, каждую этическую номинацию, стоящую за той или иной ценностью, автор сопровождает примерами и логически увязывает ценности друг с другом.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«… it was selfish to live	«…эгоистично жить	«…жить для своих
for your children…moral	для своих детей, но	детей тоже эгоистично,
to live for your	морально жить для	а нравственно жить для
community» [Rand 2015 :	своей общины»	людей, для коллектива»
966]	[Вознякевич 2013 : 810]	[Костыгин 1997 : 804]

В данном случае Костыгин использовал сужение («морально»->«нравственно» (см. §1.1)).

Важная особенность философского дискурса в книге: в романе встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте. Это существенно усложняет задачу переводчика, так как в этом случае необходимо распознать, какую роль играет в тексте та или иная номинация, и как грамотно перевести определение, данное ей.

Номинация «sacrifice» употребляется в общепринятом варианте трактовки:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice…is the essence	«Жертвование	«Жертвенность…вот
of morality…» [Rand	…сущность морали…»	сущность
2015 : 940]	[Вознякевич 2013 : 788]	нравственности…»
		[Костыгин 1997 : 782]

Номинация выполняет свою базовую функцию: обозначает образ, который за ней стоит.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«The word that has	«Жертвование — это	«Жертвенность — вот
destroyed you is	слово, которое погубило	слово, сломившее вас»
sacrifice» [Rand 2015 :	вас» [Вознякевич 2013 :	[Костыгин 1997 : 782]
940]	788]

Здесь дается дефиниция номинации, которая далека от общепринятой:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice… [means] the	«Жертвование означает	«Жертвенность — отказ
rejection…of the good for	отвержение…добра	от добра ради зла»
the sake of the evil»	ради зла» [Вознякевич	[Костыгин 1997 : 782]
[Rand 2015 : 940]	2013 : 788]

Далее следуют примеры, в которых автор подробно поясняет, как проявляется жертвенность:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«If you exchange a penny	«Если вы обмениваете	«Если обменять цент на
for a dollar, it is not a	цент на доллар, это не	доллар, это нельзя
sacrifice; if you exchange	есть жертвование, но	назвать жертвой; все
a dollar for a penny, it is»	если доллар — на цент,	иначе, когда доллар
[Rand 2015 : 940]	тогда это жертва»	меняют на цент»
	[Вознякевич 2013 : 788]	[Костыгин 1997 : 782]

Такую «последовательность» представления ЭН в тексте романа мы и именуем в данной работе «формированием собственной картины мира».

Далее Айн Рэнд разворачивает трактовку этической номинации и употребляет ее в связке с другими этическими номинациям. Интересно, что Рэнд уже употребляет этическую номинацию, опираясь на дефиницию, данную ею ранее в произведении:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…the first value you sacrifice is morality; the next is self-esteem» [Rand 2015 : 945]	«По принципу жертвенности главной ценностью вашего жертвования является мораль; затем следует самоуважение» [Вознякевич 2013 : 791]	«Нравственность — вот та ценность, которой вы жертвуете в первую очередь, признав нравственным принцип жертвенности, следующая жертва — самоуважение» [Костыгин 1997 : 786]
«Sacrifice could be proper only for those who have no values, standards…» [Rand 2015 : 941]	«Жертвование может быть хорошо только для тех, у кого нет ни ценностей, ни мер…» [Вознякевич 2013 : 788]	«Жертвенность пристало практиковать тем, у кого нет ни ценностей, ни норм…» [Костыгин 1997 : 783]
«…to love the unworthy is sacrifice» [Rand 2015 : 946]	«…любить недостойных жертвенно» [Вознякевич 2013 : 793]	«…любить недостойных жертвенно» [Костыгин 1997 : 788]

Благодаря авторским пояснениям и примерам мы можем сами построить в голове парадигму значений слова «sacrifice». Она будет выглядеть следующим образом: 1) the rejection of the good for the sake of the evil; 2) the surrender of a value; 3) rejection of morality and self-esteem.

Данная парадигма значений отличается от общепринятой:

«Sacrifice: 1) an act of offering to a deity something precious; 2) something offered in sacrifice; 3) destruction or surrender of something for the sake of something elsе; 4) something given up or lost».

Базовый концепт номинации сохраняется, однако мы наблюдаем разницу в эмотивных коннотациях: в общепринятой трактовке «sacrifice» — нечто благородное, возвышенное. В понимании Айн Рэнд «sacrifice» — нечто неприемлемое, недостойное разумного человека.

1) концепция добродетели эгоизма, которую А. Рэнд отстаивает в своем романе «Атлант расправил плечи» перекликается с этикой Спинозы и расходится с христианской этикой;

2) этика является более широким понятием, нежели мораль, а в содержание нравственности включаются три компонента: семьи, гражданского общества и государства;

3) лингвокультура формируется на основе образов сознания, закрепляется в языковых образах, а языковая картина мира является семантическим пространством, неким полем для семантического исследования;

4) понятия о добре и зле занимают главенствующую позицию в формировании этической составляющей картины мира;

5) между признаками концепта «счастье» в русской и американской лингвокультурах наблюдаются большие смысловые расхождения;

6) произведение «Атлант расправил плечи» является специфическим интегративным жанром, сочетая в себе жанровые признаки романа и философского трактата;

7) в романе встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте.

2.1 Этические номинации в контексте художественного произведения «Атлант расправил плечи»

Книга Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» относится к текстам философско-художественной направленности. Сюжетная линия, диалоги указывают на принадлежность к художественным текстам, а философский дискурс внутри художественного — на принадлежность к философским текстам.

Роман «Атлант расправил плечи» — уникальное произведение, в котором художественная линия перекликается с философским дискурсом. Автор выстаивает собственную философию объективизма через слова главных положительных героев. В первую очередь это Джон Галт, чей монолог в третьей части романа представляет собой философский дискурс. Большая часть выбранных ЭН в данной работе были взяты из этого фрагмента.

Герои, созданные Айн Рэнд, эгоистичны, не интересуются достижением неких эфемерных общественных благ, зачастую они равнодушны к мучениям остальных. Это именно те ценности, которые марксисты ставили в вину капиталистам в середине XX века. Но, сообразно понятию самой Рэнд, любое отличное от указанного поведение никаким образом не провоцирует продуктивную деятельность человека, который, как считает писательница, обязан искать применение своих эмоций только для приумножения имеющегося у него капитала- ведь это, как утверждает Рэнд, является четким аспектом успешной деятельности человека [Шляпентох 2010].

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Ladies and gentlemen, …	«Дамы и господа!…Мистер	«Леди и джентльмены.
Mr. Thompson will not speak	Томпсон не будет сегодня к	..мистер Томпсон сегодня не
to you … Who is John Galt?	вам обращаться… кто такой	будет говорить с вами…
This is John Galt… I am the	Джон Голт? Вы слушаете	«Кто такой Джон Галт?» Так
man who loves his life…who	Джона Голта. Я — тот	вот — с вами говорит Джон
does not sacrifice his love or	человек, который любит	Галт. Я человек, который
values…» [Rand 2015 : 923]	свою жизнь. Я — тот	любит себя и свою жизнь.
	человек, который не	Человек, который не
	жертвует своей любовью и	жертвует своей любовью
	своими ценностями…»	или своими ценностями…»
	[Вознякевич 2013 : 770]	[Костыгин 1997 : 764]

Некие концепты, применяемые нами, представляют собой только схематические образы, представления, без конкретных деталей [Аскольдов 1997].

Кроме того, при переводе разного рода концептов на другой язык следует обращать внимание на то, что всем без исключения подобным номинациям присуща двоякая выразительность — первичная и производная — в этом заключается основная сложность передачи концептов на другой язык. Первичная выразительность является связкой между словом и его семантикой на этапе появления и развития языка наряду с остальными внешними основаниями словообразования. Вторичная выразительность предполагает, что внешние связи слова и его значения с течением времени переходят во внутренний базис и становятся органическими [Аскольдов 1997].

Таким образом, при передаче этических номинаций на другой язык, следует учитывать, во-первых, первичную и вторичную выразительности данной номинации и в языке оригинала, и в языке перевода — по отношению к той номинации, с помощью которой переводчик передает значение оригинала.

Во-вторых, следует провести анализ коннотаций этической номинации в языках оригинала и перевода. Зачастую случается так, что у номинации существует закономерное соответствие в языке перевода, однако эта номинация содержит коннотации, отличные от коннотаций, присущих номинации в исходном тексте.

Например, в произведении «Атлант расправил плечи» часто встречается этическая номинация «selfish». Переводчик передавал значение данной номинации словом «эгоистичный», однако в русском языке у этого слова присутствует слишком сильная негативная коннотация, несколько мешающая восприятию номинации и ее дефиниции, данной А.Рэнд.

К сожалению, именно в данном случае переводчику пришлось прибегнуть к методу закономерных соответствий и воспользоваться словом с сильной негативной коннотацией. Д.В. Костыгин в своем переводе произведения использовал слово «своекорыстный», которое, конечно, тоже не является свободным от негативных коннотаций, зато нечасто употребляется, что делает верное восприятие читателем дефиниции этической номинации значительно проще. Таким образом, этическая номинация на языке перевода «освобождается» от неправильного восприятия.

Нельзя говорить, что более негативно «эгоистичный» или «своекорыстный», однако можно подобрать более подходящий вариант передачи этой ЭН. Использование автором именно слова «selfish» при наличии в языке синонимов «egoistic» и «ego-centric» обусловлено прагматической функцией и должно быть верно передано на языке перевода.

Корень «self» обозначает «собственное я, сам» и неким образом соотносится с понятием «самость», исследованным Фрейдом и Юнгом.

«Самость» — особенный, отдельно стоящий архетип, который является ядром и выражением единства, целостности отдельно взятой личности [Юнг 1991]. Предложенный в рамках данной работы вариант перевода ЭН «selfish» -«эгоцентричный» или «все для себя».

В тексте произведении представлена логически обоснованная картину мира. Определения, данные каждой этической номинации, отличаются от общепринятых, обозначенных в словарях.

Читателю предлагается номинация в ее «традиционном» значении, затем следует новая дефиниция и пояснение, зачастую с примерами. Еще одно требование к переводу этических номинаций — соблюдать единообразие глоссария. Не должно происходить синонимических замен номинаций.

Переводчику предстоит найти наиболее точный эквивалент в языке перевода и придерживаться этого эквивалента при переводе всего текста. Однако в переводе произведения издательством «Альпина Паблишер» были замечены ошибки, связанные с заменой эквивалента синонимом данного слова в языке перевода, что существенно нарушает восприятие информации реципиентом.

Важно, чтобы переводчик не допускал «разброса», который будет достигнут путем применения синонимических замен найденных эквивалентов. Но именно этим пользуется переводчик издательства

«Альпина Паблишер».

Приведенные примеры позволяют сделать следующие выводы: этические номинации в контексте философско-художественного произведения «Атлант расправил плечи» служат некой терминологической базой для обозначения и описания собственной картины мира, созданной Айн Рэнд и индивидуальной системы ценностей автора.

Этические номинации в данном произведении сложны для перевода, сложнее всего перевести их в сочетании с дефинициями, которые отличаются от общепринятых и зафиксированных в толковых словарях.

Найденный эквивалент для каждой этической номинации должен быть максимально «свободен» от коннотаций — таким образом, каждый реципиент смог бы правильно понять, каким смыслом наделила каждую номинацию Айн Рэнд в своей книге.

Рассуждая об особенностях, способах и сложностях передачи этических номинаций в переводе, следует вспомнить, что культурный концепт неоднороден.

В языке выделяются и абстрактные, и более конкретные концепты, вплоть до мировоззренческих универсалий. Концепты, рассматриваемые в данной работе, относятся к важнейшим категориям этики [Карасик 2004].

За концептом стоит информация различной степени абстракции; эта информация распределяется по следующим уровням: 1) конкретно- чувственный образ; 2) представление; 3) схема; 4) понятие; 5) прототип; 6) пропозициональная структура; 7) фрейм; 8) сценарии; 9) гештальт [Болдырев 2001].

В данной работе хотелось бы обратить внимание на понятия, прототипы и фреймы, заложенные в отобранных этических номинациях и показать, соотносятся ли эти уровни знаний с теми, которые были заложены в найденном эквиваленте в ПЯ.

Возьмем, к примеру, понятие «sacrifice» и подобранный переводчиком эквивалент в ПЯ «жертвенность». Следует сразу обратить внимание, что для реципиента понятие «жертвенность» будет означать нечто отличное от того, что представляет Айн Рэнд в своей работе. Таким образом, можно говорить о различии в знаниях на уровне понятий.

Если информация, заложенная на уровне понятий, различна, то обязательно будет различна и информация на уровне прототипа, который представляет собой образ «типичного» представителя, «типичного» случая, описываемого данным концептом [Болдырев 2001].

И, наконец, анализируя определения понятия «sacrifice» — общепринятое и данное Айн Рэнд, можно заключить, что знания на уровне фреймов также различны у потенциального реципиента произведения и автора.

Фрейм является неким «пакетом информации» [Болдырев 2001: 38], выносит знание о стандартной ситуации, также на уровне фрейма содержатся константы, данные для стандартной ситуации и шаблонов, заполняющихся данными из стереотипной ситуации. Другими словами, фрейм наполняет концепт, позволяя получить о нем исчерпывающую информацию [Болдырев 2001].

Чтобы разложить знания на этих уровнях на примере номинации «sacrifice», была проанализирована общепринятая трактовка номинации:

Sacrifice is an act of offering to a deity something precious or something offered in sacrifice or destruction or surrender of something for the sake of something else [Merriam Webster Online 2017].

Однако понятие «sacrifice» имеет как позитивную, так и негативную коннотацию. Чаще всего в обществе принято говорить о том, что это — высшая добродетель, тем более, если обратиться ко многим мировым религиям, которые превозносят роль жертвы, отказа от благ, благих дел ближнему в ущерб себе и пр. (см. §1.2).

Айн Рэнд словно «предчувствует» реакцию реципиента и опровергает данную трактовку, предлагая взамен свою.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice…is the essence	«Жертвование	«Жертвенность…вот
of morality…» [Rand	…сущность морали…»	сущность
2015 : 940]	[Вознякевич 2013 : 788]	нравственности…»
		[Костыгин 1997 : 782]
Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«A sacrifice is the	«Жертвование — это	«Жертвенность есть
surrender of a value…»	отказ от ценности…»	отказ от того, что
[Rand 2015 : 940]	[Вознякевич 2013 : 789]	ценно…» [Костыгин
		1997 : 783]

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Sacrifice… [means] the	«Жертвование означает	«Жертвенность — отказ
rejection…of the good for	отвержение…добра	от добра ради зла»
the sake of the evil»	ради зла» [Вознякевич	[Костыгин 1997 : 782]
[Rand 2015 : 940]	2013 : 788]

В информации, заложенной в концепте «sacrifice» на уровне прототипа, можно проследить следующую цепочку значений: отказ от благ ради другого человека->благое дело->лишения->воспевается в литературе и религиях->благородно->достойно.

Таким образом, тот, кто жертвует, «автоматически» воспринимается нами, как благородный, чистый и бескорыстный человек.

Но Айн Рэнд заложила в понятие «sacrifice» на уровне прототипа диаметрально противоположную информацию, и, кроме того, очевидную негативную коннотацию.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«If you exchange a penny	«Если вы обмениваете	«Если обменять цент на
for a dollar, it is not a	цент на доллар, это не	доллар, это нельзя
sacrifice; if you exchange	есть жертвование, но	назвать жертвой; все
a dollar for a penny, it is»	если доллар — на цент,	иначе, когда доллар
[Rand 2015 : 940]	тогда это жертва»	меняют на цент»
	[Вознякевич 2013 : 788]	[Костыгин 1997 : 782]

Прослеживается следующая цепочка: обмен ценности на то, что ценности не представляет->ущерб себе->глупость->неразумное действие.

В данном случае, несмотря на то, что концепты, использованные в книге, общеприняты, информация, заложенная в них на самых разных уровнях, будет различна.

Переводчику предстоит не только подобрать наиболее близкий единственный эквивалент, максимально свободный от негативных коннотаций, как говорилось выше, но и обеспечить максимально точную передачу информации вышеуказанных уровней, т.е. фреймов, прототипов и понятий.

Проанализируем информацию, заложенную в ЭН «happiness» на уровне дефиниции:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the…state	«Счастье — это	«Счастье есть торжество
of life, pain is an agent of	успешное состояние	жизни, страдание —
death. Happiness is that	жизни, страдание —	предвестник смерти.
state of consciousness …»	агент смерти. Счастье	Счастье есть состояние
[Rand 2015 : 927]	есть то состояние	сознания,
	сознания, какое	проистекающее из
	проистекает от	достижения истинных
	достижения	ценностей» [Костыгин
	собственных ценностей	1997 : 771]
	человека» [Вознякевич
	2013 : 776]

Если в данной дефиниции выделить понятийную составляющую концепта, получится: «Happiness is the successful state of life. Happiness is the state of consciousness». В понятии фигурирует слово «state», которое обозначает в данном случае 1) состояние; 2) режим.

В первом переводе сочетание «состояние жизни» нарушает нормы сочетаемости ПЯ. Во втором переводе переводчик прибегает к компенсации, используя общеизвестный фразеологический оборот «торжество жизни». Нарушил ли переводчик правила сочетаемости? Нет. Однако в этом случае он отступил от авторского стиля.

Во втором предложении «state of consciousness» переводится обоими переводчиками как «состояние сознания», при этом нормы сочетаемости в ПЯ не нарушены.

При переводе философского дискурса в данном романе, при передаче этических номинаций, переводчику следует ставить достижение смысловой эквивалентности выше стилистической. В данном случае речь идет о необходимости прежде всего грамотной трактовки номинации.

В данном примере информация, заложенная на уровне прототипа и фрейма (that state of consciousness which proceeds from the achievement of one’s values) в обоих переводах совпадает с оригиналом, поэтому говорить об упущениях в этом примере мы не можем.

В данном примере различаются концепты, полученные при переводе:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«A morality that dares to	«Мораль, которая смеет	«Нравственность,
tell you to find happiness	учить вас искать счастье	согласно которой
in the renunciation of	в отречении от своего	счастье следует искать в
your happiness-to value	счастья — ценить	отречении от него,
the failure of your values-	недостижение своих	согласно которой ценно
is an insolent negation of	ценностей — это наглое	отсутствие истинных
morality» [Rand 2015 :	отрицание ее»	ценностей, такая
927]	[Вознякевич 2013 : 776]	нравственность есть
		наглое отрицание
		нравственности»
		[Костыгин 1997 : 771]

Расхождение в переводе «мораль» и «нравственность», скорее всего, обусловлено общей тенденцией к непониманию базового различия данных концептов (см. §1.1).

В тексте оригинала автор использовал именно «morality»: 1) a moral discourse, statement, or lesson; 2) a doctrine or system of moral conduct; 3) moral conduct [Merriam Webster Online 2017].

В словарях указываются следующие варианты перевода «morality»: 1) мораль; 2) принципы поведения; 3) этика; 4) нравственное поведение [ABBYY Lingvo Online 2017].

По теории динамической эквивалентности переводчик должен ориентироваться на реципиента перевода [Nida1969]. В таком случае перед переводчиком встает выбор, каким эквивалентом снабдить понятие

«morality» — «мораль» или «нравственность».

Понятия «мораль» и «нравственность» русские реципиенты воспринимают по-разному.

В русском языке понятия морали и нравственности имеют различные коннотации. Мораль, как правило, подразумевает наличие внешнего оценивающего субъекта (других людей, общество, церковь и т. д.)

Нравственность в большей степени ориентирована на внутренний мир человека и его собственные убеждения. Нравственность в широком смысле— особая форма общественного сознания и вид общественных отношений.

Нравственность в узком смысле — совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу. Нравственность представляет собой ценностную структуру сознания, способ регуляции действий человека во всех сферах жизни, включая труд, быт и отношение к окружающей среде.

В данном случае в качестве эквивалента подходит то, что представляет собой «особую форму общественного сознания и совокупность принципов и норм поведения людей по отношению друг к другу и обществу», т.е. — «нравственность».

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Selfishness…is man’s	«Эгоизм…порок	«Эгоизм— порок.
evil. Man’s good…is is to	человека. Добро его —	Добродетель…состоит в
negate the life he lives.	отрицание жизни,	отрицании собственной
Sacrifice…is the essence	которой он живет.	жизни. Жертвенность —
of morality…» [Rand	Жертвование —	сущность
2015 : 940]	сущность морали…»	нравственности…»
	[Вознякевич 2013 : 787]	[Костыгин 1997 : 782]

ЭН «selfishness» была передана обоими переводчиками как «эгоизм». Для русского реципиента понятие «эгоизм» наделено куда более негативной коннотацией, нежели для англоязычного реципиента — «selfishness». Индивидуализм является важным культурным маркером американской концептосферы. В основу американского индивидуализма положена идея

«разумного эгоизма» [Гаджиев].

Этот эквивалент в целом можно признать недостаточно точным, но, все же, удачным, ведь все произведение «Атлант расправил плечи» направлено на разрушение стереотипов и общепринятого отношения к эгоизму.

Через героев, характеры положительных героев, их поступки и суждения автор передает идею о добродетели эгоизма и пороке самопожертвования. Однако А.Рэнд осознавала, что убедить в этом читателя

— нелегкая задача. Тем более, когда в качестве чего-то положительного используется понятие с сильной негативной оценочной коннотацией.

Реципиенту предстоит «настроить» себя на восприятие «новой модели мира». Именно поэтому в контексте данного произведения номинацию

«selfishness» следует переводить как «эгоизм», и никак иначе.

Расхождение в переводе «man’s good» легко объяснимо. В первом варианте переводчик воспользовался калькированием, повторив синтаксическую структуру «добро его», заставив фразу звучать в несколько возвышенном стиле. Однако, был упущен важный контраст этого предложения с предыдущим «Selfishness-say both-is man’s evil», где «evil» было крайне удачно передано как «порок».

В оригинале контраст составляют понятия «good» и «evil», а в переводе Костыгина, который применил прием компенсации, это уже «порок» и «добродетель».

Последнее расхождение в концептах — передача этической номинации

«sacrifice». Понятия «жертвование» и «жертвенность» представляется необходимым четко разграничить.

«Жертвование»: 1) процесс действия по глаголу «жертвовать»; 2) результат такого действия, дар, жертва [Ефремова 2000].

«Жертвенность»: 1) готовность для самопожертвования; 2) привычка жертвовать собой ради других[Ефремова 2000].

Таким образом, передача этической номинации «sacrifice» как

«жертвование» подразумевает расхождение информации на уровне концепта. Феномен был заменен процессом, действием, тем самым была нарушена временная протяженность феномена.

Кроме того, можно заметить и расхождение информации, заложенной на уровне фрейма и прототипа.

Грамотным решением можно считать передачу номинации «sacrifice» как «жертвенность». К этому варианту перевода склоняется и Костыгин. В этом случае расхождения на уровне концепта наблюдаться не будет.

Сложности при переводе этических номинаций, прежде всего, обусловлены разными лингвокультурами. В ходе исследования было замечено, что в основном сложности возникали при отсутствии эквивалентов в ПЯ, т.е. лакунах в ПЯ, при наличии эквивалента, но с сильной негативной оценочной коннотацией или любыми другими дополнительными значениями, препятствующими восприятию текста, а также при расхождениях в структурных и стилистических нормах ОЯ и ПЯ.

Семантическое наполнение лингвоконцептов как «смыслов мировоззренческих универсалий» [Степин 2011], в которых фиксируются ценностные доминанты, обеспечивающие понимание мира и человека, меняется от культуры к культуре, от этноса к этносу, от одной социальной группы к другой и от одной личности к другой.

Лингвокультурным концептом можно назвать многосоставное семантическое образование. Многосоставность лингвокультурного концепта включает в себя не только качественно отличные составляющие — понятийную, метафорически-образноую, ценностную, но также многосоставность может проявляться в вариативно-дискурсных и «тезаурусных» свойствах отдельно взятого лингвокультурного концепта. [Воркачев 2007].

Чтобы определить сложности передачи этических номинаций при лакунарных признаках определенных концептов, необходимо сравнить понятия номинаций «self-interest» и «корысть»:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«To love those who are	«Любить достойных	«Любить тех, кто
worthy of it is self-	эгоистично…»	достоин любви,
interest…» [Rand 2015 :	[Вознякевич 2013 : 793]	своекорыстно…»
946]		[Костыгин 1997 : 788]

Self interest: 1) a concern for one’s own advantage and well-being; 2) one’s own interest or advantage [Merriam Webster Online].

Корысть: 1) выгода, польза; 2) добыча; 3) стремление к наживе, к обогащению [Ефремова 2000]. Можно отметить, что признак «стремление к наживе, к обогащению» является лакунарным, т.е. отсутствует в парадигме значений для представителя американской лингвокультуры.

Номинация «корысть» содержит признак, лакунарный для представителя американской лингвокультуры; в то же самое время этот признак добавляет понятию «корысть» сильную негативную оценочную коннотацию, которой номинация «self-interest» лишена.

Тем не менее, переводчиком издательства «Альпина паблишер» был найден другой эквивалент номинации «self-interest» — «эгоизм». Переводчик применил прием семантического развития:

Эгоизм: 1) предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими; 2) себялюбие; 3) поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде; 4) противоположность альтруизму [Ефремова 2000].

Данный эквивалент будет включать в себя уже два лакунарных признака: «предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими» и «себялюбие».

Оба лакунарных признака понятия «эгоизм» будут иметь негативную оценочную коннотацию, позволяя реципиенту иметь более негативные оценочные суждения, чем в случае с понятием «корысть».

При переводе часто возникают сложности при несоответствии синтаксических структур ОЯ и ПЯ, как следствие переводчик, стараясь сохранить структуру и авторский стиль, прибегает к приему калькирования, нарушая тем самым нормы ПЯ:

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the	«Счастье — это	«Счастье есть торжество
successful state of life,	успешное состояние	жизни, страдание —
pain is an agent of death»	жизни, страдание —	предвестник смерти»
[Rand 2015 : 930]	агент смерти»	Костыгин 1997 : 771]
	[Вознякевич 2013 : 776]

В дефиниции понятия «happiness» слово «state» обозначает в данном случае некое состояние. Сочетание «состояние жизни» нарушает нормы сочетаемости ПЯ.

Д.В. Костыгин прибегает к приему компенсации, используя общеизвестный фразеологический оборот «торжество жизни». Нарушил ли переводчик правила сочетаемости? Нет. Однако в этом случае он отступил от авторского стиля.

Тот же самый, ошибочный в данном случае прием калькирования мы обнаружим в переводе словосочетания «agent of death»:

Agent: 1) one that acts or exerts power; 2) something that produces or is capable of producing an effect; 3) an active or efficient cause; 4) a means or instrument by which a guiding intelligence achieves a result; 5) one who is authorized to act for or in the place of another, a representative [Merriam Webster Online]. .

В данном фрагменте понятие «agent» скорее несет в себе метафорическое значение, близкое к «something that produces or is capable of producing an effect».

«Агент»: 1) представитель какой-л. организации, какого-л. учреждения, выполняющий служебные поручения; 2) тот, кто является чьим- л. ставленником, действует в чьих-л. интересах; 3) сотрудник разведки какого-л. государства [Ефремова 2000].

В парадигме значений нигде не встречается значение, близкое к

«something that produces or is capable of producing an effect». Более того, при использовании приема калькирования, переводчик не только нарушил нормы ПЯ, но и потерял метафору.

Костыгин прибегает к приему компенсации и предлагает эквивалент «предвестник».

«Предвестник»: 1) тот, кто предвещает что-либо; 2) тот, кто служит приметой, первым признаком [Ефремова 2000].

В данном случае значение «, кто служит приметой, первым признаком» очень близко с метафорическим значением «agent». Можно утверждать, что Костыгин предложил наиболее удачный и грамотный эквивалент.

При сравнении переводов, представленных Костыгиным и издательством «Альпина Паблишер», были выявлены частотности возникновения переводческих ошибок.

Чтобы классифицировать некоторые из приведенных выше ошибок, обратимся к классификации В.М. Лейчика. Так, передача «sacrifice» как

«жертвование» будет относиться к категории ошибок, связанных с передачей стилистических характеристик оригинала, а именно нарушением в передаче функционально-стилевых или жанровых особенностей текста оригинала [Лейчик 2009].

Передача «the successful state of life» и « an agent of death » как « успешное состояние жизни » и « агент смерти » соответственно, можно отнести к ошибам, содержащим калькирование оригинала [Лейчик 2009].

К ошибкам, содержащим нарушение норм ПЯ, будет относиться передача «the failure of your values» как «недостижение своих ценностей» [Лейчик 2009].

Передача «to love those who are worthy of it is self-interest» как «любить достойных эгоистично » будет относиться к ошибкам в передаче авторской оценки [Лейчик 2009].

Наконец, передача «code of behavior » и «public benefit» как « кодекс поведения» и «общее благо» соответственно, относятся к ошибкам, содержащим очевидные нарушения норм ПЯ (стилистические ошибки) [Лейчик 2009]. В данном случае «кодекс поведения» является своего рода тавтологией, так как в кодекс уже включены некие правила поведения:

«Кодекс: 1) свод законов, относящихся к какой-л. области права; 2) совокупность правил поведения, убеждений, взглядов и т.п. [Ефремова 2000].

«Public» может переводиться как «общий», однако в данном случае переводчику необходимо обратить внимание на корневую морфему, которая заключает в себе понятие «общество», отсюда, не «общий», а «общественный».

Проанализировав данные примеры переводческих ошибок, можно отметить, что чаще всего встречалось именно калькирование. К этому приему прибегают многие переводчики, а в данном случае, им пользуются, стараясь не допустить малейшего искажения смысла при передаче важнейших этических номинаций и концептов, однако, не следует забывать и о том, что в художественном дискурсе не менее важно стилистическое оформление текста, излишнее калькирование препятствует адекватному восприятию информации.

Большинство авторов рассматривают ошибку как необоснованное отступление от нормативного требования эквивалентности. Ошибкой можно назвать некое отступление от соответствия перевода оригиналу по содержанию [Швейцер 1988].

Переводческая ошибка оказывает некий дезинформирующий эффект на реципиента [Комиссаров 2001].

Как правило, выделяются смысловые ошибки, которые в свою очередь делятся на буквализмы и вольности. Буквализм — переводческая ошибка, заключающаяся в передаче формальных или семантических компонентов слова, словосочетания или фразы в ущерб смыслу или информации о структуре. Это передача коммуникативно нерелевантных элементов оригинала, приводящая к нарушению нормы и узуса ПЯ, оказывающая нежелательное воздействие на реципиента.

Вольность — это передача ключевой информации без учета формальных и семантических компонентов текста оригинала.

Как было разобрано выше, перевод, выполненный издательством

«Альпина Паблишер» содержит в себе ошибки на «обоих полюсах» — и вольный перевод, и буквализмы. Хотя буквализмы более частотны, все же переводчик прибегает к крайностям, переходя от буквализма к вольному переводу, из-за чего коммуникативные элементы неизбежно искажаются.

Ошибка в переводе «man’s good» — «добро его» относится к первому типу переводческих ошибок, а именно: ошибки, обусловленные непониманием смыслов исходного текста [Гарбовский 2007].

Ошибка в передаче «code of behavior» как «кодекс поведения» — стилистическая, она не влияет непосредственно на денотативное значение понятия, однако, затрудняет восприятие информации реципиентом [Гарбовский 2007].

Передача понятия «sacrifice» как «жертвование» относится к переводческим ошибкам на этапе перевыражения системы смыслов, так как, как уже было описано выше, «жертвование» в понимании русского реципиента — процесс, непосредственно действие, но никак не явление и не качество [Гарбовский 2007].

Ошибка передачи «an agent of death» как « агент смерти» — «типичный» пример буквализма в переводе. Эта ошибка сложная, обусловленная не только непониманием смысла исходного текста, но и непониманием средств перевыражения системы смыслов [Гарбовский 2007].

Все вышеперечисленные ошибки позволяют судить не столько о некомпетентности переводчика, сколько о том, что проблеме перевода этических номинаций уделяется недостаточно внимания. Еще не разработаны концепции перевода этических номинаций, которые бы позволили грамотно перекодировать их средствами ПЯ.

1) при передаче семантики этической номинации следует найти эквивалент в ПЯ, в котором семантика будет совпадать с семантикой исходной единицы в основных семантических признаках;

2) проблеме перевода этических номинаций уделяется недостаточно внимания, еще не были разработаны концепции перевода этических номинаций, которые бы позволили грамотно перекодировать их средствами ПЯ;

3) зачастую переводчики при передаче этических номинаций прибегают к калькированию и копированию синтаксических конструкций с целью наибольшего приближения к оригинальному тексту;

4) наиболее частотными переводческими приемами при передачи этических номинаций в тексте произведения оказались генерализация, частеречная замена, добавление и переосмысление;

5) зачастую переводчику не удается передать семантику при переводе этических номинаций, в этом случае наблюдается семантическое смещение.

3.1 Концептуально ориентированная стратегия перевода термина в дефинициях

Ранее в данной работе мы уже отмечали, что роман «Атлант расправил плечи» по своей структуре и жанровой отнесенности уникален. Фрагменты философского дискурса содержат множество этических номинаций, с помощью которых автор формирует собственную систему ценностей, логически увязывая в ней каждый концепт друг с другом.

Еще одна особенность философского дискурса в романе заключается в том, что в произведении встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте. Мы рассмотрели, как это происходит, на примере номинации «sacrifice», которая подавалась в произведении последовательно в различных контекстах (см.§1.3).

При суммировании концептуальных значений данного ряда мы выявили следующую последовательность:

1) Сначала любая номинация употребляется в общепринятом варианте трактовки;

2) Далее номинация служит для обозначения образа, который за ней стоит;

3) После этого читателю представлена дефиниция номинации, которая уже отличается от общепринятой;

4) На последнем этапе дефиниция подкрепляется примерами и логическими связями с другими концептами.

При этом базовый концепт номинации всегда сохранялся, однако наблюдалась разница в эмотивных коннотациях.

Стратегией перевода называют определенное мышление переводчика, которое является основой его действий [Комиссаров Современное переводоведение 2011].

Принципы осуществления процесса перевода, которые составляют основу переводческой стратегии:

1) Выбор переводческих стратегий и технических приемов, необходимых для перевода, обусловлен корреляциями языка оригинала и языка перевода, а также характерными задачами перевода;

2) При передаче текста оригинала необходимо переводить именно смысл, а не букву текста оригинала, недопустимо бездумно копировать форму текста, не уделяя внимания содержанию. Кроме того, необходимо верно интерпретировать значения языковых единиц в данном контексте;

3) Важно различать в оригинальном тексте более важные и менее важные смысловые элементы; зачастую при переводческом процессе невозможно одновременно передать и предметно-логический, и коннотативный содержательные компоненты. в указанном случае переводчику придется выбирать между данными компонентами;

4) В процессе перевода следует отдавать предпочтение передаче значения целого, нежели значению отдельных частей. Допустимо опускать отдельные, не столь важные детали ради верной передачи общего смысла. Разумеется, опущение деталей снижает степень соответствия содержания оригинального текста и текста перевода, но это не затрудняет установление должной степени эквивалентности;

5) При переводе необходимо с точностью следовать нормам ПЯ, следует, где это возможно, избегать иноязычных форм, которые могут в некоторых случаях испортить стиль изложения [Комиссаров Теория перевода 1990].

Различные технические приемы позволяют добиться более высокого уровня эквивалентности, хотя они и нарушают формальное соответствие текста перевода оригинальному тексту.

Концепция является конкретным способом осмысления, трактования, интерпретирования отдельных явлений, предметов, процессов. Концепция — это базисная точка зрения, базислая идея для их всестороннего освещения [Колесникова 2005].

В данной работе мы имеем дело с концептами, которые в современной лингвистике понимаются как определение одной из методик представления познаний о мире с точки зрения когнитивной семантики [Попова, Стернин : 2007].

В содержании концепта заложен постоянный фрагмент картины мира. Этические номинации, рассматриваемые в данной работе, по своей сути являются концептами.

Неизменность содержания концептов закладывается народным опытом на протяжении многих веков. Однако не все концепты — константы [Степанов 2004], некоторые концепты в народном менталитете живут долго, некоторые остаются константами лишь непродолжительное время.

Концепт можно определить как некоторое образование, служащее для замещения в мыслительном процессе большого количества предметов одного и того же рода [Аскольдов 1997].

Существование концепта необходимо, прежде всего, не для самого слова, а для основного, иначе — словарного значения. Кроме того, концепт можно представить чем-то вроде «алгебраического выражения» значения, которое мы используем в своей речи.

Человек в силу своих способностей не успевает понять значение слова во всей его многомерности, а иногда каждый отдельно взятый человек может по-своему интерпретировать значение слова, в зависимости от уровня

образования, опыта, принадлежности к определенному профессиональному кругу. Поэтому, чтобы выяснить, какое именно из словарных значений замещает собой концепт, необходимо проанализировать контекст или даже общую ситуацию.

Концепт не может возникнуть из значения слова, напротив, он является результатом смешения словарного значения слова с личным опытом человека [Лихачев 1991]

Если на данном этапе нашей работы мы будем полагаться на определение концепта, данное Лихачевым, то даже и в этом случае заметим, что при трактовке и передаче на ПЯ концептов из произведения «Атлант расправил плечи» возникнут сложности.

Эти сложности будут обусловлены тем, что:

1) Этические номинации в тексте оригинала являются общеизвестными, автор не вводит неологизмов, но, тем не менее, определения номинаций расходятся с общепринятыми;

2) Авторская трактовка номинации может концептуально совпадать с общеизвестной трактовкой, но разниться в коннотациях и дополнительных значениях;

3) Этические номинации, как уже отмечалось ранее, содержаться в тексте произведения в трех видах: в качестве номинаций, в дефинициях и в словарном варианте;

4) Автор создает на основе «старых» концептов и «новых» трактовок особые концептуальные связи между концептами, т.е. создает собственную картину мира;

5) Различия в структурах и нормах ИЯ и ПЯ порой не позволяют передать формально эквивалентно структуру трактовки концептов, что добавляет возможность возникновения неточностей при переводе;

6) Различия в менталитете обеих лингвокультур обнаруживают наличие лакун и отдельных лакунарных признаков некоторых выделенных концептов, что требует от переводчика использования широкого спектра переводческих трансформаций.

Во-первых, стоит отметить, что языковая концептуализация, как правило, обусловлена как прагматически, так и культурологически. Именно поэтому мы встречаем такое своеобразие коннотативного и образного компонентов языковых номинаций.

Если рассматривать этические номинации с когнитивной точки зрения, то они являются результатом вербализации когнитивных процессов, реализуемых в рамках концептуальных моделей.

Встречаются как универсальные, так и культурно-специфические этические номинации, причем существование универсальных ЭН объясняется, прежде всего, принципиальной общностью внешнего мира для всех людей.

Однако специфические этические номинации появляются, как правило, в связи с различием внешней среды и практического опыта взаимодействия с этой средой людей. Этим и объясняется различие в концептуализации этических номинаций в различных лингвокультурах.

В сложившихся переводческих традициях перевода ЭН в рамках концептуально ориентированной стратегии перевода можно выделить следующие варианты передачи ЭН на языке перевода:

1) Перевод, включающий изменение концептуальной модели в ПЯ. Как правило, это применяется при отсутствии в ПЯ исходной модели, либо различием в коннотативных компонентах номинации, либо же особой структурой в ИЯ, отсутствующей в ПЯ;

2) Перевод, при котором концептуальная модель сохраняется, но используется иное лингвистическое выражение. В этом случае ограничения на переводчика накладывают не только концептуальные, но и внутриязыковые факторы, такие как, например, негативные коннотации и т.п.;

3) Перевод, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ.

Для того чтобы понять, как работает концептуально-ориентированная стратегия на конкретных примерах, необходимо сопоставить этические номинации в ИЯ и их эквиваленты в ПЯ:

Таблица1. Номинации, представляющие высшие моральные ценности

Концепт	Эквивалент в ПЯ	Перевод Костыгина	Перевод издательства «Альпина Паблишер»
The good	Благо	добро, благо, добродетель	добро
the evil	Зло	зло	зло
free	Свободный	свободный	свободный
dignity	Достоинство	достоинство	достоинство
love	Любовь	любовь	любовь
happiness	Счастье	счастье	счастье
self-esteem	Самоуважение	самоуважение	самоуважение

Таблица 2. Этические номинации в романе «Атлант расправил плечи»

Концепт	Эквивалент в ПЯ	Перевод Д.В. Костыгина	Перевод издательства «Альпина Паблишер»
self-interest	Корысть	своекорыстие	эгоизм
Selfishness	Эгоизм	эгоизм	эгоизм
Sacrifice	Жертвенность	жертвенность	жертвование
Honesty	Честность	честность	честность
Truth	Истина	истина	правда
Value	Ценность	ценность	ценность
Virtue	Добродетель	добродетель	добродетель

Слова, выделенные жирным шрифтом — те эквиваленты, которые так или иначе отличаются от принятых в ПЯ эквивалентах.

С точки зрения концептуально ориентированной стратегии перевода, передача этической номинации «good» как «добродетель» обусловлена контекстуальным значением номинации.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Man’s good is… to deny	«Добро его -отречение	«Добродетель, состоит в
himself…man’s good is	от себя; отрицание	том, чтобы отречься от
to negate the life he lives»	жизни, которой он	самого себя; в
[Rand 2015 : 941]	живет» [Вознякевич	отрицании собственной
	2013 : 787]	жизни» Костыгин 1997 :
		782]

В данном случае переводчик, передав «good» как «добро» или «благо», нарушил бы нормы сочетаемости ПЯ. «Добро человека» или «благо человека» — такие сочетания не отвечают нормам совместимости ПЯ.

Таким образом, переводческая трансформация, а именно семантическая замена — конкретизация, обусловлена, прежде всего, отсутствием в ПЯ исходной модели и особой структуры, для передачи с высокой степенью формальной эквивалентности.

В этом переводе наблюдается изменение концептуальной модели в ПЯ. Это несколько снижает степень эквивалентности перевода оригиналу, но позволяет соблюсти нормы ПЯ.

Чтобы выяснить, является ли передача номинации «self-interest» как

«эгоизм» переводческой ошибкой, эквивалентом или грамотной переводческой трансформацией, необходимо обратиться к контексту, в котором употребляется данная этическая номинация.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«To love those who are	«Любить достойных	«Любить тех, кто
worthy of it is self-	эгоистично…»	достоин любви,
interest…» [Rand 2015 :	[Вознякевич 2013 : 793]	своекорыстно…»
946]		[Костыгин 1997 : 788]

«Self interest: 1) a concern for one’s own advantage and well-being; 2) one’s own interest or advantage» [Merriam Webster Online 2017].

«Корысть: 1) выгода, польза; 2) добыча; 3) стремление к наживе, к обогащению» [Ефремова 2000].

Признак «стремление к наживе, к обогащению» является лакунарным, т.е. отсутствует в парадигме значений для представителя американской лингвокультуры.

В данном случае этот признак добавляет понятию «корысть» сильную негативную оценочную коннотацию, которой номинация «self-interest» лишена.

Вариант, предложенный переводчиком издательства «Альпина паблишер» был найден с помощью приема семантического развития.

«Эгоизм: 1) предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими; 2) себялюбие; 3) поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде; 4) противоположность альтруизму» [Ефремова 2000].

Данный эквивалент включил в себя два лакунарных признака:

«предпочтение своих личных интересов общественным, интересам других людей, пренебрежение ими» и «себялюбие».

Наличие лакунарных признаков в обоих эквивалентах свидетельствует о том, что закономерного соответствия [Рецкер 1974] и формального эквивалента понятия «self-interest» в ПЯ нет.

Однако в соответствии с концептуально ориентированной стратегией, необходимо полагаться на максимальное соответствие признаков в семантической парадигме концепта.

В паре «self-interest» — «своекорыстно» таких признаков два: «выгода, польза» и «добыча». В паре «self-interest» — «эгоистично» лишь один признак в семантической парадигме может претендовать на соответствие:

«поведение, целиком определяемое мыслью о собственной пользе, выгоде».

Кроме того, этот признак добавляет высокую степень негативной оценочной коннотации, следовательно, переводчиком была совершена не трансформация, а ошибка.

Таким образом, вариант перевода «self-interest» — «своекорыстно» отвечает требованиям концептуально ориентированной стратегии, т.е. по сути, является переводом, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ.

Прагматическим потенциалом или, иными словами, прагматикой текста называется способность данного текста произвести коммуникативное и прагматическое воздействие на реципиента текста перевода.

Источник сообщения согласуется со своими коммуникативными намерениями и отбирает для последующей передачи некой информации особые языковые единицы. Данные языковые единицы должны обладать всеми необходимыми коннотативными и предметно-логическими значениями. Источник сообщения далее должен организовать языковые единицы в высказывания, для этого между ними устанавливаются смысловые связи.

Прагматическое восприятие сообщения реципиентом во многом зависит от выбора верных переводческих средств при создании текста перевода.

Прагматикой перевода принято считать действия переводчика по воспроизведению прагматического потенциала текста оригинала и обеспечению желаемого воздействия на реципиента.

На первом этапе переводческого процесса переводчику необходимо владеть не только исторической и культурной, но также литературной информацией о жизни и реалиях народа, говорящего на языке оригинала.

На втором этапе переводческого процесса переводчик должен обеспечить максимально верное понимание реципиентом исходного сообщения. При этом должна учитываться принадлежность реципиента и источника к различным культурам.

Несоответствия, расхождения в различных сферах жизни (культурной, исторической, социальной) препятствуют полноценному, верному пониманию реципиентом исходного сообщения. В данном случае переводчику необходимо такие препятствия устранять, внося в текст перевода нужные изменения.

Для этого можно использовать данные приемы:

1) Внесение в текст дополнений и сносок;

2) Опущение незнакомых реципиенту реалий;

3) Генерализация и конкретизация.

Зачастую переводчик пытается передать в тексте перевода некие черты оригинала, не обладающие коммуникативной значимостью. При эквивалентном переводе оригинального текста такие детали переданы не будут.

Это могут быть, к примеру, формально-структурные особенности языка оригинала, культурно-этнографические детали, не имеющие коммуникативной релевантности в данном сообщении. Использование такой прагматической установки, как правило, может привести к нарушению норм языка перевода [Комиссаров Теория перевода 1990].

Применение вышеперечисленных приемов в переводе текста произведения

«Атлант расправил плечи»:

1) Внесение в текст дополнений и сносок

В ходе анализа переводов, выполненных издательством «Альпина Паблишер» и Д.В. Костыгиным, дополнений и сносок не было обнаружено. Причиной тому является стремление переводчиков сохранить единство и целостность художественного текста. Кроме того, в тексте произведения отсутствуют реалии, незнакомые для русского реципиента. Хотя значение некоторых этических номинаций, представленных в тексте, отличается от значения, известного русскому реципиенту, в сносках они не нуждаются, так как сопровождаются подробными объяснениями автора в самом тексте романа.

2) Опущение незнакомых реципиенту реалий

В обоих переводах текста романа «Атлант расправил плечи» не было обнаружено ни одного случая опущения незнакомых Рецептору реалий. Это связано с тем, что, во-первых, в тексте произведения нет реалий, незнакомых русскому реципиенту, а, во-вторых, опущение даже единственной реалии в философском дискурсе данного романа могло бы привести к полному непониманию реципиентом авторской картины мира, так как все реалии в философском дискурсе подаются последовательно и связанно между собой (см. гл. 1.3).

3) Генерализация и конкретизация

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Happiness is the	«Счастье — это	«Счастье есть торжество
successful state of life,	успешное состояние	жизни, страдание —
pain is an agent of death»	жизни, страдание —	предвестник смерти»
[Rand 2015 : 927]	агент смерти»	[Костыгин 1997 : 771]
	[Вознякевич 2013 : 776]

С точки зрения прагматически ориентированной стратегии перевода, элемент «agent of death» — прагматически значимый, следовательно, терять его метафорическое значение крайне нежелательно.

Преобразование необходимо, так как сочетания подобного рода — функционально-структурная особенность ИЯ, а в ПЯ такие сочетания не встречаются. При попытке передать эти особенности, вариант перевода зачастую звучит неестественно; и сообщение уже не воздействует на реципиента должным образом ввиду «непривычности» конструкции.

Д.В. Костыгин, переводя следующее: использовал прием семантического развития и находит эквивалент «предвестник», синонимичный понятию «агент» в определенном контексте.

Кроме того, что перевод «агент смерти» является буквализмом и несет в себе неестественную для ПЯ конструкцию, по своему семантическому значению понятие «агент» для русскоязычного реципиента подразумевает некого человека. Разумеется, значение причины, действующего фактора, присутствует в толковании, но для русскоязычного реципиента оно вторично.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«Man’s good is… to deny	«Добро его -отречение	«Добродетель, состоит в
himself…man’s good is	от себя; отрицание	том, чтобы отречься от
to negate the life he lives»	жизни, которой он	самого себя; в
[Rand 2015 : 941]	живет» [Вознякевич	отрицании собственной
	2013 : 787]	жизни» [Костыгин 1997
		: 782]

В первом варианте переводчиком был применен прием генерализации

«good» — «добро», тогда как во втором переводе можно отметить прием конкретизации и сужения значения: «добродетель».

Однако в первом переводе была использована конструкция, в результате которой возник вариант перевода, обладающий для русскоязычного реципиента рядом значений, не заложенных в понятие, данное в оригинальном фрагменте. «Добро» — находка переводчика в результате применения генерализации, является концептуально правильным вариантом перевода, однако, с прагматической точки зрения, обладает слишком широкий спектром значений для верного понимания текста.

Костыгин, применив прием конкретизации, нашел эквивалент «добродетель» — понятие, хорошо знакомое русскому реципиенту, не нарушающее норм ПЯ, и, кроме того, позволяющее сообщению выполнить свою прагматическую функцию.

С точки зрения прагматической стратегии перевода Д.В. Костыгин добился следующего:

1) Переводчик избавился от «громоздких» конструкций, заставив предложение звучать естественно;

2) Он использовал вариант перевода, обладающий более узким спектром значений, что сделало фрагмент более понятным для реципиента;

3) Отказавшись от идеи сохранить форму выражения и структуру ИЯ, Костыгин добился лаконичности.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«What is the good?… The	«Что есть	«Что есть благо?…Благо
good of others» [Rand	добро?…Добро других»	— это то, что хорошо
2015 : 944]	[Вознякевич 2013 : 789]	для всех, кроме тебя»
		[Костыгин 1997 : 784]

Во втором варианте перевода Д.В. Костыгин применил прием конкретизации и использовал добавление. Действительно, в сознании англоязычного реципиента существует некая схема, противопоставляющая

«I» и «the others». «В этом заключается так называемый «индивидуализм», присутствующий в английской и американской лингвокультурах» [Lukes 1973: 28].

Но в русской лингвокультуре индивидуализм воспринимается неоднозначно. Четкого разделения на «я» и «другие» нет. Именно поэтому Костыгину пришлось использовать добавление «для всех, кроме тебя». Таким образом, переводчик четко обозначил границу вокруг одного- единственного человека и донес прагматический посыл сообщения до русскоязычного реципиента.

Оригинал	Перевод издательства «Альпина Паблишер»	Перевод, выполненный Д.В. Костыгиным
«…the first value you	«…главной ценностью	«Нравственность —та
sacrifice is morality…»	вашего жертвования	ценность, которой вы
[Rand 2015 : 945]	является мораль…»	жертвуете в первую
	[Вознякевич 2013 : 791]	очередь…» [Костыгин
		1997 : 786]

В первом варианте перевода наблюдается попытка сохранить структурные особенности предложения; результатом вновь является несколько неестественная для ПЯ конструкция.

Кроме того, в сочетании «главная ценность (вашего) жертвования» присутствует грубая смысловая ошибка. Действительно, если мы постараемся дать определение сочетанию «ценность жертвования», то оно будет звучать так: «важность, значение акта пожертвования».

В оригинальном же тексте А.Рэнд подразумевает ценность не как важность или значение, а как «явление или предмет, имеющий то или иное значение, важный, существенный в каком-либо отношении».

И, хотя на уровне концептов понятие «value» переведено закономерным соответствием и является полным эквивалентом оригинала, специфическая конструкция в тексте перевода позволила судить о сдвиге значения.

Кроме того, переводчик, в стремлении передать в языке перевода ту же структуру, что и в языке оригинала, зачастую не обращает внимание на то, что в русском и английском языках тема-рематическое членение предложения имеет различное, иногда даже противоположное выражение [Черняховская 1976].

При передаче оригинального текста на язык перевода необходимо сохранять информационную структуру оригинального сообщения, для этого переводчик применяет некоторые закономерные преобразования [Комиссаров 1990].

Костыгин осуществляет подобное преобразование, ставя «morality» —

«нравственность» (рему) на первое место в предложении, что не является типичным для русского языка. Таким образом переводчик с помощью инверсии добивается осуществления прагматической функции фрагмента. Кроме того, он использует для этой цели эмфатическую конструкцию:

«нравственность — вот та ценность…».

Прагматически ориентированная стратегия позволяет переводчику наиболее полно (насколько это позволяют средства ПЯ) воспроизвести прагматический потенциал фрагмента и обеспечить то же воздействие на реципиента (в нашем случае — русскоязычного), какое имел оригинальный текст на англоязычного реципиента.

Применение прагматически ориентированной стратегии требует от переводчика владения историческим, культурным, литературным контекстом, знания реалий обеих лингвокультур (как говорящих на ИЯ, так и на ПЯ).

Прагматически ориентированная стратегия перевода подразумевает использование переводчиком таких приемов, как конкретизация и генерализация — соответственно каждой отдельно взятой реалии. Мы убедились, что данные приемы успешно применялись Костыгиным в переводе произведения и способствовали достижению наивысшего соответствия прагматического потенциала текстов ИЯ и ПЯ.

Кроме того, прагматически ориентированная стратегия перевода допускает использование переводчиком опущений коммуникативно нерелевантной информации или части информации, не являющейся прагматически значимой, а также делать сноски и дополнения или даже замены реалий на привычные реципиенту, говорящему на ПЯ.

Передача типичных для ИЯ, но отсутствующих в ПЯ формально- структурных компонентов, не играющих функциональной роли в предложении, приводит, как правило, к нарушению норм и узуса ПЯ, а также к затруднению восприятия текста реципиентов и, как следствие, уменьшением прагматического потенциала фрагмента перевода.

В завершение данной работы можно сделать следующие выводы:

1) В современной теории перевода необходимо обращать внимание на перевод этических номинаций, передаче которых не посвящено много исследований по причине того, что данный тип номинации встречается не очень часто в большом количестве в художественном дискурсе и еще реже — в специальном;

2) Из выделенных переводов произведения А.Рэнд «Атлант расправил плечи» наиболее отвечающим требованиям эквивалентности можно считать перевод Д.В.Костыгина;

3) Причины основных проблем и ошибок при переводе этических номинаций в произведении «Атлант расправил плечи» — лакунарные признаки некоторых концептов (отсутствующие в ПЯ), различие в коннотациях и фреймах, а также — стремление переводчика соблюсти неестественную для ПЯ структуру предложения;

4) Наиболее частотными переводческими приемами при передаче этических номинаций в тексте произведения оказались генерализация, частеречная замена, добавление, а также переосмысление.

1) в сложившихся переводческих традициях перевода ЭН в рамках концептуально ориентированной стратегии перевода наиболее эквивалентным вариантом можно признать тот перевод, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам ПЯ;

2) при отсутствии в ПЯ исходной модели, либо различием в коннотативных компонентах номинации, либо же особой структурой в ИЯ, применяется перевод, включающий изменение концептуальной модели в ПЯ;

3) наличие лакунарных признаков концепта в ПЯ препятствует достижению наивысшей степени общности текста оригинала и перевода;

4) прагматически ориентированная стратегия позволяет переводчику наиболее полно (насколько это позволяют средства ПЯ) воспроизвести прагматический потенциал фрагмента и обеспечить то же воздействие на реципиента, какое имел оригинальный текст на англоязычного реципиента. Однако применение прагматически ориентированной стратегии требует от переводчика владения историческим, культурным, литературным контекстами, а также знаний реалий обеих лингвокультур;

5) в современной теории перевода именно концептуально ориентированная стратегия позволяет наиболее полно передать этические номинации в тексте художественного произведения «Атлант расправил плечи».

6) зачастую переводчику не удается передать семантику при переводе этических номинаций, в этом случае наблюдается семантическое смещение.

В данной работе была исследована проблема передачи ЭН в произведении А.Рэнд «Атлант расправил плечи». Мы проанализировали два различных подхода к переводу ЭН на примере переводов, выполненных издательством «Альпина Паблишер» и переводчиком Д.В. Костыгиным.

В данной работе были выделены основные приемы, сложности и ошибки при переводе этических номинаций в контексте художественного произведения. Мы рассмотрели две основные переводческие стратегии и пришли к выводу, что для обеспечения наивысшей степени эквивалентности, переводчику следует руководствоваться принципами обеих стратегий.

Айн Рэнд в своем романе отстаивает концепцию добродетели эгоизма, которая во многом перекликается с этическими взглядами Спинозы, однако, расходится с христианской этикой. В этом расхождении, по нашему мнению, заключается одна из основных сложностей перевода ЭН в данном произведении, ведь понятия о добре и зле занимают главенствующую позицию в формировании этической составляющей картины мира и, следовательно, русскоговорящий реципиент в силу лингвокультурных различий может неверно истолковать даже полностью эквивалентный вариант перевода.

Между признаками различных концептов, упоминавшихся в данной работе, в русской и американской лингвокультурах наблюдаются большие смысловые расхождения, что дает нам право утверждать, что именно концентуально ориентированная стратегия перевода позволяет наиболее полно передать смысловую составляющую оригинального текста.

Роман «Атлант расправил плечи» является специфическим интегративным жанром, сочетая в себе как жанровые признаки романа, так и философского трактата. При переводе текстов интегративных жанров необходимо также обращать внимание на прагматическую составляющую.

Произведение «Атлант расправил плечи» является уникальным не только по жанру, но и по способу подачи информации: в романе встречаются этические номинации не только в качестве номинаций, но также в дефинициях и в словарном варианте. Поэтому во избежание неверного истолкования реципиентом данных номинаций рекомендуется применять концентуально ориентированную стратегию перевода.

Главный герой произведения «Атлант расправил плечи», Джон Галт, через речи и поступки которого Айн Рэнд выражала собственную философию объективизма, превозносит ценности, которые марксисты ставили в вину капиталистам в середине XX века. Учитывая это, делаем вывод, что даже эквивалентный перевод произведения будет сложно понять русскоговорящим реципиентам, принадлежащим к более ранним поколениям, а новые поколения, читающие данный роман, вполне могут

«перенять» ценности, возносимые автором.

Для достижения максимально возможной степени общности при передаче концепта на язык перевода следует найти эквивалент в языке перевода, в котором информация на уровнях представления, фрейма, схемы и гештальта будет совпадать с информацией на указанных уровнях оригинального понятия.

В сложившихся переводческих традициях перевода этических номинаций в рамках концептуально ориентированной стратегии перевода наиболее эквивалентным вариантом можно признать тот перевод, при котором сохраняется не только концептуальная модель, но и языковое выражение. В данном случае достигается наивысшая степень общности содержания текста оригинала и перевода, а норма эквивалентности не противоречит нормам языка перевода.

Прагматически ориентированная стратегия позволяет переводчику наиболее полно (насколько это позволяют средства языка перевода) воспроизвести прагматический потенциал фрагмента и обеспечить то же воздействие на реципиента, какое имел оригинальный текст на англоязычного реципиента. Однако применение прагматически ориентированной стратегии требует от переводчика владения историческим, культурным, литературным контекстами, а также знаний реалий обеих лингвокультур. В этом случае при переводе текста романа «Атлант расправил плечи» следует учитывать огромные лингвокультурные различия и разный исторический и политический контекст.

Проанализировав переводы, выполненные издательством «Альпина Паблишер» и Д.В. Костыгиным, мы делает вывод, что первый перевод скорее опирался на концептуально ориентированную стратегию перевода, тогда как перевод Костыгина — на прагматически ориентированную.

С точки зрения передачи этических номинаций в тексте произведения, концептуально ориентированная стратегия позволяет наиболее полно передать данные номинации. Однако с нашей точки зрения переводчику следует сочетать как концептуально ориентированный, так и прагматический подход к переводу текстов подобного интегративного жанра.

Проблеме перевода этических номинаций уделяется недостаточно внимания, еще не были разработаны концепции перевода этических номинаций, которые бы позволили грамотно перекодировать их средствами ПЯ.

Необходимо понимать, что в современной теории перевода изучение проблем передачи этических номинаций не может сводиться лишь к классификации приемов и ошибок и изучению отдельных аспектов и тенденций в этой области перевода.

Этические номинации — сложное сплетение языковых тенденций, изменений, которые происходят в мире и находят свое отношение в языке, а также социальных особенностей общества в данный исторический период.

Исходя из всего этого, можно сделать вывод, что перевод этических номинаций — один из самых сложных видов перевода, требующий от переводчика особых навыков, знаний и готовности предложить свою собственную модель перевода интегративных произведений, подобных исследуемому нами роману А.Рэнд «Атлант расправил плечи».

1. Jackendoff Ray S. Semantic Structures. — Cambridge (MA): MIT Press, 1990. — 336 c.

2. Lukes Steven Individualism. — New York: Harper&Row, 1973. C. 1—31.

3. Nida Eugene, Taber Charles The Theory and Practice of Translation. — Chicago, 1969. — 220c.

4. Rand A. Atlas Shrugged. 50th Anniversary Edition. — New York: A signet book, 2015. — 1079 c.

5. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики.

— М.: Просвещение, 1966. — 300 с.

6. Апресян Ю.Д. Исследования по семантике и лексикографии. Т. 1: Парадигматика. — М.: Языки славянских культур, 2009. — 568 с.

7. Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. — М.: Асайепна, 1997. — С. 267-279.

8. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии. — Тамбов: Изд-во Тамб. ун-та, 2001. — 390 с.

9. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. — М.: Языки русской культуры, 1999. — 778 с.

10 .Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. — М.: ЗАО «ОЛМА Медиа Групп», 2007. — 352 с.

11 .Воркачев С.Г. Лингвокультурный концепт: типология и области бытования. — Волгоград: ВолГУ, 2007. — 400 с.

12 .Выготский Л. С. Мышление и речь // Собрание сочинений: В 6-ти т.

— М.: Педагогика, 1982. — Т. 2. — С. 5-361.

13 .Гаджиев К.С. Американская нация: национальное самосознание и культура . М.: Наука, 1990. — 240 с.

14 .Гарбовский Н.К. Теория перевода: Учебник. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2007. — 544 с.

15 .Гегель Г. В. Ф. Философия права. — М.,1990, с. 154—178 16.Голубева Г. А. Этика. — М.: Экзамен, 2005. — 320 с.

17 .Грицанов А. А. Никомахова этика // История философии:

Энциклопедия. — Мн.: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. — 1376 с.

18 .Грицанов А.А. История философии. — Мн.: Интерпресссервис; Книжный дом, 2002. — 1376 с.

19 .Гусейнов А. А., Апресян Р. Г. Этика. — М.: Гардарики, 2003. — 470 с. 20.Егорова О.А. Нравственно-ценностные категории «добро» и «зло»

в лингвокогнитивном аспекте: на материале русского и английского языков. — Ульяновск: УлГУ, 2005. — 177 с.

21 .Залевская А. А. Национально-культурная специфика картины мира и различные подходы к ее исследованию //Языковое сознание и образ мира. — М.: ИЯРАН, 2000. — С. 39-54.

22 .Зализняк А.А. Счастье и наслаждение в русской языковой картине мира. — М.: Языки славянской культуры, 2005. — С. 153-174.

23 .Канке В. А. Современная этика: учебник. — М., 2009. — 394 с.

24 .Канке В. А. Этика ответственности: Теория морали будущего. — М.: Логос, 2003.

25 .Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — М.: Гнозис, 2004. — 390 с.

26 .Кечекьян С. Ф. Этическое миросозерцание Спинозы. М.: Путь, 1914. -354 с.

27 .Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. — М.: Книжный дом

«ЛИБРОКОМ», 2012. — 352 с.

28 .Колесникова И. А. Педагогическое проектирование: Учеб. пособие для высш. учеб. заведений . — М: Издательский центр «Академия», 2005.— 288 с.

29 .Комиссаров В.Н. Современное переводоведение. — М.: Р. Валент, 2011.- 410 с.

30 .Комиссаров В.Н. Теория перевода. — М.: Высш. шк., 1990. — 253 с. 31.КрасныхВ. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. — М.:

Гнозис, 2002. — 284 с.

32.Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. — М.: УРСС Эдиториал, 2004. — 256 с.

33.Латышев Л.К. Технология перевода. — М.: НВИ — Тезаурус, 2001. 34.Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. — М.:

Либроком, 2009. — 256 с.

35 .Лосский Н.О. История русской философии. — М.: Советский писатель, 1991. — 482 с.

36 .Лотте Д.С. Как работать над терминологией. Основы и методы. — М., 1968. — 76 с.

37 .Лурия А. Р. Язык и сознание./ Под редакцией Е. Д. Хомской. — М: Изд-во Моск. ун-та, 1979 — 320 с.

38 .Максимов Л. В. Очерк современной метаэтики // Вопросы философии

— 1998, № 10. — С. 39-54.

39 .Никитин М. В. Знак — значение — язык. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2001. — 225 с.

40 .Поливанов Е. Д. За марксистское языкознание: переиздание работы 1931 г. с предисловием и комментариями. — Смоленск: СГПУ, 2003. — 236 с.

41 .Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека.

— М.: Наука, 1988. С. 8-69.

42 .Рецкер Я.И. Теория перевода и переводоведческая практика: Очерки лингвистической теории перевода. — М., 1974.

43 .Рождественский Ю.В. Словарь терминов (Общеобразовательный тезаурус): Мораль. Нравственность. Этика. — М.: Флинта; Наука, 2003.

— 86 с.

44 .Рэнд А. Атлант расправил плечи. — М.: Альпина Паблишер, 2009. (Пер. с англ. Д.В. Вознякевич) — 1131 с.

45 .Рэнд А. Атлант расправил плечи. — СПб.: Культ-информ-пресс, 1997. (Пер. с англ. Д.В. Костыгин) — 1576 с.

46 .Рябцева Н.К. Прикладные проблемы переводоведения.

Лингвистический аспект [Монография]. — М.: Изд-во ФЛИНТА: Наука, 2013. — 600 с.

47 .Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. — М.: Языки славянских культур, 2007. — 246 с.

48 .Степин В.С. Философский анализ мировоззренческих универсалий культуры. — М., 2011. — 17 с.

49 .Стернин И.А., Попова З.Д., Стернина М.А. Лакуны и концепты // Лакуны в языке и речи. — Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2003. — С. 206- 225.

50 .Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. — М.: Прогресс, 1981. — 368 с.

51 .Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц.

— М.: Наука, 1986. — 144 с.

52 .Федоров А.В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы). 4-е изд. — М., 1988.

53 .Фишер К. История новой философии: Бенедикт Спиноза. — М.: АСТ,

Транзиткнига, 2005. — 557 с.

54 .Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2003. — 603 с. 55.Черняховская Л.А. Перевод и смысловая структура. — М.:

Международные отношения, 1976. — 298 с.

56 .Швейцер А.Д. Теория перевода. Статус, проблемы, аспекты. — М., 1988.

57 .Шляпентох В. Айн Рэнд: ее марксистские и большевистские корни. —

М.: Новое литературное обозрение, 2010. — 61 с.

58 .Юнг К. Г. Архетип и символ. — М.: Ренессанс, 1991. — 304 с.

59. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Филол. фак-т Моск. ун-та, 1998.

60 .Ефремова Т.Ф. Новый словарь русского языка. — М.: Русский язык, 2000.

61 .Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. — М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1935-1940. (4 т.). — 88405 с.

62. Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — 840 с.

63. Abby Lingvo Online. http://www.lingvo.ua/ru — 2017.

64. Merriam-Webster Online. https://www.merriam-webster.com — 2017. 65.Online Etymology Dictionary. http://www.etymonline.com

Размещено на