Пример дипломной работы по таможенному праву: Невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте, уголовно-правовые и криминологические аспекты

Содержание

Введение4

1.Уголовная ответственность за невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте7

1.1. Объективные признаки невозвращения из-за границы средств в иностранной валюте8

1.2. Субъективные признаки невозвращения средств в иностранной

валюте16

1.3.Актуальные вопросы квалификации27

2. Криминологическая характеристика невозвращения средств

в иностранной валюте34

3.Основные направления борьбы с невозвращением из-за

границы средств в иностранной валюте55

Заключение75

Список использованных источников77

Выдержка из текста работы

2.1.  Значение личности преступника для криминологической  характеристики грабежей и разбоев                                                                                                                                                        41

2.2. Криминологические особенности разбоев и грабежей                                                  58

3. Проблемы совершенствования законодательства                                         65

Заключение                                                                                                                                  71

Список нормативно-правовых актов и используемой литературы         76

Введение

Охрана собственности от преступных посягательств является одной из задач Уголовного кодекса Российской Федерации. В Уголовном Кодексе, принятом Государственной Думой 24 мая 1996 года и введенном в действие с 1 января 1997 года, в разделе «Преступления в сфере экономики» предусматривается ответственность за хищения.

Среди хищений чужого имущества грабежи и разбои являются наиболее распространенными. И это при том, что сам удельный вес хищений исключительно высок в общей структуре преступности. Так, в 2000-2004 гг. он составлял 16,2%, что свидетельствует о довольно широкой распространенности этих видов преступлений.

Анализ работы органов предварительного следствия и судов по конкретным уголовным делам показал, что к числу наиболее сложных вопросов в деятельности следователей и судей, ведущих борьбу с преступными посягательствами на чужое имущество, относятся уголовно-правовые вопросы квалификации грабежей и разбоев, совершенных с проникновением в жилище, помещение, либо иное хранилище.

За первое полугодие 2005 г. по сравнению с первым полугодием 2004 года преступность выросла по Удмуртской Республике на 3,9%, что в целом не так уж много, а по сравнению с 2000-2003 гг. это явный прогресс и замедление темпов роста преступности. Однако, пусть и небольшой, но рост преступности все-таки прослеживается.

2005 год не внес практически никаких изменений в структуру преступности по Удмуртской Республике. Отклонения по отдельным видам преступлений от показателей прошлого месяца не превышают 0,1%-0,2%. Фактически с начала года структура преступности по республике серьезно не изменяется.

В целом, принципиальными факторами, определяющими структуру преступности, являются социально-экономические условия и уголовно-правовая система. Т.е. кардинально измениться структура преступности может либо если изменяться социально-экономические условия, либо если будут внесены изменения в кодификацию уголовных преступлений, систему уголовного преследования. Логично, таким образом, предположить, что в ближайшее время структура преступности и по стране, и по республике будет подвержена лишь незначительным колебаниям, не изменяясь принципиально.

Одной из основных причин, затрудняющей квалификацию преступления по факту хищения, является постоянно меняющаяся в последнее десятилетие экономическая политика государства.

Так, бывшая государственная и общественная собственность практически полностью сейчас перешла в частную собственность. Владельцами домов, дач, предприятий и организаций стали как граждане, так и различные юридические лица. Кроме того, перестройка экономики привела к появлению большой группы граждан — безработных. Совершение преступлений этой категорией населения иногда единственный способ прокормиться.

Другой, не менее важной причиной, затрудняющей квалификацию при расследовании хищений, является участие, как субъектов преступлений, иностранных граждан. Имея родственные и другие связи в России, приобретая недвижимость, создавая коммерческие предприятия на территории России они совершают различные преступления. При квалификации таких преступлений необходимо учитывать гражданство данных лиц, действующие договоры между странами, принципы международного права.

Наиболее острым оружием в борьбе с преступностью является закон. Основные задачи уголовного законодательства практически всех государств состоят в защите уголовно-правовыми средствами от преступных посягательств личности, прав и свобод граждан, государственных и общественных интересов, собственности, а также всего правопорядка в стране.

Право собственности занимает особое место в системе гражданских прав. Оно является залогом стабильности экономических отношений и личного благополучия граждан. Способом законодательного регулирования этого важнейшего права собственности и ее правовой защиты в большинстве государств составляет конституция. Например, ст.8 Конституции Российской Федерации закрепляет положение о том, что «признаются и защищаются равным образом частная, государственная и другие формы собственности».

Таким образом, учитывая вышесказанное, выбор темы дипломной работы обусловлен двумя причинами. Во-первых, тем, что преступления против собственности, в настоящее время являются наиболее распространенными, во-вторых тем, что становление, и, в определенной мере, развитие уголовного права России, в том числе в области регулирования ответственности за преступления против собственности, происходило под влиянием мирового уголовного права. Целью работы является показать современное состояние российского законодательства в области правового регулирования преступлений против собственности и основные проблемы криминалистического аспекта грабежей и разбоев, а также предложить возможные пути решения этих проблем.

В работе рассматриваются основные виды грабежей и разбоев, так как их значительный рост сегодня принял угрожающий характер, превратившись в одну из острейших социальных проблем.

Работа состоит из трех глав. В первой главе раскрывается система преступлений против собственности. Вторая глава посвящена анализу криминалистических особенностей преступной деятельности грабежей и разбоев. Третья глава раскрывает содержание грабежей и разбоев как вида посягательств против собственности, а так же ответственность за это преступление по уголовному законодательству России.

Актуальностью данного исследования является то, что в ней поднимается проблема несовершенства действующего российского законодательства  в области преступлений против собственности.

Предметом исследования является совокупность теоретических и практических проблем нормативно-правового регулирования криминалистического объединения нескольких уголовных дел в единое производство на примере грабежей и разбоев на основе реализации комплексного подхода.

Методологическую и теоретическую основу исследования составляют методические и нормативно-правовые материалы практического характера, касающиеся грабежей и разбоев.

В работе использованы результаты исследований зарубежных и отечественных специалистов в области права.

Информационная база исследования включает данные о сущности криминалистического объединения нескольких уголовных дел в единое производство, обобщенную информацию о нормативных документах.

Исследование основано на системном подходе с использованием методов комплексного правового анализа, статистического, сравнения и других.

1. Система преступлений против собственности

1.1. Понятие и общая характеристика преступлений против собственности

Глава 21 УК РФ носит название "Преступления против собственности". Охрана собственности от преступных посягательств является одной из задач Уголовного кодекса, закрепленных в ст. 2. Значение уголовно-правовой борьбы с преступлениями против собственности обусловлено прежде всего их криминологической характеристикой. Среди всех преступлений, зарегистрированных в Российской Федерации за последние годы, удельный вес преступлений против собственности составляет около 60%. Глава о преступлениях данной группы расположена в Кодексе непосредственно за разделом о преступлениях против личности. Согласно современному представлению о системе социальных ценностей, право собственности расценивается как важнейшее из социальных благ личности. Следовательно, посягательства на это благо являются, в широком смысле, посягательствами на личность.

Общественная опасность хищений чужого имущества (основная группа преступлений против собственности) определяется еще и тем, что в своей массе они вносят дезорганизацию в экономическую жизнь страны, создают возможности для паразитического обогащения одних за счет других, негативно влияют на неустойчивых членов общества.

Преступления против собственности примыкают, с одной стороны, к преступлениям против личности, с другой — к преступлениям в сфере экономической деятельности. Размещение гл. 21 в разд. VIII вместе с преступлениями в сфере экономической деятельности и преступлениями против интересов службы в коммерческих и иных организациях отвечает требованиям юридической техники. Но это нельзя рассматривать как формирование некоторого "надродового" объекта. Каждая из этих групп преступлений имеет свой родовой объект, обозначенный в названии главы.

Преступления против собственности по традиции называют еще имущественными преступлениями. Именно так назывались они в заголовках соответствующих глав Уголовных кодексов 1922 г. и 1926 г. Оба понятия принято считать идентичными, поскольку большинство преступлений против собственности имеют своим предметом имущество. Однако название главы "Преступления против собственности" в Кодексе более уместно, поскольку содержит прямое указание на объект преступлений, а система Особенной части Кодекса построена в основном по признаку родового объекта.

Выделяя преступления против собственности в самостоятельную главу, законодатель не дает определения их общего понятия. По-видимому, в этом нет особой необходимости. Даваемые в учебной литературе определения, по существу, сводятся к тому, что это деяния, посягающие на собственность как объект преступления, т.е. причиняющие вред данному объекту или создающие угрозу его причинения. Таким образом, в самом названии главы содержится указание на круг деяний, составляющих содержание этого понятия. Остается лишь определить собственность как родовой объект названной группы преступлений.

В таком качестве собственность характеризуется как общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для индивидуального или коллективного потребления либо для осуществления производственной деятельности. В науке уголовного права существует мнение, что хищения нарушают также и отношения по производству материальных благ. Однако эти отношения нарушаются, во-первых, не всегда, во-вторых, не непосредственно хищением. Распределительные отношения нарушаются имущественными преступлениями как в своей динамике (процесс распределения), так и в статике (конечный момент распределения, состояние принадлежности, "присвоенности" материальных благ, обладание ими).

В нормальных отношениях собственности одна сторона (собственник) владеет, пользуется, распоряжается имуществом по своему усмотрению, а другая сторона (несобственник, т.е. остальные лица) не препятствует ему в этом, в соответствии с чем переход имущества от собственника к другому лицу происходит только по воле собственника. Каждая кража и всякое другое преступление против собственности представляют общественную опасность, поскольку нарушают указанные отношения.

Взгляд на собственность в роли объекта преступления как на общественные отношения позволяет понять, почему опасность каждого имущественного преступления не может определяться только размером материального ущерба, причиненного собственнику. Например, кража из кармана кошелька с небольшой суммой денег не причиняет значительного ущерба имущественным интересам потерпевшего. Но такая кража общественно опасна, потому что она противоправным образом нарушает условия реализации охраняемых законом общественных отношений собственности. Сказанное относится и к тем случаям, когда собственник вообще не несет материального ущерба (кража застрахованного имущества, неоконченное хищение).

В судебной практике встречаются случаи осуждения за хищение имущества у лица, которое приобрело его неправомерным путем, например, добыло в результате браконьерства или скупки краденого, купило на доходы от незаконного предпринимательства, контрабанды, обмана потребителей, похитило у другого собственника. Наказание виновного в таком хищении не означает, что государство берет под защиту интересы неправомерного собственника. Наказание необходимо именно потому, что любое хищение нарушает общие для всех собственников условия реализации принадлежащих им имущественных прав.

Легко заметить, что механизм нарушения отношений собственности в общих чертах одинаков при посягательствах на любую форму собственности и совершенных любым способом из числа названных в статьях гл. 21 УК.

В преступлениях против собственности непосредственные объекты отдельных видов посягательств (кражи, мошенничества, грабежа и т.д.) совпадают с родовым. Нельзя признать удачным предложение отдельных авторов рассматривать в качестве непосредственного объекта конкретную форму собственности, определяемую принадлежностью похищенного имущества: "государственная, кооперативная, частная собственность"[1]; "государственная, частная, муниципальная собственность либо собственность отдельных организаций"[2]. Выделение непосредственного объекта целесообразно, когда дробление родового объекта на составные элементы имеет юридическое значение. В данном случае это недопустимо потому, что Конституция РФ провозгласила равную защиту любых форм собственности. Поэтому для квалификации кражи, присвоения, мошенничества и пр. не имеет значения, к какой форме собственности относится похищенное имущество. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 25 апреля 1995 г. "О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности" указал: "Поскольку закон не предусматривает… дифференциации ответственности за эти преступления в зависимости от формы собственности, определение таковой не может рассматриваться обязательным элементом формулировки обвинения лица, привлеченного к уголовной ответственности"[3].

Нельзя считать непосредственным объектом преступления субъективное право собственности, индивидуальный имущественный интерес. С точки зрения теории уголовного права объектом преступления не может быть право ни в объективном, ни в субъективном смысле. Такая роль отводится только общественным отношениям. Право собственности не прекращается в результате хищения вещи, которую собственник может истребовать из чужого незаконного владения и даже от добросовестного приобретателя (ст. 235, 301, 302 ГК). На практике признание индивидуального имущественного интереса объектом преступления приводит "в тупик", поскольку не позволяет считать преступлением против собственности упомянутые выше ситуации, когда этот интерес либо вообще не страдает, либо не подлежит правовой защите.

Наконец, следует отметить, что не является непосредственным объектом похищаемое имущество, которое в преступлениях против собственности играет роль предмета посягательства (понятие имущества рассматривается ниже). Законы логики не позволяют считать непосредственным объектом преступления что-либо, кроме общественных отношений, поскольку они составляют общий и родовые объекты всех преступлений.

Некоторые из преступлений, предусмотренных гл. 21 УК, являются двуобъектными. Это характерно в первую очередь для преступлений против собственности, связанных с применением насилия: насильственный грабеж (п. "г" ч. 2 ст. 161 УК), разбой (ст. 162), вымогательство (ст. 163), угон транспортного средства с применением насилия (п. "в" ч. 2 и ч. 4 ст. 166). В насильственных имущественных преступлениях основным объектом является собственность, а дополнительным — личность потерпевшего. Выделение основного непосредственного объекта проводится не по степени значимости охраняемых благ (личность в этом смысле важнее), а по связи с родовым объектом.

И в ненасильственных преступлениях против собственности иногда можно обнаружить дополнительный объект. Так, в составе кражи с проникновением в жилище дополнительным объектом является неприкосновенность жилища, а в составе умышленного уничтожения или повреждения имущества, совершенного путем поджога, взрыва или иным общеопасным способом, общественная безопасность.

Необходимо заметить, что большое число норм в других главах УК имеет дополнительным объектом (обязательным или факультативным) отношения собственности. Следовательно, уголовно-правовая защита собственности осуществляется и путем применения этих норм.

1.2. Развитие российского законодательства о преступлениях против
собственности

Понятие, систему и отдельные виды преступлений против собственности невозможно правильно оценить без обращения к предшествующему законодательству. Начиная с древнейших времен нормы об имущественных преступлениях наряду с нормами о посягательстве на жизнь и здоровье составляли основу уголовного законодательства на любом этапе его кодификации. Российское законодательство не было исключением. На протяжении веков шло поступательное развитие этой важной группы норм. Определенным итогом данного процесса явилось издание XV тома Свода законов Российской империи, а затем, на его основе, первого российского уголовного кодекса — Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В нем значительное место занимали нормы об имущественных преступлениях ("о преступлениях противу имущества"). Эти нормы с изменениями, внесенными в 1885 г., применялись до начала советского периода. Однако их излишняя казуистичность, архаичность, отставание от социально-экономического развития России ощущались уже в XIX в. Подготовка реформы уголовного законодательства заняла несколько десятилетий и завершилась принятием Уголовного уложения 1903 г. Этот кодекс в целом отличался высоким уровнем юридической техники, более строгой внутренней структурой, относительно небольшим объемом.

Так и не введенное в действие в большей своей части, Уложение 1903 г. тем не менее повлияло на последующее развитие российского уголовного законодательства вплоть до наших дней. Многие положения Уголовного кодекса 1996 г., касающиеся преступлений против собственности, соединяет с Уложением 1903 г. своеобразный мост, перекинутый через законодательство советского периода.

В развитии системы имущественных преступлений в Уголовном уложении нашли отражение в первую очередь общие тенденции, характерные для кодификации российского уголовного законодательства на рубеже ХХ в. Стремление избавиться от излишней казуистичности норм, максимально упростить их видно из сопоставления соответствующих норм в старом и новом законодательстве. Так, если в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. имелось около 60 статей, устанавливающих ответственность за различные виды краж, грабеж и разбой, то в Уложении 1903 г. таких норм всего девять[4]. Существенно было сокращено число квалифицирующих обстоятельств в статьях об имущественных преступлениях. Уложение о наказаниях изобиловало такими обстоятельствами: в статьях о корыстных имущественных преступлениях их насчитывалось около 70, а с учетом альтернативных признаков — свыше 100. Уложение 1903 г. ограничивалось всего 17 квалифицирующими признаками[5]. Даже чисто количественное сравнение Уложения 1903 г. с действующим ныне Уголовным кодексом РФ показывает, что тенденция к переходу от чрезмерно казуистических норм к более общим оказалась весьма устойчивой в отечественном уголовном законодательстве.

Другой момент, также соответствующий общим особенностям Уложения 1903 г., относится к построению санкций за имущественные преступления. На фоне общего снижения репрессивности норм об имущественных преступлениях выделялись суровые наказания за насильственные виды похищения (разбой, включающий также насильственный грабеж, и вымогательство). Резко повышалась ответственность за многократный специальный рецидив (ст. 586, 587). Последнее положение в дальнейшем исчезло из отечественного законодательства. В настоящее время аналогичное квалифицирующее обстоятельство закреплено в частях третьих ст. 158-163 и 165 УК, поскольку специальный рецидив в имущественных преступлениях криминологами оценивается как признак профессиональной преступности.

Основу системы санкций за имущественные преступления Уложение 1903 г. составляло лишение свободы различных видов и сроков, однако предусматривался и денежный штраф (пеня).

В установлении более широких рамок между максимумом и минимумом санкций прогрессивные российские юристы видели расширение возможностей для индивидуализации наказания, большее доверие к суду в деле выбора вида и меры наказания[6]. И в наше время широкие пределы наказуемости имущественных преступлений (главным образом путем применения альтернативных санкций) следует рассматривать в качестве достоинства Уголовного кодекса РФ, а отнюдь не его недостатка, как полагают некоторые критики.

И все же система имущественных преступлений в проекте Уложения 1903 г. подверглась пересмотру, главным образом в направлении ее укрепления и упрощения. "Не подлежит никакому сомнению и подтверждается всеми полученными Комиссией замечаниями, что усвоенное действующим законодательством деление имущественных хищений представляется чересчур дробным и нуждается в возможном упрощении"[7].

Система корыстных имущественных преступлений в Уложении 1903 г. выглядит следующим образом. Центральное место занимают нормы о похищении, которое предполагает, по мнению комментаторов, нарушение права не только собственности на вещь, но и фактического обладания ею.

Видами похищения, согласно гл. 32 Уложения, являются воровство, разбой и вымогательство. Воровством признается тайное или открытое хищение чужого недвижимого имущества с целью присвоения. Похищение имущества посредством насилия над личностью (включая, в частности, приведение в бессознательное состояние) признается разбоем (ст. 589). Таким образом, из законодательства исключено понятие грабежа. К похищению относилось и вымогательство, признаки которого в основном сохранились неизменными до нашего времени. За пределами похищения остались необъявление о находке, присвоение вверенного имущества и злоупотребление доверием, поскольку, по принятой законодателем концепции, указанные деяния не нарушают фактического обладания вещью. В отдельную главу выделялись нормы о мошенничестве, при этом авторы исходили из того, что обманная деятельность может быть средством не только похищения чужого движимого имущества, но и преступного приобретения вообще всяких имущественных прав. Здесь законодатель оказался не вполне последователен, поскольку и вымогательство может быть средством приобретения таких прав и различных выгод имущественного характера, что не помешало объединить его в одну главу с воровством и разбоем.

Закрепленная в Уложении 1903 г. система видов (форм) хищения (похищения) повлияла на все последующее развитие законодательства об имущественных преступлениях.

Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (и последующие редакции) под влиянием германского права разделило кражу на 6 степеней в зависимости от цены украденного (до 1 руб. 50 коп.; от 1 руб. 50 коп. — до 3 руб.; 3 руб. — 4 руб. 50 коп.; 4 руб. 50 коп. — 6 руб.; 6 руб. — 30 руб., свыше 30 руб.). Подобное жесткое и чересчур дробное деление вызывало возражение против самого принципа, компрометировало его. Поэтому в первоначальном проекте Уложения 1903 г. предполагалось отказаться от такого построения норм об имущественных преступлениях. Но, исходя из практических соображений, решено было этот принцип сохранить, но в усовершенствованном виде. "Если не делать различия в наказуемости присвоения и похищения чужого имущества по стоимости последнего, то в таком случае пришлось бы такие посягательства на всякую сумму считать простыми"[8]. Применение же наказания за простую кражу при очень крупной сумме хищения представлялось составителям безусловно недостаточным.

Октябрьская революция ознаменовала переход к новому социально-экономическому строю, при котором особое значение придавалось охране и укреплению социалистической собственности. Уже на второй день после переворота Декрет о земле установил: "Какая бы то ни была порча конфискуемого имущества, принадлежащего отныне всему народу, объявляется тяжким преступлением, караемым революционным судом"[9]. Указание на необходимость борьбы с хищениями государственного имущества мы находим и в других декретах, изданных в 1917-1921 гг., т.е. до первой кодификации советского уголовного законодательства. Дела о наиболее опасных имущественных преступлениях обычно изымались из общей подсудности и рассматривались революционными трибуналами и органами ВЧК. Повышенное внимание к охране государственного имущества было обусловлено не только экономическими и идеологическими причинами, но и необходимостью перестройки народного правосознания. В российской народной традиции резко отрицательное отношение к ворам, мошенникам, поджигателям и конокрадам уживалось со взглядом на казенное имущество как на бесхозное, не заслуживающее уважения.

До принятия первого советского уголовного кодекса не существовало единой системы норм о преступлениях против собственности с четко очерченными составами преступлений и соответствующими санкциями. Однако в некоторых декретах делались попытки сформулировать конкретные нормы. Так, декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 1 июня 1921 г. "О мерах борьбы с хищениями из государственных складов и должностными преступлениями, способствующими хищениям" содержал подробный перечень уголовно наказуемых деяний. В их числе: незаконный отпуск товаров лицам, работающим в органах снабжения, заготовки и производства; сокрытие в целях хищения от учета предметов производства лицами административного и складского персонала; содействие хищениям и умышленное невоспрепятствование хищениям со стороны лиц, охраняющих складские помещения; получение заведомо незаконным путем товаров из государственных складов, баз, распределителей, заводов, мельниц, ссыпных пунктов в целях спекуляции и т.д. Все виды хищения наказываются лишением свободы со строгой изоляцией на срок не ниже трех лет, а при отягчающих обстоятельствах (многократность деяний, массовый характер хищений, ответственная должность виновного и др.) — расстрелом[10].

Аналогичные нормы предусматривались декретом ВЦИК и СНК РСФСР от 1 сентября 1921 г. "Об установлении усиленной ответственности для лиц, виновных в хищении грузов во время перевозки их". Декретом устанавливалась суровая ответственность вплоть до высшей меры наказания — расстрела для лиц, перевозивших грузы гужевым, водным и другим путем, а также наблюдавших за этими перевозками агентов, уличенных в хищении грузов в пути[11].

Что касается менее опасных хищений государственного имущества, а также краж, грабежа, мошенничества и других посягательств на личную собственность, то они также наказывались, о чем свидетельствуют статистические данные и отчеты Народного комиссариата юстиции, периодически издававшиеся "Ведомости справок о судимости". Поскольку с конца 1918 г. судам запрещалось ссылаться на дореволюционное законодательство, а новые нормы не охватывали всех имущественных преступлений, суды руководствовались по-прежнему революционным (социалистическим) правосознанием и отчасти традиционными правовыми представлениями об этих преступлениях и их видах. Таким образом, в рассматриваемый период были и имущественные преступления, и наказания за них, не хватало "только" соответствующих законов.

После принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. ответственность за имущественные преступления стала определяться на основании соответствующих его статей.

Преступлениям против собственности в Особенной части Кодекса 1922 г. была посвящена гл. VI "Имущественные преступления". Предусматривалась ответственность за традиционные виды посягательств на отношения собственности, такие как кража, грабеж, разбой, присвоение или растрата, мошенничество, вымогательство, шантаж, умышленное истребление или повреждение имущества. Наряду с этими составами преступлений в главе имелись и такие, которые впоследствии были отнесены к другим разделам, с учетом объекта посягательства (покупка заведомо краденного, подделка документов, фальсификация, ростовщичество, самовольное пользование чужим товарным знаком).

Диспозиции большинства норм были описательными, содержали четкие признаки конкретных преступлений. В примечании к ст. 187 УК, устанавливавшей ответственность за мошенничество, давалось определение понятия "обман": "Обманом считается как сообщение ложных сведений, так и заведомое сокрытие обстоятельств, сообщение о которых было обязательно". Это определение не было воспроизведено в последующем законодательстве, но до настоящего времени играет важную роль в теории уголовного права и судебной практике.

Ответственность за ненасильственные формы хищения (кражу и мошенничество) дифференцировалась также в зависимости от формы собственности, хотя и не столь резко, как в дальнейшем. Так, простая кража у частного лица каралась принудительными работами на срок до шести месяцев или лишением свободы на шесть месяцев (п. "а" ст. 180 УК), а такая же кража из государственных или общественных складов и учреждений — лишением свободы на срок до одного года или принудительными работами на тот же срок (п. "г" ст. 180 УК). Наиболее опасным видом кражи признавалось и наказывалось лишением свободы на срок не ниже трех лет или высшей мерой наказания хищение из государственных складов, вагонов, судов и других хранилищ, производившееся систематически, или совершенное ответственными должностными лицами, или в особо крупных размерах похищенного (п. "з" ст. 180 УК). Эта норма несла на себе печать упомянутых декретов от 1 июня и 1 сентября 1921 г.

Однако в скором времени п. "з" ст. 180 был исключен из Уголовного кодекса РСФСР и вместо него появилась ст. 180-а. Отличие ее было в том, что после слов "систематически" были добавлены слова "как путем кражи, так равно и путем учинения подлогов, составления неправильных актов и тому подобных преступных действий"[12].

Это дополнение имело важное значение для российского уголовного права. Здесь впервые термин "хищение" вполне определенно употребляется законодателем как родовое понятие по отношению к различным формам завладения имуществом. Н.В.Крыленко в своем докладе на сессии ВЦИК специально подчеркнул, что ст. 180-а предусматривает более широкий состав преступления, чем кража: "Эта статья преследует теперь уже не только кражу, а и подлог, хищение, разные манипуляции хищников разного рода. Все это выделено из статьи о краже; порвана искусственная связь и сделана особая статья 180-а"[13].

Нормы о насильственных преступлениях против собственности (грабеж, разбой, вымогательство) не предусматривали дифференциации ответственности в зависимости от формы собственности. Ответственность же за присвоение или растрату дифференцировалась в зависимости от того, кто был субъектом преступления: частное лицо (ст. 185) или должностное (ст. 186).

Предусматривались два вида грабежа. Простой грабеж, т.е. "открытое хищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего или владеющего им, но без насилия над его личностью" карался принудительными работами или лишением свободы на срок до одного года (ст. 182). Более опасным видом был "грабеж, соединенный с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего", который карался лишением свободы на срок не ниже трех лет со строгой изоляцией (ст. 183). Выделение насильственного грабежа в самостоятельный состав преступления, к сожалению, не было воспринято последующим законодательством. Лишь в проекте Уголовного кодекса 1992 г. предлагалась и обосновывалась такая конструкция[14].

Важно отметить, что разработанная в первом советском уголовного кодексе система имущественных преступлений, равно как и описание отдельных составов, их квалифицирующих признаков были выполнены на высоком юридическом уровне и послужили основой для дальнейшего развития законодательства по борьбе с этими преступлениями. Многие формулировки этого Кодекса используются российским уголовным правом в настоящее время.

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., изданный в соответствии с общесоюзными Основными началами 1924 г., сохранил преемственную связь с Уголовным кодексом 1922 г. Ни система имущественных преступлений, ни конструкция отдельных составов не претерпели существенных изменений. Основные отличия состояли в следующем. Было установлено еще более дробное деление кражи на виды. В соответствии с общими направлениями уголовной политики того времени Уголовный кодекс 1926 г. снизил санкции за имущественные преступления по сравнению с прежним уголовным кодексом. Так, простая кража (п. "а" ст. 162) наказывалась лишением свободы или принудительными работами на срок до трех месяцев, а совершенная повторно — лишением свободы на срок до шести месяцев. После отказа уголовного законодательства от кратких сроков лишения свободы[15] за указанные преступления могли назначаться только исправительно-трудовые работы.

В 30-е годы начался процесс усиления репрессивного характера многих уголовно-правовых норм. В числе первых законодательных новелл этого периода следует назвать постановление ЦИК и СНК СССР "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности" от 7 августа 1932 г.[16] Это постановление, как акт высшей юридической силы, вошло в историю под кратким названием "закон от 7 августа 1932 г.". В преамбуле подчеркивалось, что "общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа". Задача укрепления социалистической собственности решалась путем установления самой суровой репрессии за хищение грузов на железнодорожном и водном транспорте, а также за хищение (воровство) кооперативного и колхозного имущества. В обоих случаях предписывалось применять в качестве меры судебной репрессии высшую меру социальной защиты — расстрел с конфискацией всего имущества и с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией имущества.

Установленные законом санкции были чрезмерно высокими и почти не оставляли возможности для дифференциации ответственности и индивидуализации наказания. Выражение "не ниже десяти лет" означало абсолютно определенную санкцию, поскольку согласно ст. 18 Основных начал 1924 г. и ст. 28 УК 1926 г. лишение свободы не могло назначаться на срок свыше десяти лет. Закон возродил ранее введенное ст. 180-а УК 1922 г. родовое понятие хищения, однако границы его представлялись в то время слишком размытыми. Специальными законодательными актами и директивными указаниями в 1933-1934 гг. применение Закона от 7 августа 1932 г. было распространено на такие действия, которые хищениями не являлись (саботаж сельскохозяйственных работ, преуменьшение норм высева, уничтожение лошадей, умышленная поломка тракторов и машин, незаконное расходование гарнцевого сбора и др.).

Создавалось впечатление, что хищение отличается от других имущественных преступлений не способом нарушения отношений собственности, а масштабом деяния, размером причиненного вреда. Не случайно до сих пор в обыденном правовом сознании бытует ошибочное представление, будто особо крупная кража может быть названа хищением, а кража в небольших размерах — просто кражей. Термин "мелкое хищение" вошел в употребление только с 1955 г.[17]

В годы Великой Отечественной войны был издан ряд законодательных актов, направленных на усиление ответственности за некоторые преступления против социалистической собственности, не подпадавшие под действие Закона от 7 августа 1932 г. Например, указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1942 г. "Об ответственности за хищения горючего в МТС и совхозах" было установлено наказание за это преступление в виде тюремного заключения на срок от трех до пяти лет. В некоторых случаях судебная практика шла по пути более широкого применения Закона от 7 августа 1932 г. по сравнению с довоенным временем, особенно когда это касалось хищения воинских грузов на транспорте (даже не в крупных размерах), тормозных ремней или щитов для снегозадержания. Одновременно происходило усиление ответственности за преступления против личной собственности. Однако это делалось не путем внесения изменений в Уголовный кодекс 1926 г., а расширительным толкованием некоторых квалифицирующих признаков имущественных преступлений применительно к условиям военного времени.

После окончания войны приведенные указания, рассчитанные на военный период, утратили силу. Вновь обострилась проблема чрезмерно мягких санкций за преступления против личной собственности и большого разрыва между наказуемостью преступлений против разных форм собственности. Эта проблема была своеобразно решена в указах Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.[18]

Указы установили суровую ответственность за преступления против собственности, сохранив дифференцированный подход к охране различных форм собственности. При этом разрыв между наказуемостью хищений социалистического имущества и преступлений против личной собственности граждан был сокращен путем резкого повышения санкций за последние. По указу "Об уголовной ответственности за хищение государственного имущества" кража, присвоение, растрата или иное хищение государственного имущества наказывались лишением свободы, заключением в исправительно-трудовом лагере на срок от семи до десяти лет с конфискацией имущества или без конфискации (ст. 1). Хищение, совершенное "повторно, а равно совершенное организованной группой (шайкой) или в крупных размерах" наказывалось лишением свободы на срок от 10 до 25 лет с конфискацией имущества (ст. 2). Те же действия в отношении колхозного, кооперативного или иного имущества наказывались по ч. 3 и 4 ст. 2 Указа несколько меньшими сроками заключения. Одновременно было впервые введено наказание за недонесение о хищении при отягчающих обстоятельствах (ст. 5).

По Указу "Об усилении охраны личной собственности граждан" наказание за кражу личного имущества граждан составляло от пяти до шести лет лишения свободы, а при отягчающих обстоятельствах ("Кража, совершенная воровской шайкой или повторно") — от шести до десяти лет. За разбой устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок от 10 до 15 лет с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах — от 15 до 20 лет с конфискацией имущества. При этом были изменены понятия кражи и разбоя. Кражей стало называться тайное или открытое хищение имущества. Разбой же определялся в Указе как "нападение с целью завладения чужим имуществом, соединенное с насилием или угрозой применения насилия". При этом характер насилия не указывался. Оно могло быть и не опасным для жизни и здоровья, поскольку среди квалифицированных видов этого преступления предусматривался "разбой, соединенный с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, или с угрозой смертью или тяжким телесным повреждением". Таким образом, понятие грабежа исчезло из закона. Оно растворилось в признаках кражи и разбоя.

Нормы общесоюзных указов от 4 июля 1947 г. не были инкорпорированы в текст Уголовного кодекса РСФСР (в это время активизировалась подготовка Уголовного кодекса СССР[19]). Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 22 августа 1947 г. был утвержден перечень статей Уголовного кодекса РСФСР, которые не подлежали применению. Хищение государственного или общественного имущества, совершенное в любой форме, квалифицировалось по Указу от 4 июля 1947 г. Что касается преступлений против личной собственности, то по Указу квалифицировались только кража и разбой, а в отношении остальных продолжал действовать Кодекс 1926 г. Это породило новую диспропорцию в санкциях. Так, если кража личного имущества могла повлечь наказание до 10 лет лишения свободы, а разбой — до 20 лет, то максимум санкции за мошенничество составлял 2 года, а за вымогательство — 3 года.

Принятие в 1958 г. новых Основ уголовного законодательства и проявившаяся в этот период тенденция к укреплению принципа законности в борьбе с преступностью нашли отражение и в нормах Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. об ответственности за имущественные преступления. Но еще сохраняла силу одна из важнейших идеологических догм социализма — о преимущественной охране уголовным законом всего государственного и общественного и о второстепенном значении защиты личности и ее интересов. В силу этой концепции аналогичные преступления против социалистической и личной собственности были размещены в различных главах Уголовного кодекса. Приоритет защиты социалистической собственности скрупулезно соблюдался и в установлении санкций за одинаковые преступления как простого вида, так и квалифицированные. Так, максимум наказания за простую кражу государственного или общественного имущества составлял три года лишения свободы, а за такую же кражу личного имущества — два года.

Переход к рыночной экономике, закрепление в Конституции РФ принципа равной правовой охраны всех форм собственности сделали нетерпимым такое положение. Поэтому еще до принятия нового кодекса Федеральным законом от 1 июля 1994 г. были внесены изменения в нормы об имущественных преступлениях Кодекса 1960 г. Главным из них явилось объединение параллельных норм. Этот закон носил промежуточный характер и имел много сходства с подготовленным проектом Кодекса.

1.3. Система преступлений против собственности по действующему
законодательству

Система норм об имущественных преступлениях по Уголовному кодексу 1960 г. строилась по-разному для преступлений против социалистической собственности и преступлений против личной собственности граждан. В первом случае центральное место отводилось хищениям как наиболее опасным преступлениям. В преступлениях же против личной собственности хищения вначале не выделялись, поскольку в гл. 5 Особенной части этот термин не употреблялся. Постепенное распространение понятия "хищение" на все формы собственности было законодательно закреплено лишь 1 июля 1994 г.

В Уголовном кодексе 1996 г. виды преступлений против собственности могут быть систематизированы следующим образом:

А. Корыстные преступления, связанные с неправомерным извлечением имущественной выгоды:

1. Хищения чужого имущества: кража (ст. 158); мошенничество (ст. 159); присвоение или растрата (ст. 160); грабеж (ст. 161); разбой (ст. 162); хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164).

2. Преступление, примыкающее к хищениям: вымогательство (ст. 163).

3. Иные корыстные преступления: причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165); неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166).

Б. Преступления против собственности, не связанные с извлечением имущественной выгоды: умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 167); уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст. 168).

По сравнению с ранее действовавшим законодательством система норм об имущественных преступлениях заметно упростилась, число составов уменьшилось. Основное место отводится по-прежнему хищениям, квалифицированные виды которых в соответствии со ст. 15 УК относятся к тяжким или особо тяжким преступлениям. Понятие и признаки хищения рассматриваются ниже. Принято делить хищения на формы и виды. Форма хищения определяется способом его совершения. Так, кража, мошенничество, разбой и т.п. — это формы хищения. В свою очередь, хищение в любой форме делится еще на виды, в зависимости от наличия или отсутствия квалифицирующих признаков. Так, в ч. 1 ст. 158 УК предусмотрен основной вид кражи без отягчающих обстоятельств ("простая кража"), в ч. 2 — квалифицированный вид кражи, в ч. 3 — особо квалифицированный вид.

Ранее в учебниках и монографиях было принято подразделять хищения на виды в зависимости от размера. Это было связано с тем, что ответственность за мелкое и особо крупное хищение государственного или общественного имущества устанавливалась особыми нормами (ст. 96 и 93.1 УК 1960 г.). В Уголовном кодексе РФ подобных норм нет, размер хищений учитывается в качестве квалифицирующего признака отдельных составов преступлений. Поэтому принятая классификация хищений по размеру утратила самостоятельное значение.

Среди форм хищения, с учетом примыкающего к ним вымогательства, можно выделить две подгруппы: 1) насильственные формы (разбой, вымогательство и грабеж, соединенный с насилием); 2) ненасильственные формы (кража, присвоение, растрата, мошенничество, грабеж без насилия). В первой подгруппе объединены наиболее опасные преступления, связанные с посягательством на личность. Их особо квалифицированные виды все относятся к категории особо тяжких преступлений. Однако в гл. 21 УК на первом месте помещена статья о краже, которая традиционно рассматривается как наиболее характерная, "типовая" форма хищения. За статьей о краже следуют нормы о других ненасильственных формах хищения, а затем — о насильственных.

Дифференциация форм хищения на насильственные и ненасильственные криминологически и юридически обоснована. В криминологических исследованиях давно подмечено, что корыстно-насильственные преступления против собственности характеризуются рядом специфических признаков, свидетельствующих о более высокой опасности как самих деяний, так и лиц, их совершающих[20]. Уголовный кодекс РФ заметно усиливает ответственность в тех случаях, когда завладение чужим имуществом происходит в насильственных формах. Это связано с тем, что данные преступления посягают не только на собственность, но и на личность потерпевших. В иерархии социальных ценностей личность стоит выше имущества.

Предлагаемое деление позволяет избежать многих ошибок в квалификации хищений, связанных с тем, что способу изъятия имущества (тайно, открыто, путем обмана) иногда придается более существенное значение, нежели факту применения насилия. Например, О. на безлюдной улице в темное время суток неожиданно нанес сзади удар тяжелым предметом по голове прохожему Ш., а когда тот упал и потерял сознание, тайно похитил часы, кроссовки и 23 рубля. Действия О. следственные органы ошибочно квалифицировали по совокупности как кражу и причинение легкого вреда здоровью. Между тем применение насилия, опасного для здоровья, характеризует содеянное как разбой. Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении N 2 от 4 мая 1990 г. обратил внимание судов на ошибки при квалификации завладения чужим имуществом путем приведения потерпевших в бессознательное состояние с помощью снотворных и других веществ. При этом Верховный Суд исходил из того, что причинение вреда личности (приведение ее в бессознательное состояние указанным способом есть насилие) имеет решающее значение для квалификации. Окончательный выбор нормы зависит от того, представляло ли использованное средство опасность для жизни или здоровья потерпевшего[21].

Рассмотрение насильственных форм хищения в качестве особой подгруппы наиболее опасных имущественных преступлений позволило обосновать некоторые предложения по совершенствованию уголовно-правовой охраны собственности[22].

1.4. Понятие грабежа и разбоя

Закон традиционно определяет грабеж как открытое хищение чужого имущества. Таким образом, по способу действия грабеж представляет прямую противоположность краже. Поэтому для квалификации грабежа решающее значение имеет отграничение его от кражи. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 5 сентября 1986 г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" определил: "Похищение является открытым (грабежом), если виновный сознавал, что совершает его в присутствии потерпевших или других лиц и что они понимают характер его действий". Типичным грабежом является "рывок", т.е. внезапный захват имущества путем срывания головного убора, выхватывания из рук портфеля, сумки и т.д. Преступник при этом рассчитывает на неожиданность своих действий для потерпевшего и окружающих, на их запоздалую реакцию, растерянность, испуг. Он не скрывает своего намерения завладеть чужим имуществом, его действия носят более дерзкий, вызывающий характер, чем при краже. Грабитель не только игнорирует волю потерпевшего и мнение окружающих, но и демонстрирует готовность преодолеть возможное сопротивление. Оставаясь ненасильственным преступлением, простой грабеж (ч. 1 ст. 161 УК) представляет собой как бы ступень к насилию, чем определяется его повышенная опасность.

По правовой традиции грабежом считается изъятие имущества в присутствии не только собственника, владельца или иного лица, владеющего имуществом, но и посторонних. К числу посторонних не относятся соучастники грабителя, присутствующие на месте преступления, а также его близкие (родственники, приятели), со стороны которых виновный не ожидает какого-либо противодействия[23].

Многие хищения на производстве совершаются на глазах у членов трудового коллектива, не реагирующих на происходящее в силу традиционно снисходительного отношения к "несунам". Такие действия обычно квалифицируются как кража. Если же присутствующие протестуют против действий виновного, требуют оставить в покое имущество, заявляют, что они сообщат о хищении администрации или в правоохранительные органы, продолжение изъятия при этих условиях следует рассматривать как открытое хищение, т.е. грабеж. Верховный Суд РФ признал грабежом хищение кирпичей с территории строящегося завода, которое было совершено виновным "в присутствии находившихся на территории завода студентов"[24].

Если лица, присутствующие при изъятии имущества, не сознают его противоправного характера и виновный на это рассчитывает, содеянное является кражей, а не грабежом.

Открытым является хищение (грабеж), которое преступник вначале намеревался совершить тайно, но, будучи застигнутым, продолжил на глазах у потерпевшего или других лиц. Такое "перерастание" кражи в грабеж возможно до полного завладения имуществом. Если же лицо пыталось совершить хищение тайно, но было застигнуто на месте преступления и, спасаясь от преследования, бросило похищенное, его действия не могут квалифицироваться как грабеж.

Не может идти речь о "перерастании" кражи в грабеж, если потерпевший или присутствующие при этом посторонние только заподозрили кражу, но убедились в пропаже имущества после его завладения.

Грабеж признается оконченным с момента завладения чужим имуществом и получения преступником реальной возможности распоряжаться им как своим собственным. Если виновному не удалось завладеть имуществом или оно у него отобрано до завершения изъятия (непосредственно на месте преступления, во время борьбы за удержание похищаемой вещи, во время бегства с места преступления), то содеянное квалифицируется как покушение на грабеж.

Грабеж, как форма хищения, отвечает всем объективным и субъективным признакам хищения. В частности, для квалификации содеянного как грабежа необходимо установить наличие прямого умысла на обращение чужого имущества в свою пользу и корыстной цели. Захват или отобрание чужого имущества с целью его уничтожения либо временного использования, из хулиганских побуждений либо в силу действительного или предполагаемого права на это имущество не образуют состава грабежа, но могут квалифицироваться, в зависимости от обстоятельств дела, по другим статьям Уголовного кодекса, устанавливающим ответственность за хулиганство, самоуправство, уничтожение имущества и др.

В содержание умысла виновного при грабеже входит и открытый способ изъятия имущества. Если субъект этого не сознает, ошибочно считая хищение тайным, хотя в действительности его действия замечены потерпевшим или посторонними лицами, то содеянное нельзя считать грабежом. Изъятие имущества при таких обстоятельствах квалифицируется как кража. Подтверждением умысла на совершение кражи служит выполнение им определенных действий, направленных на то, чтобы изъять имущество скрытно от потерпевшего и посторонних.

В ч. 1 ст. 161 УК раскрываются признаки простого грабежа, т.е. грабежа без квалифицирующих обстоятельств. Квалифицированным видом (ч. 2 ст. 161) считается грабеж, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с незаконным проникновением в жилище, помещение либо иное хранилище; г) с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия. Особо квалифицированным (ч. 3 ст. 161) является грабеж, совершенный: а) организованной группой; б) в крупном размере; в) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство.

Квалифицирующие признаки грабежа в ч. 2 ст. 161 УК в основном аналогичны квалифицирующим признакам кражи.

Специфическим квалифицирующим признаком является совершение грабежа, соединенного с насилием, не опасным для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (п. "г" ч. 2 ст. 161 УК). Применение насилия при завладении имуществом существенным образом меняет характер и степень общественной опасности грабежа. Объектом этого преступления являются не только отношения собственности, но и личность потерпевшего, подвергнувшегося насилию. В силу указанных особенностей насильственный грабеж можно рассматривать как самостоятельную форму хищения.

Насильственный грабеж следует отграничивать, с одной стороны, от простого грабежа без насилия (ч. 1 ст. 161 УК), с другой — от разбоя, необходимым элементом которого является применение насилия, опасного для жизни и здоровья (ст. 162 УК).

Под насилием, не опасным для жизни и здоровья, принято понимать побои, причинение легкого телесного повреждения, не повлекшего за собой кратковременного расстройства здоровья или незначительной стойкой утраты трудоспособности, а также иные насильственные действия, связанные с причинением потерпевшему физической боли либо с ограничением его свободы, если это не создавало опасности для жизни и здоровья[25].

В судебной практике встречается ошибочное представление, будто любые насильственные действия при хищении, не подпадающие под признак разбоя, следует рассматривать как насильственный грабеж. Как следует из приведенного постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г., насилие в грабеже и разбое используется преступником для лишения потерпевшего возможности сопротивляться либо принуждения его к передаче имущества виновному. Соответственно, не считаются признаком насильственного грабежа такие действия, как обыск потерпевшего, снимание с него часов, одежды, а также перетаскивание пьяного в более удобное для совершения преступления место. Нельзя квалифицировать как насильственный грабеж неосторожное причинение физической боли при выхватывании из рук портфеля или срывании головного убора, прикрепленного к прическе.

Одним из способов насильственного грабежа является приведение потерпевшего в беспомощное состояние путем применения одурманивающих веществ, не представляющих опасности для его жизни или здоровья, и последующее изъятие имущества этого лица. Если же при этом применялись сильно действующие или ядовитые вещества, представляющие угрозу для жизни или здоровья, содеянное квалифицируется как разбой (п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. в ред. от 4 мая 1990 г.).

Для определения свойств и характера действий веществ, примененных при совершении преступления, может быть назначена экспертиза. В спорных случаях, когда не удалось установить, создавало ли примененное вещество опасность для жизни или здоровья, содеянное квалифицируется как насильственный грабеж.

Способом совершения грабежа может служить также конкретизированная угроза применения насилия, не опасного для жизни и здоровья: нанести побои, ограничить свободу и т.д. Но преступник может высказывать и неопределенную угрозу ("хуже будет"). Во всех случаях, когда по содержанию словесной угрозы и обстановке преступления нельзя сделать определенный вывод о существующей опасности для жизни или здоровья, завладение имуществом под угрозой насилия следует квалифицировать как грабеж. Если же при неопределенности словесной угрозы характер действия виновного и обстановка дают основания полагать о реальной опасности для жизни или здоровья потерпевшего, содеянное следует квалифицировать как разбой (например, при угрозе огнестрельным или холодным оружием). При грабеже, в отличие от вымогательства (ст. 163 УК), преступник угрожает немедленным применением насилия.

Вопрос о квалификации грабежа, соединенного с угрозой применения насилия, не опасного для жизни или здоровья, долгое время считался спорным. Теперь этот вопрос решен в законодательном порядке: в п. "г" ч. 2 ст. 161 УК говорится об угрозе применения насилия, не опасного для жизни или здоровья.

Имеется некоторая специфика проявления в грабеже и разбое такого квалифицирующего признака, как незаконное проникновение в жилище, помещение либо иное хранилище. Если проникновение носило характер насильственного вторжения, то последующее изъятие имущества следует квалифицировать как насильственную форму хищения (насильственный грабеж или разбой — в зависимости от характера насилия). По признаку проникновения в жилище квалифицируется грабеж или разбой и в тех случаях, когда лицо вторглось в жилище путем обмана потерпевшего, выдав себя, например, за представителя власти. При наличии оснований эти действия квалифицируются также по ч. 3 ст. 327 УК за использование заведомо подложного документа.

Разбой — наиболее опасная насильственная форма хищения. Это преступление посягает на два объекта: собственность и личность (жизнь и здоровье потерпевшего). Именно задача первостепенной защиты личности решается путем установления высоких санкций за разбой. Даже разбой без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 162 УК) относится к тяжким преступлениям. Закон определяет разбой как "нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо угрозой применения такого насилия" (ч. 1 ст. 162 УК).

Нападение при разбое — внезапное применение насилия к потерпевшему. Оно, как правило, совершается открыто, но может быть совершено и скрытно от потерпевшего (нападение на спящего, нанесение удара сзади, выстрел из засады и т.д.).

В объективной стороне разбоя внезапность и открытость действия вообще не могут считаться основными признаками. Они имеют производный, подчиненный характер. Главным является опасность насилия для жизни или здоровья. Об этом свидетельствует признание разбоем случаев приведения потерпевшего в беспомощное состояние путем применения сильнодействующих или ядовитых веществ[26].

Насилие при разбойном нападении может быть применено к собственнику или к лицу, в обладании или под охраной которого находится имущество, а также к любому другому лицу, которое, по мнению преступника, может помешать его преступным действиям. Насилие при разбое представляет столь высокую опасность, что это преступление признается оконченным с момента применения насилия, когда оно предшествует (наиболее типичная ситуация) изъятию имущества. Это непосредственно вытекает из формулировки закона "нападение с целью хищения". Во всем остальном данное преступление соответствует общим признакам хищения. Признание разбоя оконченным преступлением с момента нападения ("усеченный" состав хищения) отвечает задаче приоритетной защиты жизни и здоровья, однако применение насилия в процессе начавшегося изъятия имущества или даже непосредственно после него в целях удержания похищенного также образует состав разбоя.

Состав разбоя отсутствует, если виновный применяет опасное для жизни или здоровья насилие не для изъятия имущества, а с целью избежать задержания. В этом случае налицо совокупность преступлений: хищение (кража, грабеж, мошенничество либо покушение на их совершение) и насильственное преступление (против личности или порядка управления).

В. был осужден районным судом за разбой с применением оружия (ножа). Надзорная инстанция признала квалификацию действий В. неправильной. Как установлено по делу, В. зашел в помещение кафедры глазных болезней медицинского института, где тайно похитил деньги из сумок нескольких преподавателей. Спустя 20 минут он был задержан на другом этаже гражданами Ч., С. и З., которые изъяли у него часть похищенного. В. заявил, что похищенные деньги он прятал на улице у фонтана. Когда Ч. и З. дошли с ним до фонтана, он вырвался, отскочил в сторону, вытащил из кармана нож и побежал; поняв, что бежит не в ту сторону, развернулся и выбежал через калитку, а нож убрал в карман. Как пояснил В., угрозу ножом он применил, чтобы избежать задержания. Другим материалам дела это утверждение не противоречило. Поэтому его действия были квалифицированы надзорной инстанцией как совокупность кражи и угрозы лицам, выполнявшим общественный долг[27].

Разбой отличается от насильственного грабежа тем, что применяемое при разбое насилие является опасным для жизни и здоровья. Опасность насилия определяется прежде всего по его последствиям, исходя из реального вреда, причиненного здоровью потерпевшего. Руководствуясь постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г., насилием, опасным для жизни или здоровья потерпевшего, следует считать такое насилие, которое повлекло причинение потерпевшему тяжкого, средней тяжести или легкого вреда здоровью. Признаки перечисленных видов вреда здоровью указаны в ст. 111, 112, 115 УК, однако при совершении разбоя дополнительной квалификации по этим статьям не требуется. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью является одним из квалифицирующих признаков разбоя (п. "в" ч. 3 ст. 162 УК).

При выяснении вопроса о том, являлось ли насилие опасным для жизни или здоровья, надо учитывать не только его последствия, но и интенсивность, и конкретный способ применения. Поэтому как разбой квалифицируется также нападение в целях хищения имущества, соединенное с насилием, которое вообще не причинило вреда здоровью, однако создавало реальную опасность для жизни или здоровья потерпевшего. Верховный Суд РСФСР признал разбоем, а не грабежом нападение, в ходе которого нападавшие сбили потерпевшего с ног и нанесли ему удары ногами по голове и другим частям тела, в результате чего он потерял сознание. Суд пришел к выводу, что такие действия представляют собой насилие, опасное для жизни и здоровья[28].

В судебной практике насилием, опасным для жизни или здоровья, признаются (даже при отсутствии серьезных последствий) такие действия, как нанесение лежащему человеку ударов ногами, целенаправленное нанесение ударов в жизненно важные органы, перекрывание дыхательных путей, выталкивание на ходу из транспорта, применение предметов, предназначенных для причинения ранений, и т.п.

Насилие может быть не только физическим, но и психическим. Психическое насилие при разбое заключается в угрозе непосредственного применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего. Обычно нападающий запугивает потерпевшего убийством, нанесением ранений. Угроза может быть выражена словами, жестами, демонстрацией оружия. Цель угрозы — парализовать волю потерпевшего, принудить его передать имущество или не препятствовать изъятию. И если цель достигнута, то не имеет значения, что виновный не намерен был приводить угрозу в исполнение или не имел фактической возможности ее осуществить. Главное в том, что потерпевший воспринял эту угрозу как реальную.

Во многих отношениях разбой по характеру и степени общественной опасности смыкается с насильственным грабежом.

Если сравнить санкции за простой грабеж (ч. 1 ст. 161), насильственный грабеж (ч. 2 ст. 161) и разбой (ч. 1 ст. 162), то окажется, что насильственный грабеж ближе к разбою, чем к грабежу без насилия.

Судебная практика испытывает трудности при разграничении разбоя и насильственного грабежа, особенно когда речь идет о таком способе совершения этих преступлений, как угроза применения насилия. Угроза в словесной форме часто носит неопределенный характер ("будет хуже", "пожалеешь" и т.п.). Но, даже будучи выраженной определенно ("убью", "зарежу") или в форме демонстрации оружия, она не обязательно воспринимается потерпевшим как реальная угроза жизни или здоровью. По-видимому, не были лишены оснований законодательные решения, объединявшие насильственный грабеж и разбой в один состав преступления (Уголовное уложение 1903 г. и Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. "Об усилении охраны личной собственности граждан"). Однако если в процессе совершенствования УК РФ законодатель пойдет по пути формирования единого состава разбоя, то ответственность должна быть дифференцирована в зависимости от того, применялось ли при завладении имуществом реальное физическое насилие или только угроза.

Статья о разбое в Уголовном кодексе 1996 г., как и статьи о других формах хищения, состоит из трех частей. В ч. 1 ст. 162 раскрываются признаки простого разбоя, т.е. без квалифицирующих признаков. Часть 2 ст. 162 характеризует квалифицированный вид этого преступления, т.е. разбой, совершенный: а) группой лиц по предварительному сговору; б) неоднократно; в) с незаконным проникновением в жилище; г) с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Особо квалифицированным (ч. 3 ст. 162) считается разбой, совершаемый: а) организованной группой; б) с целью завладения имуществом в крупном размере; в) с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего; г) лицом, ранее два или более раза судимым за хищение либо вымогательство.

Большинство квалифицирующих признаков разбоя по содержанию аналогичны соответствующим признакам кражи, но есть и специфические признаки: совершение разбоя с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия (п. "г" ч. 2 ст. 162); с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. "в" ч. 3 ст. 162).

Имеются некоторые особенности в квалификации группового разбоя по п. "а" ч. 2 ст. 162. Этот признак вменяется тем соисполнителям, которые в ходе предварительного сговора согласились на применение к потерпевшему насилия, опасного для жизни или здоровья. Если же сговором это не было предусмотрено, а один из участников преступления применил такое насилие, выйдя за пределы состоявшегося сговора, его действия квалифицируются по правилам об эксцессе исполнителя. При отсутствии предварительного сговора действия каждого из участников группового нападения квалифицируются самостоятельно. Не исключается ситуация, когда один из них совершает разбой, а другой — грабеж. И напротив, в тех случаях, когда умыслом виновных, совершивших разбойное нападение по предварительному сговору, охватывалось применение насилия, опасного для жизни и здоровья, все участники нападения отвечают как соисполнители разбоя, в том числе и те, которые сами такого насилия не применяли[29].

Разбой с применением оружия или других предметов, используемых в качестве оружия, — один из квалифицированных видов этого преступления. Опасность насилия для жизни и здоровья потерпевшего заметно возрастает, когда оно осуществляется с помощью оружия. Использование огнестрельного или холодного оружия приводит к наиболее тяжким преступным последствиям, позволяет преступнику довести преступление до конца, несмотря на сопротивление жертвы. Если же оружие используется для психического насилия, то опасность преступления повышается, так как преступник демонстрацией оружия доказывает свою решимость и возможность привести угрозу в исполнение.

Поскольку способом рассматриваемого преступления являются не только физическое насилие, но и угроза, применением огнестрельного оружия следует считать как причинение ранения, так и выстрел в воздух, направление оружия в сторону потерпевшего, прицеливание или иная демонстрация оружия. В то же время суд не нашел признаков применения оружия в действиях виновного, который при нападении на потерпевшего высказывал словесную угрозу применить оружие, однако пистолета из кобуры не вынимал[30].

По п. "г" ч. 2 ст. 162 УК квалифицируется применение не только огнестрельного, газового или холодного оружия в строгом смысле этого слова, но и "предметов, используемых в качестве оружия". Это могут быть предметы, специально изготовленные или приспособленные для нанесения телесных повреждений (например, отрезок резинового шланга, внутрь которого залит свинец), предметы хозяйственно-бытового назначения или любые другие предметы, фактически использованные преступником для причинения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего (топор, отвертка, доска, камень, бутылка и т.п.), даже если они не готовились заранее, а были взяты на месте преступления.

Иногда преступники используют в качестве средства психического насилия заведомо неисправное оружие или предметы, внешне напоминающие оружие. Введенный в заблуждение потерпевший воспринимает имитацию вооруженного нападения как реальную угрозу применения насилия, опасного для жизни и здоровья. Поскольку это входит в содержание умысла виновного, то завладение чужим имуществом таким способом также представляет собой разбой. Однако с учетом того обстоятельства, что подобным "оружием" нельзя, как правило, причинить серьезный вред (если не использовать, к примеру, макет пистолета, отлитый из металла, для нанесения ударов), то разбойное нападение с применением имитации оружия не рассматривается как вооруженный разбой. Так, Верховный Суд РСФСР расценил угрозу детским пистолетом как угрозу насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего, но не признал этот разбой совершенным с применением оружия, "поскольку фактически в руках нападавшего оружия не было"[31]. В деле Богданова суд исключил данный квалифицирующий признак, поскольку, по показанию потерпевшей, Богданов при нападении угрожал ей предметом, внешне похожим на пистолет, но последний не был обнаружен[32].

Применение газового пистолета или газового баллончика при нападении квалифицируется по п. "г" ч. 2 ст. 162 УК, если судом будет установлено, что газ в баллончике или патроне представлял опасность для жизни или здоровья человека. В противном случае содеянное квалифицируется как грабеж[33].

Разбой, совершенный с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. "в" ч. 3 ст. 162 УК), является одним из наиболее опасных видов этого преступления. Признаки тяжкого вреда здоровью приведены в ст. 111 УК РФ.

Данный квалифицирующий признак имеется при причинении тяжкого вреда здоровью умышленно в целях облегчения завладения имуществом, либо в процессе захвата имущества, при преодолении сопротивления потерпевшего, либо непосредственно после завладения имуществом для его удержания. В этих случаях не требуется дополнительной квалификации содеянного по ст. 111 УК, так как причинение вреда здоровью при разбое полностью охватывается составом данного преступления.

В силу ч. 2 ст. 24 УК неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью при разбое не дает основания для квалификации содеянного по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК, поскольку в данной норме отсутствует указание на неосторожную форму вины. В случае наступления по неосторожности смерти потерпевшего от умышленно причиненного ему при разбое тяжкого вреда здоровью действия виновного следует квалифицировать по совокупности преступлений по п. "в" ч. 3 ст. 162 УК и по ч. 4 ст. 111 УК.

В случае причинения смерти при разбое квалификация содеянного зависит от формы вины. При неосторожном причинении смерти в процессе разбоя содеянное не требует дополнительной квалификации по статьям о преступлениях против жизни. Умышленное же причинение смерти выходит за рамки состава разбоя, поэтому содеянное надлежит квалифицировать по совокупности как разбой и "убийство, сопряженное с разбоем" (п. "з" ч. 2 ст. 105 УК).

Если насилие, опасное для жизни или здоровья, было причинено потерпевшему не в целях завладения имуществом, а из хулиганских побуждений, то последующее тайное или открытое завладение чужим имуществом избитого образует реальную совокупность хулиганства (ст. 213 УК) и кражи либо грабежа (ст. 158 или 161 УК). Такие действия не могут рассматриваться как разбой. Участники избиения, не завладевшие имуществом, несут ответственность только за хулиганство.

Разбой, совершенный организованный группой, следует отличать от бандитизма (ст. 209 УК). Основное отличие состоит в том, что обязательным признаком бандитизма является вооруженность группы. Совершение разбойного нападения устойчивой вооруженной группой — одна из форм бандитизма.

2. Криминологическая характеристика грабежей и разбоев

2.1.  Значение лич­но­сти преступ­ни­ка для криминологической
характеристики грабежей и разбоев

Сре­ди наи­бо­лее слож­ных, спор­ных и наи­ме­нее раз­ра­бо­тан­ных кри­ми­но­ло­ги­че­ских про­блем яв­ля­ет­ся во­прос о лич­но­сти пре­ступ­ни­ка[34].

Криминологи, разрабатывая другие проблемы (преступности, ее причин и профилактики), т.е. глобальные, не могут не признать того, что действия, осуждаемые как преступные, всегда и везде совершаются людьми. Наказуемые деяния совершают мужчины и женщины, молодые и пожилые люди, гражданские и военные, умные и не очень, за что они в качестве правонарушителей подозреваются, становятся объектами оперативно-розыскной деятельности, разрабатываются, наказываются и ресоциализируются. С ними имеет дело жертва и негласный сотрудник, сотрудники правоохранительных органов государства, представители  общественных объединений и религиозных организаций

Ученые при разработке этой проблемы пользуются  всем комплексом криминологической методологии, в т.ч. и специальной (типологии или изучение отдельного преступника). “Лозунгом” ученых до середины ХХ века было выражение  Листа: “Не преступление, а преступник, не понятие, а человек”. И хотя с тех пор прошло много лет, вопрос о том, кто является преступником остался.

Лич­ность пре­ступ­ни­ка в кри­ми­но­ло­гии изу­ча­ет­ся на трех уров­нях:

—   ин­ди­ви­ду­аль­ном;

—   груп­по­вом;

—   об­щем.

Ес­ли обоб­щить при­ве­ден­ные три уров­ня изу­че­ния лич­но­сти пре­ступ­ни­ка, то, на этой ос­но­ве, мож­но сфор­му­ли­ро­вать кри­ми­но­ло­ги­че­ское по­ня­тие лич­но­сти пре­ступ­ни­ка в ши­ро­ком смыс­ле. Можно пред­ло­жить свой ва­ри­ант кри­ми­но­ло­ги­че­ско­го по­ни­ма­ния “лич­но­сти пре­ступ­ни­ка” (в ши­ро­ком смыс­ле), как  сис­те­мы ха­рак­те­ри­стик, ис­поль­зуе­мых для изу­че­ния лич­но­сти че­ло­ве­ка, со­вер­шив­ше­го пре­сту­п­ле­ние и оп­ре­де­ле­ния при­чин со­вер­ше­ния пре­сту­п­ле­ний”.

Об­ще­при­ня­ты­ми по­сту­ла­та­ми оте­че­ст­вен­ная кри­ми­но­ло­гия, при рас­смот­ре­нии  лич­ность пре­ступ­ни­ка, счи­та­ет то, что[35]:

а) со­во­куп­ность ин­тег­ри­ро­ван­ных в ней со­ци­аль­но-зна­чи­мых свойств, об­ра­зо­вав­ших­ся в про­цес­се мно­го­об­раз­ных и сис­те­ма­ти­че­ских взаи­мо­дей­ст­вий с дру­ги­ми людь­ми. Этот ас­пект лич­но­сти по­зво­ля­ет рас­смат­ри­вать лич­ность пре­ступ­ни­ка как:

—   чле­на об­ще­ст­ва;

—   чле­на со­ци­аль­ных групп или иных общ­но­стей;

—   но­си­те­ля со­ци­аль­но-ти­пич­ных черт.

б) че­ло­век не ро­ж­да­ет­ся, а ста­но­вит­ся пре­ступ­ни­ком. То есть ка­ж­дый ин­ди­вид как лич­ность — это про­дукт не толь­ко су­ще­ст­вую­щих от­но­ше­ний, но так­же сво­его соб­ст­вен­но­го раз­ви­тия и са­мо­соз­на­ния. Од­но и то же по сво­им объ­ек­тив­ным при­зна­кам об­ще­ст­вен­ное по­ло­же­ние бу­ду­чи по-раз­но­му вос­при­ня­то и оце­не­но лич­но­стью, по­бу­ж­да­ет его к со­вер­шен­но раз­лич­ным дей­ст­ви­ям. Сис­те­ма от­но­ше­ний че­ло­ве­ка к раз­лич­ным со­ци­аль­ным цен­но­стям и сто­ро­нам дей­ст­ви­тель­но­сти, нор­мам и ин­сти­ту­там, са­мо­му се­бе и сво­им обя­зан­но­стям, раз­лич­ным общ­но­стям, груп­пам и т.д. за­ви­сит, сле­до­ва­тель­но, как от внеш­них, так и внут­рен­них, лич­но­ст­ных об­стоя­тельств. Здесь важ­но от­ме­тить по­сто­ян­ное взаи­мо­дей­ст­вие со­цио­ло­ги­че­ско­го и пси­хо­ло­ги­че­ско­го, ка­ж­дое из ко­то­рых нель­зя ни ума­лять, ни пре­уве­ли­чи­вать.

в) не­об­хо­ди­мо изу­чать субъ­ек­ты со­вер­ше­ния са­мых раз­но­об­раз­ных пре­сту­п­ле­ний, в том чис­ле и не­ос­то­рож­ных.

г) стой­кие ан­ти­об­ще­ст­вен­ные взгля­ды и ори­ен­та­ции и яр­ко вы­ра­жен­ная ин­ди­ви­дуа­ли­сти­че­ская на­прав­лен­ность не  ха­рак­тер­на всем без ис­клю­че­ния ли­цам, со­вер­шив­шим пре­сту­п­ле­ние.

д) лич­ность пре­ступ­ни­ка от­ли­ча­ет­ся от  за­ко­но­пос­луш­ной лич­но­сти сво­ей об­ще­ст­вен­ной опас­но­стью. Од­на­ко об­ще­ст­вен­ная опас­ность лич­но­сти гра­ж­да­ни­на не пред­по­ла­га­ет фа­таль­но­сти пре­ступ­но­го по­ве­де­ния. Это ка­че­ст­во ли­бо реа­ли­зу­ет­ся, ли­бо не  реа­ли­зу­ет­ся в его дея­тель­но­сти, что за­ви­сит как от са­мой лич­но­сти, так и от внеш­них об­стоя­тельств, спо­соб­ных пре­пят­ст­во­вать та­ко­му по­ве­де­нию.

е) изучение лич­но­сти пре­ступ­ни­ка долж­но стро­ить­ся на твер­дой пра­во­вой ос­но­ве, т.е. долж­на изу­чать­ся лич­ность тех, кто по за­ко­ну при­зна­ет­ся субъ­ек­том пре­сту­п­ле­ния. По­это­му рас­смат­ри­вае­мая ка­те­го­рия име­ет вре­мен­ные рам­ки: с мо­мен­та со­вер­ше­ния пре­сту­п­ле­ния, удо­сто­ве­рен­но­го су­дом, и до от­бы­тия уго­лов­но­го на­ка­за­ния. Но чью же лич­ность мы бу­де­м  изу­чать.. Так, на­при­мер, “лич­ность пре­ступ­ни­ка, об­ви­няе­мо­го, под­су­ди­мо­го, осу­ж­ден­но­го” оп­ре­де­ля­ет­ся в со­от­вет­ст­вии с  нор­ма­ми уго­лов­но-про­цес­су­аль­но­го за­ко­но­да­тель­ст­ва, хо­тя и речь бу­дет ид­ти об од­ном и том же ли­це. Надо пом­ни­ть, что эти по­ня­тия схо­жи (для обы­ва­те­ля), но не для нас и тем бо­лее не то­ж­де­ст­вен­ны. В на­уч­ной ли­те­ра­ту­ре пред­ла­га­ет­ся ряд  на­зва­ний, ин­те­ре­сую­щих нас, но к ним мож­но при­ди­рать­ся с точ­ки зре­ния рус­ско­го язы­ка или ря­да норм пра­ва. Приведем не­ко­то­рые из них:

—   “предкриминогенная”(речь идет об этапе криминализации личности);

—   “ади­ми­ни­ст­ра­тив­но- ан­ти­со­ци­аль­ная”

—   “лич­ность, пред­став­ляю­щая об­ще­ст­вен­ную опас­ность”;

—   де­ви­ант­ная лич­ность; лич­ность  с от­кло­няю­щим­ся (де­ви­ант­ным) по­ве­де­ни­ем; и пр.

Очень час­то упот­реб­ляю­щий­ся тер­мин “ли­ца, склон­ные к со­вер­ше­нию пре­сту­п­ле­ний”  про­ти­во­ре­чит прин­ци­пу пре­зумп­ции не­ви­нов­но­сти и по­это­му счи­та­ет­ся не­удач­ным. Ко­неч­но мы будем его употреблять в речи, но не станем этого делать в офи­ци­аль­ных от­че­тах и справ­ках.

Различные аспекты личности преступника, помимо криминологии, изучают другие юридические науки: криминалистика, уголовное право, уголовный процесс, уголовно-исполнительное право и т.д., а также науки, имеющие  двойную природу и происхождение: юридическая психология, исправительно-трудовая психология, судебная психиатрия, судебная статистика и пр.

При определении структуры личности преступника следует иметь в виду, что прежде всего она представляет собой совокупность ее социально-значимых свойств, сложившихся в процессе разнообразных взаимодействий с другими людьми и делающих в свою очередь ее субъектом деятельности, познания и общения. Этот аспект личности наиболее важен для психологии, поскольку он позволяет рассматривать личность как члена общества, социальных групп или иных общностей, как носителя социально типичных черт.

Психологический анализ личности предполагает  максимальный учет индивидуальных психических особенностей, и биологически обусловленных свойств, которые отражаются на механизме человеческого поведения, включая преступное. Их выделение в структуре личности преступника вовсе не означает психологизации или биологизации причин совершения преступлений хотя бы потому, что многие психические особенности и биологически обусловленные свойства находятся под определяющим влиянием социальных факторов. Причиной совершения преступлений являются, как известно, лишь социально приобретенные отрицательные черты личности. Неблагоприятные особенности отдельных психических процессов, состояний и биологически обусловленных свойств могут лишь способствовать действию этой причины.

С учетом сказанного в структуре личности преступника выделяется ряд подструктур[36]:

—   одна из них включает в себя такие социально-демографические признаки, как социальное происхождение и положение, семейное и должностное положение, национальная и профессиональная принадлежность, а также уровень материальной обеспеченности;

—   уровень умственного развития, культурно-образовательный уровень, знания, умения и навыки;

—   в третью входят нравственные качества, ценностные ориентации и стремления личности, ее социальные позиции и интересы, потребности, наклонности, привычки;

—   четвертую образуют психические процессы, свойства и состояния личности;

—   пятая объединяет такие биофизиологические признаки, как пол, возраст, состояние здоровья, особенности  физической конституции и т.д. (причем имеются социальные проявления этих признаков).

Изъятие любой из подструктур разрушает целостность всей структуры, поскольку ни одна из них не может существовать самостоятельно. Следовательно, все они находятся в определенных взаимоотношениях и взаимосвязи, благодаря чему мы имеем дело не с их простой суммой, а со сложной совокупностью элементов, образующих в целом личность преступника.

Могут быть предложены и другие варианты структуры личности преступника. В частности, известна следующая схема, включающая[37]:

—   социально-демографические и уголовно-правовые признаки;

—   социальные проявления в различных сферах общественной жизни;

—   нравственные свойства;

—   психические особенности.

Изучение и учет психологических особенностей личности позволяет установить отличия преступников от не преступников, выявить факторы, влияющие на совершение преступлений. Такой анализ необходимо осуществлять не только в масштабах страны, республики, края или области, но и в городах и районах, отдельных участках оперативного обслуживания, по отдельным делам. Его результаты помогут определить наиболее важные направления предупредительной работы.

Выборочные психологические исследования, статистические данные свидетельствуют о том, что[38]:

—   среди преступников значительно больше мужчин, чем женщин;

—   возрастная характеристика преступников позволяет делать выводы о криминогенной активности и особенностях преступного поведения представителей различных возрастных групп.

Психологией давно установлено, что лица молодежного возраста чаще совершают преступления агрессивного, импульсивного характера. Противоправное же поведение лиц старших возрастов менее импульсивно, более обдуманно, в том числе и с точки зрения возможных последствий такого поведения. Наконец, возраст во многом определяет потребности, жизненные цели людей, круг их интересов, образ жизни, что не может не сказываться на противоправных действиях. Наиболее часто совершают преступления лица в возрасте 18-40 лет (до 70-75 %). В этой группе  наибольшая криминальная активность характерна для возрастной группы 25-29 лет, затем следуют 18-24-, 14-17-летние, и, затем, 30-40 летние[39]. Наблюдаемая тенденция роста преступности несовершеннолетних  (практически на 10-14% каждый год), требует не только моральной, но и специальной правовой подготовки. Необходимо также помнить, что многие из этой категории правонарушителей имеют психические аномалии (как наследственные (психопатия, слабоумие в форме дебильности и пр.), так и носящие приобретенный характер (алкоголизм, наркомания, травмы центральной нервной системы и пр.). Преступления, совершаемые несовершеннолетними и лицами до 24 лет чаще всего совершаются кражи, хулиганские действия, грабежи, изнасилования и угоны автотранспорта;

—   семейное положение и особенно воспитание оказывает влияние на формирование личностных качеств. Такие отклонения от общепринятых норм, как: фактические брачные отношения родителей, неполные семьи, раздельные бюджеты родителей, низкий уровень культурных отношений в семье, наличие в ней стереотипов правонарушающего поведения, один ребенок в семье или наоборот много детей или детдомовское воспитание, должны вызывать особое внимание;

—   коэффициент преступности среди не состоявших в браке почти в два раза выше, чем среди состоявших (хотя это объясняется и тем, что значительную долю преступников составляют молодые люди не успевшие обзавестись семьей;

—   особое внимание необходимо обращать на трудовую деятельность до совершения преступления (здесь характерна частая смена места работы и учебы, большие перерывы и пр.);

—   уровень образования преступников, как правило ниже, чем у законопослушных граждан;

—   современное положение, выраженное в существенном материальном расслоении общества выделяет личность преступника по имущественному положению, т.е. по доходам. Например на границе со странами Балтии отмечается значительный рост благосостояния местного населения, выросший за последние годы;

—   среди характеристик личности преступников особого внимания заслуживают такие, как характер и длительность преступной деятельности. Преобладающую часть преступников составляют: убийцы, воры, хулиганы, разбойники, грабители, мошенники, насильники и те, кто нанес пострадавшим телесные повреждения. Важно отметить наличие специального рецидива, т.е. повторного совершения тех же или сходных преступлений среди хулиганов, мошенников и лиц, совершавших ранее кражи и последнее, на, что хотелось бы обратить внимание, это:

а) особое отношение к закону. Нельзя сказать, что лица, совершающие преступления, плохо их знают. Напротив, подавляющее большинство из них обладают даже большими правовыми знаниями, чем законопослушные граждане. Но у них отсутствует уважительное отношение к праву, не сформирована потребность следовать его предписаниям. Это относится не только к преступникам-рецидивистам.

Личность преступника характеризуется не только набором нравственно-отрицательных ка­честв, она является носителем различных при­знаков, присущих любой личности. Поэтому следует согласиться с мнением Е.В. Побрызгаевой, высказанном ею в связи с изучением лич­ности преступника в механизме разбойного на­падения в 1995 г[40]. Полагаем, что необходимо выделить два основных уровня, характеризую­щих личность преступника, в том числе совер­шающих грабеж. Первый уровень касается тех качеств лица, которые не несут в себе криминаль­ной информации о личности. Их можно услов­но назвать криминально-нейтральными (в кри­минологии их принято называть социально-де­мографическими, т.е. содержащими сведения о биологическом и социальном статусе индивида: его пол, возраст, семейное положение, уровень образования, род занятий, наличие соматических и психических заболеваний и т.п.).

Второй уровень касается признаков, характе­ризующих личность преступника. Он содержит сведения, являющиеся по сути уголовно-правовыми. Сюда входят те данные, которые касают­ся судимости лица, его обшей криминальной направленности, сведения о возрасте, в котором лицо впервые было осуждено за преступление, а также иные факты, характеризующие его пове­дение гак криминально ориентированное. По­добные признаки являются важным критерием в оценке общественной опасности личности. Сюда же относятся данные о характере совершенного преступления, его направленности, мотивации, сведения о групповом характере преступных дей­ствий и т.д. Эти данные могут включать инфор­мацию о характере отношений между преступни­ком и потерпевшим, физиологическом состоянии преступника в момент совершения нападения, мотивах его поведения, собственном отношении к преступлению и т.п.

Обе группы перечисленных признаков, харак­теризующих личность преступника и составляю­щих ее криминологическую характеристику, на­ходятся в тесной взаимосвязи. Так, социально-демографические особенности во многом опреде­ляют социальное положение, оказывают влияние на нравственно-психологическую ориентацию лица. Все они в совокупности определяют ту со­циальную роль, которую человек воплощает в своем поведении, определяют его интересы, по­требности, мотивы поведения.

Криминологический интерес представляют некоторые данные относительно социально-демографической характеристики лиц, совершивших грабежи и разбои. Проведенное исследование подтвержда­ет, что грабежи и разбои   в основном совершаются лицами молодежного возраста. Наивысшую криминоген­ную активность проявляют лица в возрасте от 19 до 24 лет (40%). А наиболее криминогенный возрастной период, поданным исследования, — от 19 до 40 лет. По мнению социологов, человек только к 25 годам достигает полной социальной зрелости, т.е. той степени развития личности, ко­торая характеризуется физической, психической и социальной зрелостью индивида[41].

Возраст лиц наибольшей криминогенности, как показало исследование, ограничен рамкой 25—30 лет. Поэтому можно утверждать, что зна­чительная часть лиц, совершивших грабежи, — это полностью сформировавшиеся личности с явно выраженной антиобщественной установкой. Ос­тальная часть преступников более молодого воз­раста, хотя и имеет тенденции к преступной ори­ентации, способна измениться в лучшую сторону.

После 40 лет вероятность совершения грабежей и разбоев падает и становится минимальной к 50 годам. Та­кое неравномерное распределение преступников в возрастном отношении вызвано не только специ­фическими особенностями самого преступления, но и характером данных деяний. Часто рассматривае­мые преступления совершают лица, склонные по­ступать так по первому побуждению, под влияни­ем внешних обстоятельств или эмоций. Они редко обдумывают свои поступки, быстро и непосред­ственно реагируют, затем раскаиваются в совершен­ных деяниях. В связи с этим следует полагать, что возраст преступников является одним из определя­ющих криминологических черт грабежей.

Другим важным элементом, характеризующим личность, является уровень образования. Получе­ние образования неразрывно связано с культурно-нравственными установками и принципами лич­ности, на базе которых формируются основные интересы, стремления, корректируются желания и потребности. Это, несомненно, связано с развити­ем или формированием чувства ответственности за свои поступки, возникновением чувства долга, уважительного отношения к закону и другому человеку. Конечно, далеко не всегда высокий уровень образованности соответствует высокой нравственности, однако, как нам кажется, способ­ность лица оценить самого себя как образованную личность, безусловно, препятствует формирова­нию негативного поведения. Образованность спо­собствует расширению выбора вариантов поведе­ния человека в экстремальных ситуациях, что помогает избежать проявлений импульсивности характера под воздействием сложившихся обсто­ятельств. Изученный контингент преступников обладал невысоким уровнем образования. Более половины, из них имели неоконченное среднее или среднее образование, значительно реже — среднее специальное, и лишь 12% преступников имели высшее образование. Как показало исследование, у большинства изученных преступников отсутствовало желание повысить свой культурный и образовательный уровни.

Существенное влияние на поведение личнос­ти оказывает ее семейный статус, наличие супру­жеских конфликтов, нравственно-психологичес­кий климат в семье. Поэтому семейное положе­ние занимает важное место среди социально-демографических признаков личности преступни­ка. Криминогенная атмосфера в семье, непра­вильные условия воспитания могут стать, как известно, первоначальным этапом в формирова­нии личности преступника.

Благополучная семья несет ряд положитель­ных моментов, являясь мощным сдерживающим фактором. Довольно часто семья не посвящена в планы преступника или имеет смутные представ­ления о противоправном поведении отдельных ее членов. Изучение уголовных дел позволило вы­явить следующую картину семейного положения преступников, совершающих грабежи и разбои. Подавля­ющее большинство среди них холостые (неза­мужние) либо разведенные, однако значительную часть составляют лица, имеющие семью и детей. Эта категория преступников (почти все они пред­ставители мужского пола; женщины, имеющие семью, встречаются значительно реже среди гра­бителей и разбойников) в основном совершает преступления, находясь вдали от дома, нередко в других городах и республиках, в ходе так назы­ваемых «гастрольных» поездок, поскольку таким образом легче скрыть от семьи свою криминаль­ную деятельность.

Важное криминологическое значение имеют данные об уголовно-правовой характеристике личности преступников, совершающих грабежи. Большое значение имеет то, в каком возрасте человек начинает совершать преступле­ния, поскольку чем раньше он нарушает уголов­ный закон, тем выше вероятность рецидива в будущем. Исследование показало, что почти каж­дый седьмой до достижения совершеннолетия уже совершал преступные деяния. Остальные в детстве, как правило, были «трудными» подрост­ками, состояли на учете в Комиссиях по делам несовершеннолетних или подвергались частым приводам в милицию за совершение правонару­шений.

Не вызывает сомнений, что поведение людей взаимосвязано с тем социальным положением, которое они занимают в обществе. Речь идет о субъективном восприятии личностью своей кон­кретной социальной роли и предъявляемых к ней ожиданий. Неудовлетворение собой, внутренний дискомфорт, противоречия между самооценкой и оценкой окружающих ведут к неприятию и бо­язни среды, к повышенной обеспокоенности. Подобные ощущения приводят к эмоционально­му срыву, и нередко его выражением становится преступление. Исследование показало, что три четверти преступников ранее отбывали наказания, из них подавляющая часть — за совершение тяж­ких преступлений. Грабежи и разбои нередко совершались одновременно с другими преступлениями, напри­мер, изнасилованием (3%), причинением вреда здоровью (55%), убийством (около 20%), уничто­жением и повреждением имущества (4%)[42].

Важное место в характеристике личности   пре­ступника принадлежит исследованию его соци­ального положения. Это позволяет выявить структурный состав преступников по роду заня­тий, определить, в каких социальных слоях наи­более высока концентрация криминогенных лиц. Полученные результаты могут быть весьма полез­ными в работе по профилактике преступлений. При этом необходимо учитывать культурный уровень, потребности, интересы преступника и многое другое.

Одна из характерных особенностей лиц, совер­шающих грабежи и разбои, — стремление к паразитическо­му образу жизни, отсутствие какой-либо опреде­ленной профессии, постоянного места работы, места проживания. Такого рода преступники — это лица, в основном нигде не работающие либо находящиеся на случайных, временных работах. Среди преступниц часто встречаются женщины, занимающиеся проституцией, сводничеством, не­редко лишенные материнских прав, наркоманы и пьяницы.

Исследование показало, что на момент совер­шения исследуемых деяний постоянно работало 23% преступников, не работало — 54%. Как пра­вило, первые представляют собой рабочих низкой квалификации, часто меняющих место работы. Основную массу (54%) составили лица, не заня­тые социально полезной деятельностью. Эти лица часто злоупотребляют спиртными напитками, иногда наркотиками. В то же время многие из них развиты физически, обладают набором ору­жия (от ножей и кастетов до огнестрельного), а также орудиями взлома запорных устройств — от простых отмычек до миниатюрных взрывных ус­тройств.

Учащиеся составили 23% от общей массы гра­бителей. Причем большинство из них ранее совер­шали проступки и состояли на учете в милиции. Это явление связано не только с ослаблением со­циального контроля в отношении подростков со стороны педагогов и родителей, но и с обшей ат­мосферой недоверия и недовольства в обществе, что, естественно, не может не отражаться на под­растающем поколении.

По результатам исследования можно выделить следующие основные черты лиц, совершающих грабежи и разбои:

—   большинство преступников, совершающих грабежи, составляют мужчины, несмотря на уве­личивающуюся долю женщин;

—   наиболее криминогенным среди грабителей является возраст от 18 до 40 лет при наличии тен­денции к омоложению;

—   —личность преступника, совершившего гра­беж, характеризуется, как правило, невысоким уровнем образования, отсутствием желания повы­шать свой культурно-образовательный уровень;

—   среди преступников значительна доля лиц, не имеющих семьи и не занятых общественно полезной деятельностью.

Как известно, в основе любой человеческой деятельности лежат потребности, которые опреде­ляют, в чем нуждается личность. От уровня сфор­мированных потребностей зависит ценностная ориентация и общая поведенческая направлен­ность человека. Потребности, стимулирующие преступную деятельность, далеко не всегда асоци­альны, они могут носить и положительный ха­рактер сточки зрения морали. Например, стрем­ление улучшить свое материальное положение присуще как законопослушным гражданам, так и преступникам. Однако пути  формы реализации этого стремления у них различны. Преступник выбирает криминальное решение.

Изучение мотивов помогает выявить устойчи­вые побуждения к преступному поведению, рас­крыть его мотивационную сферу. Изучение уго­ловных дел и беседы с осужденными за грабежи и разбои позволили определить наиболее характерные по­требности, удовлетворение которых было достиг­нуто путем преступных действий. Среди них наи­более часто встречаются

—   приобретение денег, престижных вещей, модной одежды, удовлетворение потребностей в алкоголе и наркотиках (72%);

—   поднятие своего авторитета в глазах соуча­стников (8%);

—   потребность отомстить потерпевшему (10%).

Рассмотренная группа потребностей свиде­тельствует прежде всего о преобладании корыст­ной мотивации преступлений. В мотиве конкре­тизируется потребность, которая преломляется через определенные условия внешнего или внут­реннего характера. Поэтому с изменением усло­вий изменяются и мотивы, они не остаются по­стоянными. В системе мотивов, регулирующих человеческое поведение, далеко не все мотивы одинаково значимы, действенны и устойчивы. У одной категории людей мотивы носят относитель­но устойчивый характер, создавая стройную иерархическую структуру, у другой — легко ме­няются в процессе жизни, с приобретением опы­та или под влиянием ситуации. Под влиянием социальной среды и личностных качеств мотив образует особое свойство субъективного характе­ра, в котором фокусируются ведущие жизненные тенденции личности.

Как показывают многочисленные исследова­ния в области преступной мотивации, мотивы далеко не всегда осознаются виновным. Так, 12% преступников, совершивших грабеж, не смогли ответить на вопрос, зачем они это сделали. Обо­сновали свое поведение состоянием опьянения 72%. Пытаясь объяснить свои действия, преступ­ник, как правило, не осознает истинную причи­ну их совершения. Более того, те объяснения, которые он высказывает, в основном носят оправ­дательный характер, и направлены на смягчение наказания. Истинные мотивы преступного пове­дения лежат глубоко в психике человека и часто их довольно сложно выявить. Объяснения само­го преступника не всегда дают полную информа­цию. Начиная с детского возраста у человека формируется психоэмоциональная и ценностно-нравственная основа бессознательных мотивов. Их роль всегда связана с рамками среды, в кото­рой находится личность. Такая зависимость, при­обретая порой жесткий характер, начинает управ­лять поведением личности в той степени, в кото­рой личность не осознает ее существования.

Как было отмечено ранее, грабежи и разбои относятся к той категории преступлений, которые объединя­ют несколько мотивов, т.е. являются полимоти­вированными. Корысть тоже входит в этот ком­плекс и определяет цель посягательства. Однако часто грабежи и разбои сопровождается насилием, выражен­ным в физической или психической форме, либо и в той и другой одновременно. Источником, де­терминирующим насильственные действия, явля­ется не только корысть, но и другие мотивы, на­пример, самоутверждение, в том числе путем по­давления другой личности. Все эти мотивы, включая корыстный, не всегда равнозначны: один или несколько выступают в роли ведущих, дру­гие — дополнительных.

На процесс мотивации, особенно несовершен­нолетних и преступников молодого возраста, ока­зывают влияние особенности возрастного харак­тера, такие, например, как особенности мышле­ния, восприятия окружающей среды, недостаточ­ность жизненного опыта и т.п. Они обусловлива­ют наибольшую подверженность внешнему вли­янию, в том числе отрицательному. Причем до­вольно часто у несовершеннолетних подобные мотивы связаны с острыми противоречиями меж­ду сложившимися у них формами взаимоотноше­ний со средой и своими возрастными физически­ми и психологическими возможностями и притя­заниями. И это иногда пробуждает стремление. К криминальным формам решения возникших про­блем. Утверждение собственных возможностей в той среде, которая выбрана ими в силу различных эмоционально-личностных симпатий и предпоч­тений, нередко выражается в групповой преступ­ной деятельности.

Помимо корыстного одним из основных моти­вов грабежей и разбоев является месть (10%). Мотив мести, как известно, обусловлен межличностными отно­шениями преступника и потерпевшего. Как пра­вило, эти отношения складываются не интуитивно, а в течение определенного периода времени, причем некоторая их доля вытекает из отношений родственного или сексуального характера. Осталь­ная часть взаимоотношений преступника с потер­певшим связана главным образом с совместной преступной деятельностью, проведением свободно­го времени. Здесь мотив мести — своеобразное возмездие за причиненное ранее зло или за нару­шение неписаных внутригрупповых правил.

В целом на процесс мотивации грабежей, особен­но на групповую мотивацию, решающее влияние оказывают такие отрицательные черты, как парази­тизм и негативизм. Эти черты присущи несовершен­нолетним грабителям. Искаженные потребности в об­щении, аморальное проведение досуга, стремление ут­вердиться в группе с противоправной ориентацией в сочетании с извращенным пониманием эталона муже­ственности — все это создает почву для групповой преступной деятельности несовершеннолетних.

Следует сказать еще об одной особенности грабителей. Весьма значительное число этой ка­тегории преступников систематически употребля­ет алкогольные напитки. Стремление добыть деньги на вы­пивку или на удовлетворение других негативных потребностей особенно характерно.

Как отмечалось выше, для лиц, совершающих рассматриваемые деяния, характерно стремление к совместным действиям. В связи с этим следует ска­зать, что важное положение занимают социально-психологические мотивы, выражающиеся в стрем­лении утвердить себя в неформальной социальной среде, в преступной группе. Особенно часто такой мотив присущ женщинам-соучастницам, которые, утверждая свое присутствие в группе и оправдывая собственную роль, совершают преступные действия, не уступающие в жестокости мужским.

Мотив утверждения в социальной группе при­сущ и несовершеннолетним. В последнее время прослеживается тенденция к омоложению пре­ступников, совершающих умышленные преступ­ления. Некоторые исследователи считают, что несовершеннолетние налетчики чаще всего совер­шают преступления не столько из корысти, сколь­ко по «детским» мотивам, так сказать из озорства или любопытства, либо по мотивам самоутверж­дения (заработать авторитет среди сверстников, продемонстрировать свою ловкость и силу), либо в целях приобретения престижных вещей, модной одежды. Однако проведенное исследование по­зволило обнаружить в преступных действиях не­совершеннолетних появляющийся криминальный профессионализм. Некоторые специально овладе­ли приемами рукопашного боя, обладали оружи­ем, в том числе огнестрельным, пользовались «на­водкой», тщательно планировали свои действия, пути отхода, методы маскировки, заранее опреде­лили места сбыта похищенного. Их действиям, по сравнению с действиями преступников старших возрастов, в большей степени присущи безжало­стность и цинизм. Нередко в подобных налетах участвуют девочки. Основная черта этих групп — особая форма организации — банда, целью кото­рой является совершение нескольких преступле­ний аналогичного характера.

Грабительский «вкус» у несовершеннолетних преступников заметно поменялся. Если 8—9 лет на­зад основными предметами посягательства были импортная одежда, радио- и видеоаппаратура, музы­кальные инструменты, винно-водочные и табачные изделия, небольшие суммы денег, то сейчас можно наблюдать зачатки криминального «профессиона­лизма» не только в отношении подготовки деяний, но и в выборе похищаемых вещей, среди которых предпочтение отдается изделиям из драгоценных металлов, валюте. Это свидетельствует о повышен­ной общественной опасности и отсутствии сдержи­вающих начал у данной категории преступников.

Для того, чтобы портрет грабителя был полным, важно указать и другие характеризующие его ас­пекты. Важную криминологическую информацию содержат данные о ролях, распределенных между со­участниками, и иные сведения, которые могут по­полнить представления о личности преступника. Оценка обстоятельств совершения грабежей и разбоев может быть более глубокой, если провести социально-пси­хологический анализ всего события в цепом. Иссле­дование, опирающееся на знание закономерностей групповой психологии, должно охватывать изуче­ние «вклада» каждого из участников преступления и отношений между ними. Знание внутригруппо­вых отношений, имевших место до начала грабежа, нужно по той причине, что выполнявшиеся в пред-преступный период роли почти полностью совпа­дают с теми, которые исполняются соучастниками во время совершения преступного посягательства.

Для выявления мотивации преступного пове­дения виновных в грабежах и разбоях важно знать, какие преступления были ими совершены еще. Изуче­ние уголовных дел помогло выявить следующее: за убийство было осуждено 20%; за изнасилова­ние — 3; за другие сексуальные преступления — 3,5, за нанесение вреда здоровью — 55%.

Как подчеркивают Ю.М. Антонян и В.В. Гульдан, наличие психических аномалий предопределяет особенности реагирования на конкретные жизнен­ные ситуации. Поводами, ускоряющими преступные действия, могут выступать даже ничтожные обстоя­тельства, которые остальными людьми обычно не принимаются во внимание. В основной массе пре­ступники не испытывают чувство вины за содеян­ное, зная тем не менее, что нарушили уголовный закон. Им чуждо раскаяние, истинное признание вины — явление чрезвычайно редкое. И все же в ходе следствия или на стадии судебного разбиратель­ства обвиняемые нередко признают себя виновны­ми, но чаще всего в надежде на смягчение наказа­ния. Исследование показало, что только 24% осуж­денных за грабежи и разбои сожалеют и раскаиваются в со­деянном, хотя их раскаяние, скорее, формальное признание фактических обстоятельств события с оттенком сожаления о неблагоприятных последстви­ях. Они далеки от истинного покаяния и не счита­ют себя виновными в полном смысле этого слова.

Остальная доля преступников безразлична к сво­ему поведению, не признает свою вину или призна­ет ее частично, оправдываясь объективными обстоя­тельствами, действиями или личностью потерпевше­го. Однако даже в том случае, когда лицо осуждает свои действия, оно в то же время полностью отвер­гает корыстный характер деяния, объясняя собствен­ное поведение желанием напугать жертву либо про­учить ее за дерзкое или демонстративное поведение.

2.2. Криминологические особенности разбоев и грабежей

Разбои и грабежи — чрезвычайно распространенные преступления против собственности, причем их регистрируется значительно меньше, чем совершается. По данным фонда «Общественное мнение», полученных в результате сравнительного исследования в рамках международного проекта ООН, 75% москвичей, подвергшихся нападениям, не заявляли в правоохранительные органы, уверенные в том, что не будут приняты меры к раскрытию преступлений, а в случае, если преступник и будет установлен, правоохранительные органы не сумеют собрать достаточные доказательства; 50% из числа все-таки обратившихся в правоохранительные органы остались не удовлетворены — преступники не были установлены. О распространенности разбоев и грабежей свидетельствует тот факт, что нападениям преступников подвергся   каждый   десятый   житель  Москвы,  при   чем   треть  преступлений совершались около дома потерпевшего. Следует иметь ввиду, что разбои и грабежи — это преступления городов, пригородных зон, крупных населенных пунктов, и поэтому состояние этого вида преступлений, а тем более способы их совершения в Москве и других многонаселенных конгломератах различаются незначительно

Таблица 1

Сведения о  квартирных грабежах за 12 месяцев 2004 г.

	Всего	В производстве	В т.ч. с лицом	В т.ч. изб, мер		окончено	расследовано	% расследовано	Ст195 УПК п.1,3	Сроки истекли	В т.ч. с лицом	Избраны меры пресечения
												Арест	Залог	подписка	поручительство
				Арест	подписи
В Ижевске	106	10	3	0	1	68	67	70.5	28	0	0	47	2	19	0
По Республике	202	20	8	1	1	139	134	75.7	43	0	0	91	2	47	0

Таблица 2

Сведения о  квартирных грабежах за 12 месяцев 2005 г.

	Всего	В производстве	В т.ч. с лицом	В т.ч. изб, мер		окончено	расследовано	% расследовано	Ст195 УПК п.1,3	Сроки истекли	В т.ч. с лицом	Избраны меры пресечения
												Арест	залог	подписка	поручительство
				Арест	подписи
В Ижевске	67	5	1	0	0	42	41	67.2	20	0	0	38	0	3	0
По Республике	108	7	2	0	0	75	72	73.5	26	0	0	62	13	0

Таблица 3

Сведения о  разбоях за 12 месяцев 2004 г.

	Всего	В производстве	В т.ч. с лицом	В т.ч. изб, мер		окончено	расследовано	% расследовано	Ст195 УПК п.1,3	Сроки истекли	В т.ч. с лицом	Избраны меры пресечения
												Арест	залог	подписка	поручительство
				Арест	подписи
В Ижевске	89	16	2	1	0	45	44	61.1	28	0	0	34	0	17	0
По Республике	185	29	4	1	0	109	102	68.5	47	0	0	67	0	44	0

Таблица 4

Сведения о  разбоях за 12 месяцев 2005 г.

	Всего	В производстве	В т.ч. с лицом	В т.ч. изб, мер		окончено	расследовано	% расследовано	Ст195 УПК п.1,3	Сроки истекли	В т.ч. с лицом	Избраны меры пресечения
												Арест	залог	подписка	поручительство
				Арест	подписи
В Ижевске	44	8	0	0	0	14	14	38.9	22	0	0	10	0	4	0
По Республике	78	13	0	0	0	36	35	54.7	29	0	0	29	0	8	0

Изучение процессов детерминации и причинности общеуголовной корыстной преступности против собственности связано с ответом на вопросы: как, почему она существует и развивается, какие социальные, экономические и иные обстоятельства выступают в качестве порождающих ее причин; каковы особенности условий, способствующих проявлению причин и наступлению криминального результата в виде одного или нескольких преступлений этого вида; и конечно, каковы особенности взаимодействия всех этих явлений в их интеграционном сочетании.

Общеуголовная корыстная преступность против собственности как составная часть целостного явления преступности определяется системой социально-экономических отношений, ее типом. Вместе с тем взаимодействие указанной системы и рассматриваемого вида преступности обладает важной особенностью. Эта особенность заключается в том, что в отличие от многих других видов преступлений общеуголовная корыстная преступность против собственности органически связана с социально-экономической системой (формацией), ее отношениями. Объясняется это тем, что сущность любой формации составляют, как известно, отношения собственности. Таким образом, этот вид преступности генетически связан с определенной системой отношений собственности.

Понятно, что рассматриваемый вид преступности прежде всего, по сравнению с другими видами, должен испытать и действительно испытывает давление тех свойств, которые присущи определенному типу социально-экономических отношений, и одновременно указанный вид преступности, как никакой другой, концентрирует в себе все сущностные признаки этой формации. Специфика детерминации общеуголовной корыстной преступности в условиях рыночной экономики заключается прежде всего в их жесткой взаимной обусловленности.

На характер связей оказывают непосредственное или опосредованное влияние многочисленные и разнообразные сферы государственной и общественной жизни, их состояние, развитие, направленность, содержание, степень воздействия на общество и т. д. Среди них особую весомость имеют сферы:

—   формирования государственной политики, взглядов, идей, концепций по поводу собственности — принадлежности, преобразования, обеспечения безопасности, защиты собственника и его имущественного интереса; решения вопроса о равной безопасности и защите или применение принципа избирательности, приоритетности по отношению к определенным формам собственности и определенным собственникам;

—   практической деятельности государства, то есть уполномоченных на то органов, организаций, должностных лиц по воплощению в жизнь идей, концепций, принятых государством решений по поводу собственности — приверженности указанных субъектов к определенным методам, жестким политическим и экономическим установкам или все-таки способности этих субъектов к своевременной корректировке деятельности; отношения к правам человека и гражданина независимо от занимаемого положения, размера имущества, принадлежности к определенному сословию, роду занятий или же направленное, нередко адресное, предпочтение;

—   культуры, науки, образования, нравственного воспитания, просвещения, включая правовое, массовой информации, то есть те сферы, которые предоставляют возможность активно воздействовать на общество и людей, формировать взгляды по поводу собственности.

К числу сфер, имеющих особое значение, следует отнести и сферы: социальную, правотворчества и правоприменения в области, относящейся к собственности, ее защите, непосредственной борьбе с посягательствами на чужое имущество; организации и осуществления борьбы с данной преступностью, включая ее предупреждение.

При этом не надо забывать о влиянии таких категорий, обусловленных историей народа и государства, как преемственность поколений, устойчивость социальной психологии и гражданских установок по поводу собственности, в том числе частной; традиции, привычки, национально-демографические и территориальные особенности, связанные с отношением к собственности, к чужому имуществу. И сами эти категории, и их влияние на состояние и развитие общеуголовной корыстной преступности весьма специфичны.

Уже из этого перечисления видно, насколько сложен причинный комплекс общеуголовной корыстной преступности против собственности. В связи с этим сложен и процесс криминологического анализа причинного комплекса взаимодействующих явлений. Причем этот процесс еще более усложняется, когда государство и общество переживают либо кризис, либо вступают в переходный этап.

Среди явлений, детерминирующих преступность можно выделить:

—   увеличение имущественной дифференциации населения и повышение уровня бедности, расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу бедных, не уверенных в своем будущем людей; увеличение доли бедных слоев населения в городе по сравнению с селом; рост безработицы; задержка заработной платы, остановка предприятий;

—   криминализация общества и хозяйственной деятельности;

—   ослабление системы государственного контроля.

Наряду с указанными явлениями, детерминирующими преступность, в том числе общеуголовную корыстную преступность против собственности, в условиях рыночных отношений существуют и другие. Они также для рыночных отношений обязательны и неизбежны: эксплуатация и сверхэксплуатация; накопление капитала на первоначальном этапе нередко криминальным способом, в дальнейшем — за счет обесценивания труда, получения сверхприбыли; неравенство возможностей; перерастающая в обман и насилие конкуренция, не останавливающаяся ни перед каким преступлением; власть денег, культ наживы, индивидуализм и агрессивность; отстраненность и даже пренебрежение к людям, не сумевшим приспособиться к этим отношениям; распространение торгашества на деятельность в области культуры и сферу нравственных ценностей. Все это — фундамент преступности против собственности, объективно существующие негативные экономические, политические, социальные и нравственные обстоятельства, которые порождают преступников и преступления, посягающие прежде всего на чужое имущество.

Стратегия предупреждения заключается в локализации явлений, образующих причинный комплекс общеуголовной корыстной преступности против собственности, а также в предотвращении или смягчении последствий действия этих явлений.

Это предусматривает осуществление мер, которые могли бы обеспечить способность экономики функционировать в режиме расширенного воспроизводства (и, следовательно, более низкого уровня безработицы), устойчивость финансовой системы, иные меры по укреплению и развитию рынка, экономических отношений (меры общего характера).

К числу мер, имеющих специальную направленность относятся: создание экономических и правовых условий, исключающих криминализацию общества и всех сфер хозяйственной и финансовой деятельности, захват криминальными структурами производственных и финансовых институтов, их проникновение в различные структуры власти; экспертиза принимаемых решений по финансовым и хозяйственным вопросам с позиции экономической безопасности, а также обязательное прохождение с той же целью экспертизы законодательных или иных нормативно-правовых при их подготовке.

К предупредительным социальным мерам относятся:

—   правовая пропаганда о деятельности правоохранительных органов;

—   разработка мер по повышению уровня материальной базы сиротских, социально-реабилитационных и коррекционных учреждений; жилищных и бытовых условий многодетных и малообеспеченных семей; создание специальных служб для детей, оставшихся без средств существования;

—   разработка и реализация мер по обеспечению социальной занятости подростков и молодежи, безработных и бездомных, беженцев и вынужденных переселенцев, ранее судимых и иных лиц, не имеющих постоянных доходов и источников существования;

—   создание центров реабилитации лиц, занимающихся бродяжничеством и попрошайничеством;

—   осуществление мероприятий по развитию сети учреждений для социальной помощи лицам, оказавшимся без определенного места жительства и занятий.

Приведенный перечень криминологических признаков общеуголовной корыстной преступности против собственности достаточно внушителен и убедительно подтверждает, насколько велика общественная опасность этой категории преступности. Понятно, что изучение указанной преступности, конкретных преступлений, разработка мер по предупреждению общеуголовной корыстной преступности против собственности является для криминологии важнейшим делом.

3. Проблемы совершенствования законодательства

Разграничение бандитизма и вооруженного разбоя, совершенного организованной группой, — довольно старая проблема в теории уголовного права. С принятием нового УК РФ она также не получала ясного и убедительного разрешения, так как конкуренция норм в Кодексе сохранилась: в ст.162 УК предусматривается два таких квалифицирующих признака, как разбой, совершенный с применением оружия (п."г" ч.2), и разбой, совершенный организованной группой (п."а" ч.3). При совпадении указанных квалифицирующих признаков при совершении разбоя неизбежно в следственной и судебной практике возникает конкуренция норм — квалифицировать совершенное преступление как разбой, совершенный вооруженной организованной группой, или как бандитизм, поскольку ч.1 ст.209 УК определяет банду как устойчивую вооруженную группу. Не разрешает эту проблему и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. "О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм".

В настоящее время и среди ученых нет единства во взглядах на этот вопрос. В учебнике уголовного права, изданном Саратовским юридическим институтом МВД России совместно с Саратовской государственной академией права в 2003 году, авторы разных глав решают его неодинаково.

Так, автор главы о преступлениях против собственности Г. Верина считает, что грань между разбоем и бандитизмом практически стирается, если разбой совершает организованная группа (особо квалифицирующий признак), оснащенная оружием. Таким образом, автор признает, что разграничить бандитизм и разбой в этих случаях практически невозможно.

В главе этого же учебника о преступлениях против общественной безопасности и общественного порядка, написанной А. Красиковым, делается попытка разграничить рассматриваемые составы. Автор считает, что по действующему УК названные преступления все же возможно различить по ряду признаков: бандитизм — это всегда применение оружия, а разбой может быть совершен и без оружия; разбой может быть совершен одним лицом, а бандитизм — только вооруженной группой; при разбое, в отличии от бандитизма может применяться не только оружие, но и другие предметы, используемые в качестве такового; специальным признаком банды является создание вооруженной группы для совершения нападений; и в отличие от группы разбойников банда — это устойчивая группа.

На мой взгляд, предпринятая А. Красиковым попытка разграничить бандитизм и разбой, совершенный организованной вооруженной группой, представляется не вполне удачной. Дело в том, что, обозначив вначале одну проблему, в ходе аргументации он произвел подмену тезиса: первоначально проблема была обозначена как необходимость отличать бандитизм от вооруженного группового разбоя, а доказывание идет другого тезиса — отличие бандитизма от разбоя вообще. Кроме того, в рассуждениях содержится принципиальная ошибка, заключающаяся в том, что А. Красиков считает, что в отличие от группы разбойников банда — устойчивая группа, а группа разбойников, продолжая мысль автора, устойчивой быть не может. Эта позиция нуждается в дополнительных разъяснениях.

Поскольку в п."а" ч.3 ст.162 УК законодатель указал такой квалифицирующий признак, как совершение разбоя организованной группой, то при его анализе следует обратиться к содержанию ч.3 ст.35 УК, которая как раз и определяет, что такое организованная преступная группа. В уголовном законе указывается достаточно четко и определенно, что преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Следовательно, разбойная группа, как и банда, может обладать признаком устойчивости, и в этом случае она признается уголовным законом организованной. Банда же является разновидностью организованной группы и в этом смысле ничем не отличается от организованной группы, совершающей разбой.

Так можно ли в принципе отграничить бандитизм от вооруженного разбоя, совершенного организованной группой? Чтобы разрешить этот вопрос, следует проанализировать сходство и различия указанных составов. Вначале о сходстве. Первое из них основано на значительном совпадении объективной стороны обоих преступлений. Как разбой, так и бандитизм — это нападение на граждан или организации, связанное с применением насилия или угрозой его применения. Второе сходство заключается в том, что группа разбойников и банда с точки зрения действующего уголовного закона (ч.3 ст.35 УК) представляет собой организованную группу. Банда и вооруженная организованная группа, совершающая разбой, как организованные группы обладают устойчивость личного состава и заранее объединились для совершения преступлений. Третье сходство банды и организованной вооруженной группы, совершающей разбой, связано с их вооруженностью. Пункт "г" ч.2 ст.162 УК указывает такой квалифицирующий признак разбоя, как совершение его с применением оружия, а ч.1 ст.209 УК определяет банду как устойчивую вооруженную группу. В указанных случаях законодатель понимает под оружием одно и то же — в том значении, как об этом говорится в Законе РФ "Об оружии".

Теперь рассмотрим различия банды и вооруженной организованной группы, совершающих разбой. Одна из таких попыток сделана в п.3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г., в котором указывается, что от иных организованных групп банда отличается своей вооруженностью и преступными целями — совершение нападений на граждан и организации.

Считаю, что разъяснение мало чем помогает отличить банду от вооруженной организованной разбойной группы. Ранее уже показано, что такие признаки, как вооруженность и цели создания — совершение нападений на граждан и организации, в этом случае как у банды, так и у вооруженной организованной группы, совершающей разбой, практически совпадают.

Анализируя сложившуюся ситуацию, следует прийти к выводу, что разграничить банду и вооруженную организованную группу, совершающие разбойные нападения, совершенно невозможно. Да в этом, на мой взгляд, и нет необходимости. Просто следует признать, что разбой, совершенный организованной и вооруженной группой, — это и есть бандитизм, что полностью соответствует ст.209 УК. Если разбой совершен при наличии таких квалифицирующих признаков, как применение оружия (п."г" ч.2 ст.162 УК) и совершение организованной группой (п."а" ч.3 ст.162 УК), то его следует квалифицировать как бандитизм. Предлагаемый подход позволит прекратить длительные дискуссии по этому вопросу и облегчит квалификацию указанных преступлений в следственной и судебной практике.

Конечно, такие квалифицирующие признаки, как применение оружия и совершение разбоя организованной группой, в ст.162 УК должны быть сохранены, так как всегда может возникнуть необходимость в квалификации разбоя только по одному из них. При наличии же двух указанных квалифицирующих признаков разбойное нападение должно квалифицироваться по ст.209 УК. Изменить существующую практику может соответствующее разъяснение Пленума Верховного Суда РФ.

Анализ материалов более чем 100 уголовных дел, рассмотренных судами Удмуртской Республики показал, что в понимании ряда норм Уголовного кодекса Российской Федерации о хищении и практике их применения имеют место определенные разночтения.

Это прежде всего касается самого понятия хищения. Как видно из примечания к ст.158 УК, законодателем сделана попытка дать универсальное определение хищения, распространив его не только на преступления против собственности, но и на ряд деяний, посягающих на общественную безопасность (ст.ст.221, 226 УК), здоровье населения и общественную нравственность (ст.229 УК). Попытка эта, думается, оказалась не совсем удачной, поскольку привнесла в составы хищений радиоактивных материалов, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, наркотических средств или психотропных веществ обязательную корыстную цель.

Из примечания 1 к ст.158 УК следует, что оно распространяется на любое хищение, предусмотренное в статьях настоящего Кодекса. Однако данная законодательная новелла противоречит как традиционному пониманию хищений объектов, предусмотренных ст.ст.221, 226 и 229 УК, так и практике применения указанных норм (см., например, постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 апреля 1993 г. "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами" и от 25 июня 1996 г. "О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ"). Что же касается хищения радиоактивных материалов, то в специальной литературе прямо утверждается, что корыстная цель не является его обязательным признаком.

65% судей и следователей высказались против распространения понятия хищения имущества на преступления, предусмотренные ст.ст.221, 226 и 229 УК. Особо отмечу: в последнее время возникает масса вопросов, связанных с квалификацией действий лиц, похищающих имущество (по их заявлениям и с представлением "доказательств"), — "в целях восстановления справедливости" (возврата долга, помощи обездоленным в связи с задержкой зарплаты и т.п.). Установить корыстную цель в каждом конкретном случае крайне затруднительно, а подчас и невозможно.

Полагаю целесообразным исключить из примечания 1 к ст.158 УК слова "…совершенные с корыстной целью".

Одна из острых проблем — квалификация хищения, совершенного неоднократно. Понятие неоднократности дается в примечании 3 к ст.158 УК. Как следует из ч.1 ст.16 УК, неоднократность — это совершение двух или более преступлений, предусмотренных одной статьей или частью статьи Уголовного кодекса. Однако применительно к хищениям установлена повышенная ответственность не только при "неоднократности", но и для лица, ранее два или более раза судимого за хищение либо вымогательство (например, п."в" ч.3 ст.158 УК). Отсюда возникает проблема разграничения либо сочетания двух квалифицирующих признаков хищения, связанных с неоднократной судимостью и простой неоднократностью.

Предлагалось такое разграничение провести по числу судимостей. При наличии одной судимости за какое-либо из преступлений, предусмотренных в примечании 3 к ст.158 УК, повторное хищение — квалифицировать по признаку неоднократности. Если же судимостей было более одной, то вновь совершенное преступление подлежит квалификации по признаку специального рецидива.

Есть другое мнение: под неоднократностью хищений следует понимать только деяния, за которые субъект осужден еще не был. Нетрудно заметить, что и первое, и второе предложения не соответствуют уголовно-правовому понятию неоднократности.

На мой взгляд, судимость виновного следовало бы учитывать лишь при назначении наказания, не вводя ее в нормы Особенной части кодекса в качестве признака состава преступления. Проведенный опрос показал, что более половины респондентов поддерживают предложение об исключении из числа квалифицирующих признаков ст.ст.158 — 165 УК прежней судимости и о сохранении "неоднократности". 45% выступают за сохранение в качестве квалифицирующих признаков как рецидива, так и неоднократности; 2% практиков высказались за сохранение в качестве квалифицирующего признака хищения только судимости.

О квалификации хищений, предусмотренных ст.164 УК ("Хищение предметов, имеющих особую ценность"). Среди квалифицирующих признаков, т.е. в ч.2 данной статьи, не оказалось совершения хищения путем разбоя с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Следовательно, такое деяние подлежит квалификации по ч.1 ст.164 УК и, соответственно, наказанию в виде лишения свободы на срок от 6 до 10 лет. Однако сам разбой, совершенный с причинением тяжкого вреда, может быть наказан лишением свободы на срок от 8 до 15 лет (ч.3 ст.162 УК).

Заключение

За последнее десятилетие в России ускоренными темпами идет процесс реформирования и приспособления к современным условиям многих отраслей права, в том числе и уголовного законодательства. Существенным изменениям, в частности, подверглась система норм, регулирующих ответственность за посягательства против собственности.

Значительно изменены санкции за преступления против собственности. Увеличен максимум наказания, которое может быть назначено за соответствующее преступление, а также расширены права суда в определении санкции для конкретного правонарушителя.

Нужно отметить, что при подготовке проектов новых законов по борьбе с посягательствами против собственности, российским юристам целесообразно использовать опыт других государств. Ссылки на опыт зарубежного законодательства — это новое явление в развитии уголовно-правовой доктрины и законодательной практики.

Включение в число квалифицирующих обстоятельств проникновения в жилище, помещение или иное хранилище имеет важное значение для повышения эффективности уголовно-правовых средств борьбы с  посягательствами на частную собственность. То, обстоятельство, что имущество изымается из жилища, повышает степень общественной опасности кражи, ибо  обуславливает причинение сравнительно большего  ущерба частной собственности. В то же время решение субъекта совершить кражу с проникновением в помещение или хранилище свидетельствует о сравнительно большей степени общественной опасности личности виновного.

Наличие в ст.158 УК РФ такого квалифицирующего признака, как «проникновение в жилище, помещение или иное хранилище», требует пристального внимания правоохранительных органов к правильной трактовке этих понятий и, соответственно, обоснованной квалификации по ч.2 ст. 158 УК РФ. На практике всё ещё допускаются ошибки при квалификации краж чужого имущества, возникают спорные вопросы.

Российское уголовное право уделяет много внимания  ответственности за квартирные грабежи и разбои, предусматривает широкий диапазон мер наказания преступника. В настоящее время крайне необходимо теоретическое осмысливание нового законодательства об уголовной  ответственности, внесённых им новелл и практики применения.

Изучение процессов детерминации и причинности преступности против собственности связано с ответом на вопросы: как, почему она существует и развивается, какие социальные, экономические и иные обстоятельства выступают в качестве порождающих ее причин; каковы особенности условий, способствующих проявлению причин и наступлению криминального результата в виде одного или нескольких преступлений этого вида; и конечно, каковы особенности взаимодействия всех этих явлений в их интеграционном сочетании.

Преступность против собственности как составная часть целостного явления преступности определяется системой социально-экономических отношений, ее типом. Вместе с тем взаимодействие указанной системы и рассматриваемого вида преступности обладает важной особенностью. Эта особенность заключается в том, что в отличие от многих других видов преступлений преступность против собственности органически связана с социально-экономической системой (формацией), ее отношениями. Объясняется это тем, что сущность любой формации составляют, как известно, отношения собственности. Таким образом, этот вид преступности генетически связан с определенной системой отношений собственности.

Понятно, что рассматриваемый вид преступности прежде всего, по сравнению с другими видами, должен испытать и действительно испытывает давление тех свойств, которые присущи определенному типу социально-экономических отношений, и одновременно указанный вид преступности, как никакой другой, концентрирует в себе все сущностные признаки этой формации. Специфика детерминации преступности против собственности в условиях рыночной экономики заключается прежде всего в их жесткой взаимной обусловленности.

На характер связей оказывают непосредственное или опосредованное влияние многочисленные и разнообразные сферы государственной и общественной жизни, их состояние, развитие, направленность, содержание, степень воздействия на общество и т. д.

При этом не надо забывать о влиянии таких категорий, обусловленных историей народа и государства, как преемственность поколений, устойчивость социальной психологии и гражданских установок по поводу собственности, в том числе частной; традиции, привычки, национально-демографические и территориальные особенности, связанные с отношением к собственности, к чужому имуществу. И сами эти категории, и их влияние на состояние и развитие преступности против собственности весьма специфичны.

Уже из этого перечисления видно, насколько сложен причинный комплекс преступности против собственности. В связи с этим сложен и процесс криминологического анализа причинного комплекса взаимодействующих явлений. Причем этот процесс еще более усложняется, когда государство и общество переживают либо кризис, либо вступают в переходный этап.

Среди явлений, детерминирующих преступность можно выделить:

—   увеличение имущественной дифференциации населения и повышение уровня бедности, расслоение общества на узкий круг богатых и преобладающую массу бедных, не уверенных в своем будущем людей; увеличение доли бедных слоев населения в городе по сравнению с селом; рост безработицы; задержка заработной платы, остановка предприятий;

—   криминализация общества и хозяйственной деятельности;

—   ослабление системы государственного контроля.

Наряду с указанными явлениями, детерминирующими преступность, в том числе преступность против собственности, в условиях рыночных отношений существуют и другие. Они также для рыночных отношений обязательны и неизбежны: эксплуатация и сверхэксплуатация; накопление капитала на первоначальном этапе нередко криминальным способом, в дальнейшем — за счет обесценивания труда, получения сверхприбыли; неравенство возможностей; перерастающая в обман и насилие конкуренция, не останавливающаяся ни перед каким преступлением; власть денег, культ наживы, индивидуализм и агрессивность; отстраненность и даже пренебрежение к людям, не сумевшим приспособиться к этим отношениям; распространение торгашества на деятельность в области культуры и сферу нравственных ценностей. Все это — фундамент преступности против собственности, объективно существующие негативные экономические, политические, социальные и нравственные обстоятельства, которые порождают преступников и преступления, посягающие прежде всего на чужое имущество.

Стратегия предупреждения заключается в локализации явлений, образующих причинный комплекс преступности против собственности, а также в предотвращении или смягчении последствий действия этих явлений.

Это предусматривает осуществление мер, которые могли бы обеспечить способность экономики функционировать в режиме расширенного воспроизводства (и следовательно, более низкого уровня безработицы), устойчивость финансовой системы, иные меры по укреплению и развитию рынка, экономических отношений (меры общего характера).

К числу мер, имеющих специальную направленность относятся: создание экономических и правовых условий, исключающих криминализацию общества и всех сфер хозяйственной и финансовой деятельности, захват криминальными структурами производственных и финансовых институтов, их проникновение в различные структуры власти; экспертиза принимаемых решений по финансовым и хозяйственным вопросам с позиции экономической безопасности, а также обязательное прохождение с той же целью экспертизы законодательных или иных нормативно-правовых при их подготовке.

К предупредительным социальным мерам относятся:

—   правовая пропаганда о деятельности правоохранительных органов;

—   разработка мер по повышению уровня материальной базы сиротских, социально-реабилитационных и коррекционных учреждений; жилищных и бытовых условий многодетных и малообеспеченных семей; создание специальных служб для детей, оставшихся без средств существования;

—   разработка и реализация мер по обеспечению социальной занятости подростков и молодежи, безработных и бездомных, беженцев и вынужденных переселенцев, ранее судимых и иных лиц, не имеющих постоянных доходов и источников существования;

—   создание центров реабилитации лиц, занимающихся бродяжничеством и попрошайничеством;

—   осуществление мероприятий по развитию сети учреждений для социальной помощи лицам, оказавшимся без определенного места жительства и занятий.

Приведенный перечень криминологических признаков преступности против собственности достаточно внушителен и убедительно подтверждает, насколько велика общественная опасность этой категории преступности. Понятно, что изучение указанной преступности, конкретных преступлений, разработка мер по предупреждению преступности против собственности является для криминологии важнейшим делом.

Список нормативно-правовых актов и используемой литературы

1. Уголовный кодекс Российской Федерации. – М.: 2004.

2. Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации".

3. Распоряжение Госкомимущества РФ от 3 марта 1997 г. N 104-р "О проведении проверок хозяйствующих субъектов в 1997 году"

4. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16 июля 2003 г. N 370п03.

5. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26 марта 2003 г. N 67п2003.

6. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 декабря 2002 г.

7. Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое"//Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 7; 1995. N 5.

8. Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за IV квартал 2004 года.

9. Аванесов Г.А. Криминология и социальная профилактика. — М.; Академия МВД СССР, 1980.

10. Альперти С.А. Бажанов М.И. Законность и обоснованность актов обвинения в стадии предварительного следствия. – М.: Правоведение, 1965.

11. Андреенкова В.П. Проблемы социализации  личности. // Социальные исследования. — М; Наука, 2001.

12. Антонян Ю.М.,Бородин Р.В. Преступность и психические аномалии. – М.; Наука, 2000.

13. Асмолов А.Г. Личность как предмет психологического исследования. – М.; Изд-во  Московского университета, 1984.

14. Борзенков Г.Н. Преступления против собственности в новом Уголовном кодексе РФ. // Юридический мир, 1997, №6-7.

15. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1995, № 2, с.5, 9, 37.

16. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1996, № 10, с.12, 18.

17. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1997, № 4, с.42, 43.

18. Бюллетень Верховного Суда РФ, 1997, № 7, с.19, 26.

19. Васецов А. Квалифицирующее значение объекта преступления против собственности // Российская юстиция. 2002. №. 3.

20. Галкин В.М., Марогулова И.Л. Вопросы  квалификации по делам о краже, грабеже и разбое. Комментарий судебной практики за 2001 год. — М.: 2002.

21. Долгова А.И. Криминология. – М.: ИНФРА-М, 2002.

22. Домахин С.А.  Ответственность  за  преступления  против собственности. // М. —  Госюриздат – 1956.

23. Зарипов З.С., Кабулов Р.К. Квалификация краж, грабежей, разбоев, совершенных путем проникновения в помещение или иное хранилище. — Ташкент, 1991.

24. Зотов Б.Л.  Расследование  и  предупреждение преступлений против собственности. – М.: Юридическая  литература. – 2001.

25. Келина С.Г.  Разграничение  ответственности  за преступления  против собственности от  других  статей // Сов. Юстиция.  —  1966. —  № 5.

26. Комментарий к особенной части УК РФ.   / Под редакцией профессора Ю.И.Скуратова и Председателя Верховного Суда РФ В.М. Лебедева. – М.: ИНФРА-М, 2001.

27. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В.Наумов. — М., 2001.

28. Криминология/Под ред. В.Н.Кудрявцева и В.Е.Эминова. М., 1995.

29. Криминология/под ред. Н.Ф.Кузнецовой и Г.М.Миньковского. М., 1998.

30. Куринов А.В.  Преступления  против собственности. – М.: Юридическая  литература. —  2002.

31. Ляпунов Ю.  Квалификация преступлений против собственности. // Сов. Юстиция. – 1969. — № 18.

32. Механизмы преступного поведения / Под редакцией В.Н. Кудрявцева. – М.; Наука, 2002.

33. Механизмы преступного поведения / Под редакцией Михайлова Е.Н.. – М.; Наука, 1981.

34. Минская В., Каледина Р. Преступления против собственности. Проблемы и перспективы законодательного регулирования. // Российская юстиция. 2001. № 3 . с.28-31.

35. Отчет о деятельности органов МВД Удмуртской Республики за 2005 г. – Ижевск, 2006.

36. Растегаев А.А. Анализ общеуголовной корыстной преступности // Методика анализа преступности. М.: 1986.

37. Ратинов А.Р. Психология личности преступника // Личность преступника как объект психологического исследования. — М., 1999.

38. Социальные отклонения / Под редакцией В.Н. Кудрявцева. — М; Юридическая литература, 2000.

39. Стручков Н.А. Криминология и проблема личности преступника // Теоретические проблемы учения о личности преступника. М., 2003.

40. Уголовное право России. Общая часть. Казань, 1994.

41. Уголовное право. Особенная часть. М., 1995.

42. Яковлев А.М. Преступность и социальная психология, — М; Юридическая литература, 2004.

---

[1] Уголовное право России. Общая часть. Казань, 1994. С. 108.

[2] Уголовное право. Особенная часть. М., 1995. С. 163.

[3] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. N 7. С. 3.

[4] Для сравнения: в Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. имелось восемь соответствующих норм, а в Кодексе 1996 г. — пять.

[5] В Уголовном кодексе 1960 г. насчитывалось 14 квалифицирующих признаков различных форм и видов хищений, а в Кодексе 1996 г. — 11.

[6] Есипов В.В. Жизнь и Закон в России. Варшава, 1907. С. 14.

[7] Там же. Как видим, термин "хищение" употреблялся в литературе XIX в. наряду с термином "похищение", но не был в то время воспринят законодательством.

[8] Уголовное уложение: Проект редакционной комиссии и объяснения к нему. СПб., 1897. Т. VII. С. 211.

[9] СУ РСФСР. 1917. N 1. ст. 3.

[10] СУ РСФСР. 1921. N 49. ст. 262.

[11] СУ РСФСР. 1921. N 62. ст. 450.

[12] СУ РСФСР. 1923. N 43. ст. 479.

[13] Вторая сессия ВЦИК Х созыва. Стенографический отчет. М., 1923. С. 55.

[14] Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса России. М., 1993. С. 136, 149.

[15] СУ РСФСР. 1930. N 26. ст. 344.

[16] СЗ СССР. 1932. N 62. ст. 360.

[17] Указ Президиума Верховного Совета СССР "Об уголовной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества"//Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР. 1938-1958. М., 1959. С. 546.

[18] Ведомости Верховного Совета СССР. 1947. N 19.

[19] Уголовный кодекс Союза ССР. Проект. М., 1947.

[20] Криминология/Под ред. В.Н.Кудрявцева и В.Е.Эминова. М., 1995. С. 374-375; Криминология/под ред. Н.Ф.Кузнецовой и Г.М.Миньковского. М., 1998. С. 279.

[21] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 7. С. 7.

[22] Преступление и наказание. Комментарий к проекту Уголовного кодекса России. С. 135-151; Вестник МГУ. серия 11 Право. 1990. N 6. С. 37.

[23] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. N 2. С. 6-7.

[24] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1986. N 2. С. 4.

[25] Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое"//Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 7. С. 7; 1995. N 5. С. 6-7.

[26] Пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое" в ред. от 4 мая 1990 г.//Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 7. С. 7.

[27] Пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 22 марта 1966 г. "О судебной практике по делам о грабеже и разбое" в ред. от 4 мая 1990 г.//Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1990. N 7. С. 7.

[28] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. N 6. С. 9.

[29] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. N 5. С. 4-5.

[30] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. N 9. С. 9.

[31] Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. N 6. С. 7-8.

[32] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 9. С. 16.

[33] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 5. С. 20.

[34] Аванесов Г.А. Криминология и социальная профилактика. — М.; Академия МВД СССР, 1980. С. 22.

[35] Стручков Н.А. Криминология и проблема личности преступника // Теоретические проблемы учения о личности преступника. М., 1999. С. 74.

[36] Асмолов А.Г. Личность как предмет психологического исследования. – М.; Изд-во  Московского университета, 1984. С. 88.

[37] Стручков Н.А. Криминология и проблема личности преступника // Теоретические проблемы учения о личности преступника. М., 1999. С. 106.

[38] Яковлев А.М. Преступность и социальная психология, — М; Юридическая литература, 2002. С. 206.

[39] Механизмы преступного поведения / Под редакцией В.Н. Кудрявцева. – М.; Наука, 2002. С. 77.

[40] Социальные отклонения / Под редакцией В.Н. Кудрявцева. — М; Юридическая литература, 2000. С. 138.

[41] Яковлев А.М. Преступность и социальная психология, — М; Юридическая литература, 2002. С. 68.

[42] Антонян Ю.М.,Бородин Р.В. Преступность и психические аномалии. – М.; Наука, 2000. С. 221.