Пример дипломной работы по истории государства и праву: Консерватизм как политико-правовое учение

Содержание

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА 1. КОНСЕРВАТИВНОЕ ПОЛИТИЧЕСКОЕ УЧЕНИЕ:

ПОНЯТИЕ, ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ 6

1.1. Возникновение консервативного учения. Работа Э. Бёрка «Размышление о революции во Франции» 6

1.2. Развитие политической теории консерватизма в работах Карла Манхейма 17

ГЛАВА 2. КОНСЕРВАТИВНОЕ УЧЕНИЕ В ИСТОРИИ РУССКОЙ ПОЛИТИЧСКОЙ МЫСЛИ 27

2.1. Генезис русской консервативной мысли 27

2.2.Развитие консервативного учения славянофилами. Работы А.С. Хомякова

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 57

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 58

Выдержка из текста работы

Актуальность. Обращение к личности Л.И. Петражицкого, крупного общественно-политического деятеля, правоведа, педагога и воспитателя, вызвано, прежде всего, новым этапом исторического развития России, её правовой, политической, образовательной и научной сфер. Самоопределение Российского общества и государства в современном мире обусловливает особый научный интерес к общественно-политической и научно-педагогической деятельности учёного, а также к его трудам в области правоведения. Построение правового российского государства в новых политических, экономических, социальных условиях настоятельно требует самоидентификации и опоры на собственный исторический опыт. В связи с чем особое значение приобретает обстоятельное изучение уникального научного наследия Л.И Петражицкого в области теории права, государственности, общества и общественно-политической жизни, педагогики, психологии, социологии. Исследование творчества одного из крупнейших правоведов Российской Империи рубежа XIX-XX веков, активного члена партии кадетов, главы Государственной думы, профессора Петербуржского императорского университета и профессора Варшавского университета, декана факультета социологии Гарвардского университета представляет несомненный научный и практический интерес.

Теоретическая значимость исследования заключается в содержащихся в исследовании научных выводах и положениях, которые расширяют имеющиеся знания о учениях Петражицкого и могут быть использованы для дальнейшего изучения права.

Практическая значимость исследования определяется его направленностью на формирование основы политико — правовых взглядов Л.И. Петражицкого.

Степень разработанности исследования. В процессе работы над дипломной выявлена литература, в которой содержатся определённые сведения о научной, общественно-политической и педагогической деятельности Л.И. Петражицкого. В советское время научная работа учёного была отмечена в ряде энциклопедических изданий.

Однако её информационное освещение имело там фрагментарный характер. В энциклопедиях уделялось, в основном, внимание творческому наследию учёного, давалась оценка его психологической теории, сущности состояния правовой науки и государственно-правовой действительности на рубеже XIX-XX веков. Среди публикаций выделяется статья Кечекьяна С.Ф. в Большой Советской Энциклопедии «Петражицкий Л.И.», где наиболее полно представлена биография учёного, хотя и отсутствуют в должной мере сведения о его общественно-политической и педагогической деятельности.

Наиболее ранней, в хронологическом отношении, формой освещения научной деятельности Л.И. Петражицкого стали работы о нём или отзывы на учёного, написанные в основном крупным исследователем теории российского права П.Е.Михайловым.

Следующую группу, наибольшую, составляют общие работы юристов -правоведов, в которых даётся фрагментарная характеристика правовым изысканиям Л.И. Петражицкого, где наряду с позитивной оценкой содержатся критические выпады.

Объектом исследования являются политико — правовые учения Л.И. Петражицкого.

Предмет исследования — биография, основные идеи и современное осмысление идей Л.И. Петражицкого.

Хронологические рамки исследования определяются её задачами и охватывают конец XIX — начало XX вв. — период, когда сформировались научные, педагогические, общественно-политические воззрения Л.И. Петражицкого, проявилась его гражданская позиция и профессиональная зрелость.

Цель исследования комплексное исследование политико — правовых воззрений Л.И. Петражицкого.

В ходе исследования поставлены следующие задачи:

. Рассмотреть биографию Л.И. Петражицкого

. Охарактеризовать основные идеи Л.И. Петражицкого

. Проанализировать как идеи Л.И. Петражицкого соотносятся с современными идеями о праве.

Методы исследования: исследование выполнено с использованием как общенаучных, так и частно — научных методов познания: диалектического, исторического, системно-структурного, формально-логического, социологических.

Структура работы: работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ РОССИИ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА

.1 ОБЩАЯ ХАРАРАКТЕРИСТИКА ПОЛИТИКО-ПРАВОВОЙ МЫСЛИ РОССИИ XIX-НАЧАЛА XX ВЕКА

В XIX в. политическая мысль в нашей стране отличалась большим разнообразием. Ее развивали многие выдающиеся представители науки и культуры, государственные и общественные деятели, профессиональные политики, историки, философы, писатели.

В течение всего столетия наблюдалось острейшее противоборство политических идей противоположной направленности: монархических и республиканских, консервативных и либеральных, революционных и реформистских, государственно-державных и анархистских и др.

Длительное время противостояли друг другу такие общественно-политические течения, как славянофильство и западничество. В первом из них выделяют старших или классических славянофилов: А.С. Хомякова (1804-1860), И.В. Киреевского (1806-1856), К.С. Аксакова (1817-1860). После отмены крепостного права крупным идеологом неославянофильства (Почвенничества) выступил Н.Я. Данилевский (1822-1885).

Это социально-политическое и философское течение, возникшее в 30-х гг. XIX в., заключало в себе прежде всего идею самобытности России, ее истории и народа; особого, отличного от Запада пути общественно-политического развития. Такая идея была внутренне сопряжена с приверженностью русских людей к православию, с панславизмом. Центральное положение славянофильства — учение о русской душе, ее загадочности и неповторимости и о крестьянской русской общине как материальной основе коллективистского преобразования страны, русского образа жизни. При этом противопоставление России Западу не было у славянофилов полным или абсолютным. Русскому народу не присущ национализм и шовинизм; он по природе своей миролюбив и открыт для дружбы и сотрудничества с другими народами.

Даже тогда, когда Хомяков, лидер славянофилов, "московской партии", писал о мессианской роли России, он связывал это не с могуществом ее государства, а со стремлением стать "самым христианским из всех человеческих обществ".

Что касается государственности, то Хомяков последовательно отстаивал монархические начала власти: в самодержавии он видел олицетворенную волю народа. Сам же народ "не желает править", не ищет для себя политической свободы, ограничиваясь свободой духа, христианской нравственности.

Руководствуясь этой политической концепцией, славянофилы трактовали историю страны таким образом, что участие крестьянства в революциях, восстаниях, в мятежах и бунтах объяснялось не тем, что оно стремилось к свержению самодержавия и овладению властью, а исключительно тем, чтобы Россией правил "хороший", "добрый" царь.

Западная же модель политического развития, связанная с либерализмом и парламентаризмом, не принесла человеку подлинной свободы: здесь налицо культурный, духовный и интеллектуальный кризис. Теоретики отечественного славянофильства в противовес революционным лозунгам Европы "Свобода, равенство, братство" выдвигали собственное триединство в формуле, предложенной российским государственным деятелем, министром и академиком графом С.С. Уваровым (1786-1855): "Православие, самодержавие, народность".

Западничество, как это видно уже из самого названия одного из ведущих направлений русской общественно-политической и философской мысли XIX в., отличалось своей общей ориентацией на Запад. Его наиболее известные представители: П.Я. Чаадаев (1794-1856), А.И. Герцен (1812-1870), В.Г. Белинский (1811-1848), Н.Г. Чернышевский (1828-1889). Будучи патриотами России, они критически относились к ее прошлому и настоящему, а будущее страны связывали с продолжением курса Петра I на сближение с Европой.

Придерживаясь этих общих установок, западники одновременно различались своими конкретными политическими взглядами. Более того, их политическая ориентация на Запад в течение жизни, например у Герцена, претерпела определенную трансформацию.

Со временем разочаровавшись в европейской демократии, писатель-революционер обратился к русской крестьянской общине — прообразу грядущего социализма. Общественно-политические идеи Герцена оказали огромное влияние на российскую интеллигенцию и за пределами XIX века.

Н.Г. Чернышевский, разоблачая самодержавие с либерально-демократических, западных позиций, стал идейным вдохновителем революционно-освободительного движения 60-х гг. в России. Он был арестован, заключен в Петропавловскую крепость, приговорен к 7 годам каторги, стал одним из родоначальников русского народничества.

А начало западничеству XIX в. положило первое философическое письмо П.Я. Чаадаева, опубликованное в 1836 г. в журнале "Телескоп". В нем содержалась беспощадная критика последствий самодержавной политики в России. По словам Герцена, это произведение "потрясло всю мыслящую Россию". Это был "выстрел, раздавшийся в темную ночь". Его автора император Николай I объявил "сумасшедшим". Журнал был закрыт, редактор отправлен в ссылку.

Впоследствии Чаадаев смягчил свои выводы. В 1837 г. он в ответ на обвинения в свой адрес написал "Апологию сумасшедшего", где была выражена вера российского мыслителя и публициста, участника Отечественной войны 1812 года и декабриста в историческое будущее России.

За непосредственными пределами славянофильства и западничества в XIX в. сложились и активно развивались и другие направления российской политической мысли. Так, русский писатель и публицист К.Н. Леонтьев (1831-1991) выступал с позиций политического консерватизма: он отвергал либеральные идеи, восхвалял монархию, ратовал за сохранение сословных привилегий.

Он считал, что надвигавшийся распад культуры может предотвратить только сильное, деспотическое господство; демократия — не что иное, как химера и утопия. Политические взгляды народника Л.А. Тихомирова (1852-1923) эволюционировали также в сторону неоконсерватизма и монархизма. В 1905 г. он опубликовал книгу "Монархическая государственность", в которой изложил свое новое абсолютистское кредо.

Во второй половине XIX в. консервативная идеология в России получила свое новое, религиозное продолжение и развитие в трудах крупнейшего русского философа этого столетия В.С. Соловьева (1853-1900).

Свои политические взгляды он формулировал, исходя из общих представлений о человечестве. Оно представляет собой не собрание отдельных людей, а определенное единство, подлинный субъект исторического развития, включающий составные части: племена и народы, а также системы и формы общечеловеческого существования. В них различаются экономическое общество, основа которого — разделение труда, начиная с семьи; политическое общество, или государство, и духовное (священное) государство, или Церковь.

Религия связывает два мира: человеческий и божественный. Именно религия обеспечивает свободу в ее различных проявлениях, в том числе в создании свободной теократии (дословно — власти Бога). По Соловьеву, воссоединение трех ветвей христианства — католичества, православия и протестантства позволило бы создать "свободную вселенную теократию" с участием России. Более того, славянский мир во главе с Россией рассматривался философом как авангард человечества, его мессия.

Конечно, концепция теократии в форме христианского государства, к тому же во вселенском масштабе, была очередной политической утопией. Как показал исторический опыт XIX, XX и начала XXI в., объединение трех ветвей христианства оказалось невозможным. В большинстве современных демократических государств с христианским населением церковь отделена от государства: наряду с христианством существуют другие мировые религии: ислам, буддизм, а также синтоизм, иудаизм и др,. что делает в принципе недосягаемым объединение всех государств на одной христианской основе. После потрясших Европу, Американский континент, Россию, другие страны революций демократический процесс приобрел необратимый характер, что превращает идеи всемирной теократии в достояние прошлых эпох, но отнюдь не современной.

Сам Соловьев к концу своей недолгой и страннической жизни стал осознавать невозможность реализации своего социально-политического прогноза, что стимулировало в нем духовный кризис, обращение к религиозной мистике и т.п.

Сложными, противоречивыми были политические воззрения и великих русских писателей Ф.М. Достоевского (1821-1881) и Л.Н. Толстого (1828-1910).

В пореформенный период России получил широкую известность труд "Россия и Европа" (1869) идеолога панславизма и критика Запада И.Я. Данилевского. Автор выдвинул идею и развернул собственную оригинальную интерпретацию обособленных "культурно-исторических типов", или цивилизаций. Среди них Данилевский выделил качественно новый тип — славянский. Политические отношения России и Западной Европы рассматривались под углом зрения противостояния этих двух исторических цивилизационных начал.

В противовес консервативным, неоконсервативным и самодержавным взглядам второй половины XIX в. в России получили распространение и своеобразные идеи политического либерализма. В группе сторонников этих идей стал наиболее популярным Б.Н. Чичерин (1828-1904). Он был юристом, который придерживался либеральных взглядов на государство и его функции. Считал, что абсолютизм должен быть ограничен в рамках конституционной монархии европейского типа. В российской истории политико-правовых учений Чичерин считается основоположником "государственной школы" Новейшего времени.

К середине XIX в. относится возникновение в России народничества, родоначальниками которого стали А.И. Герцен и Н.Г. Чернышевский. Впервые основные идеи этого общественно-политического течения сформулировал Герцен в работе "С того берега" (1848-1849). Впоследствии они были развиты и конкретизированы в таких произведениях писателя, как "Старый мир и Россия" и "Русский народ и социализм".

Концепция народничества исходила из того, что крестьянская Россия не обязательно должна проходить все фазы экономического и политического развития, характерные для Западной Европы. Для нее возможен самобытный путь решения стоящих перед страной проблем, минуя капитализм. Для этого, по мысли Герцена, у России есть необходимые исторические предпосылки в виде общинного поземельного устройства и прирожденное признание права на землю.

Для того чтобы осуществить такой путь развития на практике, необходимы: а) ликвидация крепостного права; б) наделение крестьян землей; просвещение крестьян. Последнюю задачу в 60-70-е гг. уточнили и стремились реализовать путем "хождения в народ" российские политические идеологи: Н.К. Михайловский (1842-1904), П.Л. Лавров (1823-1900), П.Н. Ткачёв (1844-1885/86), М.А. Бакунин (1814-1876).

Эту просветительскую миссию должна была выполнить в основном разночинная интеллигенция. М. Бакунин и другой теоретик анархизма в группе революционных народников — П.А. Кропоткин (1842-1921) призывали крестьян к бунтам, стремились формировать крестьянскую армию борцов с самодержавием. К началу 80-х гг. революционное народничество потерпело полное поражение. А затем к концу XIX в. сошло на нет и либерально-демократическое народничество; его левое крыло примкнуло к формировавшейся российской социал-демократии.

Одним из основателей Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) стал Г.В. Плеханов (1856-1918). Это был крупный политический деятель, теоретик марксизма, создавший фундаментальные труды по философии, социологии, истории русской политико-правовой мысли. С 1875 г. он был народником, входил в народнические организации "Земля и воля", "Черный передел". На 2-м съезде РСДРП (1903), где были приняты программные документы партии и избраны ее руководящие органы, произошёл раскол на большевиков во главе с В.И. Лениным и меньшевиков (Г.В. Плеханов и др.).

В дальнейшем Г.В. Плеханов отрицательно отнесся к вооруженному восстанию 1905-1907 гг. в стране и к Октябрьской революции 1917 г., поняв, что Россия не готова к социалистическим преобразованиям. Тем самым он идейно решительно разошелся с В.И. Лениным, с которым сотрудничал многие годы.

Таким образом, политико-праовая мысль в России XIX-начала XX века отличалась большим разнообразием. Существовли такие теории как: западничество, славянофильство, политический консерватизм, политический либерализм, народничество.

.2 БИОГРАФИЯ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

Лев Иосифович Петражицкий родился 13 апреля 1867 г. в имении Коллонтаево Витебской губернии. В его биографии много темных пятен (включая эмиграцию и обстоятельства гибели). Достоверно известно лишь следующее.

Учился на медицинском факультете Киевского университета Св. Владимира, затем перешел на юридический факультет, по окончании которого продолжил обучение в Германии — в семинарии, учрежденной в Берлине с целью подготовки профессоров римского права для России. Обратил на себя внимание немецких юристов оригинальным разрешением некоторых частных вопросов догмы римского права. Участвовал в подготовке Германского гражданского уложения.

Начав свою карьеру в германских университетах — часть его работ написана по-немецки, — продолжил ее в Кракове. С 1896 г. преподавал в Киевском, с 1897 по 1917 гг. — в Петербургском университете, где с 1898 г. заведовал кафедрой энциклопедии права, а также на Высших женских («Бестужевских») курсах. В Петербургском университете возглавлял популярный студенческий научный кружок, воспитавший крупнейших русских обществоведов — П.Сорокина, Г.Гурвича, Н.Тимашева, Н.Кондратьева и других. Любопытно, что среди тех, кому он поставил на экзамене «пятерку», оказался и будущий композитор И.Ф. Стравинский.

С 1912 г. — член Польской академии.

Спустя несколько лет после защиты докторской диссертации последовало и Высочайшее признание. В 1903 г. Л.И.Петражицкий был награжден орденом Станислава 2-й степени, а в 1905 г. — Анны 2-й степени. 9 сентября 1905 г. он был избран деканом юридического факультета Санкт-Петербургского университета (и занимал эту должность до 25 сентября 1906 г.).

Курс своих лекций обычно предварял такой фразой: «Вам будет трудно понимать меня, потому что я думаю по-польски, пишу на немецком, а обращаюсь к вам по-русски». По воспоминаниям студентов, говорил с польским акцентом и употреблял какие-то особенные, только ему присущие выражения. Позднее весьма преуспел в русском языке. По свидетельствам знавших и слушавших его, «он не был оратором. Но его лекции были в высшей степени интересны. Он был человек философски образованный. Он пытался вообще к праву подойти с новых философских позиций. Это было очень интересно». По отзывам очевидцев, это был «худощавый блондин с весьма невыразительной наружностью».

Для многих и многих в студенческой среде стал идолом.

Студенты не жалели эпитетов по отношению к своему профессору. Они называли его «божеством», «кумиром», «гением». Среди этих студентов были П.А.Сорокин, Г.Д.Гурвич, А.Ф.Керенский, М.М.Бахтин… Но, наверно, ярче всех описал манеру чтения лекций Петражицким его друг и коллега И.В.Гессен: «Унаследовав кафедру весьма любимого студентами профессора Коркунова, Петражицкий с первых же шагов совершенно затмил популярность своего предшественника. Наплыв студентов на его лекции был так велик, что пришлось отвести для них большой актовый зал, в котором слушатели, затаив дыхание, восторженно внимали словам молодого учителя. Это было тем более внушительно, что Петражицкий лишен был всех внешних данных, способствующих успеху лектора. Невысокого роста блондин, с маленькой головкой и широким носом, оседланным непропорционально большим пенсне, в которое смотрели вялые бесцветные глаза, неприятный, чуть гнусавый, безнадежно монотонный голос, мучительно спотыкающаяся речь, состоящая из длиннейших, неправильно построенных периодов, неприспособленных к уровню понимания среднего слушателя — все здесь как будто нарочито сочеталось, чтобы молодежь оттолкнуть. И если, вопреки всему, он пользовался таким исключительным успехом, это, как мне кажется, можно объяснить тем, что усилиями выдавливаемая речь воспринималась как импровизация, и у слушателя создавалось впечатление (чему способствовало бледное лицо, принимавшее болезненный оттенок), что он присутствует и сопереживает муки творчества и — что всегда увлекает молодежь — творчества, разрушающего установившиеся теории и открывающего новые горизонты».

На волне борьбы с «проклятым царским режимом» и под увеличительным стеклом либеральных кругов вырос в «деятеля» (по выражению той поры), в ФИГУРУ. Стал одним из основателей кадетской партии и членом ее ЦК (но, по выражению С.Витте, «благоразумным»), депутатом I Государственной Думы от Санкт-Петербурга. В Думе был главным экспертом кадетов по земельным вопросам и докладчиком по закону о земельной реформе.

июля 1906 г. в Выборге подписал — наряду с С. Муромцевым, Ф. Кокошкиным, П. Новгородцевым, С. Котляревским и Г. Шершеневичем — скандально известное «Выборгское воззвание», в котором, между прочим, содержались такие призывы: «ни копейки в казну, ни одного солдата в армию». За это Петражицкий был осужден по ст. 129, ч. 1, п.п. 51 и 3 Уголовного уложения на три месяца тюремного заключения, которого, впрочем, не отбыл. Путь во Вторую Думу ему уже был заказан.

В период с 1906 по 1917 гг. переключается исключительно на преподавательскую деятельность, изредка выступая в печати. В своих публицистических выступлениях был крайне тенденциозен и не утруждал себя поисками истины, за что удостоился издевки В.В. Розанова.

Юридическая наука в России, едва ли не более остальных форм интеллектуальной деятельности, пострадала после 1917 г. Имя Л.И.Петражицкого — это как раз одно из напоминаний о том времени, когда Москва и Петербург были одними из центров правовой мысли. Как писал известный русско-французский правовед, социолог Г.Д.Гурвич, «Л.И.Петражицкий принадлежит к числу первостепенных мыслителей, чьи новаторские идеи настолько опережали эпоху, что их истинное значение выявляется лишь спустя определенный промежуток времени. Поэтому философия права этого ушедшего от нас ученого может быть оценена во всем своем значении только в перспективе глубоких изменений, характерных для современной философской и юридической мысли». Вопреки устоявшимся стереотипам, он рассматривал право как проявление психологии человека, вытекающее из своеобразия восприятия действительности. Соответственно, он сближал нравственность и право, по сути дела, ставя между ними знак равенства. Он предложил качественно иной интеллектуальный контекст юридической науки, выводя ее за рамки традиционного правового панлогизма и «вооружая» инструментами познания прочих социальных наук — психологии и социологии.

Общественная деятельность Петражицкого, в сущности, началась с журнала-газеты «Право» в 1901 г. Как вспоминал впоследствии И.В.Гессен, никто в редакции и не рассчитывал, что к ним может присоединиться столь авторитетный и популярный ученый. И велико было удивление, когда сам Петражицкий предложил свои услуги в качестве члена редколлегии. «Очень элегантно было бы, если бы "Право" было в обложке», — говорил он при вступлении в новую должность. А потом с неподдельной детской радостью любовался первыми номерами «Права» в желтой обложке: «Да посмотрите же, как это элегантно выглядит, как приятно взять в руки!» Вместе с тем, именно в первых номерах были изданы программные статьи Петражицкого об обычном праве, в значительной мере развенчивающие неонароднические построения и придавшие большой научный вес новому изданию.

В общении Л.И.Петражицкий был веселым, добродушным, в чем-то наивным и всегда приветливым к окружающим. Как много лет спустя писал В.Б.Ельяшевич, Петражицкий всегда был чрезвычайно внимателен к здоровью друзей и знакомых и, если узнавал об их недомогании, спешил помочь, предлагая собственное лечение: медь и орехи, в чью чудодейственную мощь он неизменно верил. К больному Ельяшевичу Петражицкий ездил далеко за город, нисколько не жалея ни сил, ни времени.

В самом начале 1906 г. Л.И. Петражицкий был избран в Центральный Комитет партии кадетов, которая тогда только зарождалась.

Л.И.Петражицкий никогда не боялся высказывать мнения, которые заведомо диссонировали с общим настроением аудитории. 6 января 1906 г. на втором съезде Конституционно-демократической партии в атмосфере повышенной эмоциональности и высочайшего накала радикализма Л.И.Петражицкий выступил по вопросу о возможной тактике кадетов в ближайшем будущем. По его мнению, партии ничего не оставалось, как пойти на выборы и активно участвовать в думской работе, так как любая другая тактика ей ничего не сулила. Кадеты не могли пойти на баррикады, а сочинение политических резолюций абсолютно бесполезно. При этом, предсказывал Петражицкий, кадеты имели хорошие шансы на победу на выборах: безудержный бюрократический произвол погонит граждан России к избирательным урнам голосовать за конституционно-демократическую партию. На том же съезде, 10 января, Петражицкий эмоционально выступил в защиту избирательных прав женщин, когда один из лидеров партии, П.Н.Милюков, высказывался об их несвоевременности.

Благодаря своим связям (среди его учеников был, в частности, А. Керенский, с которым он поддерживал тесный контакт) Петражицкий в 1917 г. назначается Временным правительством сенатором Первого департамента Сената. Как писал со скрытой иронией А. Керенский, Петражицкий «не раз навещал его и предлагал осуществить немало полезных начинаний в области законов и политики для улучшения социальных отношений. Увы, в условиях 1917 года следовать его отличным советам было едва ли возможно».

Рухнул нелюбимый Петражицким царизм, неумолимо надвигалось крушение возлюбленной им демократии. Надо было что-то делать. С помощью другого своего ученика — Питирима Сорокина, бывшего в то время секретарем А.Керенского по проблемам науки, Петражицкому удалось в конечном счете перебраться в Варшаву.

В 1921 г. принимает гражданство воссозданной Польши и начинает преподавать в польских учебных заведениях, занимаясь преимущественно социологией. В Варшавском университете Петражицкий возглавляет кафедру социологии, на которой работает до 1931 г. Там он переиздал свои книги на польском языке.

По выражению А. Керенского, «Петражицкий был из тех поляков, которые впоследствии стали так непопулярны в Польше Пилсудского из-за своей убежденности в том, что отношения между народами России и Польши должны строиться не на политических, а на братских основах. Таких, как они, высоко ценивших русскую культуру и русские социальные идеи, в Польше не любили».

На новой родине Петражицкий, несмотря на свою европейскую известность, оказался гражданином второго сорта, «москалем» да к тому еще и с «претензией», чего не могли простить ему его коллеги.

Однако в Польше он не чувствовал себя вполне «своим». Если в Петербурге Петражицкий подчеркивал свою «польскость» — в его доме часто звучала польская речь и польская музыка, читалась польская литература (в 1915 г. он даже возглавил Общество польских экономистов и правоведов), то в Варшаве все было наоборот: там Петражицкий всячески демонстрировал свою принадлежность к русской культуре. А многие польские интеллектуалы относились к Петражицкому с недоверием. Еще в 1906 г. публицист В.Студницкий напишет: «Профессор Петражицкий считает себя поляком, он уроженец окраин, воспитанник российских и немецких университетов, затем житель Петербурга, вовлеченный в научную, законодательную и политическую жизнь России; к Польше он невольно и неосознанно относится как доброжелательный иностранец. Он не знает Польши, ее ресурсов и сил, не сумел встать на позиции ее государственных интересов». С приходом к власти Ю.Пилсудского Петражицкий отстраняется от преподавания. Он тяжело болеет, страдая от сердечного недомогания. А, помимо этого, бедность, апатия… 15 мая 1931 г. Л.И.Петражицкий покончил жизнь самоубийством.

Взрыв национализма, слепая ненависть ко всему русскому воспринимались им крайне болезненно, и 15 мая 1931 г. в состоянии депрессии он покончил с собой.

Рукописи Петражицкого погибли в период Второй мировой войны.

ГЛАВА 2. ОСНОВНЫЕ ИДЕИ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

.1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ВЗГЛЯДОВ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО НА ПРАВО

Л.И. Петражицкий считается одним из самых оригинальных мыслителей в истории российской философии права, не случайно большинство западных исследователей называют его имя в пятерке выдающихся юридических умов России.

Интерес к его творчеству значительно возрос в наше время, особенно с 90-х годов XX в.. По мнению А.В. Овчинниковой, современное состояние российского правоведения перекликается с той эпохой, в которую жил и творил Л. И. Петражицкий, а разработка основ новой правовой парадигмы в России требует учета интересов не только государства в целом, но и конкретного человека, его насущных потребностей, нужд и чаяний.

Л.И. Петражицкий считал, что слово «право» у юристов имеет иной смысл, чем у лиц, не имеющих юридического образования. В то же время нет единства мнений юристов о праве. Для решения вопроса о сущности права необходимо изучать:

) наши внутренние психологические акты, так как право есть явление духовного мира, психологическое явление, явление нашей души.

) поведение человека (телодвижения), «наши внутренние, психологические акты (например, гнев, радость, желание) бывают причиною разных телодвижений (или воздержания от них)». Исходя из этого, Петражицкий делает вывод, что люди, слушая или читая чужую речь, наблюдая за чужими действиями, могут познавать «психологическое явление в душе других людей».

) всякого рода сообщения, исторические памятники и др. Петражицкий отмечал: «Чувство и сознание нашей связанности по отношению к другим мы выражаем словом право… Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам, как наше добро, долг другого лица». Право есть психическое явление, а его элементы — это элементы психического акта.

Петражицкий писал, что если общественная власть принимает законы, то она тем самым определяет, какие общественные отношения должны регулироваться правом, а какие — обычаями. Право, которое пользуется признанием общественной власти, Петражицкий называл господствующим или официальным.

Оно не тождественно позитивному, т.к. «в народе может существовать позитивное право, не пользующееся официальным признанием». Под этим правом Петражицкий имел ввиду обычаи. Народ пользуется обычаями потому, что так поступали их отцы. В этом сила длительного действия обычного права. «Процесс «мобилизации силы» происходит в истории права и культуры медленно и постоянно». По мнению Петражицкого, «организация власти происходит путем развития особой системы аттрибутивных норм…». Специфика этих норм в том, что в них, во-первых, заключается естественный источник самоупорядочения этой (аттрибутивной) функции права, и, во-вторых, аттрибутивная функция юридических норм ослабляет и умаляет значение императивной функции. Он классифицирует право на интуитивное и позитивное. По его мнению, в дальнейшем возможно развитие двух специальных ветвей теории права: теории интуитивного права и теории позитивного права.

«Сообразно нашему делению права на официальное и неофициальное нам придется изучать особое влияние официального признания или отсутствия такового, вообще развить особые учения о неофициальном и об официальном праве и т.д.». В более поздних своих работах Петражицкий начинает развивать идеи политики права.

Л.И. Петражицкий в начале своей научной деятельности занимался гражданским правом, а лишь потом теорией права. «В своих цивилистических трудах, -отмечал он, — … я высказал и старался обосновать мысль, что существующую систему юридических наук желательно и необходимо пополнить построением науки политики права (законодательной политики), как особой дисциплины, служащей процессу и усовершенствованию существующего правопорядка путем научной, методической и систематической разработки соответствующих проблем». Она не могла возникнуть ранее. По его мнению, «у школы естественного права не было в распоряжении системы научных посылок и научного метода, необходимых для достижения научно-обоснованных право-политических положений, и даже не было сознания, в чем должны состоять эти посылки и каков должен быть метод право-политического мышления». При познании права он предлагал опираться на теорию естественного права. Большую роль в познании права должна сыграть философия права. «Под философией права мы разумеем общее учение о праве как с теоретической ,так и с политической точки зрения, другими словами, науку, содержащую в себе: 1) теорию, 2) политику права. Согласно с этим первую часть настоящего труда составит теория, вторую — политика права».

А поэтому во времена школы естественного права не существовало политики права как науки, т.е. не было дисциплины, которая строила бы систему научно-обоснованных политико-правовых положений.

Создание такой науки он считал делом коллективной работы будущего. Первым условием для этого является выяснение природы посылок и метода научного политико-правового мышления». Не было психологического метода. Как известно, психология как наука возникла в XIX веке, до этого ее методы в познании права не применялись.

«Право есть психический фактор общественной жизни, и оно действует психически. Его действие состоит, во-первых, в возбуждении или подавлении мотивов к разным действиям и воздержаниям (мотивационное или импульсивное действие права), во-вторых, в укреплении и развитии одних склонностей и черт человеческого характера, в ослаблении и искоренении других, вообще в воспитании народной психики в соответствующем характеру и содержанию действующих правовых норм направлении (педагогическое действие права).

Сообразно с этим задача политики права заключается: 1) в рациональном направлении индивидуального и массового поведения посредствам соответствующей правовой мотивации; 2) в совершенствовании человеческой психики, в очищении от злостных, антисоциальных склонностей, в насаждении и укреплении противоположных склонностей.

… Эти нравственно-политические положения …проливают свет на историю человеческих учреждений». По сути дела, речь у Петражицкого идет о правовом воспитании.

«Миссия будущей науки политики права состоит в сознательном ведении человечества в том же направлении, в каком оно двигалось пока путем бессознательно-эмпирического приспособления, и в соответственном ускорении и улучшении движения к свету и великому идеалу будущего.

Из предыдущего вытекает, что политика права есть психологическая наука.

Теоретическим базисом ее должно быть общее психологическое знание факторов и процессов мотивации человеческого поведения и развития человеческого характера и специальное учение о природе и практических свойствах права, в частности учения о правовой мотивации и учение о правовой педагогике».

«Задачами политики права, по Петражицкому, — отмечал польский юрист второй половины XX века Адам Подгурецкий, — является выработка объективных, научных указаний относительно возможности использования правовых средств для изменения социальной деятельности в направлении, ведущем к намеченной цели».

Основным трудом Л.И.Петражицкого является «Теория права и государства в связи с теорией нравственности», в одной из глав которой, рассматривая проблему о существе права, он подверг детальной критике ряд теорий права (в частности, государственные теории и теории принуждения).

Л.И.Петражицкий писал: «Наиболее распространенным является воззрение на право, как на принудительные нормы, пользующиеся признанием и защитой со стороны государства (или-исходящие от государства)». «Ходячее определение права,- говорит Иеринг,- гласит: право есть совокупность действующих в государстве принудительных норм — (дальше на этй же странице автор говорит: «государство есть единственный источник права»).- И это определение, по моему убеждению, вполне правильно».

Л. И. Петражицкий отмечал, что эта теория имеет наиболее важное значение в юриспруденции не только потому, что принуждению и государству приписывают существенное значение для понятия права, но и потому, что преобладающая масса юристов при рассмотрении специальных вопросов различных областей права, эту теорию обыкновенно молчаливо подразумевают и из нее исходят в своих специальных выводах и построениях, а существенная для понятия права роль государства или элемента принуждения ( или и того, и другого) подразумевается или прямо утверждается многими авторами формул определения права, в которых выражение «государство» и «принуждение» отсутствуют ( те, которые определяют право как «защиту интересов», как «порядок свободы», «порядок мира» и т.п.)

Наиболее неудачным видом определения права с точки зрения государства Л.И. Петражицкий считал определения, в которых государство выступало единственным правопроизводящим фактором (право есть нормы, исходящие от государства, нормы, установленные органами государственной власти, веления государства и т.п.), поскольку эти теории не подходят не только к международному праву и к тем видам права, которые не пользуются официальным признанием, но и к официальному праву, ибо, например, народные юридические обычаи создаются не государственной властью. «Они относятся только к государственным законам, а претендуют на определение права вообще»-так определял положение этих теорий Л.И.Петражицкий.

Лучше выглядят теории, в которых критерием, отличающим право от не права, считается не создание, а признание нормы со стороны государства, т.е. они, по словам Л. И. Петражицкого, обнимают и те юридические нормы, которые не будучи созданы государством, признаются последним в качестве юридических норм. Но Л.И. Петражицкий полагал, что и в такой улучшенной форме определения права с точки зрения понятия государства не могут быть приняты и выдвигал следующие аргументы:

. ставя понятие права в зависимость от признания его государством, авторы этих теорий последовательно должны были отрицать существование общеобязательного международного права (данное государство не признает никаких норм международного права или некоторых категорий его, соответствующие нормы теряют юридический характер);

. определение права из понятия государства означает definitio per idem, определение x путем ссылки на x. Явления — государство, органы государственной власти, признание со стороны государства- предполагают уже наличие сложной системы юридических норм, а научное понятие государства предполагает научное понятие права. Л.И. Петражицкий писал : «Формулу: юридическая норма есть норма, признанная государством,- можно превратить в формулу : норма права ( x) есть норма, признанная в предписанной правом ( x ) форме со стороны установленных правом ( x) органов правового ( x ) союза-государства.».

. признанием государства пользуются не только нормы права, но и разные другие правила поведения (например, признание со стороны государства известной религии). В отдельных законах и кодексах встречаются разные изречения, не имеющие юридического значения, выражающие нравственные и разные иные правила поведения и т.д. Теория государственного признания не содержит критерия для отличия норм права от прочих правил поведения, признанных органами государственной власти путем включения в законы или т. п. Л. И. Петражицкий утверждал, что «вводя в понятие существа права случайный признак того или иного отношения к нему государства и принимая этот признак за существенный, наука сбивается на ложный путь», а также «лишается возможности разложения мира правовых явлений на простейшие элементы и синтеза сложных правовых комплексов, в том числе и государства, из простейших юридических элементов». Одновременно наука «сужает свой горизонт до узкого, официально-канцелярского кругозора, т. к. лишается еще и «богатого и поучительного материала материала- тех правовых явлений, которые возникали и возникают вне государства, независимо от него и до появления государства».

Исследуя теории принуждения, Л.И. Петражицкий писал, что нормам права приписывается свойство принудительности, сила принуждения или право рассматривается как явление, состоящее из двух элементов: норм и принуждения. Первоначально Л.И. Петражицкий попытался устранить неясности и неточности, свойственные теории принуждения и обычным формулам, ее выражающим. Он отмечал, что слово «принуждение» имеет двусмысленное выражение и употребляется: во-первых, в смысле физического принуждения (принуждения, состоящего в применении физической силы, механических способов воздействия), во-вторых, в смысле так называемого психического принуждения, действия страхом (воздействия на человека для вызова с его стороны известного решения и соответствующего поступка путем угрозы причинить ему в противном случае известное зло), при этом указывал, что право во всяком случае не нечто физическое и имеет место смешение физической силы и действий (телодвижений) людей (судебных приставов, чинов полиции, войск), применяющих принуждение во исполнение норм права, со свойствами самого права. Резонный смысл теорий, видящих в принуждении отличительный признак права, по мнению Л.И. Петражицкого, может состоять лишь в указании известной связи между нормами прав, с одной стороны, и действиями людей, состоящими применении их физических свойств и сил, с другой стороны. Указанная связь в смысле теории принуждения не означает, что критерием признания требования правовым является фактическое осуществление или неосуществление физического принуждения. Сторонники рассматриваемых теорий имеют в виду только действия определенных лиц, призванных к осуществлению правового принуждения, совершаемого по определенным правилам во исполнение предоставленного им со стороны правопорядка полномочия или лежащей на них обязанности. В то же время, как пишет Л. И. Петражицкий, в громадном большинстве случаев принуждение не имеет места и для применения его нет никакого повода потому, что обыкновенно люди добровольно исполняют требования права. Физическое принуждение применяется лишь в тех исключительных случаях, когда нет добровольного подчинения». Суть связи между нормами права и принуждением сводится к тому, что не исполняющий добровольно своей юридической обязанности по праву может или же и должен быть подвергнут принудительным мерам. На случай неисполнения одной нормы права существует другая норма права (санкция), предписывающая подлежащим органам власти применять (по собственному почину или по требованию частного лица) принуждение. И это принуждение представляет собой не только принудительное исполнение, но и применение силы для целей репрессии, и часто санкции норм права состоят в возложении на нарушителей иных невыгодных последствий, например, наказания за нарушение.

Критикуя теории принуждения, Л.И. Петражицкий пришел к выводу, что они не дают ответа на вопрос, что такое право, заключая в себе definitio per idem, в двух направлениях сразу:

. поскольку исходят из предположения организованной исполнительной власти, а применение принуждения со стороны органов, призванных к этому правопорядком, установленных правом и действующих в порядке, правом предусмотренном, заключают в себе ту же многократно повторяемую definitio per idem, которая заключается в теориях, исходящих при определении права из понятия государства.

. в них заключается еще definitio per idem : с точки зрения теории принуждения нормой права ( x) является лишь такая норма, на случай отсутствия добровольного исполнения которой другая норма права ( x-1) предусматривает применение принудительных мер, например, предписывает известным лицам (судебному приставу, полицейским служителям…) применить принудительное исполнение. Но эта норма (x) , в свою очередь, лишь в том случае может быть, по теории принуждения, правовой нормой, если существует дальнейшая норма (x-2), которая на случай отсутствия добровольного исполнения этой нормы (x-1) предусматривает,в свою очередь, принудительные меры (например, на случай нежелания судебного пристава и т. п. добровольно исполнить свою обязанность, предписывает известным лицам принять принудительные меры против этих ослушников). Норма x-2 точно так же должна иметь дальнейшую санкцию соответствующего содержания- x-3, за нормой x-3 должна следовать санкция x-4 и т.д.- до бесконечности.

Обратив внимание на традиционные возражения против теории принуждения в виде указания на международное право, где нет организованной исполнительной власти, вообще правового принуждения в смысле критикуемой теории, и на нормы, определяющие обязанности монарха, которые в силу общего принципа монархических государств безответственности и неприкосновенности личности монарха лишены принудительных санкций, Л. И. Петражицкий указывает, что обычный ответ сторонников теории принуждения противоречит основным законам мышления, ибо признается юридический характер международного права, равно как и постановлений основных законов, касающихся монарха.

По мнению Л. И. Петражицкого, все изложенное в существенных чертах применимо и к теориям психического принуждения, ибо по существу они совпадают с теориями физического принуждения, отличаясь только по способу выражения основной мысли( под теми мерами, боязнь применения которых заставляет граждан повиноваться законам, понимают меры физического насилия). В духе теорий принуждения Л. И. Петражицким было предложено определение норм права : нормы права суть нормы, на случай несоблюдения которых определены правом известные невыгодные (признаваемые обыкновенно таковыми) последствия для нарушителя, но и эта «лучшая из возможных формул» содержит все те названные выше существенные логические погрешности. Но, учитывая, что « есть и необходимо должны быть нормы права без всяких дальнейших определений правовых невыгодных последствий… , удалить противоречащие неправильные положения, то остается в результате вполне правильное, но не содержащее определения положение : x= x", т.е. нормы права суть нормы права

Критика Л. И. Петражицким теорий огосударствления права и его принудительного характера представляет значительный интерес в свете его заявления : «под правом в смысле особого класса реальных феноменов будем разуметь те этические переживания, эмоции, которые имеют атрибутивный характер» И до настоящего времени сохраняет свое значение идея Л.И. Петражицкого о том, что атрибутивная сторона права (сознание правомочия) является главным психологическим фактором активного социального поведения, направленного на его реализацию и защиту, в отличие от пассивной мотивации, связанной с сознанием выполненного долга.

.2 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

петражицкий право психологический наследие

Оригинальная теория правопонимания была сформулирована Л.И. Петражицким на рубеже XIX-XX вв. Теория, получившая наименование «психологической», содержит в своем существе позиции ученого, определяемые естественно-правовыми признаками, которые могут рассматриваться как совокупность установок, ориентированных на наличие идеалов высшего, авторитетного свойства, норм-установок, норм-критериев, предстающих в качестве масштабов-ориентиров, к уровню которых должно стремиться позитивное (официальное) право. Другими словами, комплекс нормативно-правовых регуляторов, отражающих стремление создания установок с позиций моральных, разумных оценок, в первую очередь, право установителей, правосоздателей и правоприменителей.

По мысли Петражицкого, только те теории являются научными, которые соответствуют требованиям адекватности. Этому способствует правильный метод. В юриспруденции это метод психологической дедукции.

Задачи права, — писал он, — должны заключаться в том, чтобы «служить охране и осуществлению в пределах справедливости эгоизма, личных интересов граждан, а не бескорыстному самопожертвованию, любви и т.д.», а также в воспитании и приближении к идеалу человечества. Петражицкий писал, что «… сама природа нравственных и эстетических явлений остается до сих пор невыясненною и в высшей степени спорной и различно толкуемой». Главной целью эмоциональной психологии «является выяснение подлежащих недостатков и ошибок традиционной психологии и установление таких ошибок психологических положений, с помощью которых можно достигнуть света и прогресса в области зависящих от психологии теоретических и практических наук, (свободных от эгоизма, любящих, состояние любви между людьми), в частности, теории и политики права (и нравственности)». В конце XIX века новейшим научным инструментарием была психология. Петражицкий также воспринял психологию как методологическое основание всякого знания. Однако Петражицкий не был удовлетворен достижениями современной ему психологии и создал свою.

«Основной метод изучения и познания предметов и явлений состоит в наблюдении». Материальный мир познается через чувства (зрение, слух, обоняние, вкус, осязание), а также через внешнее наблюдение, а в области «изучения явлений духовного мира, психологических явлений, оно состоит во внутреннем восприятии происходящего в собственной психике и называется внутренним наблюдением, самонаблюдением, или интроспекциею, интроспективным, психологическим методом». Изучать психическую деятельность индивидов Петражицкий предлагал с помощью метода интроспекции. «Под интроспекцией, или самонаблюдением в общем смысле, — отмечал он, — следует разуметь, как обращение внутреннего внимания на подлежащее изучению психологическое явление во время его переживания, самонаблюдение в тесном смысле (например, наблюдение голода, жажды, зубной боли и т.п. во время переживания этих психических явлений), так и внутреннее наблюдение представителей, «образов» прежде пережитых актов данного рода (воспоминаний, например, вчерашней зубной боли)». Наблюдение может быть простым или экспериментальным.

По мнению Петражицкого, в основу образования научных теорий должно быть положено в качестве принципа научной методологии то правило, что следует заботиться об адекватности теории в смысле отнесения высказываемого к надлежащим достаточно обширным классам объектов. Однако Петражицкий не учитывал то, что самонаблюдение субъективно, т.к. самонаблюдаемый представляет себя в выгодном свете.

Чувства человека Петражицкий классифицировал на отрицательные и положительные. К отрицательным он относил все разрушающие, опасные для жизни чувства, страдания, а к положительным относил удовольствия, наслаждения.

Он верно отмечал, что эмоции управляют физической жизнью, телодвижениями и бесчисленными иными физиологическими процессами, а также и психической жизнью одушевленных существ. Мотивы поведения людей легли в основу учения Петражицкого о нравственности и праве.

Петражицкий исследовал нравственные и правовые переживания. Он считал, что этические переживания, содержащие в себе нормоустановленные, нормативные факторы, и соответственные обязанности и нормы, необходимо называть «гетерономными, или позитивными, остальные автономными, или индуктивными». Он отмечал, что «некоторые нормы устанавливают свободные по отношению к другим обязанности, авторитетно предписывают нам известное поведение, но не дают другим никакого притязания на исполнение, никаких прав — односторонне обязательные, безпритязательные, чисто императивные нормы. Таковы, например, нормы, соответствующие известным евангельским изречениям:

«А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою, и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» и т.д.

В психике проповедовавших и переживавших или переживающих такие этические суждения подлежащие нормы, конечно, не имеют такого смысла, чтобы они устанавливали соответственные притязания для обидчиков, чтобы они наделяли их правом требовать подставления для удара другой щеки, чтобы отнявшему рубашку, так сказать, в награду за это причиталось еще, следовало получить и верхнее платье обиженного, и т.п.

То же относится к другим нормам евангельской, подлинной христианской этики. Ибо по духу этой этики (в этом отношении коренным образом отличной, например, от библейской этики) люди обязаны по отношению к ближним к весьма многому и даже трудно исполнимому, но притязаний на исполнение этого со стороны ближних нет и не должно быть. Христианская этика совсем безпритязательная этика, и если в средние века и в новое время с разных сторон из евангельских заповедей добросовестно выводились и выводятся разные права и притязания (церковного, социального характера и т.п.), то это полное непонимание самого существа и квинтэссенции всего учения. Другие нормы, устанавливая обязанности для одних, закрепляют эти обязанности за другими, дают им права, притязания, так что по этим нормам то, к чему обязаны одни, причитается, следует другим как нечто им должное, авторитетно им предоставленное, за ними закрепленное (attributum) — обязательно-притязательные, императивно-аттрибутивные нормы.

Таковы нормы, соответствующие изречениям: «Как по общему закону никто не может быть без суда лишен прав, ему принадлежащих, то всякий ущерб в имуществе и причиненные кому-либо вред или убытки с одной стороны налагают обязанность доставлять, а с другой производят право требовать вознаграждение».

Нормы первого рода, односторонне-обязательные, беспритязательные, чисто императивные нормы, мы будем называть нравственными нормами.

Нормы второго рода, обязательно-притязательные, императивно-аттрибутивные нормы, мы будем называть правовыми или юридическими нормами.

По мнению Петражицкого, двойственный, обязательно-притязательный характер правовых норм отражается иногда в юридической речи, во фразах, выражающих содержание правовых норм. В юридической норме указывается обязанность одной стороны, указывается на притязание, право другой стороны. Юридические нормы должны быть справедливыми. «В справедливости люди усматривают высший руководящий свет; в вере в существование справедливости они находят успокоение и утешение в бедствиях и страданиях жизни. Но что такое справедливость? — задает он вопрос. — Где и в каком виде она существует, в чем состоят начала, каков принцип справедливости?».

Петражицкий исследовал понятие «справедливость», считая, что оно есть чисто юридическое. Справедливость он назвал интуитивным правом. «Справедливость, как реальное явление, есть явление духовной жизни, психическое явление.» Поведение людей может вызывать восторг или негодование окружающих. Несправедливое поведение по отношению к кому-либо вызывает этическое порицание и негодование; воспоминание о собственном поступке этого рода вызывает этические угрызения совести. Разделяя этические переживания на два класса — чисто императивные, нравственные, и императивно-аттрибутивные (правовые) и наблюдая и анализируя с этой точки зрения переживания справедливости, он относил переживания справедливости к правовым, так как они основываются на императивно-аттрибутивных эмоциях. Осуществляя деление права на два вида: позитивное и интуитивное и соответственные понятия и изучая переживание справедливости с этой точки зрения, легко констатировать, что здесь мы имеем дело не с позитивно, с интуитивно-правовым феноменами, с суждениями не о том, что полагается по законам, а о том, что кому по «совести», по нашим самостоятельным, независимым от внешних авторитетов убеждениям причитается, должно быть предоставлено и т.д. В соответствии с этим законы, правовые обычаи и т.д. подвергаются критике с точки зрения справедливости как некоего высшего масштаба и критерия. Одни одобряются как соответствующие требованиям справедливости, другие порицаются или даже отвергаются с негодованием как несправедливые, несогласные с требованиями справедливости, лишающие кого-либо того, что ему причитается, а поэтому справедливость обозначает интуитивно-правовые нормы. «В случае противоречия, несогласия чьего-либо поведения с требованиями интуитивного права судящего, этому поведению приписывается (проецируется на него) противоположное свойство «несправедливость» («несправедливый поступок»)». Исходя из того, что справедливость есть право, относится к классу права, то соответственные реальные явления есть правовые, императивно-аттрибутивные переживания, соответственные нормы суть правовые, императивно-аттрибутивные нормы. По мнению Петражицкого, вследствие аттрибутивной природы подлежащих эмоций сознание справедливости оказывает более сильное давление на поведение, чем чисто императивное, нравственное сознание, сознание такого долженствования, по которому другим соответственное получение не причитается в силу того, что справедливость есть интуитивное право. Петражицкий отмечал, что между справедливостью и позитивным правом неизбежны, на ряду с согласием в основном и главном содержании, разногласия и конфликты. Он писал, что сознание справедливости влияет «на толкование, применение и научную разработку позитивного права, а равно является (мирно или революционно действующим) фактором создания, разрушения и изменения позитивного права и т.д.».

По мнению Петражицкого, права состоят в двусторонней причинной связи с другими процессами социально-психологической жизни. Во-первых, право является фактором социально-психологической жизни и её развития, вызывает известные дальнейшие процессы в области психики и поведения индивидов и масс и их развития. Во-вторых, право само есть продукт действия известных социально-психических процессов: создается и изменяется ими по законам причинной связи. По Петражицкому, теория причинного действия права как психических процессов должна быть психологической теорией. Обычное право выражает волю сильных и «является орудием развития и поддержания социально-правового неравенства, кастовых и сословных привилегий, рабства и крепостного права, бесправия женщин и т.д.».

Для построения научной теории, устанавливающей понятие права, необходимо два условия.

Во-первых, знание о том, что есть теория причинного действия права, его мотивационное и педагогическое действия. По мнению Петражицкого, право, как нравственность, эстетика и другие социальные регуляторы, влияет на развитие человеческой психики, изменяет человеческий характер в направлении приспособления его к социальной жизни. При этом само право изменяется под влиянием психики людей. История народной психики развивается в сторону общего блага, развития социально-разумного поведения. Развитие психики общества осуществляется от примитивной к более сложной форме. Общество же развивается от рабства к все большей свободе, от права смертной казни господина «к праву свободного труда, к системе хозяйственной свободы и конкуренции». В данном случае Петражицкий рассуждал как либерал, сторонник развития предпринимательства, капиталистических отношений.

Во-вторых, для решения намеченной проблемы необходимо «образование и обоснование научной теории социально-психических процессов — научной социологии». Подводя итог своему исследованию, Петражицкий отмечал, что теория эмоционального подбора и развития адекватна не праву, а несравненно более обширному классу явлений и ее изложение, развитие и обоснование нарушило бы систему и потребовало бы много места. Он писал, что привел лишь краткие указания, а обстоятельное доказательство и развитие общей теории «эмоциональной социологии» и на ее основе специальной теории происхождения и развития права составит содержание новой специальной книги.

Сложность уяснения теории понимания права Л. И. Петражицкого заключается в несовпадении подходов к пониманию права по отношению к тем бесчисленным этическим переживаниям, которые по терминологии автора относятся к интуитивному праву, в соответствии с общим словоупотреблением он использует то слово «право», то слово нравственность», или соединяют их (например, «нравственное право»).

Л. И. Петражицкий исследовал механизм появления права и факторы, определяющие его рождение. Он указывал, что существующая в народной психике тенденция сведения своих прав к авторитетной воле, которой приписывают всякого рода власть, есть явление правопорядка. Поддержание какого-либо необходимого уровня правопорядка объясняет необходимость унификации правовых мнений и убеждений. Унификация заключается в выработке однообразного шаблона. Этот шаблон, на основе которого формируется единообразное правосознание представляет из себя позитивное право: обычное и законное. Законным называется право, имеющее ссылку на законы, т. е. такие императивно-атрибутивные переживания, представления, о которых взяты из законов -односторонних распоряжений. Л. И. Петражицкий полагал, что закон представляется именно распоряжением, а не документом, совокупность которых образует право, поскольку он может вызвать соответствующее представление психики, но не влечет автоматически возникновения правоотношений. Законы — односторонние правовые распоряжения, они являются нормативными фактами, которые вызывают представление в психике человека о себе. То есть имеют свойство быть воспринимаемыми. Закон не порождает правоотношений, поскольку о нем не возникло представления. Право не используется и закон не применяется в связи с отсутствием знаний о правиле, содержащемся в законе. Отсутствие единообразного по- нимания правила влечет, по мнению ученого, ошибочную попытку его реализации, фактически реализацию другой нормы. Обычное право, как способ выражения, существования позитивного, есть императивно-атрибутивное переживание со ссылкой на соответствующее представляемое массовое поведение, как на нормативный факт. То есть представления, на почве которых появляются переживания, берутся не из распоряжения публичной власти, а из массового поведения, обычая.

В рамках психологической теории права Л.И. Петражицкого как внутренний мир человека, так и окружающая его атмосфера действительности рассматривается во всей ее сложности и многообразии. Комплекс социальных регуляторов общественно-значимого поведения субъектов общественных отношений предстает как научно-теоретическое обоснование, во главу которого возведен человек со всеми его переживаниями, эмоциями и в процессе его взаимосвязей с государственными институтами, среди которых основополагающее место принадлежит праву. При этом он рассматривал процессы функционирования права с позиций основных характеристик самого института права, что позволяло ему утверждать, «что при определении «существа» права наука должна, исходя из сложного и производного комплекса юридических явлений, выделить в нем первоначально данное. В противном случае она «лишается возможности разложения мира правовых явлений на простейшие элементы и синтез сложных правовых комплексов… из простейших юридических элементов». А таким «простейшим элементом» у него выступает человек, личность как отражение Вечного лика в познании права», — пишут И.Ф. Ракитская и Э.В. Кузнецов в работе, посвященной анализу наследия ученого.

Сущность данного положения может быть представлена и в виде необходимости в предъявляемых требованиях к правотворческим процессам — учитывать при создании норм-регуляторов общественно-значимого поведения с признаками правового свойства, требования норм морали, (нравственности). Именно по этой причине одна из основных фундаментальных работ Л.И. Петражицкого называется «Теория права и государства в связи с теорией нравственности».

2.3 КРИТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ПРАВА Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

С опубликованием первых трудов Петражицкого о эмоциональной теории права в юридической науке возникло неоднозначное к его теории отношение. Ничего нового в теории Петражицкого не увидел историк русского права профессор В.И Сергеевич. Он отмечал, что у Петражицкого правом считается и заключение договора с дьяволом. В ответ на его критику Петражицкий написал целую брошюру. В ней он отмечал: «… не оспаривая необходимости психологического изучения для понимания права (что, по его сообщению не новость, так как этим занимались уже древнейшие греческие философы, софисты, Сократ, Платон и т.д.) профессор Сергеевич утверждает, что я, в качестве новости, объявляю… метод внутреннего наблюдения, самонаблюдения, интроспективный метод, т. е. не допускаю. изучение психики других людей посредствам наблюдения их действий, в которых выражаются свойства их психики». В данном случае рассуждения Петражицкого касаются правового воспитания, которое понимается «как комплексное идеологическое, организационно-правовое, социально-психологическое, информационно-ценностное влияние права на все сферы социальной жизни, на сознание и волю участников общественных отношений в целях обеспечения их правого поведения, формирования соответствующего правосознания и правовой культуры, их поддержку и развитие».Учение Петражицкого подвергалось критике сторонниками марксизма и иных теорий правопонимания. Система марксизма строилась на экономизме, уделяла больше внимания правовой идеологии, а система Петражицкого на психологизме. Сторонники марксизма критиковали Петражицкого за то, что он не учитывал экономического фактора в формировании права. «Определение права как явления психики, эмоции не получило широкого признания, — отмечал Н.М. Азаркин. — То, что Петражицкий понимал как собственно право, большинство современных юристов называют скорее правосознанием, индивидуальным или коллективным». Азаркин ошибался. У Петражицкого речь идет только о структурном элементе правосознания — правовой психологии. И критика его в советской юридической науке связана с тем, что он признавал примат психики над идеологией.

В условиях современного развития правовых систем, когда идет процесс правовой конвергенции, сближения романо-германской и общей семей права, формированием европейского права, значение психологической теории права возрастает, т.к. судебный прецедент стал признаваться как форма права в странах континентальной Европы. Обсуждается вопрос о признании судебного прецедента как источника права и в России. Петражицкий отмечал, что «судебная практика иногда получает в психике людей значение нормативного факта, т.е. появляются правовые переживания, приписываются правовые обязанности и права со ссылкой на то, что такова судебная практика, что так прежде «всегда» решались подлежащие вопросы судами, или определенным, например, высшим судом». Право судебной практики и отдельных преюдиций (решения высших судов, монархов) Петражицкий называл преюдициональным правом. Чем хуже законодательство, тем шире применение преюдиционального права, и наоборот. Наряду с преюдициональным правом действует и юдициональное право (правовых прецедентов). Если суд решает дело по закону, то решение суда есть проявление законного права, если по обычаю, то обычного права, а «если по справедливости, то — интуитивного права и т.д.».

В юридической доктрине Петражицкий опирался на теорию естественного права и представлял право как часть природы, в которую входит и сам человек. В конце XIX века новейшим научным инструментарием развития этой системы взглядов была психология. Петражицкому удалось стать создателем новой теории — эмоциональной теории права, которая была им проработана и соотнесена с психологическими достижениями конца XIX — начала XX века. В Петражицком виден энциклопедист и утопист в том смысле, что он желал построить правильно всю систему общественных отношений, начиная с ее основания, которым он считал психику.

В российской теории права начала XXI века получила развитие категория Петражицкого «политика права», которая сейчас называется правовой политикой.

В современной психологии личности считают, что всё, с чем люди сталкиваются в повседневной жизни, вызывает у них разные чувства и эмоции. Самыми интенсивными, бурными и кратковременными эмоциями являются аффекты (сильный гнев, ярость). К нормальным чувствам относят долг, гуманность, доброжелательность, любовь, сочувствие и др., а к аморальным относят эгоизм, жестокость и т.д.

Если учение об аффектах применить в теории Петражицкого, то получится, что аффекты как эмоции порождают право, то есть во многом бессознательное поведение человека.

Психологизм — специфика системного мышления Петражицкого. Сам Петражицкий оказался ограничен рамками своего времени потому, что ориентировался на интроспекционистские проекты психологии, которые устарели и вышли из употребления в 30-х годах XX века. На место интроспекционизма пришли бихевиоризм и психоанализ. Однако идеи Петражицкого о нормативизации эмоциональной жизни не остались не замеченными. В первые годы советской власти в СССР психологическая теория была инструментом правотворчества, основой революционного правосознания «трудящихся». Учение Петражицкого было одно из немногих, под влиянием которых формировалась новая наука — социология права.

Право — это идеальная форма, к которой нужно стремиться, подталкивая развитие общества и личности. Социальная психология развивается от науки к массовому сознанию, т.е. социальное определяется научным. Массовое сознание черпает из научных теорий идеи, упрощая их.

У Петражицкого право формируется на основе бытовых норм, отобранных временем и людьми. Право научное должно адаптироваться к жизни. Меняется общество, меняется и право. Законодатель, создавая закон, до сих пор не учитывает психическое состояние людей в конкретный исторический период, а больше опирается на экономическские, политические и религиозные факторы. Психология должна изучить готовность населения воспринимать лояльно новые законы. Психика людей влияет на природу права, но и созданное право влияет на психическое состояние общества и отдельных индивидов.

В чем значение и ценность эмоциональной теории права Петражицкого в наше время? Думается, в том, что он выбрал правильный метод познания права — метод интроспекции. Без этого метода невозможно развитие ни одной гуманитарной науки, в том числе и юридической, так как в любой гуманитарной науке необходима рефлексия. А там, где рефлексия, там всегда самоанализ, раскрытие себя в предмете. Психология без «Я» невозможна. В науке XXI века модны дискурсы (язык, социальные представления). Эти явления были отмечены Л.И. Петражицким при познании сущности права, что делает его учение актуальным и в наши дни.

Л. И. Петражицкому принадлежит право открытия особого метода для процессов правопознания и правопользования. Сам автор называл его методом интроспекции. По своим основным характеристикам данный метод значительно отличался от официально признанного, официально используемого метода, не учитывавшего наличия соединительного элемента внутреннего и внешнего наблюдения. Именно такое синтетическое соединение Л. И. Петражицкий представлял в качестве интуитивного права, способного, по его мнению, объединять в себе как частное, так и общее и которое могло бы стать основным положением для практического использования, а также для развития науки о праве.

Современное Л.И. Петражицкому правопонимание было позитивистским, которое с его точки зрения имело множество недостатков, связанных с реализацией и применением права, накладывавших негативный отпечаток на всю общественную жизнь. Главные недостатки такого понимания права выражаются в том, что законное право как императивно-атрибутивное переживание, при котором в психике усваивается принцип поведения или норма, выведенная из соответствующего нормативного факта, смешивается с самим нормативным фактом. Традиционное позитивистское мировоззрение усматривает понятие закона в тех нормативных актах, которые изданы государством в соответствии с установленной для этих актов специальной процедурой. «Между тем, — указывал Петражицкий, — правовые переживания могут быть со ссылкой на веления богов, на веление отца, на распоряжения владельца предприятия. Нормативно-правовые акты не в состоянии урегулировать возможное поведение, связанное с такими представлениями и соответствующим поведением».

Негативная оценка позитивизма породила то, что научные заслуги Л. И. Петражицкого не стали признанными в российской науке. Его взгляды многие дореволюционные российские юристы, например, В.И. Сергиевич, резко критиковали. Марксисты Е.Б. Пашуканис и П. И. Стучка не воспринимали в качестве самостоятельной теории, а советские правоведы и вовсе отвергли, в т. ч. и наличие специфики и самостоятельности его теории.

В этой связи представляется не совсем точным определение специфики научной теории ученого, предложенное Л.И. Спиридоновым и И.Л. Честновым. «В противоположность принятому сегодня делению науки по предметам изучения, — отмечают авторы, -основатель психологической теории права различает их по роду научных суждений. Особенности субъективного суждения — вот основание классификации теорий». Опровержением этого тезиса может стать высказывание самого Л.И. Петражицкого: «Открытие основного свойства изучаемой категории явлений издает свет и животворящую силу, необходимые для такого идентичного построения науки или, по крайней мере, для приближения к такому идеалу».

Теория Л.И. Петражицкого оригинальна и имеет свой предмет и методологию. В связи с чем анализ научного наследия Л. И. Петражицкого позволяет сделать вывод о том, что к 1909 г. в России в основном была создана «школа Петражицкого». Данный вывод делатся на основе того, что к этому времени почти ни одна из научно-исследовательских работ, посвященных проблемам права, психологии, философии и социологии не издавалась без использования выводов и анализа теоретических положений теории Л.И. Петражицкого. К таким работам можно отнести труды М.А. Рейснера,, С.Н. Трубецкого и П.И. Новгородцева, стоявших на позициях неокантианства, а также представителей юридического позитивизма -В.И. Сергеевича, Г.Ф. Шершеневича.

В большей своей массе научная литература XIX в. о концепции Л.И. Петражицкого носила полемический характер. При этом и Л. И. Петражицкий, разъясняя сущностное содержание своей теории, вел широкие дискуссии с представителями других научных направлений. В результате росло его влияние на отраслевые дисциплины, что увеличило круг его последователей, среди которых находились два наиболее ярких представителя, чьи имена тесно связаны с историей наиболее революционно настроенных партий -М. А. Рейснер и П.А. Сорокин

В советской России после нескольких лет официального признания имя и научное наследие Л.И. Петражицкого были подвергнуты забвению. А.В. Овчинникова полагает, что причины этого не могут не иметь связи с особенностями трактовки сущности права и правогенеза на ранних этапах развития советского права. Психологическая теория права не вписывалась в идеологические концепции социалистического государства и права, о Л. И. Петражицком почти ничего не писали, а если и упоминали, то исключительно негативно, как о классово-чуждом буржуазном ученом.

Некое забвение идей Л.И. Петражицкого в России было связано и с тем, что после февральской революции 1917 г. он переехал в Варшаву, где возглавил кафедру социологии в местном университете. Взрыв национализма, слепая ненависть ко всему русскому, которые переживала Польша в те годы, воспринимались им крайне болезненно. В результате нервного срыва в 1931 г. в силу разных обстоятельств Л.И. Петражицкий покончил жизнь самоубийством. Работы Л. И. Петражицкого не были переведены на иностранные языки, а соответственно его учение не имело распространения в зарубежной науке. Только в 1955 г. его работы — «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» и «Введение в изучение права и нравственности» — были опубликованы в США благодаря Н.С. Тимашеву и П.А. Сорокину, которые являлись его учениками. После выхода в свет этих книг идеи Л.И. Петражицкого получили развитие в рамках таких направлений юриспруденции, как социология права, американский и скандинавский правовой реализм, движение свободного права и др.

Подводя итог краткого анализа творчества Л. И. Петражицкого, необходимо отметить следующее.

Развитие правовых взглядов относительно правопонимания в XX в. показало на ошибочность позиций ученых, утверждавших, что уже существует такое исчерпывающее изобилие определений права, что появление какой-либо новой теории уже невозможно. И, тем не менее, таких теорий появилось достаточно большое количество, вполне отвечающим требованиям нашего времени (коммуникативная теория права, интегральный подход к праву, синтетическая теория права, либертарная концепция права). Все указанные теории в той или иной мере заимствовали опыт и положения ранее созданных теорий. Это связано с тем, что эволюция любой концепции правопонимания возможна только в том случае, когда происходит усовершенствование системы знаний. Поэтому заслуга Л.И. Петражицкого в становлении теории права в российской юридической науке очевидна.

Необходимо отметить, что изучение теории права Л. И. Петражицкого может приобрести большое значение в деле преодоления в правовом сознании представления о праве как о совокупности нормативных актов, в т. ч. в понимании того, что законодательный акт может быть и бывает неполным, нуждающимся в толковании, может иметь неправовой характер. Дидактическое значение теории Л. И. Петражицкого заключается в том, что так или иначе происходит повышение уровня правовой культуры, что должна быть самоцель любого юриста, как теоретика так и практика.

Таким образом, теоретические установки, разработанные Л. И. Петражицким, остаются ценностными ориентирами, на которые опираются в своих исследованиях современные ученые. Трудно переоценить то наследие, которое оставил своим потомкам один из величайших ученых прошлого, имя которого сегодня знает весь научный мир, Лев Иосифович Петражицкий -теоретик, цивилист, юрист, достойный сын России, один из величайших ученых прошлого, основоположник концептуальных положений психологической теории права.

Теория понимания права Л. И. Петражицкого, входя в блок основных учений о сущности права, оказывает положительное влияние на законотворческую и правоприменительную деятельность, на общечеловеческие ценности с целью поддержания определенного уровня законности и правопорядка. Необходимо отметить, что наследие этого ученого, в силу глобальности его исследований, широте поднимаемых проблем и их значимости для процессов дальнейшего развития учения о праве, принадлежат всему юридическому миру. Его теория содержит ценные для современной науки положения о понимании права, в которой обозначены основные тенденции развития и модернизации права.

Таким образом, идеи Л.И. Петражицкого получили широкое распространение, прежде всего, за рубежом, где нашли применение не только в теории права, но и в таких науках как социология, конфликтология и психология. К числу его учеников и последователей относятся такие выдающиеся юристы и социологи как Г. Д. Гурвич, М.А. Рейснер, П.А. Сорокин, Н. С. Тимашев и др. В то же время, в отечественной правовой науке на протяжении всего советского периода развития нашей страны теория Л.И. Петражицкого хотя и изучалась, но воспринималась в критическом аспекте — как «реакционная». Это говорит о том, что западные исследования в этой сфере, развивающие правовые идеи Л.И. Петражицкого во многом ушли вперед. В то же время, можно констатировать, что интерес к трудам этого выдающегося ученого в российском юридическом сообществе в последние годы продолжает неуклонно расти — переиздаются труды Л.И. Петражицкого, проводятся конференции, посвященные его работам и т.д. Можно уверенно говорить о том, что в настоящее время, Россия «вновь открывает» для себя своего великого соотечественника. И это «открытие» предоставляет огромные возможности для совершенствования отечественной теории права и юридической практики.

На сегодняшний день концепция интуитивного права Л.И. Петражицкого, способна стать прочной основой для объединения усилий ряда наук, исследующих различные аспекты права. Именно интуитивное право — как «живое», существующее в сознании индивидов представление о праве, не связанное с официальным правом, должно стать предметом современного систематизированного научно-правового исследования. Концепция интуитивного права позволяет объяснить, каким образом такие категории как «справедливость» и «правда», которые современная теоретическая юриспруденция исключает из сферы права и относит к сфере морали, влияют на правовую жизнь общества. Исследование интуитивного права также позволяет выявить существующий в обществе конфликт между интуитивным и позитивным правом и найти пути его разрешения.

Работы по интуитивному праву Л.И. Петражицкого имеют серьезную актуальность именно в наше время, так как ХХ век стал периодом бурного развития таких наук как психология и социология, в том числе и применительно к исследованию такого социального явления как право. Новые открытия в области эмоций, интуиции, человеческого поведения и социальной коммуникации способны придать существенный импульс развитию концепции интуитивного права, повысить ее научный и прикладной потенциал. В то же время развитие теоретической юриспруденции в нашей стране в целом продолжает оставаться в рамках парадигмы юридического позитивизма, которая в похожей форме существовала и в Российской Империи и в Советском Союзе. В связи с этим, очевидным для нас является, необходимость развития, в первую очередь, теории права, основанной на новых подходах к изучаемому явлению, учитывающую все мировые достижения других наук, изучающих человека, общество, государство и право. Именно в преодоление узкопрофессионального юридического догматизма, по нашему мнению, лежит ключ к разрешению такой серьезной проблемы как правовой нигилизм.

ГЛАВА 3. АКТУАЛЬНОСТЬ ВЗГЛЯДОВ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО В СОВРЕМЕННОЕ ВРЕМЯ

.1ИДЕИ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО И ПРАВОСОЗНАНИЕ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

Прежде чем непосредственно обратиться к проблематике правоприменительных мотивов, рассматриваемых Л.И. Петражицким и имеющих весьма актуальное современное значение, целесообразно определить исходную авторскую позицию по поводу соотношения права и его мотивационного потенциала.

В универсально-модельном причинно-следственном механизме целесообразно выделять детерминационно-понуждающие причины, отнесенные к среде или контексту того, что является феноменом следствия и «причиняемыми» ресурсами, находящимися внутри того или иного из-меняемого под их воздействием феномена.

В нашем случае правоприменительного поведения субъекта.

Контекстные и внутрисубъектные мотивационные ресурсы отличаются и своей энергетичностью, и структурой, и функциями.

Внешняя мотивация «понуждает» к движению, в нашем случае — в правовом пространстве и во времени, внутренняя мотивация способствует правоприменительным изменениям, главным образом качественного характера — правоприменительному развитию, правоприменительной са-моактуализации.

Внутренняя субъективная правовая самоактуализация, в свою очередь, подпитывается внешними флюидами, которые проходят своеобразную фильтрацию посредством интеллектуально-эмоциональной рефлексии.

Правовые нормы, разрабатываемые и применяемые законодателем, не способны изменять качество правоприменительной субъектности, если они не трансформированы в структуры осознанных внутренних мотивов, обусловливающих инициативное, а не принудительное правопри-менительное поведение.

Внешние или контекстные мотивационно-детерминационные ресурсы — это феномены жизненной, социальной реальности, внутренние мотивы субъектов права — это феномены их правосознания, феномены ментального уровня.

Тотальное «очищение» правовой материи от мотивационных феноменов, от побудителей к правовой самореализации — это путь к примитивному бихевиоризму и позитивистской социально-гуманитарной архаике.

Безусловно, признание очевидного, естественного бытия мотивационных ресурсов в правовой материи существенно усложняет ее содержание, структуру и процесс рефлексии права, в том числе и научной.

Одной из моделей усложненного видения права, правоприменительной мотивации является правовая концепция Льва Иосифовича Петражицкого, ядро которой образуют идеи права как этической рефлексии себя, других, иного, представляющей синтез познавательно-эмоциональной мотивированной процессуальности.

«…Под правом, — писал Л.И. Петражицкий, — в смысле особого класса реальных феноменов будем разуметь те этические переживания, эмоции которых имеют атрибутивный характер.

«Все прочие этические переживания, т.е. переживания с чисто императивными моторными возбуждениями, мы будем называть нравственными явлениями, относить к нравственности».

Подобное определение права: 1. Ориентирует нас на дистанцирование права от власти и внешних принудительно-насильственных доминант его применения; 2. Ориентирует на предельно широкое понимание правоприменительного пространства; 3. Ориентирует на иное, чем это принято в правовом позитивизме, понимание правоприменительной фактичности. Согласно воззрениям Л.И. Петражицкого главным фактом правовой онтологичности-фактичности являются психические переживания субъектов прав и субъектов обязанностей. Эти эмоционально-интеллектуальные, аксиологические переживания отражают сущностную многосубъектность права как феноменов психического бытия «я», «они», «мы» и, одновременно порождают то, что относится не к содержанию права, а к его формам, к его публичной презентации — порождают юридические поступки или юридические факты (в их позитивистском смысле), выявление, систематизация которых обусловливает необходимость развития юридического формализма — позитивизма. Таким образом, Л.И. Петражицкий стремится синтезировать, с той или иной мерой успешности, естественность и позитивность права, в контексте доминант правового психологизма.

Развивая, обосновывая свое видение права и правового пространства, Л.И. Петражицкий писал: «…установленные выше понятия права в реально-психологическом и в проекционном смысле обнимают все императивно-атрибутивные переживания и все соответствующие проекции без всяких изъятий и ограничений.»

«В частности, с точки зрения этих понятий безразлично, как уже видно из установленного выше деления права на интуитивное и позитивное, основываются ли соответствующие нормы, обязанности, права на чьих-либо велениях, народных обычаях или иных нормативных фактах, или дело идет о независимых от таких фактов и чуждых соответствующих ссылок императивно-атрибутивных переживаниях и нормах, обязанностях и т.д., а равно безразлично, пользуются ли соответствующие нормы, обязанности, права признанием со стороны органов государственной власти, судов, администрации и т.п., или вообще со стороны органов или иных членов какого бы то ни было общения, или они таковым признанием не пользуются».

Предельно расширяя правоприменительное пространство, его субъектность, Л.И. Петражицкий одновременно дезавуирует притязания государства, его различных структур на право-применительное монопольное насилие, полагая понимать его лишь в качестве одного из многих возможных методов упорядочивания правовых конфликтов, не урегулированных посредством интуитивно-правовой совести сторон.

В системе психических детерминант права, правоприменительной практики Л.И. Петражицкий делает акцент на эмоциональную составляющую, выводя при этом за пределы психической сферы волю и интересы субъектов правовых отношений — владельцев прав и носителей обязанностей, отрицая также целевую мотивацию правоприменительного поведения.

Поясняя эмоциональную связанность субъектов — носителей прав и обязанностей, Л.И. Петражицкий пишет: «Сильные, заметные и поддающиеся (непосредственному или воспоминательному) наблюдению и изучению правовые моторные возбуждения имеют место в тех случаях, когда в нашей психике происходит борьба между сознанием нашего правового долга по отношению к другому — права другого по отношению к нам (соответствующих импульсий), с одной стороны, и какими-либо искушениями (иными импульсиями), действующими в пользу нарушения долга, попрания права другого, с другой стороны…»

В современном менталитете многих российских граждан, в структурах правосознания достаточно распространены установки на весьма критическое и не адекватное восприятие законности и справедливости прав других субъектов юридических отношений, естественным образом связанных с обязанностями по их удовлетворению.

Попрание права другого — типичное явление современной российской правоприменительной практики.

Нетрудно осознать степень эмоционально-психического напряжения, ее возможных правовых, социальных последствий, обращаясь к огромному количеству более конкретных примеров подобной эмоционально-правовой драматичности в отношениях должника и кредитора, арендатора и арендодателя, страхователя и страховщика, налогоплательщика и налогополучателя и т.д.

Другой тип правовых эмоций обусловливается ситуациями претензий одного субъекта по отношению к другому. «Дальнейший фактический материал, — отмечал Л.И. Петражицкий, — для ознакомления со специфической природой правовых эмоций доставляют те… случаи, когда дело идет о сознании нашего права по отношению к нам, и получается дразнение соответствующих эмоций вследствие того, что другой оспаривает наше право — свою правовую обязанность». Речь идет прежде всего о правовых и не только правовых эмоциях многочисленных «получателей долга», тех, кто страдает от невозвращенных кредитах, от неуплаченных налогах, от недополученных алиментах, от недополученных суммах за услуги ЖКХ и т.д.

Массовость подобных ситуаций нередко приводит к тому, что «получатели долга» прибегают к использованию не всегда правовых и цивилизованных методов его «выбивания», что безусловно весьма негативно влияет на эмоционально-психическую составляющую правовых и социальных отношений, дискредитируя идеи права о естественной связанности субъектов прав и субъектов обязанностей по их реализации.

Петражицкий Л.И. выделяет также третью категорию правовых эмоций по поводу нарушений прав, обязательств третьими лицами — физическими и юридическими. «Такие сильные правовые эмоции по чужому адресу, — отмечал Л.И. Петражицкий, — переживались, например, тысячами людей во время знаменитого дела Дрейфуса, происходившего при таких обстоятельствах, что получалось весьма «удачное», так сказать, дразнение правовых эмоций тех, которые, обладая чуткой правовой совестью, интересовались этим делом и внимательно следили за разными его фазами».

Универсально-классический пример подобного «дразнения» соответствующих эмоций населения современной России — невыполнение структурами ЖКХ своих юридических обязанностей.

Другой более драматический пример современного «дразнения» соответствующих эмоций — неисполнение своих правоприменительных обязанностей работниками правоохранительных органов Москвы по отношению к подозреваемым в убийстве одного из болельщиков «Спартака».

Всплеск подобной правовой эмоциональности способен выступать в качестве мощных мотивационных ресурсов как конструктивного, так и деструктивно-протестного типа. По крайней мере, многие менеджеры организации деструктивно-протестных публичных акций умело используют подобные мотивационные потенциалы.

.2 ТВОРЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО И РАЗВИТИЕ ТЕОРИИ ПРАВА В XIX-XX ВЕКЕ

Обосновывая свое видение подобной классификации, Л.И. Петражицкий писал: «…часто высказываемое философами, психологами, юристами, моралистами, экономистами и т.д. и принимаемое за какую-то само собой разумеющуюся истину положение, будто всякие наши поступки имеют цель, будто действия без цели что-то нелепое, невозможное, представляет коренное заблуждение.»

Преобладающая масса действий людей и животных имеет бесцельный характер, совершается вовсе не для достижения какой-либо цели, основывается не на целевой, а на иных видах мотивации.

Действиям ради известной цели, действиям «для того, чтобы» можно прежде всего противопоставить действия на известном основании — действия не «для того, чтобы», а «потому, что»…

«Мотивацию очерченного типа мы условно называем «основной» мотивацией, представления чего-либо уже случившегося или наличного, играющие здесь роль возбуждающих эмоции и являющихся непосредственной причиной соответствующих акций…» .

Первая часть категорических суждений Л.И. Петражицкого весьма дискуссионна, но и актуальна. Не совсем корректно противопоставлять мотивацию, заложенную в естественной для человека способности для осознанного целеполагания. В прошлом и настоящем опыте, в том числе и в правоприменительной практике, безусловно, содержится детерминационно-мотивационный потенциал правоприменительного поведения. Но мотивированные правоприменительные поступки расположены не только в прошлом, но и за линией настоящего, ибо настоящими являются лишь мотивы. Правоприменительный поступок следует вслед за мотивами. Целевая мотивация — это не мотивация из будущего, а также мотивация из настоящего, но отличающаяся тем, что она формируется под воздействием проектно-целевой интеллектуальной деятельности субъекта правовых отношений. Безусловно не все поведенческие акты имеют осознанно-целенаправленный характер, но субъект правоприменения отличается от субъекта упрощенной эмоциональной реактивности тем, что синтезирует в себе мотивы деятельности и «потому, что» и «для того, чтобы», ибо это субъект рационально-мыслящий, способный к проектированию, а не только эмоционально-импульсивный.

Но суждения Л.И. Петражицкого, в этой части, весьма полезны в качестве мотиватора дискуссий о детерминационно-мотивационных ресурсах современных применителей права, в том числе и тех, кто мотивирован, причем не всегда из прошлого, на деструктивную правоприменительную практику.

В отдельный вид Л.И. Петражицкий выделяет объектные, или предметные, мотивации, особенности которых связаны с тем, что поведенческие реакции или, говоря словами автора, различия эмоций предопределяются воздействием тех или иных явлений, процессов как природно-объективного, так и субъективного характера, причем воздействием как позитивным, так и негативным (бегство от объекта, субъекта, восхищение чем-либо и т.д.)

«Это вид мотивации, — писал Л.И. Петражицкий, — мы назовем объективной, или предметной мотивацией. Можно с уверенностью утверждать, что предметная мотивация представляет наиболее обыденный и распространенный вид мотивации…»

В сфере гражданско-правовых отношений складываются одни предметные мотивационные условия для правоприменительной деятельности, в сфере налогового законодательства — другие, в уголовно-правовой сфере — третьи.

«…В качестве еще одного вида интеллектуально-эмоциональной мотивации, играющего существенную роль в некоторых областях человеческого поведения, в том числе в области нравственных и правовых поступков, — писал Л.И. Петражицкий, — следует упомянуть такие мотивационные процессы, в которых роль познавательных процессов, возбуждающих эмоциональные процессы, побуждающие к разным положительным и отрицательным действиям (воздержаниям), играют самые образы поступков, представления подлежащих действий — назовем их для кратости акционными представлениями» .

Акционную мотивацию, т.е. мотивацию, предопределяемую теми или иными поведенческими, словесными акциями, автор называет «самодовлеющей мотивацией (самодовлеющей в том смысле, что здесь не нужно никаких посторонних, целевых и других познавательных процессов, а достаточно представления самого поведения, чтобы нашлись импульсы в пользу или против него)» . Идеи Л.И. Петражицкого об активной мотивации, или мотивации, предопределяемой конкретными правоприменительными поступками (акциями) и их словесными интерпретациями одобрительного или неодобрительного характера, имеют весьма актуальное значение.

Там, где поступки отражают и неукоснительное соблюдение правовых норм, и высокую правоприменительную компетентность, и культуру — там формируются одни мотивационные ресурсы. Там, где правоприменительная деятельность выражается в коррупции, в злоупотреблении правом, — там априори складываются иные мотивационно-детерминационные условия.

Размышляя об эмоциональной составляющей живого права, о их детерминационно-мотивационных потенциях, Г.В. Мальцев отмечает, что «эмоции не существуют отдельно сами по себе, они сливаются, образуют устойчивые либо эфемерные сочетания, соединяются в комплексы, распадаются и дифференцируются по времени и в пространстве.

Ученые-юристы… вынуждены буквально «выхватывать» из громадного сплошного массива эмоциональных переживаний, из «потока сознания» отдельные комплексы эмоций, которые для них наиболее важны и интересны. Так поступал Петражицкий и так, видимо, должны поступать теоретики права, желающие вникнуть в психологическую основу правовой системы, юридических институтов и правового поведения» .

Вероятно, так следует поступать и практикующимся юристам, а также законодателям всех уровней, желающим видеть за текстами универсальных правовых норм не только «физические лица», но и лица, наделенные духовно-психической энергетикой.

Право, его смысл трудно понять, а затем и эффективно применять без понимания его эмоционально-мотивационной составляющей.

Постижению права, на современном этапе его развития, безусловно способствуют и идеи Л.И. Петражицкого, о его нравственно-эмоциональных проявлениях.

Основатель психологической теории права оказал существенное влияние на возрождение принципов естественного права в России. Обвиняя направление юридического позитивизма в примирительном оппортунизме по отношению к окружающей действительности, в технико-ремесленной ограниченности научной бесперспективности, Л.И. Петражицкий осуществил отбор основных начал доктрины естественного права, на основе которой построил обновленную теорию естественного права, центром которой был человек с присущими ему свойствами.

В теоретической программе Л.И. Петражицкого содержалась также идея политики права целью, которой должно было стать устранение «злокачественных» видов интуитивного и позитивного права путем прогрессивных по своему содержанию нормативных фактов. Ученый обращал внимание на постепенную гуманизацию человеческой психики в сфере правовых явлений в ходе исторического развития. Общей целью политики права объявлялся идеал всеобщей любви.

Право рассматривалось этим юристом как идея, явление духовного мира. Отталкиваясь от этого Л.И. Петражицкий рассматривает правовые явления с точки зрения психических переживаний индивида. Основой правовой нормы являются специфические психические переживания индивида — этические эмоции. Они представляют собой двусторонние (пассивно-активные) психические акты, подталкивающие, вынуждающие индивида к определенным поступкам в связи с возникшей или представляемой конкретной жизненной ситуацией. Все этические явления распадаются на две большие группы. Одни из них переживаются как односторонне-обязательные, беспритязательные, свободные. Индивид осознает обязательность соответствующего поступка, но в тоже время он убежден, что никто не вправе притязать на исполнение данной обязанности. Эта группа этических явлений объединяется под общим понятием нравственность. Другие этические явления переживаются индивидом как обязательно-притязательные, то есть требующие такого поведения, на которое вправе притязать другой индивид. Данная часть этических явлений составляет право.

Право и нравственность (мораль) составляют единую психологическую нормативную систему этических явлений различаясь тем, что в праве наряду с общим для этических явлений признаком обязательности присутствует еще и особый признак — осознание обоснованной притязательности (атрибутивности). Помимо сознания субъект обязан, присутствует сознание, что другой субъект имеет право.

Л.И. Петражицкий, развивая тему разорванности и противоречивости человека в обществе, в духе христианской традиции проводит исследование таких случаев жизни, когда сознанию долга противостоят и оказывают сопротивление противоположные сильные искушения — поступать по страсти, а не по долгу совести. Петражицкий ставит во главу угла культуры «запреты», «веления и императивы», которыми просто обязана заниматься «наука о нравственности и праве». Следование человека своим влечениям вопреки требованиям долга, являющегося «помехой свободы», всегда в большей или меньшей степени осознается как нарушение, разрыв связи, преступление.

Но почему, вопрошает Петражицкий, «веление страсти» — величина хотя и постоянная в человеке, все же веление такого рода «непродуктивно» и изменчиво? Почему «страстная эмоция» — это относительная величина, а «эмоция долга» — абсолютна? Ведь и страсть, и чувство долга эмоционально сильно переживаются человеком. Почему же долг перевешивает влечение? Дело в том, утверждает Петражицкий, что страсть имеет объектом «кажущиеся свойства естественных предметов», включая человека, потому она и непостоянна: например, испытывание «эмоции любви» приводит затем к охлаждению, «постылости» к объекту прежней страсти. «Импульсивная фантазия, — пишет он, — создает не только разные качества и свойства для предметов и явлений,… но и разные реально не существующие величины иных категорий,… положения… процессы». В отличие от этого нравственные «… продукты эмоциональной проекции, эмоциональные фантазмы представляют и те категорические веления с высшим авторитетом, которые в случае этических переживаний представляются объективно существующими и обращенными к тем или иным субъектам, а равно те особые состояния связанности, об(в)язанности, несвободы и подчиненности,… когда этические законы повелевают или запрещают известное поведение». Более того, «этическая эмоциональная проекция» не останавливается на долженствовании как идее, а идет еще дальше — пытается «овеществить», материализовать долг.

Петражицкий пытается, с одной стороны, объективировать долг, моральную норму, «указание свыше», а с другой — еще и усилить, укоренить нравственность в свойствах самого духа человека и в его общественном бытии. Его цель — показать незыблемость этических позывов личности, их первичность по отношению к чувственным эмоциям. И это — в условиях превалирования в секулярной жизни мира страстей и все большего ведения нравственных норм к простым «приличиям». Здесь накал христианско-персона-листического мышления Петражицкого почти адекватно выражен в его социальной теории. Идя дальше, он, рассматривая подлинно христианскую этику, утверждает, что по самому ее духу, коренным образом отличающемуся от «библейской этики», мы обязаны по отношению к ближним совершать очень нелегкое, даже трудно исполнимое без какого-либо притязания на исполнение того же самого со стороны самих этих ближних. А поскольку христианская этика у Петражицкого «совсем непритязательна», постольку и любые притязания церковного, государственного и социального характера — это, по его мнению, непонимание самого существа христианского учения. Здесь свобода нравственно-христиански ориентированной личности, т. е. подлинно моральный поступок человека, не требующего от других ни награды, ни симметричного действия, ни даже понимания, возводится им в абсолютный образец как поведения, так и внутренней мотивации христианина.

Нравственное учение этого мыслителя последовательно персоналистично и фактически целиком созвучно духу кантовой практической философии, выпестованной в лоне протестантизма. Говоря по сути верные вещи о внутренней мотивации и долге христианина, Петражицкий все же модернистски, вполне по-бердяевски делает выбор в пользу абсолютной свободы нравственного выбора личности, а не морального руководства человеком со стороны христианской церкви. Соединить личную свободу выбора с соборным деланием, действительно, чрезвычайно трудно для последовательного персоналиста.

Психологическая теория права имела большой успех в начале XX века вызвав решительное неприятие со стороны ряда ученых. Но с другой стороны она приобрела себе не меньшее количество сторонников. Некоторые ученики Л.И. Петражицкого впоследствии стали видными представителями западной социологии и социологии права и их концепции в значительной мере находились под влиянием идей Л.И.Петражицкого.

Как и любая концепция, психологическая теория права имеет свои сильные и слабые стороны.

Плюсом данной теории является то, что она обращает внимание на психологические процессы, которые стоят в одном ряду с экономическими, политическими, социальными и иными процессами. Следовательно, нельзя издавать законы без учета социальной психологии. Источником права является человек, а значит право выводится из его психики и его эмоций. Обращая внимание на психические процессы человека повышается роль правосознания в правовой системе общества.

Несмотря на явные плюсы данной теории нельзя забывать о том, что перевес в сторону психологических процессов отбрасывает экономические и политические аспекты, от которых право тоже очень зависимо.

Можно провести параллель между психологической теорией Л. И. Петражицкого и коммуникативной теорией А. В. Полякова. Право, по мнению А. В. Полякова, — это коммуникация (правоотношение — правонарушение — судопроизводство). В теории Л. И. Петражицкого каждый субъект права обладает определенными эмоциями и таким образом влияет на сущность самого права, а по мнению А. В. Полякова, у каждого субъекта есть свой образ права, т.е. там где общество, там и право. Каждый субъект имеет свой образ и свое представление о праве. Существует право не в юридическом смысле, например, детское право — не брать чужого. Одним из важных коммуникативных аспектов психологической науки является изучение способности человека отражать мир, познавать его и регулировать его взаимодействие с ним. Человек воспринимает мир через эмоции, через воспитание и другие аспекты его жизни и таким образом формируется представление о праве, а соответственно и его реализованные формы. Формируясь отдельными индивидами из взаимодействий друг с другом право объективируется в соответствующие формы, а далее оно воспроизводится в последующих взаимодействиях. При этом реальность права проявляется только в его признании широкими слоями населения.

Утверждение Петражицкого, что право является эмоцией и существует исключительно в психике индивида, не вписывалось ни в рамки представления об объективном существовании права, ни в традиционное его понимание только как позитивного, то есть свода законов, действующих в государстве. По мнению Петражицкого, человек под воздействием эмоций склонен приписывать какому-либо внешнему авторитету, себе и другим людям различные права и обязанности, проецируя на них свои внутренние убеждения по поводу того, как следует поступить в той или иной ситуации.

Поэтому для понимания сущности права нужно обратиться к психологии. Традиционное деление психики на познание, чувства и волю Петражицкий нашел недостаточным и ввел понятие эмоции как основного влияющего на поведение психического акта, имеющего двойственную, активно-пассивную природу. "Внутренний голос", совесть запрещает или разрешает нам определенное поведение. Мы ощущаем связанность, необходимость поступить так, а не иначе. С этой точки зрения "наши права суть закрепленные за нами, принадлежащие нам, как наш актив, долги других лиц". В отличие от нравственных обязанностей, правовые связывают волю человека. Поэтому нравственности с социальной точки зрения право гораздо важнее. Так как право целиком содержится в психике, то в повседневной жизни обычно не требуется знания официальных законов, и вообще существование права не предполагает какого-либо организованного союза, например, государства, "признания нормы или правоотношения со стороны окружающих нас лиц, существования судов, законодателя и тому подобных явлений, представления о которых обыкновенно соединяются с мыслью о праве". То, что государство осуществляет руководство общественными отношениями, объясняется тем, что мы приписываем известным лицам " общее право повелений и иных воздействий на подвластных для исполнения долга заботы об общем благе".

То право, которым пользуются люди в повседневной жизни, Петражицкий называет естественным, или интуитивным. В процессе развития человечества отмирают одни нормы права, другие же закрепляются в сознании как наиболее пригодные для нормального существования общества. Необходимость общих правил поведения приводит к возникновению позитивного права, которое характеризуется ссылкой на внешний авторитет. Отсюда — возникновение религии и официального права, власти, судов, которые также предназначались лишь для ограничения "диссонанса правоотношений" Благодаря этим учреждениям достигается согласие по спорным вопросам.

Интуитивное право гораздо шире позитивного и официального и развивается "закономерно-постепенно, оно не подвержено фиксированию и окаменению и не зависит от чьего бы то ни было произвола". Распространение единых норм происходит в результате эмоционально-интеллектуального социального общения и психического заражения. Эволюция права изменяет народную психику, а она, в свою очередь, изменяет право. Действие права как психического фактора общественной жизни состоит, во-первых, "в возбуждении или подавлении мотивов к различным действиям и воздержаниям (мотивационное или импульсивное действие права), во-вторых, в укреплении и развитии одних склонностей и черт человеческого характера, в ослаблении и искоренении других (педагогическое действие права)". С помощью воздействия права на общественное сознание можно добиться определенного поведения, а также воспитывать народную психику, повышать ее культуру и способность адаптироваться к требованиям социальной жизни. Цель развития права -"нравственное совершенство человечества", однако нравственная мотивация, хоть и является идеалом, все же не имеет такой силы, как правовая.

Неразвитое правосознание, считает Петражицкий, является причиной многих недостатков русского характера. " Эмоционально здоровое сознание своего права ставит человека наравне или даже выше тех лиц, которые в других областях кажутся ему вышестоящими". Для успешного использования права, по мнению Петражицкого, необходима наука политики права. Задача ее заключается, во-первых, "в рациональном направлении индивидуального и массового поведения посредством соответствующей правовой мотивации", во-вторых, — в совершенствовании психики, в очищении ее от антисоциальных склонностей. В развитии права могут быть скачки вперед, периоды застоя и возвращения назад. Петражицкий предлагает сделать этот процесс положительно направленным, стимулируя с помощью науки нравственный прогресс. Причем в качестве метода воздействия рекомендуются только моральные санкции, так как угроза уголовной ответственности задевает только самые грубые черты нашего характера. Задачи же и идеал правовой политики направлены на более высокие отношения между людьми.

Для эффективности законодательства прежде всего необходимо провести его систематизацию, унификацию и рационализацию. Тогда с его помощью политика права, постоянно направляя мышление и поведение людей в более высоконравственное русло, способна цивилизовать общество, его правовой строй, предопределяющий жизнь и деятельность всякого гражданина. Таким образом, Петражицкий отошел от классического понимания науки о праве только как систематизации и классификации юридических норм. Он исследует применение и функционирование права, его воздействие на психологию и поведение людей, способность общества к правовой саморегуляции, то есть демонстрирует чисто социологический подход к праву.

Своеобразное понимание права Петражицким вызвало волну критики со стороны известных юристов того времени. Хотя разногласия среди сторонников движения за возрождение естественного права были достаточно велики, отношение к теории Петражицкого было враждебным, поскольку он скептически оценивал попытки абсолютизации теории естественного права. Петражицкий разделял со сторонниками естественного права его общие положения: а) право первично по отношению к государству и может существовать в любом человеческом союзе; б) естественное право не тождественно позитивному; в) жизнь человека, его права и свободы — абсолютная ценность; г) демократия необходима как фундамент свободы личности; д) старые учения о праве не соответствуют реальной жизни, право не инструмент насилия со стороны власти, а главный регулятор взаимоотношений в обществе. Несмотря на это, его оппоненты считали, что психологический подход к праву сомнителен с точки зрения науки, так как явления психики не имеют точного характера. Многие ученые, например П. И. Новгородцев, видели в трактовке Петражицкого разновидность юридического позитивизма. К тому же право не ограничивается исключительно личным поведением, существует еще и объективный закон, который признают все. Право должно сообразовываться не только с изменяющимися потребностями, но и "с вечными началами, присущими человеческому духу". Субъективное понимание индивидом своего права будет единственным для него, а права другого не будут признаваться. По теории Петражицкого, явлением права может быть и заключение договора с дьяволом, и фантазии сумасшедшего человека. Такая широкая трактовка по существу приводит к размыванию самого понятия права. Новгородцев указывает, что желание Петражицкого воплотить с помощью права в жизни "совершенное господство действенной любви в человечестве" есть не что иное, как существующее со времен Христа стремление построить земной рай, способное привести к насильственному насаждению добра. По словам другого критика, Е. В. Спекторского, физическое и психическое в человеке — лишь "необходимые эмпирические условия" морали, которую изучает философия права, а не психология.

Заслуги Петражицкого, особенно в области критики юридических теорий, признавались всеми его оппонентами. Любая научная теория имеет право на односторонность, поэтому психологическая теория права была признана, несмотря на отдельные недостатки, ценным открытием в области исследования правосознания, которое тогда не было изучено. В общественной мысли России идеи выдающегося русского юриста нашли широкий отклик, так как отрицательное отношение к праву в российском обществе было традиционно. В то же время в среде либеральной интеллигенции призыв Петражицкого различать интуитивное и позитивное право прозвучал особенно сильно, так как просвещенная часть общества остро ощущала противоречие между существующим государственным строем и своими моральными убеждениями.

Из юридической школы Петражицкого вышли такие известные ученые, как П.Сорокин, Г. Гинс, К. Соколов, А. Круглевский, Н. Тимашев и др. Все они пытались развить и усовершенствовать его теорию, придать ей более объективный характер.

После революции Петражицкий преподавал в Варшавском университете на кафедре социологии права. После его смерти в 1931 г. психологическая теория права была забыта, поскольку работы Петражицкого не были переведены на иностранные языки. "Теория права и государства в связи с теорией нравственности" и "Введение в изучение права и нравственности" были опубликованы в США только в 1955 году , благодаря Н. Тимашеву и П. Сорокину. И сразу же его идеи получили развитие в рамках таких направлений юриспруденции и социологии права, как американский и скандинавский правовой реализм, движение свободного права и др. Основные принципы этих теорий -умаление роли официального права, правовой плюрализм, отрицание объективного характера права, призыв изучать психологию людей как основной источник правового поведения.

Психологизм как одна из ведущих тенденций современной западной юриспруденции заслуживает особого внимания и изучения. Особенно важно происхождение этого направления не только потому, что его источником являются взгляды выдающегося российского правововеда, но и потому, что последующие интерпретации теории Петражицкого бледны по сравнению с оригиналом. Нельзя также забывать, что его творчество — яркий пример безграничного служения науке — нуждается в самом пристальном изучении и широком распространении на его Родине.Понятие «права» разработанное Л.И. Петражицким в конце XIX начале XX веков может решить ряд задач постоянно присутствующих в юридической теории. Этим юристом была поддержана позиция правоведения XVII-XVIII веков, полагающие учение о человеке исходным началом в учении о праве. Учение о специфическом эмоциональном состоянии человека заключало в себе элемент новизны, поскольку состояние свободы и обязанности описывалось в понятиях эмоциональной психологии. Доктрина эмоциональной интерпретации права предложила еще один вариант правопонимания, отрицающий детерминанту государственного правотворчества как исключительную. Во второй половине XX века идея «права человека» как сфера свободы индивида, неприкосновенная для интервенция государства, приобрела официально признанный характер.

Становление и развитие человеческой свободы немыслимо без эмоциональной сплоченности большинства граждан, которая обеспечивается синтезом принципа свободы и принципа справедливости. Получается, что свобода и справедливость как основные принципы общества, нормы права как их отдельное воплощение, принуждение и эмоциональная поддержка как свойство этих норм связываются в единое целое. Такой подход к пониманию права позволяет раскрыть такой его аспект как массовое добровольное соблюдение права, на что основе внимание обращал Л.И. Петражицкий. Философия права в России сегодня переживает изменения. Происходит освобождение от идеологических стереотипов, введение новых методов познания существа права, в понятие право постепенно включается антропологический принцип, обсуждаются новые свойства права.

Обращение к отечественной философско-правовой мысли должно способствовать адекватному пониманию сегодняшнего правового бытия России, без которого невозможно возрождение сильной государственности и национального правосознания. Идеи Л.И. Петражицкого могут оказать в этом существенную пользу. Общественно-политические идеалы Петражицкого были близки к этическому социализму, получившему распространение в России на рубеже XIX-XX вв. Для современной эпохи, отмечал он, характерны процессы "социализации производства", замены "деспотического режима системой государственного и общинного самоуправления". В будущем право изживет себя и уступит место нормам нравственного поведения. "Вообще право существует из-за невоспитанности, дефектности человеческой психики, и его задача состоит в том, чтобы сделать себя лишним и быть упраздненным". Петражицкий не оставил подробных рекомендаций относительно практического осуществления политики права. Свою задачу он видел в том, чтобы наметить отправные принципы новой юридической науки, обосновать ее необходимость. Вполне ясно ему было одно: главенствующее положение в правовой политике государства должны занимать не принудительные меры, а механизмы воспитательного и мотивационного воздействия на поведение людей. Лишь с помощью таких механизмов официальное право способно направить развитие народной психики к общему благу. Таким образом, в теоретической программе Л.И. Петражицкого содержалась также идея политики права целью, которой должно было стать устранение «злокачественных» видов интуитивного и позитивного права путем прогрессивных по своему содержанию нормативных фактов. Ученый обращал внимание на постепенную гуманизацию человеческой психики в сфере правовых явлений в ходе исторического развития. Общей целью политики права объявлялся идеал всеобщей любви. Право рассматривалось этим юристом как идея, явление духовного мира. Отталкиваясь от этого Л.И. Петражицкий рассматривает правовые явления с точки зрения психических переживаний индивида. Основой правовой нормы являются специфические психические переживания индивида — этические эмоции. Они представляют собой двусторонние (пассивно-активные) психические акты, подталкивающие, вынуждающие индивида к определенным поступкам в связи с возникшей или представляемой конкретной жизненной ситуацией. Все этические явления распадаются на две большие группы. Одни из них переживаются как односторонне-обязательные, беспритязательные, свободные. Индивид осознает обязательность соответствующего поступка, но в тоже время он убежден, что никто не вправе притязать на исполнение данной обязанности. Эта группа этических явлений объединяется под общим понятием нравственность. Другие этические явления переживаются индивидом как обязательно-притязательные, то есть требующие такого поведения, на которое вправе притязать другой индивид. Данная часть этических явлений составляет право. Право и нравственность (мораль) составляют единую психологическую нормативную систему этических явлений различаясь тем, что в праве наряду с общим для этических явлений признаком обязательности присутствует еще и особый признак — осознание обоснованной притязательности (атрибутивности). Помимо сознания субъект обязан, присутствует сознание, что другой субъект имеет право.

Психологическая теория права имела большой успех в начале XX века вызвав решительное неприятие со стороны ряда ученых. Но с другой стороны она приобрела себе не меньшее количество сторонников. Некоторые ученики Л.И. Петражицкого впоследствии стали видными представителями западной социологии и социологии права и их концепции в значительной мере находились под влиянием идей Л.И.Петражицкого.

Понятие «права» разработанное Л.И. Петражицким в конце XIX начале XX веков может решить ряд задач постоянно присутствующих в юридической теории. Этим юристом была поддержана позиция правоведения XVII-XVIII веков, полагающие учение о человеке исходным началом в учении о праве. Учение о специфическом эмоциональном состоянии человека заключало в себе элемент новизны, поскольку состояние свободы и обязанности описывалось в понятиях эмоциональной психологии. Доктрина эмоциональной интерпретации права предложила еще один вариант правопонимания, отрицающий детерминанту государственного правотворчества как исключительную. Во второй половине XX века идея «права человека» как сфера свободы индивида, неприкосновенная для интервенция государства, приобрела официально признанный характер.

Становление и развитие человеческой свободы немыслимо без эмоциональной сплоченности большинства граждан, которая обеспечивается синтезом принципа свободы и принципа справедливости. Получается, что свобода и справедливость как основные принципы общества, нормы права как их отдельное воплощение, принуждение и эмоциональная поддержка как свойство этих норм связываются в единое целое. Такой подход к пониманию права позволяет раскрыть такой его аспект как массовое добровольное соблюдение права, на что основе внимание обращал Л.И. Петражицкий.

Философия права в России сегодня переживает изменения. Происходит освобождение от идеологических стереотипов, введение новых методов познания существа права, в понятие право постепенно включается антропологический принцип, обсуждаются новые свойства права.

Обращение к отечественной философско-правовой мысли должно способствовать адекватному пониманию сегодняшнего правового бытия России, без которого невозможно возрождение сильной государственности и национального правосознания. Идеи Л.И. Петражицкого могут оказать в этом существенную пользу.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Психологическая теория права Петражицкого, несмотря на ее явные просчеты, дала серьезнейший толчок развитию правовой мысли не только в России, но и далеко за ее пределами, особенно в Польше и США. Интересно, что современник создателя психологической теории, сам незаурядный мыслитель и правовед Б.П. Вышеславцев, полагал, что наилучший анализ сущности права дал "величайший современный русский юрист" Петражицкий.

Учение Петражицкого пользовалось большой популярностью среди сторонников партии кадетов. Под влиянием его идей происходило формирование взглядов многих представителей немарксистского социализма в России того времени (Г.Д. Гурвич, П.А. Сорокин и др.).

Сближению психологической концепции права с марксизмом способствовал М.А. Рейснер, один из первых советских правоведов.

Идеи Петражицкого удачно развивал его ученик, профессор юридического факультета Петроградского университета П.А. Сорокин (1889-1968). Ему удалось связать правовую теорию с социологией и после вынужденной эмиграции из России в Америку стать одним из выдающихся социологов современности. Начиная как позитивист, Сорокин во второй половине своего творчества уделяет большое внимание религиозным ценностям и создает интегрированную теорию социальных систем.

Правовая доктрина Петражицкого привлекла внимание социологов к проблемам нормативной природы и структуры правосознания, стимулировала исследования в области юридической психологии. Сегодня теория Петражицкого воспринимается как предпосылка таких новейших течений, как правовой реализм, а также соответствующие ответвления бихевиоризма и феноменологии.

Как уже отмечалось, психологическая теория права Л.И. Петражицкого не была еще предметом специального исследования в нашей стране. Краткое изложение некоторых аспектов рассматриваемой концепции содержится в монографиях В. Д. Зорькина "Позитивистская теория права в России" (М., 1978) и С. Д. Пяткиной "Русская буржуазная правовая идеология"(М., 1980). Однако в этих работах теория Л. И. Петражицкого не представляет главного предмета исследования и анализируется лишь в той мере, в какой это было необходимо для понимания общей картины русской юридической мысли конца XIX — качала XX в.в. Кроме того, в большинстве опубликованных послереволюционных работ психологическая теория права (как Л. И. Петражицкого, так и современных интерпретаторов) оценивается преимущественно негативно. В данной работе в связи с этим была сделана попытка обосновать, что такие оценки не вполне справедливы.

В мире всегда существовало и существует множество различных теорий, объясняющих процесс возникновения и развития государства и права. Это вполне естественно и понятно, ибо каждая из них отражает или различные взгляды и суждения различных групп, слоев, наций и других социальных общностей на данный процесс. Или взгляды и суждения одной и той же социальной общности на разные аспекты данного процесса возникновения и развития государства и права.

Л.И.Петражицкий подразделяет право на позитивное и интуитивное. Позитивное право «определяется как совокупность норм права». Оно представлено в виде официально действующих в государстве нормативно — правовых предписаний. Интуитивное или неофициальное право — это чисто психическое явление, особое состояние души человека. Охватывая эмоции, представления, переживания и т. п. Оно отходит от однообразного шаблона поведения людей, который диктуется позитивным правом.

Интуитивное право имеет индивидуальный, индивидуально — изменчивый характер, его содержание определяется индивидуальными условиями и обстоятельствами жизни каждого, его характером, воспитанием, образованием, социальным положением, профессиональными занятиями, личными знакомствами и отношениями и прочее. Отсюда делается вывод о том, что есть интуитивное право данного класса, данной семьи, данного кружка детей, преступников и т. д.

Суть концепции Петражицкого в том, что он различает позитивное право, официально действующее в государстве, и интуитивное (естественное) право, истоки которого коренятся в психике людей и складывающиеся из того, что они воспринимают как право. Позитивное право, выраженное в законах, как правило, основной массе населения известно недостаточно, с интуитивным же правом человек сталкивается постоянно. Соотношение интуитивного и позитивного права зависят от культуры, религии, моральных качеств и состояния психики народа в целом.

Интуитивное право — регулятор поведения человека, который приводит к реальному исполнению прав и обязанностей без специальных внешних средств принуждения. В государстве существует множество интуитивных прав: мещанское, крестьянское, рабочее, право зажиточных слоев, организованной преступности и пр. Принципы интуитивного права: «действовать по справедливости», «по доброй совести» — могут быстро меняться. В ходе исторического развития одни нормы права отмирают, другие закрепляются в сознании, как наиболее пригодные для существования, как универсальные регуляторы поведения. Именно интуитивному праву принадлежит первое место в регулировании имущественных, семейных и иных отношениях, постоянно возникающих в жизни людей.

Позитивное право. Позитивное право Петражицкий классифицировал на виды (он насчитал их 15), неизвестных, по его оценке, современной науке или же не признаваемых ею:

обычаи (правовые и неправовые) составляют прецедентное право;

правила «игр» — позитивное игорное право;

научное право, т.е. правила, содержащиеся в научных сочинениях;

право изречений религиозно-этических авторитетов: основателей религий, пророков, святых и т.д.;

договорное право;

право преступного мира;

светское право;

право юридических поговорок и пословиц и т.д.;

официальное право, т.е. нормы, созданные государством. К нему относятся нормативно-правовые акты (законное право) и судебные решения (преюдициальное право). Именно официальное право Петражицкий считал наиболее эффективным/

В свою очередь, и позитивное право оказывает влияние на развитие интуитивного права человека: через воспитание в семье, школе и последующую социализацию (усвоение человеком норм и требований общества, необходимых для жизни в нем). Следовательно, приходил к выводу Петражицкий, законодатель не только должен изучать и учитывать в ходе законотворческой деятельности различные виды действующего интуитивного права, но и с помощью официально установленного (позитивного права) поддерживать прогрессивные и противодействовать устаревшим видам интуитивного права.

Психологическая теория права исходит из того, что «интуитивное право вырабатывается путем взаимного психического общения в разных кругах и кружках людей с общими интересами, противостоящими интересам других». Причем это общение основывается на их эмоциях.

Эта теория носит идеалистический характер, ибо считает, что собственность, к примеру, не существует как объективная реалия, а являются плодом воображения в сознании людей. Точно также она придает действительный характер мнимому договору, заключенному сумасшедшим с дьяволом и т. п. Короче говоря, эта теория усматривает в психологии и даже в болезненном воображении душевнобольных изначальный источник правоотношений, которые порождают реальные права и обязанности.

Следовательно главные причины происхождения права и государства эта теория усматривает не в окружающей их экономической, социальной и иной среде, а в особенностях психики человека, в «импульсах» и в эмоциях, которые играют главную роль не только в приспособлении человека к условиям жизни общества, но и в образовании государства и права.

Теория понимания права Л. И. Петражицкого, входя в блок основных учений о сущности права, оказывает положительное влияние на законотворческую и правоприменительную деятельность, на общечеловеческие ценности с целью поддержания определенного уровня законности и правопорядка. Необходимо отметить, что наследие этого ученого, в силу глобальности его исследований, широте поднимаемых проблем и их значимости для процессов дальнейшего развития учения о праве, принадлежат всему юридическому миру. Его теория содержит ценные для современной науки положения о понимании права, в которой обозначены основные тенденции развития и модернизации права.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.Азаркин, Н.М. Психологическая школа права. Л.И. Петражицкий / История политических учений. Под ред. О.В. Мартышина. М.: «Норма». 2002.-с.54

.Алексеев, Н.Н. Основные философские предпосылки психологической теории права Л.И. Петражицкого / Н.Н. Алексеев // Юрид. вестник. 1913. — Кн. 4. — С. 5-23.

3. Бергсон, А. Собрание сочинений: в 4 т. Т. 1. / А. Бергсон. — М. : Московский клуб, 1992. — 325 с.

4. Бердяев, Н.А. Смысл истории / Н.А. Бердяев. М. : Мысль, 1990.-173 с.

5.Берман, Я.А. К вопросу о природе правовых явлений : Теория Л.И. Петражицкого с точки зрения эмпирической психологии / Я.А. Берман // Юрид. вестник. 1915. — кн. X (И). — С. 5-33.

6.Беседы В.Д. Дувакина с М.М. Бахтиным. М., 1996-400 с.

7.Волкова, М.А. Политическая и научно-педагогическая деятельность Л. И. Петражицкого: автореф. дис. … канд. ист. наук. М., 2005.-161 с.

8.Герцен ,А.И. Собр. соч. Т. 12. М., 1957. -596 с

9.Гинсберг, В.Я. Учение Л.И. Петражицкого о праве и его предпосылки / В.Я. Гинсберг // Вопр. философии и психологии. 1909. — Кн. 97 (II). — С. 204-260.

.Головина ,Л.Ю. Теория понимания права Л.И. Петражицкого: история и современность: автореф. дис. … канд. юр. наук. М., 2012.-25с

.Золотарева ,Л.С. Психологическое право-понимание: историко-сравнительный анализ учений Л.И. Петражицкого и Н.М. Коркунова: автореф. … канд. юрид. наук. — Саратов, 2008-160 с

.Иванников, И.А. Теория государства и права. Понятийно-терминологический словарь. М.: «Юрлитинформ», 2010-182 с

.Новгородцев, П.И. Кризис современного правосознания / П.И. Новгородцев. М.: Тип-лит. т-ва И.Н. Кушнеров и К0, 1909. — 393 с.

.Овчинникова ,А.В. Проблемы правогенеза и онтологии права в психологической теории Л.И. Петражицкого: автореф. дис. … канд.юр. наук. СПб., 2006.-198 с.

.Петражицкий, Л.И. Объяснения профессора Сергеевича. По поводу его критики. Спб.,1910.-90 с

.Петражицкий, Л.И. Очерки философии права. Выпуск первый. Основы психологической теории права. Обзор и критика современных воззрений на существо права. Спб., 1900

.Петражицкий ,Л.И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии. Изд. третье. Спб., 1908.-265 с

.Петражицкий, Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии. Спб., 1905.

.Петражицкий ,Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. — СПб.: Лань, 2000-608 с

.Петражицкий ,Л. И. О мотивах человеческих поступков, в особенности об этических мотивах и их разновидностях. Спб., 1904.

.Петражицкий, Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. Спб., 1907. Т. 1

.Пяткина, С.А. Русская буржуазная правовая идеология: учеб. пособие / С.А. Пяткина. М. : ВБЗИ, 1980. — 86 с.

.Пяткина, С.А. Юридический позитивизм в России: Из истории русской буржуазной правовой мысли: автореф. дис. . к.ю.н. / С.А. Пяткина. — Л., 1965.-15 с.

.Подгурецкий, А. Очерки социологии права. М: «Прогресс», 1974.-270 с

.Поснов, И.В. Соотношение права и нравственности в психологической теории права Л.И. Петражицкого // Вестник МГТУ. Т. 9. № 1. 2006.-105 с

.Ракитская, И.Ф., Кузнецов Э.В. Онтология права в русской научной традиции. (Л.И. Петражицкий). СПб., 2002.-84 с

.Рейснер ,М.А. Теория Л.И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология. Спб., 1908.-239 с

.Сайдлер, Г. Юридические доктрины империализма / Г. Сайдлер. — М. : Гос. изд. юр. лит-ры, 1959. — 142 с.

29. Соловьев, B.C. Право и нравственность / B.C. Соловьев. — Минск: Харвест; М.: ACT, 2001.- 192 с.

.Спекторский ,Е. В. К спору о реальности права // Юридический вестник. 1914. № 5.- С. 67.

.Трубецкой, Е.Н. Труды по философии права. / Е.Н. Трубецкой. -СПб. : Изд. РХГИ, 2001. -543 с.

.Сорокин, П.А. Категория «должного» и ее неприменимость к изучению социальных явлений / П.А. Сорокин // Юрид. вестник. — 1917. — Kh.XVII(I).-C. 11-29.

.Спиридонов, Л.И., Честнов И.Л. Предисловие к работе Л.И. Петражицкого «Теория права и государства». СПб., 2000.- С. 32

.Толочко ,О.Н. Психологическая теория права Л.И. Петражицкого: автореф. … канд. юрид .наук. — Минск, 1992- С. 42

.Уледов, А.К. Актуальные проблемы социальной психологии / А.К. Уледов. М.: Мысль, 1981. — 93 с.

.Хомяков, А.С. О юридических вопросах // Собр. соч. в 8 т. Т. 3. М., 1900. — С. 337.

.Чичерин, Б. Н. Психологическая теория права // Вопросы философии и психологии. М., 1900. N 55. -С 378.

38. Чичерин, Б.Н. Избранные труды / Б.Н. Чичерин. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1998.-555 с

.Чичерин, Б.Н. Мистицизм в науке / Б.Н. Чичерин. — М. : Тип. Мартынов и К, 1880. 191с.