Выдержка из текста работы
Англичане — любители и мастера юмора. Ни один тост, ни одна политическая речь или даже проповедь не обходится в Англии без острой приправы шутки или каламбура. Английская классическая эпиграмма славится изяществом и лаконичностью.
Так как юмор очень тесно связан с психологией и культурой того или иного народа, то изучение механизмов перевода шутки ведет к лучшему пониманию других народов, а, следовательно, и к укреплению связей между ними.
Вопрос связи языка с культурой, а также сохранения в процессе перевода национально-культурных особенностей является очень важным потому, что культурологический аспект составляет значительную часть не только содержательной, но и эстетической информации оригинала.
Он также имеет большую практическую пользу, так без знания соответствующих коннотаций, присутствующих в современном языке, невозможно понять весь смысл, заложенный в том или ином высказывании.
Перевод же языковой игры, каламбуров и шуток по праву может считаться одной из важнейших задач теории перевода. Потому как у каждого народа существуют культурные особенности в том, над чем они смеются и что находят серьезным.
Эти области подвижны и в историческом плане, и в культурном, поэтому перевод подобных текстов очень важен; он помогает понять культуру и исходного языка и языка перевода.
Актуальность данного исследования определяется необходимостью дальнейшей разработки одного из важнейших аспектов теории перевода – проблемы переводимости. Дело в том, что игровой принцип организации текста не так часто привлекает к себе внимание исследователей.
Игровая функция рассматривается как одна из периферийных функций языка. Она является разновидностью эстетической функции и свойственна не всем текстам. Однако в определённых условиях она становится ведущей функцией в тексте, например, в юмористическом рассказе, скетче, каламбуре и т.п.
Игру слов (каламбур) можно считать одним из наиболее характерных проявлений игровой функции, так как в каламбуре всегда взаимодействуют два вида текста: обыгрывающий, данный непосредственно, и обыгрываемый, подразумеваемый при восприятии.
Широкое использование каламбура в ряде литературных жанров, агностическое отношение многих исследователей к каламбуру, зачисленному ими в список “непереводимых” явлений, диктует необходимость разработки этого приема с одного языка на другой. Тема актуальна и в плане изучения проблемы в создании образности перевода.
Целью данной работы является рассмотрение каламбура как языкового явления, типов и видов перевода, наиболее подходящих для передачи языковой игры с одного языка на другой.
ГЛАВА I. ПЕРЕВОД И ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ
АНГЛИЙСКИХ КАЛАМБУРОВ
1.1. Понятие каламбур и его
лингвостилистические характеристики
Язык представляет собой богатейший арсенал средств комизма и осмеяния. Мы кратко рассмотрим главнейший из них. К ним относится каламбур и связанные с ними остроты. Сюда можно отнести также некоторые формы иронии. Кроме того, пристального, специального изучения требуют вопросы языкового стиля, передающего игру слов.
Понятие каламбура возводится к более широкому понятию остроты; это правильно, но понятие остроты само остается необъясненным, как и понятие каламбура. Каламбур возникает на основе использования собственно языковых средств, но каких именно — это не сказано.
Каламбур, или игра слов, получается тогда, когда один собеседник понимает слово в его широком или общем смысле, а другой под это общее значение подставляет более узкое или буквальное; этим он вызывает смех, так как уничтожает суждение собеседника, показывает его несостоятельность.
Исходя из этого, каламбур — это игра слов, по¬строенная на столкновении привычного звучания с непривычным и неожиданным значением.
Учитывая современное значение каламбура как фигуры речи, обладающей определенной стилисти¬ческой направленностью, нужно подчеркнуть, что «слу¬чайными», как исключение, можно бы считать калам-буры, например, в речевой характеристике, но это автор намеренно сделал их случайными, воспроизводя глупую, самоцельную игру слов, раскрывающую образ мышления, привычную речь, ту или иную черту персонажа.
Здесь же следует, кстати, сказать об опасности нечаянного столкновения или совмещения в одном тексте слов, которые состави¬ли бы каламбур типа цитируемых Н. Галь [14, 93].
Например, влюбленный говорит что-то женщине, «целуя ее в шею и теряя при этом голову».
Элементом, обеспечивающим каламбуру успех, является непредсказуемость того или иного звена в цепи речи, — так называемый эффект неожи¬данности.
Появление каждого элемента речевой цепи как бы предопределяется всеми предшествующими элементами и предопределяет все последующие эле¬менты [19, 12].
Одновременно или по¬следовательно читатель воспринимает два значения, одного из которых не ожидал. Кстати, сказанное объясняет особенно ясно, почему авторы так охотно кладут в основу каламбуров фразеологизмы, т. е. такие сочетания слов, которые не создаются в момент говорения или писания, а воспроизводятся в готовом виде. Это делает особенно острым эффект обмана его ожиданий.
Сущность каламбура заключается в столкновении или, напротив, в неожиданном объединении двух несовместимых значений в одной фонетической (гра¬фической) форме. То есть основными элементами каламбура являются,
— с одной стороны, одинаковое или близкое, до омонимии, звучание (в том числе и звуковая форма многозначного слова в его разных значениях);
— с другой — несоответствие, до антонимии, между двумя значениями:
1. слов (это «крупный — 195 см — специалист»),
2. компонентов ФЕ и «свобод¬ных» слов («жизнь бьет ключом — по голове»),
3. слова и его компонентов («белоручка» — «белые руки»),
4. слова и произвольных элементов его, типа шарад «Злато, злато! Сколько через тебя зла-то»,
5. слова и его ложной, произвольной, «народной» эти¬мологии (вместо «спекулянт» — «скупелянт»),
6. а также устойчивого и омонимического ему словосочетания («баснями не накормишь и соловья»).
Из сказанного можно получить общее представление о природе каламбура, но еще труднее определить его границы, указать, где рубежи между понятиями острота — игра слов (словесная игра, словесная шутка) — каламбур; где кончаются гово¬рящие имена, и начинается построенный на их основе каламбур.
Ответ на эти вопросы имеет большое значение для теории перевода. Поэтому, мы включили в наш анализ и такие единицы, которые относятся заведомо к периферий¬ным, переходным и даже спорным понятиям, напоминая, таким образом, и о связи особенностей перевода каламбура с вопросами перевода гово¬рящих имен, терминов, аббревиатур, авторизованных ФЕ [См. Главу III].
1.2. Классификация английского каламбура
Чтобы несколько расширить представление о ка¬ламбуре и упорядочить его рассмотрение в настоящей работе, попробуем разобрать различные его виды в зависимости
1) от «материала из которого он сде¬лан» и «технологии» его построения, а также
2) от его роли в художественной и публицистической литературе,
3) и, наконец, классификацию каламбуров с учетом их коннотаций.
Для первой классификации воспользуемся элементами дефиниций, в которых идет речь о «звучании слова», о «значении слова» или «группы слов», о «словосочетаниях», и разделим каламбуры на построенные
— преимущественно на фонетической основе,
— преимущественно на лексической основе,
— преимущественно на фразеологической основе [8, 360].
Несмотря на схематичность и условность эта клас¬сификация довольно полно охватывает все виды и формы каламбуров, позволяет представить их в опре¬деленном порядке с учетом их особенностей и на¬метить некоторые возможности их воспроизведения, а в дальнейшем на этой основе можно будет начать и более исчерпывающее изучение каламбура в пе¬реводе.
В интересах четкости и последовательности при более детальном изложении материала, позволим себе несколько модифицировать приведенную выше схему.
Лексическая игра может опи¬раться на слова одной из трех групп лексики:
I. Об¬щие,
II. «Особые» группы слов (термины, имена собственные, аббревиатуры),
III. Фразеологические каламбуры.
I. В группу общелексических каламбуров входят единицы, основанные на лексемах общеязы¬кового фонда, причем игра строится
— на многознач¬ности,
— омонимии,
— антонимии,
— на близости корней и частей слов,
— на мнимой этимологии и т. д.
Еще раз оговоримся: четкой разницы между группами часто нельзя проследить, одна переходит в другую, но объединяющим звеном является единственный «двигатель» игры — расхождение между звуком (напи¬санием) и значением.
1. На многозначности слова строятся, может быть, наиболее типичные из лексических каламбу¬ров. Вот сравнительно несложный пример.
Рубрика зарубежного юмора в «Крокодиле» носит назва¬ние «Улыбки разных широт», причем под широта подразумевается не только географическое поня¬тие, но и качество улыбки.
Помимо многозначности (болг. широта — существительное от «широкий» в об¬щем смысле слова, а географический термин — шири¬на), перевод могут затруднить и грамматические различия (значения русского родительного падежа требуют в болгарском языке разных предлогов); тем не менее, близкое звучание создает некоторую основу для игры слов.
Сравнительно чаще по сравнению с другими много¬значными словами эквиваленты в ПЯ (языке перевода) имеют лексемы, развившиеся переносные значения.
В.Н. Комиссаров, Я.И. Рецкер, В.И. Тархов высказались, относительно них, пожалуй, слишком оптимистично. «Игра слов подобного типа, то есть основанная на переносном значении, не представляет обычно особых трудностей для переводчика» [22, 162].
Примером могут служить прилагательные, обозначающие (в пря¬мом смысле) вкус, а в переносном обычно черты характера или облика человека: bitter taste — bitter tears.
2. Об омонимичном каламбуре (в отли¬чие от игры на многозначности) будем говорить в тех случаях, когда не существует (или оборвана) семантическая связь между значениями, связь, которую автор теми или иными средствами намеренно создает (или восстанавливает) для данного текста.
При многозначности, в особенности если одно из значений — переносное, можно все же рассчитывать на наличие аналогичных связей значений и в то время как при омонимии такая связь законо¬мерно исключается, и принимать ее в расчет, наме¬чая переводческие решения, нереально.
Например, чистой случайностью можно объяснить наличие одно-временно в двух языках семантической связи между названием дерева и фальшью (липа), огородного рас¬тения и оружия (лук), между заплетенными волосами, сельскохозяйственным орудием и отмелью (коса).
Такие немотивированные связи нельзя перенести в новую языковую среду, — приходится искать возмож¬ности сыграть на других омонимах в ПЯ.
3. Корневая игра предполагает также в каче¬стве основы омонимию или многозначность в рамках двух (или более) корневых морфем: умный — безумный, мороз — сморозить, мудрый — мудрить.
4. Каламбуры, построенные на этимологической основе, также предполагают наличие в них омонимии или многозначности. Впрочем, большей частью речь идет о ложной, мнимой, детской или народной этимологии типа:
«Медведь — ведает, где мед», «поликлиника — полуклиника», «микроскоп — мелкоскоп». Много таких «этимологизаций» у Чуковского («От двух до пяти…
**************************************************************
