Пример дипломной работы по английскому языку: Английский язык

Выдержка из текста работы

Изучая современный английский язык, мы находим в его словарном составе, фонетическом и грамматическом строе целый ряд явлений, которые с точки зрения современного языка представляются непонятными.

Так, в области словарного состава обнаруживается значительная общность между, например, английским языком и немецким, например, «лето» будет по-английски summer, по-немецки Sommer; «зима» — по-английски winter, по-немецки Winter; «нога» — по-английски foot, по-немецки Fu?; «длинный» — по-английски long, по-немецки lang и т.д.

И в области фонетического строя языка, или, точнее, в области отношений между произношением и написанием слов, существует целый ряд явлений, непонятных с точки зрения современного языка. Почему, например, в словах light, naughty, know, gnat и целом ряде других пишутся буквы, не обозначающие никакого звука? Почему сочетание букв еа обозначает различные звуки в словах speak, great, bear, heard, heart? Почему звук [A] в словах sun, cut, butter обозначается буквой u, а в словах love, son, brother буквой о?

Наконец, целый ряд таких явлений обнаруживается и в области грамматического строя. С современной точки зрения непонятно, почему, например, существительные man, foot, goose, mouse, образуют форму множественного числа путем изменения корневого гласного, а не присоединением -s, а существительные sheep, deer имеют во множественном числе такую же форму, как и в единственном?

Объяснить же их, оставаясь в пределах современного английского языка, невозможно. Все эти вопросы требуют обращения к истории английского языка и углубления в эпохи, когда складывались языковые явления, сохранившиеся до наших дней.

Итак, объектом исследования является история английского языка. История английского языка делится на три периода: древнеанглийский (или англо-саксонский) — V-XI вв., среднеанглийский — XI-XV вв., новоанглийский — XV до настоящего времени. Рубежу между среднеанглийским и новоанглийским периодами соответствует эпоха разложения феодализма и возникновения абсолютной монархии Тюдоров. Выражением этого сдвига были междоусобные войны Алой и Белой Розы 1455 — 1485 гг. Предметом исследования в курсовой работе является история английского языка в новоанглийский период, поскольку современное состояние языка основывается на тех коренных изменениях, которые произошли с введением книгопечатания и самым тесным образом связанны с политической и социально-экономической ситуацией в Англии XV века.

Чтобы понять современное состояние языка, его грамматические формы, его фонетический строй, структуру его словарного состава, необходимо рассматривать каждое явление современного языка как известный результат длительного исторического развития, как итог целого ряда изменений и превращений, имевших место в течение более или менее длительных промежутков времени, поэтому целью курсовой работы является изучение и систематическое изложение развития английского языка в новоанглийский период.

В связи с вышесказанным вытекают следующие задачи: рассмотрение той связи, которая существует между историей Англии и историей английского языка, что может быть показано на различных фактах развития словарного состава английского языка, а также раскрытие закономерностей развития английского языка как определенной системы, т.е. такого развития, при котором осуществляется полная взаимосвязь и взаимозависимость развития отдельных элементов структуры языка — фонетических, грамматических и лексических. В создании курсовой работы использовались труды таких известных ученых, как А. И. Смирницкий, В. Д. Аракин, Б. А. Ильиш и др., материалы исследований Т. А. Расторгуевой, И. П. Ивановой, Е. А. Матвеевой, статьи О. А. Бубенниковой в журнале «Вестник Московского университета» и др.

1. Общая характеристика английского языка в новоанглийский период

Английский язык в новоанглийский период представлял собой дальнейшее и вполне закономерное развитие английского языка. Как считает Иванова И. П., новоанглийский язык является национальным английским языком и сложился к XVI в. на основе диалекта Лондона, с включением в него отдельных элементов из других английских диалектов [6, с. 27]. Остановимся здесь на самых характерных особенностях английского языка новоанглийского периода, составляющих его качественные отличия от языка предшествующего периода.

В системе существительных выработалась унифицированная форма множественного числа с окончанием -(е)s, выступающим в трех фонетических вариантах [z], [s] и [?z] в зависимости от качества последнего звука основы слова. Прилагательные перестали согласовываться с существительными в числе, т.е. сделались вообще неизменяемыми, кроме сохранившегося от древних времен изменения по степеням сравнения. Образовалась определенная группа указательных местоимений, различающих числа, но не изменяющихся по падежам, в противоположность личным местоимениям, имеющим двухпадежную систему.

Система глаголов с чередованием распалась как вследствие фонетических изменений, разрушивших регулярность чередований, так и вследствие громадного численного преобладания более простой и четкой системы глаголов с суффиксацией. Сохраняются как элементы старого качества лишь отдельные остатки этой системы — сто с лишним глаголов, образующих небольшие группы. Развиваются формы Continuous и формы Perfect Continuous, так что система форм английского глагола получает свой современный стройный и сложный характер. У ряда полнозначных глаголов развиваются такие грамматические свойства, которые делают возможным их широкое использование как глаголов-связок. Постепенно вырабатывается сложная система косвенных наклонений.

В этот период язык характеризуется твердым порядком членов предложения, допускающим, однако, некоторые отклонения для стилистически окрашенной речи.

Словарный состав английского языка в XVI-XX веках значительно пополнился новыми словами, образованными на базе уже имевшихся в языке при помощи различных приемов. Появляется новый продуктивный способ образования новых слов, бессуффиксальный, а также еще один способ, состоящий в переносе ударения (на первый слог — для образования имен существительных или прилагательных, на последний — для глаголов). В английский язык входит в это время большой слой книжных латинских слов, а также много французских слов, сохраняющих французское написание, а отчасти и произношение. В этот период в результате ряда фонетических процессов, в том числе так называемого «сдвига гласных», вырабатывается особая система гласных (монофтонгов и дифтонгов). Происходят изменения и в системе согласных фонем: появление звонких щелевых [v], [?], [z] в неударных слогах (в окончаниях множественного числа и притяжательного падежа, а также в обычно не имеющих ударения в потоке речи местоимениях и местоименных наречиях (they, then, there и т.д.); ассимиляция альвеолярных с йотом в шипящие согласные [?], [Z] и аффрикаты [tS], [G].

Таким образом, указанные выше особенности грамматического строя языка новоанглийского периода, его словарного состава и фонематической системы образуют определенную систему общих закономерностей.

1.1 Образование и развитие английского национального языка в XIV — XVII вв.

В XIV-XV вв. в Англии начинается процесс разложения феодализма и зарождение капитализма. Развиваются ремёсла, растут города, которые уже вскоре стремятся избавиться от власти феодалов, расширяется торговля: усиливается обмен между отдельными областями и районами Англии, увеличивается товарное обращение, что приводит в XIV в. к образованию английского национального рынка как основы экономической общности страны. А экономическая общность, по мнению В. Д. Аракина, приводит к образованию нации [1, c. 36]. Т. А. Расторгуева в своей работе «История английского языка» пишет, что в это время складывается и национальный язык, что, помимо этого, связано с вытеснением французского языка из всех сфер общения, переходом в 1439 г. школьного преподавания с французского языка на лондонский диалект как основу национального языка, а также с тем, что английский язык становится государственным языком и начинает применяться в парламенте и вводится в судопроизводство [15, c. 140].

Кроме того, такие крупные представители английской литературы, как Джефри Чосер (1340 — 1400), Джон Гауэр (1325 — 1408) и др., используют в произведениях складывающийся национальный язык, хотя и не лишенный диалектальных наслоений. Такую же картину обнаруживает язык частных писем II п. XV в., например Шиллингфорда и др., что можно увидеть в книге «История английского языка» И. П. Ивановой [8, c. 377-379]. Перевод Библии Джона Уиклифа (1320-1384) получил массовое распространение. Как считает А. И. Смирницкий, большое значение также имело книгопечатание, введенное в Англии в 1477 г. уроженцем Кента Уильямом Кэкстоном (1422 — 1491) [19, с. 82]. Во Фландрии он издал две переводных с французского языка книги «Сборник рассказов о Трое» и «Игра в шахматы». В 1476 г. Кэкстон стал печатать книги на английском языке, что способствовало унификации английской орфографии и созданию своего рода нормы языка. Как замечает Т. А. Расторгуева, при издании книг Чосера Кэкстон представлял язык Чосера литературным и ничего не изменял в тексте [15, с. 187-188]. Но издавая перевод Тревизы книги Ранульфа Хидгена «Polychronicon», Кэкстон посчитал необходимым изменить «rude and old englyssh, that is, to wete, certain wordes which in these days be neither usyd ne understandyn» (грубый и устаревший английский язык, то есть те слова, которые в наши дни больше не употребляются и непонятны). Дело в том, что Тревиза применил узко диалектную форму юго-запада, в отличие от Чосера, который угадал основной путь развития английского языка и через сто лет.

К XVI веку относится частичное становление письменной нормы литературного языка, представленной в произведениях Эдмунда Спенсера (ок. 1552 — 1599) [19, с. 89], Кристофера Марло (1564 — 1593) и Филипа Сидни (1554 — 1586), Френсиса Бэкона (1561 — 1626), Вильяма Шекспира (1564 — 1616) и имевшей известные отличия от разговорной нормы, представленной в дошедших до нас частных письмах семьи Верни, в дневнике лондонского торговца Генри Мэчина и др. документах [15, с. 171-172]. Однако существовали еще области жизни, в которых английский не функционировал: церковная жизнь и наука. Вопрос с языком церкви был решен королем Генрихом VIII: поссорившись с папой Климентием VII, он стал насаждать протестантство, что не встретило особого сопротивления. Все церковные тексты были переведены на английский, богослужение стало вестись на английском языке. Сложнее дело обстояло с установлением английского языка научной литературы. Первая сознательная попытка создать ученый труд на родном языке была предпринята сэром Томасом Элиотом в 1531 г., когда он написал книгу «The Governour» («Наставник»). Элиот вводил латинское слово в англизированной форме и давал подробное толкование термина. Таким образом, по мнению И. П. Ивановой, в XVI в. латынь не без сопротивления была полностью вытеснена [6, с. 33].

Как считает В. Д. Аракин, наряду с процессом складывания английского национального языка шел процесс отмирания местных диалектов, а также впитывания ряда форм, слов и оборотов из диалектов в национальный язык [2, с. 181]. Кроме того, в это время возникают профессиональные жаргоны и арго.

Одновременно происходит постепенное расширение области распространения английского языка — вытеснение кельтских языков и скандинавских диалектов на Британских островах. В XVI-XVII веках произошло присоединение Ирландии к Англии, что привело к постепенному вытеснению местного ирского языка. По мнению Т. А. Расторгуевой, на нем в настоящее время говорит лишь часть населения в Эйре [15, с. 152]. В начале XVII в., в связи с колонизацией Америки, английский язык распространяется за океаном.

Таким образом, во второй половине XV-XVII вв. завершается формирование английского национального языка на основе концентрации диалектов, обусловленной экономической и политической концентрацией.

1.2 Развитие английского национального языка в XVII — I п. XVIII вв.

Как замечает В. Д. Аракин, экономическое и политическое развитие Англии эпохи первоначального накопления капитала и связанный с этой эпохой подъем культуры, сопровождавшийся бурным расцветом английской литературы, привели к завершению образования национального языка и закреплению норм, представленного в таких грамматических трудах, как вышедшая в Лондоне в 1586 г. «Bref Grammar for English» Уильяма Буллокара, вышедшая также в Лондоне в 1640 г. «The English Grammar» Бена Джонсона, поэта и драматурга, современника Шекспира, книга «Logonomia» Гилля, «Английская Грамматика» Чарлза Батлера (1621 г.), «Grammatica Anglicana» Купера (1685 г.) [2, c. 184]. Так, Гилл стоял на чрезвычайно консервативной точке зрения, осуждал и высмеивал появлявшиеся в то время новые тенденции в развитии звуков. Батлер, отмечая колебания в написании, пытался ввести рационализированную систему орфографии.

Самым серьезным из фонетистов и орфоэпистов был Купер, обнаруживающий ясное понимание различия между звуками и буквами. Он приводит в своей грамматике список омонимических групп, образовавшихся вследствие различных фонетических процессов. По его свидетельству одинаково произносились следующие слова: heart `сердце’ — hart `олень’, a notion `понятие’ — an ocean `океан’, are `суть’ — air `воздух’ — ere `раньше’ — heir `наследник’ и т. п.

Важным источником сведений о произношении в начале XVII в. служит книга Джоунса (Dr. Jones, Practical Phonographer, 1701), где он ставит себе задачей изложить «English speech… as it is commonly used in England (particularly in London, the Universitiesor at Court)». За ним следует Уильям Бэкер (William Baker, Rules for True Spelling and Writing English, 1724). Некоторые грамматики писались по-латински, например «Grammatica Linguae Anglicanae» Джона Уоллиса. Много книг посвящалось вопросам произношения и орфографии, поскольку расхождение между звучанием и написанием слов все увеличивалось. В 1569 г. Джон Харт опубликовал «An Orthographie, conteyning the due order and reason howe to write… English», a в следующем году «A Methode or comfortable beginning for all unlearned whereby they may be taught to read English». Уже в 1658 г. выходит «An Alphabetical Dictionary of the English Language» Джона Уилкинса, а в XVIII в. появляются один за другим и по много раз переиздаются 13 больших словарей.

Таким образом, в XVII и XVIII вв. появилось большое число грамматиков и орфоэпистов, ставивших себе задачей определение «правильных» языковых форм.

Одновременно с ними развивали свою деятельность лексикографы. Первый словарь, заслуживающий названия толкового словаря, был составлен Натаниэлем Бейли и вышел в 1721 г. под названием «A Universal Etymological English Dictionary». Как замечает И. П. Иванова, в нем была не просто охвачена вся лексика, но указывалась и этимология слов [6, с. 39].

Историческое развитие английского народа получило свое отражение и в словарном составе английского языка, который значительно пополнился. Расширение морской торговли сказалось в заимствовании ряда слов из голландского, итальянского, испанского, португальского и различных индейских языков Америки. Реставрация Стюартов в 1660 г. и приезд в Англию значительного числа французов, состоявших в свите Карла II, прожившего при дворе Людовика XIV около 20 лет, привели к оживлению связей с Францией, более близкому знакомству с французским дворянским бытом и культурой, что способствовало проникновению многочисленных заимствований из французского языка.

1.3 Развитие английского национального языка во II п. XVIII — XIX вв.

Приблизительно с середины XVIII века начинают обнаруживаться признаки реакции против свободы употребления различных фонетических и грамматических вариантов в пределах стандартного языка. В письмах влиятельного государственного деятеля Лорда Честерфильда (1694-1773) практически присваивается право на законодательство в области языкового стандарта узкому кругу образованных светских людей. Еще отчетливее сказывается тенденция к установлению строгого стандарта в знаменитом словаре Сэмюэля Джонсона (1709-1784), вышедшем в 1755 г. Джонсон предпочитал «правильное и торжественное произношение» «беглому и разговорному».

Во второй половине XVIII в. четко прослеживаются новые цели, которые ставят себе грамматисты. Они пришли к выводу, что изменения в любом языке неизбежны, поскольку Чосер уже стал труден для понимания, а язык Шекспира — архаичным. Грамматисты считали, что язык несовершенен, и поставили цель «усовершенствовать» его, очистить от всего ненужного, и закрепить его навечно. Что касается последнего, то к концу XVIII в. стало ясно, что «фиксация» языка — утопия. А «усовершенствование» языка выразилось в общем направлении работы грамматистов по описанию языка, установлению правил, рекомендаций и запрещений. В своей книге «A Short Introduction to English Grammar» («Краткое введение к английской грамматике», 1758) Р. Лаут возражает против конструкции It’s me, против употребления двойных форм сравнения (more stronger), против употребления сочетания had better, считая его неправильной расшифровкой сокращения I’d better, вместо I would better. Представителем противоположного направления является Дж. Пристли. Как отмечает И. П. Иванова, в своей книге «The Rudiments of English Grammar» («Основы английской грамматики», 1761) он высказывается целиком за то, чтобы следовать установившемуся употреблению («usage») [6, с. 38]. В 1759 г. американец Линдлей Маррей издал грамматику «English Grammar», где он декларирует себя сторонником «обычая», но на деле также устанавливает ряд жестких правил. Он запрещает, например, «плоские» наречия («flat adverbs»), т.е. наречия без суффикса -ly (Do it quick!); сочетание these kind of things. Но он разрешает употребление whose как притяжательного падежа от which.

Выработка литературной нормы языка была связана с разработкой различных стилей языка. По мнению В. Д. Аракина, в XVIII в. господствовал классический стиль, характеризовавшийся строгостью речевых норм, тщательным отбором словаря и строго регламентированным синтаксисом [2, c. 185]. В качестве протеста против классического стиля возник стиль романтической поэзии и прозы, по-иному использовавший и грамматические возможности языка, и его словарный состав. Так, в области грамматики новый стиль отличался употреблением форм Present Perfect и Continuous, которые раньше считались уместными только в разговорной речи, более простым синтаксисом. Сравнительным преобладанием коротких предложений. Словарь романтических произведений пополнялся словами, взятыми из разговорной речи, отличающимися краткостью и выразительностью. В XIX в. происходит значительная демократизация литературного языка, выражающаяся массовым использованием широкого круга слов разговорной речи, проникновением в письменную речь разговорной фразеологии, упрощением синтаксических оборотов.

Таким образом, концу XVIII — началу XIX вв. был описан язык и установлены правила употребления грамматических форм, была полностью установлена норма национально-литературного языка.

В XX в. английская лексикография обогатилась огромным словарем, показывающим богатство и историческое развитие английской лексики. Как отмечает В. Д. Аракин, «The New English Dictionary on Historical Principles» выходил в Оксфорде под редакцией крупных английских лингвистов Джемса Марри, Генри Брэдли, Ч. Онионза в течение четырех десятков лет [1, c. 49]. Каждое слово, помещенное в этом словаре, сопровождается грамматическими пометами, указанием произношения его в настоящем и в прошлые эпохи, тщательно и последовательно разработанными определениями всех оттенков его значения и богатой фразеологией. И. П. Иванова в своей работе замечает, что в 1933 г. вышло второе дополненное издание этого словаря в 12 больших томах, под заглавием «The Oxford English Dictionary» [6, с. 40].

В этот период произошли некоторые изменения и в грамматическом строе английского языка. Прежде всего нужно отметить, что вспомогательные глаголы, будучи безударными в предложении, всё более редуцируются фонетически и нередко сокращаются до одного звука, произносимого слитно со второй частью сложной глагольной формы. Это отражается и в написании. Так, вместо I have read произносят [aiv’red] и пишут I’ve read; вместо I shall take — [ail’teik], I’ll take и т.д. Некоторые изменения происходят и в употреблении личных местоимений. Безударная, как правило, форма именительного падежа произносится слитно со сказуемым; в функции же именной части сказуемого, нормально получающей ударение в предложении, все чаще употребляются формы объектного падежа; форма объектного падежа первого лица вытеснила форму именительного падежа в литературном языке. На вопрос Who’s there? (Кто там?) отвечают It’s me, а не It’s I (Это я). В разговорной речи встречается часто и It’s him (Это он). Необходимо отметить широкое распространение сочетаний глаголов to have, to give и других с существительными для выражения однократных действий, например, to have a run — «пробежаться», to give a kick — “пихнуть” и т.д.

В XIX в. появляются труды, посвященные языку США. В 1816 г. издается словарь Джона Пикеринга под заглавием «A Vocabulary, or Collection of Words and Phrases which have been supposed to be Peculiar to the United States of America». Несмотря на то, что эта работа была первым собранием американизмов, Пикеринг, однако, стремился изъять из обращения то, что не совпадало с британской нормой. Его оппонентом был Ной Уэбстер, который в 1828 г. опубликовал свой знаменитый словарь «An American Dictionary of the English Language», целиком основанный на лексике, формах и произношении, свойственных английскому языку США, и имевший большое значение для установления американской письменной нормы. Уэбстер был сторонником упрощения орфографии, и его позиция в этом вопросе сыграла немалую роль в дальнейшем изменении некоторых написательных типов, принятых в США. Так, как отмечает И. П. Иванова, упрощена группа -our в исходе -or: honor, labor; исход -re заменен группой -er: center, theater; упрощены двойные согласные в таких словах как traveler, wagon; в defence и offence исход -се заменен исходом -se; группа gh заменена w в слове plow, а позднее эта группа стала опускаться в though — tho и through — thru; слово gaol стало писаться jail, cheque изменено в check и др. [6, c. 44] Хотя следует отметить, что «Проект нового алфавита и реформы орфографии» был издан еще в 1763 г. Б. Фрэнклином.

Что касается английского языка Канады, он мало отличается от языка США. Интерес к вопросам языка в Австралии также возник в XIX в. В это время изучается слэнг, типичный для различных слоев населения — слэнг ссыльных, слэнг диггеров; изучаются и описываются характерные черты языка Австралии, его фонетические и грамматические особенности. В 1898 г. было издано приложение к словарю Уэбстера, включавшее австралийскую лексику.

Большой лингвистический интерес представляют так называемые гибридные колониальные языки, т.е. говоры, возникшие в колониальных районах вследствие влияния английского империализма, и основанные на сочетании туземной структурной основы с английским лексическим материалом. Важнейшими из них являются Pidgin-English в Восточном Китае и Японии, Beach-la-Mar (жаргон, применяется при торговых сношениях) на берегах Тихого океана и Kroo-English (английский + часть португальской лексики), распространенный среди негров в Либерии и на берегах Гвинеи в Западной Африке.

В этих гибридных языках совершенно отсутствуют морфологические изменения слов. Множественное число существительных обычно не отличается от единственного. В Beach-la-Mar для выражения множественного числа иногда ставится слово all; для выражения принадлежности обычно употребляется слово belong, например «wife belong you» — «ваша жена»; глаголы лишены форм времени; для обозначения будущего времени обычно употребляется выражение by and by, например, brother belong-a-me by and by he dead (мой брат скоро умрет).

1.4 Развитие английского национального языка в XX в.

В XX веке языковая ситуация в Англии существенно меняется. В XIX веке использование норм так называемого Queen’s English, т.е. строго нормированного национального литературного языка с орфоэпическими нормами Received Pronunciation (RP), которые восходят к произношению, принятому при дворе XVI в., свидетельствовало о высоком социально-образовательном уровне говорящих (respectable social standing). Д. Джоунз связывал стандартное произношение с речью жителей Южной Англии, получивших хорошее образование в платных школах, а также с речью тех, кто обучался в частных школах-пансионатах (boarding schools). Сам термин RP связан с именем фонетиста Д. Джоунза, издавшего в 1918 г. Труд «An Outline of English Phonetics», который в свою очередь позаимствовал термин у А. Эллиса, использовавшего его в работе «On Early English Pronunciation» в 1869 г. [22, c. 5] Х. Уайлд также употреблял его в своей книге по истории английского языка «A Short History of English» (1914).

Но диалекты воспринимались как низшие формы речи и лингвисты прогнозировали их быстрое исчезновение. В связи с этим, Дж. Райт, один из исследователей-диалектологов, создатель диалектной грамматики («English Dialect Grammar») и диалектного словаря («English Dialect Dictionary»), еще в начале XX века призывал поскорее зафиксировать диалектные формы.

В 20-х годах XX века, когда тип произношения RP стал быстро распространяться в связи с развитием радиовещания, поскольку в качeстве стандарта были приняты нормы RP, казалось, что он легко одержит победу над всеми остальными типами произношения, однако этого не произошло. Уже в 70-е годы А. Гимсон писал о том, что молодежи свойственно не принимать произношение RP, по крайней мере в его консервативной форме, так как оно ассоциировалось с истеблишментом. Нормы RP постепенно расшатываются и размываются, RP расслаивается на несколько подтипов, наиболее консервативным из которых является upper-class RP (принят при королевском дворе, в парламенте, Верховном суде). Наряду с ним выделяют common RP (телеканал BBC world, а также Radio 3 и 4) и advanced RP (язык молодежи 60-70-х гг., принадлежащей к высшим слоям общества) [22, c. 16].

Начиная с 70-х гг. меняется отношение общества к понятию «нормированная речь», язык начинает рассматриваться как единство разных наддиалектальных и субстандартных форм, меняется отношение к RP, падает его престиж. За последнее десятилетие число говорящих на RP неуклонно снижалось. Если, по данным Дж. Уэлса (1982 г.), уже в начале 80-х гг. менее 10% населения придерживалось норм RP, а по данным А. Хьюджеса и П. Традгилла (1983 г.), — всего 3-5% населения, то по данным Д. Кристала (1995 г.), в начале 90-х гг. менее 3% населения говорило на RP. Как замечает О. А. Бубенникова в своей статье «О современной культурно-лингвистической ситуации в Англии» в Вестнике Московского университета, в своем докладе на факультете иностранных языков МГУ в 2000 г. Д. Кристал привел уже цифру в 2% [3, c. 9].

Если до середины 60-х гг. RP являлось полифункциональной, престижной формой произношения, образцом для подражания, то в 90-е гг. оно приобретает резко выраженные негативные коннотации и практически исчезает из сферы повседневно-бытового общения. В настоящее время орфоэпической нормы придерживается королевская семья, королевский двор, парламент, Верховный суд, и RP тем самым приобретает явно социально-функциональные ограничения. Исследователи отмечают, что дети, обучающиеся как в государственных, так и в частных школах, говорят на Estuary English. Дж. Уэлс, однако, считает, что все образованные люди продолжают говорить на RP, который подвергся определенного рода влиянию со стороны лондонского кокни и юго-восточных территориальных говоров; что касается Estuary English, то он является вариантом RP, вобравшим в себя многие черты кокни. В современную эпоху типичной даже для образованных слоев населения оказывается ситуация диглоссии — использование региональных речевых форм в повседневно-бытовом общении и литературного языка в официальной обстановке, при общении с иностранцами, в том числе и с носителями иных вариантов и разновидностей английского языка (американского, австралийского и др.).

Как отмечает О. А. Бубенникова, термин Estuary English был введен в 80-е годы для обозначения регионального варианта, который за последние 10 лет быстро распространился в графствах Эссекс, Кент, Саррей, Сассекс, а также в так называемом «треугольнике»: Лондон-Оксфорд-Кембридж (еще в 60-е годы являвшемся оплотом RP) [3, c. 12]. Сейчас Estuary English, изначально возникший по нижнему течению Темзы, распространился в низовьях трех других рек: Хамбер на северо-востоке, Ди на северо-западе и Северн на западе вплоть до Северной Англии, где исторически сложилось иное региональное койне, уходящее корнями в глубокое прошлое.

Развитие Estuary English представляет собой закономерный процесс с позиций исторической эволюции английского языка и может рассматриваться как проявление общеязыковых тенденций развития английского языка в его продолжающемся движении к аналитизму с последовательной ликвидацией согласовательных категорий (в области морфологии) и слогоморфемности — совпадению слоговых и морфологических границ (в области фонологии). Возникновение Estuary English представляет собой результат ломки старых форм, зафиксированных грамматистами и орфоэпистами в XVIII в., но реально восходящих к более ранним этапам развития английского языка и тем самым сковывающих языковое развитие.

2. Развитие фонетического строя английского языка

Система фонем современного английского языка представляет собой продукт предшествующего развития отдельных его фонем, взятых во взаимосвязи. Поэтому, для того чтобы понять существующую систему фонем английского языка, чтобы определить ее отношение к орфографии, необходимо ознакомиться с теми закономерными изменениями звуков, которые произошли на протяжении новоанглийского периода.

2.1 Изменения в системе гласных

Одними из важнейших фонетических процессов новоанглийского периода, приведших к изменению всего ритмического строя английского языка, являются отпадение неударного -е [?] и выпадение гласных в промежуточных слогах. Так, как замечает Е. А. Матвеева в книге «История английского языка», в многосложных словах выпадал гласный среднего слога, например: chapiter — chapter, courtesy — curtsy [13, c.54]. Иногда гласный выпадает только в произношении: medicine — medicine [medsin].

В течение XIV-XV веков гласный [?] в неударных окончаниях отпал. Он исчезал и в том случае, если после него стоял согласный. Так, в своем «Пособии по истории английского языка» Л. Д. Залесская дает следующие примеры: tables, books (мн. ч. сущ.); likes, reads (3-е л. ед. ч. наст. вр. глагола); liked, stopped (прош. вр. и прич. II глагола); sone [sun?] — son [sAn]; loven [luv?n] — love [lAv]; dayes [daI?s] — days [deIs]; lokede [lфk?d?] — looked [lukt] и др. [5, c. 61] В результате этого исчезновения среднеанглийские двусложные слова и формы с безударным слогом сократились на один слог и стали односложными. Гласные с второстепенным или ослабленным ударением сохранялись. Сохранялись безударные гласные и в положениях, где их выпадение могло привести к появлению неудобопроизносимого скопления согласных или к затемнению морфологической структуры формы, в форме притяжательного падежа некоторых слов, в форме 3-го лица ед. ч. наст. вр. изъявит. наклонения в глаголах washes, dresses, catches, teaches, а также в формах прошедшего времени и второго причастия ряда слабых глаголов (hated, needed).

Если корневой гласный был долгим, буква -е на письме сохранялась. Таким образом возникло немая -е. И поскольку она произноситься перестала, ей не придавали значения, почему ее и стали часто опускать и, наоборот, вставлять там, где не было безударного гласного. Так, слово bфс встречается в написании book, booke, boke и т.д. Далее немую -е начинают приписывать в конце слова, после конечного -s, чтобы показать, что -s не является грамматическим аффиксом (hыs — house, mыs — mouse и т.д.). Позднее немую -е, произносившуюся в среднеанглийском и делавшую предшествующий слог открытым, начинают воспринимать как знак долготы, так как в таком положении гласный ударного слога обычно удлинялся. В качестве такового немая -е проникает и в слова, в которых не было второго безударного слога, а гласный был исконно долгим. Так, в книге «История английского языка» Б. А. Ильиша представлены следующие примеры: stвn — stoon — stone, bвn — boon — bone, wоs — wise, mыs — mous — mouse, m?s — mice и др. [9, c. 313] А после великого сдвига гласных немая -е стала обозначать не только долготу гласного, но и особое его качество — дифтонгоичность.

Неударные гласные в середине слова ослабляются. Большая их часть свелась к двум разновидностям [I] и [?] в первом слоге ([I]: begin, return; [?]: admiral, command) и во втором слоге двусложных слов ([I]: wishes, ended; [?]: patience, purpose). Если часть сложного слова сохраняла свое значение, неударный слог не ослаблялся, например: hatband — лента на шляпе, doorstep.

Самое значительное фонетическое изменение этой эпохи, наложившее особый отпечаток на всю систему гласных новоанглийского языка, — сдвиг гласных, начавшийся в XV веке. Как отмечает В. Д. Аракин, известный английский исследователь Г. Суит (1845-1912) и по его примеру О. Есперсен (1860-1943) и другие считали, что окончательное завершение сдвига наступило лишь в XVIII веке [2, c. 194], а в промежуточные столетия — XVI и XVII — произношение долгих согласных было переходным от среднеанглийского к современному. Сущность сдвига состояла в том, что все долгие гласные сузились, а самые узкие гласные дифтонгизировались. По мнению Т. А. Расторгуевой, первым этапом сдвига было последовательное сужение всех гласных на одну ступень, в результате чего каждый более высокий по подъему гласный как бы оказывался сдвинутым, вытесненным с занимаемого им места: [в], близкое по произношению к [x], перешло в [e], вытеснив старый [e], который суживался в [?], вытеснив в свою очередь, старый [?], который переходит в [i:] [14, C. 105-106]. То же самое произошло с гласными заднего ряда: [ф] > [?]. После первого общего сужения всех долгих гласных происходят новые изменения, приведшие к новому сужению или дифтонгизации: так, новый [?] в XVII веке снова сужается на одну ступень и переходит в [I], как старый [?] в XV веке. Полученные же в результате сужения гласные [e] и [ф] далее перешли соответственно в дифтонги [eI] и [ou]. Сдвиг гласных может быть проиллюстрирован следующими образом:

[в] > [ж] > [eо], например, tвke(n) — take [teik], nвme — name [neim];

[e] > [?] > [I:], например, se > s? > sea [sI:]; lede(n) > l?d > lead [lI:d]; speke(n) > sp?k > speak [spI:k];

[?] > [I:], например, s? > see [sI:]; m?te(n) > meet [mI:t]; b?(n) > be [bI:];

[о] > [ij] > [qI] > [aI], например, chоld > child [tSaIld], kоnd > kind [kaInd], wrоte(n) > write [raIt], taоm > time [taIm];

[ф] > [?] > [ou], например, stфn > stone [stoun], gф > go [gou], bфt > boat [bout];

[?] > [u], например, f?d > food [fu:d], m?n > moon [mu:n], d?n > do [du:];

[ы] > [uw] > [qu] в [au], например, hous [hыs] > house [haus], how [hы] > how [hau], noun [nыn] > noun [naun].

Вопрос о причинах сдвига гласных не выяснен. Так, берлинские англисты В. Хорн и М. Ленерт видят причиной условия интонации. Они подтверждают наблюдениями над сходными явлениями в английском языке, что произнесение гласного на высоком тоне при эмоциональной речи способствует сужению его артикуляции. Французский фонолог А. Мартине считал, что подкрепление долготы долгого [I:] и долгого [u:] усиленной артикуляцией и дифтонгизацией было вызвано тем, что удлинение в открытом слоге не затронуло кратких [I] и [u], поэтому [I] и [I:], а также [u] и [u:] оставались разными фонемами, что находилось в противоречии с общей системой того периода. Б. А. Ильиш замечает, что В. Я. Плоткин в своей статье «О причинах сдвига гласных в английском языке» связывает сдвиг с отпадением неударного [q] [9, c. 319].

Таким образом, в результате сдвига гласных буквы латинского алфавита, обозначающие гласные, в английском языке получают новое звуковое значение: все гласные буквы становятся двузначными, каждая буква начинает обозначать различные фонемы. Однако это изменение не находит никакого отражения в орфографии, так как английская орфография уже была фиксирована и в достаточной степени стабилизировалась.

Среди других качественных изменений гласных нужно отметить начавшееся в XIV веке и завершившееся в XV веке позиционное изменение е перед r: er > ar. В большинстве случаев орфография отразила это изменение, в нескольких случаях возникло комбинированное написание ear: ferre > far, sterre > star, werre > war, merren > mar («портить»), ter > tar («деготь»), herte > heart, herthe > hearth («очаг»), herken > hark, heark («слушать»), ferm > farm, dernen > darn («штопать»), bern > barn («амбар»), sterven > starve, hervest > harvest («урожай»), ferthing > farthing (название монеты), kerven > carve («нарезать»), merveil > marvel («чудо»), dwergh > dwarf («карлик»). Но как замечает Б. А. Ильиш, в словах clerk, sergeant и в собственных именах Derby, Berkeley, Berkshire, Hertford переход er > ar не нашел отражения в написании [9, c. 314]. Кроме того, во многих словах, имевших в своем составе сочетание -er, перехода в -ar не произошло: certain, servant, perfect, universal, university, learn, earnest, stern, mercy, merchant и др.

В своей книге «Историческая фонология английского языка» А. Ю. Степановичюс указывает на то, что в XVI веке краткое [a] перешло в [x]: that [Tat] > [Dxt]. [20, с. 189] Это единственное изменение гласных, параллельное сдвигу гласных, его называют «челночным».

Дифтонги [aI] и [eI] совпали к концу среднеанглийского периода в едином [xI], которое впоследствии перешло в [eI].

В новоанглийском языке произошли также некоторые количественные изменения гласных, важнейшим из которых было сокращение [e] в [e] перед [d] и [?] в именах существительных и прилагательных, например: hed > head [hed], led > lead [led] `свинец’, bred > bread [bred], ded > dead [ded], de? > death [de?], bre? > breath [breT].

Кроме того, имело место сокращение [ы] в [u] перед [k], а также иногда перед [d] и [t]. Сокращение происходило нерегулярно и обозначалось на письме через oo, например: book [bu:k] > [buk], took, look, forsook, cook, foot, good, stood и т.д. Наряду с этим имеются случаи, когда происходило не только данное сокращение, но и переход [u] в [A], т.е. дальнейшая делабиализация сокращенного гласного, например: flood [flu:d] > [flAd], blood [blAd], other [ADq], brother [brADq], mother [mADq] и др.

Как отмечает А. Ю. Степановичюс, в XVII-XIX веках произошло другое количественное изменение гласного [a] — на [x], приведшее далее к образованию нового долгого гласного [а:] [20, с. 188]. Это изменение происходило в разных позициях с различиями по диалектам. Наиболее распространенным является удлинение [x] > [x] > [a:] перед r, имевшее место как в северных, так и южных диалектах и связанное с ослаблением — вокализацией r, например, в словах hard [hxrd] > [ha:d], part [pxrt] > [pa:t], bar [bxr] > [ba:], car [kxr] > [ka:]. В южных диалектах это удлинение происходило также перед глухими фрикативными s, f, t, часто в сочетании с последующим t, например, в словах past [pxst] > [pa:st], fast, after [xftq] > [a:ftq], path, bath и др. Эти южные формы затем проникли в литературный язык. В южных диалектах удлинение вызывали также сочетания носовой + глухой согласный: ns, mp, nt. В данном случае удлинение, однако, не было регулярным и происходило главным образом в словах французского происхождения: example [Ig’za:mpl], dance [da:ns], aunt [a:nt], glance [gla:ns], answer [a:nsq].

Тенденция фонологического развития, заметные в XX веке на современном этапе в Estuary English, связаны с движением английского языка от корреляции контакта к слогоморфемности. Учение о закономерностях развития просодических отношений в германских языках, разработанное Ю. К. Кузьменко, позволяет выделить общие тенденции фонемных изменений, проявившиеся при установлении, господстве и смене разных типов просодических корреляций в английском языке.

Если при корреляции контакта совпaдение слоговых и морфологических границ происходило только при плотном контакте ([pIt — I] — pity) и не происходило при свободном ([fI: — lIN] — feeling), то при корреляции слогоморфемности происходит совпадение границ в обоих случаях, чему способствуют различные фонологические процессы, в частности вокализация [l], которая приводит к сдвигу слоговой границы: [fIu -IN].

Все процессы, связанные с изменением слоговой границы, начинались еще в эпоху корреляции контакта. Синтагматические изменения приводили к парадигматическим, т.е. к увеличению количества слов с совпадающей морфологической и слоговой границами. К такого рода изменениям, отмеченным в том числе и в Received Pronunciation, может быть отнесено, например, сокращение узких гласных [I:] и [u:] перед глухими согласными типами meeting [mI: — tIN] > [mIt — IN]. Подобного рода сокращения как монофтонгов, так и дифтонгов заметны во многих других формах английского языка, особенно в General American. Уже в начале 50-х гг. [I:] сокращался до [I] (в словах типа see, sea, feet), [u:] — до [u] (soup, room), [O:] — до [O] (all, saw), [a:] — до [a] (calm). В общеамериканском нередко происходит и сокращение дифтонгов, их переход в краткие монофтонги: [eI] — в [e] (ape, waist, say), [qu] — в [o] (so, road, know).

В настоящее время процессы, имеющие глубокие исторические корни, продолжаются в той или иной степени во всех языковых формах, в том числе и в RP. Так, как замечает О. А. Бубенникова в статье «Литературная произносительная норма (RP) в Британии: история и перспективы развития» в Вестнике Московского университета, если в 70-е годы вариант [F] имеет еще незначительный перевес над [e], то в настоящее время более открытый гласный является превалирующим вариантом [4, c. 22]. В общеамериканском гласный среднего подъема имеет еще более открытый характер. В связи с отсутствием долгого коррелята гласный [e] мог изменяться и в сторону сужения, как, например, в Австралии и Ирландии (tennis [e] — t(e/i)nnis [I]).

Гласный нижнего подъема [x] в RP также изменяет свои характеристики. В речи большинства носителей RP в 80-е годы на месте палатального гласного нижнего подъема отмечается открытый гласный среднего подъема [F]. П. Роуч отмечает также наличие в речи многих носителей RP варианта [a] на месте [x]. Отсутствие долгого коррелята [x] приводит к возможности его варьирования по долготе. Так, перед звонким согласным (прежде всего [d]) [x] может удлиняться (bad, mad), что характерно и для общеамериканского (кроме позиции перед r, где [x] сужается до [F]: carry [kFrI]).

Гласный среднего подъема [O] в RP также продвинулся в сторону нижнего подъема до [P], а в общеамериканском, австралийском и канадском английском еще дальше — до [a].

Узкие монофтонги верхнего подъема [i] и [u] расширились до [I] и [?], а в общеамериканском [i] носит еще более открытый характер.

По мнению О. А. Бубенниковой, изменения охватили также всю систему долгих монофтонгов, причем превалирующей оказалась тенденция к дифтонгизации ([i:] и [u:] > [ii], [iq] и [uu], [uq]) в RP, которая отмечена и в диалектах севера, и ряде глаголов разорванного ареала [4, c. 24]. В южных диалектах и Estuary English наиболее распространенными рефлексами узких монофтонгов являются [iq] и [uq], что характерно и для австралийского и новозеландского английского. Монофтонг [O:] в RP также имеет склонность к дифтонгизации в [Ou] и [Oq] (lawn, morning). Гласный [a:] становится более передним в RP, что связано с монофтонгизацией трифтонгов [aiq], [auq] и сужающихся дифтонгов [ai], [au].

Связь изменений отдельных элементов фонологической системы в целом ясно прослеживается в цепи изменений, происходящих в подсистеме центральных дифтонгов. Возникновение в RP варианта [O:] на месте [Oq] привело к исчезновению последнего, что связано со слабой смыслоразличительной функцией и малой частотностью фонемы, т.к. [Oq] является вариантом [Ouq] в словах типа mower. Монофтонгизация [Oq] дала возможность варьирования [uq], который расширяется до [Oq] и в конечном счете также монофтонгизируется в [O:] в словах типа poor. В настоящее время в RP [uq] сохраняется лишь в словах с низкой частотностью употребления типа gourd, dour, а также в сочетании с [j] (cure, pure).

Монофтонгизация дифтонгов заднего ряда способствовала втягиванию в процесс и их переднеязычных коррелятов [Fq] и [iq] (например, [Fq] > [E:]). Дифтонг с узким ядром [iq] в связи с монофтонгизацией [Fq] получил возможность расширения и через стадию [Fq] также слился с фонемой [E:].

Изменения охватили и подсистему сужающихся дифтонгов. В паре сужающихся дифтонгов с глайдом [i] [ai] монофтонгизировался в [a:] не только в RP, где вариант с дифтонгом все еще остается преобладающим, но и в общеамериканском, а также в региональных вариантах севера и юга США. У [ei], получившего большую возможность варьирования, в RP происходит расширение ядра до [F]. Как замечает О. А. Бубенникова, вариант [Fi] в RP уже в 70-е года был отмечен как преобладающий над вариантом с более узким ядром [4, c. 25]. Дифтонг с широким ядром отмечен в Estuary English, кокни, южных диалектах Англии, а также в австралийском английском.

Ядро дифтонга [ou] центрировалось ([ou]>[qu]), а дифтонг [qu] в речи многих носителей RP в настоящее время имеют тенденцию к монофтонгизации в [E:] в словах типа goal. Сужающийся дифтонг [oi] в силу малой функциональной нагруженности также легко монофтонгизировался в [O:], в котором слились дифтонги [uq] и [Oq]. Те же процессы происходят более интенсивно в Estuary English и южных диалектах Англии.

Значительно возросла и функциональная нагрузка фонемы [a:], в которой слились как сужающиеся монофтонги [ai] и [au], так и трифтонги [aiq] и [auq], что было отмечено Д. Джонсом в предисловии к словарю произносительных норм, однако в корпусе словаря варианты с монофтонгом не зафиксированы, так как в середине 50-х годов не были еще достаточно частотными. В 70-е года вариант с монофтонгом также еще не являлся преобладающим, хотя прослеживалась явная тенденция к его экспансии. В настоящее время процесс монофтонгизации получает широкое социально-функциональное распространение в RP, а также наблюдается в Estuary English, северных диалектах Англии, в северных и южных региональных вариантах английского языка в США.

Итак, на современном этапе развития английского языка гласные фонемы литературного языка имеют тенденцию к изменению следующим образом: монофтонги в позиции плотного контакта [i] > [I], [u] > [?], [e] > [F], [x] > [F] и [a], [A] > [a], [O] > [P]; монофтонги в позиции свободного контакта [i:] > [iq], [u:] > [uq], [O:] > [Oq]; центральные дифтонги [uq], [Oq] > [O:], [iq], [Fq] > [E:]; сужающиеся дифтонги [ai], [au] > [a:], [qi] > [Fi], [oi] > [O:], [ou] > [qu] > [E:]; монофтонг [O:] > [Oq] > [uq]/[Oq]/[oi] и т.д.

2.2 Изменения в системе согласных

Система согласных в новоанглийском не испытала значительных изменений. В конце XIV — начале XV века произошло озвончение глухих фрикативных согласных [s], [T], [f] и аффриката [tS] после безударных гласных, получившее название «закон Вернера в новоанглийском».

Озвончение [s] > [z] имело место в словах is, his, was, но распространилось постепенно и на ударную форму (Yes, it is.). Особенно последовательно озвончение происходило в окончании мн. ч. существительных (boxes [‘bOksIz], horses [‘hO:sIz], dayes [‘deIqz]). Это звучание сохранилось в тех случаях, когда выпадение безударного гласного могло повлечь смешение с другими грамматическими формами слова, а в прочих случаях безударный гласный выпадал и окончание стало звучать [z], результатом чего стало столкновение [z] с последним согласным корня, что приводило к оглушению окончания на [s] после глухих согласных (books [buks]).

Примерами озвончения [T] > [D] могут служить with [wID], the [Dq], them, thou, this, that, there, then и др. Озвончение [f] > [v] произошло в предлоге of [qv] и в прилагательных на -if французского происхождения active, passive, expensive, expressive. Как отмечает Е. А. Матвеева, озвончение также распространилось на аффрикату [tS] > [G]: knowleche — knowledge, partriche — partridge, cartouche — cartridge, Norwich [‘nOrIG], Greenwich [‘grInIG], Harwich [‘ha:rIG] [13, с. 75].

В новоанглийский период почти во всех диалектах из системы согласных исчезли заднеязычные фрикативные согласные [?’] и [?]. А. Ю. Степановичюс отмечает, что исчезновение первого привело к компенсирующему удлинению предшествующего гласного (night [nI?’t] > [naIt], right [rI?’t] > [raIt], bright, light), а исчезновение второго в одних диалектах удлинение гласного (brought [brO:t], thought [TO:t], taught [tO:t], daughter [‘dO:tq]), в других он переходил в глухой фрикативный [f] (rough [rAf], enough [I’nAf]) [87, с. 190].

Примерно в XVI веке произошло выпадение [l] в сочетаниях lk, lm, lv, когда перед [l] развивался дифтонг на [u] (talk > taulk [tO:k], chalk [tSO:k], walk [wO:k], folk [fouk], calm [ka:m], palm [pa:m], half [ha:f], calf [ka:f], halves [ha:vz], calves [ka:vz]). Кроме того, к концу XVII — началу XVIII века произошло исчезновение согласных [w], [k], [g] в начальных сочетаниях wr-, kn-, gn-, например: write [raIt], wrong [rON], know [nou], knee [nI:], knight [naIt], gnat [nxt], gnaw [nO:].

В XVII-XVIII веках изменяется произношение сочетаний переднеязычных согласных с [j], в результате чего из этих сочетаний развиваются шипящие и соответствующие аффрикаты [sj] > [S], [tj] > [tS], [dj] > [G], а также появляется новый согласный — шипящий [Z] < [zj], например: passion [pxSn], vision [vIZn], question [kwestSn], soldier [‘soulGq]. Более того, в XVIII веке формы с шипящими были очень распространены (India [‘InGq], hideous [‘hIGqs], suit [Su:t], during [‘Gu:rIN]). Но позже наблюдается обратное явление, в результате которого в целом ряде слов восстанавливается прежнее произношение, в частности в начальном положении, однако, в отдельных словах формы с шипящими сохраняются по сей день (sure [Suq], sugar [‘Sugq]), а в других наблюдаются колебания (actual [‘xktjuql] / [‘xktSuql], mutual [‘mju:tjuql] / [‘mju:tSuql], virtue [‘vE:tju:] / [‘vE:tSu:]).

На современном этапе в Received Pronunciation, литературной произносительной норме RP, происходят процессы, способствующие смещению слоговой границы и совпадению ее с морфологической. К таким явлениям относится образование гортанной смычки. Гортанная смычка встречается как в односложных, так и в двусложных словах, при этом смычка принадлежит тому же слогу, что и предшествующий гласный (maker [mei’-kq]).

Рассматривая данное явление, следует выделить два основных этапа его реализации: glottalization, когда глухой смычный или аффриката [tS] сохраняется после гортанной смычки (baker [bei’kq], butcher [bu’tSq] и т.п.), и glottaling, когда смычный согласный исчезает (water [wO’q]). Для RP гортанная смычка в интервокальном положении с исчезновением взрывного не характерна, так как это вызывает негативное отношение со стороны носителей RP и ассоциируется с языком социально низших групп.

Явление гортанной смычки (glottalization) получило широкое обсуждение с середины 90-х годов, когда министр образования Т. Г. Шегард выразила крайне отрицательное отношение к использованию в речи гортанной смычки. В настоящее время в RP гортанная смычка наблюдается как в интервокальном положении, так и перед сонорными [l] и [n], в словах типа bottle, button [23].

Многие фонемные изменения, которые в современную эпоху получили широкое распространение, имеют глубокие исторические корни и продолжаются и в настоящее время. Так, на современном этапе образования монофонем развивается сочетания гласных с [r], [l] и [n], причем вокализация [l] происходит не только после велярных гласных, как в предшествующие эпохи, но и в позиции после палатальных, например: milk — [miok].

Одним из проявлений тенденции к тесному фонетическому соединению гласного и согласного является возникновение назализованных монофтонгов и дифтонгов. Так, в 50-е годы С. Уайз предостерегал американцев от произношения назализованных гласных, называя его «дефектом речи». Сейчас назализации подвергаются прежде всего гласный [x] и дифтонг [au], причем в позиции не только перед сонорными, но и перед другими согласными. Данное явление характерно для RP, Estuary English, многих территориальных диалектов, некоторых скандинавских диалектов, а также для языка африкаанс, где назализация распространяется прежде всего на открытые [a], [F], [O] перед [n], которые также удлиняются при выпадении носового (gans — [xa:s], mens — [mF:s]).

По мнению А. Ю. Степановичюс, в связи с движением языка к слогоморфемности могут также рассматриваться и такие процессы, как ассибиляция сочетаний [sj], [tj], [dj], которая также оказывается чрезвычайно распространенным явлением в разных языковых формах — британских диалектах, американском и канадском английском [20, с. 191]. Ассибиляция имеет некотoрые проявления и в RP: так, например, варианты [Su:t], [su:t] слова suit являются уже более частотными, чем вариант [sju:t]. Варианты [tS] и [G] на месте [tj] и [dj] соответственно характеризуют просторечие и в RP не распространены. Явление ассибиляции характерно для Estuary English и кокни (Tuesday [tSu:zdai], reduce [riGus], student [stSu:dqnt] и т.п.).

В последние десятилетия в RP широкое распространение получили процессы оглушения согласных [d], [b], [g] в конце слова. Те же процессы в более широком масштабе происходят в Estuary English, кокни, а также в других формах английского языка.

Таким образом, за последние полвека можно наблюдать достаточно заметные изменения в фонетической системе английского языка в связи с размыванием норм RP, уступающему место типу произношения Estuary English. К ним относятся уже названные явления, а также потеря начального фарингального [h] и замена межзубных спирантов на губные спиранты [f] и [v].

английский язык фонетический грамматический

2.3 Развитие системы орфографии

Изменения, которые произошли в системе фонем языка новоанглийского периода, значительно преобразовали звуковой состав английских слов.

В XVI веке еще не создалось устойчивости написания слов и орфография отличалась непостоянством. Так, Шекспир подписывал свою фамилию тридцатью способами. В течение XV века вместе с развитием национального английского языка, происходит процесс некоторой унификации орфографии целого ряда слов. Большое значение в процессе становления английской орфографии имело введение книгопечатания, однако принятая Кэкстоном в первых печатных изданиях система обозначения простых звуков и дифтонгов несет на себе явные следы архаичности. В ряде случаев Кэкстон проявляет непоследовательность в обозначении звуков (долгий гласный [u:] он изображает то диграфом oo, то одним о: booke-boke) и в написании различных аффиксов (аффикс глагола прош. вр. получал у него графическое оформление -ed, -id, -yd: usid, axyd, concluded; аффикс мн. ч. имен сущ. изображался как -es, -ys: eggys, egges; аффикс -ly мог иметь два написания: certaynly, dayli). Орфография, принятая Кэкстоном все же постепенно превратилась в известную орфографическую норму.

Однако расхождение между звуковым и графическим образом слов затруднило изучение орфографии и развитие грамотности населения. Результатом стремления к упрощению и унификации орфографии стали проекты ее реформы.

Проекты реформ Томаса Смита в 1568 г., Джона Харта, Александра Гилля в 1619 г., Айзека Питмана в 1837 г., А. Дж. Эллиса и многих других, предлагали заменить существующую орфографию фонетическим письмом, с тем чтобы один и тот же звук или группа звуков всегда изображались одной и той же буквой или одним и тем же буквосочетанием. Проекты Вильяма Буллокара в 1580 г., Чарлза Батлера в 1631 г. и ряд других проектов реформ предлагали лишь частичное изменение существующей орфографии путем устранения отдельных неправильностей и непоследовательностей. Проекты английского и американского обществ по реформе орфографии, проект шведского лингвиста профессора Сакриссона «Anglic» считали необходимым изменить существующую орфографию путем введения одного обозначения для каждого звука, но с учетом исторически сложившейся системы обозначения звуков буквами латинского алфавита. Особенностями последнего проекта являются использование буквы е как показателя дифтонга (например, naem — имя, niet — ночь, goe — идти); употребление простой буквы там, где следующая буква гласная (goe, но going); обобщение основных существующих написаний, например звук [S] всегда передается через диграф sh: speshl вместо special, naeshon вместо nation.

В XIX веке в Англии возникает особое общество, ставившее своей целью изменение и улучшение английской орфографии. Первое такое общество «Phonetic Society of Great Britain and Ireland» было организовано А. Питманом и А. Дж. Эллисом. С 1843 г. оно издавало журнал «The Phonetic Journal», который затем несколько раз менял свое название. В дальнейшем в Англии и в США возникло несколько обществ, пытавшихся разрешить проблемы реформы английской орфографии: «The Spelling Reform Association», «The Simplified Spelling Board» в США и «The British Spelling Reform Association», «The Simplified Spelling Society» в Англии. Так, предлагалось опустить немое е там, где оно фонетически не требуется, и писать слова live, give, engine и другие как liv, giv, engin; не употреблять диграф ea в тех случаях, когда он обозначает краткий [е], и писать слова feather, jealous как fether, jelous; заменять букву о на u в тех случаях, когда оно обозначает гласный [A], и писать слова come, above как cum, abuv; опустить букву о из диграфа ou в словах trouble, rough, букву b в словах doubt, lamb, букву h в словах school, melancholy и т.д. Однако их деятельность, также как и проекты реформ, рассматривавшиеся английским парламентом, не привели к ощутимым результатам.

В течение XVI-XVII веков были произведены самые незначительные и частичные изменения, например, опущение немой е после слога с кратким гласным и после слога с долгим гласным, обозначенным диграфом (muche — much, goe — go). Буква у, имевшая широкое распространение в орфографии XVI века и употреблявшаяся в начале, в середине и конце слов, заменяется буквой i во всех случаях, кроме абсолютного конца слов и слов греческого происхождения, где продолжают писать букву у (descrybe — describe, ryche — rich, merylye — merily). Аффикс -yng позднее превращается в -ing (lyvyng — living). Происходит упрощение написания группы -aun- в словах французского происхождения (chaungе — change, pleasaunt — pleasant, remembraunce — remembrance). В XVII веке начинают писать одно l в аффиксе -all (severall — several, contynuall — continual).

Помимо этого, увлечение классической древностью, которое имело место в высших кругах английского общества, в конце XV и в XVI веках вызвало к жизни латинизацию орфографии ряда слов, в различное время заимствованных из французского языка. Латинизация чаще всего состояла или в добавлении в слово отсутствующей в нем согласной буквы, имевшейся в соответствующем латинском слове (буква b: dette — debt, doute — doubt, suget — subject, sotil — subtle ‘нежный’; буква с: endite — indict ‘предъявить обвинение’, parfit — perfect ‘совершенный’, verdit — verdict, vitayle — victuals ‘припасы’; буква l: assaut — assault ‘атака’, faucon — falcon ‘сокол’, faut — fault, defaut — default, soudiour — soldier; буква р: receit — receipt, conceit — conceipt ‘образ’, deceit — deceipt ‘обман’, но удерживается буква р только в последнем слове), или в замене гласной буквы или аффикса (a- > -ad: aventur — adventure, avys — advice, avance — advance, avauntage — advantage; ens- и es- > ex-: ensample — example, eschange — exchange; en- > in-: encrease — increase, enform — inform; -cioun и -cyon > -tion [sIon]: translacyon — translation, nacioun — nation), или сочетала в себе оба названных случая.

Некоторые частичные изменения были проведены в США. Слова французского происхождения на -our пишутся через -or (англ. honour — амер. honor, англ. splendour — амер. splendor). Вместо написания -re в ряде слов введено написание -er (англ. theatre — амер. theater, англ. centre — амер. center). В ряде отдельных слов произведены частные упрощения написания. Так в словах thought, thogh, through в США часто опускаются gh, и они могут писаться thot, tho, thru.

В итоге можно сказать, что существующая система орфографии носит исторический характер и создает большие трудности для усвоения. Предложенные проекты реформ не носят решительного характера, а ограничиваются лишь частичными изменениями и поправками.

3. Развитие грамматического строя английского языка

Развитие английского языка с XVI века до наших дней лишь в очень малой степени привлекало исследователей. Некоторые из них даже считали, что после XVI века никакого развития языка не происходило. Так Ф. Клуге в своей «Истории английского языка» доводил изложение только до эпохи Шекспира. Р. Юшон в «Истории английского языка» заявляет, что, начиная с XVI века, история языка сливается с историей стиля. Как замечает Б. А. Ильиш, по истории языка послешекспировского времени исследовались только отдельные вопросы: Б. Трнка посвятил специальное исследование синтаксису глагола в период от Кэкстона до Драйдена (XV-XVII вв.), отдельные диссертации посвящались исследованию языка Дефо, Ричардсона и т.д. [9, с. 340] Но обычно в них дается перечень мелких особенностей в области морфологии, характерных для того или иного автора, а вопрос о развитии строя языка в целом не ставится. Таким образом, от внимания этих исследователей ускользает тот несомненный факт, что за три с лишним столетия, прошедшие после Шекспира, язык развивался дальше, и что это развитие вовсе не было ограничено областью стиля.

3.1 Развитие системы имени

В XV-XVI веках продолжается процесс устранения пережиточных форм и установления единого способа выражения множественного числа существительных. В течение XVI века такие существительные, как horse, knee, foe, eye, tree, shoe, ox, child, утрачивая суффикс -en, получают суффикс -es во множественном числе (кроме ox и child), как и слова apple, lamb, winter, year, swine (кроме sheep и deer), имевшие во множественном числе форму, омонимичную форме единственного числа. Распространение этого суффикса приобрело в XVI веке настолько повсеместный характер, что вызывало переосмысление конечного корневого s некоторых существительных (cherrys, peas > cherry, pea). У некоторых существительных с основой на глухой щелевой [f] и [T] устраняется чередование глухого щелевого со звонким во множественном (roof — roofs и другие слова на -oof, belief — beliefs, death — deaths, hearth — hearths), но у других существительных чередование сохраняется (wife — wives, life — lives, half — halves, wolf — wolves, bath — baths, path — paths, youth — youths и другие слова на -th), а у некоторых и вовсе продолжаются колебания и до настоящего времени (wharf — wharves / wharfs, scarf — scarves / scarfs).

С XIII века появляется тенденция употреблять притяжательное местоимение после существительного в общем падеже, обозначающего его обладателя (the pupil his book — книга ученика). Как замечает В. Д. Аракин, в XV веке такие словосочетания упрощаются (the pupil’is book), и далее форма притяжательного местоимения упрощается до -s, превращаясь в XV-XVI веках в аффикс — показатель принадлежности, при этом знак апострофа стал применяться лишь с конца XVIII века [2, с. 211]. Новым в употреблении формы ‘s в течение данного периода следует признать прием прибавления этой формы к последнему компоненту словосочетания (Smith and Brown’s office). В современном английском языке данный суффикс уже не воспринимается как флексия падежа, а превращается в своего рода связующую частицу или в аффикс принадлежности, как в языках агглютинативного строя (yesterday’s father).

Имя прилагательное в новоанглийский период также претерпело существенные изменения. Оно утратило категорию числа и перестало согласовываться с существительным, что привело к появлению нового типа синтаксической связи — примыканию. В результате этого изменения грань между словосочетанием и сложным словом становится нечеткой, вследствие чего синтаксическое словосочетание прилагательное + существительное с легкостью превращается в сложное слово, так как форма положительной степени и основа прилагательного совпадают (black table — blackboard, red breast ‘красная грудка’ — redbreast ‘малиновка’).

По мнению А. И. Смирницкого, в новоанглийском прилагательное утратило также категорию определенности и неопределенности, то есть различие между индивидуализирующей и неиндивидуализирующей формами [18, с. 183]. Раньше значение индивидуализации выражалось дважды — в прилагательном и артикле, теперь же эта функция целиком переходит к артиклю (the yonge sunne — the young sun) [23, с. 151-152].

В новоанглийский период укрепляются аналитические степени сравнения прилагательных с more и most, которые ранее употреблялись параллельно со старыми синтетическими формами без дифференциации (wonderfuller / more wonderful / more wonderfuller). Но при разработке нормативной грамматики между аналитическими и синтетическими формами проводится разграничение, первые начинают употребляться при многосложных, a вторые — при односложных и некоторых двусложных прилагательных (more wonderful — most wonderful, longer — longest, happier — happiest).

По мнению Б. А. Ильиша, в системе местоимений самым существенным изменением является постепенное исчезновение местоимения 2-го лица ед. ч. thou [10, c. 67]. Оно приобретает экспрессивную окраску, делается словом архаического стиля, выражающим торжественность или крайнюю грубость, в связи с чем местоимение you в единственном числе перестало быть вежливой формой и стало нейтральным. В самом местоимении 2-го лица единственного числа также произошла перестройка — оно утратило падежные формы (именительный ye и объектный you). Старая форма объектного падежа you становится общей именительно-объектной формой, а форма ye, также утратившая падежное значение, становится поэтическим архаизмом. Таким образом, в местоимении 2-го лица стерлись числовые различия и грамматическое различие между формами именительного и объектного падежей, но вместо этого появились тончайшие стилистические различия.

В XVI веке образовалась форма притяжательного местоимения среднего рода its. Раньше как и в мужском, так и в среднем роде одинаково употреблялась форма his, унаследованная из древнеанглийского и представляющая собой старую форму родительного падежа. Однако, как отмечает А. И. Смирницкий, в связи с тем, что род в английском языке сохраняется только как лексико-семантическая категория, и местоимения he-it начинают противопоставляться по линии одушевленности — неодушевленности, форма переосмысляется, и ее новое лексическое значение становится несовместимым с употреблением ее в качестве притяжательного падежа местоимения среднего рода. [18, с. 186] Первоначально his в среднем роде заменялось предложным сочетанием of it, простой формой it, и, наконец, возникла современная форма its, образованная по образцу притяжательного падежа существительных.

Кроме того, в новоанглийском к форме множественного числа thф по аналогии с формой множественного числа существительных присоединяется -s, очевидно для более четкого выражения значения множественного числа. Таким образом, формируется система указательных местоимений: this, that, these, those.

Итак, в новоанглийский период продолжают действовать те же тенденции, что происходили в течение среднеанглийского периода. К ним относится дальнейшее упрощение системы флексий, нормализация употребления новых аналитических форм, постепенное исчезновение из языка старых, пережиточных форм и т.д. Таким образом, создается грамматический строй современного английского языка.

3.2 Развитие системы глагола

Большие изменения в течение новоанглийского периода произошли в системе глагола. Они могут быть сведены к почти полному разрушению системы глаголов с чередованием, переходу ряда глаголов с чередованием в группу глаголов с суффиксацией, развитию системы сложных временных форм и развитию неличных форм глагола. Распад группы глаголов с чередованием шел в основном по линии унификации форм ед. и мн. ч. прош. времени и по линии принятия частью глаголов с чередованием форм глаголов с суффиксацией.

В глаголах первого типа существовавшее там чередование приняло вследствие фонетических изменений XVI-XVIII веков следующий вид: долгое [I:] инфинитива развилось в [aI] (drоfan — drive, wrоtan — write, rоsan — rise, ride, smite). Долгий открытый [O:] формы глаголов ед. ч. прош. вр. изменился в [ou], например, в словах drove, wrote, smote, rode, rose. При этом форма глаголов единственного числа вытеснила форму глаголов множественного числа прошедшего времени. В других глаголах этого типа произошло обратное изменение, т.е. форма множественного числа прошедшего времени с [I] вытеснила форму единственного числа с [ou] (bit ‘кусали’ > bit ‘кусал’, slid ‘скользили’ > slid ‘скользил’). В глаголе shine форма прош. вр. ед. ч. вытеснила как форму мн ч. прош. вр., так и форму причастия прош. вр., что дало следующий ряд: shine, shone [SOn] > shone [SOn] > shone [SOn].

В течение XVI-XVIII веков форма прош. вр. и причастия II глаголов первого типа колеблется. Так, как отмечает А. И. Смирницкий, от глагола write прош. вр. звучит wrote или writ, причастие II — written или wrote (по аналогии с формой прош. вр.), например, у Шекспира hath wrote вместо has written [19, С. 98-105]. Окончательная стабилизация этих форм наступает лишь в XVIII веке.

Во втором типе глаголов, характеризовавшемся некогда наличием корневого [u] вместо [I] в I типе и дававшего вместе с корневым гласным дифтонг [Iu], сохранилось очень мало глаголов, а те, которые сохранились, претерпели глубокие изменения. Так, в среднеанглийском глаголе chesen, имевшем прошедшее время ches, множественное число chosen, причастие II chosen, гласный основы ед. и мн. ч. прош. вр. был заменен дифтонгом [ou] из формы причастия II, а инфинитив получил гласный [u:] неясного происхождения. То же самое произошло со среднеанглийским глаголом sheten с той разницей, что вместо долгих гласных, перешедших затем в дифтонги, мы имеем краткие гласные (sheten > shoot — shot [O] ед. ч. прош. вр. — shot [O] мн. ч. прош. вр. — shot [O] причастие II). В среднеанглийском frezen форма инфинитива развилась в новоанглийском периоде закономерно, т.е. долгое закрытое [e:] > [I:]. Гласные основ прошедшего времени были заменены, как и в двух предшествующих глаголах, гласным из формы причастия II (frezen > freeze — froze [ou] — froze [ou] — frozen [ou]).

В глаголах третьего типа, характеризующихся тем, что после гласного чередования следует один из сонорных [l], [m], [n] или [r], реже [h], за которым стоит шумный согласный, в большинстве случаев произошло выравнивание форм множественного числа по формам единственного числа. Как отмечает Л. Д. Залесская, суффикс -en у причастия II глаголов этого типа отпал (begin [I] — /began [a]>[x] ед. ч. прош. вр. > began [x] мн. ч. прош. вр./ — begun [u]>[A] причастие II; drink — /drank > drank/ — drunk; sing — /sang > sang/ — sung; ring — /rang > rang/ — rung; swim — /swam > swam/ — swum; shrink — /shrank > shrank/ — shrunk) [5, c. 115]. В других глаголах этого типа произошло вытеснение формы единственного числа формой множественного числа: cling [I] — /clung [A] ед. ч. прош. вр. < clung [u]>[A] мн. ч. прош. вр./ — clung [u]>[A] причастие II, fling — /flung < flung/ — flung, win — /won < won/ — won. В течение XVI-XVII веков форма прошедшего времени глаголов этого типа обнаруживает неустойчивость. Так, прошедшее время от drink звучит [drank] или [drunk], от sing — [sang] или [sung]. Только в XVIII веке форма прошедшего времени стабилизируется, однако до сих пор обнаруживаются колебания у глаголов shrink ([shrank] / [shrunk]) и spin ([span] / [spun]).

В тех глаголах, в которых корневой гласный удлинялся еще в IX веке и который остался долгим в течение среднеанглийского периода, в новоанглийский период в инфинитиве [I:] перешел в [ai], a [u:] в прошедшем времени перешел в [au]. В глаголах этого типа форма множественного числа прошедшего времени вытеснила форму единственного числа прошедшего времени (bind [I:]>[aI] — /bound [au] ед. ч. прош. вр. < bound [u:]>[au] мн. ч. прош. вр./ — bound [u:]>[au] причастие II, find — /found < found/ — found, grind — /ground < ground/ — ground, wind — /wound<wound/ — wound). В глаголе run гласный инфинитива заимствован из формы множественного числа прошедшего времени.

Некоторые глаголы третьего типа сохранили старые формы причастия II на -en, которые в течение новоанглийского периода откололись от глагола и превратились в прилагательные (sunken, drunken, sodden).

В глаголах четвертого типа, характеризующихся тем, что за гласным чередования стоит один сонорный [r] или [l], в среднеанглийском периоде вытеснившая форму множественного числа с [F:] долгим форма единственного числа с кратким [a] в течение XVI-XVII веков удлинилась в открытом слоге множественного числа в [a:], которое затем по общим звуковым изменениям перешло в [eI], перекинувшееся по аналогии и на форму единственного числа (bear [Fq] — bare [Fq] ед. ч. прош. вр. — bare [Fq] мн. ч. прош. вр. — bor(e)n [O:] причастие II, steal [I:] — stale [eI] — stale [eI] — stolen [ou]). Этому же чередованию следовали перешедшие еще в среднеанглийский период из пятого типа в четвертый глаголы speak (spake — spake — spoken) и break (brake — brake — broken). В течение XVII-XVIII веков гласный звук из причастия II перешел в форму прошедшего времени (steal [I:] — /stole [ou] ед. ч. прош. вр. < stole [ou] мн. ч. прош. вр. < stolen [ou] причастие II/, speak — /spoke < spoke < spoken/, break [I:] — /broke < broke < broke < broken/, bear [Eq] — /bore [O:] < bore [O:] < bor(e)n [O:]/, tear — /tore < tore <torn/).

В пятом типе глаголов, характеризующихся тем, что за гласным чередования стоит шумный согласный, форма множественного числа прошедшего времени вытеснила форму единственного числа в глаголах give (/gave ед. ч. прош. вр. < gave [eI] мн. ч. прош. вр./ — given [I] прич. II) и eat (/ate < ate [et]/ — eaten [I:]). В других же глаголах этого типа форма единственного числа прошедшего времени вытеснила и форму множественного числа, и форму причастия II (sit [I] — /sat [x] ед. ч. прош. вр. > sat [x] мн. ч. прош. вр. > sat [x] прич. II/). Однако в XVI-XVII веках встречается форма множественного числа sate, которая в XVIII веке выходит из употребления.

В глаголе get гласный причастия II проник в форму прошедшего времени, в результате чего получилась форма got.

В шестом типе вследствие закономерного изменения гласных получилось следующее чередование: среднеанглийский [a:] > новоанглийский [eI] в инфинитиве и причастии II, а также среднеанглийское [o:] > [u:], которое затем в XVIII веке сократилось в [u] в формах прошедшего времени (shake [a:]>[eI] — shook [o:]>[u] ед. ч. прош. вр. — shook [o:]>[u] мн. ч. прош. вр. — shaken [a:]>[eI] прич. II, take — took — took — taken, forsake — forsook — forsook — forsaken). В глаголе awake форма прошедшего времени вытеснила форму причастия II, но среднеанглийский [o:] изменился в дифтонг [ou] (awake — awoke — awoke). В глаголе stand форма прошедшего времени также вытеснила форму причастия II (stand — stood — stood).

Седьмой тип глаголов характеризуется удвоением (редупликацией) начального слога в прошедшем времени единственного и множественного числа и чередованием гласных в отдельных глаголах. В глаголах седьмого типа, среди которых можно найти ряд глаголов шестого типа, перешедших в седьмой тип еще в среднеанглийский период, гласные в формах единственного и множественного числа прошедшего времени обычно одинаковы. Гласный причастия II отличается от гласного формой прошедшего времени, и никакого вытеснения одной формой другой не происходит, за исключением глагола hold, у которого форма прошедшего времени held вытеснила среднеанглийскую форму причастия II holden (hold — held — held).

Происшедшие фонетические изменения в системе глаголов с чередованием привели к разрушению рядов чередований, что послужило одной из причин почти полного распада глаголов этой группы.

В системе глаголов с суффиксацией также произошли некоторые изменения. Так, ряд глаголов стал образовывать свои грамматические формы с чередованием гласных нового типа, например, в современном слове keep в XII веке гласный был везде [e:] (kepen — kepte — kept), в XIII веке он сократился перед двумя согласными (kepen — kepte [e] — kept [e]), а в XV веке произошло качественное изменение долгого звука (keep [I:] — kept [e] — kept [e]). Некоторые глаголы с суффиксацией перешли в группу глаголов с чередованием (chiden — chidde — chidd > chide — chid — chidden, hiden — hidde — hidd > hide — hid — hidden, diggen — diggede — digged > dig — dug — dug).

Целый ряд глаголов с суффиксацией, корень которых оканчивался на [t] и [d], утратили различие во временных формах, превратившись в особую группу неизменяемых глаголов. Произошло это потому, что в среднеанглийский период они образовывали свое прошедшее время путем прибавления суффикса -t/-d + личное окончание (sette — sette — sett). После отпадения е в XV веке форма прошедшего времени совпала с формой инфинитива (set — set — set).

Итак, что касается современного этапа развития грамматического строя английского языка, то основной общеязыковой тенденцией в настоящее время является расшатывание и в конечном счете ликвидация остаточных согласовательных грамматических категорий, поскольку движение английского языка от синтетического строя к аналитизму началось еще в древнеанглийский период и проходило в последовательном разрушении согласовательных категорий и укреплением сущностных, номинативных категорий.

Разрушение асимметричной оппозиции «общий падеж» — «притяжательный падеж» происходит как в Estuary English, так и в других формах существования английского языка (северо-английском койне, диалектах Мидленда и др.). Использование номинативных комплексов на месте притяжательного падежа является общеанглийской инновацией, заметной в том числе и в литературном языке, в котором тенденция использовать номинативные комплексы на месте конструкций с of: car key, table leg и т.п. — является весьма заметной. Р. В. Резник в своей книге «История английского языка» отмечает, что в Estuary English данная тенденция оказывается еще более очевидной: если в литературном языке отношения между компонентами нередко получают морфологическое оформление (baker’s shop, parent’s house, working week, close-fitting, open-necked и т.п.) [17, с. 150-151], в Estuary English только порядок слов остается средством выражения семантической и грамматической связи компонентов (baker shop, parents house, work week, close-fit, open-neck и др.).

В Estuary English, так же как и в целом ряде других разновидностей английского языка, происходит утрата наречного суффикса -ly. Тем самым в плане выражения наречие перестает отличаться от прилагательного, и лишь порядку слов принадлежит различительная функция (Move it slow. / He is a slow thinker.), что свидетельствует о дальнейшем движении английского языка к аналитизму.

Общеязыковые процессы, направленные на ликвидацию остаточной категории лица в глагольной парадигме, имеют в разных территориальных и языковых формах различное проявление. В одних разновидностях произошла потеря маркера 3-го лица единственного числа, иным проявлением общей тенденции исчезновения категориальных признаков лица является распространение морфа -s на всю парадигму, что, прежде всего, характеризует Estuary English. Процесс распространения -s на всю парадигму начался еще в среднеанглийский период, в течение же XX века произошло расширение ареала распространения данного явления в диалектном и региональном языке. Так, в конце XIX века Дж. Райт констатировал наличие -s во всей парадигме настоящего времени лишь в ряде диалектов Шотландии, Шетландских и Оркнейских островов и в большинстве говоров Северо-Центральной Англии. А. Лампрехт (1937), а за ним и Дж. Мелчерс (1972) отмечали распространение данного явления уже во всей северо-центральной области. Исследования Дж. Чешир показали, что наличие маркера -s во всех лицах характеризует и речь жителей Юго-Западной и Южно-Центральной Англии. Как отмечает О. А. Бубенникова, П. Традгил (1983) к вышеназванным регионам отнес и ряд областей Восточной Англии. [3, c. 17] Таким образом, данное явление характеризует не только Estuary English, оно получило широкое распространение во всем диалектном языке.

В диалектах разрушается и асимметричная категория числа, исчезнувшая практически во всей глагольной парадигме в средне- и ранненовоанглийский периоды, но сохранившаяся лишь у глагола ‘быть’. В Estuary English форма прошедшего времени was используется во всех лицах, тогда как форма were полностью вышла из употребления. Практически во всем диалектном языке наблюдается недифференцированное употребление форм настоящего времени от глагола ‘быть’ — am, is, are, форма же прошедшего времени were практически не используется.

Исчезновение избыточной категории числа в системе указательных местоимений (this — these, that — those), характерное как для Estuary English, так и других региональных и диалектных форм существования английского языка, проявляется в недифференцированном использовании форм указательных местоимений (these house, that horses). Следует отметить, что категория «близость — дальность» в диалектном языке исторически так и не сложилась.

Estuary English, так же как и другие слабонормированные языковые образования, характеризует и наличие двойного отрицания, имевшее широкое распространение еще в древнеанглийскую эпоху.

Итак, процессы, направленные на расшатывание и ликвидацию остаточных согласовательных категорий, отчетливо проявляются в Estuary English и иных диалектных и региональных формах.

Иной тенденцией развития английского языка, идущей также в русле движения к аналитизму, является укрепление номинативной категории числа в системе существительных, выражающаяся в обобщении морфа -s в качестве универсального маркера множественного числа. Так, существительные, относящиеся к нерегулярному типу образования множественного числа в литературном языке, образуют в Estuary English формы множественного числа по регулярному типу, т.е. путем прибавления -s к основе существительного (tooth — tooths, foot — foots, mouse — mouses, sheep — sheeps, swine — swines) и т.п.

Аналогичное выравнивание по продуктивным моделям является очень распространенным способом реализации общеязыковых тенденций. Особенно ярко аналогичное выравнивание проявляется в системе глагола. Как известно, переход ряда сильных глаголов в слабые представляет собой «сквозной» процесс в истории английского языка. Тенденции аналогического выравнивания, построения глагольных форм по продуктивным моделям, замена исторических форм аналогическими заметны во всех формах существования английского языка. Факт возникновения инновационных процессов в разорванном ареале свидетельствует об их общеязыковом типологическом характере. Данные, представленные в «Обзоре английских диалектов» О. Дита и Х. Ортона, в котором собран материал первой половины XX века, а также многочисленные описания отдельных говоров и диалектов указывают на то, что тенденция выравнивания нерегулярных глаголов по продуктивным моделям продолжает распространяться как в территориально-социальном отношении, так и в плане охвата новых форм. Материал «Обзора английских диалектов» показывает, что, во-первых, многие глаголы, зафиксированные в качестве нерегулярных в «Диалектной грамматике» Дж. Райта, перешли в правильные, во-вторых, значительно расширился ареал территориального распространения глаголов, перешедших в регулярный тип, и, в-третьих, произошла полная парадигматизация глаголов, имевших лишь одну из форм регулярного типа, т.е. завершился их окончательный переход в регулярные. Эта общеанглийская тенденция отчетливо проявляется и в Estuary English. Другим типом аналогического выравнивания, достаточно заметного в Estuary English, является возникновение одинаковых форм претерита и причастия II. Как замечает О. А. Бубенникова, на данный процесс, в той или иной степени распространенный в диалектном языке, указывает в своем исследовании О. И. Бродович. [3, c. 19] Еще одной разновидностью аналогического выравнивания является выравнивание форм претерита и причастия II по основам презенса. Так, например в Estuary English используются формы: hold — hold — hold, bit — bit — bit и др. Оба отмеченных аналогических процесса имеют корни в ранненовоанглийском.

Таким, образом, несмотря на многовариантный характер механизмов развития грамматических категорий, инновационные процессы идут в русле дальнейшего движения языка к аналитизму с последовательной ликвидацией остаточных согласовательных категорий.

3.3 Развитие синтаксиса английского языка

В области синтаксического строя в новоанглийский период произошли значительные изменения. Часть этих изменений находится в тесной связи с развитием морфологического строя. Так, почти полное исчезновение согласования связано с превращением прилагательных в неизменяемую часть речи, а также значительным сокращением числа личных окончаний в глаголе.

Сфера применения управления также сузилась в новоанглийский период. Сохранилось только управление формами объектного падежа личных местоимений, вопросительного местоимения who и относительного местоимения who в функции прямого и косвенного дополнения.

Роль примыкания как средства выражения синтаксических связей заметно возрастает в новоанглийский период за счет согласования. Как отмечает Б. А. Ильиш, примыкание выражает синтаксическую связь определения с определяемым, например, у Шекспира: with mirth and laughter let old wrinkles come; silence is only commendable in a neat’s tongue dried and a maid not vendible; it shows a will most incorrect to heaven, a heart unfortified, a mind impatient, an understanding simple and unschooled [9, с.373]. Примыкание выражает также синтаксическую связь дополнения со сказуемым и между обстоятельственным словом и определяемым (прилагательным, глаголом, словом категории состояния).

Замыкание между артиклем или предлогом и существительным стало в новоанглийском языке распространенным средством характеристики определительной функции слова. Функцию определения может в сущности выполнять любая знаменательная часть речи и даже целое словосочетание, например, у Шекспира: the always-wind-obeying deep, the ne’er-yet-beaten horse of Parthia, a jewel in a ten-times-barred-up chest, a world-without-end bargain.

В новоанглийском окончательно устанавливаются строгие правила употребления отрицания. Как считает А. И. Смирницкий, ранее было возможно многократное отрицание (Шекспир: that cannot be so neither, nor no further in sport neither, yet ’twas not a crown neither; Чосер: …that no drop ne fille upon hire breast ‘…так что ни одна капелька не падала ей на грудь’) [19, с. 26]. Начиная с середины XVII века, употребление двойного отрицания идет на убыль, например, в комедиях эпохи Реставрации обычно употребляется только одно отрицание. В более поздних текстах двойное отрицание неизменно является признаком нелитературной речи. Например, у Диккенса в «Записках Пиквикского клуба» употребление двойного отрицания характерно для речи Уэллера-старшего: «Wot I like in that ‘ere style of writin’,» said the elder Mr. Weller, «is, that there ain’t no callin’ names in it, — no Wenuses, nor nothin’ o’ that kind»; «That ain’t no part of the present consideration, Sammy,» replied Mr. Weller.

Кроме того, наметившаяся в среднеанглийском периоде тенденция к выработке устойчивого порядка слов в предложении получает свое дальнейшее развитие в период становления национальной нормы английского языка. Развитие книгопечатания, требовавшего нормализации языка, а также возросшие потребности передачи научных и технических сведений вызвали необходимость обеспечить правильное понимание письменных сообщений.

Как считает В. Д. Аракин, современный твердый порядок слов «подлежащее + сказуемое + прямое дополнение + предложное дополнение + обстоятельственные слова», предшествование определения определяемому, а также неизменяемость мест подлежащего и сказуемого, даже если в начале предложения стоит обстоятельственное слово, окончательно установилось в конце XVII века [1, с.249]. При этом, по мнению Б. А. Ильиша, различие между типами дополнений стало выражаться не падежом, а употреблением предлогов и порядком слов (I saw John. — I looked at John. — I gave John a book.), т.е. при двух беспредложных дополнениях косвенное, как правило, предшествует прямому [10, c. 110]. Твердый порядок слов служит также средством различения подлежащего и прямого дополнения.

В противоположность твердому порядку слов, допускаемые отступления от него, как, например, инверсия в утвердительных предложениях, получили название стилистических приемов эмоционально окрашенной речи, и в этом случае порядок слов нужно рассматривать как грамматическое средство стилистического оформления речи.

По мнению Б. А. Ильиша, в новоанглийский период развивается система сложных предложений, что связано с развитием письменности, а также развитием относительных местоимений и наречий (who, which, when, where и др.) в среднеанглийский период, благодаря чему связь между частями сложного предложения начинает выражаться более регулярно и четко [9, c. 185]. С развитием сложного предложения связаны также особенности косвенной речи в английском языке. Развитие письменности, формирование национального языка приводят к отграничению косвенной речи от прямой, к нормализации правил согласования времен, регулярно и последовательно проводимого в дополнительных придаточных предложениях в косвенной речи.

В древнеанглийском в косвенной речи широко употреблялось сослагательное наклонение, подчеркивающее некоторую проблематичность, сомнительность чужих утверждений, за которые передающее их лицо как бы не брало на себя ответственности. Как отмечает А. И. Смирницкий, в дальнейшем это значение в косвенной речи сохраняется лишь в тех случаях, когда речь относится к прошлому, а содержание косвенной речи — к будущему [18, с.208]. В таких случаях в современном английском языке в придаточном дополнительном предложении употребляется форма Future in the Past, представляющая собой форму, выражающую проблематичность, а поэтому являющаяся тем же косвенным (условным) наклонением, передающим в данном случае то же значение, что и древнеанглийское сослагательное наклонение. В остальных случаях в современном языке в косвенной речи употребляются формы изъявительного наклонения.

4. Пополнение словарного состава английского языка

Словарный состав английского языка в новоанглийский период претерпел очень большие изменения. Развитие капитализма, рост науки во всех отраслях, развитие техники — все эти факты и события получили свое отражение в словарном составе английского языка, увеличившемся во много раз как благодаря образованию множества новых слов на основе уже существовавших, так и в результате заимствований из различных языков.

Одним из наиболее продуктивных приемов пополнения словарного состава в новый период явился бессуффиксальный способ образования новых слов. Этим способом образовались глаголы от существительных (to alarm, to camp, to capture, to hand, to lunch, to place, to photograph, to pity, to pump, to skate, to ski, to toboggan), существительные от глаголов (advance, crowd, defeat, drive, laugh, paint, praise, talk) и прилагательных (native, public, Russian, American) и глаголы от прилагательных (to clean, to empty, to secure).

В новоанглийский период еще большее распространение, чем в предшествующий, получило словосложение. Среди сложных слов нового периода преобладают существительные, образованные от основ двух существительных (sportsman, light-house, stage-coach, ship-yard, railway, motor-car, torpedo-boat, handkerchief, staircase, armchair, fireplace, wall-paper, necktie, cottage-piano, schoolgirl, inkstand, time-table, newspaper, typewriter, trade-union), от основ прилагательного и существительного (grandson, shorthand, greatcoat, blackboard, easy-chair), от основ герундия и существительного (looking-glass, drawing-room, booking-office, reading-room) и от основ наречия и существительного (bystander, looker-on, passer-by). Продолжали образовываться также сложные прилагательные (good-looking, good-natured, long-headed, heart-breaking), сложные местоимения (everybody, oneself) и сложные глаголы (to broadcast, to kidnap).

В новый период получил способ образования новых слов из словосочетаний, которые становились устойчивыми, выделялись из общего потока речи, приобретая определенные значения, и срастались в слова, сохраняющие все же признаки своего сложного происхождения и принадлежащие к совершенно разным частям речи: merry-go-round, out-of-fashion, out-of-date, up-to-date, happy-go-lucky, matter-of-fact, well-to-do, out-of-doors, good-bye.

Именно в этот период стал возможным новый источник образования новых слов — из имен собственных — в связи с возникновением торговли с самыми разными странами и народами земного шара. В словарном составе английского языка в XVI-XVII веках появляются новые слова, обозначающие различные сорта материй: calico — коленкор, от названия индийского города Каликут; surat — сорт хлопчатобумажной ткани, от названия г. Сурат в Индии; morocco — сафьян, от географического названия Марокко. В XVIII веке также появляются ряд слов, обозначающих ткани, изделия из них, предметы домашнего обихода, животных, растения: astrakhan — каракуль; jersey — фуфайка, от названия острова Jersey, где она изготавливалась; chippendale — особый вид легкой будуарной мебели, изготовлявшейся мастером по фамилии Chippendale. Самое большое число новых слов, происходящих от имен собственных, приходится на XIX век: pekin — шелковая ткань; nankeen — грубая хлопчатобумажная ткань нанка, изготовлявшаяся в городе Нанкин, nankeens — брюки из этой ткани; mackintosh — прорезиненная материя, дождевик, в честь ее изобретателя Чарлза Макинтоша; panama — легкая шляпа, в честь растения в Центральной Америке, из которого изготовлялись эти шляпы; brougham — закрытый экипаж, в честь лорда Брума, пользовавшегося этим экипажем; hansom — двухколесный экипаж с местом для кучера сзади, в честь мастера Хэнсома, получившего на него патент в 1834 году; bessemer — бессемерование, в честь Бессемера, который в середине XIX века изобрел технологический процесс производства стали; derrick — нарицательное сущ. для обозначения подъемного крана, а затем телеграфного столба и вышки, в честь лондонского палача Деррика, обязанностью котoрого было вешать преступников; to boycott — бойкотировать, в честь управляющего имениями лорда Эрна в Ирландии капитана Бойкота; bobby, peeler — полицейский, в честь Роберта Пиля, министра внутренних дел в Англии в 1829 г.

4.1 Пополнение лексики английского языка как результат изменений в системе суффиксации

Однако, еще одним способом пополнения словарного состава английского языка в новоанглийский период было развитие системы суффиксации, а именно, большая продуктивность некоторых суффиксов, существовавших ранее, и появление новых суффиксов.

Суффикс -er был продуктивным и в древний и в средний периоды, но получил еще более широкое применение в новый период. С помощью этого суффикса образовывались существительные, возникшие в связи с развитием торговли (trader, banker, manager), в связи с географическими открытиями и научными исследованиями (discoverer, explorer), в связи с появлением печатного станка и развитием литературы (printer, publisher), в связи с революционным движением (striker, frame-braker — рабочий, уничтожавший ткацкие станки), существительные, обозначающие людей по их профессии (dressmaker, shoemaker, toymaker, hairdresser) и обозначающие предметы по их свойству и принципу работы (boiler, steamer, coaster — каботажное судно, typewriter).

Суффикс -ster является малопродуктивным в новоанглийский период (gangster, poetaster — плохой поэт, inkster — «писака»). Суффикс -th в XV-XVI веках был тоже слабопродуктивным (breadth — ширина, width, growth) и в XVII веке стал мертвым суффиксом.

Чрезвычайно продуктивными были и остаются суффиксы -ing (farming, stocking), -ness (consciousness, happiness, tenderness), -man (coachman, fisherman — XVI век; fireman, chairman, artilleryman — XVII век, rifleman — XVIII век, policeman, infantryman, cavalryman — XIX век, airman, tankman — XX век), -ship (authorship, championship, leadership).

В системе имен прилагательных в данный период наиболее продуктивными являются суффиксы -у (handy — удобный, haughty — высокомерный, healthy, saucy — дерзкий) и -ful (bashful — застенчивый, beautiful, delightful, grateful, hopeful).

В новом периоде английский язык приобрел новые суффиксы в результате заимствования из французского языка многих производных слов. Как отмечает Т. А. Расторгуева, к новым суффиксам существительных следует отнести суффиксы -ment (с XVI века: acknowledgment, atonement — искупление, betterment, management, employment, merriment; XVII век: announcement, fulfilment, statement; XIX век: bewilderment), -al (survival, denial, arrival), -ity и -ty (frailty — слабость, poverty), -age (shortage, leakage) [15, с. 319-323]. К наиболее продуктивным новым суффиксам, образующим имена прилагательные относится суффикс -able (eatable, laughable, marketable, readable, teachable).

4.2 Заимствования из латинского языка

Увлечение латинским языком, вызванное стремлением нового дворянства и торговой буржуазии найти в высказываниях древних ответы на жизненно важные вопросы, охватило в XVI веке господствующие слои населения Англии и заметно сказалось на словарном составе английского языка. Многочисленные переводы с латинского и греческого языков давали широкие возможности введения в английский язык латинских и греческих слов (научных и философских терминов). В эпоху Возрождения словарный состав английского языка пополнился огромным количеством заимствований из древних языков.

Как замечает Р. В. Резник, литературные тексты этой эпохи пестрят новыми глаголами латинского происхождения с суффиксом -ate [вt] (от лат. cуффикса -atus). В XV веке заимствованы глаголы create, circulate; в XVI веке — to accomodate, to desolate, to agitate, to annihilate, to calculate, to congratulate, to decorate, to deliberate, to estimate, to exaggerate, to graduate, to illustrate, to imitate, to operate, to participate, to eliminate, to perpetrate; в XVII векe — to appreciate, to devastate, to hesitate, to indicate, to accumulate [17, с. 186]. В последующее время можно отметить лишь единичные случаи заимствования глаголов на -ate. Было также заимствовано некоторое число глаголов, суффикс которых получил в английском языке звуковой вид -ute: to constitute, to contribute, to distribute, to attribute.

Много было заимствовано и глаголов, принадлежавших в латинском языке к III спряжению. Основа причастия прошедшего времени этих глаголов содержала группу согласных -ct-, которой могли предшествовать разные согласные. В XV веке были заимствованы глаголы to conduct, to select, to elect, to direct; в XVI веке — to act, to attract, to collect, to connect, to construct, to neglect, to protect. Несколько глаголов было образовано от основ настоящего времени глаголов III спряжения: to applaud, to divide, to exclude, to explode, to include.

В новый период английский язык усвоил много латинских прилагательных, образующих четыре группы соответственно характеру суффикса. К первой группе относятся прилагательные из основ причастий наст. вр. на -ant и -ent: convenient, decent, evident, frequent, important, permanent, absent, deficient, indignant, fragrant, salient. Ко второй группе относятся прилагательные, образованные от основ причастий прош. вр. на -atus: accurate, desolate, separate, desperate, moderate, obstinate, private. Третью группу составляют прилагательные, образованные из основ сравнительной степени латинских прилагательных: major, minor, interior, exterior. И в четвертую группу входят усвоенные английским языком латинские производные (от существительных) прилагательные: cordial, dental, filial, lunar, solar. Они сохраняют книжный характер, несвойственный разговорной речи.

Существует еще целый ряд слов, заимствованных из латинского языка в течение рассматриваемого периода, которые имеют разнообразные окончания. Но и приведенных примеров вполне достаточно, чтобы видеть, сколь обширно было пополнение словарного состава английского языка, источником которого был латинский язык.

4.3 Заимствования из французского языка

В течение рассматриваемого периода деловые и культурные связи между Англией и Францией не прекращаются. Эти взаимоотношения способствовали появлению в английском языке ряда французских слов, а во французском ряда английских слов. По мнению Б. А. Ильиша, многие из них обозначают предметы и понятия салонно-дворянской культуры: ball (‘бал’), beau, billet-doux, bizzare, to cajole, to caress, coquette. [10, с.192] Наряду с этим, как замечает Т. А. Расторгуева, встречаются слова более общего значения, например: gazette, miniature, naive, raillery, reprimand, ridicule, serenade, suite, fatigue, trousseau [14, с. 139].

Харaктерными признаками заимствований этого периода являются сохранение французской орфографии и произношения. Так, окончание -ice, -in(e) произносится как [I:s], [I:n], например: machine, police — XVI век; magazine, caprice, marine, quarantine, ravine. Окончание -et произносится как [eI], т.е. близко к французскому [e:], например: ballet, bouquet, trait, buffet. Окончание -que произносится как [k] , например: grotesque, picturesque. Буква s в конце слов не читается, например: corps, debris, pas, apropos. Окончание -age в заимствованиях этого периода произносится как [a:Z] в отличие от старых заимствований, в которых оно произносится [IG], например: barrage, corsage, mirage. Буквосочетание ch произносится в словах этого периода как [S], например: chemise, chaise, chagrin. В словах beau, chateau, trousseau французское -eau сохранило в английском языке чтение [ou].

В течение XVII-XX веков английский язык пополнился лишь незначительным количеством французских слов. Все они выделяются своей орфографией и имеют ударение на последнем слоге по образцу французского языка, что говорит о том, что они не успели еще ассимилироваться в английском языке.

4.4 Заимствования из итальянского, испанского, голландского и русского языков

Бурное развитие итальянской культуры оказало свое влияние на другие европейские страны, в том числе и на Англию, где стали широко изучать итальянский язык и посылать молодых людей, принадлежавших к дворянским кругам, в Италию для получения там образования. Влияние итальянской культуры, развитие военного дела в Италии в XV веке и другие веяния сказались и в заимствовании многих слов из итальянского языка, например: bank, bankrupt, colonel, alarm, squadron, violin, piano, opera, umbrella, corridor, to manage, to isolate, mezzotinto, studio, balcony, fresco, cornice, mezzanine, stucco, cello, picollo, baritone, cоntralto, soprano, sonata, aria, canto, stanza, gondola, grotto, casino, volcano, macaroni, medico, fascism и др.

Испания была в XVI веке главной посредницей между вновь открытыми странами и различными народами Европы. Испанские заимствования в английском языке главным образом связаны с объектами торговли (cargo, contraband, embargo, banana, chocolate, cocoa, potato, tomato, tobacco, cigar, cork, quinine), с природными явлениями, растениями и животными, с которыми встретились колонизаторы в своих новых владениях (canyon, pampas, savannah, armadillo, cockroach, coyote, llama, mosquito, maize, yucca, hurrucane, tornado), с военными действиями (armada, galleon, guerilla). Кроме этих слов, Р. В. Резник подмечает еще несколько слов, заимствованных из испанского языка, не составляющих определенной смысловой группы: bravado, canoe, corral, junta, matador, mulatto, Negro, ranch, renegade и др. [17, с. 186]

Одним из ближайших в территориальном отношении соседей Англии является Голландия. Расположенная по другую сторону Ла-Манша, Голландия уже с давних пор имела деловые и культурные связи с Англией. Кроме того, развитие голландского кораблестроения и судоходства оказало влияние на кораблестроение в Англии, которая успешно соперничала с Голландией и в XVIII веке вытеснила последнюю со всех позиций на мировом рынке. Эти связи оставили связи след в английском словарном составе в виде слов, обозначающих понятия, связанные с кораблестроением и кораблевождением (buoy, cruise, dock, skipper, sloop, yacht), а также с ткачеством (rock, spool), живописью (easel, to etch, landscape). Небольшое число слов вошло в английский язык из языка буров — голландских крестьян, переселившихся в Южную Африку в XVII веке (kopje, kraal, veidt, to trek). Таким образом, влияние голландского языка на английский язык ограничивалось несколькими специфическими областями понятий.

Киевское государство имело чрезвычайно широкие связи с разными народами Азии и Европы, в том числе и с древними англичанами. Но сближения языков в ту эпоху не происходило. Единственное русское слово, проникшее в английский язык еще до XIV века было sable (соболь), так как дорогой мех этого зверька попадал во все страны от восточных славян. В XVI-XVII веках Англия развивала активную торговлю с Россией. Английские купцы, возвращаясь на родину, в подробных отчетах и рассказах сообщали то, что им удалось узнать о русской жизни, включая в свои сообщения много русских слов (steppe, czar, voivoda, ukase, verst, arshin, poud, rouble, copeck, caftan, kvass, koumiss). Интерес к России был настолько велик, что в 1696 году в Оксфорде вышла «Русская грамматика», написанная Г. Лудольфом.

В XVI-XVII встречаются слова, обозначающие виды рыбы (sterlet, belouga), меха (astrakhan), географические термины (tundra, polynia) и некоторые бытовые слова (troika, droshki). В XIX веке английские популярные журналы нередко помещали статьи о России, в которых употреблялись русские слова, особенно относящиеся к политической жизни (decembrist, zemstvo). В XX веке, как считает Б. А. Ильиш, русские политические термины стали известны во всем мире (Soviet, bolshevik, stakhanovite, five-year-plan, yarovization, shock-worker — ударник) [10, с. 207].

Таким образом, богатый словарный состав английского языка содержит множество слов, как исконных, так и заимствованных, которые изменили свое значение или развили новые оттенки значения на протяжении исторического развития английского языка.

Заключение

Изучение истории языка дает возможность глубже познать современный английский язык, понять его как результат сложного взаимодействия различных исторических факторов, определить движущие силы его развития и найти его место среди других языков. Кроме того, история языка является существенной подсобной дисциплиной для истории Англии и английской литературы.

История английского языка опирается на историю Англии, пользуясь установленными ею фактами и объясняя на их основе развитие английского языка. Поэтому в первой части курсовой работы дается общая характеристика английского языка новоанглийского периода в связи с влиянием общественно-политических и социально-экономических процессов, происходивших в Англии.

С грамматикой и фонетикой история английского языка связана общностью материала. Под статичное изложение, даваемое этими науками, она подводит исторический фундамент, показывая фонетические и грамматические явления в их движении и развитии. Таким образом, в следующей части рассматриваются изменения, происходящие на фонетическом уровне языка в новоанглийский период (переход от корреляции контакта к слогоморфемности), а далее анализируется развитие грамматического строя английского языка, а именно, развитие систем имени и глагола, а также синтаксиса языка. В области грамматической структуры развитие английского языка обнаруживает одну преобладающую тенденцию — тенденцию к упрощению морфологической системы и перенесению центра тяжести в синтаксис, т.е. к переходу от синтетического строя к аналитическому, что сказывается в уничтожении склонения и замене его предложными оборотами, в упрощении системы окончаний спряжения и широком использовании вспомогательных глаголов и, наконец, в росте значения порядка слов.

И в последней части представлены некоторые лексические заимствования языка в новоанглийский период из латинского, французского, итальянского, голландского, испанского и русского языков.

Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время происходит экспансия Estuary English, возникшего в 90-е гг. и быстро распространившегося на всей территории Южной и Центральной Англии, и утрата позиций Queen’s English (особенно на уровне произносительных норм RP), что связано с изменением социокультурных ценностей и падением престижа RP, который ассоциируется с классовой структурой общества и правительственными кругами, несмотря на то, что RP сохраняет и даже укрепляет свои позиции как произносительная норма международного общения. Представляется, однако, более правомерным констатировать не столько исчезновение RP, сколько его интенсивное изменение, трансформацию в сторону сближения с произносительными особенностями Estuary English в силу общеязыкового характера единых процессов, протекающих в обеих формах.

Использованная литература

1. Аракин, Владимир Дмитриевич. Очерки по истории английского языка / Аракин В. Д. — М.: Учпедгиз, 1955. — 346 с.

2. Аракин, Владимир Дмитриевич. История английского языка / В. Д. Аракин. — М.: Просвещение, 1985. — 256 с.

3. Бубенникова, О. А. О современной культурно-лингвистической ситуации в Англии / О. А. Бубенникова // Вестник Московского университета. — Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2002. — № 3. — С. 7-21.

4. Бубенникова, О. А. Литературная произносительная норма (RP) в Британии: история и перспективы развития / О. А. Бубенникова // Вестник Московского университета. — Серия 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — 2004. — № 2. — С. 18-31.

5. Залесская, Л. Д. Пособие по истории английского языка / Л. Д. Залесская, Д. А. Матвеева. — М.: Высшая школа, 1984. — 111 с.

6. Иванова, И. П. История английского языка / И. П. Иванова, Л. П. Чахоян. — М.: Высшая школа, 1976. — 319 с.

7. Иванова, И. П. Практикум по истории английского языка / И. П. Иванова, Т. М. Беляева, Л. П. Чахоян. — М.: Просвещение, 1985. — 159 с.

8. Иванова, И. П. История английского языка. Учебник. Хрестоматия. Словарь / И. П. Иванова, Л. П. Чахоян, Т. М. Беляева. — СПб.: Издательство «Лань», 1999. — 512 с. — ISBN 5-8114-0045-4.

9. Ильиш, Б. А. История английского языка / Б. А. Ильиш. — М.: Высшая школа, 1968. — 420 с.

10. Ильиш, Б. А. История английского языка / Б. А. Ильиш. — Л.: Просвещение, 1972. — 352 с.

11. Иофик, Л. Л. Хрестоматия по теоретической грамматике английского языка / Л. Л. Иофик, Л. П. Чахоян, А. Г. Поспелова. — 3-е изд., перераб. — Л.: Просвещение, 1981. — 223 с.

12. Линский, С. С. Сборник упражнений по истории английского языка / С. С. Линский. — Л.: Учпедгиз, 1963. — 184 с.

13. Матвеева, Е. А. История английского языка / Е. А. Матвеева. — М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2005. — 104 с. — ISBN 5-984-21-008-8.

14. Расторгуева, Т. А. Курс лекций по истории английского языка / Т. А. Расторгуева, И. Ф. Жданова. — М.: Высшая школа, 1972. — 176 с.

15. Расторгуева, Т. А. История английского языка / Т. А. Расторгуева. — М. Высшая школа, 1983. — 347 с.

16. Расторгуева, Т. А. Очерки по исторической грамматике английского языка / Т. А. Расторгуева. — 2-е изд., доп. — М.: Книжный дом «Либроком», 2009. — 168 с. — ISBN 978-5-397-00680-4.

17. Резник, Р. В. История английского языка / Р. В. Резник, Т. А. Сорокина, И. В. Резник. — 2-е изд. — М.: Флинта: Наука, 2003. — 496 с. — ISBN 5-89349-176-9.

18. Смирницкий, А. И. Лекции по истории английского языка (средний и новый период) / А. И. Смирницкий. — М.: Добросвет, 2000. — 238 с. — ISBN 5-7913-0011-5.

19. Смирницкий, А. И. Хрестоматия по истории английского языка с VII по XVII века с грамматическими таблицами и историческим и этимологическим словарем / А. И. Смирницкий. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1953. — 288 с.

20. Степановичюс, А. Ю. Историческая фонология английского языка / А. Ю. Степановичюс. — М. Высшая школа, 1987. — 208 с.

21. Ярцева, Виктория Николаевна. Историческая морфология английского языка / В. Н. Ярцева. — М.: Издательство академии наук СССР, 1960. — 194 с.

22. John Wells. Transcribing Estuary English [Электронный ресурс] // Speech Hearing and Language. — UCL Work in Progress. — 1994. — № 8. — С. 259-267. — Режим доступа: URL: http://www.phon.ucl.ac.uk/home/estuary/transcree.htm (дата обращения: 28.01.2010).

23. J A Maidment. Estuary English: Hybrid or Hype? [Электронный ресурс] // Электрон. Дан. — Док. опубл. не был. — Режим доступа: http://www.phon.ucl.ac.uk/home/wells/maidment-ipasam.htm свободный. — Загл. с экрана.

Размещено на